Альпийское золото

Каждому владетелю и каждому стражу полагалась небольшая полукруглая ниша: весь зал походил на гигантский театр, только без партера: ложи начинались прямо от сцены. И моё место оказалось в самом первом ряду огромного амфитеатра. На сцену вышел Кайле Огранщик, его зеркало, Хайлей, секретарь, пара альпов, которых я не знала, и собрание началось.

Сначала, я так понимаю, всё шло по плану. Кайле рассказывал об успехах, тратах и изменениях, случившихся с прошлого собрания. Я старалась слушать, но внимание уплывало. Все эти числа, названия территорий и местностей, имена, имена, и ещё раз имена... То есть, моя встроенная справка позволяла понимать всё, что я слышала, но усилий это требовало изрядных, да и смысл? Время от времени со своих мест вставал то один, то другой владетель и что-то тоже рассказывал. Я сидела с пустым взглядом и старалась выглядеть прилично. Момент, когда всё пошло не так, я пропустила. Просто в чужой речи я вдруг услышала 'ключник' и 'Филя'. Сердце ёкнуло и я запоздало попыталась понять кто и о чём сейчас говорит. В зале на своих местах стояли двое: Эгмон и ещё один многолик, я не знала его имени, но видела в воспоминаниях Туа. Полностью чёрный, похожий на дырку в пространстве. Оба они были одеты в форму стражей (светло-коричневые шерстяные мундиры с золотистыми пуговицами, напоминающие мне гусарские, светло-коричневые же обтягивающие штаны, ботфорты с узорами на отворотах), а роскошные гривы их были утянуты в строгие косы. Именно чёрный что-то говорил обо мне, но я всё пропустила. Теперь по залу гуляли встревоженные шепотки, а многолики выжидательно молчали.

— Всему своё время, Экнэ, — ответил Кайле.

— Когда же оно наступит? Уже почти год, как Китто нашёл ключника, а ты до сих пор не предпринял ни одной попытки посетить замок Туа Либра.

— Сейчас мы не можем отправиться на Брету, — ответил Кайле, но мне не понравилось, как звучит его голос: ему не хватало спокойной уверенности. — Но в ближайшем будущем, я уверен...

— Пусть скажет Филя, — вдруг подал голос Эгмон, и многие многолики согласно загудели. Моё сердце ушло в пятки. Судя по недоумённым и встревоженным взглядам владетелей, сейчас происходило что-то из ряда вон.

Они требуют отправиться на Брету? Замок Туа Либра... Я похолодела. Они хотят, чтобы мы с Кайле отправились освобождать Ненаша! Они ведь не знают, что это было первое, что Калейка сделал, когда встретил меня той слякотной осенью. Для них Ненаш — точнее, Рейн — всё ещё в заключении. Спит смертным сном в подвалах старого замка кршников. И как выпутываться?! Не могу же я выйти и сказать 'да всё нормально, чуваки'. Не для этого Калейка так долго скрывал пробуждение брата.

Я затравлено посмотрела на Кайле. Он поманил меня к себе. Ничего не оставалось как встать и выбраться на сцену. Я повернулась к залу. Сотни взглядов лежали на мне, как тяжёлые плиты. Я нашла Вовчика. Он сидел всего на несколько рядов выше меня и выглядел испуганным. Я посмотрела на Эгмона. Он следил за мной внимательно, и в его взгляде читалось предвкушение. Что он задумал? И эта поза... Помню, видела похожую у соседского кота, когда он охотился на воробьёв.

— Здравствуйте, — сказала я. Зал молчал. Проклятие, если бы я ещё слушала, о чём они говорили раньше! Я так нервничала, что сама смутно понимала, что говорю. Что-то про единение, верность Улле и большие планы на будущее. И с всё возрастающим ужасом наблюдала как с каждой моей фразой всё больше многоликов поднимается со своих мест. Они ничего не делали, просто стояли. И смотрели на меня. Своими жуткими изумрудными глазами. Наверное, так чувствует себя овца перед стаей волков. Или мышь перед сворой котов. Эгмон подобрался, как тигр перед прыжком. Сейчас он больше не походил на разумное существо: только на хищника, который вот-вот бросится на свою добычу. Во рту у меня пересохло от страха. Что он сейчас сделает? Нужно бежать! Бежать прямо сейчас! Но, во-первых, ноги совершенно не слушались: коленки ослабели, непонятно как я не падала. Во-вторых, все эти альпы смотрели на меня сейчас. Почему-то одна мысль о том, что я могу попытаться убежать у них на глазах казалась мне дикой. Лучше уж пусть убьют на месте. Ведь Эгмон не станет ничего такого делать, правда? Ведь он меня спас на Редрамоне. Он за 'хороших'. И я — ключник. Если он меня убьёт, то надежды на освобождение Рейна больше не будет. Ведь правда?!

Эгмон коротко замахнулся. И я увидела лезвие, летящее прямо мне в сердце. То есть, я не могла его видеть — всё происходило слишком быстро, — но я его видела. Я не могла пошевелиться, и только смотрела, как оно летит ко мне, как в замедленном кино.

Пшик.

Передо мной стоял Рейн. Не в облике блеклого ржавого Энсела, а настоящий: серебряные волосы загородили меня на мгновение от всего мира. Он вынул лезвие прямо из воздуха и резко вскинул руку, словно грозя им Эгмону.

Откуда он здесь взялся?!

В зале повисла тишина.

Я не видела выражения лица Рейна, только чувствовала его ярость. Зато я видела Эгмона, его удовлетворённую улыбку. Он приложил руку к груди, и сначала я решила, что он паясничает, но старый многолик склонился в глубоком поклоне:

— С возвращением, владыка.

Остальные многолики один за другим повторили его жест и замерли словно ожидая разрешения вновь распрямить спины. Владетели растерянно переглядывались, но, один за другим тоже начали вставать и кланяться.

— С возвращением, владыка. С возвращением, владыка, — словно шелест леса разносилось по залу.

Никто не видел как подрагивают кончики пальцев его другой руки, спрятанной за спиной. Только я. Я осторожно тронула их, и Рейн крепко сжал мою ладонь в ответ.

— Собрание окончено, — ровным голосом произнёс он. Не представляю каких усилий ему стоило выглядеть таким спокойным. Они с Кайле переглянулись. Кайле еле заметно кивнул. И мы убрались оттуда.

Мне приходилось почти бежать, чтобы поспевать за широко шагающими альпами.

— Идите, — кивнул Рейн брату. — Я догоню.

Кайле кивнул в ответ, подарил мне долгий задумчивый взгляд и свернул в коридор, ведущий к его кабинету. Хайлей и остальные ушли с ним. А мы вдвоём пошли ко мне. В молчании. Возле дверей нас поджидали Маллок и Мардеш. Без слов они пропустили нас, и мы, наконец, остались совсем одни.

Я стояла не в силах посмотреть на него. Я всё испортила. Всё, что можно было сделать не так, я сделала не так.

— Марина, — позвал Нен. Я бросила на него быстрый взгляд. Нен стоял широко раскинув руки и выжидательно смотрел на меня. Обнимашки, позиция первая. Не в силах больше сдерживаться я шагнула к нему и крепко обняв разревелась. Он ничего не говорил. Только обнимал, гладил по волосам и вздыхал. Как мне не хватало его прикосновений все эти месяцы! Почему должно было случиться это безумие, чтобы стена между нами пропала?

— Прости меня, — всхлипнула я успокоившись немного.

— Прощаю. Но ты меня тоже прости.

— И я тебя прощаю.

Нен ещё раз крепко меня обнял и взяв за плечи, осторожно отстранил от себя. Заглянул в глаза:

— Сейчас будет сложный период. Боюсь, на Землю быстро вернуться не получится.

— Я понимаю, — кивнула я.

— Мы справимся, — сказал он. С такой интонацией... Он хотел, чтобы я верила, но сам боялся. И несмотря на всю браваду, я слышала этот страх.

— Мы справимся, — я выделила первое слово и, накрыв его ладони своими заставила себя улыбнуться. — Ты не один, всегда помни об этом.

Нен вернул мне улыбку и опять притянул к себе:

— Мне нужно идти. Сейчас соберётся Совет, будут рядить.

— Ты вернёшься?

— Будет поздно...

— Всё равно. Приходи.

— Хорошо.

Он поцеловал меня на прощанье. Если честно, я опасалась, что вижу его в последний раз.

Я как раз умывалась пытаясь привести себя в порядок, когда ко мне заглянула Таг:

— Мастер Вова просит аудиенции, — кощейка называла Эльфа на земной манер зная, что мне это приятно.

— Пусти его, — кивнула я. — Пусть подождёт в гостиной, я сейчас буду.

Когда я вошла, Вован стоял у окна и напряжённо всматривался куда-то вдаль.

— Привет.

Он вздрогнул от моего голоса, словно забыл зачем пришёл.

— Мариша!

Мы обнялись.

— Ох, Мариша! Простишь ли ты меня когда-нибудь! До сегодняшнего дня я как-то не осознавал в какую задницу тебя втянул.

— Да ладно, уже третье покушение. Мне кажется, я начинаю привыкать.

Эльф сбледнул с лица, и стало непонятно кто кого теперь должен утешать: он меня или я его. Мы сели на ближайший диванчик участливо держась за руки.

— А владыка! — Опомнился Вован, когда переварил 'третье'.

— А что с ним?

— Такой ВЖУХ, ты видела?! Ну да, видела, — опомнился он. — Прямо из воздуха перед тобой явился! И как драгг поймал! Ух!

Драгг, точно. Эти метательные лезвия называются драггами, как-то в тот момент мне не до того было.

— Я думал всё хана. Я так рад, что всё обошлось.

Я заставила себя улыбнуться.

— Всё нормально, правда.

— Ну, нет. У тебя, может, и нормально, а у меня теперь точно нет. У тебя есть что-нибудь покрепче?

— Бар возле окна.

Вован ушёл звенеть бутылками и изливать мне душу, а я любовалась его одеждой и ни о чём не думала. У владетелей тоже было что-то вроде формы, но если Калейка и Нен носили зелёную, у Эгмона и других стражей была коричневая, то у Вована — нежного оттенка лилового. Точнее, штаны — тёмно-лиловые, рубашка, видная в разрезы на рукавах, белая, а вот пиджако-тунико-халат, больше всего похожий на китайские халаты с длинными разрезами на бёдрах был бледно-лиловый. В таком странном костюме я его видела впервые: на Улле обычно он ходил в зелёных робин-гудовых трико. Я пить отказалась сославшись на возможно предстоящие встречи. Вован признал, что мне лучше голову пока что держать ясной.

— Ну, прикинь, я бы тебя расспрашивал про Ленина, а потом такой 'вот вам, чуваки, Ленин!' — разглагольствовал Эльф покачивая бокалом с местным крепким алкоголем. Как по мне, напиток занимал среднее место между джином и виски. Специфический вкус, но не без своего очарования. Сравнение Рейна с Лениным было забавным, хоть и сравнительно далёким от истины: проснись Ленин сейчас на Земле, вряд ли бы его заставляли стать новым президентом России. Хотя чем черти не шутят... — А давно он проснулся? — Вдруг посерьёзнел Вован.

— Да почти сразу, — пожала плечами я. — Кайле приехал, документы на твою квартиру привёз и сразу же на Брету меня потащил. Это в первую неделю было как ты уехал.

— Ничего себе, — присвистнул Вовка. — Сам Кайле у меня на побегушках, возил документы. Кому скажу — не поверят.

— Ты себе не представляешь, чего я о тебе напридумывала поначалу, — засмеялась я. — Если у тебя папа такой, а посыльный — так вон вообще какой, то тогда кто же ты???

Мы хохотали так, что слёзы на глазах выступили.

— А сам-то он какой? — Ещё минут через десять разговоров несмело спросил Вовка.

— В смысле?

— Ну, вы же общались потом? Ведь он даже метку свою тебе оставил... Я-то его только по официальным хроникам знаю, ты же понимаешь, что всё, сказанное там, стоит делить на четыре.

Я помолчала, пытаясь подобрать слова. Действительно, какой он?

— Заботливый. Перфекционист. Гребенщикова любит. Готовить совершенно не умеет, знал бы ты сколько он продуктов мне перепортил...

Вовчик хмыкнул:

— Ты говоришь так, будто вы вместе долго жили.

Я вспомнила все наши совместные дни и ночи, но ничего не сказала, только плечами пожала в ответ. Пусть продолжает думать, что Энсел и Рейн — разные многолики, и Рейн бывал у меня только наездами, не то его удар хватит.

Я проснулась от тихого движения. В гостиной стоял Нен и задумчиво рассматривал Вову, спящего тут же на диване. Он в задумчивости подоткнул плед, которым я укрыла своего друга, потом посмотрел на меня, наблюдающую за ним из кресла. Кивнул в сторону спальни, я кивнула в ответ. Мы перебрались в другую комнату, и Нен закрыл за нами дверь.

Мы обнялись и какое-то время стояли так не двигаясь.

— С одной стороны — хорошо бы тебе переехать к Витто, — пробормотал он мне в волосы. — С другой стороны — если тебя не будет рядом, я всё это не вынесу.

Я только крепче прижалась в ответ. Его слова были музыкой в моих ушах. Почему нельзя было показать хоть чуточку чувств пока мы были на Саории? Может, мы бы и не оказались в такой сложной ситуации сейчас...

— Какой план? — Спросила я.

— Громче, чем на ежегодном собрании, заявить о моём возвращении нельзя было. Теперь уже не спрятаться, — вздохнул Рейн. — Боюсь, теперь мне ход из Улле заказан: в ближайшее время тебе путешествовать придётся одной.

— Тогда я никуда не буду уезжать.

— Даже на Землю? — Удивился Рейн. — Через месяц у Ани день рождения.

Сестра. Знает, как меня зацепить.

— Я что-нибудь придумаю, — отрицательно покачала головой я.

— Спасибо.

Это была ночь нежности и тихих шёпотов. Рейн ушёл ближе к утру, думая, что я сплю. Он ещё не знал что я задумала.

Я найду настоящего Кайле и верну домой. И тогда Рейн будет свободен.

Глава 9

Утром идея найти настоящего Кайле уже не казалась такой хорошей, как вечером накануне. Что могу сделать я, маленькая смертная из провинциального мира, если Рейн со всеми многоликами искал-искал, Туа искал-искал, и не нашли? А тут приду я и 'оба!' найду.

Нен ушёл ещё до рассвета, не оставив следов. Мне оставалось только гадать была ли прошедшая ночь или мне всё приснилось. Или стоит забыть уже об имени 'Ненаш' и привыкать, что он Рейн? Ох уж эти многолики со своими суевериями.

Я выглянула в гостиную. Вован безмятежно дрых на диване. Вот с него я и начну. Есть ли другие способы сменить Рейна на посту кроме как вернуть Кайле? Помню, Эгмон говорил что-то про то, что короли здесь передают власть друг другу более цивилизованным способом, чем на Земле. Может, есть другие наследники? Уж кто должен знать о таких тонкостях, как не владетель?

— Вов, просыпайся. Завтрак!

— Хммм...

— Доброе утро!

— Доброе... — Вован попытался спрятаться под пледом, но быстро проснулся.

Мы привели себя в порядок и отправились искать местный аналог столовой. Маллеус и Мардеш составили нам компанию.

— В смысле 'наследники'? — Вова жевал омлет и в задумчивости смотрел на меня. Взгляд его был полон подозрения.

— Ну... Если с Рейном что-то случится — кто следующий в очереди на трон? Я помню, мне рассказывали, что сейчас не было сменяемости власти, потому что Огранщик не король, а только исполняющий обязанности короля. Теперь вернулся настоящий король. Значит, теперь старые правила опять заработают? И Рейн может передать власть кому-нибудь по закону?

— Не знаю что ты задумала, но будь осторожна, — предостерегающе произнёс Вовка. — И не вздумай ни при ком постороннем такое говорить.

— Почему?

— Ты шутишь?

— Я правда не понимаю, — пожала плечами я. — Что в этом такого? У того же британского Престола правила наследования расписаны для всей семьи и ни для кого тайной не являются.

— Ох, Марина, — Вова покачал головой. — Я не особо следил за всем происходящим, но ходят слухи, что за время правления Огранщика почти все кандидаты умерли, и далеко не все — хорошей смертью.