Александр. Продолжение похода 5

Видя эту угрозу, часть пельтеков приостановила свое движение и бросилась на защиту оборонительного сооружения Кассандра. Степняки дали по ним прицельный залп, после чего возобновили свой отход, не давая возможность македонцам отойти от защитной линии на помощь товарищам. Пока пельтеки решали столь сложную для себя задачу, крик ужаса и скорби потряс правый фланг македонских войск.

Это пятьдесят слонов Тахмасиба ударили по гоплитам прикрытия фланга сариссофоров. Разгоряченные битвой с конницей Эмпедокла и раззадоренные запахом свежей крови, звери сами стали набрасываться на воинов, круша их стройные ряды. Хуже всего было то, что десяток слонов обошел прикрытие из гоплитов и оказался в тылу фаланги сариссофоров. На их пути не оказалось спрятанных досок с шипами или гвоздями, у стратега просто не хватило времени их изготовить.

Скованные на левом фланге атаками скифов и слонов Лисипа, пельтеки, эта наиболее эффектная для борьбы со слонами часть македонского войска, уже была не в силах предотвратить разгром фаланги. Подобно гигантскому тарану, врезавшемуся в толпу людей, слоны Тахмасиба быстро и уверенно разрушали монолитность войск стратега Кассандра.

Прошло совсем мало времени, и фаланга македонцев треснула подобно скорлупе ореха. Стройные ряды воинов смешались, делая длинные сариссы бесполезным оружием, заставляя солдат бросать их и обнажать мечи для защиты своей жизни. Позабыв обо всем люди, были заняты борьбой с огромными животными сеющих в их рядах смерть и ужас. Именно в этот момент Эвмен наконец-то дал команду Каликрату к атаке фалангой, которая обрушила всю силу своих сарисс на бесформенную массу людей.

Напрасно начальник стражи предлагал своему стратегу горячего жеребца для спасения жизни. Кассандр гневно отверг это недостойное средство и, обнажив меч, отважно ринулся в сердцевину сражения, видя свое спасение только в одном, разгроме врага. Еще храбро бились воины стратега на левом фланге, еще из последних сил под ударами вражеских сарисс держался центр, однако сражение уже было проиграно. Мощный вал вражеских сил уже окончательно сломал правый фланг войска мятежников, что бы подобно молоту прижать их к смертельной наковальне фаланги Каликрата, гибель македонцев была лишь вопросом времени.

Слабым утешением для воинов Кассандра был успех пельтеков, которые даже в половинчатом составе сумели успешно отбить атаку слонов на левом фланге. Три зверя были убиты, а остальные позорно бежали от острых дротиков метателей. Сразу же в образовавшуюся брешь хлынул поток людей. Бежали гоплиты, пельтеки, лучники и даже сариссофоры из задних рядов, бежали все, кто только мог ради спасения своей жизни.

Все они спешили вырваться из железных тисков ловушки хилиарха, пока путь к спасению не будет закрыт скифами и конницей Хриосида вернувшегося на поле битвы после окончательного разгрома эпиротов. Желание спастись было столь велико, что Хриосид смог заткнуть эту дыру, только призвав на помощь Лисипа, чьи погонщики с большим трудом смогли вновь направить своих животных на бегущего врага. После этого железное кольцо уже плотно охватило остатки войска стратега Кассандра, методично перемалывая его подобно огромной амебе.

Однако участь прорвавшихся сквозь ряды противника солдат была далеко незавидной. Когда им казалось, что худшее уже позади, на поле сражения вернулся Певкеста со своей конницей. Он не сумел догнать бежавшей от него катафрактов Кассандра, которые сумели благополучно ускакать в сторону Эфеса. Раздосадованный этой неудачей, Певкеста выместил всю свою злобу на пехоте нещадно круша воинов противника на протяжении многих стадиев.

Когда побоище было закончено, Эвмен приказал искать Кассандра, Эакида и Европу. Тело несчастного стратега было опознано лишь по богатым доспехам, поскольку голова Кассандра была полностью оторвана, мощным ударом слоновьего бивня. Самозваных царей долго не могли нигде обнаружить, пока один из раненых катафрактов Эмпедокла не поведал победителям, что разыскиваемые лица были в числе тех, кто сумел ускользнуть от кавалеристов Певкесты.

Едва Эвмен услышал это известие, как он приказал немедленно выслать в погоню за беглецами вездесущих скифов, а через четыре часа и конницу Певкеста дав его воинам небольшой отдых и смену коней. Только после этого хилиарх направился в лагерь, где его уже радостно ждала Роксана, оставленная там с сыном под надежной охраной. И хотя все наперебой поздравляли Эвмена, хилиарх прекрасно понимал, что до полной победы еще очень и очень далеко. Уж такое было неспокойное время.

Глава IX. По синему морю навстречу неизвестности.

Вот уже несколько недель флотилия Неарха стояла у огромного мыса, который словно каменный нож вгрызался в бескрайние просторы моря. Здесь собрались те немногие корабли, которые сумели пережить страшную бурю, возникшую на пути македонской эскадры, когда она проходила огромную пустыню, протянувшуюся гигантской полосой вдоль всего побережья континента.

Покинув реку с каменными столбами, моряки продолжали держаться курса строго на юг. Огромный океан медленно и величаво вздымал свои пологие волны, плавно качая македонские корабли, на изумительно прозрачной синей воде. Мореходы изнывали от сонной влажной истомы, которая исходила от этих вод подогреваемой невыносимо слепящим солнцем. По ночам люди с интересом разглядывали звездное небо, которое полностью изменилось за время плавания. Исчезли привычные ночные ориентиры и теперь кормчим, приходилось срочно изучать новые созвездия и привыкать вести суда по новым звездным маякам.

Погода миловала моряков Неарха своей тишиной, но царский наварх был постоянно готов, что эта благодать может закончиться в любую минуту. Подтверждением этого стала ужасная трехдневная буря, принесшая с собой холодный воздух и огромные волны, которые легко смогли бы потопить весь македонский флот окажись он на их пути. На счастье путешественников в это время они находились в хорошо укрытой бухте и на их долю выпала лишь резкое похолодание и противная качка.

Неарх с трепетом наблюдал, как мимо них проноситься это буйство морской стихии и благодарил судьбу за возможность избежать встречи с разбушевавшимся могучим Посейдоном. Стоя в лазурных водах залива, моряки активно осматривали холмистые берега, запасаясь, свежей водой, фруктами и мясом полосатых зебр бывших здесь в огромном количестве. Местное население относилось к морякам вполне дружелюбно и стычек с ними не происходило. Наблюдая за ними, Неарх сделал вывод, что у этих племен нет своей государственности, и они живут своими маленькими мирками.

Последней остановкой перед губительной пустыней была на берегах небольшой речушки, которая сбегала в океан с близь лежащих гор. Окруженная зарослями редкого трехметрового тростника она выносила свои воды на ослепительно белый песчаный берег океана, как прощальный привет от спокойной жизни, что оставалась за этой невидимой границей.

Здесь моряки встретили множество нагих чернокожих женщин запасающихся водой в сосуды из огромных тыкв. Завидев белокожих моряков, негритянки почти лишенные одежды испуганно сжались в кучку, бросая в сторону жалостливые взгляды. В моряках вначале взыграла мужская похоть от длительного воздержания, но едва только девушки стали улыбаться им, как сокровенные желание сразу испарились.

С ужасом для себя мореходы увидели, что великолепные белые зубы девушек были изувечены. Передние резцы были тщательно выпилены треугольником, а верхние и нижние клыки и вовсе отсутствовали. Пока мужчины переваривали увиденную картину местной красоты, голые водоносы подхватили свои сосуды и бросились бежать в заросли тростника. Когда же некоторые отчаянные головы бросились за ними вдогонку, то неожиданно поплатились за это своим здоровьем. Острые колючие стебли, усаженные шипами неимоверной остроты, немедленно серьезно поранили руки и плечи разгоряченных моряков, тогда как обнаженным телам негритянок не причинил ни малейшего вреда. Такое явление было расценено, как чудо и мореходы поспешили убраться прочь, поскорее пополнив запасы воды.

Огромная пустыня встретила македонскую эскадру не только своим изнуряющим жаром, но и другой смертельной опасностью. То была губительная полоса прибоя, приветствовавшая моряков сначала отдаленным гулом, а затем по мере приближения оглушительным ревом. Прорываясь сквозь подводную каменную гряду, ток воду издавал ужасные звуки, заставляя сердца моряков трепетать от страха. Неарх приказал держаться как можно дальше от берега, справедливо опасаясь возможной гибели кораблей случайно приблизившихся к гибельному барьеру.

За время плавания в этих опасных водах, моряки с тревогой наблюдали за берегом и с каждым новым днем и души наполнялись тоской. Подводный риф упорно продолжал тянуться вдоль побережья, становясь непреодолимым барьером между мореходами и землей, не позволяя им в случаи необходимости причалить к берегу. Наварх с большой тревогой считал запасы пресной воды и приказал вести тщательную экономию.

Беда случилась неожиданно. Ещё недавно светившее солнце разом затянулось темной пеленой туч, а стоявшая жара сменилось резкой прохладой. Холодное дыхание южного Борея заставило моряков броситься за теплой одеждой, столь резкий был контраст. Холодный ветер с юга стал монотонно дуть в сторону севера, заставляя команды кораблей свертывать паруса и идти только на веслах.

Небо с каждой минутой все больше и больше наливалось черной краской и когда, этот цветовой фон облаков достиг своего максимума, на эскадру обрушился гром и молнии вперемешку с тугими струями дождя. Вместе с этим стало волноваться океанская гладь, теперь она вскипала большими волнами, которые с каждой минутой все нарастали по своей высоте. Темные валы воды играючи перескакивали через борта судов, нещадно заливая их палубы и гребцов. Вода бурными потоками устремлялась в трюмы кораблей, несмотря на все усилия экипажа.

Сила бури неустанно нарастала, свист холодного ветра превратился в адски рев, а гребни волн становились все круче и круче. Эскадру Неарха за считанные минуты разбросало в разные стороны подобно пригоршне соломы. Не было уже единого строя, и каждый корабль плыл сам по себе. Флагман вместе с несколькими кораблями продолжал упорно пробиваться на юг, ища спасение у берегов. С мольбой сотни глаз вглядывались в очертания земли в надежде увидеть потаенную бухту для своих судов.

Качка тем временем продолжала увеличиваться и первыми ее жертвами, стали дозорные галеры. Огромная десятиметровая волна, взметнувшись ввысь над кораблем, с грохотом обрушилась вниз, навсегда погребая в своих страшных объятиях судно со всем экипажем. Вслед за этим словно по команде волны стали топить и переворачивать и другие корабли македонской эскадры. С ужасом и отчаянием наблюдали моряки, как стремительно исчезают в пучине их товарищи и друзья. Словно невидимый чудовищный трезубец Посейдона выбивал очередную жертву из их числа, увлекая в одно мгновение в клокочущую пучину.

Некоторые, из судов решив спастись, направили свои корабли прямо к берегу, видимо от страха позабыв о коварной каменной ловушке. Ни одно судно не смогло преодолеть благополучно зубья подводного дракона, либо потонув при подходе к полосе прибоя, либо пойдя ко дну по ту сторону коварной гряды разломившись от удара о камни.

Большая часть экипажа все же смогла выплыть из стремительных водоворотов и выбраться на песчаный пляж, совершенно не подозревая, что вместо спасения они только обрекали себя на мучительную смерть от жажды.

Наварх не молил безумного бога морей о милости к себе, ему было некогда возносить молитвы небесам, вся его кипучая деятельность была направлена на спасение флагмана и его команды. Благодаря своей конструкции и размерам корабль наварха еще держался на воде каждый раз, с честью выходя из столкновения с волнами, но критянин понимал, что долго он не продержится. Проникающая внутрь вода с каждым разом утяжеляла корабль и со временем, он обязательно перевернулся бы.

Судьба иногда бывает, милостива к упрямцам и фанатам, посылая им спасение в самый последний момент. Так было и на этот раз. Словно по мановению свыше мощный порыв ветра сдвинул в сторону дождливую пелену и взору моряков, предстала искомая бухта хорошо укрытая от морской стихии. Вырвавшийся из груди моряков крик радости был больше похож на стон смертельно раненого зверя нашедшего спасительную нору от безжалостных охотников.

Как они оказались в спасительном месте, мало кто из моряков наварха помнил, для всех время смещалось в один обесформленный комок, наполненный страхом и ужасом, робкой надеждой на спасение. Им вторично повезло, что подводная гряда отступила резко вниз, и корабли смогли приблизиться к побережью без помех. Как только суда вошли в бухту, ветер сразу стал не таким сильным, а волны только толкали в борта судов, но не делали попытку их опрокинуть.

Критянин судорожно рассматривал бухту в поисках других кораблей и его сердце, наполнялось горечью и отчаянием от постигшей его утраты. Слезы заструились по его и так мокрому лицу, обильно смешиваясь с соленой влагой моря. Сейчас он мог дать себе проявить простую человеческую слабость хотя бы на некоторое время. Из всех кораблей его многочисленной флотилии уцелело девять судов, включая, его флагман.

Напрасно моряки ждали еще два дня в надежде, что какой-то отбившийся корабль заглянет в бухту спасения. Никто из участников похода не смог пробиться вслед за своим навархом, на веке сгинув в морской пучине. Буря стихла на второй день, и вновь засветило солнце, из глубины континента подул теплый живительный ветерок и уже ничто, не напоминало о случившейся трагедии. Больше оставаться в бухте корабли не могли, поскольку испытывали, большие проблемы с питьевой водой. Сошедшие на берег разведчики не обнаружили никакого пресного источника, несмотря на самые тщательные поиски. Среди знойных песков, они обнаружили только одну дорогу, вымощенную потрескавшимися от времени плитами, о чем было немедленно доложено Неарху. Он долго размышлял над столь неожиданной находкой, однако не рискнул отправить вглубь пустыни людей, боясь потерять время, а с ним и драгоценную воду.

И вновь безжизненный берег заструился вдоль левого борта его флагмана, принимая на себя жар нескончаемой пустыни, грозившей морякам ужасной смертью от жажды. Неарх со страхом и внутренним содроганием дважды в день измерял запасы воды на корабле, и каждый вечер, засыпал с надеждой, что завтра им повезет.

Весь запас провианта составлял из фиников и сухарей, которые моряки тщательно укрывали от морской воды в специальном бочонке. Некоторое подспорье морякам составляли морские обитатели моря, которые в большом количестве обитали в этих водах и подплывали так близко к судам, что предприимчивые мореходы стали бить их баграми и еще живыми затаскивать на корабль. Свежее мясо животных придавало людям бодрость, но только на время, неудержимо снижающиеся запасы воды сводили на нет, все радости морской жизни.

Однако больше всего измученных моряков потрясло появление в один из жарких дней плавания второго солнца на небе. Оно появилось внезапно, моментально повергнув всех моряков в священный трепет. Гребцы бросили весла, и корабли некоторое время дрейфовали по океанскому простору предоставленные воле волн. Так продолжалось до тех пор, пока не пришедший в себя наварх, гневным голосом призвал боцмана восстановить порядок среди гребцов. Только после сильных тычков и ударов гребцы пришли в себя и стали грести, с опаской поглядывая через плечо на солнечного двойника, находившегося в противоположной стороне от дневного светила. Многие из моряков готовились к смерти, расценив этот знак, как предупреждение от бессмертных богов и Неарху стоило огромных трудов убедить мореходов в благоприятности этого явления и плыть дальше.