Хидар и Хаф (общий)

Мы откапывали шлюз аппарели уже второй день. Ради такого дела яута-те даже тренировки немного подсократил. Единственное что оставалось неизменным — вечерний вояж к реке и купание, как нельзя актуальное после целого дня махания лопатой, одуряющая усталость и беспробудный сон.

Поваленное дерево затрещало и медленно поползло по обшивке. Каждый раз, как я за этим наблюдаю, не устаю изумляться насколько яута сильны физически! И это Хафа посчитали слабым? Впрочем, я уже поняла, что по силе он ничем не уступает своим более высоким и массивным сородичам. На прямые вопросы Хаф отвечал прямо и без утайки. Но, честное слово, лучше бы он хоть иногда правду чуть приглаживал! А то как скажет... Я качнула головой, втыкая лопату под слой прелых листьев и грязи. Поддела, пнула ногой, скидывая большой пласт с края. Утомительная работа подходила к концу. Хаф отволок последнее срезанное бревно, освобождая аппарель.

— Готово. — тихо сообщила я, зная, что обруч передаст мои слова на связной узел маски яута-те.

Хаф не ответил, но я видела, как он спрыгнул в пролом и исчез в недрах корабля, а спустя пару минут огромная створка дрогнула и пошла вверх, полностью погрузившись в корпус корабля. Надо же, открылась целиком! Даже нигде не заклинило! Я сбежала с аппарели, спрыгнула в кучу листьев, смягчивших удар.

Яут ждал меня возле атта, убирая стопоры со стабилизаторов. Я поставила лопату в углу ангара, обтерла о бедра грязные пальцы.

— Летим?

Хаф чуть слышно хмыкнул, указал закованной в броню рукой на челнок. Подпрыгнув на месте от переполнявшего меня предвкушения, я заскочила на атта, оттащила свой рюкзак и скатанный спальник в угол, уложив в большой бокс, и с комфортом устроилась в кресле второго пилота. Наконец-то! Задолбалась пехом рассекать по буеракам! Хотя... от вечерних вылазок к реке я отказываться не собираюсь. Это ведь действительно восхитительно! Ннан"чин"де, видя мой искренний восторг, не отказывает в этом небольшом удовольствии, и каждый вечер на обратном пути он поднимает меня на руки и во весь дух мчится по ночному лесу.

Я активировала атта, запуская предстартовые тесты. На борт поднялся яута-те. На обзорном экране текли резкие рубленные символы наудского языка, описывая ход проверки кораблика. Я следила за тестами вполглаза. Не первый раз уже прогоняю. Рядом сел Хаф, переводя на себя управление.

Атта дрогнул, бесшумно взвился в воздух, убрал стабилизаторы и бочком вылетел из ангара. Я тронула пару кнопок, створка аппарели закрылась. На корабле, конечно, достаточно дыр, но не стоит оставлять такое явное приглашение посетить нас!

Хаф поднял атта над кронами деревьев и направил его в сторону реки, а я открыла прямо на обзорном экране дополнительные окна, всматриваясь в проплывающий под нами ландшафт. Скрытие надежно укрывало от человеческих глаз, если такие еще остались в этой местности.

— Давай сперва проверим деревеньку выше по течению.

Яут не ответил, но атта развернулся и бодро пошел над рекой. Расстояние в два дня пути на катамаранах челнок покрыл за какие-то десять минут.

Хаф опустил атта, практически касаясь днищем верхушек деревьев, давая мне возможность спокойно рассмотреть деревню. Десятка три бревенчатых домиков, около сотни народу. Этот поселок черные уроды не тронули. Даже на первый взгляд ничего не изменилось: все так же на причале сидел старик с удочкой, неспешно дымя папиросой, так же кудахтали куры, копаясь в земле, на большом лугу за деревней у края леса паслось жиденькое стадо коровок под присмотром трех пацанов. Две псины спокойно спали возле будки на подворье прямо под атта. На заборе сидел рыжий кошак и неотрывно таращился на зависший в воздухе корабль, отчего казалось, что хитрая животина смотрит прямо в камеру. В большом загоне в грязи валялись три борова. Рядом у оградки бабуля перетирая ручной мельницей зерна кукурузы, не обращая внимания на наглых кур и толстых воробьев, подъедающих рассыпающиеся кусочки растертых зерен.

Деревенские спокойно занимались своими делами, даже не догадываясь, какая беда притаилась в лесу. Сможем ли мы сделать так, чтобы их эта беда не коснулась? Не знаю. Будет ли мне их жаль, случись что? Да. Но если будет стоять выбор... я сильно сомневаюсь, что их спасение перевесит жизнь яута.

Повернула голову, встретив бесстрастный взгляд маски Хафа. Знает же, что за мысли бродят в моей голове. Передернув плечами, навела на конёк крыши ближайшего дома прицел и отстрелила зонд. Крохотное устройство ввинтилось в дерево, камера активировалась, и на экране появилось еще одно окошко. Я сдвинула его в угол, но не закрыла. Зонд дает не только визуальную картинку, но и сканирует территорию чуть меньше квадратного километра на наличие живых существ. Если каинд амедха доберутся до этой деревни... нам будет плохо! Такой прирост популяции черных уродов нам не пережить.

Изображение дернулось: атта набрал скорость, удаляясь от деревушки.

— Покажи, где разорённая деревня.

На экране послушно появилась карта с пометками: корабль, только что осмотренная деревня и еще одна зеленая точка уже пустых развалин. Совсем рядом с черным треугольником.

— Улей?

Хаф кивнул.

— Как он выглядит?

— Внутри не был.

Добиться от него развернутых ответов — это чего-то стоит. Хотя последнее время Хаф под настроение стал говорить охотнее. Но, в принципе, нужную информацию он мне сообщил. Как выглядит улей — не знает. Внутрь не лез, чтобы не всполошить уродов. Все же, не только у яута сформирован образ врага. Я покачала головой, рассеянно глядя на обзорный экран.

К разорённой деревне долетели быстро. Не было надобности медленно тащиться над рекой и всматриваться в ландшафт. И так знали куда двигали. Хаф заставил атта зависнуть над каким-то сараем с проваленной крышей, коротко рыкнув:

— Улей.

Я подобралась, всматриваясь в изображение, хотя смотреть особо не на что. Днем твари в основном спят, разве что разведчики шакалят по округе. Сам по себе вход ничем особо примечательным не выделялся. Обычная дыра в полуразваленном сарае, обработанная выделениями рабочих. Улей пока небольшой.

— Когда?

— Когда ты будешь готова.

Вот как. Пойдем вместе. Это надо обдумать в спокойной обстановке.

Атта медленно полетел дальше, поднявшись выше.

— Куда теперь?

— Ты хотела осмотреть реку.

— Хотела.

Хаф неожиданно перекинул пару рычажков, переключая управление на меня. Штурвал с моей стороны ожил, провернулся, пребольно стукнув по колену, атта клюнул носом и камнем пошел вниз. Я только и успела булькнуть невнятное ругательство, вцепившись в штурвал. Челнок выровнялся, падение прекратилось. До верхушек деревьев осталось метров с десять.

— И что это было?

Хаф вопрос проигнорировал, глядя на меня бесстрастным взором маски, но вся его поза выражала ехидство. От поворота плеч и наклона головы до кончиков когтей, лениво постукивающих по краю подлокотника. Как там говорил мне шеф? Инициатива имеет инициатора? Видимо, яута придерживаются того же мнения.

— А если бы не удержала?

Легкое пожатие могучих плеч. С него станется позволить разбить корабль! В педагогических целях! Типа, чтобы училась быстро и с первого раза!

— Я же никогда не летала. А ты мне вручил наш единственный работающий транспорт!

— Ты знаешь.

Надо же, расщедрился на пару слов. Знаю я... ну да, кое-что знаю. Но одно дело просто абстрактная информация, а другое — практические навыки! Спорить с яута-те — бессмысленно и бесполезно. Он четко дал понять, что мне придется научиться управлять атта. Быстро и прямо сейчас.

Как показала практика, переживала я напрасно. Челнок в управлении оказался не сложнее обычной машины. Штурвал поворачивался легко, силы прикладывать не надо: атта чутко реагировал на малейшие движения.

— Хаф.

Яут чуть повернул голову, вопросительно склонив набок.

— Я не чувствую размеры машины. Сенсорный массив позволяет смоделировать ландшафт и проекцию атта?

Когтистый палец ткнул пару кнопок, и на экране появилось нужное мне изображение: около километра довольно подробно прорисованной территории и точная моделька челнока с указанием высот, скорости и еще кучи не столь нужной мне информации.

На роль учебного полигона подошел прелестный луг примерно метров сто шириной, отделяющий реку от границы леса, и километр в длину, ровный, с парой одиноко растущих деревьев.

Я много раз слышала, что взлететь может любой дурак, имеющий две руки и две ноги, а вот приземлиться... Правы оказались умные люди.

Первая попытка закончилась зубодробительным толчком. Даже Хаф забеспокоился. Но опоры выдержали. Видимо, рассчитаны и на такой экстрим. Я подождала, пока перестанут трястись руки, запоминая, сколько примерно на глаз от почвы до, хм, кабины. Если так можно сказать об атта, где просто нет иллюминатора, а вся информация передается на обзорный экран сенсорным массивом.

Вздохнула, мысленно перекрестилась, потянула на себя штурвал, одновременно с этим подавая тягу на двигатели. Атта послушно взмыл в воздух, вывернув кусок почвы. Убрала опоры, сделала круг вокруг кряжистого дерева, вновь выпустила стабилизаторы, сбросила скорость и медленно начала опускать корабль, одновременно убирая тягу. Толчок, приземление. Зубы клацнули уже не так больно. Язык я благоразумно поджала заранее.

— Сбрасывай тягу в ноль до касания. — неожиданно сказал яут, перехватывая управление. — Смотри.

Атта легко и изящно взмыл в воздух, пару раз крутнулся вокруг оси и столь же легко приземлился практически впритирку к стволу дерева. И даже ни единой веточки не помял!

— Используй маневровые двигатели.

Нашла на штурвале переключение этих самых двигателей. Теперь понятно, почему он такой странной формы. Оказывается, можно управлять маневровыми двигателями отдельно от маршевых! Блеск.

Хаф снова переключил управление на меня, жестом предлагая попробовать. И я пробовала. К середине дня я успела проклясть яута и их технику. Я путалась в двигателях, чуть не угробила атта, от моих приземлений, казалось, сотрясалась вся планета. Но постепенно я разобралась. Научилась контролировать двигатели. Пусть и в грубой форме, но хоть не ошибалась в направлении тяги! Разобралась с боковым движением. Да-да, с тем самым всеми любимым стрейфом. Оказывается, если на носовые и кормовые маневровые двигатели дать правильную нагрузку, то атта двигается боком! Очень ровно, между прочим. Удивительно послушный кораблик!

Хаф прервал мои эксперименты, просто переключив управление на основной пульт. Время приближалось к вечеру, а меня еще ждут ежедневные тренировки.

— Возвращаемся?

Яут кивнул, разворачивая атта. Я убрала штурвал, вогнав его в паз до щелчка, дабы не соблазнял он меня. Чего себе врать-то? Летать мне понравилось.

— Разрешишь завтра?

Еще один кивок.

— Только я тебя прошу, давай без экспериментов! Ангар я буду покорять, когда хоть немного освоюсь с управлением.

Яут кивнул и рассмеялся. Тихо, но отчетливо. Ему весело, а меня от одной мысли о приземлении в тесном ангаре в дрожь бросает! В него же еще и попасть как-то надо!

Экспериментов надо мной Хаф и в самом деле не ставил, самостоятельно припарковав челнок на то же самое место. А потом вручил брикет пайка и потащил в кар"кахтэр.

Вот честно, до сих пор понять не могу. Он меня этой жратвой стимулирует перейти на подножный корм или просто наказывает за несообразительность? Хотя, сам питается тем же. То ли привык, то ли просто в еде неприхотливый.

Сегодня на тренировке мне впервые дали в руки оружие. Хаф учил правильно держать парные к"дайк"те и показал пару основ. Как я поняла из его на редкость скупого объяснения, основы — это ключевые, основополагающие движения, на которых базируется любая техника. Так сказать, алфавит. У основ нет названий, как нет их ни у одного приема, удара, блока или связки. Яута вообще никак не называли элементы боя.

К концу занятий разболелись запястья и плечи. Хаф крайне внимательно следил, как я работаю левой рукой, постоянно поправлял, если его что-то не устраивало. А не устраивало его все!

Но тяжелее всего пришлось во время упражнений на рассинхронизацию, где надо было работать двумя руками асинхронно. В результате я обзавелась парой довольно длинных порезов, кучей синяков и ломотой в левом запястье.

И под конец, видимо решив окончательно добить меня, Хаф показал первый скользящий блок. И заставил его отрабатывать. Мне надо было блокировать ЕГО удар! От этой новости я впала в ступор, и первый тупо пропустила, получив в наказание мечом по заднице. Плашмя. Успел понять, что меня это... не радует.

— Не отвлекайся!

Рычащий голос привел меня в чувство, вернув на землю.

— Руки болят. Я не могу повернуть кисть.

Хаф тут же отложил оружие, достал со стеллажа уже знакомую мне металлическую банку с мазью и эластичные липкие ленты. Я положила мечи на пол, подошла и протянула руки. Запястья болели просто страшно.

В банке была знакомая вонючая желтая мазь. Хаф осторожно размял запястья, втирая мазь, после чего крепко перебинтовал эластичными лентами.

— Сухожилия еще не окрепли. — Хаф вздохнул. — Когда прекратят болеть — скажешь.

Я кивнула, осторожно пошевелив руками.

— Так терпимо.

— Сильно не напрягай.

Не напрягай... легко сказать. Эластичный бинт сильно сковывал движения, не давая поворачивать кисть, довольно жестко ее фиксируя. От мази кожа горела огнем, ныли растянутые связки, но острая боль пошла на спад. То ли лекарства у яута воистину чудодейственные, то ли организм начал быстрее регенерировать — не знаю. Глянула на длинные порезы, поморщилась. Жидкий аналог пластыря нашелся в той же коробке на стеллаже. Расстегнув иолонит, я встряхнула баллон и провела прямо по порезу наконечником, выдавливая прозрачное вещество. Болеть перестало. Прямо как герметик, честное слово!

Хаф протянул мне обруч. О, пора идти к реке! Я подобрала к"дайк"те, с трудом убрав клинки в наспинные ножны. Болят руки или нет, но ходить без оружия — идиотизм. Хаф уже успел вбить в мои мозги простую истину — оружие ВСЕГДА должно быть под рукой. И не важно, где ты и чем занимаешься.

Лес встретил ночной прохладой и запахом приближающегося дождя. Я выбралась из корабля, потянулась, стараясь особо не тревожить руки. Сегодня впервые Хаф отпустил меня ночью, и в честь этого заставил одеть полный доспех и весь комплект оружия, включая р"кра. Сам со мной не пошел. Досадно. Значит, сегодня не покатает. Что-то я как-то быстро привыкла к этому, несомненно, приятному мероприятию. Обожаю, когда он таскает меня на руках! Даже не знаю, что мне нравится больше. Сам процесс или ощущение его мощи и запредельной ловкости.

Зашелестела створка аппарели, выпуская темный силуэт нер"уда"атта. Сделав круг, челнок приземлился, а в наушниках раздался низкий голос яута-те:

— Поднимайся на борт.

Мы куда-то летим на ночь глядя? Уговаривать меня не надо, я живенько забралась в атта, с комфортом устроившись в кресле второго пилота. Глянула на яута-те. Собран, готов к бою.