Иные жизни

Я прекрасно понимал и разделял ее чувства — Хидеки был типичным представителем либеральной интеллигенции начала века. Реликт прежней эпохи... И гораздо хуже любых динозавров, хуже даже хеттов. Но, в отличие от них, эта дрянь имела депутатский иммунитет, чем активно пользовалась...

— Да, было бы неплохо от него избавиться, — согласился я. — Но...

— Постарайтесь от этого воздержаться, — откуда взялся Фуюдзуки, никто не понял. — Этот человек намерен явиться в Агентство. С некоей инспекцией... Сегодня. И, доктор Акаги, попрошу вас воздержаться от комментариев, по крайней мере, пока. Жду вас в конференц-зале через пять минут.

Как только зам Директора скрылся из виду, Акаги все-таки выматерилась. Мы с Мисато переглянулись, тяжело вздохнули и последовали ее примеру...

— Итак, дамы и господа, — Директор по обыкновению сцепил руки перед лицом, — думаю, все в курсе, ради чего я вас собрал, поэтому обойдемся без предисловий. Хидеки явится не один — со всей своей свитой и журналистами... Да, Нагато?

— Я знаю, с кем он собирается прийти, — сообщила пиарщица. — Один из них — мой однокурсник, еще один или двое более-менее преданы ему, но остальным нужна только сенсация. И совершенно безразлично, что именно ей станет.

— То есть, если Хидеки сглупит, это немедленно окажется в прессе? — осведомился Фуюдзуки.

— Именно! — Асакура взмахнула карандашом. — Мы можем устроить замечательную подставу, и, если она получится, вывести его из игры...

— В таком случае, приказываю на провокации не поддаваться и совсем уж откровенно не провоцировать... — распорядился Икари, расплетя пальцы. — Но пользоваться любым удобным случаем — так и передайте подчиненным. Все ясно? Все свободны, у нас в запасе часа три-четыре.

Идея, пришедшая мне в голову, была достаточно примитивной, но сработать могла — благо, чисто учебные средства результатов почти не давали. Но сначала...

— Итак, господа кадеты, сегодня ожидается визит всеми нами любимого депутата Хидеки. По этому случаю имеется распоряжение: не нарываться, но возможности его выставить идиотом, которым он и является, не упускать. Действовать быстро, решительно и с особым цинизмом... Все ясно? Свободны, а вас, кадет Ютами, я попрошу остаться...

— Так точно, сэнсей!

Класс опустел. Ютами стояла у стола, преданно поедала меня глазами и явно надеялась на какую-то особенную пакость депутату...

— Найдите повод зайти в класс, когда я буду работать со вторым курсом и продемонстрируйте свой уровень. Надеюсь, это даст им достаточный стимул.

— Так точно, сэнсей, — кажется, девушка разочарована. Ничего, на этом мандате с ушами вся контора оттянется в полный рост...

План сработал — второй курс, поняв, что первокурсница говорит на нешумнили абсолютно свободно и без акцента (на самом деле он был, но звучал очень похоже на северо-восточный диалект), зашевелились гораздо активнее, чем за все прошлые полгода. Судя по всему, они действительно решили, что первый курс весь такой. Если бы...

Нет, мои ученики имели достаточный словарный запас и представление о грамматике, чтобы справиться с не слишком сложной фразой, а благодаря моим усилиям и Аске с ее маршами и с произношением проблем не было... Но Ютами была гением и полиглотом. Она мгновенно схватывала любой язык, интуитивно понимая его структуру... До сих пор я видел только одного человека с таким талантом — Сару Беккер — и вопрос о стажировке Ютами у нее был решен, хотя сама девушка этого пока не знала...

— Итак, дамы и господа, давайте вернемся к энклитике, — я отпустил Ютами и вернулся к второму курсу. — Вам в этом еще далеко до совершенства...

А вот с депутатом получилась проблема — несмотря на все принятые нами меры, эта либеральная душонка просто не явилась...

— Вот же сволочь... — вздохнула Мисато, услышав новость. — А я так хотела посмотреть, как этот шлемазл облажается...

— Солнце мое, не стоит брать с Сары Беккер пример во всем, — я отложил конспект. — Вот чем тебя родные ругательства не устраивают?

— Экспрессии не хватает, — фыркнула Мисато. — И самих их не хватает. Вот как Хидеки по-японски одним словом назвать?

Я порылся в словарном запасе и пришел к выводу, что ничего подходящего действительно нет. Не то, чтобы его было нечем обложить, но получалось или слишком длинно, или слишком мягко... А вот русский, например, очень даже позволял такое проделать. Или идиш, поскольку "шлемазл" после истории с трицератопсом прочно вошел в арсенал кацурагинских ругательств...

Спокойствие в нашей конторе никогда не бывало долгим, и сегодняшний день исключением не стал. Мандаты с ушами нас, конечно, не побеспокоили, но и без депутатов проблем хватало...

Мисато, например, предстояло читать первому курсу очередную лекцию, а сразу после нее — принимать тесты у четвертого курса. Мне же, помимо первокурсников, которые попадали ко мне прямо от Мисато, предстояло разбираться с толстой пачкой хеттских газет и журналов...

В газетах же царил бардак. Конфедерация наконец-то прибрала Армению, и Республика Нешет пребывала в истерике. В принципе, и то, и другое, было вполне ожидаемо, но накал страстей впечатлял... Возможно, какое-то время хеттам будет не до нас. Недолгое, правда, но зато оглядываться они потом будут пару лет наверняка... Да и Конфедерация притихнет — Армению еще надо переварить, а их ресурсы хоть и велики, но не бесконечны.

С другой стороны, как раз эта истерия могла послужить отличным поводом к усилению вторжений. И вполне вероятно, что ждать не будут — нынешнее правительство, в отличие от предыдущего, здравомыслием не блистало.

Все это я мог сказать и сам, но разведка, по идее, должна сказать больше и точнее, поэтому я выкинул из головы все эти рассуждения и сосредоточился на переводе, пока есть время.

Занятие прошло по плану, несмотря на попытки Кенске и Ютами свернуть его куда-нибудь не туда. Оба, впрочем, делали это исключительно из профессионального интереса, но мне от этого проще не становилось, поэтому кадетов я выпроводил с облегчением. Правда, хватило его ненадолго — меня еще дожидались непроверенные тесты... И я очень сомневался, что их результаты меня порадуют.

В общем, я оказался не вполне прав — результаты были лучше, чем я думал. Хотя и хуже, чем должны быть после полутора лет учебы — похоже, моя предшественница пренебрегала вообще всем... Те два года, что она проработала здесь, явно были худшими для учебки.

Правда, этот же тест показал, и весьма наглядно, чего не хватает старшекурсникам, и как им это обеспечить. Даже если они вдруг будут против...

Я отложил тесты, собрал переведенные статьи и отправился к разведчикам — хватит с меня головной боли, пусть и у кого-нибудь еще головы поболят... А потом можно и домой, благо, дежурства ни у меня, ни Мисато сегодня не было.

И на этой радостной ноте я вышел из кабинета.

Как оказалось, радоваться я поспешил — у разведки были множество вопросов, причем половина из них к филологии относились довольно слабо. Похоже, наша разведслужба больше интересовалась Японией, чем всеми остальными, и потому некоторые вещи им были попросту неизвестны...

Пришлось объяснять, ответы, как им и положено, вызывали новые вопросы, и в результате Мисато пришлось меня спасать... Разведка Мисато уважала и меня оставила в покое.

— Спасибо, Миса-тян, я твой должник...

-Ловлю на слове, — хихикнула Мисато. — Ладно, поехали.

Кадеты, разумеется, были уже дома — Рэй с Синдзи смотрели новости, а Аска читала журнал со свежей главой "Хлада".

— Ну-ка, что тут у нас?.. — Кацураги бесцеремонно плюхнулась на диван.

Новости были, как и всегда, так себе. Единственное, что мне показалось интересным — переброска в Токио шестерки Ту-22М. Идея была здравой — гиперзвуковые Х-22, которые они несли, для Императорского флота были неуязвимы, разве что случайно. А проделать в линкоре дыру ракеты очень даже могли, и при удаче хватит даже одного попадания...

— Абзац котенку, — прокомментировала Мисато. — Теперь уж точно.

Ну да, с учетом количества патрулирующих район подлодок у "Мусаси" шансов не было, даже вылези он и не там, где его ждали.

От обсуждения печальной судьбы линкора нас отвлек сдавленный вяк Аски.

Сорью сидела, таращась в журнал, и глаза у нее лезли не то, что на лоб, а даже на макушку.

— Аска, что с тобой? — Синдзи немедленно оказался рядом с девушкой, заглянул ей через плечо...

— Да... Это весьма... неожиданный поворот...

— Дай-ка глянуть... — я отобрал у подростков журнал. Мда, Принц совершенно прав...

Один-единственный кадр перевернул "Хлад" с ног на голову. Просто потому, что Виктор, стоя над раненой Евой, одним ударом Хлада уничтожил боевиков. Молча...

Я перелистнул страницу. Следующая сцена оказалась еще того круче, ибо слова Виктора: "Мне наплевать и на тебя, и на ИНЕЙ, да и на мир, по большому счету, тоже. Но в этом мире есть несколько человек, которые мне не безразличны — и ради них я буду драться с кем угодно. Запомни это, отец..." очень здорово выбивались из привычного образа.

— Это какой-то неправильный Хидеаки, — заявила Мисато. — Или вообще не Хидеаки. И не "Хлад"... О, читай!

Я отобрал у девушки журнал и зачитал:

— "Простите, если разочаровал вас, сменив концепцию. С тех пор, как я начал эту мангу, произошло слишком много всего, чтобы и я, и мои герои остались прежними. Может, я и не прав, а может, и угадал, но что сделано, то сделано... Потому что мы оба — и я, и Виктор — теперь знаем, как выглядит мир через прицел." Вот тебе и раз...

— А мне кажется, что манга выиграла от такого сюжетного поворота, — высказалась Рэй. — Таким Виктор действительно стал вызывать уважение, а не жалость.

— А все-таки, с чего бы он так? — спросил я, листая журнал в поисках комментариев издательства или агента. — Под мобилизацию, что ли, попал?..

— А потише можно?! — сердито осведомился Синдзи, не отрываясь от телевизора.

— Ну все... — захихикала Кацураги, покосившись на экран. — Принц потерян для общества...

Принц, с головой уйдя в передачу про Оружейную Палату, ее проигнорировал.

Глава восемнадцатая

Ноябрь две тысячи пятнадцатого года, Токио. Виктор

За всей этой чехардой я благополучно забыл, что кадетам полагаются медали за весеннюю вылазку. И не я один, а о том, что медаль Почета полагается и нам с Мисато, вообще не знал. А уж о том, что мне полагается медаль "За отвагу", не знал даже Гендо. По крайней мере, вид у него был... Просто был — обычно на директорской физиономии вообще не было никакого выражения. А тут — было, правда, понять его все одно не получалось...

И вот теперь мы в Токио. Стоим в парадном строю, слушаем разглагольствования министра обороны и российского посла и ждем, когда кончится болтовня и начнется банкет...

— ...И на этом я позволю себе закончить, — министр убрался с трибуны, и мы облегченно вздохнули. Большая часть болтовни осталась позади, поскольку посол длинных речей не любил. Просто коротко поздравил, помянул международное сотрудничество и мой лично в него вклад — и ушел. А на трибуну выбрался министр образования...

— Не надо... — пробормотала Мисато. — Хватит уже...

Словно услышав ее, министр не стал особо разглагольствовать. Кратко поздравил кадетов, пожелал успехов и попросил навестить свои прежние школы — для агитации...

Министерская просьба -не то, чем можно пренебречь, и мы все это отлично понимали. Особенно — мы с Мисато, поскольку организацией этих разъездов предстояло заниматься именно нам.

На этом, собственно, официальная часть закончилась. Банкет оказался скромным, но вполне убедительным — еще бы всякие мутные личности не лезли с поздравлениями, и было бы совсем хорошо... Впрочем, все рано или поздно, кончается, кончился и банкет, и мы вернулись в отель.

— Что скажешь? — осведомилась Мисато, плюхнувшись на диван.

— Позвони шефу, — я пожал плечами. — Все равно без его разрешения мы ничего не сделаем... А даст ли он его — большой вопрос.

— А почему бы и нет? — хмыкнула Мисато. — Главное, чтобы Нагато не влезла с очередным безумным планом.

— Уж пожалуйста... — я поежился, отчетливо представив, что может натворить наша главная пиарщица, и спросил:

— Кто звонить будет?

— Давай я, — Кацураги потянулась к телефону. — Я же, все-таки, числюсь их куратором...

Вопрос решился за пару минут — старший Икари выслушал Мисато и разрешил, правда, напомнил, что все это надо будет утрясти с особистами.

— Ну, — хмыкнула Мисато, положив трубку.

— Что?

— Возвращаемся сегодня вечером, договариваемся с безопасниками и отправляем кадетов проповедовать. Кстати, как они там?

Я вышел и приоткрыл дверь соседнего номера. Мда... Кадеты собрались в одном номере и устроили безалкогольную пьянку — пили минералку, громыхали стаканами и распевали песенку про монаха, гейшу и ведьму. Причем запевалой была старшина... Так что, возможно, шило паршивцы где-то все же припрятали. Впрочем, последнее, на самом деле, было маловероятно — кадеты имели право покупать спиртное, но пили мало и крайне редко. И сегодняшней пары бокалов шампанского им хватит надолго, так что я закрыл дверь и вернулся в номер.

— Ну и что там? — тут же спросила Кацураги.

— Безалкогольная пьянка, — сообщил я. — Пусть еще часок погуляют...

— А мы?..

— А у тебя есть идеи, Миса-тян?..

Ноябрь две тысячи пятнадцатого года, Наха. Аска

"Кинг Эйр" развернулся, заходя на посадку, и Аска прилипла к иллюминатору. Года не прошло с тех пор, как она последний раз была дома, а кажется, будто целая жизнь прошла...

Пожалуй, в каком-то смысле так оно и было — она была не той Аской Сорью Лэнгли, что весной улетела отсюда...

— Заходим на посадку, — перебил ее мысли голос пилота.

Аска щелкнула пряжкой ремня безопасности и откинулась на спинку. Настроение было... странным. Совсем не так она представляла свое возвращение — по большому счету, она его вообще никак не представляла. Впрочем, так было даже лучше — не ожидая ничего, не будешь разочарован...

Винты замерли, Аска на секунду застыла на верхней ступени трапа, спустилась на бетон и остановилась перед рослым рыжеволосым человеком в генеральском мундире.

— Ну здравствуй, папа... — негромко произнесла она, сделала еще шаг и порывисто обняла отца.

— Ну ты и вымахала, дочка! — генерал прижал Аску к себе. — Скоро меня догонишь... Как ты там?

— Лучше всех, — улыбнулась девушка ему в плечо. — Знаешь, папа, я даже не догадывалась, насколько по тебе соскучилась...

Некоторое время они просто стояли, обнявшись. Затем, отпустив отца, Аска вздохнула:

— Дура я была, что летом не приехала... Прости, папа... И за ту выходку тоже...

— Можно подумать, мы ни разу раньше не ругались, — генерал Лэнгли взъерошил волосы дочери. — Ладно, поехали домой. Тебе завтра выступать перед целой толпой...

Забираясь в машину, Аска улыбнулась — все-таки, несмотря на размолвку, она была очень рада видеть отца — и вытащила телефон.