Барсим посидел, помялся. Потом опустил голову и тихо сказал:
— Налей и дай мне кружку. Я там попью.
Я пожал плечами, но сделал то, что он хотел. Светлый вынул у меня из рук кружку чая и гордо удалился, больше ничего не сказав. Мы с Муркой остались вдвоем.
— Знаю, о чем спросишь, — я сразу решил ухватить быка за рога, точнее, эльфа за уши. — Нет, я не считаю ваш с ним случай безнадежным.
— То есть ты думаешь... — в голосе Мурки отчетливо проскользнуло удивление.
— Да. Я думаю, у тебя бы могло получиться его завоевать, раз он все время на нервах был, чувствуя что-то, но не понимая что именно.
— Это могли быть совсем не те чувства.
— Могли. Но это опять-таки, твой выбор, рисковать или нет.
Мурка долго молчал. Я успел поставить перед ним кружку чая и стоял возле мойки, попивая свой. Хотелось бы к чаю чего-нибудь сладкого, но увы, за печеньками или еще чем только предстояло доползти в магазин.
— Если я попытаюсь рискнуть, что ты мне посоветуешь? — вдруг осторожно уточнил темный и поднял на меня красные глаза.
Я улыбнулся. Почему-то даже сомнений не возникло, что он захочет рискнуть. Но я хотел быть уверенным еще кое в чем.
— Смотря, что ты от него хочешь. Если просто секса...
— Любви, — прозвучало твердо и даже как-то пугающе.
В общем-то, я так и думал. Иначе темный не стал бы ломать копья и столько терпеть внешне необоснованные нападки светлого.
— Тогда даже не помышляй взять нахрапом. И ежу понятно, что не получится. Попробуй поухаживать за ним.
— Как? — в голосе темного прорезалась горечь, на меня он в этот момент не смотрел. — Как светлые за своими женщинами ухаживают?
— Он тебя убьет, ну, по крайней мере, попытается, если ты его с женщиной сравнивать будешь.
— Я и не думал сравнивать. Я понять пытаюсь. У моего народа ухаживания, по крайней мере, в том виде, в котором они приняты на поверхности, не в чести. У нас все по-другому.
— Но, как это происходит у светлых, ты знаешь?
— Я не первый год на поверхности, — командор, отвечая, внимательно на меня посмотрел.
— Тогда предлагаю напрячь воображение, — вдохновенно начал я, — Вот что делают в первую очередь, чтобы привлечь внимание женщины? Не вашей, нашей, ну или светлой какой?
Мурка непонимающе на меня смотрел. Я улыбался.
— Дарят подарки, не согласен?
— Если быть точным, — поправил он, все еще не понимая, — цветы.
— Цветочки Барсик не оценит. Он ведь мужчина. Но, с другой стороны, есть ведь то, что можно подарить мужчине и от чего ему будет не так просто отказаться.
— Например?
— Ну, не знаю. Вот вы обычно как деретесь?
— В смысле, как?
— Я очень сомневаюсь, что кулаками друг другу морды месите.
— Разумеется, не по-плебейски.
— И?
— На мечах. Когда нас только сюда послали и мы впервые схлестнулись с ним на дуэли, для меня стало откровением, что командор отряда лучников так искусно владеет мечом.
— Лучников? — изумился я, и до меня дошло, почему Барсик выглядит таким хлипеньким. Ему и не надо быть мощным и внушительным, ему не приходиться таскать на себе тонны амуниции. Для него главное забраться повыше, чтобы противника лучше видеть и быстренько отстрелять всех, кто на мушку попадет.
— Ты не знал, что я командую мечниками, а он лучниками?
— Никто из вас меня как-то не просветил.
— Да, наверное, — согласился Мурка, но я не дал ему загрустить.
— Так вот, о подарке. Раз он так хорошо мечом владеет, значит, он в них разбирается, так?
— В чем?
— В мечах. И что, нет такого меча, от которого, если бы Барсику удалось подержать его в руках, он уже не смог бы отказаться? — спросил я и обрадовался, когда глаза Мурки в буквальном смысле слова загорелись. Красный ободок вокруг зрачков, казалось, начал светиться. И я, подстегнутый такой его реакцией, вдохновенно продолжил. — Разумеется, за подарки не требуют ничего взамен. Но, чтобы опробовать новую игрушку, ты мог бы предложить ему сразиться, не на дуэли, а просто так, в дружеском поединке. Что скажешь?
— Скажу, что никогда не называл оружие игрушкой.
— Да ладно тебе, ты ведь понял, к чему я клоню, — отмахнулся я, — А потом уже можешь действовать по обстоятельствам.
— Благодарю, — помедлив, темный поднялся из-за стола, так и не притронувшись к чаю, — Так и сделаю, — он не улыбался, но я всем сердцем чувствовал, что Мурку переполняет радостное предвкушение.
Теперь у него появилась цель и, что немаловажно, надежда. А я вообще убежден, что лучше попытаться и обжечься, чем потом всю жизнь сожалеть, что не попробовал. Он ведь не шестнадцатилетний подросток с кучей комплексов, который в случае неудачи в депрессию впадет и с крыши сбросится, он взрослый мужик. Так что пяток другой шишек, в случае чего, только на пользу будут. А вот если ему все же удастся завоевать сердце светлого командора, то мне отчего-то кажется, у них обоих проблем поубавится — это раз. А два — охрана университета станет просто идеальной.
Он уже вышел в прихожую, когда я бросил ему в спину:
— Ты только про поцелуй не забудь.
Мурка, успевший взяться за ручку правильной двери, ведущей в мою классную комнату, замер.
— Какой поцелуй? — не оборачиваясь, уточнил он.
— Если бой дружеский, то вдвойне интереснее сражаться за какой-нибудь приз. Пусть им будет поцелуй. Выиграешь ты — он тебя целует, он — пусть сам решает, что он хочет от тебя получить.
— Вы, люди — самые коварные существа на свете, — прокомментировал эльф и дернул дверь на себя.
— Разве? — бросил я ему в спину.
Дверь закрылась. Я остался один. Ну наконец-то. А теперь в магазин. Надо же мне своих деток за успешную операцию по спасению мира, ладно-ладно, всего лишь универа, отблагодарить.
Тарэль Барсим Огненный
— О чем ты с ним говорил? — спрашиваю, не глядя на него. Я стою слева от двери, из которой он только что вышел. Мои руки скрещены на груди. Выглядит небрежно. По крайней мере, я всем видом хочу продемонстрировать именно небрежность. Но на самом деле пытаюсь скрыть собственное нервное состояние. В таком немудрено и убить без вызова на дуэль.
Пока его не было, я мог думать лишь о том, что мне не хочется его убить. Да, именно, что не хочется. А ведь должно хотеться. Я был зол. Но, прислушавшись, понял, что не на него. На себя. За то, что был таким непроходимым тупицей и не осознал все раньше.
Его взгляды. Конечно, психолог был прав, Фиг-Шамь ничего мне не говорил, не предлагал, но... он смотрел. Как я тренируюсь, ведь тренировочные площадки, в 'интересах толерантности', как выразился наш ректор, у нас с темными были общими. Как я просто прохожу мимо. Как я умываюсь в колодце за казармами, как я... ем, в конце концов. Смотрел. И его красные глаза ничего не выражали. Это было... я бы и рад сказать мерзко, но вместо этого на язык просится совсем другое слово — интригующе. Я не знал, почему он смотрит. Я не понимал, почему так терпеливо сносит все мои нападки. Но мне хотелось проверить его на прочность. Хотелось узнать, насколько хватить его терпения и станет ли его взгляд, направленный на меня, хоть когда-нибудь выражать что-нибудь кроме вселенского спокойствия. Я был дураком. А теперь, когда психолог с непривычным эльфийскому слуху именем Андрей, открыл мне глаза, что теперь?
— Спрашивал совета, как тебя соблазнить.
Что?! Мне хочется кричать, но я заставляю себя сдержаться.
— И что же он смог тебе насоветовать? — получается, как и должно быть, презрительно и отстраненно. Мне даже удается позволить себе легкую полуулыбку. Насмешка. Ты чувствуешь её, темный?
— Скоро узнаешь.
Мне не нравится его тон. Мне вообще все происходящее не нравится. Но... я слышу в его словах вызов. Впервые. Он всегда лишь отвечал на мои выпады, но никогда не нападал сам. Первым. И первое чувство, что посещает меня в этот момент, не гнев, хотя именно он был бы самым уместным, а азарт. Я все еще хочу узнать, на много ли тебя хватит, темный?
— И не надейся, что я...
— И не надеюсь, но хочу рискнуть.
И снова вызов. Я опускаю руки. Мы скрещиваем взгляды, как мечи. Азарт разгорается во мне с новой силой. Я никогда тебя таким не видел, темный. Неужели ты готов на все, только чтобы донести до меня какие-то одному тебе известные истины? Но по-настоящему настораживает меня совсем другой вопрос — а на что готов я сам?
Глава 10
Не было у эльфа забот, завел эльф кота
Андрей
Премия была ого, нет, ого-го! Я тупо пялился на экран банкомата минут пять, пока сзади на меня не начала напирать какая-то тетка, вопрошая, долго ли я еще буду там возиться. Я вытащил карточку, отошел в сторонку. Подождал, пока нетерпеливая женщина закончит обниматься с банкоматом (это она так от меня экран загораживала, чтобы я, не дай бог, не увидел, какие цифры пин-кода она набирает). И, когда она ушла, наградив меня напоследок недоверчивым взглядом, снова занял место у экрана. У меня внутри все огнем жгло. Это же такие деньжищи, что просто мама не горюй! И единственная мысль, на чтобы мне их теперь потратить, что купить в первую очередь. И тут в голову пришла сногсшибательная идея. Если все удастся, подарок выйдет хоть куда!
Поэтому, сняв малую часть той суммы, счастливым обладателем которой я стал, я сначала побежал на рынок, а потом в магазин сопутствующих товаров. У меня было такое ощущение, что за спиной выросли крылья, так сильно я хотел порадовать моих колокольчиков.
Утро началось с забот, но собрался я быстро. Забыл позавтракать, но не беда. Предвкушая встречу с классом, я и не то еще мог забыть. Придурок. Как есть придурок, но, похоже, во мне нежданно-негаданно пробудилась некая отцовская жилка и начала основательно так свербить в одном месте. И хорошо, если бы в мозгу, так нет, меня так и подмывало заняться чем-нибудь активным. Попрыгать, что ли? Но я вовремя сообразил, что соседи снизу не оценят. Поэтому попрыскал в лицо водичкой и помчался на урок. По часам выходило, что пора уже.
Класс встретил меня шумом. Неожиданно. Я еще помнил те постные мины, с которыми они меня встречали предыдущие два раза.
— Что за шум, а драки нет? — спросил я, идя со стороны стены к учительскому столу.
— Сейчас будет, — Заверил меня Том, за что-то наседающий на Ульку.
— Что не поделили на этот раз? — прекрасно видя, что все темные эльфы благополучно оказались на теневой стороне класса, полюбопытствовал я.
— Места, — буркнул в сторону рыцарь.
Я, наконец, добрался до стола и принялся уточнять уже оттуда, оседлав столешницу.
— Так вроде бы все нормально?
— Тому ведь не обязательно в тени сидеть.
— И?
— Вот я и не понимаю, почему я должен уступать ему место.
— Ты уже уступил.
— Просто Том раньше него в класс ворвался, — пояснила с первой парты Ира.
Я хмыкнул.
— Улька, а тебе это что, так принципиально?
Рыцарь отвел глаза. И тут до меня дотекло. В этот раз Фа и Гарри не стали меняться местами и девушка благополучно оказалась не перед Улькой, как в прошлый раз, а перед Томом.
— Фа, а вы чего поменялись? — заинтересовался я.
— Мне тоже не принципиально где сидеть, а Гарилика, то есть, Гарри, — спохватился пустынник, — захотела к окну, я и уступил.
— А если я вас в шахматном порядке рассажу, кто-нибудь будет против?
— Всех в шахматном? — спросила с первой парты Иля.
— Нет. Только квартет с галерки, — успокоил темную я.
Том рот открыл, чтобы возразить, я по лицу его увидел. Поэтому поспешил заткнуть, до того, как он выскажется. Посмотрел на него, показал взглядом на Ульку. Рыжий фыркнул и сказал.
— Если кто-то к Гарри под бок хочет, так бы и сказал. Мы бы с Фа давно вместе сели.
Рыцарь зарделся, как красна девица, а вот Гарри неожиданно вздрогнула. Причем мои молодцы были так заняты смущенным Улькой, что на девушку и не смотрели вовсе. Она что, испугалась такой перспективы? Почему, хотелось бы мне знать? Улька казался мне довольно безобидным, особенно для женского пола. К тому же они оба из бывшего лагеря светлых. Что бы им мешало... Нет, конечно, он просто может ей не нравиться, но от этого так в лице не меняются и не вздрагивают всем телом. Это точно.
— Ладно, — пресекая шуточки и кривые ухмылки, со всех сторон посыпавшиеся на Ульку, сказал я. — Пока сидите так, а потом подумаем. Раз такое дело, вы бы лучше девушку для начала спросили. В конечном итоге, ей выбирать.
Я заметил, как одобрительно глянули на меня Иля и Ира, и остался доволен собственным решением. Смущенный рыцарь боялся голову лишний раз поднять. Рыжий рядом с ним что-то шептал, поглядывая на меня, но слова его явно предназначались исключительно для Улькиных ушей. Собственно, в этот момент я решил пойти в наступление. Но не успел. Меня опередили.
Ирка встала, и я отвлекся на нее.
— Вот, — сказала она, протягивая мне какой-то листок, — Ректор просил тебе передать.
— Что это? — спросил я, еще толком не вчитавшись.
— План университетских мероприятий. Обычно мы ни в чем не участвуем, то есть, раньше не участвовали. А теперь, он вроде бы изъявил желание, чтобы ты с ним ознакомился и выбрал что-нибудь для нас. К тому же, там есть ряд мероприятий, отмеченных красным, они считаются обязательными.
— Да? — я снова заскользил взглядом по строчкам, которые для меня с легкостью складывались с мою любимую кириллицу, вот только на этот раз я краем сознания успевал отмечать, что написано там вовсе не на моем родном языке. Может, у меня переводчик сломался? Или это так и задумано, чтобы постепенно самому язык можно было выучить? Непонятно. Собственно, услышав про обязательные мероприятия, я и зацепился за самую первую попавшуюся мне строчку, выделенную красным. И не смог прочитать, что там написано. По-русски полная абракадабра выходила.
— А это что? — спросил я у Иры, подошел к её парте и положил перед старостой листок. К ней сразу же придвинулась Иля. И обе, как по команде, сделали вид, что усиленно пытаются прочитать написанное. Я бы им, скорей всего, поверил. Я вообще легковерный, но по тому, как затаил дыхание весь без исключения класс, напрягся. Окинул ребят взглядом, которые старательно делали вид, что не смотрят на меня. И понял, где-то тут собака зарыта. Теперь осталось найти где.
— Не могу разобрать, — пожаловалась Ира. — Наверное, написано неразборчиво, вот и не получается. Переводчики сбоят.
— А вы что, тоже все в переводчиках? — бесхитростно удивился я.
— Конечно, — фыркнула в ответ на мою наивность Ира. — Мы ведь из разных народов и племен. У нас даже если язык одинаковый, наречия могут настолько разительно различаться, что и не разберешь никогда, что другой говорит. Поэтому, поступая сюда, каждый студент первым делом обзаводится переводчиком, чтобы не испытывать проблем при общении как с другими студентами, так и преподавателями.
— Лихо, — восхитился я и, прищурившись, уточнил. — А скажи-ка мне, Ира, можно как-то магически так поменять местами буквы на бумаге, чтобы они в нечитаемую белиберду складываться начали? Ведь, как мне думается, магия эта одноразовая. Смагичил и все, нет её. Поэтому кулон мой развеять её не может.
