Мистерия Колдовства

Из глаз Гарри брызнули слёзы, но это были не слёзы боли. Он уже давно разучился плакать, когда ему больно. Нет, это были горькие слёзы понимания, что если он не сделает, то что должен то умрёт здесь. В глазах у Герми прямо под ним читался страх, она боялась не за себя, она боялась за него. Она не хотела его смерти.

Когда-то Гарри смотрел передачу про преступников вместе с дядей Верноном, в ней человек убивший свою жену оправдывался тем, что у него не было выбора, что она первая напала на него. Сейчас Гарри как никогда понимал, что это всё была ложь. Выбор есть всегда, он не всегда между плохим и хорошим вариантом, зачастую он был между плохим и плохим. Прямо как сейчас, у Гарри есть выбор бросить сопротивление и позволить Гермионе убить его, тогда она без сомнения выживет. Он уже слышит, как пробиваются сюда кто-то кто наверняка поможет ей. Возможно у неё будут кошмары, но она будет жить. Но тогда... тогда он оставит Иллиясфиль одну, Иллия будет вынуждена терпеть пересадку магических цепей или даже что похуже, чтобы потом через несколько лет либо быть убитой другими мастерами, либо принести в жертву свою душу для достижения Третьей Истинной Магии. Вот она чаша весов, на одной стороне жизнь Гермионы, а на другой трагическое будущие Иллиясфиль.

Гарри расслабился и позволил хватке на его горле стать его крепче, но он не обратил на это никакого внимания. Он посмотрел на девочку, что лежала под ним и плакала от страха и провёл целой рукой по её щеке стараясь подбодрить её.

Он сделал свой выбор ещё четыре года назад, когда стал частью семьи Айнцберн.

Его левая, целая кисть сложилась пистолетом, выставив указательный и средний пальцы, чтобы через секунду проломиться через передние нелепо большие зубы Гермионы и указать в её горле.

— Гандр. — Он уже не понимал произнёс он это вслух или лишь подумал о этом слове. Но... дымчатый черный свет затопил её горло, а после она ударом ноги скинула его с себя. У него совсем не осталось сил сопротивляться.

Гарри упал не в силах пошевелиться. Под ним натекла уже солидная лужа крови, в глазах, даже несмотря на внушение начало темнеть. Всё что он видел перед собой это маленькая девочка, которая обливаясь слезами пыталась расцарапать себе горло в бессильной попытке сделать хотя бы ещё один глоток так необходимого ей воздуха.

Это не продлились долго. Человек не может прожить долго без кислорода, особенно маленькая девочка. Мистерия, что он создал заблокировала её дыхательные пути. Вид того как она разодрала себе горло ногтями, а потом начала заливать всё вокруг кровью отпечатался в его памяти калёным железом.

Последнее, что он увидел перед тем как свет померк, это Гермиону, его подругу, в глазах которой навсегда застыл ужас, отчаяние и надежда. Она смотрела на него в свой последний момент. Она верила, что он спасёт её, как в прошлый раз.

Последнее, что он услышал перед тем, как свет померк:

— Гарри! — Голос директора Дамблдора, что был едва различим слухом того, кто уже одной ногой был по ту сторону.

* * *

Это неделя выдалась весьма напряжённой для Альбуса, в течение этих семи дней он как никогда почувствовал тяжесть прожитых лет. Семь дней, именно столько маленький Гарри пробыл между жизнью и смерть в больницы Святого Мунго. Лучшие колдомедики во главе с Грегором Гринграссом не отходили от него ни на шаг всё это время. Лишь совсем недавно Гарри выкарабкался.

Если бы это были лишь обычные раны, то колдомедики быстро бы исцелили его, но это был результат проклятий. Помимо Гарри пострадали ещё двое учеников юная мисс Грейджер была найдена мёртвой... а тело... мисс Макдауэлл так и не нашли. Сердце Альбуса обливалось кровью от этих новостей, но, когда выяснилось, что вместе с философским камнем пропал и профессор Квиррелл неприятный холод предчувствия заморозил его.

Очнувшись Гарри наконец прояснил, что произошло. Его сбившийся с пути ученик... Том... Волан-Де-Морт вернулся. Сбылись самые большие его опасения, но хуже того он заполучил камень, что поможет ему вернуть собственное тело.

Альбус едва не повыдёргивал все волосы на своей седой голове от того, что не понял, кто у него под носом целый год. Вначале он был слишком занял поисками Гарри, и его оценкой. Он заподозрил Квиррелла, когда тот нашёл мисс Грейнджер на том злополучном четвёртом этаже, Альбус решил, что именно он был тем, кто пытался проникнуть к камню, но, когда тот взял магглорождёную в личные ученицы его подозрения уменьшились. Ему казалось, что Том, как тот, кто больше всех ненавидел магглов и их потомков не стал бы делать подобного. Что ж, похоже он недооценил степень его коварства.

После того происшествия Альбус решил поймать преступника как говорится на горячем, изменив ловушку так, что пауки не выпустили никого из тех, кто проникнет туда. Ему казалось, что этого будет достаточно, всё же акромантулы всегда славились своей устойчивостью к магии. Но он ошибся...

Гарри рассказал, что они заподозрили, что кто-то хочет украсть нечто важное и решили опередить преступника. Они боялись, что им не поверят, он сказал, что они рассказали профессору Квирреллу о своих мыслях, но он уверил их, что это лишь их домыслы. Тогда они решили, что сами всё сделают.

Альбус старался быть как можно дальше от Гарри надеясь, что если он не будет слишком открыто на него влиять, то Айнцберны не будут возражать против его дальнейшего обучения в Хогвартсе. Если бы он только предвидел, возможно Гарри подошёл бы к нему и всего этого можно было избежать. Мальчик после произошедшего замкнулся в себе и даже ему потребовалось очень много времени, чтобы узнать хоть что-то.

Это не удивительно, увидеть, как одна твоя подруга сгорает заживо, а вторая умирает от удушья после проклятия волшебника, что убил его родителей не может не повлиять на психику.

Том... очень скоро он возродится, и никто не готов к этому. Корнелиус сейчас очень обеспокоен реакцией Ассоциации на любые его действия, добиться от него активной позиции будет очень непросто.

Фоукс, его дорогой друг, издал мелодичную трель, что заставило сердце старика биться чуть чаще.

Верно, старый друг. Надежда ещё есть. Орден Феникса, люди, что верили в светлое будущие для колдовской Британии. Многие погибли или же слишком постарели, но ещё достаточно тех, кто готов поднять палочку за правое дело. Остаётся лишь верить, что этого будет достаточно. Им остаётся лишь верить...

* * *

Хруст снега, такой далёкий, но тем не менее родной запах хвои. Вековые деревья надёжно закрывали холодное солнце и лишь изредка можно было увидеть кусочек неба. Гарри шёл уже почти час по этому кусочку дикой природы, он мог добраться и быстрее, но намеренно выбирал самые извилистые тропы, ему хотелось просто прогуляться.

Аууууу!

Вой разрушил покой этого места. Это не была обычная слегка грустная песня волков, нет, это яростное проклятие. Этот вой принадлежит кому-то кого не должно быть на этой земле. Гарри ощутил его раньше, чем увидел, он всегда отличался хорошей чувствительностью, и хоть зверь не издал ни звука подбираясь к добыче, но Гарри знал где он.

Огромный получеловек полуволк, стоя на четырёх ногах он был в два раза выше Гарри, а если бы поднялся на задние ноги, то и во все три-четыре раза. Длинная белая шерсть с трудом скрывала могучие мышцы, перекатывающиеся под кожей. Из его пасти полной клыков, каждый из который больше напоминал клинок, как по остроте, так и по прочности упало несколько капель слюны. Волколаки всегда голодны, даже несмотря на то, что он прирождённый хищник и в природе редко можно было встреть кого-то, кто бы смог противостоять ему.

Гарри без страха протянул руку к морде зверя. Его рука казалась совсем маленькой на фоне морды, что смогла бы перекусить Гарри напополам. Несколько ударов сердца зверь обнюхивал подставленную руку, чтобы потом опуститься пониже и дать себя погладить, что Гарри с удовольствием и выполнил. Эти звери, что выполняли роль стражей в лесах Айнцберн были абсолютно преданы его семье.

Идти дальше пришлось не слишком долго. Тропинка в скором времени привела его к заднему двору замка.

— Я же говорю тебе, Селла, нужно скорее всё подготовить! Гарри может появиться с минуты на минуту! — Гарри услышал такой знакомый звонкий голосок.

— Да, госпожа.

— Из-за твоей нерасторопности, госпожа может неподобающе встретить своего избранного. Плохая из тебя служанка.

— Я бы всё успела вовремя, если бы кое-кто не проспал положенное время и не забыл разбудить меня!

Гарри наконец вышел из чащи и застал трёх девушек, когда они пытались установить надпись над входом — 'С возвращением Гарри!'. На сердце у него неожиданно потеплело.

— Гарри! — Послышался восторженный визг, а через секунду он оказался в объятиях беловолосого клубка энергии. — Я так скучала! Так скучала! — Иллия зарылась носом в его мантии и выглядела так будто не отпустит его никогда и ни за что.

Она была всё так же прекрасна, её шелковистые белые волосы, стали немного длиннее, чем он помнил, и она стала заплетать их в две косички, но ей шло даже больше. Она носила всё тот же набор фиолетовой одежды, что он видел на неё в их последнюю встречу, хотя Гарри уже перерос ту, что носил тогда сам. Этот факт заставил его сердце болезненно сжаться. Селла, казалось, незаметно утирала слёзы, но улыбалась. Даже обычно показывающая никаких эмоций на лице Лизритт выглядела радой его возвращению.

— Я тоже, Иллия... я тоже... — Он так же крепко обнял её, несмотря на холод, она была очень тёплой, а её волосы пахли хвоей и орехами. Гарри закрыл глаза и стал просто наслаждаться близостью самого дорогого для него существа. Он сделал всё правильно, он защитит её, даже если ему придётся принять на себя все грехи этого мира. Но... почему же у него так сильно болит сердце...

* * *

Магия, таинство невероятной силы способное изменить сами законы мира. Таинство, что созидает целые миры и уничтожает с невиданной мощью. Но даже у магии есть свои правила. Например, нельзя вернуть кого-то, если он погиб.

Гарри прекрасно понимал, что всё произошедшее в школе чародейства лишь его вина. Его провал как мага. Если бы он был хотя бы немного внимательнее, то заметил бы, что заикания профессора иногда были насквозь фальшивыми. Если бы он больше внимания уделял внимания Гермионе, то заметил бы, что та слишком быстро прогрессирует под началом Квиррела. Слишком много если.

Раздался стук в дверь, и он вздрогнул от неожиданности. У него ушла почти секунда, чтобы понять, что это он стучал.

— Входи. — Всё такой же бархатный голос раздался с той стороны двери.

В комнате было солнечно, даже несмотря на небольшой снегопад за огромным окном, солнечные лучи освещали всю комнату. Тот из-за которого Гарри пришлось подниматься на третий этаж сидел за толстым дубовым столом.

— Дедушка. — Гарри сам удивился каким отрешённым звучал его голос.

Джубстахейт не отрывая взгляда от небольшой фигурки, что он держал в руках указал Гарри на стул за столом. Ему не оставалось ничего иного как сесть. Стул был на удивление удобный.

— Чаю? — Произнёс Джубстахейт.

— Не очень хочется...

— Это был не вопрос. — Айнцберн всё так же не отрывал взгляда от фигурки, но атмосфера неуловимо поменялась.

— Ай! — Чай был горячим, а Гарри хотел глотнуть слишком много.

Спустя ещё несколько глотков он непроизвольно расслабился. Дыхание выровнялось, а мысли пришли в порядок. Боль не ушла, но утихла. Чай был удивительно вкусным и освежающим. На столе было привычно аскетично, две кружки с прекрасным чаем и как это ни странно телефон. Вполне себе современный телефон. Гарри до сих пор недоумевал откуда здесь, в Ледяной Утопии Айнцберн, телефон.

— Как прошёл твой год? — Наконец Джубстахейт отложил фигурку и сконцентрировался на нём.

— Могли быть и лучше. — Невесело проговорил Гарри.

— У магов редко какой год бывает удачным. Ты не исключение. Но мне хотелось бы узнать подробности.

Правильно. Старика интересует на сколько он продвинулся. Собственно, Гарри и не думал ничего скрывать. Воспоминания поднимались медленно, словно что-то тяжёлое. Но в конце концов, он не скрыл ничего. Не видел в этом смысла...

— Вот как оно было... — Джубстахейт погладил свою длинную бороду. — И ты сожалеешь о её смерти?

— Конечно! Ведь это...

— Твоя вина?

Гарри не нашёлся чем ответить.

— Мальчик, нет смысла переживать из-за смерти обычной колдуньи. Твоя миссия намного важнее чем чья бы то ни было жизнь.

— Она была моей подругой!

— И это прекрасно. Дружба с нужными людьми порой даёт больше, чем можно было бы вообразить. Но если человек слаб, то он не заслуживает твоей дружбы.

— Она не была слабой! Она дралась из-за всех сил, он боролась с ним! Она боролась с...

— С тобой. — Гарри замолчал на полуслове. — И она проиграла, был выбор кому из вас жить, и ты победил, так к чему теперь ворошить память о неудачниках?

— Неудачниках? Она...

— Проиграла. Это всё что следует знать.

— Это неправильно! Судить людей лишь по их поражениям неправильно!

— Этот мир не справедлив, мальчик. В нём права выжить достойны только сильнейшие. Если ты слаб — умри. Если ты не нравишься сильному — умри. Если ты не приспособлен к выживанию — умри.

— Как ты можешь говорить такое? — Гарри вскочил из-за стола — Разве можно судить кому жить, а кто умрёт лишь по критерию силы?!

— Сядь. — Гарри словно в раз разучился ходить, его ноги отказали ему, и он рухнул как подкошенный.

Джубстахейт фон Айнцберн, поднялся и кажется первый раз за всё время Гарри увидел на его лице эмоции. Правда не смог понять какие именно. Господин Айнцберн, подошёл к нему и поднял его подбородок заглядывая ему в глаза, от чего Гарри снова почувствовал, подавляющую силу и непроизвольно сжался. Однако...

— Люди ... НЕ равны! Кто-то рождается умным, а кто-то красивым. Есть те, у кого родители бедняки, и те, у кого слабое здоровье. Рождение, воспитание и талант. Все люди... разные!

Голос старика буквально завораживал, бархатные нотки звучали словно истина, что обволакивала.

— Люди, рождены чтобы быть разными! Поэтому люди сражаются, борются друг с другом! Это и называется эволюцией!

Заглядывая в сверкающие глаза Айнцберна Гарри мог видеть только абсолютную уверенность в своей правоте.

— Неравенство не является злом. Но равенство есть!

У Гарри заболел подбородок, поскольку старик сжал его слишком сильно.

— Что случилось с Визенгамотом колдунов, который проводил политику равенства? Они стали пешками в руках толпы, погрязли в бесконечных внутренних конфликтах, потому что их принципы противоречат человеческой природе!

Наконец старик отпустил его.

— В нормальном мире, где все люди равны процветает невежество и хамство. Но мы маги, мы не такие! Мы сражаемся, побеждаем и продолжаем развиваться.

Джубстахейт взмахнул рукой.

— Только маги, смотрят вперёд и движутся по дороге будущего. Смерть твоей подруги доказывает, что подлунный мир продолжает эволюционировать. Мы должны сражаться! Состязаться, получать, хранить, контролировать! Вот, где будущее! Всё во имя достижения Акаши!