Мой неверный друг

.

.

Моя группа вконтакте

Первая книга. Мой преданный враг

Мария Кургат

Игры богов

Книга вторая. Мой неверный друг

Автор хочет сказать огромное спасибо своей придирчивой личной музе Саше, которая давала мне хорошего пинка, а главное не бросила во время написания второй части, бете Татьяне Павловой, без которой книга пестрила бы неуместными запятыми и ошибками, Екатерине Очковой, которая вызвалась помочь в отлове тапок, а также всем терпеливым читателям, которые поддерживали меня всё это время!

ПРОЛОГ

В углу шуршали крысы, где-то за стеной капала вода. Живот в очередной раз скрутило от дикого голода, но это было ничто по сравнению с остальным. Тяжелые антимагические кандалы до боли сдавливали щиколотки, обессиливая настолько, что невозможно было не только подняться, но даже просто пошевелиться. Губы потрескались, требуя влаги. И все же мне удалось найти в себе силы, чтобы встать и подойти к маленькому окошку, через которое пробивался солнечный свет. Свет, что не видела несколько дней. Или, может быть, недель? Я не знаю, время здесь тянулось бесконечно долго, однако именно яркие солнечные лучи стали для меня тем самым проводником в мое особое место, куда я уходила, стараясь абстрагироваться от боли и жить...

Лицо неприятно стягивал еще свежий шрам, а правая рука безучастно висела вдоль тела, давно уже ничего не чувствуя. Сознание мутилось, было больно дышать, каждый вздох давался с трудом. Допросы продолжались изо дня в день. Придет время и вновь скрипнет дверь, появятся храмовники, после чего меня поведут в пыточный зал к Паладину света...

Вот так зло со мной сыграли боги: я не была поймана Ковеном магов, нет. Рута пала, нет больше никакого совета и короля. Тарота подмяла под себя всё наше королевство, а я вот так глупо попалась их храмовникам, которые вершили судьбы. За ними всегда было последнее слово, только они в итоге определяли: отправить ли несчастного на костер как ведьмака или принять как мага. Им не нужны были ни слова, ни действия — только пытки.

У нас никогда не было храмовников. Ведьмами и несанкционированными магами занимался тот же Ковен магов, который часто шел с ними на сделки. Дармовая сила всегда была нужна нашему королевству, даже если она от ведьмы, заключившей договор с самим отродьем подземного царства. Маги совета находили, как использовать такого человека. Однако в Тароте действовали совсем другие правила, законы и обычаи, которые мне еще только предстояло узнать... если выживу, конечно.

В любом случае, здесь я оказалась только потому, что доверилась не тому человеку. Нет, не так! Он не был человеком. Никогда им не был!

Часть первая

МОЛОТ ВЕДЬМ

Огонь. Синие всполохи. Искры. Мой единственный оставшийся браслет догорал на моих глазах. Я до последнего не верила, что его смогут уничтожить. Дух ассиры, артефакт богов и единственная связь с моей прошлой жизнью. Ничего из этого не спасло 'небесные нити'! Храмовники с легкостью уничтожили все, что у меня было, даже амулет хасашши. Только меня им не удалось сломить — я держалась из последних сил, но с каждым днем попытки доказать свою невиновность становились все слабее. Казалось, вот-вот — и просто опущу руки. Мне не верили, не хотели слышать, что перед ними никакая не ведьма, а маг королевской академии Руты! И в той деревне я оказалась по воле обстоятельств. Скажете, глупо вот так открывать карты и рассказывать о себе? Нет. О случившемся на турнире давно позабыли — война смыла прошлое, унесла те события, как утренний дождь, омывший грязные улочки. Остается только гадать, что планирует император Тароты сделать с землями и выжившим неугодным народом.

Иногда я радовалась, что ничего этого не увидела, будучи здесь, в своей маленькой узкой темнице. Я жила изматывающим ожиданием, когда за мной в который раз придет стража, чтобы отвести в темную комнату с одним-единственным стулом, где долгими часами будут мучительно допрашивать о моей прошлой жизни. Временами боль настолько истощала, что я уже просто не понимала, где нахожусь, желая, наконец, обрести покой. Вот только они умели вовремя остановиться, в последний миг прекратить пытку и вновь увести обратно.

Однажды меня даже попытались приручить. Просто один из храмовников вдруг стал добр ко мне. Это длилось недолго, хотя показалось, не менее месяца. Я не сразу поняла, что именно он делает, потом догадалась. Мужчина разрешил помыться, принес сухую чистую одежду, кормил сытной едой и разговаривал со мной на моем языке. Мне было удобно, что они думают, будто я не знаю таротавского. Иногда лорд Эриан Нар, так назвался этот храмовник, просто по-отцовски обнимал или гладил по спине, сетуя на мои короткие волосы и две седые прядки в столь юном возрасте. Сперва я относилась ко всему этому настороженно, словно напуганный зверек, а после сама ждала появления этого человека.

Храмовник вернул моей руке чувствительность. После той страшной встречи с укадаром яд каким-то образом не убил меня, однако лишил способности двигать рукой. Не стану лгать: в действительности я прекрасно понимала, почему не умерла. Иногда ко мне приходили темные мысли о том, что, может, стоит попытаться умереть? Здесь это не так и сложно: я даже заприметила острый обломок камня в своей темнице. Вот только выполнить это было невозможно. Бог все равно не допустит моей смерти. Что-то в последний момент останавливало, а еще... моя смерть означала бы, что им удалось. Удалось меня сломить. Такой роскоши я себе позволить не могла! Пока у меня есть цель, семья и мечты, мне просто необходимо жить!

Хотя временами я все-таки рыдала. Позорно рыдала на плече мужчины, который играл роль хорошего человека, приходя ко мне с очередным подносом горячей и вкусной еды. Часто он говорил, что и хочет, и может помочь, надо лишь сказать слово демона — ключ нашего договора с ним, тогда меня отпустят. А я клялась, что не в сговоре с демоном, что не знаю никакого слова и просила отпустить. Пока однажды ему это не надоело. Как сейчас помню тот страшный день...

Просторный кабинет с большими окнами. Боги, как же давно я не была в уютных, по-домашнему теплых покоях! Не в сыром холодном подвале, не в затхлой темнице, а возле теплого камина, мягкого ворсистого ковра, бесконечных книжных полок, диванов и кресел. Весело потрескивал огонь, на столике два бокала и бутылка вина, а за письменным столом сидел высокий мужчина с проседью на висках. Видно, что он в возрасте, возможно лет за пятьдесят, но по-прежнему подтянутый, в хорошей форме. На нем была бело-серебряная ряса с двумя перекрещенными посохами — символом Тароты и маленькой лисой внизу. Что она означала, я не знала, но поэтому, наверное, никогда до конца так и не верила этому мужчине. Ассоциировала с хитрой лисой.

В тот вечер мне как всегда предложили сесть, налили бокал вина и вновь стали задавать вопросы:

— Расскажи, Огонек, кто твои родители?

Он всегда называл меня так, видимо, из-за яркого цвета волос.

— Я из семьи крепостных крестьян, — в который раз спокойно повторила. — Мама была лекарем, помогала жителям нашей деревушки, отец работал в поле, а зимой у господина в доме.

Мне часто хотелось спросить о них, попросить что-нибудь узнать об их жизни, но я понимала, что нельзя, поэтому на следующий вопрос всегда лгала:

— Род господ?

Мужчина говорил с ужасным акцентом таротавского наречия, из-за чего слова выходили резкими и грубыми.

— Грейсерский.

— Хорошо, — довольно проговорил лорд Нар и добродушно улыбнулся, предлагая мне отпить глоток вина. — В каком возрасте проснулась сила?

— Одиннадцать лет...

К напитку не притронулась, хотя бокал к губам поднесла, делая вид, что отпила. Знала, что он не любит, когда его не слушаются.

— Всего шесть лет назад, — задумчиво сам себе под нос проговорил храмовник и тут же спросил: — В каком возрасте заключила договор с демоном?

— Не заключала я никакого договора, — устало проговорила в ответ, чувствуя опустошение от ненавистного вопроса. В тот момент особенно остро ощутила безнадежность ситуации. Усталость от бесконечных попыток оправдаться грузом легла на плечи, я согнула спину и уронила голову, отрешенно рассматривая антимагические браслеты на своих худых запястьях.

Мужчина молчал, и с каждой минутой эта тишина становилась все более угрожающей, все сильнее нарастала тревога, выводя меня из отрешенного состояния. В сотый, а то и тысячный раз, попыталась объяснить:

— Я не заключала никакого договора и не понимаю, почему меня приписывают к ведьмам, если официально прошла вступительные экзамены и была зачислена на факультет темного искусства.

Чувство опасности накрыло мгновенно. Лорд Нар больше не сдерживал свою злость, молниеносно подскочил ко мне и, яростно схватив за рубашку, сильным рывком поднял меня с кресла.

— Что ты говоришь, дрянь? — прошипел храмовник. — Значит, не заключала договор? Не понимаешь, о чем речь?!

Меня резко отбросили на пол. Не в силах удержать равновесие, я упала на колени, задевая низкий столик. Бутылка вина покатилась по полу, но не разбилась, лишь красное пятно растеклось рядом, до жути напоминая кровь.

— Носила вроде как слабый браслет и амулет, но при этом только синее пламя смогло их уничтожить! Я должен поверить, что они выдаются каждому адепту вашего ничтожного королевства?

Сглотнула. Мне не поверили тогда и не поверят сейчас, но это было единственное, что пришло в голову, когда поняла, что амулет хасашши видится им самым обычным, а небесные нити всего лишь исцеляющим арканом. Наверное, в тот момент я впервые искренне порадовалась, что со мной нет моих остальных браслетов. Только все это не доказывало, что я ведьма. О чем и сказала, пытаясь подняться, но колодки на ногах не давали этого сделать. Их никогда с меня не снимали, как и антимагические браслеты.

— Не ведьма? — он вновь схватил меня за ворот и притянул к себе так, что его лицо оказалось напротив моего. — На тебе метка демона! Мы, храмовники, видим её! — Голубые глаза смотрели с ненавистью. — Вокруг ведьмы всегда стелется темный туман — печать проклятого существа с Запретных островов. — Мужчина сплюнул и нахмурился. — И ведь я хотел по-хорошему, в самом деле жалел совсем еще подростка. Забыл, какие вы, ведьмы, подлые существа. Ходил, уговаривал, вызвали б твоего демона, а тебя пощадили бы. Так нет же, продажная девка, защищаешь эту тварь!

— Не защищаю... — я осеклась, неожиданно осознав, о чем говорит этот храмовник. Туман? Может, он видит последствия обряда, который провел мистер Горан? Но разве это возможно? И как мне тогда быть?

— Не хочешь по-хорошему — будет по-плохому.

И слова не успела сказать, как мужчина наотмашь ударил меня по лицу, а в следующее мгновение щелкнул пальцами. В кабинете сразу же появились двое молодых стражников. Не говоря ни слова, они молча кивнули мужчине и взяли меня под локти. Я, даже не сопротивляясь, позволила себя потащить. Не было даже смысла пытаться вырываться: мало того, что колодки мешали идти, так и любая моя попытка к бегству сопровождалась болезненным импульсом, посылаемым антимагическими браслетами.

Я не сразу поняла, что ведут меня другими коридорами, а когда осознала, было уже поздно. Хотя для чего поздно? Что бы мне удалось сделать? Ничего. Все, что я могла, — это наблюдать, как меня подводят к круглой арене с решетками, чем-то отдаленно напоминавшей поле для турнира, как в нашем зале академии: по кругу выстроены скамьи, а в самом конце над ними возвышается ложа в виде балкончика, откуда открывается отличный обзор на саму арену.

— Что происходит? — я не узнала свой собственный голос, настолько он показался тихим и напуганным.

Отчаянно дернулась в тщетной попытке вырваться, но легко была остановлена. Также без слов меня закинули за решетки, громко хлопнув дверью. В тот же миг границы арены осветились ярким голубым кругом, только подтверждая, что мне не выбраться отсюда. Даже если бы не было антимагических браслетов, не уверена, что смогла бы разрушить этот щит.

— Повернись, ведьма!

Послушно выполнила приказ, встречаясь взглядом со знакомыми холодными глазами 'доброго' храмовника, который уже успел покинуть свой кабинет и теперь восседал в ложе, глядя на меня с таким презрением, словно я была грязью, приставшей к его безупречной обуви.

— Ты не говоришь, значит, скажет сам демон.

— Что?

Страх усилился, захватывая в свои сети. Взмокла спина, нервно зашлось сердце, и задрожали похолодевшие пальцы. Где-то внутри я уже поняла, что меня ждет. Следы когтей на прутьях, пятна крови, перья на песке, всё это говорило само за себя. И как ни пыталась взять себя в руки, ничего не получалось. Ужас накатывал волнами, не давая нормально оценить обстановку, чтобы придумать, как спастись.

— Пусть твой демон вытащит тебя, ведьма! — криво и жестко усмехнулся мужчина. — Создания тьмы не разбрасываются своими игрушками.

Небрежный взмах рукой, и справа раздается жуткий скрип отодвигаемой клетки, а затем леденящий душу гортанный противный писк. На миг сердце ушло в пятки, дыхание перехватило, а смелости обернуться и вовсе не было, хотя спиной чувствовался тяжелый взгляд 'гостей'.

— Молись своему демону, Огонек! — прозвучало надо мной.

Все, что я могла сделать, это медленно придвинуться к стене, лихорадочно ища взглядом что-нибудь наподобие оружия, которым можно было бы защищаться. Однако на арене не было ничего лишнего. Недовольное сопение и предвкушающий вздох послышался так близко, что я все-таки обернулась...

Две пары ярких желтых глаз оказались ближе, чем я надеялась. Внутри будто что-то оборвалось. Я сделала шаг назад, забыв о колодках, позорно упала на мягкий сыпучий песок.

Раяны! Сглотнула вязкую слюну. Откуда у храмовников эти хищные птицы? Их же практически невозможно поймать, да и водится эта нечисть лишь на севере Руты. Однако эта мысль почти сразу исчезла, уступая место панике.

Птицы почему-то не спешили забирать мою душу своим пением, вместо этого нахохлились, медленно перебирая когтистыми массивными ногами с тремя пальцами. Казалось, раяны готовятся к атаке, все сильнее топорща перья. Только это не похоже на них, ведь эти существа никогда не нападают первыми. И от этого стало еще страшнее! Одно дело, когда ты знаешь, чего ожидать, и совсем другое, когда в аршине от тебя непредсказуемые агрессивные хищники.

— Как же низко! — отчаянно воскликнула, понимая, что не все поймут рутовскую речь, но Эриан Нар услышит. — Я не утрачу душу, даже если раяны запоют, в отличие от вас!

Но петь раяны не планировали. Вместо этого они взмахнули крыльями, в один миг приземляясь близко-близко передо мной, после чего склонились, кончиком клюва касаясь моего носа. Мне понадобилась вся моя воля, чтобы не вздрогнуть. Нервы натянулись, словно струна: ни убежать, ни спастись. И неожиданная мысль: может, принять смерть?

Нет! Опускать руки нельзя. Загребла побольше песка и кинула тварям в глаза, о чем почти сразу же пожалела: это только больше разозлило их. Они накинулись одновременно. Я испуганно закричала, когда твердый клюв внезапно потянул за кончик рубашки, и тут же подавилась собственным воплем: лицо обожгло невыносимой болью, будто меня ударили плетью 'Змеиное жало'...

* * *

Здесь тепло и спокойно. Боли нет. Ничего нет. Только тихая приятная мелодия, так похожая на скрипку Далиона. Она дарит надежду... и веру. Веру в лучшее. Где-то глубоко внутри, не сразу, отмечаю, что это не скрипка. Нет, звучание более глубокое, скорее всего, струны грубее. Любопытно! Именно это заставляет меня приоткрыть глаза и с удивлением встретиться с серебряными 'провалами' на лице Темного бога. Он сидит совсем рядом, а в руках у него лира, создающая эту прекрасную минорную мелодию.

Мужчина не спешит откладывать инструмент, наоборот, чуть склонил голову, прикрывая глаза, и все так же перебирает прочные струны тонкими пальцами с черными ногтями. Ритм ускоряется, меняется темп и звучание, но мне все равно нравится. Нравится, как отзывается сердце, чувствуя что-то до боли родное, а душа невольно тянется к этому 'менестрелю', желая, чтобы он не прекращал играть. Однако Темный бог убирает руку и в тот же миг вместе со сказочной умиротворяющей мелодией спадает все очарование.

— Я снова сплю?

— Нет, — покачал головой бог и вдруг серьезно добавил: — Ты умираешь.

Почему-то эта новость совсем не впечатлила. Откровенно говоря, даже порадовала. Ведь здесь так хорошо и спокойно, меня окружает знакомая цветочная поляна, жаркое лето и звонкое пение птиц вдалеке. Зачем мне очередная боль и всепоглощающий страх? Зачем возвращаться туда, где нет надежды?

— Волшебная мелодия, — честно призналась я, с восхищением рассматривая инструмент. — Намного красивее и приятнее, нежели звучание скрипки.

Бог надменно улыбнулся.

— Это же очевидно: ведь скрипка всего лишь серебро, а лира — золото! Глупо сравнивать разные вещи.

В последних словах мне отчетливо послышался упрек, но стыдно не было. Я лишь пожала плечами и откровенно сказала:

— Я ничего не понимаю в музыкальных инструментах.

— Это поправимо...

— В Подземном царстве все настолько плохо? — я позволила себе улыбку, представляя, как демоны вынуждают души умерших играть Темному богу симфонию.

— Ты не только в музыке невежественна, — спокойно заметил Рангор, — но и невоспитанная. Эгораннес, судя по всему, ничему не смог тебя научить. Ничего, у нас будет еще много времени, чтобы заняться твоим развитием.

— А не поздно ли вы об том задумались? — и не знаю, кто меня дернул за язык, но я взяла и добавила: — Прадед в энном поколении!

Все равно мертва, а страшнее смерти ничего нет. Значит, глупо бояться.

— Глупо не бояться, тем более, когда мертв. Как бы то ни было, ты еще слишком молода и... жива, чтобы понять это. Я могу закрыть глаза на твои дурные манеры, — все так же спокойно продолжал он, придирчиво меня рассматривая. — Проживешь несколько сотен лет и перестанешь обращать внимание на такие мелочи, как неловкая попытка маленькой ашасси уйти от реальности. Пока тебе простительно. Более того, твоя конечная цель намного значимее, чем ты думаешь, так что не имеет смысла попросту тратить время.

На какое-то мгновение мне показалось, что он не ко мне обращается, а словно говорит сам с собой, но почти сразу бог вновь взглянул на меня:

— Ты станешь моей наследницей только тогда, когда обретешь тьму, а сейчас передо мной всего лишь смертная девчонка, связанная с Великим богом потомственной кровью. Однако у Первозданных все иначе, в том числе и родство, ашасси никогда не поймет, поэтому и не пытайся. Тебе пора возвращаться обратно!

— Обратно? — я тут же напряглась. — Не хочу обратно!

— Душе нельзя так долго находиться вне тела, — безэмоционально проговорил бог, — с каждой минутой ей будет все труднее вернуться.

— Но ведь я столько всего еще не спросила! Почему вы так уверены, что я сделаю то, что вам надо? И где мистер Горан? Что вы с ним сделали? И что будет, если...

Договорить мне не дали. Мужчина приподнял руку, останавливая мой бессвязный поток речи, после чего хмуро сказал:

— Ашасси, я возвращаю тебя назад, но если не прекратишь с глупым упорством искать смерти, в какой-то момент действительно окажешься у меня.

— Не окажусь! — уверенно заявила в ответ. — Моя душа не принадлежит вам!

* * *

Очнулась я в знакомой сырой темнице, где снова была лишь боль, казалось, ею пропитана каждая клеточка моего изможденного тела. Во рту пересохло и саднило.

— Пить... пожалуйста.

— Проснулась, наконец, непослушный Огонек! — от знакомого голоса внутри все похолодело.

В ту же секунду к губам поднесли что-то холодное. Вода! Она отдавала противным привкусом железа, но жажда была так сильна, отчего показалось, что пью напиток богов. Я прильнула к чаше, словно к источнику, будучи не в силах оторваться. Пила до тех пор, пока в животе неприятно не потяжелело.

— Куда ты так торопишься? Напьешься еще... — у меня забрали чашку, после чего боль почти сразу с новой силой обожгла лицо. Казалось, на его правую часть надели какую-то маску, которая неприятно стянула кожу, а еще я вдруг поняла, что вновь не могу двигать правой рукой. Когда же попыталась привстать, то тело вовсе не захотело меня слушаться.

— Лежи, тебе нельзя вставать! — хмуро приказал мужчина и провел светящейся ладонью над моим телом. — Удивительно, у тебя повреждены легкие, но ты все равно каким-то чудом дышишь. Как? Ведь демон не явился за тобой.

— И что это значит? — как же трудно говорить. — Убедились, что я не ведьма?

— О нет, девочка, ты не ведьма, ты — проклятая.

— Проклятая? — почему-то это показалось еще более устрашающим.

— Как еще объяснить тьму вокруг твоей ауры и то, что ты осталась жива? Раяны не убили тебя. Понимаешь это? Их что-то остановило, и я узнаю, что! Ты не так проста, как изначально мы все думали.

— А вы ожидали, что меня разорвут? — скептически уточнила, жадно поглядывая на чашку на низком столике. — Хотели избавиться от ведьмы?

Лорд Нар проследил за моим взглядом, встал, налил из кувшина еще воды и протянул мне со словами:

— Обычно во время испытания нечистью демон в ведьме проявляет себя.

Я не сразу ответила, наслаждаясь водой и даже не чувствуя так остро боли. Не знаю, что сделал храмовник, скорее всего, притупил боль каким-то заклинанием. Знать бы еще, зачем ему это?

— Ведь говорила, что не ведьма.

— Но и не простой маг...

— И что теперь со мной будет? — я тяжело вздохнула, когда меня вновь уложили на жесткое ложе и забрали чашку. — Опять допросы и пытки?

— Нет, Огонек.... — мужчина криво улыбнулся. — Теперь тебя ждет кое-что похуже. Скажу честно, для тебя было бы лучше оказаться ведьмой. Ведь смерть — не такой уж и страшный исход по сравнению с любопытством храмовников. Ты каким-то образом влияешь на нечисть, а значит, нам необходимо понять причину этого, поэтому для тебя будет лучше с нами сотрудничать.

— Но мне нечего вам сказать, — я специально сделала ударение на 'вам', — я не знаю, что произошло.

— Вот же гадкая девчонка! — неожиданно вспылил храмовник и резко встал. — Как знаешь!

* * *

Рыжеволосая девочка озорно смеялась, наблюдая за маленькими волшебными феями, что летали вокруг первых весенних цветов. Они танцевали совсем как люди, быстро взмахивая крылышками. Ребенок восхищенно приоткрыл рот, глядя на это чудо. Хотелось прикоснуться, проверить, настоящие ли они, но она знала, что если сделает это, магия исчезнет. Знала, что всё лишь иллюзия, сотворенная ее новым другом, ведь на землях людей не было фей.

— Научи меня создавать что-то такое же красивое, — тихо попросила она стоявшего рядом высокого мужчину. — Пожалуйста.

— Все просто, — ласково улыбнулся волшебник. — Протяни ладошку и представь то, что хочешь создать. Единственное условие: создать можно лишь то, что хотя бы раз видел.

— Так это правда? Феи существуют?

— В Светлой империи есть не только феи, — серьезно сказал спаситель девочки. — Там, откуда я родом, существуют гномы, тролли и даже драконы.

— А люди?

— Людей почти нет, — тихо ответил светлый эльф, — когда-то давно нас создали оберегать вас, но мы захотели большего... — Лариисиэль вдруг запнулся, что не укрылось от маленькой девочки. — Богам пришлось разделить наши материки, чтобы эльфы с людьми никогда не соприкасались, но со временем была налажена торговля. — При последних словах его взгляд скользнул по медальону в виде лошадки, висящему на шее Ронни.

Девочка ничего не ответила, азартно вытянула маленькую ручку и прикрыла глаза, пытаясь выполнить то, что говорил Лариисиэль. Порою ей было сложно выговорить длинное имя своего спасителя, и тогда она звала его просто Ри. Он в свою очередь тоже стал по-другому звать девочку, нисколько не обижаясь на такое сокращение. Эльф одарил ребенка именем Найри, что значило в переводе с его родного языка 'Светлая'.

За время, проведенное со своим новым другом, девочка стала забывать собственное имя, более того, 'Найри' нравилось ей куда больше, чем 'Ронни'. Единственное, что не давало ребенку покоя и ночами заставляло отчаянно звать маму с папой и плакать, — воспоминания о последних минутах в родной деревне. Как ни пытался Лариисиэль отвлекать девочку, видел: она прекрасно понимала, что именно случилось. Найри не задавала вопросов и ни разу не упоминала родителей или произошедшее в тот день, но этого и не требовалось. Все было написано в ее оливкового цвета глазах. Боль и страх прятались в душе маленькой девочки, в то время как на губах была улыбка, за которой она пыталась скрыть настоящие чувства. Эльф не настаивал и не заводил разговор на эту тему, давая возможность Найри самой смириться и принять случившееся. Однако по ночам Ри часто садился рядом, клал прохладную ладонь на взмокший лоб ребенка и тихо шептал на древне-эльфийском успокаивающие заговоры. Девочка тут же утихала, и лишь две дорожки слез на щеках, пробивающиеся сквозь прикрытые веки, выдавали всю её боль.

Вот и сейчас, пробуя воссоздать иллюзию наподобие магии эльфа, Найри тем самым сбегала от собственных мыслей и ужасной реальности войны. Конечно, у девочки ничего не выходило, ведь в ней до сих пор ещё не проснулась магия.

Лариисиэль старался держать путь через места, которые меньше других пострадали от войны, но она затронула почти всё. Временами ему было трудно скрывать от девочки тот ужас, что творился вокруг, но по взгляду девятилетнего ребенка было отчетливо видно, что она все понимает. Однажды так и сказала ему: 'Я не маленькая, не нужно меня оберегать!' Ри тогда ничего не ответил, мысленно обратился к силе, чтобы хоть немного скрыть жуткий смрад гари и крови очередного разрушенного города, через который они шли. Это его задача — охранять хозяина артефакта. Так было сказано и предначертано: в момент великой опасности для носителя кулона, хранитель освободится после долгих лет сна, чтобы защитить истинного.

Выходит, эта девочка не так проста, как могло показаться на первый взгляд. Но как столь древний амулет великого рода Льяриенори эль Сариэсильнара попал к людям? Лариисиэль не знал ответ на этот вопрос. История старинного артефакта — вся его жизнь. Будучи проклятым родными, он был заключен в камень и наделен способностями хранителя. Теперь когда-то бывший наследник светлых земель — лишь тень своего прошлого, и никогда не сможет освободиться от артефакта. Владыка посчитал это лучшим наказанием за грехи сына, нежели отдавать душу своего ребенка Темному богу в Подземное царство Запретных островов. Возможно, он были правы...

Ри криво улыбнулся, наблюдая за малышкой, так усердно старающейся создать иллюзию. Это невозможно без магии, но она искренне верила всем его словам.

— У меня не выходит! — разочарованно выдохнула Найри. — Вот у Кори бы вышло.

— Кто такая Кори? — полюбопытствовал эльф, присаживаясь на корточки перед рыжеволосой девочкой.

— Моя сестра! — с гордостью сказала она, и в ее взгляде тут же вспыхнули радостные огоньки. — Она учится в академии и, наверное... — тут Найри запнулась, а глаза подозрительно заблестели, девочка зажмурилась, словно пытаясь скрыть свои эмоции, и сипло прошептала: — жива!

Эльф не стал ничего говорить, просто молча приобнял малышку и крепко прижал к себе, лишь через время тихо заверив:

— Мы обязательно найдем ее!

* * *

После встречи с раянами на некоторое время меня оставили в покое. Пыток больше не было, еда стала сытной и имела вкус, а раз в сутки, несмотря на наш последний диалог, возвращался знакомый храмовник. Темноволосый мужчина с проседью в волосах проверял мое состояние и уходил, больше не заводя разговоров. Храмовник не смог вновь вернуть подвижность руке: оказывается, то был лишь временный иллюзорный эффект, чтобы я поверила в его доброту. Хотя, наверное, это была небольшая цена после встречи с укадаром. Спасибо, что вовсе не лишилась ее. Я горько усмехнулась, чувствуя, как привычно натянулась кожа лица. Надежд, что кормят и лечат меня с целью выпустить на свободу, не лелеяла. Пусть они и поняли, что перед ними никакая не ведьма, моего положения это не меняло, ведь новый приговор был куда как хуже и страшнее. Знать бы еще, что для них значит 'проклятая'. Даже не скажи мне храмовник о приближающейся угрозе, я и сама бы почувствовала ее дыхание за спиной. Предчувствие беды росло все сильнее, становясь почти осязаемым, словно над головой раскинулось черное предгрозовое небо, готовое вот-вот разразиться сильнейшей бурей. И однажды эта буря все-таки началась...

Утопая в омуте собственных угнетающих мыслей, я не сразу заметила, как вновь отворилась дверь. Медленно подняла взгляд, с удивлением понимая, что это не мой обычный гость. Нет, в этот раз во тьме узкой камеры стоял молодой и очень красивый мужчина. Я не могла этого не отметить. В первое мгновение даже закралась мысль, что в его родословной затесались эльфийские корни. Слишком утонченное и женственное лицо с заостренными чертами, острыми скулами, маленьким подбородком и прямым носом с чуть приподнятыми крыльями. Тонкие изящные губы и добрый взгляд, внушающий уверенность в защите. Однако это было лишь до тех пор, пока он не заговорил: низкий, неприятный голос никак не вязался со столь привлекательной внешностью, впрочем, как потом оказалось, характер этого мерзкого человека тоже. Сперва он вел со мной долгую беседу о моей жизни и в подробностях расспрашивал о случившемся на арене. Сам представился господином Вирой, заявив, что он Паладин света, после чего таким же будничным тоном приказал мне раздеться...

Изумленно замерла, рассматривая совершенно спокойного и расслабленного мужчину.

— Что вы имеете в виду? — спросила, надеясь, что мне послышалось.

— Раздевайся, — все так же безразлично проговорил лорд Вира. — Меня не интересует твое тело, только аура и прямой доступ к ней.

На душе похолодело. На какое-то мгновение я почувствовала себя словно в каком-то жутком сне, и больше всего на свете мне захотелось оказаться как можно дальше от этого странного мужчины.

— Ты все равно разденешься, — с пренебрежением уточнил он. — Либо по своей воле, либо принудительно.

Скривилась, понимая, что действительно заставит, если захочет. Антимагические браслеты не давали колдовать, а колодки на ногах — сбежать. Да и куда? Дрожащими пальцами послушно потянулась к завязкам длинной льняной рубашки. Рука не слушалась, а перед глазами помимо воли всплыл темный коридор и угол под лестницей...

— Мне тоже неприятно, — неожиданно презрительно заметил Паладин. — На тебя без жалости не взглянешь, так что прекрати кривиться и раздевайся.

— Я не могу, — честно ответила, пытаясь отогнать от себя противное прошлое, но оно как назло являло мне страшные смазанные лица трех подростков.

— Спорить со мной вздумала? — холодно поинтересовался мужчина, медленно приближаясь.

Покачала головой, но, кажется, ему мой ответ и не нужен был. Быстро, резкими движениями, с презрительной усмешкой на губах и горящими исследовательским интересом глазами, он полностью лишил меня одежды. В тот же миг сознание охватили противные чувства безысходности и беззащитности, которые постепенно разъедали душу изнутри, выворачивая наружу потаенные страхи. У меня даже стыда не было, только отвратительное ощущение собственной слабости. Я попыталась прикрыться хотя бы одной рукой, но ее тут же отвели в сторону невидимые путы, лишая малейшей возможности двигаться.

— Впредь сразу выполняй то, что приказано.

Гулко сглотнула, чувствуя себя загнанной в ловушку.

— Молодец! — издевательски протянул Паладин, поправляя светло-русые волосы. — Поняла, что лучше слушаться?

— Поняла, — ответила абсолютно искренне и зачем-то добавила: — Что с вами не все в порядке.

В тот же миг невидимые путы натянулись еще сильнее, больно выкручивая конечности.

— Вы ведь Светлый Паладин, — сипло прошептала сквозь выступившие слезы, избегая взгляда обманчиво теплых карих глаз мужчины.

— А ты порождение тьмы, — сухо напомнил он, — а другого обращения тьма не заслуживает.

В этот раз я послушно промолчала, понимая, что лучше вовсе ничего не говорить. Здесь и сейчас в столь унизительном положении действительно чувствовала себя бесправной крестьянкой. Ведь маг никогда не позволил бы себе попасть в такую ситуацию. Кожа покрылась мурашками от холода, носочки пальцев еле доставали до холодного пола, а неведомая сила тянула мои руки все выше, болезненно выворачивая суставы под немыслимым углом. Неудобная и позорная поза, открывавшая Паладину всё до мелочи. Даже тогда, загнанная тремя подростками под лестницу, а потом пойманная в столице незнакомым мужчиной, не испытывала такого унижения, как сейчас. Холодный взгляд лорда Вира был куда страшнее. Ему не нужно было мое тело, на меня смотрели будто на интересный и любопытный артефакт, не более, я бы даже сказала дешевый артефакт. И мне бы, наверное, стоило радоваться тому, что интересую его лишь как вещь, но то, что произошло дальше, оказалось хуже встречи с раянами...

Тонкие пальцы мужчины принесли невыносимые часы мучения. Сначала меня обдало обжигающим жаром. От неожиданности из легких выбило весь воздух. Потом истерзанное тело окунули в ледяную прорубь, после чего бросили в разгоряченную лаву. На какое-то время я даже забыла, как дышать. Не знаю, что именно делал Паладин, но меня выкручивало наизнанку. Я крутилась и дергалась, не в силах вырваться из невидимых пут. Кричала, отчаянно умоляла остановиться, плакала. Даже встреча с раянами не принесла мне такой боли. Сейчас же, казалось, меня ранят изнутри: на коже проступил синий рисунок вен, по губам и подбородку потекла горячая кровь. Жгучая, колющая боль пронизывала от макушки до самых кончиков пальцев. Но мужчина оставался глухим к моим страданиям. В глаза бил яркий свет арканов, рассмотреть которые мне не удавалось. Воспаленное сознание не могло выделить, какие именно рисунки мелькали вокруг: красные линии с оранжевыми кругами слились в одно сплошное большое пятно.

Воздух, наполненный чужой магией, стал тяжелым и густым. В какой-то момент боль утихла, а душа словно отделилась от тела, и я увидела себя со стороны: подвешенный нескладный худой подросток с бледной кожей и бесчисленными шрамами на спине, голова опущена, а спутанные рыжие кудряшки, слегка отросшие за время заключения, скрывают страшное лицо. Действительно жалкое зрелище. Какой я маг? Всего лишь слабая девчонка, которая даже на девчонку не похожа.

Рядом стоит жестокий мужчина, на лице которого не отражается ни единой эмоции. Он недовольно вздохнул и неожиданно обернулся, глядя точь-в-точь на меня... или на мой дух? Я сама до конца не понимала происходящего.

— У тебя сильная аура, маленькая крестьянка, это хорошо. Отдыхай, на сегодня всё!

С этими словами он провел светящимися руками вдоль моего тела, заставляя выгнуться от очередной вспышки боли. Сознание насильно потянуло назад, как бы рьяно я не сопротивлялась, не желая возвращаться в жуткую реальность...

Боль обрушилась на меня с новой силой, но почти сразу ее смыло волной неожиданно мягкой и теплой магии. Паладин освободил меня от невидимых оков, наконец возвращая призрачную свободу, даже снял колодки, только сейчас это казалось злой насмешкой: я со стоном упала на холодный пол, не в силах пошевелиться или даже просто что-нибудь сказать. Хлопнула дверь. Слезы сами собой сорвались с дрогнувших ресниц. Я чувствовала себя униженной и растоптанной. Сжавшись, подтянула к груди колени, обнимая их дрожащими руками, засыпая прямо там, на холодном полу с таким же холодом внутри...

Говорят, после черной полосы наступает белая. Видимо, кто-то свыше решил сжалиться надо мной и дать небольшую передышку. На следующее утро, когда я проснулась, то поняла, что во сне меня переложили на жесткую койку и даже одели! Впервые за долгое время на мне была шерстяная теплая рубашка и плотные штаны. Удивленная таким подарком, даже не сразу заметила, что на краю моей узкой кровати сидит знакомый храмовник. Наверное, это странно, но я искренне обрадовалась темноволосому седеющему мужчине. Пусть он и был на их стороне, зато его мотивы хотя бы немного понимала и знала, чего можно ожидать.

Но нет, я ошибалась. Храмовник удивил.

— Быстро вставай и следуй за мной! — сухо приказал он, словно не замечая моего состояния. После вчерашней встречи с господином Вира я до сих пор не чувствовала собственного тела. Неприятная слабость пульсировала в каждой клеточке моего уставшего организма, однако упрямо попыталась подняться, чтобы тут же ослаблено упала назад.

— Тьма! — недовольно выругался на таротавском лорд Нар. — Али Вира снова перестарался и сильно истончил ауру!

Я промолчала, ведь храмовник до сих пор не знал, что я понимаю таротский. Хотя очень хотелось спросить: что значит 'истончить ауру'?

— Идем, Огонек, нет времени, по дороге все объясню! — храмовник взял меня под мышки и приподнял. — Обними меня за шею!

— Куда? — я невольно сжалась, не спеша выполнять сказанное. — Снова к Паладину?

— Нет, если будешь послушной, никогда с ним больше не встретишься. Обещаю!

И я поверила. Что мне еще оставалось? Когда-то я считала, что выбор есть, что мы сами решаем свою судьбу. Как глупо! Далион был прав. Снова. От нас редко что-то зависит...

Лорд Нар со мной на руках вышел из темницы в длинный коридор, где двое стражников оказались спящими на своем посту. Видимо, что-то отразилось на моем лице, потому что храмовник одними губами неожиданно прошептал: 'Потом'. Я и сама поняла, что к ним применили сонное заклинание, только в происходящее было сложно поверить. Не может лорд Эриан Нар помогать мне! Зачем ему это? К тому же можно легко вычислить, кто причастен к магии. Снова какая-то проверка?

Когда коридор закончился и мы вышли в какой-то узкий проход, меня поставили на ноги. Я пошатнулась, но устояла, опершись рукой на холодный камень. Храмовник словно не заметил этого, прикрыл глаза, быстро выполняя пассы. Синие круги вспыхивали вокруг его пальцев и исчезали.

— Здесь вдвоем мы не пройдем, — мужчина на мгновение замер к чему-то прислушиваясь, — иди первой, я за тобой!

Все еще сомневаясь, что происходящее со мной правда, чуть нагнулась и вошла в появившийся прямо в стене проход. Тело не слушалось: колени предательски дрожали, меня шатало из стороны в сторону, казалось, вот-вот упаду, но я упрямо шла вперед, понимая, что хочу верить храмовнику, пусть даже это какая-то очередная ловушка.

Идти пришлось долго. В какой-то момент уже решила, что этот ход никогда не закончится, как вдруг ощутила теплый ветерок и даже услышала пение птиц! Это придало сил, ведь где-то там, впереди, в самом деле спасение. Призрачная надежда на свободу в тот же миг заполнила сердце.

В стенах темницы я и не заметила, как закончилась зима, а на ее смену пришла весенняя пора. Солнечные лучи несмело пробивались в туннель, а свежий воздух, наполненный сладким ароматом, приятно щекотал ноздри. Свобода! Неужели все это правда?!

Снаружи почти не осталось снега, по брусчатке стекали ручейки, а на деревьях распустились первые почки. Раньше я любила это время года, но сейчас на душе было холодно, словно внутри меня навечно поселилась стужа...

Мотнула головой, отгоняя глупые мысли. Позади показался лорд Нар. Это не сон? Он, правда, помогает мне бежать? Просто немыслимо. Где подвох? Когда появится Паладин и скажет, что это был новый вид пыток, просто очередное издевательство? Однако мы уходили все дальше от места моего заточения, минуты бежали, а ничего страшного не происходило.

Храмовник взял меня под локоть, помогая идти быстрее. Противная слабость все не проходила, хоть и стало немного легче.

— Я не понимаю, — вскоре мы оказались в незаметном узком проулке, и я осмелилась, наконец, спросить, — почему вы это делаете?

Лорд Нар не спешил отвечать, внимательно осмотрелся, увлекая меня за собой и показывая на стоявшую впереди неприметную низкую лошадь. Мне тут же стало не по себе, — ведь я не умела на них ездить. Наверное, в моих глазах промелькнул страх, потому что храмовник вдруг бесстрастно сказал:

— Захочешь жить — поедешь!

Измученный страданиями мозг отказывался верить в спасение. Ведь всего несколько часов назад я прожила худшие минуты моей жизни. Еще никогда не испытывала такой странной, всепоглощающей боли, которая проникает в самое сердце, в душу! Я с омерзением передернула плечами. Не хочу вспоминать. Никогда! Вычеркнуть из памяти и забыть как страшный сон.

Внимательно наблюдавший за мной лорд Нар неожиданно ободряюще положил свою широкую ладонь мне на плечо и чуть сжал его.

— Почему вы помогаете мне? — я вновь повторила свой вопрос.

— Потому что ты не ведьма, — мне все-таки ответили. — Ты всего лишь маленькая девочка, волей случая выбранная Темным богом.

Да... я прекрасно помнила, как относился ко мне храмовник, считая, что перед ним ведьма.

— За что вы так ненавидите их?

— Они делают свой выбор сами, отдавая душу демону, а проклятый не виноват, что попал в плен Темного леса, как не виноват и в том, что бог выбрал его для каких-то своих целей. Более того, это значит, что у тебя светлая душа, раз она нужна Рангору.

В памяти помимо воли всплыл Норий. Выходит, старшекурсник тоже не виноват в том, что попал в плен Темного леса? Стал проклятым...

— И вы поняли это только, оттого что раяны не убили меня? — со скептицизмом поинтересовалась, подозревая очередной подвох. Мне было трудно поверить, что тот, кто сам проводил пытки и неоднократно допрашивал, искренне хочет помочь.

— В первую очередь потому, что не явился демон, а уже потом странное поведение раян и их отступление подтвердили мои сомнения.

— Кажется, лорд Вира считает иначе.

— Лорд Вира считает так же, но уверен, что тьма уже поглотила тебя. Только сейчас все это не играет роли! У тебя мало времени: уже через час станет ясно, что ты сбежала.

— И какая вам от этого выгода? — я настороженно посмотрела на храмовника. — Зачем рисковать ради проклятой? Уверена, они поймут, кто усыпил стражу и помог мне бежать.

— Я рискую не ради тебя, — усмехнулся вдруг мужчина, — и это было не просто сонное заклинание, так что вычислить будет почти невозможно. Но даже если так, я буду готов принять наказание. — Храмовник достал из кошеля незнакомую монету и протянул мне. — Отправляйся на юг Тароты к главному морскому порту Шарх-дан, я отметил на карте самый безопасный для тебя путь. Только оттуда ты сможешь отплыть к небольшому дальнему архипелагу Империи под названием — 'Жемчужный'. Там найдешь старую колдунью и покажешь ей эту монету! Она и объяснит, что от тебя требуется.

Замечательно просто...

— А почему вы думаете, что я буду это делать?

— Потому что мне нужна твоя помощь, проклятая, — спокойно проговорил храмовник, одновременно снимая со своего пояса маленький позвякивающий мешочек. — Я помогу тебе, а ты мне. — Осторожные пальцы ловко привязали его к моим штанам. — Сделай то, что прошу, и поверь, я уж постараюсь, чтобы тебя не нашли.

Лорд Нар вновь сложил ладони, призывая магию. Синие всполохи окружили пальцы, после чего он провел ими вдоль моего тела. По коже прошли мурашки, зашевелились волосы на затылке, и стало не по себе. Подняла руки к лицу, с удивлением замечая прозрачный контур с синеватым оттенком. Попыталась стряхнуть, но чужая магия только мигнула и осталась на месте.

— Я изменил твою внешность! Иллюзия продержится несколько дней, главное, чтобы ты не попала под дождь: вода с неба смоет мою магию.

Задумчиво покрутила в руках монету, поглядывая на лошадь. Стоит ли мне ввязываться в это? Тут же перед глазами всплыли карие глаза Светлого Паладина, и я поняла, что соглашусь на все, что угодно, лишь бы больше никогда не встречаться с тем человеком, но...

— Как я могу быть уверена, что это не очередная ваша проверка?

— А у тебя есть выбор?

С убитым видом кивнула, спрятала в мешочек на поясе монетку и направилась к лошади. Натягивая поводья, я обернулась, чтобы поблагодарить мужчину, но в проулке уже никого не было...

* * *

Прошло несколько дней, а окружающий пейзаж все не менялся. Да, я нарочно объезжала крупные города и населенную местность, стараясь держаться вдали от людей. Иллюзия храмовника спала быстро, хватило только, чтобы покинуть город и выехать по тракту к лесу: почти сразу же, будто по чьему-то приказу, начался сильный дождь. Мы с Мраком промокли в считанные секунды. Наверное, зря я дала коню столь странную кличку, но почему-то именно такие ассоциации возникали при взгляде на него. Низкий, чуть горбатый и страшный конь грязно-серого цвета с жиденькой гривой и коротким хвостом оказался весьма флегматичным, что не могло не радовать. Более того, судя по заинтересованному взгляду и навострившимся ушам, когда я его так назвала, имя моему спутнику пришлось по душе. На удивление, мы оба были довольны друг другом. Мрак не норовил меня сбросить и даже позволял себя гладить, а я частенько подслащала ему жизнь сахарком, который тоже оказался в мешочке, оставленном храмовником. Единственное, что давалось с трудом, так это долгая езда в седле. Все-таки после Шорёна было слишком непривычно ехать верхом.

Шорён... Я до сих пор не знаю, что с ним и куда он пропал. Успокаивала себя лишь тем, что все-таки он создание темного, а значит, не даст себя в обиду.

Без иллюзии было слишком опасно показываться на людях. Однако долго так продолжаться не могло: запасы еды, которые дал в дорогу лорд Нар, давно закончились. Я тяжело вздохнула, достала из кармана монетку и покрутила в руках. Профиль храмовника было трудно не узнать. Только что эта именная монета дает? Он ведь ничего мне даже не объяснил.

— Как думаешь, Мрак, — удрученно обратилась к своему коню, — храмовник может узнать, где я?

Ответа, конечно, не ждала, но каково же было мое удивление, когда животное кивнуло! Точно кивнуло! Мне не показалось. Или показалось на почве голода? Глупости все это. Погладила Мрака по гриве и невольно задумалась. Как только я покинула стены неизвестного мне мрачного города и развернула карту, то сразу решила ехать на север, к родным местам. Я не знала, что меня ждет и какое сейчас положение у Руты, но не могла оставаться больше в неведении, да и не хотела что-либо исполнять, пока не увижу свою семью. Тем более место, где находилась в плену, было не так уж и далеко от границы с нашим королевством.

Первое время, как только ощутила свободу от кандалов и магических браслетов, я пыталась сознанием переместиться домой, увидеть маму с папой, но почему-то ничего не выходило. Может, потому что в прошлые разы помогало присутствие мистера Горана? Ведь как ни пыталась связаться хотя бы с Далионом или Даронном, тоже не смогла. Хотя все это были жалкие попытки соврать самой себе. В действительности я так и не научилась до конца свободно перемещаться.

— Даже если храмовник следит за нами, мы все равно сначала побываем у меня дома! — решительно заявила я, натягивая поводья и пряча монетку. — А уже потом отправимся на архипелаг Жемчужный.

Мрак согласно фыркнул, в который раз наводя меня на мысль, что он чересчур умный для обычного коня. Внешне же мой путник мог напугать любого. Впрочем, я и сама выглядела не лучше. Иногда даже проскакивала мысль, что храмовник специально подобрал животное мне под стать. Увидев свое отражение в воде, поняла, что никогда больше не подойду к зеркалу. Уродливый шрам в пол-лица на правой стороне мог отпугнуть даже самого смелого. Что скрывать, я и сама отпрянула, когда впервые увидела отпечаток, оставленный раянами. Хотя была и положительная сторона — благодаря столь жуткому шраму ко мне вряд ли кто осмелится подойти. Впрочем, именно этот шрам и выдавал меня. Я не исключала того, что храмовники смогут отыскать сбежавшую проклятую и тогда её легко узнают, а значит, надо было придумать, как этого избежать. Но в голову ничего не приходило. Накладывать иллюзию, как лорд Нар, я не умела. Единственное, что мне хорошо удавалось, — проклятия и темная магия. Только чем они могут помочь в данной ситуации?

Уже подъезжая к границе, я поняла, что легко мне не будет: на главной дороге к Руте оказался целый лагерь таротавцев. По знакомым посохам на мантиях я поняла, что это маги, даже разглядела храмовников — несколько мужчин в выделяющихся белых плащах с символом лисицы, теперь я знала, что это значит.

— Тшш, Мрак! — ласково погладила коня, когда тот неожиданно резко попятился назад. — Все хорошо, мы не пойдем к ним.

Я спешилась и аккуратно повела Мрака под уздцы, чтобы не создавать лишнего шума. Здесь, в тени деревьев, нас не было видно, а судя по светящейся впереди полосе, нас заметят, если мы приблизимся к их защитному полю.

По тракту из Руты выезжали телеги и повозки, заполненные людьми. Они останавливались у края черты, где маги проверяли какие-то бумаги и только тогда пропускали. Иногда они заглядывали внутрь, пересчитывали людей, о чем-то переговаривались и вновь занимали свой пост, но то, что произошло дальше... Мне было все сложнее оставаться на месте: один из магов прямо за волосы стащил с повозки совсем еще юную девушку, может, даже не старше меня. Она вся сжалась и обняла себя руками, стоя на холодном ветру босая, в одной рубашке.

— Она не поедет! — различила я громкий приказ на таротавском.

— Давай еще вон ту оставим! — неожиданно предложил один из магов, важно поправляя на поясе ножны и указывая на другую испуганную девушку в углу телеги. — Что нам одна на всех?

— Скажите спасибо и за эту! — ворчливо воскликнул извозчик. — В Норане будут проводить проверку новоприбывших по спискам. Вам ли не знать, что учет рабочей силы строго отслеживается. Если так жмет в штанах, поезжайте в ближайшую оккупированную деревню и развлекайтесь там. Сил смотреть нет!

С этими словами пожилой мужчина спокойно забрал бумаги и тронул поводья. Его не стали останавливать, вместо этого маг, который столь безнаказанно получил девушку, грубо схватил её за руку и потащил к дальней палатке.

— Гаррет, ты там полегче, нас много! — выкрикнул кто-то из бойцов.

На последовавшие за этим комментарии и глупые смешки не обратила внимания, полностью сосредоточившись на девушке. Я не могла понять, почему она так равнодушно, не сопротивляясь, идет следом. Казалось, несчастная давно смирилась со своей участью, даже слез не было на её лице, только равнодушие.

Сволочи! Я даже не уловила того момента, когда дернулась вперед, намереваясь кинуться к палатке, если бы не Мрак... Он вцепился в ворот моего плаща, заставляя удивленно обернуться.

— Да, ты прав, но она не старше меня, понимаешь? — тихо прошептала, с ясностью осознавая, что не смогу просто взять и закрыть глаза. В академии нас учили продумывать каждый шаг наперед и не делать ошибок, которые могут стоить собственной жизни, но как можно пройти мимо такого? В свое время меня спасла магия, а ее? Она беззащитна, и этим пользуются. Мужчины отвратительны!

Кажется, последнее даже произнесла вслух. Мрак тут же отпустил меня, взглянув со странной смесью удивления и горечи. Никогда не видела подобного выражения у животных, однако времени размышлять над этим просто не было.

— Жди меня здесь! — строго приказала и поспешила к той самой палатке, аккуратно двигаясь вдоль защитного поля. Знаю, может, пожалею о том, что делаю, но взгляд этого мага плотно засел в голове, возвращая неприятные воспоминания...

Раздавшийся глухой крик больно резанул по ушам, скручивая внутри все в тугой колючий ком. Я выставила руки вперед, призывая меч. В тот же миг в ладонях появилось знакомое тепло, затем рукоятка моего клинка, и лишь потом возникло само лезвие, сверкнувшее в солнечных лучах. Удар. Линия щита дрогнула, образовывая разрыв в плетении. Я бросилась вперед, надеясь, что нити, питающие мой меч, вновь помогут.

Отстраненно отметила, что никто не заметил случившегося — щит все так же сиял синими потоками чужой силы. Я ворвалась в палатку, ожидая увидеть что угодно и уже зная, что сделаю, но то, что предстало моему взору...

Мужчина с приспущенными штанами лежал без сознания у ног растерянной девушки, в то время как она сама с удивлением рассматривала свои ладони, что-то тихонько шепча. Я быстро окинула ее внимательным взглядом, убеждаясь, что девчонка не пострадала.

— Иди за мной! — решительно сказала, показывая на выход. — Времени совсем нет!

Девушка вздрогнула и медленно подняла удивленный взгляд, словно только сейчас замечая в палатке кого-то еще. В первое мгновение на ее лице отразилось замешательство, а после почти сразу недоверие.

— Не бойся меня... — мягко попросила, протягивая раскрытую ладонь и прекрасно понимая, что не внушаю особого доверия.

Однако она удивила, когда без слов встала, прижимая к себе порванную сорочку и с вызовом ответила:

— Я и не боюсь!

В карих глазах девушки действительно совсем не было страха, скорее любопытство и холодное спокойствие, что никак не укладывалось с произошедшими событиями. Только времени на разговоры совсем не было, я незаметно выглянула из палатки, оценивая ситуацию. К нам все ещё никто не спешил. Хорошо! Ничего не объясняя, вернулась обратно и присела рядом с мужчиной, одновременно вплетая в его ауру сонное заклинание. Он был жив и должен был с минуты на минуту прийти в себя, судя по дергающимся зрачкам под плотно прикрытыми веками. Удар оказался не сильным, ссадина на лбу была совсем маленькой: лежавшая рядом надколотая посудина вряд ли могла нанести большой вред.

Я схватила девушку за руку и решительно потянула за собой, благо бегала она быстро. Мы двигались перебежками между деревьев вдоль невидимой в лагере зоны, стараясь не создавать лишнего шума. Впрочем, голоса магов, споры и громкое эхо чьего-то смеха заглушали все вокруг.

— Ты магиня?! — с восхищением и восторгом спросила девушка, когда я вызвала меч, чтобы вновь разорвать щит. Отвечать на очевидное не стала, утягивая ее за собой в открывшееся пространство. Миг — и за нами вновь закрылся прорыв.

'Спасибо, Амари!' — мысленно поблагодарила ассиру, осознавая, как сильно я ошибалась, полагая, что осталась одна. Нет, она все еще со мной! Пусть браслет и был уничтожен, но нити до сих пор окутывают мой клинок, а значит... значит, я все еще могу побороться.

Мрак ждал нас там, где и было приказано. И вновь от меня не укрылось, как он неодобрительно покачал головой. Нет! С этим конем точно не все в порядке. Или, может, со мной? Стянув с себя плащ, протянула его промерзшей девушке, которая вместо того, чтобы надеть его, стала с интересом рассматривать.

— Ого, какая мягкая ткань! — с искренним восторгом проговорила она, невольно напоминая мне саму себя в лет тринадцать, когда только-только попала в школу.

— Не тяни, — поторопила я её, после чего просто взяла и сама одним быстрым движением натянула на хрупкую фигурку плащ. — Они скоро спохватятся и кинутся вдогонку, так что садись быстрее!

Это подействовало. Девушка тут же заняла место в седле, чуть подвигаясь вперед и давая мне умоститься за ней. Я сомневалась, выдержит ли Мрак нас двоих, но, на удивление, он без труда почти сразу перешел с рыси на галоп. Впрочем, куда сильнее меня поразила девушка, которая управляла Мраком намного лучше меня. Она умело схватила поводья, сильно сжала колени и слегка наклонилась вперед, ускоряя коня. Мне пришлось крепко обнять ее за талию, чтобы не упасть.

— Спасибо тебе большое! — через некоторое время эмоционально поблагодарила девушка, совершенно не напоминая человека, которого ещё совсем недавно хотели обесчестить.

— Еще рано благодарить, — резонно заметила я, настороженно оглядываясь назад и проверяя не преследуют ли нас. — Держи путь в глубь леса.

Пока девушка управляла Мраком, я старалась не упасть, создавая все новые и новые пассы, чтобы запутать наши следы. Сконцентрироваться, когда конь несется галопом, было практически невозможно, однако мне все-таки это удалось.

Мы долго ехали в таком бешеном темпе, перейдя на рысцу лишь ближе к вечеру. Спешились, только когда начали сгущаться сумерки, из-за чего дорога стала плохо видна, тем более Мрак слишком устал.

Первым делом я окружила нас защитным полем и наложила проклятия на его границы. Жестоко? Возможно, но безопасность сейчас была для меня важнее. Поэтому каждый, кто осмелится нарушить щит, будет проклят мглой . Когда вернулась, девушка уже успела расседлать Мрака и натаскать в кучу хвороста, благодаря чему вскоре мы грелись возле теплого костра. Из еды у меня были лишь сладкие корни иван-чая, листья шиповника и первые весенние травы, которые я заваривала водой, очищенной специальными кристаллами кварца. Храмовник не пожалел мне их в дорогу.

— Как тебя зовут? — я первой нарушила тишину, протягивая девушке корнеплоды.

— Дора, — охотно ответила она, удивляя всё сильнее.

Просто мне в такие моменты всегда хотелось остаться наедине с собой, лишь бы никого не видеть и как можно быстрее избавиться от чувств собственной беспомощности, позора и всепоглощающего стыда. Она же выглядела довольно безмятежной, словно бы случившееся для неё было в порядке вещей. Впрочем, я могу и ошибаться.

— А какое твое имя?

— Арисс, — соврала я, не спеша называть настоящее имя. — А ты молодец, Дора! Молодец, что не сдалась и не опустила руки.

— Опустила... — неожиданно недовольно призналась девушка, отводя глаза. — Я не прикасалась к нему.

— Как не прикасалась? Еще скажи, что он сам ударил себя посудиной и рассек лоб.

— Не совсем, — здесь она, наконец, подняла горевший злобой взгляд. — Когда он повалил меня на пол, я не сопротивлялась, прекрасно понимая, что бессмысленно, не он, так следующий скрутит, их слишком много, а потому просто крепко зажмурилась, лишь бы не видеть его отвратительного лица. Я сама не поняла, что произошло, просто больше всего на свете мне хотелось все прекратить. И в какой-то момент действительно всё прекратилось, не было грубых ласк и попыток стянуть одежду, ничего, только раздавшийся неожиданно рядом грохот, вынудивший меня открыть глаза... — Дора довольно улыбнулась. — Этот ублюдок без сознания лежал у моих ног!

— Подожди, — я нахмурилась, ничего не понимая. — Так не бывает! Ты точно его не ударяла?

— Пальцем не трогала.

— Ты что-то почувствовала ещё? — задумчиво спросила девушку, пытаясь найти логичное объяснение этому странному рассказу.

— Неа, — она пожала плечами и тут же перевела тему, — так ты правда магиня?

'Магиня'?! Невольно передернула плечами от этого обращения. Магиней я стала бы, если бы окончила академию, а так... всего лишь адепт-недоучка.

— Я — когда-то всего лишь бесправная крестьянка из небольшой деревушки и, если не ошибаюсь, ты сейчас в похожей ситуации. — Я протянула девушке раскрытую ладонь. — Дай руку!

Дора заинтересовано выполнила приказ, нетерпеливо следя за моими действиями, вот только я не спешила что-либо объяснять, напрочь игнорируя вопросы. Расслаблено закрыла глаза, внутренним зрением пытаясь увидеть силовые потоки вокруг ауры девушки. И действительно! Мои догадки оказались верны: случившееся не просто совпадение или удача — Дора имела дар. Пусть слабенький, но достаточный для того, чтобы пройти обряд инициации. Видимо, это и спасло её. Удивительно! Никогда не слышала, чтобы сила пробуждалась в столь позднем возрасте. Хотя... я по-новому взглянула на девушку.

— Сколько тебе лет?

— Четырнадцать, а что? Возраст имеет значения для магии? — вновь посыпались вопросы, на которые я не спешила отвечать, погрузившись в собственные мысли. — Что это было? Магия?

Сколько?! Я не смогла скрыть собственного удивления, ведь была уверена, что ей где-то столько же, сколько и мне. Она хоть и выглядела хрупкой, но имела очень женственные формы, в то время как у меня до сих пор лишь два маленьких, не растущих больше холмика. Иногда мне казалось, что я должна была родиться мальчиком, но судьба ошиблась, и на свет появилась девочка. Впрочем, одно я знала наверняка: мужчины хитры, коварны и омерзительны, поэтому хорошо, что провидение ошиблось. Если раньше, несмотря на все, мне хотелось верить в лучшее, то теперь, после предательства мистера Горана, только убедилась в своем мнении. Пусть он и делал все это ради каких-то высших целей...

Моей маме невероятно повезло, что она встретила отца. Только вряд ли в этом мире есть еще настолько добрый и честный мужчина.

— Давай спать! — предложила я, понимая, что уже поздняя ночь, а что-либо объяснять мне совсем не хочется. — Щит нас защитит, так что можем вдвоем отдохнуть.

— Я все равно не смогу уснуть, — не согласилась Дора, отдавая мне мой плащ и придвигаясь ближе к костру. — Спасибо тебе, спасибо за то, что вытащила меня из того кошмара. Вряд ли бы мне удалось уйти из лагеря живой, но мне хотелось верить, что все-таки удастся встретить родных. Не подумай, что я жалуюсь, нет, просто ты первая за последнее время, кто смотрит на меня, как на человека.

— Было бы странно смотреть на тебя иначе...

— Поверь, в моей родной деревне, такие как я — низший сорт. Когда пришли таротавцы, господина уже не было в поместье, он знал, что так будет, и сбежал задолго до случившегося, а своих людей оставил. Лорд Грейсерский никогда особо не думал о крестьянах. Меня забрал от семьи ещё осенью... — она лишь на миг замялась, чтобы почти сразу без стеснения выпалить: — на роль потаскухи!

Я слушала её, а внутри разворачивался тугой комок отвращения и чего-то очень знакомого. Казалось, что уже где-то слышала род Грейсерских. Однако память упорно молчала, пока в какой-то момент не вспыхнула перед глазами яркой картинкой моей поездки с мистером Гораном в эту самую усадьбу!

Стало гадко от одной лишь мысли о тех землях.

— Я не была удивлена, понимала, что рано или поздно это случиться, — тем временем продолжала Дора каким-то сухим неживым голосом, словно речь и не о ней вовсе, — как понимала и то, что собирался сегодня сделать в палатке тот мужчина. Тогда я даже была готова постараться, чтобы понравиться лорду Грейсерскому, лишь бы мама и сестренка больше ни в чем не нуждались...

Она говорила, делилась своей жизнью, а у меня перед глазами помимо воли всплывала забытая картина: старый обветшалый дом, соломенная крыша и женщина с маленькой светловолосой девочкой. И словно сейчас, совсем рядом, слышится скрипучий голос сгорбленного старика: 'Старшенькую недавно тоже господин забрал. Сами понимаете, для чего... она красивая была, ей повезло, не выкинул, оставил при себе!'

— Однако господин так и не пришел. Я не знала, радоваться мне или нет. Может, это значило, что он передумал? Я чем-то ему не угодила? Никто мне ничего не объяснял, велели просто ждать. Только потом узнала, что забирал меня лорд Грейсерский не для себя. Так я оказалась на других землях в имении нового господина, — она криво улыбнулась, словно что-то вспоминая: — Лорд Шапитьев был достаточно нежен и добр ко мне — он позволял заниматься его лошадьми. Однажды даже удалось уговорить его отпустить меня домой, но ни матери, ни сестры не оказалось в родной деревне. Когда же пришли таротавцы, я все еще искала родных. Многих убивали на моих глазах, а остальных забирали на принудительные работы. Мне показалось, что это мой шанс, ведь в глубине души жила вера, будто смогу найти их там, а если нет...— Дора с силой сжала кулаки. — Это значило бы, что они погибли!

— Твоя сестра с мамой жили в дальнем доме с покошенной калиткой? — глухо спросила я, надеясь, что вновь окажусь права. — Девочка не старше пяти-шести лет, светленькая, а маму, кажется, звали... Лари, Лири, нет — Лира!

Я выжидающе посмотрела на Дору, по одному лишь ее взгляду поняв: мои догадки были верны.

— Ты знаешь мою семью? — не поверила девушка. — Откуда?

— Даже больше, — абсолютно серьезно проговорила я. — Твоя сестра была отправлена в магическую школу, так что вполне возможно, что она жива.

— А мама?..

— Этого я не знаю, — бесстрастно ответила, с удивлением замечая, как начинают подрагивать плечи девушки, а в следующее мгновение в лесу разразились громкие рыдания.

— Тшш! — раздраженно прикрикнула я. — Ты что творишь? Только лишнее внимание привлечешь!

Но меня словно не слышали. Казалось, Дору прорвало: она рыдала навзрыд, всхлипывая и размазывая дрожащими руками слезы по лицу.

— Какое облегчение! — она вдруг счастливо улыбнулась. — Понять бы еще, почему боги смилостивились и оставили меня в живых. Неужели услышали мои молитвы? — сквозь всхлипы стал раздаваться нервный смех. — Хотя кого? Оборванку и потаскуху?

— Посмотри на меня! — твёрдо приказала я, беря Дору за руки и уверенно разворачивая к себе. — Посмотри на мое лицо! Ты думаешь, я себе не задаю похожие вопросы? Я уже трижды была на грани смерти, но до сих пор жива. Жива, потому что такова воля моего бога, который пять лет назад выбрал меня, такова воля и твоего бога. Ты жива, потому что так решили Высшие, значит, тебе предначертано великое дело!

Я говорила убедительно, всё, что приходило в голову, лишь бы Дора поверила, но, кажется, выходило не очень. Может потому, что сама сомневалась в собственных словах. Уж слишком хорошо знала, что значит пристальное внимание богов.

Она лишь покачала головой, отстранилась, после чего вытерла слезы и с иронией сказала:

— Красивая сказка, в которую может быть поверила раньше, но не сейчас. Я знаю свое место и кто я такая!

— Нет, не знаешь! Ты будущая прислужница одного из трех богов, а значит, обязана жить! И ты будешь жить, даже если захочешь умереть. Ты не властна над собственной жизнью, зато можешь стать сильнее и найти свое место, ведь у тебя есть магический дар, а он никогда не дается просто так.

Позади вдруг громко фыркнул Мрак, словно комментируя мои слова на своем непонятном нам с Дорой языке. Сперва я хотела возмутиться, но заметила, что как девушка посмеивается и тоже улыбнулась.

* * *

Ничего не осталось. Совсем ничего. Только пепелище, засыпанное солью. Ни домов, ни людей — пустота. Вот, что было теперь на месте моей родной деревни. Бездна! Тишина. И боль...

Мама. Папа. Ронни. Васта. Перед глазами проносятся последние моменты нашей встречи. Радость в их глазах и гордость, ведь я поступила! Я приезжала еще летом, перед тем, как отправиться в столицу. Боги, как же давно это было, а кажется, только вчера. Если бы я только знала, что вижу их в последний раз. Больно. Невероятно больно! Больнее предательства.

Ноги слабеют, не держат. Падаю на землю, сжимая в руках мягкий шарфик — единственное, что выжило в этом огне, ведь эльфийские вещи не горят, а деревянная лошадка сестренки была всего лишь деревянной лошадкой. С остервенением выбросила ненавистную ткань. Подарок Далиона! Венский выполнил просьбу, передал родителям шарф, но главное обещание не смог сдержать. И ведь поверила ему. Поверила, что защитит...

Загребаю руками останки пепла, чувствуя соленый привкус на губах.

— Простите меня... — шепчут губы.

Вина поглощает, выкручивает наизнанку. Я столько раз тренировалась с Нэрдоком и ни разу не перенеслась к родителям. Почему? Из-за этой глупой связи увидела тех, кого не хотела, а родных не смогла. Гордилась, что нашла свое особое место. Было бы чем... ведь моё особенное место здесь, рядом с мамой и папой, Ронни и старенькой Вастой. Так почему?

Хотелось кричать, в голос рыдать, умоляя всех богов вернуть родных. Вой. Громкий, отчаянный, раздирающий душу. Мой вой.

— Арисс... — мне на плечо ложится тонкая рука, но я не слышу слов, жалея лишь о том, что не погибла вместе с ними.

— Надо уходить, — Дора присаживается рядом на корточки, только из-за слез я ничего не вижу, вместо нее перед глазами марево пожара, а в голове воображаемые крики умирающих в огне. — Слышишь?! Здесь опасно!

Руки лихорадочно ищут частичку моей прошлой жизни, того мира, в котором я была по-настоящему счастлива, но ничего нет. Дом, в котором я родилась, выросла и провела много ярких моментов, исчез с лица земли, словно никогда не существовал.

Мама, папа, Ронни, Васта... простите, молю, простите! Я не должна жить! Это нечестно. Почему погибли вы, а я живу? Почему?!

— Да послушай же ты, — в который раз пыталась достучаться до моего разума девушка. — Глупо вот так умирать!

— Все равно, — безжизненным голосом ответила я, понимая, что правда все равно. Война, крепостные крестьяне, мои мечты. Все неважно! Моих родных больше нет, а единственное, что осталось: ненавистный мне эльфийский шарфик, напоминающий того, кто уверял, что позаботится о моих родных.

— Ты ведь сама говорила, что надо жить, несмотря на трудности, что боги выбрали нас не просто так. Твои близкие не хотели бы, чтобы их дочь опустила руки!

Я нервно засмеялась сквозь слезы.

— Правда думаешь, будто богам есть дело до смертных? Они преследуют лишь собственные цели, а ты — пешка в их руках.

— Значит, все-таки солгала?

— Чтобы успокоить тебя! — вспылила я. — Уходи, Дора! К демону все! — достала из-за пояса монету и в пылу отшвырнула подальше, чувствуя внутри опустошение. — Забирай Мрака, и уходите!

Конь уткнулся прохладным носом в мое плечо с другой стороны, но я не отреагировала. Больше нет тех, ради кого стоит жить.

— Арисс, смотри! — позвала Дора, заставляя с неохотой поднять взгляд. Мрак медленно шел к тому месту, куда я закинула монету, после чего также медленно подобрал ее губами и понес обратно.

— Нет! — меня это только сильнее разозлило, из-за чего выхватила треклятую монету и вновь зашвырнула обратно. — Да пропади все пропадом! И ты, и твоя глупая монета, и храмовник со своим заданием.

Резко встала, развернулась и пошла... А куда? У меня нет больше семьи. Ничего и никого нет.

— Постой! — Дора попыталась меня остановить, но я не хотела ее слышать, никого не хотела ни слышать, ни видеть.

— Я же сказала, Дора, уходи, оставь меня! Живи, но я не стану...

Родители были единственным, что не давало мне сломаться. А теперь? Теперь зачем мне жить?

Боги словно услышали меня. В тот же миг тело пронзила острая боль. Я даже не успела толком понять, что именно произошло, лишь отстраненно замечая, как рядом хрупкой сломанной куклой падает Дора с искаженным болью лицом.

'Неужели храмовники нашли меня'? — было последней испуганной мыслью, прежде чем сознание накрыла спасительная тьма...

Часть вторая

СЛУШАЙ СВОЕ СЕРДЦЕ

Говорят, война закончилась, но это было не так. Столица пала в середине зимы, а рутовцы все еще не желали так легко сдаваться и отдавать свои земли — маги продолжали сражаться. Королевской академии и Ковену магов удавалось сдерживать войска таротавцев много лет, так почему же границы пали столь быстро? Никто не ожидал, что Тарота неожиданно перейдет к активным действиям. В чем-то оказался виноват сам монарх, который не хотел идти на мировую, однако его можно было понять: многие поддерживали идею короля, что Рута — независимое государство и никогда не станет под чье-то управление. В то же время все понимали, что империя сильнее, это лишь вопрос времени, когда правителю надоест бессмысленное противостояние.

Таротские войска вошли на территорию Руты в конце осени, после чего форсировали реку, протекающую вдоль границ. Это замедлило темп наступления, ограничивая применение большинства атакующих магических заклинаний, тем самым давая рутовцам время. Однако на стороне Тароты была сама погода — пришли первые заморозки и маги смогли усилить и укрепить образовавшийся тонкий слой льда, благодаря чему не составило труда перебросить стрелковые дивизии, магов и тяжеловооруженных рыцарей.

В ходе пятидневных боев таротавцы разгромили три пехотных рутовских дивизии, окружили и уничтожили главные силы границ, захватив огромный рубеж обороны противника. С того момента не было нужды форсировать реку, войска Тароты двинулись дальше, к приграничным городам, где планировали пополнить запасы зерна и военной промышленности.

По замыслу императора Кан Роты бесчисленная таротская армия после форсирования приграничной реки Оссо должна была разделиться на пять главных армий вторжения под командованием лучших огненных магов Империи. Задача первой была отсечь строй защитников границ Руты и закрепиться на их территории. Второе войско шло к столице, по пути разграбляя поместья, деревни и города, одновременно отбирая тех, кто пойдет на работы, либо уничтожая неугодных. Третье отправилось к северной крепости, стоящей на пресечении главных торговых путей, четвертое — к рутовским черноземам, а пятое, самое крупное, должно было взять королевскую академию — второе ключевое после столицы место Руты. Командир планировал захватить Кургод, дождаться подкрепления и только тогда штурмовать академию. Несмотря на то, что там были свои люди, она выстояла дольше всех.

Далион Венский одним из первых поехал на линию сражений. Сильные целители были брошены в самые горячие точки, младшие — в городские лечебницы. Он как сейчас помнил тот вечер, когда по академии внезапно раздался оглушающий звон, после чего ректор собрал всех в главном зале...

В небе сияли огненные вспышки, впереди блестели бесконечные телепорты. Маги Арона строем шли в арки переходов, за ними — темные, которые всегда сражались на отдалении, а уже замыкающими — целители.

Далион был в первом строю вместе с преподавателями. Сердце юноши сжималось от страха, но не перед окружающей ужасной действительностью. Нет, маг боялся неизвестности. Он впервые испытывал это всепоглощающее колючее чувство. Беспокойство съедало изнутри, разрывало на части. Где сейчас Кори? Что с ней? Даже за отца Далион так не волновался, ведь лорд Венский недавно прибыл с остальными магами, стоит сейчас с ним в одном ряду. Единственное, что успокаивало душу юного мага — это отсутствие здесь Горана Нэрдока. Раз наставник не явился со всеми на призыв, значит, не бросил Кори. Один из лучших магов Ковена, преподаватель четвертого уровня, он мог защитить свою подопечную, а сам Далион клялся защищать ее семью...

Выпал первый снег. Вокруг стояли густые столбы дыма, тошнотворный запах смерти, слышался неприятный гул. Раненых было слишком много, и целители не справлялись. Далион не запоминал лиц, они давно слились воедино: закатившиеся глаза, глубокие рваные раны, кровь, белые кости, просвечивающиеся сквозь тонкие рваные мышцы, из которых достают очередной арбалетный болт...

Когда ударило пламя, он был в палаточном городке. Крики. Страх. Боль. Жестокая смерть, настигшая раненых и многих целителей.

— Далион, немедленно назад! — окрик главного, но он не обращает внимания. Кидается в самое пламя, где находятся еще совсем молодые маги. Столб огня охватывает ткань и вспыхивает прямо перед ним...

Смерть? Он не чувствует боли, ее больше нет, кажется, это конец...

Светает. В предрассветных первых лучах блестит снег, пушистыми хлопьями касается лица и тут же тает. Целитель ничего не слышит, вновь закрывает глаза, а когда открывает, видит в кровавом рассвете мужчину.

— Живой? — в голосе пожилого мужчины искреннее удивление.

'Нет... я умер... — мысленно отвечает Далион, — Кори... боги, пусть будет жива, молю. Пусть ненавидит, но живет!'

Он не сдержал обещания. Не спас ее родных, как не спас и собственного отца.

— Не плачь, — неожиданно попросил тот странный мужчина. — Будешь жить, клянусь тремя богами, что поставлю тебя на ноги!

Как выяснилось позже, этого мужчину звали лорд Ариэт. Он оказался 'врагом' — таротавцем, старым командиром в отставке. Но в это страшное время пожилой лорд превратил свой дом в настоящий лазарет. К нему везли раненых, и не имело значения, по какую сторону войны был пострадавший: таротавец или рутовец — здесь помогали любому.

Судьба жестоко улыбнулась Далиону — его действительно поставили на ноги, хотя это оказалось совсем непросто. Дни юноши складывались в недели и месяцы, наполненные болью от сращиваемых костей и мышц, от восстановления органов, от бессилия. Боль была внутри и снаружи. Это время превратилось для него в один жуткий кошмар — как только заканчивалось действие обезболивающих, он был готов умереть. Однако ничто не длится вечно, и боль, наконец, отступила. Сознание прояснилось, тело постепенно начинало вновь слушаться своего хозяина. Далион позволял себе всё большие нагрузки, пытаясь вернуть былую ловкость и силу, а вместе с тем и былую уверенность в своей магии. Он понимал, что не может стоять в стороне от этой войны, обязан сделать всё, чтобы спасти как можно больше жизней. Сначала маг не понимал, зачем лорд Ариэт спасает врагов, пока однажды мужчина не сказал: 'Война — несомненное зло, преступление, которое совершается страшными и ужасными людьми, но если кто-то проявит человечность, не станет уподобляться зверю, спасет невинную душу, — где-то наверху боги осознают, что этот глупый спектакль подходит к концу...'

По мере своего выздоровления Далион старался помогать чем мог. Лорд Ариэт частенько ругал его, боясь, что тот надорвется или откроются раны. Но молодой маг понимал, что в действительности лорду необходима помощь целителя: раненых с каждым днем прибывало все больше: в главном зале его поместья уже давно не хватало мест. К тому же, в последнее время появилась еще одна проблема — на многих пострадавших было наложено странное заклинание, с которым целители не знали, как бороться.

— Проклятье проникает в тело через рану, — медленно начал рассуждение Далион, вспоминая трех магов, которых доставили вчера вечером. — Оно каким-то образом начинает размягчать ткани, отравляя кровь, из-за чего вокруг происходит разложение. Я не могу это остановить, тут нужен темный маг, чтобы понять, с чем именно мы имеем дело...

— Плохо, — глухо проговорил лорд Ариэт, глядя куда-то вдаль. — Это проклятье уничтожает любое воздействие со стороны магии, в том числе и обезболивающие. Парни мучаются, медленно погибая...

— Господин Ариэт! — раздалось со спины. — Господин!

Далион и лорд обернулись одновременно, замечая бежавшего к ним мальчишку-слугу.

— Там прибыли новые! Мистер Лориан просит вашей помощи: он только что привез двух девушек...

Лориан был одним из тех, кого тоже спас лорд Ариэт. Молодой рыцарь остался в поместье, разъезжая по окрестностям Тароты, затронутых вихрем войны, и находя тех, кому еще можно было помочь.

Далион не сразу узнал, кто перед ним. Она была лишь одной из многих, кого он видел за последнее время. Чаще на этом столе лежали мужчины, теперь же — бледная, покрытая ранами незнакомка, чье лицо было изуродовано кривым, плохо стянувшимся шрамом. Разве что короткие рыжие волосы на мгновение привлекли внимание, до боли напоминая ту, о которой он до сих пор ничего не знал. Но это не могла быть она... не могла умирать на этом демоновом столе, да еще на его глазах. Почему же тогда внутри все сжимается, а он до жути боится лишний раз на нее взглянуть? Почему она так напоминает ему Кори?!

— Далион, надо вычистить ткани! — голос лорда Ариэта слышится будто издалека.

Молодому человеку с трудом удается заставить себя вновь опустить глаза, чтобы с нехорошим предчувствием отметить бесчисленные рваные раны и невольно зацепиться взглядом за две седые, совсем незаметных в огне волос прядки...

Сердце пропустило удар. Он словно одновременно ослеп и оглох, глядя в лицо любимой и не узнавая ее. Время вдруг застыло, чтобы в следующую секунду вновь понестись вперед со страшной скоростью, унося с собой жизнь дорогого человека. Не задумываясь, Далион накинул сеть заклинания, накрывая обезболивающей магией, а руки быстро принялись плести трудоемкие исцеляющие арканы.

— Ты что творишь? — впервые прикрикнул на него лорд Ариэт. — Экономь резерв, раненых много и в любой момент кому-то может понадобиться твоя помощь!

Однако маг не услышал голос мужчины, действуя по наитию, не желая вновь видеть полный боли взгляд.

— Займись другой! — приказывает лорд. — Там нужнее твоя помощь, здесь я сам справлюсь.

— Нет. Я никуда не уйду. Останусь.

Далион ничего не видел и не замечал, лихорадочно выплетая сложные узоры, питая их своей силой, и одновременно мысленно повторяя про себя имя той, что давно поселилась в его сердце. Молодой целитель умолял всех богов, чтобы она жила... его солнце, яркое летнее солнце...

Кусты малины и высокий забор, наглые крестьяне во главе с рыжей девчонкой, спор, кто пойдет стучать: 'Я пойду! Смогу!'. Он видел ее на днях, находясь возле озера, заметил мелькнувшее на колокольне солнце — яркое, оранжевое, с искренней улыбкой, такой же, как была у его мамы. Они встретились взглядом. Всего лишь миг — солнце показало язык и скрылось, отчего на душе снова стало холодно и темно. Неужели у кого-то может быть настолько светлая улыбка? Маленький мальчик стал выходить из поместья чаще, чтобы лишний раз взглянуть на смеющееся солнце. Как можно радоваться всему, что видишь? Рыжеволосая конопатая девчонка улыбалась даже после тяжелого рабочего дня. Он часто слышал ее искренний смех, когда солнце возвращалось с поля: 'Папа, а почему мы называем это время года жнива?'. Когда сидела с другими ребятами в хлеву, выбирая из овечьей шкуры мусор, когда доила коров, когда таскала воду и дрова, расколотые ее друзьями, когда бегала в лес за травами...

Раньше он ненавидел эти земли, не хотел возвращаться в Гортил, в родовой особняк, где лишился самого дорогого. В место, где отец навсегда похоронил свои воспоминания о матери и привез новую женщину. А стоило сыну напомнить о той, кто жил когда-то в этом доме, как в наказание получал десять ударов жалом. Отец выходил из себя по любому поводу — ему претило постоянное напоминание о Лиссандре, ведь Далион был ее копией. Дом стал темницей, в которой были лишь пустота и боль, заглушаемая собственными слезами, пока он не встретил солнце...

Лес. Болото. Он давно решился заключить договор, чтобы вернуть маму, но болотница только смеется, а сзади раздаются чьи-то шаги. Рыжая макушка торчит из зеленой жижи, миг — и вовсе не станет: 'Не шевелись, курносая!'.

Спальня, яркое конопатое солнце напротив и кривой страшный браслет на узкой грязной ладошке: 'Тогда, на болоте, ты ведь спас меня!'. Зачем она это говорит? Зачем пришла? Стыдно. Больно. Почему именно она?

— Кори, боги, Кори... живи, слышишь!

* * *

Теплое солнце ласково согревает своими щекочущими лучиками, легкий ветерок игриво перебирает волосы, ненавязчивый аромат цветов вызывает улыбку, а где-то совсем рядом поют свои трели птицы.

Мне хорошо здесь.

— Я позволил раянам ранить тебя и оставить на твоем лице болезненное напоминание о том, чем заканчиваются игры со смертью, — убаюкивающую тишину разрушил мягкий, но грустный голос, не укрылся и укоризненный тон.

— Надо было послушать эту девочку, Дору... — спокойно продолжил Рангор. — Снова на грани смерти. Свою жизнь не ценишь, подумала бы о чужой. Однако так даже лучше, загуби собственную душу и скорее окажешься в моей власти.

Очарование волшебного места разом схлынуло. Воспоминания о случившемся накатили мгновенно. Я резко открыла наполнившиеся слезами глаза, затем вскочила на ноги и кинулась к стоящему рядом Рангору, как к последней надежде. Пусть это сон, пусть не на самом деле, только в моей голове, но если он сможет вернуть мне родных...

— Вы ведь властны над смертью! Я сделаю все, что угодно, лишь бы снова увидеть родителей, молю, верните мне их!

— В этом мире повторно можно найти все, кроме матери и отца, — тихо проговорил Рангор известную пословицу и неожиданно горько улыбнулся. — Если бы все было так просто, думаешь, я не воспользовался бы этим раньше?

— Точно! — ухватилась я за его слова. — Вы просто не можете. Да? Вас ведь лишили силы, но если я помогу вернуть вам ее?

— Дело не в этом, пойми, ашасси, у богов свои законы. Я не могу вернуть тех, чьи души мне не принадлежат.

— Но меня вы уже не раз спасали, и сейчас...

— Ты другое дело — в тебе течет моя кровь.

— А в моих родителях разве не ваша?! — я совершенно ничего не понимала.

— Суть не в наследии крови, а в том, у кого проснулась моя сила.

— Кому тогда принадлежат души родителей и сестры? Арону? Имаре? Я найду их и верну назад своих близких!

— Не вернешь... — покачал головой Рангор. — Чистые души никогда не остаются в небесном царстве, они живут вновь и вновь, перерождаясь во множестве обличий.

— Тогда почему я должна постоянно возвращаться из мира мертвых?! За что мне все это? Предательство близкого человека, пытки и эксперименты храмовников, война, забравшая моих родных. Разве я не заслужила смерти? Не заслужила отдыха? Не хочу ничего! Не хочу сражаться, не хочу быть вашей наместницей! Иногда я начинаю думать, что лучше бы мистер Горан никогда не забирал меня из того пансиона. Пусть бы вернулась домой и осталась навсегда крестьянкой, пусть бы погибла вместе с близ...

Речь оборвалась на полуслове, когда я внезапно уткнулась носом в темную мягкую ткань. Рангор крепко прижал меня к себе, не давая отстраниться. И в какой-то момент я не захотела вырываться. Растерянно всхлипывала в чужих объятиях, отчего становилось лучше, действительно лучше, словно тяжелый камень, что не давал все это время дышать, наконец-то исчез. Темный бог ничего не говорил, молчал, но мне и не нужны были слова. Вот так стоять посреди моего прошлого, чувствовать чье-то тепло, знать, что не один в этом кошмаре... этого было достаточно.

Время будто замерло. Ничего больше не существовало, только крепкие объятия, дарящие странное спокойствие и умиротворение. И где-то глубоко внутри ведь понимала, что это неправильно, что Темный бог — зло, что я всего лишь пешка в умелых руках. Даже сейчас, скорее всего, это тоже просто какой-то его еще один план, чтобы склонить меня на свою сторону, но мне не хочется прекращать или возвращаться в ту страшную реальность, где у меня никого нет, кроме холода и одиночества. Зима. Боги, как же я ненавижу зиму! Но сейчас весна, время перерождения, почему же так больно?

— Ты не принадлежишь себе, ашасси, — тихо говорит Рангор, не отпуская меня. — С самого рождения твоя жизнь расписана до мелочей и от этого не уйти. Все, что ты можешь — это стать сильнее, обрести себя и не сдаваться. Ты ведь сильная. Эгораннес говорил, что ты очень сильная и храбрая, так докажи это!

— А зачем? — я все-таки отстранилась, чувствуя легкий стыд за собственную слабость перед богом. — Зачем мне кому-то что-либо доказывать?

— Не кому-то, а в первую очередь себе. Живи и сражайся за живых, за тех, чьи души достойны спасения...

— Ради живых? — я скривились. — Разве не ради вас? Не потому, что я вам нужна?

— И ради меня, — Рангор позволил себе снисходительную улыбку. — Взамен могу пообещать найти их души, отыскать новые сущности твоих родных, где бы и кем бы они сейчас ни были.

— Что же тогда вы попросите взамен?

— Ничего.

— Боги никогда не делают ничего просто так, — вспомнила всем известную истину и тут же поправилась: — Хотя у вас ведь больше нет силы, значит вы не бог...

— Только смертные могут прийти к таким выводам, — невозмутимо проговорил Рангор, нисколько не злясь. — Кто тебе сказал, что бог, лишенный силы, перестает им быть? Что же тогда, человек, потерявший человечность, больше не человек?

— Да, — презрительно ответила я. — Все те, кто развязали войну, давно перестали быть людьми. Бездушные убийцы.

— И ты готова так легко это принять? Простить им смерть родителей? Опустить руки? Имея возможность все изменить, зная о том, что ждет тебя в будущем, какую силу ты можешь получить?

Я задумалась. В чем-то его слова были верны. Но как можно смириться с тем, что никогда больше не увижу маму, папу, сестренку? Как принять, что огромная пушистая Васта не прибежит ко мне, не залает во дворе?!

— Кто я? — решительно взглянула в глаза богу. — Каково мое предназначение?

— Ты мое наследие, моя кровь и сила! Ты та, кто вернет мне власть, кто отыщет потерянный клинок и встанет со мной во главе мира.

— Звучит красиво, — теперь уже я позволила себе кривую улыбку, не зная, что сказать еще. Все это слишком невероятно. Да и нужно ли мне? Мои мечты давно разбились вдребезги, теперь у меня нет цели. Ведь все, что я делала, было только ради родных.

— Ты похожа на нее, — неожиданно сказал Темный бог, задумчиво касаясь кончиками холодных пальцев моей щеки. — Я вижу ее в тебе с каждым днем все сильнее. Ты сама еще этого не чувствуешь, но она в тебе. Взгляд, огненные волосы, упрямый изгиб губ, волевой подбородок. Единственное отличие — Мирида была нежной и женственной, но это все придет и к тебе. Как бы ты ни отрицала, рано или поздно ты обретешь свою красоту. Боги растут намного медленнее, а в тебе частичка меня...

— Что вы имеете в виду?

— Спустя годы ты сама поймешь.

— Вы любили ее?

В это было сложно поверить, ведь боги не умеют любить, но то, с какой мягкой и ласковой интонацией он произносил ее имя, нельзя было не заметить.

— Любил? Да... Люблю? Наверное, но не той любовью, что принята у людей. У богов есть еще одна слабость — мы не испытываем эмоций и чувств. Ты не могла не заметить, что порою холодна к окружающим, не имеешь друзей и никого по-настоящему не любила, кроме своих родных. Та частичка меня, что течет в твоей крови, делает тебя такой, какая ты есть, и отличает от людей. Однако любить ты умеешь и знаешь, что значит испытывать человеческие чувства и эмоции, а боги — нет. Когда я утратил свои силы и умирал, на какое-то время действительно поверил, что научился испытывать заветные переживания. Иначе как можно объяснить то, что чувствовал к Мириде? Только этого оказалось мало. В итоге я выбрал власть, вместо того, чтобы остаться с ней... прожить те несколько лет обычной жизнью, но у меня не вышло заставить себя смотреть, как сквозь пальцы уходит время, словно маленькие песчинки. Не хотелось видеть ее смерть, будучи не в силах ничего сделать. Впрочем, даже если бы и мог — брат с сестрой не оставили бы нас в покое. Боги не имеют права заводить детей от низших существ. Такие дети подлежат уничтожению. Поэтому я запечатал силу дочери, оставив только клубок нитей.

— Но зачем? — вопросов у меня стало только больше. — Если вы знаете об ассире, зачем отдали клубок?

Ведь именно она не дала мне поддаться тьме.

— Потому что по-другому быть не могло, — загадочно ответил бог. — Ты ошибаешься, будто полагаешь, что это она не дала тьме поглотить тебя. Ты сама была еще не готова принять мою силу. Предательства Эгораннеса оказалось мало, потому что он искренне полюбил тебя. Я забыл, что человеческая сущность бывает сильнее демонической. Только все это не имеет сейчас значения. Ничего не закончено, все только начинается. Много лет назад, оставляя клубок Мириде, я рассчитывал защитить тех, кого любил, — именно эту цель небесные нити до сих пор выполняют. Ты никогда не была одна! И даже сейчас, потеряв родных, ты не одна — у тебя есть я...

Мне захотелось нервно рассмеяться.

— Так смейся, если хочется, — великодушно разрешил Темный бог. — Я бы многое отдал, чтобы вновь искренне посмеяться.

Однако смеяться не стала, только тяжело вздохнула и сухо спросила:

— Кто такие наместники?

— Наместники — это смертные с абсолютной чистой силой, те, кто способен в будущем принять божественный дар.

— Вы говорите о магах, достигших пятого уровня?

Легкий кивок.

Тогда не удивительно, что у Далиона уже четвертый уровень силы, хотя он даже еще не закончил академию.

— Сестра сделала ошибку, когда избрала его, — вдруг сказал бог, прекрасно слыша все мои мысли. — Наместники должны быть преданы одному богу не одно поколение, чтобы выбор пал на них, а кровь мальчишки не чиста.

— Возможно, род его матери был верен богине, — тихо предположила я, все еще до конца не понимая, каким образом боги избирают себе наместников. Почему именно Далион и Расго?

— Потому что они ближе всего к тебе, — как само собою разумеющееся ответил Рангор. — Брат с сестрой боятся, что я отыщу свой клинок и верну былое могущество.

— Но ведь есть пророчество, в котором говорится, что трое избранных смогут остановить вражду богов...

— Это пророчество уже давно утратило свое настоящее предназначение. Сейчас даже никто не вспомнит, кто именно его создал. У людей — это мудрецы, у демонов — Агродор, а в Светлой Империи, говорят, что сам Безымянный бог через эльфийского старейшину. Только появилось оно уже после ухода отца, поэтому эта теория не имеет оснований. Я искал его — на Везории Безымянного бога нет. Он в самом деле прошел врата миров, оставив собственных детей и созданным им мир. Но ты должна помнить, что пророчества пишут лишь для того, чтобы направлять нас в нужную сторону. Подумай о том, что если бы не было его, никто не стал бы уничтожать наместников. Люди боятся неизвестного.

— А за вратами миров действительности находятся другие миры?

— Единственный, кто мог ответить на этот вопрос, теперь сам с той стороны...

— Но что будет, если наместники все-таки проведут обряд единения? — мне не удалось скрыть собственного любопытства. — Правда ли это откроет врата и вернет Безымянного бога?

— Буду откровенен, я не знаю ответа на этот вопрос. Пророчества не всегда подразумевают то, что мы предполагаем, тем более что надо невероятно много силы, чтобы открыть врата миров. Ими мог управлять только отец, так что я сильно сомневаюсь, будто троим наместникам это удастся. Древний обряд дает избранным новый уровень магии и возможность принять в свое тело часть божественной силы, но, — уста Темного бога тронула горькая усмешка, — брат с сестрой сделают все, лишь бы я не вернул своего былого могущества, а значит, и объединение троих избранных будет невозможно. Вот почему это пророчество не имеет никакого смысла — оно было создано после того, как Арон с Имарой запечатали мою силу, а без нее ничего не выйдет. Не забывай, их наместники твои враги, ведь они несут волю своих богов!

Судя по Расго, он несет свою собственную волю — так как моя смерть ему совсем не нужна была, единственное, что волновало Даронна — пророчество, а Далион... я не знала, что от него можно ожидать.

— Арон с Имарой могли еще не приходить к ним — всему свое время. Более того, для них ты всего лишь обычный ребенок. Они не знают правду о твоей божественной крови, а значит, не имеют никаких на тебя прав. Можешь быть спокойна. В любом случае, я рад, что ты наконец-то чем-то загорелась. Мне не нравилось твое настроение. Живи! Гори ярко-ярко, как звезда, но никогда не опускай руки. Поверь, чтобы выбрать жизнь, надо намного больше мужества, нежели избрать путь смерти. Последняя лишь временный переход, но не конец, вполне возможно, что твои родители сейчас обрели намного лучшую судьбу...

— Вы в самом деле обещаете отыскать их?

— Я ведь однажды уже говорил — боги никогда не лгут.

— Хорошо, я вам верю, но можно еще одну просьбу? Даже не так, всего лишь вопрос.

— Ашасси, ты позволяешь себе лишнее.

— Пожалуйста...

— С хаканном все в порядке, — ответил на незаданный вслух вопрос Рангор. — Он — мое творение, с ним ничего не может случиться.

— Это хорошо, — почему-то перед глазами стало все расплываться. — Хотя бы он...

Я не успела еще озвучить следующую возникшую мысль о своем наставнике, как бог вновь сам сказал:

— Хватит разговоров. Просыпайся.

* * *

Я не хотела приходить в себя, знала, что испытаю очередную вспышку боли. Даже не физической, нет: той, которую ничем не убрать, что сжимает сердце и не отпускает, заставляя дышать через раз. В памяти всплывает яркое воспоминание: нас настигло темное марево. Из-за меня! Из-за того, что не хотела слушать Дору.

Таротавцы бросили нас там умирать. Это оказались не храмовники, как мы сперва решили, а всего лишь маги, которые думали развлечься за счет двух рутовок. Я очнулась в тот самый момент, когда они привели в чувство Дору и собирались надругаться. Трое крепких мужчин над слабой девчонкой! Магия сама вырвалась из меня, отталкивая таротавцев. Может, это было моей ошибкой, ведь только разозлило мужчин. Их было больше, а я все еще не пришла в себя после воздействия чужого проклятия...

— Больно? — обеспокоенный голос, и я чувствую, как кто-то ласково утирает мои слезы. — Сейчас станет легче, слышишь, Кори, прошу, открой глаза. Где болит?

Болит. Сильно болит! Болит там, где никому не видно. В груди... Но чей это такой знакомый голос? Он уговаривает, просит, и я не выдерживаю, открываю глаза, с удивлением встречаясь с взволнованным взглядом.

— Далион? — просто не верю, а горло сжимает спазм.

— Тшш, все хорошо, — рука замирает на щеке, — теперь будет хорошо.

Хочу оттолкнуть, но сил нет. Совсем. Только неприятная тягучая слабость.

— Не трогай меня... — говорить тоже тяжело, но Далион слышит, убирает руку, с потаенной горечью в серых глазах.

— Ты уже знаешь, — в голосе боль.

Больше он ничего не говорит. Ни извинений, ни слов. Видимо, чувствует, что мне не нужно этого. Все, чего хочу — никогда не видеть его, однако Венский продолжает сидеть здесь. Молча. В тишине. Просто находится рядом.

Зачем? Не могу на него смотреть.

— Уйди...

Хочется пить. Он догадывается, берет со стола стакан с водой, протягивает мне, но я упрямо сжимаю губы.

Никогда. Ничего. От него. Не приму.

— Кори, не упрямься.

Нет. Почему из всех именно он оказался рядом? Что за злая шутка богов?

— Хорошо, — неожиданно холодно отвечает. — Даже сейчас ты все та же эгоистичная девчонка, не интересующаяся ничем, кроме себя.

— Да как ты,.. — я поперхнулась собственным возмущением, закашлялась, но он не обернулся.

Вышел. Демоны б его сожрали! Ненавижу!

— Проснулась наконец, — почти сразу за ним вновь скрипнула дверь, являя мне пожилого мужчину. — Не хорошо так поступать с тем, кому обязана собственной жизнью.

— Ему? — скривилась, чувствуя одновременно какое-то неприятное опустошение и тоску. — Разве я просила, чтобы меня спасали?

Мужчина ничего на это не ответил, только невесело улыбнулся и подошел к прикроватному столику, чтобы взять тот самый стакан с водой.

— Пей, девочка, тебе это нужно.

Дрожащими руками приняла стакан, не сразу осознавая происходящее. Руками?! Двумя руками? Меня пробрал холодный пот. Я чувствую правую руку?

— Да, милая, — догадался о моих мыслях мужчина. — Далион действительно может стать выдающимся целителем. Однако твои шрамы свести не удалось, слишком много лет прошло, а тот, что на лице... Следы, оставленные небесными птицами невозможно убрать, ведь они ранят душу.

— О чем вы? — я отдала пустой стакан, до сих пор не веря, что чувствую правую руку, но она действительно слушалась меня. Ощущала все вокруг: тепло одеяла, твердую поверхность стола.

Боги, я вновь могу ею двигать! Неужели это не сон?

— Когда-нибудь ты поймешь, — мягко сказал мужчина, осторожно беря мое запястье. — Сердце успокоилось, это хорошо. Ларэ Кори, так ведь?

Кивнула.

— Зови меня эр Ариэт, — представился мужчина. — Не знаю, кто вы друг для друга, но ты нехорошо поступила с ним.

Я? Это я нехорошо поступила?! Нехорошо?! Далион не уберег моих родителей! Он виноват в их смерти! Лорд отвечает за своих людей, держит свое слово и не предает. Венский лично дал мне клятву, пообещал защищать... и не спас. Кто он после этого? Он не имеет даже права называться теперь господином.

— Не злись, юная магиня, эта морщинка между бровей совсем тебе не идет.

— Зато шрам к лицу! — скептически выпалила я, на что мужчина серьезно подметил:

— Внешность неважна, главное то, что у человека внутри. Какой толк от красоты, если за ней пустота?

Видимо, у меня как всегда все отразилось на лице. Впрочем, продолжать эту неприятную тему совершенно не хотелось, сейчас меня волновало совсем другое. Я до сих пор ничего не услышала о своей спутнице. Однако почему-то смелости спросить не было. Ведь если с ней что-то случилось — в этом буду виновата только я!

— Тебя нашли недалеко от границы вместе с еще одной девушкой, — медленно начал эр Ариэт, каким-то образом тонко чувствуя мои внутренние метания.

— Что с ней? Она... — я не смогла сказать это вслух, с липким и холодным страхом ожидая ответа.

Таротавцы жестоко избили нас за мое сопротивление, изначально приговорив двух слабых девчонок к смерти. Но тогда мне показалось это лучшим, нежели испытать на себе мерзкие прикосновения выпивших мужчин. Это стало нашим спасением — магия не терпит алкоголя.

— Жива, — успокоил эр Ариэт, заставляя меня громко выдохнуть. Я просто не смогла бы себе простить ее смерть...

Меня вдруг прошиб холодный пот. А Далион? Как он мог простить себе смерть моих родителей? Как может жить, зная, что не сдержал обещание?! Боги, Кори, ты ведь сама поверила ему! Внутри все сжалось. В глубине души я злилась совсем не на Далиона, а на саму себя. И я даже это понимала, только легче было обвинять кого-то.

— Просто выслушай, — неожиданно попросил эр Ариэт. — Не отталкивай, ведь ты действительно дорога ему.

Дорога? Криво улыбнулась. Что на самом деле Далион испытывает ко мне? Жалость? Вину? Все это демоново проклятие! 'А только ли оно?' Ведь Далион — избранник светлой богини: мы были связаны задолго до своего рождения. К бездне! Не хочу ничего знать. Не хочу об этом думать... не сейчас.

— Я выслушаю, — соглашаюсь, но лишь для того, чтобы освободить Венского. Снять наконец-то свое проклятие.

Хватит! Пустые обещания. Это надо было сделать еще очень давно! Все его слова и обещания лишь последствия моего плетения. Знала бы тогда, во что оно выльется, никогда бы не прокляла.

За собственными мыслями даже не заметила, как тихо вышел эр Ариэт, оставляя меня одну в этом незнакомом мне месте. Я ожидала, что вновь придет Далион, но он не спешил возвращаться. На какое-то мгновение даже подумалось, что, возможно, действительно повела себя слишком эмоционально. Впрочем, стоило только вспомнить его лицо и тихое: 'Ты уже знаешь...', как сердце помимо воли окутывала злость. Она разъедала, выкручивала наизнанку, не давала дышать.

Подняла правую руку, медленно перебирая пальцами невидимый теплый воздух. Я до сих пор до конца не могла поверить, что она слушается меня, это казалось невероятным сном. Далион и вправду сильный целитель, раз смог сделать то, что было не подвластно даже храмовникам. Либо лорд Нар никогда и не хотел возвращать чувствительность моей руке? Тяжело вздохнула. Мимолетный восторг почти сразу иссяк, возвращая на время отступившую боль.

Есть ли в мире маг, который может вернуть родных, если даже Темный бог отказывается это делать? И правда ли то, что он говорил? Мама с папой действительно переродились? И сестренка? Кем? Где?

* * *

Мне снился сон. В нем не было боли, только приятное тепло, словно на душе воцарилось лето. Солнечное, яркое лето — моё любимое время года, когда в пшеничном поле уже собраны и возведены стога. Помню, как бегала к папе и помогала метать стог. Хорошо тогда было. Я улыбнулась собственным воспоминаниям, неожиданно замечая впереди до боли знакомую фигуру. Высокий загорелый мужчина и маленькая рыжая девочка клали против солнца пластами сено. Один. Второй. Проходя круг за кругом, аккуратно расширяли стог, чтобы в конце работы наоборот сузить. Девочка заливисто смеялась, получая истинное удовольствие, ведь она делала это с самым родным и близким человеком. Папа никогда не ругал, даже если что-то не получалось, спокойно объяснял и показывал как правильно.

Я не сразу ощутила, что по щекам текут слезы. Мне было здесь хорошо, по-настоящему хорошо, так почему же мне хотелось чего-то большего? Зачем?

Свободы? Нужна ли эта свобода, когда цена так велика?! Ведь в детстве я была счастлива. Пусть не понимала, почему все так боятся лорда Венского и в то же время восхваляют его, но мне было всего семь. Мне не хотелось подчиняться. Однако сейчас, когда знаю свое будущее и предназначение, когда получила эту проклятую силу, осознаю, что если бы всё вернуть назад, то я никогда бы не выбрала магию! Не променяла бы эту обычную жизнь — пожертвовала бы даже свободой, лишь бы быть рядом с родными.

— Глупости!

Помимо воли вздрогнула, с удивлением замечая рядом отца. Маленькая девочка исчезла, но остался папа, осуждающе поджимающий губы и хмурясь:

— Не смей даже думать так!

— Папа...

— Я скучал, — он тепло улыбается, а уже в следующий миг крепко обнимает, совсем как при жизни, сильно-сильно.

— Отпусти, задушишь ведь! — до боли знакомый женский голос с привычными нотками упрека.

Не верю! Просто не верю. Однако папа отпускает, смущенно глядя куда-то в сторону, туда, где стоит она...

— Мама?!

— Моя храбрая девочка, — ласково проговорил самый дорогой на свете человек, широко расставляя руки. — Иди сюда, милая!

Дважды просить не надо было. Я бросилась к маме в объятия, зарываясь лицом в такие родные любимые русые волосы. Боги, как же мне не хватало этого! Маминого тепла, знакомого аромата трав и обычной ласки.

— Доченька, — меня нежно гладят по волосам. — Не кори себя, слышишь, ты ни в чем не виновата, никто не виноват, так было суждено.

— Отпусти нас, — вдруг серьезно просит отец, кладя широкую теплую длань мне на плечо. — Ты справишься, просто поверь, бельчонок. Какие бы ни выпали на твои плечи невзгоды, никогда не сдавайся. Помни то, чему я учил тебя...

— Не сдаваться, — тихо шепчу в ответ, чувствуя на щеках жгучие слезы. — Держать голову прямо и всегда идти вперед, не оборачиваясь назад.

— Мы хотим знать, что наши дети счастливы, — мама с неохотой выпускает меня из объятий, обеспокоенно заглядывая мне в лицо. — Это ведь не конец, милая, когда-нибудь мы снова встретимся, обязательно, пусть в другой жизни, но судьбы всегда пересекаются.

— Ты ведь никогда не верила в это, — третий, слегка насмешливый голос, а затем ласковое, обращенное ко мне: — Здравствуй, мой маленький Коренышь.

За спинами родителями возникает еще один расплывчатый силуэт, с каждой минутой все сильнее обретая знакомые черты.

— Бабушка!

— Не отрекайся от предназначения, как бы ни было трудно.

На глазах вновь слезы.

— Я хочу с вами!

— Нет, маленькая, нельзя, — грустно улыбаются родные.

— Я сплю? — понимаю очевидное, но надежда внутри загорается с новой силой: — Или это происходит на самом деле?

— Коренышь, помнишь, что я всегда говорила? — бабушка озорно мне подмигнула, тепло обнимая дочь. — Даже если ты спишь, это не значит, что происходящее сон...

Обессилено падаю на колени, размазывая по лицу горячие слезы.

— Не хочу, чтобы вы уходили! Пожалуйста! Возьмите меня с собой, не бросайте здесь.

— Мы не уходим, — в голосе мамы грусть, — мы всегда будем с тобой.

— Вот здесь, — папа легонько стучит кулаком по своей широкой груди. — Пока ты нас помнишь, мы рядом, в твоем сердце.

Больно. Не хочу просыпаться! Однако чувствую, что этот странный волшебный сон начинает постепенно исчезать.

— А Ронни? — в последний миг осознаю, что именно здесь не так. — Где Ронни? Почему ее нет вместе с вами?

— Ты ведь уже знаешь ответ...

Бабушкин голос стихает последним.

* * *

С твердым осознанием услышанного, решительного распахнула глаза. Ронни — жива. Боги, она жива! Внутри зарождаются былая решимость и прежняя жажда к жизни, ведь сестра не погибла, она где-то есть, одна, а значит, я обязана ее найти.

— Жива, — помимо воли вырывается единственное слово.

— Кто жива? — рядом раздается знакомый взволнованный голос.

Далион! Он снова здесь, сидит рядом, на краю кровати. Сколько прошло времени? За окном рассвет.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает обеспокоенно и осторожно проводит рукой по моим волосам.

Не спешу отвечать, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ничего не болит, разве что неприятная слабость во всем теле. О чем и сказала, замечая промелькнувшее облегчение в серых глазах.

— Это хорошо...

И снова тишина. Почему-то в его присутствии неловко. Вроде хочешь что-то сказать, но не можешь найти слов. Да и нужно ли? Уж слишком большая радость и какое-то непривычное облегчение переполняли меня после встречи с родными.

— Дай, пожалуйста, руку.

Если он и удивился, то не показал этого, послушно выполнив просьбу. Протянул мне чересчур женственную для мужчины ладонь с тонкими аристократичными пальцами. Моя же, с мозолями и ссадинами, на фоне его кажется грубой и некрасивой, однако все равно меньше.

Закрываю глаза, пытаясь нащупать знакомое плетение, ощутить собственные нити, так глупо использованные несколько лет назад. Вот они... у самого сердца, тесно переплетаются с сосудами и аурой. Как странно. Изумленно замерла, уже не рискуя сделать то, что собиралась.

— Плетение давно стало частью меня, — неожиданно с горечью проговорил Далион, прекрасно догадываясь, что именно делаю. — Даже ты не сможешь избавить меня от него.

В его словах был смысл. Небесные нити действительно крепко вросли в ауру и сплелись с сосудами и жизненно важными органами. Только как такое возможно? Все должно было быть иначе! Я никогда не видела, чтобы проклятие так себя вело. Впрочем, это не обычное проклятие, а Далион не простой маг.

— Придется тебе потерпеть мое присутствие, — иронично улыбнулся он, отпуская мою ладонь. — Мне же научиться жить с этим, как жил и раньше.

На какое-то мгновение, кажется, даже стало совестно. Какую бы боль ни причинил мне Далион своими действиями, я не имела права так поступать. Вот только поняла это слишком поздно. Как теперь исправить то, что сделала? Ведь на самом деле, что бы я ни думала, не будь моего проклятия, он бы даже и обещания никакого не давал! Да, вряд ли когда-нибудь прощу Далиону мои жуткие годы в пансионе, пусть он даже в самом деле сделал это только лишь, чтобы спасти от того мифичного друга его отца, как не прощу и его попытки лишить меня силы — только все это не давало мне право распоряжаться чужой жизнью. Теперь ответственна за то, что происходит с ним...

— А до того, как ты отдал мне браслет, что ты чувствовал? — холодно спросила я, понимая, что раньше именно исцеляющее плетение сдерживало мое проклятие. — Помнишь, ты сказал, что стал чувствовать проклятие, только когда отдал мой старый браслет.

— Помню, — с удивлением согласился маг, — казалось, раньше проклятие было не так глубоко, сейчас же оно словно все сильнее врастает в сердце, — Далион положил ладонь на грудь. — Однако, когда вновь увидел тебя, стало легче. Это странно, но твое присутствие будто бы ослабляет давление...

Откровенно говоря, я просто не знала, что сказать. Ведь была уверена, что сниму проклятие и освобожусь от ненужного мне внимания Венского. Просто забуду его, как частичку своей прошлой жизни. И все равно — верны ли мои догадки? Пусть он в самом деле наместник светлой богини, меня это не касается. Вычеркнула бы его из собственной жизни, выбрав путь Темного бога, а теперь, выходит, сама загнала себя в ловушку, связав нас лишь сильнее. Почему мы слишком поздно осознаем свои поступки? Почему сначала делаем, а только потом думаем?!

— Ты ненавидишь меня, — по-своему расценил мое молчание Венский. — У тебя есть на это право, ведь я не сдержал обещание. Знай, оправдываться или извиняться не стану, ведь мои слова уже ничего не изменят, но прошу лишь одно — не прогоняй. Мне больно, когда тебя нет.

— А мне больно, когда рядом ты, — честно призналась я, понимая, что в происходящем только моя вина. — И никаких извинений давать крестьянке ты не должен, как и обещаний. Ты был в своем праве распоряжаться моей судьбой, пока во мне не проснулась сила. И в смерти родителей твоей вины нет — война не щадит никого, я прекрасно это понимаю. Более того, не знаю, что именно случилось. Мои нападки были не оправданы, за это должна я просить прощения. Однако то, что ты пытался сделать еще тогда, в школе, действительно никогда не смогу забыть. Только все это детские обиды, которые не давали мне права лишать тебя свободы выбора...

— Кори! — договорить мне не дали, сжав мои ладони. — Послушай Кори...

— Нет, Далион, это ты меня послушай! — я не стала делать попыток вырваться. — Клянусь, что придумаю, как освободить тебя от проклятия, и тогда, поверь, потом ты и не вспомнишь об одной слишком наглой крестьянке. Ты — будешь свободен!

— Я никогда не буду свободен, — он покачал головой. — Ты не задумывалась, почему твое проклятие страха так странно сработало? Да, возможно дело в том браслете, но ведь сейчас его нет. Почему ты не хочешь принять того, что нравилась мне задолго до проклятия? Ты не думаешь, что такой результат вышел потому, что я действительно испытываю к тебе чувства?

— Даронн не говорил с тобой, да? — неожиданно поняла я, действительно не особо веря, что дворянин мог заприметить какую-то чумазую неотесанную девчонку. — Что было после того, как я сбежала из академии? Как ты оказался здесь? И...

Задать главный вопрос я все-таки не осмелилась, однако хотела знать — пытался ли он хотя бы спасти моих родных? Впрочем, кажется, Далион сам все понял.

— Ты ведь давала клятву при вступлении в Ковен магов?

Кивнула.

— Все совершеннолетние маги были призваны на войну, в том числе и мой отец. Я не стану лгать, будто сделал все, что в моих силах, чтобы спасти твоих родных. Нет, это не так. Почти сразу вместе с остальными целителями я был отправлен в самые горячие точки. Мне даже не удалось просто переговорить с отцом, ведь он, как и я, был сразу брошен в центр боевых действий... — Далион запнулся, словно собираясь с мыслями. — Война пришла внезапно. Столько лет мы держали границы, и в один миг они просто рухнули. Я не мог все бросить и кинуться в Гортил, хоть и старался выбирать места поближе, только все равно не успел...

И снова тишина. Я не знаю, что сказать. Тогда он сам продолжает.

— Переходами и перемещениями управляет Ковен, он распределял магов. Нет, не подумай, что я оправдываюсь, многое произошло с того момента, как ректор созвал нас в зале, но молю: не надо ненавидеть меня. Это убивает.

— А твой отец? — тихо спросила, в действительности не ненавидя его. Кажется, я вообще ничего к нему не испытывала, лишь досаду от того, что наши пути снова пересеклись.

— Погиб...

— Прости.

— А ты? — он коснулся дрожащими пальцами моей щеки. — Что случилось?

— Это долгая история, — у меня не было никакого желания рассказывать все то, что пережила за эти несколько месяцев. — Да я и не хочу вспоминать.

Он не стал настаивать, ведь и у Далиона осталось то, что хотелось бы забыть. Возможно, когда-нибудь мы расскажем друг другу, но не сейчас. Сейчас меня вновь начнут по ночам преследовать кошмары сырых темниц и жуткие встречи со Светлым Паладином...

* * *

Медленно потекли дни в этом странном, но таком уютном и, кажется, родном месте. Меня удивляло, что совершенно чужие люди помогают друг другу, проявляют заботу, сопереживают и дарят частичку своего тепла. Нет, не скажу, что стала абсолютно верить всему, что видела, или доверять этим невольным товарищам по несчастью, но не признать удивительно доброе отношение здешних гостей не могла.

Я тоже помогала. После того, как оправилась, каждое утро вставала ни свет ни заря и шла на кухню, где заготавливала лечебные мази. Со временем окрепла и Дора, которая устроила мне выговор не за то, что мы чуть не погибли, а за глупый обман с именем. Впрочем, недолго, девушка была очень отходчива, хотя и груба — могла без зазрения совести сказать всё, что думает. Так что её тираду, пожалуй, слышал весь этаж.

Вот только саму себя простить так и не смогла, часто вспоминая родных. Рангор верно сказал, что погрязши в собственной боли и эгоизме, забыла о других. И теперь я старалась исправиться.

Дора чаще всего помогала целителям в операционных. Она вполне спокойно переносила вид крови и отлично держалась. Откровенно говоря, мне не удалось себя заставить смотреть на эти действа. Нет, конечно, мы проходили в академии разное, как и в школе, но я всегда знала, что лечение не моя сильная сторона, поэтому, пока здесь, пыталась помочь действительно тем, чем могла. Мне удалось снять необычнее проклятие с трех пострадавших магов. Не сразу, пришлось повозиться, прежде чем удалось понять его суть. Я впервые встречала такие арканы и поэтому старалась не только снять, но одновременно и запомнить. После того, как мне это удалось, целители смогли приступить к своей работе. После еще часто привозили раненых именно с этим необычным проклятием, для которого со временем мне даже удалось придумать антидот.

В то же время я прекрасно помнила о задании храмовника, тем более Мрак не давал мне этого забыть — и теперь монетка вновь хранилась у меня. К слову, мой четвероногий спутник тоже был в полном порядке и даже радовался своему длительному отдыху в конюшне, где за ним хорошо смотрели.

Однако для меня важнее было отыскать сестру, нежели ехать неизвестно куда и зачем. Не говоря уже о том, что на мне тяжелым грузом лежали последние события. Я даже не набралась смелости поговорить с Далионом о пророчестве и наместниках. Ведь если Расго с ним не говорил, то выходит, что Венский, скорее всего, даже не знает, кто он. Только сейчас все это казалось неважным.

— Почему ты так уверена, что Ронни жива? — в который раз спросил Далион, не считая сон достаточным основанием для доказательства.

Мы с ним стояли на балконе второго этажа, глядя на заходящее солнце. День был трудным и изматывающим, я еле держалась на ногах, но свежий воздух был мне просто необходим после стойких лекарственных ароматов и запаха крови.

— Я. Знаю. Это.

То был не просто сон!

— Хорошо, — не стал спорить он, — но девятилетний ребенок не выживет один в этом мире, да еще в такое время.

— Спасибо, — саркастично выдохнула я, опираясь на перила, — ты умеешь поддержать.

— Я просто пытаюсь мыслить логично, — спокойно ответил Далион, нисколько не обижаясь на мою интонацию. — Нужно понять, откуда лучше начать поиски.

— А кто сказал, что ты будешь мне помогать?

Все эти дни он постоянно был рядом. Ненавязчиво, словно бы случайно, однако я прекрасно замечала его внимание и присутствие. Легко, невзначай, касается волос, задерживает руку на моей ладони, а иногда осторожно берет под локоток и отодвигает, чтобы пройти. Сперва я злилась и раздражалась, но со временем просто привыкла, замечая, что с каждым днем ожидаю увидеть его возле себя. Все-таки здесь он был мне самым близким, тем, кто связывал меня с прошлой жизнью, от которой, казалось, больше ничего не осталось.

— Кори, это даже не обсуждается.

Я вздохнула, ожидая такого ответа. Только вот я давно уже прибегла к запретной магии крови, разве что признаваться в этом не собиралась, тем более заклинание почему-то не дало результата. Если расскажу, Далион только сильнее убедится в своей правоте, а я верила, что сестра жива. Нет. Не так. Теперь точно это знала! Однако как расценивать то, что ничего не получилось, не знала, ведь родная кровь просто обязана была откликнуться. Даже на миг промелькнула дурная мысль о том, что Ронни не моя сестра, но я быстро её отогнала. Родители бы не стали такое утаивать, не говоря уже о нашем очевидном сходстве.

Только как её искать? Ведь Ронни может быть где угодно! Как бы я ни отрицала помощь Далиона, понимала, что сама не справлюсь, слишком много мне нужно сделать, но и наступить на собственную гордость тоже не могла...

В итоге я решительно была настроена на днях покинуть гостеприимный дом эра Ариэта. Пожилой лорд оказался бывшим командиром и магом таротской армии. Это действительно был добрый и отзывчивый мужчина, у которого были свои взгляды на происходящее. Он понимал, что будет, если кто-то узнает о его деятельности в особняке, и все равно спасал многие жизни. Я очень была ему благодарна, хотя он и продолжал неустанно твердить, что сделал все Далион. Пусть так, это ничего не меняло.

Бывало, поздними вечерами у теплого камина, когда находилась минутка отдыха, эр Ариэт вспоминал свое прошлое. На руках мужчины было много крови, он не скрывал этого, как не скрывал и того, что считает войну злом и жалеет о собственном прошлом, которое не может уже изменить. Он ушел в отставку, не имея за спиной ни родных, ни друзей. Мне было жаль пожилого лорда с грустным взглядом, который любил говорить, что люди в действительности все равны. Мы рождаемся в разных условиях, но перед смертью у нас нет ни статуса, ни денег. Почему-то именно эта мысль заставила по-новому взглянуть на Далиона. Эр Ариэт часто начинал о нем разговор, может, поэтому однажды я все-таки призналась, кем мы являемся друг другу. Пожилой лорд отреагировал совершенно спокойно, даже с улыбкой: 'Ненавидеть кого-то всегда проще, чем попытаться полюбить, но именно те, кого мы встречаем в детстве, остаются с нами навсегда...'

В любом случае я уже давно приняла решение. В одиночестве мы слабее? Может и так, но мне спокойнее. А проклятие? Я действительно не знала, как освободить Далиона, чтобы не травмировать ему ауру. И как бы за эти дни ни привыкла к его постоянному присутствию, просить поехать вместе со мной не могла. И так перед ним виновата, а брать еще ответственность за его жизнь — это слишком.

— О чем ты задумалась? — заметил мое состояние Далион, но я лишь слабо улыбнулась.

— Холодно, я пойду обратно...

* * *

На следующее утро я встала на рассвете, чтобы никого не будить, и тихонько пошла на конюшню. Как оказалось, незаметно пройти не удалось — Дора уже ждала меня внизу, каким-то образов догадавшись о моем плане.

— Конечно, догадалась, — ответила на незаданный вслух вопрос проницательная девушка. — У тебя на лице написано большими буквами... — тут она запнулась, словно пытаясь что-то вспомнить, — как же там оно называется... а! Решимость! Вот!

— Ты же понимаешь, что не остановишь меня?! — это был даже не вопрос, а утверждение, впрочем, Дора, кажется, не поняла этого.

— Я не могу тебя отпустить — это самоубийство!

— И как же ты думаешь меня остановить? — я раздраженно фыркнула. — Или всем уже рассказала?

Понимала, что может груба, но ничего не могла с собой поделать. В мои планы не входило кому-то что-либо объяснять или доказывать, однако Дора нисколько не смутилась и даже не заметила моего тона или только сделала вид.

— Нет, конечно, не сходи с ума, Кори, куда ты поедешь в такое опасное время? Здесь хотя бы есть от нас какая-никакая польза, а от смерти твоей что изменится?

— Не забывай, я — магиня, — резонно напомнила очевидный факт, — а где-то там моя младшая сестра, которая ждет и верит, что приду! Так что уйди с дороги, лучше сама, больше предупреждать не стану.

Однако она и не подумала меня слушать, а наоборот твёрдо подошла к Мраку и погладила по гриве, не обращая никакого на меня внимания.

— Тогда возьми меня с собой! — неожиданно заявила девушка, поднимая с пола небольшую сумку, которая была явно заготовлена заранее. — Ведь моя сестра в таком же положении и ты сказала, что знаешь, где она.

— Где она была, — поправила я. — Уверена, детей первыми вывезли из школы. И я попытаюсь узнать, куда именно, но сама. Ты будешь только мешать! Мне не нужен маг, который не управляет своей силой — это только дополнительный груз. Не говоря уже о том, что по твоим способностям, скорее всего, станешь прислужницей Светлой богини. А кто как не целители лучше всего обучат тебя этой магии?!

— Зато честно, — безразлично пожала плечами Дора, нисколько не обижаясь на мою жесткую правду. — Ну раз ты все равно едешь и мне никак тебя не отговорить, возьми с собой её, — она протянула мне сумку, что все это время продолжала держать в руках. — Там пр... — Дора запнулась и витиевато выругалась. — Проклятье, как же правильно?! При.. Пра... Солдаты только вчера обсуждали. Еда, в общем, и необходимое в дороге.

— Провизия?

— Да! — раздраженно хлопнула себя по лбу Дора. — Никак не выучу все эти словечки. Хотя чему удивляться, надеюсь, хоть сестричка грамоте выучиться. — Она широко улыбнулась и подвела ко мне Мрака. — Надеюсь, ты отыщешь их.

— Обязательно! — заверила я и протянула сложенный вдвое листок. — Отдай это, пожалуйста, эру Ариэту.

— Только ему? — догадливо и в то же время насмешливо уточнила она.

— Далиону мне нечего сказать...

И без слов было понятно, на что намекает Дора. Пусть ей я ничего и не рассказывала, но даже она заметила, что меня с Далионом связывают не простые отношения. Я улыбнулась собственным мыслям. Не простые? Всего лишь глупое проклятие.

— Береги себя, — скомкано пожелала девушке, — ты справишься!

Я уже собиралась запрыгнуть на Мрака, когда меня неожиданно крепко со спины обняли.

— Спасибо тебе!

На какое-то мгновение я даже смутилась, не делая попыток отстраниться, а в памяти помимо воли всплыла Арисс. Она обнимала меня также. Сердце неприятно кольнуло. Где она сейчас? Жива ли?

— Прости, не знаю, как ещё отблагодарить! — честно призналась Дора. — Для меня никто никогда ничего не делал, а ты спасла, ещё и о сестре моей побеспокоилась...

Говорить о том, что в действительности, думаю только о Ронни, не стала и серьезно сказала, натягивая капюшон:

— Тогда живи! Не опускай руки и иди только вперед.

— Обещаю.

* * *

Острие клинка блестело в предрассветных лучах. Солнце только-только показалось, несмело выглядывая из-за горизонта. Я встала еще затемно, дрожа от утреннего холода и стряхивая капли росы с лица. Чтобы немного согреться, решила потренироваться. Честно признаться, за время, проведенное в темнице у храмовников, а затем в особняке эра Ариэта, отвыкла от своего меча и даже позабыла некоторые техники. Пусть мистер Горан тренировал меня лишь ради собственных целей, все равно я была и буду ему благодарна за те знания, что он дал.

Вот и сейчас пыталась воссоздать технику Оросса, изменив лишь некоторые аспекты формулы. Например, вместо аркана темного проклятия пыталась воззвать к Светлой богине, как делал это когда-то Далион.

Жалела ли я о том, что ушла? Нет. Ведь у меня снова появилась цель. Однако Мрак относился к ней скептично. Даже сейчас наблюдал за моей тренировкой с толикой пренебрежения и насмешкой в темных глазах.

— Ты ведь хочешь, чтобы я помогла твоему хозяину?

Конь согласно кивнул.

— Вот, значит, и не критикуй!

Мрак в ответ только привычно фыркнул, а я вернулась к тренировке. В последние дни не только часто призывала меч, но и пыталась управлять сознанием, как учил наставник. К сожалению, второе давалось мне хуже. Видимо, мистер Горан не только контролировал мои перемещения, но и направлял. Иначе как понять, почему без него ничего не получается? Единственное, что выходило — погрузиться в свое особенное место, которое неожиданно стало меняться. В нем больше не было бабушкиного присутствия или родного дома, теперь я все чаще погружалась на ту самую поляну, куда иногда приходил Рангор. В эти редкие мгновения он все чаще молчал, наблюдая за моими медитациями.

Здесь же, в серой реальности, были только холод и память о близких. Странное дело, но о родителях я стала вспоминать чаще только после их смерти. Разные мелочи, которые одна за другой всплывали в памяти. И боль... Почему так? При жизни мы забываем о дорогих нам людях, начиная жалеть о недосказанном лишь после того, как лишаемся такой возможности. Если бы я только знала! Когда в последний раз говорила им, что люблю? Наверное, еще в далеком детстве. Да, после той встречи во сне на душе стало спокойнее, но вина уходить не желала.

'Запомни, рыжий лис, долги нужно всегда возвращать!' — частенько говорил мне отец. Именно сейчас в памяти стала всплывать давно забытая фраза. Это было связано с моим желанием избавиться от монеты храмовника. Совесть? Не знаю. Однако даже Мрак укоризненно качал своей темной мордой, наблюдая за моими слабыми попытками выкинуть странный 'подарок'. Впрочем, в настоящий момент все это мало меня волновало. Я должна найти сестру, а уже потом буду разбираться с остальными нависшими трудностями. Только откуда начинать поиски? И почему ни одно заклинание не срабатывает? Такое ощущение, будто невидимая преграда закрывает Ронни, не давая нужному аркану найти путь.

Я мотнула головой, отгоняя мрачные мысли и возвращаясь к собственному клинку. Взмах, разворот и выпад. Движения плавные, выученные еще со школы.

— Это все не то!

Без настоящего противника нельзя почувствовать силу удара и сопротивление. Да, мистер Горан учил заниматься самостоятельно, с одной лишь стихией, но это не приносило мне того удовольствия, что во время поединка с соперником. Хотелось ощутить знакомый всепоглощающий пыл и азарт.

Холодный утренний ветер подхватывает клинок, играет с ним, но мне хочется испытать настоящую силу. После того, как я убила укадара, меч словно стал быстрее и сильнее. Как и тогда в школе, нити вместе с кровью впитали чужую энергию? А может, дело во тьме? Почему мне так хочется вновь ощутить пульсирующую искру жизни в своих руках? В памяти ярко всплывал страшный момент моего сражения: хриплый стон укадара, брызнувшая желто-бурая кровь и потухший взгляд. Боги, что со мной?

Я закусила губу, пытаясь справиться с собственными необъяснимыми чувствами. Сколько дней прошло, как я покинула особняк эра Ариэта? Возможно ли, чтобы в лесу ни разу не встретилась нечисть? Сейчас мне этого очень хотелось. Верно говорят: судьба -привередливая дама, ведь когда не надо — обязательно наткнешься! Скажете, глупость -искать на свою голову беду? Я и сама это понимала, но совершенно не хотела думать над собственными неестественными желаниями. Тем более что это не единственная странность. В последнее время заметила, что совсем не испытываю страха, казалось, вовсе разучилась бояться. Даже смерть больше не вызывала прежнего трепета и ужаса. Я знала, что не могу умереть, пока не выполню волю Рангора. Наверное, именно это придавало решимости и в то же время напрочь лишало инстинкта самосохранения. Пусть! Если это сделает меня сильнее — я согласна!

Мой путь пролегал обратно к родной деревне. Оттуда все началось, а значит, там могло что-нибудь остаться. Пусть больно, но в прошлый раз я могла что-то упустить.

— Демон! Должна же быть в этом лесу хоть какая-нибудь нечисть!

И словно подтверждая мой гневный окрик, позади вдруг раздался шорох. Я скорее почувствовала, чем увидела. Нечто крупное, может даже выше и больше медведя, хищное и голодное. Оно медленно приближалось с юга, нацелившись именно на меня. Не знаю, каким образом, но прекрасно ощущала чужую жажду крови.

Я предвкушающе улыбнулась, сжимая рукоятку клинка.

— Ну же... иди сюда!

Меня услышали. Замерли. Совсем близко, так, что я услышала прерывистое хриплое дыхание за спиной. Или просто почувствовала? Со мной такое было впервые, но уверена, что права. Более того, мне даже не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто там стоит. Перед глазами сам собою возник образ шарраха — крупного лесного хищника. Казалось, он прямо передо мной, так отчетливо его видела, всего в нескольких шагах перебирает лапами, готовясь к атаке.

Все произошло в одно мгновение. Я даже не успела понять случившееся. Как мне удалось увидеть нечисть мысленно? На размышления просто не было времени. Резкий прыжок шарраха и мой собственный разворот с наклоном. Противный булькающий звук вошедшего клинка в тело...

— Далион?! — мой испуганный и одновременно изумленный крик разрезал возникшую мертвую тишину леса.

Я зажала рукой рот, не веря собственным глазам. Этого не может быть! Такие знакомые, широко распахнутые в удивлении серые глаза, стиснутые зубы. Из его вмиг побелевших губ вырвался страшный хрип, после чего по подбородку потекла кровь.

— Кори... — гримаса нестерпимой боли исказила прекрасное лицо.

Время остановилось. Словно со стороны я увидела, как содрогнулось тело Далиона, когда он выдернул клинок из своей груди, как, не проронив больше ни звука, со звоном уронил мой окровавленный меч. Маг медленно повалился на землю, будучи придавленным мертвым шаррахом.

Я изумленно застыла, чувствуя, как к горлу подступает ком и постепенно охватывает паника. Это все сон! Просто страшный сон.

Глаза мага закатились, а я... я кажется перестала дышать. Осознание того, что я сделала пронзило меня с ног до головы.

— Далион! — я кинулась к магу, забывая обо всем на свете, пытаясь стянуть тяжелую тушу с мага. — Боги, как ты вообще тут оказался? Зачем влез?

Он услышал. Приоткрыл стекленеющие глаза. Закашлялся. Кровь сильнее хлынула изо рта и из носа.

— Я ведь не умею исцелять! — отчаянно воскликнула, дрожащими руками зажимая страшную рану на груди и одновременно вспоминая все, чему учила нас мисс Виолис, но почему-то кровоостанавливающее заклинание не срабатывало.

Жизнь все быстрее угасала в серых глазах, возвращая мне обратно умение бояться. Мое сердце билось с такой силой, словно желая вырваться на волю. Спина взмокла, а руки, по локоть в крови, предательски задрожали.

— Прошу, Далион, не умирай. Только не так, не здесь...

Как такое могло произойти? Только бы спасти. Как бы я ни ненавидела его, смерти уж точно никогда не желала. Спокойно. Возьми себя в руки! Сначала остановить кровь, затем обезболить и создать аркан исцеления, чтобы аккуратно соединить сосуды...

Проклятье! Почему не выходит? 'Проклятие!' Боги, проклятие! Меня осенило. Тут же взглянула на Далиона внутренним зрением, узнавая голубые нити, окутывающие сердце мага. Вот в чем причина! Мой меч ведь тоже оплетен нитями и каким-то образом они вновь среагировали друг на друга, не давая мне исцелить Далиона. Совсем как когда-то давно с Расго!

Или сейчас или никогда. Не задумываясь больше ни на миг, потянула за край нити, понимая, что выбора просто нет. В тот же миг тело Далиона свело судорогой, но я не остановилась. Не сейчас, нельзя. На удивление нить легко поддалась и потянулась к моим рукам сама.

— Прости меня... — сипло прошептала, с болью наблюдая, как магия ассиры продолжает скручивать его тело, — но ты должен жить!

Сколько прошло времени? Минута, две, полчаса? Время текло мимо меня. В какой-то момент в моих руках оказалось все размотанное плетение, которое создала три года назад для ненавистного мне человека. Могла ли я тогда подумать, что сама сниму его лишь ради того, чтобы он жил?..

Как только аура очистилась от влияния моих нитей, я смогла остановить кровь. После чего принялась бережно восстанавливать сосуды. Кропотливая работа, которую раньше знала только в теории. Затем стянуть мышцы, заживить края раны. Прошел не один час, прежде чем я закончила, но даже тогда Далион выглядел плохо. Мне совершенно не нравилось его состояние. Он не реагировал на мои попытки достучаться до его сознания, хотя мне удалось привести ткани в более-менее нормальное состояние и даже восстановить ауру.

Дыхание было все такое же прерывистое, а мертвенная бледность не сошла с лица. Может, я сделала что-то не так? Где-то ошиблась? Сознание заполонила жуткая безнадежность, ударила под дых, выкручивая наизнанку. Он мне никто, так почему же так страшно?

Страшно?! Я действительно боялась потерять блондина. Потерять еще одного близкого мне человека...

В плечо легонько ткнулся теплой мордой Мрак. Невольно обернулась, понимая, что это не мой конь, а незнакомая белоснежная лошадь, по всей видимости, Далиона.

— Ты тоже за него волнуешься? — сипло спросила, прижавшись к конской щеке.

Мне не ответили. Я только тяжело вздохнула, не зная, как быть дальше и что на самом деле чувствую. Вину? Злость на саму себя и него? Даже не сразу заметила, как нас стали окружать. Только когда Мрак громко ударил задними копытами, привлекая мое внимание, увидела вокруг длинные тени.

Целая стая шаррахов!

— Не сейчас, — раздраженно выкрикнула в пустоту, совершенно не испытывая перед ними страха. Откуда-то пришла уверенность, что они не тронут. Более того, нечисть действительно замерла на месте, словно понимая мои слова.

'Ты зс-свала нас-с-с...'

Я не сразу осмыслила, что раздавшийся в голове голос принадлежит одному из шаррахов, а когда осознала...

— Вы разговариваете?!

'Ты зс-свала нас-с-с!' — вновь тот же голос, а перед глазами помимо воли всплывает картинка моей утренней тренировки и сильного желания встретиться лицом к лицу с опасностью, ощутить страх, сразиться хотя бы с нечистью.

Да нет же.... этого точно не может быть!

'Ты каким-то образом влияешь на нечисть...' — некстати вспомнились слова храмовника.

Неужели это привело шаррахов?

— Уходите! — отчаянно сжала кулаки. — Уходите, оставьте меня! Из-за вас это произошло!

Нет, это было не так. Не они виноваты. Я сама звала их! Во всем только моя вина!

— Из-за меня умирает мой...

Невольно запнулась, чуть не выкрикнув 'друг'. Нет, он не был мне другом, никогда не был. Враг? Мой враг с детства. Нас связало проклятие, но теперь и его нет. Далион снова отнесется ко мне лишь как к бесправной крестьянке. Пусть! Лишь бы жил.

Прикоснулась к его руке, сжала тонкие пальцы.

— Проклятие! — раздраженно выругалась я. — Совсем холодные!

Я тут же встала и поспешила к своим вещам, чтобы достать одеяло. Надо было сразу догадаться. Вряд ли сырая земля способствовала выздоровлению. По пути невольно задержала взгляд на беспокойной белой лошади. Среди ее поклажи могла быть сменная одежда Далиона!

Забрала сумки, собрала хворост и развела костер. Поставила котелок с водой, после чего наломала еще новых еловых лап, так как те, на которых я спала, никуда уже не годились. Расстелила одеяло и перетащила на него Далиона. Несмотря на всю его худобу, оказался он совсем не легким, а чтобы стянуть плащ и снять испорченную куртку пришлось приложить немало усилий. Рубашка была давно разорвана мною по краям — ее оставалось только выкинуть.

Аккуратно приподняв Далиона за плечи, прислонила его к себе, чтобы не испортить сделанное наспех ложе, и принялась смывать теплой водой со спины и груди кровь. Розовые ручейки потекли вниз, тут же впитываясь в землю. Стараясь не намочить одеяло, я не сразу обратила внимания на его худощавую спину. Когда же подняла взгляд... мои руки обессилено опустились. Бесчисленные рубцы стягивали светлую кожу мага.

Внутри неприятно кольнуло. Я ведь совсем не знаю, что с ним было, и как он выжил в этой войне? Откуда эти ожоги? Что произошло?

Далион неожиданно вздрогнул, напрягся и открыл затуманенные нездоровой пеленой глаза.

— Кори, что ты делаешь?

Сердце радостно подпрыгнуло. Очнулся! Боги, очнулся. Меня захлестнуло облегчение. Спасибо!

— Тшш, все в порядке, — бодро заверила я, одновременно вытирая сухим полотенцем и быстро натягивая на него шерстяную тунику, в надежде, что он не заметит моих настоящих эмоций. — Теперь точно в порядке!

Он не ответил, слабо выдохнул и тяжело на меня облокотился. Я просунула его руки в широкие проймы туники, после чего аккуратно уложила Далиона обратно на одеяло, укрыв сверху другим.

— Спасибо...

— Чем ты думал?! — все-таки не смогла смолчать. — Кто же подкрадывается со спины?

— Шаррах... — Венский попытался улыбнуться, но вышло скорее вымученно. Он был еще слишком слаб, и я прекрасно это видела.

Почему шарраха смогла ощутить, а Далиона нет?!

— Прости меня, — покаянно прошептала, просто не зная, что говорить. 'Извини, что проткнула тебя своим клинком?' Даже в мыслях жутко звучит.

— Уже, ведь ты не бросила меня, а значит... — Далион довольно улыбнулся, собираясь еще что-то сказать, но я опередила его:

— Как я могла? Ты не приходил в себя!

— Пусть так, — все с той же улыбкой согласился Венский.

— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросила, где-то в глубине души понимая, что разговор выходит крайне странным.

— Как человек, которого ранили мечом, — неожиданно серьезно ответил он, на мгновение прикрывая глаза, будто бы к чему-то прислушиваясь. — Ты молодец! — неожиданно похвалил он. — Ткани и сухожилия срастила верно, даже подумала о защитном барьере, препятствующему распространению инфекции. Только восстанавливая сосуды, немного переусердствовала. Вот здесь, прямо под рубцом образовалось слишком большое уплотнение, это не хорошо. Не стоит использовать формулу Дорракха при внешних кровотечениях, в таком случае лучше обратиться к стихии воды. Тогда бы кровь не загустела столь быстро и не образовался тромб...

Я растеряно слушала Далиона, понимая, что не могу ничего сказать. Вот совсем ничего. Слов не было. Просто слезы. Вот так, на ровном месте, совершенно на меня не похоже.

— Больно мне, а плачешь ты? — Маг удивлённо прервал свою речь. — Боги, Кори, все же хорошо!

Хорошо? Он таким будничным тоном говорит о своем ранении, словно и не умирал несколько минут назад. Кажется, он даже не понимает, насколько сильно я испугалась за него. Да, мне самой не хотелось показывать своих настоящих чувств, но слушать о том, как Далион рассуждает о себе, словно читает лекцию на паре, было выше моих сил. Встала. Раздражённо вытерла слезы.

— Рада, что все хорошо! — криво улыбнулась сквозь слезы, взяла котелок и пошла обратно к костру. Надо было еще для него приготовить лечебный отвар.

Я сама не понимала, что на меня нашло. Возможно, я была слишком растеряна случившимся и собственными эмоциями, а может просто злилась на такое показное равнодушие, ведь сама еще каких-то пару секунд назад пыталась справиться с собственной паникой и спасти этого надменного аристократа, а еще... на него ведь больше не действует мое проклятие! Почему же он ведет себя также? Почему не скривится, как в детстве, при виде собственной бывшей крестьянки, и не назовет неблагодарной смердкой?

— Кори... — слабый тихий голос все-таки заставил меня обернуться.

— Что, Далион?

— Почему ты ушла из поместья? — вопрос оказался настолько неожиданным, что я невольно замерла с вытянутой рукой над котелком, так и не бросив в воду листья шиповника.

— А почему ты пошел за мной?

— Кори, тебе ведь уже не пять лет, — слабо усмехнулся Далион. — Впрочем, давай поиграем в вопросы: ты правда думала, что я позволю уйти одной?

— Надеялась, — непонимающе прошептала я. Неужели он совсем ничего не чувствует? Ведь больше нет влияния моих нитей!

— Снова ты за свое? — вдруг с досадой воскликнул Далион и тут же закашлялся, переходя на хриплый шепот: — Страдаешь и носишь в одиночку все в себе. Ты хоть представляешь, что я чувствую, наблюдая, как ты губишь себя? Почему для тебя так тяжело принять помощь?

— Потому что я не понимаю ее цели, — честно ответила, не веря больше ни в чьи бескорыстные побуждения. — Зачем тебе мне помогать? Тем более сейчас, когда... — я так и не смогла ничего сказать вслух о нитях.

— Ты вернула мне смысл жизни, я ведь говорил уже однажды, что...

— Что любишь меня? — я недоверчиво фыркнула, вспоминая разговор после турнира. — Так ты же был под проклятием! Я не наивная дурочка и прекрасно знаю, что в такую, как я, нельзя влюбиться. Ведь я даже на девушку не похожа — меня легко можно спутать с мальчишкой, не говоря уже о шраме на пол-лица. Так к чему все это? Или ты вновь начнешь рассказывать свою чушь о ярком солнце, что осмелилось заглянуть в твой мрачный особняк? Тогда это еще надо посмотреть, кому из нас пять!

Чем больше я говорила, тем громче становились слова. Раздражение от сладких речей блондина вызывали гнев.

— Светлые, Кори! — воскликнул Далион, тут же хватаясь за рану.

Этот жест заставил меня мгновенно успокоиться, а после взволнованно посмотреть на своего словесного соперника. Все-таки он был сильно ранен и до конца еще не восстановил силы. Неразумно с моей стороны проявлять столь ярко свои чувства, лишний раз нервируя Далиона, тем более, когда именно я повинна в его нынешнем состоянии.

У меня действительно получилось принять более безмятежный вид, по крайней мере, хотя бы внешне.

— Кори, ты такая глупышка...

— Еще раз обзовёшь — и брошу подыхать прямо здесь!

Далион нисколько не проникся моей угрозой, наоборот, насмешливо усмехнулся:

— Ты похожа на маленького дикого звереныша.

Я тут же вспыхнула, с трудом сдерживая себя, чтобы не ударить слишком говорливого блондина. Однако он видимо сам понял, или почувствовал, а может просто слишком яркие эмоции отразились на моем лице.

— И это отнюдь не оскорбление! — поспешно заверил маг. — Кори, когда же ты поймешь, что мир не делится на черное и белое, а красота души не зависит от красоты внешней?

— Может мне не давали возможности это понять? — горькая усмешка тронула мои губы. — Красиво говорить каждый может.

— Ох, Кори, я понимаю, что в твоем сердце огромная рана, но искренне хочу помочь. Можешь считать это искуплением за мои прежние грехи, как хочешь, лишь бы не закрывалась. Прошу, не держи все в себе, позволь выслушать.

— Это не поможет...

— Почему? Поверь, ты глубоко ошибаешься, если думаешь, будто я не заметил отсутствия нитей. Нет, Кори, я почувствовал это в первый миг, как только открыл глаза. Эту непередаваемую словами легкость и свободу на душе, когда больше ничего не давит и не тянет вниз, сжимая сердце в тиски.

— Поздравляю! — раздраженно огрызнулась, испытывая едкую, раздирающую боль внутри. Вот и раскрылись карты. Разговоров столько, а на деле — избавление от проклятия сделало его сердце легче. — Теперь тебе не нужно любить глупую крестьянку.

— Ошибаешься, — Далион в упор посмотрел в мои глаза, заставляя невольно отвести взгляд. — Теперь я могу любить, кого захочу, а не повелению нитей.

В тот же миг меня охватила неловкость, заставляя покраснеть. Я совсем не ожидала от него таких слов, ведь это было почти признание. Однако всеми силами постаралась сделать вид, будто не поняла.

— Тогда почему ты не стал прежним? — упрямо спросила. — Таким, как до моего проклятия.

— Каким? Ребенком, что боится собственных чувств и совершает ошибку за ошибкой? То проклятие было заслуженным мне наказанием, ведь я действительно собирался отобрать твою силу. Пусть трусливо и с муками совести, но не смог отступить. Тогда мне казалось, что поступаю правильно, делаю лучше для тебя. Твою силу все равно отобрали бы при поступлении, потому что такие, как ты никогда не проходят испытания. Однако я снова ошибся, снова недооценил тебя. И это мне в тебе и нравится: ты не похожа на других!

— Поняла! — чересчур наигранно воскликнула в ответ. — Ты просто восхищен мной, вот и прилип как репейник.

— Кори, думай, что хочешь. Только прошу, дай мне помочь тебе, — он проговаривал каждое слово отчетливо и с расстановкой, словно я в самом деле какой-нибудь несмышлёный детеныш или того хуже — дикий зверь. — Просто позволь оберегать тебя, не пытайся решить все самостоятельно.

Я не стала что-либо говорить, отрицать или спорить, понимая, что вряд ли смогу когда-нибудь постичь его чувства. Молча разлила настоявшийся теплый травяной напиток и протянула Далиону. Он явно ожидал не этого — судя по приподнятым бровям, от меня все-таки хотели услышать ответ. Но он ведь ничего не спрашивал! Да и мне нечего было ему сказать. Если раньше могла обвинить во всем проклятие, то теперь не понимала, для чего Венский все это говорит. Еще сложнее было поверить в его слова. Не в этот раз! Даже если на мгновение представить, что Далион действительно каким-то образом влюбился в чумазую крестьянку, ответить взаимностью не смогу, да и не хочу. Вновь открывать свое сердце и душу? К кому-то привязываться? Ни за что!

Да и не любовь это, так, сострадание. Что еще можно испытывать к такой уродке?

— А память, Кори? — вдруг продолжил Далион. — Думаешь, я забыл, как вытаскивал тебя с того света? Как неоднократно лечил и помог бежать? Забыл чувства, в которые верил?

— Так я вернула тебе долг, разве нет? Можешь быть свободен, раз в этом суть.

— Не в этом! — Венский явно был раздражен, хотя и умело скрывал. Даже сейчас, после тяжелого ранения, он выглядел весьма спокойным и надменным. Настоящий аристократ! Не то, что я, которая не может взять свои эмоции под контроль.

— Хорошо, — устало согласился он с моим нежеланием говорить, отдавая обратно уже пустую чашу. — Ответь тогда на другой вопрос: почему вокруг нас стая шаррахов, которая уже давно ничего не предпринимает?

Вопрос оказался невероятно проницательным, а главное не касался, наконец, темы чувств.

— Потому что они нас охраняют.

— Что ты имеешь в виду? — искренне удивился маг. — Шаррахи — хищники. Для них мы лишь мясо. Какая охрана?!

— Это долгая история...

— А мы никуда не спешим.

Я не была уверена, что должна рассказывать правду о своих новых способностях, но он взял меня на крючок, припомнив по чьей вине сейчас в таком положении.

— По своей! — я разозлилась. — Нечего было со спины подходить.

— Если бы знал, что шаррах не убивать тебя собирается, а только поздороваться, то конечно, не стал бы ему мешать. Только он явно не был настроен дружелюбно.

В первое мгновение я хотела огрызнуться, но меня словно что-то остановило. Ведь он действительно влез из-за меня, подставился, потому что испугался за мою жизнь. Хватит думать только о себе! Я действительно виновата и здесь он абсолютно прав.

— Ты когда-нибудь слышал о наместниках богов? — медленно начала я, на что Далион кивнул. — Я — наместница Рангора, а...

Ладони сами собой сжали еще теплую чашу. Правильно ли я делаю, рассказывая правду? Правду тому, кто на другой стороне — наместнику светлой богини. Уж слишком ярко запомнилась фраза Рангора. Я в безопасности только пока Имара и Арон не знают правды о моей крови. Богам запрещено иметь детей от людей. Такие дети подлежат уничтожению. И не знаю почему, но Темному богу я верила. Может, потому что замечала какую-то странную схожесть с ним? Его душа тоже искалечена, и я чувствовала это. Рядом с ним мне было спокойно. Каждый раз, когда мы встречались на той поляне, на сердце становилось тепло и уютно, словно я вновь маленькая девочка, жаждущая заботы родителей.

Ни в коем случае нельзя, чтобы Светлая богиня прознала о том, что я потомок Рангора, а значит и Далиону лучше не знать.

— Во мне проснулись странные способности, — тихо продолжила я, умалчивая при этом, кем на самом деле прихожусь Темному богу. — Меня слушается и понимает нечисть.

— Я никогда о таком не слышал, — задумчиво ответил Далион. — Наместники богов разве имеют столь большую власть?

Кивнула, раздумывая, а стоит ли говорить блондину правду о нем? Раз он ничего мне не сказал, значит, Светлая богиня до сих пор к нему не приходила? Однако вопрос решился сам собой, когда Далион вдруг устало прикрыл глаза. Кажется, этот разговор только больше утомил его.

— Тебе надо отдыхать, — вынесла я очевидный вердикт, на что он даже спорить не стал, только послушно кивнул.

Далион заснул быстро, почти сразу, а я, недолго думая, подошла к мертвому шарраху. Обычно стая забирала своих, но сейчас не спешила этого делать. Они все так же стояли по периметру, не делая никаких попыток приблизиться, даже когда подошла к их сородичу. Магов с малых лет обучают, какое мясо нечисти можно есть, как правильно её разделывать, чтобы сохранить шерсть. Это помогало выжить во многих ситуациях, однако заставить себя применить эти навыки не могла. Да и как, когда вокруг внимательные взгляды стаи?

В итоге я просто оттащила здоровенного шарраха в их сторону и вернулась к костру ни с чем, услышав мысленное: 'Спасибо'.

И уж точно не ожидала, что спустя некоторое время мне принесут тушки мертвых зверей, начиная от мелких зайцев и заканчивая увесистыми дикими кабанами.

— Эм... — я растеряно посмотрела на гору 'подарков' от шаррахов. — Спасибо!

Стая синхронно кивнула и вновь немного отступила. Мрак с белоснежной лошадью Далиона, кажется, уже начали привыкать к такому странному соседству и перестали нервничать.

Вскоре по поляне распространился аромат сытного мясного супа. Я налила немного бульона в пиалу и с сомнением посмотрела на Далиона. Блондин все так же крепко спал. Его длинные светлые ресницы слегка подрагивали, кажется, ему что-то снилось. Осторожно присела рядом, не решаясь разбудить. Ему нужно было отдохнуть. Он был все еще очень бледен, на изможденном лице особенно ярко проступили его аристократичные черты — тонкая линия бровей, изящные скулы, ровный нос и узкий подбородок. Далион наверняка пользовался популярностью среди девчонок. Что же он нашел во мне? Даже смешно. Поставь меня рядом с таким красавцем, подумают, побродяжка прибилась милостыню просить. На его фоне мое уродство еще отчетливее. Я не пара ему, думаю, со временем он и сам это поймет.

Я осторожно поставила остывшую пиалу на землю.

'Вы присмотрите за ним?' — мысленно обратилась к шаррахам, тут же услышав хрипящее: 'Да'.

Однако стоило приподняться, чтобы уйти, как меня резко схватили за руку, с неожиданной силой сжимая запястье. Я испуганно оглянулась, но Далион все так же крепко спал, каким-то образом удерживая меня, и лишь хмурые складки рассекали высокий лоб, придавая осунувшемуся лицу беспомощное и какое-то отчаянное выражение.

С сухих губ сорвалось хриплое:

— Не уходи...

И что же мне делать?

— Прошу, не уходи... — одинокая слеза скатилась по щеке. — Мама...

— Все хорошо, я здесь! — твердо заверила я, осторожно убирая взмокшие волосы с его лица. — Не уйду, обещаю.

В тот же миг пальцы, сжимающие мое запястье, расслабились, а я... я так и осталась сидеть, почему-то не находя сил подняться. Вместо этого, неожиданно для самой себя, осторожно провела по его щеке тыльной стороной ладони. Он почувствовал, слегка повернул голову в поиске этой нехитрой ласки и даже улыбнулся во сне.

'Он ведь никогда так искренне и тепло не улыбался!' — быстрая мысль пронеслась в голове, принося за собой давно забытые воспоминания...

'Я вновь взобралась на крышу колокольни, откуда было видно всю деревню. Мне нравилось это место. Здесь можно было спрятаться от работы и отдохнуть, вытянувшись на прогревшейся каменной кладке. Солнце неприятно слепило глаза, но я упрямо продолжала лежать на спине, подставляя лицо ярким летним лучам, наслаждать своим любимым местом.

— Ты словно кошка, что нежится на солнце... — снизу вдруг раздался знакомый голос.

Из любопытства перевернулась на живот и приподнялась на локтях, чтобы рассмотреть незваного гостя. Из верхнего окна колокольни выглядывал белобрысый господский мальчишка. Кажется, в последнее время мы поменялись с ним ролями — нам с ребятами надоело подглядывать за дворянином, а вот сам он все чаще мне встречался.

— Неужели маленького лорда выпустили за пределы поместья?

С того раза, как на днях он поймал меня подножкой в своем доме, я при любой возможности пыталась задеть его. Пусть это и был сын нашего господина, заставить себя кланяться наглому мальчишке не могла.

— Дерзишь? — он наигранно покачал головой. — Забыла, что от меня зависит твоя судьба?

— Моя судьба ни от кого не зависит! — упрямо возразила я, не желая признавать его правоту. — И когда-нибудь я докажу тебе это.

— Докажи, — согласился он, продолжая за мной наблюдать..

— Чего ты хочешь?— непонимающе спросила мальчишку, догадываясь, что он никуда не собирается уходить, только и я не хотела покидать своего уютного нагретого места.

— Просто понять, — неожиданно признался лорд Венский-младший. — Почему ты всегда улыбаешься?

Я растерялась. Он шутит? Решив, что действительно шутит, громко рассмеялась:

— Ты странный даже для лорда.

— Ответь, пожалуйста, — вдруг серьезно попросил он.

— А почему мне не улыбаться?

— Ты ведь смердка...

— И что тут такого? — все еще не понимая, что ему надо, недоуменно спросила, заглядывая в задумчивые серые глаза. Сейчас в них не было прежней надменности, только усталость, что так присуща взрослым. — Ты задаешь странные вопросы.

— Ты бедная, на тебе старые порванные башмачки и потертое грязное платье...

Я бы, наверное, обиделась на его слова и надавала бы по этой наглой роже, но была слишком утомившейся. Поэтому снова перевернулась на спину и закрыла глаза, а белобрысый мальчишка все продолжал:

-... Ты каждый день встаешь ни свет ни заря, чтобы пойти с отцом в поле. Из-за грубой и тяжелой работы твои ладони все в мозолях...

Когда он успел рассмотреть?

— Несмотря на все это, как ни встречу тебя — твое лицо светится искренней улыбкой. Почему?

Точно странный!

— Потому что я счастлива, — сконфуженно ответила, неожиданно осознавая, что мальчишка не шутит. — А ты что, несчастлив? У тебя ведь все есть! Почему ты никогда искренне не улыбаешься?

А если и улыбается, то надменно, только для того, чтобы унизить.

— Потому что у меня нет главного...'

'Любящей семьи!' — прошептал тогда маленький белобрысый мальчишка. В тот момент он не был лордом, а я крестьянкой, просто двое детей, которые наслаждались летним солнцем и пением птиц.

В действительности я совсем ничего о нем не знаю. Каким был его отец? Всегда считала, что это очень суровый и жестокий человек, но каким он был для Далиона? И что случилось с его матерью? Если задуматься, никогда о ней не слышала, да мне и не было интересно. А каково это — расти без материнской ласки? Получил ли он в детстве хоть толику той любви и заботы, что окружали меня? Да, у меня всегда была обшарпанная обувь и поношенные вещи, но тогда, на крыше, Далион верно заметил — будучи ребенком, до разлуки с родными, я часто улыбалась и была по-настоящему счастлива. А у маленького лорда одежда и обувь всегда были с иголочки, я даже никогда не видела его перепачканным, но он казался дорогой игрушкой с пустыми глазами. И никогда не улыбался.

В голову пришла странная мысль — а обнимали ли его когда-нибудь? По-настоящему, крепко, словно стараясь запечатлеть в своем сердце?..

Далион спал, уткнувшись щекой в мою ладонь. Складка на лбу разгладилась и, несмотря на изможденный вид, маг казался умиротворенным. Он не подозревал, что за мысли бродили в моей голове. Теперь у нас обоих нет семьи. Война отобрала всех близких. Где же Ронни? Единственное, что осталось важного в моей жизни...

Опустила взгляд на чашку. Суп давно остыл. Вот же! Не могу теперь взять и уйти. Да и глупая была мысль оставить раненого Венского на шаррахов. Тем более что именно я виновата в случившемся.

Так, хватит! Что-то я совсем раскисла. И вообще — не нужны мне в дороге никакие спутники. Вот выспится, придет в себя и осознает, что проклятия нет, а значит, тащиться за уродливой магичкой смысла тоже больше нет. У меня свой путь, в котором главная цель — найти Ронни. Больше мне никто не нужен! Тем более наместник Светлой богини!

'Перестань прятать сердце за семью печатями...'

Вздрогнула, узнавая голос ассиры. Помимо воли обернулась, но рядом, конечно же, никого не было. Только размотанные нити у импровизированной постели Далиона. Нити! Меня вдруг осенило. Осторожно взяла артефакт в свои руки, понимая, что в них до сих пор сила Амиры. Я ведь могу попробовать сделать исцеляющий браслет, совсем как в детстве, только изменить основу.

Аркан восстановления, узел Коронара и выученные еще в школе формулы. В этот раз я делала все иначе, больше всего желая, чтобы Далион быстро поправился, а от случившегося не осталось и следа. Небесные нити привычно складывались в нужные плетения даже без крючка. Сейчас браслет походил на тонкую сияющую паутинку.

Когда замкнула последний аркан, плетение ярко вспыхнуло синим светом и погасло. Готово! Я аккуратно надела браслет на правую руку блондина.

'Только не надо снова его ко мне привязывать!' — мысленно попросила ассиру, хотя и была уверена, что такого больше не повторится. Снова подобной ошибки не допущу, ко всему прочему, структура плетения теперь совсем иная, она несет другой посыл.

Почти сразу аура Далиона стала впитывать силу нитей, восстанавливаясь и возвращая магу прежний румянец на щеках. Браслет действовал!

Теперь я не боялась уйти — с ним будет все хорошо. Признаюсь, было немного жаль отдавать последние нити, но зато хотя бы немного загладила свою вину. Хотя... можно ли вообще как-нибудь такое искупить?

Быстро собрала вещи и, стараясь не шуметь, взяла за поводья Мрака, приложив палец к своим губам. Он изумленно замер, а затем послушно и тихо последовал за мной, на удивление прекрасно поняв мой жест.

Уже за пределами щита я мысленно попросила шаррахов присмотреть за Венским. Этот странный дар пугал и был непонятен мне, однако нечисть услышала и даже ответила:

'Хор-р-рош-шш-шо...'

* * *

Вокруг ничего не было, только пепел и все тот же не тронутый ни природой, ни огнем эльфийский шарфик. Моих губ коснулась горькая усмешка. Только зря сюда вернулась. На месте моей родной деревни не было ничего, что бы могло помочь найти сестру. Заклинание поиска тоже не сработало. Вообще ничего! Будто и не было Ронни.

Молча подняла дрожащими руками приятную на ощупь ткань. Сейчас было легче, чем в прошлый раз, но внутри все равно зияла неприятная пустота. В глазах стояли слезы, сквозь которые я упрямо смотрела на то, что осталось от родителей. Кажется, будто это не я несколькими днями назад ранила Далиона, а у меня в груди рваная дыра, которая с каждым мгновением становится все больше, словно кто-то специально давит и ковыряет пальцем, заставляя раз за разом сгибаться пополам и задыхаться от этой нестерпимой боли.

— Loishau uipass! — сипло приказала на везорийском, обессилено оседая на землю и наблюдая, как из раскрытых ладоней вырывается серый туман. Он охватывает пепелище, после чего останки жителей уходят под землю, образовывая одну большую могилу.

Где-то там и мои родители...

Сглатываю вязкую слюну, чувствуя неприятную слабость, однако нахожу в себе силы вновь сложить руки в нужном жесте, переплетая пальцы между собой. Камни не хотят слушать мои тихие слова, но я упрямо продолжаю, заставляя их собираться вместе. Перед моими глазами вырастают надгробия. Я помню имена почти всех...

'Смерть — лишь начало новой жизни...'

Когда-нибудь мы снова будем вместе. Взяла зеленый шарф с утонченной росписью и крепким узлом повязала над могилой, оставляя частичку себя рядом с родителями.

— Мама, папа, обещаю, я найду Ронни.

Медленно поднялась на ноги, пытаясь абстрагироваться от слабости и собственных чувств, но кажется, слишком переборщила с магией: в какой-то момент меня просто повело назад...

— Я знал, что найду тебя здесь... — соприкоснуться с землей мне не дали.

— У тебя привычка подкрадываться? — неприязненно спросила, вырвавшись из кольца ласковых рук. — В прошлый раз это плохо закончилось. Или ты совсем намеков не понимаешь?!

Почему он продолжает упрямо следовать за мной? Даже после того, как я сняла с него это демоново проклятие!

— Не смотри на меня так, — мрачно попросил Далион. — Я не враг тебе.

— Но и не друг, — также мрачно добавила я, помимо воли вспоминая мистера Горана.

— Кори, война все изменила! Больше нет Руты, наши земли теперь часть огромной Империи, а значит, и нас нет. Мы не те, кем были ранее. У нас больше никого нет, кроме друг друга, поэтому глупо идти в неизвестность поодиночке. Даже сейчас... — он не договорил, вдруг взял меня за руку. — Управление неживой материей забирает слишком много резерва и уж точно не рассчитано для того, что сделала ты, — в тот же миг в ладонях запульсировала чужая магия, возвращая мне силы. — Намного проще было бы обратиться к магии земли.

— Спасибо, но рядом не было мага Имары, — сухо ответила, забирая руку, и все же не могла не поинтересоваться: — А ты сам как?

— Твой браслет снова поставил меня на ноги. — Далион искренне улыбнулся, продемонстрировав мне запястье. — Я никогда его не сниму, и надеюсь, ты не станешь вновь убегать, оставляя вместо себя стаю нечисти...

— Не стану, — сдалась я, не чувствуя в себе сейчас ни сил, ни желания заново уговаривать его оставить меня. Наверное, я все же устала от одиночества. — Однако я собираюсь найти сестру, и ты либо мне помогаешь, либо не мешаешь!

— Ты пробовала формулу Анаросса? — в тот же миг серьезно спросил Далион, сосредоточенно оглядываясь и делая пальцами еле заметные движения.

— И даже пыталась призвать сестринскую кровь, — все-таки призналась, тут же поймав осуждающий взгляд. — Ничего не вышло.

— Хорошо, что не вышло! — неожиданно заявил маг. — Нечего баловаться темной магией крови, ты ведь знаешь, что это запрещено и небезопасно.

— Мне было все равно, лишь бы оно помогло найти Ронни.

— Странно, что поисковое заклинание молчит, твоя сестра ведь не имела магических способностей?

Покачала головой, мысленно выдыхая. Спасибо и на том, что не стал вновь говорить, будто сестра не выжила, а все это лишь мои фантазии.

'Вот только почему тогда ни одна формула не срабатывает?'

— Мы найдем ее, — твердо сказал блондин. — Обещаю!

* * *

Далион Венский все-таки принес пользу. Он знал и умел намного больше, чем я. Только тогда меня посетила мысль, что было глупо отказываться от помощи четверокурсника, еще и четвертого ранга! Белобрысый маг смог определить остаточные следы магии в моем сгоревшем доме. Кто-то использовал магию ветра и воздушную подушку для защиты! Но у сестры еще нет силы, а если б и была, она никак не могла такое сотворить. Выходит, кто-то помог Ронни...

В любом случае, именно благодаря Далиону мы узнали, куда держать путь. Странно было другое, ведь я тоже пыталась ощутить остатки магии, но ничего не получилось. Я абсолютно ничего не почувствовала и не увидела! Венский объяснял это тем, что я еще недостаточно опытна, только мне оказалось трудно признать правоту его слов.

— Мы не успеем до темноты, — нарушил первым тишину Далион. — Скорее всего, только завтра к обеду будем в Тэнгеле.

Просто молча кивнула. У нас с ним установилось что-то вроде временного перемирия. Я перестала упорно игнорировать его помощь, а он... он не вел себя больше странно. Тему о его чувствах тоже не поднимали, за что была искренне благодарна. Единственное, что не давало покоя — я все никак не могла набраться смелости спросить о том, где он получил те страшные ожоги на спине? Даже просто поинтересоваться, как погиб его отец и успели ли они попрощаться? Вопросов было много, а решимости мало. Сам Далион тоже не пытался больше разузнать мою историю, но иногда я ловила себя на том, что сама хочу поделиться всеми теми ужасами, скинуть с плеч тяжелый груз. Особенно ночами, когда просыпалась в холодном поту из-за очередной беседы с Паладином. Венский видел это, но ничего не предпринимал. Каждый раз, когда я открывала глаза, он неизменно сидел напротив, делая вид, будто ничего не произошло. Почему-то меня это только сильнее злило.

Отогнала от себя неприятные мысли и попыталась вновь ощутить ту самую магию, что вела нас к сестре. Однако, как и в прошлые разы, мне ничего не удавалось. Заклинание, которому научил Далион, молчало. Я надеялась, что Ронни действительно окажется в Тэнгеле, именно туда вела магия, а о том, что хозяин этой магии давно покинул мою сестру, старалась просто не думать. Ведь тогда окажется все напрасно и мне действительно не с чего начинать поиски. Эта странная магия была единственной зацепкой. Разве что еще попросить Темного бога, но с нашей последней встречи он больше не являлся в мои сны, хотя я была бы рада увидеть его вместо очередного жуткого кошмара у храмовников!

Вскоре стало темнеть и нам пришлось спешиться. Только я спрыгнула с Мрака, как он почти сразу увязался за белоснежной лошадью Далиона, которую тот повел к воде, чтобы омыть. Кажется, мой конь был неравнодушен к красавице Сэлли, а если быть точнее — Сэллиандре, как потом я узнала от Далиона: это имя дал сам эр Ариэт, когда она была еще совсем маленькой.

Пока Далион занимался нашими четвероногими друзьями, я успела возвести щит, принести хвороста и разжечь костер, даже уже достала нашу провизию, а белобрысый маг всё не возвращался. Недолго думая, взяла котелок, предварительно кинув туда кристаллы кварца для очищения, и сама пошла за водой.

Однако не успела еще приблизиться к берегу, как на пути встал Мрак, а за ним Сэлли, которая отчего-то нервно била хвостом.

— Что случилось?

Я удивленно оглянулась, но Далиона нигде не было. Только его сумка на берегу. Почти сразу в районе груди зародилось скверное предчувствие, медленно опускаясь тяжелым камнем к низу живота.

Это нехорошо...

— Пропусти меня! — строго приказала Мраку, не понимая, что на него нашло. Однако мой черный конь упрямо не давал пройти к воде.

— Или ты отойдешь, или я применю магию, после чего тебе все равно придется пропустить меня, — спокойно сказала, зная, что конь прекрасно меня поймет. И действительно, мои слова были услышаны. Мрак мотнул головой, опуская уши, послушно отступил, всем своим видом показывая, что против этого.

Только оказавшись у воды, я поняла, что так сильно напугало животных. От темной мутной реки веяло смертью. Это была неживая вода, берущая свое начало из Темного леса. Внутри дрогнул неприятный холодок. Если Далион подошел слишком близко, вода легко могла коснуться его. Проклятье! Он же, наверное, даже не понял. А я... я еще не умела взывать к мертвым. В школе мы пробовали с ними только говорить, но всегда такие уроки заканчивались неудачей — умершие никогда мне не отвечали. Более того, я хорошо помнила, что есть лишь час, чтобы вернуть живого, потом сознание Далиона полностью поглотит неживая вода.

— Демон!

И как назло, в памяти всплывают все те ужасы, о которых рассказывали учителя, страшилки о неупокоенных душах в неживой воде, которые давно утратили человеческий облик.

'Нельзя медлить!' — мысленно дала себе пощечину, останавливая поток пугающих образов, но почти сразу в голове раздался еще один женский голос, холодный, тонкий и высокий: 'Оставь!'.

Вздрогнула, неожиданная мысль пронзила сознание: 'Он не нужен тебе, только тянет назад'.

Внутри словно раскручивалась темная бездна, утягивая меня все глубже и глубже.

— Он действительно мне не нужен, — послушно повторила слова своего внутреннего голоса. — Мне станет легче...

В груди отдало тупой болью. От неожиданности я упала на колени, загребая руками влажный песок. Чёрная вода тут же коснулась моих побелевших пальцев.

— Ты одна из нас! — неожиданно обратилась вода. — Ты тьма, ты тоже его дитя. Иди к нам, не бойся...

'Не бойся!' Замерла, внезапно осознавая одну важную деталь: неживая вода тоже порождение Рангора! А значит, будет слушать меня...

— Верните мне Далиона!

Тишина. Ничего не произошло. Впрочем, я и не сильно полагала, что может быть так легко.

— Веди, — прошептала в пустоту.

В тот же миг черная тень промелькнула у самой поверхности воды, поднялась вверх высокой волной, накрывая чужой холодной силой, утаскивая в толщу ледяной воды...

* * *

Нэрдок открыл глаза, с равнодушием глядя в потолок, где маленький черный паучок вил свою паутину. Время здесь шло невероятно долго. Вымотанный и обессиленный, он не мог даже точно сказать, сколько именно прошло недель в этом жутком холодном подземелье. Хотя, наверное, уже месяцев. Темный бог словно забыл про своего слугу. Обряд хасаканна загнал Эгораннеса в ловушку, из которой не было выхода, но в то же время именно это и спасало его от гнева Рангора, иначе он был бы давно мертв. Только какой в этом смысл, если от него сейчас никакой пользы? Стены вокруг блокировали демонскую силу, не давая колдовать. Нэрдок не мог даже просто мысленно обратиться к своей подопечной, с досадой чувствуя необходимость Кори в поддержке и тепле, его маленькому рыжему лисенку нужно было знание того, что рядом кто-то есть, что она не одна, но демон не мог ей этого дать. Рангор предусмотрел все, защищая 'клетку' от любого вмешательства.

На мгновение наверху что-то блеснуло, привлекая внимание Нэрдока. Он не сразу заметил это, будучи вымотанным чужой магией и собственными тяжелыми мыслями. Лишь когда присмотрелся, смог разглядеть нечто голубое.

'Разве такое возможно?' — Эгораннес просто не поверил глазам собственным глазам, наблюдая, как паучок ловко перебирает своими тонкими лапками, выплетая узор за узором.

Демон медленно поднялся с холодного пола, протянул руку, с изумлением рассматривая ленту ассиры.

— Не может быть... — потрясенно прошептал Нэрдок, не надеясь, что они все еще существуют.

Браслет ловко оплел когтистую руку демона и впитался в кожу. В тот же миг на демона обрушились мысли, эмоции и чувства Кори. Он пошатнулся, не ожидая такого всплеска, но смог устоять, с силой сдавливая прутья решетки.

Магические потоки проведенного обряда окутали Эгораннеса, разрушая преграды вокруг и давая возможность услышать Кори. Казалось, лишь протяни руку и коснешься коротких рыжих волос. Клетка была все так же защищена силой тьмы, однако связь между демоном и подопечным усилилась, позволяя впервые за долгое время попытаться достучаться до его лисенка, поговорить с ней...

* * *

Тьма была ощутима. Здесь, на дне черной воды, сердце билось все слабее и слабее, а душа кричала о помощи. Погибель! Здесь всё ею пропахло. Мне с трудом удалось не вздрогнуть, когда рядом проплыл призрачный мертвец. Их становилось все больше, они кружили рядом, приветствуя тьму. Для них я была такой же. Смерть идет за мной по пятам. Кровь тёмного и тьма в моей душе притягивали застрявшие здесь души. Я отчетливо осознавала, что те мысли на берегу принадлежали не мне. Тягучий воздух с трудом пробивался в легкие вместе с противным горьким вкусом. Я дышала под толщей черной воды, но не воздухом, нет, тьмой... это было странное ощущение.

'Ты можешь здесь остаться, — вновь заговорили со мной мертвые. — Здесь спокойно!'

Поразительно, но я верила им, чувствовала то, о чем они говорят. Это приятное расслабляющее умиротворение в сердце, словно нет никаких тягостей, манило. И лишь мысль о Ронни, которая все еще верит и ждет где-то там наверху свою старшую сестру, не давала мне полностью раствориться в этом странном месте.

Призраки ощутили мое замешательство, мелькнули, окружая еще плотнее.

'Где маг, которого вы забрали?' — не позволила себе обмануться их теплом. Это тьма, а тьма не может быть теплой! Ей нельзя верить. Мертвые опасны.

'Он свет. Яркий свет! Приятно. Тепло. Насладись им с нами!'

Души рассмеялись, а тьма, окружающая нас, в какой-то момент просто отступила под натиском света. Казалось, само солнце загорелось на глубине неживой реки. И этим солнцем оказался Далион. Черные, слизкие щупальца окутали мага в плотный кокон, с наслаждением впитывая белоснежный свет его души. Я тоже ощутила... невероятное благоговение, заполняющее пустоту. На какой-то миг даже прикрыла глаза, с удовольствием принимая чужие переживания и воспоминания. Они были яркими и светлыми. Я хотела их! Не просто хотела, мое сердце само поглощало чужое тепло погибающей жертвы.

Приятно...

'Тьма любит свет, — вновь раздалось в голове. — Мы живем благодаря ей...'

Эмоции, воспоминания, переживания. Яркие и сильные. Горечь. Маленький мальчик зовет свою маму, а рядом взрослый недовольный мужчина. Он сердится, ударяет мальчишку, кричит: 'Ты поедешь в поместье!'. Ребенок упирается, не хочет, после чего неприятная боль вновь обжигает детскую кожу, но мужчина не слышит криков собственного сына. Внутренняя боль, она куда сильнее физической, заполняет сознание, отдавая приятным покалыванием в кончиках пальцев. Мне действительно нравится это ощущение. Воспоминание меняется, а вместе с ним и эмоции. Знакомая деревня. Ребятня, бегающая по размытым после дождя грязным тропам. Зависть. Почему-то негативные чувства не менее сладкие, чем положительные. И снова вихрь чужих чувств, что впитываются в мое сознание словно губка. Теперь это нежность. Она щемит и вызывает слезы. Я вижу до боли любимую колокольню... яркие рыжие кудри и веснушки на улыбчивом лице, а еще чувствую запах... запах солнца и пшеницы.

Это же я! Я, только чужими глазами. Мысль отрезвляет. Меня больно выбрасывает из детских воспоминаний Далиона, после чего почти сразу исчезает свет, а на его место приходит тьма, возвращая холод, боль и пустоту неживой воды.

'Отпустите его!' — решительно приказываю, зная, что темная кровь бога обязана заставить послушаться.

Однако я никак не ожидала, что духи лишь рассмеются в ответ. Продолжая кружиться вокруг бледного мага, они всё сильнее вытягивали из него свет.

'Остановитесь!' — мысленно закричала, пытаясь подплыть к Далиону. Только все мои усилия потерпели крах. Вода вдруг загустела, превращаясь в противную вязкую жижу и лишая малейшей возможности двигаться.

'Глупая!' — прямо передо мной возник страшный безглазый призрак, но я даже не испугалась. Больше они не вселяли в меня должный ужас. Куда сильнее меня страшило то, что сейчас происходило с Далионом. Нельзя тянуть, иначе может быть слишком поздно...

'Вы оба в нашей власти!' — не раскрывая рта, сказал Слепой, кривя тонкие черные губы.

'Либо прими нас, либо умри!' — рядом с ним всплыло нечто долговязое с кривыми ногами-ластами и лицом-маской.

В тот же миг темная вода сдавила, лишая уже и возможности дышать. Горький привкус тьмы исчез, оставляя за собой пекущую боль в легких.

'Прими себя!'

Нет! Никогда...

'Тогда он умрет!'

Я хрипло закашлялась, с ужасом чувствуя, как нарастает паника, а в местах, где касается эта странная черная субстанция, на белой коже остаются темные следы. От неё веет нестерпимым холодом, охватывая всю меня стужей. Задыхаясь, одновременно я замерзала.

'Выбирай...'

Больно. Как же больно... Уже не разбираю, кто ко мне обращается, всё вокруг слилось в одно черное пятно и лишь маленький лучик света впереди еще горит. Далион!

— Хорошо! — отчаянно выкрикиваю, чувствуя, как в рот попадает мерзкая вода. Пусть будет тьма, лишь бы его отпустили. Мне все равно нечего терять, а в нем есть еще свет.

Мертвые недовольно закружились вокруг, а тягучая жидкость словно отпустила. Меня вырвало черной водой, я закашлялась, совершенно ничего не понимая. Схватилась за живот, отдаленно отмечая разочарованные голоса:

'Слишком много света!'

'Когда-нибудь она все равно проиграет тьме...'

Яркий свет вспыхнул у меня в груди, совсем как у Далиона. Тонкими ниточками потянулся к душам, вытягивая из меня силы и отдавая мертвым. Все повторялось. Теперь и я стала просто источником для них. Меня жутко тошнило, во рту был привкус горечи и кислоты, а воздуха катастрофически не хватало. Я сама не знала, почему еще дышала, когда горло пекло от боли...

Тело стало ватным, а внутри, где сердце, сильно заболело. Помимо воли перед глазами возникали образы моего прошлого. Вместе со светом уходили и воспоминания. Родители. Сестричка. Васта. Далион. Расго. Арисс с Норием. Бесконечные моменты, которые навсегда останутся в моем сердце. Горан Нэрдок, протягивающий мне раскрытую широкую ладонь. Мой защитник и преданный враг, который обещал прийти в любой момент. Только кулона больше нет! Как глупо... И снова водоворот уже недавних событий.

'Ты никогда не была одна! И даже сейчас, потеряв родных, ты не одна — у тебя есть я...'

— Рангор! — прокричала что есть силы в надежде, что услышит. Не может не услышать.

В тот же миг, одновременно с моим криком, словно что-то изменилось. Уже теряя сознание, я заметила, как испуганно отпрянули от меня мертвые.

'Я ведь предупреждал тебя!'

Боги, меня услышали!

'Не боги, а бог...'

— Пожалуйста, вытащите и Далиона! — отчаянно взмолилась Темному создателю.

'Тебе его жаль?'

— Прошу Вас!

'Мы погибаем, когда жалеем врагов...'

— Он мне больше не враг! — твердо сказала, услышав в ответ лишь угрожающее: 'За ответную услугу...'

Это было последнее, что я запомнила перед сильным рывком. Свежий воздух ворвался в легкие, заставляя меня удивленно распахнуть глаза. Песок. Мягкий, холодный песок! Я на берегу, а совсем рядом, раскинув руки, лежит Венский, пытаясь совладать со своим сбитым дыханием.

— Далио... — хотела позвать и закашлялась, выплевывая противную черную жижу. Лба коснулись влажные губы Мрака. На мгновение даже показалось, что в его черных глазах проскользнуло облегчение.

— Все хорошо, — устало прошептала я, после чего почти сразу закашлялся Далион, привлекая мое внимание. Весь в черных разводах, он приподнялся на локтях, тоже пытаясь откашлять неживую воду.

— Какая ты чумазая, — неожиданно улыбнулся он, принимая сидячее положение. — Прямо как в детстве.

— Ты не лучше, — насмешливо заметила в ответ, отчего-то искренне улыбаясь. Меня вдруг охватило такое облегчение, что я просто упала на спину и громко рассмеялась. Боги, мы все-таки вырвались.

'И теперь ты должница бога!' — это мгновенно отрезвило, смех тут же прекратился. Что он попросит взамен? Найти его меч?

— Как мы спаслись? — в сознание ворвался серьезный голос Далиона, разгоняя мои темные мысли. — Это ведь ты нас вытащила. Вновь твои странные способности наместницы Рангора?

Запомнил.

— Да, — легко согласилась я, не желая рассказывать правду о цене, которую сама до конца еще не знала.

— Надо вымыться, — озвучил очевидное Венский.

Помня, что видела на карте отмеченное храмовником озеро, поднялась и подошла к брошенной сумке. Костер давно потух, а котелок валялся рядом. Кажется, ночлег откладывался.

* * *

Карта действительно вскоре вывела нас к небольшому водоему, а вот реки, берущей начало от Темного леса, даже не было отмечено на пожелтевшей бумаге. Нам просто необходимо было смыть неживую воду — она постепенно высасывала силы. Мы почувствовали это не сразу, просто перед глазами вдруг замельтешили мушки, а руки, держащие поводья, нещадно задрожали. И самое противное — черные разводы не оттиралась ни от кожи, ни от одежды, а исцеляющие арканы просто разбивались о невидимую преграду.

Спрыгнув с Мрака, первое время стояла, прислонившись к его шершавой щеке. Сердце бешено стучало, взмокла спина. Скосила взгляд на Далиона. Он выглядел не намного лучше: бледнее обычного, по вискам градом льется пот. Блондин почувствовал мой взгляд, напрягся, видимо, силясь справиться с собственной слабостью.

Тяжело вздохнула, выровнялась, сделала шаг... мутит. Еще шаг. Демон, надо смыть эту проклятую воду!

— Идем! — холодная ладонь Венского сжала мои пальцы.

Путь до воды показался вечностью. Снять сапоги оказалось еще сложнее, но стоило окунуть босые ступни, как сразу свободнее задышалось. Скинув плащ, я замялась, не зная, стоит ли снимать жилет с туникой. Они были нещадно испорчены, как и вся наша одежда. Да и принимать водные процедуры голышом, когда рядом Далион, не входило в мои планы.

Холодная вода коснулась щиколоток, через время — колен, поднялась выше. Чем глубже мы заходили, тем легче становилось на душе. Словно тьма, окутывающая сердце, отступала вместе с черными следами грязи. И было так хорошо, что даже не чувствовалось холода. Это действительно оказалась необычная вода, храмовник не обманул, делая пометку на карте — она исцеляла.

В какой-то момент я окунулась полностью. От холода перехватило дыхание и сбился ритм сердца. Рука Далиона выскользнула, заставляя меня тут же вынырнуть. Отплевываясь, я вытерла глаза, одновременно смывая неживую воду с лица.

Венский стоял совсем рядом и проделывал то же самое, потом еще несколько раз ушел под воду, после чего неожиданно стал раздеваться. На мой же возмущенный немой вопрос только тепло улыбнулся:

— Не волнуйся, под толщей воды ничего не видно.

— Я и не волнуюсь, — поспешно опровергла его слова, — как мы выходить будем?

Он не спешил отвечать. Стянул через голову тунику, откинул ее на песок, через мгновение к ней присоединились штаны, пояс, нательная рубашка и нижнее белье. Только потом Далион отплыл от берега и соизволил ответить:

— По очереди, пока один из нас будет закрывать глаза.

— А если вдруг не закрою?

— Это дело совести, — неожиданно лукаво подмигнул Далион и нырнул под воду.

В отличие от него я плавала не так хорошо и потому старалась далеко от берега не отходить. Вещи снимать тоже не торопилась. Да, понимала, что все равно придется их просушить, только у меня больше не было запасной одежды.

Давно не ощущала себя настолько растерянной!

— Кори, замерзнешь ведь! — совсем рядом вынырнула мокрая белобрысая голова мага. — Не стой на месте.

— В бездну! — ругнулась я и решительно сняла жилет. Потом была нательная шерстяная рубаха, пояс и штаны.

Откровенно говоря, никогда особо не любила плавать, а после случая в далеком детстве с деревенскими ребятами на речке, когда чуть не утонула, вовсе не горела желанием лишний раз играть у воды. Нет, я не боялась ее, просто не любила.

Я ощутила себя совершенно новым человеком. Да, холодно, очень холодно, зато избавилась от неживой воды. Далион все это время держался чуть поодаль. Далеко не отплывал, но и не нарушал границ моего пространства. Когда же он попросил меня отвернуться, я послушно выполнила, никак не ожидая, что спустя минуту Венский вернется в воду:

— Теперь ты! — Он стоял по колено в воде с распахнутым в руках одеялом. — Я не смотрю, выходи.

— Что ты делаешь?

— Кори, я тоже мерзну, давай быстрее.

Вздохнула, чуть приподнимаясь над водой. Холодный весенний воздух тут же коснулся кожи, вызывая толпу мурашек. Передернув плечами, насторожено перевела взгляд на блондина. Он в самом деле не смотрел, и тогда я доверилась, сама прильнув к нему. Меня тут же обняли, укутывая в теплое одеяло, после чего подняли над водой.

— Ты такая легкая, — одновременно с удивлением и осуждением покачал головой Далион, вынося меня на берег.

Сам он был в бежевых брэ.

— Зачем? — сипло прошептала, чувствуя себя неловко. Неловко от этой заботы. От того, как меня осторожно усадили, обернув одеялом ноги, как вытерли короткие волосы и разожгли огонь.

— А ты? — снова задала вопрос, не дождавшись ответа на предыдущий.

— Потерплю, — он так искренне улыбнулся, что я не нашлась, что сказать. Казалось, он совсем не чувствует холода, только выступившая гусиная кожа выдавала правду.

Наблюдая за магом, на какое-то мгновение я даже засомневалась, кто передо мной. Далион развешивал нашу испорченную одежду, совершенно не напоминая мне напыщенного аристократа. Такое чувство, будто ему нравилось то, что он делает.

Я подтянула к себе колени и оперлась на них подбородком. Почему? Могу ли я в самом деле ему верить?

— Кори, давай согрею, — он в одно мгновение оказался рядом с шерстяными носками.

С недоумением посмотрела на него, а затем перевела взгляд на босые ноги мага, на что он снова улыбнулся:

— У меня запасной одежды больше нет, зато хорошо, что Дора позаботилась о тебе. Ты ведь, наверное, и не подумала бы их взять.

Отчего-то я смутилась, а перед глазами, как назло, всплыло воспоминание о том, как раздеваю Далиона. Ведь это я испортила его одежду.

— Возьми ты...

— Они все равно не налезут, — покачал головой Венский. — Давай, Кори, просто позволь о тебе позаботиться. Хватит нести весь груз в одиночку.

'Ни за что не уступай тьме, слышишь, Кори?! Ты сильнее, не закрывай своего сердца! — вспомнились мне слова учителя. — Умей прощать, никогда не сдавайся и иди к своей мечте...'

Видимо, именно это повлекло меня решиться и послушно высунуть ступни из-под теплого одеяла. Холод тут же коснулся кожи, заставляя невольно поежиться.

Как ему не холодно? Взгляд заскользил по телу мага, отмечая такие мелочи, как совсем еще новый розоватый шрам, прорезающий грудь, маленькие мурашки на коже, встопорщившиеся волоски на руках. Врет же! Ему очень холодно.

— У тебя только одна сменная рубашка осталась и все?

Кивнула.

— Плохо, — недовольно проговорил Далион, протягивая мне ту самую шерстяную рубаху. — Надевай!

Он взялся за край одеяла и закрыл глаза, чуть приподнял, давая мне возможность натянуть теплую ткань. Уже хотела сказать, что всё, когда замерла, замечая, насколько сильно посинели губы мага. И не знаю, что меня дернуло, может быть, совесть, но я приподнялась на коленях и обняла его, утягивая к себе под одеяло.

— Что ты... — от неожиданности Далион выпустил край одеяла и упал сверху, придавливая меня всем телом.

Удивленно распахнутые серые глаза оказались настолько близко, что мое сердце помимо воли ухнуло куда-то вниз, а затем забилось вдвое сильнее, почти также быстро, как учащенное биение сердца мага. Я отчетливо слышала гулкий стук в его груди.

— Я вытаскивала тебя с того света не для того, чтобы после ты умер от воспаления легких, проявляя никому ненужную забо...

— Тшш! — выдохнули мне в губы горячим дыханием, заставляя испуганно замереть. — Ты хоть осознаешь, что сейчас делаешь?

— Да, — решительно ответила, так и не отпустив Далиона. — Согреваю обмороженную ледышку!

— И провоцируешь взрослого мужчину...

— Где? — я действительно никогда не воспринимала Далиона как мужчину. — Передо мной всего лишь белобрысый спесивый мальчишка!

— Это так по-детски, Кори, — неожиданно обескуражено прошептал Далион. — Если бы ты знала, как я хочу тебя поцеловать...

В тот же миг я стушевалась, совершенно не ожидая такого ответа. И уж точно такого взгляда. На дне его серых глаз плескалось тепло и что-то еще, совершенно новое, но такое смущающее. Тепло по отношению ко мне.

Однако стоило вспомнить свое собственное лицо, как очарование момента мгновенно спало. Я уперлась руками в горячую и твердую грудь мага, понимая, что недостойна такого взгляда. Во мне нет ничего привлекательного.

Правду говорят, что аристократы странные, ведь нравится им почему-то сыр с плесенью.

— Кори, это... — он осторожно и мягко прикоснулся к страшному шраму на правой стороне лица, словно понимая, какие сейчас меня одолевают мысли, — всего лишь отражение раны здесь, — рука опустилась мне на грудь, заставляя непроизвольно насторожиться и замереть. — Когда ты справишься с ранами в душе, тогда исчезнет и след на лице. Раяны названы так в честь душевных ран, которые наносят. Ведь они не украли твоей души. Мне совершенно все равно, как ты выглядишь, ведь я полюбил тебя не за внешность...

— Ага, за яркий цвет волос, — почему-то вспомнилось увиденное на дне неживой реки, а именно те чувства, которые охватили маленького лорда, заметившего 'солнце' в окошке колокольни.

— Глупости, — со мной не согласились. — Твоя светящаяся искренняя улыбка привлекла мой взгляд.

— Это неправильная привязанность, — пробурчала я себе под нос, просто не зная, что еще сказать. — Аристократ не должен влюбляться в бесправную крестьянку.

— Выходит, боги зло надо мной пошутили, что поселили в моей душе любовь к бесчувственной девчонке, — в его голосе проскользнули нотки раздражения. — Ко всему прочему, у меня больше ничего не осталось, война смыла любые границы, так что сейчас мы с тобой равные. Почему же ты так упорно продолжаешь отказываться от моих чувств? Может, хватит отрицать очевидное? Иногда я сам задаюсь вопросом, почему мое сердце выбрало столь равнодушного к переживаниям и чувствам человека, но потом вспоминаю, что ты наместница темного бога, а на твою долю выпало множество испытаний, и все встает на свои места. Это лишь защитный кокон, но внутри тебя все та же маленькая солнечная девочка с искренней улыбкой... С улыбкой, которой украли боги. Нет, не только боги, я сам лишил тебя её. После пансиона ты уже вернулась другой — сильной, целеустремленной, но все еще наивной. Только вот улыбки больше не было на твоем лице.

— Ага, — кивнула я, — а потом по твоей же инициативе и силы не было бы!

— На самом деле была бы, — неожиданно уточнил Далион, — потому что наместники богов не могут выгореть — их резерв безграничен.

— Тогда ты этого не знал, — резонно напомнила я, вспоминая давно забытый момент на уроке мистера Горана. Выходит, и он был лишь обманом... я бы не выгорела.

— Не знал, но искренне сожалею о своем малодушии, — не стал спорить он. — Я никогда не отрицал, что с детства был слабохарактерным. Только теперь все не так, и знаешь, мне кажется, после всего я заслужил прощение...

Это он сейчас намекает на то, что я чуть не убила его?

— Ведь тебя я прощал ни один раз, — подтвердил мои догадки. — И мне совсем не хочется вспоминать прошлое. Я понимаю, что для тебя это своего рода защита, но все время прикрываться моей старой ошибкой не выйдет.

— Я ничем таким не прикрываюсь!

— Разве? Тогда, может, хватит постоянно это вспоминать?

В чем-то он, наверное, действительно прав, только прости я его тот поступок, и не будет причин сбегать...

— Что ты сделаешь, если поцелую тебя?

Помимо воли мой взгляд скользнул по его губам. Внутри все скрутило в тугой ком и бросило в жар. Он был так близко, что я слышала гулкое биение его сердца, видела, как расширились немного зрачки, делая глаза мага притягательнее, темнее...

Я пропустила тот момент, когда Далион склонился, лишь ощутила прикосновение теплых, слегка обветренных губ, после чего собственное сердце забилось в два раза быстрее, а странное обжигающее тепло в груди опустилось и замерло где-то внизу живота, приятно пульсируя, отдаваясь даже в кончики пальцев и ладони. Такое непривычное, новое, необъяснимое чувство тяги. Это был совершенно другой поцелуй, не такой, как в академии. Жаркий, от которого обострялись все чувства, кажется, дотронься и сожжешь все на своем пути. Исчезли все мысли. Оставался только сладкий вкус чужого дыхания...

Меня захлестнуло разочарование, когда всё прекратилось. Далион замер, словно сам удивленный случившимся, даже чуть отстранился, давая мне решить, как поступить дальше, только я сама не знала, чего хотела больше: одна моя половина кричала, что есть силы оттолкнуть наглого целителя, ударить, накричать, а другая — насмешливо кидала в лицо правду: 'Тебе ведь понравилось'.

Далион ждал, выжидающе смотрел, словно говорил: 'Ну же, ударь, оттолкни как всегда...' И все, что я сделала, это по-детски зажмурилась, чтобы не видеть его пытливых серых глаз.

Лба ласково коснулись легким нежным поцелуем и отстранились. Мне показалось даже, что ощутила его слегка насмешливую улыбку, но когда открыла глаза, Далион сидел рядом ко мне спиной, устремив взгляд на пламя.

— Зачем ты вылез из-под одеяла?

— Чтобы тебя не смущать.

В ответ я лишь больше смутилась. Мотнула головой и словно ни в чем не бывало спросила:

— Наша одежда еще не высохла?

Он покачал головой, после чего положил её на скрещенные руки. Мне же стало неловко. Зачем я зажмурилась?! Но ведь ничего ему не сказала и не оттолкнула...

Не отдавая себе отчет, что делаю, медленно протянула руку к Далиону, касаясь пальцами стянутого беловато-розового шрама с рваными краями.

Блондин вздрогнул всем телом и напрягся.

— Не делай так, Кори, — прерывисто выдохнул, вынуждая меня испуганно отдернуть руку.

— Эти шрамы... — я все-таки решилась спросить, рассматривая его изувеченную спину со странной смесью любопытства и боли.

— А твои? — перевел он тему, неожиданно оборачиваясь ко мне. — Где ты встретилась с раянами? И те шрамы, что на спине...

— Ты ведь говорил, что не будешь подглядывать! — не удержалась от уместного упрека.

— Я не подглядывал, Кори, я — лечил. Тогда, в особняке эра Ариэта, когда ты умирала на операционном столе...

И вновь я почувствовала себя неловко.

— Прости.

Вокруг опустилась напряженная тишина, которую нарушал лишь игриво потрескивающий костер.

— Лорд Ариэт хороший человек и отличный целитель, он спас меня, восстановив утраченные участки кожи. Огонь настиг наш палаточный городок почти под утро, когда стояла абсолютная тишина, — вдруг заговорил он. — Богам было угодно, чтобы я жил, но был момент, когда я действительно поверил, что мёртв. Тогда и увидел отца. Знаешь, я ведь даже не нашел его могилы...

— Так, может, сон был только сном? — тихо предположила я, не зная, что еще сказать. Далион любил отца. Несмотря ни на что, любил той любовью, которую испытывают дети к своим родителям. Я видела это в его серых глазах — ту боль, что отразилась на лице мага при последних словах. Или мне только показалось?..

— Нет, Кори, — горько ответил Далион, протягивая мне левую руку: мизинец обвивал потемневший золотой ободок. — Даже не приди он ко мне во сне, я бы все равно знал, что отца больше нет в живых. Мамино обручальное кольцо было заколдовано. Как бы лорд Айриш не старался сбежать от собственных чувств, я всегда знал, что он хранит свое кольцо, также как я — мамино. И на войну он отправился вместе с ним...

Я положила руку на его плечо, понимая, что слова здесь будут лишними. Его кожа оказалась невероятно холодной. Не задумываясь, аккуратно придвинулась к магу и накрыла своим одеялом. Далион ничего на это не сказал, только благодарно кивнул.

— А твоя мачеха? — осторожно спросила, зная, что лорд Венский вывез свою супругу, когда я ещё училась в школе.

— У нее было два выкидыша, один из которых она не пережила, — сухо проговорил маг. — Отец никогда не был силен в магии целительства, как и ты, считал, что прислужники Имары слабаки...

— Не правда! — недовольно перебила. — Я больше так не считаю.

— Разве? — он позволил себе слабую улыбку. — Неужели взрослеешь?

Отвечать на очевидное или спорить не захотела — видимо, правда взрослею. Да и я была слишком уставшей, отчего меня стало клонить в сон. Осторожно, словно боясь, что меня оттолкнут, положила голову на плечо Венскому. Он сделал вид, будто ничего не произошло, благодаря чему смогла расслабиться и даже закрыла глаза.

Как же я устала бороться! Хочется в самом деле довериться Далиону и сбросить с плеч тяжелую ношу потомка Темного бога, пешки храмовника и просто избранной для каких-то высших целей. Но могу ли я себе это позволить?

— Кори, — совсем тихо позвал Далион, врываясь в мои угнетающие размышления, — решила уснуть, чтобы не отвечать на мои вопросы?

А что? Хорошая идея! Сделать вид, что действительно уснула?

— Может, теперь правду за правду?

— Какую правду? — все-таки ответила, притворяясь, будто не поняла вопроса.

— От которой кричишь по ночам...

— Ты же сам давно понял, кто оставил на моем лице след, так какой смысл об этом говорить?

— А на спине?

— Не думаю, что ты хочешь это знать...

Судьба и впрямь очень иронична. Я взращивала свою ненависть к белобрысому мальчишке, а в итоге нахожу в нем тепло и утешение. Сложно постоянно ждать подвоха и ненавидеть. Может, пойми я это раньше, не дала бы тьме зародиться в моем сердце?

— Пансион? — глухо проговорил Далион, каким-то образом прекрасно догадываясь, что я подразумеваю под своими словами.

Кивнула, ожидая продолжения, но он не спешил что-либо говорить. Да и что? Снова извиняться? На это и в самом деле давно не держу зла, прекрасно понимая, что всё могло бы быть намного хуже, не попроси он тогда отца отправить своевольную крестьянку на перевоспитание.

Убаюканная тишиной, я даже не заметила того момента, когда уснула...

Проснулась от того, что мне жарко. Пошевелилась, чувствуя горячие руки на своей талии. Рядом тихо спал Далион, пригревшись между мной и костром. И странное дело, но у меня совсем не возникло желания его оттолкнуть. Здесь, в коконе чужих рук было так комфортно и спокойно, что казалось, будто и нет всех тех кошмаров, что постигли меня в последние несколько месяцев.

Я лишь слегка приподнялась, выглядывая из-под одеяла, и почти сразу наткнулась на внимательный взгляд Мрака. Смутившись, вновь спряталась под мышку мага, всё ещё чувствуя на себе пристальный взгляд моего коня.

— Тшш, все хорошо, — сонно прошептал Далион, не раскрывая глаз. — Спи, Кори, еще слишком рано, защитный круг я возвел, не бойся.

— Я и не боюсь, — ведь мои мысли были совсем не об этом. Иногда Мрак меня до жути пугал своим осознанным взглядом. Надо будет обязательно рассказать об этом Далиону. Уверена, это не моё разыгравшееся воображение!

— Отпусти, пожалуйста, — все-таки попросила, не желая выдавать настоящих чувств. — Мне неудобно и жарко.

Меня действительно тут же отпустили, давая понять, что я могу верить. Наверное, если бы он этого не сделал, тогда бы я ушла. Далион так и не открыл глаз, продолжая крепко спать. Или только делать вид? Длинные светлые ресницы мага слегка подрагивали.

Как же хочется понять его настоящие мотивы! Неужели правда рядом, потому что любит? Да, на дне неживой воды я и впрямь ощутила интерес и тепло в сердце маленького лорда, но... опыт предательств и голос разума запрещали верить кому бы то ни было, хотя сердце кричало совсем о другом.

— Кори, спи, ты прожжешь во мне дырку взглядом.

Вздрогнула, будучи пойманной на горячем, после чего поспешно закрыла глаза.

Часть третья

ПОВОРОТЫ СУДЬБЫ

Тэнгел встретил нас тишиной, пустотой и грязью: разрушенные ворота, покошенные старинные постройки с заколоченными дверьми, раскрытые ставни, хлопающие от пронизывающего холодного весеннего ветра. Здесь царила угнетающая, я бы даже сказала давящая обстановка, отчего мне стало не по себе. Почему магия привела нас сюда? Город будто вымер. От него веяло мрачностью и ужасом. Казалось, каждый аршин этого места пропитан чужим страхом, кровью и противным запахом смерти.

На душе неприятно всё сжалось. Нехорошее место. Даже воздух какой-то тяжелый и вязкий.

— Здесь же совсем никого нет, — тихо прошептала я, чувствуя себя очень некомфортно.

Наши животные тоже нервничали: Сэлли прижала белые уши и пятилась назад, не желая идти дальше, а Мрак хоть и слушался, но всё время насторожено оглядывался по сторонам. Я рассказала Далиону о странном поведении моего коня, но должным образом маг не отреагировал. По-моему, мне просто не поверили. И ведь как назло, Мрак ничем себя больше не выдавал. Временами уже сама начинала сомневаться — не придумала ли я лишнего?

Впрочем, сейчас мои мысли были совсем о другом. Пусть и создавалось впечатление заброшенности города, меня не оставляло стойкое ощущение, что кто-то за нами наблюдает. Чувство липкого и холодного страха закралось в душу и не хотело отпускать. Под ноги попадали маленькие камешки и... кости? Я не сразу обратила внимание на хруст, а когда опустила голову, помимо воли замерла, с ужасом рассматривая то, что предстало моему взору. Крысиные кости. Их было очень много.

Неужели Ронни правда где-то здесь? От некогда большого торгового города почти ничего не осталось. Зачем таротавцы такое сотворили? Кому нужна война?! Лучше бы король согласился на условия Империи! Тогда бы всего этого не было...

— Кори, посмотри на меня, — голос Далиона привлек моё внимание. Я сфокусировала взгляд на его бледном лице, чувствуя дурноту. В тот же миг мне под нос дали какую-то сильно пахнущую траву, а руки сжали холодные ладони. Они у Далиона почти всегда холодные. — Кори, с Ронни все хорошо, слышишь, она здесь, я уверен, мы не одни, это лишь обман.

И словно подтверждая его слова, позади вдруг раздался тихий хриплый голос:

— Это действительно так, но кто вы?

Из развалин появился пожилой мужчина. Он был в ужасном состоянии: оборванные старые тряпки висели на костлявом теле одним большим мешком, синие глаза на бледном худом лице казались огромными и больными.

— Маги Имары, — опередил меня Далион, не давая ответить. — Мы можем помочь вам, мы на одной стороне.

— Вижу, — кивнул мужчина, — следуйте за мной.

Мне так и подмывало спросить, что он видит, раз так просто поверил словам совершенно незнакомого юноши, но вместо этого я молча сжала поводья и послушно пошла следом.

— Много вас? — вдруг спросил Далион.

— Уже нет, — сухо ответил провожатый. — Среди нас нет умелых магов, единственный слуга Арона не закончил даже школы, однако только благодаря ему мы еще живы.

— А дети? — мой голос помимо воли дрогнул.

На мгновение мужчина замешкался, а потом безжизненным голосом ответил, заставляя мое сердце остановиться. Одно единственное предложение, от которого сбивается шаг, наворачиваются слезы и перехватывает дыхание. Далион удерживает меня от падения, но я словно не осознаю этого. Всё скручивает в тугой ком, руки сжимаются в кулак, после чего не своим голосом спрашиваю:

— Мальчик или девочка?

Мужчина простуженным голосом разбил мои надежды.

— Кори, это может быть не она! — решительно сжимает мои плечи Далион, силой разворачивая к себе. — Магия не всегда права.

Однако в голове всё ещё звучит страшный ответ: 'Последний ребенок скончался сегодня утром...'.

— Вы ищете кого-то? — понял провожатый, сворачивая в очередной узкий проулок с вонючими городскими стоками. — Девочка лет десяти, была на тебя похожа, — тяжелый взгляд в мою сторону, — такая же рыжая.

— Где она? — безжизненным голосом спросила я, стараясь убедить себя, что это не она. Не может быть она!

— Думаю, там же, без Касса никто не осмелится что-то делать.

— Что-то делать?

Только ответ я уже не слышала. Нас завели в низкие двери, которые были окутаны слабым мерцанием. Нельзя было не заметить, насколько топорно создано заклинание щита. Его бы ощутил маг даже с очень слабым талантом. Казалось невероятным, что этот щит действительно смог скрыть кого-то.

Мы долго спускались по прогнившей лестнице, пока не вышли в длинный сырой коридор. Отдаленно отметила знакомые мне защитные арканы с ошибками, что тянулись вдоль стен и соединялись между собой. Нас привели в комнаты без окон и свежего воздуха, с ужасным сырым запахом, от которого слезились глаза.

Привыкнув к полумраку, разгоняемому светом единственной здесь свечи, я с ужасом переводила взгляд от одного несчастного к другому. Завернутый в плащ мужчина, женщина с обезображенным лицом — кожа покрыта темными пятнами, глаза навыкате и искривленный рот. К горлу подступил горький ком, но я заставила себе осмотреться, замечая на полу еще людей...

Тошнотворный трупный запах ударил в нос, заставляя гулко сглотнуть и прикрыть рукой рот. Только прохладная ладонь Далиона не давала мне поддаться панике и ужасу, что здесь творились. Казалось, нас никто не заметил, лишь та женщина со страшным лицом подняла взгляд, глядя на нас пустыми белками глаз.

С трудом сдержав крик, с силой сжала ладонь единственного мне здесь близкого человека, понимая, что просто обязана взглянуть на девочку.

— Помоги им, — уверенно приказал наш провожатый, словно зная, что Далион не откажет.

Венский действительно вдруг выпустил мою руку.

— Прости, Кори, я должен...

Я уже хотела было схватить его вновь, лишь бы не чувствовать этого угнетающего и пронизывающего холода, как провожатый коротко приказал: 'За мной!', исчезая в дверях. Кажется, Далион что-то сказал, но я уже поспешила за мужчиной, в глубине души все сильнее чувствуя, как нарастает паника. Нет, успокойся, Кори, Далион прав, магия может ошибаться. Вот увидишь, это не Ронни!

В темной комнате с одной узкой кроватью никого не оказалось, только маленькое тело, укутанное грязными тряпками. На пороге я остановилась, понимая, что не могу набраться смелости, чтобы ступить дальше, не могу подойти и заглянуть в лицо собственному страху.

— Идешь? — поторопили меня. — Когда вернется Касс, то шанса увидеть девочку не будет.

— Почему? — спросила и сделала шаг в холодную комнату.

— Потому что тело будет сожжено, — как само собою разумеющееся ответил он.

Я не стала ничего говорить, с холодной решимостью понимая, что Темный бог прав. Нельзя всё так оставить, виновные должны ответить. И нельзя позорно трусить, оттягивая момент, который уже не изменить. Это не может быть Ронни, магия ошиблась, нет, не так, Далион ошибся.

Глубоко вздохнула и решительно подошла к узкой кровати. Прикрыв рукавом нос, я наклонилась над ребенком...

Крик ужаса вырвался помимо воли. Лицо девочки было изуродовано почти так же, как у той женщины в первой комнате: странные черные разводы паутиной расползлись по бледному лицу, не оставляя свободного места.

— Мы не знаем, что это, оно подкосило многих среди нас.

В отличие от мужчины, у меня догадки имелись, но с уверенностью сказать не могла. Первая мысль, что промелькнула в голове — проклятие, с которым мы столкнулись у лорда Ариэта. Однако почти сразу поняла, что это не так — у девочки были все признаки тяжелой лихорадки перед смертью. И все же я надеялась, что ошибаюсь, потому что черная гниль ужасное и почти неизлечимое проклятие. Прикоснулась к маленькой ладошке, пытаясь ощутить силу.

— Кори, — тихий голос Далиона раздался почти рядом, видимо, он пришел на мой крик. — Это не она?

В его вопросе прозвучала неуверенность.

— Не она, — глухо ответила, пытаясь отогнать сомнения. В действительности я не была до конца уверена, ведь жуткое проклятие обезображивало лица до неузнаваемости.

Рука Далиона легла мне на плечо, но я даже не сдвинулась с места. Внутри все похолодело, когда мой взгляд невольно зацепился за неприметную, но такую знакомую подвеску...

— Не может быть, — сипло прошептала, помимо воли зажав рукой рот. Нет! Это не может быть она!

Только деревянная лошадка была до боли похожа на ту, которую, кажется, еще совсем недавно дарила сестре.

— Ро-о-они-и-и-и!!! — мой крик боли эхом отбился от стен, возвращая в ужасную реальность. Ронни! Моя маленькая Ронни!

Ноги подкосились, и я упала на колени, до боли продолжая сжимать холодную ладошку сестры.

— Нет! Ты не можешь так бросить меня! — отчаянно воскликнула, хватая Ронни за плечи и встряхивая. — Ты не мертва, слышишь, открой глаза!

— Кори! — в тот же миг ко мне подскочил Далион, склоняясь рядом и пытаясь отцепить мои намертво сжавшие пальцы тонкие костлявые плечики сестренки. — Это может быть не она, — голос Далиона дрожал, выдавая, что он и сам не верит своим словам.

— Лошадка, — тихо прошептала, чувствуя катящиеся градом по щекам горячие слезы. — Кулон, что я подарила... — говорить оказалось невероятно трудно, словно меня лишили голоса.

Я крепко прижала к себе Ронни, не желая отпускать. Зачем? Для чего надо было обрести надежду, чтобы потом её растоптать? Поверить, что Ронни жива, что ждет меня, что смогу спасти хотя бы сестру, а затем вновь потерять.

— Нет! Нет! Нет! — сипло шептала, не в силах больше кричать. — Этого не может быть, это сон!

— Кори... — Далиону все-таки удалось разжать мои пальцы. — Кори, посмотри на меня! — сильные руки заставили отвернуться от Ронни, но сквозь слезы я совершенно ничего не видела. — Это может быть какая-то ошибка!

Однако я ничего не хотела слышать, ведь перед глазами стояло обезображенное детское личико и маленькая лошадка. Далион не стал больше ничего говорить, отступил на шаг, прикрывая глаза. В тот же миг с его пальцев сорвался белый свет и опустился на грудь сестренки, закрывая подаренный амулет. Я поняла, что это значит. Слова были не нужны. Магия подтвердила родную кровь сестренки.

— Не смей сдаваться! — меня заключили в крепкие объятия, но я словно не почувствовала, ухватившись лишь за последнее слово.

— Не сдаваться? — я нервно хихикнула. Далион обеспокоенно на меня взглянул, но я не могла уже остановиться, внутри меня словно что-то оборвалось. Тихое хихиканье быстро переросло в громкий, даже истерический смех. Я хохотала и одновременно рыдала, упав на пол и отталкивая от себя руки Далиона, что безуспешно пытались хоть немного меня успокоить. Смеялась и взахлеб плакала, пока маг пытался влить что-то в рот, кажется, даже встряхнул, будто тряпичную куклу, а когда не помогло, похлопал по щекам. Сладковатое зелье дало результат, почти: слезы закончились, а вот истерика только усилилась.

Я не уловила того момента, когда тьма все-таки захватила меня в свои объятия. Лишь отдаленно ощутила, как меня подхватили на руки, после чего все-таки не выдержала и потеряла сознание...

* * *

Ночь сменило утро. Снова. Какое уже? Я давно потеряла счет времени. Была только боль. Болело в груди. Мне казалось, что кто-то выдернул сердце и теперь там черная бездна. Мыслей не было. Совсем. Я сама отгородилась от них, словно от чего-то противного и ненужного. Ела то, что Далион приносил, но не всегда, лишь после напоминания, что ложку стоит не просто держать в руке, а еще и подносить ко рту. Ложилась тоже только когда приходил маг и сам укладывал меня. Однако во сне снова были осуждение и вина...

Яркое лето. Высокая трава под ногами, пение птиц вдалеке и теплая ладошка Ронни, что крепко держит мою руку. Именно с этого момента начинался мой личный кошмар — ладонь сестры неожиданно холодела, а затем ускользала... Иногда Ронни оборачивалась и в ее глазах можно было прочитать осуждение. Только я уже давно сама себя винила, понимая, что не смогла защитить.

Часто просыпалась со слезами на щеках, но неизменно рядом оказывался Далион. Он ничего не говорил, гладил по волосам, заботливо укрывал теплым одеялом и приносил скудный завтрак, который с трудом можно было добыть в этом погибающем городе. Я и сама была как Тэнгел — не жила и не существовала. Для меня больше ничего не было...

Далион пытался достучаться до меня, но я наглухо закрылась, не желая никого пускать в свою душу.

— Хватит, Кори, — однажды отчаянно попросил Венский. — Кричи, если хочется, обвиняй, рыдай, но не держи все в себе.

— Мне хочется просто умереть, — честно призналась я, глядя куда угодно, но только не на мага. — Пусть бы черная гниль и меня забрала.

— Ты же знаешь, боги не допустят этого, даже если мы станем есть отравленные плоды черного дерева из Темного леса.

— Жаль...

— Не смей так говорить! Жизнь — это самая большая ценность, которую нам даруют боги. Отказаться от этого подарка — значит их оскорбить. Не говоря уже о том, что это эгоистично!

Эгоистично... Если бы не мой эгоизм, сестра сейчас была бы жива! Почему Ронни? Почему не я?! За что боги со мной так поступают? А боги ли?

Неожиданное озарение вызвали сильную волну гнева. Эту войну затеял император! Он послал магов, что уничтожают рутовцев, не жалея даже женщин и детей. По его вине сестренка оказалась в этом погибающем городе!

Мысль заставила меня решительно сесть и встряхнуться, отходя от странного забытья. Далион прав! Я не могу вот так сдаться, когда убийца моей семьи свободно расхаживает по земле...

Ярость сильнее поднялась из глубин души. Сквозь странную серую пелену в глазах медленно оглянулась, только сейчас замечая, что нахожусь в совершенно незнакомой комнатке с одним-единственным диваном и столом, заваленным кипой бумаг. Рядом на низком стульчике, сидит Далион, а позади него в дверном проеме до боли знакомый щуплый маг.

— Так это ты — Касс! — неприязненно прошипела, замечая, что странный туман перед глазами словно уплотняется.

Я не могла не узнать его... то же лицо-маска и маленькие узкие глазки. Сердце словно заволокло тьмой, а гнев только усилился. Уже не только к императору, нет, но и к этому магу из моего прошлого.

— Мы знакомы? — удивился Касс, конечно же, не узнавая во мне ту тринадцатилетнюю кудрявую девчонку со школы.

— Нет, обозналась, — соврала, не желая так быстро открывать правду. Боюсь, тогда я просто не сдержусь. Мне и так с трудом удавалось совладать со своими вновь разбушевавшимися эмоциями.

— Когда вы вскроете тело? — неожиданный вопрос Касса заставил меня помимо воли сжать кулаки.

— Давайте поговорим об этом позже, — недовольно ответил Далион, видимо, замечая мою реакцию.

Ненавижу...

— Времени больше нет, — твердо сказал Касс, вновь обращаясь только к Далиону, совершенно не обращая внимания на меня, — его тело разлагается слишком быстро.

Касс совсем не изменился. Все тот же ублюдок, что строит из себя героя.

— Кори, — позвал Далион, пытаясь привлечь мое внимание, но я лишь зло выдернула руку, с вызовом глядя на предводителя этого места, что взял на себя смелость вести людей.

— Ты неумелый слабак, который даже щит поставить нормально не смог! — с омерзением прорычала, вскакивая на ноги. — Люди верят тебе, а на деле перед ними всего лишь маг второго уровня, — взмах, — и из раскрытых ладоней вырывается тот самый темный туман, что все время стоял перед моими глазами. — Тварь!

Его сносит моей магией, и я вдруг чувствую невероятное удовлетворение. Однако в следующее мгновение мои руки неожиданно перехватывают, опускают, а после отворачивают от жертвы моего гнева. Кто посмел?!

Замечаю в серых глазах удивление, почти сразу сменившееся испугом.

— Кори, твои глаза, — побледневшими губами прошептал Далион.

— Боишься меня? — я усмехнулась, понимая, что с легкостью могу лишить силы целителя. Знание пришло само собой, в какой-то момент просто стала чувствовать каждую частичку этой сильной, невероятно мощной темной магии, что пульсировала по моим венам.

— Тебя — нет, — грустно прошептал он. — Прошу, Кори, прекрати, не пускай тьму в свое сердце.

— Только она может мне помочь, — серьезно ответила, решительно делая шаг назад и одновременно отводя руки Далиона в сторону. — Мне нужна эта сила и никто меня не остановит, даже ты...

— Да послушай же, Кори! — неожиданно вспылил Далион, хватая меня за плечи и несильно встряхивая. — Если ты сейчас перешагнешь эту черту, то возврата назад не будет.

— Значит, так было суждено, — с легкой иронией ответила я. — Что, Далион, больше не последуешь за мной?

— Ошибаешься, — благородно заявили мне. — Я буду с тобой несмотря ни на что, даже если весь мир будет против тебя.

— Красивые слова, — медленно подняла ладони. — Где Ронни?

Однако вместо ответа услышала:

— Прости!

Я не успела среагировать, как мою тьму, вновь вырвавшуюся из рук, охватил яркий свет. Теплый и невероятно ласковый. Он поглотил магию и взял меня в невидимый кокон, расслабляя все тело. Миг — и мои ноги подкосились, а глаза помимо воли стали закрываться.

— Спи, Кори, — неожиданно мягко приказал Далион, легонько касаясь губами моего лба. — Мы потом поговорим.

* * *

Я не сразу поняла, где нахожусь. Место показалось мне абсолютно незнакомым. Красивая просторная и очень светлая спальня, в которой, безусловно, всё кричало о достатке хозяев: вычурная деревянная кровать, украшенная балдахином с атласной тканью, ажурные золотые подсвечники на столиках, дорогостоящие редкие картины в золотых рамах и бесчисленные гобелены на стенах, а стоит поднять взгляд, как видишь шикарную люстру с драгоценными камнями.

Казалось, здесь живет сам король! Однако вместо монарха в покои вошла молодая девушка с младенцем на руках. Спелёнутый мальчик в бежевом чепчике показался мне до боли знакомым. Это было странное чувство, ведь я видела его впервые, как и темноволосую женщину, что искреннее улыбалась ребенку, напевая тихую колыбельную.

Почему-то я оставалась для них невидимой. Ничего не понимаю. Что происходит? Я снова сплю? Однако раздавшийся вдруг знакомый голос развеял предположения:

— Ашасси, ведь ты прекрасно знаешь, кто перед тобой... чувствуешь.

Вновь взглянула на ребенка, неожиданно для самой себя осознавая:

— Папа?

Сердце нельзя обмануть, я действительно ощущала правду — Темный бог не обманывал.

— Судьба любит одаривать своих подданных, — задумчиво начал Рангор. — Бывший крестьянин переродился в знати. Не забавно ли?

— Нет, — хмуро сказала, не разделяя приподнятого настроения Темного бога. — Отец заслужил это!

— По всей видимости, наверху решили так же. Впрочем, никогда не понимал, чем руководствуются верховные жрецы семи дорог .

— Надеюсь, он будет здесь счастлив... — тихо прошептала, искренне радуясь новой судьбе отца. — Спасибо.

Маленький мальчик весело рассмеялся, пытаясь своими маленькими ручками поймать ленточку на ночной сорочке женщины. В какой-то момент он замер, словно что-то чувствуя, повернулся, упирая взгляд небесно-голубых глаз прямо в меня.

Помимо воли внутри всё заныло от тоски. Это точно он!

— А мама? — мой голос дрогнул.

— Ее души ещё нет на земле, но вскоре она появится рядом с твоим отцом.

— Что вы имеете в виду? — я непонимающе посмотрела на Рангора.

Серебряные белки глаз Темного бога были сейчас без той пугающей тьмы, абсолютно чистыми. Рангор в хорошем настроении.

— Души проходят несколько циклов, почти всегда возвращаясь в своих потомках. Родственный круг близких и знакомых не разрывается. Этот мальчик родился от леди Биар, чей род тесно переплетается с твоим. Пройдет время, и твои родители вновь встретятся.

— Выходит, и Ронни будет рядом с ними в новом обличии? — тихо предположила я, чувствуя, как к глазам подступают слезы. — Но ведь у сестры тоже ваша кровь! — неожиданная мысль пронзила сердце, вызывая странную дрожь по телу, напоминая когда-то сказанные богом ранее слова о том, что суть не в наследии крови. — Почему вы всё время говорите, что именно я ваш потомок? Как так произошло, что темная кровь проснулась именно во мне, если прошло столько поколений после вашей встречи с Миридой?

— Ты ведь сама уже всё давно поняла, — мне снисходительно улыбнулись. — Зачем спрашиваешь то, на что знаешь ответ?

Потому что хочу услышать это из уст самого бога. И он знает это. Знает мои мысли. Понимающе склоняет голову и вдруг говорит:

— Потому что в тебе ее душа.

Где-то глубоко внутри я действительно догадывалась об этом, ещё с того самого момента, когда Рангор сказал, что похожа на Мириду. И теперь, после его фразы о том, что души всегда возвращаются, ко всему прочему, встреча с моим отцом...

Просторные покои с женщиной и маленьким мальчиком давно исчезли. Теперь мы с Темным богом стояли на заснеженной поляне среди высоких елей. Это место казалось мне знакомым. Место, от которого щемит сердце, отдавая тоской.

— Благодаря моей крови ты сможешь вспомнить свои прошлые жизни, — вдруг сказал Рангор, ласково приобнимая меня за плечи. — Не сейчас, со временем, но тебе одной это под силу.

— Я все равно не понимаю, — сипло прошептала, не делая попыток отстраниться. Почему-то прикосновения Темного бога не вызывали отторжения, наоборот, дарили невероятное спокойствие и умиротворение. — Как я могу быть одновременно перерождением собственной прапрапра... прабабушки и её же потомком? Говорите, начну вспоминать жизнь Мириды, но вижу только ваше прошлое.

— Мир намного сложнее и многограннее, чем думают люди. Кровь слилась, а душа возродилась, свет и тьма борются в тебе с самого рождения.

Мне не удалось скрыть своего удивления. 'Люди'? Отчего не привычное — смертные?

— Потому что сегодня я в хорошем расположении духа, — просто ответил бог, вызывая во мне новую волну гнева.

Я потеряла сестру, а он радуется?! Да и к чему все эти разговоры? Они не вернут мне Ронни!

— Ты потеряла её ещё раньше, — неожиданно холодно проговорил Рангор, — там, на пепелище родной деревни, а затем сама поверила в надежду. Однако не могла не понимать, что шансов выжить в жестоком мире у ребенка нет. Надежда рушит цели и делает нас слабее.

— А мне нет смысла оставаться сильной, — солгала я, уже сама не зная, что чувствую. Благодарность к богу за встречу с новым перерождением отца давно исчезла, оставляя за собой место отчаянью и враждебности.

— Ты уже стала сильнее! — вкрадчиво проговорил Рангор. — Чаша весов сейчас склонилась на сторону тьмы...

— Неправда, — заупрямилась я и даже сделала шаг назад, не желая стоять так близко к богу, ощущать тепло его рук. Это неправильно, а он всего лишь зло.

— Зло, которому ты задолжала услугу? — невинно напомнил Рангор, уверенно возвращая меня на место и уже обнимая крепче, не давая отстраниться.

— И что вы попросите за жизнь Далиона? — я скривилась. — Найти клинок?

Темный бог хитро улыбнулся.

— Чтобы найти клинок, ты должна полностью принять тьму, по-другому не сможешь ощутить магию моего меча. Той силы, что ты выпустила из своего сердца, недостаточно, однако она будет расти, пока в какой-то момент клинок сам не позовет знакомую кровь. В тот момент, когда это произойдет, ты должна будешь откликнуться.

— Клинок даст мне силу? — с любопытством спросила, замечая насмешку в серебряных глазах бога.

— Бессмысленно было полагать, будто бы твою тьму пробудит предательство близкого человека. Жажда мести — вот что пробуждает в тебе мою сущность.

— И что теперь? — холодно поинтересовалась я. — Жалеете, что сами не лишили меня моей семьи?

— О нет, моя маленькая ашасси, мне не нужна была твоя ненависть. Ты слишком дорога мне, чтобы таким способом потерять твое расположение ко мне. Я не хочу этого, Лэкорил, никогда не хотел.

Впервые Рангор назвал меня полным именем. Понять бы, что это значит...

— Лишь то, что я признал тебя равной, — как всегда без труда прочитал мои мысли бог. — Ты, наконец, обрела мою силу.

— И вы научите меня ею пользоваться?

— Она сама подскажет в нужный момент, что надлежит делать, — терпеливо ответил Темный бог. — Тьма будет вести тебя по правильному пути. Прислушайся к своим ощущениям. Что ты чувствуешь?

— Злость...

И боль.

— Она обжигающая? Теплая? Или, быть может, наоборот, холодная?

— Всепоглощающая, словно воронка, засасывающая все вокруг, — тихо призналась, действительно чувствуя, как в душе разворачивается бесконечная черная бездна.

— Разреши ей расти, позволь подчинить сознание, — теплые пальцы прикоснулись к моим вискам. — Пожелай еще больше силы, и она откликнется.

Желаю, по-настоящему желаю. Помимо воли прислонилась спиной к богу, чувствуя тепло, окутывающее раненое сердце. Моя душа тянется к Рангору, ведь он может дать то, что мне сейчас так необходимо.

Не хочу больше чувствовать! Эмоции приносят только боль, а я принесу боль убийце моих родных, начиная с воинов, выполняющих волю жестокого государя, и заканчивая самим императором Тароты!

'Да будет так...' — моментально откликнулась тьма в моей душе.

'Кори, остановись!' — далекий голос Амари, который я просто не слышу, блокируя свои мысли, впуская в сердце все больше тьмы. Холод пробирает до костей и словно волной смывает все чувства.

— Не забывай о своем долге, — вдруг шепчет Рангор, — найди мой клинок!

* * *

Долг... Слишком много их у меня. Храмовник со своей загадочной монетой и странным конем, Дора, которая всё еще верит, будто я действительно смогу отыскать её сестру, а на самом деле даже и не пыталась. Просто эгоистично забыла об этом обещании, как и о своем четвероногом друге. Для меня существовала только Ронни! А теперь что? Новая обязанность за спасение Далиона — отыскать клинок. Я словно та марионетка, которую каждый норовит дернуть за ниточку.

В первое мгновение, когда проснулась, даже засомневалась, а был ли тот разговор с богом? Но сила, которую ощущала везде и во всем, доказывала, что тьма действительно со мной. Она стелется невидимым туманом над землей, зовет и сулит могущество. Я чувствую ее каждой клеточкой своей кожи. Тьма действительно во мне с самого рождения. Просто спала все это время, а достаточно ведь было только пожелать. Так просто. И все. Не чувствовать больше ни боли, ни эмоций... ничего. Спокойствие, равнодушие и цель.

— Кори, не молчи, прошу! — Далион кладет руку мне на плечо, но я не реагирую.

Уже долгое время бессмысленно вертела в руках деревянную лошадку сестры и неотрывно смотрела на могилу. Слез больше не было, только злая скорбь и ярость.

Мы похоронили Ронни, как того требовали обычаи Муро . Я не смогла заставить себя сжечь сестренку, а теперь все никак не могла уйти отсюда, ведь она была единственным, что поддерживало меня, давала мне силы жить, а сейчас...

Для чего мне сопротивляться? Зачем? Для светлого будущего? Чьего? Нет больше тех, кому я хотела бы подарить весь мир. Зато есть жгучее чувство ненависти. И я отомщу! Обязательно. Убью виновника всех этих бед. Слышишь, Ронни?

Ветер взметнул волосы, словно передавая послание сестре. Я медленно подняла голову, с удивлением замечая в небе закружившиеся снежинки.

— Снег? — изумленно прошептал Далион, подставляя раскрытую ладонь. — В середине весны?

Я не ответила, продолжая заворожено следить за тем, как медленно оседает на молодую травку пушистый снег. Он словно отражал все то, что было на душе — тот мерзкий колючий холод, который уже ничем не растопить. Даже гнев и жажда мести не могли вернуть украденное тьмой.

— Легкой ей дороги, — вновь нарушил тишину Далион, легонько касаясь пальцами моей ладони. — И светлой памяти...

Снег тихо ложился на землю белым холстом, а я не могла найти в себе силы сказать что-то напоследок. Сегодня я уйду навсегда, чтобы восстановить справедливость. Я почти ощущала, как рядом, среди снега, витает душа Ронни. Кажется, совсем немного, и смогу увидеть ее, различить слабый силуэт, что поднимается к небу, в последний раз заглянуть в такие добрые детские глазки оливкового цвета...

Почему же так больно? Ведь была уверена, что вместе с тьмой уйдут и все чувства. Но это не так, лишь обман: на дне души, в той самой бездне, плескались, засыпанные землей, живые эмоции.

Неотрывно, до рези в глазах, я всматривалась в утреннее небо, затянутое серыми тучами. Слезы все-таки потекли. Снова. Я прощалась. Уже навсегда. Отпускала сестренку в новый путь.

Дрожащей рукой вытерла слезы и отстранилась, шагнув прочь от холодного камня.

— Мне, — гулко сглотнула, — мне надо побыть одной. Пожалуйста, Далион.

Только меня не пожелали услышать.

— Я никуда не уйду, — ожидаемый ответ.

Тогда уйду я! Нечего свету быть рядом с тем, кто за чертой, тем более, если взять во внимание, что именно планирую совершить...

— Кори! — блондин неожиданно крепко сжал мои ладони и прижал к себе. — Все будет хорошо, слышишь, не сдавайся, это еще не конец.

— Конец! — не согласилась я. — Я уже выбрала свой путь и тебе лучше отпустить меня, правда, пока не поздно, Далион, ведь больше нет той солнечной девочки, что вывела тебя из тьмы...

— Это не так. Ты можешь сколько угодно отрицать, но ты — это все еще ты. Твои глаза, они ведь снова ярко-зеленые! Думаешь, я не вижу, что с тобой происходит? Или сам не испытывал все это, когда потерял своих родных? Я готов был заключить сделку с нечистью, лишь бы вернуть маму. Если бы не ты, моя душа давно уже принадлежала бы болотницам!

Только вот моя давно не принадлежит мне...

— Я планирую уничтожить императора, — сказала последнее, что могло бы образумить Далиона.

Кажется, он даже не удивился, словно чего-то такого и ждал. Осуждения в его голосе не было, скорее обеспокоенность:

— Мы не имеем права вершить самосуд, Кори, тем более приговаривать кого бы то ни было к смерти. Это самая страшная вещь, которую только можно представить.

— Страшная? — я раздраженно повела плечами. — А те, кто убивает на войне? Не берут ли они на себя обязанности бога? Или правитель, что отдает приказ стереть с лица земли целое королевство?

— Нельзя победить зло, — совершая зло, — тихо проговорил Далион, медленно приблизившись ко мне, чтобы обнять. Без слов. Крепко. Так, что слышно его мерное дыхание и близкий стук сердца, а еще... легкий лесной аромат. Я уткнулась носом в ворот его куртки, позволяя себе расслабиться. Тьма недовольно зашевелилась внутри, но в действительности я просто прощалась. Что бы он ни говорил, а долги отдавать буду в одиночку. И, может, тогда когда-нибудь, когда грузом не будут висеть обязанности, бездна в моей душе позволит обрести покой? Может, Рангор отпустит прошлое? Ведь я прекрасно поняла, что не меня он видит. И то тепло, что дарит Темный бог при каждой встрече... не мне подарено.

Я закрыла глаза. Далион, если и удивился моей покладистости, виду не подал. Молча гладил по спине, ничего не говоря. Только через время тихонько попросил:

— Кори, пойдем в дом, пожалуйста.

— Хорошо, — соврала я, уже зная, что буду делать.

Мне не хотелось возвращаться в тот страшный подвал с бесконечными коридорами и больными людьми, как не хотелось вновь встречаться с Кассом, который после того случая стал избегать встреч со мной. Далион остановил меня тогда, но я совсем не испытывала вины перед мерзостью, что хотел когда-то меня изнасиловать. Сложно было поверить, будто он правда мог измениться. Более того, судя по тому, что выяснять подоплёку случившегося Касс не стал, его совесть перед ним самим нечиста. Узнать он вряд ли меня мог, а даже если и так, что-либо говорить не спешил. Единственное, о чем маг просил, — это взять с собой незараженных людей и вывести из проклятого места...

Но это уже будет решать сам Далион, потому что едва он переступил порог, мои руки сами сложились в нужный жест, а тьма радостно отозвалась на мою тихую просьбу и послушно возвела преграду за спиной целителя. Он почувствовал, удивленно обернулся, но было поздно. Все, что он смог, это отчаянно ударить по невидимой стене.

— Не смей, Кори!

Я даже не обернулась, стараясь не прислушиваться к тому, что кричит Далион. Просто спокойно пошла в сторону леса, где меня ждал Мрак с моими вещами. Все было решено сразу после разговора с Рангором, и Венский ничего уже не мог изменить. Тьма — победила...

* * *

Погода все сильнее портилась: в какой-то момент небо полностью заволокло сизыми хмурыми тучами, и пошел сильнейший снегопад. Посреди весны наступила самая настоящая зима... вновь. Тэнгел остался далеко за спиной, а впереди виднелась темнеющая дорога через лес. Рангор говорил — тьма подскажет, но пока она молчала, а я приняла решение ехать в сторону Тароты.

Мрак чувствовал перемены, с опаской поглядывая в мою сторону и испуганно прижимая к голове уши. Я же тоже кое-что заметила, что укрывалось раньше от нас с Далионом. Сердце моего коня было черным и билось очень медленно, окутанное тьмой из самой бездны, такой же, что сейчас в моей душе. Оказывается, мы с Мраком похожи не только внешне, но и внутренне. Более того, я отчетливо видела всю сеть странного и незнакомого мне проклятия. Нет, даже не так, это было не проклятие, а влияние. Чье-то сильное влияние, но не Темного бога, хотя и очень схожее.

Я не раз пыталась достучаться до сознания Мрака, но оно словно было закрыто за семью замками и не поддавалось колдовству. Каждый раз моя тьма ударялась о чужую холодную силу, но это только сильнее разжигало мое любопытство, которое, казалось, умерло во мне с любыми эмоциями.

Мрак был иного мнения, так как явно противился моим попыткам дотянуться до паутинки, что окутывала его сердце. Только останавливаться я не собиралась, каждый день пыталась вытянуть тьму из Мрака, одновременно тренируясь с собственной новой силой...

Теперь мне было доступно то, о чем раньше я не знала и чего не могла видеть. Наш мир полностью окутан тьмой, а внутри земли — центр этой неизведанной силы, словно сердце, от которого расползается паутинка, идентичная рисунку Мрака. Мне даже не надо было тревожить ни одной нити силы, чтобы сделать какое-нибудь заклинание. Вот почему раньше не получалось увидеть, что происходит с моим конем, как сейчас никто не увидит моей магии. Это было похоже на действие ленты ассиры. Более того, мне было достаточно попросить тьму об одолжении...

Так я научилась уходить в тень, скрывать свое присутствие и отводить взгляд. Однако не могла понять суть этих новых способностей. Магия подчиняется определенным правилам и уставам. Существуют целители, которые поклоняются Светлой богине, огненные маги Арона и темные, что получают свой дар от бога смерти. Но природу моей силы невозможно было определить. Кому она принадлежит? Тому, кому и мои нити? Безымянному богу?

Результатом последнего разговора с Рангором стало то, что я начала слышать навязчивый шепот. Между деревьев, за кустами и в небе. Еще будучи в Тэнгеле, когда ложилась спать: в углах комнаты, рядом с кроватью, над столом — везде! Около могилы сестры. Тьма обещала показать мне весь мир и помочь с императором, а в обмен просила освободить клинок Рангора. Но пока я не знала, где искать его, — и решила довериться этой новой, непонятной мне силе.

Казалось, существует совершенно другой, неизведанный мне мир магии, который я ежедневно познавала и открывала. Я не знала, что с Далионом и вывел ли он тех людей из погибающего городка. Признаться, почти не вспоминала о нем, занятая попытками избавить от черной паутины Мрака. К тому же я сильно сомневалась, что идея Касса возымеет успех. Почти на каждом шагу были посты и армии таротавцев, которые следили за порядком. Но я не боялась их, как не боялась и смерти. Кажется, я просто разучилась бояться, тем более ощущая в себе столь невероятную мощь.

Я грелась у костра, одновременно прислушиваясь к окружающим звукам. Недалеко слышались голоса людей из оккупированной деревни, чьи-то шаги, размеренное дыхание лисицы в барсучьей норе, далекое завывание ветра и знакомый, уже ставший привычным шепот тьмы. Сон все не шел. В последнее время просыпаться приходилось задолго до рассвета. Но поспать нужно было, ведь, несмотря на силу, я очень уставала. Только во сне меня слишком часто мучали кошмары о Ронни, потому я перестала любить ночи. Чувства и эмоции поглощали меня слишком сильно, унося в свой водоворот боли...

Заметив вокруг родные стены уютного кабинета мистера Горана, поначалу просто растерялась, не в силах поверить, что наконец вижу не кошмар о сестренке. Даже запах здешнего места до внутренней дрожи навевал давно забытые воспоминания. Терпкий аромат парфюма, крепкого кофе и книг. Кажется, это было так давно...

— Кори, боги, ты здесь! — голос, полный облегчения. — Я боялся, что не выйдет.

Время будто остановилось. Было страшно обернуться и понять, что все — только мое воображение. Как же я была рада слышать его голос! На какое-то мгновение даже закрыла глаза, погружаясь в прошлое. Школа. Долгие вечера в кабинете моего любимого учителя. И словно не было того предательства, всех ужасов и потери родных, я будто бы опять маленькая девочка, а мне на плечи опускаются теплые руки самого близкого человека.

— Кори, — тихий шепот касается щеки. — Что с тобой произошло?

И магия рушится. Настоящее тяжелой глыбой обрушивается на меня, возвращая в реальность. Моя цель. Убить императора. Найти клинок. Всё! Я — одна. Нет никого и ничего, а это... это всего лишь очередной глупый и наивный сон.

Меня разворачивают, и я встречаюсь взглядом с такими знакомыми желтыми глазами. Изумление. Страх. Боль. Отчаянье. В них столько эмоций, что мне становится неловко, а еще... я вдруг понимаю, какое-то мгновение и просто позорно разрыдаюсь, будучи не готовой к разговору с Нэрдоком. Радость от встречи и тянущая тоска, от которой неприятно ноет под ложечкой, сводят с ума.

Мужчина ничего не говорит. Протягивает руку, очень аккуратно касается моего шрама, в ответ на что внутри меня все сжимается. Отвожу взгляд, не в силах что-либо сказать.

— Маленькая моя, — шепчет он, а в следующее мгновение обнимает. Крепко-крепко. И я не делаю попыток отстраниться, с удивлением осознавая, что тьма не противится этим объятиям, более того, впервые за долгое время она молчит. Здесь, в этом странном сне абсолютно тихо и нет того въедливого шепота, обещающего безграничную власть.

— Прости меня, Кори, — Нэрдок все так же надёжно меня обнимает, касаясь щекой моей щеки. — Я не мог прийти раньше.

— Знаю, — легонько пожимаю плечами, с неохотой отстраняясь. — Я рада, что с вами все в порядке... правда.

— Магия Рангора не давала мне явиться к тебе, — вдруг стал объяснять Эгораннес, но я и так все это понимала. — Мне удалось достучаться до твоего сознания, лишь благодаря нитям ассиры, только, — тут наставник запнулся, словно увидел то, что не замечал раньше. — Я опоздал!

Он с такой силой сжал мои плечи, что я помимо воли стиснула зубы.

— И что теперь? — я позволила себе слабую улыбку. — Теперь я — зло?

Почему-то я не сомневалась, что именно это имел в виду Эгораннес, который просто не мог не ощутить перемен. Тьма, от которой он так сильно хотел меня защитить, что даже предал своего господина, все-таки победила.

— Нет, Кори, боги, нет! — зрачки Нэрдока вдруг сузились в тонкие полосы, выдавая его сущность и отчаянье. — Ты все еще остаешься собой, хасаканн не дает тьме полностью поглотить твое душу.

— Хасаканн, — я прикрыла глаза, вспоминая давний разговор в заснеженной деревне на границе Темного леса. — Ваш кулон был уничтожен.

— Кулон лишь проводник, а обряд, он... здесь! — учитель коснулся моей груди со стороны сердца, но я даже не отреагировала, медленно отодвинула руку и все с той же неутешительной улыбкой проговорила:

— Нет, мистер Горан, вы ошибаетесь, я теперь на стороне тьмы, и именно она поможет мне выполнить задуманное.

— Отомстить императору? — каким-то образом понял он. — Кори, я наслышан о том, что сейчас происходит, а эта война... — он нежно убрал с моего лба челку, после чего заправил мне седую прядку волос за ухо. Такой родной и теплый жест, который заставляет сердце еще больнее сжиматься от этой всепоглощающей тоски. — Она забрала у тебя родных, но тьма не заглушит боли. Поверь, месть никогда не бывает удовлетворена. Ненависть ходит по кругу. Она продолжает убивать. Мимолетная радость отмщения быстро испарится, и больше ничего не останется.

— Останется Рангор, — сухо напомнила. — И я.

— Он Темный бог, нельзя верить тому, что Рангор тебе говорит. Ему нужен лишь меч и неважен потомок...

— Но важна Мирида, — не согласилась я, понимая, что Эгораннес даже не удивился этому имени.

Выходит, он и о ней знал?

— Знал, Кори, — догадался наставник о моих мыслях. — Как и то, что ты ее перерождение. Именно поэтому Рангор до сих пор не забрал твоей души силой.

— А я думала, ваш обряд хасаканна, — едко проговорила, испытывая очередное разочарование.

Вновь обман. В который раз.

— Хасаканн дает тебе мою защиту, но Мирида была тем самым светом, что исцелил тьму Рангора. Пусть на короткое время, но она смогла разбудить в нем чувства, которые сам бог давно похоронил. На это способна лишь поистине чистая душа, а значит, в тебе есть сила бороться!

— Ошибаетесь, я больше не хочу бороться, более того, тьма уже во мне!

— Это лишь отголоски тьмы, настоящая сила бездны иная, поверь, ты бы это поняла. Мирида и хасаканн не дают мраку завладеть твоим сердцем до конца, но, Кори, — Эгораннес вмиг стал чересчур серьезным, — если ты переступишь черту и сама очернишь свою душу, ничего вернуть уже нельзя будет. Убийство — это тот самый шаг, что перечеркнет абсолютно все! Я знаю, что значит забрать чью-то жизнь, почувствовать, что весь мир в твоих руках, ощутить свои возможности, власть, но так же мне известна и цена. Я остановился, когда признал собственную человеческую сущность, вернул свое человеческое сердце.

— Рада за вас, — сухо ответила, помимо воли вспоминая свои чувства, когда убила свою первую нечисть. Да, глупо сравнивать, но что-то схожее со словами Нэрдока действительно испытала.

— Убийство раскалывает душу, — продолжил он, словно прекрасно понял мои мысли. — Преднамеренное убийство, которое не несет в себе никакого смысла. Не защита или спасение, нет, просто месть. Убить и не испытать раскаяния — это то же самое, что ощутить себя богом. Но ты не бог, Кори, нет, ты всего лишь ребенок. Не нам решать, кому жить, а кого наказывать. Если пойдешь по этой дороге, она уничтожит тебя, ты не знаешь, какова цена за зло...

— А если мне все равно?! — искренне воскликнула, испытывая досаду. — Все равно, что будет с моей душой! Единственное, чего я хочу — это отомстить за родных!

Эгораннес горько улыбнулся:

— Кори, мы ведь похожи с тобой. Было время, когда я думал, что люди существуют лишь для того, чтобы причинять друг другу боль. Но потом я узнал, что существуют и другие люди, которые искренне хотят поступать правильно. Да, они совершают ошибки, им не все удается, однако они продолжают пытаться жить по совести. Постарайся поверить мне, и все изменится, Кори. Ты не должна исчезать в темноте... и не позволяй Рангору это сделать. Если он отыщет свой клинок — мир падет в бездну!

— И пусть! Я никогда не нанималась спасать этот мир. Это вы решили сделать из меня героя и передать свою тяжкую ношу, но только меня забыли спросить. Беспокоитесь о моей душе, но сами вели ее все время во тьму. Если бы вы знали, как мне надоело быть пешкой в чужих руках! Каждому от меня что-то надо, но никого не интересует, чего хочу я! Отыщи меч. Не ищи меч. Прими тьму. Откажи тьме... Мне всего семнадцать! Вы готовили меня еще со школы, прививая любовь к сражениям и взращивая нужного себе воина, но ни разу не подумали, что, может, маленькой девочке нужно другое. Вы видели во мне лишь потомка бога и опасность!

Я говорила и говорила, а он больше ничего не говорил и не перебивал, давая высказаться. Только легче мне не становилось. Ничто не вернет мне родных и не переведет время назад.

— Знаю, маленькая, знаю, — ласково, словно ребенку, прошептал наставник, вновь заключая меня в крепкие объятия. — Только прошу, не делай глупостей, дождись меня, пожалуйста, я обязательно выберусь отсюда, Кори, мой рыжий лисенок.

— Разве? — я отстранилась, вытерла слезы и холодно взглянула на когда-то дорогого мне человека. — Вы просите вам поверить, но как я могу это сделать после вашего обмана? Мне прекрасно известно, что вы делаете все ради спасения мира, но никак не ради меня, поэтому все ваши красивые речи — лишние.

— Это не так, Кори...

— А даже если и так, — перебила я его, — император все равно заплатит, а тьма уже со мной, она говорит и обещает то, что не может никто другой.

— Не слушай ее!

Я улыбнулась, замечая, как наставник вдруг начинает исчезать, кажется, сон заканчивается.

— Но не предателя же слушать, который когда-то давно предлагал соблазнить того самого императора...

* * *

Проснулась я от тихого голоса и ласковой руки, что гладила меня по волосам. Замерла, но почти сразу успокоилась, узнавая Далиона. Мне даже не нужно было открывать глаз, чтобы понять это. Удивительно, но я не испытала раздражения от того, что он снова пошел за мной. Наверное, привыкла к этому. Ведь если бы хотела по-настоящему избавиться от Далиона, давно бы это сделала — тьма не раз предлагала. Но его присутствие давало призрачную надежду, что помимо мести у меня действительно есть кто-то родной, кто-то, кто любит меня даже такую: страшную и израненную. Я могу сколько угодно обманывать и отрицать его чувства, но где-то в глубине души та самая маленькая девочка, о которой говорил Нэрдок, цепляется за свет. Ведь если он прав, и убийство императора навсегда меня изменит, останется тот, кто, возможно, попытается вернуть меня из-за грани....

Я широко раскрыла глаза, удивленная собственными мыслями. Мой костер давно потух, а рядом со мной сидел Далион. Он замер, переставая гладить, а во взгляде немая просьба.

Тьма шепчет — оттолкни, и я послушно соглашаюсь с ней, не желая подвергать Далиона опасности:

— Пожалуйста, уходи.

— Нет, — качает головой, — может, мне удастся немного отвлечь тебя. Мне есть, что сказать. Ты была права: Мрак не обычный конь — это симбиоз чистой тьмы и магии, что может влиять на черную гниль. Ты права, Кори! Кори?

— Мне все равно, — легко солгала.

— Ты не проведешь меня, — не согласился Далион, заглядывая в мои глаза. — Ты же не сдаешься?

— Посмотри на меня, я лишилась всего, что было мне так дорого. Имеет ли тогда значение история какого-то коня? Вообще хоть что-то? Тьма, она постепенно берет власть надо мной, но я и так мертва, вот здесь, — прикоснулась к своей груди. — Больно, очень больно, и эта боль не хочет проходить.

— Значит, ты жива, Кори! Боль — это привычное для людей ощущение, после станет легче, обещаю. Знаю сам. Но ты это все еще ты, вместо мести ты можешь помочь тем, кто в этой помощи нуждается. Разгадать загадку Мрака, найти сестру Доры...

— А я должна? — тихо перебила, не давая Далиону закончить мысль. — Я устала бороться.

— Ты нужна им.

— Разве? — я отвернулась. — Рядом со мной постоянно кто-то умирает.

— На войне всегда потери...

— Потери? Ты говоришь об этом так спокойно?

— Боги, Кори, ты невыносима! Если таким способом ты вновь пытаешь прогнать меня — это глупо. Я уже сказал однажды, что всегда буду рядом. Я знаю тебя, знаю, какой ты можешь быть, ведь видел лучшее и худшее в тебе, поэтому меня не обманешь. Я прекрасно вижу, кем ты являешься, ты — сильная, Кори, ты — единственная.

— Я не хочу быть единственной...

— Не мы выбираем свою судьбу.

— Ты всегда так считал, — с тоскливой улыбкой вспомнила я, после чего вдруг попросила, заглушая шепот темноты. — Обними меня.

Мне нужно было это — чье-то тепло, понимание того, что рядом кто-то есть. Показалось, прошло невероятно много времени, прежде чем я сама отстранилась и тихонько спросила:

— Но если ты здесь, то где люди из Тэнгела?

Я ведь помнила, что Далион был решительно настроен вывезти их из заброшенного города.

— Это как раз и есть то, о чем я хотел тебе рассказать, Кори. После твоего ухода исчезла и вся черная гниль из города.

— Как это? Разве такое возможно?

— Я тоже сперва не поверил, — признался Далион, — подумал, что причина в тебе, но связующая магия ведет к твоему коню, именно за ним тянется след проклятия. Каким-то образом Мрак втянул в себя силу мора. Посмотри сама!

— Знаю, я тоже заметила.

— Еще никогда не встречал, чтобы столь невероятно могущественная темная сила сочеталась с магией Светлой богини. И что самое странное, раньше я не чувствовал в нем этой силы, только после того всплеска...

Он не договорил, но я и так поняла, что речь о моем собственном всплеске магии.

— И что же это может значить?

Далион, еще не успев ничего ответить, напрягся. Я и сама напряженно замерла, неожиданно замечая, что вокруг стало неестественно тихо. Абсолютно тихо — даже тьма молчала!

— Накинуть на нее сеть! — чей-то возглас, и в одно мгновение кто-то словно возводит невидимую стену, отрывая меня от силы.

Хочу подняться, но чужая воля прижимает к земле, а прохладные ладони Далиона вдруг ускользают от меня...

* * *

— Пусть командир решает, что с ними делать, пока не явится Светлый Паладин, — раздалось за решеткой, отчего у меня на затылке зашевелились волосы.

Паладин? Я не ослышалась? Тот самый господин Вира? Нет! Это не может быть он, пожалуйста, только не он...

— Все будет хорошо, Кори! — от Далиона не укрылось мое состояние, но я не могла ничего с собой поделать. Руки задрожали, выдавая холодный липкий страх, а дыхание сбилось и стало тяжелым. Я не чувствовала магии, не слышала тьмы, совсем ничего — на ногах вновь были знакомые антимагические оковы, которые абсолютно лишали силы. Даже могущественной силы тьмы!

Выходит, и она не безгранична. Разве такое возможно? Помимо воли по спине прошла волна дрожи. Я была уверена, что ничто не может остановить тьму. Или Нэрдок был прав и это не та сила Бездны, о которой столько речи?

Боги, все опять повторяется!

Нас привезли в местную гильдию ордена храмовников. Что самое странное — допросов не было, просто заперли, ничего не объясняя. Лишь изредка до нас долетали разговоры стражников на таротском.

Дни тянулись невероятно медленно. День. Два. Три. Пять? Первое время мы пытались освободиться от оков, кого-то звать, но о нас словно забыли. Нам не приносили еды или воды. Спасались только дождевыми водами, стекающими в нашу холодную камеру. Все это время Далион пытался растормошить меня, но со временем я сдалась. Сил не было. Он и сам плохо выглядел, хоть и старался не показывать этого.

Ожидание неизбежного пугало. Я понимала, что рано или поздно встречусь лицом к лицу с лордом Вира. Поэтому когда вдруг скрипнула дверь, не смогла сдержать эмоций. Я вся напряглась и с силой сжала запястье Далиона, будучи готовой биться до конца, пусть на мне и были антимагические колодки. Даже противные чувства слабости, голода и жажды ушли на задний план. Однако тот, кто предстал перед нами, лишил меня дара речи...

— Даронн?! — удивленный голос Далиона.

Взлохмаченные каштановые волосы, прищур насмешливых синих глаз с фиолетовым отливом и его привычная надменная улыбка. Он почти не изменился, лишь немного возмужал и стал шире в плечах.

— Расго... Но как?

Разве такое возможно? Впрочем, отвечать маг не спешил. Подозвал какого-то мальчишку и велел нас накормить, после чего привести в его кабинет.

Я же просто не верила своим глазам, неожиданно отмечая на его форме знак Тароты! Почему?

Удивленно посмотрела на Далиона, но тот и сам выглядел не менее растеряно. Все еще пораженная происходящим, не спешила притрагиваться к еде, которую нам почти сразу принесли. Две большие тарелки куриного ароматного бульона и два ломтика хлеба. Живот моментально свело голодной судорогой, а во рту образовалась слюна.

Спросить у тьмы, не отравлена ли еда, не могла из-за антимагических оков. Потому все-таки не выдержала и понадеялась, что у Расго нет в планах нашего отравления. Первое время мы с Далионом просто ели. Признаться честно, я и подумать не могла, что столь простое действо, как прием пищи, может быть таким желаемым. Я пила бульон, просто наслаждаясь тем, что это не очередная проточная вода. Даже страхи ушли на задний план, теперь встреча со Светлым Паладином больше не казалась столь ужасной.

После нас привели в порядок, разрешили умыться и пригласили в теплый уютный кабинет. Впрочем, антимагические оковы никто не спешил с нас снимать.

Даронн не сразу обратил на нас внимание. Он сидел за столом и что-то записывал, лишь через какое-то время соизволив поднять на нас взгляд.

— Присаживайтесь! — он указал рукой на низенький диванчик у окна. — Что стоите как неродные?

— Наверное, потому что так и есть, слуга Тароты! — выпалила я, не желая верить своим глазам.

— Ох, Кори, Кори, все такая же импульсивная.

— Кто бы говорил, предатель!

Далион легонько сжал мою руку с немой просьбой успокоиться, на что я действительно послушно замолчала, понимая, что любые мои слова бессмысленны.

— Что я вижу, Кори, неужели на тебя нашлась управа?

— Прекрати, Даронн, — остановил поток его сарказма Далион. — Лучше ответь, почему ты здесь? Почему на тебе знак Тароты?

— Вы же и так все прекрасно поняли.

— Хотелось бы услышать...

— Нечего говорить, — легко пожал плечами Расго. — Тебе ли не знать, Венский, что великий клан Меча разбросан по всему миру и любезно принял к себе своих северных сородичей. Мы никогда не воюем друг против друга, принося клятву наисильнейшему. И сейчас сильнейший — это император Кан Рота.

— Почему же тогда не Марэта? — не удержалась от очевидного вопроса. — Их правитель не менее силен.

— Возможно, но на их территории находится наш клан Меча лишь по дальней ветви аратии , а он на данный момент в разы слабее. Все зависит от дальнейших событий: либо они примкнут к нам, либо мы. В любом случае, скажите мне спасибо, иначе вы бы сгнили в той темнице.

— Ты лжешь, Даронн, — опровергла я его слова, вспоминая подслушанный разговор стражи. — Меня разыскивают храмовники, а значит, Светлый Паладин вскоре будет здесь.

— Надо же, — легко согласился он. — Все-то ты знаешь, Кори! Может, и то, что лорд Аль Вира приказал найти тебя и доставить ему, неважно, живой или мертвой?

Я промолчала, а он продолжил, останавливая внимательный взгляд на моем лице:

— Дай угадаю, этот уродливый шрам тоже его рук дело? Или просто храмовники развлекались?

Отвечать на очевидное не стала, лишь украдкой отмечая, как помрачнело лицо Далиона.

— Эти фанатики не любят нас, хотя пользуются нашими услугами.

Стало противно. Как же низко Расго пал.

— Это омерзительно, Даронн! — неожиданно опередил меня Далион, озвучивая мои собственные мысли. — Нельзя предавать своих... свою Родину.

— У клана Меча нет родины — мы одно целое.

— Ты предал Ковен магов!

— Я бы не назвал это предательством, — задумчиво проговорил Расго, вертя в мозолистых пальцах перо. — Скорее поступил разумно, ведь было сразу понятно, что мы проиграем.

— Это не меняет того, что ты предатель! Я была лучшего о тебе мнения, Даронн, а ты взял и так легко примкнул к врагу, к тому, кто запросто убил всю мою семью!

— Думаешь, рутовцы не убивали? — маг насмешливо фыркнул. — Не брали пленных в этой войне и не пытались расширять границы, ведомые местью? Не смеши меня, Кори, а ты, Далион, ты ведь тоже мог присоединиться к Тароте. У твоего отца имелись связи, но вы решили умирать за глупость своего монарха.

— Мы не сбегаем, словно крысы с тонущего корабля, — с отвращением ответил Далион.

— Точно, как я мог забыть, вы же просто жертвенно помираете!

— И что дальше? — глухо спросила я, прекращая их бессмысленный диалог. — Зачем приказал привести нас?

— Пророчество, — неожиданно другим, изменившимся тоном ответил Расго: больше в нем не было ноток веселости или издевки. — Откровенно говоря, отправляясь на поиски 'некой' сбежавшей темной девчонки с двумя седыми прядками у висков, что чудом выжила после встречи с раянами, я и подумать не мог, что удача повернется ко мне лицом. Давно стоило обсудить всем вместе наши дальнейшие планы, — здесь Расго посмотрел в упор на меня и неожиданно улыбнулся. — Ты была права насчет Далиона, но есть маленький нюанс — наш праведник боится...

— Что ты имеешь в виду? — с нехорошим предчувствием спросила, просто не желая верить собственным домыслам.

— Лишь то, что Венский наотрез отказался принимать участие в обряде единения.

— Отказался? — я медленно обернулась к блондину, ощущая внутри неприятный холодок. — Ты же сказал, что Даронн не говорил с тобой!

— Не правда, Кори, я не говорил.

Я растерялась, неожиданно понимая, что он действительно тогда ничего не ответил на мой вопрос. Потому в итоге сама пришла к выводу, что Расго с ним так и не поговорил, но...

— Тогда почему, когда я рассказывала тебе о наместниках, умолчал? Почему не сказал, что знаешь о том, кто ты?

— Потому что она просила, — тихий ответ, а в памяти невольно всплывает его другая фраза:

'Ты же знаешь, боги не допустят этого, даже если мы станем есть отравленные плоды черного дерева из Темного леса!'

Знал. Кажется, что из-под ног уходит опора. Уже тогда знал о том, кто он, и молчал, а я просто не придала значения словам, поглощенная собственным горем.

Интересно, о чем Венский еще молчал?

— И что же Имара тебе сказала? — спросила с неприятным предчувствием чего-то нехорошего.

— Она просила быть рядом, — с неохотой признался он, — не дать тьме окутать твое сердце.

Я криво улыбнулась.

— Выходит, ты не только не смог выполнить воли Светлой богини, но и все это время лгал мне.

— Нет, Кори, это не так! Ты действительно дорога мне, мои чувства к тебе не ложь...

— Хватит! — раздраженно перебил нас Расго. — Мне это неинтересно, будете потом разбираться, кто, что, кому и почему не сказал. Вернемся к теме пророчества и троих наместников, у нас не так много времени, прежде чем здесь будет Светлый Паладин.

— Так может сперва поделишься что тебе сказал твой бог? — с ироничным любопытством спросила Даронна, напрочь игнорируя Далиона. Кажется, я уже привыкла к тому, что меня все предают. Просто снова чужая воля во имя мирового блага, а мои чувства никого не волнуют. Нельзя никому верить.

Никогда.

— То, что не касается ни тебя, ни его, — с вызовом ответил огненный маг. — Не забывайте, где вы находитесь, только мне решать — дать вам возможность сбежать или подготовить к встрече с Паладином. Так что просто слушайте — пророчество не только даст новые открытия и возможности, но и вернет все, как было во времена первой эпохи при правлении Безымянного бога. Не будет вражды богов, не будет войн и не будет Империй — все только выиграют!

— Это если действительно вернется Безымянный бог, — тихо проговорил Далион, — но мы не знаем, что именно откроем и кого впустим в наш мир.

— Так мы рискнем!

Честно говоря, я слушала их диалог вполуха. Все мысли занимал Далион. Ведь выходит, он просто врал о своих чувствах и упрямо следовал за мной лишь по воле Имары. И мне даже не было больно, почти не было... наверное, потому, что я сама давно решила пойти по темной дорожке, где нет места свету, а значит, и Далиону.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — медленно с расстановкой произнес Далион, а я же, может, из чистого упрямства, лишь бы возразить ему, сказала:

— Даронн прав — ты просто боишься пойти дальше, узнать, что за нашим миром. Как был слабохарактерным, так и остался! Делаешь беспрекословно то, что велят другие, никогда не отступая от принятых норм.

Он даже не стал ничего отрицать или спорить со мной, что только сильнее разозлило. Какая же я наивная дура, что поверила, будто лорд Венский-младший мог измениться!

— Открытие врат может быть опасным... — начал было все-таки Далион, но Расго остановил поток его речи, лишь приподняв руку.

— Этого никто не знает, даже сами боги.

— Кори, — с немой просьбой взглянул на меня Далион, словно желая достучаться до меня.

— Что, Далион? Ты правда думаешь, что после твоего обмана я захочу тебя слышать?

— Но ведь и ты молчала, раз за все это время ни разу не заговорила обо мне. Почему, Кори?

— Это не то же самое, — разозлилась я, в глубине души прекрасно понимая, что отчасти он прав. Было столько возможностей поговорить, признаться, что и он наместник, но я постоянно избегала этой темы, попросту боясь вновь стать всего лишь чужой пешкой. Только в итоге все вышло как раз именно так.

Как глупо...

— Я просто молчала, а ты обманывал меня и втирался в мое доверие, исполняя чужую волю.

Совсем как Нэрдок, что так же занял место в моем сердце, а после оказалось, делал все лишь ради высших целей. Видимо, у меня такая судьба — впускать в свою душу, чтобы потом туда плевали. Я снова совершила ту же ошибку, ведь действительно раскрыла свое сердце Далиону, поверила ему, а он... он лишь слуга Светлой богини. Я не могу быть уверена даже в Темном боге, так как осознаю, что ему тоже не я нужна, а только Мирида, ее душа... наверное, один Расго и был всегда откровенен со мной.

— Боги, нет, прошу, Кори, выслушай меня! Ни разу за все время я не солгал тебе. Просьба богини не играла для меня никакой роли, я сам этого хотел, хотел быть рядом с тобой. Понимаешь? Я не враг тебе, Кори, — сделал последнюю попытку Далион достучаться до меня, но никакие слова не могли изменить того, что он все его действия были продиктованы Светлой богиней.

Может, если бы он сказал о том, что знает правду, что к нему приходила Имара и просила... а впрочем, что бы это поменяло? Я бы тогда точно не подпустила его к себе.

— Не враг, — согласилась я, — ты действительно стал мне дорог, но я снова ошиблась, ведь в итоге тот, кого приняла за друга, оказался мне неверен...

— Если ты не веришь мне, прислушайся к своему сердцу, оно не врет, оно подскажет тебе, что я ни разу не обманывал. Вспомни, что ты чувствовала, Кори!

Как же мне хотелось ему верить...

— Уведите его! — неожиданно приказал Расго страже, а я не стала что-либо говорить, молча наблюдая, как выводят Далиона. Еще долго в памяти будет его взгляд, полный отчаянья и боли, но внутри меня была не меньшая боль. Особенно сейчас, когда потеряла Ронни и так нуждалась в поддержке. Жизнь ничему меня не учит. Мой путь — одиночество, тогда и больно больше не будет.

— Так что, Лэкорил Риддис, снова заключим сделку?

— В этом нет смысла, — я пожала плечами, — в действительности мы не можем исполнить пророчество.

— Ты думаешь, я не смогу уговорить Далиона? — он самоуверенно усмехнулся.

— Дело не в нем даже, а в отсутствии силы Темного бога, без которой ничего не выйдет!

— Ошибаешься, Риддис, — неожиданно удивил маг. — Не поверишь, но мне известно многое, слишком многое... и даже то, что ты в буквальном смысле сорвалась, потеряв сестру.

— Откуда?! — догадка пришла неожиданно. — Тебе Касс доложил?

— Важно не откуда, а что я предпринял, — он просто ушел от ответа. — Думаешь, почему тьма бессильна перед антимагическими оковами?

Внутри все неприятно сжалось. Я вспомнила то, что ускользало от меня с самого начала. Мои нити. У Расго ведь были из них сплетены браслеты! Артефакт, что по силе и структуре идентичен этой новой силе. Выходит, тьму может сдерживать дар ассиры? Вот же! Как я могла забыть? Даронн ведь никогда не делает ничего просто так, не просчитав все ходы наперед.

— Это низко, использовать против меня мои же нити!

— Не сомневался, что ты догадаешься, — с издевкой протянул Даронн.

— Я, наверное, всегда буду жалеть, что тогда попалась в школе. Если бы не моя ошибка, ты бы никогда не получил моих плетений!

— Верно, но ты бы все равно поступила также, — с самоуверенной улыбкой заявил этот наглец. — Слишком сильным было желание отомстить за своего щенка. Даже сейчас, спустя годы, ты вновь поддаешься страсти возмездия, только теперь за сестру. Но вернет ли тебе ее это? Может, не стоит повторять прежних ошибок? Ты же сильная, верно? Так борись до конца! Сила тьмы делает сильнее не только тебя, но и самого Рангора. Этого достаточно, чтобы провести обряд единения, ведь ты уже почти достигла пятого уровня силы.

— Пусть так, — не стала спорить, действительно чувствуя, что вместе с тьмой выросли мои способности. — Но мне больше неинтересно, что и кого мы встретим за вратами миров, как и то, вернется ли Безымянный бог.

— Неужели? — скептично спросил он.

— Да, Даронн. Мне не нужна эта власть. Во мне и так есть сила, которая позволит сделать задуманное, а потом...

Потом... я сама не знала, как поступлю. Единственное, чего мне хотелось — это отомстить. Именно месть меня вела и давала силы, а что будет после, я ни разу не задумывалась.

— Силы никогда не бывает достаточно. Тем более темной. Ты зря на нее надеешься, пусть даже достигла таких высот. Во-первых, она не всесильна, сама видишь — творения Безымянного бога могут сдерживать тьму, а во-вторых, Имара и Арон в прошлый раз лишили этой силы Рангора, значит, смогут снова. Обряд единения — это совершенно новый уровень. В любом случае, нам стоит поспешить — у нас не больше часа, чтобы провернуть твой побег. Так что, Риддис — я снимаю оковы, а ты со мной сотрудничаешь? Согласна на такой уговор или предпочтешь встречу с Паладином?

Я передернула плечами.

— Ты же знаешь ответ!

Он просто загнал меня в ловушку, из которой нет выхода. Делает вид добровольного выбора, а на деле заранее все просчитал.

— Только одного я все равно не понимаю, — честно призналась магу. — Без согласия Далиона ничего не выйдет, так как ты думаешь провернуть все?

— Поверь, у меня есть одна идея, как уговорить нашего целителя, а не выйдет — тогда это сделаешь ты.

— Но ты обещаешь, что поможешь Далиону, а главное, не позволишь таротавцам причинить ему вред!

Как бы мне сейчас ни было больно, где-то глубоко внутри меня маленькая частичка теплоты, оставленная Венским, тихонько нашептывала, что не все было ложью. Просто не могло быть... А даже если и так, я действительно слишком к нему привязалась за последнее время. Так что я лгала, ведь отчасти ему удалось выполнить волю Имары.

— Поверь, ему вред бы не причинили, храмовники поклоняются светлой магии, тем более, если речь о посланнике Светлой богини. Они ощутили бы ту силу, что течет в его крови, и скорее всего, предложили вступить в их ряды или... заставили.

— Нет, Даронн, ты должен проследить, чтобы с ним было все в порядке.

— Уговорила, — безразлично отмахнулся Расго, после чего взял со стола бумажный нож. — Давай руку!

— Не доверяешь? — протянула раскрытую ладонь, даже не ощутив мимолетного укола. Алые капли закапали на пол, но почти сразу маг перехватил мою руку, смешивая нашу кровь.

— Просто знаю тебя, — его губы тронула кривая улыбка, после чего он сказал слова кровной клятвы: — Я, Даронн Расго, клянусь, что буду сотрудничать с Лэкорил Риддис и выведу её из темниц незамеченной и невредимой, а также прослежу за тем, чтобы Далиону Венскому не нанесли вреда.

— Нет, не так, — не согласилась я, — ты сделаешь все, чтобы Далион тоже оказался на свободе.

— А ты уверена, что он сам этого захочет? — вдруг спросил Расго. — Может, Далион примет предложение храмовников?

— Он не такой, как ты! — сказала, а сама засомневалась. Теперь я уже не знала, чего можно ожидать от того, кто клялся в любви, а потом, как оказалось, выполнял лишь чужую волю. — В любом случае сделай так, что бы он не пострадал!

— Клянусь, что Далион Венский не пострадает, — повторил он, демонстративно меня передразнив.

Согласно кивнула и произнесла свою часть договора:

— Я, Лэкорил Ридисс, клянусь нашей кровью, что буду сотрудничать с Даронном Расго и проведу обряд единения избранных...

Только сказала последнее слово, как наше рукопожатие окружил яркий свет, принимая клятву. Сейчас главным для меня было освободиться от оков, тогда мне даже помощь Даронна не нужна будет — я легко сбегу.

Маг не спешил нарушить опустившуюся на кабинет тишину. Неспешно подошел ко мне, после вдруг наклонился, чтобы в следующее мгновение расстегнуть мои антимагические оковы. В тот же миг сила обрушилась тяжелой волной, поглощая меня и возвращая знакомый шепот вокруг. Кончики пальцев закололо, а на душе поселилась привычная тьма, которая ласково смыла все чувства, не давая погрузиться в пучину боли и отчаянья. Теперь, когда она вновь со мной заговорила, тот страх, что преследовал меня ранее, отступил на задний план. Я знала, что смогу избежать встречи со страшным мужчиной по имени Аль Вира. Почему-то он нагонял страх даже на тьму...

— Как интересно получается, — вдруг сказал Расго. — Как и четыре года назад мы вновь заключаем договор на крови.

— Надеюсь, в этот раз я не пожалею о содеянном.

— Как знать, Риддис, судьба непредсказуемая вещь. Но не будем тянуть время — мне необходимо еще встретить Светлого Паладина.

— Если бы не сдерживающие нити ассиры, меня бы давно уже здесь не было!

Он не ответил, лишь незаметно приподнял уголки губ, скрывая улыбку. После стал быстро чередовать пассы, вслед за чем вспыхивали незнакомые мне рисунки арканов. Затем подошел ко мне, провел руками вдоль тела, оставляя за собой след магии. Прикрыл глаза, соединяя ладони в очередном сложном пассе, от которого заискрился и потяжелел воздух. Рядом со мной стал вырисовываться силуэт, постепенно приобретая мой внешний облик.

— Спрячься! — вдруг приказывает Расго, делая еле заметный кивок в сторону книжных полок.

Я поняла. Сделала шаг в сторону, почти в тот самый момент, когда открылась дверь, скрывая меня от вошедших.

— Отведите ее обратно!

— Да, эр Расго Даронн!

Я не видела, как увели моего магического двойника, только слышала удаляющиеся шаги. И лишь за конвоирами закрылись двери, Даронн протянул мне руку, предлагая следовать за ним. Очередной пасс, после которого с его пальцев срываются яркие огоньки, отворяющие нам невидимые ранее двери.

— Но что дальше? — спрашиваю, входя в абсолютно темный коридор. — Они же поймут, что это лишь магия.

Не успеваю сделать и шага, как почти сразу Расго выпускает магический пульсар, освещая длинный спуск.

— Стража не поймет, а двойник успеет увести от тебя внимание. Главная проблема — это антимагические оковы, но не волнуйся, что-нибудь придумаю. Тебе же надо будет отправиться на юг.

Невольно замерла, вспоминая, что храмовник тоже отправлял меня на юг Тароты. Совпадение или напоминание?

— Риддис, время! — подогнал меня маг, вынуждая поторопиться.

— Как происходит единение? — рассеяно спросила, не сбивая шага и не оборачиваясь. — Если тебе все-таки удастся уговорить Далиона.

— Мы все втроем должны будем стать у камня силы в день солнцестояния, когда вся магия находится на пике своих возможностей, и произнести слова призыва, в одночасье объединяя нашу магию.

— Но ведь камни силы давно не действуют, никто ими не пользуется еще со времен второй мировой войны.

— Они не действуют для обычных магов, — надменно уточнил Расго. — Ковен магов многое от нас скрывал, уничтожая наместников. Как я уже говорил, они боялись того, что мы можем, например, вернуть мощь всех оставшихся камней. И один такой есть здесь, на землях Тароты, а именно на дальнем архипелаге Империи среди сплошного океана. После того, как мне удастся отвлечь от тебя внимание Паладина с храмовниками, я разберусь со всеми здесь делами и сам поеду на Жемчужные острова.

— Как ты сказал? — от меня не укрылось знакомое название. — Жемчужный?

— Да, так называется тот архипелаг, где по легенде находится один из трех камней силы.

Помимо воли в голове всплыли сказанные когда-то слова лорда Эриана Нара:

'Отправляйся на юг Тароты, к главному морскому порту Шарх-дан, я отметил на карте самый безопасный для тебя путь. Только оттуда ты сможешь отплыть к небольшому дальнему архипелагу Империи под названием — Жемчужный...'

Это не могло быть совпадением! Моя рука сама опустилась к поясу, желая нащупать знакомый мешочек, в котором лежала нужная монетка, однако захватила лишь воздух.

Демон! С опозданием вспомнила, что все мои вещи забрали. Уже хотела спросить о них Даронна, когда он сам заговорил, словно догадываясь о моих мыслях:

— Среди твоей поклажи была только одна интересная вещь, остальные я вернул, — на миг он прервал свою речь, чтобы почти сразу продолжить: — Твоя задача быть на архипелаге возле камня силы в нужный час, и тогда мы исполним пророчество. Поверь, Далиону придется согласиться...

Скрипнула дверь, и в тот же миг солнечный свет ворвался в коридор, ослепляя и заставляя прищуриться. Времени к нему привыкать не было, поэтому я поспешила к выходу, где заметила незнакомого гнедого коня с моими вещами.

— А где Мрак?

— Хм, — фыркнул Расго, игнорируя мой вопрос. — Подходящее имя для столь интересного коня, окутанного тьмой.

— Даронн! — осуждающе обернулась к нему, но он только усмехнулся.

— Ты же не думала, что я верну его? Уж больно занятный он у тебя. Впрочем, сейчас стоит беспокоиться о другом: Светлый Паладин будет здесь с минуты на минуту!

Проклятье! Я действительно не думала, что Мрака заберут. Однако спорить не стала, понимая, что бесполезно, и послушно поторопилась к стоявшему недалеко чужому коню.

— Будь осторожна, Риддис!

Я удивленно обернулась, не ожидая от Даронна таких слов, но его уже не было в том маленьком коридорчике, а судя по голосам, стоило спешить. Запрыгнула на жеребца и сжала его бока, одновременно накрывая нас пологом невидимости. Тьма приняла мою просьбу, отвела взгляд стражников, давая спокойно проехать.

Город, в котором я оказалась, был полон храмовников, магов и воинов. Однако никто из них меня не видел. Я была почти у ворот, когда по спине прошла дрожь, заставляя остановиться и обернуться. В шаге от меня проехал белый конь со знакомым до боли всадником. Я не могла не узнать этого мужчину в белоснежном плаще, подбитом тонким мехом, на котором затерялись снежинки. Вновь шел снег, мелкий и колючий.

На какое-то мгновение показалось, он увидел меня — карие глаза остановились на моем лице, но почти сразу перевели свое внимание на проходящих мимо магов. Я же забыла, как дышать, в глубине души надеясь, что он не ощутил моего присутствия.

Тонкие губы кривились в недовольстве, пока стража что-то ему говорила. После он кивнул и направился в сторону ратуши. Только тогда я позволила себе перевести дыхание, понимая, что все это время мои руки дрожали, а спина была покрыта холодным потом. Я боялась лорда Вира и того, что было ему позволено, слишком хорошо помнила нашу последнюю встречу. И, наверное, впервые за все время я искренне порадовалась, что согласилась на сделку с Расго. Уж лучше он, нежели жуткие часы с Паладином Света.

А ведь за всеми последними событиями я даже позабыла об этом мужчине. Больше не снились кошмары, связанные с ним, и не было страшных воспоминаний о минутах, проведенных в темницах храмовников. По большому счёту, это была заслуга Далиона, рядом с ним мне было спокойно и уютно, потому тяжёлые сны и отступили. Однако потом появились новые... о Ронни.

Проехав ворота, я пустила гнедого коня галопом, желая оказаться как можно дальше от этого города и гильдии храмовников.

* * *

Худенькая раскрасневшаяся девочка в слишком большом для нее тулупе искренне радовалось своим успехам. На её раскрытых маленьких ладошках сидели две прекрасные бабочки, которые были лишь иллюзией в это холодное время. Ранняя весна неожиданно вновь сменилась холодами и снегом. Однако Найри совсем не расстраивалась, ведь она любила это сказочное белоснежное время. Время, когда вечерами вместе с мамой и папой собирались на кухне у печи, когда родителям не нужно было никуда спешить, а можно было просто наслаждаться уютом и теплом, прислушиваясь к завыванию метели за окном. Самое спокойное и беззаботное время в году.

Она скучала по родителям. И дня не проходило, чтобы девочка не вспоминала мамину нежную улыбку и ласковый папин взгляд. Днем ей даже удавалось отвлечься от той всепоглощающей тоски, что поселилась в детском сердечке. Невероятные истории ее нового друга погружали в совершенно другие миры, а магия дарила веру в лучшее, надежду, что сестра жива, что с ней все в порядке и они обязательно найдут друг друга.

И только ночами девочку все еще мучили реалистичные кошмары, напоминавшие жуткий час, когда в их родной городок пришли таротавцы...

— Молодец, — искренне похвалил светловолосый мужчина девочку, не ожидая, что ей так легко будет даваться магия. — Теперь направь поток силы в их крылья, чтобы они могли взлететь.

Лариисиэль не удивился тому, что в девочке стала просыпаться сила. Было понятно с самого начала, что это произойдет, раз древняя магия сделала его защитником человеческого дитя. Но каково предназначение Найри, раз ею заинтересовались сами боги? Этого он еще не знал, пытаясь понять природу силы маленькой рыжеволосой девочки.

— Смотри, Ри, они взлетели!

Эльф проследил взглядом за двумя иллюзорными бабочками, что порхали над ребенком и совсем не чувствовали окружающего холода. Однако снежинки выдавали правду, легко проходя сквозь тонкие крылышки.

— Слишком очевидно, что они не настоящие, — серьезно сказал Лариисиэль, стараясь сдержать улыбку. — Мало зрительно знать предмет, образ которого хочешь воссоздать, надо понимать его структуру: какой он на ощупь и изнутри. Поток силы стоит направлять не только на внешний облик, но и на внутренний, чтобы созданное стало осязаемым.

— И как же мне это узнать? — с легкой обидой удивилась Найри. — Сейчас их нет, а даже если бы были... не убивать же бабочку!

— Верно, — кивнул эльф, пряча в небесно-голубых глазах усмешку. — Достаточно моих познаний и магии, чтобы показать тебе сущность бабочки. Однако мы займемся этим позже, нам нужно до темноты дойти к людям.

Найри нельзя было вновь ночевать на холодной земле. Да, он согревал девочку, поддерживал магией костер, но прекрасно видел, что ребенка постепенно захватывает в свои объятия болезнь, хоть сама Найри совершенно не чувствовала этого, будучи поглощена волшебством и его историями. Однако нездоровый блеск светло-зеленых глаз и румянец выдавали правду.

— А Кори? — в который раз упрямо спросила девочка. — Ты же обещал её найти!

Лариисиэль не спешил отвечать, собрал их скудную провизию, после чего привычно подхватил Найри на руки.

— И мы найдем, — неохотно согласился Ри, в действительности сомневаясь в собственных словах. Он почему-то не чувствовал потоков сестры Найри, хоть и пытался найти схожую ауру, которая могла бы принадлежать близким родственникам. Однако магия молчала.

В ответ девочка по-детски нежно обхватила эльфа за шею и расслабилась, устало прикрывая глаза. Как бы ни радовалась получившемуся у нее заклинанию, чувствовала она себя нехорошо. На крепких руках Ри было уютно и тепло, отчего Найри под мерное дыхание и тихий стук сердца своего нового друга почти сразу уснула.

Проснулась она от жара, с удивлением понимая, что находится в какой-то незнакомой комнатке. Рядом как всегда Ри. Он о чем-то тихо спорил с неизвестной женщиной. Девочка не слышала, о чем они говорили — ей было так жарко, что хотелось снять удушливую одежду. Она привстала на локотках, пытаясь стянуть с себя льняную рубашку, когда вдруг ощутила маленькой ладошкой, что на груди нет ее лошадки! Испуганно схватилась за ворот, лихорадочно пытаясь нащупать подаренный сестрой волшебный кулон. Ничего...

— Найри, — Ри вмиг оказался рядом, мягко, но настойчиво укладывая девочку обратно на подушки. — Лежи, не вставай.

— Мой амулет! — зашлась хриплым кашлем Найри, чувствуя, как к горлу подступает ком и на глаза наворачиваются слезы. — Твой амулет!

Она испуганно схватила эльфа за руку, больше всего боясь, что теперь он исчезнет. Отругает и просто уйдет.

'И пусть ругает, — отчаянно подумала Найри, — только бы не оставлял!'

— Пожалуйста, прости, — она все-таки заплакала, чувствуя вину за собственную невнимательность и одновременно страх. — Не уходи!

— Все хорошо, Найри, я рядом, я не уйду, что такое, где болит?

— Лошадка! — стараясь не кашлять, девочка усердно и внятно произнесла. — Я потеряла ее...

Она пыталась вспомнить, где могла обронить подарок, но память упорно молчала.

'Может, в лесу? Или в том страшном пустующем городе, который мы совсем недавно проходили?'

Найри не знала. В последний раз она видела столь дорогой её сердцу подарок, когда случайно оцарапалась колючей веточкой.

— Все хорошо, — твердо сказал Ри, утирая слезы ребенка и беря со столика чашу с теплым питьем. — Я буду рядом, обещаю. Ты освободила меня, а значит, теперь я привязан к тебе, не к амулету или другому какому-нибудь предмету, а именно к твоей душе. Лошадка не имеет больше своей силы. Никуда я не уйду, по крайней мере, до тех пор, пока ты не выполнишь своего предназначения.

— А что тогда?

— Тогда я стану свободным...

— Свободным? — впервые девочка задумалась о том, а нужно ли все это Ри.

'Ведь у него, наверное, есть своя семья, родные, а ему приходится следовать за мной...'

— Действие магии в какой-то момент прекратится, — тихо прошептал он, аккуратно приподнимая голову Найри и давая выпить теплого питья, одновременно укутывая ребенка исцеляющими потоками. — Это произойдет, когда я перестану быть тебе нужен.

— А если ты всегда будешь нужен? — Найри не хотела, чтобы он ее покидал, не хотела оставаться в одиночестве. Казалось, если исчезнет последний, кто связывает с прошлой жизнью, то страх и отчаянье поглотит полностью, даже надежды не останется. — Тебя ждет семья, да?

— Мы потом поговорим об этом, а тебе надо поспать, — вместо ответа сказал Ри, закрепляя последний аркан, что должен был погрузить девочку в крепкий и здоровый сон.

Он подействовал: Найри тут же закрыла болезненно покрасневшие глаза и почти сразу уснула, больше не мучаясь от раздирающего грудь кашля.

Лариисиэль тоскливо вздохнул, отставляя чашу. Семья? У него давно ее нет. Они сами от него отказались. Ри даже не был уверен, что желает видеть кого-то из родных. Ни отца, что сделал с ним это, ни младших сестер. Пусть даже такое решение в какой-то степени спасало его душу. Ведь он все равно потерял себя.

Что его ждет после освобождения от проклятия? Великий род Льяриенори эль Сариэсильнара, что веками служил Светлой богине и ее Огненному брату? Разум подсказывал, что вряд ли его примут с распростертыми объятиями, хотя сердце верило — отец давно простил. Однако было еще кое-что, отчего тянуло его в родные земли... но здесь Лариисиэль был уверен — Азиль не забыла той боли, что он ей причинил. Более того, он даже не был уверен, осталась ли девушка в Светлой Империи, ведь она так сильно хотела вернуться домой. И почему-то Ри казалось, что ей удалось исполнить мечту.

Эльф недовольно повел плечами. Сейчас все это неважно, его цель — эта маленькая девочка. Он перевел взгляд на ребенка.

— Для чего ты понадобилась богам, Найри?

Девочка словно почувствовала, что вопрос относится к ней, светлые реснички вздрогнули, после чего она перевернулась на бок, поближе к руке Ри. Он улыбнулся и ласково провел ладонью по рыжим мягким волосам:

— Я обязательно узнаю!

* * *

Все чаще мне казалось, что снег и холод следуют за мной по пятам, отражая все мои чувства. Тарота находилась южнее нашего королевства, потому здесь всегда было намного теплее: если у нас были холода и морозы, в этих краях уже начиналось самое настоящее лето. Снег же в эостэре совсем не был характерным для Империи. И откровенно говоря, меня совсем не радовала вернувшаяся вдруг зима, ведь теперь я невзлюбила ее еще сильнее.

Ко всему прочему, меня постоянно мучили мысли о Далионе. На душе словно образовался тяжелый камень, который не давал спокойно дышать. Как я ни пыталась его сбросить — не могла. Слишком нелегко было принять обман того, кто обещал быть рядом несмотря ни на что. Все его поступки и действия были не потому, что он этого хотел. Нет, просто Имара приказала быть рядом с наместницей Темного бога.

Как же больно. Почему? Мне должно быть все равно! Есть куда более важные проблемы. Что сделает Светлая богиня, когда узнает обо мне правду? Или Далион все-таки не скажет ей о том, о чем я на эмоциях проговорилась? Сейчас мне просто необходимо было поговорить с Рангором, но когда он так нужен — не являлся в мои сны. Вместо него ночами приходила сестра. И вновь по кругу начинались очередные кошмары...

Когда же все это прекратится? Поможет ли отмщение избавиться от чувства вины? Я не знала, как не знала того, что ждет меня на том острове, куда когда-то меня отправил храмовник, а теперь и Расго, обманом вынудивший произнести слова клятвы. И что он станет делать с Мраком? Это тоже не давало мне покоя.

Тьма в последнее время молчала, а единственное, что оставалось неизменным, — это мои чувства. И лишь своему новому другу я могла выговориться. Пусть гнедой конь и не понимал меня, отстраненно рассматривая что-то в траве, но было невыносимо больно держать все в себе.

Прислонилась лбом ко лбу жеребца, мягко поглаживая ладонями его морду. Он покорно стоял и молчал, терпеливо позволяя мне выговориться.

— Ни на миг я даже подумать не могла, что Далион окажется предателем. Тот, кто обнимал, целовал и грел у костра, заверяя, что всегда будет рядом, что любит меня без действия всякого проклятия. Как глупо!

В ответ тишина и все тот же отстраненный взгляд черных глаз.

— Как я могу кому-то верить? — сокрушенно вздохнула, пытаясь абстрагироваться от этого неприятного чувства. — Знаешь, а ведь я была уверена, что после предательства наставника не смогу доверять, но нет... Далиону удалось сломить мою стену.

Но больше никто этого не сделает. Не позволю. Тьма согласно зашевелилась рядом, окутывая своими руками, а после ненавязчиво зашептала, лаская слух:

'Среди людей нет доверия. Человек всегда носит маски, страшась открыть свою сущность. Он может снимать маску за маской, но никогда не покажет истинного лица, разве что перед самим собой осмелится обнажить душу. Но его жизнь слишком коротка, чтобы понять потребность желания разделить свою одинокую вечность с кем-то. Раздели свои страх и боль с тем, кто тебя поймет...'

Рангор. Его душа страдает, так же как и моя. Я чувствовала это, пусть даже понимала, что ему нужна лишь Мирида, а не потомок, в котором течет его собственная темная кровь.

Долго так стояла, размышляя в тишине, прежде чем отстранилась от коня, вновь заглядывая в его глаза.

— Как же мне называть тебя?

Мне, конечно, не ответили, а я не придумала ничего лучшего, чтобы прозвать его Огнем, так как он хоть и был коричневого окраса, имел огненно-рыжий оттенок, в то время как грива и хвост были абсолютно черными.

Кажется, ему понравилось: он вдруг сам уткнулся мне в лицо теплой мордой, впервые проявляя хоть какую-то заинтересованность. На какой-то момент даже напомнил мне Мрака, который бы наверняка укоризненно покачал мордой, а после взглянул теплым взглядом, словно говоря, что все будет хорошо. Только это не так! В глубине души я прекрасно осознавала, что ничего уже не будет хорошо.

'Будет, — неожиданно зашептала тьма, — сладость отмщения и сила самой Бездны подарят тебе будущее!'

Которое мне даже не с кем разделить...

— У тебя есть я, ашасси.

Вздрогнула, после чего обескуражено обернулась, но рядом никого не было.

— Пусть я не могу ступать на людские земли, но моя сила растет вместе с тобой, Лэкорил. Теперь мне необязательно приходить в твои сны, чтобы говорить с тобой. Ты хотела меня видеть, не так ли?

В первое мгновение просто оторопела, не ожидая услышать Темного бога. Здесь, в заснеженном весеннем лесу кроме меня и Огня больше никого не было. Однако голос Рангора раздавался так отчетливо громко, словно он стоял позади меня.

— Но как? Вы в моей голове?

— Нет, ашасси, — я ощутила его насмешливую улыбку. — Благодаря силе Бездны, но тебя ведь беспокоит не это...

Только как сказать правду, когда не можешь взять под контроль собственные эмоции и чувства? Так странно, я не видела Темного бога, но чувствовала его присутствие. В какой-то момент даже ощутила, как незримая рука коснулась моих коротких волос.

— Тебя снова ранили, — мне показалось, что я услышала в его голосе горечь. — Твоя душа горит, но тьма может излечить, поверь мне. Она дарует не только силу и могущество, а и спокойствие. Постепенно твои эмоции утихнут, боль уйдет вместе с ними.

— Но почему-то этого не происходит.

— Наивная ашасси, — снисходительно улыбнулся бог, — мне потребовались годы, чтобы избавиться от умения переживать и ощущать эмоции, а ты хочешь за мгновение вырвать из своего сердца все чувства?

— Я не знаю, чего хочу, — совсем тихо прошептала в ответ. — Мне страшно, страшно от того, что теряю себя. Предательства, потери и неизвестность разорвали меня на части, эмоции которых я не могу понять. Ваша кровь пробуждает жажду отмщения и стремления к еще большей силе, а другая моя половина, наоборот, не хочет ничего, кроме того, чтобы ее наконец оставили в покое, не используя в своих высших целях. Но где тут мое я?! Я вообще существую? Или с самого рождения меня вела ваша кровь? Кто я? Зло или добро? Мои детские мечты тоже были вашими?

Рангор не спешит отвечать. Мягко обнимает меня, укутывая теплом, после чего шепчет:

— Ты дитя бога, Лэкорил — это уже делает тебя другой. В мире нет больше такой, как ты, поэтому тебе сложно, но твои мысли, эмоции и стремления принадлежат только тебе, ведь ты и душа Мириды — одно целое, не пытайся отделить свою сущность. Позволь силе вести тебя, тогда станет легче, обещаю...

— Дитя бога... — сипло повторила я. — Что будет, когда об этом станет известно другим богам?

— Они попытаются тебя уничтожить.

— Наместник светлой богини знает, — равнодушно призналась я, не чувствуя должного трепета или страха.

— Думаю, уже не только он, но теперь с тобой сила самой Бездны, а значит, брат с сестрой не имеют права призвать тебя на небесный суд. Тьма не может подняться наверх, также как свет не может спуститься. Ты должна избрать правильный путь, сделать то, чего жаждет твоя сущность, и тогда уже ничто не будет иметь значения, не останется даже вопросов.

Путь отмщения... этот выбор был сделан мною давно, но неожиданная встреча с Расго, предательство Далиона и страх перед Паладином Света заняли все мои мысли.

— Он избавит от боли, а я буду рядом, всегда, вместе с силой Бездны...

Это было последнее, что сказал Рангор, после чего его незримое присутствие исчезло. Мы с Огнем вновь остались одни.

— Как думаешь, далеко до столицы? — спросила своего коня, не ожидая ответа. Молча достала карту храмовника и развернула.

Взгляд невольно остановился на юге Империи, где находились скопления островов.

— Жемчужный, — прочитала я витиеватые руны, понимая, что именно там должна буду встретиться с Расго в день летнего солнцестояния. Интересно, как он думает уговорить Далиона? Хотя какая мне разница! Сперва Кан Рота, а уже потом эта странная монетка храмовника и камень силы.

— Император должен мне ответить за смерть родных!

* * *

Мой очередной день начался со встречи с таротавцами. Привычно проходя в тенях их небольшой лагерь, я никак не ожидала, что меня вдруг заметят. Даже не сразу поняла, как это произошло, просто в какой-то момент стало очень тихо, разговоры вдруг прекратились, а сама атмосфера изменилась.

Я остановилась, с удивлением осознавая, что все взгляды устремлены на меня. Размышлять времени, почему исчезла магия теней, не было, поэтому сжала бока Огня и устремилась вперед. Тьма на удивление молчала, не отзываясь на мои мысленные просьбы, а таротавцы мчались за мной следом. Казалось, стук копыт совсем близко, бежать некуда — еще немного и догонят.

— Придется сражаться, — шепнула своему коню, сворачивая на неприметную тропу. — Жди меня недалеко!

Легко спрыгнула с жеребца, почти сразу скрываясь за деревом. Выставила руки вперед и закрыла глаза, одновременно призывая свой меч. Однако знакомого покалывания не ощутила. Прошептала формулу вслух. Снова ничего!

— Да что происходит?!

Нервно выбросила руки вверх, в очередной раз взывая к магии собственного меча. Но, как и мгновением ранее, клинок не отзывался. Я затаила дыхание, слыша совсем рядом промчавшихся таротавцев. Сердце стучало так гулко и быстро, что казалось, меня найдут лишь по его одному биенью. Непонимание, страх и удивление заполонили сознание, мешая думать, не давая взять себя в руки и сосредоточиться. Надо было бежать отсюда, спрятаться, однако я продолжала стоять у дерева, просто не в силах пошевелиться. Дыхание сперло, а сама я в ужасе застыла, понимая, что это впервые за пять лет, когда мой меч не откликнулся!

Такое просто невозможно...

Вновь упрямо все повторила, не желая принимать происходящего. Заученные до рефлексов пассы и слова не давали никакого эффекта. В какой-то момент я просто взмолилась, уговаривая клинок прийти ко мне. Только с каждой неудачной попыткой сердце сжималось все сильнее.

Пожалуйста...

— Я нашел его! — чей-то окрик заставил меня вздрогнуть и кинуться в чащобу. Совсем рядом пролетел сгусток огня, оставляя после себя потекший тоненькой речкой снег и пропаленные ветви. Мне удалось уклониться в последний момент, сворачивая под низкие кусты. Но останавливаться таротавцы не спешили — в следующее мгновение над головой просвистело очередное заклинание, которое вынудило меня вновь свернуть. Однако судьбе было угодно, чтобы я в самый неподходящий момент поскользнулась. Запоздало взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, но не смогла — кубарем покатилась с холма. Первое время старалась ногами остановиться или хотя бы замедлить падение, но стремительность скольжения только увеличивалась. Закончилось все тем, что на огромной скорости я влетела в сугроб.

Пошевелилась, чувствуя неприятную тянущуюся боль во всем теле. Когда же попыталась встать, то в голени запульсировала жаркая боль.

— Проклятье!

Подняла голову. Так называемый холм с этого ракурса казался огромным и больше походил на гору. Вот же! Там, наверху, осталась вся моя провизия. Мой конь, деньги, карта и монетка храмовника... впрочем, сейчас это казалось несущественным. Может, даже к лучшему, что я избавилась от этого груза, что давил и тянул меня? Моя магия! Вот что действительно было сейчас важным. Почему меч не откликнулся? А тени? Почему вдруг замолчали?

Я долго ломала над этим голову, стараясь не поддаваться панике. Догадка пришла неожиданно. Просто вспомнилось, как когда-то давно в школе моя нить зацепилась за Даронна, из-за чего истощился весь его резерв. Именно эта мысль заставила внимательно себя осмотреть. Помнится, все происходило очень похоже — сила нитей высасывала из мага жизнь постепенно и медленно.

Неприятная боль в ноге не давала сосредоточиться. Попыталась абстрагироваться от нее, действительно с удивлением замечая на щиколотке, там, где были оковы, тоненькую маленькую голубую нить.

В тот же миг меня накрыло облегчение. Я даже вздохнула свободно, когда сняла с себя эту ниточку. Пусть сила и не вернулась ко мне в тот же миг, а тьма все еще молчала, ощутила внутри привычное тепло магии.

Глубоко вздохнула, после чего со страхом снова сложила руки в жесте призыва. Клинок появился не сразу, понадобилось время на восстановление сил. Однако я не смогла не обрадоваться, почувствовав в ладонях знакомое покалывание, после чего возникла рукоятка моего клинка, а уже в конце и само лезвие.

Я совершила два выпада и убрала меч. Противное чувство — ощущать собственное бессилие. Надеюсь, никогда больше такого не испытаю! И все равно одного не понимаю — как нити блокируют силу тьмы, если на моем мече они тоже есть? Клинок ведь слушается меня и является на призыв. Спросить бы тьму, но она все еще молчала из-за влияния той маленькой ниточки.

'Все зависит от того, в чьих руках артефакт Безымянного бога, — через некоторое время тихо ответили мне, все-таки услышав мысленный вопрос, — и с какой целью направлена его сила...'

Кажется, я начинала понимать. Нити были вплетены в блокирующий аркан антимагических оков, поэтому стали преградой для тьмы, но если я использую их для атаки и собственных целей, то это лишь усиливает мощь моего меча. Получается так? Как происходило в школе — действие нитей всегда зависело лишь от арканов, в которые они вплетались. Так браслет, что сожгли храмовники, имел лишь слабые исцеляющие свойства, а те, что забрал когда-то Расго — в основном нападающие. Плохо, что у него есть управа на меня. Зная огненного мага, можно предположить, что он обязательно воспользуется этим в собственных целях. Впрочем, нагнетать себя не стала, понимая, что сама во всем виновата. Даронн прав — повторись все снова, ничего бы не поменялось: я не могла тогда не защитить Шорёна, из-за чего маг в любом случае прознал бы о нитях.

Но как быть теперь? Без коня, моих вещей и денег.

* * *

Каждый шаг отдавал неприятной болью в ноге, но я упрямо двигалась вперед, пока не вышла к деревянным воротам, покрытым листовым железом и железной решеткой, которая на ночь обычно опускалась. Высокие крепостные стены служили защитой, отделяли территорию и были усилены двумя дозорными башнями.

Откровенно говоря, я сильно засомневалась, что меня пустят внутрь: хромая, грязная, в порванном плаще, со страшным кривым шрамом в пол-лица и без каких-либо вещей за спиной. Не говоря уже о том, что на одной из башен среди стражи находился маг. Я ощутила его силу, понимая, что и он почувствует мою.

Подумывала вновь скрыться в тенях, когда из небольшого окошка прямо на воротах, под кривой табличкой с витиеватыми рунами названия города, выглянуло заспанное мужское лицо. Я лишь коротко поздоровалась и прочитала таротавские письмена. Миратед? В памяти тут же что-то шевельнулось, подкидывая зрительные образы карты: городок с таким названием находился совсем недалеко от столицы Империи. Неужели удача все-таки на моей стороне?

— Эй, куда ты? — неприветливо пробурчал мужчина. — Да сколько ж вас, попрошаек, идти будет? Если нет двух динаров , проваливай!

Я растерялась, будучи удивленной, что за вход взимают столь высокую плату, когда позади вдруг раздался укоризненный мужской голос:

— Брать деньги в праздник Эостэр ?

Фраза незнакомца удивила сильнее слов охранника, ведь за всеми этими событиями совсем потерялась во времени: не знала даже, какой сегодня день. Тем более, что в Империи праздник весны всегда был чуть раньше.

— И что теперь? Пропускать всех оборванцев? Знаете, сколько таких уже вместе с приезжими торговцами проскользнули?

— Хотите прогневать духов самой Светлой богини? — спокойно спросил мужчина за моей спиной, хотя мне показалось, что я уловила в его голосе легкую усмешку. — Или вам нравится затяжная зима? Право слово, пропустите мальчишку!

Мальчишка, значит. Таротавцы в лесу тоже меня за мальчика приняли. Улыбнулась и незаметно скосила взгляд, пытливо рассматривая статного мужчину на вороном коне. Он почувствовал, что смотрю на него, беззлобно улыбнулся в ответ, заставляя меня нервно оправить челку, которой я прикрывала шрам. Я помнила со слов Расго, что Паладин ищет меня, а значит, нельзя показывать столь яркое мое отличие.

Охранник явно неохотно, но открыл калитку в воротах. Я же поблагодарила незнакомца и настороженно вошла внутрь, чувствуя, как меня окутала теплая сила тьмы, скрывая от глаз мага наверху башни. Сила уже полностью восстановилась, а единственным напоминанием о той злосчастной тонкой ниточке была моя хромота.

Стоило ступить на мощеную кладку, как почти сразу мной завладела атмосфера праздника. Вокруг лилась легкая веселая мелодия, подхватывая нарядно одетых в традиционные костюмы горожан в свой весенний танец. Казалось, здесь царит совсем другая жизнь — будто и нет всех тех ужасов, что довелось мне испытать. Словно все лишь страшный сон: проклятый черной гнилью город, лагеря таротавцев, война и бесконечные смерти — вдруг оказались в далеком прошлом. И я даже понимала, что Миратед находится вдали от границ с Рутой и всего происходящего, ближе к столице, где император преспокойно правит. Мне казалось кощунственным, что все эти счастливые люди не знают того, что происходит за стеной, ограждающей их город, не знают боли, которая поселилась в моей душе. Или того хуже — знают, но спокойно принимают происходящее.

— Твое мрачное выражение лица отпугнет не только дух рассвета, а и любого демона, осмелившегося к тебе подойти, — непринужденно обратился ко мне тот самый мужчина, благодаря которому я вошла в город. — Что бы ни беспокоило тебя, сегодня можно позабыть о собственных горестях и проблемах. Именно Эостэр позволяет нам начать все заново, с абсолютно чистого листа.

— И забыть о войне? — хмуро уточнила, привычно скрывая свое лицо. — О потерях? О тех ужасах, что творятся по воле императора?

— Да, — просто ответил мужчина, наблюдая за очередным хороводом, что тянулся почти до самых ворот. — Праздник Эостэр непосредственно связан с пробуждением земли, первыми травами и цветами, началом всех начал. Время, когда все живое избавляется от 'дыхания смерти '. Так почему же не в буквальном смысле оставить прошлое позади, когда дух рассвета дает нам такую возможность? Ты ошибаешься, полагая, будто эти люди забыли о войне и своих потерях. Нет, но война закончена, а они обрели надежду, они просят Эостэр спуститься к ним, чтобы полоса невзгод, наконец, прекратилась.

'Пока жив император, она никогда не прекратится!'

Однако вслух сказала я другое:

— Только глупцы верят, будто дух рассвета спустится на землю, — помимо воли мне вспомнилось, как отчаянно когда-то в школе я хотела встретить великого Мегуса. Только мне быстро дали понять, что никакие слуги богов не спускаются к людям. Им нет дела до смертных, а красивая новогодняя легенда лишь обычная сказка.

— Даже так... — задумчиво протянул собеседник. — Но что ты будешь делать, если все же встретишь Эостэр? Говорят, что она не упускает возможности спуститься к смертным под нашей личиной, чтобы принять участие в пьянящем потоке человеческой жизни. Дух рассвета слишком сильно любит веселья, яркие костры и залихватские танцы.

— Что же вы еще не в хороводе, раз так почитаете весеннего духа рассвета?

— О, я бы с радостью, — искренне воскликнул мужчина, хотя его задумчивые орехового цвета глаза оставались все такими же безучастными, — только, к сожалению, полным-полно дел, из-за которых, собственно, сюда и приехал. Но не стоит недооценивать силу этого праздника, ведь Эостэр всегда прислушивается к самым потаенным желаниям человеческого сердца. И даже может унять те боль и холод, что застыли в столь юных глазах.

Я помимо воли опустила голову, пряча взгляд, но было поздно, в голосе мужчины послышалась легкая улыбка:

— Позволь празднику захватить тебя, пусть на время, но Эостэр услышит...

Это было последнее, что сказал странный мужчина, прежде чем уйти, оставляя меня в гуще толпы одну. Город был наполнен звонким смехом вперемешку с музыкой и пьяным запахом весны. В детстве я очень любила праздники временного цикла , сопровождаемые большими гуляньями и различными интересными обычаями, но со временем просто переросла их, как и свою глупую веру в волшебство этих дней.

Однако не успела я выйти к площади, как чья-то хрупкая ладошка схватила меня за руку, утаскивая в водоворот танца. Я оглянуться не успела, как меня обступил круг горожан, вынуждая принять правила обрядовой игры вокруг соломенного чучела из старой постели, которое всегда возводили за неделю до праздника Эостэр — древний обычай прощания с прошлой жизнью.

Всего лишь миг — и передо мной вновь та самая девушка, протягивающая невероятно пышный венок из первых весенних цветов. Только сейчас я осознала, что незнакомка выделялась среди других — она словно не чувствовала холода, танцуя в слишком легком для такой погоды белом платье с красивой вышивкой по низу юбки.

— Спасибо, — изумленно прошептала, принимая подарок и понимая, что мне нечего дать в ответ, как того требовали традиции.

— Танец! — с озорным блеском в голубых глазах потребовала она, а я не могла отказать: глупые обычаи дня Эостэр.

Девушка победно улыбнулась, встряхнула золотой копной волос и потянула меня в самую гущу веселящихся горожан. Она озорно и громко смеялась, не отпуская моей руки. Даже когда закончился бранль и быстрая музыка сменилась спокойной. Признаться честно, даже боль в ноге прошла. Однако я все равно мягко, но в то же время твердо отвела её ладонь, желая поскорее отсюда уйти. Только отпускать меня не захотели, приглашая теперь уже на парный танец.

Мне вдруг стало смешно. Она тоже принимает меня за мальчишку?

— Я станцевала обещанное, — специально выделяя окончание первого слова, отстраненно напомнила я.

— Ты слишком грустная и хмурая, — вдруг сказала незнакомка, не удивляясь моим словам. — В этот день стоит отдаться окружающей атмосфере веселья и непринужденности, иначе разозлишь духа.

— Что мне дух, когда своим существованием я прогневала самих богов? — сняла венок и протянула обратно девушке. — Спасибо, но мне некогда веселиться.

Она нахмурилась, неожиданно сильно меняясь в лице: вся радость и легкость исчезли из светлых глаз, после чего склонила голову и приблизилась.

— Что ты... — я не договорила, как ее губы накрыли мои, одаривая вкусом хмельного меда и наливки.

Легкий поцелуй принес с собой аромат весенних трав и медленно разливающее тепло внутри. Горечь и боль словно отошли на задний план, оставляя за собой лишь легкость и веселость праздника.

Когда же я открыла глаза, передо мной уже никого не было, только сладкое послевкусие на губах и нежный венок цветов в руках.

Неужто и вправду сама Эостэр? Мне было трудно в это поверить, однако никакого другого объяснения в голову не приходило. Да и честно говоря, совсем не хотелось гадать, ведь вокруг музыка, танцы, уличная еда и ярмарка, на которой можно выпить эля. Меня вдруг захватили непривычная легкость и давно забытое чувство непосредственной радости. Ноги сами пустились в пляс, вливаясь в очередной танец. На этот раз горожанам связывали руки, после чего участники гуськом следовали за ведущим, повторяя разнообразные фигуры. И мне не казалось это странным или глупым, как раньше. Я никогда не любила кароль, не понимая, как взрослые серьезные люди могут веселиться из-за такой ерунды. Однако сейчас сама получала наслаждение от этого танца и озорной мелодии.

В какой-то момент я вынырнула из 'змейки' горожан, оказываясь под городской ратушей, украшенной красно-белыми символичными цветами сегодняшнего праздника — цвет крови и молока, что обозначают жизнь и смерть.

Здесь народу было не меньше: большинство толпились у длинных столов с праздничной выпечкой, блинами, традиционными блюдами весны и глиняными кувшинами различных наливок. Но мое внимание привлек невероятно вкусный аромат домашней птицы на вертеле. Во рту невольно образовалась голодная слюна, а в животе заурчало. Проклятье! Все мои деньги остались в поклаже. Интересно, удастся ли кусочек стащить?

Мужчина, который с серьезным видом поворачивал тушки уток, с таким же серьезным выражением лицом отгонял всех наглых и голодных.

Не удастся. Однако меня это совсем не расстроило. Ведь здесь было так хорошо и весело, что казалось, ничто не может испортить моего приподнятого настроения. Пробегая среди горожан, я незаметно стянула сладкую выпечку с яблоками, замечая совсем рядом мелькнувшую в толпе знакомую белокурую макушку. Однако когда пробралась следом, странной девушки уже не было. На площади вновь затеяли парные танцы и игры, а тихий знакомый мотив заставил меня приподняться на носочках, чтобы лучше рассмотреть. Маленькая светловолосая девочка играла на скрипке ту самую мелодию, что часто исполнял Далион. Она словно затрагивала самые потаенные струны моей души, вызывая тоску и прежнюю боль. На мгновение позабылась радость праздника, напоминая мне того, кому доверилась... однако почти сразу мелодия сменилась другой, словно освобождая из плена горьких воспоминаний. Коснулась ласково лица и губ, вновь даря ощущение хмельного меда. Желая отогнать странное наваждение, мотнула рыжими кудрями, что теперь доставали до плеч, но горько-сладкий вкус на губах никуда не исчез.

Девочка больше не играла, смотрела прямо на меня знакомыми светло-голубыми глазами.

— Эостэр? — тихо спросила, совсем не ожидая увидеть девочку рядом. Она звонко рассмеялась и протянула мне свою скрипку.

— Я не умею на ней играть, — сконфуженно прошептала, принимая очередной дар.

— Тебе и не надо играть, — невозмутимо ответила девочка. — Сама посмотри!

Непонимающе опустила взгляд, держа в руках знакомый детский браслет, что когда-то давно, словно в прошлой жизни, дарила маленькому Далиону. Тот самый, что на моих глазах сожгли храмовники. Но как такое возможно? Я ведь видела, что его уничтожили.

— Меня попросили тебе передать, — с теплотой сказала девочка, словно понимая, какие мысли сейчас бродят в моей голове.

— Кто? — взволнованно спросила. — Светлая Имара?

— Скажу, если растворишься в сегодняшнем празднике, — добродушно заявил дух рассвета, а то, что это она, сомнений больше не было. — Твое сердце не может растопить даже поцелуй весны. Позволь себе побыть просто юной девушкой без тяжкой судьбы за плечами. Окунись в круговерть яркой человеческой жизни. Ваша жизнь столь скоротечна, а вы тратите ее на войны и потери. Зачем рветесь на поле битвы?

Признаться откровенно, я сама не знала ответа на этот вопрос, но Эостэр он и не нужен был.

— Вы сгораете в собственных чувствах, но именно это делает вас теми, кто вы есть: сильными в своей воле и слабыми перед временем, — она вдруг развеялась лёгкой дымкой прямо у меня на глазах, оставляя за собой горько-сладкий аромат.

Все еще до конца не понимая происходящего, я надела на руку мой детский исцеляющий браслет и отложила надкусанную выпечку с яблоками. Появилось стойкое ощущение, что все это лишь сон. Не может быть правдой, а значит, вскоре я проснусь. Вновь окажусь в заснеженном лесу вместе с тихим шепотом тьмы. Однако сон и не думал прекращаться. Постепенно на город стали опускаться сумерки. В какой-то момент зажглись уличные светильники, а на площади, где стояло соломенное чучело, заплясал первый огонь. Солома моментально вспыхнула, оранжево-золотистым пламенем взметнувшись в небо. Горожане невольно отступили, отворачивая лица от жара.

Я же, наоборот, приблизилась, чувствуя, как внутри меня зарождается азарт. Появилась уверенность, что мне удастся покорить стихию. Вновь магия духа рассвета? Или заражающая атмосфера праздника? Пусть. Сняла плащ, чтобы не мешался, и аккуратно положила рядом на землю.

— Сумасшедшая! — ахнула какая-то девушка, а кто-то даже попытался остановить, но мне было все равно. Даже если происходящее не сон, и Эостэр удалось очаровать меня магией этого вечера. Я действительно оказалась под влиянием праздника весны: ветер подхватил меня, тепло укутал в свои объятия и зашептал: 'Не бойся!'.

Пламя словно расступилось передо мной, совершенно не обжигая, наоборот, оно смыло все тревоги и страхи. Кажется, на душе стало немного легче, будто за стеной огня осталась вся моя прошлая жизнь. Войны, потери, бесконечные сражения и воля темного бога. Я поверила в это, слыша за спиной тихий смех весеннего духа. Даже тьма затихла, давая свободу.

— Хочешь пойти со мной? — в ласковом ветре раздался знакомый голос Эостэр. — Туда, где не будет боли и тяжести долгов...

На мгновение задумалась, подхваченная водоворотом всеобщего веселья. Слишком уж заманчиво звучало предложение, но забыть о случившемся я не могла. Пока жив виновник смерти моих родных, я не найду упокоения.

Тьма тут же подхватила мою мысль, соглашаясь и рассеивая магию духа. Я замерла, понимая, что больше не чувствую той легкости и воодушевления.

— Очень жаль, — тихо проговорила знакомая девочка, возникшая передо мной. — Я правда пыталась.

— Так кто передал мне браслет? — напомнила я о своем первоначальном вопросе.

— Браслет — это всего лишь символ прошлого и извинение, — удрученно ответила светловолосая девочка, теребя подол легкого летнего платья. — За боль, что принесла тебе правда.

Я не сдержала смешка. Мне сложно было представить, будто богиня, которая должна хотеть меня убить, может извиняться и одаривать. Или Далион все же не говорил ей о том, кем является на самом деле наместница темного бога? Откровенно говоря, ответ весеннего духа только сильнее запутал. Символ прошлого? Имара таким способом намекает мне на Далиона? Интересно получается, то есть я должна забыть о его вранье? Уже хотела спросить об этом, как Эостэр вновь исчезла, оставляя за собой легкий аромат сладкого хмеля.

Горожане не заметили этой маленькой беседы, продолжая празднование и прыжки через догоравшее соломенное чучело. Я же, все еще будучи растерянной, сняла с головы венок и покинула всеобщее веселье, чувствуя, как вернулась боль в ноге.

Вслед долетали радостные выкрики людей, подбадривающие Эостэр: 'Гори, весенний костер, сжигай затянувшуюся в этом году зиму!'. И я знала точно — она слышит, а значит, скоро в Империю придет тепло.

Чувствуя дикий голод и усталость, решительно направилась на постоялый двор. Как буду выкручиваться без денег, еще не знала, хотя подумывала заколдовать хозяина. Знаю, что магам запрещено использовать силу в своих целях, как и то, что, вполне возможно, в помещении висят защитные амулеты, — только правила никогда не были мне писаны, тем более теперь, когда за спиной шепчет тьма.

Я уже подходила к невысокому двухэтажному дому, когда что-то заставило меня остановиться. Сюда уже не так громко долетали голоса горожан, а улицы были менее освещены, из-за чего окружающая обстановка скрывалась от любопытных глаз. Не желая привлекать к себе внимание, специально решила уйти из главного проулка. Однако теперь сомневалась в правильности своего поступка. Я скорее почувствовала, нежели увидела между домов чей-то силуэт: высокий, облокотившийся о холодную стену, с опущенной головой, от чего длинные медные волосы прикрывали лицо.

Когда-то ведь уже такое было...

Грустная улыбка тронула мои губы, а в памяти всплыла добродушная Арисс, с которой поздно вечером в темном переулке мы нашли Нория. Мне ничего не было о них известно.

— А-а-а, — сипло протянул мужчина, с которым я встретилась днем, на мгновение поднимая утомленный взгляд. — Хмурый мальчишка, что не верит в духов...

Уже хотела пройти мимо, никак не реагируя на слова, обращенные ко мне, когда невольно остановила свое внимание на темном мареве вокруг его головы. Оно сжималось в тугое кольцо, постепенно разрывая тонкую ауру. Оставалось лишь удивляться, как этот мужчина еще стоит на ногах.

— Вы прокляты, — не вопрос, всего лишь безучастная констатация факта.

— И? — лениво протянул он.

— И ничего, — пожала плечами. — Вы умрете.

Я ожидала чего угодно, но точно не раскатистого громкого смеха. Видимо, проклятие уже действует на него. Впрочем, это не мое дело. Еще раз с любопытством взглянула на переплетения арканов, отмечая умения и силу того, кто их делал, после чего развернулась, чтобы уйти.

— Просто возьмешь и оставишь? — раздался за спиной укоризненный и одновременно изумленный голос. — Того, кто помог тебе?

— А что я могу? — легко соврала, даже не оборачиваясь. — Такие проклятия не снимаются по щелчку пальцев.

— И невидимы обычным магам, — холодно уточнил мужчина, заставляя меня напрячься.

Тяжелые шаги и рука, что легла мне на плечо.

— Кто ты?

Медленно обернулась, встречаясь с проницательным и больным взглядом. И мне бы скинуть его руку, оттолкнуть и уйти, но вместо этого заинтересованно рассматриваю плетение. Уж больно необычное оно.

— Так кто ты на самом деле? — твердо повторил мужчина свой вопрос, внимательно меня осматривая. — В порванных лохмотьях, хромой, без денег и вещей за спиной, но с даром видеть невидимое...

Рука на моем плече дрогнула, мужчина пошатнулся, но устоял. Я могла избавить его от проклятия. Знала это. И даже хотела попробовать снять, прикоснуться к сложному переплетению арканов, изучить их структуру. Ведь еще никогда не приходилось мне видеть такой тонкой и в то же время умелой работы. Тьма надо мной тоже жаждала потянуться к проклятию. Все мое естество чувствовало ее желание: начиная от покалывающих кончиков пальцев и заканчивая гулким биением сердца.

Кажется, мужчина что-то сказал, ослаблено оседая на каменную кладку. Без опоры ему было очень тяжело стоять. По высокому лбу скатилась капля пота, глаза помутнели, а дыхание участилось.

— Помоги мне! — он судорожно вцепился в мой пояс, пытаясь подняться. — Мне необходимо вернуться...

Руки мужчины постепенно сползли вниз, вынуждая меня наклониться следом. Я подхватила его у самой земли, роняя свой венок и опускаясь вместе с ним. Присела напротив, решительно взяла за горячую руку и позволила мужчине опереться на меня. Он вздрогнул, с благодарностью поднимая затуманенный взгляд, попытался улыбнуться и потерял сознание.

Мои ладони осторожно сомкнулись вокруг головы проклятого, после почти сразу засветились зеленым светом, обволакивая медные волосы мягкой спиралью. Стали один за другим вспыхивать сложные рисунки, повторяя арканы проклятия. Бесчисленные треугольники в кругах, олицетворяющие запутанные формулы.

Стоило лишь приказать, и тьма освободила бы пострадавшего от проклятия, но я хотела изучить структуру плетения, понять сущность такой сильной магии. Кто бы ни проклял этого мужчину, он имел очень высокий ранг. Тонкая, кропотливая работа, довольно быстро высасывающая жизнь. Еще днем на мужчине не было этого проклятия, выходит, прошло всего несколько часов. И мне бы, наверное, не ввязываться, но любопытство сильнее, а далекое прошлое, в котором отец учит всегда отдавать долги, стоит незримой стеной.

Проклятие было вплетено в ауру почти так же, как когда-то нити на сердце Далиона. Я не сразу поняла, что каждое мое действие высасывало из мужчины годы жизни. Лишь когда в волосах мелькнул седина, а аура дрогнула под натиском чужой силы, осознала, что надо укротить своё любопытство. Я чуть отвела пальцы от висков, замечая, как тонкая паутинка проклятия сильнее впитывается в ауру. Протянула руку к странному сгустку силы, когда он вдруг мигнул и переместился, разрывая тонкую нить...

Замерла, пораженная хитростью данного плетения.

— Сними! — приказываю тьме, понимая, что тянуть больше нельзя. Слишком сильно влияние проклятия на жизненную энергию. Впрочем, куда сильнее меня поразила сама аура мужчины.

Сила тьмы окутала его тело, заставляя выгнуться дугой и широко распахнуть глаза. Мне с трудом удалось удержать мужчину за плечи, чтобы он не покалечил сам себя. Тьма поглощала чужое проклятье, формулы которого я выучила до последней черточки сложного рисунка, одновременно высасывая из пострадавшего все силы.

Всего лишь на миг, но в моей голове вдруг пронеслась мысль, что это идеальное проклятие для мести — и никто не сможет помочь императору...

Темное марево вокруг головы мужчины исчезло, оставляя за собой порванную ауру, которая на моих глазах мгновенно срасталась в привычную яркую паутинку. Это было странным и в то же время удивительным, ведь порванная нить жизни обычно не восстанавливалась сама, да еще и так быстро. Требовалась огромная сила магов-целителей, чтобы залатать поврежденную ауру.

Мышцы мужчины расслабились, дыхание выровнялось, а биенье сердца немного успокоилось. Я уже поднялась, чтобы уйти от странного незнакомца, даже подняла свой венок, когда его рука со слегка подрагивающими пальцами сжала мое запястье.

— Помоги дойти, — он тяжело втянул воздух и поморщился. — Я остановился здесь недалеко.

На миг замешкалась, однако почти сразу вспомнила, что все еще не ела, да и неплохо было бы где-то переночевать. Кивнула. Надела на голову венок и склонилась над мужчиной, помогая тому подняться. Он вцепился в мои плечи с такой силой, словно в свое единственное последнее спасение.

— Совсем обессилел, — вяло улыбнулся, замечая, как я скривилась под его хваткой. — Еще и голова раскалывается, словно ею пытались проломить не одну крепость...

Проклятый медленно поднялся, опираясь одновременно на мое плечо и стену дома. Он был очень слаб, отчего, казалось бы, короткий путь вышел невероятно долгим и изматывающим. Под тяжестью его веса замедлился и мой шаг, поэтому, когда впереди показалась вывеска постоялого двора, я несказанно обрадовалась, а мой голодный желудок даже предвкушающе заурчал. Мужчина услышал, но никак не прокомментировал, лишь спрятал в уголках бледных губ улыбку и легонько кивнул, подтверждая, что именно здесь он остановился.

Душное прокуренное помещение встретило нас назойливым шумом и льющимся в кружки элем. Тусклый свет немногочисленных огней создавал еще более неуютную мрачную атмосферу в зале. Подвыпившие посетители не обратили на нас никакого внимания, разве что невысокая девушка, что безуспешно пыталась достать из массивного буфета на стене столовые приборы, повернула к нам голову, но почти сразу вернулась к своему занятию.

Мы спокойно прошли к лестнице, где мой спутник на мгновение остановился и достал из кармана монету, после чего обратился к немолодому мужчине, разливающему пенистый эль.

— Принесите ужин в комнату.

На мгновение отвлекаясь, тот кивнул, ловко поймав динар, и вновь принялся заполнять бесчисленные кружки, словно забыв о нас. Подъем на второй этаж дался моему спутнику с трудом. Он одной рукой вцепился в меня, а второй — в перила, кривясь от каждого скрипа, что вызывали наши шаги.

В длинном холодном коридоре гуляли сквозняки, а низкие деревянные двери были потертыми и старыми. Нужная комната оказалась крайней: узкая, грязная, с неприятным прелым запахом. И почему-то такое место совсем не ассоциировалось с этим мужчиной. Было видно, что он не вписывается в эту атмосферу. Длинные волосы хоть и были слегка спутаны, все равно поражали своим блеском, а вполне обычная дорожная одежда — добротная и чистая.

— Проведи меня к кровати, — тяжело попросил мужчина.

В итоге не только провела, но и сдернула проеденное молью одеяло, осторожно усаживая его на постель. Только тогда он расслабился, позволяя себе откинуться на подушку.

— На тумбочке есть кувшин...

И снова молча помогла, понимая, насколько мужчине сейчас плохо. Подошла, налила в деревянную чашку воды и поднесла ему. Он скользнул по моей руке заметно дрожащими пальцами, после сделал глоток и прикрыл глаза, а я просто растерялась, не зная, чем себя занять. Стало неуютно вот так глупо рядом стоять.

— Накормите, и я уйду, — тихо проговорила, чтобы хоть немного разбавить опустившуюся тишину.

— Полагаю, что ужин уже несут.

И словно по волшебству именно в этот миг в двери постучали.

— Входите!

На пороге оказалась та самая девушка, что в зале пыталась достать столовые приборы. Она без слов поставила небольшой деревянный поднос на стол и так же тихо ушла. Я же невольно сглотнула, чувствуя аппетитный аромат пищи. Не став долго тянуть, сразу приступила к еде. Слегка подгоревшая и слишком соленая каша с кусочками мяса показалась мне настолько вкусной, что я бесцеремонно быстро начала есть, громко стуча ложкой и не заботясь о приличиях. Лишь через некоторое время, чувствуя на себя внимательной взгляд, остановилась, только сейчас осознавая, что к своей тарелке хозяин комнаты даже не притронулся.

— Вы есть не будете?

— Не в том состоянии, знаешь ли, — он поморщился и нервно потер виски. — Право слово, эта демонская боль все не проходит, так что можешь избавиться и от моей порции.

Пожала плечами и подвинула к себе вторую тарелку.

— Это правда больно, — укоризненно проговорил мужчина на мое столь открытое безразличие. — Знаешь, в том пустом переулке, на какой-то момент я даже подумал, что ты пройдешь мимо и бросишь меня умирать.

— Я хотел, — не стала лгать.

— Как негуманно, — с легкой полуулыбкой покачал он головой. — И все же ты не только не ушел, но и спас меня.

— И даже не услышал слов благодарности, — укоризненно подметила в ответ, заканчивая со второй порцией каши и запивая все кислым морсом. Кажется, я не только утолила голод, но и вовсе переела.

— Порой действия играют куда большую роль, нежели пустые никому не нужные слова. Расскажи мне, что с тобой случилось? Как такой сильный маг оказался в столь скудном положении?

— Так сложились обстоятельства — уклончиво ответила, не желая раскрывать какому-то незнакомцу правду.

— Вот как, — мужчина не задержал на этом внимания. — А хоть как к тебе обращаться скажешь?

— Рик, — даже не задумалась, привычно используя имя давнего друга детства.

— Что же, Рик, — вдруг меняясь в лице, обратился ко мне мой собеседник, — у меня есть возможность действительно достойно отблагодарить тебя за свое спасение, тем более, что у тебя такие выдающиеся способности.

— О чем вы? — я напряглась.

— Я работаю на императора, — медленно начал он, но я лишь громко фыркнула:

— И остановились в этом нищем месте?

Честно сказать, я лукавила, ведь прекрасно видела, что мужчина слишком ухожен для такой дыры. Скорее бы подумала, что он тоже не хочет привлекать к себе внимания, не говоря уже о том, что столь могущественное проклятие явно не стали бы насылать на простого человека.

— Так сложились обстоятельства, — с иронией повторил он мои же слова. — В любом случае, перед тобой сидит глава Гильдии магов и верховный маг Империи...

Пораженно замерла, не в силах поверить, что удача на моей стороне, а сам мужчина тем временем непринужденно, словно речь о каком-то пустяке, продолжал:

— И он же может устроить твое будущее во дворце, если, конечно, тебе будет интересно это предложение. Поверь, столь талантливые маги всегда нужны Империи.

— Мне бы очень хотелось этого! — тут же воодушевленно воскликнула, не желая упускать такой возможности. — Я ведь всегда мечтал работать при дворе!

Боги, неужели вы все же смилостивились? Или это сама тьма привела меня сюда, чтобы все так удачно сложилось? Единственное, что смущало во всем происходящем — мужчина выглядел слишком молодо для столь высоких должностей. Видимо, что-то отразилось на моем лице, так как он вдруг сказал:

— Внешность бывает обманчива, — он устало прикрыл глаза, — на самом деле я старше, чем ты полагаешь, но сейчас речь о другом. Мне не составит труда замолвить перед Императором за тебя словечко, раз ты хочешь работать во дворце, но ты должен быть со мною откровенен, — при этих словах мужчина вновь открыл глаза и остановил свой острый взгляд на моем лице. — Что заставило тебя оказаться в таком положении?

— А вас?

— Поручение Его Императорского Величества, — без запинки ответил мужчина и выжидающе склонил голову на бок.

— Война.

И даже не врала.

— Об этом я догадался еще с первой нашей встречи, — с горечью сказал мой собеседник. — Она оставила на тебе отпечаток, это видно, но ты довольно сильный маг и мне бы хотелось больше узнать о тебе...

— А я должен отвечать? — медленно поднялась. — Вы обещали отблагодарить меня за спасение жизни, а не говорить о моем прошлом.

Конечно, можно было придумать какую-то ложь, но я понимала, что это бессмысленно. Если он говорит правду и действительно является не последним человеком в Империи, все сочинённые сказки вмиг рассеются, стоит ему только проверить мои слова.

— Я не заставляю тебя говорить о прошлом, но мне необходимо знать, кого именно нанимаю, — твердо проговорил мужчина, вынуждая меня сдаться. Такое предложение ни в коем случае нельзя было упустить!

— До войны я обучался в рутовской магической академии, — с неохотой все-таки призналась, выдавая однако не всю правду: — Все совершеннолетние маги были призваны на оборону, тех же, кто был младше вывозили из королевства, но до пункта назначения многие не доехали, так и оказался здесь...

— Как я понимаю, — спокойно и уверенно продолжил размышлять вслух он, — ты темный маг.

Молча ждала, боясь от него очередных вопросов, однако вместо этого мужчина вдруг сказал:

— Подай мне сумку, Рик.

Удивленная такой резкой переменной, послушно взяла со стула кожаную небольшую походную сумку и поднесла своему собеседнику. Он достал из нее маленький мешочек и высыпал на ладонь пару монет.

— Хватит, чтобы с каким-то караваном доехать до столицы, — все еще дрожащей от слабости рукой протянул мужчина денежку, — а у меня здесь еще неоконченные дела, поэтому встретимся уже во дворце.

— И как же меня пропустят? — невозмутимо поинтересовалась я, даже не взглянув на монеты, сразу пряча их за пояс.

— Я предупрежу стражу о рыжем мальчишке, — как само собою разумеющееся ответил мужчина.

— Но кого мне назвать, когда приду...

— Кассиана Нотара.

Часть четвертая

СЕКРЕТ ИМПЕРАТОРА

Как только дети вступили в возраст совершеннолетия, Безымянный бог принял решение оставить мир, желая найти упокоение подле любимой. Он знал — так будет лучше для его детей, ведь боги хоть и растут медленно, но предпочитают свободу. И он дал им желаемое: без прощаний покинул Везорий, навсегда закрывая за собой врата миров, чтобы никто не нашел троих молодых богов. Да и сами дети не смогли бы покинуть свой новый дом, ведь отец не сказал им о том, что именно находится за вратами, а юные боги не помнили тот небольшой период времени, проведенный в божественном царстве.

Создатели не обрадовались возвращению изгнанного, в золотых глазах которого навечно замерли тоска и боль утраты. Однако они позволили посетить ему ледяную гробницу любимой дочери Великого. Ничто не могло вернуть к жизни ту, что больше не хотела жить. Только так мог умереть бог — уйти навсегда. И именно это теперь собирался сделать Безымянный, вверяя Везорий спокойной и доброй Имаре, вспыльчивому, но справедливому Арону и младшему своенравному Рангору.

И когда он уже собирался навеки остановить свое сердце, вымолив у собратьев лишь одну просьбу — быть рядом с Везорией, в зал вошел один из старших богов. Замер за спиной постаревшего ученика, упираясь длинным посохом в расписной мраморный пол.

— Ты уверен, что готов? — тихий голос отразился от высоких сводов, заставляя Безымянного обернуться.

Достопочтимый бог совсем не изменился, будучи все тем же немолодым, но жилистым мужчиной в длинной бежевой рясе, седые волосы которого заплетены в бесконечные тоненькие косички. Создатель по-прежнему внутренне светился той жизненной энергией и силой, что давно утратил изгнанный.

— Меня больше ничего не держит, — честно ответил Безымянный бог, зная, что Хассэлиан не станет останавливать его, ведь когда-то давно бог времени был его учителем и соратником.

— А твои дети?

— Они вступили в тот возраст, когда опека принесет больше зла, нежели пользы. Поверьте, я научил их всему, что знал сам.

— Но богам всегда мало того, что они имеют, и ты собственноручно лишил их развития...

— Лучше им не испытывать соблазнов бесконечной власти, тем более когда их дед сам Великий.

— Он так и не смог простить предательства Везории, но так ли это важно, когда ты сам не хотел этих встреч? — мягкая улыбка тронула бескровные губы. — Уверен ли ты, что там твои дети в безопасности?

— О чем вы? — Безымянный бог напрягся, зная, что Хассэлиан не станет говорить ничего просто так.

— Что ты знаешь о том далеком мире, куда отправил Арона, Имару и Рангора?

Изгнанный замер, осознавая, что его учитель прекрасно осведомлен о том, куда именно он ушел.

— Как вы поняли?

В свое время Безымянный бог сделал все, чтобы никто не мог проследить его путь, но, выходит, он действительно слаб, раз Хассэлиан ощутил нить, связующую их Небесное царство с дальним миром.

— Твое возвращение, — как само собою разумеющееся, ответил бог времени, — оно разрушило магию щита, что ты ставил в прошлый раз. Другое дело, что больше никому не интересно, где ты пропадал все эти годы, однако тот мир не так прост. Ты не задумывался, почему выбранное тобой место находится в отдаленной заброшенной, но слишком юной звездной системе?

— Хассэлиан, скажите уже, что знаете! — поторопил наставника бог, ощущая зарождающийся в душе неприятный холодок тягостного предчувствия.

— Что же, — старик стукнул посохом и перед Безымянным богом появилась старые потертые свитки записей. — Создатель той системы исчез, оставляя за собой незаконченный проект. Думаю, прочитав эти заметки, ты поймешь, насколько ошибся. И если бы я знал раньше, куда именно ты отправился, поверь, сделал бы все, чтобы вернуть!

— Разве? — Безымянный бог нерадостно улыбнулся, вспоминая, как абсолютно все проголосовали за его изгнание. — Мне некуда было идти, и ни один Великий не протянул руку помощи. Даже Эриадрат, отец Везории, отказался от собственных внуков. Так о чем может быть речь?

— А ты сейчас разве делаешь не то же самое? Боги всегда были и будут безответственными родителями, но только тебе решать хочешь ли этого, — спокойно проговорил Хассэлиан. — Не повторяй ошибок Эриадрата: не покидай своих детей, тем более в месте, где специально прекратили развитие и не стали заселять пригодный для жизни мир...

Это было последнее, что сказал бог времени своему ученику, перед тем, как исчезнуть, оставляя за собой витающую в воздухе серебряную пыль.

Долго Безымянный бог изучал свитки, с каждой прочитанной строкой чувствуя все больший страх. Как он мог упустить это? Как мог не заметить того, что окружает его новый мир, мир, в котором изгнанный искал счастья и спокойствия.

Темный спутник, окутывающий и питающий Везорий могущественной силой. То, что Безымянный принял за собственный источник мира, в действительности оказался ни чем иным, как Бездной — именно так создатель той системы, называл вторую меньшую планету под Везорием.

Изгнанный медленно поднялся, не отрывая взгляда от возлюбленной. Прекрасная Везория с глазами самой Вселенной на веки вечные уснула в своем ледяном гробу.

— Любимая, — тихо прошептал бог, — я не могу сейчас прийти к тебе, но обещаю, мы будем вместе.

Он поднял свитки и сжал золотой ключ, висевший на его шее. Необходимо как можно скорее забрать Арона, Имару и Рангора. И все же сердце Безымянного неприятно кольнуло. Согласятся ли дети бросить все то, что создали? И что в итоге станет с Везорием? Как бы ни было стыдно признавать, но это первая его планета, на которой он сотворил жизнь, не говоря уже о том, что Безымянному богу никогда не было подвластно создание миров. Сила изгнанного заключалась во временных циклах, но в иерархии богов сильнейшими считались рожденные творцами миров, а юный бог не смог даже обрести верующих. У него никогда ничего не выходило, пока он не полюбил прекрасную создательницу жизни, что имела невероятное множество храмов во многих мирах, созданных ее отцом. Она, которая, носила разные имена и обладала невероятно добрым сердцем, единственная, кто заметил неудачливого юного бога.

Изгнанный грустно улыбнулся, с болью глядя на возлюбленную. Рано или поздно они все же воссоединятся, но сейчас...

Сколько на Везории прошло времени? Что, если он уже опоздал? Безымянный бог отогнал от себя эти угнетающие мысли. Его дети могущественны, а сила той маленькой планеты еще слишком слаба. Он успеет! Обязательно успеет.

* * *

Несмотря на то, что телегу ужасно трясло, а меня то и дело подбрасывало на каждом камне, попадающем под колеса, я совершенно не видела в этом беды, в отличие от моей спутницы, которую возница тоже согласился за пару динаров подвезти до городских ворот. Молодая женщина, завернутая в какие-то бесформенные тряпки, все время недовольно бурчала. То ей дорога плоха, то сено колет, то колючие занозы под ладони попадают каждый раз, как она хватается за край деревянной доски. В какой-то момент я просто мысленно отвлеклась, перестав слушать бесконечные жалобы. Я растянулась на сене, сквозь приоткрытые глаза рассматривая медленно проплывающие еще заснеженные местами луга и леса. После прихода Эостэр действительно резко потеплело: солнце стало, наконец, согревать, а из-под тающего снега показались первоцветы. К слову, венок, что подарила мне дух, со временем стал вянуть, а вместе с ним уходила и та легкость, что была в последнее время на душе.

Иногда над наезженной дорогой поднималась пыль, от чего слезились глаза, и приходилось прикрываться рукавом. В такие моменты моя спутница становилась особенно капризной и громкой, начиная переругиваться с возницами. И им ничего не стоило просто выкинуть ее, но нет, небольшой караван из трех телег и нескольких лошадей продолжал свой ход, игнорируя ругань женщины.

Уже потом, на третий день, на привале я поняла, почему терпят Эрию, так звали эту женщину, которая тоже ехала в столицу. Поняла, когда она прошла с мужчиной в палатку. Как поняла и то, что расплачивается женщина совсем не деньгами.

— Что смотришь, малый? — усмехнулся тогда возница, глянув в мою сторону. — Молоко на губах еще не обсохло!

Вот и сейчас, поднявшееся облако пыли вызвало у Эрии очередной приступ кашля и недовольства. Она заметила мой взгляд и вдруг улыбнулась:

— Первый раз едешь в Фасиэр?

— В первый, — кивнула я, где-то глубоко внутри понимая, что еще пожалею о своем ответе. Так и оказалось, отчего-то женщине захотелось поделиться прелестями имперской столицы.

— Тебе там понравится! — воодушевленно проговорила она. — А если руки умелые, то, возможно, даже работу найдешь у какого-нибудь подмастерья.

Говорить о том, что я уже нашла, не стала. Тем более, что до конца так и не была уверена, не обман ли это. Не могло же мне так повезти? Или могло? Хотелось верить, что тот мужчина правда работает в императорском дворце.

— Фасиэр чудесный город! — продолжала тем временем Эрия. — Большой, яркий и солнечный, кажется, в нем никогда не бывает пасмурно. Знаешь, хоть я и была давненько в столице, еще по молодости, уверена, он совсем не изменился. На главном здании ратуши волшебные башенные часы, а на ее вершине висит синий флаг, знаменующий необъятное небо, как сама Империя. Мраморный фонтан на площади сверкает на солнце всеми цветами радуги, а вода в нем словно горный хрусталь! На широких улицах можно увидеть чудные факелы на высоких подставках, что сияют по вечерам ослепляющими огнями. Люди приветливы и услужливы, а мастера — лучшие в мире!

— А дворец? — спросила, чувствуя в ее рассказе подвох. По словам Эрии выходило, что столица Империи — чуть ли не царство небесное на земле! Только так не бывает, ведь в каждом городе есть и темная изнанка, что прячется за внешними красотами.

— О, дворец Императора просто волшебный! Видела однажды издалека. Он находится в черте столицы и окружен прекрасными садами, — тут женщина вдруг замолчала, внимательно меня рассматривая. — А тебе зачем? Неужели хочешь попасть туда?

— Просто интересно, — легонько пожала плечами, — всегда мечтал увидеть.

— Тогда тебе нужно выйти к площади, а оттуда по улице оружейных мастеров к дому градоначальника, высокое такое белое здание с барельефом, на котором изображены духи Светлой богини, а там уже и башни дворца видны...

Эрия хотела еще что-то сказать, когда телега вдруг рывком остановилась на развилке, а грубоватый оклик возницы привлек наше внимание:

— Впереди столичные ворота, рукой подать, только гостевая пошлина высокая!

Я поблагодарила и спрыгнула с телеги на мощеную дорогу, доставая оставшиеся монетки Кассиана. На дорогу я потратила всего один динар, так что должно было хватить. Он же понимал, что за вход мне тоже надо будет расплатиться. Вновь подняла взгляд. Ворота и стены столицы поражали своей высотой и внутренней мощью, которая давила лишь одним внешним видом.

— Красиво, правда? — рядом со мной аккуратно сошла Эрия.

— Скорее угрожающе, — по-своему восприняла я и пошла вперед, оставляя слишком болтливую женщину позади. Она окрикнула меня, но догонять не стала.

Фасиэр действительно оказался невероятно ярким и красочным городом. Здешние улицы сильно отличались от привычных закоулков Кургода. Большие, светлые и очень широкие. На фоне них наша столица выглядела просто насмешливым подобием. Высокие красивые здания поражали сочетанием изящной резьбы по дереву и одновременно грубым, плохо обработанным камнем. Создавалось впечатление, что находишься в окружении скал, опутанных вьющимися растениями. Не только дома, все вокруг имело в себе камень. Мои тихие шаги по мостовой были почти не слышны. Стало любопытно, из чего же выложены здешние дорожки. Остановилась и присмотрелась, с удивлением понимая, что это светлый бархатный гранит — один из самых дорогих камней предгорья Руты. На севере нашего королевства было много карьеров, где добывали этот материал и успешно им торговали.

Горькая улыбка коснулась моих губ, и все восхищение волшебного города моментально испарилось.

Я неторопливо шла залитыми дневным солнцем улицами, внимая различным звукам столицы. Где-то вдалеке слышалось пение птиц, знаменующих долгожданный приход весны, справа за домами громко звал свою спутницу недовольный кот, а впереди, с главной площади, доносились таротавская непривычно-резкая речь горожан и тихая струнная мелодия.

Вокруг витал нежный аромат весенних цветов, высаженных за небольшими заборчиками из обтесанного камня, а чуть дальше сладковатый запах сдобной выпечки справных хозяек первых этажей. Обняла себя за живот. Последний раз я ела вчера вечером на привале собственноручно пойманную на охоте дичь. Весь путь до столичных ворот именно я снабжала всех ужином, чем вызвала уважение мужчин.

Достала из кармана последний динар. Надеюсь, на него можно будет приобрести что-нибудь съедобное. Однако о еде я забыла, как только вышла на площадь, где все мое внимание привлекли те самые башенные часы на ратуше, о которых упоминала Эрия. На них были изображены храмовник и три мага, разделяющие сутки на утро, день, вечер и ночь. Так, храмовник символизировал утро, а песок, который он передает магу Имары — полдень, сам слуга Светлой богини — это день, затем вечером песок принимает слуга Арона и, конечно же, я совсем не удивилась, что ночь представляют темным магом Рангора.

Когда-то давно я слышала о таких вот необычных часах, которых у нас в королевстве никогда не было. И почему-то невольно вспомнила слова Нэрдока о том, что Марэта намного сильнее рутовской академии, ведь их маги тесно связаны с наукой. Что же, наставник был прав — в действительности наша школа знаний слабее, как ни пытался Ковен магов это скрыть. Думаю, не ошибусь, если предположу, что эти башенные часы делались именно в Марэте. Интересно, как они оказались здесь?

Тьма услышала мои угнетающие мысли, зашевелилась рядом, укутывая в свои объятия, даруя тепло и покой. Привычный шепот, что обещает все изменить и подарить мне то, чего сейчас требует моя душа.

Рядом с ратушей, не уступающий ей в размерах, был прекрасный, но довольно массивный храм, а с другой стороны — высокое здание Гильдии магов. И если первое место желала поскорее пройти, чувствуя, как нервничает тьма, то второе вызвало интерес. Чем имперская Гильдия отличается от нашего Ковена магов?

Ведомая любопытством, подошла к кованным высоким дверям. Они гостеприимно впустили в темный длинный и прохладный коридор бродячего 'мальчишку', которого во мне все видели. Здесь оказалось все так же, как и у нас в Ковене магов. Высокие своды угнетали и давили своей тяжелой атмосферой, а объемные каменные фигуры, что стояли по кругу, еще больше способствовали чувству напряжённости в обстановке.

— Эй, — вдруг раздался чей-то окрик, — вы уже не только перед дверьми попрошайничаете, но и внутрь как к себе домой заходите?!

Удивленно обернулась, понимая, что среди каменных изваяний не заметила настоящего человека в длинной серой мантии.

— Простите, — попятилась к дверям, никак не ожидая, что меня грубо схватят за ворот и словно нашкодившего котенка вышвырнут за дверь на лестницу.

— Говорил ведь неоднократно главе, что нужно поставить хотя бы одного стражника, — недовольно пробормотал маг, с омерзением вытирая ладони, словно прикоснулся к чему-то грязному, — но эр Нотар ведь слишком скупой, чтобы это сделать, правильно — не ему прогонять всякую шваль.

Перед моим лицом захлопнулись двери, однако я совсем не расстроилась. У нас бы Ковен магов даже на порог к себе не подпустил. Медленно поднялась и отряхнулась от пыли. Зато подтвердились слова того проклятого мужчины — эр Кассиан Нотар действительно глава Гильдии магов и, по всей видимости, верховный маг Империи. Что же, хоть в чем-то мне повезло, не зря его спасла.

Улыбнулась собственным мыслям и вежливо спросила у проходившего мимо мужчины, где улица оружейных мастеров. Он с явной брезгливостью отдернулся, но все же объяснил.

Я прошла крытый рынок и попала прямиком к невероятному сверкающему фонтану, о котором упоминала Эрия. За ним тянулись лавки ремесленников: травника, кондитера, цирюльника и только в самом конце оружейника, откуда как раз начиналась нужная мне улица.

Дом градоначальника оказалось найти совсем не сложно — он выделялся на фоне остальных и без отличительного барельефа. Высокое здание из белого камня невольно привлекало к себе внимание прохожих, заставляя тех оборачиваться. Я же стала к нему спиной, желая увидеть то, к чему так стремилась...

В черте Фасиэра виднелся внушительный императорский дворец, растянувшийся на несколько саженей. Он поражал своими размерами и богатой отделкой, а огромная прилегающая территория была в безупречно чистом состоянии с ровно подстриженными деревьями.

Отсюда, казалось, до него рукой подать, но на деле пришлось долго идти длинными улицами, а после подниматься вверх, так как императорский двор находился на некотором возвышении над столицей.

Знала бы, что так долго идти, то купила бы все-таки себе что-нибудь поесть на площади, но уж слишком хотелось побыстрее очутиться внутри, ближе к своей цели, что все это время подстегивала меня не сдаваться. Когда же оказалась перед дворцовыми воротами, то слегка растерялась, не зная, как быть. Начали закрадываться сомнения. Правильно ли это — идти в логово к врагу, где на своей территории он сильнее всего? Однако тьма не дала отступить, подталкивая вперед.

Вздохнула и уже собралась обратиться к страже, когда они сами недовольно меня прогнали, совсем как у ворот Миратэда.

— Меня пригласил сам глава Гильдии магов и верховный маг Империи — Кассиан Нотар, — решительно проговорила я, где-то в глубине души боясь, что все окажется злой шуткой судьбы, а на самом деле никто и не собирался благодарить глупого побродяжку.

— Конечно, — со скептицизмом протянул он, — может, у тебя и приглашение есть?

— Приглашение?

— Как же, — подхватил второй стражник. — Если тебя пригласил Верховный маг, то должен был дать что-нибудь. Или ты думаешь, такой один ушлый пытаешься проникнуть во дворец?

Я закрыла глаза, перевела дыхание, мысленно считывая структуру магического заслона. Сильный. Очень. Хотя при большом желании справлюсь. Тьма тоже была со мною согласна.

И лишь здравый рассудок еще останавливал:

— Эр Нотар должен был вас предупредить о рыжем мальчишке по имени Рик, который к нему придет, — медленно и с расстановкой проговорила я, сдерживая бушующее внутри негодование. — Он должен мне и уж точно не обрадуется, что вы не впустили меня...

Или в действительности и не собирался впускать? Однако вновь прогонять меня не стали, вместо этого вдруг отворили проход, отчего я в первое мгновение растерялась, просто не ожидая такой резкой перемены со стороны охраны.

— Да, вас действительно ожидают, — ко мне подошел третий, совсем молодой стражник, — проходите!

Захлопнулись ворота за спиной, блеснули тонкой голубой сетью переплетений магии, словно ограждая от всего, что со мной случилось. Я делала шаг в совершенно новый мир, теперь пути назад нет, только месть, что все это время вела вперед!

'Месть', — с удовольствием повторила тьма, касаясь моих плеч незримой черной рукой.

* * *

Меня повели через сад, заполненный людьми императора. Молчаливый мужчина в форме размеренным шагом шел рядом, сопровождая меня, я же не сводила взгляда с воинов в белых знакомых плащах с символом лисицы. Храмовники! Они были повсюду! На какое-то мгновение ощутила себя просто загнанной в ловушку, с той лишь разницей, что сама вошла в пасть хищнику...

Я с опаской ступила под своды императорского дворца, где меня в буквальном смысле передали другому. Мой сопровождающий коротко бросил всего лишь две фразы хмурому низкорослому мужчине и исчез в длинных переходах.

— Следуй за мной! — приказал новый сопровождающий и вошел в парадные двери. Мы долго шли бесконечными коридорами по тончайшим дорогим коврам, прежде чем остановились у круглой арки.

— Жди здесь, — приказал он и скрылся за ней. Ожидать пришлось недолго. Почти сразу мужчина вернулся и повел за собой.

— Его Величество готов вас принять, — он остановился возле дверей, по обе стороны которых стояли две дюжины стражников.

Я же растерялась, не в силах сдвинуться с места.

— Простите, — я просто не находила слов, — но разве не эр Нотар должен меня принять?

— Верховного мага нет сейчас, — безразлично ответили мне, после чего отдали приказ страже пропустить меня.

Те послушно кивнули и распахнули передо мною двери.

— Вас ожидает император! — напомнил мужчина за спиной, не скрывая в своем голосе нетерпение.

Сглотнула, чувствуя как запульсировало на кончиках пальцев. Убийца моих родных, тот, кто лишил всего... Я была не готова к этой встрече сейчас. Однако сделала шаг. Еще один шаг. Сердце пропустило удар. Показалось, что из-под ног ушел пол. Не знаю, как смогла устоять, с неверием глядя на длинные медные волосы.

Он стоял ко мне спиной, устремив взгляд за окно, а я... я стала задыхаться, понимая, кого именно спасла в том демоновом переулке.

— Эр Кассиан Нотар, — это все, что смогла выговорить, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

— Кан Рота, — невозмутимо поправил он, после чего обернулся и улыбнулся одними глазами, замечая мое замешательство.

— Но... — я все так же не находила слов, словно наяву слыша, как вдребезги разбиваются все мои надежды. Я сама, собственноручно спасла заклятого врага!

— Вина? — видимо на моем лице отразился весь спектр эмоций, что сейчас меня одолевал, а еще... тот липкий холодный ужас, что поселился в районе груди.

Покачала головой, пытаясь взять себя в руки. Надо успокоиться. Нельзя, чтобы понял. Однако с каждым проведенным здесь мгновением все сильнее ощущала, как поднимается злость.

Император медленно подошел ко мне, под руку провел к низкому диванчику, а после взял со столика графин и легким движением плеснул красной жидкости в бокал. Как оказалось, ему не нужен был мой ответ — в следующее мгновение напиток был в моих руках. Признаться, с большим трудом удалось не отпрянуть от мимолетного прикосновения императора. Сейчас я напоминала сама себе тонкую натянутую до предела тетиву — дотронься и оборвется.

— Дорога выдалась трудной? — я уловила в его голосе наигранное беспокойство.

— Простите, — сделала маленький глоток, избегая взгляда мужчины, — я просто не ожидал, что спасаю самого Его Императорское Величество.

Казалось, если посмотрю на него, то просто не смогу себя сдержать. Меня заполнило отчаянье от понимания того, какую именно упустила возможность. Ведь там, в той дыре, он был совершенно беззащитен! Я могла бы с удовольствием лицезреть смерть виновника всех моих бед, исполнить то, чего так сильно жаждала...

Сжала бокал, чувствуя, как напряглась вокруг тьма, мысленно успокаивая. Она права: стены пропитаны магией, а сам император в своем дворце под надёжной зашитой. Напасть сейчас было бы большой глупостью.

Прикрыла глаза, чувствуя глухое раздражение и злость на саму себя.

— Откровенно говоря, — через некоторое время задумчиво протянул правитель, — был уверен, что ты обратишь внимание на монетки, которые я тебе дал.

Злость поднялась еще сильнее. Злость на собственную невнимательность и доверчивость.

— Я тратил деньги, а не рассматривал их, — сухо ответила, с большим трудом сдерживая ярость и почти сразу добавляя: — Простите! — отставила бокал. — Совсем позабыл о вежливости...

Уже хотела встать, когда рука его величества удержала меня за плечо.

— Ты плохо выглядишь, — изменившимся тоном серьезно проговорил мужчина, возвращаясь к окну. — Не вставай и просто послушай. — Он заложил руки за спину и внимательно на меня посмотрел. — Ты спас меня, а я свое слово держу, иначе, как ты понимаешь, дальше ворот тебя бы не пропустили. Эр Кассиан давно нуждается в помощнике и том, кто в будущем смог бы его заменить, так как возраст берет свое, хоть маги и живут дольше обычных людей...

— Я не смел даже и мечтать, — сипло протянула я, слыша гулкий стук собственного сердца.

— Моя жизнь дорогого стоит, — продолжал император, словно не услышал моих слов или просто не пожелал услышать. — Здесь, во дворце, ты ни в чем не будешь нуждаться. Однако хочу предупредить — я не люблю ложь, и если буду задавать вопросы, то хочу услышать честный ответ.

— И что же вы желаете услышать? — прекрасно поняла намек.

— Для начала, почему так старательно наклоняешься? — вопрос острой стрелой пронзил грудь. — Что у тебя с лицом?

Вздрогнула. Нет! Нельзя выдавать страха. С решимостью взглянула на императора, собираясь уже уверенно ответить, когда в следующее мгновение мужчина оказался передо мной, близко-близко, глаза напротив глаз. Он не стал дожидаться ответа. Просто взял и легко отвел волосы.

Показалось, сердце перестало биться.

— Хм-м, — неопределенно протянул Кан Рота, заставляя меня пораженно застыть. Он понял?! Знает о дважды сбежавшей от храмовников девчонке со шрамом? Но ведь тьма исказила рисунок моей ауры, делая ее похожей на ауру мужчин. Только толку от этого, если можно легко связать все ниточки!

Признаться, я ожидала разной реакции, но не интонации замешательства и чего-то еще... Интереса? Удивления?

— И все же, что ты тогда прятал? — вконец удивил меня император. — Знаешь, ведь я почти был уверен, будто в Миратэде заметил...

Что именно он заметил, правитель не стал уточнять, выпрямился и медленно подошел к столу, не спеша нарушать образовавшуюся неловкую паузу. Я же, будучи все еще растерянной, вновь взяла бокал, делая вид, что хочу отпить, а на деле незаметно пыталась заглянуть в собственное отражение.

— Я поторопился, — вдруг сказал он, вынуждая меня поставить бокал обратно. — Ты действительно устал с дороги и тебе стоит отдохнуть, не говоря уже о том, чтобы привести себя в порядок.

Мужчина позвонил в маленький колокольчик на столе.

Почти сразу после этого в дверь постучали. На пороге оказалась худощавая хмурая женщина в строгом черном платье с белым воротничком и манжетами на рукавах. Она поклонилась и вежливо поинтересовалась, что его величество желает.

— Мира, подготовь для юноши покои, подбери одежду и накорми, — отстраненно перечислил правитель.

— В каких покоях прикажете устроить? — тихо поинтересовалась служанка, украдкой поглядывая в мою сторону.

— В восточном крыле.

— Да, ваше величество! — женщина снова поклонилась и покинула кабинет, однако я не спешила сделать то же самое.

— Простите, — набралась наглости спросить, — а могу ли теперь я задать вопрос? Думаю, было бы справедливо, если бы и вы дали мне такую возможность.

Я напряглась, понимая, что, скорее всего, перешла черту дозволенного, но тем неожиданнее было, когда император вдруг кивнул, пряча в уголках губ усмешку.

— Как вы допустили столь мощное проклятие?

— А ты думаешь, мало тех, кто жаждет моей смерти? — вопросом на вопрос ответил Кан Рота, делая вид, будто не понял о чем речь. — Мне невероятно повезло, что я встретил в Миратэде тебя.

О нет, вы ошибаетесь, это мне повезло... и рано или поздно я обязательно закончу начатое другим!

— Почему же тогда отправились без сопровождения? Вы же не могли не понимать, как это может быть опасно.

— Тем не менее, теперь у меня есть очень сильный маг, — орехового цвета глаза язвительно блеснули. — Ты ведь проследишь, чтобы я не делал больше глупостей?

— Это входит в мои обязанности? — теперь мой черед был отвечать вопросом на вопрос.

— И многое другое... — небрежно бросил император, приподнимая руку. — Впрочем, достаточно для первого раза, продолжим разговор сегодня вечером, а сейчас отдыхай, ты все еще неважно выглядишь.

* * *

Первым делом, что я сделала, когда осталась одна, — это кинулась к зеркалу. Меня до сих пор снедало жуткое любопытство, поэтому я несказанно обрадовалась, когда служанка все же ушла. Сказать по правде, случившееся настолько сильно потрясло меня, что даже не запомнила, как меня привели в покои, а затем и в саму купальню с небольшим бассейном.

В отражении зеркала на меня смотрел конопатый худощавый подросток с рыжими кудрями до плеч. Слишком большие зеленые, скорее даже болотные глаза на уставшем лице, чуть вздернутый нос и тонкие губы. Однако все мое внимание привлекла правая сторона лица — она была абсолютно гладкой! Словно я никогда и не встречалась с раянами. Но как такое возможно?

Ничего не понимая, наклонилась ближе к зеркалу, дрожащими пальцами касаясь щеки. Кожа ровная, без дефектов, словно того страшного увечья никогда и не было. Только вот я слишком хорошо помнила кривой бугристый шрам, тянувшийся от края губ к глазу.

— Что происходит?

Честно сказать, я ожидала, что тьма ответит, но она промолчала, не участвуя в моем монологе. Удрученно опустила взгляд, невольно замечая браслет. Да нет же! Вряд ли это мог сделать он. Исцеляющий аркан, в который вплетены нити, слишком слаб, ведь делала его еще в детстве, когда не знала формул. Скорее, как сказала Эостэр, — это лишь память.

— Тогда что?

И вновь тьма не спешила мне ответить. Это начинало злить. Должна же она знать! Ничто не может избавить от следа, оставленного раянами, ведь внешние увечья лишь отражение того, что ранено в душе.

Я медленно опустилась в теплую воду, поглощенная размышлениями. Вокруг постепенно лопались мыльные пузыри, обволакивая напряженное тело ароматным коконом пены. Мышцы медленно стали расслабляться, даря давно забытое приятное чувство отдыха. Даже и не вспомню, когда в последний раз мылась в нормальных условиях. На постоялых дворах купаться приходилось в бочках, ко всему прочему вода очень быстро остывала — не успевала подогревать, а речки и вовсе ледяные.

Впрочем, сейчас куда сильнее волновал вопрос со шрамом. Я связала все ниточки, но так и не смогла понять, что произошло. Или все-таки тьма каким-то образом меня спасла от неизбежного?

— Ответьте мне, — тихо попросила пустоту, — вы же знаете!

'Вокруг слишком много светлой магии, — недовольно прошептала тьма, появляясь на стене высокими тенями, — тебе стоит быть острожной и не привлекать лишнее внимание!'

— Мне это и так известно, — как само собою разумеющееся с легкой досадой ответила я. — Шрам. Почему он исчез? Как? Это ведь невозможно!

'Нет ничего невозможного'.

— Так это вы сделали?

Тени вокруг зашевелились, не торопясь отвечать. Пламя свечи вздрогнуло, но не потухло.

'Увечья, оставленные раянами, исчезают лишь тогда, когда сердце раненого находит покой, — смиренно начала тьма, — либо человеку подарят это чувство, пусть даже на краткий миг'.

— Дар Эостэр! — догадалась я, удивленная столь щедрым подарком.

Перед глазами всплыл засохший венок, хмельной поцелуй и танец. Но чем я заслужила благосклонность весеннего духа? Этого я искренне не понимала, просто не способная поверить, что больше нет того жуткого шрама.

— Может, всего этого и нет? Просто сон? Подарок весеннего духа, императорский двор, скорая встреча с врагом...

Я окунулась в воду с головой. Кажется, что моя жизнь разделилась на два периода: до, когда меня вела надежда, и... жгучая жажда мести, которая заполонила сердце после утраты родных.

Вынырнула. Выходить совсем не хотелось, однако я заставила себя встать. Закуталась в подготовленное заранее служанкой полотенце и вернулась в просторные покои, где на кровати уже лежала чистая одежда. Не знаю, каким образом, но женщина без всяких примерок точно угадала мой размер. Бежевые штаны оказались мне впору, как и светлая свободная шерстяная рубашка с зеленой жилеткой.

Покои, которые мне выделили, оказались роскошными, уютными и неоправданно большими для одного человека. На массивной кровати под синим балдахином легко могло разместиться пятеро. Для меня все это было непривычным. Что же, император в самом деле дорого ценит свою жизнь. Только он и не догадывается, что невольный спаситель в действительности жаждет его смерти...

Мотнула головой, отгоняя мрачные мысли, и тяжело выдохнула. Душно здесь! Несмотря на размах этих покоев, в них было жарко натоплено. Только зачем? За окном хоть и подвывал ветер, но было уже не так и холодно. После встречи Эостэр с каждым днем становилось всё теплее, а снег давно превратился в тоненькие речки.

Я прошла по мягкому ковру босиком, не спеша надевать обувь. Около окна стоял письменный стол из темного дерева, на котором был такой же колокольчик, что и у императора в кабинете, а чуть дальше у стены — два удобных кресла.

Откровенно говоря, я совершенно не знала, что мне делать. Во дворец попала, но как быть дальше? Подошла к кровати и села, с удивлением ощущая мягкий и удобный матрас. Не удержалась и залезла на постель с ногами, чтобы в следующее мгновение растянуться на ней в полный рост.

— Как будто лежишь на облаках, — изумленно прошептала, прикрывая глаза.

Однако всю расслабленность как рукой сняло, стоило мне почувствовать то, что внешне скрыто. Бесчисленные узоры переплетений арканов! Они окутывали стены тонкой паутинкой незнакомых заклинаний. Какие-то я узнала, но большинство были для меня новы.

— Что это за формулы? — спросила тьму, которая в тот же миг откликнулась:

'В основном защитные, но есть отслеживающие магию и атакующие в случае опасности для человека...'

— Проклятие!

Резко села, сжимая кулаки. Теперь задуманное будет выполнить куда сложнее.

— Почему ты не сказала мне тогда в том проулке, кто именно передо мной сидит?! — со злостью спросила, чувствуя, как вновь из глубин души поднимается гнев. — Почему не остановила?

Тьма никак не отреагировала на мои яростные эмоции, с привычным для нее спокойствием мысленно проговорив:

'Сейчас я не настолько всемогуща, как когда-то, ведь долгое время была заключена в ловушке вместе с силой Темного бога. Наша с тобой связь обоюдная: я постепенно становлюсь сильнее так же, как ты все больше черпаешь мою силу...'

'Это я уже поняла, — хмуро подумала в ответ, понимая, что с моей стороны было опрометчивым говорить вслух. — Но как тогда мне исполнить задуманное?'

'Нужно время, — как само собою разумеющееся ответила тьма. — Время, чтобы подобраться к императору и ослабить его защиту!'

Вот только даже не знала, с чего начинать. Может, Далион был прав, когда пытался меня отговорить от этой безумной идеи? Сердце неприятно кольнуло. Интересно, а где он сам сейчас? Все еще у храмовников или договорился с Расго? Раздраженно мотнула головой, чувствуя, как при одном упоминании о Далионе в груди всё сжимается. Меня не должно это волновать!

Удрученно подобрала под себя ноги и подперла рукой подбородок, как в двери вдруг постучали. Признаться, не сразу сообразила, что должна ответить. Растерялась, тихо разрешая войти. На пороге возникла уже знакомая мне служанка с подносом в руках. Она прошла к столу, выставила приборы, а затем и сам обед.

Я не удержалась, свесила ноги и поднялась, с любопытством заглядывая за спину женщины. На столе была тарелка супа, свиные ребрышки, запеченные с картошкой под нежной сырной шапкой, и глиняный расписной чайничек.

Помимо воли сглотнула слюну, больше всего желая, чтобы служанка поскорее ушла. Однако она не торопилась этого делать. Молча встала рядом, словно чего-то ожидая. Видимо, остальных приказов, только мне все также слишком непривычной была вся эта роскошь. Может, поэтому я скованно улыбнулась и предложила сесть вместе со мной.

— Что вы, эр, — искренне удивилась женщина, — как я могу?

Эр... какой же я эр? Никогда им не была и вряд ли стану. Все эти глупые правила, этикет и умение правильно себя держать за столом никогда мне не нравились. В чем-то Расго снова был прав, утверждая, что во мне все равно всегда будет видно смерда. И честно говоря, я сама никогда не старалась этого изменить, разве что при наставнике иногда вспоминала о правилах, желая очередной похвалы от того, чье мнение было столь важно.

— Легко! — я вновь указала рукой на стул напротив. — Не представляете, как тяжело каждое мгновение думать о том, что говоришь, правильно ли стоишь и не допустил ли какую-нибудь досадную оплошность при Его Величестве. Кстати, меня можно звать просто Риком!

— Вы странный, эр Рик, — честно сказала служанка, не торопясь принимать предложение и неожиданно улыбаясь. — Если же вас тяготит мое присутствие, я могу уйти.

В первое мгновение просто растерялась, не ожидая столь тонкого попадания в цель. Уже хотела заверить, что все в порядке, когда мое молчание, по всей видимости, приняли за согласие, так как поклонились и покинули покои, перед тем вежливо уточнив:

— Если вам что-нибудь потребуется, на столе есть колокольчик.

Что же... так даже лучше. Находить общий язык с незнакомыми людьми было для меня довольно проблематично. Более того, императорскому магу не пристало не знать этикет, которым меня так часто попрекал Нэрдок, а значит, надо вспоминать все то, что учила в школе. Здесь эти знания, которые я так не любила, могли действительно пригодиться.

Вздохнула и заставила себя медленно приступить к еде. Каких же трудов мне стоило аккуратно разделывать ребрышки, вместо того, чтобы просто взять руками и насладиться вкусом. Однако я понимала, что опозориться за столом при всех будет как минимум стыдно.

Прикрыла глаза, уносясь далеко в прошлое. Мне двенадцать. Я в таком знакомом родном кабинете — сижу за письменным столом, а напротив мистер Горан.

— Лэкорил, вилка это не ложка! — укоризненно качает головой учитель, мягко накрывая своей рукой мою и показывая как правильно.

Улыбаюсь. Конечно же, знаю. Из вредности делаю неправильно. Впрочем, он прекрасно об этом догадывается, пряча в желтых глазах искорки теплоты. Хвалит, привычно взъерошивает мои волосы и позволяет приступить к печеночному пирогу, который он заказал специально для меня на кухне.

— Спасибо! — вежливо и искренне поблагодарила, зная, что повара не особо балуют учеников одним из моих любимых пирогов. Все же на первом месте неизменно оставался яблочный.

— Локти, Лэкорил!

В какой-то момент вынырнула из воспоминаний одновременно с приятным чувством теплоты на сердце и горькой тоской. Тогда еще я действительно жила, не зная, что ждет меня впереди, и почему Горан Нэрдок столь добр к безродной девчонке. Какой же я была наивной глупышкой!

'Но теперь ты другая, — сладко протянула тьма, прекрасно слыша все мои мысли. — Никто не смеет обмануть тебя!'

— И даже ты, — совсем тихо прошептала я, отчетливо понимая желание тьмы помочь в осуществлении моей мести. Ведь сама осмысленно шла на этот шаг, прекрасно осознавая, что пути назад не будет: после убийства сила полностью возымеет надо мною власть и станет безграничной. И только тогда эта же безграничная сила ощутит клинок и сможет вернуть его Темному богу, сняв печать Арона и Имары.

Мотнула головой, возвращаясь к обеду. Первое правило — никогда не отвлекаться за столом! Улыбнулась и махнула рукой на все правила. В нужный момент вспомню, а сейчас я слишком сильно хотела есть, при том что свиные ребрышки с картошкой оказались невероятно вкусными и просто таяли во рту, хоть и были слегка острыми. После, вновь нарушая правила, принялась за суп с непривычными для меня специями. И лишь в самом конце отпила необычный сладковатый чай, от которого веяло зимней стужей и яблоками.

Ничего вкуснее в жизни не пила! Впрочем, и не ела... по крайней мере, суп точно попробовала впервые, так и не понимая до конца его вкуса. Специи абсолютно все перебивали.

Откровенно говоря, я бы еще не отказалась от порции, но когда на мой звон колокольчика пришла служанка, лишь поблагодарила за вкусный обед. Она улыбнулась и огорошила тем, что за ужином император желает меня видеть.

И я прекрасно помнила его слова о том, что вечером продолжим наш незаконченный разговор, но почему-то это известие прозвучало совсем не воодушевляюще...

* * *

— Ты думаешь, я не почувствую, что кто-то или что-то смогло пробить защитный заслон? — злой голос Рангора заставил ослабевшего демона напрячься и помимо воли завести руки за спину.

Горан понимал, что не сможет незаметно говорить с Кори, как понимал и то, что выбраться отсюда ему теперь точно не удастся. Темный лорд вернулся слишком быстро, более того, наверняка усилит щит.

— Давай сюда! — пренебрежительно приказал бог, зная, каким именно образом его слуга смог связаться с Кори, и ему это совершенно не нравилось. Находясь столь близко у цели, он не мог допустить, чтобы кто бы то ни было посмел сорвать его планы.

Однако Эгораннес не спешил выполнять приказ, с холодной решимостью глядя в затянувшиеся тьмой глаза своего господина. Его и Темного бога разделяли лишь металлические прутья решетки с тонкими переплетениями защитных арканов. Пусть Рангор и не обрел до конца всей своей силы, но этого было достаточно, чтобы сковать предателя, тем более что с каждым днем Темный бог становился все сильнее. Оставалось совсем немного до конечной цели, перед тем как он полностью вернет себе былую власть, навсегда сломав печать брата и сестры...

— Не зли меня, — угрожающе прошипел Рангор, отчего его глаза стали отражением бездны. — Нити все равно окажутся у меня.

И это было чистой правдой, которую прекрасно понимал и демон.

— Но есть ли в этом какой-то смысл? — тихо спросил Эгораннес, протягивая дрожащие от усталости и голода руки Темному богу. — Нити ведь не просто так появились — это предостережение.

— Чье? — безэмоционально осведомился Рангор. — Не отца ли, что бросил нас и свой собственный мир? Ты — глупец, если веришь, что Безымянному богу есть до тебя дело!

— Как же вы тогда объясните...

— Твоя погибшая возлюбленная приготовила еще немало сюрпризов, — презрительно перебил бог, — но поверь, больше этого не повторится. Ты навечно останешься в этой камере, пока не сгниешь! Когда сила полностью возьмет власть над сердцем моего потомка, твои чары разрушатся, и тогда хасаканн больше не будет иметь никакой силы.

— Пусть так, — легко согласился Горан, — но ассиры больше нет, она никак не могла послать нити. Безымянный бог уже рядом — это могло быть только его даром!

Рангор лишь рассмеялся в ответ: громко, раскатисто, как не смеялся давно.

— Отца нет на Везории, — вдруг серьезно заявил бог, словно и не потешался мгновением ранее над словами своего слуги. — Ты же совершил глупость, когда мысленно обратился к Кори, теперь твое время здесь превратится в мучения. — Рангор щелкнул пальцами, и браслет из небесно-голубых нитей оказался в его руке, а решетка вдруг засияла алыми росписями, уменьшая пространство и сдавливая ауру высшего демона.

Эгораннес вскрикнул от боли и неожиданности, упал на колени, непроизвольно хватаясь за голову, однако Темный бог не обратил никакого внимания на страдания высшего демона, удовлетворенно поглощая чужие эмоции.

— Как только тьма окутает сердце Кори — ты умрешь! — вдруг сказал Темный бог, давно желая избавиться от предателя, который и вовсе станет ему не нужен, после возвращения верного клинка...

* * *

Ужин подали в просторном хорошо освещенном зале с преобладанием серебристо-белых тонов в убранстве. Стрельчатые окна, сквозь которые лился лунный свет, отбрасывающий на мраморный пол мрачные тени, были расписаны в таротском стиле: на витражах можно было разглядеть храмовников в белом свете и облик Светлой богини.

Вообще, я заметила, что во дворце много было религиозных атрибутов, не только связанных с верой и силой храмовников, но и Великим отцом. Так, в одном из коридоров, которым меня вели, стояла искусно сделанная статуя Безымянного бога.

Сказать по правде, в этом месте чувствовала себя очень некомфортно. Непроизвольно ждала от всего подвоха. Казалось, вот-вот распахнутся двери, и войдет Паладин...

Двери действительно распахнулись, но вошли лишь служанки с подносами, на которых несли ужин. Стол накрыли на двоих, отчего я себя почувствовала еще более неуютно, сидя напротив Его Величества. И я прекрасно понимала, о чем будет разговор, даже больше — сама хотела задать вопросы, но давящая обстановка угнетала и наводила страх.

— Тебя что-то беспокоит? — не укрылось от мужчины мое состояние, но я лишь улыбнулась и частично сказала правду, помня его же слова о вранье:

— Необычный очень зал...

— Ах да, — Кан Рота прекрасно понял, о чем речь, — я и забыл, что Рута приверженница магии, а не силы Света.

— Сила Света? — я постаралась удержать на лице равнодушную маску, переведя взгляд на блюдо, что поставили передо мной, однако словно не видела его. — Это так вы называете храмовников?

Людей, что не гнушаются пыток? Что получают удовольствие от криков жертвы? Таков их свет?! Сжала под столом кулаки, помимо воли вспоминая круглую арену с решетками, балкон и ледяной голос: 'Молись своему демону, Огонек!'.

— Именно, — кивнул правитель, — лишь храмы способны сдержать тьму и не дать магам перейти черту. Служители света — это такие же воины, как и маги — они спасают души людей от зла. Ваш Ковен магов боялся возможностей Паладинов, но на деле только сотрудничество способно уберечь наш мир от происков тварей Запретного острова.

Я сильнее сжала кулаки, пытаясь совладать с приступом удушливого гнева. В тот же миг перед глазами встала унизительная картина, где есть только стыд и жуткая боль. Нагая я стою перед Паладином Света, в глазах которого лишь равнодушие...

Вот как они спасают души?

— Что же вы взяли меня во дворец? — мне с трудом удалось спросить ровным голосом, однако сарказм все-таки просочился. — Перед вами ведь темный маг.

— Главное — сильный маг, — серьезно поправил Кан Рота, демонстративно не замечая моих ноток. — Этого не избежать, темные маги рождались и будут рождаться, наравне с огненными и светлыми. Другой вопрос в том, как именно они используют данный им дар. Было много могущественных магов именно среди темных, которые сражались бок о бок с Паладинами Света. Это ваш боязливый Ковен все исказил, но ничего... я это изменю!

— Уже изменили, — сухо сказала, не желая и дальше развивать неприятную мне тему. Что бы ни говорил император, а методы храмовников я вряд ли забуду. Тем более, слишком хорошо помню те заинтересованные взгляды... такие же, как когда-то давно были у настоятельниц.

— Ошибаешься, Рик, это долгий процесс, люди не готовы к переменам так скоро, — уверенно проговорил мужчина. — Впрочем, что мы все о религии да о политике? Ты ведь даже не притронулся к еде.

— А какой маг вы? — с любопытством спросила, медленно принимаясь за ужин. Вот только что передо мной лежит, понять не смогла. Нечто красноватое под белым вязким соусом с дольками неизвестного мне фрукта. Однако, судя по специальным приборам, передо мной какая-то рыба.

— Это морская рыба под сливочным соусом, — подтвердил мои догадки император, не спеша отвечать на первый вопрос, — так необходимая в рационе магов.

Не сдержала улыбки. Я никогда не нуждалась в специальной дополнительной подпитке, так как имела безграничный резерв. Разве что в самом начале, в школе, когда не знала всех своих способностей и выкладывалась на полную, плетя очередной браслет для Расго. Но даже тогда таким, как я, не положен был специальный рацион. Поздно ночью я успевала лишь на тарелку теплого куриного бульона...

Впрочем, императору лучше не знать моих возможностей.

— Спасибо!

Кан Рота лишь кивнул в ответ, ловко орудуя вилкой и ножом. Я тоже старалась не пасть лицом в грязь, припоминая очередной урок у мистера Горана, где единожды попробовала, что же такое рыба. Впрочем, здешняя сильно отличалась. Кусочек за кусочком я отправляла в рот, стараясь не торопиться, но она была настолько вкусной, что выходило с трудом. Потрясающе!

— Нравится? — вроде и серьезно спросил, но зелено-карие глаза улыбались.

— Да, Ваше Величество, — ответила и тут же замедлилась, растягивая удовольствие от нежного филе необычной рыбы.

— Насчет твоего вопроса, — невозмутимо сказал правитель, — ты ведь видел мою ауру, когда снимал проклятие, как и видел силу. Так скажи мне — какой я маг?

— Если бы знал ответ, то не спрашивал, — колко уточнила очевидное, тут же вспоминая тонкое переплетение проклятия, соединенное со странной аурой мужчины. — Во-первых, спасая вас, у меня не было времени изучать ваш резерв, а во-вторых, то, что сотворила ваша аура... — на миг остановилась. — Вы очень быстро восстановили структуру порванной энергии, отчего я в замешательстве. Можно было бы предположить, что вы маг Имары, но они не могут исцелять сами себя.

— А теперь позволь сказать мне, — вдруг улыбнулся Кан Рота, — я прекрасно знаю, что ты как раз долго изучал как плетение проклятия, так и меня, о чем свидетельствует седая прядь в моих волосах, но, касательно твоего вопроса, ты не можешь определить моего бога по другой совсем причине...

И я вдруг поняла. Догадка сама пришла, но как иначе объяснить удивительные свойства его ауры?

— Вы служите Безымянному богу? — изумленно прошептала, вспоминая ту самую статую в коридоре, а в голове помимо воли всплывает из уроков истории эпоха его правления, когда просто не существовало разделения магов на темных, огненных и светлых.

— Да, — он все так же улыбался. — И у нас обряд инициации маленьких магов отличается от вашего: мы не отрекаемся от детей с даром, даже если ни один из богов не принимает к себе ребенка.

Я не нашлась, что сказать. Это казалось невероятным и в то же время диким. Как такое возможно? Ведь Безымянный бог давно покинул Везорий.

— Он вернется, — неожиданно твердо произнес Кан Рота, прекрасно догадываясь, какие именно сейчас бродят в моей голове мысли. — Об этом твердят многие знаки, однако пока есть противники, задача усложняется. Как могут что-то изменить люди, когда даже сами боги не верят в возвращение Великого?

— Выходит, вам подвластны все три силы? — изумленно спросила, не отвечая на риторический вопрос.

— Именно, — подтвердил император, — в Империи процветает культ Безымянного бога, в то время как ваше государство лишало многих детей будущего, порождая мятежников. Глупо. И опасно. Впрочем, я не удивлен: до объединения та же безрадостная ситуация была и в других королевствах.

— Объединения? — я отложила вилку, сдерживая готовые вот-вот сорваться с языка нелицеприятные слова. — Трех королевств, которые взяли силой, не щадя даже женщин и детей? Или может тех двух, что были вынуждены присоединиться к могущественной империи из-за угрозы заранее проигрышной войны?

Да, я все-таки не сдержалась. Мне вообще было очень сложно даже просто спокойно смотреть на императора. Казалось, словно вижу перед собой не красивого мужчину, а ходячий разлагающийся труп. Именно этот человек отдавал приказы, именно по его вине Руты больше нет, как нет и моей семьи...

— Рик, а ты смелый, — вдруг широко улыбнулся правитель, — или недалекий, но, право слово, мне нравится, что ты говоришь то, о чем думаешь. Только вот кое в чем все же заблуждаешься, чувствуется работа вашего правителя, который просто наплевал на собственное королевство и людей, так глупо отказавшись от выгодного предложения.

— Потеря независимости — это, по-вашему, выгодное предложение? — спросила, в действительности уже несколько раз ловя себя на мысли, что прими король условия Тароты, всего это бы не было...

И понимаю, что низко так думать, ведь тогда я ничем не лучше Расго, но, когда на кону жизнь твоих близких, уже ничего не имеет значения.

— Надеюсь, после ты не схватишься за нож, чтобы воткнуть мне в горло? — не то шутливо, не то серьезно спросил Кан Рота. — Руте предлагался протекторат, который пусть и формально, но сохранял бы независимость вашего государства, более того, давал бы мощную защиту.

— Какая же это независимость, если ты принадлежишь более сильному государству?

— Я ведь сказал — формально, но во внутренние дела Руты Империя бы не вмешивалась.

Ага, конечно! Навязывать свою религию другому народу — это же совсем 'не вмешиваться'.

— Тем более что у вас с самого начала не было выбора, — как ни в чем не бывало продолжил он, — либо принять наше предложение, либо вступить в союз с Марэтой. На вашей территории находится древний Ковен магов и одна из самых сильных академий, не говоря уже о плодородных землях, черноземе и бесчисленных карьерах. Ваш король понимал, что должен сделать выбор, но вместо этого ежегодно отправлял десятки людей на смерть. Ты ведь наслышан о королевской гвардии? Я действительно до последнего надеялся на разумное решение Радомиля Первого, однако активность со стороны Марэты вынудила меня действовать... — здесь мужчина замолчал, а после, взглянув проницательным и пытливым взглядом, непринужденно поинтересовался: — Ты больше не притронулся к рыбе, приказать подать десерт?

Неопределенно пожала плечами. Ужин давно перешел в политические дебаты, отчего аппетит попросту пропал.

— Действовать можно по-разному, — все же тихо проговорила, опустив взгляд в свою тарелку, которую ловкие руки служанки быстро сменили, — но почему-то в играх высокочтимых всегда страдают невинные.

— Война не обходится без жертв, — согласился Кан Рота, а меня так и подмывало выкрикнуть в ненавистное лицо: 'Вы же сами и отдали приказ никого не жалеть!', но вместо этого лишь кивнула.

— И все же, — решила перевести тему в более безопасное и интересное для меня русло, понимая, что в какой-то момент просто не смогу смолчать, — если вы служите Безымянному богу, используя сразу три силы, насколько должен быть силен тот человек, что проклял вас?

— Вот это ты и поможешь мне узнать, — безмятежно ответил император, — завтра как раз возвращается Кассиан. Подробно расскажешь ему и покажешь структуру того плетения, в свою очередь он объяснит, каковы твои задачи. И еще, — мужчина сложил перед собой руки в замок. — Через две недели во дворце состоится грандиозный бал в честь Бэллиотайна и я настоятельно хочу тебя там видеть.

Я напряглась. С детства не люблю все эти приемы и балы. Более того, однажды даже дала себе клятву, что никогда больше не пойду, однако вслух сказала совсем другое:

— Раз так желает Его Величество, я не имею права отказать.

— Верно, тем более что я не могу не показать своего нового придворного мага, — с легкой полуулыбкой проговорил мужчина, откидываясь на спинку стула. — Если ты закончил с ужином, я прикажу тебя проводить.

Я с тоской взглянула на необычные сладости, что стояли на столе, и замешкалась. Это не укрылось от императора, который подал знак одной из служанок. В тот же миг на моей тарелке оказались два свернутых лакомства, напоминающие узкие свитки.

— Сладкие трубочки с ванильным кремом, — снисходительно объяснил мужчина. Кажется, его забавляло мое незнание столь очевидных вещей. Мне же было невероятно стыдно. Я и сладостей-то нечасто себе позволяла в академии, лишь изредка с Арисс заглядывая в кофейню, где подавали мой любимый невероятно вкусный яблочный пирог с корицей.

Вдохнула сладкий аромат и не удержалась, слизала самую верхушку, с удивлением чувствуя нежнейший крем, даже глаза прикрыла от удовольствия, а когда открыла...

Император стоял рядом.

— Удивительно, — с моей стороны стола взяли салфетку и вежливо протянули мне, — судя по всему, ты выходец из бедной семьи, раз впервые пробуешь эти сладости, которые делают и у вас, но смог попасть в единственную магическую академию Руты? Что же, мне действительно несказанно повезло встретить сильного мага. Зная ваши законы, тебе пришлось очень постараться, чтобы поступить в заведение для высшей знати...

Пристыжено взяла салфетку, не забывая поблагодарить, после вытерла измазанные губы и спросила, не став уточнять, что не просто из бедной, а крепостной семьи:

— А у вас разве не так?

Мужчина ответил не сразу. Вернулся на свою половину стола и лишь тогда серьезно сказал:

— У нас не пытаются избавиться от безродных и забрать дар, данный богами. Поверь, мне прекрасно известно о политике вашего короля и Ковена магов. Я не говорю, что таким детям просто у нас, но если они способны и талантливы, преподаватели только помогут. Впрочем, мы снова ушли от главного, Рик, расскажи все-таки о себе.

— Уже ведь говорил...

— Я не о том, — император позволил себе терпеливую улыбку. — Как у тебя проснулась сила? В каком возрасте?

— Если я отвечу, то смогу тоже задать Вам вопросы?

— Задать сможешь, — медленно и с расстановкой сказал правитель, — но ответить не обещаю.

Ожидаемо.

— Тогда и мне нет смысла отвечать.

— Смеешь дерзишь? — испытывающий взгляд. — Императору?

Кажется, в нем проскользнули нотки недовольства.

— Простите, — тут же пошла на попятную. — Это ни в коем случае не было дерзостью, но я подумал, что раз вы хотите больше обо мне узнать, то тоже имею право услышать ответы.

— Ты помнишь, что я говорил о честности? Мне прекрасно видно, как ты пытаешься держать лицо. Ты потерял на этой войне кого-то? Родителей?

От одного упоминания внутри все сжалось.

— Когда-то давно я тоже лишился семьи, — понимающе сказал Кан Рота, не дождавшись моего ответа, видимо, он все понял так. — На войне это неизбежно, но в то же время именно потеря повлекла за собой ряд событий, которые сделали меня тем, кем я сейчас являюсь.

— И потому вы лишаете других семей? — все-таки не смогла смолчать. — Не жалеете женщин и детей!

На какой-то момент даже стало все равно. Казалось, я готова наброситься на него, выпустить силу, но именно она и не давала это сделать. Без слов давала понять, что сейчас нельзя. Я и сама это понимала, но как же меня злил весь этот наигранный разговор!

— Оправдываться не стану. Война — это война, а на войне люди часто примеряют на себя роль богов. Ты даже не представляешь, что делали маги из королевской гвардии Руты на приграничных территориях. Когда же мы начали наступление, Радомиль Первый трусливо бежал. С таким монархом ваше государство было обречено на поражение, но я дам ему будущее...

Слушаю его, а перед глазами возникает старая телега с прижимавшимися друг к другу напуганными девушками, рядом стоят маги Тароты, что холодно приказывают привести им одну из них.

— Будущее, построенное на крови и страданиях, — глухо сказала, чувствуя как внутри все неприятно сжимается в тугой ком, — того не стоит.

— Ты еще просто слишком молод. Сколько тебе?

— Семнадцать.

— Я был всего на год младше... — император скупо улыбнулся, погружаясь в свои собственные мысли и явно не собираясь заканчивать предложение. Я же не спешила нарушать опустившуюся тишину, понимая, что перегнула палку. Что же, направляясь во дворец, я не учла того, что придется научиться терпеть присутствие императора. Впрочем, представить, что буду вести с ним столь долгие беседы, тоже не могла. Откровенно говоря, в моем плане было много нестыковок.

Хотя и плана как такого не было...

— Когда впервые увидел дворец, — все-таки соизволил объяснить Кан Рота, прищуривая ореховые глаза. — Что же, надеюсь, ты меня не разочаруешь, такие сильные маги нужны Империи!

— Конечно, Ваше Величество, — покладисто согласилась я, — это честь для меня.

На этом наш совместный ужин был закончен, чему несказанно обрадовалась. Вот только оказавшись наедине с собой, почти сразу мысленно обратилась к тьме, пытаясь понять, как использовать полученную информацию. Я никогда не встречалась с магами, поклоняющимися Безымянному богу. Насколько велика их сила? Уже то, что они используют все три направления, делает их сильнее, но ведь в тоже время и слабее? Нам всегда говорили, что выше собственных возможностей не прыгнешь. Да, мы проходили и другие дисциплины, но глубоко изучали лишь своё собственное направление, познавая силу одного из трех богов. Разве возможно обрести все три?

'Возможно, — тут же ответила тьма, — раньше в первую эпоху была единая магия, позволяющая черпать силы из самой природы. В те времена маги умели управлять жизненной энергией и временем, однако не сейчас. Без Безымянного бога невозможна эта магия: лишь умение управлять сразу тремя потоками. Император не так прост и дело вовсе не в поклонении Великому'.

Я напряглась, а тьма продолжала:

'Император изменил не только структуру ауры, но и собственные потоки магии. Видна кропотливая и долгая работа умелого мастера'.

Конечно же, сказать об этом раньше было нельзя. Может, тогда бы хорошенько подумала, прежде чем спасать странного незнакомца.

'Проклятие исказило его сущность, не давая увидеть всего того, что заметно сейчас, — тьма прекрасно услышала мой мысленный упрек. — В крови императора есть эльфийские корни в третьем поколении, именно они делают его сильным, ловким и устойчивым ко многим воздействиям'.

Как же тогда его прокляли? Впрочем, куда сильнее меня волновал другой вопрос! Как мне убить того, кто столь силен?

'Ты сильнее, ведь в тебе течет кровь куда могущественнее: кровь самого бога. Многие стремятся убить и занять место императора, но только тебе это под силу. В моменты, когда его защита слабеет — ты можешь напасть. Тот, кто смог его проклясть, действительно силен, но недостаточно. Он смог так подобраться, потому что знал тайну его крови и, скорее всего, бывал в Светлой Империи, так как сами эльфы тщательно скрывают свои слабости'.

'Что за слабости?' — мысленно ухватилась за последнюю фразу тьмы, в то же время с трудом пытаясь принять услышанное. Эльфы действительно часто забирали наших женщин к себе на остров, но никогда не отпускали их, как и рождавшихся в дальнейшем полукровок. Хоть между нами и был давно заключен мирный договор, представители древней расы не жаловали гостей из Муро.

'Существует обряд, для которого нужно сердце эдорга, а так же кровь жертвы и заклинателя обряда. Эти три компонента при объединении способны на короткое время отравлять организм эльфов, тем самым лишая их защиты и регенерации'.

Все сложнее и сложнее. Мало мне было храмовников и стражи вокруг, так теперь еще надо будет найти эдорга. Противное создание, что парализует своим ядом в когтях, а после поедает кожу жертвы. Передернула плечами от одного лишь воспоминания об этой мерзкой нечисти, что водится в пустынях. Впрочем, я ведь понимала — легко не будет...

* * *

Кассиан Нотар оказался мужчиной зрелых лет, — с первой сединой в волосах и короткой бородкой. Но это был лишь образ, которую тьма легко развеяла, предъявляя мне сухенького старичка. Придворный маг на деле оказался намного старше своего ненастоящего облика. Видимо, он понял, что вижу правду, так как вдруг сказал:

— Да-да, уже не молод, недавно отмечал сто двадцатилетие.

Сказать по правде, не сильно удивилась этому. Давно не новость, что маги живут намного дольше обычных людей и выглядят обычно не на свой настоящий возраст, отражая внутреннюю сущность души. Однако это было подвластно далеко не всем, а только очень сильным колдунам. Ходили слухи, что Верховному магу Ковена было сто тридцать пять лет, хотя больше сорока ему нельзя было дать.

— Хоть я и отрицал очевидное, — неожиданно проговорил маг, выставляя в ряд на столе кристаллы и словно говоря сам с собой, — но мне действительно нужен преемник.

С самого утра Кассиан Нотар прислал к моим покоям стражников, которые повели меня незнакомыми длинными коридорами на нижние этажи в дворцовые лаборатории верховного мага. Округлое помещение, залитое тусклым желтоватым магическим светом, было без окон, отчего затхлый воздух различных испарений неприятно щекотал ноздри. Множество шкафов, полочек и глубоких ниш с зельями, разными колбочками ядов, травами, редкими камнями, эликсирами и органами вроде сердца, глаз или печени.

— Даже и не думай к чему-либо прикасаться, — проследил за моим взглядом мужчина, — все под защитой, тронешь без разрешения — и от тебя мало что останется... — здесь он задумчиво почесал кончиком кристалла свою бородку. — Впрочем, доступ к своим книгам я дам, тем более что сам император позволил тебе посещать дворцовое книгохранилище.

Я послушно кивнула, продолжая следить за манипуляциями мага и ожидая, что же будет дальше. Он не обманывал — здесь действительно везде были невидимые глазу арканы защитных формул. Впрочем, думаю, мне бы не составило труда их обойти. Тьма тоже не считала эти барьеры сильными, все это время длинной тенью находясь за моей спиной.

— Какой вы маг? — полюбопытствовала, с интересом рассматривая незнакомые вмурованные в камень символы. — Или тоже служите Безымянному?

— Подданный Светлой Имары, — терпеливо ответил Кассиан Нотар, — впрочем, мы все дети Великого, несмотря на то, какой бог нас выберет. Ты, как я понял, темный маг.

Не вопрос, а потому моего ответа не ждали.

— Посмотрим, какой у тебя потенциал и объем резерва, а уже потом расскажешь мне о том проклятии, что снял с Его Величества. Сложи руки в жесте 'вариаусса' и сосредоточься на центре самого большого кристалла.

Выполнила, соединив указательные и средние пальцы между собой крест-накрест, после чего посмотрела на черный кристалл с серебристым отливом. Стандартная проверка, которую маги проходят дважды в своей жизни — после окончания магической школы, когда тебя впервые приглашают в Ковен магов, чтобы официально выдать разрешение на колдовство, и на последнем курсе академии, где каждый маг получал определенный ранг, благодаря которому решалась его дальнейшая судьба.

Как сейчас помню тот важный день. Всех выпускников собрали у главного входа и открыли переход прямо в здание Ковена магов — единственный раз, когда я узнала, что такое мгновенное перемещение. Жутко неприятное ощущение, после которого целый день мутит и не хочется есть...

— А в Империи кто управляет переходами? — не удержалась от вопроса, замечая промелькнувшее недовольство на лице эра Нотара.

— Вам разве не говорили, что отвлекаться нельзя? Попрошу все внимание на кристалл.

— Простите! — сказала и вновь перевела взгляд на камень, хотя мысли все равно скакали, совсем как в тот день в зале Ковена магов. Тогда в ряд выставили столы с разными кристаллами, в зависимости от направления силы ученика, и по трое подзывали. К темному магу я подошла совсем одна, так как из всех отмеченных Рангором, кроме меня, никто в том году не закончил обучение. Наши учителя делали все, чтобы такие, как я, не дотягивали до конца. Я бы и не дотянула, если бы не помощь Нэрдока.

Отогнала непрошеные мысли, замечая как один за другим по очереди вспыхивают маленькие кристаллы вокруг большого черного, на котором я пыталась задержать взгляд. Горело уже три, и я знала, сейчас вспыхнет четвертый. В академии у меня был лишь третий уровень, но после побега из академии, встречи с Рангором и всеми этими событиями — он стал быстро расти. Более того, Расго не ошибался, говоря, что я уже почти достигла пятого уровня. Не сомневаюсь, после того, как исполню задуманное, достигну его и услышу клинок Темного бога, не раньше...

Загорелся четвертый кристалл, что вызвало у Кассиана Нотара искренний восторг. Он упер взгляд темно-карих глаз в последний пятый камень, словно ожидая, что вот-вот и он тоже вспыхнет, но этого не произошло. Просто не могло произойти. Не сейчас.

— Надо же, — изумленно воскликнул маг, разрешая мне опустить руки. — Кан действительно отыскал редкий дар!

Кан? Не смогла не отметить столь фривольное отношение к Его Величеству. Видимо, что-то отразилось на моем лице, так как эр Кассиан вдруг заговорщически шепнул:

— Даже если он меня услышал, сделает вид, будто ничего не знает.

Откровенный намек на то, что у стен есть уши, не стал новостью, скорее я не поняла, для чего мне это было сказано. Предупреждение?

— На самом деле он жутко злится, когда я его так называю, — вдруг поделился маг, все сильнее вводя меня в замешательство. — Только Кан Рота и никак иначе, ведь так он назвался, провозгласив себя Императором, и с тех пор никто даже не вспоминает настоящее имя когда-то главнокомандующего королевской разведкой.

Я же впервые задумалась о значении его имени. Признаться, не знала, что это не настоящее, ведь на территории Тароты фамилия Рота распространенная, но теперь, когда мне известна тайна правителя...

Руна 'Кан' с эльфийского означает меч, а 'Рота' — правосудие. Я не сдержала кривой улыбки. Меч правосудия?! Странное имя для того, кто силой и кровью пришел к власти. Справедливости там уж точно не было.

— Какое тогда его настоящее имя? — с любопытством спросила у эра Кассиана, на что в ответ получила лишь лукавую улыбку:

— Это не есть тайна, найдешь в истории зарождения империи Тароты, а мне бы сейчас хотелось услышать о проклятии, которое было наслано на Его Величество.

Как я потом поняла, вредному магу доставляло удовольствие вызывать у человека интерес, а после не отвечать на вопросы. Хотя, может, все дело в возрасте? Не зря ведь говорят, что те, кто продлевает себе года, со временем становятся чудаковатыми.

Настаивать не стала и попыталась подробно воссоздать плетение проклятия...

* * *

Узкая темница с одним круглым окошком, через которое пробивался слабый дневной свет, и одна только койка было единственным, что видел Далион за последние несколько дней. Он уже сбился со счета, когда в последний раз к нему приходили храмовники. Еще в самом начале пребывания здесь они устроили для него чуть ли не настоящий пир, желая склонить на свою сторону. Угощали необычными национальными блюдами Империи, пытались даже просто напоить и разговорить, но маг оставался непреклонен. Будучи еще подростком и читая историю становления воинов света, юный целитель стал недолюбливать храмовников, как и его отец, который часто недовольно говорил: 'Император дал им слишком много воли, отчего они возомнили себя богами'. Далион слишком хорошо знал методы воинов света и так же хорошо помнил шрам, оставленный ими на лице и душе Кори.

В конце им надоело упрашивать, и в какой-то момент они просто сменили тактику. Вместо привычных разговоров упрямого целителя однажды повели нижними этажами, где обычно находились измученные заключенные, и заставили смотреть на их страдания. Так продолжалось несколько дней. С самого утра за Далионом приходил стражник и вел его в одну из пыточных на показательное 'выступление' храмовников. Чаще всего это были совсем молоденькие девушки, которых обвиняли в пособничестве демонам. Им специально не давали пить, аргументируя это тем, что все мысли блудницы должны быть лишь о воде, а не о демонах. Их называли ведьмами, приковывали на сутки к стене и просто истязали, зачитывая молитвы Светлой богине, чтобы она спасла очерненную душу.

И никакие слова Далиона не действовали. Храмовники просто не желали слушать его доводов о том, что если бы высший демон действительно заключил сделку с одной из этих девушек, то ни о какой душе речи бы уже не было. Как не желали слушать и то, что их методы кощунственны и уж точно не спасут ничью душу, а скорее погубят. В ответ он лишь получал непререкаемое: 'Ведьмы хитры, они дурманят людей!'.

Иногда в той жуткой пыточной бывали предатели Империи, а в последний раз Далиона заставили смотреть на допрос ищейки Марэты. У низкорослого юноши на запястье оказалась печать демона, из-за чего за него взялись именно храмовники.

После того допроса целителя долго мутило, хоть он и повидал многое на войне, более того, давно привык ко многим вещам, часто ассистируя при операциях, но то, что делали храмовники, надолго засело в его памяти. Он пытался закрывать глаза, отворачиваться, но стоны и крики долго преследовали потом.

Храмовники не могли нанести Далиону прямой вред, так как был дан указ свыше не трогать заключенного. Расго Даронн прекрасно помнил о клятве, оставляя Венского в стенах Ордена храмовников и одной из главных темниц Империи.

Воины света не просто запугивали Далиона и пытались ломать его сознание, нет, они рассчитывали заставить его принимать участие в их деяниях. После к нему приходил главный с узнаваемым медальоном паладинов. Высокий мужчина в белой робе с символом перекрещенных на груди посохов спокойным голосом предлагал присоединиться к Ордену и самому вести процесс допроса. Паладин с теплыми карими глазами и светло-русыми волосами до плеч вел долгие беседы с Далионом. Он рассказывал о том, как тяжело в действительности нести свет и волю богини, что храмовники не справляются с тем количеством ведьм, которых становится только больше, ведь в последнее время демоны все чаще стали собирать чистые души. Намечается нечто страшное и им нужны такие люди, как Далион.

У Далиона один только раз проскользнуло желание согласиться, стоило лишь вспомнить все те ужасы и крики невинных, однако он быстро отогнал эту мысль, прекрасно понимая, что именно этого храмовники и добивались — дать ему возможность избавить других от мук, которые демонстрировали ему служители Ордена.

Так ничего и не добившись от упрямого целителя, Паладин больше не приходил, впрочем, как и храмовники. Они словно на время забыли о нем, а может, это снова был какой-то новый план, чтобы склонить его на свою сторону...

Дни здесь длились невыносимо долго. Утром и вечером стражники приносили какую-нибудь еду в виде каши или супа, давали воды и уходили. Первое время он еще пытался бороться и бежать, но его отрезали от источника силы, оградив стены защитными рунами, а богиня ни разу больше и не являлась ему.

Впрочем, он и не хотел этого, испытывая досаду пополам с острой болью от всего случившегося. Не так Кори должна была все узнать, не так услышать об Имаре и ее просьбе...

Как же Лэкорил была права, говоря, что он подвел ее и Светлую богиню. Только Далион никогда не обманывал о своих чувствах, как не обманывал и о том, что ни при каких условиях не оставит Кори. И это были только его слова, не богини. Он действительно пошел бы за своим ярким солнцем хоть на край света. Не потому, что так кто-то сказал, а из-за того, что по-настоящему желал уберечь, спасти от тьмы, что с каждым днем поглощала возлюбленную...

Только находясь здесь, он ничем не мог помочь, с каждым днем все сильнее погружаясь в пропасть. Как сказал тогда Расго, явившись к нему после их последнего разговора с Кори: 'Ты либо будешь сотрудничать, либо навсегда останешься в этих четырех стенах!'.

Далион устало прикрыл глаза, вспоминая тот их бессмысленный спор, который ни к чему так и не привел...

'— И ты не согласишься даже ради Лэкорил? — Даронн бил в самые больные точки, прекрасно зная о слабостях целителя.

— На кону нечто намного большее, чем наша жизнь.

— О да, великий герой, так что ли? — фыркнул маг Арона, испытывая раздражение, в то время как Далион, словно в противовес ему, — оставался спокоен. Он даже не стал отвечать на столь открытую провокацию, просто не желая вновь пререкаться.

— Разве ты не хочешь возвращения Великого? Чтобы все стало как до ссоры богов?

— Но ведь ты сам не к этому стремишься, — прекрасно все понял целитель, — тебя интересует лишь та сила, которую ты получишь при обряде!

— Пусть так, не стану скрывать, — широко улыбнулся парень, — однако я действительно хочу знать, что там за гранью... — здесь он недовольно посмотрел на собеседника, — и поверь, сделаю все, чтобы ты, я и Риддис стали у камня силы и прочли те демонские руны!

— Интересно, как? — впервые проявил заинтересованность Далион, понимая, что воплотить в жизнь сказанное Даронном практически невозможно. Сам он никогда не пойдет на это, а Кори... его яркое солнце все больше угасает, живя лишь мыслями о мести.

— Чтобы ты ни говорил о великой значимости мира, когда дорогому человеку угрожает опасность, все другие теряют свою ценность, — с огромным намеком ответил Расго, — и даже если случится так, что мир окажется для тебя важнее, в итоге тебе все равно придется сказать нужные слова, которые впустят в твое тело божественный дар. Ведь только так можно будет остановить первоначальную тьму.

— Ты ошибаешься, Даронн.

— Нет, Венский, это ты ошибаешься, но у тебя есть достаточно времени до летнего солнцестояния, чтобы поразмыслить над этим, возможно, даже присоединиться к воинам света, а я пока покину эту гостеприимную обитель'.

Далион тяжело вздохнул, понимая, что время неумолимо приближается к тому самому дню, когда Кори воплотит задуманное, а у него нет никаких возможностей ей помешать. Он чувствовал себя загнанным в клетку зверем, которого не убивают только потому, что хотят использовать в своих собственных целях. Но дальше так продолжаться не могло!

Маг решительно сел, упираясь руками в край узкой кровати, когда внезапно раздался страшный грохот. Он вмиг подскочил на ноги, отмечая боковым зрением крошащийся камень, а в следующее мгновение задрожали стены. Не понимая, что происходит, Далион попытался выглянуть через оконные решетки, но не смог, ведь они находились слишком высоко. Тогда взволнованный узник стал стучать в двери, но стража не отвечала и не спешила к нему, а стены все продолжало трясти, пока в какой-то момент не появились трещины, сквозь которые стал просачиваться черный туман. Далион еще сильнее застучал в двери, понимая, что ему просто некуда бежать от этой неведомой силы, что медленно к нему подбиралась. В какой-то момент она коснулась мага, прогоняя весь страх и одновременно успокаивая.

Далион замер на месте, неожиданно узнавая эту холодную магию...

— Кори? — тихо прошептал растерянный парень, с удивлением наблюдая, как один за другим гаснут переплетения формул на стенах. — Неужели ты вернулась за мной?

Черный туман не ответил, все сильнее впитывая в себя чужую магию и освобождая заключенных. Храмовники пытались остановить это, подняли тревогу, но тьма была сильнее. Она чувствовалась везде: искрила в воздухе, потрескивала и звенела, отчего неприятно закладывало уши.

Двери темницы заскрипели и сами собой открылись, выпуская Венского на волю. Маг неуверенно ступил в коридор, чтобы тут же остановиться. На полу лежали в беспамятстве стражники и даже несколько храмовников, из ушей и глаз которых сочилась кровь. Они были еще живы, но медленно умирали, соприкоснувшись с силой, что ощущалась здесь в разы сильнее. Тьма не трогала Далиона, но поглощала жизненную энергию всех вокруг.

В жилах целителя стыла кровь от той магии, что пульсировала вокруг, а в голове набатом стучала жуткая мысль: 'Боги, неужели Кори все-таки поглотила тьма?'. Сердце сбилось с ритма, дыхание стало тяжелым, а каждый шаг давался с трудом, однако он заставлял себя идти сквозь туман, который все сильнее уплотнялся, не давая что-либо разглядеть.

— Кори...

Лестница дрожала, осыпались камни и сотрясался пол, словно предупреждая, что вот-вот крепкое здание рухнет.

— Кори, — в который раз безуспешно позвал Далион, в последнее мгновение успевая покинуть Орден.

За его спиной поднялся столб черного дыма, сметая с лица земли когда-то одно из шести могущественных зданий Империи вместе с главной темницей города.

Вокруг собрались люди, стоял гам, выжившие пытались бежать, а Далион не мог сдвинуться с места, понимая, кто именно все это сотворил. И ему бы радоваться, ведь это значит, что еще есть шанс спасти Кори, но как же ему хотелось, чтобы сейчас перед ним оказалась именно она...

Однако рядом стоял всего лишь хилый конь грязно-серого цвета, вокруг которого клубилась та самая темная сила. Мрак слегка склонил морду, выжидающе глядя абсолютно черными глазами на Далиона. Недолго думая, целитель поспешил к странному четвероногому другу Кори.

Мрак позволил магу запрыгнуть на себя, после чего легко преодолел ворота и стражников на выходе из города. Стоило спешить, Венский чувствовал, что Кори уже близка к цели. Юноша сам не понимал, каким образом ощущал ту обдающую холодом жажду мести, которая окутала сейчас сердце его когда-то яркого солнца, но знал — она уже в императорском дворце...

* * *

Я все-таки узнала настоящее имя Кан Роты — это действительно было не трудно, хотя вредный старик мог бы сказать сразу. В любом случае, одновременно с именем нашла много интересных фактов, которые явно целенаправленно упустили в наших книгах по истории. Например, быстрое разрастание культа Безымянного бога, о котором в Руте даже не слышали. Только почему Ковен магов утаивал столь важные сведения? Ведь если у Безымянного бога начнут появляться последователи — это может действительно его вернуть. Давно известно, что бог становится сильнее и могущественнее благодаря силе верующих в него людей. Хотя, если вспомнить пророчество, то только наместники смогут открыть для него врата. Интересно, а император знает об этом? Не может ведь не знать, раз поклоняется Великому.

Еще у меня закралась мысль, что придворный маг специально так поступил, чтобы я узнала все то, что от нас скрывал Ковен. Впрочем, у каждого своя правда, ведь не зря говорят — историю пишут победители. Так что всему прочитанному доверять не спешила...

Эр Кассиан обычно задавал много вопросов обо мне, о Ковене магов и королевстве Руте — казалось, ему интересно все, а так же он искренне расстроился за детей, которых лишали будущего, забирая силу, по крайней мере, мне показалось, что его это огорчило. Я тогда еще, как всегда, не удержалась и глухо поинтересовалась: 'А детей войны вам не жаль?!' и пожалела...

Его иллюзия дрогнула, как часто бывало под сильными эмоциями у магов, после чего маг сиплым голосом прошептал:

— Ты думаешь, я не оплакивал души невинных? Или не понимаю, что такое война?

— Перестаньте, — холодно оборвала патетичную речь своего нового наставника. — Ни к чему красивые слова, когда ничего не сделали для того, чтобы помешать или хоть как-то повлиять на это безумие.

— Эта война — необходимый шаг в дальнейшем развитии мира, — покачал головой старик, дрожащими руками теребя свой бороду. — Невозможно создать новое, не избавившись от старого, но в дальнейшем это решение спасет немало жизней и даст возможности развиваться тем, кого ваш Ковен лишал права выбора, ведь за магами наше будущее. Иногда во имя всеобщего блага приходится чем-то жертвовать.

Да, Нэрдок тоже так считал, только я никогда не приму этого мировоззрения!

— Какие бы цели ни преследовала эта война, мне все равно не понять, для чего уничтожать целые города и сжигать дотла деревни, не оставляя никого в живых.

— Потому что иногда это милосерднее, — неожиданно тихо произнес придворный маг, отводя взгляд, — только ты ошибаешься, полагая, будто все обстояло именно так, большинство рутовцев вывозили, потому что был отдан прямой приказ о ведении переписи населения и его распределении. Не подумай, что я сейчас выгораживаю императора или пытаюсь сгладить последствия войны, но ты должен понять, что нет абсолютно белого или черного, а тысячная армия — всего лишь люди.

Я не стала тогда спорить, понимая, что могу не остановиться. Более того, все это мне и так было прекрасно известно: Дора как раз была одной из тех рутовцев, которых везли на 'распределение' по переписи населения. Конечно, лишних рук в Империи не бывает. Мне также было известно и о том, что Император принимал к себе всех добровольцев, что были согласны стать под его начало. Произнес клятву верности врагу, отрекся от своего прошлого — и живи трусливо на чужой земле! Слава богам, меня это обошло — что-что, а произнести слова преданности ненавистному человеку не смогла бы — лучше смерть... императора! И я бы попыталась, даже понимая всю бессмысленность этой идеи.

Единственное, что мне пришлось сделать — пройти арку истины, такую же, как была у ворот рутовской академии. Вот тут-то и пригодился браслет детства, который, совсем как тогда, легко скрыл правду и тьму, что окружала меня.

К слову, эр Кассиан не только любил задавать вопросы, но и много всего рассказывать. Мы с ним встречались почти каждый вечер и пытались воссоздать точный образ аркана проклятия, чтобы изучить и попробовать выйти на создателя. Это не было какое-то известное колдовство — тот человек, что проклял императора, самостоятельно сотворил совершенно новое проклятие, которое за несколько часов высасывало жизнь. Помимо этого, придворный маг обучал меня всему, что знал сам, видимо, действительно твердо решив сделать преемником совсем незнакомого мальчишку, отчего меня все сильнее грызла совесть.

Иногда я ловила себя на мысли, насколько глупыми были мои детские мечты попасть во дворец и занять место Кан Роты. Изменить жестокие законы о крепостном праве, не забирать силу у магов, дать темным такие же права и создать тот мир, который так сильно желала подарить родным. Сейчас же все выглядело совсем иначе. И убить императора не казалось больше таким простым делом...

Однако отступать не была намерена, а значит, мне необходимо найти сердце эдорга! Надежды, будто бы оно вдруг окажется среди забальзамированных органов причудливого придворного мага, не оправдались: я все-таки заглянула в его полочки, когда он однажды оставил меня одну в своем кабинете.

Все свободное время я проводила над книгами, разрабатывая план действий. Вот и сейчас передо мной была открыта история прихода к власти Кан Роты, в то время как в голове все мысли об эдорге, которого можно достать только в пустынях Империи.

Отогнала угнетающие мысли и вновь опустила взгляд на страницы:

'После присоединения к Тароте вольных земель главнокомандующий легиона эр Айкан Нотар поднимает народ против короля...'

— Так и знал, что эр Кассиан отправит тебя изучать историю Империи, — над головой раздался насмешливый голос.

Кан Рота как всегда приблизился неслышно, но это не стало неожиданностью, ведь мгновением раньше тьма предупредила о его приходе в книгохранилище.

Я тут же поднялась и склонилась, как того требовали правила, но мужчина в ответ лишь несильно надавил мне на плечи, усаживая обратно. После медленно прошел вокруг стола, заглядывая в остальные фолианты. Там было много разной литературы, начиная обычной теорией и заканчивая практической магией в первую эпоху.

— Пророчества мудрецов третьей эпохи? — с любопытством прочитал одно из названий император, после чего взял другой старинный том. — Что скрывается за вратами миров?

— Мне нельзя было их брать?

— Почему же? — позволил себе мягкую улыбку мужчина. — Ведь я сам разрешил тебе пользоваться моей библиотекой, однако мне интересно, чем вызван именно такой выбор книг?

— Вашей верой, — и я даже почти не врала. — Оказывается, возвращение Безымянного бога еще давно предсказали сами люди.

— Вот как... — протянул Кан Рота, продолжая рассматривать книги, что я набрала. — И что по этому поводу думал Ковен магов?

— Откуда же мне знать? — с легким раздражением ответила, в действительности чувствуя растерянность. — Ковен магов не делился своими планами.

— Как интересно! Выходит, маги Руты сами не знают о целях тех, кто отдает им приказы?

— Будто вы сильно делитесь, — тихо проговорила в ответ, с неприятной досадой понимая, что в чем-то император прав. Ведь я правда не знала, какие цели преследовал Ковен. Он уничтожал наместников, утаивал правду о Безымянном боге и избавлялся от темных магов... и это не весь список того, что нам не говорили.

— Так я могу подсказать, — неожиданно другим изменившимся голосом проговорил мужчина, демонстративно не замечая моего небольшого выпада. — Ковен магов просто не хотел возвращения Великого, ведь так выгодно контролировать юных импульсивных магов, при каждом удобном случае получая дармовую силу. Думаешь, мне неизвестно о вашей политике? Зачем вновь объединять богов, делая новое поколение сильнее. Нет! Куда лучше писать свои собственные законы, избавляясь от тех, кто не принесет королевству прибыль.

— А вы? — я зло посмотрела на императора, ощущая в груди знакомый жар гнева. — Вы разве не это же делаете? Пишите законы, удобные вам, не задумываясь о чужих жизнях. Говорите высокие речи, а на деле истребляете целый народ.

На миг подумалось, что Кан Рота вспылит или рассердится, но его голос оказался совершенно спокоен:

— По-твоему, когда безродным давали надежду, а после лишали магии, было очень гуманно? Ты сам пережил такое и скажи: ты был счастлив?

— Да!

— Неужели? — усмехнулся правитель, не сводя с меня цепких зелено-карих глаз, казалось, он видит меня насквозь. — Но что бы ты чувствовал, лишись своей силы? Если бы тебе так не повезло и ты остался бы без магии?

Открыла было рот, чтобы достойно ответить и... не смогла. Как бы ни было противно осознавать правдивость слов Кан Роты, но я не нашлась, что сказать, помимо воли вспоминая свой страх. Страх, который долго преследовал меня даже в стенах академии. Страх вновь лишиться своей обретенной свободы...

— Зато был бы жив! — в запале солгала, попросту не находя других аргументов, чем только рассмешила Его Величество.

— Но была ли это жизнь, Рик? Как бы ты ни старался, а себя не обманешь.

Это стало последней каплей. Я понимала, что если мы здесь и сейчас не закончим эту тему, то просто сорвусь. До боли сжала кулаки под столом и, из последних сил сдерживая бушующие эмоции, сипло прошептала:

— Простите, могу ли я вас покинуть? Совсем забыл, что эр Кассиан просил после завтрака обязательно к нему спуститься.

— Конечно, — великодушно разрешил Кан Рота, не скрывая насмешки в глазах. — Но если есть вопросы, знай, я всегда готов выслушать.

И почему-то мне отчетливо послышалась в его голосе издевка. Однако, даже если эти слова и были искренними, с того момента я начала избегать его величество, не желая вновь чувствовать себя обманутой. Каким-то образом император тонко попадал в те прорехи в моем собственном мировоззрении, что заставляли задуматься и пошатнуть веру. Только я не могла себе позволить сомневаться, иначе... иначе мне будет сложнее выполнить запланированное. Не говоря уже о том, что каждый наш разговор заканчивался моей вспышкой гнева. Меня до жути раздражало то, что Кан Рота лишал меня любых аргументов.

Как только я видела его, тут же старалась скрыться. Будь то сад, где он мило болтал с какой-нибудь придворной дамой, а я была вынуждена стоять за высокими сплетенными растениями и ждать, пока они пройдут, или Бирюзовый зал для трапез, в который я старалась лишний раз не спускаться, поднимаясь настолько рано, чтобы позавтракать одной и на кухне, а после привычно убежать к эру Кассиану.

Не знаю, заметил ли это император, но, слава богам, ни разу больше не вызывал к себе, где уже точно никак нельзя было бы избежать прямого приказа. Более того, я несказанно обрадовалась, узнав, что Кан Рота покинул дворец, ведь смогла наконец-то взяться за поиски создателя проклятия. Если кому-то удалось ослабить эльфийскую кровь императора, значит, этот некто смог найти и сердце эдорга! Поэтому, когда мы с придворным магом все же смогли восстановить полную структуру плетения, я целенаправленно сбила кристаллы и поисковые руны, что должны были выйти на след нападавшего.

— Странно, — покачал головой эр Кассиан, когда его заклинание не сработало. — Очень странно...

Я же в этот момент молча за всем внимательно следила, чтобы потом повторить без наставника. К слову, сам наставник, совсем не стесняясь в выражениях, ругался себе под нос, убирая обратно в коробочку магические принадлежности.

— Эр Кассиан, я все хотел спросить, — медленно заговорила, одновременно отвлекая мага от неудавшегося заклинания. — Бывшее имя императора Айкан, а фамилия Нотар — ваша фамилия эр...

— Да-да, — тут же закивал головой Кассиан Нотар, стирая руны со стола. — Я знаю, о чем ты хочешь спросить, но нет, мы не связанны родом, хотя, будучи мальчишкой, Кан взял мою фамилию. Впрочем, это долгая история, а у нас с тобой еще много работы, надо понять, почему ничего не вышло.

— Вот опять! — с укором выдохнула. — Вы сначала что-то говорите, хитро вызываете природное любопытство, а после специально уходите от темы.

— Так я же вредный и упертый старик, — легко угадал эр Кассиан то, как про себя называю его. — Хорошо, хоть придворные леди этого не знают.

— Рад, что вы сами это осознаете, — серьезно кивнула, делая вид, что просто не услышала последних слов.

— Я давно не питаю лишних иллюзий к своей внешности, как и к характеру, который с каждым годом становится только хуже. И не смотри на меня так, сто двадцать лет уже, зато, — здесь он гордо приосанился, — есть еще молодецкая сила в старике.

Боги, я не хочу этого знать! Однако маг видимо решил, что сегодня день откровений, и сокрушил не менее откровенным вопросом:

— А ты, Рик, приглядел уже себе кого-то из придворных красавиц?

Под внимательным взглядом стало еще более неуютно.

— Или, быть может, ты еще не познал наслаждения женских ласк? — продолжал вводить меня в краску смущения эр Кассиан.

В памяти невольно всплыла лестница, трое старшеклассников и собственное унизительное положение, что крепко засело в моей голове, а после темный проулок и отвратительный запах алкоголя...

— Хватит! — резко прервала я, не желая продолжать щепетильную тему. — Вы ведь великий верховный маг, глава Гильдии Империи и... — я так и не смогла закончить мысль. У меня в голове просто не соотносился образ столь могущественного человека с этим странноватым пожилым мужчиной, что так легко и непринужденно говорит о непристойных вещах.

— И что же, по-твоему, я не человек? — эр Кассиан искренне рассмеялся. — Между прочим, ты уже в том возрасте, когда близость с противоположным полом лишь увеличит твой собственный потенциал. Насколько мне известно, в вашем королевстве это непринято, но в Имперской магической школе на последнем году все ученики проходят инициацию — важный этап, что делает мага мудрее и сильнее. Дети превращаются во взрослых и могущественных магов, принимая новый период своей жизни. Этот шаг дает ученикам возможность использовать силу в полной мере и снимает любые ограничения, увеличивая и в то же время усмиряя внутреннюю энергию мага.

— У меня и так сильный потенциал, — сухо проговорила я.

Я никогда не слышала об этом ритуале, просто не представляя, каким образом интимная близость может увеличить силу мага, не говоря уже о том, что ученикам рутовской школы, наоборот, запрещались любые связи, о чем и сказала эру Кассиану.

— В Империи тоже есть определенные правила, которые запрещают ученикам вступать в половые отношение раньше ритуала, так как это мешает развитию силы. Конечно, всегда были и те, кто не слушает учителей, желая опробовать запретное, отчего в день обряда с позором исключались: когда сила еще не устойчива, такое не скрыть. Более того, выпускники до последнего не знают, что за обряд ждет их в конце. За день до этого наставники рассказывают суть ритуала, предоставляя каждому выбор — пойти дальше или остаться на том уровне, что есть. Почти никогда нет тех, кто бы отказался, потому что это шанс повысить свой уровень, в то время как Ковен магов Руты не желал усиливать силу будущих магов, ведь тогда было бы сложнее воровать чужую магию.

— И зачем вы все это мне говорите?

— Затем, что тебе тоже было бы неплохо пройти инициацию, — прямо сказал маг. — Но с твоим потенциалом нужен кто-то сильный, впрочем, думаю, я смог бы найти в Гильдии подходящую для тебя магианну.

— Это обязательно? — недовольно спросила, понимая, что нужно быстрее заканчивать с собственной местью.

'А дальше что?' — задал внутренний голос вопрос, на который у меня не было ответа.

— Беря во внимание, что ты рутовец, настаивать не стану, но чем сильнее маг, тем чаще ему нужна разрядка, хотя бы физическая. Впрочем, об этих нюансах мы поговорим с тобой в другой раз, сейчас давай займемся проклятиями четвертого уровня. Расскажи-ка мне, чему же вас учили?

— Хорошо, но вы мне потом тогда расскажете, что вас связывает с императором? Почему вы дали ему свою фамилию?

— Хитрец, — беззлобно обозвал эр Кассиан и принял мои условия.

* * *

В небе громыхали вспышки молний, расчерчивая темные грозовые тучи угловатыми дорожками. На земли небольшого южного городка хлынул дождь, которого вымотавшиеся от засухи горожане не видывали уже несколько недель. Он шел несколько дней и ночей, заливая узкие улочки, смывая грязь и пыль. Целые ручьи текли вниз, к причалу, что находился у границы. Море потемнело, а седые от пены волны поднимались так высоко, словно желали взлететь к небу, туда, где бесновалась стихия.

Люди прятались в своих домах, боясь выйти из-за каменной защиты родных стен и встретиться с непогодой, которую сами так долго вымаливали у богов. Боялись, потому что в прошлый раз из морских глубин вышло чудовище, принявшее облик ребенка, которое заглатывало душу каждого, кто посмел к нему прикоснуться. Даже самые отчаянные капитаны боялись отплывать от берегов и назвали бы безумцами тех, кто осмелился. Однако было двое, что по воле судьбы оказались в море — чудом уцелевшие после кораблекрушения, они удерживались на плаву благодаря небольшой деревянной доске. Двое мальчиков, которых Янтарное море выбросило на берег, не желая принимать в свои глубинные просторы.

Светло-русый мальчишка лет шести был без сознания, а тот, что постарше, с волосами цвета яркого пламени, зашевелился и сел, пытаясь понять, куда их закинуло, но почти сразу его взгляд зацепился за брата:

— Альнар! — испуганно воскликнул он, хватая мальчишку за плечи и несильно встряхивая. — Альнар, очнись!

Однако Альнар не открыл глаз, нет, весь сжался и перевернулся на бок, дрожа от холода. Ледяной ветер коснулся его кожи, залез под влажную рубашку, обнимая своими невидимыми руками, лишь сильнее вызывая озноб.

Старшенький тут же стащил с брата мокрую одежду, понимая, что в их положении это будет лучшим выходом, а следом проскользнула быстрая мысль: 'Надо где-то укрыться и согреться!'.

Рыжий мальчик подхватил брата под мышки и, вскинув себе на плечи, пошел к ближайшему низкому домику, где горел свет и разносились голоса, а в это время из узкого окошка таверны за ними с интересом наблюдал мужчина.

В первом доме им не открыли. Выглянули через окно в тот самый момент, когда сверкнула яркая молния, и недовольно прогнали, забывая о таком моральном душевном качестве как человечность, ведь страх был куда сильнее. Однако небеса все видят... и видят, как супружеская молодая пара не пустила погреться двух голодных мальчиков, боясь, что страшная легенда детства вновь оживет. Если бы женщина только знала, к чему приведет их решение, то обязательно открыла бы, но она и представить себе не могла, что за испуганное 'Не подходи!' отвечать придется её ещё не родившейся дочери. Следующие жители этого небольшого городка тоже не пустили к себе незнакомых мальчишек.

Сколько бы они ни просили, как бы ни молили, каждый был глух и равнодушен к чужому горю, будучи под властью собственного страха. Портовый городок королевства Ма был маленьким и бедным как раз из-за причуд горожан — многие торговцы даже не заплывали в эти места. Именно поэтому сюда и прислали мага из столицы. Вот только тот самый маг, что должен был исправить положение, лишь наблюдал, после чего недовольно покачал головой и покинул свое теплое место.

Он медленно приблизился к насмерть продрогшим детям, которые даже не обратили на него внимания. Тот, что был поменьше, выглядел совсем плохо — худенькое тельце продрогло, но в то же время пылало от лихорадки, а старшенький мальчик, обнимая крепко брата, тихо бормотал незнакомые слова.

Недолго думая, маг, несмотря на свой возраст, легко подхватил ребят и вернулся в дом. Первое время мальчики ни на что не реагировали, и лишь когда он поднес старшему наваристый куриный бульон, тот, наконец, поднял на него тяжелый взгляд. Большие орехового цвета глаза смотрели с удивлением, словно он только что проснулся от жуткого сна. За окном все также громыхало, а уютная и теплая комната оказалась совершенно незнакомой. Задумчиво опустив взгляд, мальчик увидел, что его переодели и насухо вытерли, а сам он полусидит на широкой кровати.

— Альнар? — тут же спохватился ребенок. — Где Альнар?!

— Тшш, — мягко проговорил мужчина, успокаивая взволнованного мальчика. — С ним все будет хорошо, а ты поешь.

— Нет, — воспротивился он. — Я должен его увидеть!

— Ладно, — не стал спорить маг, отставляя тарелку ароматного бульона. — Как твое имя?

— Айкан...

— Тогда слушай, Айкан, твой брат спит в соседней комнате и ему нужен покой, поэтому не стоит его пока тревожить.

— Я не говорил, что он мой брат! — мальчик мгновенно весь выпрямился и поджал тонкие бледные губы.

— Иногда и не надо говорить, ведь восстанавливая его ауру после очищения организма от морской лихорадки, заметил вашу родственную связь.

— Что такое морская лихорадка? — испуганно спросил мальчик, ухватившись за странное и пугающее название.

— Мерзкая болезнь, что сопровождается жутким кашлем и обезвоживанием, не говоря уже о возможном выгорании для мага. Я так понимаю, у тебя тоже есть дар?

Айкан настороженно кивнул, не доверяя незнакомому мужчине. Слишком хорошо он знал, чем может обернуться любопытство магов.

— Не бойся, — ласково погладил по рыжим волосам мальчугана маг, каким-то образом угадывая опасения ребенка, — здесь вы в безопасности.

Однако верить Айкан не спешил. Откинул одеяло, решительно встал и требовательно сказал:

— Я хочу его увидеть!

— Ух, какой грозный! Сперва бы неплохо было поблагодарить того, кто вас спас.

Мальчик упрямо покачал головой и проговорил:

— Пока я не увижу брата, ничего не стану говорить.

— Что же, Айкан, идем, но помни — Альнара пока лучше не будить.

Он вновь кивнул, показывая, что понял, после чего последовал за мужчиной. Тот привел его в такую же небольшую светлую комнату, где на кровати под окном лежал исхудавший и очень бледный Альнар. В первое мгновение, рыжий мальчик невольно дернулся, делая шаг к брату, но остановился, вспоминая слова мужчины. Медленно и очень осторожно приблизился, стараясь не разбудить. Альнар словно почувствовал присутствие брата, смежил веки, но не проснулся.

Маг же продолжал стоять в стороне, наблюдая за детьми. За тем, как старший мальчик заботливо поправил на брате одеяло, будто бы убеждаясь, что с ним все в порядке, и лишь потом, обернувшись к мужчине, искренне прошептал:

— Спасибо...

* * *

— Сказать по правде, — неожиданно закончил свой рассказ эр Кассиан, — я никогда не спрашивал, откуда они пришли, а сам Кан никогда и не говорил.

Выходит, маг не знает о тайне императора? Или только делает вид, что не знает, не желая говорить?

— А второй мальчик? — с удивлением спросила, впервые услышав, что у императора есть родной брат. — Где он сейчас?

— Скорее всего, уже в столице, — задумчиво проговорил придворный маг. — Он не любитель дворцовых дел и интриг, но к празднику Бэллиотайна обязательно прибудет. Впрочем, теперь снова твой черед говорить — каким арканом тебе удалось блокировать распространение проклятия Доласса?

Я сама была виновата, что проговорилась об этом, но не могла не спросить о том, кто же придумал столь жестокий способ для уничтожения магов. Как оказалось, то страшное проклятие, от которого я излечила людей в особняке эра Ариэта, было создано одним из темных магов Гильдии. И взамен за это знание пришлось признаться придворному магу в своих собственных плетениях, чем только сильнее его заинтересовала.

— Смело, но рискованно! — вынес вердикт эр Кассиан. — Впрочем, с твоим уровнем силы позволительно экспериментировать.

— А каков ваш уровень силы? — полюбопытствовала, прекрасно догадываясь, что, скорее всего, такой же, как и у меня.

— Четвертый, конечно же, — как само собою разумеющееся ответил маг. — Или ты ожидал какой-нибудь иной? Хотя признаюсь, достиг я его не в столь юном возрасте, как ты, да и что скрывать, на какой-то миг поверил, будто рядом с тобой засветится пятый кристалл!

— Но ведь это невозможно, — начала я, не собираясь признаваться, что совсем скоро действительно обрету самый высокий ранг, когда мужчина вдруг улыбнулся:

— Разве? Когда-то давно, во времена первой эпохи, пятый ранг не был чем-то запредельным. Это сейчас перестали рождаться дети с такой силой, и лишь избранные способные принять божественный дар, или как их еще называют — дети богов, могут достичь столь высокого уровня. У вас их именуют наместниками высшей воли и истребляют, в то время как Империя, наоборот, всегда искала таких магов.

— И для чего же? — спросила ровным совершенно спокойным голосом, уже заранее зная ответ и ничем не выдавая себя.

— Существует пророчество, — подтвердил мои догадки эр Кассиан, — что только трое избранных, отмеченных богами, смогут вернуть мир в прежнее его состояние. Даже больше — говорят, будто именно они откроют проход, через который и сможет вернуться отец богов.

Вот как... Я, конечно, ожидала, что тот, кто почитает Безымянного, не может не знать о пророчестве, и все же отчего-то на душе неприятно потяжелело. Все мое естество кричало — Кан Рота не должен узнать о том, что я наместник, впрочем, он много чего не должен знать. С самого начала я хожу по тонкому лезвию, понимая, что в любой момент могу чем-то выдать себя, если уже не выдала, что было вполне вероятно, стоило только вспомнить все наши беседы, а с другой стороны — мне абсолютно нечего терять.

Эр Кассиан, словно не замечая моей задумчивости, упоительно продолжал рассказывать о невероятных возможностях наместников. И, как бы мне ни было интересно, я вновь вернула тему к императору, напоминая, что мне обещали рассказать об их общей фамилии.

— Особо рассказывать и нечего, — все-таки ответили мне, — я сделал его частью своего рода, когда он собрался поступать в академию. Думаю, ты и сам знаешь, как аристократы относятся к детям низшего сословия, впрочем, я не раз пытался узнать у мальчишек их прошлое, но они оба упорно молчали.

Я разочарованно выдохнула: мне как раз была интересна родословная Кан Роты, ведь эльфы никогда не покидают Светлой Империи, предпочитая решать все на своей территории, и уж тем более не отпускают полукровок. Как же тогда человек с эльфийской кровью оказался на материке Муро?

К сожалению, об этом спросить мага не могла, лишь строя свои собственные догадки. В любом случае рассказчиком Кассиан Нотар был интересным и в какой-то момент даже напомнил мне вечера с мистером Гораном, когда мы так же сидели у учителя в кабинете за чашечкой травяного чая, а он рассказывал мне легенды, которые потом оказались вовсе и не легендами.

Но это было тогда, а сейчас... Я осторожно шла длинными тенями, что скрывали ученика придворного мага от глаз стражников. Была глубокая ночь. Охране у моих покоев пришлось отвести взгляд, магией заглушая скрип двери. После без особого труда спустилась на нижние этажи и легко разгадала защитные арканы Кассиана Нотара. Переплетения формул блеснули на двери, после чего эти самые двери сами с чуть слышным скрипом отворились, впуская меня в знакомое полукруглое помещение, где я так часто проводила время. Зажгла магические светильники и прошла к нишам, в которых лежали нужные мне кристаллы и руны для поискового заклинания. Здесь все было так же, как и утром, а на круглом столе еще не остыл пепел, рассыпанный на карте Империи. Благо Эр Кассиан не отличался аккуратностью или педантичностью. Более того, уверена, что в ближайшие несколько часов он не придет, так как лично видела его с некой дамой, которую седовласый старик завел в свои покои. Только старика придворная леди не видела, лицезрея отображение состояния его души.

Передернула плечами от отвращения, затем присела, достала все нужное, после чего смахнула с карты пепел, расставила по углам кристаллы, зажгла свечи и выложила руны. Все то же самое, что мы делали утром, до того, как я самолично испортила результат. Я надеялась, что не просто выйду на того, кто наслал проклятие, а смогу отыскать нужное мне сердце эдорга.

Я стала совершать пассы, одновременно шепча формулы заклинания и восстанавливая в памяти рисунок переплетения чужой магии, что было на Кан Роте. Один за другим загорались кристаллы и точки на карте, но все это было не то, должна была быть одна яркая, алая, которая символизировала бы создателя проклятия...

И она вспыхнула. Совсем недалеко. В столице. Я точно знала, что это он! Маг. Сильный. Не таротавец, но и не рутовец, по всей видимости, из Марэты. Более того, такое чувство, что он совсем не боится быть найденным — никаких щитов или отражающих заклинаний.

'Сюда идут!' — предупредила тьма, а через мгновение я услышала громкий смех.

— Проклятие! — помимо воли вырвалось у меня, одновременно с тем, как я лихорадочно заметалась, быстро убирая последствия поискового заклинания. В последний момент успела погасить свет и задвинуть нишу, скрываясь в самом темном углу.

— Поверь, тебе понравится! — весело сказал эр Кассиан, вваливаясь в помещение вместе с той самой придворной леди.

В нос тут же ударил запах алкоголя и слишком сладких духов. Мне стоило невероятных усилий, чтобы не чихнуть, после чего я очень тихо постаралась пройти к выходу, но дорогу мне преградил маг, который наклонился, чтобы достать что-то с нижних полочек. Показалось даже, что он заметил меня, а может, просто почувствовал чье-то присутствие. Как еще объяснить резкую перемену в его поведении?

— А знаешь, давай я в другой раз покажу...

— Но Касс, — надула губки хрупкая брюнетка, вешаясь на шею мужчине. — Ты же обещал!

Когда же она стала его гладить, я крепко зажмурилась, еще долго пытаясь избавиться от вида сухенького старика, под рубашку которого залезла тонкая ручка леди. Лучше бы и я видела этот демонов облик его души!

— Знаю, милая, но я совсем забыл, что камни еще не напитались силой с последнего раза. Тем более что у меня в покоях для тебя был приготовлен еще один сюрприз...

— Тогда зачем надо было приводить меня сюда? — кажется, придворная дама была недовольна переменой планов, а я же все пыталась аккуратно пройти около них, но они, как назло, стояли прямо со стороны стола, перекрывая проход.

— Так ведь был уверен, что прошло достаточно времени, но как видишь, ошибся, — эр Кассиан пожал плечами, после мягко взял женщину за талию и подвел к дверям, что-то шепнув той на ушко.

Я передернула плечами и выдохнула с облегчением, когда они ушли.

— Он понял?

'Нет, — мысленно ответила тьма, — но заметил, что щиты были нарушены, а кристаллы опустошены'.

Плохо! Это ж надо было прийти именно сейчас, когда я просто не успевала возвести обратно щит и наполнить камни силой. Тьма! Теперь придется придумывать, что здесь делала. Отрицать очевидное было бы глупо, ведь больше просто некому. Впрочем, об этом буду думать завтра, а сейчас у меня вся ночь впереди. Я не хотела тянуть время, понимая, что лучше встретиться с тем магом, пока он рядом.

Покинуть дворец было уже сложнее, нежели покои. Нет, стража, как и прежде, не видела меня в тенях, все дело было в защите на главных воротах. Они были освящены магией храмовников, которая пусть и не могла остановить меня, но вот выдать вмешательство тьмы запросто. Я не была уверена, не вспыхнут ли арканы светом, когда попытаюсь пройти. Может, тогда лучше пойти днем? Не запрещено же мне бывать в городе.

И быстрая мысль: 'А что, если он уедет?'

'Получится ли снять незаметно защиту?' — мысленно спросила тьму, оглядываясь на сражу за спиной. Они стояли по обе стороны ворот, не замечая и не чувствуя моего присутствия.

'Если использовать нити браслета, можно на время скрыть дыру в переплетении щитов, а после восстановить обратно, не привлекая внимания...'.

Опустила взгляд на свою руку. А ведь и правда можно попробовать! Насколько не был слаб аркан самого плетения, нити ассиры — все равно остаются редким творением Безымянного, тем более что за основу взято исцеление. Что же, попробуем исцелить прорыв в щите.

Мы одновременно с тьмой приступили к делу: в арканах щита храмовников стала образовываться дыра, что постепенно увеличивалась под натиском темной силы, а я в это время вплетала нить с браслета, скрывая вспыхивающие блеклым светом рисунки.

Когда все было закончено, незаметно прошла закрытые врата, после чего лишь на миг обернулась, чтобы снять свой браслет с образовавшейся небольшой дыры, и улыбнулась, невольно вспоминая, как в школе обходила защитную магию. Некоторые вещи так и не меняются...

Я грустно улыбнулась, спускаясь к городу по узкой каменной дорожке, а в голову почему-то упорно лезли угнетающие мысли. Что было бы, не будь этой войны? Скорее всего, закончила бы академию и отправилась служить в королевскую гвардию, а потом заработала много-много денег, чтобы выкупить у Венских свою семью. Мотнула головой. Смысл думать о том, чего никогда больше не будет?

Перевела взгляд на ночную столицу. Что сказать, Фасиэр поражал своей красотой. Яркие магические огни на высоких подставках освещали широкие улицы, а город, несмотря на позднее время и пасмурную погоду, наоборот, словно пробудился. Это было так непривычно и странно — люди гуляли по ярко освещенным мостовым, совершенно не боясь ночного времени и того, что в любой момент черные тучи могут разразиться дождем. Я привыкла к тому, что Кургод после наступления темноты почти сразу погружался в опасную тишину. Сколько раз, возвращаясь поздно с подработки обратно в академию, ловила себя на том, что идти по пустым темным улицам даже магу страшно.

Здесь же было все иначе — столица пестрила красками. Отовсюду разносились музыка и голоса, в домах горел свет, и никто не спешил закрывать ставни. Столица жила. Я чувствовала себя в безопасности в столь позднее время, с удивлением наблюдая за парочками, гуляющими за ручку, или даже целыми шумными компаниями, что обсуждали, куда лучше пойти — сыграть в покер или напиться, а может, и вовсе заглянуть в квартал 'Алый цветок'.

Этот самый квартал невозможно было пройти и не заметить. Из приоткрытых окон доносились громкие стоны, а из гостеприимно распахнутых дверей — женский заливистый смех.

— Боги, хоть бы нужный мне маг был не здесь!

Я достала из мешочка на поясе оставшийся от заклинания порошок, высыпала на раскрытую ладонь и сдула, с облегчением, наблюдая, как загораются искорки в конце другой улицы. Там, между двумя низенькими домами, приютилась неприметная таверна, где и находился нужный мне человек.

Внутри оказалось тепло и даже жарко от ярко горящего в большом камине огня, отчего захотелось снять плащ, но я, наоборот, только сильнее натянула капюшон, скрывая лицо, после чего внимательно оглядела посетителей. Их здесь было не много, так что мой взгляд сразу зацепился за дальний столик, над которым витали остатки видимой только мне магической пыли.

Фигура в плаще словно ощутила мой взгляд, подняла голову. Одинокая свеча, стоящая в центре вычищенной добела столешницы, осветила знакомое узкое лицо с выразительными скулами. Мне еле заметно кивнули, якобы приглашая к себе, только я не спешила подходить, сомневаясь, что эта женщина действительно та, кто мне нужен. Невозможно, чтобы встретившаяся мне по пути в столицу болтливая спутница была причастной к нападению на императора?! Вот только заклинание не могло ошибиться...

Вновь подняла взгляд, замечая насмешку в серо-голубых глазах Эрии. Она словно понимала, какие сейчас меня одолевают мысли. Что скрывать — идя сюда, я никак не ожидала увидеть ту капризную даму.

— Вы... — это все, что я смогла выговорить, присаживаясь напротив.

— И тебя рада видеть, — с сарказмом проговорила Эрия, совершенно не напоминая мне прежнюю женщину. Она даже сидела иначе — вся подбоченившись, своим видом показывая уверенность и безмятежность, а на губах — насмешливая полуулыбка.

— Не понимаю, — честно сказала я, одновременно изучая ее ауру, — это точно вы, но в прошлый раз я не чувствовал в вас магии!

— Чувствовала, — спокойно поправила меня Эрия. — Я прекрасно знаю, что ты девчонка, но не бойся, тогда не выдала и сейчас не выдам. Ты можешь скрыть свою ауру и даже обмануть мужчин, но твое лицо, взгляд... не проведут меня.

Почему-то показалось, будто она ожидала удивления или, может, того, что растеряюсь, но вместо этого я лишь холодно спросила:

— Кто вы?

— Я могу задать тебе тот же вопрос, но мне неинтересно это, — она задумчиво провела пальцем по камню в золотой оправе, что висел у нее на уровне глубокого декольте.

— Интересно, — не согласилась я, — иначе вы бы даже не встретились со мной.

— Думаешь? Я просто хотела взглянуть на того, кто смог снять столь могущественное проклятие, и ты действительно удивила — не ожидала увидеть какую-то девчонку. Но что дальше? Ты явно здесь не от лица императора, за тобой нет слежки, и все, что от тебя исходит — это жажда мести, — тут Эрия прикрыла глаза, вдруг сжимая свой кулон, — чистый гнев, смешанный с надеждой. Только на что ты надеешься? — женщина цепко взглянула на меня. — Для чего искала со мной встречи?

— Хочу закончить начатое вами, — честно призналась. — Снимая плетение, я не знала, кого именно спасаю, и теперь хочу исправить свою оплошность, самолично избавив мир от убийцы...

— Простота, — серьезным тоном перебила меня женщина, — ты хоть понимаешь, о ком говоришь? Рутовский акцент, бледная кожа... Дай угадаю — тебя ведет месть за потерю родных? Но за ним стоят люди, что считают его действия правильными. Убей одного — придет другой.

— И пусть! — на эмоциях ответила я. — У вас ведь тоже есть причины желать ему смерти, более того, мне известна тайна его крови, — здесь я перешла на шепот, нарочно упуская имя величества, дабы не привлекать ненужного внимания, — как известно и то, что вы тоже знаете об этом...

— И что дальше?

— Помогите мне, а я помогу вам.

— С чего ты решила, что мне нужна помощь какой-то самоуверенной девчонки?

— Может, и не нужна, — не стала спорить, — но мне необходимо сердце эдорга, и вы явно знаете, где его можно достать!

— А ты настырная...

— А вы не та, за кого себя выдаете.

Она, не спеша отвечать, отпустила наконец свой кулон, после чего вдруг поднялась, оставляя на столике несколько динаров.

— Идем!

Мы поднялись на второй этаж, где, как оказалось, Эрия снимала комнату. Сказать по правде, меня сильно удивляла ее беспечность, но, кажется, женщину совсем это не волновало. Она захлопнула дверь, накрыв её пологом неслышимости и сверкнувшим тонким рисунком арканом замка, затем приблизилась вплотную ко мне, заставляя невольно отступить.

— Стоять.

Послушно замерла, и в тот же миг мне на шею нацепили кулон, что висел все это время у Эрии.

— Раз тебе так нужно сердце — достань, — она холодно усмехнулась, снимая с меня невидимые путы своего влияния. — Эдорги водятся лишь на юге империи: сможешь выжить — поговорим.

— Но порталы наверняка отслеживаются! — изумленно проговорила я, прислушиваясь к тихому шепоту тьмы за моей спиной.

— Этот не отслеживается, — она кинула косой взгляд на камень, что-то ловко вырисовывая на нем своими тонкими пальчиками, а я... я вдруг поняла, почему она не боится быть найденной!

Древний артефакт, о котором слагаются легенды, существует — тьма помимо воли потянулась к нему, касаясь черными туманными пальцами.

— Но где вы достали такую редкую вещь?

— Не твоего ума дело! — грубо отрезала Эрия. — И даже не думай с ним бежать, не выйдет — он уничтожит тебя и вернется к хозяину, всегда возвращается...

— Зачем же тогда ехали повозкой, если могли сразу перенестись в столицу?

— Слишком много вопросов, — недовольно повела плечами женщина и вдруг толкнула меня в грудь. Это произошло столь неожиданно, что я не успела ничего сделать, чувствуя, как меня засасывает в появившуюся из ниоткуда воронку за спиной.

Душа ушла в пятки, а сердце ухнуло куда-то вниз. Меня замутило и захотелось распрощаться с ужином, но я лишь крепче зажмурилась, пытаясь справиться с нахлынувшей дурнотой.

В какой-то момент меня выбросило из тошнотворного круговорота. Лицом вниз. В горячий песок. Жаркое солнце тут же стало припекать макушку, но я не спешила вставать, наслаждаясь тем, что меня больше не выкручивает наизнанку. Противное чувство переноса постепенно сходило на нет. Я медленно поднялась, все сильнее ощущая здешнюю духоту и касания горячего ветра, который поднимал песок. Прикрыв лицо плащом, попыталась оглянуться, но что-либо рассмотреть было затруднительно. Солнце слепило глаза, а песчинки попадали в рот и не давали дышать. Жар земли чувствовался даже через тонкую подошву невысоких сапог.

Я впервые видела вживую пустыню, ранее лишь читая о ней. Прекрасная и в то же время опасная — зыбучие пески, пыльные бури, самумы, миражи и дикая редкая нечисть, но это все не пугало здешний народ. Когда-то в этой части Муро находилось одно из самых необычных и сказочных королевств, построенное из песков и сверкающего на солнце сланца... пока до него не добрался император.

Мотнула головой, отгоняя ненужные мысли и вспоминая, для чего я здесь. Эдорги! Верно, достану сердце и заставлю Кан Роту сполна поплатиться за все его деяния, пусть даже на его место действительно придет другой. А, впрочем, кто другой? Император и сам в свое время свергнул короля и занял его место. Так почему мне не занять? Ведь именно этого когда-то давно я и желала.

Невесело улыбнулась.

Над барханами дрожал раскаленный воздух, а вокруг ни одной растительности или живности, только я, но нечисть почему-то не спешила нападать. Словно чувствовала подвох, понимала, чем может закончиться столь долгожданный обед.

— Позови! — вдруг приказывает тьма, но я не спешу этого делать.

Знаю, что достаточно лишь подумать, и мой мысленный посыл услышат. Только выглядит это кощунственным.

— Ты можешь приказать и взять сердце без сопротивления...

— Это бесчеловечно.

— Месть не знает, что такое человечность, — напоминают кружащиеся вокруг тени, — тебе нужна смерть императора, а значит, и сердце эдорга.

— И я получу его, но честным путем.

Сказала и сама же поняла, насколько смешно это звучит. Сложно назвать честным то, что эдорга в первую очередь привлечет именно моя темная кровь. Однако время идет, но ничего не происходит. По лицу течет пот, дышать тяжело — в руках меч, а за спиной колышется высоким изваянием тьма, совсем не чувствуя этой духоты и продолжая настойчиво уговаривать использовать мою силу влияния на нечисть.

Все происходит в одно мгновение — предчувствие заставляет меня отскочить и побелеть — на том месте, где я стояла, из песка вылезла когтистая и склизкая серая рука, которая тут же скрылась.

Страх замер где-то в районе горла, гулким стуком отбивая ритм сердца. Одно прикосновение когтем эдорга к коже — и меня парализует, а тьма словно специально подстрекает, но я лишь крепче перехватываю меч и пытаюсь ощутить эдорга, почувствовать, откуда он появится в следующий раз.

— Хватит! — смахнула с плеч невидимые руки тьмы, не желая обманывать и заманивать нечисть столь подлым способом.

Я заберу сердце защищаясь, а не потому, что могу! Тьма впервые промолчала, затем легонько провела по моему лицу, будто бы соглашаясь, хоть это и было не так. Однако её прикосновения дарили покой и прохладу, позволяя почувствовать жар барханов, стать тем самым песком, в котором прячется эдорг, пропустить через себя...

Горячий ветер ласкает губы, жара больше не кажется такой изматывающей, а пустыня сполна делится своей силой и постоянством. Перед глазами ярко встает картина человекоподобной длиннорукой твари, что подкрадывается ко мне со спины.

Удар. Резкий. Сильный. И визг, что оглушает до острой рези в висках. Мы с ним встречаемся взглядом, и эдорг вновь скрывается в песках, оставляя за собой кровавый темно-синий след, чтобы в следующую секунду ударить по ноге удлинившимся когтем, что острее любого кинжала.

Я взвизгнула от обжигающей боли. По жилам будто бы пробежал живой огонь, сковывая тело жуткой судорогой. Сердце екнуло и забилось с удвоенной силой — эдорг поднялся из песка, оказываясь напротив меня во весь рост. Долговязое существо с серой натянутой кожей не спешит нападать, ведь парализованная жертва никуда не денется. Склонил лысую голову, рассматривая меня абсолютно черными глазами, в то время как я пыталась избавиться от чужого влияния.

'Ты вкусно пахнешь!' — вдруг гортанно на своем пророкотал эдорг, но я отчетливо разобрала каждое слово.

Его широкие ноздри заметно зашевелились, а сам он прикрыл глаза от удовольствия, глубоко вдыхая, словно бы и не замечая ужасной раны на груди.

'Никогда не ел ничего подобного!'

Он приблизился вплотную, стянул с меня плащ, поднял тунику, оголяя живот, а все, что я могла, — это лишь наблюдать и ощущать: как эдорг медленно проводит шершавым длинным языком по коже, вызывая волну отвращения, как так же не спеша прорисовывает когтем круг, размазывая кровь.

'Сама ко мне пришла, — довольно улыбнулась нечисть, продемонстрировав ряд острых клыков. — От тебя веет чем-то знакомым и родным...'

Он медленно снял тонкий слой кожи с живота и заглотил, прижмурившись от удовольствия. Парализующий яд лишал любого движения, но не избавлял от боли, давая сполна все прочувствовать, а мои мысленные крики, словно отражались от призрачной стены, не доходя до эдорга.

'Какая сладкая кровь!' — с искренним восторгом облизнулась тварь, принявшись дальше поедать плоть... мою плоть!

В том месте, где он содрал кожу, все горело огнем и пульсировало. Из глаз брызнули слезы, заставляя меня по-настоящему пожалеть о собственных принципах. Надо было просто приказать, как говорила тьма! И пусть бы я поступила подло, — но разве тот путь, что избрала для императора, менее отвратителен?

Только когда я действительно сдалась и воззвала к эдоргу, почему-то ничего не произошло, он никак не отреагировал на мои мысленные призывы остановиться, продолжая наслаждаться нежданным обедом и причинять мне боль.

'Яд парализует не только тело, но и блокирует любую магию, в том числе и силу твоей крови'.

Внутри все похолодело, а тьма издевательски напомнила:

'Это был твой выбор, теперь пути назад нет...'

Очередная вспышка боли исказила восприятие, волной смывая любые мысли, не давая ни на чем сосредоточиться. Время потянулось невероятно медленно, с каждым надрезом заставляя чувствовать сквозь боль всю свою никчемность. Но так не должно быть! Я ведь не просто маг, я — потомок Рангора, а значит, не могу так легко сдаться, не может все столь плачевно закончиться.

Верно! Пусть эдорг и не слышит меня, но я та, в ком течет кровь его создателя! Вокруг поднялся темный туман, окутывая плотным коконом. Боль словно бы отошла на задний план, а мысли стали кристально чистыми. Неожиданный прилив сил наполнил тело, и я отчетливо увидела вязкую субстанцию. Она текла по венам, отравляя организм. Яд, который парализовал меня. И откуда-то вдруг пришло знание, что я могу справиться с ним, очистить собственную кровь.

Туман еще сильнее уплотнился, в какой-то момент проникнув в меня. Сердце пробрал колючий холод, после чего тело внезапно скрутила дикая боль, настолько страшная, что я упала на колени, пытаясь сдержать крик. Вязкая субстанция испарилась, оставляя за собой лишь неприятную пульсацию в ладонях и темную силу, сжигающую все на своем пути.

Сквозь пелену боли я увидела растерянного эрдога. Всего лишь миг — и меч, вновь возникший в моей правой руке, рассек серую тонкую кожу. Темно-синяя кровь брызнула на песок. Тварь захрипела от боли и неожиданности, но почти сразу рванула на меня, намереваясь вновь парализовать.

Она повалила меня в песок и вонзила когти в растерзанный живот. Я задохнулась от боли, заставляя себя поднять руку с мечом...

С неприятным хлюпающим звуком лезвие насквозь прошило нечисть. Эдорг вздрогнул, широко распахнул черные глаза и повалился на меня всем своим тяжелым весом, одновременно отравляя мое тело. Только теперь это не имело никакого значения, ведь его яд больше не действовал на меня.

Боль была невыносимой, но каким-то нечеловеческим усилием я заставила себя подняться на колени, перевернуть мертвого эдорга, разрезать плоть и достать сердце, разламывая с противным хрустом кости его грудной клетки.

Со вздохом облегчения обессилено упала на горячий песок, одной рукой сжимая еще теплое сердце, а другой — кулон на шее. Слабость накатывала все сильнее, а боль, наоборот, слабла. Ярко-синее небо заволокло туманом, а меня саму стало затягивать в открывшийся рядом портал...

* * *

Впервые за долгое время с нашего последнего разговора я вновь встретилась с Рангором. В черном нечто, где не было ни света, ни звуков, а только тяжелая бесконечность.

— Глупая ашасси, — с укором сказал Темный бог, специально не называя меня по имени, — ты ведь могла просто воспользоваться своей кровью.

— Могла, — безразлично соглашаюсь, — но тогда бы потеряла нечто важное... часть себя прежней.

Рангор не спешит отвечать. Медленно приблизился, после чего ласково и очень осторожно провел ладонью по моему израненному животу, вдоль которого тянулись кровавые отметины и изодранные мышцы. Я стояла перед богом совершенно нагая, но почему-то даже не стеснялась этого. Здесь, в этом странном месте, не существовало границ. Ничего не было: ни боли, ни времени, ни каких-то правил или условностей. Жизнь и смерть встретились лицом к лицу, не желая уступать друг другу путь.

— В тебе Мириды больше, чем я мог себе представить, — вдруг тихо признался Темный бог, продолжая водить руками по моему телу. Легкие, почти невесомые касания исцеляли жуткие раны, стягивая тонкую белесую кожу. — Однако ты скорее потеряешь себя, если отступишь от намеченной цели. Тебе пора понять, что добро и зло не могут идти рука об руку. Если избрала путь отмщения, не пытайся искать в нем справедливости. Ложная мораль только ослепляет и не дает сделать то, что надо.

— Ложная мораль? Император заслуживает смерти! Но чем я лучше, если ради собственной выгоды стану убивать? Одно дело победить в сражении, и совсем другое — получить нужное обманом.

— Но стоит ли это твоей жизни? — вопросом на вопрос ответил Рангор, неожиданно убирая руки, отчего раны вновь стали кровоточить. — Какой толк в чести, если ты умрешь? Неужели ты готова простить смерть своих родных и так легко уйти?

— Так ведь я и не могу уйти, — с иронией протянула в ответ, на что Рангор безразлично заметил:

— Тогда, может, мне не стоит каждый раз тебя спасать?

Это было последнее, что сказал Рангор, больно толкая меня в живот. Я вскрикнула и провалилась в пустоту...

Однако вскоре тьма отступила, и передо мной раскинулась знакомая лесная тропа. В этот раз мне приснился Далион: не таким, как я видела его в последнюю нашу встречу, а маленьким мальчишкой лет одиннадцати. Он стоял по колено в болоте и молча с укором смотрел на меня, а я почему-то ощущала угрызения совести, хотя и не должна была. Ведь это он обманул, он заставил мое сердце открыться ему.

— Прости, — все же говорю, понимая, что не могу не сказать. Не знаю почему, но чувствую, что это правильно.

Светловолосый мальчик в ответ только улыбается, протягивает руку и привычно заверяет:

— Я всегда буду рядом!

Горькая улыбка тронула мои губы, после чего меня выбросило в жестокую действительность, где были лишь мучения и... отборные ругательства с узнаваемым марэтским акцентом.

В какой-то момент сильная боль пронзила с ног до головы, вынуждая тихонько застонать.

— Проснулась, наконец! — раздался рядом знакомый голос. — Стоит поторопиться, у тебя только час, чтобы вернуться во дворец.

— Я не говорила, что из дворца, — тихо ответила и попыталась встать, но очередная вспышка боли уложила меня обратно.

— Осторожно, эта тварь хорошо тебя потрепала, хотя признаюсь, удивлена, что ты вообще выжила.

— И это значит, что я заслужила ответы, — резонно напомнила, пытаясь абстрагироваться от этой жуткой рези в животе и все же заставить себя сесть. Однако легче было сказать, чем сделать: тело не слушалось, движения были нечеткими. Лишь с помощью Эрии мне удалось принять сидячее положение.

Вся моя одежда оказалась испорчена, а вокруг талии была наспех сделанная повязка. Что ж, видимо, Рангор все-таки рассердился и не стал меня исцелять. Ничего, само заживет!

— Чуть подлатала тебя, но, откровенно говоря, я не сильна в исцелении. Как ты уже сама поняла — перед тобой слуга Рангора.

Кивнула, переводя взгляд с женщины на окружающую обстановку. Судя по всему, я была в той же комнатке, где Эрия остановилась, а рядом с кроватью на низкой тумбочке оказалась банка с сердцем.

— Ты молодец! — неожиданно похвалила она, проследив за моим взглядом. — Сердце эдорга очень сложно достать, но раз твои намерения серьезны, я действительно готова с тобой сотрудничать. Однако будет несколько нюансов. Во-первых, начнем с того, что я ничего тебе не должна и не намерена отвечать на какие бы то ни было вопросы, тем более что именно из-за тебя артефакт марайи теперь на некоторое время опустошен, во-вторых, сердце эдорга лишь малая часть того, что нужно сделать. Кровь императора! Как думаешь достать?

— А это уже мое дело! — грубо ответила, спуская с кровати ноги. — Сотрудничество подразумевает какое-никакое доверие, а если вы не собираетесь раскрывать, кем являетесь, то зачем мне что-либо говорить? Уверена, вам тоже очень любопытно, откуда мне известна тайна императора и слабости эльфов, но то, что хотела, я получила.

— Благодаря моему кулону, — холодно уточнила Эрия. — Так что не думай, будто у тебя есть право что-нибудь требовать. Скажи 'спасибо' и проваливай!

— Спасибо! — насмешливо скривилась я, забрала банку и встала, а уже у дверей через плечо бросила: — А вы могли бы придумать себе образ и получше, нежели играть роль избалованной шлюхи!

— Паршивая соплячка! — зло выкрикнула Эрия, и в тот же миг силовая волна больно толкнула меня в спину, отчего я не удержалась на ногах и проехалась по полу. — Знай, если не справишься, лично прикончу тебя.

Я обернулась, неожиданно замечая в серо-голубых глазах магини что-то наподобие довольства, после чего с громким стуком захлопнулась дверь.

От досады ударила кулаком, чувствуя, как вновь разболелся живот, а стоило опустить взгляд, как поняла, что через повязку просочилась кровь. Демон! И ведь у меня было столько к ней вопросов!

* * *

Эрия подошла к высокому зеркалу и провела светящейся ладонью по поверхности. Отражение худощавой женщины тут же пошло рябью, а на ее месте возник молодой мужчина.

— Что случилось, Марэко? — удивился он, прищурив узкие черные глаза. — Ты не должна была связываться со мной до конца операции.

— Знаю, мастер! — перешла на марэтский язык магиня. — Мне помешали непредвиденные обстоятельства...

— Рассказывай!

Женщина кратко пересказала последние события, поделившись с мэтром своими размышлениями на этот счет.

— Она сняла твое плетение? — не поверил мужчина. — И добыла сердце эдорга?

Марэко, носившая в Таротской империи имя Эрии, терпеливо кивнула.

— Удивительно! — с искренним восторгом воскликнул мэтр. — Более того, если она так сильно жаждет смерти императора, стоит воспользоваться этим. Говоришь, девчонка рутовка? Так пусть все подумают, будто её подослал сбежавший король, это будет даже лучше нашего первоначального плана.

— Не думаю, что Радомилю Первому придется по душе ваша идея.

— А что ему остается? — безразлично пожал плечами он. — В любом случае, проследи за ней, по возможности помоги и предложи присоединиться к нам, говори лишь то, что считаешь нужным. Будет глупостью упустить такого мага, а если она еще и справится — можно будет приступить ко второй части нашего плана. Так же постарайся выяснить, кто она и откуда знает об этом обряде.

— Да, мастер, только вы, видимо, забыли, что именно я хотела убить его, — удрученно опустив голову, чтобы скрыть негодование и злость в глазах, напомнила Марэко.

— Ты упустила свой шанс, — холодно отрезал мужчина, прекрасно зная об истинных мотивах магини. — Пусть это сделает девчонка!

Зеркало вновь пошло рябью, и в следующее мгновение женщина увидела свое собственное отражение: молодая шатенка с большими серо-голубыми глазами. Выглядела она на двадцать два, может, меньше: изящная фигура, длинные густые волосы, красивые руки с тонкими пальчиками. Марэко была красивой и уточненной, отчего никто никогда не видел в ней той угрозы, что в действительности таила молодая женщина.

Она криво улыбнулась, вспоминая ненавистное лицо.

— От моей руки или нет, но ты умрешь!

* * *

Я не запомнила, как дошла обратно до дворца. Сил совершенно не было. Уже светало, когда тьма привычно накрыла меня пологом невидимости, после чего мы вновь создали прореху в щите на воротах и прошли внутрь незамеченными. Стража все так же стояла по бокам, не чувствуя моего вмешательства. И лишь оказавшись у себя в покоях, я позволила себе расслабиться. Спрятала банку с сердцем, накрыла ее защитными арканами и устало упала на кровать, ощущая неприятное покалывание на теле. Нужно было принять ванну, промыть оставленные эдоргом следы и сменить повязку, но даже просто пошевелиться не смогла... Так и заснула в порванной окровавленной одежде, в последний миг вспоминая, что мне еще предстоит придумать оправдание своему ночному визиту в кабинет эра Кассиана.

Проснулась я от тихого стука в дверь. Голос одной из служанок развеял сумбурные сны и заставил сесть.

— Вас ожидает эр Кассиан!

— Сейчас приду! — тут же отозвалась я, однако не разрешая служанке входить. Стоило привести себя в порядок.

Боги, сколько же я проспала? Солнце за окном стояло уже высоко в небе, освещая комнату ярким желтым светом. У меня даже не было времени сходить в купальню — я быстро стянула с себя испорченные вещи, затем сложила пальцы вместе и маленькая искорка вспыхнула на полу, сжигая одежду. После натянула на себя чистые штаны, длинную бежевую тунику и темно-зеленый жилет.

Миг — и я уже стою перед озадаченной служанкой. Она вежливо склонила голову, после чего попросила следовать за ней. Девушка привела меня в сад, где задумчиво, скрестив за спиной руки, расхаживал придворный маг.

Страх когтистой рукой сжал горло, лишая возможности нормально дышать. Я ведь так и не придумала, что соврать! И пока я лихорадочно соображала, что же сказать, эр Кассиан заговорил сам:

— Подойди сюда!

Сделала шаг, только сейчас замечая посаженные в ряд незнакомые яркие цветы. Но привлекли мое внимание не они, а тонкая магическая сеть, окутывающая стебель и сам бутон.

— Что ты знаешь о магии жизни?

В памяти тут же всплыли слова тьмы, которые я и озвучила.

— Верно, но это не значит, что знаний Безымянного бога больше не осталось, ведь все в этом мире взаимосвязано, — продолжил удивлять меня эр Кассиан, — мы черпаем силу одного из трех богов, но сам Везорий и есть сила, которая питает все живое.

Я с удивлением кивнула, ожидая чего угодно, но уж точно не очередной лекции. Ни вопросов, ни упреков, совсем ничего! Почему? Он не мог не понять, что именно я залезла к нему этой ночью.

— Как ты, наверное, знаешь, силу природы используют эльфы, но и люди раньше практиковали эту школу. Конечно, учения отличались, но суть была одна — маг использовал силу чистой стихии.

— Так маги и сейчас используют стихии, — проговорила я, не до конца понимая, к чему клонит эр Кассиан.

— Это не то, — покачал он головой. — Да, целители обращаются к одной из четырех стихий, когда лечат, в зависимости от области поражения, маги Арона зачастую используют стихии для усиления своего магического меча, а темные наделяют ими свой посох, однако я говорю о поглощении природной магии и объединении её с собственным резервом.

И вдруг стало так горько. Мне не суждено было получить свой первый посох, который вручался всем адептам темного искусства на втором курсе академии.

— Считалось, что тот маг силен, кто отыскал баланс между духовной, физической и природной энергией, — продолжал тем временем эр Кассиан, — именно этим я и хочу сегодня с тобой заняться, так как твоя сила хоть и значительна, но очень нестабильна. Вчера я сам в этом убедился...

По спине пробежал неприятный холодок.

— Да-да, не смотри на меня так, разговор о том, что ты делал у меня в лаборатории, еще впереди, а сейчас вернемся к магии жизни или, как частенько её называли во времена Безымянного, 'Технике Великого'. Главное, что стоит запомнить, — для выполнения этого умения необходимо быть полностью неподвижным, заглушить звериную сущность человека и слиться с природой, но нужно на чем-то сосредоточиться, поэтому направь свою силу на энергию этих цветов, — эр Кассиан небрежно указал рукой на те самые яркие бутоны, — они помогут концентрироваться. — Давай, становись, вот, правильно, руки сложи перед собой, на уровне груди...

И если бы я только знала, чем закончится этот урок, то ни за что не стала бы даже пробовать выполнить задание, сославшись на срочные дела. Например, напомнила бы о поисках несостоявшегося убийцы императора, лишь бы не тревожить и так незажившие раны, ведь эр Кассиан оказался куда более строгим учителем, нежели Горан Нэрдок, и не брезговал рукоприкладством. Каждый раз, когда делала что-то неправильно или отвлекалась, наставник приводил меня в чувство специальной палкой. Несильно, вполне терпимо, но после встречи с эдоргом я оказалась к такому не готова.

— Уже лучше, но до нужного состояния далеко, — через время похвалил маг, вновь больно прикладывая меня по спине палкой. — Будем заниматься каждое утро, пока ты не достигнешь нужного состояния. Поверь, это пригодится тебе в будущем. Научившись сливаться с природой, ты сможешь впитывать её энергию и соединять с собственным резервом. Сначала это может показаться незначительным умением, но именно благодаря этой технике со временем тело мага становится прочней, подвергается изменениям и даже окаменению, однако стоит помнить, что если природная энергия превысит собственный резерв, то такой маг навсегда превратится в камень. В то же время у него должен быть ранг не ниже четвертого, иначе просто ничего не выйдет, поэтому 'Техникой Великого' начинают заниматься уже после академии и только под присмотром старшего знающего наставника, поэтому не вздумай тренироваться самостоятельно!

Я кивнула, все это время стараясь внимательно слушать и ничем не выдавать ту демонову боль, что сейчас пульсировала в области живота. Выходило с трудом: от меня то и дело ускользала суть плавной речи эра Кассиана, а голова кружилась все сильнее. Сама себе удивляюсь, как еще умудряюсь так ровно стоять, сконцентрировавшись на цветах?

— А теперь о насущном, — в этот раз палка ударила по ногам сзади, отчего я помимо воли согнула колени и упала ладонями в землю. — Зачем ты использовал кристаллы? И не ври, гадкий мальчишка, все равно почувствую ложь!

— Я... — в моем состоянии даже в голову ничего не приходило, кроме сильного желания поскорее очутиться у себя в покоях. — Я хотел...

Боль отвлекала и мешала сосредоточиться, может потому не придумала ничего лучше, чтобы сказать:

— Привлечь внимание одной симпатичной девушки.

На особый успех не рассчитывала, будучи готовой к тому, что нужна более правдоподобная версия, однако эр Кассиан удивил — он вдруг рассмеялся, а после протянул мне руку, помогая встать.

— Неужели в Руте тоже знают этот трюк с кристаллами? И что же девушка? Я так понимаю, раз камни разряжены, значит, все получилось? Кто это? Одна из придворных? Жаль, конечно, там они без дара совсем. Давай в следующий раз подыщем тебе все-таки сильную магиню.

Я лишь монотонно кивала, не в силах поверить, что все происходит на самом деле. Еще бы узнать, что именно делают с этими кристаллами.

В любом случае, в ближайшем будущем не раз пожалею об этом обмане, но сейчас я, наконец, смогла вернуться в свои покои, где тихонько сползла по стеночке. Лишь через некоторое время заставила себя встать и добраться до купальни. Открывшийся вид последствий встречи с эдоргом совершено не порадовал: результатом урока эра Кассиана стало то, что раны вновь открылись и сильно кровоточили.

Пока набиралась вода, я аккуратно и безболезненно старалась снять остатки слипшейся повязки Эрии, но ничего не получалось, отчего то и дело морщилась. Только потом опустилась в мыльную воду, чувствуя, как боль усилилась неприятным пощипыванием. Облокотилась о бортик, прикрывая глаза и стараясь вспомнить все, что знала — сначала направить силу в нужное место, после стянуть края открывшейся раны.

Приятное тепло окутало живот, однако до конца затянуть глубокие порезы и разорванную кожу не удалось: остались кривые красновато-розовые полосы, которые впоследствии наверняка будут еще долго кровоточить, ведь раны от когтей эдорга заживают очень медленно.

И почему-то в памяти помимо воли всплыла последняя встреча с Темным богом. Он ведь мог исцелить, даже хотел. Так почему вдруг передумал? На что разозлился?

Впрочем, должно ли это меня волновать? Я прекрасно помню о своем долге перед ним, как и то, что отступать от собственной цели уже поздно, тем более когда у меня, наконец, есть сердце эдорга. А кровь императора?

Это как раз не казалось большой проблемой...

* * *

Каждое мое утро начиналось с познавания 'Техники Великого' под чутким руководством эра Кассиана, который все так же не жалел для меня ударов, отчего помимо следов когтей эдорга на моем теле частенько появлялись ссадины и гематомы. После придворный маг разрешал немного отдохнуть. Хотя можно ли назвать отдыхом знакомство с огромным списком книг, которые я обязана была прочитать? Нет, я не жаловалась, ведь те знания, что получала сейчас, были для меня полезны и интересны, но совесть упорно напоминала об обмане — я не ученик эра Кассиана и никогда не стану будущим дворцовым магом.

Помимо всего, после моей вылазки в его кабинет и притянутой за уши версии об использовании кристаллов, он решительно вознамерился найти для меня девушку с даром такого же высокого ранга. И ведь действительно приводил во дворец магинь из своей Гильдии! В такие моменты я пыталась лишний раз не попадаться на глаза эру Кассиану, только не всегда удавалось. Благо, сами девушки, судя по всему, тоже не горели особым желанием, когда видели меня.

К слову, маг все-таки закончил поисковое заклинание при помощи структуры воссозданного проклятия. В следующий раз я не стала мешать, отчего карта показала, что Эрия все еще в столице. Однако мне было все равно. Я давно заглушила свое любопытство, намереваясь самостоятельно вершить самосуд. К тому же, мне прекрасно было известно, что артефакт женщины, скорее всего, уже восстановился, а значит, она легко сможет переместиться.

На днях вернулся и сам император, который устроил совет в главном зале. Именно тогда я впервые мельком увидела императорскую службу безопасности и разведки. Однако мне почему-то казалось, что Кан Рота прекрасно догадывается, кто на него напал в том темном переулке Миратэда. Да и для чего-то он же отправился туда без охраны, явно не желая привлекать лишнего внимания.

Помимо занятий с магом, я начала намеренно тренироваться с мечом, чтобы привлечь внимание императора. Разве что никак не заживающий живот временами беспокоил. Вроде рана затягивалась, но через время вновь начинала кровоточить. Иногда я даже подумывала, а не специально ли Рангор что-то сделал, чтобы проучить? По моим подсчетам, следы от когтей эдорга должны были уже зажить и не напоминать о себе.

Вот и сейчас я спряталась в тени высоких деревьев императорского сада, демонстративно разминаясь со своим клинком. Приход Кан Роты почувствовала задолго до того, как он встал за моей спиной. Я не видела, но ощутила его любопытный взгляд, который только сильнее раззадорил. Душа откликнулась, с радостью вспоминая былые школьные времена, тело беспрекословно затанцевало, являя императору все мои навыки.

— Ты хорошо владеешь мечом, — внезапно выдал свое присутствие мужчина. — Кто тебя научил этой технике?

Я не сбилась с ритма и не остановилась, отвечая одновременно со взмахом меча:

— Мой школьный учитель.

— Не хочешь говорить, — по-своему понял император, продолжая внимательно следить за каждым моим отточенным движением. — Верно, не стоит выдавать того, кто посмел пойти против самого Ковена магов, наплевав на закон трех богов. И все же я удивлен: темные предпочитают посохи, но никак не мечи и ближний бой.

— А я неправильный темный маг.

— Это я уже успел заметить, — серьезно ответил Кан Рота и легким движением извлек из воздуха изящный, сверкнувший в лучах солнца меч. — Давай посмотрим, чему еще тебя научил твой учитель. Сразу оговорим — забудь о том, кто перед тобой, и сражайся в полную силу.

Кивнула, а после почтительно склонила голову, принимая вызов — именно это мне и нужно было! В тот же миг скользнула вперед. Первый удар был отбит: мечи синхронно зазвенели. Я не стала осторожничать или выискивать слабости противника, полностью отдаваясь власти эмоций. Меч в руке предвкушающе затрепетал, улавливая мое настроение.

Поворот. Взмах. Очередной звон лезвий. Император хорошо сражался. Даже очень. Его удары были меткими и быстрыми. Только я все равно лучше, а потому ловко уходила от его атак. И, судя по всему, мы обоюдно сражались без малейшей скидки друг другу.

За долгое время жажда мести и угнетающие мысли отступили — я искренне и от души получала наслаждение, давая волю своим желаниям. Ускользнуть от выпада императора, чтобы оказаться сзади и атаковать. Совсем немного. Пульсирующая выступающая венка на шее так близко...

Клинок прошел по воздуху. Император в последний миг успел увернуться от опасной близости моего лезвия, разгадав любимый прием Горана Нэрдока.

Мне нравился наш с его величеством танец. Как никогда я ощущала в своем сердце ликование.

— Впервые вижу у тебя такую счастливую улыбку, — неожиданно подметил Кан Рота, делая магическую восьмерку клинком, отчего лезвие блеснуло синим арканом, оставляя за собой яркий рисунок усиления.

Промолчала. Улыбаться тоже перестала, хотя скрыть в глазах блеск азарта и жажды игры наверняка не удастся, впрочем, я и не пыталась. В какой-то момент противник оказался в опасной близости от меня, недопустимо раскрываясь и тем самым зарождая в моей голове неожиданный вопрос: 'А что, если просто отрубить голову?'.

Одно лишь движение и...

Такого шанса больше не будет! Я могу всё закончить прямо здесь и сейчас. Это ведь уже не регенерация, а воскрешение.

Не задумываясь о последствиях, решительно замахнулась мечом, одновременно оплетая лезвие магическими арканами для увеличения силы удара и точности. У меня был лишь один удар, а значит, я не имела права на ошибку.

Ошибки и не случилось. Мне удалось попасть точно в цель! Однако ничего не вышло, совсем. Каким-то невероятным образом клинок с легким звоном отскочил, словно ударившись о невидимую преграду. Только никаких магических щитов в тот момент на нем точно не было!

— Смело! — неожиданно рассмеялся император, наблюдая на моем лице искреннее недоумение. — Ещё немного и я подумаю, что ты действительно хочешь меня убить.

— Вы же сами сказали — никаких поблажек, — напомнила я, уходя от его спокойных атак и сетуя на то, что вариант с отрубленной головой был чересчур наивным. — Только это все равно нечестно, ведь я, в отличие от вас, так не защищен.

— А надо бы, — вполне серьезно сказал Кан Рота, выполняя очередную серию колющих ударов. — Впрочем, давай уравновесим наши возможности, мне даже самому интересно...

В подробности Его Величество не стал вдаваться, но я и так догадалась, о чем речь. Его аура после этих слов чуть посветлела, кроме шеи. Значит, побоялся там открываться. И пусть! Всё, чего я сейчас хотела — это победить! Потому сражалась так, словно в последний раз. Танцевала с магическим клинком, искренне поражаясь необычной технике императора. Каждое его движение пробуждало во мне давно забытые рефлексы, заставляя по-новому вести бой. Кан Рота не только умело владел мечом, чередуя магические формулы, но и сам двигался смазанной тенью, отчего еле поспевала за ним. За недолгое время император успел меня хорошенько погонять.

Быстрым движением вытерла выступивший пот и снова ушла от очередного выпада. Ни за что не проиграю! Однако растревоженный живот тянуло все сильнее, из-за чего маневрировать удавалось с трудом. Воспользовавшись небольшой заминкой в схватке, я поморщилась и незаметно отдернула подол туники.

— Молодец, — похвалил его величество, когда я в последний миг отклонилась назад, уходя от острия его клинка. — Право слово, давно я не получал такого наслаждения от поединка, впрочем, как и ты.

Он хитро мне подмигнул и снова атаковал, плавным движением рассекая вблизи моего лица воздух, словно предупреждая. Восхитительный, необычный танец на лезвии меча, оставляющий за собой горький вкус желанной победы и одновременно поражения. Когда балансируешь на острие между жизнью и смертью. Стремительно. Быстро. Отточено. Каждый выпад на грани, одно неверное движение — и наш танец прекратится. Однако ни я, ни Кан Рота не спешили прерывать столь удивительную и захватывающую битву.

Волна холодного воздуха оттолкнула назад, но я умудрилась устоять на ногах, вывернуть меч и нанести три колющих удара в солнечное сплетение. Ни одно не коснулось мужчины, который в последний миг отработанным движением пальцев возвел щит.

— Не понимаю, — не то искреннее, не то издевательски удивился Кан Рота, — с такими самородками ваше королевство не должно было проиграть.

И тут же сам себе ответил, не давая мне приблизиться:

— Впрочем, чего еще ожидать, когда на троне столь трусливый король.

— Прекратите! — рассердилась я и решительно разбила его достаточно сильное заклинание. — Каким бы ни был наш король, он хотя бы пытался сохранить независимость Руты.

Ярость затмила разум. Отточенные движения стали импульсивнее и резче. Мне нужен удар. Всего лишь один удар, чтобы достать императора.

— Что вы планируете сделать с землями Руты? — спросила, чтобы отвлечь, а сама развернулась, обращаясь к силе нитей на рукоятке меча и одновременно делая несколько глубоких выпадов из-под низа...

Я победно улыбнулась, чувствуя, как лезвие мягко пропарывает легкую ткань шелковой рубашки Его Величества, после чего входит в податливое тело. Мне удалось! Удалось!

Император будто сам не понял, что именно произошло, почему не смог увернуться, только неподдельно изумился, опустив взгляд на проступившую кровь:

— Надо же... не доглядел.

Легко, словно ничего не произошло, положил ладонь на мой клинок и без труда извлёк его, демонстрируя свои способности к регенерации. Казалось, император совсем не чувствует боли или дискомфорта, в какой-то момент заставляя меня задуматься — а не специально ли он поддался?

— Что же, ты меня все больше радуешь, однако сегодня на этом закончим, — подытожил Кан Рота и повел плечами, разминая шею. — Касательно твоего вопроса, сейчас рассматривается новая административная реформа, по которой север Руты обретет название Поморье, а центр войдет в состав главного имперского округа.

И мне бы что-то сказать, а не могу. Слишком ярко перед глазами стоит его безмятежное выражение лица, когда он избавлялся от моего клинка в теле. Надеюсь, обряд, который планирую совершить, действительно ослабит его. В любом случае то, ради чего изначально все это затеяла, удалось: с лезвия капала его ярко-алая кровь.

— Странно, я точно знаю, что не коснулся тебя, — Кан Рота неспешно приблизился ко мне, задумчиво склонив голову набок. — Откуда у тебя кровь?

Проследила за его взглядом, отмечая на своей тунике проступившие заметные красные разводы. Демон, опять края разошлись! Опрометчиво было затевать бой в моем состоянии. Да и что теперь императору сказать?

— Идем! — серьезно приказал он, одновременно убирая меч.

Проклятье!

— Со мной все в порядке, — твердо заверила я, — просто перестарался на занятиях с эром Кассианом, вот, наверное, синяки и ссадины дали о себе знать, а вот вы... — наигранно замялась, на что Кан Рота мягко улыбнулся:

— Пустяки, сам видишь, а сейчас я хочу посмотреть, что с тобой. Скажу честно, мне совсем не нравится твое состояние, тем более что эр Кассиан действительно любит использовать свою любимую 'учебную' палку, сам ещё хорошо помню его приемы.

Я только сильнее растерялась, неуверенно отсылая свой меч и желая больше всего на свете сейчас оказаться у себя. В одном император был прав: выглядела я, наверное, так же, как и чувствовала, — ужасно. Рана на животе привычно пульсировала и болела, а в теле разливалась неприятная слабость, однако я вновь упрямо попыталась сбежать:

— Правда, Ваше Величество, все хорошо. Спасибо вам за поединок и прошу прощения за то, что позволил лишнее!

Сказала и попыталась поклониться, как того требовали правила, но пошатнулась, с удивлением понимая, что от падения меня спасли руки императора, который незаметно оказался рядом.

Кажется, я все-таки переоценила свои силы.

— Мне это надоело, Рик, — с легким раздражением произнес Кан Рота, одним движением усаживая меня прямо в траву и легко задирая на животе тунику.

Я нервно икнула. Все кончено! Сейчас он ещё и перемотанную грудь заметит.

Однако время шло, а мужчина не спешил что-либо говорить. Лишь заметила его засветившиеся ладони и приятное, очень мягкое тепло, ласково убирающее пульсирующую боль.

Правду говорят, что эльфы — целители от Имары. Вот только он же наверняка спросит, как я получила эти раны. Хорошо, хоть тунику не так высоко поднял, раз не заметил бинты.

— Ты невероятно худой, Рик, одни ребра торчат! — неожиданно огорошил меня император, наконец, отпуская. — И да, думаю, мы оба понимаем, что даже палка Кассиана не могла оставить таких увечий.

И вот что мне ему сказать? Это не придворный маг, который поверит в лишенные всякого смысла оправдания. Озадачено опустила взгляд на своё действительно слишком худое тело, с удивлением осознавая, что Кан Рота даже шрамов не оставил, полностью исцелив все последствия от встречи с эдоргом.

— Как вам удалось?

— Сказать по правде, я ожидал услышать хотя бы слова благодарности, — с иронией ответил император, помогая мне встать. — В любом случае, лучше продолжить наш разговор в кабинете.

Теперь у меня не было никакого желания пытаться в очередной раз уйти от ответов на неудобные вопросы. Я бросила короткое 'спасибо' и неохотно последовала за императором, решив не терять время зря. Пока мы молча шли длинными дворцовыми коридорами, я лихорадочно пыталась придумать что-нибудь достойное, но в голову совершенно ничего не приходило, а тьма, как назло, молчала. У меня даже закрались подозрения, что император специально предложил переместиться в кабинет, тем самым давая мне возможность подумать над ответом.

Вот мы уже прошли стражников, которые синхронно склонились перед его величеством, раскрывая двери, а я все так же не знала, что сказать.

— Не стой, Рик, — привлек мое внимание Кан Рота, указывая на знакомый низкий диванчик. — Ты все еще очень бледен.

И почему-то мне вновь в его голосе слышится издевка. Впрочем, следующие слова разубедили меня в этом:

— По всей видимости, за столь короткое время ты потерял немало крови. Стоило сразу показать свою рану, а не пытаться неумело сбежать. Впрочем, вернемся к моему вопросу: где именно и когда ты получил эти повреждения?

Цепкий, внимательный взгляд, от которого становится не по себе. Он терпеливо ждет ответа, только я слишком хорошо помню его слова о лжи и обмане, оттого и не спешу что-либо говорить. Медленно сажусь, радуясь хотя бы тому, что Рангор, пусть и не исцелил до конца, но успел нарастить кожу в местах, где её не было. Благодаря этому в груди теплится совсем маленькая надежда, что Кан Рота не вспомнит об эдорге.

— А я обязан отвечать? — у меня все так же не было ни одной идеи. — Ученик придворного мага уже не может иметь тайн?

— Конечно, может, но лишь до тех пор, пока они лично меня не заинтересуют. Я не привык размениваться своими людьми и очень недоволен, что ты сразу не обратился к эру Кассиану. Ты ведь не глуп, сам понимаешь, чем могло закончиться твое молчание. И теперь я только сильнее хочу знать, что все-таки произошло.

— Ничего такого, что бы могло заинтересовать ваше императорское величество. Я — маг, и это моя работа — сражаться с нечистью. Эр Кассиан обучает меня интересным и нужным вещам, но лишь в теории, а любому магу в первую очередь важна практика: без нее я просто растеряю всю свою сноровку. Однако меня не захотели слушать, вот сам и пошел изучать местную фауну...

И ведь все было правдой. Я специально продумывала и строила предложения так, чтобы в них не было лжи. Вот только по взгляду Кан Роты невозможно было понять, что он думает.

— Не выдавайте меня эру Кассиану! — совсем по-детски попросила я, лишь бы разрушить эту угнетающую тишину. — Он говорил, когда настанет время, сам поведет на местное кладбище.

— Думаю, — все-таки начал император, — узнай об этом Кассиан, одной учебной палкой всё бы не закончилось. И дело не в том, что ты ослушался наставника, — здесь Его Величество вдруг совсем по-мальчишески улыбнулся. — Я тоже был импульсивен и самоуверен, но... если не справился — имей смелость признать.

— Я справился, — моя задетая гордость не могла согласиться с таким несправедливым обвинением. — Тварь мертва.

— И ты, — холодно оборвал он, — вскоре бы к нему присоединился, хотя ты ведь не ребенок, чтобы тебя отчитывать. Этим пусть наставник занимается, меня интересует другое: кто тебя учил так криво стягивать края поврежденных тканей и что за нечисть ты повстречал?

Пришлось вновь придумывать такой ответ, который бы не был откровенной ложью. И если на первый вопрос я легко призналась, что не успела глубоко изучить целительство, так как началась война, то на второй стыдливо назвала могильника.

— Хочешь сказать, что с легкостью снял проклятие четвертого уровня, но чуть не погиб от лап могильника? Чрезмерная самоуверенность и глупость — поистине главные враги даже самого сильного мага...

Молча проглотила укол, пряча за опущенными ресницами ликование. Пусть могильник и считался легкой добычей для мага, зато вполне мог сойти за того, кто оставил мне рваные незаживающие шрамы.

'Ага, только что бы ты делала, не исцели Рангор то месиво, что осталось без кожи?' — возник в моей голове резонный вопрос, на который я вдруг со злостью сама же себе и ответила:

'Закончи он начатое, я бы вовсе здесь не стояла и не увиливала от прямых вопросов императора!'

— Не споришь даже? — искренне удивился Его Величество, видимо, успев за столь короткое время достаточно хорошо изучить меня.

— Вы ведь абсолютно правы, — все так же глядя себе на ноги, удрученно проговорила я.

— Эру Кассиану все равно придется сказать, — невозмутимо обронил император, — тебе нужно уделить внимание и целительству, а никто лучше прислужника Светлой богини тебя этому не обучит.

— Только себя целители все равно излечивать не могут...

— Бесспорно темный маг, — с иронической улыбкой подытожил Кан Рота.

Часть пятая

УЛЫБКА СМЕРТИ

Мрачное ничто. Вокруг лишь черная мгла. Здесь не идет время, а пространство — бесконечная вязкая и густая субстанция. Единственная нить существования не обрывается лишь по воле силы, что пульсирует неровными всплесками вокруг. Безымянный бог в ловушке, из которой нет выхода — слабо бьется сердце, словно маленькая погасшая звезда в огромной вселенной. Тьма окутала его плотным коконом черной слизи, не давая видеть и дышать, попадая в рот, нос, глаза — мерзкая ледяная сила, что досуха испила Великого. Без своих сил он не мог вырваться из плена Темного близнеца.

Сколько прошло времени, как он вернулся из Божественного царства? Безымянный бог не мог ответить на этот вопрос, давно утратив способность чувствовать. Ему казалось, что всё произошло совсем недавно. Он открыл врата Везория, узнавая родные земли, как в один момент белый свет померк, а на его месте образовалась черная воронка, что утащила его в Бездну.

Он все-таки опоздал. Тьма склонила младшего сына на свою сторону, до сих пор отравляя юное импульсивное сердце. Окрепла благодаря бесчисленным душам, что поглощала, и смогла ощутить возвращение Великого, заперев его в своей собственной сущности. Эта разрастающаяся и усиливающая сила не могла допустить, чтобы Безымянный бог всё испортил.

Лишь в момент её слабости, ему удалось пробить тягучую черную вязь силы. Великий не знал, почему в защите темного спутника вдруг образовались прорехи, как и не знал о том, что его старшие дети обманули Рангора, запечатав силу, тем самым лишая тьму прямого доступа к Везорию. Именно благодаря этому Безымянному богу удалось передать послание. Будучи запертым в этом ничто, лишенный возможности обратиться к своим силам и собственным детям, он не надеялся, что всё получится, но однажды его слова были услышаны...

В тот час многим видящим приснился Великий. Каждый воспринял полученные сведения по-своему: так людские мудрецы полагают, что с открытием врат придет не только Безымянный бог, но и опасные для нашего мира сущности, высшие демоны верят, что открытие высвободит свет, который убьет их, а эльфийские старейшины — опасаются смертных с абсолютной чистой силой, которые в будущем могут открыть богам путь на землю.

Однако сказать Великий хотел совсем другое, попытаться избавить свой мир от всепоглощающей черной силы гнета темного спутника-близнеца. Он знал, что тьма отступит перед светом, который вырвется в момент объединения избранных и именно это сообщил. Только Бездна опередила, ощутила вмешательство и исказила суть его слов, посеяла панику, заставляя подсознательно бояться открывать врата. Ведь боялась сама...

Она росла и развивалась вместе с Везорием, незаметно поглощая силы, источаемые тремя маленькими богами. И даже после вмешательства Арона и Имары тьма была все ещё сильна. Тогда она нашла новую жертву, которая не только вернет Темному богу прежнее могущество, а и вновь откроет прямой доступ к этому миру. Как и Безымянный нашел того, кто в будущем сможет принять его сущность и силу. Великий давно утратил свою физическую форму, задыхаясь в этой ловушке, снова и снова растворяясь в черной мгле. Он словно бесконечно умирал, расщепляясь на мелкие частицы, а после снова возвращался в прежнее невесомое состояние, чтобы через время всё повторилось.

Но это было ничто по сравнению с осознанием того, что родной мир и дети остались один на один с силой этого неизведанного темного мира-близнеца, который в конце концов полностью поглотит Везорий, если вовремя ничего не предпринять...

* * *

Объединение королевств Тароты и Лароны произошло в 1210 году под предводительством нового короля Айкана Нотара — опытного начальника службы безопасности, главнокомандующего легионом, мага четвертого уровня, который взял власть в свои руки во времена государственного переворота и провел ряд политических и административных реформ. Легендарный молодой правитель убеждениями, лестью и подкупом поднял разрушенное королевство с колен и стал строить единую мощную державу. Он повел за собой людей, заражая народ своей мечтой о новом будущем, что ждет их в скором времени. Вдохновенные таротавцы прошли через земли соседей, сея смерть и разрушения.

Ларона всегда была слабой и потому добровольно подписала договор, принимая условия нового правительства. Королевство Ма, граничащее с востоком Тароты, попало под удар вторжения в 1214 году и пала за два года. Началась новая эпоха истории Тароты — эпоха империи Айкана Нотара, принявшего на церемонии новое имя — Кан Рота.

Нариат на западе был покорен за четыре года. Виорийский эмират, граничащий с новой империей на юге, продержался чуть меньше восьми лет. В 1228 году последнему королевству, что стало камнем преткновения между Таротой и Марэтой, Кан Рота предложил сделку. Однако Рута отказалась от соглашения, не желая терять собственную независимость. Она сражалась до последнего воина, но не отступала, противостоя сразу двум империям. За год население на границах королевства сократилось больше чем на треть, на окраинах страны воцарились голод и мор, но над Рутой так и не взвился синий или красный флаг одной из империй.

От границ Руты на некоторое время отступили. Император Тароты был занят удержанием завоеванных границ и истреблением несогласных. В Лароне, Ма и Виорийском эмирате были назначены сенаторы, созданы магистраты, возведены новые храмы, магические академии, а также сформированы внутренние легионы, обеспечивающие порядок и отвечающие за сбор дани.

В 1230 году разведка Тароты донесла о выросшей активности Марэты со стороны границ Руты, что стало решающим этапом в судьбе последнего королевства — не желая терять столь важные для империи земли, Кан Рота идет в наступление...

На этом месте я не выдержала и со злостью захлопнула книгу. Сказать по правде, открывая историю Империи, надеялась больше узнать об императоре, но о нем самом было скудно мало — только общие какие-то сведения, которые хоть и вызывали уважение, но в тоже время подпитывали мою личную неприязнь.

Нельзя было не признать, что когда-то я сама мечтала о таких высотах, каких добился Айкан Нотар. В двадцать быть начальником службы безопасности и главнокомандующим легиона — это действительно что-то невообразимое, заслуживающее восхищения.

'Ага, пока он не стал создавать единую Империю!' — подсказал внутренний голос, с которым я не могла не согласиться, задумываясь: не сыграла ли роль во всех этих заслугах его эльфийская кровь? И если в 1210 году ему было около двадцати, значит, сейчас сорок...'

Помимо воли вспомнила, как император говорил, что внешность бывает обманчива. Что же, он и правда намного старше, чем я полагала. Впрочем, эльфийская наследственность еще долго будет скрывать его настоящий возраст. Интересно, а что он планирует говорить, когда пройдут года? Даже самые сильные маги живут меньше, хотя... Кан Рота все равно не доживет до старости!

У меня всё было готово для обряда, но я не спешила его совершить. Что-то будто останавливало. Пусть я и убеждала себя, что его величество заслуживает смерти, но все чаще сомневалась в том, что делаю. Нэрдок был прав — не нам решать, кому жить, а кого наказывать.

'Однако именно император решал, кому жить, вынося приговор всем тем невинным, что погибли на войне!'

Я не сразу сообразила, был ли это мой собственный голос или тьмы.

'Смерть императора станет избавлением для людей, что живут в страхе перед третьей большой войной...'

Кивнула, прекрасно понимая, о чем говорит тьма. Две могущественные империи не могут существовать рядом, а значит, рано или поздно кто-то пойдет в наступление. И если, как говорит эр Кассиан, брат Кан Роты не любитель дворцовых дел и интриг, Тарота после смерти императора просто расколется без сильного правителя.

'И смерть твоих родных будет отмщена...'

— Эр Рик, — неожиданно прервала наш мысленный диалог с тьмой вошедшая в хранилище книг служанка. — Вас в саду ждет эр Кассиан!

— Сейчас приду, — удрученно проговорила в ответ и с неохотой поднялась.

Император все-таки сдержал свое слово и рассказал эру Кассиану о моем самоуправстве, из-за чего я уже который день отбывала наказание. Помимо наших занятий, на которых мы, наконец, сдвинулись с мертвой точки и перешли к следующему этапу, где не было учебной палки, придворный маг стал брать меня с собой в столичную магическую школу. Сейчас как раз был конец года: проходила подготовительная неделя проверочных испытаний. И, видимо, эр Кассиан решил, что лучшим наказанием будет поставить меня принимать на себя удары учеников и делиться с ними собственным резервом.

'Не знаешь, куда применить силу, так помоги подрастающему поколению! — в тот же вечер, после длинной тирады, сообщил мне придворный маг. — С твоим-то рангом ты даже не почувствуешь ничего'.

Однако это было преувеличением, так как эр Кассиан словно специально собирал чуть ли не всю школу, отчего под вечер я была абсолютно вымотавшаяся. Впрочем, к странностям старика уже давно привыкла. Куда больше меня волновал предстоящий бал, на котором должна буду присутствовать. Я боялась, что могу встретить там кого-то, кто может меня узнать, а зная набожность императора, он еще и храмовников на бал пригласит. Или того хуже... Светлого Паладина!

Передернула плечами и ускорила шаг. О предстоящем бале гудел весь дворец, особенно придворные дамы, которые любили посплетничать обо всем и обо всех. Вот и сейчас они гуляли по саду, прямо под окнами коридора, которым я шла. Среди них была знакомая мне уже возлюбленная эра Кассиана и супруга первого советника империи — ларэ Мардэни. Остальных девушек я не знала, просто не интересуясь их личностями. Однако сейчас разговор помимо воли привлек меня:

— Я слышала, на этот бал будут приглашены все известные роды.

— Это значит, что тот симпатичный наследник клана Меча тоже? — с мечтательной улыбкой спросила низенькая девушка в воздушном кремовом платье.

Я остановилась.

— Роззи, поубавь свои неприличные фантазии, — осадила её ларэ Мардэни. — Уверена, он даже и не вспомнит тебя. Бэллиотайн лишь предлог, и раз Его Величество приглашает столь важных персон, значит, на то есть веские причины. Помяните мое слово, вам на этом балу ничего не светит.

— Вы как всегда слишком мрачно настроены, — покачала головой та, которую назвали Роззи, — поверьте, он запомнил меня...

Две другие молчавшие до этого девушки неприлично прыснули, а та самая брюнетка, которая уединялась с эром Кассианом, бесстыдно поинтересовалась:

— И какой у него? Запоминающийся?

Девушка развела ладони, демонстрируя ответ, но слушать продолжение я уже не стала и ускорила шаг, предвкушая недовольство эра Кассиана — он не любил опозданий.

Позади раздался очередной всплеск женского смеха. Это же они о Расго говорили? Выходит, он уже бывал во дворце и будет на балу. Демоны! Он точно меня узнает.

'И что с того? — тут же спросила сама себя. — Ты нужна ему, а значит, он будет молчать!'.

Верно. Я улыбнулась собственным мыслям. Нельзя больше тянуть! Я и так здесь слишком задержалась.

В тот же вечер я лишь сильнее в этом убедилась, когда вошла в свои покои и увидела на постели ярко-зеленую ткань. Сначала не признала, что передо мной, но стоило подойти ближе, как с холодным липким ужасом поняла — это платье! Оно оказалось очень приятным на ощупь, с тонкой вышивкой и маленькими бусинками, создававшими утончённый узор вдоль длинных рукавов. Я даже в руках никогда не держала такой необычной ткани, не зная, что в данный момент испытывала сильнее — растерянность, недоумение или страх?

Тени вокруг тоже занервничали.

Может, слуги ошиблись? Мне очень хотелось в это верить. Однако, звоня в колокольчик на столе, я уже понимала, что моим надеждам не суждено сбыться. Знакомая служанка появилась в дверях почти сразу. Вежливо поклонилась и на мой прямой вопрос о платье коротко ответила:

— Приказ Его Величества, ларэ.

Под лопаткой неприятно засосало.

— Но я же 'эр', — изумленно уточнила, с неприятным колющим чувством понимая, что даже служанка сменила привычное мужское обращение.

— Ничего не знаю, — смущенно пролепетала она. — Простите, что-то еще ларэ?

Не в силах что-либо ответить, лишь помотала головой, чувствуя, как все внутри обрывается. Кажется, будто из-под ног уходит земля, и я ослаблено падаю на пол, так и сжимая в руках мягкую тонкую ткань платья. Сбежать?..

Так, спокойно, возьми себя в руки, Кори! Раз охрана с храмовниками сюда еще не ворвались, значит, император не знает всей правды. Сбегать уже все равно поздно!

Решительно поднялась и направилась к императору. Он как всегда занимался чем-то в своем кабинете. И, как мне показалось, его величество ждал моего появления: стража около дверей вежливо отступила, позволяя мне войти, а сам император нисколько не удивился, завидев меня. Наоборот, на столике стояло два бокала.

— Проходи, Рик!

Передернула плечами. Кан Рота явно специально выделил мое ненастоящее имя столь очевидной интонацией. Только я не собиралась облегчать ему задачу, признаваясь, как меня на самом деле зовут.

— Это платье, — без предисловий начала я, все так же прижимая мягкую ткань к себе. — Зачем вы мне его дали?

— Как зачем? — искренне удивился мужчина. — Послезавтра великий праздник Бэллиотайна, а я, кажется, уже говорил, что хочу видеть тебя на балу.

— Вы поняли, о чем я!

— Естественно понял, поэтому и позаботился о твоем внешнем виде, — он подошёл ко мне вплотную, с лукавой улыбкой глядя прямо мне в глаза, будто бы заглядывая в самую душу. — Поверь, здесь со мной ты в безопасности, тебе нечего бояться.

'Верно. Бояться стоит вам!' — угрожающе подумала я, продолжая смело удерживать его взгляд, лишь бы он не понял, насколько сильно на самом деле меня встревожило это платье. Мне совершенно не хотелось показывать свои настоящие чувства. Уверенность и никакого страха, пусть не думает, что напугал меня этим.

— И как давно вы догадались? — холодно спросила, чувствуя, как гулко бьется мое сердце, а перед глазами сам собою всплывает ответ. Быстрое движение рукой. Приподнятая туника и его исцеляющие касания. Все-таки заметил бинты!

Он не спешит отвечать. Берет меня под руку и осторожно усаживает на знакомый уже диванчик под окном. Садится напротив, попадая под прямые солнечные лучи, отчего его длинные медные волосы становятся похожи на само пламя. После протягивает бокал вина с еле уловимым ароматом корицы и трав.

— С того самого момента, как ты помогла мне дойти до постоялого двора, — опроверг мои предположения император. — Признаться откровенно, в первое мгновение я действительно принял за мальчишку, но стоило опереться на тебя, как понял, что это не так...

— Издеваетесь?

— Никак нет, — серьезно заверил он, но ироничные нотки все равно промелькнули в его голосе.

— Почему же сразу не сказали? — непонимающе спросила, так и не притронувшись к напитку. И чтобы случайно не расплескать его, осторожно поставила бокал обратно на столик. — Более того, продолжали делать вид, будто не знаете!

— Не хотел тебя спугнуть. Право слово, нет ничего удивительного, что девушка, путешествующая одна, пусть даже маг, притворяется мужчиной. Я прекрасно понимаю мотивы такого поведения. Потом же, когда ты и во дворце не призналась, подумал, что, может, делаешь это специально, опасаясь мужчин, — Кан Рота лишь на миг прервал свою речь и доверительно накрыл мою ладонь. — В моем присутствии никто не посмеет причинить тебе вред. Ты можешь больше не бояться, пусть даже все узнают, кто ты на самом деле, ничего не поменяется, даю тебе клятву императора. Ты все так же продолжишь ходить в учениках Кассиана, а когда придет время, сама займешь место придворного мага. Я обязан тебе жизнью и никогда не забуду этого!

Не ожидая такой отповеди, просто растерялась, не зная, как будет правильнее себя повести в данной ситуации. Единственная мысль, что набатом стучала в голове, — это как можно скорее уйти отсюда. Сегодня же проведу обряд и сделаю то, ради чего столько времени выжидала. Отомщу за родных и всех тех, чьи семьи были разрушены, а после сбегу из этого проклятого дворца!

И тут же быстрая мысль: 'А что потом?'.

— Молчишь? — так и не дождавшись моего ответа, вновь заговорил Его Величество. — Назови хотя бы своё настоящее имя, Рик.

— Рика, — коротко выдавила я, не особо долго размышляя над ответом.

— Что же, пусть будет Рика, — согласился он, явно не поверив мне. — Так что же вынудило тебя скрываться под личиной юноши?

— Вы и сами ответили на этот вопрос, — невозмутимо напомнила я, словно забывая с кем именно говорю. — Вы хотите все знать обо мне, но при этом никогда ничего не говорите про себя.

— И что же ты хотела бы узнать? — в его голосе проскользнули любопытство и, как мне показалось, довольство.

Ох-х... с чего только начать? С его эльфийских корней? Невероятной силы? Или о прошлом двух мальчиков, которых чудом выбросило на берег? Может, о том, как именно он пришел к власти? Не сам ли и устроил тот государственный переворот, что так удачно подвернулся под руку? Ведь как говорилось в некоторых источниках — слишком приближен был главнокомандующий легионом к королю.

Но на деле ни один из интересующих вопросов я не могла задать. И это злило больше всего.

— Спрашивай, не бойся, — чересчур доверительно предложил Его Величество. — Обещаю честно ответить как минимум на один вопрос.

Один? Я не удержалась от скептической усмешки. Как из всего выбрать действительно важное?

— Даже и не знаю с чего начать, — раздумывая, медленно протянула я. — В довольно юном возрасте вы добились настолько выдающихся результатов, что многие до сих пор называют вас не иначе как божественным посланником...

— О нет, — снисходительно улыбнулся император, — давай не будем предаваться пустым слухам, тем более что я убежден — сама ты в них не веришь. Спроси то, что на самом деле тебя интересует, Рика.

— А меня это и интересует! Как вам удалось в шестнадцать лет попасть в личную охрану короля, а в восемнадцать — встать во главе гильдии? — прямо выпалила я, подводя к тому, что показалось наиболее безопасным и интересным: — Структура и рисунок вашей ауры измененные, вы сами догадались, что снимая проклятие, я заглянула в вас. Так скажите мне, кто поработал над вашим резервом и не это ли причина вашего успеха?

Я лукавила, ведь прекрасно знала и о второй тайне императора, которую просто невозможно увидеть, только лишь заглянув.

— Это уже два вопроса, — въедливо заметил Кан Рота, — впрочем, всё куда проще: это результат эксперимента моего отца. Он был сильным магом и очень любопытным, а ещё известным в определенных кругах изобретателем. Скажем так, его дети — стали его же любимыми подопытными, но не скажу, что именно в этом весь успех, хотя, конечно, нет смысла отрицать, что некое влияние того вмешательства было.

Ага, эльфийской крови!

'Но ведь и ты в школе обманывала всех, используя подарок, оставленный Темным богом своей возлюбленной'.

— Теперь твоя очередь.

Я лишь пожала плечами и сказала абсолютную правду, кратко описав попытку изнасилования тремя старшекурсниками, а после и мужчиной в темном столичном переулке Руты. Мне показалось это достаточным оправданием мальчишеского образа, тем более что сам Кан Рота и навел на эту мысль.

— Что же, видимо у нас двоих было нелегкое детство, но это всего лишь прошлое, а будущее зависит только от нас. Ведь пока ты будешь бояться, не сможешь двигаться дальше. Так, может, стоит попробовать сделать шаг вперед?

— Надеть платье и пойти танцевать? — я скупо улыбнулась собственной шутке, а вот император, кажется, воспринял это серьезно.

— При условии, что твой первый танец достанется императору...

И не только танец, ваше величество!

* * *

Он искал её взглядом и не мог найти среди пестрых нарядно одетых пар. Бесконечный круговорот масок и шум музыки сбивали с толку. Какая-то молодая леди все время настойчиво крутилась возле него, явно желая получить внимания от столь симпатичного незнакомца. Однако высокий светловолосый юноша в светло-голубом расшитом камзоле не замечал эту прекрасную особу с большими серо-голубыми глазами и глубоким откровенным декольте. Все внимание его было обращено на рыжих девушек, что не укрылось от женщины и еще больше вызвало любопытство. Вряд ли это могло быть простым совпадением.

— Вы кого-то здесь ищете? — прямо спросила она, ловко беря молодого человека под руку. — Я могу помочь вам.

— Простите, леди, — вежливо откланялся незнакомец, мягко отстраняясь. — Прелестная спутница, с которой я пришел на этот бал, все не возвращается, а вот и она!

Он махнул рукой неизвестной даме и скрылся среди танцующих пар, тем самым вызывая у Эрии насмешливую улыбку.

'Как неумело врет! — язвительно подумала женщина, прекрасно догадываясь, что за рыжую 'спутницу' выискивал в толпе юноша. — Знал бы ты, что твоя слишком самоуверенная возлюбленная сейчас стоит под руку с его величеством'.

Эрия исправно выполняла приказ великого мастера, незаметно следя за девчонкой через магическое зеркало. Она знала, что та смогла достать кровь и провела вчера обряд, как знала и то, что рядом с этой соплячкой какая-то странная и могущественная сущность, что ощутила чужой взгляд и почему-то позволила увидеть происходящее во дворце.

'Неужели ей правда все удастся?!' — промелькнула недоверчивая мысль у Эрии и тут же исчезла.

Слишком казалось это невероятным, а с другой стороны — девчонка знает правду Айкана и имеет за спиной невидимую силу...

* * *

Платье приятного изумрудного оттенка из тончайшего шелка сотворило нечто волшебное — я сама себя не узнавала. Спереди абсолютно закрытое, а сзади наоборот — слишком глубокий вырез, перетянутый множеством тонких золотых шнуров, которые совсем не скрывали давние кривые шрамы. Нежная ткань плотно облегала фигуру до самых бедер, а после расширялась наподобие таких же расклешенных рукавов. Сложная вычурная вышивка золотыми нитями по подолу изображала колдовских птиц раян, которые как нельзя лучше символизировали мое нынешнее состояние.

Интересно, знает ли император, насколько тонко угадал с рисунком?

Невольно улыбнулась и вновь взглянула на собственное отражение, все ещё не в силах поверить, что эта прекрасная рыжеволосая девушка в изумрудной маске, будто сошедшая с картин какая-нибудь принцесса, действительно я сама. Мои короткие волосы убрали со лба золотой сеткой, а на висках оставили множество мелких переплетенных между собой тонких косичек. Сказать по правде, до сих пор не понимала, как девушкам удалось из моих волос хоть что-нибудь создать. Но и это не все перевоплощения — изменился даже взгляд! Не знаю, были ли причиной сурьма и малахит, которыми мне выделили глаза, виднеющиеся в прорези маски, тем самым сильнее подчеркивая их зеленый цвет, или все же внутреннее напряжение тем не менее, Лэкорил Риддис словно осталась в прошлом. Позади. Вместе с внешними изменениями перерождалась и я сама, морально готовясь навсегда перечеркнуть всё, что связано с прежней мной.

Всё было готово. Я скосила взгляд на запечатанные двери купальни, где оставила на полу рисунок кровью, а по кругу горящие свечи, поддерживаемые заклинанием. Для верности вплела нити из браслета, незаметно разрушая чужие арканы и одновременно делая всё, чтобы никто не смог войти внутрь. Это был темный обряд, требующий много силы и техник незнакомой мне школы магии. Выполняя всё по указке тьмы, я сожгла сердце, прежде смешав свою и Кан Роты кровь, которой и начертила древние неведомые символы. Я не была до конца уверена, получилось ли. Тьма утверждала, что всё было сделано правильно, однако у меня будет лишь один шанс, чтобы это проверить...

Помимо прочего, я заранее сложила небольшую сумку с провизией, а ночью из леса призвала нечисть, которая теперь ждала меня за воротами дворца. Шараххи были намного быстрее и проворнее лошадей, что должно было в случае непредвиденных обстоятельств дать мне шанс уйти от погони.

— Что же, пора!

Глубоко вздохнула и вышла из покоев, никак не ожидая увидеть... его величество. В безупречно белой одежде с необычной прической из множества тонких косичек, собранных в один высокий хвост, и едва уловимой усмешкой на тонких губах под плавным изгибом темной маски.

— Ты прекрасна! — сделали мне комплимент, словно бы случайно перехватывая мою ладонь, но я все еще была слишком удивлена, чтобы даже просто поблагодарить.

Император медленно поднес мою руку к своим губам, не отводя при этом внимательного взгляда.

От легкого поцелуя Кан Роты внутри меня все напряглось, а сама я от волнения позабыла обо всех правилах этикета. Вот только не от того волнения, что обычно испытывают девушки при знаках внимания красивого мужчины, нет, я жаждала ногтями в кровь разодрать ненавистное лицо убийцы моих родных. Что бы он ни говорил, какими бы красивыми речами ни прикрывался, а сути это не меняло. И переживала я лишь о том, что что-нибудь пойдет не так...

— Идем, Рика, — сказал он, так и не дождавшись от меня какой-либо реакции. — Не беспокойся, все будет хорошо.

Хорошо? Я очень на это надеюсь! Ведь несмотря на мое ярое желание наконец со всем этим покончить, в голове все равно время от времени возникала малодушная мысль о побеге. Вот и сейчас вновь подумала о том, что, может, не стоит так рисковать? Я не сдвинулась с места, ощутив на талии тяжелую руку его величества, а у стен знакомый шепот тьмы.

'Да, ты права, отступать будет просто глупо'.

— Вы... — начала медленно, не зная как правильно подобрать нужные слова, впрочем, император и сам прекрасно понял мой незаданный вслух вопрос.

— Сказать по правде, я немного опасался, что ты в последний момент не решишься надеть это платье, однако искренне рад, что ты переборола себя. Помни — я рядом, поэтому ничего страшного не случится, а если станет тяжело, просто скажи.

Не знаю, чего добивался этими словами мужчина, но в ответ только сильнее растерялась.

— Тем более что ты обещала мне первый танец, — зачем-то напомнил мне он.

— Вы так настойчиво этого хотите? Не боитесь, что я плохо танцую и опозорю вас?

Этого странного желания Кан Роты я не понимала, как не понимала и его необычную линию поведения.

— Не думаю, что тот, кто столь великолепно танцует с мечом, не сможет просто вальсировать, — шутливо подметил Его Величество, — и не хитри, я ведь видел тебя на празднике Эостэр, не говоря уже о том, что в магических школах в программу включено обязательное изучение почти всех видов танца.

— И все же, — продолжила я разговор, осторожно положив руку на локоть мужчины и сделав шаг, — я не привыкла быть в центре внимания, а войдя в зал вместе с вами, невольно стану главной темой обсуждения.

— Это бы все равно случилось, — серьезно ответил император, — ты — младший придворный маг, который просто обязан быть представлен двору.

— Сомневаюсь только, что придворным магам дарят платья, открывают с ними бал и танцуют первый вальс, — пробурчала себе под нос, в то же время отмечая усиленную вокруг охрану и никак не ожидая, что Кан Рота так легко согласится с моими словами:

— Ты, безусловно, права.

И в тот самый момент, когда я уже открыла рот для ответа, перед нами распахнулись огромные створчатые двери в парадный зал. Меня ослепило и оглушило одновременно. От невыносимо непривычного яркого магического света перед глазами замельтешили мушки, отчего я сильнее впилась пальцами в локоть императора. Он если и ощутил дискомфорт, виду не подал, как-то отстраненно и даже холодно улыбаясь окружающим.

Вокруг стоял просто невыносимый гул. Кто-то разговаривал, бил по ушам чей-то сильный поющий голос, а совсем рядом задорно и громко смеялись. Я почувствовала на себе множество любопытных взглядов, от которых неприятно сдавило в груди.

За всеми последними событиями я слишком сильно отвыкла от столь массовых мероприятий. Впрочем, ни один школьный бал не мог сравниваться с тем количеством людей, что здесь сейчас находилось.

В какой-то момент шум стих, а чей-то усиленный магией голос объявил:

— Встречайте: Его Величество великий правитель Империи Тарота — Кан Рота и его прекрасная загадочная спутница!

— Выше нос, — тихонько шепнул император, накрывая мою ладонь. — Все самое интересное впереди.

И самое сложное...

В ответ я лишь блекло улыбнулась, после чего смело вошла в зал под руку с его величеством, вместе с тем всматриваясь в толпу гостей. Неторопливые переливы ярких нарядов мелькали перед глазами, но Расго нигде не было видно. Впрочем, я могла и ошибаться, ведь под маской очень сложно угадать кто перед тобой.

Меня затянуло в привычную суматоху большого бала. Я почему-то думала, что празднество начнется с того самого первого императорского танца, тем самым открывая и для остальных возможность насладиться вечером, но вместо этого нас окружили бесчисленные придворные и гости, считающие своим долгом лично поприветствовать его величество и засвидетельствовать почтение. Кан Рота каждому отвечал одинаково вежливой улыбкой, по которой невозможно было понять, что он чувствует на самом деле от столь утомительного действа. Я же порадовалось, что хоть на меня и смотрели с любопытством, благо вопросами не засыпали. На какое-то мгновение даже показалось, что я лишь интерьер этого нарядного зала. К слову, слуги постарались украсить его ко дню Бэллиотайна. Традиционные яркие летние оттенки пестрили во всем: под высокими сводами вместе с флагом Тароты, на окнах, на столах, тянувшихся вдоль стен в произвольном беспорядке, под вазами с бэллиотайнскими цветами. Даже экзотические кушанья в непривычных мизерных порциях были сделаны под стать праздника. Так, карликовые маринованные улитки были выложены на листья цветущей только в начале бэллиота сирени, а тарталетки с незнакомыми фруктами радовали гостей главным символом духа Бэллиотайна — двойным солнцем. Были еще какие-то странные и подозрительные закуски, например лепестки желтых магнолий, нафаршированные потрохами.

Все-таки я привыкла по-другому отмечать Бэллиотайн. Так выходило, что на первое бэллиота всегда выпадали каникулы, и потому чаще всего я встречала дух солнца и плодородия на больших деревенских гуляниях вместе с родными. И сам праздник очень напоминал встречу Эостэр. Здесь же, во дворце, все было чересчур чинно и жеманно. Никаких тебе песен, хороводов и гаданий с прыганьем через горящий костер. Оно и понятно, но все же от бала в честь Бэллиотайна я ожидала чего-то совершенно другого. Для чего тогда прикрываться духом шестого названного сына Светлой богини? Назвали бы просто бал-маскарад.

Я вновь перенесла все свое внимание на очередного придворного, заверяющего Его Величество в преданной дружбе. Рядом стояла его молодая супруга в золотом пышном платье с бесчисленными драгоценными камнями в высокой прическе. Сказать по правде, это, наверное, впервые, когда я посочувствовала императору и вместе с этим мысленно посмеялась над своей детской наивностью. У меня уже онемели щеки от натянутой приветственной улыбки на губах, а каково тогда его величеству? И это только бал! Мне тут же представился ежегодный день скорби и прошения, когда император в главном храме принимал с самого утра каждого желающего. Кошмар! И ведь когда-то я этого сама хотела.

— Ваше Величество! — совсем рядом раздался знакомый голос, вынудивший меня помимо воли взглянуть на подошедшего гостя.

— Наследник великого клана Меча, — так же приветственно улыбнулся правитель. — Рад, что вы почтили наш чудесный праздник.

Они продолжили обмениваться какими-то незначительными заученными фразами, которые я просто не слышала, глядя на Даронна Расго, чье лицо невозможно было не узнать даже под серебряной маской. Уверена, что и он меня узнал. На какой-то миг даже показалось, что в его глазах цвета предгрозового неба проскользнуло искреннее удивление, впрочем, тут же сменившееся прежним холодным равнодушием.

— Вы никому не представили своей очаровательной спутницы, — донесся до меня невозмутимый голос Расго, которому, конечно же, было любопытно, что я здесь делаю.

Но главное это то, что он, как я и предполагала, не стал меня сдавать.

— Поверьте, я еще представлю, — и игривый взгляд Кан Роты в мою сторону, — свою загадочную леди.

Судя по его хитрому взгляду, император явно чего-то ожидал, однако я не стала подхватывать чужие правила и упрямо промолчала, лишь слегка напрягшись от этого уколовшего слух 'свою'. Видимо, не дождавшись того, чего хотел, Кан Рота подал почти незаметный знак бардам.

— Прошу прощенья, — он слегка улыбнулся наследнику клана Меча, а после обратился и ко всем остальным: — Пора открывать праздничный бал в честь великого праздника Бэллиотайна!

В тот же миг перед нами с его величеством стали расступаться гости. Они склоняли головы и делали шаг назад, создавая нечто наподобие живого коридора.

— Я думал, это никогда не закончится, — неожиданно шепнул мне на ухо император, когда мы оказались в центре зала в большом кругу гостей.

— В самом деле?

— Полагаешь, я не устаю от всех этих долгих церемоний? — его рука мягко легла мне на талию. — Рика, ведь я тоже всего лишь человек.

Врете, ваше величество, вы уж точно не имеете права называться человеком! И дело вовсе не в ваших эльфийских корнях.

'Верно, — поддержала меня тьма, — он — зверь! Убийца! И не заслуживает прощения'.

— О чем думаешь? — обескуражено поинтересовался 'зверь', делая первый шаг в обещанном мне вальсе.

О том, что сегодня вы ответите за все злодеяния!

— О том, что вы так и не представили меня, — вслух сказала совсем другое, отклоняясь чуть назад на очередном повороте. — Кто же все-таки я?

— Та, кто спасла мне жизнь, — безмятежно ответил Кан Рота, сильнее прижимая меня к себе. — Рика, не стоит воспринимать в штыки малейшие знаки внимания. Ты ведь даже не допускаешь мысли, что можешь просто нравиться.

Сложно предполагать такие мысли в отношении того, кто повинен в смерти твоих родных!

— И снова этот взгляд, — укоризненно подметил император, — ты иногда смотришь на меня так, словно убить хочешь.

— Вам показалось.

— Надеюсь.

Некоторое время танец продолжался в тишине, пока император вновь не нарушил спокойствие медленного вальса:

— Иногда я просто не могу тебя разгадать, Рика.

— А я вас, ваше величество.

Музыка затихла в такт нашему последнему движению. Вокруг раздались смутившие и обескуражившие меня аплодисменты, которые тут же прекратились, стоило императору поднять руку, другой он все еще продолжал держать меня за талию.

— Друзья мои.

В опустившейся на зал тишине его голос показался невероятно громким.

— Вам всем было интересно, кто же моя прекрасная избранница на этот вечер. Позвольте представить вам младшего придворного мага, которого недавно взял в ученики достопочтимый эр Кассиан Нотар.

К слову, самого достопочтимого эра Кассиана я не видела с того дня, как получила это платье. И даже не знала, как он отреагирует на мой обман. Сказал ли ему император? По правде говоря, я боялась показываться придворному магу, даже не так, мне было жутко стыдно за собственный обман...

— Рика, слуга Темного бога, в своем юном возрасте уже достигла уровня великих магов, — продолжал восхвалять мои заслуги Кан Рота, тем самым сильнее смущая. Более того, было непривычным и странным, что никто не стал кривиться или отворачиваться, узнав, какому именно богу я служу. У нас бы уже не преминули унизить и охаять как только можно, утверждая, что прислужники Темного — это позор для любого мага.

— Действительно эта девочка уникум, — неожиданно вступил в разговор сам эр Кассиан, выходя из толпы вперед. — Из нее выйдет превосходный маг, который с гордостью в будущем займет мое место.

Мне захотелось сквозь землю провалиться, однако радовало, что смотрел на меня придворный маг без укора или злости.

Зал, наконец, ожил, всколыхнулся шумом, но тут же притих — его величество продолжил речь:

— Друзья мои, все вопросы потом, давайте же танцевать!

И словно по взмаху руки, барды вновь заиграли знакомую мелодию, под которую открывался бал.

— Оставляю тебя на Кассиана, — вдруг сказал Кан Рота, подводя меня к придворному магу. — Мне необходимо переговорить кое с кем из гостей, не хочу тебя утомлять скучными беседами. Это ненадолго, однако, я буду рад, если по возвращению ты снова решишься на танец.

Он поклонился, даря искреннюю улыбку и оставляя очередной поцелуй на тыльной стороне дрогнувшей ладони, после чего скрылся в толпе придворных.

— Потрясающие изменения, — тонко подметил эр Кассиан, глядя вслед императору и тут же сам на себя обрушил негодование: — Вот я старый дурак, сразу не понял, что никакой ты не мальчишка!

— И вы не злитесь?

— Конечно, злюсь! — притворно гневно воскликнул старик, усиленно пытаясь скрыть в своей длинной бороде улыбку. — Тем не менее, такой поворот событий мне нравится намного больше.

— Почему? — настороженно спросила, делая шаг назад.

— Империи нужны наследники, — огорошил меня придворный маг и тут же сам продолжил, видимо, замечая мои красочные эмоции на лице. — Впервые за долгое время Кан открывал бал не один, что, несомненно, говорит о его симпатии к тебе. И если ты этому посодействуешь, из вас получится замечательный союз, который передаст наследникам огромную силу...

— Прекратите! — остановила я далекие и убийственные планы эра Кассиана. — Не придумывайте того, чего нет.

— Я знаю императора с самого детства, — не согласился со мной маг. — Ты явно нравишься его величеству, иначе он бы не стал открывать всем правду о тебе. Подумай сама, для тебя тоже выгоден этот союз — не каждой дается возможность стать императрицей и матерью будущего наследника. Ваши дети вырастут наисильнейшими магами Империи!

— Только я не желаю становиться супругой императора, — с трудом выдавила я из своего вмиг пересохшего горла, — простите, что-то мне нехорошо.

И не дожидаясь ответа настырного мага, поспешила затеряться в толпе. Это надо же такое предлагать?! Чем этот старик вообще думает? Желая немного обмочить горло, подошла к столам, невольно растерявшись от разнообразия напитков.

— Возьми вот этот, — протянул мне бокал с бордовой жидкостью неслышно появившийся рядом Расго. — Тебе понравится.

Насторожено приняла напиток, замечая усмешку на его лице.

— Все такая же недоверчивая?

— По отношению к тебе, — невозмутимо уточнила я и слегка пригубила сладкий ягодный нектар.

— Если бы только ко мне... — словно бы сам себе проговорил Даронн, после чего перевел взгляд на бокал. — Угадал со вкусом?

— Знал, — поправила я, вспоминая, как однажды мы вместе с ним ели шоколадные конфеты с похожей начинкой.

— Язва, — беззлобно улыбнулся он, чересчур близко наклоняясь ко мне. — Так что, Кори, может, расскажешь, как умудрилась попасть во дворец на роль придворного мага? Не ты ли еще совсем недавно называла меня предателем за службу императору?

Я скривилась, но молча проглотила незаслуженный укор, понимая, что не могу сказать правду.

— Нечего ответить? — все так же тихо и довольно спросил, щекоча горячим дыханием мое лицо. — Надеюсь, ты не забыла о нашем уговоре?

— Не забыла, — стараюсь не шипеть. — До летнего солнцестояния еще почти два месяца.

— И все же, Кори, что ты здесь делаешь? — не сдавался упрямый Расго. — Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить, будто ты наступишь на собственную гордость и пойдешь на службу к его величеству.

— Это тебя не касается, — холодно оборвала я, с легким раздражением понимая, что от его любопытных глаз сложнее будет скрыться. — Ты как раз совсем меня не знаешь.

— О да, — охотно согласился он, — даже в самых нелепых фантазиях я не мог себе представить безродь открывающей бал с императором.

— То есть ты обо мне еще и фантазируешь?

— А ты императрицей мечтаешь стать? — не остался в долгу маг, вызывая во мне новую волну гнева.

— Вы что, сговорились все?! — уже просто не выдержала и невоспитанно оттолкнула от себя Расго. — Не лезь в мои дела, Даронн!

— И все-таки я был прав, — едко напомнил маг, нисколько не смутившись. — Платье и прическа не скроют твоей настоящей сущности.

— А с чего ты взял, что мне это надо? — я широко ему улыбнулась, не поддаваясь на провокацию. — В отличие от тебя я масок не ношу.

Это была ложь. Самая настоящая ложь. В действительности я давно надела маску, чтобы ближе подобраться к собственной цели. И мне самой было противно, но Расго я никогда в этом не признаюсь.

Он еще что-то сказал, но я не стала слушать, демонстративно оставив Даронна одного. Сейчас мои мысли были заняты совершенно другим, а именно подбором подходящего варианта убийства 'зверя'. Вокруг было слишком много охраны и лишних свидетелей. С одной стороны, это было мне на руку — в такой толпе легче скрыться, тем более что пока будут всех проверять — я уже успею уйти. Однако с другой стороны, мой побег как раз и выдаст, кто именно повинен в убийстве 'зверя'...

Зверь. Так про себя я прозвала его величество, стирая границы личности. Это действительно помогало. Теперь передо мной была лишь цель, не более. По крайней мере, я заставляла себя в это верить.

— А ты не так проста! — отвлек меня от размышлений знакомый женский голос. — Явилась на бал вместе с его величеством, добилась того, что тебя взял в ученики сам Глава Гильдии и даже знаешь наследника клана Меча.

— А вы? — я с удивлением взглянула на Эрию. — Мало того, что даже не скрываетесь, так еще и осмелились прийти к тем, кто вас ищет?

— О, милая, поверь, пока я сама не захочу, никто меня не найдет.

— Почему вы так уверены? — непонимающе спросила, замечая в глубоком декольте знакомый камень на цепочке. — При большом желании любой артефакт можно отследить.

— Наивная самонадеянная девчонка, ты еще многого не знаешь, — вместо ответа, удрученно покачала головой магиня. — Для сильных магов — неведение бывает слишком опасным.

— Еще скажите, что готовы это исправить... — было сложно не понять, на что именно намекает Эрия.

— Почему бы и нет? — охотно подхватила она, тем самым еще сильнее подтверждая мою мысль. — Я могу дать тебе те знания, которые не даст ни один маг в мире. Уверена, тогда ты впервые увидела плетение семи арканов, и поверь, эр Кассиан даже по твоим наброскам не сможет правильно его восстановить.

— Красиво стелете, только я не такая наивная, как вы думаете, и прекрасно поняла, чего вы добиваетесь. Кем бы вы ни были, на кого бы ни работали, а моя сила вас явно заинтересовала. И если вы действительно хотите привлечь меня, то вам все-таки придется ответить на мои вопросы.

— Что же, я и правда тебя недооценила, — неожиданно согласилась Эрия. — Однако не думаю, что это хорошее место и время для вопросов. Я здесь только для того, чтобы помочь тебе.

— С чего вы решили, будто мне нужна помощь какой-то самоуверенной магини? — точь-в-точь повторила её же слова.

— Дерзить вздумала?

— А вы лгать? — в том же тоне перекривила я.

— Вот же сопливая грубиянка, — раздражительно передернула плечами Эрия. — И почему я должна иметь с тобой дело?! Да кто ты вообще такая, чтобы я перед тобой унижалась? Задрипанная крестьянка, которой по ироничной воле судьбы досталась сила.

— Откуда вы... — начала было я, но была грубо прервана:

— Я все о тебе знаю, бывшая безродная из Гортила! Поднять бумаги, а затем навести справки, складывая все воедино, было не так уж и трудно. Потому ты и не справишься одна. Твоя главная ошибка в том, что ты уже заранее уверена в своей победе, но император не так прост, как может показаться.

— Зато вы подозрительно много о нем знаете! — нахмурилась я и едко уточнила: — С ним тоже играли роль шлюхи?

Не знаю почему, но Эрия вызывала во мне глухое раздражение.

— Нет, все-таки ты добьешься того, что рано или поздно тебе вырвут твой острый язычок!

— Только сделает это уж точно не тот, кто так сильно заинтересован во мне.

На какой-то миг даже послышался отчетливый скрип зубами. Выходит, она и правда на кого-то работает и явно не особо довольна поручением касательно меня, а я... я не была уверена, что хочу с кем бы то ни было сотрудничать. У меня своя цель и не более, хотя любопытство и интерес к новой магии действительно заманивали.

— В любом случае, — взяв себя в руки, спокойно продолжила Эрия, — обряда мало, нужно отвлечь внимание остальных и остаться наедине с Айканом, но как ты думаешь это провернуть, когда наследник клана Меча не сводит с тебя глаз, а некий белобрысый юнец до сих пор ищет тебя среди гостей.

— Далион... — прошептала изумленно, нервно оглядываясь по сторонам. — Не может быть!

.

.