Мистерия Колдовства

— Б-больно... — Скривившись прошептала Иллиясфиль, когда над ней проводился ритуал. Хрупкое тельце маленькой девочки лежащие на операционном столе в мастерской уже давно полностью покрылось потом и кровью, а её прекрасные белые волосы слиплись и некрасиво прилипали к её покрасневшей от лихорадки и работы магических цепей голове.

Она страдала, боль при пересадке магический цепей всегда невыносима, но обычно она всегда молча переносила все процедуры, но не в этот раз. Похоже придётся на время приостановить её модификацию, всё же седьмая операция за полгода слишком выматывает даже такой сверхорганизм, как она.

Джубстахейт с сожалением смотрел на дрожащие дитя, которую только что оперировал — сейчас она спала тревожным сном. Возможно, именно в этот момент, впервые за все свои года старый голем почувствовал, что-то наиболее близкое к жалости к этому ребёнку. Нет, отказаться от её роли Малого Грааля, было неприемлемо, но... Так же неприемлемо было чтобы этот шедевр страдал напрасно. Что очень даже вероятно, ведь предыдущие войны их семья проиграла с большими потерями.

— Присмотрите за ней. — Бросил он ассистирующим ему гомункулам и не оборачиваясь ушёл из мастерской. Ему было о чём подумать...

* * *

Джубстахейт фон Айнцберн стоял, на балконе их семейного замка под мягким снегопадом, который идёт на территории их поместья вот уже больше двухсот лет, и наблюдал, как его 'внучка', Иллиясфиль, играла с служанкой во дворе. Ему было о чём подумать — очередное и чрезвычайно болезненное поражение в, казалось, выигранной войне, бесполезная потеря Айрисфиль и Авалона.

Восьмой глава семьи Айнцберн был... разочарован. Возможно, для кого-то покажется странным, что двухсотлетний голем может испытывать такие эмоции или даже вообще может испытывать эмоции, но, во-первых, он был гениальным творением одной из величайших семей алхимиков, а во-вторых... даже он после стольких неудачных попыток победить в войне за Святой Грааль не мог не чувствовать некоторое... неудовлетворение.

Вот уже почти тысячу лет их семья, принося в жертву всё и даже больше стремится вернуть то давно потерянное чудо. Многие не понимают их одержимость, но им не дано понять, то неправильное чувство бесконечной потери, чувство лишения волшебства. Чуда, что способно изменить мир.

'Нет слишком высокой цены за его возвращение' — Заученные слова привычно пронеслись в голове у Джубстахейта.

Так он думал и прикладывал все усилия для победы в последнем средстве достижения этого чуда — в войне за Святой Грааль. Но... победа всякий раз ускользает прямо из рук принося лишь горечь поражений и потерь. Ни одна семья не лишилась столь многого в этих войнах как Айнцберн. Поколение за поколением лучшие из их семьи погибали, унося с собой бесценные артефакты и знания, дарованные им.

Потери стали слишком велики ещё после третей войны, когда от отчаяния они призвали Ангра Манью, бога в человеческом теле, воспользовавшись лазейкой в правилах и снова проиграли. Забавное совпадение, ведь тогда он так же стоял на этом же месте и думал о том же.

Вот только отчаяния в его мыслях было куда меньше. Даже несмотря на то, что он голем. Тогда он впервые позволил укрепиться мысли о том, что они делают что-то неправильно в своей голове, хотя до этого лишь отмахивался от неё — но уже не было смысла отрицать очевидное.

В попытке переломить ситуацию, он позволил 'Убийце Магов' Эмии Кирицугу войти в семью и даже жениться на Айрисфиль в надежде, что такой знаменитый наёмник сможет достичь большего чем обычный маг Айнцберн — члены его семьи никогда не отличались большим боевым потенциалом. И нужно признать изменения принесли свои плоды, они подобрались к победе так близко как никогда раньше.

'Почти' — Слово отдаёт горечью, которая пылью оседает на его языке и навевает дурные мысли.

Победа снова ускользнула из их рук. Хотя можно было признать, что новый подход был принципиально верен, всё же добились они куда большего чем обычно. И, кажется, Джубстахейт, понимал, почему не смогли победить.

Верность.

Именно её не хватало Эмии. Несмотря на почести, оказанные Убийце Магов, в конце концов тот оказался слишком своеволен и проанализировав его поведение Джубстахейт не мог не признать, что какая-никакая логика в его поведении была. Между долгом к семье и своими идеалами тот выбрал последнее, чем и предрешил судьбу четвёртой войны.

Однако, у них больше не было права на ошибку. Так или иначе новая войны станет последней войной за Святой Грааль в которой примет участие семья Айнцбёрн. Иллиясфиль — их величайшее творение, если и она потерпит неудачу, то их семья сдастся неизбежному.

Поэтому у нового наёмника, который отправится вместе с Иллией в Фуюки должна быть абсолютная преданность к семье Айнцбёрн. Нет, он даже не должен быть наёмником — он должен полностью разделить философию семьи и её тысячелетнюю историю поиска потерянного чуда. Однако добиться такой преданности не удалось даже от идеалиста Эмии, который был поистине привязан к своей семье.

Обдумав этот вопрос, Джубстахейт пришёл к выводу, что раз привязать опытных наёмников было проблематично, то стоит его воспитать. Найти талантливого ребёнка и привить ему идеологию семьи. Он не должен быть слишком молодым, иначе он будет слишком мал к пятому Прикосновению Небес, но и не слишком взрослым иначе он может отвергнуть свое предназначение стать разящим мечом Иллиясфиль.

Намного проще было бы создать гомункула, однако, несмотря на то что гомункулы их семьи по праву были признаны лучшими в мире даже они были несколько... ограничены. Разумеется, иногда случались прорывы вроде Юстиции Лизрич фон Айнцберн или величайшего из творений семьи Айнцберн со времён Третей Истинной Магии — Илиясвиль фон Айнцберн. Но они были скорее исключением, чем правилом. К тому же Илиясвиль станет сосудом для малого Грааля, и у неё скорее всего не будет шанса победить в войне, поэтому нужен человек со стороны.

Именно поэтому он нанял того некроманта — Сисиго Каири, с целью поиска подходящего дитя, и не разочаровался. Он нашёл нужного. Восьмилетний мальчик которого воспитывают его нормальные родственники в маленьком городке Литтл Уингинге в Британии. Он подходил почти идеально, мальчик ничего не знал о Лунном мире и наверняка впитает идеологию семьи. А пророчество, что было произнесено не даст ему стать посредственностью.

Джубстахейт достал ручку написал на чистом листе гербовой бумаги семьи Айнцберн лишь одно слово, прежде чем завернуть его в письмо и передать Селле, чтобы та отправила его.

Действуй.

* * *

Сисиго, устало вздохнул и присел на капот своей машины. Он не любил такую грязную работу, но воля заказчика всегда в приоритете.

Привычным движением вытащив дешёвую сигарету из сильно помятой пачки он глубоко затянулся.

Этот заказ был довольно странным. Вроде бы это была обычная семья без каких-либо способностей к магии, но вот у этого дома было на удивление сильное ограниченное поле, которое бы больше подошло жилищу семьи магов с родословной длиннее у каких-нибудь Эль-Меллоев чем обычным людям. Вот только тот, кто устанавливал его совершил самую частую, но от того не менее фатальную ошибку, которую совершают почти все, кто вырос в мире магии.

Оглушительный взрыв, казалось, сотряс весь этот сонный городок. Дом номер четыре находящийся на Тисовой улице разорвался на части изнутри. Взрыв был такой силы, что обломки долетали даже сюда в соседний квартал.

Так вот, самая частая ошибка всех магов — недооценка не магических технологий. Если бы Сисиго попытался провернуть нечто подобное лишь с помощью магии, то у него ничего бы не получилось. Сказать по правде прорвать такую защиту получилось бы только у кого-то уровня 'Маршалла-Волшебника'. Но достаточное количество CL-20, новейшей американской взрывчатки, сделали это не менее эффективно.

С другой стороны, если бы он не смог проникнуть в дом под видом сантехника и заложить её изнутри, а установил бы рядом с полем, то ущерб был бы куда меньше.

— Эх... — Сисиго, потушил сигарету.

Несмотря на то, что он некромант, убивать он не очень любил. А тут целую семью с ребёнком пришлось. Но связи с такой семьёй как Айнцберн никогда ни бывают лишними, так что этот грешок на его чёрной душе он уж как-нибудь переживёт.

* * *

Этот день с самого утра обещал быть паршивым. Её отец в очередной раз прислал грозное письмо с требованием чтобы она вернулась в родную деревню и бросила свои игры в Часовой Башне. Потом оказалось, что она просрочила платёж за съёмную квартиру пока была на миссии по уничтожению двадцать третьего Мертвого Апостола-Прародителя, неудачной, к слову, они потеряли трёх Силовиков, но Тёмному Евангелие удалось уйти.

Поэтому вечер Базетт встретила на жёстком диванчике в кабинете лорда Эль-Меллоя II, в попытке забыть о том, что она будет делать завтра или как будет снимать квартиру на те немногие деньги, что она получила за эту провальную миссию. Часовая Башня никогда не была милосердна к неудачникам и плевать, что уничтожение Апостола-Прародителя никогда не было лёгким заданием.

Базетт уже почти успокоилась, а её веки наконец-то начали тяжелеть, когда поднялся шум. Вся Часовая Башня как с ума сошла, вернее те, кто находился здесь в это позднее время как с ума сошли. Крики, угрозы и всё подобное сыпались со всех сторон.

Уведомление о срочном вызове опоздало лишь на мгновение. Там не было ничего о том куда и зачем, что было странно, но она стала Силовиком не для того, чтобы задавать вопросы. Так что, быстро собравшись, она отправилась на место встречи.

Призвали всех Силовиков, что находились в Лондоне или в окрестностях, и мало того вызвали элитных-магов из батальона 'Крон', что находился под командованием самой Маршала-волшебника Лореляй Бартомелой. Она бы подумала, что началась война со Святой Церковью, но сюда же скоро прибежали ведущие исследователи и профессора из Департамента Духовных Заклинаний. И честно сказать лучше бы они на войну отправились, то, для чего нужны специалисты по духовной магии явно очень плохо пахнет.

От момента, как она получила уведомление до момента, когда она уже сидела вместе с остальными в самолёте Ассоциации и смотрела в след удаляющемуся Лондону прошло не больше получаса, что было абсолютным рекордом.

Базетт ожидала, что полёт затянется, но, когда она поняла, что они летят не в сторону моря, а в глубь острова, её впечатление об этой миссии ещё больше ухудшилось. Вот только, когда увидела куда, они летят, то поняла, что была слишком оптимистична. Внизу был ад. Она никогда не могла сказать является хрупкой или впечатлительной барышней, той, кто вырос среди гордых воинов-магов Ирландии это просто чуждо, но это... Это было слишком даже для неё. Ещё недавно мирно спящий городок пылал не хуже преисподней, пламя поднималось неестественно высоко, на десятки, а то и сотни метров переплетаясь в извивающиеся фигуры, что были очень похожи лица в агонии.

— Что это за срань такая?! — Воскликнул её сосед и коллега по корпусу.

— Мы точно не знаем. — Ответил один из профессоров Департамента Духовных Заклинаний. — Эта штука появилась лишь полтора часа назад, и уже превратила половину города в это. Но предварительно это духовный демон страж, что сошёл с ума. Очень мощный демон страж, кажется, кто-то провёл человеческие жертвоприношения для того, чтобы создать такого.

Духовный демон страж, да? Она слышала о таких — из эха человеческой души создаётся страж болванчик, который охраняет определённого человека, желательно родственника жертвы, на этой территории от любого магического урона. Раньше такое было популярно у совсем свихнувшихся семеек магов, там каждый новый глава считал за радость принести в жертву своего брата или сестру, избавляясь от конкурента и защиту дома увеличивая. К счастью, с изобретением пороха такие шутки стали стремительно терять популярность. Чтобы пробиться сквозь такую защиту нужно немало попотеть, но сейчас таким никто не занимается, ведь от обычного мирского урона демон не защищает. Разумеется, это запрещено Ассоциацией магов, правда не по доброте душевной в попытке защитить души невинных, а из-за вполне прагматичных вещей. Таких, как можно было видеть в окошко.

— Если так продолжится живыми на этой земле не останется никто. Это не удастся скрыть или замолчать, уже завтра весь мир узнает об этом. Часовая Башня не может просто так оставить такое, так что кто бы это не сделал на него уже объявлена охота.

Дальше началась привычная любому Силовику процедура зачистки. По очереди все они спрыгнули с самолёта на высоте нескольких километров, чтобы приземлиться в разных частях города и начать уничтожать эту духовную сущность. Весь этот огонь представлял собой одного большого духовного демона, которого предстояло расчленить, а потом полностью уничтожить.

Что ж, по крайней мере ей больше не нужно беспокоится о квартире на завтра.

* * *

Когда он пришёл в себя, всё вокруг полыхало огнём...

Ужасных пожар. Он плохо помнил сам момент взрыва и был ли это взрыв вообще. Его тётя попросила его выйти во двор и выключить полив газона, а после весь мир перевернулся...

Знакомый с детства город, объятый бушующем пламенем, превратился в пепелище и выглядел не лучше, чем картины ядерной войны с плакатов.

Больно дышать. Казалось, что вместо воздуха он вдыхает само пламя...

Крики людей сгораемых дотла... После взрыва он потерял сознание, а очнулся уже здесь. Если бы не знакомые лица, что пытались спастись он бы решил, что попал в саму преисподнюю. Огонь перекинулся на соседние дома, и теперь вся улица пылала словно погребальный огонь им всем...

Он шёл...

Он не знал куда или зачем, но он шёл. Вся улица купалась в объятиях пламени...

Падая и поднимаясь, он уже давно потерял счёт времени в отчаянном желании спастись. К счастью, даже самый страшный пожар не может длиться вечно.

Когда ночь подошла к концу, небо стало освещаться лишь хмурым солнцем, а не гигантскими языками пламени. К тому времени под натиском огня большинство зданий давно рухнули.

Вокруг него не было ничего живого. Ничего целого или хоть как-то сохранившегося. Лишь пепел и пламя.

Единственный уцелевший...

Возможно, он шёл в удачном месте или сам Бог приглядывал за ним, Гарри не знал этого. Но единственное, что он понимал с какой-то сверхъестественной уверенностью, это то, что вокруг него не было выживших, в этом маленьком филиале ада на земле выжил лишь он.

Но это мало волновало его сейчас, ведь единственной его мыслью было желание жить. Оставаться среди догорающих обломков было опасно поэтому, он, борясь со своим непослушным телом, с трудом встал и начал искать путь к спасению. Это место не могло поглотить весь мир, где-то там вдалеке обязательно было безопасно. Он верил в это.

Но спасения не было. Как бы он ни старался, как бы далеко не шёл, он не видел ничего кроме красного объятого огнём мира.

Он упал... У него больше не было сил двигаться... Было ли это из-за нехватки кислорода или его тело просто отказалось идти дальше он не знал. Да его и не волновало это если честно.

Несмотря на то, что он был лишь ребёнком, даже он был способен понять, что чудеса крайне редко встречаются. То, что он был жив до сих пор никак кроме чуда не назвать, а два чуда подряд было слишком даже для самых смелых фантазий.

Всё, что ему оставалось это лежать и смотреть за затянутое серыми тучами небо, так характерное для Туманного Альбиона. Он хотел бы чтобы пошёл дождь, чтобы хоть как-то освежить мир вокруг, но он всё никак не начинался.

Сквозь копоть чёрного дыма проглядывали горы щебня и обгоревшие остатки зданий. А возле них можно было разглядеть почерневшие и скрученные в агонии тела.

Он попытался глубоко вздохнуть, но это лишь вызвало приступ кашля, который всё никак не хотел заканчиваться.

В глазах темнело, улицы размывались... Лишь луна, что всё ещё боролось с наступающим днём парила прямо над ним. Несмотря на то, что уже наступил рассвет, и пожары в основном стихли, луна по-прежнему отливала алым цветом.

Гарри поднял руку в тщетной попытке дотянуться до единственного, что он видел. В тщетной отчаянной попытке спастись.

Внезапно в его узкий мирок ворвалась сверхновая. Его рука, которую он уже не мог держать внезапно была схвачена. Мягкие девичьи пальцы крепко держали его, не давая руке упасть на землю.

— Селла, тут есть выживший! Скорее сюда! — Звонкий голосок пронзил тишину пожарища.

— Держись, не умирай!

Это была девочка в фиолетовой рубашке с длинными рукавами и с светло-фиолетовым шарфом, на вид едва старше него. У неё прекрасные белые волосы и глаза цвета спелой вишни.

Она нависла над ним и что-то продолжала говорить, но уже не слушал... или не мог услышать. Последнее что он увидел перед тем, как темнота заволокла всё его зрение это — её лицо, переполненное тревогой, что нависло над ним. А потом пошёл дождь.

* * *

Гарри проснулся от вспышки света, хотя назвать так свет солнца что пробился через окно было преувеличением, но всё же. Он лежал на успевшей стать знакомой болезненно белой койке в общей палате. Сюда поместили выживших в той катастрофе. Привычным подслеповатым движением Гарри нащупал очки на соседней тумбочке и надел их чтобы через мгновение мир снова стал чётким.

На каждой из соседних коек лежали люди, перевязанные и стонущие от боли. Гарри было немножко стыдно, что он лежит среди них. Ведь на нём не было ни одной царапины.

Он попытался отвлечься от этой картины. За окном везде куда только мог упасть взгляд было лишь бескрайнее лазурное небо. Впервые со дня трагедии дождь прекратился. Гарри был рад этому, но ему всё же было чуточку грустно.

Гарри понимал, что ни его тётя, ни дядя, ни даже не его кузен не придут к нему. Возможно, тётя и дядя не были так же добры к нему как к Дадли, но они были его семьёй, единственной семьёй которая у него была после смерти родителей в автокатастрофе. Возможно, Дадли был и противным иногда, но он был его братом, пускай и двоюродным. Он любил их, а они любили его, хоть их забота иногда странно проявлялась.

Теперь их нет. Гарри не плакал в подушку по ночам, как это делали в мелодрамах, которые смотрела тётя Петунья, у него просто не текли слёзы. Но ему было грустно, невероятно грустно и одиноко. В моменты своей бессонницы по ночам он начинал винить себя, возможно если бы он вернулся к дому, пробрался в их гостиную, быть может он смог спасти кого-нибудь. Может Дадли решил выбежать на улицу подшутить над ним и был жив или тётя отошла в ванную и смогла пережать пожар. Если бы он вернулся к дому... он мог бы спасти кого-нибудь...

Эта катастрофа была очень странной, насколько он узнал в каком-то доме в их районе взорвался газ или что-то вроде того, а после огонь перекинулся на соседние дома. Чуть ли не на все соседние дома в квартале разом! А после огонь перекинулся на другие кварталы и к полуночи половина города пылала. Не удивительно, что во всей Великобритании объявлен общенациональный траур, количество погибших ещё уточняется, но даже предварительно счёт идёт на тысячи...

Вокруг него было множество таких же как он детей, что потеряли всё в этом пожарище. Многие из них были замотаны в бинты чуть меньше, чем полностью, у кого-то не хватало руки или ноги. Гарри с абсолютно целой кожей смотрелся белой вороной. Хоть он понимал, что это неправильно, но ему было стыдно.

Он провёл в этой больницы уже много времени, он не мог не думать, что с ним будет дальше? Попадёт ли он в приют или же останется в этой палате навсегда. Но однажды она пришла к нему.

Светловолосая девочка в фиолетовой рубашке, та, что спасла его, и та о которой он думал, что это была игра воображения. Она была лучом света в его хмурой палате, той, что помогла ему не так зарыться в себе.

Она приходила вместе со своей служанкой, которая, как ни странно, выглядела почти как её старшая сестра. Девочка садилась на краешек кровати, и несмотря на её акцент они болтали обо всём на свете, Иллии было интересно абсолютно всё. Её глаза сверкали от восторга, когда он рассказывал о том, как ухаживал за газоном, или о том, как жарил бекон для своего дяди. С ней было очень сложно оставаться хмурым или поддаться депрессии.

Когда она пришла в этот раз она была на удивление серьёзной, а её бровки симпатично нахмурились.

— Слушай меня, Гарри, тебе очень повезло что тебя спасла именно я! — Она пригрозила ему пальчиком, и ему даже нечем возразить. — Но куда больше тебе повезло, что я заметила у тебя способности! Так что я связалась с дедушкой и получила добро.

Она на удивление грациозно встала и приподняв подол платья в лучших традициях аристократических семей совершенно серьёзно спросила.

— Я предлагаю тебе выбор, Гарри. Ты можешь остаться здесь и попасть в приют или же отправиться со мной. Я Иллиясфиль фон Айнцберн от имени моего деда, восьмого главы семьи Айнцберн, предлагаю тебе войти в нашу семью. — Видя его запутавшееся лицо она продолжила. — Иными словами мой дедушка возьмёт над тобой опеку, и ты отправишься со мной в Германию.

Что мог ответь маленький мальчик, только что потерявший всё, на предложение вступить в семью его новой подруги. Разумеется, он был согласен.

— Вот как, я рада. — Иллия попытавшись как можно незаметнее облегчённо выдохнула. Однако, он вновь собралась и была серьёзна. — Но ты должен знать, что мы необычная семья. Став одним из нас тебе придётся полностью отречься от всех своих прошлых семейных связей, кровных или нет.

Она напряжённо смотрела на него, но он вновь сразу согласился. Ему не хотелось отрекаться ни от своих тёти и дяди, ни даже от родителей, которых он не помнил, но... между мёртвой старой семьёй и новой, он без колебаний выберет последнее.

— Хорошо! — К Иллии вновь вернулось её радостное настроение и официальная леди, что была перед ним ещё миг назад исчезла, уступив место жизнерадостной девочке. — Тогда быстрее собирайся, мне натерпится показать тебе наш замок. Селла, не стой там, помоги нам!

Её служанка покорно подошла и проворчав что-то начала споро собирать мои вещи. Ну то, что можно было назвать вещами.

— Постой, а что ты имела ввиду, говоря под моими способностями?

Почему-то его заинтересовал этот вопрос. Быть может ему не хотелось быть выброшенным если их у него всё же не окажется?

— Ах, да, совсем забыла. — Её бровки снова нахмурились, а после она прошептала несколько слов. — Begrenztes.

Вместе с её шёпотом, он почувствовал что-то. Это было на вроде дуновения ветерка, но окно было закрыто, тут не могло быть ветра.

— Госпожа Иллия, воздержитесь, пожалуйста, от использования магии в таком людном месте. Ваш дедушка будет не рад проблемам с Ассоциацией. — Проворчала Селла, не отвлекаясь от собирания пожитков.

— Прости. — Иллия лишь извиняющее улыбнулась.

— Магии?

— Именно! Ты маг, Гарри. Маг, понимаешь? — Она сказала это на полном серьёзе, торжественным тоном.

Гарри слабо в это верилось, но... кем ещё мог быть тот, кто выжил в том аду?

* * *

— Добро пожаловать в земли Айнцберн, в Ледяную Утопию нашей семьи.

Гарри навсегда запомнит эти слова, что произнесла Иллия, когда они наконец добрались. Его новый дом. Когда эти слова были произнесены он не понял почему ледяная утопия? Но стоило лишь немного углубиться в этот хвойный лес, в котором было сложно найти дерево, что было бы тоньше в обхвате нескольких метров, как слово ледяной стало понятно.

Даже если забыть об откровении о магии это место действительно напоминало кусочек сказки, оторванный из какой-то истории. Сказка о Кае, Герде и Снежной Королеве возможно? Сейчас был август, но здесь в этом удивительном месте была зима. Гарри подумал, что он спит, когда осознал, что чем дальше они проезжают в лес, тем холоднее становится, а вскоре и вовсе пошёл снег. Вся округа замка была царством зимы и метровые сугробы стали обыденностью.

— Ты, наверное, удивлён такой резкой сменой погоды, но не волнуйся ты привыкнешь. — а потом прошептала себе под нос. — надеюсь.

Сам замок был очень похож на картинки, что он видел на марках, когда разбирал письма дяди. Когда Иллия сказала, что она живёт в замке он ожидал крепость, обнесённую величественными стенами, узкими бойницами и подъёмными воротами, но ничего такого не было. Но не сказать, что он был разочарован, это место... это больше походило на дворец чем на крепость.

Как только они добрались у самых врат, а по-другому назвать эти массивные двери у него не получалось, их приветствовала девушка в белоснежном костюме горничной с капюшоном из-под которого выбивались две волнистые пряди белоснежных волос. Она выглядела в точь-точь как Селла, единственное, чем её можно было явно отличить от Селлы это грудь. Не то чтобы Гарри это волновало, но это была самая большая грудь, которую он когда-либо видел и даже просторный наряд служанки не мог скрыть её. Он даже недоверчиво покосился на Селлу пытаясь понять, как же так вышло.

— Что? — Та явно заметила его оценивающий взгляд и слегка смутилась.

— Ах нет, ничего.

— Кажется юному избраннику Иллии больше нравится большие размеры. — Наконец подала голос служанка, что встречала их. Как ни странно, хоть она и сказала такие смущающие вещи, её лицо никак не изменилось. Оно всё так же оставалось пустым, лицом куклы.

— Что, о чём... — Селла прервалась на полуслове прежде, чем её настигло озарение и она прикрыла рукой свою грудь в попытке защититься от взглядов.

— Ах, простите, кажется, произошла ошибка... — Гарри попытался исправить ситуацию, но...

— Разумеется. Избранник юной госпожи и не мог сказать ничего другого. Но госпожа ещё растёт в отличие от некоторых.

Селла бурно покраснела, что было особенно заметно на белой коже без какого-либо следа загара.

— Ничего она не маленькая!

Служанка уже открыла рот, чтобы ответит на колкость, но неожиданный голос Иллии прервал их.

— Селла, Лизритт хватит ваших ссор. — Было видно по тому, как она нервно перебирала пальцами или расправляла несуществующие складки на одежде, что она явно не в своей тарелке.

— Прошу простить, госпожа. — Та, кого назвали Лизритт, поклонилась. — Господин Джубстахейт ожидает вашего прибытия, прошу за мной.

Внутри замок оказался ещё богаче чем он себе представлял, возможно это не был вверх роскоши, но для Гарри, который всю сознательную жизнь провёл в чулане под лестницей это всё равно казалось сказкой.

Им даже не дали переодеться или отдохнуть с дороги, Лизритт сразу же повела их по коридорам, украшенным различными картинами, которые выглядели очень старо. Но вскоре она привела их в небольшой зал.

— Не волнуйтесь, госпожа Иллия, я уверена, господин Джубстахейт по достоинству оценит ваш выбор. — Ободряюще произнесла Селла и тепло улыбнулась Иллии.

— Мы сообщим господину, ожидайте пожалуйста здесь. — В противоположность голос Лизритт был пуст и холоден. Если бы Гарри сказали, что она робот из будущего то он бы поверил.

С этими последними словами, они обе удалились, оставив их наедине.

Гарри было слегка неловко, всё же это был первый раз, когда он остался с ней наедине, да и вообще первый раз, когда он наедине с девочкой. Он не знал о чём говорить.

— Ты волнуешься? — Спросил он самое очевидное.

Иллия слабо вздохнула.

— Это так заметно?

Гарри не оставалось ничего кроме как почесать затылок.

— Прости, просто разговор с дедушкой... я понятия не имею как он отреагирует.

Эти слова заставили Гарри слегка напрячься.

— В смысле?

— Ну понимаешь, я самовольно решилась принять тебя, почти ничего о тебе не зная. Я, конечно, спросила разрешение у него, и он дал добро, но кто знает, что он может сказать, увидев тебя.

Эти новости заставили его сердце замереть и упасть куда-то в область желудка, возможность того, что его просто выгонят его из этого дома, как только увидят, ещё не приходила ему в голову. Он даже и не думал сомневаться в словах Иллии о том, что они теперь семья. Но... он всё ещё сомневался, что он маг, как он сказала. В нём всё ещё были сильны сомнения, а вдруг это ужасная ошибка? И сейчас только взглянув на него её дедушка поймёт, что он недостоин и откажется от него.

— Не волнуйся. Я уверен, что всё будет хорошо. — Гарри взял руку Иллии, стараясь придать уверенности, которую сам не ощущал. Её пальцы слегка влажным и очень тёплыми.

— Надеюсь на это. Гарри я... — Договорить она не успела, двери распахнулись.

Первое, что он увидел это старца. Его можно было принять за доброго волшебника из сказок, что так не любила его тётя. Длинные и абсолютно седые волосы, мягкая борода и приятное лицо почти без морщин делали его едва ли не точной копией волшебника с открыток. Однако, одет он был не так как волшебник, он носил белый костюм с золотой окантовкой, что было бы не стыдно одеть принцу крови несмотря на то, что он явно был уже не молод, но на нём этот костюм смотрелся очень органично. Но больше всего выделялись в его внешности его глаза. Темные словно омут самых тайных тайн, переливающиеся словно море в солнечный день, казалось, он видел его, Гарри, насквозь, что от него ничего нельзя было утаить.

— Я вернулась, дедушка. — Произнесла Иллия самым формальным тоном из всех, что он от неё слышал и изящно приподняв платье поклонилась.

— Ох. — Прошептал Гарри, поняв, что слишком засмотрелся и быстро склонил голову.

Гарри не смел поднять голову пока этот старик не заговорит, но он молчал. А потом послышались шаги, старец прошёлся через весь зал, а после остановился прямо перед ним.

— Подними голову. — Его голос был совсем не тем, что он ожидал, мягкий словно бархат, но в то же время твёрдый и привыкший повелевать.

Судя по удивлённому лицо Иллии она то же не ожидала такого тон от старика. Подняв голову Гарри впервые встретился с ним взглядом. И ему сразу же захотелось отвести глаза. Он не знал почему, но ему стало неуютно смотреть на него.

Но... Гарри не хотелось смотреться слабым в глазах Иллии. Всю его жизнь его задирал Дадли с дружками, в школе с ним никто не хотел дружить из-за этого. Но он нашёл друга, своего первого друга в её лице, и ему было почти физически больно думать о том, что она с жалостью или презрением посмотрит на него. Он не отведёт взгляд.

Они играли в гляделки несколько минут, что пролетели для Гарри мгновением, пока старик не улыбнулся одними кончиками губ и не произнёс.

— Как твоё имя?

— Гарри... — он вовремя опомнился, вспоминая предупреждение. — Просто Гарри.

— Тогда, добро пожаловать в земли Айнцберн, просто Гарри. — И посмотрев на него ещё несколько секунд он отвернулся от него и зашагал прочь. — Иллия позаботься о нём.

— Как пожелаешь, дедушка. — Хоть она и пыталась сказать это всё так же формально, но у неё с трудом получалось скрыть радость и облегчение в голосе.

Как только дверь за стариком закрылась она подбежала ко нему светясь радостью и улыбаясь схватила его за руку.

— Идём быстрее! Я покажу тебе наш замок! — Ему не оставалось ничего другого кроме как дать себя утянуть. И нужно сказать он не был против, а вовсе даже за. Наверное, поэтому на его лица была такая же дурацкая улыбка.

* * *

Мрачная каменная комната из удобств в которой было лишь ритуальный стол легко могла бы сойти за пыточную. Хотя сотни различных томов, стоящих в шкафах у стен несколько, разрушали это представление.

Посреди комнаты на каменной плите, изрезанной различными кельтскими рунами, лежал маленький мальчик, обнажённый по пояс. Его телосложение казалось настолько хрупким, что даже будь здесь маньяк-садист, то единственная эмоция, что он ощутил бы это желание накормить ребёнка.

И в это время седой старик, хотя и ни у кого из тех, кто видел его не повернётся язык назвать его так, движениями, что больше подошли бы роботу, наносил специальные руны на тело мальчика, время от времени окуная пальцы в стоящий рядом фиал с кровью. С кровью курицы, разумеется. Ибо куриная кровь в этом деле ничем не хуже человеческой крови не мага.

Мальчик время от времени вздрагивал, всё же лежать на холодном камне пока на тебе рисуют не очень приятно.

Наконец всё было готово. Все руны были нанесены на тело и теперь все вместе они образовали новой узор, в котором можно было узнать, как кельтские, так и скандинавские мотивы. Узор на теле мальчика начал мягко светиться бледно синим и переливаться в такт сердцебиению, и в ответ на это, словно резонируя, руны, что были вырезаны на каменной плите, на которой он лежал стали светиться в обратном порядке с рунами на теле мальчика бледно красным цветом.

Лишь спустя несколько томительных минут руны, нарисованные на его лбу, вспыхнули тускло жёлтым светом и стали мерцать, но не в такт сердцебиению мальчика, а словно следую своему, только им ведомому ритму.

Гарри, а это был он, лишь лежал, закрыв глаза из-за всех сил стараясь не шевелиться. Он совершенно ничего не ощущал кроме холода плиты.

Джубстахейт удовлетворённо кивнул, и скрестил ладони над сердцем мальчика. Он не пел заклинание или что-то вроде такого, нет, вовсе нет. Это была рунная магия и здесь не нужны слова. Так продолжалось лишь несколько минут и вскоре Джубстахейт убрал руки, а вслед за этим руны как на теле, так и на плите погасли.

— Вставай. — Пустой голос пронёсся по комнате разрушая атмосферу таинственности.

Мальчик неловко открыл глаза и уставился на него расфокусированными глазами.

— Иди к Селле, и скажи, чтобы вымыла тебя и накормила.

Мальчик смог только заторможено кивнуть выйти из комнаты, где к нему сразу подлетела заботливая служанка. После этого Джубстахейт присел в кресло, ему нужно было обдумать, то, что он узнал о мальчике.

Его происхождение — это 'удача'.

Его элемент — Эфир.

Его количество магических цепей — двадцать семь.

И... мальчика, когда-то успели проклясть и физическим воплощением этого проклятия является шрам на его лбу.

* * *

Почти на следующий день после ритуала, в котором Гарри понял чуть меньше, чем ничего, старик пригласил его к себе в кабинет.

— Гарри, ты знаешь почему наша семья так знаменита? — после его отрицательно движения головой господин Ахт продолжил. — Нет? Что ж я расскажу тебе, мы известны как самые жуткие фанатики из всего подлунного мира. Разумеется, в мире было не мало семей или просто одиночек, что страстно чего-то желали, многие клали свои жизни и жизни всех своих потомков ради достижения какой-то цели. Жизни чужих людей и нелюдей и вовсе не принято считать. Но наша семья превзошла их всех. Вот уже десять веков, семья Айнцберн возводит из кровоточащих тел врагов и друзей лестницу к небесам, лестницу к тому, что утратили многие годы назад.

— Я расскажу тебе как устроен этот мир, Гарри. В мире магов, и не только в нём, всегда правит сильнейший. Тебе уже объясняли основы магии, скажи мне, кто является самым могущественным из людей в подлунном мире?

Гарри лишь задумчиво закусил губу. Господин Ахт лишь терпеливо смотрел на него ожидая ответа.

— 'Королева Часовой Башни'? Или может директор Атласа?

— Леди Бартомелой, безусловно является одним из самых влиятельных магов в мире, и одной из самых талантливых так же. Но есть несколько человек, одного слова которых в большинстве случаев хватит, чтобы пошатнуть её власть. Это волшебники, Гарри.

— Волшебники?

— Да, как тебе рассказывали маги и волшебники — это разные вещи.

— Но я так и не понял, в чём разница. — Гарри смущённо пробормотал.

Он ожидал, что старик Ахт разозлиться, но тот лишь терпеливо продолжил.

— Общепринято считать, что магия, чародейство или колдовство есть искусственное изменение таинства, чудо. Это не совсем верно, магия, как и большинство вещей в этом мире подчиняется закону 'Равноценного обмена'. К тому же у неё есть очень жёсткое ограничение, ведь магия — это способность воспроизвести то, что можно реализовать научным путём, вне зависимости от времени и средств.

Гарри с трудом поспевал за дедушкой Ахтом, но даже если чего-то не понимал всё равно старался запомнить.

— Волшебство же принципиально отличается от магии. Магов можно сравнить теми, у кого в руках специальный инструмент, да он хороший, если маг будет достаточно талантлив, то он сможет сделать много невероятных вещей с ним, но как бы он не старался ему никогда не выйти за функционал инструмента, не выйти за определённые правила. Волшебники это те, кому не нужен инструмент, он творят истинные чудеса плевав на любые правила или ограничения.

Это было... завораживающе. Волшебство похоже и правда невероятно.

— Волшебство, истинное чудо, то, чего невозможно достичь силами современных знаний. Способность творить невозможное — это чудо, названное Истинной Магией. Ты уже знаешь об Акаши, не так ли?

Гарри утвердительно кивнул, Акаши — спираль истока, место откуда исходит всё в этом мире и место куда всё возвращается, безграничные знания обо всём.

— В настоящее время известно пять Истинных Магий: отрицание небытия, контроль параллельных миров, прикосновение небес, неизвестная четвёртая магия и Путешествие во Времени. И все их создали люди, достигшие Акаши.

Это было просто невероятно, одни только названия заставляли сердце Гарри биться более быстро. Он и раньше внимательно слушал, но теперь просто ловил каждое слово.

— Наша семья, когда-то очень давно, владела волшебством. Третья Истинная магия, Прикосновение Небес, была создана семьёй Айнцберн.

— А в чём она заключалась? — Даже не глядя в зеркало Гарри мог сказать, что у него горели глаза. Господин Ахт, видя это лишь довольно улыбнулся, едва ли не впервые на его памяти.

— Материализации Души. — Видя его непонимающее лицо он пояснил. — Чтобы тебе было проще понять можешь называть это воскрешением мёртвых, хотя наша магия и куда более могущественна.

— Воскрешение... мёртвых... — Это что-то невероятное, что-то о чём Гарри и подумать не мог. Это просто... чудо.

— Многие люди во все эпохи стремились достичь бессмертия, но никто так и не смог достигнуть его. Были лишь жалкие имитации жизни на вроде Мёртвых Апостолов. Никто, пока этого не сделала наша семья. Ожить после смерти почти невозможно, как только мозг и тело уничтожены, невозможно вернуть рассеивающуюся душу человека, никакая обычная магия не может вернуть тело. Даже если маг сумеет поместить душу в новое тело, оно заведомо будет хуже оригинала, или же сама душа начнёт разлагаться, что куда более ужасно. — Джубстахейт провёл рукой по бороде. — Есть несколько способов замедлить разложение, почти остановить его... но только почти.

Он покачал головой.

— Прикосновение небес — Истинная Магия, способная остановить неизбежное рассеивание души, больше не имеющей якоря в этом мире, и, по существу, переносит на новый уровень существования в развитии форм жизни. Материализованная душа примет форму, согласно 'генам души', иными словами, своим воспоминаниям.

— Я не очень понял, как, но я думаю, что это просто удивительно! Просто невероятно, что наша семья владела этим чудом, не знаю почему, но я даже чувствую гордость.

— Я тоже, Гарри. — Господин Ахт во второй раз улыбнулся, что произвело эффект не меньше Истинной Магии. — Но мы утратили его, никто уже не помнит, как и почему, но мы лишись величайшего чуда.

— Мы ведь пытались вернуть его?!

— Разумеется. С момента потери мы почти семьсот лет безуспешно пытались вернуть утраченное волшебство.

— И вернули?!

— К сожалению, нет. Но триста лет назад, мы наконец смогли найти способ достижения, наша семья создала войну за Святой Грааль.

— Святой Грааль? Тот самый?!

— Нет, мы назвали её так, ибо это поистине невероятный артефакт, если его вообще можно назвать артефактом. Наш Святой Грааль, что может исполнить любое желание, даже желание нашей семьи. Но война за Святой Грааль, не просто так называется войной, множество магов со всего мира отправляются в бой чтобы исполнить свои заветные желания.

— Но мы же победим, ведь так?

— С момента создания, прошло уже четыре войны за Святой Грааль. Мы проиграли во всех.

— Но как же так... ведь это мы создали это чудо, и мы нуждаемся в нём больше всего!

— Так и есть, но алчность людей неостановима, а среди нашей семьи никогда не было по-настоящему боевых магов. В прошлой войне мать Иллиясфиль, Айрисфиль, представляла нашу семью, и она навсегда осталась на том поле боя. В грядущей пятой войне, Иллия будет представлять нас.

Сердце Гарри будто сжала холодная рука, сама мысль о том, что Иллия отправится на войну, в которой Айнцберн никогда не выигрывали пугала до дрожи.

— Но как же так? Почему именно она? Она же просто маленькая девочка!

— Ты недооцениваешь её. Но ты прав, мы потерпели четыре унизительных поражения, в каждом из которых погиб мастер, представляющий нашу семью. Именно поэтому я и позволил Иллии взять тебя в нашу семью от моего имени.

— Я буду мастером Айнцберн?

— Возможно, будет зависеть от твоих успехов. Но твоя цель, твой долг этой семьи — это стать карающим мечом Иллиясфиль, стать её щитом, что защитит её от бури грядущего. — Джубстахейт фон Айнцберн внимательно посмотрел на него своими переливчатыми глазами, вызвал дрожь у Гарри. — Ты можешь отказаться, я не могу заставить тебя проливать кровь против твоей воли. Тогда я верну тебя в Британию, стерев память, а Иллиясфиль отправится туда в одиночку.

— Я согласен! — Гарри даже не нужно было думать, вернуться туда, где его никто не ждал и бесполезно прожить остаток жизни или защищать его единственного друга, разве тут может быть иной выбор? — Я обязательно стану мастером Айнцберн, и добуду Святой Грааль!

Господин Ахт долго смотрел на него, прежде чем его ладонь опустилась на голову Гарри, и он растрепал его волосы.

— Хорошо. Тогда, не подведи свою семью, Гарри фон Айнцберн.

* * *

Базетт нервничала, хотя и пыталась скрыть это за её привычным пустым выражением лица и официальном костюмом, который она стала носить, когда стала Силовиком Часовой Башни. Сложно было не нервничать, когда она стояла прямо перед воротами в земли Айнцбернов, чья репутация была пугающей даже среди старых семей Ассоциации. Ещё бы, семья магов, чьему личному кладбищу позавидуют большинство Апостолов-Прародителей, те, что во второй десятке так чуть-ли не вместе взятые.

Девушка в очередной раз прокляла свое невезение — вот почему из всего корпуса Силовиков письмо с просьбой прибыть в эти промёрзшие земли пришло именно ей! Ей ещё определённо было рано умирать, она ещё даже не приступила к выполнению своей мечты. Да и... да пусть черти дерут этих немецких алхимиков, у неё даже мужчины никогда не было! Угораздило же её проявить себя при зачистке того демона-духа.

В другой момент она стыдилась бы таких мыслей, но сейчас, когда она шла через лес, покрытый метровыми сугробами к замку покрытому барьерами и ловушками так плотно, что ей было даже тяжело дышать, решила сделать себе поблажку.

Ауууууу!

Пусть она и была профессиональным магом на службе Часовой Башни, но она, всё ещё оставалась лишь обычным подростком, так что она не смогла сдержаться и вздрогнула от внезапного волчьего воя. Вздрогнула, потому что звук был почти потусторонним.

— Не волнуйтесь, мисс МакРемитц, стражи не нападают на гостей семьи. — Абсолютно лишённым каких-либо эмоций произнесла, очевидно, гомункул, которая представилась как Лизритт, и теперь сопровождала её до замка.

Её нечеловеческая грация и пустой лицо тоже не доставляли Базетт душевного спокойствия. А её слова о стражах и вовсе звучали как угроза, дескать пойдёшь против хозяев и у местных волков будет сытный ужин.

Лишь с очень большим трудом Базетт, смогла изгнать из головы мысли о том, как оборотни обгладывают её кости и сохранить уверенную маску на лице. А когда внезапно поняла, что полностью заблудилась в этом лабиринте из дорожек, то решила, что точно не хочет прорываться боем из этих земель.

— Прошу проходите, я сейчас же сообщу господину Джубстахейту, что вы прибыли. — С этими словами служанка поклонилась и ушла куда-то в глубины замка, оставив гостью посреди просторного холла, вскоре после того, как они наконец дошли до замка.

По счастью долго ждать и накручивать на себя сверх меры не пришлось, так как не успел снег на её одежде окончательно растаять, как служанка появилась снова и попросила следовать за ней. Идти пришлось достаточно далеко, чтобы Базетт снова удивилась размерами замка. Хоть маги редко живут в скромности, но ЭТО было уже совсем другой уровень. Казалась каждая мелочь в замке было либо бесценным артефактом, либо просто ценной старинной вещью. Это не могло не восхищать, хотя, с другой стороны, от семьи алхимиков с более чем тысячелетней историей другого и не ожидалось.

— Прошу сюда, мисс МакРемитц. — Служанка открыла искусно выделанную, но даже на вид переполненной магией дубовую дверь.

Наконец она прибыла. Джубстахейт фон Айнцберн, был здесь, он стоял, заложив руки за спину и смотрел в окно. В другой раз Базетт это показалось бы забавным, такая театральность, но как только он повернулся, и она поймала его взгляд всё на что её хватило это лишь сглотнуть и попытаться не отступить назад. Ещё секунду назад, перед ней был лишь седой старик, но теперь утонув в проницательном свете его глаз, она могла сказать, что перед ней существо куда более могущественное чем дано обычному пускай и очень талантливому магу. Он не пытался подавить взглядом или выпустить свою магию, ничего такого, только ровный взгляд мерцающих глаз. Но... она не могла остановить свои мысли от того, что она кролик перед удавом.

Единственный раз, когда ощущала нечто подобное, это когда она встретила одного из двадцати семи Мёртвых Апостолов. То же нечеловеческое давление и неосязаемая аура власти, единственное отличие — это то, что от старика не веет безумием и жаждой крови.

— Наследница семьи Фрага, потомок героя. — Его голос, столь же холодный, как и погода вокруг замка, наконец вывел её из оцепенения.

— Д-да. — Она прокляла себя за то, что её голос дрожал, но ничего не могла с собой поделать.

— Как ты уже догадалась у меня есть работа для тебя.

— Работа? Мне казалось, что у меня уже есть одна. — Базетт, кое-как уже взяла себя в руки, и уже спокойно анализировала ситуацию. Всё же даже если ей придётся умереть здесь, то этого старика она с собой забрать успеет. Не зря она стала наследницей Фрагараха — Колющего Кинжала Бога Войны.

— Я написал письмо заместителю директора Часовой Башни, она дадут тебе столько отпуска сколько необходимо.

Это было плохо, если даже леди Бартомелой, дала добро, то у неё почти не остаётся выбора. Но будь она проклята если будет убивать как послушная собака на службе у этих алхимиков, как Убийца Магов.

— Наверняка ты думаешь, что ты нужна нам как замена Убийце Магов. — Казалось его глаза видят её насквозь. Несколько капель пота прокатились по её спине. — И ты права.

Дьявол.

— При всём уважении, но я не...

— Не хочешь быть ручным убийцей. — Его на удивление ещё более холодный и без эмоциональный голос прервал её. — Мне не нужна чужая кровь на твоих руках. Мне нужны твои навыки в пролитии этой крови.

Если он не хочет, чтобы она проливала кровь, но ему нужны её навыки, значит, ему нужно чтобы она обучила кого-то, кто будет эту кровь проливать.

— Верно.

'Я что это в слух сказала?!' — Мелькнула паническая мысль.

— Подойди сюда, Фрага. — Айнцберн отвернулся и снова уставился в окно.

Её не оставалось ничего другого кроме как, подчиниться. Так что, слегка преодолев себя она встала рядом с ним, всё косо на него посматривая и уставилась в окно.

Промахнуться с целью, было довольно проблематично, так как прямо под окном был мальчик. Мальчик с непослушным тёмными, почти смолянисто чёрными волосами, которому на вид нельзя было дать больше девяти лет, неуклюже размахивал копьём, что было раза в два длиннее его под надзором какой-то служанки, очевидно очередного гомункула.

— Мне нужно, чтобы ты подтянула его до стандартов твоего корпуса. — Всё так же, не поворачиваясь к ней произнёс старик.

— Его?! Он же совсем ребёнок! Вы хоть знаете, какие стандарты у Силовиков? Даже я с трудом смогла попа... — Она осеклась недоговорив, встретив холодный взгляд Айнцберна, который просто заставил её замолчать.

— Я знаю о твоём корпусе куда больше, чем ты думаешь, Фрага. И я не сказал, что это нужно сделать за полгода. У тебя есть достаточно времени.

— Пусть даже так, я... — Она нервно несколько раз сжала и разжала руки, покрытые перчатками. — Простите, но я не хочу провести свою жизнь обучая мальчишку.

Страшно хотелось зажмуриться от неизбежности наказания, но она была гордой наследницей Кухулина, и даже если будет бой, она не опозорит имя своей семьи. Но эти мерцающие глаза... они, казалось, просто погребли её под слоем презрения.

— Понимаю. — Его ответ заставил её выдохнуть, и она с удивление обнаружила, что задержала дыхание. Но его дальнейшие слова снова сбили её с толку. — Ты всё же маг, а всякий маг стремится к своей собственной цели. Назови мне свою цену Базетт Фрага МакРемитц, и ты получишь её.

Ей не хотелось думать о его словах, хотелось отказаться, развернуться и уйти, но... возможно это был её шанс? Может сама судьба свела её с этой семьёй, чтобы она исполнила свою мечту? Это было глупо, она знала это, пускай она и выросла в маленькой деревеньке среди своих родственников, но она прожила в Лунном мире достаточно, чтобы знать, что нельзя доверять свои тайны другим магам, особенно такие личные тайны, но...

— У... у меня есть мечта... — Она снова начала нервно сжимать кулаки, и её хотелось провалиться под землю, но...

Джубстахейт фон Айнцберн, лишь терпеливо смотрел на неё, никак не выразив своего нетерпения или недовольства чем ещё больше смутил её. Наконец, она решилась.

— Я хочу ... — Ей потребовалось несколько минут, чтобы хоть как-то сформулировать свою мечту, и теперь, она стояла и уперев взгляд в пол от смущения и сжав кулаки до хруста кожи перчаток, ожидала всего чего угодно, от насмешек до других условий, но не...

— Это приемлемо. — Обычный холодный тон Айнцберна вывел её из этого состояния, и заставил посмотреть прямо тому в глаза, которые на удивление на этот раз хоть и слегка давили, но, к счастью, не подавляли.

— В-вы правда можете это сделать?

— Скажи мне, Фрага МакРемитц, что ты слышала о войне за Святой Грааль?

* * *

Гарри, как раз занимался силовыми упражнениями, когда необычайно крупный филин прилетел и сел на ветку напротив него. От удивления он даже поскользнулся и упал голым торсом прямо в снег, будь неладна Наставница и её требование заниматься голым на улице ЗИМОЙ! С другой стороны, здесь всегда зима, и он уже забыл, что может быть другое время года.

Когда он наконец поднялся и взглянул на птицу, та всё так же сидела на ветке и держала какое-то письмо в лапах. Поймав его взгляд, птица глубоко ухнула.

— Это мне? — В ответ он получил лишь моргание её глаз.

Подойдя к птице, он решил проверить письмо на предмет неприятностей. Он всё ещё помнил тот раз, когда Наставница подсыпала ему в еду магическую отраву, а после того, как его ели спасли, заявила, что он должен всегда быть готовым к опасностям. В подлунном мире маги всегда ходят бок о бок со смертью.

Он закрыл глаза и посредством прикосновения заглянул внутрь конверта. И в тот же миг в его голове возник образ. Поток его жизненной силы смешался с маной окружающей среды пройдя через его магические цепи превратившись в прану. Он пропитал этот конверт ею проявив в голове полную трёхмерную картинку с основной структурой. Это не обычная бумага, скорее всего пергамент, но внутри лишь вложенный листок, так что ничего страшного. Однако, кто будет пользоваться пергаментом в нынешнюю эпоху?

Но кажется всё было в порядке и это лишь простое письмо, почему-то доставленное птицей. Хотя у разных магов разные фамильярны, так что это, наверное, дело вкуса.

'Мистеру Г. Поттеру, Германия, замок Айнцберн' — вот что было написано на конверте.

Не в силах перебороть интерес он вскрыл его.

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА 'ХОГВАРТС'

Директор: Альбус Дамблдор

(Кавалер ордена Мерлина I степени, Маршал-Волшебник Часовой Башни, Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной Ассоциации Магов)

Дорогой мистер Поттер!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства 'Хогвартс'. Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.

Искренне Ваш, Альбус Дамблдор!

Поттер... Никто не называл его так уже несколько лет, с того самого дня, как его приняли в семью Айнцберн. Несколько трудный мгновений он думал уничтожить письмо, чтобы никто о нём не узнал. Страх того, что его выгонят из-за него, был иррациональным, но это не делало его менее... страшным.

И постойте... Маршал-Волшебник?! Как леди Лорелей Бартомелой?!

Но вскоре он взял себя в руки и решительно отправился в сторону башни господина Джубстахейта. Лучше сразу прояснить ситуацию.

Найти его удалось без проблем он сидел за своим стол и перебирал какие-то бумаги. Гарри постучался и вежливо стал дожидаться пока на него обратят внимание.

— В чём цель твоего визита?

— Прошу прощения за то, что отвлекаю, но мне пришло письмо и, по правде сказать, я не знаю, что мне делать.

Гарри передал конверт старику Ахту, который тот, к удовольствию Гарри даже не стал проверять на наличие опасностей показав своё доверие ему. Несколько минут он изучал его, чтобы затем отложить его на стол и откинуться в кресле.

— Ты когда-нибудь слышал о Хогвартсе?

— Нет. — Гарри отрицательно помахал головой.

— Хм... — Старик нетерпеливо постучал пальцами по столу. — Про колдунов ты тоже не слышал нужно полагать.

Вопрос не требовал ответа, и Гарри лишь продолжил стоять, ожидая вердикта.

— Признаться я забыл об этом обществе, но вот оно похоже о тебе не забыло.

— Забыло?

— Верно. Когда Иллия нашла тебя я навёл справки в Часовой Башне, ты весьма знаменит в кругах этих колдунов.

— Я? Но ведь... — Гарри узнал о магии от Иллии и как он может быть знаменит среди них понятия не имел.

— Похоже тебя отправили мирским родственникам ещё в младенчестве. И теперь тебе предлагают стать студентом этой школы чародейства. — Старик снова откинулся в кресло. — Это несколько неожиданно, но может быть полезно. Я планировал, что Фрага обучит тебя всему необходимому, но из Часовой Башни настаивают на её возвращении и я не могу отказывать им вечно. К тому же я слышал, что в общества колдунов неспокойно, и это может стать отличной практикой для тебя. — Его глаза опасно блестели. — Нельзя стать великим воином, никогда не вступая в битву.

Его слова были жестокими, но предельно честными. Вся миссия Гарри как члена семьи Айнцберн это защищать Иллию и принести победу в грядущей войне за Святой Грааль, он знал это с того самого разговора. И в словах старика была истина, хоть он и старательно учился у Наставницы, но ему уже не хватает реального опыта. Но несмотря на это ему не хотелось уезжать, пускай он стал членом этой семьи лишь из сугубо прагматичных целей этой самой семьи, но он всё же один из них. Какие бы цели они не преследовали, он был частью их, он был Айнцберном.

— Однако, есть и минусы, о которых думаю ты и сам догадываешься.

Старик стал размышлять. Она молчал почти десять минут, прежде чем подвести итог своих размышлений.

— Думаю и тебе и мне предстоит подумать над этим приглашением.

— Мне?

— Да. Я решил, что во многом буду опирать на твою волю в этом вопросе. Здесь слишком много противоречий чтобы я смог сам правильно выбрать. Я даю тебе неделю на размышление. Через семь дней я хочу услышать твой ответ. А пока — Джубстахейт достал листочек и размашистым подчерком написал на нём что-то. — Возьми, возможно за чтением твои размышления пройдут легче.

* * *

По настоянию старика Ахта, Гарри отправился в библиотеку на третьем этаже замка, нужно сказать он редко сюда ходил, в основном из-за того, что почти всё время проводил с наставницей или Иллией, а вечером он всегда так уставал, что просто падал на кровать и наслаждался долгожданным сном.

Комната напоминала... библиотеку, как это не странно. Гарри ожидал увидеть пыльные свитки, тайное знание, что просто веет с почти рассыпающихся страниц тысячелетних талмудов о магии, но он точно не ожидал увидеть аккуратную стойку и насколько рядов шкафов безупречных книг, которые, казалось, только вчера вышли из типографии.

— Вам что-то нужно, господин Гарри? — Спросила его девушка, сидящая за стойкой.

Как и все гомункулы Айнцбёрн она выглядела словно старшая сестра Иллии, разве что у его подруги куда больше эмоций на лице. А эта девушка больше всего на свете напоминала говорящую куклу.

— Да, мне нужна... — Гарри порылся в кармане и достал листок с написанным на нём названием. — 'Мистерия Колдовства' Джона Батори, пожалуйста.

— Прошу подождать. — И не дожидаясь его ответа она встала и ушла в глубь стеллажей.

Её не было достаточно долго, чтобы Гарри заинтересовался первым стеллажом с книгами. К сожалению, выбор для него был не богатый, мягко говоря. Родным языком для Гарри был английский, и после того, как он переехал сюда, то ему в срочном порядке пришлось учить немецкий, иначе ему было почти не с кем поговорить и его никто не понимал. Разумеется, господин Ахт знал английский едва ли не лучше, чем сам Гарри — вот только Гарри был не настолько безумен, чтобы заходить к нему по вечерам поговорить по душам. Иллия так же знала английский, пусть не так хорошо, но более чем достаточно для простых разговоров, вот только у неё, как и него были свои занятия. Именно поэтому самым первым чему его начали учить, когда он был официально признан Джубстахейтом это немецкий. Селла была беспощадным учителем, ещё более беспощадным чем Наставница Базетт, так что уже через год он мог поддержать разговор или даже хоть и с куда большим трудом прочитать книгу по наукам. К несчастью его муки с языками на этом не закончились, так как его наставница была из Ирландии и являлась мастером кельтских рун, то закономерно он тоже начал их учить, Наставница казалось стремилась превзойти Селлу в том, чтобы научить рунам быстрее чем он освоил немецкий.

Так продолжалась достаточно долго, чтобы господин Джубстахейт вспомнил, что война за Святой Грааль будет проходить в Японии, и... и как следствие Селла срочно начала учить его ещё и японскому. Он думал, что руны это что-то сложное и даже магическое, но начав изучать японский понял, что руны древних кельтов лишь игрушки по сравнению с абсолютно чуждыми ему иероглифами.

Так что к одиннадцати годам Гарри свободно владел английским, бегло говорил по-немецки, мог переписать Фауста кельтскими рунами и с трудом, но мог лишь кое-как донести свои мысли по-японски с ужасным даже на его слух акцентом. Гарри ненавидел языки. Его ненависть к ним превратилась в ужас, когда Наставница объяснила ему что подавляющее большинство самых ценных книг о магии и вообще о подлунном мире в Ассоциации написано на различных вариациях латыни, или же на древних вариантах французского, немецкого или греческого, которые ему разумеется предстоит выучить, как любому уважающему себя магу.

Гарри ненавидел языки, но сейчас глядя на книги на стеллаже, он не мог не принять точку зрения Наставницы — он не мог прочесть и половины из тех книг что здесь стоит, а ведь это только ознакомительные. Но решив пока не задумывать об этом Гарри решил осмотреть те книги, что он понимал.

Первой на очереди оказалась знакомая Гарри 'Общая теория магии' — стандартное учебное пособие для маленьких и для магов в первом поколении. Признаться, он уже давно затёр до дыр экземпляр, что выдала ему Наставница. Эта же книга, наоборот, выглядела как будто только сошла со станка. К тому же у его книги и этой были отличия: его книга была от тринадцатого издания и датировалась 1970 годом, а эта была четвёртым изданием XVII века. Гарри бы не за что не сказал, что этой книги несколько веков, может репродукция?

Он обвёл взглядом ещё несколько: здоровенный талмуд, что Гарри не решился бы его поднять 'Зелья — расширенный справочник', гримуар обтянутый чёрной матовой кожей 'Лемегетон' и светлая книга с христианским крестом на обложке 'Псалмы безумия и отчаяния'. Выбрать он не успел, поскольку девушка уже вернулась.

— Прошу простить за задержку. — Механически произнесла она, а после положила перед Гарри средней толщины книгу, которая на удивление выглядела старой. На его смущённый взгляд она ответил, что книга не пользуется популярностью, поэтому её редко переписывают.

'Мистерия Колдовства' за авторством Джона Батори. Гарри не знал почему, но фамилия автора, сейчас, когда он смотрел на его книгу вызвала непроизвольную волну мурашек по всему телу. Но несмотря на это книга оказалась неплохой. Это был перевод на немецкий, что было заметно, но основная суть осталась нетронутой.

Оказалось, что колдовство — это довольно размытый термин, он включал в себя проклятья, техники шаманизма — эликсиры, амулеты, изгнание духов и проклятия, использующие материальный носитель. В книге было написано, что изначально заниматься этой ветвью магии в основном шли семьи, которым грозило вырождение или же те, у кого были повреждены магические цепи. Из-за генетических дефектов или же в результате травм многие маги не могли напрямую прогонять через себя манну, что вырабатывает окружающий мир, но редко кто был готов бросить магическое ремесло, поэтому были придуманы различные хитрости, так и появилась ветка магии под названием колдовство.

Для того чтобы помочь себе манипулировать маной и как следствие праной, колдуны используют различные инструменты, например, посохи, жезлы, палочки, кольца или амулеты. Достаточно опытные колдуны опасные противники, но их слабость в привязке к предметам. Лишившись своих мистических кодов, они становятся беспомощными.

Так было на самой заре становления магии как науки, а сейчас лучшие учёные ломают копья в ожесточённых дебатах на тему что же эффективнее, колдовство или классическая магия.

Наконец разобравшись с введением Гарри к тому, ради чего, собственно, взял эту книгу, он перешёл в раздел школ колдовства. Дурмстранг, Шармбатон, несколько других и Хогваргтс.

'Школа чародейства и колдовства Хогвартс.

Во всех землях Европы не найдётся такого мага, который выбрал для себя колдовство как основное направление магии, что не слышал бы об этой школе. Однако, историю её основания знают далеко не все либо же знают лишь чушь, что понабрались из россказней нянек, когда ещё ходили под себя. А история основания этой школы относится к поистине тёмным временам для магов, временам первых крестовых походов и, к сожалению, далеко не первой волны костров на которых жгли тех, кто посвятил себя подлунному миру. Множество действительно достойных семей магов, что вели свою родословную ещё со времён Короля Магии были уничтожены варварством церковных фанатиков. В те годы, когда казалось, что искусство магии будет утеряно навсегда для западного мира появилась группа людей, что возглавила бегство магов в Британию. Группа героев или глупцов, которые тем не менее навсегда изменили мир под багряной луной. У судьбы действительно есть чувство юмора, ведь состояла эта группа из удивительной четвёрки: молодой маг во втором поколении Салазар Слизарин, вдова знаменитого алхимика Ровена Равенкло, Годрик Гриффиндор, рыцарь на службе у Вильгельма Нормандского, и монашка из немецкого монастыря, которой во сне явился господь, Хельга Хаффлпафф. Весьма любопытно, что во многих источниках несведущие авторы, как правило англичане, приписывают всем им магию и даже то, что они были учениками Мерлина, Мага Цветов, или даже то, что они были его учителями — это, разумеется, чушь полная. Мало того, что со времени смерти Мерлина прошло почти пять веков, прежде чем ноги этого квартета, ступили на земли Британии, так среди всей этой четвёрки точно подтверждено только то, что Салазар владел магией в традиционном для нас смысле этого слова.

В истории ещё не было столь разных людей, что были бы объедены одной целью. В те годы герцог Вильгельм готовил завоевание Британии, но у него не хватало сил для столь трудной задачи: болезни, естественные и магические ставили практически крест на высадке, а кельтские друиды, что были ещё сильны там и вовсе грозились потопить весь флот герцога. В этот самый момент ему на помощь и пришла эта четвёрка — они предложили герцогу поддержку магов в его завоевании в обмен на защиту от происков церкви и предоставление им земель для занятия магией на что Вильгельм с радостью согласился.

Отчаявшиеся маги со всей Европы потянулись под флаг Нормандии, и вскоре должно было начаться завоевание, что войдёт в учебники как магические, так и мирские.

Святая Церковь, разумеется, не могла просто отпустить еретиков-магов и дать им жить спокойно, примерно за год до начала войны огромное войско под непосредственной командой Ватикана прибыло в Нормандию дабы сокрушить несчастных магов, что лишь хотели спастись. Всё весело на волоске и герцог Вильгельм уже был готов выдать магов церковникам, и кто знает, как бы повернулась тогда история, но на сцену вышла действительно святая девушка. Не испытывая ни страха, ни тени сомнения Хельга Хаффлпафф вышла перед воинством Папы и произнесла одну из самых трогательных речей, что сходили с уст людей когда-либо. Очевидцы позднее писали, что рыцари со обеих сторон бросали оружия на землю и обнимались с теми, кого ещё недавно хотели убить, роняя горькие слёзы и прося о прощении. Доподлинно не известно, что случилось потом, но святое воинство развернулось и в полном составе вернулось в земли Италии, чтобы через несколько лет отправится в святые, как для мирян, так и для магов, земли Иерусалима с именем Хельги на устах.

Решив проблему с церковью, герцог со спокойной душой начал свою войну. Огнём и мечом объединённое войско прошлось по землям Туманного Альбиона, и особенно отличились два друга, что всегда бились в гуще битвы. По некоторым сведениям, они в одном из сражений почти три часа вдвоём сдерживали авангард короля англосаксов Гарольда чем и решили исход войны. Это, конечно, сэр Гриффиндор, что своим знаменитым мечом сразил виверну, которую натравили на обоз норманов местные друиды и маг Слизарин, что подчинил себе змей и укусом одной из них отравил вражеского командира.

Но несмотря на отважные действия этих героев в один момент поход снова грозил прерваться всего в шаге от окончания. Герцог Нормандский Вильгельм был проклят посмертным проклятьем кельтов и лежал при смерти. Поход безусловно был целиком и полностью его детищем и если бы он погиб, то войско попросту бы распалось. И в тот момент, когда военачальники Вильгельма уже начали делить власть и пролилась первая кровь, англосаксы праздновали победу, а герцог был уже одной ногой в могиле к нему в палатку вошла женщина, Ровена Равенкло. Никто не знает, что она делала там, но на следующие утро она вышла, едва стоя на ногах, а поддерживал её сам герцог, который теперь мог дать фору любому молодому. За своё спасение позднее Вильгельм поручил создать диадему из драгоценных камней из короны поверженного короля англосаксов заявив, что столь прекрасная девушка как Ровена достойна удерживать волосы лишь не менее прекрасной диадемой.

Вскоре благодаря всесторонней поддержки магов войны закончилась полной победой завоевателей, и маги потребовали своей награды. Вильгельм, осознав, что пользователи Мистерий весьма полезны потребовал их преклонить пред ним колено и признать его владыкой всех магов. Стоит отметить, что это было весьма высокомерно с его стороны, так что нет ничего удивительного, что очень скоро после окончательного поглощения земель Англии он скончался. После его смерти маги, что отправились в земли Британии разделились: одни хотели уединения и продолжения своих исследований по достижения Акаши, другие же хотели участвовать в политике нового государства, чтобы избежать повторения гонений на магов. Первые в большинстве своём включали в себя раненных и просто членов обнищавших семей поэтому они отправились как можно дальше от столицы и политики. Неизвестно по своей воли или путём интриг, но знаменитая четвёрка снова возглавила это бегство всё дальше от цивилизованного мира — в далёкие земли Шотландии, где и основали школу чародейства и колдовства Хогвартс. Вторые же были в большинстве своём самыми влиятельными семьями магов со всей Европы, они остались в столице и основали свою организацию, которая известна сейчас как Часовая Башня.'

Гарри перевёл дух. Хоть он и не являлся большим поклонником истории, но читать эту книгу было больше похоже на прочтения сказки, тёмной, но увлекательной сказки. Змеи, виверны, король магии... Гарри никогда не слышал о короле магии. И если раньше он испытывал сомнения по этому поводу, то теперь ему захотелось посетить школу, основанную этими авантюристами. Наверняка, он научится там многому, что пригодится ему в войне за Святой Грааль. Но всё ещё были вещи, что отравляли его желание отправится в Шотландию... он не хотел покидать замок Айнцберн. За эти годы этот неприветливый замок стал для него настоящим домом, которым дом Дурслей несмотря ни на что никогда для него не был. И ему не хотелось покидать своего единственного друга, ему казалось, что если он уедет, то та хрупкая связь, что образовалась между ними порвётся и он останется один.

'Нужно ещё всё обдумать' — решил он.

* * *

Это случилось в последний день из того срока, что даровал ему старик Ахт. Гарри плохо спал всю прошедшую неделю, он весь извёлся в мыслях о возможности отправится в далёкую Шотландию и учиться у наследников тех авантюристов. Может у него тоже будет меч как сэра Гриффиндора? Или бить может он сможет приручить змей как Слизерин? Это было бы полезно, он мог бы натравить змею на вражеского мастера, пока его слуга отвлекал бы вражеского.

Но не смотря на все его размышления он всё же решил остаться. Он боялся одиночества, он боялся лишиться компании единственного друга, он боялся лишиться семьи. Если раньше его мучили кошмары по ночам о том, как зелёная вспышка забирает у него семью, о которой он ничего не помнил, то теперь перед ним защищая его от вспышки был кто определённый. Кто-то, кто имел белые волосы и алые глаза. Гарри уже неделю просыпался в холодном поту от таких мыслей.

Он собирался сказать старику о своём решении завтра, но произошло кое-что, что изменило его решение. Он увидел операцию, операцию над Иллиясфиль. Она лежала, такая хрупкая, такая беззащитная. Её светлые волосы сливались с простынёй. А ниже... кровь, много крови. Старик Ахт вырезал что-то прямо в её теле. Гарри по собственному опыту знал, что происходит, а потому мог только стоять и смотреть. Он знал, что нельзя прерывать мага во время важного заклинания или ритуала, это могло привести к катастрофическим последствиям.

Он не проронил ни слова, даже тогда, когда из уст Иллии послышались стоны боли. Он не пошевелился даже тогда, когда стоны превратились в слабый крик, а из её глаз потекли ручьи слёз. Гарри не заметил, как всё закончилось, лишь рука Джубстахейта опустившаяся ему на плечо заставила его вернуться в этот мир.

— Идём. Она не захочет узнать, что ты видел это.

Гарри с удивлением обнаружился, что у него руки были в крови. Он сжал кулаки слишком сильно.

— Для чего это? — Смог вытолкнуть из себя Гарри, когда они шли по коридору в сторону кабинета старика Ахта.

— Для чего? Ради победы в войне, разумеется.

— Но ведь... — Гарри закусил губу пытаясь собраться с мыслями.

— Тебе неприятно видеть её мучения, понимаю.

— Тогда...

— Но ты ничего не можешь сделать. С момента рождения её было суждена стать новым малым Граалем. Если бы её мать победила в войне, то ей бы не пришлось, но четвёртая война была проиграна из-за нашего чемпиона, Эмии Кирицугу, отца Иллиясфиль.

Эмия Кирицугу. Наверное, впервые в жизни яд ненависти стремительным потоком затопил его сердце. Человек предавший доверие его семьи. Человек, что обрёк свою дочь на участь страшнее смерти и мучения в преддверии этой участи. Гарри не очень понимал свои эмоции, но он очень даже понимал, что тот, кто виноват в страдания Иллии его враг и если он когда-нибудь встретит его, то он не был уверен, что сможет сдерживать себя.

Гарри не винил семью Айнцберн, он не винил и старика Ахта, за то, что он делал. В конце концов это был его долг как восьмого главы. Долг перед бесчисленными поколениями, которые положили свои жизни ради достижения их цели, если бы он предал их сейчас, то, как бы он выглядел перед ними. Он винил тех, кто не позволил этому всему закончится ещё в прошлую войну.

— Могу я как-то помочь Иллии?

— Можешь. — Послышался незамедлительный ответ, что заставил его сердце трепетать. — Стать могущественным магом, чтобы не у кого не возникло сомнений в твоей силе. Стать равным или даже превзойди Маршалов-волшебников и тогда у нас не будет причин сомневаться в победе, и жертва Иллии будет не нужна.

Маршал-волшебник, да? Это, кажется, недостижимо.

Джубстахейт повернулся к нему и смотря прямо в глаза произнёс.

— Наверняка ты думаешь, что это невозможно.

Гарри не оставалось ничего кроме как сглотнуть ставшую слишком вязкой слюну.

— Ты неправ. Это возможно.

— Но к... — Гарри прервал сам себя под взглядом Джубстахейта.

— Чтобы достичь великой силы есть лишь два пути. Первый — быть наследников великой семьи магов, что сотни поколений ведут тяжелейшие исследования, тогда если ты приложишь все усилия, то благодаря наследию предков сможешь стать достойным магом в относительно короткий промежуток времени.

— Так же в подлунном мире многое решает ученичество. Это второй путь. Твоя наставница многому научила тебя, но она сама всего лишь Силовик. И чем могущественнее наставник, тем большему ты сможешь научиться. Разумеется, все эти пути не идеальны. Бесталанный наследник великих предков обречён быть посредственностью, а гениальный маг в первом поколении учись он хоть у Волшебника никогда не достигнет уровня своего наставника.

Джубстахейт взмахнул рукой.

— У тебя есть всё для того, чтобы добиться успеха. ТЫ чемпион Айнцберн, у тебя в распоряжении все наши ресурсы, всё влияние, наша магия!

Шрам от операции зачесался на груди Гарри.

— И тебя пригласил учиться в своей школе чародейства сам Маршал-Волшебник. Так скажи мне Гарри фон Айнцберн, что ты выбираешь?!

Сомнений не было, ради Иллии, ради Айнцберн, он сделает всё.

— Господин Джубстахейт. — Старик снова повернулся к нему. — Прошу вас, как Гарри фон Айнцберн, разрешить мне отправиться в школу колдовства. Я докажу, что смогу выиграть войну и без Иллиясфиль.

— Хм. Тогда тебе стоит поспешить, мальчик. Процедуры над Иллией скоро станут необратимы. У тебя в запасе лишь несколько лет. Разумеется, стать волшебником за такое короткое время не смог бы и Король Магии, так если ты выйдешь на уровень Базетт на уровень Силовиков Часовой Башни, то я приостановлю работу с Иллией.

При этих словах сердце Гарри сжалось и упало куда-то в область пяток. Выйти на уровень Наставницы за несколько лет? Даже не смешно. Но если у него получится впитать лучше от традиционного магкрафта и колдовства, то у него может быть шанс.

— Ты всё ещё хочешь этого?

— Да. — Но его ответ был всё так же твёрд. Даже если он умрёт, пытаясь достичь невозможного, он хотя бы попытается.

— Да будет так.

* * *

Гарри безуспешно пытался побороть чувства и вести себя подобающе Айнцберн, но у него никак не получалось. Он не хотел уезжать в эту далёкую школу чародейства, он хотел остаться здесь шутить с Селлой и Лизритт, переругиваться с Наставницей, внимать мудрости господина Джубстахейта... Он обманывал себя... Он не хотел покидать Иллию. Как он мог бросить её, когда она так страдает, как он может оставить её в одиночестве переносить всё это?

Сейчас они стояли в аэропорту и из далека чопорно смотрели друг на друга пока эскалатор поднимал их на борт частного самолёта. Иллия вместе с Селлой и Лизритт стояли. Она была такой отстранённой, казалось ей абсолютно наплевать на то, что он уезжает. Его сердце неприятно сжималось от его собственных мыслей, её отношение причиняло боль.

— Это важно для вас, не так ли? Если вы не скажете другим это сами, то они не поймут.

Базетт, хитро подмигнула ему, и наклонившись заговорщицки прошептала. Обычно Наставница редко показывала свои истинные эмоции, лишь только наедине с ним, но похоже сейчас она действительно волнуется за него.

— Никакие чувства не достигнут других, если вы не произнесете их вслух. Лучше потом попросить прощения, чем долгое время сожалеть об упущенной возможности.

Больших слов мне было и не нужно, пусть эскалатор и поднял их уже на приличную высоту, но ему было плевать. Он спрыгнул, чтобы через мгновение мягко приземлиться, а после со всей скорости пуститься бегом до неё.

Он бежал словно за них гнались все демоны ада, а перед ним все сокровища Вавилона, и через мгновение, он настиг её. Её алые глаза в удивлении уставились на него, но в них не было ни гнева, ни презрения, а после он схватил её в объятья, уткнувшись в её белоснежные волосы. Такой знакомый запах хвои и орехов.

— Иллия... я не хочу уезжать. Не хочу покидать тебя. — Прошептал он ей на ухо, в надежде донести этими простыми словами свои чувства.

Услышав его слова, она несколько секунд молчала, из-за чего его сердце стучало не хуже отбойного барабана, а после прижалась к нему в ответ.

— Д-дурак. Не говори таких смущающих слов! — Её слова отдались волной теплоты, что окутало сердце. Она всё ещё его подруга.

— Ты моя самая дорогая подруга, как я могу оставить тебя? Одно твоё слово, и я останусь. Наставница вечно ворчит, но она довольна моими успехами, я смогу уговорить господина Джубстахейта оставить меня тренироваться дома.

— Дурачок, мы не может оставаться детьми вечно.

Иллиясфиль, грустно улыбнулась и посмотрела на него своими глазами цвета спелой вишни.

— Мы провели время вместе, и моё сердце трепетало каждый миг. Но каждая история должна заканчиваться. Никто не может оставаться ребенком навсегда. Время проходит, и люди растут. Мы должны принять свои судьбы, Гарри. К тому же ты уезжаешь не навсегда, не так ли? Или ты собираешься встретить много новых друзей в школе и забыть про меня?

— Что? Нет, конечно!

— Тогда, ладно. Теперь иди, не заставляй Базетт ждать дольше чем необходимо...

Когда он наконец поднялся в самолёт, он ожидал очередной длинной лекции, о том какой он бесполезный и почему он поступил неправильно, но всё что он получил это странная улыбка Наставницы, а после она растрепала его длинные волосы и ушла к себе. Наставница странная.

* * *

— Ну, кажется, это здесь. — Базетт указала рукой на невзрачное здание, и, если не её указания, Гарри бы никогда не обратил на него внимания. На давно выцветшей вывеске он с большим трудом смог разобрать название — 'Дырявый котёл'.

Как только они прошли через обшарпанную дверь, по его телу пробежалось странная волна, заставив Гарри почувствовать себя немного неуютно.

— Ты тоже почувствовал, не так ли? — Базетт, наклонилась и прошептала ему на ухо.

Гарри не оставалось ничего кроме как кивнуть.

— Это был барьер, что мешает нормальным людям попасть сюда. Мы на территории потенциально вражеских магов так что не расслабляйся.

Гарри снова кивнул, но на этот раз куда уверение. Господин Айнцберн и Наставница Базетт, хорошо научили его, что других магов всегда нужно опасаться, а когда входишь на их территорию и вовсе быть параноиком становится практически синонимом быть живым. Так что он собрался и обвёл глазами весь бар в поисках возможных ловушек или внезапных нападений.

В баре на удивление было людно, вокруг было множество очень странно одетых личностей. Многие выпивали, но большинство, обсуждали какие-то новости из газет.

— Вам помочь? — Лысина этого бармена почти блестела. Но впечатление он производил весьма доброжелательное.

— Да, мы бы хотели закупиться в школу чародейства.

— Ах, понимаю, в Хогвартс, значит. — Бармен с интересом перевёл взгляд на Гарри и доброжелательно ему улыбнулся. — Первый год, да? Самое лучшее время.

— Мы спешим, не могли бы вы проводить нас, мистер... — Обычно его Наставница была приветливой и отзывчивой, но сейчас даже ему было неуютно смотреть на её холодное лицо.

— Том, просто Том. Идёмте, я провожу вас в Косой Переулок! — Он всё так доброжелательно улыбался профессиональной улыбкой.

Том вывел их из бара в маленький двор, со всех сторон окружённый стенами. Здесь не было ничего, кроме мусорной урны и нескольких сорняков.

Гарри почти было запаниковал, в таком замкнутом пространстве, он не успеет сделать ничего, да и, собственно, он и так мало чего мог сделать. Он только начал изучать магию рун, а единственное заклинание, что он знал могло бы разве что вызвать у бармена кашель или головокружение. И если этот бармен сможет выбить из боя Наставницу...

Но на его счастье перед тем, как он успел сделать что-то глупое тонкая женская рука в перчатке опустилась ему на плечо предавая уверенности. Точно. Его наставница никому не проиграет! Её силу признаёт даже господин Айнцберн.

Том тем временем, даже не обращал на них внимания, лишь достал откуда-то палочку и напевая какую-то совсем дурацкую мелодию себе под нос трижды коснулся кирпичной стены перед ними.

Кирпич, до которого он дотронулся последним, задрожал, потом задёргался, в середине у него появилась маленькая дырка, которая быстро начала расти. Через секунду перед ними была арка, достаточно большая, чтобы сквозь неё мог пройти даже голем. За аркой начиналась мощённая булыжником извилистая улица.

— Добро пожаловать в Косой переулок, — произнёс Бармен.

Он так самодовольно усмехнулся, когда путь открылся, будто это он сам создал этот... это! Гарри с очень большим трудом удержал вздох удивления и с не менее большим трудом подавил желание открыть рот. Возможно, рука Наставницы, которая сжала его плечо до боли, помогла, но Гарри предпочитал думать, что это всё благодаря его самоконтролю.

— Наставница, это... — Гарри не мог подобрать слова, когда они наконец вошли на эту, алею. Сперва ему было даже трудно дышать, казалось, он задыхался. Но это было не как при нехватке кислорода, нет, тут, казалось, переизбыток. Будто он поднялся из задымлённой шахты на высокую гору.

— Да, концентрация праны в воздухе куда выше чем обычно. Но держи себя в руках, нельзя показывать слабость другим магам.

— Д-да.

Летающие книги и котлы, разговаривающие и двигающиеся картины, какие-то фейерверки, самые разные животные, вокруг везде бегали дети, маги разных полов и возрастов в каких диких нарядах, ходили по улице. Когда его приняла магическая семья Айнцберн он думал, что попал в мир фантазий, но сейчас глядя на эту переливающеюся солнечным светом алею, он думал, что попал в детскую сказку. Все вокруг выглядели... слишком счастливыми. Слишком беззаботными и радостными.

Маги не должны так выглядеть. Те, кто всю жизнь ходит под руку со смертью, не могут так выглядеть. В этом было что-то неправильное. Что-то противоестественное.

Оказалось, что в обществе колдунов есть своя собственная валюта, и ради всего святого, они пользовались монетами! Металлическими монетами для оплаты! Это уже было что-то из ряда вон выходящее для конца двадцатого века, но когда Наставница узнала, что главным финансовым институтом в мире колдунов является банк нелюдей...

Что ж, взгляд которым Наставница Базетт наградила этих скрюченных уродливых существ, когда они меняли фунты на местные галеоны, заставил бы и Мёртвого Апостола почувствовать себя неуютно. Не то чтобы он встречал хоть одного, но сомнений быть не могло.

Покупок было на удивление много, хотя разумеется многое из того, что они покупали у него уже, было в замке, но господин Ахт, сказал, что он должен скрывать, что он из Лунного мира, чтобы выведать все их секреты, так что ему пришлось покупать всё новое.

Как он уже сказал, вещей было много и тащить ему это всё пришлось в очень неудобной тележке. Он было заикнулся наставнице, что неплохо было бы воспользоваться магией, на что получил хороший подзатыльник и пять минут нотаций, о том, что нельзя просто так использовать магию.

Последним в их списке оказалась волшебная палочка. Хотя его до сих пор, кривит от повсеместного использования слова волшебство, но Гарри великодушно простил их невежество.

Магазин находился в маленьком обшарпанном здании. С некогда золотых букв 'Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры' давно уже облетела позолота, а в пыльной витрине на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка.

Собственно, за прилавком и был лишь один пожилой человек, с странным почти лунным свечением из глаз. Это не были переливчатые глаза господина Айнцберна, нет, эти глаза обладали магией.

— Добрый день, мистер Поттер. — Произнёс старик, загадочно глядя на него из-под своих очков.

То, что он узнал его заставило Гарри почти начать собирать прану для проклятия, но он успел остановиться, благодаря тонкой руке Наставницы Базетт, которая снова сжала его плечо. Больно...

— Признаться я ожидал вас на пару недель раньше. — Старик, казалось, забавлялся, глядя на них.

— Вы знаете меня?

— Разумеется мистер Поттер. У вас глаза, как у вашей матери. Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, сделанная из ивы. Прекрасная палочка для волшебницы.

Гарри бы снова скривился от того, что каждый вокруг норовил назвать себя волшебником, но упоминание его матери вывело его из равновесия.

Его мама? Он не знал своих родителей, лишь тётю и дядю.

— Хотя твой отец предпочёл палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Тоже очень гибкая. Чуть более мощная, чем у твоей матери, и великолепно подходящая для превращений. Да, я сказал, что твой отец предпочёл эту палочку, но это не совсем так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника.

Гарри был в смятении. Его настоящие родители были колдунами и, кроме того, этот старик знал их. Но... он уже принят в семью Айнцберн, так что... но...

Гарри закусил губу от сумбура эмоций, что испытывал. Он был благодарен Наставнице, за то, что позволила ему пару минут собраться с мыслями.

— П-простите, но не могли бы вы продать мне палочку? — От его вопроса глаза старика, казалось, стали переливаться ещё больше.

— О, разумеется, мистер Поттер. Разве не для этого я и работаю тут. — Он снова хитро улыбнулся...

Когда они наконец вышли с палочкой из остролиста и пера феникса, Гарри не мог не выдохнуть с облегчением.

— Молодец. — Базетт, наклонилась и прошептала ему на ухо. — Пускай ты и не носишь сейчас их фамилию в целях безопасности, но ты Айнцберн. Я не могу решать за тебя, но в мире магов с того момента, как ты был принят в семью ты отрёкся от всех своих прошлых связей. Так что, если захочешь разузнать что-то о своих биологических родственниках делай это так чтобы никто и никогда не узнал. Иначе ты подставишь всю свою новую семью.

Гарри поспешно кивнул в признание правоты её слов. Он уже сам подумал о чём-то таком в лавке, но Наставница, как всегда, смотрела в корень проблемы. Если хочешь разузнать делай это тайно.

— Кроме того, ты не заметил ничего странного в этом человеке? — Базетт вопросительно уставилась на него.

Странного? Да в нём всё было странным! От манеры речи до гла...

— Глаза!

— Правильно, вот только кричать об этом на всю улицу не обязательно. — Хоть Базетт и ворчала и её лицо было всё так же холодным, но Гарри провёл с неё много времени, и научился слегка понимать её. В её глазах было веселье.

— Что можешь сказать о них? — Спросила они, пока они шли обратно к выходу из аллеи.

— Немного... я почувствовал в них магию. Какую-то неправильную. Такое чувство, что его цепи перепутались.

— У тебя на удивление хорошее чутьё, Гарри. Такие вещи называются мистическими глазами.

— А что они могут?

— Есть много разных видов, от ужасающих по своей силе до вполне безобидных. Думаю, у этого продавца палочек Глаза Чистоты. Они позволяют видеть то, что обычно нельзя увидеть.

— Правда?

— Да, их даже можно привить искусственно.

— Т.е. и у меня могут быть крутые глаза?

Базетт не удержалась, и хихикнула в кулачок.

— Думаю если ты станешь достаточно полезным и попросишь господина Джубстахейта, то он не откажет тебе в этом. Хоть это и чрезвычайно опасная и сложная операция для такого алхимика как он это не очень сложно. Но думаю пора уже возвращаться, скоро уже ночь, а нам нужно обсудить твоё поведение в этой 'школе'. Остановимся в этом баре, если ты не против.

— Нет, вовсе нет.

— Прекрасно, тогда идём.

* * *

Они прибыли на станцию почти в самый последний момент. Оказалось, что добраться до вокзала в это время подобно подвигу, все дороги были буквально забиты машинами. Платформа девять и три четверти, очень оригинальное название. К несчастью, у него совершенно не было времени, чтобы насладиться видами, поэтому он почти на ходу запрыгнул в алый паровоз лишь успев махнуть рукой на прощание Наставнице.

Что не удивительно поезд был под завязку набит учениками, которые вовсе не хотели сидеть смирно в своих купе, поэтому ему то и дело приходилось ждать пока очередные стычки пройдут, и он сможет поискать себе местечко. И нужно сказать, Гарри не был так уж против понаблюдать за учениками школы, в которой ему предстоит учиться.

Мимо него пробежал мальчик, выкрикивая что-то про жабу, а в след ему смотрели два рыжих близнеца, которые радостно дали друг другу пять. На удивление здесь было много рыжих, он встретил ещё мальчика, что трясся со своей крысой заглядывая во все купе и что-то спрашивая, а также такого же рыжего на несколько лет старше, что читал нотацию тем близнецам. И, конечно, он не мог не наблюдать за магией, что здесь творили. Признаться, ему было слегка неловко, его с самого начала приучали, что нельзя использовать магию просто так, но сейчас... вокруг него летали бумажные самолётики, сражающиеся с не менее бумажными драконами, кто-то очень умный прилепил чей-то чемодан прямо к потолку вагона, а дальше чья-то дверь произвольно меняла цвет с розового на голубой раз в несколько минут.

Гарри решил, что в бытие колдуном есть и свои плюсы, раз они так беспечно используют магию. Он бы ещё долго размышлял над этим, но наконец-то нашёл открытое купе, из которого не доносились крики и не летели какие-то вещи. В нём сидела лишь одна девочка, уткнувшись в какую-то книгу. Девочка с длинными светлыми волосами, с очень длинными волосами.

— Могу я присоединиться?

Она даже не посмотрела на него всё так же небрежно листая тоненькую книжку, но слегка кивнула. Гарри принял это за согласие, так что, закинув чемодан на верхнюю полку он зашёл в купе не забыв закрыть за собой дверь. В купе стало ощутимо тише, звуки вакханалии в вагоне куда более терпимыми.

Они просидели в тишине несколько минут друг на против друга, но она всё так же его игнорировала, так что Гарри прошлось брать начало разговора в свои руки. Ему было ужасно неловко, всё же единственной его относительной ровесницей, с которой он говорил, была Иллия, и у него было мало опыта в этом деле.

— Меня зовут Гарри, Гарри Поттер. — Он протянул руку в качестве приветствия. Он понятия не имел как нужно здороваться с девочками, поэтому поступил так как умел. Ну и он назвался своей старой фамилией как ему советовал старик Ахт, всё же по слухам в обществе колдунов он довольно известен.

На этот раз она оторвалась от своей книжки и посмотрела на него. На него, а потом на его руку, на его руку и снова на него. Кажется, он сделал что-то не так.

— Евангелина Макдауэлл. — Это всё что она сказал прежде, чем вернуться к чтению.

Гарри поспешно убрал руку так неловко повисшую в воздухе. Это был неприятный опыт, и он уже чувствовал себя не в своей тарелке. Общаться с Иллией было легко и непринуждённо, обычно она сама очень много говорила, а ему оставалось лишь изредка вставлять свои комментарии, но сейчас он оказался перед её полной противоположностью.

— А как ты поступила в Хогвартс? — Гарри решил начать с самых общих вопросов.

Гарри не понял, как, но на каком-то подсознательном уровне, он осознал, что его собеседнице не понравился этот вопрос. Она никак этого не показала, не изменила позы и даже не подняла взгляд, но Гарри решил, что пояснить будет не лишним, мало ли, может ей гордость мешает.

— Ну я имею ввиду, в нём же, наверняка, есть какие-то критерии при приёме, проверки там. Не будут же они брать всяких проходимцев с улицы.

На этот раз она даже оторвалась от книжки, чтобы посмотреть ему глаза. Это был ещё один неприятный опыт, кажется, общение с девушками явно не его конёк.

— В Хогвартсе... — начала она очень осторожно, так словно подбирала слова. — нет вступительных тестов. — Она продолжила странно на него смотреть.

— Правда? — Гарри неподдельно удивился. Ему самому никто не предлагал пройти тест и не предупреждал о том, что придётся по приезду, так что он думал, что старик Ахт обо всем позаботился или что-то вроде того. — Я не знал... неужели они делятся магическими знаниями со всеми подряд? Чёрт, я что зря еду туда учиться?! Если там учат всех, то, наверняка, лишь основам, которые я мог бы и сам выучить.

Евангелина ещё несколько секунд внимательно смотрела на него прежде, чем грустно выдохнуть.

— Ты просто дурак.

— Эй!

Остальная часть поездки прошла в основном в тишине. Гарри ещё пытался несколько раз поговорить с ней, но получал в основном лаконичные ответы, а говорить одному почти что самому с собой было не в его стиле. Но он, например, узнал, что Евангелина родилась во Франции и что английский не её родной язык. Сразу он не осознал, но к концу поездки он понял, что это слегка заметно. Нет, говорила она безупречно, и чтобы найти её акцент нужно было очень сильно вслушиваться и всё равно ему казалось, что её английский звучит лучше, чем у него самого. Но говорила она как-то... старомодно что ли. Казалось, что она учила английский по старым учебникам, ну или очень формальным это с какой стороны посмотреть.

Замок Гарри действительно впечатлил несмотря на то, что он много лет уже жил в землях Айнцберн, но Хогвартс имел своё очарование. Если замок его семьи напоминал дворец эпохи возрождения, то эта школа скорее походила на что-то более средневековое. Не то чтобы Гарри был специалистом в архитектуре, но всё же эти каменные башни было сложно отнести к другому периоду.

Когда поезд наконец доехал, и они выбрались из него, Гарри будто бы оглушили, и он помянул Наставницу с её предупреждением быть постоянно бдительным.

— Первокурсники! — Здоровенный великан, что только вширь был больше, чем весь рост Гарри собирал вокруг себя учеников. — Первокурсники! Ко мне! Не теряемся!

Вскоре все ученики разделились на две неравные группы, очевидно первокурсники отправились за великаном, и Гарри вместе с ними, а вот те, кто постарше шли куда-то в глубь леса. Очевидно, он поторопился с решением, что здесь нет экзаменов.

Добираться до замка оказалось достаточно весело, плыть на лодке по озеру полного по словам их сопровождающего всяких тварей, вызывало в Гарри какой-то детский восторг.

Внутри замок производил впечатление несколько хуже, чем снаружи, разумеется, расставленные по углам рыцарские доспехи, мраморные колонны, что подпирали собой потолок, десятки картин и факелы, что освещали всё это дело. Возможно, дело было в том, что Гарри привык к роскоши замка Айнцберн, но ему казалось, что внутреннем интерьере неплохо так сэкономили. Хотя, судя по восторженным вздохам рядом стоящих, многие с ним бы не согласились.

Но вскоре даже он был вынужден забрать свои слова назад, когда они наконец вошли в основной зал и он увидел потолок, что больше напоминал дыру в небо, настолько всё выглядело реалистично. Что ж, такое он в их замке не видел. Гарри отвлёкся на свои мысли о способе создания такой массивной иллюзии и едва не пропустил начало самой церемонии.

— Сейчас, я буду зачитывать ваши фамилии. Когда вы услышите свою, подойдите, сядьте на табурет и оденьте шляпу. — Произнесла та сухощавая женщина, сейчас приглядевшись, Гарри понял, что она выглядит очень измученной, а круги под её глазами выдавали в ней нервное напряжение. В общем эффект она производила человека, на который ещё недавно был достаточно бодрым и молодился, но резко постарел.

— Аббот Ханна!

Вперед вышла немного нескладная девчонка с пухлыми личиком, она дрожащими руками нацепила на себя головной убор.

— Хаффлпаф! — выкрикнул кусок материи.

Гарри должен признаться, что способ выбора факультета достаточно интересен. Он ожидал теста на знания или предрасположенность, но похоже в этой школе больше ценится прогресс через соперничества между факультетами. Девочка нужно отметить была рада выбору, и поспешила к столу, за котором сидели студенты с нашитым барсуком. Хлопали все кроме правого крайнего стола, там было лишь презрительное молчание. Странно, может вражда между семьями?

Но вскоре Гарри понял, что ошибся, приходили всё новые и новые ученики и в зависимости от факультета те или иные столы, хлопали громче или же, наоборот хранили многозначное молчание. Например, если выбирали кого-то из слизерина то почти все ученики из других факультетов молчали, если же выбирали гриффиндорца, то молчали слизеринцы и часть ровейкловцев.

— Макдауэлл Евангелина! — Его новая знакомая, вышла вперёд и Гарри вынужден был признаться, что только сейчас заметил, насколько она худенькая и маленькая. Он просто не понимал, что у него с внимательностью.

Он не успел перестать мысленно давать себе подзатыльники, как прозвучал вердикт.

— Слизерин!

И снова хлопали лишь сами слизеринцы. Гарри решил, что неплохо было бы поддержать новую знакомую и тоже похлопал, вот только его рыжий сосед, Рон, кажется, как-то странно на него посмотрел.

Наконец случилось непредвиденное, профессор Макгонагалл, Гарри наконец узнал её имя, прервалась и лишь пустым взглядом смотрела на свиток с именами, неприлично затянув молчание. Спустя пару минут, когда вокруг уже начала перешёптываться, она словно очнулась, и даже протёрла глаза будто бы увидев что-то чего не могло быть. Потом она, ища поддержки посмотрела на старика сидящего в центре стола преподавателей. Это видимо и есть тот самый Дамблдор, что отправил ему письмо. Гарри не успел его как следует рассмотреть, директор кивнул, а после профессор Макгонагалл произнесла:

— Поттер, Гарри!

Ему не оставалось ничего другого кроме как выйти вперёд и надеть эту шляпу. Глядя на других учеников это казалось ему легко, но сейчас выйдя перед всеми учениками и учителями ему стало не по себе. Гарри никогда бы не подумал, что ему придётся на себе испытать боязнь сцены.

— Она сказала Поттер?

— Тот самый Гарри Поттер?

Он был действительно известен в этом обществе. Но больше всего его удивила реакция Макгонагалл, она смотрела на него словно он был не обычным, пускай и известным, мальчиком, а Мёртвым Апостолом, что внезапно появился в её спальне.

В конце концов, он наконец напялил на себя эту шляпу...

— Хаффлпаф!

Гарри вздохнул и отложил шляпу, это был своеобразный опыт, и он бы точно не хотел повторять его. Затем Гарри уставился прямо на учеников с самым большим вызовом в глазах который только мог показать и дождался пока хлопки закончатся. Что не удивительно в основном хлопали хаффлпафцы.

— Меня зовут Гарри Поттер и я собираюсь стать величайшим магом среди всех учившихся в этой школе чародейства! — Произнёс он достаточно громко, чтобы все могли его услышать с улыбкой, которая он надеялся не выглядела слишком натянутой.

Он наблюдал за сотнями различных выражений у учеников, за крайним правым столом двое рыжих близнецов подняли ему большие пальцы, смазливый парень за столом его нового факультета смотрел на него с шоком на лице, несколько девушек за столом Ровейкло чуть ли не у виска крутили, за крайним левым столом многие очень мрачно смотрели на него. Кроме той девочки, с которой он познакомился в поезде. Хоть её лицо всё так же оставалось холодным, но она были единственной за её столом, кто похлопал ему.

Всё именно так, как и говорила Наставница. Он прибыл сюда, чтобы набраться опыта и получить как можно больше знаний, чтобы доказать старику, что он сможет самостоятельно победить в войне. Его цель выйти на уровень Силовика Часовой Башни за ближайшие три-четыре года и стать лучшим учеником лишь мелкая задача на его пути. Хотя, разумеется, сказать легче чем сделать.

* * *

Альбус Дамблдор, наверное, впервые за последние пять десятилетий сидел и выпивал огневиски. И ему было от чего выпить: Гарри был жив и даже как можно было заметить поверхностным осмотром здоров. Он сделал ещё один нетерпеливый глоток. Когда несколько лет назад он узнал о трагедии, что случилась в Литтл Уингинге, то разом постарел на все свои сто лет. Мальчик из пророчества, тот, кто спас всю Британию, и просто сын его добрых друзей и учеников погиб в ужаснейшем из возможных пожаров. Хотя, поразмыслив над этим он решил, что мальчик погиб до начала пожара, ведь как он потом догадался причиной этого ужаса стала кровная защита, что Лили даровала своему сыну. Гарри пропал, а вместе с этим десятки тысяч ни в чём не повинных магглов погибли страшной смертью. Куда Тому до таких жертв. Если бы ему ещё четыре года назад сказали, что Лили Эванс убьёт магглов больше, чем Волан-Де-Морт, то он бы лишь улыбнулся в бороду... После таких новостей необходимость учувствовать в совещании в Часовой Башне выглядела лишь как мелкая неприятность. Хотя наверняка новый министр Фадж с таким точно не согласится. Признаться, Альбусу было неприятно наблюдать как Корнелиус оправдывался перед ним и леди Бартомелой. Но за ним стояли слишком многие семьи, чтобы можно было выставить вотум недоверия.

Ещё один глоток приятно обжёг горло и принёс немного душевного спокойствия.

Все эти годы он не прекращал поиски в слепой надежде, что мальчик всё же выжил. Что надежда волшебного мира не покинула их. Лишь совсем недавно он смог найти зацепку, вернее он запросил в Часовой Башне список всех детей, что взяли под опеку семейства магов за тот год. Пришлось поднять очень многие старые связи, встретится с людьми, с которыми он бы никогда не хотел бы больше встречаться, но в конце концов он получил имя.

Айнцберны.

Альбус знал о них лишь то, что они славятся своей алхимией, и то он слышал это очень давно от Николаса, когда тот в очередной раз поносил своих конкурентов. Не веря в свою удачу, он хотел отправится туда, но, разумеется, не преуспел. Он не смог углубиться в лес и на несколько километров. Казалось, там можно было заблудиться в двух соснах, а уж когда на него напала стая диких волколаков, ему в срочном порядке пришлось отступать. Не то, чтобы он не мог их победить, но сам факт того, что Маршал-Волшебник прорывался с боем в поместье Айнцберн заставил бы многих активизироваться. И кто знает, как бы отреагировали Айнцберны если бы он уничтожил их стражей.

Он пытался разузнать об Айнцбернах у Фламеля, но его друг и бывший учитель на просьбу прислал лишь очень лаконичный, но тем не менее информативный ответ. Отказ.

Если уж человек проживший несколько веков советует не трогать кого-то, то к нему стоит прислушаться. В другой раз Альбус бы так и поступил, но не мог же он бросить мальчика. В иной раз он мог бы попытаться проломить барьер силой, но сейчас решил действовать тоньше. Почти полгода понадобилось ему, без ложной скромности, величайшему колдуну Европы, чтобы найти лазейку в барьере земель Айнцбернов. К сожалению, она была слишком мала, и всё на что её хватило это отправить сову для Гарри с приглашением в Хогвартс. Что не удивительно, так это то, что лазейка была закрыта уже в тот же вечер. Айнцберны явно очень ревностно относились к своей личной жизни.

Новый глоток заставил его удовлетворённо выдохнуть. Всё-таки этот огневиски он покупал сам, ещё, когда только стал преподавателем в Хогвартсе.

Сегодняшний день скинул с его души огромный камень и прибавил пищи для размышлений. То, что Гарри оказался жив было чудо само по себе и он был бы рад, и, если бы он оказался на факультете Салазара. Но то, что он попал к барсукам, просто выбило почву из-под ног. Альбус решил, что это знак того, что тёмным магом его всё-таки не сделали, и уже расслабился, однако, Гарри выдал весьма амбициозную речь. Такое ожидалось бы от гриффиндорца с их порывистостью или от слизереинца с их самомнением, но уж никак не от хаффлпафца.

Стать лучшим учеником Хогвартса за всё время, да? Даже Том не был настолько высокомерен в его возрасте. С другой стороны, возможно имело место традиционное презрение магов к колдунам, ведь как-никак последние три года Гарри воспитывала могущественная семья магов.

Альбус никому не сказал о том, что нашёл Гарри, чтобы не дарить надежд, что могут не оправдаться. С другой стороны, о том, что он пропал знала только Минерва, поскольку она знала о том, что Гарри жил у своих родственников в том злополучном городке. Если не считать, конечно, Хагрида, но по счастью Хагрид никогда не интересовался магглами, а делится с ним сплетнями никто бы не стал. Он и малышке Минни бы не рассказал, но скрыть от неё, да и вообще скрыть эту трагедию было выше его сил. Это было даже выше сил Ассоциации Магов в которой он имел честь состоять. Хоть он и не одобрял их подход к ценности человеческих жизней, но без неё всё было бы куда хуже. Ведь именно благодаря всесторонней поддержки Часовой Башни он смог подобраться к Геллерту. Хотя, разумеется, то, как они поступили со школой магии в Дрездене, не может не вызывать неприязни. Сотни ни в чём не повинных учеников вместе с десятками тысяч магглов было убиты...

Он сделал новый глоток в попытке забыть о прошлом. Вспоминать ошибки его юности в столь радостный день совсем не хотелось.

Если забыть о Гарри, то у него есть и другие проблемы. Например, Ассоциация до сих пор не успокоилась и ищет виновного, кажется, награда уже перешла рубеж в двадцать миллионов фунтов, что было больше, чем за большинство вампиров или как их называли в Часовой Башне Мёртвых Апостолов. К счастью, ему удалось выйти из круга подозреваемых, да и, по правде, мало кто подозревал колдунов, но расслабляется было рано. После такого инцидента они будут ещё многие десятилетия активно искать виновного.

Альбус устало протёр виски своими тонкими пальцами и отложил уже пустой стакан к не менее пустой бутылке. Слишком много навалилось на его старые плечи за последнее время. Он лишь хотел, чтобы Гарри вырос вместе со своими мирскими родственниками, чтобы он избежал соблазна славы. Он хотел, чтобы мальчик вырос в хорошего человека. Маленький червячок совести напомнил ему, что это был его не единственный мотив.

Верно.

Альбус был совсем не уверен, что Том погиб окончательно. Метки на руках у пожирателей поблекли, но не исчезли, а шрам на лбу у мальчика и вовсе словно кричал о своей важности. В пророчестве сказано, что лишь Гарри победит Волан-Де-Морта, Альбус надеялся, что это уже произошло, но перестраховка никогда не бывает лишней. Если бы его поставили перед выбором жизнь маленького Гарри на одной стороне весов или сотни жизней обычных людей на другой... Альбус не был героем, он понял это ещё в юности, когда он убил свою невинную маленькую сестричку Арианну.

Ещё в те годы он осознал, что спасение одного всегда означает гибель другого. Если ты пытаешься спасти всех в магазине, в котором пожиратель смерти взял всех в заложники, даже если ты спасёшь всех заложников всегда будет человек, которого не удалось спасти.

Это сам пожиратель смерти.

Просто заложникам повезло, что ты выбрал спасение их вместо него. Именно поэтому никто не может спасти всех и каждого. Но несмотря на это спасение заложников благое дело. Спасение сотни над одним, спасение тысячи над сотней вот перед каким выбором судьба то и дело ставила Альбуса.

К его несчастью, для себя он уже давно решил, какая чаша весов всегда будет перевешивать.

* * *

Повернув голову Гарри поймал взгляд директора Даблдора, секунду ничего не происходило и тут как раскалённую ртуть пустили по его нервам, лишь собрав всю свою воли, натренированную бесчисленными издевательствами Наставницы и господина Айнцберна, он смог не закричать. Его магические цепи просто сума сошли и начали резкую прогонку праны сквозь тело будто в попытке вымыть что-то.

У него ушло почти пять минут, что просто заметить, что у него течёт кровь с прокушенной губы, которую он закусил, чтобы сдержаться. И ещё пять минут, чтобы окончательно прийти в себя.

Сначала он был в замешательстве, что в произошедшем, но спустя ещё пару минут он наконец вспомнил, когда он раньше ощущал нечто подобное. Когда господин Джубстахейта учил его противостоять гипнозу и иному вторжению в разум. Холодный ужас осознания, остудил его покрасневшее тело и заставил сердце стучать чуть чаще.

Директор Дамблдор пытался проникнуть ему в голову!

* * *

По утрам здесь было довольно прохладно, что, если подумать не удивительно для севера Шотландии. С другой стороны, он прожил три года в сплошной зиме Ледяной Утопии Айнцбернов, так что теперь стал переносить низкие температуры куда лучше. На сказать, что он их полюбил, но теперь он мог заниматься на улице не особенно заботясь о пронизывающем ветре на берегу озера.

— У тебя странные тренировки. — Знакомый девичий голос прервал его на середине движения и его шест, котором он имитировал копьё слишком ушёл вправо и как следствие Гарри свалился на землю испачкав одежду. Хотя и до этого она, несомненно, так же не была особенно чистой ведь он потел во время тренировки.

— Ты такой неуклюжий. — Евангелина сидела на соседнем камне и болтала ногами, которые на удивление не доставали до земли.

— Эй, это ты меня отвлекла! — Мысленно же Гарри дал себе по голове, ему казалось, что даже увлёкшись тренировкой он следит за окружающим миром, но оказалось, что даже не особенно скрывающаяся девочка может подойти к нему незамеченной.

— Хм. — На его замечание она лишь презрительно хмыкнула. Что ещё от неё ожидать? Но Гарри решил воспользоваться передышкой, что она подарила ему и присел тяжело дыша. Всё же он не сам отлынивает, а его отвлекли так что его совесть молчала.

— Ты же маг, не так ли. Так зачем тебе всё это?

Гарри открыл рот и хотел что-то сказать, как снова закрыл его. Мимо него не прошло то как она назвала его: ни колдуном, ни волшебником как наравят назвать друг друга все, кому не лень здесь — магом.

— А разве чародею не нужна хорошая физическая форма? — Гарри решил не соглашаться, но и не отрицать.

— Может и так... Как тебе Хогвартс? — Она неожиданно сменила тему. — Помнится ты жаловался на бесполезность обучения здесь.

— Не знаю, он произвел на меня смешанное впечатление. Мистерия колдовства полна удивительных вещей, но мне, кажется, мало кто в этой школе по-настоящему стремится к знанию. А ещё, мне кажется, профессор Снейп меня недолюбливает.

Гарри грустно выдохнул, а после продолжил.

— Характер у него весьма скверный. Интересно он помнит, когда в последний раз хвалил кого-нибудь? Наверное, это было в те же времена, когда он мыл голову.

Несколько мгновений они молчали, а потом она не выдержала и ехидно рассмеялась.

— Обсуждать преподавателей за их спиной это так по-детски.

Гарри надулся, ему не очень нравилось, когда его называли ребёнком, поэтому он демонстративно отвернулся.

— Не обижайся, это был даже комплимент.

Гарри решил сменить гнев на милость.

— Что насчёт тебя? Тебя хорошо приняли на слизерене?

— Ну... — Она задумчиво начла крутить прядь своих платиновых волос. — Ко мне подходил один нахальный мальчик, он что-то требовал и говорил о что-то про своего отца. Когда я ему сказала, что мне плевать на него и его попашу он почему-то обиделся.

— Ха-ха, да я слышал, что какая-то девочка жестоко отшила Малфоя перед всем факультетом. — Он не то чтобы собирал сплетни, просто решил заранее узнать о всех учениках на потоке с которыми могут возникнуть проблемы. — Так значит это тебя прозвали заносчивой княжной слизерина?

— Весьма обидное прозвище ты знаешь...

Они беседовали недолго, но это почему-то осталось у него в памяти. Возможно, виной тому был малый опыт общения с людьми не из их семьи или нехватка общения в то время, всё же тогда он всего себя отдавал учёбе.

* * *

Гермиона думала, что попала в сказку. Она владела магией! Она хотела прыгать от восторга, вернее она уже прыгала от восторга, но предпочитала не вспоминать об этом. Момент, когда её папа увидел это и посмеиваясь вышел, был самым смущающим в её жизни.

Она выучила весь учебник по чарам лишь за август настолько она была увеличена.

* * *

Почти весь первый месяц время Гарри безвылазно проводил в библиотеки жадно поглощая все знания до которых мог дотянуться. Он не стал сразу кидаться на изучение нынешней учебной программы, нет он пытался понять общие основы колдовства, то, что потомственные колдуны должны впитывать ещё чуть ли не с молоком матери. Он пытался разобраться в значении Арий, причины таких движений палочкой и то, собственно, откуда берётся магическая энергия при её использовании.

Но каково же было его разочарование, когда он нашёл чрезвычайно мало полезных знаний. В основном все учебники сводились к подробным инструкциям по применению того или иного заклинания, точных описания движений палочки и почему-то интонаций Арии. Так же описывались эффекты, которые может вызвать то или иное заклинание, желательные и не очень.

Но нигде, даже в самых дальних уголках библиотеки он не нашёл принципы построения заклинаний, или основы магии колдунов в общем. У него даже возникло мнение, что местные колдуны сами не очень понимают, как работает их магия и просто как болванчики повторяют достижения предыдущий поколений довольствуясь этим. Для Гарри как для мага, а он льстил себе, что уже может называться магом, это было просто дико. Иметь столь большие возможности и довольствоваться малым было неприемлемо. Пока никого из всех, кого он встретил он не мог полноправно назвать магом. Ведь маг — это далеко не только способность к магии, маг — это прежде всего философия. Маг должен целиком и полностью посвящать себя изучению и усовершенствованию чародейства. Он должен стремится к вселенским истинам не для того, чтобы найти ответы на вопросы бытия, а только ради знаний. На самом деле это были не его мысли, а то, что ему рассказала Наставница, но даже так, он достаточно времени провёл в семье Айнцберн чтобы убедиться в правдивости её слов.

И смотреть как люди способные совершать открытия лишь бесцельно проживают свою жизнь... такой образ жизни для него был подобен святотатству, а в связи с его целью стать великим магом за несколько лет и вовсе был преступен. Разумеется, он был предвзят. Он не мог адекватно судить только по его одногодкам, он же ничего не знает о взрослых, полноценных колдунов. Быть может они отдаются исследованиям сразу после выхода из школы... Но глядя на Уизли из Гриффиндора ему почему-то было трудно в это поверить. Конечно, ему тоже была присуща лень, как и любому человеку. Он не мог сказать, что он самый прилежный ученик на свете, и иногда он посылал всё к чёрту и просто читал интересную книжку или гулял по замку. Но у всего есть свои границы. Рон был неплохим парнем, но магом он был просто ужасным. И дело тут даже не в его талантах, дело в его отношении к знаниям. Он учился через силу, как будто бы его заставляют.

На его потоке лишь девчонка Грейнджер была похожа на настоящего мага. На первый взгляд. Он было подумал, что нашёл, кого-то с кем мог разделить свою тягу к науке и исследованиям, но стоило ему немного пообщаться с ней как он осознал, что далеко не жажда учёного движет ею. Она учится, потому что так правильно, она не жаждет новых открытий и бесконечных знаний, нет она хочет делать всё верно, чтобы все хвалили её. Не сказать, что такой подход к жизни не нравился Гарри, но он не мог отделаться от ощущения, что для мага это тоже не лучший выход.

Даже местные книги для магглорождённых, как здесь называли магов в первом поколении вызывали в нём лишь сомнения. Здесь не было место описанию подлунного мира, не было и общих принципов создания Мистерий, ни слова про магические цепи, про прану или даже про Арии. Зато здесь была родовая магия, родовой камень, чистота крови, истории про гоблинов, которые могут всё и вообще самые лучшие друзья колдунов. И самое главное, Магию здесь Обожествляли. Да-да. В одной из книг, которая была кем-то зачитана до дыр, магия была приравнена чуть ли не к всемогущей сущности, которая помогала только избранным т.е. магам. Из чего следовал вывод, что все, кто не могут использовать магию лишь мусор под ногами достойных.

Гарри немного ошалел от таких откровений. Он даже решил, что чего-то не знает, и возможно как-то не так понял Наставницу Базетт, когда она объясняла ему, но стоило только порассуждать логически, как всё становилось ясно. Подавляющее большинство книг для магов, вернее колдунов в первом поколении было переполнено откровенной чушью. Гарри ещё мог понять истории про гоблинов, которые всё могли — наверняка, это реклама от тех уродливых тварей, что хотят заманить к себе ничего не понимающих новичков и в лучшем случае обобрать до нитки. Но остальное?

По правде сказать, он несколько преувеличил масштаб проблемы, всё же полезные книги он так же находил. После долгих объяснений, что именно ему нужно заведующая библиотекой даже принесла ему книгу в которой объяснялась суть движений палочкой, почему именно так для определённых заклинаний, а не иначе. Там были только простейшие примеры, но всё же.

Гарри устало вздохнул и без сил откинулся на спинку неудобного стула. Похоже стать мастером колдовства будет куда труднее чем он думал.

* * *

Все ученики собрались в аудитории только в самый последний момент перед тем как прозвенел звонок. Это должен был быть очередной наискучнейший урок по защите от Тёмных Искусств. Нет Гарри не разделял мнение многих 'чистокровных' о том, что в школе нужно преподавать тёмную магия, сказать по правде он до сих пор и не разобрался в чём принципиальная разница между тёмной и светлой. Просто урок был действительно скушен, в основном они всю пару сидели и читали почти бесполезный учебник. Почти потому что таким толстым учебником действительно можно было убить кого-нибудь если как следует ударить по голове. Но в этот раз профессор решил их удивить.

— Добрый день мои юные ученики. — Произнёс Квиррелл стоя за трибуной. На удивление он не заикался, а его тон был сухим и уверенным. Он даже не напялил на себя чеснока и не одел тот дурацкий тюрбан, что таскал за собой со встречи с Мёртвым Апостолом. Не то чтобы Гарри как-то презирал его за это, он наслушался достаточно рассказов Наставницы Базетт о её миссиях по уничтожению этих монстров, чтобы с уважением относится к каждому, кому посчастливилось пережить такую встречу.

— Сегодня не будет бессмысленного разглядывания учебника.

Кажется, кто-то из гриффиндорцев возмущённо воскликнул, вроде как это была Геримиона Грейнджер, но Гарри не был уверен.

— Я решил переосмыслить весь этот предмет. — Странное заявление для второго месяца учёбы. — Кто расскажет мне о самых страшных опасностях магического мира?

Гарри до сих пор удивляло как рьяно колдуны старались отделить себя от обычных людей. Ведь по сути, что общество колдунов, что Часовая Башня или даже мирской Лондон всё ещё один и тот же мир.

* * *

Гарри открыл глаза и как обычно ничего не увидел. Его зрение было действительно плохим и кроме того сейчас ещё было раннее утро. Он с трудом пытался отойти ото сна, голова словно налилась свинцом. Очередной кошмар. Ему снились кошмары сколько он себя помнил, но если раньше это была в основном зелёная вспышка, а потом крик женщины, как он теперь полагал его матери, то последние три года ситуация изменилась.

Всё вокруг пылает огнём.

Под напором стихии рушатся дома, погребая под своими горищами обломками жильцов. Повсюду крики тех кому не повезло умереть сразу и теперь они горели заживо.

Сколько бы Гарри не шёл вперёд по этой проклятой земле этому аду всё не было конца. Бесконечная Тисовая улица, превратившаяся в маленький филиал преисподней.

Он бродит по ней часами пытаясь не задохнуться в клубах едкого дыма и уклоняясь от горящих обломков.

Гарри знает, что это только кошмар. Он хочет проснуться, но не может и поэтому он идёт. Идёт спотыкаясь и падая, идёт пока его лёгкие не отказывают ему, а ноги не перестают слушаться.

Но даже во сне этот кошмар имел своё завершение, наконец подойдя к краю он оборачивается, чтобы увидеть, что за его спиной пожар уже закончился. Остались лишь тлеющие угли, а также пепел, что грязными серыми хлопьями падал с небес.

Картина меняется ещё через мгновение, пепелище уходит, оставляя его одного. Вокруг него ничего нет.

Пустота...

Он сам не знал, как объяснить, что именно скрывалось за этим. У пустоты не было цвета или запаха, не было формы или размера, просто... пустота. Это был очень странный сон даже для него. В первые несколько раз (или даже десятков раз) такой двойной кошмар его немало напугал. Впрочем, Гарри всё так же просыпался в холодном поту после него до сих пор так что...

В начале ему снился этот сон каждую ночь заставляя его вздрагивать от каждого шороха наяву, но со временем частота кошмаров сильно снизилась. Но они не исчезли окончательно. Каждый раз как Гарри думал, что наконец освободился от них, следующая ночь возвращала его с небес на землю. Он не видел в этом никакого тайного смысла или хоть каких-то предпосылок. Но в конце концов он решил не забивать себе этим голову. Вполне может быть это лишь часть Гарри Поттера или вернее Гарри фон Айнцберна о которой он сам не подозревал.

Решив, что больше спать ему уже не хочется Гарри привычным движением надел очки и встал с кровати. Вернее, попытался, сразу заметив, что его правая рука, уже держит что-то холодное. Этим чем-то оказался обоюдоострый клинок, что он вчера положил под подушку, который подарила ему Наставница в тот вечер в Дырявом котле. Небольшой, длинна лезвия всего две-три его ладони. Наконец одев очки, он уставился в своё отражение на лезвии, клинок был столь сильно отполирован, что его можно было использовать как зеркало. Хотя разумеется, это было бы весьма беспечно использовать столь прекрасное лезвие в таких бытовых целях. Гарри любовно провёл по рунам, что были выбиты в середине лезвия пропитав их своей праной. Наставница вручную выбила каждую из них напитав силой, так что ему оставалось лишь подпитывать их иногда. Гарри не знал точно, что делают все эти руны, он распознал только Эйваз как прочность и Хагалаз как остроту. Помнится, он решился испытать его и клинок лишь с минимальным сопротивлением вошёл в гранитную стену Хогвартса. Вытащить его, однако, оказалось куда труднее... В любом случае он был очень благодарен наставнице, хоть не особенно понимал, что с ним делать. Гарри сомневался, что найдётся противник, который позволит ему подойти на расстояние удара клинком. Но, как и велела Наставница, он теперь везде с собой таскал его, хоть тот и был достаточно тяжёлым. Всё же ему казалось, что в таком вопросе стоит прислушаться к человеку, что в пятнадцать лет вошёл в корпус Силовиков Часовой Башни.

Солнце уже поднималось и в комнате было достаточно светло для утренней тренировки.

Сейчас Наставницы нет с ним рядом, и он не может провести состязание с ней, или как он это называл 'игру попробуй получить как можно меньше синяков'. А в одиночку он мог заниматься только простыми упражнениями, которые может делать каждый. Для разминки, он делает растяжку, Наставница вбила в него это ещё на первых тренировках. Без разогрева мышцы могут его подвести, и как следствие это может привести к травме. Выкинув лишние мысли о дурацких снах из головы, он направил течение праны из магических цепей в мышцы и кости разминая их. Для магии этот процесс был на удивление приятным...

Он закончил, когда его соседи уже начали подавать признаки жизни постепенно покидая царство морфея. Тяжело дыша он рухнул на пол обливаясь потом. Это был особый комплекс упражнений, что показала ему Наставница. Разумеется, она не разрабатывала его специально для него, она лишь показала, те упражнения, которыми сама пользовалась в своей деревне. Но это ни коим образом не делает их менее ценными, даже наоборот, она поделилась 'тайными' знаниями своей семьи, что было довольно щедро для мага.

В основном тренировка не отличалась от тренировок обычных спортсменом или вроде того. Но благодаря ей он узнал, что даже простые отжимания могут стать тренировкой магических цепей, если сосредоточиться не на физической нагрузке, а на магической. Разумеется, количество или качество магических цепей нельзя увеличить, но можно было улучшить свой контроль над ними.

Но ему вскоре пришлось вставать и идти в душ, а после быстро одеваться. Нужно было успеть на урок по заклятиям. Когда профессор Флитвик, Гарри всё ещё не мог привыкнуть, что ему преподавал нелюдь, пускай и на половину, заставил чью-то многострадальную жабу облететь весь класс по кругу он объявил, что сегодня они изучат заклинание левитации. Их разбили на пары и ему в команду попалась та самая девочка Гермиона Грейнджер.

— Давай постараемся. — Сказал Гарри с абсолютно честной улыбкой, пускай его и учили, что маг всегда должен скрывать свои исследования и прятать свои мистерии до самого последнего момента, но ему было приятнее учиться вместе с кем-то. А Грейнджер среди всех его знакомых больше всего походила на мага, за исключением Евангелины возможно, но с ней он редко виделся.

— Аг-га. — И он почему-то вызвал у неё робость или что-то вроде того.

Заклинание не казалось ему каким-то слишком сложным, но... ему потребовалось немало времени чтобы разобраться в его фундаментальных основах. В той книжке, что Гарри выпросил в библиотеки было заклинание Вингардиум Левиоса, однако, он так и не разобрался с управлением магическими цепями. Когда он правильно взмахивал палочкой у него было ощущение, что магические цепи начинают делать что-то помимо его воли и он прерывал это сразу и бесповоротно, поскольку кому будет приятно если, например, его рука будет жить своей жизнью не обращая внимание на команды мозга. В некотором смысле то, что он может осмысленно управлять магическими цепями ему очень сильно мешало.

— Эм, тебе помочь? — Слева раздался слегка смущённый голос. Гермиона странно на него смотрела словно была побитым щенком, который хотел прибиться к человеку, но боится, что его прогонят.

— Ох, ты уже закончила?

— Ага, вот смотри. Вингардиум Левиоса! — Перо перед ней воспарило почти на метр и сделало восьмёрку.

— О, великолепно! — зааплодировал профессор Флитвик. — Все видели: мисс Грейнджер удалось!

Но не все разделяли радость преподавателя, хоть в аудитории и было достаточно шумно, но не заметить столь явный шёпот было почти невозможно. Многие оказались недовольны ею, выскочка, зубрилка и бобриха были самыми мягкими из того, что Гарри услышал. На удивление большинство шёпотков слышались с рядов гриффиндора, кажется её не любят на собственном факультете. Гермиона, которая так же всё это слышала казалось разом потеряла весь тот запал, что подарил ей учитель похвалив. На неё было неприятно смотреть.

Разумеется, для Гарри то, что Гермиона смогла выполнить заклинание раньше него было неприятно. Это подрывало его веру в себя и так же ставило в неловкое положение так как он пообещал стать величайшим магом среди всех обучавшихся здесь. Но он никогда бы не стал вымещать своё разочарование на том, кто оказался лучше его.

— Прости, кажется, я всё пропустил, не могла бы ты показать мне снова. — Гарри попытался сказать это с улыбкой, но у него не особенно получилось.

Гермиона же посмотрела на него будто бы он был сантой, который пришёл к ней на рождество, когда она уже решила, что санты не существует.

— К-конечно, вот смотри. Произносить нужно так: Винг-гар-диум Леви-о-са, в слоге 'гар' должна быть длинная 'а'.

Гарри всё ещё не понимал какой смысл правильно расставлять ударение в Арии заклинания, но внимательно запоминал. Возможно он просто чего-то не понимает. Наставница сказала ему, что у него хорошая чувствительность к магии, когда он заметил перекрученные магические цепи у Олливандора, но ему всё равно пришлось немало попотеть прежде чем он осознал, как работает эта Мистерия левитации. Гермионе пришлось выполнить заклинание три раза, а ему почти пять раз правильно воспроизвести её движения палочкой и осознать те действия, что палочка хотела от его магических цепей.

— Не понимаю почему у тебя не получается. Кажется, ты всё делаешь правильно, и произношение, и движение. — Гермиона действительно выглядела расстроенной, что было даже в какой-то степени мило.

Послышались несколько шепотков о том, что он, Гарри, на самом деле сквиб, или про то что он абсолютный бездарь, вспомнили его слова на вступительной церемонии. Шепотков было немного, лишь парочка человек, наверно потому что большинство сами всё ещё не могли заставить перо даже пошевелится. Сказать, что гордость Гарри была задета значит преуменьшить. Он приёмный сын семьи Айнцберн, величайших алхимиков в мире, тех, кто создал третью истинную магию, терпеть издёвки от того, что он не смог использовать, а фактически чуть-ли не скопировать без какой-либо предварительной теории, жалкую мистерию левитации было выше его сил.

— Гарри... — Гермиона хотела что-то сказать или просто утешить его, но она оборвала себя на полуслове.

Гарри отложил мистический код на стол, он ещё не до конца разобрался как правильно будет использовать палочку чтобы усилить Мистерию, а сейчас у него нет права на ошибку. Он направил правую руку на перо, что лежало перед ним, а потом закусил губу от неприятного ощущения, когда его од начало смешиваться с манной окружающего мире в его магических цепях преобразуюсь в прану. Гарри уже успел забыть, что использование заклинания без мистического кода обходится куда большей потерей праны.

— Вингардиум Левиоса! — На самом деле Ария почти всегда индивидуальна для разных магов, это что-то вроде самогипноза, когда знакомые слова помогают тебе вспомнить как правильно направлять прану в своих магических цепях. Но раз уж их учили именно этой Арии, то Гарри ничего не имел против воспользоваться ей.

Перо как не странно взлетело и повинуясь движению его руки облетело вокруг Гермионы слегка задев её кудри, чтобы потом опустится прямо перед ним.

— Поразительно мистер Поттер, беспалочковая магия в таком возрасте. Пять, нет десять балов Хаффлпафу! — Воскликнул профессор Флитвик, что наблюдал за ними со своего стола.

Класс будто бы только и ждал этих слов, уровень шума поднялся на несколько порядков, казалось каждый хотел высказаться на счёт магии Гарри.

— Спасибо Гермиона, это всё благодаря тебя. — Совершенно искренне произнёс Гарри и повернулся в сторону его соседки.

— Д-да? — Она восхищённо и удивлённо посмотрела на него.

— Конечно, если бы ты не помогла мне, то у меня не получилось бы.

— Х-хорошо. — Она резко отвернулась от него и уставилась на свои руки или на палочку, Гарри не очень понял. Но зато он понял, что Гермиона может быть неплохим товарищем, что тоже было очень неплохим открытием.

* * *

Гарри в очередной раз засиделся в библиотеке в тщетных попытках понять суть колдовства. С другой стороны, он уже не слепо тыкался во все книги, которые находил, в этот раз он сообразил спросить совета у профессора Макгонагалл. Он так увлёкся, что даже пропустил Хэллоуин, который сегодня праздновали в замке. Вернее сказать, он о нём помнил, но не горел желанием посещать. Нет, против самого праздника он ничего не имел, и хоть он сам никогда за конфетами не ходил, но, когда он ещё жил у Дурслей к ним часто заходили соседские дети в этот день. Однако, в этой школе этот праздник имел совершенно дикие традиции. Казалось многие ученики только и ищут повод поспорить, так гриффиндорцы празднуют Хэллоуин, а слизеринцы Самайн, якобы древний праздник магов, который позволяет магии сильнее проникать в этот мир. Гарри уже думал, что суеверия в этом обществе слишком сильны, но он ожидал, что обожествляют магию лишь несколько фанатиков. Он точно не ожидал, что большинство потомственных колдунов будут поддерживать эту точку зрения.

Гарри не очень понимал, как уровень манны, что вырабатывает окружающий мир может изменяться от человеческих праздников, от фазы луны или даже от продолжительности дня. Почему освещённость вообще должна влиять на магический фон? С другой стороны, он не мог с чистой совестью сказать, что луна никак не влияет на землю, всё же подлунный мир не зря так называется.

Внезапно он остановился осознав, что слышит не только собственный топот, но и чей-то рык и приглушённый писк. Перед его мысленным взор сразу промелькнула Наставница, что дала бы ему смачный подзатыльник за то, что витает в собственных мыслях и пропускает возможно реальную опасность. Рассеянные маги долго не живут. Лучшим решением было бы развернуться и позвать преподавателей, но, разумеется, Гарри лишь со всех ног понёсся к источнику звука, который открылся стоило ему подняться на этаж выше.

Паук! Здоровенный чёрный мохнатый паук, восьмиглазый и восьминогий размером, не уступающий небольшой лошади. А прямо под ним лежала уже наполовину закутанная в паутину ученица с подозрительно знакомыми каштановыми кудрями.

Паук увидел его застыл выжидая. Их всеобщая статичность продолжалась совсем ничего. Гарри, в которого Наставница вбила ударами своего копья, что в битве тот, кто наносит первый удар зачастую побеждает, начал действовать первым.

— Гандр! — Гарри сконцентрировал магическую энергию на кончике указательного пальца правой руки и перед ним появился дымчатый черный шарик, чтобы впоследствии выстрелить им как пулей. Он всё ещё не научился правильно использовать мистический код для этого проклятия.

Удар не принёс особенных последствий для паука, но тот явно был знаком с понятием магии поэтому опасливо отошёл на пару шагов. Однако, осознав, что проклятие было совсем слабеньким и едва пробило его естественную сопротивляемость магии паук явно воспрял духом.

— Гандр! Гандр! — Однако, Гарри решил ещё немного подбодрить его. Ему нужно было, чтобы тварь отошла от Гермионы.

Паук противно заверещал наконец, почувствовав боль, что было не удивительно — Гандр хоть и слабенькое проклятие, но зато его эффект хорошо суммируется. Т.е. если ему удастся попасть проклятием по пауку достаточное количество раз, то тот сдохнет. Осталось только попросить его постоять пока Гарри несколько десятков раз будет стрелять в него.

К сожалению паук таких планов не имел и бросился к так раздражающей его добыче. К ещё большему сожалению двигался он куда быстрее чем положено по его комплекции, намного быстрее.

— Гандр! Гандр! Гандр! Гандр!

Но разумеется это не сильно помогло, Гарри успел только сделать шаг назад, прежде чем гигантские челюсти сомкнулись на его правой руке, которой он едва успел защитить голову.

— А-а! Ааааа! — Больно это не совсем то слово, как оказалось пасть паука выделяет какой-то то ли яд, то ли кислоту — приятного мало. Его рука... кости в его руке были раздроблены едва ли не в труху. Вся пасть паука залилась его, Гарри, кровью.

К несчастью теперь уже для паука, умирать просто так Гарри не особенно стремился. И хоть боль был адской, но он терпел ещё и не такое при обучении у старика Ахта. Он не потерял себя от боли и шока, и вытащив клинок из внутреннего кармана мантии левой рукой со всей силы вонзил его в пасть этой твари. А потом ещё раз, и ещё, и ещё.

Морда паука уже залилась чёрной и очень плохо пахнущей кровью, когда он наконец решил, что добыча слишком кусачая и мотнув его огромной головой швырнул его. Гарри и подумать не мог, что познает Мистерию полёта таким образом, несколько растянувшихся для него мгновений он летел, парил над землей. А затем он с треском ударился спиной в каменную стену. Теперь даже опыт терпеть боль не помог ему, он отключился на несколько секунд прежде чем с огромным трудом смог подняться на четвереньки судорожно пытаясь вздохнуть. Похоже у него было сломано несколько рёбер.

К счастью у паука так же было чем заняться, клинок, который он вонзил ему прямо в голову всё так же торчал там. Он был слишком коротким, чтобы убить паука, но причинял тому очень много боли. С другой стороны, если бы это было обычное лезвие оно бы ни за что не пробило шкуру этой твари, но на этот клинок наложила руны сама Наставница!

Теперь они уставились друг на друга, в глазах паука плескалась чистая и не замутнённая ничем ненависть, он жаждал вонзить свои клешни в его плоть и разорвать на тысячу частей. Гарри же просто пытался не потерять сознание от боли и потери крови. Его правая рука... он предпочитал не смотреть на то, что от неё осталось. Очевидно паук достаточно насмотрелся и бросился на своего обидчика.

— Гандр! — Чёрный дымчатый шарик унесся в сторону паука и ударился прямо тому в рану заставив того остановиться и едва не заскулить. — Гандр! — следующий улетел за предыдущим почти сразу вот только паук уже слишком разозлился, чтобы обращать внимание на боль. Противно заверещав тот понёсся на него несмотря на град проклятий, что бросал на него маг.

Вот и всё.

Он умрёт. Сейчас этот монстр настигнет его и обрушит свои мощные клешни на его голову и сделает с ней то же, что сделал с правой рукой. Его мозги разлетятся по стенам, а этот монстр будет пировать его плотью. К нему приходит меланхоличная апатия, какая должна приходить только перед смертью. Для Гарри больше не существовал весь мир, лишь клешни паука, что весьма резво двигался к нему. Всё остальное потеряло всякий смысл, когда он остался наедине со смертью. Силы Гарри на исходе, большая кровопотеря, трата праны на столько проклятий и возможно сотрясение мозга, ему не хотелось двигаться. Его глаза давно уже хотели лишь закрыться.

'Так не пойдёт...'

'Я не согласен умирать.'

'Я не умру. Я должен выжить.'

'Ведь меня спасли. Я был спасён и должен выплатить свой долг.'

'Я не умру.'

Собрав все свои силы, Гарри шатаясь вскочил на ноги понёсся в сторону лестницы налево по которой и попал сюда. Лестницы, которая разумеется отъехала прямо перед его носом. Сзади послышался шум и клацанье — это паук слишком разогнался и врезался в стену, перед которой Гарри сидел буквально мгновение назад.

У него не было выбора, либо прыгнуть и надеяться, что сломает только ноги, либо умереть под клешнями этого монстра. К сожалению, прыгать с высоты четвёртого этажа Гарри, боялся больше чем арахнидов. Его левая рука выхватила его мистический код, палочку из остролиста с пером феникса, поворачиваясь он присел и выпустил заклинание прокричав его Арию так громко, как только мог.

— Вингардиум Левиоса! — Все двадцать семь его магических цепей взвыли, вызвав ощущение того, что ему в нервы залили расплавленный свинец, его тело ощутимо нагрелось, но ему удалось.

Заклинание, которое ему всё никак не удавалось усилить своим мистическим кодом сработало так словно он умел его с рождения. Мистерия левитации, наполненная огромным количеством его праны и усиленная через мистический код, пробила естественное сопротивление магии паука подняв его в воздух. Арахнид ничего не понимающе начал дрыгать ногами в воздухе пытаясь освободится от невидимой силы ещё больше усложняя поддержание Мистерии. Так уже через пару ударов сердца у Гарри не осталось сил, чтобы поддерживать заклинание и ничто не стало держать паука в воздухе.

Вот только, за это время Гарри смог отлеветировать паука над собой прямо в пространство где двигались лестницы. Паук рухнул с высоты в десять метров попутно задевая лестницы, что даже не думали прекращать двигаться, и ломая себе всё, что только можно. После того как арахнид наконец достиг каменного пола внизу он уже не двигался.

Расправившись наконец со своим противником из Гарри будто бы вытащили стержень. Его глаза сомкнулись раньше, чем он успел даже подумать о том, чтобы найти кого-нибудь. Удача, что упал он на каменный пол за спиной, а не в пустоту впереди него.

Гарри успел лишь подумать, что такое уже было когда-то. Прямо как тогда на пепелище его старой жизни. Жаль, что на этот раз его не спасёт принцесса. Ему оставалось лишь надеяться, что профессора в этом замке окажутся чуточку расторопнее чем жнец.

* * *

Когда он случайно вышел из небытия он увидел далеко не белый потолок мед. блока. Он увидел хмурящееся лицо, про которое он уже вполне успел позабыть. Её светлые и очень длинные волосы падали вниз как бы образуя приватное пространство между их лицами.

— Ты полный дурак ты знал это?

Он хотел что-то сказать, но понял, что сил даже на это уже не хватает, поэтому лишь виновато улыбнулся. В глазах снова темнело, кажется, он вот-вот точно отправится на непреднамеренное свидание со жнецом.

— Ты умираешь.

Это был не вопрос или издёвка, просто констатация факта. На этот раз сил не хватало даже на то чтобы улыбнуться. Почему-то он уже совсем не чувствовал боли, лишь прохладу, или просто холод. Казалось его тело постепенно погружается в холодный бассейн. Ему не оставалось ничего другого кроме как закрыть наконец свои глаза, что уже давно налились чем-то потяжелее свинца...

Он вновь открыл их через некоторое время от того, что его тело сильно тряхнули. Гарри не понимал, как долго он был без сознания, и у него ушло достаточно много времени, чтобы сообразить где он.

— Надеюсь ты не умрёшь прямо на мне. Тогда получится, что я испачкала платье за зря.

Её голос был ворчлив, но в нём не было злобы. И да, он наконец разобрался, что он находится на спине у Евангелины. На спине хрупкой девочки, которая была даже слегка меньше чем он сам, а ведь он никогда не выделался внушительной фигурой.

Может ему это всё казалось в бреду, но он заметил, что они сейчас поднимались по лестнице и Евангелина прыгала за раз через три-четыре ступеньки так что, передвигались они довольно резво. Она прыгала, держа его на своей спине. Через пару мгновений она преодолела очередной поворот, но его сильно тряхнуло, и он снова потерял сознание...

Дальнейшее он понимал лишь обрывками. Лицо уже немолодой и довольно пухлой медсестры, что с тревогой читала какое-то заклинание над ним...

Через мгновение или много больше, всё та же медсестра буквально насильно вливала ему в горло содержимое какой-то склянки с чрезвычайно отвратительным вкусом...

Чей-то крик вывел его из небытия. Лишь спустя несколько ударов сердца Гарри понял, что кричал он сам. Его рука, разодранная до неузнаваемости сама по себе, собиралась по частям принося ему сильную боль. И пускай он ощущал всё своё тело как будто через толстый слой ваты, но даже так боль была одной самых сильных, из тех, что он имел несчастье пережить. Не самой, но одной из.

— Тш, всё будет хорошо. — Раздался хрипловатый и насколько он мог судить несколько прокуренный голос. На этот раз это была уже не медсестра, а человек, выглядящий очень устало, с чёрными ещё более растрёпанными чем у Гарри волосами, небритый и с большими кругами под глазами, одет он был в весьма потрёпанного вида тёмный плащ, и он очень проворно дирижировал своим мистическим кодом, палочкой, над его разорванной рукой в процессе поливая руку то из одной то из другой склянки...

В следующий раз, когда он очнулся было уже темно, и вокруг никого не было. Сквозь темноту и без очков он смог понять, лишь то, что отделён от остальной комнаты ширмой. Преодолевая сильную ноющую боль Гарри поднял руку, она вся была достаточно крепко зафиксирована, однако, даже не смотря на этот местный аналог гипса, он уже с уверенностью мог сказать, что его рука была вполне себе в собранном состоянии, и больше не напоминала разорванную тряпку. Даже по меркам семьи Айнцберн такое исцеление без применения высшей алхимии было весьма достойным достижением. Гарри не очень боялся потерять руку, вернее, как и любой другой нормальный человек он боялся, всё же он не мазохист, но с другой стороны, он знал, что в случае крайней нужды старик Ахт сможет восстановить его даже если от него останется лишь голова да туловище, хотя, разумеется, для Гарри сейчас это было неприемлемо, так как почти гарантированно обнулило бы его шансы на признание Джубейхетом. Но несмотря на это Гарри боялся умереть. Ведь смерть окончательна, его семья лишилась третьей истинной магии, и его никто не вернёт с того света.

Внезапно волна осознания и глубокое чувство стыда затопили его всё ещё нестабильный разум. Если умрёт сейчас, если он умрёт ничего не добившись, он мало того, что не сможет спасти Иллию от постоянных болей в ритуалах старика Ахта. Но он ещё оставит её совсем одну, она будет плакать по ночам не только по предателю отцу и погибшей матери, но и по нему. Она будет совершенно одна, она одна отправится в Фуюки на войну с величайшими магами. Каждый из которых захочет убить её дабы заполучить Грааль.

Ей будет не на кого положиться.

Пытаясь подняться с кровати Гарри сильно перенапрягся, в его глазах снова потемнело, а треснутые ребра нещадно заныли. В глазах снова начало темнеть, и теперь безлунная ночь была совершенно не при чём. Спустя мгновение он снова вернулся в объятия морфея, что скрыли его паникующий разум в волнах покоя и безмятежности.

* * *

— О, Гарри кажется ты очнулся. — раздался хрипловатый голос.

Гарри потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы открыть наконец эти чёртовы глаза. На стуле перед ним сидел вчерашних... врач? В общем тот чародей в тёмном плаще. Он сидел и записывал что-то шариковой ручкой на планшете перед собой.

— Хочешь водички?

Гарри оставалось лишь кивнуть и с благодарностью принять стакан такой желанной холодной воды. Сейчас с пересохшим горлом ему казалось, что это сама амброзия течёт по его горлу.

— Я... кхе-кхе... я в мед. кабинете?

— Так и есть. Тебе здорово досталось, так что им пришлось даже вызвать меня, чтобы подлатать тебя.

— А вы...

— Меня зовут Грегор Гринграсс, я старший целитель из Святого Мунго. Можешь звать меня просто Грегор.

— Простите, но ведь вы намного старше меня...

— Так и есть, но я не особенно люблю формальности, к тому же думаю я могу сделать поблажку для такого героя.

— Гермиона, как она?

— В порядке, акромантул лишь впрыснул ей парализующий яд. Видимо хотел оттащить её к себе в логово и разделить с потомством. Но к счастью профессор Квиррелл успел вовремя доставить к её к Помфри.

Гарри неприятно передёрнуло от фантазии того, что Гермиону разрывают на части стая маленьких паучков.

— А теперь дай мне осмотреть твою руку...

Осмотр затянулся на добрые полчаса, казалось Грегор прощупывал чуть-ли не каждый сантиметр, а количество диагностирующих заклинаний, что он наложил и вовсе перевалило за десяток.

— Что ж думаю этого хватит. — целитель в последний раз чиркнул что-то в планшете, прежде чем убрал его вместе с ручкой. Кстати говоря, это первый раз, когда он видит нормальную ручку в Хогвартсе. — Думаю тебе будет интересно узнать, что некроза тканей не происходит и заживление или лучше сказать создание твоей руки заново, происходит в штатном режиме. — Он устало вздохнул и протёр уставшие глаза. — Хотя полная чувствительность к руке, конечно, никогда больше не вернётся, но думаю ты привыкнешь.

Это была плохая новость. Разумеется, Гарри не сомневался, что попросит о помощи у старика Ахта, когда вернётся в замок Айнцберн, вот только до того самого времени он будет относительно бесполезен в бою. Казалось бы, это не должно быть проблемой в школе за безопасностью которой следят, но как показало нападению того здорового паука недостаточно.

— Ну, не волнуйся, через неделю ты уже сможешь более-менее пользоваться рукой. Наверное.

Что-то Гарри такая уверенность не внушала оптимизма.

— На самом деле я удивлён, для того, у кого была разорвана рука, сломаны два ребра и треснуты три, было лёгкое сотрясение мозга, и большая потеря крови на ряду с перенапряжением магических цепей ты выглядишь весьма бодро.

— Ага... постойте, вы знаете о магических цепях?!

— Я целитель-хирург, разумеется, я о них знаю. Однако, ты снова меня удивил, обычно люди либо не обращают на мои слова внимания, либо же спрашивают о том, что это такое.

— Просто... просто с кем бы я не говорил, никто о них не слышал. Вот я и удивился.

— Мне интересно откуда ты знаешь. — Грегор многозначительно посмотрел на него заставив Гарри внутренне напрячься и снова дать себе подзатыльник за такие тупые вопросы. — Хотя не буду лезть не в своё дело. Всё же это далеко не тайна, просто в обществе колдунов редко кто имеет достаточное количество цепей для занятий магией без палочки, поэтому это мало кому интересно. — Целитель почесал затылок. — Да что я говорю, если ведь мало, кто вообще слышал об Ассоциации магов...

Гарри был в смешанных чувствах, по правде сказать, он даже не знал, что ответить на такие слова. Гринграсс видя его реакцию устало улыбнулся.

— Надо же ты и об этом знаешь... — Затем на него будто бы снизошло озарение, в его глазах загорелся азарт исследователя, азарт мага. — Всё сходится, большинство колдунов Британии не знало куда тебя отправил Дамблдор, никто не знал где ты. И вот спустя десять лет ты явился, со знаниями, которые есть ни у каждого служащего в министерстве. Это немного необычно, но Мальчик-Который-Выжил не мог не иметь рабочих магических цепей. Тебя отдали в семью магов, не так ли?

— В... возможно. Но даже если так, я попрошу вас молчать о ваших выводах, мистер Гринграсс.

— Ах, прости-прости, кажется я полез не в своё дело. — Он снова улыбнулся, но на этот раз его улыбка не успокоила Гарри. — К тому же зачем так формально, я же просил называть меня Грегор.

Он поднялся и расправил свой достаточно помявшийся плащ.

— Что ж думаю на этом моя работа закончена, об остальном может успешно позаботится Помфри. А мне пора выпить пару стаканчиков огневиски и вырвать наконец несколько драгоценных часов сна у морфея.

Он уже стоял у выхода из комнаты, когда Гарри окликнул его.

— Да-да, мистер Поттер?

— Спасибо вам, мистер Гри... нет, спасибо вам, Грегор. Вы действительно хороший лекарь.

На его слова Грегор лишь улыбнулся, но теперь как-то печально. Серьёзно, сколько у этого парня улыбок?! А потом вышел из комнаты напоследок помахав ему рукой. Он действительно самый странный парень из тех, что Гарри встречал в Хогвартсе.

* * *

Первым навестить его пришил как ни странно директор Дамблдор. Он выглядел несколько хуже, чем обычно, кажется он слегка похудел, хотя и раньше не отличался большим весом.

— Как ты себя чувствуешь, Гарри?

— Уже лучше спасибо, профессор.

— Что ж, думаю мисс Грейнджер и мисс Макдауэлл будут рады знать, что с тобой всё хорошо. Они проявили завидное упорство в попытках посетить тебя, пока ты был без сознания.

— Гермиона, сэр... — Хоть Гарри и слышал от Грегора, но всё ещё волновался.

— С ней всё будет в порядке, профессор Квиррелл решил взять над ней своеобразное шефство.

— Вот как, я рад. — Казалось с его души упал целый камень волнения.

— Ты проявил себя весьма достойно Гарри. Не каждый может похвастаться спасением друга в столь юном возрасте, однако, я бы хотел предостеречь тебя от опрометчивых действий. То, что ты победил несомненно твоё достижение, но также это касается и твоей удачи. Взрослые акромантулы весьма опасные противники.

Гарри поспешно кивнул. Ноющая боль в правой руке, что до сих пор была в весьма плачевном состоянии хорошо подтверждало слова директора.

— Сэр, а как акроманул попал в школу?

— Попал... — вздохнул Дамблдор. — мы до сих пор не уверенны в этом. Весьма вероятно, что акромантулы смогли проникнуть в школу из запретного леса.

— Акромантлы, сэр? — Гарри не мог не заметить такую оговорку. — Их было больше одного?

— Да. Трое если быть точным. Нам несказанно повезло, что на второго из них наткнулась профессор Макгонагалл, а на другого профессор Снейп. Если бы они встретили кого-то из учеников, то это могло бы привести к непоправимому. — Дамблдор загадочно улыбнулся, а его очки казалось переливались в свете. — А также нам повезло, что вы, мистер Поттер, смогли помочь мисс Грейнджер. Не ошибусь если скажу — двадцать баллов Хаффлпафу.

— Э... спасибо сэр.

Гарри несколько минут обдумывал вопросы, что хотел бы задать. Директор же благосклонно позволил ему это и не прерывал.

— А как я попал к мадам Помфри? Я слышал, что Гермиону доставил профессор Квиррелл, но...

— Мисс Макдуэлл донесла вас сюда. Для девушки её комплекции — это большой подвиг не находите? — Дамблдор мягко улыбнулся. — Меня всегда радует взаимовыручка между различными факультетами, пускай они и соревнуются в получении кубка школы, но в действительно важных вещах должны помогать друг другу.

— Мне сложно с этим не согласится.

— Ну разумеется, Гарри... ты позволишь мне называть тебя Гарри? — После его кивка, директор продолжил. — иначе бы ты не попал на факультет самых дружных.

— Наверное так и есть сэр. — Гарри решился. — Тогда позвольте мне ещё один вопрос.

— Всего один? — снова улыбнулся Дамблдор.

— Как вы смогли найти меня в Германии? В письме, что пришло мне была ваша подпись.

— А почему тебя это удивляет? — Невозмутимо ответил вопросом на вопрос профессор.

— Ну... просто после той... после того дня, когда меня усыновили я покинул Англию, и никому не сообщил о том куда направляюсь. К тому же мне казалось, что Хогвартс школа только для магов, проживающих в Британии.

На этот раз Дамблдор слегка помедлил с ответом.

— Начну, пожалуй, с твоего последнего вопроса. Думаю, я понимаю от чего ты сделал такие выводы. Но Хогвартс никогда не была школой только для британцев, любой магически одарённый юноша или молодая леди вполне может подать документы сюда и даже получиться стипендию на оплату обучения и проживания, даже если проживает в другой стране. С самого начала эта школа была приютом для всех людей, одарённых магией. — Слегка самодовольно закончил директор.

Признаться, Гарри был удивлён, всё же такой альтруизм был несколько противоречил самой концепции магов как воплощения эгоистичных стремлений к абсолютному знанию.

— Что касается того как я нашёл тебе, это было не сложно. Я просто запросил список всех усыновлённых семьями магов детей и получил ответ.

— Но сэр, даже так я же жил в Германии. Пускай любой человек может поступить в эту школу, но я слышал, что приглашения приходят только тем, кто проживает на этом острове.

— Хм... пускай ты и покинул эти земли, но ты всё ещё был записан как ученик Хогвартса.

— Простите, сэр?

— Твои родители Гарри, они записали тебе, когда ты ещё был совсем маленький.

Гарри закусил губу, это был его шанс разузнать что-нибудь об его биологических родителей и... он воровато огляделся и поняв, что здесь никого кроме них нет, решился.

— Не могли бы вы рассказать о них?

Гарри показалось или взгляд Дамблдора стал мягче после этого вопроса?

— Джеймс и Лили Поттер, они были хорошими волшебниками и что не мало важно достойными людьми...

* * *

Утро рождества никогда не было особенным для семьи Айнцберн. Эта семья магов, как собственно и большинство других магических семей, всегда отличалась большой прагматичностью. Так что здесь редко делали что-то не могло послужить на благо семьи и достижению их мечты.

Для Иллиясфиль этот день не отличался от любого другого, если только вставать сегодня её не хотелось совершенно. Можно было бы сказать, что стала ленивой, но Иллия назвала бы такого человека придурком и показала бы язык. Всё её тело очень болело... даже сейчас лёжа в своей тёплой кроватке, в которой, когда-то давно-давно её мама расчёсывала ей волосы, а Кирицугу рассказывал удивительные истории, ей было очень грустно. Хоть она и пыталась сдерживаться, но нет-нет и у несколько маленьких слезинок оставляли солёную дорожку на её щеках. Недавняя операции причинила ей столько боли... её повязки, которыми она скоро будет обвязана с ног до головы за ночь опять пропитались кровью. Шрамы после пересадки магических цепей всё никак не хотели заживать.

Иллия натянула одеяло повыше прячась от внешнего мира такой своеобразной стеной.

— Глупый-глупый Гарри...

Лишь из-за одного человека она пыталась сдержать свои слёзы — это был несомненно её лучший и единственный друг. Он появился в её жизни, в самый нужный момент, когда погибла мама, а Кирицугу бросил её променяв на нового ребёнка. Гарри всегда был с ней, если она звала его гулять по лесу, то он никогда не отказывался, если играть в снежки, то он всегда как-бы случайно промахивался, оберегая её.

— Почему он уехал...

Разумеется, Иллия понимала почему он уехал и почему он так усердно тренировался с Базетт, стремясь стать как можно сильнее. Он хотел защитить её, хотел выиграть войну за Святой Грааль самостоятельно чтобы ей не пришлось рисковать. Осознание этого факта заставляло её губы помимо воли улыбаться, но также заставляло и понервничать, ведь он подвергается опасности.

Но... А, что если он забыл о ней? Что если он нашёл там в далёкой Шотландии друга лучше, чем она и бросит её как бросил Кирицугу?! Иллия хотела верить, что это всего лишь её пустые мысли, ведь Гарри сказал ей тогда, что не хотел уезжать... что не хотел покидать её... от этих воспоминаний Иллия начала стремительно краснеть и схватив подушка начала крутиться по кровати, не задумываясь о ранах. Это было очень смущающе.

Внезапно её мыли прервал стук в окно, очень похожий на стук камешком. Вот только это оказался далеко не камешек. За окном стуча своим клювом по стеклу парил самый большой филин из всех, что Иллиясфиль видела. Не то чтобы она видела их слишком много, но этот был действительно большим. Похоже это был чей-то фамильяр и у него было что-то похожее на свёрток в лапах.

Открыв окно, она впустила холодный зимний воздух в её маленькое убежище, но ей было всё равно. Она отличалась большим любопытством. Филин сразу же влетел в комнату и приземлился прямо перед ней как бы отдавая посылку.

— Это мне? — Кто мог ей писать? Во всём мире за пределами этих лесов он ней могли знать лишь пара человек.

Разорвав бумажную оболочку, предварительно проверив на наличие враждебной магии, Илиия увидели книгу. Средних размеров новенькую книжку в зелёном переплёте на обложке которой было выведено золотыми нитями на английском — 'Сказки барда Бидля'. Стоило открыть её как прямо над странным символом в виде треугольника разделённого вертикальной линией и со вписанным кругом лежала записка.

Моей самой дорогой подруге,

Наступило рождество (надеюсь ты получишь подарок вовремя), а какое же рождество без подарка? Это сборник сказок колдунов, что нашёл здесь в Хогвартсе. Очень надеюсь, что ты отлично проведёшь время читая его. Я бы хотел вручить его лично, но к сожалению, вынужден оставаться в школе на каникулы. Надеюсь ты хочешь увидеть меня так же, как и я тебя.

Искренне твой,

Гарри фон Айнцберн.

Когда она закончила читать её зрение стало весьма размытым. Слёзы, слёзы, что она так давно и так сильно сдерживала крупными градинами, стали вырываться из её глаз. Он не забыл о ней, он не придаст как Кирицугу. Иллия... она была счастлива.

* * *

Рождество же самого Гарри прошло куда скромнее. Из подарков он получил лишь одну довольно большую коробку. Когда он открыл её это оказался достаточно просторный контейнер из очень прочного материала, определить который Гарри не смог, стенки которого можно было убрать обычных взмахом палочки. Контейнер оказался мало того, что очень прочный и как полагал Гарри сделав поверхностный осмотр чрезвычайно жаропрочным, а также был очень лёгким.

Всё что указывало на авторство такого своеобразного подарка эта маленькая записка на самом его дне.

Полагаю, эта вещь вам очень скоро пригодится.

К.З.Ш.

Это был очень странный подарок. Но кажется Гарри догадывался в чём он может быть полезен, и ему совершенно не нравилось, что кто-то знал о драконе Хагрида!

* * *

Утро Гермионы началось не лучшим образом — она упала с кровати. Обычно она не ворочается во сне, но она так устала после дополнительных занятий с профессором Квирреллом, что проспала несколько дольше чем обычно.

Сегодня было рождество так что у неё было вполне хорошее настроение. После нападения на ней пауком отношение к ней на факультете непостижимым образом улучшилось. Даже этот забияка Рон Уизли подошёл к ней и извинился. А Лаванда и вовсе провела с ней несколько часов успокаивая после происшествия. В некотором смысле она даже была благодарна тому пауку.

Резво встав она быстренько почистила зубы и отправилась в гостиную, что найти что ей подарили на удивление много подарков. Тут были от Уизли от Лаванды и ещё от нескольких людей с её факультета и разумеется от её родителей. Но самый главный подарок оказался в сама дальнем углу. Открыв коробку, она едва не завизжала от восторга, там был ограниченное издание, посвящённое трансфигурации за авторством самого Альбуса Дамблдора.

С праздником Гермиона! Счастливого тебе рождества!

Искренне твой,

Гарри Поттер

Это был обычный подарок знакомой, не так ли? Обычный ничего не значащий подарок, да? Тогда почему... почему её сердце стучат так быстро?

* * *

Уроки зелий сразу стали самым нелюбимым его предметом. Здесь сошлось очень много разных факторов, что вызвали стойкую неприязнь к этому предмету. Мало того, что профессор Снейп его мягко говоря не любил, Гарри до сих пор иногда со злостью вспоминал его первый урок зелий, когда профессор разнёс его в пух и прах спрашивая какие-то идиотские вопросы. Возможно он был сам виноват, что не подготовился и от учеников ожидалось, что они будут иметь какой-то базис поэтому предмету, но почему-то он в этом сомневался. Но зато Гарри усвоил, что поблажек на этом уроке он не получит, так что вызубрил едва ли не весь учебник и на следующих занятиях вполне успешно отбивался от нападок преподавателя. Хотя он опять же не особенно понял, как происходит сама Мистерия зелий. В учебнике достаточно подробно разбирались различные рецепты, неприятные последствия если их нарушить и даже отдельные свойства различных ингредиентов, но вот про взаимодействие праны и варева было едва пару слов. Видимо подразумевалось, что это им объяснит преподаватель, но Снейп разумеется не снизошёл до этого. Лучшее, что он делал это писал на доске рецепт и снимал балы с тех, кто его нарушал.

Но кажется на этот раз у него получилось осознать основные постулаты Мистерии зелья от головной боли, которое они изучали уже почти месяц. За это время Гарри обнаружил, что во время варки зелья часть окружающей манны втягивается в котёл и смешиваясь с магическими ингредиентами там превращается в прану.

Фактически сама Мистерия происходила лишь за счёт естественного магического фона и манны самих ингредиентов. От зельевара лишь требовалось запустить этот процесс и вовремя вмешиваться в него, направляя бурлящие потоки праны в котле в нужное русло. Заклинание структурного анализа, которое он так не любил, оказалось очень полезным. Если, просто наблюдая за зельем глазами пропустить нужный момент для вмешательства было очень просто, то используя этот навык можно было осознавать всё происходящие в котле на уровне молекул. Можно было, но разумеется, Гарри ещё не достиг таких успехов в этом заклинании, однако, даже его нынешние навыки весьма помогали ему.

Так что в этот раз, даже несмотря на то, что ему в пару поставили Невила Лонгботтома, Гарри решил, что сможет сварить зелье не хуже самого Снейпа. Хотя в момент, когда Невил хотел сыпануть в котёл шипы дикобраза, которых вообще нет в рецепте, он понял, что слегка погорячился в своих выводах.

— Невил, позволь сегодня мне.

Это всё на что его хватило, хоть он и старался быть по мягче с парнем, но всякой дурости же должен быть придел. Если он останется таким же увальнем к моменту выпуска он ведь умрёт, если не сделает это ещё во время учёбы забрав с собой парочку неудачников, коим не повезло встать в пару с ним. Таких как Гарри.

Но всё это было не важно. Гарри чувствовал, что всё делает правильно, хоть его структурный анализ был так себе, но зато он мог долго его поддерживать, так что на протяжении всего времени варки, он непрерывно следил за состоянием зелья. Он добавлял ингредиенты точно в срок, мешал точно в правильном направлении, точное количество раз. У него на лбу выступили крупные капли пота, хоть варка зелья почти не отнимала праны, зато поддержание структурного анализа очень даже. В конце, он дышал как загнанный заяц, у него наверняка были бешенные глаза, и он весь обливался потом, но у него получилось. Перед ним стоял котёл с кристально белой жидкостью над которой поднимались серебристые испарения. Почти идеально, Гарри с помощью структурного анализа сравнил своё зелье и зелье Снейпа и понял, что его совсем чуть-чуть проигрывало. Момент, когда Невил его отвлёк повлиял на результат. Снейп разругал Рона и Симуса в пух и прах сняв с них порядка десяти балов, назвав их бездарными, и с глазами, что обещали придраться ко всему чему только можно он наконец подошёл к их котлу.

— Наша знаменитость и человек взорвавший больше всего котлов за историю Хогвартса, давайте посмотрим, что же у вас получилось. — Его слова прямо сочились ядом.

Вот только его выражение сразу изменилось, стоило ему взглянуть на зелье. Что он только с ним не делал, и проверил цвет, запах, вкус, использовал несколько заклинаний очевидно аналогичным структурному анализу. В конце он даже протестировал его вкус.

— Превосходно, мистер Поттер. — Было видно, что ему практически физически неприятно произносить эти слова. По всему классу послышались восхищённые вздохи, и сразу же начались перешёптывания. Что не удивительно, Гарри ещё ни разу не видел, как Снейп ставил кому-то Превосходно. Ближе всех подходила Гермиона, но он всегда находил к чему придраться и ставил Выше ожидаемого. — Три бала Хаффлпафу. Однако, я вижу, что вы проделали всю работу самостоятельно, лишив этой чести мистера Лонгботтома — минус пять балов с Хаффлпафа.

Послышались уже возмущённые восклицания в основном с его факультета, всё же если говорят про Хаффлпаф, то обычно говорят о верности товарищам, и Гарри в большинстве случаев мог лишь согласится с этим. Однако, Снейп быстро оборвал все крики сняв ещё три бала. И всё же Гарри был рад, его подход был верен, он смог сварить зелье, что даже этот сальноволосый не смог придраться. Снейп, когда увидел его самодовольную улыбку казалось съел что-то очень и очень кислое, чем сделал улыбку Гарри ещё более широкой.

* * *

В библиотеке, где Гарри стал проводить довольно много времени он обычно одиноко сидит в тишине, слышно лишь скрип перьев учеников, что старательно переписывают учебник в попытке выдать это за конспект. Но с тех пор, как он спас Гермиону, та стала часто к нему подсаживаться, с другой стороны он не имел ничего против.

— Гарри ты слышал, говорят скоро в Хогвартс приедет сам Николас Фламель.

— Фламель? — Гарри перебрал в голове все знаковые фамилии Часовой Башни и колдунов Британии, но так и не нашёл ни одной похожей фамилии. — Прости, я что-то не припомню, кто это.

— Ну как же... — Казалось Гермиона действительно расстроилась. — Я думала ты интересуешься алхимией.

Алхимией Гарри действительно интересовался, было бы странно, чтобы приёмный сын семьи Айнцберн этого не делал. Не сказать, что он достиг выдающиеся успехов в этом, всё же магия рун и проклятия были ему несколько ближе, к тому из-за отсутствия предрасположенности использования основных четырех элементов было сильно осложненно. Но в теории он уже знал достаточно, чтобы менять форму предметов. В теории. Однако, даже так он никогда не слышал о Николасе Фламеле, из семей алхимиков он и вовсе мог выделить лишь его семью, Айнцбернов, и семью Музик, что когда-то украли часть знаний у них, а сейчас являются лишь частью клана Иггдмилленния.

— Николас Фламель. — Начала она словно была лектором в университете, что могло раздражать в иных ситуациях, но Гарри почему-то нравилась эта её черта. — Он единственный известный на сегодняшний день обладатель философского камня. Я слышала, что в прошлом году он отпраздновал свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения.

Это... не могло не впечатлять. Гарри, как и любой другой человек, что хоть капельку интересовался алхимией не мог не знать об этом камне. Правда он никогда не слышал о том, кто им владеет, но всё же. Чрезвычайно мощный катализатор, с помощью которого можно куда легче менять свойства материи и даже можно получить выжимку жизненных сил для продления своего существования или исцеления всех не магических ран и всех магических исключая только магию уровня волшебства. Айнцберны не смотря на все их достижения не смогли создать такой, старик Ахт оправдывался тем, что их семья не согласна на что-то меньшее чем Истинная Магия, но... С другой стороны, специализация их семьи — это работы с живыми объектами, создания гомункулов и работа с душой. В этом его семье уж точно нету равных. Однако, если он сможет как-то подобраться к этому Фламелю и узнать парочку его секретов то старик Ахт точно даст ему чуточку больше времени, у если он даже узнает секрет создания камня, то сможет даже спасти Иллию...

— Гарри? С тобой всё хорошо?

— А? Прости, я просто немного задумался.

— Ясно. Уже придумал в голове план как выпросить у Фламеля научить тебя алхимии, да?

На недоумённый взгляд Гарри, Гермиона лишь рассмеялась.

— У тебя же на лице всё написано, у тебя был такой же взгляд перед тем как ты изучил беспалочковую магию лишь несколько раз взглянув на мои заклинания.

— Ты видишь меня просто насквозь.

— Не волнуйся, я думаю, если мы как следует попросим Дамблдора, то он не откажет представить нас Фламелю.

— Дамблдор?

— Альбус Дамблдор... — Она снова начала диктовать поучительным тоном. — помимо того, что победил тёмного волшебника, прославился ещё и тем, что изобрёл двенадцать способов использования крови дракона, а так своими работами по алхимии, проведёнными совместно с его партнёром Николасом Фламелем!

Признаться, Гарри даже не знал, что Дамблдор известен, и уж тем более не знал, что он победил тёмного волшебника (Точно волшебник? Или это опять случайное название?). так же Гарри недоумевал, где Дамблдор нашёл столько крови дракона, чтобы проводить на ней исследования и тем более найти двенадцать способов её применения. Всё же драконы весьма и весьма редкие создания в отличии от всевозможных виверн, что до сих пор в избытке водятся по всему свету. Но то, что Дамблдор знаком с Фламелем было интересно.

— Ты так много знаешь об этом, тоже интересуешься алхимией?

Гермиона смущённо почесала нос.

— На самом деле нет. Я услышала это от профессора Квиррелла.

— Профессор Квиррелл? — Гарри слабо себе представлял, что этот странных парень может рассказать что-то полезное. И уж тем более он не представлял его рассуждающего об алхимии.

— Да, после... после того как ты спас меня от того паука, меня нашёл профессор Квиррелл. — Как раз это Гарри уже слышал. Не то чтобы он был не благодарен, но ему было интересно, что делал профессор в такое время на четвёртом этаже. Хотя возможно он просто делал обход... — После этого он навестил меня у мадам Помфри и предложил обучаться у него углублённо, чтобы в следующий раз, когда на меня нападёт акромантул я смогла за себя постоять.

— Это отличная новость. — Нет, правда. — Но акромантул?

— Это название видов тех пауков, что напали на Хогвартс тогда.

— Я и не знал, что пауки могут быть такими большими. Это был для меня неприятный сюрприз. — Гарри непроизвольно начал сжимать и разжимать пальцы на правой руке гоняя кровь, она всё еще немела если Гарри оставлял её надолго без присмотра.

— Да уж... — Гермионе тоже стало неуютно. — Нам ещё, что этот паук был достаточно молод и не был таким большим. Ведь размах лап взрослой особи достигает почти пятнадцати футов.

Пятнадцать футов?! Если бы он столкнулся с такой тварью, то ему никакой бы клинок не помог. Разве, что он захватил бы завалявшийся где-нибудь Небесный Фантазм.

— Жуть какая, и откуда только взялись эти твари? — Гарри искренне надеялся, что эти акромантулы являются лишь пережитками Эпохи Богов, и больше таких тварей на земле не водится.

— В книге которую мне дал профессор Квиррелл, говорилось, что их создали волшебники для охраны сокровищниц или жилищ.

Для охраны да... У Гарри было такое впечатление, что он упускал что-то важное, но он никак не мог понять, что именно.

— Гермиона, не хочешь сходить со мной завтра кое-куда?

* * *

— О, Гарри! Проходи, проходи. Рад тебя видеть! — Открывший им Хагрид был весь красный от возбуждения.

В хижине было на удивление жарко, как в парилки. Несмотря на то что на улице было тепло, в камине ярко горел огонь.

— Я и не знала, что ты знаком с лесником — Недоумённо прошептала Гарри на ухо Гермиона.

Ему оставалось лишь пожать плечами. Признаться, он и сам не знал почему тогда согласился на предложение Хагрида зайти к нему попить чая с кексами. Хотя при воспоминании о кексах его зубы начинали ныть.

— Это Гермиона, Гермиона это Хагрид. Гарри представил их друг другу.

— Рада познакомится мистер Хагрид.

— Ты... э... Хагрид, просто Хагрид. Хотите кексов?

Разумеется, от кексов они отказались, но зато Хагрид приготовил им чай и предложил бутерброды с мясом горностая, но они снова, не колеблясь, отказались от этой экзотической еды.

— Ну так что... вы вроде спросить, чего хотели? — первым начал разговор Хагрид.

— Скажи, Хагрид, ты ничего не знаешь про пауков, что живут в лесу?

Лесничий несколько неуютно попытался очистить одежду бесконечно далёкую от понятия чистоты. Кажется, ему было очень неловко отвечать на этот вопрос.

— Это...

От ответа лесничего спас внезапный звук, треск если точнее, от чего Хагрид резко бросил их и подбежал к камину. Гарри и Гермионе оставалось лишь удивлённо перекинуться взглядами. Правда Гарри снова почувствовал сильную головную боль. Естественный уровень маны вокруг них довольно сильно скакнул вверх. Учитывая то, что хижина была выложена из камня, то магической энергии стало просто некуда деваться и она начала давить на него, так что даже находиться здесь стало не очень приятно.

Наконец собравшись с силами, они подошла к жаровне и Хагриду который пытался ещё больше нагреть пламя.

— Гарри, смотри это же... — Слишком уже радостно воскликнула Гермиона.

С другой стороны Гарри так же не слишком хорошо себя контролировал, глядя на это... чудо. В самом центре пламени, прямо под висящим над огнём чайником, лежало огромное красное яйцо, которое уже пошло небольшими трещинами.

Это зрелище само по себе было достойно удивления, но Гарри, как тот, кто мог чувствовать прану куда лучше благодаря осознанному использованию магический цепей, был поражён. Как солнце извергает из себя свет и тепло, так и это яйцо было маленьким магическим солнцем, от которого во все стороны распространялись волны жара и магии. Само это яйцо было кристаллизацией магией этого мира. Это яйцо было частью самой планеты, частью Гайи.

Из всех известных Гарри существ лишь единицы могут являть собой такое чудо. И яйца несут только один вид.

— Дракон... Где ты его взял? — Удивлённо прошептала Гермиона. А уж как Гарри был удивлён, что она опознала яйцо даже раньше него самого. Хотя, он был почти убеждён, что она приняла его скорее за яйцо виверны, но всё же.

Хагрид удивлённо посмотрел на неё, как бы только заметив, что кроме него здесь есть ещё кто-то.

— Ох. Я его выиграл, — признался Хагрид. — Вчера вечером и выиграл. Пошёл вниз, в деревню, посидел там... ну... выпил. А тут старик-незнакомец какой-то, в карты ему сыграть охота. Странный он какой-то был, яйцо вот проиграл. Да и карты у него были... того... странные очень, целых семь мастей в колоде. Ха-ха, мне даже казалось, что у него глаза красные от выпивки были.

— Выиграл?! — Гарри не мог сдержать удивления. — Ты выиграл яйцо дракона в карты?!

— Гарри успокойся. — Быстро прошептала Гермиона ему на ухо, параллельно схватив его за руку.

— Да. Прости. — Он пыталась придать своему голосу привычную собранность, но его волнение никуда не ушло.

— Ну это. Ценность, конечно. Но чего ж так кричать. Вон Клык уже разволновался.

— Ценность? — Прошептал Гарри.

Это была не просто ценность это было сокровище и оружие на уровне Небесного Фантазма ранга А не меньше.

— Гарри да что с тобой? — Снова удивлённо заметила Гермиона.

На что он тряхнул головой, пытаясь выбросить из головы не нужные мысли и выдохнул, он хотел сказать что-то ещё, но его перебил новый звук треска.

— Он почти вылез! — прошептал Хагрид, хватая яйцо из камина.

Яйцо, испещрённое глубокими трещинами, лежало на столе. Внутри что-то двигалось, стуча по скорлупе.

Они подошли к столу и стали ждать, затаив дыхание. Наблюдая за чудом.

Вдруг на поверхности его появилась новая трещина. Потом вторая, третья... Гарри оцепенел от ощущения чего-то великого. Он ощущал это на каком-то глубинном уровне, заложенном в его генах.

У верхнего конца яйца, где сходились все трещины, закачался небольшой кусочек, потом приподнялся и упал на пол. От образовавшейся дырки сразу разбежалось еще несколько трещин, и из нее высунулась маленькая темная головка, за которой последовало странное извивающееся, как у змеи, тело.

Вскоре существо выбралось из яйца целиком. Несколько мгновений оно не двигалось, потом чуть шевельнулось и... сразу грациозно изогнулось, расправив свои непропорционально большие крылья.

Никто в хижине не мог произнести ни слова, боясь нарушить чудо, что всё ещё витало в воздухе: перед ними, слизывая язычком пленку с крошечного туловища, стоял новорожденный дракон!

* * *

Снежные хлопья падали за окном весело кружась в каком-то своём танце. Но старик, что сейчас сидел за столом и внимательно изучал письмо, что прибыло только сегодня утром через очередную сову, и не обращал на красоту за окном никакого внимания. Возможно потому что наблюдал этот вид из окна уже больше двух сотен лет?

Всё, что его сейчас интересовало это этот кусок пергамента перед собой написанный слегка неровным, но старательно выведенным подчерком, который без сомнений принадлежал его приёмному внуку. Джубстахейт не запрещал писать ему, но намекнул, что лучше бы Гарри держал в тайне их связь, и ему казалось дитя вполне осознало серьёзность его наставлений. Это должно быть действительно очень важным или ему придётся пересмотреть свои взгляды на этого ребёнка.

Его милости Господину Джубстахейту фон Айнцберн, восьмому главе семьи Айнцберн.

Прошу прощения, что мне приходится отрывать вас от ваших занятий, но у меня случилось непредвиденная ситуация. Спешу вас заверить, я никак не смел опозорить славное имя семьи Айнцберн, и ситуация никак от меня не зависела.

Возможно вы помните, как по вашим указаниям я изучал легенды о величайших героях и классификации различных призрачных видов. Я встретился с одним из этих видов. И могу вас заверить то, что я встретил является Трансцендентным видом. Он является ещё лишь детёнышем, но очень быстро растёт. Его получил мой знакомы, который выиграл яйцо в карты у какого-то старика.

Пока почти никто в замке не знает о его существовании, но очень скоро это перестанет быть тайной. Поэтому я прошу у вас совета и помощи.

Искренне ваш, Гарри фон Айнцберн.

P.S. И ещё, не слышали ли вы когда-нибудь про Николаса Фламеля?

Письмо было... любопытным. Встреча с трансцендентным видом действительно было достойной причиной для письма. К тому же это был детёныш, что открывал определённые перспективы на его использование, ведь обычно взрослые особи, что подходят под эту категорию, опасны на столько, на сколько вообще может быть опасен магическое существо. Если Джубстахейт правильно понял, то это малыш дракона. Никакой другой трансцендентный вид не несёт яйца. Он не думал, что мальчик ошибся, в конце концов он действительно добротно изучил классификацию магических животных и не обозвал бы так очередную виверну, а при встрече с драконом сложно не понять, кто перед тобой.

Джубстахейт откинулся на спинку кресла и задумчиво начал поглаживать бороду. Забавно, старый голем думал, что уже не способен подцепить новые привычки, но малышка Иллия постоянно дёргала за его бороду в детстве, так что он стал часто её разглаживать.

Он не мог использовать Фрагу, ведь как бы там ни было её верность принадлежит её семье и Часовой Башне, а похищение дракона явно не понравится Ассоциации. Другое дело, если и Базетт и Ассоциация будет уже поставлена перед фактом, того, что дракон у них есть. Никто в мире за исключением возможно Зелтреча, не сможет проникнуть в Ледяную Утопию их семьи. Он был уверен в этом до того, как этот колдун Дамблдор смог найти лазейку, чтобы отправить сову с приглашением. Джубстахейт разумеется сразу закрыл её, но, кто знает остались ли ещё дыры в безопасности.

Хотя, даже если кто-то и сможет проникнуть в эти земли, то без боя их семья точно не сдастся. Пусть в боевом плане никто из Айнцбернов обычно не выделяется, но они не зря являются лучшими, пусть и почти единственными, создателями гомункулов в мире. Создать несколько сотен гомункулов с особенно высоким боевым потенциалом и даже если сюда явятся весь корпус Силовиков Часовой Башни, то они понесут неоправданно высокие потери. Дракон не стоит пролития такого количества крови. К сожалению такие мощные гомункулы будут жить не дольше пары месяцев и создать их заранее нельзя.

Придётся посылать Селлу или Лизритт, возможно даже стоит выделить им персонально несколько десятков боевых гомункулов. Хотя нет, лучше отправить одну Селлу. Она уже была в Британии, так ей будет проще слиться с толпой. Даже он понимает, что десяток беловолосых и красноглазых женщин будет привлекать к себе слишком много внимания. К тому же, хоть они, Айнцберны, обычно очень пассивны и проявляют внешнюю активность только, когда подходит время очередной войны за Святой Грааль, это не значит, что они не являются предметом интереса других семей. Как он сказал Гарри, в подлунном мире если у тебя паранойя — это ещё не значит, что за тобой не следят. Отправка боевой группы гомункулов вызовет определённый переполох, в частности у Иггдмилении. Они всё ещё тешат себя надеждой создать свой Грааль, но дрожат как осиновые листья, в мыслях о гневе семьи Айнцберн. Глупцы, они могут создать копию, но повторить такое чудо у них не получится. Да даже у самого Джубстахейта уже не получится, во всяком случае без десятилетий подготовки и очень большой доли везения.

Однако... старик? Во всём бесконечно большом количестве параллельных миров калейдоскопа существует только один старик, который мог бы проиграть яйцо истинного дракона в карты. Это разумеется, не доказательство вмешательства волшебника, но кто ещё это мог быть. Вот только, что нужно этому старому ублюдку? Неужели он опять просто развлекается?

Последним в его письме был Фламель. Ещё бы Джубстахейт не знал о нём. Почти семь веков назад бедный словно церковная мышь французский писарь по имени Николас Фламель устроился работать у Игнуса фон Айнцберна, когда тот путешествовал по миру в попытке найти способ вернуть Прикосновение Небес. Парень оказался достаточно толковым, чтобы Игнус решился взять его к себе в ученики. А спустя двадцать лет мальчишка превзошёл своего учителя создав этот дурацкий камень. Основные предпосылки к его созданию разумеется открыла их семья, и они даже сохранились, Джубстахейт читал их. Собственно, именно поэтому был такой скандал, когда Фламель присвоил камень себе и наплевав на своего учителя, что дал ему так много просто сбежал. Не то чтобы его можно было винить, маги эгоистичны по своей природе, а уж испытание философским камнем и вовсе прошли бы только единицы. К тому же, как бы не было неприятно Айнцбернам осознавать этого, но именно Фламель достиг прорыва в этом исследовании, хоть у них и остались основные идеи, но никто из Айнцбернов так и не смог достичь создания полноценного камня за все эти века. Не то чтобы кто-то особенно пытался, основная цель всегда была возвращение истинной магии, перед которой этот камень всего лишь безделушка, но всё же.

И теперь Гарри где-то нашёл упоминание об этом человеке. Нет, нечто большее, он бы не стал упоминать о нём если бы это не было для него важно. Что ж, стоит написать ему пару советов. Похоже Джубстахейт не зря настаивал на том, чтобы Гарри пользовался своей старой фамилией, иначе бы Фламель бежал от него как от огня или же наоборот убил бы его в тёмном переулке.

* * *

Четвёртый этаж, именно здесь он столкнулся с чёртовым пауком. Гарри не понимал почему, но он думал, что найдёт следы боя, трещины в стенах и лужу крови, его и паука. Разумеется, он ничего не нашёл. Гарри не особенно понимал зачем он вообще пришёл сюда, просто было какое-то странное чувство, что он что-то упускает. Всё это нападение пауков было очень странным, например, откуда они вообще взялись в Хогвартсе?

Услышав от Гермионы о том, что они обычно живут в лесах, он решил, что они пробрались в замок из запретного леса, но... Как чёрт возьми один из них попал на четвёртый этаж незамеченным? Не заметить здоровенного паука размером с лошадь, что клацает клешнями на весь коридор очень сложно. Так что Гарри отбросил эту теорию как несостоятельную, а вот вторая версия смотрелась куда органичнее. Гермиона сказала, что акрамантулов вывели как своеобразных стражей домов и сокровищниц. Он сомневался, что в Хогвартсе кто-то тайно живёт, но вот охранять нечто ценное очень даже.

Вот только... он обошёл весь этот чёртовый этаж, но так и не смог найти ничего похожего на сокровищницу. Он обшарил каждую комнату, заглянул за все двери, но всё равно ничего необычно. Здесь просто нет места, чтобы спрятать пауков таких размеров. С другой стороны, а чего он ожидал? Если бы найти вход в сокровищницу мага было просто любой дурак бы сделал это. Наверняка, вход спрятан иллюзиями или чем-то подобным.

— Ты уверен, что это необходимо? — Спросила слегка нервничающая Гермиона.

— Разве тебе не интересно, что тут прячут?

— Интересно, но... — Гарри не стал тратить больше времени на спор.

— Ф-ух. — Он выдохнул, а потом закусил губу пытаясь сосредоточится. Мана окружающего мира потоком влилась в его цепи, а после ему оставалось лишь добавить чуть-чуть своей од, чтобы запустить процесс.

Сквозь камень и плоть.

Презирая преграды.

Для душ окаянных.

Открыть истины свет.

Структурный Анализ!

Гарри использовал пятистрочную Арию для обычно простого заклинания, ему пришлось почти месяц тренироваться перед тем как он смог выдержать такое напряжение. Можно сказать, он изобрёл заклинание сканирование ранга С или даже B, чем даже гордился немного. Вот только...

— Кха-кха... — Гарри закашлял в руку, чтобы потом увидеть, как эта самая рука стала покрыта кровью. Его кровью. Мигрень тяжелейшая мигрень, ему казалось, что его голова превратилась в кипящий котёл, чтобы хоть как-то удержаться вертикально он попытался опереться на стену, но она оказалась просто ледяной. Или это он стал слишком горячий.

В глазах темнело и Гарри стал падать назад... чтобы через секунду оказаться в чьих-то руках.

— Гарри! Гарри, что с тобой?! — Крик Гермионы лишь слегка выводит его из помутнённого состояния.

— Ты серьёзно каждый раз ждёшь пока я не пройду рядом чтобы учудить что-то дурацкое? — Знакомый насмешливый голос раздался над правым ухом.

— Ты ещё кто такая?

— Я та, кто мог бы помочь этому пустоголовому, пока он не умер от своей же дурости.

— Что?

— Он вот-вот умрёт, девочка. И если он тебе хоть чуточку дорог было бы неплохо если ты пропустишь меня к нему.

— Ч-что?! О-он м-мне в-вовсе не д-дорог!

— Вот как, тогда и причин не пускать у тебя нет. — Евангелина отодвинув Гермиону подошла к Гарри. Её лицо было последним, что Гарри увидел перед тем как его зрение совсем затуманилось.

* * *

— И что же ты сделал, чтобы довести себя до такого состояния? — Хоть её голос и был полон ехидства, но в нём проскальзывали и нотки беспокойства. Хотя возможно Гарри выдавал желаемое за действительное.

— Ну...

— А почему он вообще должен отвечать тебе? — Кажется Гермиона она не очень нравится.

— Быть может потому что, я спасла его пустую голову?

Это действительно так. Гарри не ожидал, что его пятистрочное заклинание будет стоить столь много праны. К тому же он использовал его без мистического кода, поскольку до сих пор не привык к нему, чем ещё больше нагрузил организм. Если бы Евангелина не влила достаточное количество праны в его цепи, то в лучшем случае Гарри бы провалялся в коме несколько месяцев. Он и сейчас себя чувствовал, как полное..., кхм, плохо в общем чувствовал.

— Мы собирались найти сокровищницу Хогвартса.

— Гарри!

— Сокровищницу? С чего вы вообще решили, что в замке есть сокровищница? — Её тон был саркастичным, но Гарри чувствовал крупицу интереса.

— Мы решили, что акромункулы могут быть стражами какого-то тайной комнаты. Это бы объяснило откуда они взялись в замке и как добрались до четвёртого этажа. — С нотками превосходства объявила Гермиона. Как быстро она меняет отношение...

— Вот как, что ж это похоже на правду. Тогда вы не будите против, если я присоединюсь к вашим поискам?

— С чего это нам приглашать тебя?!

— С того, что я знаю, что охраняют пауки. — Теперь самодовольством лучилась Евангелина. — Но к сожалению, не имею никакого понятия, где именно.

— И что же это?! — Гермионе явно хотелось к чему-то придраться.

Признаться, Гарри несколько побаивался вмешиваться в этот разговор двух девочек. Так что он вполне успешно притворялся, что ему всё ещё плохо и лежал на довольно жёстком диванчике, стараясь не смотреть на них.

— Философский камень! — Объявила Евангелина подняв указательный палец вверх. Кажется, на Гермиону это произвело впечатление.

— Н-но... С чего ты решила, что это именно он?!

— Вы же слышали, что Фламель скоро прибудет в Хогвартс.

— Да, но это не доказательство. — Гарри решил наконец вступить в разговор.

— Нет. Но я слышала, что у Фламеля были проблемы во Франции, кажется тамошнее министерство в очередной раз подняло вопрос о лишении Фламеля его камня, так как это национальное достояние. У Фламеля не так много мест, где он бы мог спрятать камень на время, например, у своего близкого друга и ученика...

— Альбуса Дамблдора! — Восторженно закончила за неё Гермиона.

Это было очень похоже на правду. У Гарри и у самого были такие мысли, но он ничего не знал о ситуации во Франции, да и вообще он первый раз слышит о министерстве магии там.

— Но, как я и сказала, я понятия не имею, где во всём замке находится сокровищница. — На этом моменте Евангелина очень внимательно посмотрела на него. — Но я думаю, что ты сейчас развеешь наше с Гермионой невежество, не так ли?

— Гарри? — Гермиона удивлённо перевела взгляд с неё.

— Он применил весьма продвинутое заклинание и раз уж он не умер, то скорее всего, что-то узнал.

Теперь обе девочки выжидающе смотрели на него от чего Гарри стало как-то неуютно.

— От тебя ничего не скроешь не так ли? — Их лица всё так оставались полны интереса. — Да, я нашёл скрытую дверь.

— Невероятно Гарри!

— И?

— И всё. Я не смог проникнуть дальше, слишком сильная магия.

— Давайте отправимся туда!

— Что?! Но Гарри сейчас в плохом состоянии, ему нужен покой! К тому же на носу экзамены, нам всем необходимо подготовиться если не хотим провалиться.

— Гермиона права, мне сейчас... — Гарри попытался подняться, но ноги оказались против.

— Гарри! — Гермиона подбежала и помогла ему присесть

— Тц. Ты прав. Тогда предлагаю отправиться туда после экзамена по заклятиям. Как вы смотрите на это? — Было видно, что Евангелина очень хочет побыстрее добраться до сокровищницы. Что в любой другой раз показалось бы Гарри подозрительным, но сейчас он слишком устал, чтобы думать о чём-то сложном.

— Мы подумаем и решим! — За него ответила Гермиона, но он был не против. Против такой логики ему было просто нечего возразить.

* * *

Экзамены, одно только слово вызывает трепет у ответственных и старательных учеников как Гермиона, а также ужас и отчаянье у тех, кто относится к подготовке менее... ответственно. Гарри и сам не знал к какому типу он относится. С одной стороны, даже он не мог назвать себя лентяем, весь этот год он усердно занимался в попытке понять суть колдовства, открыть для себя особые возможности, что помогут ему в его цели. К сожалению, добиться особенных успехов у него не получилось. Он лишь только начал понимать мистерию колдовства, построение заклинаний и движения палочкой и это было чертовски трудно. К тому же над ним довлели его слова на вступительной церемонии — 'Стать лучшим учеником', тогда он был уверен, что это будет просто, но сейчас...

Как бы там ни было он не собирался отказываться от своих слов. Большинство экзаменов уже позади, остались лишь заклятья и защита от тёмных искусств. Все предыдущие Гарри закрыл на одни превосходно, это стоило ему кучи нервов и жутких кругов под глазами от недосыпа. Он до сих пор с содроганием вспоминал свою сдачу Трансфигурации, ему стоило больших трудов понять мистерию преобразования материи и если бы не его опыт в алхимии, то у него всё равно ничего бы не получилось.

— Ну что, как там? — Дверь из класса заклятий открылась и оттуда показалась кудрявая голова его подруги.

— Превосходно! — Она была рада.

— Да чего ты её спрашиваешь, она же заучка! — Прошептал на весь коридор один рыжий парень.

— Зависть тебе не к лицу, Рон. — Заметил слегка раздражённый Гарри. Он понимал нервы Уизли, но не мог просто пропустить оскорбление подруги. — Молодец Гермиона!

— С-спасибо! — Она немного покраснела и кажется слегка занервничала.

— Поттер, Гарри! — Донеслось из открытой двери.

— Удачи Гарри!

— Покажи всем чего стоит Хаффлпаф!

Гарри нравился его факультет, всё же они были очень дружные. Собравшись с нервами, он вошёл в аудиторию. Профессор Флитвик как обычно сидел на своей куче учебников.

— Добрей день мистер Поттер, присаживайтесь. — Почему-то эта фраза заставила Гарри ещё больше занервничать.

— Признаться я в предвкушении. Я ожидаю от вас чего-то удивительного, всё же вы применили беспалочковую магию уже в одиннадцать лет!

Не сказать, что эти слова добавили Гарри уверенности, но... Он глубоко вздохнул и позволил мане пуститься по его магическим цепям. На этот раз он даже не поморщился, он был слишком сосредоточен.

— Люмос. — На конце его палочки возник светящийся шарик, напоминающий миниатюрное солнце с той лишь разницей, что тепла от него не было.

Профессор Фливик внимательно наблюдал за ним, если он и был удивлён начальным выбором чар, то не показал этого.

Гарри взмахнул палочкой и яркий шарик света застыл над столом. Затем он начал читать заклинание, что придумал сам. Одно за другим из солнца отделались десять шариков чуть меньшего размера, каждый имел свой цвет, что олицетворял эту сущность. Солнечная система, вот, что он создал. Прямо перед ним вокруг своеобразного солнца кружились девять планет, так же как своеобразная луна кружилась вокруг земли и вокруг солнца одновременно. Он все кружились в разных плоскостях и с разной скоростью, а также меняли цвет в зависимости от освещённости.

Гарри закусил губу, а на его лбу явно проступило несколько капель пота. По отдельности это всё было не сложно, но цельная солнечная система требовала большой концентрации. Но ещё не всё, шарики стали крутиться всё быстрее и быстрее, так что вскоре превратились в смазанную линию. Гарри ощутил солоноватый вкус крови во рту, но не обратил на это внимание.

Гарри поддерживал движение маленьких шариков правой рукой, что держала мистический код, так что чтобы закончить, ему нужно было использовать левую, чем он и занялся. Направив её прямо на шарик символизирующий солнце.

— Ich bin der Anfang und das Ende! — Произнёс он Арию, что сам подобрал для конца этого заклинания. Шар символизирующий солнце постепенно увеличился почти на порядок поглотив все остальные.

Махнув мистическим кодом Гарри развеял мистерию света, это не составило труда, ведь он сам создал её, так что знал всё о её строении. Шар исчез, а Гарри оставалось лишь попытаться перевести дух.

— Я есть начало и конец. Весьма символично, мистер Поттер. Тот, кто начал всё, всё и закончил. Думаю, вы заслужили свою П.

— Спасибо профессор.

— О, это мне стоит сказать спасибо. Впервые на моей памяти первокурсник продемонстрировал нечто подобное. — Флитвик тепло улыбнулся, вернее он, наверняка, думал, что тепло улыбнулся, но для Гарри это показалось больше похоже на оскал. Так что он стал задерживаться и поспешил уйти из кабинета.

* * *

— Что-то вы долго. — Евангелина вызывала такое ощущение, что даже не уходила из этого коридора, проведя здесь всё время с их последней встречи.

— Мы в отличие от тебя делом были заняты!

— Не сомневаюсь, но может всё такие начнём? — Она нетерпеливо стучала пальцами по руке.

Долго им идти не пришлось, хотя поплутать было необходимо и просто так Гарри бы ни за что не нашёл это местечко. Ну как местечко...

— Это же просто стена! Гарри, ты уверен? — Странно, что первая возмутилась Гермиона.

— Уверен. Кажется, кто-то наложил на это место иллюзию, нам не пройти если не преодолеем её.

— Есть идеи? — Подала голос Евангелина.

— Я попробую развеять мистерию, но ничего не могу обещать.

Гарри вновь сосредоточился, 'вибрация' его магических цепей казалось напоминала мурлыкание кошки, маны в этом месте было больше чем должно быть.

— Структурный анализ. — Почти бесшумно прошептал Гарри.

Сразу в его голове появилась целая куча информации, о строении камней перед ним, состава, материалах и живых организмов на их поверхности, но... Второй раз за день на его лбу проявились бусинки пота. Чем дальше он всматривался, тем более ложной казалась структура, гранит оказался кварцем, кварц песком, а песок воздухом. Он понимал, что перед ним лишь пустота, которая только кажется каменной стеной, но не мог понять, как развеять её.

— Фу-х. Я не могу. Иллюзия слишком сложная.

— Не удивительно, наверняка, сам профессор Дамблдор создавал её.

— Что именно тебе мешает? — Спросила Евангелина.

— Я не совсем понимаю суть этой мистерии. Это кажется какая-то иллюзия из разряда материальных, что поддерживаются за счёт какого-то духа, но я не до конца разобрался.

— Тц.

— Я знаю! — Воскликнула Гермиона.

— Что?

— А?

— Ну то есть не совсем знаю... — она слегка смутилась. — Но я знаю, где можно взять информацию о этой иллюзии.

— Это было бы очень кстати! — Гарри был действительно приятно удивлён. Если он будет знать принцип построения этой мистерии, то дело пойдёт куда проще.

— В той книге, что дал мне профессор Квиррелл был раздел духовные материальные иллюзии. Но я её уже отдала в библиотеку.

— А что мешает взять её снова?

— Она из запретной секции, мне её выдали только из-за личной просьбы профессора.

Все несколько расстроились, всё же проникнуть в запретную секцию библиотеки очень непросто.

— А нельзя снова попросить профессора? — Решила уточнить Евангелина.

— Можно, но ведь у нас уже закончились занятия...

— А что если я завтра спрошу его?

Обе девочки удивлённо на него посмотрели.

— У меня завтра экзамен по защите от тёмных искусств, так что я встречу его, и смогу попросить разрешение.

— Точно Гарри, я уверенна, что он не откажет тебе!

— Тогда встретимся в библиотеке завтра после экзаменов. — Решила за всех Евангелина, но никто не был против.

* * *

— П-про-ходите м-мистер П-п-поттер. — произнёс, заикаясь, профессор Квиррелл.

Гарри не оставалось ничего кроме как присесть перед ним и достав перо и чернила приготовится к экзамену.

— Н-на-чнём, ч-чем от-ли-чается об-б-оротень от-т в-волколака?

Вопросы профессора были не то, чтобы очень сложными, скорее интересными. Про волколаков Гарри знал не понаслышке, ведь его семья держала несколько сотен в качестве стражей своих земель. Это создания были чем-то вроде искусственно созданных оборотней, как гомункулы были искусственно созданными людьми. Гений алхимии их семьи был столь высок, что волколаки получились даже сильнее чем чистокровные оборотни в полнолуние. Так что на этот вопрос он легко ответил.

— П-прекрасно, т-тогда, г-где м-мо-жно н-найти в-вел-канов п-под-вида c-сewri?

А этот вопрос с подвохом, если бы Гарри не изучал историю величайших героев под патронажем Лизритт, то точно не смог бы ответить на этот вопрос. С другой стороны, если бы это не касалось его любимого героя всех времён, того кем он восхищался и кого ставил в пример, он был точно не запомнил такую мелочь.

— На том свете, сэр. В шестом веке нашей эры король Артур отправился в поход против этих великанов-людоедов и уничтожил их всех.

— З-замечательно, т-тогда... д-даже н-не знаю... — Казалось профессор задумался о чём-то, на несколько секунд его взгляд затуманился. — Ч-что вы б-будите де-лать если встретите тёмного лорда?

Вопрос был мягко говоря неожиданный. Тёмный лорд? О чём это он? И Гарри показалось или заикаться он стал куда меньше.

— Простите?

— П-представьте, мистер П-поттер, что прямо перед вами тот, кто оставил вам этот шрам. Каковы будут ваши действия?

Этот шрам... Гарри непроизвольно натянул чёлку чтобы скрыть его. Даже старик Ахт не смог свести его, он сказал, что там слишком сильное проклятие, и что только что-то уровня истиной магии сможет очистить его без угрозы для жизни.

— Я бы поговорил с ним, сэр.

— П-поговорил? — Казалось профессору было немного забавно.

— Да, сэр. Если бы это был кто-то другой, я бы бросил в него проклятие и попытался убежать, но если это Тот-Кого-Нельзя-Называть, то я хотел бы узнать у него кое-что.

— И что же это, мистер Поттер? — Гарри показалось, что его фамилию профессор почти прошипел как змея.

— Что же такого ему сделал младенец, что тот пришёл убивать его лично? Я бы хотел узнать, чем же я вызвал его ненависть, что он пришёл лично убить меня.

— Вы думаете тёмному лорду нужна была причина?

— Если он оказался безумным маньяком, что просто жаждет смертей, то это одно дело. Но если у него был повод стать детоубийцей, мне бы хотелось узнать его.

Некоторое время они оба молчали, Гарри от того, что разбередил старые воспоминания, зелёная вспышка и крик женщины снова всплыли в памяти, а профессор, казалось, обдумывал его слова.

— Ч-что ж-же, в-вы з-заслужили с-своё п-п-пре-восходно.

— Благодарю, профессор. — Гарри встал из-за стола, но перед тем как уйти, вспомнил о том зачем собственно пришёл сюда помимо получения оценки. — Простите, не могли бы вы дать мне разрешение, чтобы получить книгу из запретной секции?

В глазах профессора Квиррелла, промелькнуло что-то красное. Это длилось всего лишь мгновение, и Гарри подумал, что ему только показалось.

— В-вы п-проявили с-себя д-дос-тойно, и я у-у-уверен, ч-что в-вы с т-толком в-в-во-воспользуетесь им. — Профессор достал из стола уже заранее приготовленное разрешение и протянул его Гарри. Странно, но может так у всех профессоров? Он слышал, что старшие курсы часто берут книги из запретной секции.

— Благодарю, сэр.

— Не за что, мистер Поттер. Абсолютно не за что.

* * *

В библиотеке его в запретную секцию пропустили, хоть заведующая сильно ворчала, что ничего там делать 'малышам первокурсникам'. Вернее, его самого не пропустила, но выдала книгу, что была написана в пропуске, сказав, что выдаст только то, что разрешил профессор. Ещё одна странность, в пропуске уже было прописано название нужной им книги, но Гарри решил, что он остался ещё с Гермионы.

Книга впечатляла. Ещё бы, здоровенный талмуд весом не менее двадцати килограмм, весь покрытый пылью. Им бы поучиться у семьи Айнцберн, вот у них то все книги как новенькие. Ну или почти все.

— Ну как, нашёл нужное?

— Не отвлекай Гарри!

Девочки продолжали спорить даже в библиотеке, что не особенно помогало ему вникнуть в суть столь сложной мистерии. К его удивлению в этой книге было полно всевозможных формул от химии до физики и ещё совершенно новых для него магических. Ему потребовалось почти три четверти часа и два замечание от заведующей девочкам быть тише, чтобы выудить то, что ему нужно. Основа этой мистерии была в её духовной привязке, это было что-то вроде псевдо-духа.

— Кажется я понял!

— Ну наконец-то, идём уже, пока эта бобриха меня не покусала.

— От малявки слышу!

* * *

Иллюзия совсем не изменилась со вчерашнего дня, она всё так была похожа на настоящую стену, так что если не знать, где искать, то Гарри бы ни за что не нашёл её. Вздох-выдох, Гарри пришлось пару минут просто стоять и глубоко дышать, чтобы настроить себя на процесс. Он довольно давно не практиковался в этом.

— Структурный анализ. — Знакомые слова срываются с его губ. Во второй раз осознать суть мистерии оказалось куда легче, а зная где искать Гарри быстро нашёл уязвимую точку.

— Посветите мне.

— Люмос! — Гермиона тут же взмахнула палочкой и над ними возник светящийся шарик, что прекрасно всё осветил.

Будь это простой мистерией то нахождение уязвимой точки было бы достаточно, чтобы выпустить магию из мистерии. Но это было не совсем заклинание в том смысле, что обычно вкладывают в магкрафт. Это был псевдо-дух, что сам себя поддерживал за счёт магии окружающей среды, что почему-то именно тут было намного больше чем должно быть. Так что...

— ...! — Гарри надкусил свой большой палец, так что из него пошла кровь.

— Ах! Гарри...

Взмахнув рукой, он стал чертить октаграмму своей кровью. Вообще подошла бы и кровь животного, но лишней курицы под рукой у него не было. Когда всё было закончено рисунок на иллюзорной стене засиял ярко голубым светом. Он начал зачитывать:

Я убиваю, и я даю жизнь. Я калечу, и я исцеляю...

Никто не избежит руки моей. Ничто не скроется от глаз моих.

Будь раздавлен. Я принимаю тех, кто потерялся на пути своем.

Посвяти себя мне, учись у меня, подчинись мне.

Отдохни. Не забывай песнь, не забывай молитву и не забывай меня. Я есть свет и отпущение твоих грехов.

С каждым его словом пульсация октограммы увеличивалась, а стенка казалось начала мерцать.

Не притворствуй. Воздаяние за прощение. Предательство за доверие. Отчаяние за надежду. Тьма за свет. Смерть за жизнь.

Освобождение в руках моих. Я узнаю о твоих грехах и нанесу отметину. Жизнь вечная да будет дарована через смерть. Моли о прощении, и клянусь, оно будет даровано.

Прости тебя Господи.

С последним его словом стена перед ним просто исчезла, так будто её никогда и не было.

— Вау, Гарри, это было неожиданно.

— Я и не знала, что увлекаешься религией.

— Сам от себя не знал. — Гарри только пожал плечами. Этот трюк он выучил от своей Наставницы, которая в свою очередь выучила его на одной из совместных миссий с Святой Церковью. В тот раз они осталась наедине с экзекутором, и они вместе охотились на Мёртвого Апостола. Кажется, она говорила, что его звала Котомине как-то там.

Однако, зрелище, что предстало перед ними быстро вытеснило остальные мысли. Это была... пустая комната. Нет, серьёзно, тут было абсолютно пусто. Лишь небольшой постамент с вершиной в форме каменной чаши стоял в середине комнаты. Гарри ожидал, что тут будет много тех здоровенных пауков и даже выучил один трюк против них, но их тут не было. Тут никого не было.

— Наверное стоит подойти. — Неуверенно произнесла Гермиона.

— Вы идите, а я останусь здесь и буду смотреть чтобы никто не заметил.

— Ты уверена? — Это было уже очень странно.

— Да. — Лишь коротко кивнув она отвернулась и стала усиленно высматривать... кого-то.

— Тогда... — Гарри решил сначала проверить. — Структурный анализ.

На этот раз он заметил кое-что новое. Прямо над аркой входа в комнату не видимые глазу были выгравированы руны, скандинавские, если Гарри не ошибся. Что вроде — 'Лишь тот, кто чести верен, судьбы найдёт итог'. Гарри мысленно усмехнулся, похоже он нашёл истинную причину почему Евангелина не захотела заходить сюда. Надпись можно понять, как то, что только человек с добрыми намерениями сможет пройти.

Гарри вздохнул и решительно прошёл сквозь арку. Разумеется, он не просто так решил искать сокровищницу Хогвартса, но он искал камень не для себя. Он хотел спасти Иллию, так что не сомневался. Вслед за ним успешно прошла Гермиона, похоже она действительно воспринимает это лишь как маленькое приключение.

Внутри комната казалась столь же пустой, как и из коридора. Гермиона осветила все уголки своим Люмосом, но тот было всё так же пусто. Гарри отправился к единственной вещи в этой комнате, к постаменту. Гермиона последовала за ним. Стоя бок о бок, они заглянули в чашу. Её наполняла изумрудная жидкость, она излучала слабый свет. А в толще воды лежал камень. Неприметный красный камень очень похожий на рубин.

— Это он! Это философский камень!

— Да, похоже на то.

— Но что это за жидкость?

— Сейчас узнаем. Структурный анализ... А! А-а!

Было чертовки больно.

— Гарри, что с тобой?! Гарри?!

— Всё нормально... просто... на жидкости стоит какая-то защита.

Ему понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Потом они поочерёдно стали применять все им известные способы чтобы избавиться от жидкости. Ничего.

— Похоже нам не остаётся ничего другого кроме как выпить её.

— Выпить... что!? — Сказать, что Гарри удивился на это предложение, значит преуменьшить.

— Смотри, вот фиала. Очевидно, что чтобы добраться до камня нужно выпить жидкость, раз ничем другим добраться до неё нельзя.

— А если там яд?

— Скорее всего нет. Ты бы стал на месте директора лить яд в чашу, находящуюся в школе? Скорее всего оно может парализовать, заставить забыть, ради чего сюда явился, причинить боль, но точно не убить.

Доля истины в её словах была.

— Тогда... кто будет пить его?

— Давай я. — Без раздумий предложила Гермиона.

— Ты уверена?

— Точно. Ведь если что-то случится ты спасёшь меня, прямо как в тот раз не так ли?

Она произнесла это с такой уверенностью, что у Гарри непроизвольно потеплело на душе. Мысленно он поклялся себя всегда защищать эту девочку. А потом... она начала пить. Один глоток, затем следующий...

Гермиона вся побледнела, вцепившись в края чаши с такой силой, что онемели кончики пальцев.

— Гермиона?

Она не откликалась и лишь продолжила пить. Ещё глоток. И ещё один.

— ...не могу... хочу остановиться... — она жалобно простонала.

— Гермиона, может хватит?

— ...нет... я должна... — И она продолжила пить.

Она пила больше и больше. После каждого глотка она останавливалась и едва ли не плача умоляла сама себя прекратить пить, но она не останавливалась. Гарри видя её мучения хотел остановить её, помочь ей, но ему мешало осознание того, как быстро чаша опустошается. Камень, философский камень, чтобы спасти Иллию был почти у него в руках.

Выпив десятую фиалу Гермиона затряслась словно в припадке и рухнула бы на пол если бы Гарри не поймал её. Он дёргалась ещё почти пять минут и всё это время Гарри держал её крепко обнял, не давая ранить саму себя. Он держал её и шептал всякие глупости, мысленно проклиная себя за то, что позволил этой невинной девочке сделать это. Наконец она успокоилась и повисла у него на руках, впав в глубокий сон.

Гарри встал, всё так же держа девочку на руках и стараясь не сильно её шевелить, и посмотрел в чашу. На самом дне лежал, поблёскивая ярко красный камень. От него не расходилась во все стороны магическая энергия, так что Гарри было подумал, что это всего лишь фальшивка, но... стоило ему взять его в рука, как он почувствовал. Огромная трансмутагическая сила была скрыта в этом камешке. Это был без сомнений оригинал.

Вот только наслаждаться этим слишком долго ему не пришлось. Стоило только камню оторваться от поверхности чаши, как стены этой комнаты испарились. Со всех сторон на него бросились десятки, или даже сотни огромных пауков. Гарри решил, что если он выживет, то обязательно заработает арахнофобию. Двигались они очень быстро, так что Гарри не успел и глазом моргнуть как они перекрыли единственный пусть к спасению арку в коридор.

Он был в окружении полчища пауков самый маленький из которых был размером с волка, а самый большой с здоровенного буйвола, а у него на руках была бессознательная Гермиона. Всё было очень плохо. Вот только...

Вспышка праны со стороны коридора оказалась неожиданностью для всех, для пауков даже смертельной. Сотни ледяных копий, возникших прямо из воздуха, пригвоздили их всех к каменному полу. Все пауки даже самые большие были умерщвлены мгновенно.

Эта магия... она была далеко за пределом нынешних способностей Гарри. Да что там говорить, она была за пределом способностей большинства магов Часовой Башни.

— Неприятно получилось, не так ли? — В арке, прямо лишь слегка не касаясь порога стояла она — Евангелина. Вот только было несколько новшеств в её внешности, что заставили Гарри сглотнуть внезапно ставшую очень вязкой слюну.

— Не мог бы ты отдать мне этот камень? Обещаю, я не убью вас. — Она улыбнулась, обнажив два непропорционально длинных и острых даже на вид клыка.

— Т-ты Мёртвый Апостол? — Мягко говоря Гарри был ошарашен.

— Евангелина Макдауэл или же как меня прозвали церковники Тёмное Евангелие, двадцать третий Мёртвый Апостол-Прародитель. — Она кивнула в знак приветствия. — А теперь передай мне камень, моё терпения закачивается.

Мёртвый Апостол-Прародитель... ужасные твари, что особенно выделяются среди племени вампиров. Говорят, первую десятку нельзя убить ничем кроме концептуального оружия, и даже самый слабый из них способен утопить в крови целый город. Чтобы остановить таких отправляют ударный отряд Силовиков Часовой Башни иили отряд экзекуторов. У него, Гарри, нет никаких шансов, но... Спасение Иллиясфиль у него прямо в руках, и он мог просто так отдать его. Додумать он не успел.

— Fiendfyre! — Раздался голос похожий на шипение, а затем разверзся ад.

Огонь, огромная волна огня высвободилась откуда-то сзади Гарри и Гермионы. Пламя было столь жарким, что казалось сам воздух плавился под его давлением. Огонь стал принимать разнообразные формы, превратившись в гигантскую стаю огненных зверей: пылающие змеи, химеры и драконы взмывали ввысь, опускались и снова подымались. Весь зал за один удар сердца превратился в филиал пытающей преисподней. Сердце Гарри пропустило удар, а его самого настигла паника, когда он непроизвольно вспомнил, что случилось почти четыре года назад в Литтл Уингинге.

Однако, пламя стремилось не к ним. Всепожирающее пламя обрушилось как цунами на Евангелину. Гарри успел заметить, как вокруг паникующей вампирши возник барьер из сверкающих льдинок, а после её и всю арку поглотило пламя.

Весь этот ужас продолжался лишь несколько десятков секунд, а потом кто-то прокричал и пламя начало не охотно, как бы сопротивляясь исчезать, на что ушла почти минута. На месте где ещё недавно была арка образовалась лишь стена расплавленного гранита, которая с шипением остывала. Они были замурованы здесь. Гарри боялся повернутся, он боялся того, кого встретит там.

— Ну что же вы, мистер Поттер. Вы же так хотели меня видеть. — Гарри наконец сообразил кого же ему напоминает этот голос — это был голос профессора Квиррелла.

На этот раз Гарри не мог не обернуться, и как он сразу понял не ошибся в своих выводах. Профессор Квиррелл стоял в нескольких метрах от него, и у профессора глаза явно отливали красным цветом.

— Ты не человек. — Сделал закономерный вывод Гарри.

— Как грубо, Гарри. — Казалось всё это забавляло... это существо. — То, что я вернулся с того света ещё не делает из меня монстра на подобие твоей подружки.

— То есть... воскрес? — мысли в голове у него в голове пронеслись калейдоскопом, вернуться с того света нельзя никак кроме использования третьей истинной магии. Вернее, можно, но последствия...

— Именно. Неужели ты не помнишь меня, Гарри? — До Гарри уже дошло, кто бы ни был перед ним, это явно не профессор Квиррелл, ну или тот, кто успешно им претворялся последний год. — А ведь это именно я оставил тебе этот шрам.

— Волан-Де-Морт...

— Я предпочитаю, когда меня называют лордом Волан-Де-Мортом. Но ты прав.

Гарри вспомнил разговор на экзамене — похоже над ним просто издевались.

— Я прямо чувствую дух воссоединения, увидеть тебя спустя почти десять лет было не малым испытанием для меня.

— Тогда... — Гарри набрался храбрости чтобы спросить, к тому же у него не было никаких шансов против того, кто победил Апостола-Прародителя одним заклинанием, ему оставалось лишь тянуть время и надеяться, что директор явится вовремя. — Почему ты напал на мою семью?

— То, что твои родители были врагами мне не достаточная причина?

— Считается, что ты шёл за мной, а не за ними.

Волан-Де-Морт-Квиррелл стоял и несколько томительных минут смотрел на него задумчиво, а Гарри оставалось лишь надеться, что сюда явится какой-нибудь герой и спасёт их.

— Что ж, я отвечу тебе. В благодарность за то, что принёс мне этот замечательный камень. — В руках у экс-профессора мелькнул красный рубин, в котором Гарри без сомнений узнал философский камень.

— Что? Как?... — Слов не требовалось. Гарри внезапно осознал, что стоит на коленях перед этим без сомнений могущественным магом и сам протянул ему камень. Гермиона же осталась лежать около постамента.

— Твой разум Гарри был на удивление хорошо защищён, мне потребовалось целых несколько минут, чтобы приказать такую простую команду. — В этот раз в его голосе было неприкрытое уважение. — Так хорошо контролировать свой разум в столь юном возрасте, достойно похвалы.

Гарри хотелось бросить проклятие прямо в лицо так не характерно для Квиррелла ухмыляющиеся. Но к сожалению, он понимал, что так лишь приблизит свою смерть, пока они говорят сюда должен кто-то спешить, не мог же Дамблдор не узнать об их проделках тут.

— Ты родился под не удачной звездой Гарри. Как в прямом, так и переносном смысле. Пророчество, что произнесла Сивилла Трелони, действительно, выдающиеся прорицательница, определило твою судьбу ещё до твоего зачатия. Впрочем, оно определило и мою.

Сивилла Трелони... вроде бы она преподаёт в Хогвартсе. Гарри видел её несколько раз во время обедов и единственное впечатление, которое она производила это полубезумной цыганки.

— Я вижу твой скепсис, Гарри. Но разве тебя не учили, что нельзя судить книгу по обложке? Дар Сивиллы поистине впечатляет, она видела смерть всех людей, что когда-либо встречала. Представь какого это, знать, когда и как умрут все твои друзья и близкие и быть не в силах это изменить.

Разве Волан-Де-Морт не является сторонником чистоты крови и ярым ненавистником магглов? Странно слышать из его уст мирскую поговорку. К тому же рассуждения о сострадании и понимании из его уст звучали как-то странно. Но если действительно принять его слова за правду, то профессору Трелони не позавидуешь.

— И что же она предсказала?

— Смерть, разумеется. Она больше ничего и не может предсказать.

— Чью... смерть? — У Гарри как-то не хорошо засосало под ложечкой.

Волан-Де-Морт наклонился так что их лица сравнялись. Перед Гарри на таком странно незнакомом лице Квиррелла горели два алых уголька глаз. Гарри мог с честной совестью сказать, что ему не было так страшно даже, когда тот паук разгрыз его руку.

— Твою... — тёмный волшебник поднял палочку и указал ею прямо на шрам Гарри. — и мою.

Это продолжалось лишь мгновение, но Гарри показалось, что между ним и Волан-Де-Мортом есть что-то общее, что-то что они разделяют на двоих.

— П-почему ты рассказываешь мне это?

— Ха, я провёл почти девять лет в форме бесплодного духа и ещё год заставляя детишек в этой школе переписывать учебник, разумеется, мне хочется поговорить с кем-то не скрываясь. — Тёмный лорд отошёл от него и направился к Гермионе. Гарри стало дурно, когда он подумал о том, что может сделать этот несомненно маг с его подругой. Без раздумий он подбежал и встал между ними.

— Как по гриффиндорски. Похоже шляпа выбрала не тот факультет. Признаться, я был разочарован, когда она отправила тебя к барсукам, я было решил, что мой соперник стал проигрывать ещё даже, не начав соревнование, но ты сумел удивить меня. Так что будь добр, не заставляй меня передумать.

— Нет. — В голосе Гарри было куда больше уверенности чем на самом деле ощущал.

— Хм. — На конце направленного на него мистического кода начало создаваться какое-то заклинание. — Отойди и я пощажу тебя.

Было заманчиво, на несколько ударов сердца Гарри хотел развернуться и дать тому пройти, но как он мог бросить ту, что доверилась ему? К тому же, доверять обещанию мага...

— Раз.... Два... — Гарри зажмурился. Это всё что он сделать в этот момент, даже если бы он хотел напасть магическая энергия в этом месте была слишком низкой после того ужасного пламени, словно оно выжгло и её. Всё на что его сейчас хватит это маленький Гандр, и это если повезёт. — Империо!

Гарри зажмурился ещё сильнее, но... ничего. Он совершенно не понимал, что происходит. Тёмный лорд промахнулся? Он открыл глаза и увидел, что 'Квиррелл' всё так стоит перед ним, но палочку тот уже опустил.

— Должен признаться, только ты никому не говори, — Он произнёс это почти смеясь. — я побаиваюсь тебя Гарри Поттер. Опасаюсь использовать свою магию на тебе. В прошлый раз, когда бросил в тебя проклятия это стоило мне девяти лет бытия духом и моего тела.

И что это значит? Он отпустит его просто так? Или задавит собственными руками?

Сквозь толщу камня послышались крики, казалось кто-то применяет мощное колдовство, в попытке пробиться сюда.

— Ох, кажется у меня куда меньше времени, чем я рассчитывал. Но уже не важно. — Тёмный лорд перевёл взгляд своих глаз на Гарри. На этот раз он не улыбался. — Видишь ли, Гарри, людям как это не странно свойственно учиться на своих ошибках, поэтому сегодня... ты умрёшь.

Шансы на то, что его просто отпустят стремительно падали, а вот на то, что удушат собственными руками наоборот возрастали.

— Ты умрёшь, но не потому что я хочу этого, хотя после всего чего мне стоил тот день, не скажу, что испытываю к тебе тёплые чувства. Всё куда проще и сложнее одновременно.

Волан-Де-Морт просто развернулся и пошёл куда-то в сторону стены, Гарри смотрел в удивлении как он прошептал что-то, и каменная кладка разошлась, открывая спуск куда-то в подземелье и Гарри готов был поклясться, что тот прошипел что-то вроде 'откройся'.

— Я бы рад остаться и полюбоваться на столь долгожданную месть, но боюсь если я не потороплюсь, то меня ждёт встреча с Учителем, а я пока не готов к ней. Возможно вы и не умрёте, мистер Поттер, но заставить вас убить собственного друга было бы не менее сладко. — Улыбнувшись лишь одному ему понятной шутке, он бросил в его сторону последний взгляд и произнёс.

— Убей его. — А после он ушёл прочь, почти сразу за ним камни вернулись в исходное состояние, так что и подумать нельзя, что здесь был проход.

— Экспульсо!

Лишь благодаря удаче и чутью, что вбивала в него Наставница Гарри едва успел повернуться, когда в то самое место где он был только что врезалось проклятие.

— Гермиона! — Это была именно она. Её шикарные кудри все сваляюсь, она выглядела очень бледно, а её глаза были пусты. Кажется, то заклятие предназначалось не для него.

— Авада Кедавра! — Её звонкий крик на всегда поселился в сердце Гарри.

Зелёная вспышка смерти пролетела в паре сантиметров от него, лишь навыки, вбитые в него Наставницей, спасли его.

— Бомбарда! — На это раз он не увернулся.

Спину окатила волна пламени прожарив её почти до костей. Было просто чертовки больно, почти так же, как когда его рука была в пасти паука. Но он вытерпел в тот раз и вытерпит и сейчас.

— Кх-а... — Но не смотря на его мысли, он всё равно с трудом мог двигаться. Раны были слишком сильны.

— Экспульсо! — Разумеется, его противник не стал ждать пока он придёт в себя.

Удар отбросил его на почти три метра в воздух, чтобы затем он шмякнулся на гранитный пол неловко выставив правую руку и сломав её в трёх местах. Боли не было, уже не было, лишь неприятный хруст покоробил слух. Его правая рука была проклята не иначе.

— Авада Кедавра! — Хищный зелёный свет прилетел к нему почти мгновенно с его падением. Почти.

Гарри упал рядом с одним из немногих оставшихся тел пауков, причём достаточно большого, чтобы Гарри мог укрыться за ним, хотя бы частично. Дальнейшее он делал совершенно, не осознавая этого, даже несмотря на то, что рука была сломана, он перевернул тело и защитился им как щитом.

Как ни странно, это подействовало, проклятие лишь бессильно соскользнуло с бездыханного тела. Гарри не стал медлить, не обращая внимания на очередной хруст в его изломанной руке, он поднял тело паука, которое оказалось на удивление лёгким, и пошёл к противнику используя тело как щит.

— Авада Кедавра! Авада Кедавра! Авада Кедавра! — Проклятия сыпались одно за другим, но нельзя было убить уже мёртвого, поэтому никакого вреда они не нанесли. Наконец она решила сменить проклятие.

— Бомбарда! — Гарри толкнул то, что было когда-то пауком прямо на встречу с заклятием... чтобы через миг то, что ещё недавно было телом разорвало на десятки кусков и разбросало по всему помещению. Гарри нестерпимо хотелось закрыть глаза от кровавых брызг смолянисто-чёрной крови, лишь силой воли он смог удержаться. А вот Гермиона глаза отвела.

Он ударил правой, изломанной рукой прямо по кисти, в которой Гармиона держала свою палочку, заставив её удивлённо ойкнуть и выронить её, а после он прыгнул на неё и повалил.

— Гермиона... Гермиона!!! — Он хотел, чтобы она очнулась, но совершенно не знал, что ему делать.

Её глаза цвета шоколада, казалось осмысленно уставились на него, после в них промелькнул ужас, а из её глаз крупными градинами побежали слёзы, чтобы затем... её руки поднялись и схватили Гарри за горло в попытке выдавить из него жизнь.

Гарри слабел с каждой минутой, общее магические и физическое истощение, рана спины и перелом руки всё это огромным весом давило на его веки с требованием им опустится. Руки Гермионы несмотря на то, что она была лишь девочкой, были на удивление сильными, казалось его горло сжали стальным канатами, и как он не пытался он не мог вывернуться. С другой стороны, сделать это одной рукой было очень сложно.

Из глаз Гарри брызнули слёзы, но это были не слёзы боли. Он уже давно разучился плакать, когда ему больно. Нет, это были горькие слёзы понимания, что если он не сделает, то что должен то умрёт здесь. В глазах у Герми прямо под ним читался страх, она боялась не за себя, она боялась за него. Она не хотела его смерти.

Когда-то Гарри смотрел передачу про преступников вместе с дядей Верноном, в ней человек убивший свою жену оправдывался тем, что у него не было выбора, что она первая напала на него. Сейчас Гарри как никогда понимал, что это всё была ложь. Выбор есть всегда, он не всегда между плохим и хорошим вариантом, зачастую он был между плохим и плохим. Прямо как сейчас, у Гарри есть выбор бросить сопротивление и позволить Гермионе убить его, тогда она без сомнения выживет. Он уже слышит, как пробиваются сюда кто-то кто наверняка поможет ей. Возможно у неё будут кошмары, но она будет жить. Но тогда... тогда он оставит Иллиясфиль одну, Иллия будет вынуждена терпеть пересадку магических цепей или даже что похуже, чтобы потом через несколько лет либо быть убитой другими мастерами, либо принести в жертву свою душу для достижения Третьей Истинной Магии. Вот она чаша весов, на одной стороне жизнь Гермионы, а на другой трагическое будущие Иллиясфиль.

Гарри расслабился и позволил хватке на его горле стать его крепче, но он не обратил на это никакого внимания. Он посмотрел на девочку, что лежала под ним и плакала от страха и провёл целой рукой по её щеке стараясь подбодрить её.

Он сделал свой выбор ещё четыре года назад, когда стал частью семьи Айнцберн.

Его левая, целая кисть сложилась пистолетом, выставив указательный и средний пальцы, чтобы через секунду проломиться через передние нелепо большие зубы Гермионы и указать в её горле.

— Гандр. — Он уже не понимал произнёс он это вслух или лишь подумал о этом слове. Но... дымчатый черный свет затопил её горло, а после она ударом ноги скинула его с себя. У него совсем не осталось сил сопротивляться.

Гарри упал не в силах пошевелиться. Под ним натекла уже солидная лужа крови, в глазах, даже несмотря на внушение начало темнеть. Всё что он видел перед собой это маленькая девочка, которая обливаясь слезами пыталась расцарапать себе горло в бессильной попытке сделать хотя бы ещё один глоток так необходимого ей воздуха.

Это не продлились долго. Человек не может прожить долго без кислорода, особенно маленькая девочка. Мистерия, что он создал заблокировала её дыхательные пути. Вид того как она разодрала себе горло ногтями, а потом начала заливать всё вокруг кровью отпечатался в его памяти калёным железом.

Последнее, что он увидел перед тем как свет померк, это Гермиону, его подругу, в глазах которой навсегда застыл ужас, отчаяние и надежда. Она смотрела на него в свой последний момент. Она верила, что он спасёт её, как в прошлый раз.

Последнее, что он услышал перед тем, как свет померк:

— Гарри! — Голос директора Дамблдора, что был едва различим слухом того, кто уже одной ногой был по ту сторону.

* * *

Это неделя выдалась весьма напряжённой для Альбуса, в течение этих семи дней он как никогда почувствовал тяжесть прожитых лет. Семь дней, именно столько маленький Гарри пробыл между жизнью и смерть в больницы Святого Мунго. Лучшие колдомедики во главе с Грегором Гринграссом не отходили от него ни на шаг всё это время. Лишь совсем недавно Гарри выкарабкался.

Если бы это были лишь обычные раны, то колдомедики быстро бы исцелили его, но это был результат проклятий. Помимо Гарри пострадали ещё двое учеников юная мисс Грейджер была найдена мёртвой... а тело... мисс Макдауэлл так и не нашли. Сердце Альбуса обливалось кровью от этих новостей, но, когда выяснилось, что вместе с философским камнем пропал и профессор Квиррелл неприятный холод предчувствия заморозил его.

Очнувшись Гарри наконец прояснил, что произошло. Его сбившийся с пути ученик... Том... Волан-Де-Морт вернулся. Сбылись самые большие его опасения, но хуже того он заполучил камень, что поможет ему вернуть собственное тело.

Альбус едва не повыдёргивал все волосы на своей седой голове от того, что не понял, кто у него под носом целый год. Вначале он был слишком занял поисками Гарри, и его оценкой. Он заподозрил Квиррелла, когда тот нашёл мисс Грейнджер на том злополучном четвёртом этаже, Альбус решил, что именно он был тем, кто пытался проникнуть к камню, но, когда тот взял магглорождёную в личные ученицы его подозрения уменьшились. Ему казалось, что Том, как тот, кто больше всех ненавидел магглов и их потомков не стал бы делать подобного. Что ж, похоже он недооценил степень его коварства.

После того происшествия Альбус решил поймать преступника как говорится на горячем, изменив ловушку так, что пауки не выпустили никого из тех, кто проникнет туда. Ему казалось, что этого будет достаточно, всё же акромантулы всегда славились своей устойчивостью к магии. Но он ошибся...

Гарри рассказал, что они заподозрили, что кто-то хочет украсть нечто важное и решили опередить преступника. Они боялись, что им не поверят, он сказал, что они рассказали профессору Квирреллу о своих мыслях, но он уверил их, что это лишь их домыслы. Тогда они решили, что сами всё сделают.

Альбус старался быть как можно дальше от Гарри надеясь, что если он не будет слишком открыто на него влиять, то Айнцберны не будут возражать против его дальнейшего обучения в Хогвартсе. Если бы он только предвидел, возможно Гарри подошёл бы к нему и всего этого можно было избежать. Мальчик после произошедшего замкнулся в себе и даже ему потребовалось очень много времени, чтобы узнать хоть что-то.

Это не удивительно, увидеть, как одна твоя подруга сгорает заживо, а вторая умирает от удушья после проклятия волшебника, что убил его родителей не может не повлиять на психику.

Том... очень скоро он возродится, и никто не готов к этому. Корнелиус сейчас очень обеспокоен реакцией Ассоциации на любые его действия, добиться от него активной позиции будет очень непросто.

Фоукс, его дорогой друг, издал мелодичную трель, что заставило сердце старика биться чуть чаще.

Верно, старый друг. Надежда ещё есть. Орден Феникса, люди, что верили в светлое будущие для колдовской Британии. Многие погибли или же слишком постарели, но ещё достаточно тех, кто готов поднять палочку за правое дело. Остаётся лишь верить, что этого будет достаточно. Им остаётся лишь верить...

* * *

Хруст снега, такой далёкий, но тем не менее родной запах хвои. Вековые деревья надёжно закрывали холодное солнце и лишь изредка можно было увидеть кусочек неба. Гарри шёл уже почти час по этому кусочку дикой природы, он мог добраться и быстрее, но намеренно выбирал самые извилистые тропы, ему хотелось просто прогуляться.

Аууууу!

Вой разрушил покой этого места. Это не была обычная слегка грустная песня волков, нет, это яростное проклятие. Этот вой принадлежит кому-то кого не должно быть на этой земле. Гарри ощутил его раньше, чем увидел, он всегда отличался хорошей чувствительностью, и хоть зверь не издал ни звука подбираясь к добыче, но Гарри знал где он.

Огромный получеловек полуволк, стоя на четырёх ногах он был в два раза выше Гарри, а если бы поднялся на задние ноги, то и во все три-четыре раза. Длинная белая шерсть с трудом скрывала могучие мышцы, перекатывающиеся под кожей. Из его пасти полной клыков, каждый из который больше напоминал клинок, как по остроте, так и по прочности упало несколько капель слюны. Волколаки всегда голодны, даже несмотря на то, что он прирождённый хищник и в природе редко можно было встреть кого-то, кто бы смог противостоять ему.

Гарри без страха протянул руку к морде зверя. Его рука казалась совсем маленькой на фоне морды, что смогла бы перекусить Гарри напополам. Несколько ударов сердца зверь обнюхивал подставленную руку, чтобы потом опуститься пониже и дать себя погладить, что Гарри с удовольствием и выполнил. Эти звери, что выполняли роль стражей в лесах Айнцберн были абсолютно преданы его семье.

Идти дальше пришлось не слишком долго. Тропинка в скором времени привела его к заднему двору замка.

— Я же говорю тебе, Селла, нужно скорее всё подготовить! Гарри может появиться с минуты на минуту! — Гарри услышал такой знакомый звонкий голосок.

— Да, госпожа.

— Из-за твоей нерасторопности, госпожа может неподобающе встретить своего избранного. Плохая из тебя служанка.

— Я бы всё успела вовремя, если бы кое-кто не проспал положенное время и не забыл разбудить меня!

Гарри наконец вышел из чащи и застал трёх девушек, когда они пытались установить надпись над входом — 'С возвращением Гарри!'. На сердце у него неожиданно потеплело.

— Гарри! — Послышался восторженный визг, а через секунду он оказался в объятиях беловолосого клубка энергии. — Я так скучала! Так скучала! — Иллия зарылась носом в его мантии и выглядела так будто не отпустит его никогда и ни за что.

Она была всё так же прекрасна, её шелковистые белые волосы, стали немного длиннее, чем он помнил, и она стала заплетать их в две косички, но ей шло даже больше. Она носила всё тот же набор фиолетовой одежды, что он видел на неё в их последнюю встречу, хотя Гарри уже перерос ту, что носил тогда сам. Этот факт заставил его сердце болезненно сжаться. Селла, казалось, незаметно утирала слёзы, но улыбалась. Даже обычно показывающая никаких эмоций на лице Лизритт выглядела радой его возвращению.

— Я тоже, Иллия... я тоже... — Он так же крепко обнял её, несмотря на холод, она была очень тёплой, а её волосы пахли хвоей и орехами. Гарри закрыл глаза и стал просто наслаждаться близостью самого дорогого для него существа. Он сделал всё правильно, он защитит её, даже если ему придётся принять на себя все грехи этого мира. Но... почему же у него так сильно болит сердце...

* * *

Магия, таинство невероятной силы способное изменить сами законы мира. Таинство, что созидает целые миры и уничтожает с невиданной мощью. Но даже у магии есть свои правила. Например, нельзя вернуть кого-то, если он погиб.

Гарри прекрасно понимал, что всё произошедшее в школе чародейства лишь его вина. Его провал как мага. Если бы он был хотя бы немного внимательнее, то заметил бы, что заикания профессора иногда были насквозь фальшивыми. Если бы он больше внимания уделял внимания Гермионе, то заметил бы, что та слишком быстро прогрессирует под началом Квиррела. Слишком много если.

Раздался стук в дверь, и он вздрогнул от неожиданности. У него ушла почти секунда, чтобы понять, что это он стучал.

— Входи. — Всё такой же бархатный голос раздался с той стороны двери.

В комнате было солнечно, даже несмотря на небольшой снегопад за огромным окном, солнечные лучи освещали всю комнату. Тот из-за которого Гарри пришлось подниматься на третий этаж сидел за толстым дубовым столом.

— Дедушка. — Гарри сам удивился каким отрешённым звучал его голос.

Джубстахейт не отрывая взгляда от небольшой фигурки, что он держал в руках указал Гарри на стул за столом. Ему не оставалось ничего иного как сесть. Стул был на удивление удобный.

— Чаю? — Произнёс Джубстахейт.

— Не очень хочется...

— Это был не вопрос. — Айнцберн всё так же не отрывал взгляда от фигурки, но атмосфера неуловимо поменялась.

— Ай! — Чай был горячим, а Гарри хотел глотнуть слишком много.

Спустя ещё несколько глотков он непроизвольно расслабился. Дыхание выровнялось, а мысли пришли в порядок. Боль не ушла, но утихла. Чай был удивительно вкусным и освежающим. На столе было привычно аскетично, две кружки с прекрасным чаем и как это ни странно телефон. Вполне себе современный телефон. Гарри до сих пор недоумевал откуда здесь, в Ледяной Утопии Айнцберн, телефон.

— Как прошёл твой год? — Наконец Джубстахейт отложил фигурку и сконцентрировался на нём.

— Могли быть и лучше. — Невесело проговорил Гарри.

— У магов редко какой год бывает удачным. Ты не исключение. Но мне хотелось бы узнать подробности.

Правильно. Старика интересует на сколько он продвинулся. Собственно, Гарри и не думал ничего скрывать. Воспоминания поднимались медленно, словно что-то тяжёлое. Но в конце концов, он не скрыл ничего. Не видел в этом смысла...

— Вот как оно было... — Джубстахейт погладил свою длинную бороду. — И ты сожалеешь о её смерти?

— Конечно! Ведь это...

— Твоя вина?

Гарри не нашёлся чем ответить.

— Мальчик, нет смысла переживать из-за смерти обычной колдуньи. Твоя миссия намного важнее чем чья бы то ни было жизнь.

— Она была моей подругой!

— И это прекрасно. Дружба с нужными людьми порой даёт больше, чем можно было бы вообразить. Но если человек слаб, то он не заслуживает твоей дружбы.

— Она не была слабой! Она дралась из-за всех сил, он боролась с ним! Она боролась с...

— С тобой. — Гарри замолчал на полуслове. — И она проиграла, был выбор кому из вас жить, и ты победил, так к чему теперь ворошить память о неудачниках?

— Неудачниках? Она...

— Проиграла. Это всё что следует знать.

— Это неправильно! Судить людей лишь по их поражениям неправильно!

— Этот мир не справедлив, мальчик. В нём права выжить достойны только сильнейшие. Если ты слаб — умри. Если ты не нравишься сильному — умри. Если ты не приспособлен к выживанию — умри.

— Как ты можешь говорить такое? — Гарри вскочил из-за стола — Разве можно судить кому жить, а кто умрёт лишь по критерию силы?!

— Сядь. — Гарри словно в раз разучился ходить, его ноги отказали ему, и он рухнул как подкошенный.

Джубстахейт фон Айнцберн, поднялся и кажется первый раз за всё время Гарри увидел на его лице эмоции. Правда не смог понять какие именно. Господин Айнцберн, подошёл к нему и поднял его подбородок заглядывая ему в глаза, от чего Гарри снова почувствовал, подавляющую силу и непроизвольно сжался. Однако...

— Люди ... НЕ равны! Кто-то рождается умным, а кто-то красивым. Есть те, у кого родители бедняки, и те, у кого слабое здоровье. Рождение, воспитание и талант. Все люди... разные!

Голос старика буквально завораживал, бархатные нотки звучали словно истина, что обволакивала.

— Люди, рождены чтобы быть разными! Поэтому люди сражаются, борются друг с другом! Это и называется эволюцией!

Заглядывая в сверкающие глаза Айнцберна Гарри мог видеть только абсолютную уверенность в своей правоте.

— Неравенство не является злом. Но равенство есть!

У Гарри заболел подбородок, поскольку старик сжал его слишком сильно.

— Что случилось с Визенгамотом колдунов, который проводил политику равенства? Они стали пешками в руках толпы, погрязли в бесконечных внутренних конфликтах, потому что их принципы противоречат человеческой природе!

Наконец старик отпустил его.

— В нормальном мире, где все люди равны процветает невежество и хамство. Но мы маги, мы не такие! Мы сражаемся, побеждаем и продолжаем развиваться.

Джубстахейт взмахнул рукой.

— Только маги, смотрят вперёд и движутся по дороге будущего. Смерть твоей подруги доказывает, что подлунный мир продолжает эволюционировать. Мы должны сражаться! Состязаться, получать, хранить, контролировать! Вот, где будущее! Всё во имя достижения Акаши!

Старик вздохнул и продолжил уже куда более спокойным тоном.

— Лишь сильный достоин права добрать до вершины.

— Несправедливо.

— Этот мир, мальчик, полон ужасных вещей, полон ужасных существ. Расскажи о справедливости матерям чьих детей разорвал Мёртвый Апостол, расскажи о равенстве ребёнку, что родился с пороком сердца. Нет, мальчик, человечество погибло бы, если бы сильнейшие не выбирались на вершину и не вели его.

— Я...

— Я понимаю тебя. Нужно время, чтобы прийти в себя.

— Да...

— Мальчик, я не запрещаю тебе скорбеть о своей подруги, но ты должен помнить о своём будущем. Впереди, если ты всё же хочешь достигнуть нашей цели, тебе придётся перешагнуть через трупы множества 'друзей'.

— Это необходимо? — Робко, почти шёпотом спросил Гарри.

— Маг всегда ходит рука об руку со смертью. Волшебник спит в одной кровати со жнецом. Тебе же придётся дёрнуть смерть за усы столько раз, что ты потеряешь счёт. Смерть уже ходит за тобой по пятам. И зачастую... — Гарри поймал брошенную стариком статуэтку. — зачастую смерть не слишком прицельна во взмахах своей косы.

Это была женщина. Прекрасная женщина с длинными прямыми волосами, одетая в наряд, неуловимо напоминающий одежду Иллии.

— Это Айрисфиль, мать Иллии.

Сердце Гарри пропустило удар. В своей рефлексии он совсем забыл о той, ради кого он начал всё это. Иллия ведь тоже теряла близких. Гарри стиснул статуэтку так, что у него побелели костяшки пальцев. Он хотел запомнить эти чувства.

— Теперь иди, думаю тебе стоит отдохнуть.

Но стоило ему только приоткрыть дверь, как старик окликнул его.

— Гарри. — Он повернулся и встретил абсолютно лишённой каких-либо эмоций лицо. — Знай, что я горжусь твоим выбором.

Несмотря на всё, что было сказано до этого, эти простые слова заставили сердце Гарри забиться чуть быстрее. Боль от предательства друга ещё не прошла, и вряд ли когда-нибудь пройдёт, но Гарри понимал, что он всё сделал правильно. Он понял это ещё в тот самый момент, когда обнял самого дорогого ему человека, но не хотел признаваться самому себе.

— Так и должно быть... ведь я тоже — Айнцберн.

* * *

Холодно. Действительно холодно. Гарри и забыл, что вокруг их замка может стоять такая стужа. Даже с помощью праны прогоняемой через магические цепи он едва сохранял тепло. Этому изрядно мешали и обычные железные цепи, в которые он был заключён.

Гарри несколько раз дёрнул цепь проверяя её прочность, но эта извивающая змея из металла приковывающая его к дереву и сковывающая руки была такой же прочной, как и на вид.

Холодно. Кисти пальцев начинают коченеть. Нужно успокоиться. Успокоиться и вспомнить чему его учил старик.

— С... структурный анализ... — посиневшими от холода губами прошептал он.

Структура цепи предстала перед его взором, настолько подробная на сколько это возможно для его уровня. Вот только толку то.

Гарри начал прыгать чтобы просто согреться. Вдох-выдох, нужно дышать носом, но даже для него, казалось, привыкшего к зиме Айнцберн, это было почти невыносимо. Казалось, при дыхании нос вымораживало насквозь.

Ауууу!

Вой. Слава всем богам, что это лишь обычная волчья песня, а не проклятие волколака. Хотя в нынешней ситуации это всё равно, что выбирать между способами умереть. Холод или зубы, что добьёт его первым? Гарри даже рассмеялся. Он сможет извиниться перед Гермионой.

Он помотал головой отгоняя от себя порочные мысли. Сосредоточится получилось не сразу, обжигающий холод этому не слишком способствовал, но у него получилось. Трансмутационный круг сам собой всплыл в голове, ему оставалось лишь использовать его по назначению.

Цепи вокруг его рук, казалось, пошли небольшой рябью и Гарри уже надеялся, что он вот-вот будет свободен, но этим всё и ограничилось. Спустя пару мгновений железо вновь стало монолитным, у него не получилось. Алхимия всегда трудно ему давалась.

Прислонившись спиной к дереву, к которому его и приковали, чтобы немного перевести дух после неудачи, он увидел их. Жёлтые словно луна в особые ночи глаза. Много пар глаз. Серые волки, здоровенные звери, выглядывали на него из кустов.

Страх. Он снова ощутил его. Смерть от холода казалась такой далёкой, такой безболезненной, что почти желанной. Но он совершенно не хотел быть растерзанным зубами. По мимо воли перед глазами встал тот огромный паук, что разорвал ему руку.

Стараясь не делать резких движений, он поднялся. К несчастью, у волков было иное мнение на этот счёт, стоило ему только приподняться, как ближайший из них бросился, совершенно бесшумно.

— Гандр! — Мутно-серый шарик отправился прямо в морду волку. И судя по скулежу и тому, что волк споткнулся и упал, ему он не понравился.

Тем временем Гарри отскочил от дерева и прямо на то место, где он был пару мгновений назад приземлился другой волк. Дело определённо было дрянь. Он стоял прикованный цепью к дереву посреди полянки, окружённый разозлёнными волками.

— Гарри! — Звонкий девчачий голос разорвал тишину лесной полянки, вспугнув несколько птиц.

Волки тоже отвлеклись, правда у них и без это было чем заняться, маленькая стайка птичек, сооружённых из магического каркаса, напала на них пытаясь отогнать.

А в след этому на него налетел привычный вихрь в фиолетовой курточке. Запах хвои и орехов той, кто заключила его в объятья подействовал как самый лучший стимулятор для него.

— Иллия? Что ты тут делаешь? — Он был действительно ужасно удивлён, ведь это было его испытание.

— Дурак! Селла рассказал мне, и как я могла бросить тебя здесь?! — Она немного отпрянула от него, чтобы он смог рассмотреть негодование на её личике.

Селла прислал её...

Рычание отвлекло его от возможных мотивов старика. Волки разделались с птичками и теперь намеревались вполне себе поживиться не только одним лишь Гарри.

— Э-э-э! — Иллия закричала, когда Гарри дёрнул ей в сторону закрывая собой от напавшего волка.

Больно. Правая рука, его проклятая правая рука снова угодила в переплёт. Больно. Волк тянул головой, мотал ей, словно хотел оторвать руку. Хотя быть может так оно и было.

Но волк здесь был не один. Остальные уже намеревались обойти его и наброситься на Иллию. Рычание волков, крик ужаса Илии, его собственная боль, всё смешалось в невообразимом коктейле. Магия словно сама потекла через него, он действовал не думая, на одних лишь инстинктах, что вбивал в него старик Ахт. Его цепи взревели, а алхимический круг в голове засиял, когда через него полилась прана.

Цепи на его руках потекли, словно это вода, но этого было мало, собрав всю свою волю, Гарри принялся строить в голове новую структуру для металла. Повинуясь его воли железо перетекло из цепей в железный клин, что пронзил голову, вцепившегося в него волка, убив того на месте.

Вспышка магии достаточно отпугнула волков, чтобы Иллия успела прийти в себя. Гарри с умилением наблюдал за теми секундами, когда выражение лица его подруги менялось с испуганно-озадаченного до решительного. Она вырвала свой волосок и превратила в небольшую птичку, что бросилась, на испуганных волков. Гарри тоже не терял времени даром, по счастью у него с собой была его палочка.

— Вингардиум Левиоса! — В слоге 'гар' должна быть длинная 'а', да Гермиона?

Железный штырь, что пронзил волка, вырвался из его головы, повинуясь воле Гарри. А затем направленный внушительным количеством праны, он пронзил ближайшего к нему волка, а затем не останавливаясь ни на миг вонзился прямо в череп следующему. Гарри рухнул на землю, пытаясь отдышаться, его голова, его нервы горели. Он слишком выложился с алхимией, вложил слишком много праны за раз, сделав штырь прочнее стали. Казалось ему в вены залили раскалённую ртуть, весь мир вокруг окрасился багровым.

— Гарри! — Чьи-то руки начали трясти его. А затем его обняли, и он почувствовал у себя на лице что-то солёное. — Не вздумай умирать здесь!

Его перевернули и Гарри услышал треск разрываемой ткани. А затем почувствовал, как его многострадальную руку перевязывают чем-о мягким и приятным на ощупь.

— Если ты умрёшь здесь, я тебя никогда не прощу! — Солёные капли падали ему на лицо...

Спустя минуту или быть может час, сквозь головную боль, Гарри всё же приоткрыл глаза. Из её вишнёвых глаз падали крупные бусинки слёз, но даже сейчас заплаканное и с растрёпанными волосами, лицо Иллии, что склонилась над ним, пока он лежал у неё на коленях, было самым прекрасным из всего, что он видел когда-либо.

— Дурак... не пугай меня так.

Гарри приподнял правую руку. Да, как он и думал. Его рука была перевязана

фиолетовыми лоскутами её платья.

— В-волки? — Его голос не слушался его, но он всё же выговорил.

— Они убежали решив, что мы того не стоим. Всё же ты убил троих. — Слегка весело проговорила Иллия. — Можешь встать?

Вместо ответа Гарри приподнялся, и не без помощи Иллия всё же смог встать на ноги. И так с помощь Иллии они похромали в сторону замка, надеясь, что больше волков им не встретится. товыми лоскутами её платья.

— В-волки? — Его голос не слушался его, но он всё же выговорил.

— Они убежали решив, что мы того не стоим. Всё же ты убил троих. — Слегка весело проговорила Иллия. — Можешь встать?

Вместо ответа Гарри приподнялся, и не без помощи Иллия всё же смог встать на ноги. И так с помощь Иллии они похромали в сторону замка, надеясь, что больше волков им не встретится.

* * *

Двое людей стояли посреди тёмного заросшего кладбища. Направо, за высокой лиственницей, виднелся силуэт маленькой церкви, слева возвышался холм, на котором можно было разглядеть очертания внушительного старого дома.

Холодный ночной ветер вгрызался в Барти но ему было абсолютно наплевать! Ведь свершилось то, чего они ожидали уже не один год, Тёмный Лорд вернулся!

— Барти Крауч... — Высокий ледяной голос раздался с затылка Квирелла.

— Господин! — С радостной улыбкой Барти склонился пред лордом. — Я знал! Я знал, что вы вернётесь!

Хищные глаза, отливающие красным, цепко впились в Барти, но ему было нечего скрывать. Он верный слуга своего господина.

— Хорошо... — лорд устало прикрыл глаза, управление чужим телом ужасно выматывало. — Начинай... приготовления...

— С радостью! — Барти был более чем счастлив, послужить владыке в таком деле.

Десятки связанных людей, расположенных кругами вокруг алтаря, замычали, понимая какая участь их ждёт. Что ж, это будет чертовски весело.

* * *

В уютной гостиной Норы было людно, учитывая достаточную многочисленность семейства Уизли в ней редко было уединённо, но в этот вечер даже просторов этого зала не хватало.

— Флетчер прекрати искать виски у меня в шкафу! — Запричитала дородная женщина, одновременно с этим пытавшаяся приготовить пирог.

— Но Молли... — Наземникус поник.

— Никакого алкоголя в моём доме! — Всё так же не отрываясь от плиты ответила Молли.

— Мам, ты не видела мою расчёску? — Маленькая рыжая девочка спустилась со второго этажа.

— Посмотри в комнате Фреда и Джорджа, милая! — Крикнула Молли.

В комнате было ужасно шумно ещё бы, почти два десятка человек собрались и каждый считал своим долгом поделиться с окружающим своими догадками касательно причины их собрания.

— ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — Закричал мракоборец появившийся из камина, заставив всех вздрогнуть.

— Ради всего святого, Аластар, нельзя же так пугать. — Артур Уизли, пытался утихомирить нового гостя.

— А что, если вместо меня появился Пожиратель? Или оборотень? А, Уизли? Ты слишком размяк! — Стал отчитывать хозяина Грозный Глаз.

Пока Артур провожал гостя к свободному месту, разговоры не затихали, и в Нору прибывали всё новые и новые гости.

— Римус, Римус Люпин, сто лет тебя не видел, где пропадал? — Флэтчер всё же нашёл хоть что-то напоминающие алкоголь — сливочное пиво, а потому был в приподнятом настроении.

Чего нельзя было сказать о Люпине, бывший мародёр выглядел бледнее луны, что лишь недавно пошла на убыль, а его одежда была далеко от понятия добротности.

— Рад тебя видеть, Наземникус. — С усталой улыбкой произнёс Люпин.

— А я-то тебя как. Идём, кажется, старушка Молли приготовила нам отменный пирог! — Подхватив явно растерявшегося Римуса, Флэтчер повёл его поближе к столу.

Северус, сидевший в уютном кресле в углу гостиной, был, в отличии от остальных, не слишком рад воссоединению. По правде сказать, совсем не рад. Ему было почти физически противно находиться с этим вшивым дружком Поттера в одной комнате, и он бы предпочёл вечер в своей мастерской этой безумной встрече. Самое паршивое, он понятия не имел, что пришло в голову Дамблдору, что он решил собрать их всем вместе. Быть может юбилей? Какая отвратительная трата времени.

— Северус иди к нам! Вспомним школьные годы! — Позвал его через весь зал Наземникус.

Этот пропивший последние мозги осёл совсем потерял стыд. От одной только мысли о том, чтобы предаться радостным воспоминаниям с... ним. С существом, что едва не сожрало его в той проклятой хижине! Уж лучше испытать круциатус Тёмного Лорда. Так что он лишь прошипел что-то чтобы от него отстали, по счастью Флэтчер не стал настаивать.

— Что, тоже не любишь шумные компании? — Неожиданный вопрос чуть не заставил Северуса выхватить палочку, он даже не заметил, что, совсем рядом откинувшись к стене кто-то стоял.

— Просто терпеть не могу невежество и хамство. — Рефлекторно язвительно ответил Снейп.

— Как знакомо это звучит... — Северус наконец рассмотрел незнакомца. И ему стоило больших усилий не проявить удивление на лице.

Первое впечатление... он производил обманчивое. Выглядел словно гангстер из дешёвого американского боевика, лицо с шрамами, острые как бритва глаза с прищуром, мускулистая фигура и черная кожаная куртка. Словно какой-то магл по ошибке забредший сюда.

Вот только этот образ был ложным. Его куртка был сделана из шкур множества волшебных существ, что обеспечивало приличную защиту от заклинаний, и стоила едва ли не дороже чем весь этот дом. Но самое главное запах, густой запах крови и пороха уже был поводом проверить его сывороткой правды на предмет преступлений, но под их налётом скрывалось нечто куда более опасное. Запах разложения, запах тлена. От этого мурашки пошли по спине Северуса, а его палочка сама собой вылетела в руку. Он не чувствовал этого запаха со времён службы у Тёмного Лорду.

— Ну-ну, не стоит так сразу кидаться в меня заклинаниями. Я здесь так же, как и все вы, по приглашению Маршала-Волшебника. — Незнакомец, пошарил по своим карманам и протянул ему небольшую картонку. — Вот моя визитка, всегда рад новым заказам.

С опаской приняв её, Северус прочитал:

'Кайри Сисигу. Некромант. Охотник за головами.'

— На обратной стороне мой адрес в Англии и номер, чтобы можно было отправить сову или позвонить.

Снейп ещё не успел прийти в себя от мысли о том, что Величайший светлый волшебник пригласил к ним на встречу Некроманта, как в дверь постучали, заставив всех удивлённо посмотреть на неё. Все гости до этого появлялись через камин.

— Возможно это заблудившийся магл? — Удивлённо предположил Флэтчер.

Без ненужный слов Грозный Глаз достал палочку и бросил десятки защитных заклинаний, а после спрятавшись за углом кивнул, разрешая открыть дверь, в которую снова постучали. Артур же без всякой опаски и даже с неким воодушевлением открыл дверь.

— Чем могу помочь, добрый господин? — С улыбкой спросил Уизли.

— Тц. Это дом рода Уизли? — Раздался знакомый голос из-за спины хозяина дома.

И Северус многое бы отдал, чтобы не слышать его больше никогда в своей жизни.

— Совершенно верно. — ответил слегка поникший Артур, он надеялся, что это действительно магл.

— Тогда я попал куда нужно. Моё имя Вэйвер Вельвет, Лорд Эль-Миллой II, — кисло проговорил он. — я здесь по приглашению Маршала-Волшебника.

— Простите? — Не совсем понял Артур, и Снейп едва не ударил себя по лбу. — Ах, вас пригласил Дамблдор, прошу проходите.

Хотя директор не редко писал все свои титулы на каких-нибудь официальных бумагах на вроде письма из Хогвартса, но его добродушие и простота в общении заставляли многих забыть, что он по сути один из трёх самых влиятельных людей в Часовой Башне и формально глава Ассоциации Магов.

— Благодарю. — В комнату вошёл мужчина с длинными чёрными волосами, на вид ему можно было дать около тридцати, но к своему несчастью Северус знал точный ответ. Одет он был в чёрное пальто, а во рту у него была дешёвая магловская сигарета.

Когда Вельвет и Северус встретились взглядом, он мог поклясться, что у него было такое же кислое лицо, как и входящего.

* * *

Ветер стал ещё более сильным, а луна, что ещё совсем недавно освещала кладбище совершенно скрылась за чёрными облаками. Но это ничуть не мешало, ритуал уже начался.

— Готово, повелитель! — Радостно сообщил Барти.

— Прекрасссно... — Почти прошипело лицо на затылке. — А теперь...

— А-а... — Простонала одна жертв.

— Круцио! — Красный луч вырвался из палочки Барти а заставил связанного парня потерять сознание от боли.

Квирелл сделал несколько шагов и оказался прямиком в центре спиральной руны. Десятки людей лежали ровно по линии чародейского круга высшего порядка, Барти, хотя он и был одним из лучших выпускников Хогвартса, ни за что не удалось бы сделать нечто подобное самостоятельно без помощи господина. Сквибы были ещё живы, искалечены, обезображены и безумны, но живы. Кровь, что орошала лей-линии должна быть свежей, чтобы ритуал получился.

— Г-г-господин... — подал голос Квирелл.

— Действуй! — Властный голос лорда, казалось, лишил Квирелла последний сомнений.

— Д-да, г-господин.

Барти отошёл от круга и затаил дыхание. Сейчас произойдёт магия свидетелями которой были считанные существа в подлунном мире. И он будет одним из них...

— Силой Святого Воскрешения...

Крик Квирелла разнёсся по тихому кладбищу, и магия начала своё движение. Барти всеми фибрами своей души ощущал как лей-линии, на которых стоял алтарь начали усиленно качать манну.

— и мучениями проклятых я заклинаю и приказываю...

Голос Квирелла измелился, это был не заикающийся неуверенный в себе Квиринус, магия Тёмного Лорда переполняла его.

— дух Тёмного Лорда, что владеет моим телом, взываю к тебе!

— А-а! — Сквибы до того покойно молчавшие, впавши в обморок после мучений, очнулись.

Магия вытягивала саму жизнь и все крохи магии, что они имели из них. Их выродившиеся магические цепи заработали так, что Барти даже отсюда видел, как их тела стали светиться.

Квирелл поднял над головой небольшой камень.

— Камнем, что впитал в себя кровь невинных...

Философский камень, что держал в руках Квирелл засветился тускло-красным светом. Внезапно земля прямо под самим алтарём, на котором стоял Квиринус просела на добрых два метра. Крики умолкли, а кровь из их тел стала стремительно собираться в ручейки и вливаться в образовавшуюся яму. Кровь стала покрывать тело Квирелла, словно вторая кожа.

— Заклинаю тебя: Восстань! Восстань! Восстань! — С последним словом Квирелл замолчал.

Его тело было полностью покрыто кровью, так что с трудом угадывались лишь очертания. Так продолжалось лишь несколько минут, а вслед за этим волна магии огромной силы вырвалась и из ямы.

— Ха-ха! — Барти смеялся. Ему пришлось схватиться за ближайшее дерево, чтобы его не снесло, но он продолжал смеяться.

Когда вихрь наконец остановился, Барти осторожно подошёл к краю ямы. Сквозь пар, что валил из земли словно от кипятка он различил высокий, тёмный силуэт.

— Милорд? — Неуверенно спросил Барти.

— Одень меня. — тот самый приятный бархатистый голос, какой Барти помнил ещё по Хогвартсу, раздался из ямы.

Не помня себя от радости, Барти спустился в яму и накинул на своего владыку чёрную мантию, которую специально заготовил для этого.

— В-владыка? — Всё так же неуверенно спросил Крауч.

— Это я, мой верный слуга.

И это действительно был он. Такой же как его помнил Барти, бледная кожа, высокий, тонкие черты лица, впалые щёки и чёрные волосы. Барти преклонил колено пред величайшим из волшебников этой эпохи!

Волдеморт же стоял и рассматривал камешек в руке, что всё так же продолжал светиться мягким красным светом.

— Такая маленькая вещь, и такое могущество... — Тихий голос лорда разнёсся по яме. — Он очень хрупкий ты знаешь, Барти...

Тут взгляд Лорда перешёл от камня на пепел и кости — всё, что осталось от слуги, пожертвовавшего своей жизнью, чтобы вернуть господина.

— Квиритус славно послужил мне. И заслуживает награды. — Почти прошипел волшебник.

Волдеморт запустил руку в глубокий карман плаща и вынул волшебную палочку. Он нежно погладил её, а затем направил на останки.

— И что может быть большей наградой чем возможность вечной службы.

Некротическая энергия, сконцентрировалась с такой скоростью и плотностью, что Барти пришлось в строчном порядке поднять палочку и выставить щит иначе он попросту мог лишиться жизни.

Когда же магия наконец развеялась и Барти смог поднять взгляд, то увидел он именно то, чего он и ожидал.

— Я жажду служить повелитель... — Голос от которого по спине Барти пошли мурашки.

Загробный, холодный и злой. Собственно его обладатель выглядел не лучше. Квиритус Квирелл переродился в скотоподобного лича, чьи кости заставляла двигаться лишь видимая глазу и отливающая синевой магия.

— Прекрасно, Квиритус. — Тёмный Лорд протянул камень личу. — Вот твой филактерий.

— Камень... — Лич принял в свои костяные руки философский камень.

— Ты будешь защищать его даже ценой собственной нежизни. — Тёмный лорд действительно находил это забавным. Собственно, Барти тоже не мог не улыбнуться.

— Как прикажите...