Никто кроме нас, или так появляются легенды

Рыбьеног достал из мешка моток веревки и стал плести из нее более толстую. Она еще очень пригодится — чтобы связать бревна между собой. Иккинг присоединился к нему.

Плот из толстых сосновых бревен тяжело качался на волнах. Соленые брызги оставляли на лице мокрые дорожки. Сморкала забросил последний мешок на плот и прыгнул следом, зачерпнув сапогом волну.

— Готово! — крикнул он Гьярдару.

Тот кивнул и дал сигнал. Ребята, встав по обе стороны плота и вооружившись наспех сооруженными веслами, дружно сделали первый гребок. Сначала неуверенно, а затем все четче и быстрей, плот набирал скорость, рассекая волны неровным краем.

Олух исчезал в темноте, но никто из них не оглянулся, чтобы бросить на него взгляд перед тем, как он растает позади. Никто из них не верил до конца, что их жизнь так скоро может оборваться. Они были молоды и самоуверенны. И именно поэтому они имели шанс совершить невозможное. Гьярдар знал это. Как знал и то, что ни он без них, ни они без него миссию бы не выполнили...

"...Часа два картина перед глазами не менялась, и создавалось ощущение, что мы просто кружим в океане. Одежда отяжелела, прилипла к телу и покрылась ледяной корочкой, которую мы ломали при каждом движении. Волосы лезли в лицо, обветренное и замороженное.

Когда показался впереди туман, все вздохнули с облегчением, хотя он явно не предвещал ничего хорошего..."

...Плот вошел в молочно-белое облако. Видимость сразу резко ухудшилась. Задирака воинственно шмыгнул носом. Гьярдар вскинул руку, и все замерли. Стал слышен только плеск воды.

Иккинг непонимающе посмотрел вниз, на воду. Куда подевался грохот волн, стоящий в ушах все это время?.. Как ни странно, вода здесь была необычно спокойной. Слабые волны, расходящиеся от плота, огибали его и расходились по водной глади.

— Идем быстро, но осторожно, — негромко сказал Гьярдар.

Время смазалось, и Иккинг затруднился бы сказать, через сколько времени плот с глухим звуком врезался в камни в том месте, где Скальная дорога обрывалась в океан. Несколько раз он начинал опасаться, что в этом тумане они никогда на нее не наткнутся. Однако Гьярдар уверенно направлял их. Иккинг все никак не мог понять, зачем тот спрашивал — еще на Олухе — дорогу у него, если так прекрасно ориентируется и сам...

Все повалились на обледеневшие доски.

— Иккинг! Мог бы и предупредить! — недовольно прошипела Забияка, выкарабкиваясь из-под брата. — Слез с меня, быстро!

— Да не видно ничего было, — ответил Иккинг.

— У меня другой вопрос, — сказал Сморкала, отдирая примороженные к веслу рукавицы. — Кто на плоту останется?

— Я останусь.

Все обернулись на Рыбьенога. Он достал из мешка веревки и обвязывал ими бревна.

— Все равно у меня так нога распухла, что я не смогу помочь вам тащить плот, — пожал плечами он.

Гьярдар кивнул и первым обвязался веревкой. Остальные последовали его примеру.

— Иккинг, ты бы остался на плоту, — посоветовал Сморкала, когда они одновременно взялись за одну веревку.

Тот хмуро оттолкнул его руку и забрал веревку.

— Зачем?.. Ты же ничем... — Сморкала не закончил.

Хоть он и не видел пользы от Иккинга в этом деле, все равно не хотел его обижать.

— Я делаю это все ради нее, — тихо, сам себе ответил Иккинг, но Сморкала все равно услышал и хмыкнул.

"...а не ради вас", — так должен был он закончить, но тоже не хотел никого обижать...

"Это было страшно. Металл притягивал молнии, и те били в него почти не переставая. Нижний его конец уходил под воду — которая от такого заряда светилась.

Когда мы добрались до острова, то даже не обрадовались. Туман вокруг рассеялся, и мы наконец посмотрели друг на друга в утреннем свете. Это было ужасно... Я никогда не забуду те чувства, которые испытал, увидев поседевшего Рыбьенога..."

...Гьярдар отшвырнул от себя веревку и перешагнул через трещину, отделяющую Скальную дорогу от острова. Иккинг подобрал веревки, скрутил их в одну и обмотал вокруг камня, чтобы плот не унесло волнами. Забияка, пошатываясь, отошла подальше от воды и хотела уже сесть, когда ее взгляд упал на Рыбьенога.

— Ох, Рыбьеног! — воскликнула она и осеклась.

Тот обернулся на нее, с белоснежными волосами, выбивающимися из-под шапки, и с бесконечной усталостью во взгляде.

— Да, я уже знаю, — ответил он.

— Но... это ужасно... — сказала она и подошла.

Остальные бросили свои дела и окружили их. Слова здесь были явно излишни. После того, что они пережили этой ночью, бросив вызов самой природе, прошлые переживания казались мелкими и незначащими. А вы когда-нибудь видели светящуюся холодным голубым светом воду, когда ночь уже светла как день — из-за непрекращавшихся ослепительных вспышек...

Забияка молча обняла Рыбьенога.

Гьярдар негромко сказал:

— Я, последний Хранитель Тайны Книги, даю тебе новое имя. С этих пор ты Нордмад, Сын Грозового Облака... Носи его с честью. Пусть одного этого имени боятся твои враги.

Рыбьеног кивнул. Вернее, не так. Нордмад...

//Примечание: Нордмад (Nordmad) — в переводе с древнескандинавского языка 'северный человек'. В русском языке закрепилось как норманн.//

* * *

Яркий солнечный свет проникал через щели в ставнях. В его лучах кружились и летали пылинки, складываясь в замысловатые фигуры и сразу разлетаясь.

Астрид пошевелилась, пытаясь понять, как себя чувствует. Голова немного ныла, но это было терпимо. По всему телу разлилась слабость, так что не было сил даже высунуть руку из-под одеяла, чтобы смахнуть с лица челку. Так что она просто неподвижно лежала, лениво наблюдая за хороводом пылинок.

Было слышно, как потрескивают дрова и как за стеной Хельга напевает "Ветер, ветер раскачал деревья...", растирая в ступке травы для отваров. Что-то булькнуло и зашипело — пролилось из котла на горячие камни. Терпкий запах заполнил комнату. Хельга быстро вошла, улыбнулась Астрид и подхватила кипящий котелок в полотенца. Затем нашла чашку и налила в нее варево.

— Пей, — сказала она, подав чашку Астрид и вытирая руки.

Астрид с трудом приподнялась и с помощью сестры отхлебнула немного.

— Где Иккинг? — хрипло спросила она и скривилась. — Ну и голос!..

— Его по всей деревне ищут, уже второй день.

— Я так долго спала? — удивилась Астрид. — И почему ищут? Он ведь и раньше пропадал на несколько дней, и особо никто не беспокоился.

— Только раньше он пропадал либо вместе с тобой, либо вместе с Беззубиком. А теперь... — Хельга не закончила, узрев черную недовольную драконью морду в дверном проеме. — Про тебя говорю, да. И нечего тут принюхиваться! Не получишь ничего, особенно после того, что ты тут вчера устроил! Давай дуй в Драконье Убежище! Давай-давай!..

Беззубик фыркнул, сочувственно кивнул Астрид и попятился к выходу.

— Ну так вот, и ты, и Беззубик — что самое удивительное — в деревне, а Иккинга нету. И близнецов, и Сморкалы, и... как его там? Высокий, светленький такой...

— Рыбьеног, — машинально ответила Астрид. — Как, они все исчезли?!

Хельга кивнула.

— А драконы на месте.

— Но меня...

— Что? Тебя?!.. Да ты чуть навек не успокоилась! Еще бы я отпустила тебя!.. — Хельга возмущенно всплеснула руками.

— А меня интересует — записки они мне не оставили? — спокойно закончила Астрид, нимало не обратив внимания на эмоциональный всплеск Хельги.

— Оставили, — невозмутимо отозвалась Хельга. — Но я тебе ее не дам.

— Почему? Что за... — удивилась Астрид.

— Сама достанешь, — закончила Хельга. — Вон она, на тумбе возле кровати... Кто я, чтобы записки чужие в руки брать?

И она, отобрав у озадаченной Астрид чашку, удалилась в другую комнату. Астрид проводила ее недоуменным взглядом. Нет, с Хельгой определенно что-то происходит. Она, конечно, всегда немного не от мира сего, но обычно ее странности имеют другую направленность.

Астрид с трудом дотянулась до желтоватого листка бумаги и развернула его.

"Мы срочно уходим. Гьярдар дал знак — ты совсем немного не успела, чтобы его застать. Драконы остаются на Олухе. Скифта я искал, но нигде не смог найти. Ну да он уже достаточно большой, да и Беззуб останется в деревне, так что я бы за него не беспокоился.

Я не знаю, что это будет, Астрид. Но пожалуйста, дождись меня. Я только ради этого вернусь".

Астрид откинулась на подушку со смесью тихой радости и смутного беспокойства. Конечно, писал ей он, Иккинг. Не утруждая себя приветствиями и подписями. Она усмехнулась. С тех пор, как она дала понять ему, что совсем не против его знаков внимания, он забросил эти формальности. Хотя сама Астрид им особого значения никогда и не придавала.

Но что там со Скифтом? Это очень странно, что ни Иккинг его не видел, ни сейчас его возле Астрид не наблюдается. Обычно он крутится неподалеку. Дракончик всегда делал вид, что ни от кого не зависит, гуляет сам по себе, однако чутко следил за всеми перемещениями и действиями Астрид.

Она смяла записку и сунула ее под подушку. Надо выяснить, куда он делся. Но только не сейчас. Сейчас она слишком слаба. Мысли затуманились и растаяли, как дымные фигуры...

Хельга зашла в комнату и убедилась, что Астрид уснула. Все-таки хорошая вещь — настой врекщины. Теперь ей обеспечен глубокий здоровый сон на сутки минимум. Он поднимет ее на ноги. Все образуется.

Глава четырнадцатая

Все настороженно вглядывались в заросли, приготовив оружие к нападению. Где-то метрах в двадцати, судя по звукам, кто-то продирался через ветки. Лес был очень густой, и даже зимой из-за веток невозможно было увидеть что-нибудь дальше пяти шагов перед собой. Забияка чутко прислушивалась к звукам, копье чуть подрагивало в ее руке.

Иккинг и Задирака наконец продрались через деревья и чуть не напоролись на выставленное в их сторону оружие.

— Хей-эй! Это мы! — испуганно воскликнул Задирака, созерцая нахмуренные лица.

— А, это вы... — Гьярдар опустил меч, и остальные последовали его примеру. — Ну что там с деревней?

Он вложил меч в ножны и подошел к костру. Иккинг и Задирака встали по обе стороны от него и протянули руки, чтобы согреться.

— Ну как сказать, — Задирака зевнул. — Ничего. Деревня как деревня. Дворов двадцать будет, не больше. Насколько я понял, они занимаются разведением каких-то животных, а затем отводят их на торги в главном селении.

— У них, кстати, через пару дней они начинаются, — вставил Иккинг.

— Да. К этим животным мы не рискнули подобраться — возле огромного дома, где их держат, постоянно крутятся люди.

— Как они выглядят? — спросил Гьярдар.

— Кто, люди? — уточнил Задирака.

— Как выглядят люди, я знаю, — с непроницаемым лицом сказал тот. Забияка прыснула.

— Ростом примерно с человека. Ходят на четырех ногах. Морда вытянутая и узкая, длинная шея, лохматая голова. И длинные хвосты... — вспоминал Иккинг. — Вообще трудно было тщательно разглядеть. Некоторые люди забирались им на спины и ездили так.

— А, лошади, — кивнул Гьярдар. Все с интересом воззрились на него. — Я путешествовал много, встречал пару раз.

Иккинг подумал, что "пара раз" Гьярдара это где-то раз двести при переводе в обычную систему счисления.

— Охраняется деревня?

— Ну, вообще-то нет. Мы никого похожего на дневальных не увидели, — сказал Иккинг, переглянувшись с Задиракой.

— Хорошо. Теперь есть и спать. Десять часов. После этого выдвигаемся.

Иккинг был не в восторге от плана, предложенного Гьярдаром утром, однако ничего лучше он предложить не мог. Группа из шести мрачного вида личностей, без особой цели ошивающейся на торгах, привлекла бы ненужное внимание. А так — продавцы коней. И пасмурный вид оправдан. Побудешь тут не мрачным, когда все только и хотят тебя ограбить — мирного и спокойного человека.

— Если ты не хочешь участвовать в угоне лошадей, не надо, — сказал Сморкала, закрепляя ремни мешка за плечами.

— Причем здесь хочу или не хочу? Думаете, когда ограбленные жители доберутся до торга, им не бросится в глаза, что у кого-то точно то количество лошадей, которое у них пропало?!

— Без паники, — отрезал Гьярдар. — Ни у кого не возникнет никаких вопросов. Итак, Забияка и Иккинг, ждете на дороге из деревни. Нордмад и Задирака, вы со мной.

Иккинг покосился на Забияку. Та кивнула и первой шагнула из светлого круга от костра в предрассветную мглу. Добравшись до деревни, они затаились среди заснеженных кустов по обе стороны от дороги. Дорога просматривалась идеально — на пять-шесть домов в сторону деревни, до поворота, и на километр в другую сторону, пока она не терялась среди деревьев. Иккинг зевнул и совершенно немужественно протер глаза. После всех похождений у него немилосердно болели все мышцы — даже те, о существовании которых он не подозревал. Поэтому даже поднять руку к лицу было больно. А уж то, что он заставил себя подняться утром, он вообще считал личным достижением.

Минут сорок ничего не происходило. Деревня постепенно просыпалась. Было слышно, как жители переговариваются сонными голосами, хлопают двери и стучат затворы. Издалека доносились звуки тех диковинных животных. Иккинг вспомнил Беззубика и тревожно пошевелился, неосторожно свалив себе на голову небольшой сугроб с ветки. Как он там на Олухе? Скучает, наверное. Не размяться даже. И не только потому, что Иккинг сейчас отсутствует. Дракон никого посторонего к себе на спину не пускает... Ну, кроме Астрид, разумеется. Как она там?..

Астрид смахнула пару снежинок с плеча и запрокинула голову. Какое ясное небо! И снежинки. Не странно ли? "Как часто мы не замечаем тех маленьких чудес, которые происходят вокруг нас, — думала она, зачерпывая носками сапогов снег и пушистыми хвостами расшвыривая его в обе стороны. — Вот дракон, к примеру. Ничего сказочнее себе и представить невозможно. Как? эти грозные и величественные создания способны силой своего пламени поджечь целый лес и согреть первый робкий цветок на вершине гряды. Могут летать и плавать, разъярить и утешить, могут ворчать на тебя, и приносить первый улов утром..." Она остановилась, присела на корточки и опустила руки в снег. Снежинки застревали в меху рукавиц. Астрид поднесла руку к лицу и языком дотронулась до одной из них. Снежинка моментально сделалась капелькой и оставила после себя прохладный след.

Вдруг кто-то фыркнул, и ближайший сугроб оказался наметенным на Астрид. Она резко вскочила, но не удержалась и завалилась на спину.

— Беззуб! — возмущенно воскликнула она, смеясь. — Бессовестный...

Дракон хитро сощурил глаза, приготовился к прыжку — он считал очень веселым опрокинуть человека, а потом напрыгнуть сверху — и поэтому пропустил тот момент, когда Астрид размахнулась. И в следующую минуту недовольно тер лапой глаз, стирая остатки снега.

— Прости! Я всегда почему-то попадаю в голову, когда не целюсь! — хихикнула она, заготавливая следующий снежок.

Беззубик в отместку выдохнул, и снег под ногами Астрид моментально покрылся ледяной коркой. Она неосторожно наклонилась и потеряла равновесие. Поразвлекавшись с Беззубиком подобным образом где-то с четверть часа, Астрид забралась в седло и пошевелила ногой, привыкая к управлению. Беззубика надо было пролетать, а то бедняга засиделся на земле...