Госпожа адмирал (Авиатор 4)

— Ну, и в армии, разумеется, — добавила Лиза после короткой паузы. — Но военные, Маша, ты же знаешь, денег не жалеют.

* * *

К полудню добрались до отеля. На этот раз, постоялый двор выбрали по рекомендации Рейчел Вайнштейн. С ней Лиза созвонилась, еще из Нового Амстердама, и госпожа первый трюмный инженер сразу же назвала ей постоялый двор "Моррис" на углу Юг 7-я стрит и Ломбард стрит. Красивое место, старое солидное здание, неброская аристократическая роскошь и высокие цены. Что еще нужно человеку, чтобы провести пару дней в столице Североамериканских Соединенных Штатов? В принципе, ничего, кроме денег и вкуса, но и того, и другого у Лизы имелось в избытке.

Вселились, обустроились, что, между прочим, подразумевало душ и легкий перекус. И не "в сухую", а под умеренную дозу бурбона. Ну а пока горничная сервировала стол — ничего особенного, одни холодные закуски, — Лиза позвонила Нине Аллен.

— Привет, пилот! — сказала она в трубку, выдохнув заодно тоненькую струйку табачного дыма.

— Командир! — Судя по голосу, пилот Аллен вообразила, что по-прежнему стоит в строю.

— Вольно! — ухмыльнулась донельзя довольная собой Лиза и сделала по такому случаю маленький глоток бурбона.

Как говорится, заслужила. "Построить" экипаж "искателя сокровищ" — дело непростое, но Лиза с этим, как ни странно, справилась.

"Ишь, как вымуштровала! Любо-дорого посмотреть! Ну, или послушать!"

— Без чинов! — добавила вслух, ощутив "проход" крепкого алкоголя через пищевод.

— Как скажешь! — собеседница явно восприняла ее слова, как команду "вольно!", то есть "стала свободно, ослабила в колене правую или левую ногу, но с места не сошла, и не снизила внимания". — Что-то случилось?

— То есть, ты считаешь, что без повода я тебе не позвоню? — едва ли не обиделась Лиза.

— Только не говори, что соскучилась! — отшутилась пилот Аллен, намекая на имевшие место быть отношения. Когда-то в прошлом, еще до экспедиции в Лемурию, но тем не менее.

— Вообще-то, соскучилась, — Лиза сделала еще глоток, но на этот раз задержала виски между языком и небом. Получилось неплохо, но разговаривать с "полным ртом" трудно, поэтому пришлось проглотить.

— А как же Рощин? — между тем, поинтересовалась Нина. — Вы ведь, вроде, собирались того...

— Уже собрались, — хмыкнула Лиза. — Но об этом я могу рассказать тебе и при личной встрече.

— Мне Дейв запретил ехать в Техас, — с неприкрытым сожалением сообщила пилот легких машин, решившая, по-видимому, что Лиза приглашает ее к себе на службу. Об этой истории — то есть, о предложении правительства республики Техас, — давно и много писали в газетах и говорили по радио. Так что новости и до Филадельфии, наверняка, докатилось.

— Я в Филадельфии, — сказала тогда Лиза, которой надоело интриговать.

Сказала, глотнула виски и пыхнула папиросой, тем более, что на другом конце провода повисло потрясенное молчание.

"Ей богу, девка от счастья онемела!"

— Ты ведь не шутишь? — наконец, спросила Нина.

— Отель "Моррис", — продолжила свою мысль Лиза, — угол Юг 7-я стрит и Ломбард стрит.

— Никуда не уходи! — радостно завопила тогда Нина Аллен. — У меня локомобиль, через полчаса буду!

— Через сорок минут, — уточнила через мгновение. — Сорок минут, и я у тебя!

— Не торопись, Нина, — остановила ее Лиза. — Мы никуда не спешим.

— Мы? — переспросила миссис Аллен.

— Мы едем в Техас вместе с Машей.

— В смысле с Марией? — продолжала недоумевать Нина.

— В смысле, да, — усмехнулась в ответ Лиза. — В смысле с моим адъютантом Марией Бесс.

— А, ну, ладно тогда! — объяснение Лизы, по всей очевидности, озадачило Нину еще больше.

— Выходит, она тоже офицер? — все-таки спросила вдогон.

— Выходит, что так — подтвердила Лиза, на том и расстались.

* * *

Нина приехала через час. "Трафик", объяснила опоздание и тут же — вероятно, от полноты чувств — полезла к Лизе целоваться. Впрочем, при ее росте исполнить задуманное оказалось совсем непросто. Нина, видно, на радостях забыла, как это бывает с Лизой. Но та, вспомнив "старое", подхватила маленькую женщину на руки, подняла, благо и веса в Нине всего-ничего, и поцеловала в губы.

"Чай, не чужие!"

Однако, вот какое дело: поцеловать подругу нетрудно, сложно потом контролировать свои поступки. Поцелуй не прошел даром. Лиза успела забыть, как это бывало с Ниной, но организм, оказывается, помнил. Ее обдало жаром, прокатившемся сладкой волной "от губ и до губ", как говорила, обычно, Надина Клава. И это было, разумеется, совершенно лишним. Те отношения давно ушли в прошлое, и реанимировать их не имело смысла. Да и не хотелось, на самом деле.

Нину, по-видимому, тоже повело не по-детски, но и она, по здравом размышлении, решила не "ворошить былое". Это все было хорошо в Амстердаме той давней дождливой осенью, — а в Филадельфии накануне войны и в присутствие Марии, — казалось неуместным и даже избыточным. Однако, кто сказал, что, если не спишь с женщиной, то и дружить с ней заказано?

— Ну, что, готовы, дамы, к экскурсии по городу и к загулу на "всю голову"? — спросила Нина, "раздышавшись" после поцелуя.

— То есть, загул предусмотрен, как часть программы? — с интересом глянула на нее Мария.

— Ну, чтобы авиаторы и без загула? — добродушно ухмыльнулась Лиза, уже предвкушавшая "пьянку и скромный разврат".

Фраза осталась ей на память от незабвенного лейтенанта Чиркова, который, помнится, собирался ползать по Лизе, "как дите по мамке, и умиляться — все мое!" Ни любви, ни разврата — даже самого скромного, — у них, впрочем, не получилось. Но приятельские отношения сохранились. В прошлую войну, когда контр-адмирал Чирков командовал уже штурмовой дивизией, а Лиза как раз приняла "Архангельск", едва не догнав его по званию, они пересекались пару раз на Восточном фронте. Вот в одну из таких встреч — под чай по-адмиральски — Чирков и пообещал Лизе "пьянку и скромный разврат" в ознаменование победы. Имелось в виду, после победы над супостатом и окончания военных действий.

— Тогда, пошли! — усмехнулась довольная Лизиным "отношением к делу" пилот легких машин Аллен.

И они отправились на прогулку по городу, плавно перешедшую, как и планировалось, в обед с алкоголем и "загул", затянувшийся далеко за полночь. Впрочем, ничего экстремального, хотя и выпили от души. Вот после очередной порции бурбона Лиза и спросила захмелевшую Нину Аллен о ее муже.

— Слушай, — спросила она, разливая "по новой", — мне примерещилось, или у твоего благоверного действительно татушка на левом плече?

— Это где же это ты видела Дейва без сорочки? — нахмурилась Нина, пытавшаяся, верно, вспомнить, при какой такой оказии ее супругу пришлось прилюдно оголять торс. Еще хуже, если не прилюдно.

— Да, вот я и сама диву даюсь, — кивнула Лиза, сходу ухватившая нерв интриги, — где бы я его могла видеть без рубашки? Может, приснилось?

— Не похоже на сон, — возразила пилот, отдышавшись после "приема на грудь". — У него действительно есть татуировка.

— Да, иди ты!

— Точно так!

— И что там нарисовано?

— Перо и свиток, — ничуть не смутившись, поведала Нина, пытаясь одновременно зажевать кукурузный виски кусочком соленого нью-йоркского бейгла, ни чем, на самом деле, кроме соли и формы не отличающегося от новгородского бублика.

— Перо и свиток? — "Не поверила" Лиза и тоже отломила себе кусочек. — Серьезно? И что это значит?

— Это он в университете сделал, — объяснила пилот. — Братство какое-то. В смысле, студенческое братство.

— Черт! — Лиза подняла свой стакан. — Давайте, выпьем, девушки, и я попытаюсь вспомнить, откуда я знаю про тату.

Ну, разумеется, ничего она не "вспомнила". Да, и откуда бы? Это ведь была всего лишь догадка, неожиданно попавшая в цель. Предположение, основанное на совпадении названия американской организации, конкурировавшей с тайным обществом полковника Штоберля, и татуировки, о которой рассказала Мария.

"Н-да, чем дальше в лес, тем больше дров!" — покачала она мысленно головой, но вслух ничего, разумеется, не сказала. Нина, скорее всего, ничего о тайной деятельности доктора Аллена не знает, но береженого, как говорится, Бог бережет!

Лиза промолчала, разливая виски по стаканам, лишь бросила многозначительный взгляд на Марию. Та ее, впрочем, поняла без слов, потому, как и сама "была в теме", но и она тоже от комментариев воздержалась. Не обсуждать же "всю эту хрень" в присутствие постороннего! А Нина явно была в этом деле посторонней. Во всяком случае, в это хотелось верить.

"Ладно, — решила Лиза, покрутив вопрос в своей пьяной голове, — вот "пощупаем" ее муженька на предмет "искренности перед партией", тогда точно и узнаем, кто здесь кто, и с чем ее едят!"

Доверяй, как говорится, но проверяй. Где-то так.

* * *

Однако "пощупать" Дейва Аллена у них не получилось. В планы Лизы, как уже случалось с ней в прошлом, и не раз, вмешались форс-мажорные обстоятельства. В семь часов утра ее разбудил телефонный звонок. Время было раннее, в особенности, для тех, кто, как Лиза, лег спать сильно за полночь, крепко выпивши и к тому же не один. Так что условия пробуждению с улыбкой на устах, — типа, проснись и пой, — никак не соответствовали. Напротив, Лиза была готова обрушить на голову виновника столь ранней побудки всю силу своего праведного гнева. Но и не ответить нельзя: а вдруг что-то важное? Ведь просто так в семь часов утра нормальные люди по телефону не звонят.

Лиза осторожно выбралась из-под крепко спавшей Марии, перекатилась через левое плечо и, сцапав телефонную трубку, прохрипела — голоса отчего-то на месте не оказалось:

— Браге у аппарата.

Выяснилось, звонит портье, вернее, старший администратор ночной смены. Выслушав его извинения и объяснения, Лиза сжалилась, — тем более, ей и самой стало любопытно, — и разрешила переключить линию на коммутатор. Теперь в дело вступили телефонные барышни, и, в конце концов, — не без некоторых усилий, разумеется, — Лизу соединили с полковником Штоберлем, звонившим отчего-то из баварского Мюнхена.

— Здравствуйте, Лиза, — вежливо поздоровался полковник сквозь шорохи помех.

— И не лень вам, Фридрих? — спросила Лиза просто для того, чтобы не молчать в трубку. — У вас там, небось, ночь уже.

— Час после полуночи, — уточнил полковник. — Нет, не лень, потому что ленивый платит дважды.

— А разве, не скупой? — почти проснулась от удивления Лиза.

— И скупой, и ленивый, мейн либер фрау адмирал, — ничуть не смутившись, возразил Штоберль. — Два греха, один результат!

— Хорошо, — согласилась Лиза, — переходите, мейн либер херр оберст, к сути дела, пожалуйста.

— Суть в том, что покушение на вас, адмирал, организовала мексиканская разведка. Судя по всему, Лиза, вы их до смерти напугали, вот они на вас и вызверились.

"Мексиканцы? — не поверила своим ушам Лиза. — Они что, с дуба рухнули? Нападение на старшего офицера противника до начала боевых действий и формального объявления войны... да еще и на нейтральной территории?"

— Почему вы молчите, Лиза? — забеспокоился Штоберль.

— Перевариваю.

— Ну, что ж... переваривайте, — согласился полковник, — но будьте любезны, примите меры предосторожности!

— Предлагаете нанять телохранителей? — тяжело вздохнула Лиза, все еще переживая волну гнева, вызванную возмутительным нарушением законов ведения войны и требований офицерского кодекса чести.

— Это ирония? — переспросил Штоберль. — Напрасно, Лиза! Береженого Бог бережет! А я за вас волнуюсь.

— А нельзя ли их отдать под суд? — спросила Лиза, представив на мгновение заголовки газет.

— Нельзя.

— Даже боюсь спрашивать, отчего, — снова тяжело вздохнула Лиза, прикинув, о чем может идти речь.

"Небось, запытали сердешных до смерти... Но, с другой стороны..."

Действительно, какое ей дело до того, что сделали люди Штоберля с неудачливыми мексиканскими террористами? Ровным счетом никакого. "Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет", так кажется?

— Вот и не спрашивайте! — между тем ответил на ее реплику полковник. — Но оружие держите под рукой. Мексиканцы настроены весьма решительно.

— Я тоже! — заверила Лиза.

— Тогда, я, с вашего позволения, откланяюсь. Время действительно позднее, а я не молодею.

— Спасибо, Фридрих, — поблагодарила Лиза, — и до свидания!

"Да, уж! Хорошо утро начинается!" — поморщилась она, положив трубку, но как показало время, это были еще цветочки.

Ягодки случились в пол-одиннадцатого утра, когда Лиза и Мария уже были готовы отправиться на очередные поиски приключений, включавшие в себя, среди прочего, попытку аккуратно взять Дейва Аллена за яйца. Причем, понятие "аккуратно" никак не означало, что доктору не будет больно. Будет, разумеется, и Лизу это скорее вдохновляло, чем наоборот.

Однако не вышло. Едва Лиза примерила подходящую случаю шляпку от Эльзы Скиапарелли, как снова зазвонил телефон.

— Не нравится мне это, — прокомментировала Мария оживший зуммер телефонного аппарата. — Чует мое сердце, не к добру.

Так оно и оказалось. Звонил представитель Центрального Командования Сил Самообороны в Питтсбурге майор Эванс. И сообщение, которое он передал Лизе, в корне меняло планы Елизаветы и Марии на сегодняшний и все последующие дни: ходовые испытания "Рио Гранде" успешно завершены три дня назад, и, если госпожа адмирал предполагает участвовать в акте передачи авиаматки Силам Самообороны республики Техас, ей следует быть на месте, то есть на верфи Бруно Айленд в Питтсбурге не позднее полудня одиннадцатого апреля. Ну, а поскольку с полуночи сего дня на календаре значилось десятое апреля, то получалось, что ни на прогулки по городу, ни на охоту на мистера Аллена времени у женщин уже не оставалось.

— Что ж, — сказала Лиза, завершив разговор с техасским майором, — чему быть, того не миновать. За дело!

И они принялись за дело, а сделать следовало не так уж мало. Сообщить об отъезде другу Василию. Заказать билеты на скорый поезд до Питтсбурга. Собрать вещи. Вызвать извозчика и расплатиться за проживание. Плюс несколько деловых звонков и пара телеграмм. И наконец "преображение", ведь смена планов требовала и кардинального изменения облика. Шелковый платок Hermеs, бюстгальтер фирмы Warner, полукорсет, шелковые панталоны и чулки Onyx, платье, шляпка и приталенное пальто — все эти шедевры галантереи и портновского искусства отправились прямиком в чемодан. Их место заняли практичное и удобное черное белье унисекс, принесенное Марией вместе с высокими носками из Парижа двадцать первого века, и военная форма Сил Самообороны республики Техас.

— Ну, что ж, адъютант, — усмехнулась Лиза, окинув Марию довольным взглядом, и, следует заметить, там было на что посмотреть, — похоже, наши вакации благополучно завершились. Труба зовет... Ну, ты понимаешь! Готова "к труду и обороне"?

— Чему быть, того не миновать, — пожала плечами Мария.

Слова простые, движение привычное, но, если на тебе черный флотский китель и на плечах у тебя отнюдь не декоративные офицерские погоны, контекст изменяется самым драматическим образом. Слова меняют смысл, приобретая особую глубину, движение плеч — тоже.