Посещение часть 1

И даже, когда по прорытой канаве из помещения "храма" сначала весело потекла мутная и грязная вода, настроение Хоука, в отличие от других членов экспедиции, явно не улучшилось. Уже к полудню поток влаги иссяк, если не считать чуть заметной водяной ниточки, которую и ручейком-то можно было назвать с большой натяжкой. Шестами из имбабуа они по очереди прочищали заиливающийся ручеёк. Наступал следующий этап раскопок — уже внутри древней постройки. Петр Русо принял меры для того, чтобы инструмента для этого этапа работ было чуть больше, чем только его лопатка. Для этой цели он изготовил одну деревянную лопату, с длинной ручкой. Грунт ей копать, конечно, было бы проблематично, но с гумусом такой инструмент мог справиться вполне. Ещё он соорудил импровизированные вилы — ими также можно было илистые отложения с листвой выковыривать из здания храма. Таким образом, работой по очистке могли сразу три человек. И это должно было ускорить процесс.

С долей здорового злорадства, стараясь никак не выказывать своего внимания, Петр наблюдал за душевными страданиями Хоука. Ему было очень интересно выяснить: насколько у того хватит терпения и отважится ли он пойти и проверить состояние радиомаяка, установленного им ночью. Вспомнилось, как "вкусно" чавкнул приборчик, погружаясь в трясину, и как прошумел в том направлении настоящий острорылый крокодил - наиболее распространённый вид американских крокодилов, наверное, приняв плеск за передвижение какой-то живности, то есть кандидат в пищу.

Тем более что Петр знал, какое Хоука ждет глубокое разочарование. Еще бы! Еще ночью Петр умело — не зря более десятка лет он отдал интереснейшей службе — вывел из строя этот маяк и зашвырнул его подальше в гущу зарослей скрывающих небольшой заболоченный водоем, обнаруженный ими накануне неподалеку от лагеря.

Несмотря на вывод из строя "маячка" он, конечно, до конца не исключал появления "воздушной кавалерии" — какое-то время, пусть и достаточно короткое, маяк все же находился в работоспособном состоянии и первоначальный пеленг, безусловно, послать успел. Весь вопрос был в том, какие средства были мобилизованы для того, чтобы "поймать" его сигнал. Если спутниковая система — то поломка радиомаяка практически ничего не меняла. Если спутник — то тогда можно было предположить, что Хоук до сей поры работает на правительственные структуры, причем, достаточно, могущественные. А вот если структуры частные и только в какой-то мере подкрепленные его прежними связи и аппаратура была попроще — тогда у всех появлялся шанс. Если ей удалось "засечь" лишь направление, а не точку местонахождения, то без повторного пеленга, необходимого для корректировки курса, одиночный вертолет мог искать группу кладоискателей до скончания века. Ибо хотя они и обосновались на древней городской площади, но заросли деревьев так хорошо потрудились над нею, что выделить этот участок из остального лесного покрова простым глазом было если не невозможно, то весьма затруднительно. Так что дня два или три у них было в запасе наверняка. И, тем не менее, казалось, что следующий день как раз и должен был стать "днем откровения". То есть если компании удастся добраться до сокровищ, то к вечеру могла начаться "игра на выбывание".

Многие соотечественники Никарагуанца с целью "прокорма" своих многочисленных родственников, нанимались в вооруженные силы США. Платили там неплохо, одновременно они получали возможность дешево получить приличное, особенно для латиноамериканца, образование.

Государственные деятели США этому фактору несказанно радовались. А не следовало бы. Называя себя Четвертым Римом, они забыли, что именно формирование своей армии из тогдашних варваров, до их ассимиляции в имперское общество, в свое время как раз и послужило одной из веских причин распада Древней Римской Империи.

Петр с некоторым довольством думал о том, что таким образом сами США готовят солдат для армий своих противников. Но он не обольщался, понимая, что какой-то процент отщепенцев будет испорчен тамошней "дерьмократической" идеологией. Но большинство вернется для того, чтобы стать костяком национальных армий. И даже оставшиеся в США будут являться той критической массой, способствующей перерождению общества Соединенных Штатов в другое качество. Холодная англо-саксонская спесь и наглая пуританская непорядочность власть предержащих этого государства отойдет в тень под напором молодой расы с ЮГА американских континентов с весьма отличным от существующего в настоящее время, менталитетом.

Петр вспоминал рассказы отца, как им с отцом в своё время пришлось тоже по-сути поступить на службу САСШ, ибо это государство в те времена безраздельно правило приютившей их семейство страной.

Своего жилья у Калинниковых на новой родине поначалу не было. Снимать жильё где-то в городе во время гражданской войны, даже если бы у них имелись для этого достаточные средства, было опасно. Жена офицера Национальной гвардии, златокудрая белая женщина, да ещё красивая непривычной здесь красотой — лакомый приз для любого "эль бандито" будь он сандинистом-революционером, янкесом или национальным гвардейцем — всё едино. Во время смут, как правило, совесть у большинства отдыхает, имеется лишь революционное самосознание. И в то время, когда закон "спит", это самосознание до такой степени уродливо, что всех его выкрутасов даже предположить невозможно. Что такое гражданская война семейство знало не понаслышке, это время, когда верности Родине, преданности долгу и чести приходит на смену братоубийство, кровь, предательство, тем самым создавая невыносимые условия, рождающее чувство безысходности.

Вот и получил Калинников комнатушку в крепости-форте, в которой и поселился со своей семьёй из трёх человек. С некоторой теснотой, но они разместились. В соседней по коридору комнате, размером раза в два с половиной поболее, обитал сержант армии САСШ Харви Смарт — инструктор по рукопашному бою. В крепости проживали ещё четыре северных американца, но они почему-то оставались как-то в стороне, хотя, по всей видимости, были подчинены сержанту, как старшему по званию.

Это обстоятельство весьма ясно иллюстрировало, кто на самом деле правит страной, и кто стоит за спиной "законного режима" президента А. Диаса. Американец постоянно ходил в надвинутой почти на глаза форменной шляпе с лямкой, как у них водится, на затылке, снимая её, возможно только перед сном, и то, возможно, не всегда. Квадратные челюсти его находились в постоянном движении — он, можно сказать, афишировал последнее "достижение" американской пищевой индустрии — жвачную резинку. Харви демонстрировал весь свой пуританский гонор и "аристократический лоск" воспитанный чередой предков выходцами из британских "сточных канав — преступного дна", или любого другого, подобного места обитания, сочетая его с амбициями мировой значимости.... С семьёй Калинниковых, как правило, штатовец пытался держаться со снисходительной дружелюбностью, хотя наигранность дружелюбия и явная неискренность, как он ни пытался её скрыть, ощущалась почти физически. В ответ, глава семьи Калинниковых, напротив ничем не давал понять или каким-либо образом выказать к нему своего личного отношения. Как себя вести лицемерно он научился ещё в морском кадетском корпусе.

В самом начале штатовец в своей, присущей всем янки грубоватой манере, пытался оказывать недвусмысленные знаки внимания Марии Николаевне, причем в уверенности, что он оказывает этим благодеяние всей семье русских.... Но хватило лишь пары красноречивых взглядов Владимира Николаевича, как бы случайно стиснувшего рукоятку офицерского морского кортика — старший лейтенант был в тот момент облачён в свою парадную форму. А также более эмоционального выражения лица его сына Виктора, не говоря уже о холодном презрительном выражении лица "виновницы" инцидента. Американец, оправдывая свою фамилию (Смарт — умный), хотя и не понял, скорее не мог допустить, что был не прав, но всё же, сымитировал видимость этого, решив, что в данный момент вразумлять этих русских он не будет.

Всё же место для будущего дома они присмотрели и получили от властей документы на землю. Вот только средств на строительство пока не было, хотя при жарком климате в первое время для жилища можно было использовать только камышовую хижину. Но дом здесь должен был быть крепостью. Значит каменным. Даже дом из адобов — так здесь назывался саманный кирпич из глины с резаной соломой, обжигаемым на местном жарком солнце, для простого обывателя может быть и был хорош, но только не для семьи дворянина и офицера гвардии.

В то же время народ здесь жил в такой нищете, что будь такое в Царской России — всеобщий бунт созрел бы давно. Любого российского крестьянина по сравнению с рядовым никарагуанцем можно было считать зажиточным хозяином. А ведь здесь природа, при отсутствии зимнего периода, позволяла снимать урожай два раза в год.

Своей "неудачи" американец семейству не простил. При любой возможности, он старался гадить по мелочам: то отметит в рапорте, который регулярно направлял своему командованию, что двое курсантов, обучаемых русскими, сбежали к сандинистам, не обошлось, наверное, без влияния Русо, то, что своим поведением русские вызывают непочтительное отношение к нему — сержанту армии Североамериканских Соединённых штатов Харви Смарту, как представителю величайшей державы, основы демократического порядка.

Вспоминая рассказы отца об этом, Пётр мог сделать выводы, что уже в те времена "северный сосед" был всего лишь изощрённым хищником, насаждающим своё влияние совсем не благородными методами. Да и теперь, на примере США можно наблюдать, как имперские амбиции данного государственного образования, базирующегося вроде как на демократии, стремительно эволюционируют, даже скорее революционизируются в тиранию для всех остальных народов мира. Тем самым подтверждаются тезисы древнейшего философа Сократа — что нет более порочной политической системы, чем демократия, ибо она рано или поздно, но неукоснительно перерождается в самую гнусную, не ограниченную ни чем, тиранию. Так что, пример США, в очередной раз являет миру мудрость древнейшего философа, указывая на его гениальность.

Об этом думал Петр, наблюдая разворачивающуюся пред ним прелюдию торжества нравов самого "прогрессивного толка" — грызни, сопровождающейся резней, которые должны были вскоре последовать.

ГЛАВА 17

Сцепив пальцы и положив свои сильные руки на стол, Крымский, нахмурив свои мохнатые седеющие брови, сосредоточенно слушал профессора Маркова, которому Николай Лосев, сидящий рядом, доверил кратко изложить возникшую перед ними проблему.

Сначала он не совсем понял их поведение, когда, войдя в кабинет, Марков вопросительно взглянул на Николая и тот, кивнув, показал пять пальцев своей руки, а потом тихо сказал: "Разговаривать можно, я нарушил коммутационный узел и теперь весь корпус отключен от "прослушки"! Хорошо, что он находился в пределах допустимой дальности, этажом ниже, в подсобке "красного уголка". На что Марков довольно кивнул и обратился уже к нему самому:

— Ярослав Ростиславович! Позвольте нам занять часть вашего времени, а также терпения, ибо вопрос очень сложный, хотя на первый взгляд может показаться несерьезным!

В последующие полчаса Крымскому пришлось услышать такое, о чем он никогда сам даже не смог бы и додуматься. Конечно, будь его собеседниками не Марков с Лосевым, а кто-нибудь со стороны, к институту уже подъезжали бы машины скорой помощи из ближайшей психбольницы. Но когда Крымский, собравшись закурить, достал свою трубку, перед ним по мановению руки Николая оказалась пепельница. Пепельница, находившаяся до этого момента на журнальном столике в дальнем конце кабинета, ибо там был оборудован представительский уголок из дивана и двух кресел. Ярослав Ростиславович понял, что перед ним не сумасшедшие, а люди, столкнувшиеся с настоящим открытием. И после этого слушал их с все более возрастающим вниманием.

Марков, насколько можно лаконичнее пересказал Крымскому о вдруг прорезавшихся паранормальных способностях Николая, о его, так сказать, "виртуальном" контакте с приближающимся космическим кораблем пришельцев, умолчав, однако о разработанном "чудо-шлеме". В процессе рассказа, Крымский, попыхивая трубкой, периодически делал в своем блокноте заметки, понятные лишь ему одному. Еще в молодости он составил для себя иероглифический шифр, наподобие стенографического, и пользовался им всю свою последующую жизнь, время, от времени совершенствуя его. Так что любой человек, случайно, а может быть и не случайно, заглянувший в его записи, увидел бы только нагромождение непонятных значков, выглядевших полнейшей абракадаброй. К завершению рассказа, он как раз докурил свою изогнутую трубку, в виде головы рогатого чертика, выбил в пепельницу остатки недотлевшего табака и, многозначительно крякнув, с интересом посмотрел на Николая.

— Ну и как же тебя угораздило, Коля? — С легкой иронией спросил он. Николай в ответ только неопределенно пожал плечами.

— Впрочем, это вопрос риторический. "Как" и "что" — потом когда-нибудь разберемся. Сейчас меня больше интересуют "пришельцы". Раз уж тебе удалось "проникнуть" в голову одного из них, может быть, сумеешь сказать: "Какой беды можно от них ожидать? Какими технологиями они пользуются? Можно ли ожидать активации других, пока пассивных, "наблюдателей", одним из которых не состоялся ты?" — Вот предварительный перечень вопросов, ответы на которые мне необходимы. И еще хорошо бы знать с какого направления они к нам приближаются. Я, конечно, сделаю запрос по обсерваториям, не афишируя, конечно, каким нетривиальным способом досталась мне информация, чтобы они пристальнее понаблюдали за космическим пространством, но если бы нам был известен, хотя бы сектор..., было бы легче обнаружить появление... "гостей". Или все же "врагов"?

— А вот на этот вопрос однозначно ответить я не смогу! И с какой стороны они приближаются к нам я ответить не смогу! Не так уж долго и глубоко я побывал в мозгах "пришельца". Уже то, что между нами может существовать ментальная связь, говорит о том, что нормальный контакт, или взаимопонимания между нами — возможно. Допущение, что они могут оказаться "врагами", так же, как и просто "гостями" с добрыми намерениями, имеет право на существование в равной мере. У меня создалось впечатление, что особых технических устройств у них не имеется. Основой их цивилизации, по моему, является именно "пси".

— Хочешь сказать, что они, по сути, все "сверхчеловеки"? Но ведь сам космический ковчег — его наличие все же, говорит о высоком именно техническом уровне! — Задумчиво проговорил Крымский.

— Здесь я чувствую что-то очень странное, не вписывающееся в наше техническое развитие. Но ответа у меня нет. А по поводу — "сверхчеловеки" они или нет? В какой-то мере — да! Вопрос, в какой мере? Могут осуществлять телепатическую связь, но если посмотреть на это с такой стороны: поставим себя на их место. При приближении к неизвестной планете, нам понадобилось узнать состав атмосферы, наличие растительности, наличие животного мира, ну и наличие разумной жизни, и в конечном итоге — пригодность планеты для заселения. Для получения этой информации мы выслали бы автоматические зонды с обратной связью. У них же, я так думаю, именно "наблюдатели" выполняют функции таких зондов. Для них особи животного мира, в "мозги" которых они "вселяются" для использования этих животных в качестве своеобразных "объективов" и "микрофонов". Также, использование возможных аборигенов на исследуемой планете в том же качестве, возможно, является вполне этичным с их точки зрения. В то время как для нас — это вторжение в нашу психику. А активизация "наблюдателя" да еще путем придания ему необычных качеств и возможностей — уже скрытая агрессия, заставляющая задуматься, так ли уж необходим нам контакт с чужой цивилизацией, да еще на ее условиях? И опять-таки, обладают ли они сами всеми теми способностями, которыми пытаются наделить "активного наблюдателя", или используется это только для разведки?