Мой неверный друг

Снег тихо ложился на землю белым холстом, а я не могла найти в себе силы сказать что-то напоследок. Сегодня я уйду навсегда, чтобы восстановить справедливость. Я почти ощущала, как рядом, среди снега, витает душа Ронни. Кажется, совсем немного, и смогу увидеть ее, различить слабый силуэт, что поднимается к небу, в последний раз заглянуть в такие добрые детские глазки оливкового цвета...

Почему же так больно? Ведь была уверена, что вместе с тьмой уйдут и все чувства. Но это не так, лишь обман: на дне души, в той самой бездне, плескались, засыпанные землей, живые эмоции.

Неотрывно, до рези в глазах, я всматривалась в утреннее небо, затянутое серыми тучами. Слезы все-таки потекли. Снова. Я прощалась. Уже навсегда. Отпускала сестренку в новый путь.

Дрожащей рукой вытерла слезы и отстранилась, шагнув прочь от холодного камня.

— Мне, — гулко сглотнула, — мне надо побыть одной. Пожалуйста, Далион.

Только меня не пожелали услышать.

— Я никуда не уйду, — ожидаемый ответ.

Тогда уйду я! Нечего свету быть рядом с тем, кто за чертой, тем более, если взять во внимание, что именно планирую совершить...

— Кори! — блондин неожиданно крепко сжал мои ладони и прижал к себе. — Все будет хорошо, слышишь, не сдавайся, это еще не конец.

— Конец! — не согласилась я. — Я уже выбрала свой путь и тебе лучше отпустить меня, правда, пока не поздно, Далион, ведь больше нет той солнечной девочки, что вывела тебя из тьмы...

— Это не так. Ты можешь сколько угодно отрицать, но ты — это все еще ты. Твои глаза, они ведь снова ярко-зеленые! Думаешь, я не вижу, что с тобой происходит? Или сам не испытывал все это, когда потерял своих родных? Я готов был заключить сделку с нечистью, лишь бы вернуть маму. Если бы не ты, моя душа давно уже принадлежала бы болотницам!

Только вот моя давно не принадлежит мне...

— Я планирую уничтожить императора, — сказала последнее, что могло бы образумить Далиона.

Кажется, он даже не удивился, словно чего-то такого и ждал. Осуждения в его голосе не было, скорее обеспокоенность:

— Мы не имеем права вершить самосуд, Кори, тем более приговаривать кого бы то ни было к смерти. Это самая страшная вещь, которую только можно представить.

— Страшная? — я раздраженно повела плечами. — А те, кто убивает на войне? Не берут ли они на себя обязанности бога? Или правитель, что отдает приказ стереть с лица земли целое королевство?

— Нельзя победить зло, — совершая зло, — тихо проговорил Далион, медленно приблизившись ко мне, чтобы обнять. Без слов. Крепко. Так, что слышно его мерное дыхание и близкий стук сердца, а еще... легкий лесной аромат. Я уткнулась носом в ворот его куртки, позволяя себе расслабиться. Тьма недовольно зашевелилась внутри, но в действительности я просто прощалась. Что бы он ни говорил, а долги отдавать буду в одиночку. И, может, тогда когда-нибудь, когда грузом не будут висеть обязанности, бездна в моей душе позволит обрести покой? Может, Рангор отпустит прошлое? Ведь я прекрасно поняла, что не меня он видит. И то тепло, что дарит Темный бог при каждой встрече... не мне подарено.

Я закрыла глаза. Далион, если и удивился моей покладистости, виду не подал. Молча гладил по спине, ничего не говоря. Только через время тихонько попросил:

— Кори, пойдем в дом, пожалуйста.

— Хорошо, — соврала я, уже зная, что буду делать.

Мне не хотелось возвращаться в тот страшный подвал с бесконечными коридорами и больными людьми, как не хотелось вновь встречаться с Кассом, который после того случая стал избегать встреч со мной. Далион остановил меня тогда, но я совсем не испытывала вины перед мерзостью, что хотел когда-то меня изнасиловать. Сложно было поверить, будто он правда мог измениться. Более того, судя по тому, что выяснять подоплёку случившегося Касс не стал, его совесть перед ним самим нечиста. Узнать он вряд ли меня мог, а даже если и так, что-либо говорить не спешил. Единственное, о чем маг просил, — это взять с собой незараженных людей и вывести из проклятого места...

Но это уже будет решать сам Далион, потому что едва он переступил порог, мои руки сами сложились в нужный жест, а тьма радостно отозвалась на мою тихую просьбу и послушно возвела преграду за спиной целителя. Он почувствовал, удивленно обернулся, но было поздно. Все, что он смог, это отчаянно ударить по невидимой стене.

— Не смей, Кори!

Я даже не обернулась, стараясь не прислушиваться к тому, что кричит Далион. Просто спокойно пошла в сторону леса, где меня ждал Мрак с моими вещами. Все было решено сразу после разговора с Рангором, и Венский ничего уже не мог изменить. Тьма — победила...

* * *

Погода все сильнее портилась: в какой-то момент небо полностью заволокло сизыми хмурыми тучами, и пошел сильнейший снегопад. Посреди весны наступила самая настоящая зима... вновь. Тэнгел остался далеко за спиной, а впереди виднелась темнеющая дорога через лес. Рангор говорил — тьма подскажет, но пока она молчала, а я приняла решение ехать в сторону Тароты.

Мрак чувствовал перемены, с опаской поглядывая в мою сторону и испуганно прижимая к голове уши. Я же тоже кое-что заметила, что укрывалось раньше от нас с Далионом. Сердце моего коня было черным и билось очень медленно, окутанное тьмой из самой бездны, такой же, что сейчас в моей душе. Оказывается, мы с Мраком похожи не только внешне, но и внутренне. Более того, я отчетливо видела всю сеть странного и незнакомого мне проклятия. Нет, даже не так, это было не проклятие, а влияние. Чье-то сильное влияние, но не Темного бога, хотя и очень схожее.

Я не раз пыталась достучаться до сознания Мрака, но оно словно было закрыто за семью замками и не поддавалось колдовству. Каждый раз моя тьма ударялась о чужую холодную силу, но это только сильнее разжигало мое любопытство, которое, казалось, умерло во мне с любыми эмоциями.

Мрак был иного мнения, так как явно противился моим попыткам дотянуться до паутинки, что окутывала его сердце. Только останавливаться я не собиралась, каждый день пыталась вытянуть тьму из Мрака, одновременно тренируясь с собственной новой силой...

Теперь мне было доступно то, о чем раньше я не знала и чего не могла видеть. Наш мир полностью окутан тьмой, а внутри земли — центр этой неизведанной силы, словно сердце, от которого расползается паутинка, идентичная рисунку Мрака. Мне даже не надо было тревожить ни одной нити силы, чтобы сделать какое-нибудь заклинание. Вот почему раньше не получалось увидеть, что происходит с моим конем, как сейчас никто не увидит моей магии. Это было похоже на действие ленты ассиры. Более того, мне было достаточно попросить тьму об одолжении...

Так я научилась уходить в тень, скрывать свое присутствие и отводить взгляд. Однако не могла понять суть этих новых способностей. Магия подчиняется определенным правилам и уставам. Существуют целители, которые поклоняются Светлой богине, огненные маги Арона и темные, что получают свой дар от бога смерти. Но природу моей силы невозможно было определить. Кому она принадлежит? Тому, кому и мои нити? Безымянному богу?

Результатом последнего разговора с Рангором стало то, что я начала слышать навязчивый шепот. Между деревьев, за кустами и в небе. Еще будучи в Тэнгеле, когда ложилась спать: в углах комнаты, рядом с кроватью, над столом — везде! Около могилы сестры. Тьма обещала показать мне весь мир и помочь с императором, а в обмен просила освободить клинок Рангора. Но пока я не знала, где искать его, — и решила довериться этой новой, непонятной мне силе.

Казалось, существует совершенно другой, неизведанный мне мир магии, который я ежедневно познавала и открывала. Я не знала, что с Далионом и вывел ли он тех людей из погибающего городка. Признаться, почти не вспоминала о нем, занятая попытками избавить от черной паутины Мрака. К тому же я сильно сомневалась, что идея Касса возымеет успех. Почти на каждом шагу были посты и армии таротавцев, которые следили за порядком. Но я не боялась их, как не боялась и смерти. Кажется, я просто разучилась бояться, тем более ощущая в себе столь невероятную мощь.

Я грелась у костра, одновременно прислушиваясь к окружающим звукам. Недалеко слышались голоса людей из оккупированной деревни, чьи-то шаги, размеренное дыхание лисицы в барсучьей норе, далекое завывание ветра и знакомый, уже ставший привычным шепот тьмы. Сон все не шел. В последнее время просыпаться приходилось задолго до рассвета. Но поспать нужно было, ведь, несмотря на силу, я очень уставала. Только во сне меня слишком часто мучали кошмары о Ронни, потому я перестала любить ночи. Чувства и эмоции поглощали меня слишком сильно, унося в свой водоворот боли...

Заметив вокруг родные стены уютного кабинета мистера Горана, поначалу просто растерялась, не в силах поверить, что наконец вижу не кошмар о сестренке. Даже запах здешнего места до внутренней дрожи навевал давно забытые воспоминания. Терпкий аромат парфюма, крепкого кофе и книг. Кажется, это было так давно...

— Кори, боги, ты здесь! — голос, полный облегчения. — Я боялся, что не выйдет.

Время будто остановилось. Было страшно обернуться и понять, что все — только мое воображение. Как же я была рада слышать его голос! На какое-то мгновение даже закрыла глаза, погружаясь в прошлое. Школа. Долгие вечера в кабинете моего любимого учителя. И словно не было того предательства, всех ужасов и потери родных, я будто бы опять маленькая девочка, а мне на плечи опускаются теплые руки самого близкого человека.

— Кори, — тихий шепот касается щеки. — Что с тобой произошло?

И магия рушится. Настоящее тяжелой глыбой обрушивается на меня, возвращая в реальность. Моя цель. Убить императора. Найти клинок. Всё! Я — одна. Нет никого и ничего, а это... это всего лишь очередной глупый и наивный сон.

Меня разворачивают, и я встречаюсь взглядом с такими знакомыми желтыми глазами. Изумление. Страх. Боль. Отчаянье. В них столько эмоций, что мне становится неловко, а еще... я вдруг понимаю, какое-то мгновение и просто позорно разрыдаюсь, будучи не готовой к разговору с Нэрдоком. Радость от встречи и тянущая тоска, от которой неприятно ноет под ложечкой, сводят с ума.

Мужчина ничего не говорит. Протягивает руку, очень аккуратно касается моего шрама, в ответ на что внутри меня все сжимается. Отвожу взгляд, не в силах что-либо сказать.

— Маленькая моя, — шепчет он, а в следующее мгновение обнимает. Крепко-крепко. И я не делаю попыток отстраниться, с удивлением осознавая, что тьма не противится этим объятиям, более того, впервые за долгое время она молчит. Здесь, в этом странном сне абсолютно тихо и нет того въедливого шепота, обещающего безграничную власть.

— Прости меня, Кори, — Нэрдок все так же надёжно меня обнимает, касаясь щекой моей щеки. — Я не мог прийти раньше.

— Знаю, — легонько пожимаю плечами, с неохотой отстраняясь. — Я рада, что с вами все в порядке... правда.

— Магия Рангора не давала мне явиться к тебе, — вдруг стал объяснять Эгораннес, но я и так все это понимала. — Мне удалось достучаться до твоего сознания, лишь благодаря нитям ассиры, только, — тут наставник запнулся, словно увидел то, что не замечал раньше. — Я опоздал!

Он с такой силой сжал мои плечи, что я помимо воли стиснула зубы.

— И что теперь? — я позволила себе слабую улыбку. — Теперь я — зло?

Почему-то я не сомневалась, что именно это имел в виду Эгораннес, который просто не мог не ощутить перемен. Тьма, от которой он так сильно хотел меня защитить, что даже предал своего господина, все-таки победила.

— Нет, Кори, боги, нет! — зрачки Нэрдока вдруг сузились в тонкие полосы, выдавая его сущность и отчаянье. — Ты все еще остаешься собой, хасаканн не дает тьме полностью поглотить твое душу.

— Хасаканн, — я прикрыла глаза, вспоминая давний разговор в заснеженной деревне на границе Темного леса. — Ваш кулон был уничтожен.

— Кулон лишь проводник, а обряд, он... здесь! — учитель коснулся моей груди со стороны сердца, но я даже не отреагировала, медленно отодвинула руку и все с той же неутешительной улыбкой проговорила:

— Нет, мистер Горан, вы ошибаетесь, я теперь на стороне тьмы, и именно она поможет мне выполнить задуманное.

— Отомстить императору? — каким-то образом понял он. — Кори, я наслышан о том, что сейчас происходит, а эта война... — он нежно убрал с моего лба челку, после чего заправил мне седую прядку волос за ухо. Такой родной и теплый жест, который заставляет сердце еще больнее сжиматься от этой всепоглощающей тоски. — Она забрала у тебя родных, но тьма не заглушит боли. Поверь, месть никогда не бывает удовлетворена. Ненависть ходит по кругу. Она продолжает убивать. Мимолетная радость отмщения быстро испарится, и больше ничего не останется.

— Останется Рангор, — сухо напомнила. — И я.

— Он Темный бог, нельзя верить тому, что Рангор тебе говорит. Ему нужен лишь меч и неважен потомок...

— Но важна Мирида, — не согласилась я, понимая, что Эгораннес даже не удивился этому имени.

Выходит, он и о ней знал?

— Знал, Кори, — догадался наставник о моих мыслях. — Как и то, что ты ее перерождение. Именно поэтому Рангор до сих пор не забрал твоей души силой.

— А я думала, ваш обряд хасаканна, — едко проговорила, испытывая очередное разочарование.

Вновь обман. В который раз.

— Хасаканн дает тебе мою защиту, но Мирида была тем самым светом, что исцелил тьму Рангора. Пусть на короткое время, но она смогла разбудить в нем чувства, которые сам бог давно похоронил. На это способна лишь поистине чистая душа, а значит, в тебе есть сила бороться!

— Ошибаетесь, я больше не хочу бороться, более того, тьма уже во мне!

— Это лишь отголоски тьмы, настоящая сила бездны иная, поверь, ты бы это поняла. Мирида и хасаканн не дают мраку завладеть твоим сердцем до конца, но, Кори, — Эгораннес вмиг стал чересчур серьезным, — если ты переступишь черту и сама очернишь свою душу, ничего вернуть уже нельзя будет. Убийство — это тот самый шаг, что перечеркнет абсолютно все! Я знаю, что значит забрать чью-то жизнь, почувствовать, что весь мир в твоих руках, ощутить свои возможности, власть, но так же мне известна и цена. Я остановился, когда признал собственную человеческую сущность, вернул свое человеческое сердце.

— Рада за вас, — сухо ответила, помимо воли вспоминая свои чувства, когда убила свою первую нечисть. Да, глупо сравнивать, но что-то схожее со словами Нэрдока действительно испытала.

— Убийство раскалывает душу, — продолжил он, словно прекрасно понял мои мысли. — Преднамеренное убийство, которое не несет в себе никакого смысла. Не защита или спасение, нет, просто месть. Убить и не испытать раскаяния — это то же самое, что ощутить себя богом. Но ты не бог, Кори, нет, ты всего лишь ребенок. Не нам решать, кому жить, а кого наказывать. Если пойдешь по этой дороге, она уничтожит тебя, ты не знаешь, какова цена за зло...

— А если мне все равно?! — искренне воскликнула, испытывая досаду. — Все равно, что будет с моей душой! Единственное, чего я хочу — это отомстить за родных!