— В рыболовецкий? — переспросил Киноа. — Похоже, ты не в курсе того, что уловы в Тумбесе из года в год падают, и это не каприз природы, а последствия перелова.

— Допустим, — сказал Асеро. — Но ведь есть проекты по развитию морского земледелия. Так что жители Тумбеса без работы не останутся.

— Надо-то, оно, конечно, надо, — ответил Киноа. — Но как ты думаешь, почему всё это движется с таким скрипом? Проблема одна — люди. Для многих плавать в торговые экспедиции за океан, хоть это и опаснее, выглядит много привлекательнее, чем корячиться с садками, с морской капустой и моллюсками. Даже просто сокращение торговли, не то что полный запрет, могут вызвать в Тумбесе такие волнения, что последствия непредсказуемы.

— Ты уверен, что дело обстоит именно так? — спросил Асеро. — Что тумбесцам нельзя будет объяснить ситуацию по-хорошему?

— Это не я уверен, — ответил Главный Смотритель Плотин, — это Старый Ягуар уверен, а ему виднее. Он говорит, что нынешняя избалованная молодёжь не умеет затягивать пояса даже самую малость. Даже если речь идёт не о жизненно необходимом, а об отказе от лакомств. Почему негров из бывших рабов довольно легко удалось научить работать на акваферме, а местные не хотят? Ведь работа не сложная, только трудная, но избалованная городская молодёжь боится трудностей.

— Старому Ягуару, конечно, виднее, — ответил Асеро, — но при всём при этом он скорее против того, чтобы пустить иностранцев в нашу страну. Тут такая ситуация, что хорошего выбора нет, нужно взвесить все "за" и "против". Думаю, что лучше послушать Инти.

— Мне кажется, Золотой Слиток и Киноа зря беспокоятся по поводу флота, — ответил Инти, — он ведь сам хорошо знает, что значительная часть товарооборота идёт нелегально. Ну, будет вся торговля нелегальной — изобретение белыми нового оружия мы всё равно не пропустим, а кроме того, в Европе народов много, со временем будет надежда найти кого-нибудь менее наглого, чем англичане. Ситуация в Тумбесе, конечно, осложнится, но не думаю, что критично.

— Пять лет назад ты говорил по-другому, — сказал Золотой Слиток, — говорил, что сильный не боится компромиссов, он знает, что сильнее. Забыл уже?

— Нет. Но тогда я не думал, что дело дойдёт до кровопролития. И даже в страшном сне я не мог себе представить, что мой сын окажется предателем — Инти вздохнул. — Да, тогда я переоценил устойчивость тумбесцев к проповеди. Мне казалось, что аргументы христиан можно побить другими аргументами. Но вот только если у кого своих мозгов нет, то чужие не вставишь.

— Потому что твоим людям надо было не ворон ловить, а заговорщиков. А ты чем занимался?

— Знаешь, если бы я и мои люди бездельничали, то крови бы пролилось гораздо больше! — рассерженно сказал Инти. — Даже страшно подумать, насколько больше. Но ни одного проповедника я больше в страну не пущу. Только через мой труп! А без проповедников они, скорее всего, не согласятся.

— Ладно, хватит споров, — прервал спор Асеро, — Золотой Слиток, у тебя есть что сказать по существу?

— Есть, — ответил Казначей. — Может, многие из вас забыли, что нелегальная торговля по законам белых людей приравнивается к пиратству. Даже если мы ни на кого не нападаем, а просто торгуем без разрешительных бумаг. Сколько моих подчинённых, отправившись в чужие земли, не возвращаются даже мёртвыми. Их вешают в портах, и вороны расклёвывают их мертвые тела! А если нелегальной будет вся торговля, то это будет сродни войне. Инти, у тебя, может, сердце из железа, а я нем могу слышать плач детей и слёзы вдов, мне после прошлогоднего визита в Тумбес их заплаканные глаза мне по ночам снятся!

Асеро поневоле заколебался. Золотой Слиток, похоже, говорил искренне. Поганая ситуация, как ни крути: какое бы решение они не приняли, те или иные жертвы неизбежны. Он с сожалением взглянул на пустой стул, на котором должен был бы сидеть Небесный Свод. Как хотелось теперь получить его совет.

И в этот момент опять прибежал гонец с пакетом.

— Это от Небесного Свода. Просил прочесть немедленно.

Асеро взял в руки пакет и стал читать: "Братья мои, хотя дурное самочувствие мне не позволило выйти из дому, я всё-таки счёл своим долгом надиктовать это письмо. Хотя я не слышал ваших обсуждений, но я знаю, что вы колеблетесь принимать торговое соглашение, есть риск, что после такого начала англичане будут сильно давить. Вот что я советую: отказаться от торговли мы всегда успеем. Лучше предложить англичанам торговать на своих условиях — и посмотрите, как они к этому отнесутся. Насколько готовы на компромиссы. И потом уже действовать, исходя из обстановки. Вот то, что я могу вам посоветовать".

— Что скажете, братья? ? спросил Асеро.

Слово взял Инти:

— Итак, Небесный Свод советует выдвинуть свои встречные условия для торговли. Если они откажутся, то изоляция. Однако если не откажутся, то и мы не сможет отступить от своего слова. И будет вынуждены торговать хотя бы некоторое время. Но если у них и в самом деле цель проникнуть в нашу страну любой ценой дабы попытаться сделать тут переворот — тогда мы поставим себя в крайне уязвимое положение.

Асеро возразил:

— Инти, мы же всё-таки с тобой потомки Манко. И Манко, и твой дед Титу Куси Юпанки и из куда более сложных ситуаций могли дипломатически вывернуться.

— Да вот только я помню, чем Титу Куси Юпанки кончил. Да и Манко выжил во многом чудом. Мы должны понять, что затевают англичане.

Первый Инка ответил:

— Именно, должны. И если мы не будем с ними общаться на переговорах, откажутся ли они от своих планов? Особенно если эти планы так серьёзны, как ты предполагаешь?

— Разумеется, не откажутся. Просто будут действовать подпольно.

— Инти, я, конечно, не очень в твоих делах разбираюсь, но что проще: разоблачить тайных изменников, которые тщательно маскируются, или разоблачить англичан, которые тоже в нашей стране будут... ну тоже не в своей среде, могут прокалываться на мелочах, и заодно при этом могут проколоться изменники?

— На твой вопрос ответить не так-то просто, — ответил Инти, — это очень сложная и опасная игра, а когда могут нанести удар в спину, то опасная вдвойне. Но да, если выиграешь, то может быть весьма богатый улов. Только играть в неё придётся не мне, а Горному Ветру. Я слишком плохо знаю англичан. Ему виднее, потянет он или нет.

— Конечно, я могу попробовать, — сказал Горный Ветер, — однако пусть слово "игра" не вводит вас в заблуждение. Последствия могут быть трагические. Да, за мнимые переговоры они не смогут устроить переворот, но попытаться убить кого-нибудь могут. Асеро, ты понимаешь это? — и Горный Ветер выразительно посмотрел в глаза Первому Инке.

— Иными словами, они могут попытаться убить меня. Что же, я готов пойти на риск, — сказал Асеро, — лучше рисковать, когда ты к этому готов, чем ждать удара из-за угла всё время.

— Значит, ты предлагаешь сделать вид, что мы согласны на торговлю, но сформулировать условия так, что они скорее всего сочтут неприемлемыми, — сказал Горный Ветер. — Ну хорошо, назови такие условия.

— Во-первых, не пускать в страну проповедников.

— Ну, это пусть будет, но не думаю, что тут они будут даже упираться. У них любой проповедник может спокойно прикинуться купцом и ждать своего часа. Это не католики.

— Тогда я предложу их государству запретить работорговлю, — сказал Асеро, — а, кроме того, потребую, чтобы это условие было широко озвучено в Англии. Вот это будет переполох. Я потребую объяснить этот отказ и озвучить это перед всем миром. Пусть тогда видно будет, где тирания.

— Ничего не получится, — сказал Горный Ветер, — согласно их логике, у нас потому и тирания, что свободы работорговли нет и рабов иметь нельзя.

— Возможно. Однако там всё равно должны быть люди, на которых это произведёт впечатление, — сказал Асеро.

— Ну ладно, пойдёт.

Золотой Слиток переспросил:

— Но, Горный Ветер, почему ты при этом саму торговлю с Англией считаешь недопустимой? Я отчасти понимаю твои опасения, но если минимизировать риск переворота? Или всё дело в том, что ты боишься скорее за себя и свою жену? Боишься личной мести за то, что вы там натворили?

— Да, у меня есть все основания для опасений. Но если бы я считал, что польза от торговли перевешивает риск, я бы рискнул. Но я не вижу от этого вообще никакой пользы. Нам ничего не нужно от англичан, да и вообще от европейцев. Ты мыслишь шаблонами времён Манко — тогда было критически важно заиметь ружья и корабли. А сейчас у нас это лучше, чем у них. Все их изобретения мы уже переняли.

Киноа возразил:

— Ничего? Но ведь жизнь не стоит на месте. А о новых европейских изобретениях мы как узнаем, если закуклимся в своих границах?

— А я и не говорю, что Тавантисуйю должна просто закуклиться своих границах, — Горный Ветер встал и подошёл к висевшей на стене карте, где были изображены весь Южный Континент и нижняя оконечность Северного. — Вы понимаете, что уже все земли вокруг Тавантисуйю уже объявлены собственностью Испанской Короны? Да, по счастью, они ещё не освоены, но это лишь вопрос времени. Если всё будет идти с такой скоростью, с какой идёт — Тавайтисуйю окажется в плотном кольце лет через пятьдесят. Вас, конечно, уже не будет, но я это увидеть вполне могу. Вы делаете ставку на противоречия между двумя хищниками, молодым и старым. Но я не понимаю, почему вам не ясна простая как день вещь: Испанская и Английская корона договорились обо всём этом заранее. Почему? Испанской Короне выгодно укокошить нас руками англичан. И англичанам это сделать будет проще, чем испанцам, которым это столько лет не удавалось! Кроме того, торговля с англичанами не решит проблему окружения нашей страны. Куда лучше будет, если мы поможем свергнуть власть Испанской Короны хоть где-то по соседству. Представьте себе, что союзная нам власть установилась хотя бы на всём конусе? Это ведь прочный контроль над проливами! А если, наоборот, к северу от Тавантисуйю, и контроль над перешейком? На котором можно прокопать канал, который даст нам власть над обоими океанами! Испанская власть держится в вице-королевствах только силой штыков, восстания будут вспыхивать регулярно; стоит чуть-чуть помочь такому восстанию, и у нас будет надёжный союзник. Торговое соглашение с англичанами сильно ограничит нас в плане возможностей вести подобную политику. Особенно в том случае, если мы по совету Золотого Слитка свернём нелегальную торговлю, под крышей которой только и можно вести разведку.

— Только о себе думаешь, — буркнул Золотой Слиток, — тебя трупы своих людей не колышут. Сколько народу ты положил в Новой Англии?

Асеро ответил:

— Золотой Слиток, сейчас нет смысла обсуждать действия Горного Ветра в Новой Англии, раз уж мы признали их оправданными в тех обстоятельствах. Сейчас нужно решить, какие условия мы выдвинем послу. Первое — это мы не залезаем перед ними в долг, второе — предлагаем им прекратить работорговлю, третье — запрещаем ввоз проповедников. Что ещё?

— Ещё насчёт женщин добавить стоит, — сказал Инти. — Мол, мы не признаём связей вне законных браков, а браки между христианами и тавантисуйцами невозможны, так что в случае соблазнения мы оставляем за собой право изгнать охальника с предварительной публичной поркой на площади. А уже в случае совершившегося насилия имеем право повесить без разговоров.

— Инти, насчёт насильников ты прав, но к соблазнителям ты слишком суров, — сказал Киноа, — ведь с их точки зрения соблазнение не преступление.

— Конечно, у них много что не преступление, — ответил Инти. — Им плевать, что жертве придётся огребать последствия всю оставшуюся жизнь. А мы должны заботиться, прежде всего, о безопасности, чести и душевном спокойствии своих людей, а не "понимать" всяких европейских отморозков, у которых свербят всякие непотребные желания и нет привычки видеть в нас людей.

— Киноа, если бы твою дочь соблазнили, ты бы по другому запел, — ответил Асеро.

— По счастью, у меня дочери не в том возрасте, чтобы об этом думать, — ответил Киноа, — но я не понимаю этой вашей предубеждённости. Почему вы считаете всех европейцев жадными тупыми отморозками? Да, они выросли в мире, где жадность и тупость дают преимущества, но если они некоторое время проживут среди нас, они неизбежно изменятся.

— Киноа, ты просто не читал архивов судебных дел над теми иностранцами, которые приезжали в Тавантисуйю во времена Манко, — сказал Инти, — даже те, кто жил у нас годами, порой срывались. Что говорить о тех, кто только прибудет?

— Не читал, но думаю, что значительная часть приговоров была несправедливой. Всё-таки и судьи, и свидетели были против них предубеждены, вот и видели в них шпионов....

— Да дело не только в шпионаже. У слишком многих из них была готовность завалить большое дело ради маленькой личной выгодки. Такие люди — это смерть для разумно устроенного государства. Представь себе, если бы у тебя какой-нибудь инженер зажал бы важную деталь для плотины, и она бы рухнула ночью на спящее селение.

— Инти, ты неисправим! Ты сам знаешь, что наши люди на такое просто не способны!

— Если бы я мыслил как ты, Киноа, то я не смог бы выполнять свои обязанности.

— Ну а вот я могу.

— Ну а тебе для того, чтобы выполнять свои обязанности, нужно как минимум быть живым, а если бы я был беспечен, как ты, я бы уже давно переселился в лучший мир, и ты, скорее всего, тоже. Или о судьбе Алого Мрамора забыл? Тоже ведь бы наивным вроде тебя, даже Горного Льва пощадить был готов... А тот его не пощадил.

— Покойный наместник Кито все-таки во многом по личным причинам пострадал, — сказал Киноа, — хотя убийц это не оправдывает, конечно.

— Ладно, не отвлекайтесь, — сказал Асеро, — может, стоит запретить иностранцам и ношение оружия?

— Не думаю, что это поможет, — сказал Инти. — Во-первых, опасны ведь не сами иностранцы как таковые, а те люди, которых они смогут подчинить своему влиянию. Кроме того, если иностранцы пойдут на такое ограничение, то есть риск провокации. Кого-нибудь из них убьют, а потом нас обвинят в его безоружности. Вот во дворец пусть заходят только без оружия.

— Записываю, — сказал Асеро. — У кого ещё что?

— Только пожелание, — сказал Знаток Законов. — Очень не хотелось бы принимать окончательное решение о торговле в отсутствие Небесного Свода.

— Конечно, я это учитываю. Надеюсь, что он выздоровеет в ближайшие дни, — ответил Асеро, — чувствую, что с послом придётся говорить не по разу. Если ни у кого больше ничего нет, то все, кроме Инти, свободны. С ним я хочу посоветоваться по другому делу.

Носящие льяуту стали расходиться, к Асеро подошла Радуга.

— Умоляю тебя, Асеро, не мог бы ты всё же не пускать англичан к нам в страну? Уж если они начали с такого, то чего ждать дальше? А я... я знаю, как мало людей Горного Ветра способно иметь с ними дело. Незнание языка и обычаев даже самого опытного делает беспомощным. А я... я уже не успею никого подготовить. Тут не меньше года нужно!