— Мое почтение, Ваше Величество! — склонила голову совсем юная девушка с большими ярко-голубыми глазами и волосами такого же "небесного" цвета.
Одета она была в очень короткое платьице, сотканное, казалось, из настоящей паутины, превращенной в бесчисленные кружева, которые не очень старательно, но все-таки пытались скрыть ее наготу. Обута длинноногая красавица была в хрустальные туфельки на высоченной шпильке, создающие впечатление, что ноги начальника "КВИВ" действительно растут откуда-то из района ушей.
— Мисс Вирджиния Лонгсдейл, вам не кажется, что для Директора Имперской Разведки вы слишком вызывающе одеты? — покачал головой Ганди, окинув ее недовольным "стариковским" взглядом.
— Вот поэтому она так и одета! — расхохотался Тиберий, обняв за талию закутанную в шелк девушку.
— Вы правы, Ваше Величество! — склонила голову нимфоподобная красотка — мой прадедушка, величайший "крот" Третьей Галактической, говорил, что если хотя бы одна морда, не важно дружеская она или вражеская, может сказать по твоему внешнему облику, что ты агент спецслужб, то значит тебе лучше работать цирковым комедиантом! Но я здесь не ради отчета о своем внешнем виде... — сверкнула глазами очаровательная мисс Лонгсдейл — наши шпионы в Королевстве Илтар сообщили мне, — обратилась она к Императору — что они уже вычислили одного из республиканских агентов, который, по их мнению, собирается устроить саботаж на илтарском сверхсекретном научно-исследовательском корабле!
— Вот, друг Ботхат, — погладил Крон Вирджинию по голове — как нужно работать! Только подумал, а она уже все сделала! Молодец, мисс Лонгсдейл! Вручим тебе за это очередную медаль и премию с большим количеством нулей!
— Мне бы лучше мужа хорошего, Ваше Величество! — покачала головой она — мне уже тридцать лет исполнилось, а я до сих пор одна!
— Есть у меня на примете один паренек, такой же вундеркинднутый, как и ты, сладенькая моя! — выпалил пожилой субъект, влетевший в зал как сибирская вьюга врывается в незакрытую дверь во время затяжных зимних метелей. Его короткие волосы, обильно приправленные белоснежной сединой, еще больше заставляли задуматься об этом времени года. Да, и лицо этого человека, изрезанное многочисленными морщинами и обветренное бесчисленными схватками и поединками, несмотря даже на широкую улыбку и добродушное выражение, говорило о пережитых им суровых временах. Бесчисленные награды, проецируемые на нагрудном дисплее, затянутого в адмиральскую форму мужчины, сообщали о том, что все его тяготы были не напрасны и что все они стали достоянием Солнечной Империи и Имперского Флота.
— Василий Иванович! — взвизгнула Вирджиния, получив от него полномасштабный шлепок по своей голографической попке.
— Рад знакомству! — ответил ей седовласый нахал, протягивая руку директору Ментума.
— Счастлив видеть вас вновь, мой друг! — склонил голову Ботхат, вежливо пожав протянутую ему ладонь — я думаю, что мне стоит отправиться выполнять ваше поручение, Ваше Величество! — он склонил голову в легком поклоне — рад, что вы продолжаете все также цвести, мисс Лонгсдейл! — Ганди вновь склонил голову, после чего отпустил руку адмирала и направился к выходу.
— Удачи! — хором пожелала ему вслед, оставшаяся в зале троица.
— Вот так всегда, на самом интересном месте! — обижено пробормотал Василий Иванович — не успел прийти, а все уже разбегаются!
— У него действительно намечается важное дело! — ответил Император — мы тут Королевство Илтар в свои ряды записали пока вы, сударь, не Бог весть чем занимались!
— Я занимался тем, — расхохотался адмирал — ради чего она собирается выйти замуж!
— И не только ради этого! — Вирджиния многозначительно хмыкнула и скрестила руки на своей прелестной груди.
— Ну, полноте, моя милая! — улыбнулся Тиберий — не стоит обижаться на этого вредного старикашку! — кивнул он в сторону Василия Ивановича.
— Я не старый, а пожилой! — констатировал тот с глубокомысленным выражением лица — кстати, о возрасте, — обратился он к кружевному очарованию — если мне не изменяет моя пятьсотпятнадцатилетняя память, вашему папе недавно стукнуло четыреста десять! А о женитьбе и детях он задумался всего каких-то там тридцать с хвостиком лет назад! То бишь в триста восемьдесят! Так что в вашем юном возрасте, моя милая, нужно думать совсем о другом!
— Ну, о чем мне думать, товарищ Смирнов, я решу как-нибудь сама! — ответила Вирджиния — а по поводу папы, отвечу, что если бы не мой интерес к разведке, он бы до сих пор продолжал оставаться у руля "КВИВ", причем с желанием так и скончаться у себя в кабинете! А теперь, уже на должности моего советника, у него, по крайней мере. появилось время на мою маму и моего младшего брата! Но я не хочу повторять его подвиг, пусть даже и во имя Солнечной Империи и Вас, Ваше Величество! — закончив фразу, юное дарование стыдливо опустило глаза.
— От вас, моя милая, этого и не ждут! — снова погладил ее по голове Император.
— Да, вы этого и не заслуживаете... — тихо произнес Василий Иванович.
— Это еще почему!? — возмущенно воскликнула Вирджиния, выстрелив целым букетом яростных молний в адрес Смирнова.
— Цена такого служения непомерно высока, солнышко мое! — мягко ответил адмирал, разом превратившись из пожилого ловеласа в доброго дедушку, такого, который часами качает своих многочисленных внуков на коленях, рассказывая им захватывающие истории своего радужного детства и беспокойной юности.
— Мистер Смирнов, — подчеркнуто вежливо произнесла Лонгсдейл — объясните, пожалуйста, свои слова! — сказано это было так, как будто окончанием фразы должно было стать: "а не то я вызову вас на дуэль!".
— Как скажете, — спокойно ответил Смирнов — кстати, вашество, можно сменить это "молоко" на что-нибудь более приличное, — он скептически посмотрел по сторонам — а главное более подходящее для нашего философско-разъяснительного разговора?
— Как прикажите! — усмехнулся Тиберий, щелкнув пальцами.
В ответ, прямо перед ним материализовалась голографическая панель с прямоугольными кнопками, в каждой из которых обязательно что-то происходило: шумел прибой, ударяясь о бесчисленные фьорды; бушевала пурга на бескрайних просторах сибирской тайги; колыхались золотые пески в бесконечной Сахаре; здесь даже был японский сад камней с соответствующей беседкой для созерцания прекрасного и философских размышлений на тему вечности. Именно на нее и нажал Крон, в мгновение ока "перенеся" их дружное трио в вышеуказанное место.
— Вашество, это вы хорошее место выбрали! — Василий Иванович устало плюхнулся в мягкое кресло в японском стиле, стоящее посреди небольшой беседки в том же духе, окруженное еще парой аналогичных предметов мебели — ну, прямо в точку! — добавил он, посмотрев по сторонам.
Они сидели посреди сада, заполненного разноцветными кусками горных пород, карликовыми деревьями и рисунками на песке со смыслом жизни, сокрытым в хитросплетении этих загадочных узоров. Вся эта "ландшафтная архитектура" находилась на небольшом островке, "плывущем" в изумрудно-зеленом водоеме совершенно неприличных размеров, окруженном безбрежными бамбуковыми рощами, шелестящими под легким бризом, а также грядой слегка заснеженных горных пиков, подкрашиваемых восходящим солнцем в золотисто-розовые тона.
— Красота! Что еще нужно для того, чтобы ответить на философский вопрос нашей очаровательной разведчицы!? — произнес Смирнов, проследив, как аккуратно присаживается Вирджиния Лонгсдейл, занимая кресло по левую руку от него.
— Ваше Величество, вы позволите? — поинтересовалась она, положив ногу на ногу и слегка покраснев под пристальным взглядом плотоядного адмирала.
— Желание моего фаворита — закон! — улыбнулся Тиберий, сев в кресло, оставшееся свободным и задумчиво посмотрев вдаль — поэтому с моей стороны возражений поступать не будет! Да и пора бы вам, моя милая, узнать то, что находится по другую сторону величия, славы и процветания Солнечной Империи... Прошу! — он по-дружески похлопал Смирнова по плечу.
— Я могу рассказывать все, что посчитаю нужным, Ваше Императорское Величество? — впервые за все время этого разговора Василий Иванович назвал Императора по протоколу.
— Это ваша история, мой друг, так что можете рассказывать все, что вам заблагорассудится! — грустно улыбнулся Тиберий, по выражению лица которого было нетрудно догадаться, что он прекрасно знает о том, что собирается поведать старый вояка, а также было очевидно, что Крон несет схожее бремя невыносимо тяжелого и потому скрываемого от других чувства всеобъемлющей вины.
— Я являюсь адмиралом Имперского Солнечного Флота вот уже долгих четыреста шестьдесят пять лет! — Смирнов тяжело вздохнул — я молюсь каждые день! Каждое воскресенье, если есть возможность, отстаиваю службу в моем корабельном храме! Я пощусь, регулярно причащаюсь и исповедуюсь... Но чувствую, что моей душе этого не хватает...
— Наверное, много нагрешили? — съязвила Вирджиния, вспомнив, что Василий Иванович слывет первостатейным Казановой всего Солнечного Флота.
— Слишком... — вновь вздохнул адмирал и в его ледяных глазах появились маленькие хрустальные слезинки.
— Простите, пожалуйста! — выпалила Вирджиния, осознав, что сказала что-то совершенно неуместное или наоборот, попала в самую точку.
— Ты права, моя милая... — Василий Иванович смахнул скупую мужскую слезу — я даже слишком много нагрешил! — добавил он, многозначительно посмотрев на свои руки — на мне уже так много крови, что она давно покрыла меня с ног до головы таким же количеством слоев, как тело личинки тутового шелкопряда покрывают шелковые нити его кокона... — сказал Смирнов, посмотрев на юную шпионку и в очередной раз пробежал глазами по ее почти детской фигуре, сокрытой от чужих взглядов тончайшими кружевами шелкового платья.
— Солнечная Империя же не проводит карательных операций!? — испугано посмотрела на Императора Лонгсдейл.
Крон молча кивнул в сторону Смирнова, подразумевая своим жестом то, что это исключительно его рассказ.
— А кто говорит о карательных операциях!? — удивился Василий Иванович — мы же не Звездная Республика! — он сжал кулаки с такой силой, что костяшки его пальцев мгновенно стали белыми как снег — правда, в наше время, для того чтобы стать ответственным за геноцид небольшого народа, достаточно уничтожить пару-тройку боевых звездолетов, экипажи которых часто превышают численностью десять тысяч разумных существ! А на моей совести сотни флотов и тысячи эскадр... — с трудом закончил адмирал.
— Но ведь вы же защищали и защищаете Нашу Империю! — попыталась утешить его Вирджиния.
— Да, это достаточное оправдание для тела и разума... — ответил Смирнов — но душе моей от этого не легче! Поэтому каждый раз, когда орудия моего "Одиссея" делают из звездолета шиш-штарских пиратов облако раскаленной плазмы или превращают корабль республиканских корсаров в кучу мелкодисперсных обломков, засасываемых в "черную дыру", образующуюся после коллапса сингулярного реактора, я думаю не о ликующем экипаже моего крейсера, а о тех женах, которых мы сделали вдовами, тех детях, которые стали сиротами, и о родителях, которые больше никогда не увидят своих дочерей и сыновей! Поэтому, получая очередную награду из рук нашего достопочтимого Императора, — он склонил голову в сторону Тиберия — я думаю не о тех, кто считает меня героем, а о тех, кто проклинает меня, называя "имперским палачом". В Звездной Республике меня даже причислили к классу вооружений Солнечной Империи, придумав для меня особое прозвище — "Мясник"! А мой "Одиссей" вообще обозвали "Мясорубкой"... Кстати, моя благоверная ушла от меня именно из-за моего служения нашему государству и народам его населяющим, сказав напоследок, что не может жить с серийным убийцей галактического масштаба! И что даже спать со мной ей невыносимо больно и тяжело, потому что по ночам она слышит крики всех убиенных мною разумных существ! К моему великому сожалению, я тоже их слышу... — Василий Иванович отвернулся и посмотрел в сторону солнца, показавшегося из-за самой "выдающейся" вершины горной гряды — по этой причине я и прослыл первостатейным бабником, моя дорогая! — грустно усмехнулся адмирал, вернув взгляд на Вирджинию — я просто пытаюсь сбежать от последствий одного греха, забываясь в объятиях другого! Моей душе все равно гореть в адском пламени, так что подпортить мою духовную репутацию несущественной порцией блуда уже вряд ли получится! А так я, по крайней мере, хоть в этом мире смогу как следует выспаться! А дальше!? — он вздохнул и продолжил — будь, что будет! — Смирнов отвернулся от директора "КВИВ" и впился глазами в восходящее солнце.
— Теперь я понимаю почему состав Командования Солнечного Флота не меняется уже почти триста лет! — сочувственно пробормотала Лонгсдейл.
— Именно, моя девочка! — снова посмотрел на нее Василий Иванович — мы просто не хотим, чтобы наши дети и внуки испытывали то же, что и мы, убивая пусть и плохих, но все-таки разумных существ! А нам, старикам, все-равно терять уже больше нечего, потому что светит нам в оба глаза вечная жизнь, жаль, правда, что в аду! — Смирнов зловеще ухмыльнулся — вашество! — обратился он к Императору — я, кстати, недавно понял, почему Господь запрограммировал нас на столь короткую жизнь!
— И почему же? — спросил Тиберий с интересом посмотрев на своего собеседника.
— Чтобы мы, паразиты, не успели за эту жизнь нагрешить так, чтобы лишиться следующей! — глубокомысленно ответил Василий Иванович.
— Я надеюсь, что вы, мой друг, не является противником сцонто-терапии!? А то мне придется сначала разжаловать вас в рядовые, а потом повесить, расстрелять и четвертовать! — усмехнулся Крон, покосившись на адмирала.
— Упаси Господь, вашество! Я противник не искусственного продления жизни, а только его последствий! — Смирнов посмотрел сначала на Императора, а потом на директора Имперской Разведки — нам то, старым пердунам, только и нужно, что продлевать нашу грешную жизнь, да мочить врагов, причем, не только в сортире... И все ради того, чтобы наш молодняк не мчался за нами по "хай-вею" в ад!
— Вы удивительный человек, Василий Иванович! — Вирджиния взяла его за руку и предано посмотрела в глаза — я прошу прощения за то, что раньше считала вас... — она потупила взор не решаясь закончить свою фразу.
— Ты бы вряд ли сказала мне что-нибудь новое! — расплылся в улыбке "космический волк" положив свою "лапу" поверх ее детских ладошек — это ты у нас удивительная, радость моя! — сказал он с отеческой нежностью — в двадцать пять лет стать директором Комитета Внешнего Имперского Взаимодействия может далеко не каждый... — он ласково погладил ее по руке — кстати, об удивительных и необычных! — встрепенулся Смирнов — я вообще зачем к вам, вашество, прилетел!?
— Хороший вопрос, мой друг, — улыбнулся Император — но я жду, когда вы сами мне на него ответите!
— Как скажете, вашество, как скажете! — хитро прищурился Василий Иванович — так вот, я приперся из соседнего рукава Галактики, чтобы лично спросить у вас за что вы, ваша, блин, светлость, подсунули нам с Джонсоном такую свинью!?
