Хроники Дебила. Свиток 2

Мое попадание в иной мир, — пустяк, по сравнению с тем, как "попали" они, когда верблюжатники уничтожив их племена, сотворили из них некую подвластную себе людскую массу. — Это я Там жил, зная про разные формы организации общества, разные культуры, разные менталитеты.... А они..., — их предки, может быть по тысячам лет жили в абсолютно неменяющемся мире. Или меняющимся настолько медленно, что человеческое восприятие не в силах было это заметить.

Еще Там читал что 99% истории человечества приходится на каменный век. В смысле с тех пор, как миллионы* лет назад, получеловек-полуобезьяна начала использовать каменные инструменты, и до моих компьютерных дней, — человечество жило в том самом океане безвременья, о котором у нас сохранились лишь крупицы знаний. (*Вика говорит 3-2.5 миллиона лет). Менялся климат и фауна. Люди постепенно все больше уходили в своем развитии от обезьян, и так же неторопливо, со скоростью биологической эволюции развивали технологии. ...Человечество медленно и неторопливо расползалось по земному шару, заселяя материки. Дралось, мирилось, чему-то училось и что-то забывало. Рождались и умирали народы, культуры и расы, а на их обломках появлялись новые. Да что там расы, — рождались и умирали новые боги и религии, о которых мы так никогда и не узнаем. ...Мамонты, саблезубые тигры и неандертальцы сошли с дистанции не выдержав гонки, а нам, тараканам да крысам хоть бы хны, — живем и в ус не дуем..., пищим под очередным тапком, сучим лапками, хрустим хитиновыми оболочками, а выживаем.

...И вот почти весь этот огромный срок существования человечества, 99 процентов — занимает каменный век. Громоздкий и неторопливый. А на долю бронзового века в оставшемся проценте приходится не меньше трети, а то и половины этого последнего процента*.

(Исходя из Вики. 3,5 тысяч лет до нашей эры, — начало бронзового века. Первая половина второго тысячелетия до нашей эры, — начало железного века.)

Да, — лишь 0,6 % от времени всего существования человечества, понадобилось нам, чтобы пройти дистанцию от кинжала из дрянненького железа, до космического корабля, искусственного разума, и трехслойной ароматизированной туалетной бумаги. (Не будем о грустном).

Жителю 0,6% века перемен, очень сложно представить себе столь неспешное существование века каменного. Когда инструмент сделанный пра-пра-и-прочие-"пра" дедушкой тысячу лет назад, или платье которое носила аналогичное количество "пра"-бабушка, ничем не отличалось от тех же инструментов и платьев, что использовали их потомки. Жителю 21 века, в котором мода меняется каждый сезон, и западло ходить с мобильником прошлогодней модели, это кажется невероятным. — Но что поделать, — такова жизнь.

И вот в эту тягучую и незатейливую жизнь, влетают "верблюжатники" и все ставят с ног на голову! И куда тут бедному дикарю податься, который знает только один вариант существования, один образ жизни и мыслей, — когда весь его мир рушится в один короткий миг? — Потому вот и жмутся они в одну кучу как испуганные дети, и хватаются за знакомые ориентиры, лишь бы не потеряться в бурном потоке пугающих перемен. Потому и готовы терпеть подобное неестественное существование в качестве наемного войска, хотя можно только догадываться, как это действует им на нервы. Ну и конечно, — с радостью бегут за тем, кто готов взвалить на себя ответственность вести их куда-нибудь по этому страшному и непривычному миру.

...Но не дай Бог, этому самозваному Вождю оступиться, свернуть не туда, заплутать в трех соснах. — Вся накопившаяся ярость испуганных и измотанных переменами людей обрушится на его голову, и тут уж никому не поздоровится. Под моим и Лга*нхи началом, сейчас ходит как минимум полсотни потенциальных бомб-психов. И с этим надо что-то делать.

А правильный ответ тут будет, — "Панки".

— Ох непрост.... Непрост был прошедший го-о-од!!! — Завывал я на примерный мотив "В лесу родилась елочка". — Много чудного и странного произошло от прошлой весны до сегодняшнего дня!

...Большой разлад был в мире духов! И большие битвы были на земле! И бился я и там и там. И глаза мои уставали от потоков крови и зрелищ!

...Много говорил я с духами. Советовался с предками. И допрашивал демонов! — "Нет" — сказали они мне. — "Мир больше никогда не станет прежним!". Но жизнь продолжится, если те, в ком будет Сила, не дрогнут и выстоят!

"Но как жить в этом новом мире?" — Спросил я Тех Кто Знает. — Как жить в мире, когда сыны Быка не могут ходить за стадами? Дети Тюленя, — плавать в море, Дети Медведя, — выгнаны из лесов, а Дети Козы, — не могут растить зерно и обрабатывать бронзу? Как жить в мире, который заполонили порождения Тигра, верхом на горбатых демонах?

— ...Живи! — Ответили мне Они. — Живи так как должен! — Почитай свой тотем и своих предков, ибо они породили тебя. Но заботься в первую очередь о детях своих, ибо погибнет род, — и вместе с ним и все предки, и даже ПроОтцы, истают как роса на солнце.

Когда пойдешь ты по степи, — стань сыном Быка, окажешься на море, — плыви как учил Отец-тюлень. В лесу — обернись Медведем, А в горах, — обратись к Матушке-козе. И тогда выживешь сам и дашь жизнь своим детям. Учитесь друг у друга. И станете вы сильными и победите Демонов!

Собственно подготовка праздника была мягко говоря нестандартной.

Мы наконец распрощались с Бокти, более-менее честно поделив награбленное имущество, и свалили из поселка, возвращаясь в Вал*аклаву. Но на третий день пути, причалили в удобном месте, чтобы отметить наконец праздник Весны. Ибо не дело это справлять свои праздники в чужой компании, да на чужих глазах. ...А если честно, — просто хотелось скорее уйти из опостылевшего поселка, в котором одни чувствовали себя завоевателями, а другие побежденными. — А так, через три дня совместной гребли, нескольких общих ночевок, и на абсолютно новом месте, — мы хочешь не хочешь, а превратились в отдельное племя.

Морячки Кор*тека сплавились ниже. Для них праздника, увы не будет. Потому как шамана они с собой не взяли. Ну да как мне мутно пояснил Кор*тек, у морячков, которые специализируются на дальних переходах, есть какие-то свои особые процедуры, позволяющие не участвовать в возрождении жизни на земле, и при этом оставаться "люди". Как-то их шаман умудряется перекидывать благоволение предка на всех соплеменников, как бы далеко от поселка они не заплыли. Не иначе волшебством "телепортация" владеет.

Затем я приказал..., то есть, — попросил Лга*нхи, сходить с мужиками на охоту, и тащить на стол все что смогут добыть, даже рыбы наловить и травок лесных набрать. Его это, мягко говоря не обрадовало. Но извините. — Тут такая местность, что "больших братьев" искать долго придется. Потому как они подобную лесостепь не больно уважают. Еще сложнее было с тюленями. И даже тутошние овцекозы, как заявил мне наш калека, и то были неправильные. Завалить медведя конечно было можно. Проблематично, (видел я следы этой зверушки, это блин мамонт какой-то, а не медведь), но можно. Но из "детей медведя" у нас были только один вояка, да несколько баб с детишками, в свое время доставшиеся пиратам от лесных, а уже от пиратов попавшие к нам. — Так что я решил что ради них огород с медведем городить не стоит. И так у меня полный гастрономический интернационал, и если каждый будет требовать привычную зверушку, — крыша съедет.

А с другой стороны, — аиотееки, своим подчиненным вообще праздников не устраивали. И потому-то они отчасти и были такими покорными, что полноценными людьми себя, без участия в возрождении жизни на земле и ежегодного единения с духом Предка, -чувствовать не могли. А тут, — заполучив свободу, каждый втайне мечтал что вот..., опять..., как раньше.... — Хренушки! — Под смену гастрономических пристрастий, я решил менять идеологию. И даже отчасти религию.

Еда.... — Я бы и сам "тогдашний" не понял, что такое еда для этих людей. Для нас еда, это либо развлечение, либо повседневная рутина. — Пошел в магазин, набрал продуктов расфасованных в пакеты и коробки, дома приготовил-разогрел-съел. ...Или пошел в ресторан, и давай смаковать, чего там очередной гений кулинарии насочинять извратился.

А тут слово еда и слово "жизнь" были однокоренными. Тут еду добывали собственными ручками, подчас с риском для жизни, но в любом случае, — тяжелым трудом. А голод, это не когда в магазин сходить лень. — Это когда смерть стучится в дверку, и зовет с вещами на выход. Это Там считается что если половину своих доходов человек тратит на еду. — он бедняк. А тут человек не зарабатывает деньги на машины, шмотки, развлечения, турпоездки, или будущую пенсию. Тут почти вся человеческая деятельность, сосредоточена на добывании Ее Величества Еды. И Тут еда все еще..., и еще-и-еще долгие тысячелетия, будет главной валютой, главным сокровищем и тем ради чего не зазорно убить. Потому что почти всегда, — твоя еда, это и так чья-то смерть.

Так что, — смена гастрономических пристрастий, тут действительно была сменой идеологии. Вон тот же Лга*нхи, — первый раз в жизни не убил чужака, и в тот же вечер угостился кашей! (А ночью, гы-гы, оценил эффект). Чем больше новых и разных людей встречал, — тем разнообразнее становился его стол. И пусть он сколько угодно заливает о простых и правильных обычаях Степняков..., — а крабов в Вал*аклаве жрал так, что даже местные приходили смотреть, и удивлялись куда ж в него стока лезет?

Так что смену идеологий я начал со смены еды. — В конце концов, не известно куда нас еще судьба забросит, так что пусть мои подопечные приучаются к толерантности в отношении жратвы. Потому как отныне, во главу угла их мировоззрения я решил поставить не затхлую безмозглую зверушку, а Его Величество Человека. Который звучит гордо и рожден для Щастья! (Надоели мне эти звериные заморочки. Либо все от одной обезьяны, в которых вы не верите, либо пусть вас Бог из глины лепит, но я из вас зверушкиы дети, — нормальных людей сделаю!).

Так что будем прививать гуманизм. Главное чтобы он в каннибализм не перерос. А потому, — отучаем "причащаться" плотью первопредка. — Заменим ее чуть более абстрактной кровью!

Итак, — раннее утро. Солнце едва подсвечивает из под края горизонта, но предрассветные сумерки уже позволяют что-то видеть. Передо мной полсотни мужиков, полсотни баб, и еще десятка три детей и подростков. Я залез на высокий валун, чтобы вся эта толпа могла меня видеть, и толкаю массам тезисы новой жизни, объясняя как жить дальше будем.

Солнышко показывается из-за края горизонта. Я перерезаю несколько оленьих, козьих и свинячих шей, и сцеживаю кровь в большущий котел. (специально стащил в поселке, самую громадную посудину). Затем надрезаю собственный палец и сцеживаю несколько капель в общую чашу. Потом очередь Лга*нхи, Осакат, Гит*евека, других старшин, воинов, жен, подростков..., дети пока еще "не люди" им рано донорами становиться, пока пусть продолжают родительскую кровушку пить.

Достаю специальный ковшичек, черпаю, отпиваю первый глоток. Потом угощаю Лга*нхи, Осакат, (кое-кто смотрит недовольно. Но хрен вам, — сестренка имеет привилегии), Гит*евека, старшин. Передаю ковшик Витьку. Он раздуваясь от гордости, на правах ученика шамана, начинает черпать и угощать публику.

Я тем временем сажусь и пока идет пьянка, быстро леплю из глины фигурку человека, чьи ноги вырастают из спин Быка, Козы, Медведя и Тюленя. (Правду сказать, почти большая часть сей композиции слеплена еще вчера, и удачно замаскирована комками и лепешками глины. Но т-с-с! — об этом никому!). И к тому времени как Витек выскребывает последнюю чарку со дна котла, дабы угостить какого-то пацаненка лет пяти с выпученными от священного испуга и восторга глазами, — новый тотем племени готов!

Под изумленный и недоверчивый гул окружающих, велю Лга*нхи с Витьком перевернуть котел, и сливаю остатки в чарку. Получается тютелька в тютельку. (ну может пара лишних капель, но кто считает). — Народ зрит очередное чудо — целый огромный котел, и вдруг такая точность что вот прям и всем, и первопредку ровно чарка! Чудеса не иначе!

...Ребята, я и сам в шоке! — Хотя накануне и начерпал в этот котел, этим ковшиком, ровно сто тридцать восемь чарок воды и поставил нужную отметку. Долго прикидывал сколько места займет сто двадцать одна капля крови, (дети не в счет). Сколько прольется и сколько прилипнет к чаше. — Но такой поразительной точности не ожидал. (Я-то лишь прикидывал, хватит ли вообще на племя этого котла).

...Народ радуется и торопится заняться едой. Я благословляющим жестом отпускаю баб начинать готовить, а для мужиков у меня есть еще кое-что.

Снимаю с головы, нечто вроде шапки-капюшона, наскоро сшитого вчера Тишкой, специально для этого момента. ...Изумленный выдох обалдевшей публики.

...Идея пришла мне в голову, когда мое "ремесленное, глазостучальное заведение" посетил Лга*нхи, желающий прояснить вопрос о празднике. Как-то они одновременно повернулись ко мне левым боком, и я заметил что у Лга*нхи и у Витька почти одинаковые шрамы на голове. У Лга*нхи, здоровущий шрам над ухом, оставленный еще в Последней Битве нашего племени. А у Витька, очень похожий, хотя конечно и гораздо меньше, (но свежее), шрам над тем же левым ухом, полученный три недели назад. И хреново растущая шевелюра у первого, и сбритая, на время заживления раны у второго. ...Сначала я счел это забавным поводом малость поржать и постебаться. Уже начал выдумывать шутку, куда должны были входить эти двое, и "забритые". И тут меня осенило! — Ребятам ведь нужен некий общий знак, отличающий их от всего мира! У степняков были свои шрамы. Но они лишь отделяли их друг от друга, еще больше чем татуировки прибрежных или чистые лица горцев. Так что общими у них будут прически. И не какие-нибудь там проборы и каре, а самый крутой и агрессивный причесон всех времен и народов, — ирокез! — Это будет реальная круть! С таким причесоном все и смотреть забудут на шрамы и прочие наколки. ...Тем более что я когда-то и сам мечтал выбрить себе ирокез, но родители намертво, как панфиловцы фашистским танкам, преградили мне путь к моей мечте. Так что под угрозой родительского проклятья, пришлось покориться унылой заурядной челке. А теперь!!!!

На радостях я хотел побрить все племя. Но потом представил себе полулысую Тишку, а главное, — Осакат, с искаженным от ненависти лицом, в стиле Кисы Воробьянинова подкрадывающейся в ночной тиши к моему лежаку, чтобы перерезать мне горло опасной бритвой. ...И-и-и..., как-то резко передумал. — Нет. — Ирокез будет целиком достояние воинов. И достигшего воинского возраста мальчишку, будут посвящать в воины сбривая лохмы над ушами.

Дальше дело за малым. — Допросить Тишку, на предмет чем она волосы моет. Они у нее и у других лесовичек всегда удивительно чистые и пушистые. Наши степнячки тоже мыли волосы особой глиной. И даже, к моему удивлению получалось вполне качественно. Но у Тишки и лесовичек, был какой-то особый секрет.

Тишка честно призналась что использует настой золы, который после добавления коры какого-то дерева, становился ужасно пенным. ...Мои вояки бы побрились и так. Чай это суровые воины, а не изнеженные метросексуалы которым чтобы высчипать пару волосков на подбородке нужна крема до, и после бритья, многолезвийные безопасные бритвы, лосьоны и одеколоны. — Мои еще и не такую боль готовы вытерпеть, ради того чтобы получить знак отличия. С древних времен, и по сию пору, — вояки себе и татуировки делают, и шрамируются, и даже клейма раскаленным железом ставят лишь бы подчеркнуть принадлежность к боевому братству, — уж побриться-то им пара пустяков.