Материк Сибирь

— Пока-а что в этом преуспели как раз они. Тюмень, Ялуторовск, Шадринск, Тугулым — захвачены Каппелем вместе со всеми запасами, включая и склады 29-й и 51-й дивизий. — Спокойно, даже флегматично отозвался молодой начдив Нейман, характерно растягивая гласные.

— Сейчас важнейший вопрос, — не обратив внимания на ремарку Неймана, вновь взял нить обсуждения в свои руки, продолжил настойчиво развивать мысль Эйхе, — формирование командования армией и фронтом. Второе — тотальная мобилизация. Третье — сбор всех возможных запасов. Продовольствие, обмундирование, снаряды, патроны и вооружения. Судя по предоставленным вами, товарищи, данным по численности своих дивизий — сейчас мы располагаем 19 185 штыков и 1807 сабель при 109 орудиях и 263 пулеметах. К сожалению, даже эти цифры могут быть не точными. Дезертирство приобрело повальный характер. Никакие меры дисциплинарного характера не помогают, солдаты, особенно, из местных, просто разбегаются. Отмечаются и факты перехода как отдельных бойцов и командиров, так и целых подразделений на сторону колчаковцев. Еще неделю назад мы наблюдали обратную картину.

— По вопросу кадров предлагаю следующее, — снова ответил Павлов. — Отобрать из рядовых красноармейцев наиболее политически грамотных, энергичных, опытных в военном деле и толковых и провести массовые назначения. Одновременно создать в каждой из дивизий командирские курсы, где без отрыва от службы обучать новых выдвиженцев, также создать общеармейские курсы для командного состава. По комиссарам — изыскать все возможности, выдвигать рядовых партийцев, привлекать сознательных, активных рабочих и красноармейцев на политическую работу в войсках. Также создать ускоренные курсы — Коммунистическую Школу. Где и вести их подготовку в самые сжатые сроки.

— Полностью поддерживаю, — отозвался Эйхе, который фактически взял на себя лидерство в общем обсуждении, — предлагаю данный вопрос поставить на голосование. Все 'за'? Решение принято.

— Сейчас необходимо выдвинуть лозунг — Социалистическое Отечество в опасности! — продолжил Павлов, — И призвать всех наших сторонников к полной мобилизации и усилению классовой борьбы. А всем, кто может добраться, обязательно отправляться на защиту наших завоеваний — сюда, в Курган. Надо восстановить связи с партизанами и подпольем, и усилить агитацию в колчаковском тылу.

— Тыл то уже не колчаковский, а скорее каппелевский, — вмешался в горячее выступление начдива военком 30-й дивизии Мулин, — Поступают сведения, что новый правитель строжайше запретил террор в отношении населения и развернул большую работу по примирению с партизанами, уклонистами и дезертирами. Всем дается амнистия и возможность вернуться к мирной жизни, гарантируется запрет на участие в новых мобилизациях, отменяется сбор налогов за 17 и 18 года и предлагают выбирать местные сельские советы самоуправления — девиз прост — советы без большевиков. Пока выводы делать рано, но все не так просто теперь.

— На чьей стороне будет народ, тот все равно и победит. Эту битву мы обязаны выиграть, за нас железная логика марксизма и верность курсу партии, — в тон ему отозвался и второй присутствующий за столом военный комиссар 5 СД, приставленный для надзора к военспецу Карпову — Федор Габишев.

— Сегодня мы оказались перед лицом необъяснимого наукой явления, — продолжил Мулин, — Уверен, пройдут годы, и ученые докопаются до сути, но пока для темной массы крестьянства — произошедшее куда проще понять через религию. И Каппель уже воспользовался ситуацией. Могу подтвердить, даже по своим бойцам, многие задумываются, что же означает произошедшее и не знак ли это неправоты красного дела. А про обычных крестьян и говорить нечего. Там полное торжество мракобесия, молебны каждый день и хождения с пением и хоругвями вокруг храмов и деревень. Я, кажется, уже и сам пропах ладаном...

— Согласен, в этом вопросе нам будет непросто, — отозвался Габишев.

— Нельзя упрощать! — жестко заявил 'мичман Павлов', — Мы — большевики и наша сила в железной логике и правде марксизма! Главное сейчас — сплотить ряды и переломить ход событий! Нам надо не отступать и переходить в оборону, а идти вперед! Беспощадно бить врага везде, где он нам встретится!

На жаркий спич откликнулся Эйхе.

— Вы правы, Сергей Дмитриевич! Именно так мы и поступим. Но сначала надо решить ряд насущных вопросов, которые уже озвучены.

Атмосфера в кабинете ощутимо накалилась. Все понимали, что сейчас необходимо решить главное — кто же станет во главе армии? Из пяти начдивов 22-летний Нейман едва успел получить дивизию под начало, к тому же он самый юный из всех. Впрочем, последнее не являлось в то время существенным фактором. Тот же комбриг Павлов в 1917 во время штурма Зимнего дворца едва разменял 20 лет от роду. Историю делали молодые.

И все же никто из сидящих за большим, овальным столом всерьез о кандидатуре Неймана не думал. Формально наиболее опытным из них был сорока четырех летний начдив 5 СД Карпов. Но его, так же как и Неймана, никто и не собирался ставить во главе, пусть и по совершенно иным причинам. Чуждый элемент. В такой час во главе нужен пламенный большевик. Это понимали все.

Потому выбор оставался между начдивами 26-й и 27-й дивизий — Павловым и Эйхе. За первого говорили опыт, оперативное мастерство и авторитет в войсках. За второго — опыт Юрюзанского похода, когда две бригады его 26-й дивизии совершив ста шестидесяти верстный марш по тылам противника, смогли успешно отразить удары корпуса Войцеховского, находясь постоянно под угрозой окружения. Умело маневрируя, создавая численное превосходство на отдельных участках, бригады под началом Эйхе разбили по частям силы корпуса белых и смогли избежать разгрома и окружения.

Тогда, на Урале, для воплощения очень рискованного и смелого замысла Тухачевскому был нужен жёсткий, решительный командир-единоначальник, умный и инициативный. И выбор Тухачевским стоящего во главе опытных ветеранов 26-й стрелковой дивизии начдива Эйхе являвшегося требовательным поборником армейской дисциплины и вместе с тем талантливым мастером оперативного военного искусства, оказался закономерен. И подтвердился в итоге на сто процентов.

Замечу, что и тогда — летом 1919 года, командарм выбирал между Павловым и Эйхе. Более того, 27-я СД Павлова стояла ближе к Юрюзани, и для начала операции Тухачевскому пришлось организовать сложный маневр силами, меняя дивизии местами. Но выбор был сделан именно в пользу Эйхе и не только по соображениям личного расположения, но что куда важнее, начдив-26 уже имел как достаточный успешный опыт форсированных наступательных и отходных марш-бросков и маневров, так и доказал свое мастерство сражаться с превосходящими силами противника.

'Я не сомневался, — писал сам Эйхе, — в том, что пройдёт короткое время, и белогвардейский корпус всей своей мощью обрушится на две наши бригады... Нам предстояли тяжёлые бои в одиночестве'. И он сумел справиться.

Ценили начдива и его противники. 26-ю СД и ее командира к числу 'лучших коммунистических дивизий' относил Главнокомандующий Восточным фронтом белых генерал К.В. Сахаров, уважительно именуя ее начдива 'большевик-генерал Эйхе'.

Теперь, когда силы Красного Востфронта на деле оказались в изоляции и окружении, без тылов и снабжения такой полководец и вождь был им крайне необходим. Только железная дисциплина и умелое командование могли дать шанс на успех. Более того, нельзя было исключать необходимости прорыва, а затем дальнего, тысячекилометрового марш-броска под ежечасными ударами конных дивизий белоказаков, например, на Алтай, где в то время вовсю хозяйничали красные партизаны и который мог стать новой базой для возрождения РККА.

Последним важным фактором было и то, что Эйхе был ветераном Красной Армии, большевиком с семнадцатого года и опытным командиром-единоначальником. С другой стороны, как и его соратник — Тухачевский, Эйхе воспринимался до некоторой степени потенциальным Бонапартом, который мог, получив полноту власти, стать единоличным военным диктатором. И в этом отношении кандидатура Павлова выглядела для Мулина, Бисярина и Габишева предпочтительнее.

Так что если считать голоса, то два латыша были готовы поддержать друг друга и не по причине сродства национального, но и по настрою, общности понимания целей и задач, по подходам к жизни и войне. Так что один 'за' в запасе у Эйхе уже имелся.

— Согласен с вами, Генрих Христофорович, — вступил в разговор начдив 30-й СД Сергеев и сразу взял 'быка за рога'. Его дивизия осталась последней из состава разгромленной 3-й Армии, и он отлично понимал всю угрозу момента. Прямо сейчас его войска вели бои с белыми вдоль Исети, где со вчерашнего дня проходила линия фронта, — Предлагаю объединить все наличные войска Востфронта в составе 5-й Армии и утвердить кандидатуру товарища Эйхе на должности командарма. Уверен, что в сложившихся обстоятельствах именно Генрих Христофорович с его исключительной требовательностью, пониманием дисциплины, умением действовать в отрыве от главных сил и противостоять заведомо сильнейшему неприятелю, должен возглавить войска и привести армию к победе.

— Поддерживаю, — предельно кратко и ожидаемо откликнулся Нейман.

Теперь настала очередь комиссаров. В этой непростой ситуации решающую роль сыграл военком 27-й дивизии Бисярин.

— Товарищи, я считаю, что нам всем следует поддержать кандидатуру Генриха Христофоровича Эйхе. Он ветеран Пятой армии и всего Востфронта, прошел с ней весь боевой путь, показал себя блестящим полководцем и настоящим большевиком. Сегодня всем нам не до споров. Единство следует всемерно крепить! Предлагаю единогласно утвердить товарища Эйхе!

Молча переглянувшись, Мулин с Габишевым подняли руки, выражая поддержку позиции Бисярина. После этого уже и сам Павлов, и оставшийся последним начдив-5 Карпов присоединились к общему решению.

Эйхе если и удивился, то никак не показал этого. Можно не сомневаться, что в прошедшие дни он не раз обдумывал ситуацию на фронте и готовил свои варианты решений. Первый его вопрос был адресован общему совету.

— Поскольку здесь весь совет армии, считаю необходимым согласовать вопрос о начдиве 26-й дивизии. Думаю передать командование Яну Петровичу Гайлиту. Он один из самых опытных комбригов армии и давно достоин выдвижения. Если возражений нет, решение принято.

Все молча согласно склонили головы.

— Тогда первый приказ по армии. Сего числа я вступил в командование войсками 5-й армии. 30-ю и 51-ю стрелковые дивизии, а также все наличные или выходящие из окружения подразделения 3-й армии приказываю включить в состав 5-й.

Он собственноручно заполнил лист приказа и поставил на нем свою подпись. Но по правилам того времени, решения этого уровня принимались Реввоенсоветом. Поэтому следующим его шагом стало предложение о создании РВС армии.

— Предлагаю возобновить в существующих, исключительных обстоятельствах работу Реввоенсовета Армии и включить в него присутствующих здесь военкомов Мулина, Бисярина и Габишева. Начальником штаба РВС предлагаю назначить Семёна Марковича Белицкого*. Кто за?

* В исходной реальности Семен Белицкий отлично себя покажет на высоких штабных должностях. В тридцатых он напишет книгу 'Оперативная разведка'.

Все подняли руки, выражая полное одобрение решению командующего. Белицкий давно служил в штабе 26-й СД, а в августе даже возглавлял ее, на время болезни Эйхе.

— Товарищи члены РВС, поставьте подписи на приказе, — коротко распорядился командарм-5.

Дождавшись пока все трое завизируют документ, он забрал его себе и продолжил совещание.

— Тогда перейдем к другим вопросам. Пополнение войск и создание постоянного резерва — важнейшая задача сегодня. Необходимо решительно усилить работу среди населения, бросив на это все силы. Беспощадная борьба с дезертирами и уклонистами! Если раньше несознательное крестьянство пряталось по лесам от мобилизации в колчаковскую армию, то теперь они бегут от нас! Заручиться широкой поддержкой населения мы обязаны! Далее. Отсиживаться в обороне мы не можем, поэтому после короткого отдыха и перегруппировки сил, войска 5-й Армии начнут наступление на Ялуторовск, чтобы рассечь фронт белых и затем овладеть Тюменью с ее складами, промышленными предприятиями и людскими ресурсами.

Слова Эйхе вызвали некоторое оживление среди собравшихся. Не то, чтобы они ожидали иного, но решительный настрой только что назначенного командующего и мгновенность его реакции внушили всем изрядную долю оптимизма, подтвердив верность принятого решения.

— В сложившихся условиях роль конницы становится решающей. Нам предстоит действовать решительно и быстро на огромном театре военных действий. Тем более что противник напротив, располагает значительными силами конницы, которая уже вовсю хозяйничает в наших тылах. Поэтому вот мой приказ по армии, — Эйхе вынул из планшета чистый лист и, передав его сидящему рядом Белицкому, продиктовал.

— Приказ по Армии. Ввиду срочного формирования Сводной Сибирской кавалерийской дивизии 5-й Армии Востфронта постанавливаю; всех кавалеристов, комсостав и красноармейцев, служивших в кавалерийских частях старой армии, из учреждений, заведений, пехотных и артиллерийских частей, транспортов и лазаретов командировать в распоряжение штаба армии. Вся ответственность за точное исполнение сего приказа лежит на начальниках и комиссарах.

Дальнейшие распоряжения Эйхе и Реввоенсовета касались ключевых задач. Решено было немедленно приступить к созданию учебных частей в каждой дивизии. Направлять туда следовало всех мобилизованных, кроме тех, кто уже имел воинской опыт или являлся нужным армии специалистом (медики, ветеринары, техники, связисты и тд). Бывших солдат следовало немедленно распределять по стоящим на фронте дивизиям.

По дезертирам были озвучены общие цифры за период с 1 по 29 сентября — 35 командиров и 2261 красноармеец. В связи с чем было дано распоряжение: 'Приказываю дезертиров предавать суду Ревтрибунала и наказывать вплоть до расстрела. Сопровождать отправляемые на фронт маршевые роты, из коих идет наибольшее число дезертиров, специальными командами, формируемыми из постоянного состава запасных частей'.

До 19 сентября в войска из сел и деревень Курганского уезда были собраны по мобилизации более двух тысяч человек, но сразу после Переноса процесс резко застопорился. Парадокс состоял еще и в том, что учебные части располагались за пределами границ, в которых произошел переход. В итоге большая часть мобилизованных пропала, остались только те, кого напрямую отправили в войска и те, кто просто не успел убыть на учебу в тыл.

Всего на совещании 30 сентября было решено призвать из подконтрольных красным территории не менее десяти тысяч человек возрастом от 18 до 37 лет. Это была по факту поголовная, тотальная мобилизация.

Эйхе распорядился всемерно привлекать партизан, требуя их скорейшего прибытия в армию, а также созыв добровольцев с 'занятых колчаковцами соседних областей и уездов'.

Еще одной важной задачей было срочное формирование дополнительных сил Особых отрядов из сознательных рабочих Кургана и других промышленных предприятий. Их задача была неизменна — исполнять роль заградотрядов, обеспечивать порядок на подконтрольных территориях, прикрывать стратегические узлы дорог, мосты и переправы, ловить дезертиров, шпионов, людей без документов, пораженцев и вражеских агитаторов.