Хроники Дебила. Свиток 2

Хроники Дебила. Свиток Второй.

Глава 1

...Господи. Да я себя таким опущенным не чувствовал даже тогда когда меня десяток лет назад ткнули мордой в говно, и заставили собирать кизяк!

Погано было до тошноты. И отнюдь не после вчерашнего, хотя конечно и вчерашнее упитие сыграло свою роль но....

... А на Лга*нхи я вообще не смел поднять глаза. ...Хотя он тоже придурок изрядный, это же надо чего учудил! Вполне могли бы Леокаевым барахлом отделаться, так нет же..., ему приспичило отдать за мою жизнь достойную цену. Никакого представления о правилах торговли у этого дикаря. Нет чтобы схитрить, сбить цену, прикинувшись что я ему абсолютно посторонний дядя, и больше чем драной подметки, и завалявшихся на дне сумки старых портков, он за меня не отдаст. ...Так нет же — неуемное благородство и честность, видите ли прут из нас, как сдобренное дрожжами говно из нужника.... Аж противно. А ведь начиналось то все относительно неплохо.

...Собственно просьба Леокая не показалась мне особо обременительной. — Всего-то делов, — сопроводить его товары в неведомые страны и вернуться обратно. — По мне так это вполне себе выгодно и удобно, причем всем.

Леокай разом решал аж целую кучу вопросов. — Во-первых, — удалял нас с Лга*нхи подальше от Улота. Во-вторых, удалял так, чтобы все же иметь под рукой, на случай если еще понадобимся. В-третьих — обзавелся неплохой охраной для своих товаров. В-четвертых, как я понял уже позже, — Леокай успел пообщаться с "забритыми", и поскольку среди них большая половина была приморских, — подрядил их в качестве дешевых экипажей для лодок, (а куда еще бедолагам податься?), что опять же, — позволяло ему иметь их под рукой, на случай если понадобятся их умения драться в строю. Ну и напоследок, — мы с Лга*нхи, были гарантами того, что "забритые" не умыкнут товары. Тут Лга*нхи обеспечивал силовое прикрытие, я — сверхъестественное, а Осакат, была чем-то вроде почетного представителя царской династии.

...Ну я в общем-то был совсем даже не прочь попутешествовать в компании трех оикия, десятка улотских воинов и сановников, и полутора десятков нанятых прибрежных.... По местным меркам это было целое войско, способное обеспечить безопасную и комфортную прогулку туда и обратно. Нечего даже сравнивать с прошлым годом, когда мы двигались вдвоем, потом втроем, шухарясь по овражкам да перелескам, и прячась от каждой тени.

Опять же, — морской круиз за счет Царя Царей, возможность прогуляться на лодочке, и наконец-то увидеть море!

...Я ведь как раз из тех лохов, что никогда не видели моря*. В смысле — в живую не видел. ...Но телевизор, и даже экран кинотеатра, слишком мелки и ничтожны, чтобы передать ощущение Моря. Я был разок на Волге, в самых низовьях..., и думал, что раз другого берега не видно, — это почти как море. — Нет. При всем величии и грандиозности Волги, — море это море.... Оно дышит, оно накатывает на тебя своей, вроде бы пока спокойной, но зримой мощью, как бы давая понять всю твою ничтожность и несоизмеримость с Морем — Великим, Вечным и Неохватным....(*Достучаться до небес).

Так что на морскую экскурсию я согласился без раздумий. (...Да и чего думать, — все равно Лга*нхи уже решил за нас). Первый звоночек прозвучал, когда я понял на чем нам придется эту экскурсию совершать. ...Нет, на круизный теплоход или даже какую-нибудь убогую каравеллу я и не рассчитывал. — Но лодка из кожи...? Я даже подумал что местные прибрежные впарили Леокаю самый фиговый товар. Но Витек заверил меня что лодки очень хорошие. Хотя конечно его племя делало лодки получше, а местное племя по всему видно, сплошь безрукие уроды, вороватые тупицы и сухопутные выхухоли, но плыть на лодках можно, — они не подведут, и не развалятся едва отойдя от берега.

Да и как бы местное ворье, посмело обманывать Царя Царей, зная какой великий эксперт-мореплаватель нонче у него на службе? — Не забыл похвалить себя Витек, гордо выпячивая грудь перед сестренкой.... (Нашей сестренкой!). (...Может все-таки кастрировать гада?).

...Приятные заверения. И Витьку я доверяю..., отчасти. И да, — я в курсе что эскимосы и чукчи на своих кожаных байдарках проплывали сотни километров по не самым спокойным и гостеприимным водам. ...Я даже слышал байки про ирландских монахов, якобы плававших на подобных лодках чуть ли не в Америку. Но для того чтобы заставить себя забраться в подобной утлое суденышко, в первый раз мне понадобилось изрядное мужество. И если бы не Осакат, смело шагнувшая туда вслед за Витьком, (Как хорошо быть дурой и не понимать всех опасностей), — я бы наверное предпочел идти пешком. — Впрочем, впоследствии лодочки показали себя относительно надежными плавсредствами, вмещающими в себя пять-шесть человек, и полтоны груза. Главное было соблюдать некоторые правила, типа, — "помни где находишься". — Неудачно уронил топор, — готовься к купанию, резко вскочил, — привет рыбешкам. В общем, — танцевать, готовить пищу и колоть дрова, — строго на берегу. А в остальном.... — унылая-унылая-унылая скука! — Сиди скукожившись, не имея возможности лишний раз повернуться, греби как раб на галерах, и любуйся пейзажами.

Ну вот сколько можно любоваться однообразными пейзажами, очень медленно, в такт неторопливым гребкам, проплывающими мимо тебя? — Ну час. Ну может два, если сразу не доходит. Но день за днем, неделю за неделей...???

Даже гребля не вносила в скуку особого разнообразия. Поначалу конечно вспоминал навыки, приобретенные в Москве на все том же "Байкале" или в Парке Горького, изображая из себя матерого морского волка и посмеиваясь над Лга*нхи, который то не знал куда просунуть свои длинный ноги, то пытался грести так, будто баржу с места сдвинуть хочет, от чего наша лодченка едва не переворачивалась. Потом — худо-бедно вспомнил и гребля стала рутиной, а насмешки над сухопутным приятелем приелись и стали небезопасными. Весло перестало натирать руки, на нужных местах наросли мозоли, и снова началась тоска.

Кажется пешком двигаться было бы точно быстрее. По крайней мере для нас с Лга*нхи. Уж мы бы припустили, и пусть я бегаю как черепаха, но это лучше чем плавать как тухлая рыбка.

А плыли мы ненамного быстрее вышеозначенного объекта. — В день делая наверное километров тридцать-сорок. Точно вдоль берега, чуть дальше линии прибоя, но так чтобы не спускать с берега настороженных глаз. Я разок предложил срезать путь, маханув напрямик во-о-н до того мыса что виднеется вдали. Все ж лучше, чем уныло плестись вдоль изогнувшегося дугой берега. — Эксперты мореходы надо мной только посмеялись.

Так мы и тащились полтора месяца. Никакого разнообразия. — Утром завтрак, гребля, в обед перекус холодным, гребля. Вечером вылезаем на берег, готовим горячую пищу на ужин и завтрашний день, едим, спим, утром завтрак, и дальше по списку.... Изо дня в день, без всяких происшествий и приключений. И единствнным "светлым пятном" во всей этой унылости, стало нападение пиратов, случившееся где-то посреди нашей тоскливой экспедиции. И слава боку, а то я уже был близок к тому чтобы самостоятельно проковырять дырочку в нашей лодке, чтобы хоть героическое спасение и ремонт, внесли какой-то разнообразие в эту тоску и унылость!

...Да. — Пираты. Потом шторма, не столько внесшие разнообразие сколько добавившие скуки долгих отсидок на берегу. — Сейчас я готов вспоминать о них со светлой печалью. После всего произошедшего, все это кажется милыми пустяками..., по сравнению с тем, что из-за меня Лга*нхи потерял свой волшебный меч.

...И ведь что самое обидное, — никакой моей вины в этом не было! ...Ну если только самая малость. ...Но там все нажрались до отключки, не я один. И Лга*нхи нажрался, и Витек, и Гит*евек и даже Мнау*гхо, который вообще непонятно как затесался в нашу компанию.

...Может нам пиво паленое подсунули? — Хотя нет, — все вроде одинаковое пили.... Почти полсотни человек гуляло, выхватывая кувшины прямо из рук, неустанно подтаскивающих пойло служанок. ...Да и ужрались тоже все. Но надо же такому случиться, что именно мой кинжал утром обнаружили в груди брата местного Царя Царей!

Типичнейшая голимая подстава! Но разве местным что-то докажешь? Про алиби, мотивы и презумпцию невиновности тут даже и не слышали. Раз кинжал мой, то и братца зарезал тоже я. А размышления типа, — "могли украсть пока я пьяным валялся", — для местных слишком сложная конструкция. Их логика дальше, — "кто шляпку спер, тот и тетку укокошил"*, не идет. Так что меня без особых раздумий назначили виновным. Уж лучше бы опять с пиратами подрались.

(*Моя прекрасная леди).

Собственно да, — пираты. Увы, — никакой романтики в стиле капитана Блада или Джека Воробья. Они и напали то не в море, (и слава Богу, не представляю как можно драться в этих кожаных тазиках), а когда мы выползли на берег. Да и профессионалами в своем деле явно не были, поскольку действовали абсолютно безграмотно.

...Я ведь Витька заранее на этот счет расспросил, и он мне честно поведал, что специально ходить кого-то грабить, вроде как не принято. Потому как с ума сойдешь дожидаться очередного каравана. Не так часто они вдоль берега плавают, а наезжать на чужие поселки..., ну можно конечно пару лодок стащить, или еще как набедокурить. И молодежь иногда этим развлекается. Но опять же, — больше ища выход для дури, чем в качестве промысла. Другое дело, что у прибрежных, как у всех приличных людей, — коли есть возможность чужого ограбить, — так стыд тебе и позор, если ты клювом прощелкаешь! Не важно, — рыбак ты или перевозчик, когда приспичит все становятся малость пиратами.

Но на такой караван как наш, — успокоил он меня, — никто не позарится, ибо больно уж нас много.

Увы, не учел Витек новшеств, что появились в жизни всех окрестных земель, после появления аиотееки. Эти ребята разорили немало прибрежный поселков. Многие, вроде родни Витька, подхватив невеликий, влезший в лодки скарб, ломанули подальше от этой напасти на восток. А берега моря как известно не резиновые, особенно учитывая что не так много удобных гаваней на побережье, — так что вывод ясен, — где-то народ сбивался в кучи, где-то резал друг дружку или кого-попало.... Короче разброд и шатания.

Я вот например не спрашиваю, где были взяты лодки на которых мы едем. Хотя Витек, облазивший каждую, уже доложил, что многие из них из разных племен и родов, что ясно видно по конструкции и племенным узорам. Зато на вопрос Кор*теку, — адмиралу нашей флотилии, почему мол, сами прибрежные не захотели везти товар, а лишь продали лодки? — Он честно рассказал, что во-первых, — надо беречь поселок он нашествия лихих людей. А во-вторых, — в этот сезон на перехвате чужих лодок можно заработать больше, и вообще, он в это ввязался исключительно для того чтобы не портить отношения с Улотом, а иначе в эти неспокойные времена, ни за что бы край родной не покинул.

Ну да Бог с ними со всеми. Короче, — пираты. Если этих убогих гоп-стопщиков можно назвать таким прозвищем.

Заметили мы их еще утром. Да и сложно не заметить, когда они, пока мы спокойно проплывали мимо какого-то поселка, судорожно выскакивали из хижин, садились в лодки и что-то там нам орали.

Кор*тек сразу заявил что это мол чужие, и на провокации криком поддаваться не надо. Потому как он в этом поселке своему третьему сыну жену выменивал и местных знает, а это точно не местные, и даже лодки у них не правильные, и народу больно уж много. Непонятно откуда столько взялось.

...Ну я ему сразу порекомендовал про родню забыть, — пришлые небось уже всех вырезали, когда захватывали поселок. Кор*тек со мной согласился, без особой впрочем, печали. Видать родня была дальней, или невеста не оправдала запрошенной за нее цены.

Ну а дальше расчет простой, — у нас одиннадцать лодок, и на них семьдесят человек. А у супостатов лодок раза в полтора больше, и забиты они до отказа, поскольку груз им везти в них не надо. Так что на сотни полторы можно смело рассчитывать.

Так же можно было смело рассчитывать, что на воде с нами драться они не полезут. Поскольку в подобной драке, перевернуть лодку и утопить груз, дело нехитрое. — Нас будут преследовать, и нападут уже на берегу....

Да и хрен с вами. — На коротком совещании, за бегство высказались только Кор*тек и Санкай, — главный приказчик Царя Царей, он же по совместительству его полномочный посол. Все же остальные, начиная от воинственного Лга*нхи, нетерпеливо тискавшего рукоятку своего волшебного шестопера, и заканчивая Ливоем, — предводителем улотких вояк, высказались за "мочить гадов".

У меня предстоящая битва особого энтузиазма не вызывала. Нет, — погибнуть в бою, или еще чего-то этакого я не боялся. — Научился уже относиться к этому по-философски. Да и выйдя из двух больших битв, (а тут любая битва где дерутся больше десяти человек считается большой), без единой царапинки, я как-то малость начал считать себя неуязвимым. Вот только совсем другое дело, что будет после битвы! А именно, — пока гордые воины будут хлебать пиво, жрать и похваляться перед друг дружкой подвигами, — я несколько дней подряд буду штопать раны, менять перевязки и жевать очень горькую травку. — То еще Щастье!

Но куда деваться? — Ясно было что обойтись без драки не получится. Даже если мы вовсю поднажмем, — рано или поздно, пустые лодки с большим количеством гребцов, нас догонят. Да и плавать ночью тут не умеют. Так что на берег мы все равно вылезем, другое дело что к тому времени будем уже измотанные и уставшие. Как говорится, — "те кто пробуют убежать от снайпера, умирают потными".

Потому я поневоле присоединился к воинственном большинству, лишь отчасти детализировав план, предложив сначала приналечь на весла, чтобы к тому времени когда нас настигнут, успеть влезть в доспехи и подготовиться к битве. И выбрать наиболее подходящее для действия оикия поле боя, предоставив выбор такового Гит*евеку.

Гит*евек на это сказал, что им подойдет любой, достаточно просторный и ровный пляж, каковой и нашелся через пару-тройку километров. Мы на нем высадились, — я осмотрел местность, и внес новую инициативу, предложив заодно пограбить супостатов. Для чего надо, всего-то спрятать в камнях улотское воинство вместе с прибрежной "морской пехотой". А когда недоделанные капитаны флинты выскочат из лодок и побегут на стоящие в глубине пляжа оикия, — вдарить им в тыл, и отсечь от собственных лодок.

...Расслабился. Потому как дебил. — Мое предложение страшно оскорбило Ливоя. — Дескать не будут славные улотские воины ховаться по каким-то там камушкам, поскольку привыкли встречать опасность грудь в грудь, глаза в глаза, носом по кулаку.... Идиот, такой план испортил! Если бы все получилось по-моему......

Засаду мы все-таки поставили. Наши прибрежные, ничего против подобной тактики не имели, мы с Лга*нхи и воинственно верещащий Витек тоже. Благо прибрежные не намного отличались "цивилизованностью" от степняков. Другое дело, что все-таки нас было маловато, а самое главное, — горские и оикия, не слишком хорошее сочетание на поле боя, — неважно, дерутся ли они друг с другом, или против общего врага.

Собственно так и получилось, — горские больше мешали. Пока наши забритые выстроились хитрой перевернутой буквой "П", выставив по середине оикия выстроенную в два ряда, широкой стороной по фронту, а с флангов пристроив две другие, тремя человеками по фронту. — Горские выстроились своей обычной одиночной шеренгой, да еще и не рядом с "забритыми", а чуть впереди и сбоку. Видимо это было вопросом чести.

И естественно, когда с пиратских лодок, на них ломанул десант, они ломанули ему навстречу. ...Оикия остались на месте и приняли волну десанта плотным крепким строем, насаживая супостатов на копья и закрывшись щитами. ...Блин, да за всю битву, у них даже серьезных раненных не было, а завалили они больше всех! Завалили бы еще больше, если бы перед их копьями не мелькали эти горские "лыцари", уныло отбивающиеся от насевших на них шакальих стай. Поскольку пираты особых лыцарских правил не придерживались, то на каждого "лыцаря" навалился чуть ли не десяток.... Исход был вполне понятен. Если бы мы вовремя не ударили в тыл, внеся смятение во вражеские ряды, они бы не только сами погибли, но еще и отступая, разрушили бы строй "забритых". Но мы ударили. Враги сбавили напор. Гит*евек, пропел команду, и фланговые оикия мощными кулаками двинулись вперед, давя пиратскую толпу и сгребая ее в мешок. Те почувствовав себя в окружении, бросились бежать.... Вот тут бы нам и понадобился десяток горских вояк. Они бы одним своим видом задавили любые остатки сопротивления. — Увы, их не было. А наша двадцатка, просто физически не могла удержать всех разбегающихся.

...Я в общем-то в бой особо не рвался. И в первой атаке участия почти не принял. Тех пиратов что остались в тылу, прикончили бежавшие впереди, так что мне добычи не досталось. ...А вот зато когда вся эта толпа ломанула назад.... Вот тут уж пришлось помахать протазаном вволю. Однако, на всякий случай я старался держаться поближе к Лга*нхи, любуясь как он крушит черепа и кости своей новой игрушкой. Для тех кому не повезло оказаться перед ним, — он был верной смертью, а теми кто пытался забежать ему в тыл, или просто подфартило вывернуться из-под сокрушающего снаряда, — занимался уже я. ...Так что в целом неплохая получилась связка. — "Результативная" — сказали бы, спортивные комментаторы улотцев, если бы им хватило цивилизованности таковыми обзавестись. ...Да и вояки из этих "пиратов" были так себе, — сразу видно что это рыбаки да гребцы, собранны с бору по сосенке, вооруженные чем попало, (один даже веслом на меня замахнулся), и почти без доспехов. После первой неудачной атаки, желание биться у них как-то сразу резко пропало, и все их думы сосредоточились на том, чтобы быстрее добраться до лодок и слинять. Но между ними и лодками стояли мы и..., короче человек шесть-семь мне завалить пришлось, без всякого впрочем, удовольствия. Сколько угробил Лга*нхи, — я считать не стал. А его математических способностей и пальцев, на такую кучу скальпов просто не хватило.

...И если бы горские дрались на нашей стороне, а не мешали "забритым", — наверное не один пират не ушел бы от праведного возмездия и встречного ограбления. А так, — почти треть лодок, которые я уже мысленно начал считать своими, слиняла вместе с экипажами.

Впрочем, — на этих горских обижаться уже не приходилось, — почти все эти дурни оказались либо убитыми, либо сильно пораненными. Все-таки когда десятком прешь на полторы сотни, — это редкостная глупость, с точки зрения теории Дарвина о естественном отборе. Причем в числе погибших был и посол его величества Санкай и командир роты охраны Ливой. Из всех улотцев в нашем экипаже осталось только двое вояк, причем один возможно до конца жизни останется калекой. ...Что серьезно меняло расклады в противовесе сил. Так что если теперь "забритые" вдруг захотят вильнуть хвостом, и прихватив богатства Царя Царей Улота, двинуть на вольные хлеба, — нам противопоставить им будет нечего кроме шестопера Лга*нхи и моей "магии". ...Впрочем, — об этом буду думать позже....

...А в остальном, — полная победа! Девять трофейных лодок и два десятка пленных, с которыми мы не знали что делать..., впрочем как и с лодками.

...Так что виновным меня назначили еще до суда. Собственно и суда-то как такового не было. Митк*окок, — местный Царь Царей, когда нас привели к нему на двор "Дворца", сразу начал рассуждать про наказания и компенсации. Причем, как мне показалось, смертью брата он особо огорчен не был. А ведь все-таки родович как-никак. А тут такие вещи ой как ценятся. — Осакат Леокаю, по сути-то вообще абсолютно посторонняя девочка, однако он о ней по-своему заботится, и как я уже успел убедиться, достаточно искренне. А не только как о фигурке на политический шахматной доске, но и как о человеке. По крайней мере, когда он задавал мне вопрос "предашь ли ты мою внучку", я чувствовал что его это искренне беспокоит.

Так что то, что этот Митк*окок, сходу стал требовать цену за родную кровь, показалось мне мягко говоря, странным и подозрительным. Хотя, — хрен его знает, может они с пеленок с этим братом на ножах. И своей смертью, он сделал Царю Царей самый роскошный подарок, дав ему возможность обобрать наш, довольно богатый караван до нитки.... В буквальном смысле этого слова.

Так что выходило, — что с таким трудом и жертвами доставленный караван Леокая, достанется этому мудозвону, (а он реально был весь бубенчиками увешан, видимо для крутизны). Да еще и при условиях, когда даже сам Царь Царей могущественного Улота, будет вынужден признать законность данной экспроприации. — Так что то, что все наши труды по доставке каравана, пойдут насмарку, еще не самая большая проблема, по сравнению с тем как испортятся наши взаимоотношения с Леокаем.

Собственно трудов и впрямь хватало. — Для начала разобрались с пленными пиратами. Лга*нхи, (и не только он), не долго думая предложил их прирезать.... А чтобы не выпускать ману зазря, — раздать им оружие, и дать возможность каждому умереть в бою с ним. (Рожа кровожадная. И так весь скальпами увешан как елка игрушками).

Я был склонен тупо их отпустить. Потому как реально не знал что с ними делать. Кор*теку было наплевать, — под ревнивым присмотром Витька, отобрав три лодки, которые нам худо-бедно могли понадобиться, он прикидывал как бы припрятать остальные, чтобы отбуксировать их на обратном пути домой. (Типа не зря же он воевал, должен свой навар поиметь). Он даже заранее придумал как распределить людей и загрузить лодки трофеями. Собственно, он больше о лодках и заботился, до судьбы пленных ему особого дела не было.

...Но тут вдруг случилось чудо, в стиле телепередачи "Ищу тебя" или "бразило-индийского" мыла, — один из "забритых", опознал в парочке пленных, соплеменников. Когда утихли радостные вопли, разжались объятья щастья, и подсохли слезы, умиленно глядящей на это публики, — Гит*евек с "родственниками" подошли к нам с Лга*нхи и испросили разрешения включить новичков в состав оикия.

...Собственно говоря, — возражать у нас не было ни малейшего права, — "забритые" были абсолютно свободные люди и могли делать что хотят. Если они кому нонче и служили, так это уж скорее Леокаю, подрядившему их на эту поездку. Но поскольку улотские ребята, их всячески избегали, — "забритые" по всем вопросам обращались к нам с Лга*нхи. А мы, хотя командовать ими и не имели права, но всегда были готовы помочь добрым советом, пусть и поданным в форме ценного указания обязательного к исполнению.

Потому, тая небескорыстные помыслы, прежде чем дать свое согласие на пополнение рядов, я потребовал дать мне время на обсуждение данного вопроса с духами, для чего и удалился в степь. Пол дня гулял по ней, пополняя изрядно опустошенный запас целебных травок. Хорошо что хоть та, горькая, росла почти везде и проблем нарвать ее, особых не было.

Потом я вернулся поближе к пляжу, разжег костерок, поджарил лучшие кусочки добытого "забритыми" и преподнесенного мне для жертвы духам оленя, пожрал, и хорошенько выспался перед ночным шоу. Ближе к вечеру, пока еще было светло, подготовил нужные материалы, А уже глубокой ночью, с мстительной радостью, (хрен вы у меня поспите), приступил к своим непосредственным обязанностям.

...Кажется я даже начал находить в этом некую прелесть, хотя физически это бывает тяжеловато. ...Пожалуй стоит обзавестись бубном, потому как колотить камнем о камень, выбивая ритмы русских народных песен и прочих хитов 90х, было довольно утомительно. Зато громко. Надеюсь никто в лагере не смог заснуть, и они вволю насладились зрелищем меня, танцующего брейк-данс вокруг костра и завывающим страшным, слабомузыкальным голосом "Белые розы" или "Валенки".

А утром я принес результат нашего совместного с духами творчества, — ровный, прямоугольный кусок светлой выделанной кожи, (вырезал из спины безрукавки, одного из убитых пиратов), в верхней части которого, багровели красной охрой зловещие руны, — "Ведомость на зарплату".

Далее произошло страшное леденящее кровь действо, — Злобный но могучий шаман Дебил, напевая себе под нос "Бухгалтер, милый мой бухгалтер", и спешно заполняя шкуру таинственными узорами, заставил всех "забритых" по очереди назвать свое имя, и напротив каждого узенького узорчика, кровью поставить отпечаток своего пальца.

Эта вызывающая дрожь, сакральная церемония, — по словам вышеозначенного проходимца Дебила, связала всех "забритых" незримыми узами братства и почти родства. Отныне они, не взирая на происхождение из степняков, приморских, или еще каких-то, — образовывали подобие общего племени. И обязаны были оставаться там до тех пор, пока особый узор, означающий их сущность, и отпечаток пальца, не будут магическим путем удалены из списка.

...Надо сказать, — что моя инициатива нашла живой отклик в душах электората. Они и сами уже о чем-то подобном подумывали, просто не знали как свершить подобный обряд, связующий настолько разных и непохожих друг на друга людей. А дельного шамана, чтобы перетереть этот вопрос с духами и оформить все официально, среди них не было.

Когда я объяснил им все прелести подобной системы, в том числе и возможность вписывать в список "соплеменников" новых людей, или выкидывать из него провинившихся простым росчерком пера, — Гит*евек и другие старшины пришли в восторг. — Пятна крови, оставленные на общем листе, делали общей и кровь в их жилах, создавая родственную связь, — это ли не чудо? Да тут еще и Осакат, присутствовавшая на церемонии как представитель царствующей династии Улота, (засранка сунула свой любопытный нос в церемонию, и дабы воспринимающие все с излишней серьезностью мужики, не надавали ей по шее, пришлось представить ее подобным образом), — рассказала, как однажды я, прямо на ее глазах, превратил оленя в овцебыка, на священном празднике Весны. А Лга*нхи это подтвердил. Причем сдается мне, — ребята не врали. Они уже искренне верили что на их глазах, умирающий олень превратился в овцебыка. ...Но так или иначе, а мой авторитет Шамана в очередной раз взлетел на недосягаемую высоту и церемония была признанна важной и священной.

...А вот то, что списочек, я оставил себе..., — заставило их сильно задуматься, ну по крайней мере тех, кто умел думать. — Все отпечатки их духовных сущностей, отныне хранились в сумке у меня на поясе. Что давало мне над ними немалую власть.

Впрочем, как я понял ребята и так не были против того чтобы над ними висела некая власть. — Всем им некуда было идти. ...Все они понимали, а недавно убедились воочию, какую силу им дарует полученная у аиотееки выучка. И мысль о том, что дальше выгоднее держаться по жизни вместе, дошла даже до недалекого Мнау*гхо. Но люди-то они и впрямь были очень разными. И спаять их в единую общность, пока смогла только суровая Власть аиотееков, бывших хозяев-демонов.

...Я всего-лишь скромно заменил демонов собой. И это всех устроило. — Подчиняться Великому и Ужасному Шаману, и его Вождю с Волшебным Мечом, было не менее почетно, чем злобным и коварным демонам. ...Так что на какое-то время я мог расслабиться и не ожидать удара в спину с этой стороны. ...По крайней мере до тех пор, пока наше командование будет приводить к хорошим результатам. Как вчера например, при разгроме пиратов.

... Кстати о пиратах. — В этот список было внесено не два, а целых девять новых имен. — Многие пираты, глядя на товарищей тоже решили сменить карьеру. Я этому не препятствовал, надеясь подглядеть приемы, с помощью которых аиотееки, добиваются от своих подневольных рекрутов, такой отлаженной выучки.

Еще шестеро, напросились к Корт*еку гребцами на лодки.... Остальных мы отпустили восвояси, отобрав все ценное, включая одежду. — До поселка откуда они за нами стартовали, не больше десяти-пятнадцати километров, — дойдут и голышом.

Но радость от победы была недолгой, — буквально через пару дней, после эпохальной битвы с пиратами, нас навалилась новая напасть, — начались затяжные осенние дожди и бури. Мы конечно этого ждали, ведь караван наш вышел почти на три месяца позже обычного срока. Однако ждать одно, а грести весь день под ледяным дождем и промозглым ветром, — совсем другое. Или сидеть по несколько дней на берегу, прячась от пронизывающего ветра в хилых шалашах, едва осмеливаясь высунуть нос из укрытия, чтобы поглядеть как бушует стихия.

А тут еще и Осакат вдруг разболелась, — видно продуло ее холодным влажным ветром. Да и вообще, — торчать в постоянной сырости, холоде, и на ветру..., — мы все были малость простывшими и приболевшими. Даже здоровый как овцебык Лга*нхи, и то пару раз чихнул и похлюпал носом. А меня и многих других, вовсю одолевал противный затяжной кашель, так что все наши мысли были, — поскорее забраться в какое-нибудь теплое и укрытое от ветра убежище, и отдохнуть от этой непогоды.

Но мы-то ладно, — а вот сестренку видно прихватило основательно. Так же я опасался за жизнь четырех раненных, остававшихся на моем попечении.

...А что я мог? — Только укутать их потеплее, и напевая "целебные" песенки, поить горячими отварами травок..., неизвестно каких и от чего помогающих. (Хорошо хоть про "смертельный корешок" я теперь знал, и не сунул его ненароком в "целебное питье"). Больше полагаясь на эффект "плацебо", чем на реальную их помощь.

Так что не удивительно, что когда Кор*тек объявил что цель нашего путешествия близка, и мы окажемся там уже завтра, — мы все были на седьмом небе от счастья.

Глава 2

...Сложно сказать, на что раскатывал губы мудозвон мудозвонов Митк*окок, но думаю выходка Лга*нхи стала для него такой же неожиданностью как и для нас всех.

Пока эта хитромордая тварь сыпала намеками на мою казнь и возможность компенсации, достойной пролития гостем крови хозяина, да еще такого высокого уровня как сам брат Царя Царей, — я мысленно загибал пальцы, прощаясь с лодками, при каждом новом выдвигаемом обвинении. — Хотя мне и так давно уже стало понятно, что нас отсюда не выпустят не обобрав по полной программе, и возвращаться, скорее всего придется уже пешком.

...Нет, конечно можно было отдать команду "забритым", и они бы без проблем пробились в порт, захватили лодки и мы слиняли бы отсюда на вечные времена. — Вот только куда?

В Улот, после такого лучше не возвращаться. — Одно дело потерянные лодки и товары, это еще можно пережить. А вот слава про то что ЕГО люди, дважды нарушили священные Законы, пролив кровь хозяев.... После такого, — представителям Леокая, лучше вообще не вылезать на побережье. Особенно учитывая, что тут переживали зиму караваны из очень многих береговых племен, и известие об этом преступлении будет обмусоливаться в каждом мелком рыбацком поселении, по всему побережью. С такой лиходейской славой проще сменить название и географическое положение царства, чем продолжать попытки торговли. — И я это прекрасно понимал.

Так же это прекрасно понимал и наш "гостеприимный хозяин", видно оттого особо и упирал на слова "священный" и "закон", и нарушение обычаев. Только вот сдается мне, он сильно переборщил с этим "священством" и тонкими намеками на воздаяние крови за кровь, сопровождающимися пошлыми взглядами в сторону Осакат.

Уж не знаю что больше задело Лга*нхи, — упреки в нарушении священных законов, (с прилагающейся обидой духов и тыщей лет несчастий), угрозы в мою сторону, или намеки на сестренку. Но он пустил вход аргумент, который от него не ждали, — свой "меч". ...Нет, я конечно опасался что он может пустить его в ход. И даже попытался повиснуть у него на руке, когда он схватился за него. ...Но я-то думал что он сейчас начнет крушить им головы неправедных судей, и всех кто подвернется под руку, а не предложит в качестве компенсации.

Митк*окок, этого тоже явно не ждал. Думаю он скорее предпочел бы забрать лодки, чем связываться с Волшебной Вещью. Но компенсация была вполне соответствующей преступлению. — Тут играли роль и высокая ценность вещи, и то что за нарушение священных законов, отдается священный предмет.... Еще недавно, Митк*окок, признал шестопер величайшим сокровищем, так что отказаться от него он не смог.... Так мы остались при своих лодках, но без нашей Главной Ценности.

Вал*акава, собственно сложно было назвать "царством", хотя его Босс и носил гордое титулование "Царя Царей". — Скорее это был один город. — Пусть и огромный по местным меркам, но все же город. Располагался он вдоль берегов вдающегося далеко в сушу залива, и как большинство прибрежных городов, был более длинным, чем широким. Кажется там вообще была всего одна улица, идущая вдоль берега, а за домами уже виделись огородики и поля. Зато вот на большом острове, почти на самой средине бухты, застройка была очень плотной, как обычно, "облепив" очередной Дворец.

Но Кор*тек, во дворец нас не повез. (Хоть я и просил). А сначала припарковал наши челны, с правой стороны бухты, возле каких-то большущих сараев. Сараи эти оказались караван-сараями, — тут складировались и проживали все купцы, соизволившие посетить Вал*акаву с деловыми визитами.

...Насколько тут все было "по-взрослому", я оценил когда к нам заявилась таможня-налоговая служба. Вот уж не думал, что это изобретение таких древних времен. — Однако едва мы успели припарковаться, — к нам подошел важный господин в сопровождении двух стражников, и завел с Кор*теком деловую беседу. Говорили они на общеприбрежном языке, который я за почти три месяца плавания, выучил довольно неплохо. Описью имущества и высчитыванием полагающегося процента, никто заморачиваться не стал. Чиновник выслушал предположения нашего адмирала и количестве имеющихся у нас товаров, и на вскидку назвал долю Царя Царей с реализации. Молодчина Кор*тек, выступил со встречным предложением, снизив цену вдвое, и еще час ребята жарко торговались. Причем Кор*тек бился за чужое имущество как лев..., и кажется исключительно из спортивного интереса, хотя может и надеялся на какие-то профиты со стороны работодателя. ...Ну это он пусть к Леокаю шурует, с меня взять нечего.

В ходе разговора чинуше были представлены и мы с Лга*нхи, а главное Осакат. Кажется Кор*тек пытался сбросить цену, на том основании что мы не торговый караван, а дипломатическая миссия. Чинуша высказался в плане что ему пофиг, — "будь вы хоть космонавты, а денюжку извольте выложить". ...Однако, едва мы успели толком перетащить товары в свободный сарай, и худо-бедно расположиться там сами, к нам подплыла лодка, с приглашением от Царя Царей Митк*окока дипломатическому корпусу Улота, на званный пир. Что, по словам Кор*тека, было весьма почетным.

...Вот только одна маленькая хрень снижала пафос нашего дипломатического статуса, — Весь дипломатический корпус Улота, в данный момент находился на пляже, километрах в пятистах отсюда, и что характерно, — мертвый. А ни я, ни Лга*нхи, ни Осакат, были абсолютно не в курсе, о чем говорить с местным Царем Царей от имени Улота. Однако и деваться было некуда, — раз пригласили, надо ехать.

Приехали, — Дворец этого Митк*окока, был побогаче даже дворца Леокая, хотя и выражалось это весьма по варварски. У меня поначалу вообще появилось ощущение, что мы попали в какой-то доисторический супермаркет, настолько напоказ было тут выставлено богатство. — Увы, ни Осакат, ни Лга*нхи, подобным же тонким вкусом не обладали, и их восхищение красотой и пышностью дворца было безграничными и по-детски искренним.

Поскольку последние три месяца и особенно последние два часа, я очень дотошно пытал Кор*тека, на предмет Вал*акавы, то уже знал что это был крупнейший рынок всего побережья, куда сходились товары как с востока так и с запада. Именно тут шелка обменивались на бронзу, бронза на шерсть и шкуры, а шерсть и шкуры на пряности и драгоценные камни, оружие на керамику, керамику на лодки, а лодки на еду или лес.

Поскольку времени у меня было достаточно, то я смог по крупицам вытянуть из Кор*тека сведения как Вал*акава стала таким крупным рынком. Во-первых, тут была самая удобная бухта, на многие тысячи километров. Во-вторых, в бухту впадала большая, текущая с севера река, по которой тоже привозили товары из далеких северных земель. В-третьих, (знали бы вы, каких усилий мне стоило вытянуть эти сведения), — со стороны степи, Вал*акаву прикрывала невысокая горная гряда, защищавшая ее от нашествия кочевников, но не мешающая торговле с ними. Ибо кочевники идут только туда, где могут пройти их стада. А стада в горы не пойдут, так что им проще торговать с Вал*оклавой через фактории в горах, сбагривая запасы шерсти и мяса, чем нападать на такое большое поселение.

Из шерсти ткались ткани, а мясо коптилось особым способом, и по словам Кор*тека, чуть ли не на каждой лодке Моря, можно было найти запасы этого мяса. Продукты также поставляли горные склоны и распаханная степь между берегом и горами. Так что только на обеспечении караванов харчами, Вал*аклава могла иметь очень неплохие доходы. Но ясное дело, — местные пройдохи этим не ограничивались, и даже взимание налогов, не было единственной статьей доходов сего поселения, — помимо этого сдавались в аренду причалы, караван-сараи, дома в городе, и даже существовало что-то вроде таверн-публичных домов-казино, и даже цирка-театра.

Вот информация о подобной "культурной жизни", в отличие от географии, из Кор*тека просто ручьем лилась. Его восхищение столь изысканными благами цивилизации было столь искренним, что он мог говорить о них часами. И мне даже приходилось затыкать его в некоторых моментах, оберегая насторожившиеся ушки Осакат, от излишне подробной информации. (Кто бы мне сказал лет

* * *

цать назад, что я буду выступать в роли дуэньи и поборника морали?!).

В общем, — Вал*аклава была крупнейшим мегаполисом Побережья и Мира. Городом Контрастов, Богатства и Бедности, Разврата и Культуры.... Ребята, — похоже я снова в Москве!

Варварская пышность дворца Митк*окока, даже в сравнение не шла с "пышностью" самого Царя Царей Вал*аклавы. ...Я в свое время малость поглумился над Мордуем за его висюльки и цилиндр-корону. Зря! По сравнению с этим персонажем, Мордуй был сама скромность и застенчивость. То что предстало перед нами, когда мы пройдя вдоль прилавков с товарами в коридорах, (а иначе это нельзя было назвать, настолько демонстративно оформлен интерьер дворца), вошли в главный зал, — сложно вообще было назвать человеком, — скорее уж помесью Джаббы Хатта и новогодней елки. Сразу видно было, что сей мудрый правитель ни в чем себе не отказывал, — ни в харчах, ни в украшениях. ...Вот только у меня вызывала сильное сомнение его способность самостоятельно встать и сделать хоть бы десяток шагов, потому как в отличии от Мордуя, чьи парадные одежды были украшены медными висюльками, — у этого, они кажется только из висюлек и состояли. А еще там вроде как были бесконечные рулоны шелка, обмотанные поверх чего-то и завязанные в кокетливые банты, какие-то блестяшки, (кажется стекло, — дорогая вещь), перстни, (впервые тут такие вижу), браслеты, бусики, фигусики, хренасики.... И без того бледная из-за болезни рожица Осакат, сразу приобрела благородно-зеленый оттенок чистой незамутненной зависти. — Бедолажка, не взирая на слабость и кашель, не менее получаса, (а для местных женщин это очень много), надевала все свои наряды и украшения, начиная от подаренной нами рубахе Пивасика, и заканчивая добром, что выдали ей, отправляя в дипломатические миссии, аж целых два Царя Царей, — Мордуй с Леокаем. И все это напрасно, — ее лучшие наряды блекли в пышности и сиянии парадных одеяний Митк*окока.

Да что там Осакат? — Великолепие этой новогодней елки, кажется произвел впечатление даже на Великого Вождя Лга*нхи. Он, столь дерзко и вызывающе щеголявший при дворе Мордуя в драных портках и старой жилетке, кажется даже немного заробел при виде этой пышности и блеска. ...Короче, пришлось все брать на себя. ...Мысленно припомнив стандарты придворной болтовни, которые услышал от Ортая, Вдохнул поглубже, набирая воздуха в легкие и дерзости в сердце, окинул блестюльки Митк*окока насмешливо-презрительным взглядом изысканно-культурного человека, и начал извергать словесный понос:

— Великий Леокай-надежа-и-опора, Царь Царей Улота и окрестностей, Победитель Демонов-захватчиков, подобно Крыше раскинувший свою защиту, (крышующий короче), над соседними царствами гор, степей и побережья. Меценат и Покровитель искусств, Вершина Мудрости и Мастерства, Оплот Добродетели и Гроза Пороков, Победитель Драконов и Защитник Экологии изъявляет Царь Царей Митк*окок тебе, посредством моих уст, свое расположение и приязнь! И подносит богатые дары, достойные столь великого человека как ты. — И изящно щелкнул пальцами, давая возможность Витьку и Мнау*гхо, избавиться от наспех отобранного, после консультации с Кор*теком оружия из бронзы, шерстяных тканей, и драгоценных камешков.

— Фига себе сказанул!!!!! — Ответили выпученные глаза Митк*окока, на мое скромное приветствие. По залу прошел восторженно-удивленный гул, а мужички расположившиеся рядом с троном, видимо советники и свита, как-то подозрительно зашевелили губами, кажется пытаясь заучить титулование наизусть, чтобы потом при случае поизящнее прогнуться.

— Э-э, тоже рад..., изъявляю в смысле! — Как-то неловко ляпнул Митк*окок, все еще пребывая под впечатлением моего вступления и кося глазом на подарки. Но потом собрался, впучил глаза обратно, и уже более деловым тоном осведомился. — С чем пожаловали?

...А вот тут уже в ступор впору было впадать мне. Все инструкции которые я получил от Леокая, — съездить с караваном и присмотреть за товаром. О чем там должен был переговаривать с местным Большим Боссом, ныне покойный Санкай я не ведал. Потому как Царь Царей не удостоил..., а Санкай и при жизни поболтать со мной особо не стремился, а став покойником, вообще замкнулся и перестал общаться.... (И к счастью, — мне помимо духов, еще только болтовни с приведениями и не хватало). ...Так что в ответ я понес неуемную пургу про любовь и добрососедство, упомянул торговые связи, проклял злобного беса Джексонавеника, как известно всем просвещенным людям, считающего своей прямой обязанностью мешать и пакостить доброй торговле. Предложил крепить боевое братство и одобрительно высказался о идее разоружения как об в общей правильной концепции, к сожалению неактуальной в нашем, (я заговорщицки подмигнул вновь припухшему Метк*ококу) случае. Заодно уж провел политинформацию, высказав свою точку зрения на международное положение, осудив империалистические помыслы неких, (не будем их сейчас называть) реакционных сил.

...Короче нес полную пургу, стараясь делать это в наиболее обрекаемой форме, чтобы каждая фраза могла пониматься двояко, а под пышными формулировками терялся всякий смысл сказанного. Для этих же целей свободно переходил со степного на горский и обратно, а оттуда на общеприбрежный, с маленькими но впечатляющими вкраплениями языка аиотееки.

Уж не знаю что понял из всего этого бреда мой оппонент, однако его ответная речь, меня если не убила, то хорошенько согнала градус самомнения и пафоса.

...Он знал! ...Охренеть, но он знал кто мы такие. В смысле знал легенду про поиски волшебных предметов, про то что Лга*нхи замочил этого Анаксая, а я совершал удивительные чудеса. Знал про чудесное спасение Осакат, дальние путешествия, и великие Битвы, в которых мы покрыли себя неувядвющей славой. — Копец!!! ...Вот тебе бабушка и юрьев день, вот тебе дедушка и контрразведка!

... С одной стороны удивляться вроде нечему, — как я уже говорил в Вал*аклаву стекались люди, а значит и информация со всего побережья и не только. Так что весть о нас мог привезти и какой-нибудь путешествующий купчина — пират по совместительству, и простой рыбак, проехавший с полтыщи километров, чтобы закинуть пирожков любимой троюродной бабушке, и..., — да мало ли кто шныряет вдоль побережья, мыкая удачу и возможность подзаработать!

Но вот то что все эти сведения кто-то собирает, протоколирует и докладывает местному Царю Царей.... — То ли где-то в дупле этой новогодней елки скрываются мозги, то ли я сильно недооценил собственную известность, то ли, — способности первобытных контрразведчиков собирать информацию. — Отсюда запоздалый вывод, — надо держаться настороже и не думать что каждый нелепо одетый человек, — дурак и тупица!

...Однако Митк*окок, видимо поняв что смог оглоушить меня с первого же удара, — уже вовсю обстреливал меня вопросами, ответов на половину которых я не знал, а на вторую, — не желал отвечать.

Ну да к счастью, — я выходец из века сплошного лицемерия и демократии, когда каждый чиновник, начиная от начальника жека и заканчивая президентом, вроде как обязан отчитываться перед гражданами. И потому, коли не научится искренне врать и компетентно нести полую чушь, — выше начальника жека, так и не поднимется. Ну а я, как гражданин и избиратель, за свои неполные двадцать лет в Том мире, соскреб столько лапши со своих развесистых ушей, что волей-неволей, кой чего поднахватался из этой науки. Потому, даже будучи в состоянии интеллектуального грогги, чисто на автомате начал выдавать "правильные" ответы. — Топя разговор в бессмысленных подробностях там где требовался простой ответ, поспешно проскальзывая на общих рассуждениях над скользкими темами, и беспричинно рассуждая о морали, патриотизме и человеческих добродетелях, в ответ на вопрос о погоде.

...Не могу сказать что это было легко. Но в конце концов, я свел разговор к единственно известной и понятной мне теме, — о нас самих. Тут уж я оказался на коне, и на одно только официальное представление, (это надо было сделать в первый же момент, дипломатодебил несчастный), Величайшего Вождя Вождей Степных народов, Генералиссимуса Забритого Войска и Покорителя Верблюжатников, Его Великолепия Лга*нхи, и Племянницы и Внучки Царей Царей Могущественного Улота и Благословенной Олидики, Сестры Величайшего Вождя Вождей..., (далее смотри выше), и Хитромудрого Шамана Дебила, Глубоко Проникшего в Мир Духов, Осакат, — ушло не меньше часа, включая пересказ легенд, баек и анекдотов.

Потом я попытался перевести стрелки на Лга*нхи, отдав ему бразды правления разговором.... — Увы, — Он хоть и отвечал бойко и по делу..., но к сожалению был слишком искренним и честным. Мне постоянно приходилось неназойливо вмешиваться в беседу, перевирая и дополняя его рассказы живописными подробностями. ...Впрочем, — воспевать Славу воинов нашего племени, было моей прямой обязанностью как шамана, так что никто не пытался дать мне по шее, чтобы не лез в чужой разговор.

Спасло нас Чудо, сиречь — волшебный шестопер. — Сие, официально признанное чудо чудесное, было продемонстрировано восхищенной публике, ближе к финалу нашей беседы, во всей свой красе и великолепии. ...И даже больше, по большой просьбе народных масс и лично Царя Царей.

...Когда этот задвухмеровый громила, стоя в относительно тесном зале, несколькими движениями кисти раскрутил сей девайс до скорости когда стало видно одно общее колесо, а потом обрушил его на стену..., — тут мне честно говоря поплохело. Для начала я боялся что эта штука кого-нибудь заденет, — пронесло. Потом естественно, не обладая верой Лга*нхи в его волшебность, — испугался что шестопер сломается к чертям собачим, столкнувшись с каменной стеной. — К счастью, стена оказалась саманной, из глины армированной прутьями и соломой, так что врубившийся в нее шестопер, проделал изрядную дыру, подняв облако пыли и глиняной крошки, и для любого, незнакомого с голливудскими спецэффектами человека, это было весьма впечатляющим зрелищем. Митк*окок, радостно затрясся всеми складочками своего жира, и даже вроде как захлопал в ладоши. (Похоже учиненный моим приятелем погром, пришелся ему по душе). Так что я под это дело исполнил былину. Которую сочинял длинными, заполненными лишь греблей и унылыми криками чаек, днями. В которой попытался в "местном" стиле поведать про героическое очищение побережья от злобных банд пиратов, и величайшем сражении, в котором учувствовало не меньше трех сотен (!) человек, и в котором мой доблестный вождь, покрыл себя беспримерной Славой, а свою одежду, — бесчисленными скальпами! (Скальпы, все желающие могут увидеть, если посмотрят направо, (или налево), в отличии от места где они сидят, — продолжил я голосом профессионального гида).

...Ух! К концу вечера я был выжат как лимон. — Уж лучше бы очередной концерт дал, перепев все шлягеры 90-х и нулевых одновременно! Там хоть не надо запоминать что уже успел наврать, и придумывать что наврать дальше, — просто перепевай сочиненное уже до тебя, заменяя забытые строчки, никогда не подводящим "ля-ля-ля". К концу своего выступления, — глотка у меня пересохла и болела, спина была мокра как шкурка утопленного котенка, а бессмысленные, не выпущенные ранее канцеляризмы, смешиваясь с "долгоразящими молниебыстрыми взмахами меча рокового", — долбились внутри черепа, требуя "дальнейшего продолжения переговорного процесса согласно вновь открывшихся обстоятельств".

...К счастью за это время я уже основательно успел проехаться по ушам всем присутствующим. Да и публике, чтобы пережить все это словоблудие, пришлось изрядно накачаться пивом и вином, (таки да! — тут было вино!). Так что когда к дальнейшему переговорному процессу подключилась, до той поры скромно молчавшая Осакат, в качестве "контрольного выстрела" заведя с Царем Царей Вал*клавы, какой то светский треп, о новомодных тенденциях в мире висюльковой моды и шелковых рубашек, — тот с благодарностью слушал ее щебет, не особо вникая в смысл сказанного.... Зато и отдарился потом богато!

...Кажется он что-то все-таки уяснил из трепа Осакат. Или просто был опытным мужем, и умел пропуская основную массу речей, исходящих из нежных ротиков своих жен, все же улавливать некую суть, и тем спасая свою голову от ударов скалками, а уши — от атак ультразвуковым визгом. — Каждому из нас обломилось по большущему куску шелковой ткани, и это помимо бусиков из раковин, и еще какой-то фигни, которую я толком и рассмотреть не успел.

Так что в целом, можно было сказать что отбрехались..., на первый раз. Вот только успокаиваться было рано. Потому как первым раундом тут никто не ограничивается. Строго говоря, тут вообще раундами не дерутся. — Если уж началась схватка, то ведется она до выбывания одного из участников из списков живущих. ...Думаю, это правило касается и тех схваток, что ведутся посредством языков и мозгов, так что расслабляться не стоит. А пока, — можно хорошенько приложиться к вон тому вон кувшинчику красненького.... Офигеть! — Классная штука, не сравнить с "тремя топорами" или "изабеллой", что мы бухали в скверике за нашим технарем. Просто надо пить, не думая о чистоте ног, что топтали виноград и о санитарных условиях в которых вызревало вино.

...Утром голова была почти ясной, но почему-то тянуло в брюхе и мучила кислая отрыжка. Так что первым делом сходил и хорошенько окунулся в море. Несмотря на зиму, — вода была относительно теплая. По крайней мере, по моим старым московским меркам, купаться было вполне себе можно. Когда холод хорошенько пробрал мой организм, — голова стала совсем ясной, но брюхо ныть не перестало. Через силу пожрал, — жить стало проще, жить стало веселей. — Увы, — не мне и не Кор*теку. Поскольку он был единственным, более менее надежным источником информации по Вал*аклаве, — то и досталось ему по полной программе. Бедолага наверное уже тысячу раз послал бы меня в преисподнюю и к соответствующей маме, если бы злобный и могучий Я, не опутал его и окружающий сарай, недобрыми путами своего колдовства. ...А иначе зачем бы мне держать в руках очередной кусок кожи, и покрывать его некими таинственными и пугающими рунами? А дабы он не смог убежать от меня, я призвал двух страшных демонов Ценоваяполитика и Валютныйкурс, надзирать за ним.

...Собственно я пытался понять как тут ведутся дела, что почем, есть ли хотя бы зачатки денежных отношений, как быть, что делать и кто виноват? — Откровенно говоря хотелось слинять отсюда как можно скорее, пока мы тут не напортачили выше крыши, подгадив Леокаю, и тем самым навредив себе, ибо "добрый дедушка" при случае умел быть и злым.

Но Кор*тек быстро "успокоил" меня, сказав что нам тут торчать не меньше двух месяцев, поскольку ни один идиот не выйдет в море в сезон штормов. Мы и так чудом сюда добрались, и подвергать собственную жизнь и жизнь своих гребцов-соплеменников, без особой необходимости, он не намерен. ...Да и время для торговли сейчас вполне подходящее, поскольку сезон штормов начался раньше времени, и тут собралось множество купцов.

-...А Леокаю, скорее всего надо обменять свой товар на пряности. ...Ну можно еще шелков подкупить. — ...Потер в затылке Кор*тек, когда устав мучить его и мучиться сам, я прямо спросил чего бы такого закупить для нашего работодатели и благодетеля, поскольку не знал даже этого.

...Еще он рассказал мне про ракушки. Да-да, про те самые связки ракушек, что подарил нам Митк*окок и которые я принял за бусики. Оказалось что это что-то вроде местной валюты. По крайней мере за мелкие товары проще расплачиваться ими, чем долго и нудно выменивать кружку пива, на

* * *

надцатаю часть бронзовой висюльки. (Впрочем тут кружками никто не покупал, — только кувшинами и бочонками). Но естественно, — не бывает бочки меда без ложек дегтя, — что почем, и какова ноне мера стоимости одной ракушки, Кор*тек не знал, поскольку эта величина была весьма плавающая в зависимости он сезона, наличия товаров, прибытия караванов и умения торговаться.

Но самое грустное что я узнал, — оптового рынка тут не было. Что-то вроде обычного (для моего времени), где местные меняли рыбу на овощи, или дрова на ткани, а ткани на зерно, был. Но вот конкретная товарно-сырьевая биржа, куда можно было пойти и узнать цены на различные товары, отсутствовала. И на извечный вопрос русского интеллигента "Что делать?", Кор*тек смог мне только предложить сходить к купцам с востока, и задать им извечный вопрос европейского мореплавателя — "Почем пряности?". А на встречный вопрос "Где купцов этих искать?", мой информатор посмотрел на меня согласно моему имени, и ткнул пальцем куда-то в сторону. — Дескать там их лодки стоят.... Разве сам не видишь? ...Ну естественно, — Степняк Лга*нхи, способен с одного взгляда отличить бычка трехлетку от четырехлетки, корову рожавшую один раз от рожавшей дважды, а опытный прибрежный моряк Кор*тек, по одному виду лодок мог угадать где их строили, и откуда они приплыли.

Искушение сходить и сразу завершить все дела, было огромным. ...Только вдруг откуда ни возьмись, из подсознания вылез бедный студент Петя Иванов, который даже штаны себе не мог купить, не обойдя весь рынок, и хорошенько не приценившись. ...И даже после того как мудрый и опытный Кор*тек, объяснил Пете, что караван с востока нынче в бухте имеется только один, а значит и цена будет одна, — некий зуд недоделанного бизнесмена не позволил ему опустить руки.

Бедолага Кор*тек.... Довольные рожи, — Витек и Мнау*гхо!

Следующую пару недель мы бродили по злачным местам Вал*аклавы, бухали по-черному и собирали информацию. Кор*тек мне в этом деле был нужен как человек опытный и имеющий связи. А эти два балбеса, для охраны и солидности.

За это время я познал все искушения Большого Города, влезал на самые вершины его Духовной Жизни, и нырнул в глубочайшие пропасти Разврата и Порока!

В том смысле что пообщался с парочкой местных бухариков-шаманов, проведя с ними весьма душеспасительную, но абсолютно бессмысленную беседу о мироустройстве Вселенной, характерных особенностях общения с Духами, и методам укрощения Демонов.... Но главный их секрет, — чего они в свое пойло бУхают, что после него такие глюки мерещатся, они мне так и не поведали. Так же как и каких-нибудь полезных сведений по медицинской части.

Потому я смело сказал наркотикам "Нет", и предался общению со служителями Муз.... Или скорее служителям предшественниц Муз, ибо эти "музы" были похожи на привычных мне так же, как воющая на луну питекантропша на современную эстрадную звезду.... (Вот ляпнул и задумался, — так ли сильно они отличаются?).

...Впрочем и общение с местными служителями дочерей Гармонии, от общения с шаманами отличалось не сильно, — приходилось бухать, потому как все "представления" давали в кабаках и трактирах! А занудное пение героических баллад, не слишком выигрышная замена рассуждениям про жизнь духов.... А вот зато как пляшут местные полуголые девицы, в сопровождении вокально-инструментальных ансамблей мне понравилось! Может московский стриптиз был и поизысканнее, (будто бы я его видел, откуда у бедного студента деньги?), зато тутошних стриптизерш можно было не только смело лапать, но и пригласить любую из них после танца за свой стол, или на свой тюфяк. ...И вот только не надо смотреть на меня с таким осуждением! — Фиговы блюстители морали. — Со времен последнего моего случайного перепиха в стенах дворца Леокая, прошло уже почти четыре месяца... А уж про общение с "женой" я и забыть успел, — Олидика мне сейчас казалась почти такой же далекой как и Москва! А духи живущие в моем..., э-э-э, скажем так, — организме, настойчиво требовали своего.... Опять же и девушкам зарабатывать надо. Как я понял, тут быть шлюх..., гетерой, было вполне почтенным и достойным занятием. Как впрочем, — таковым быстро становится любое дело, приносящее серьезный доход. Те же, артисты и актриски, до изобретения синематографа и ТВ, — были париями и отщепенцами. А у всяких там балерин, щеголяющих на сцене в неприлично коротких юбочках, и сверкая затянутыми в плотные лосины ляжками, основной доход шел именно с этого самого..., которое мы из скромности не будем называть своим именем. А звездами, служители муз стали лишь тогда, когда технические возможности человечества, позволили закреплять их творчество на носителях, и продавать большими тиражами. — Став очень богатыми, — они стали и весьма почтенными и уважаемыми. — Впрочем, к моей истории это никого отношения не имеет.

...Гы! — Поржал, когда пришлось долго разъяснять Лга*нхи концепцию проституции. Его пещерный мозг, плоховато усваивал идею, что за "потрахаться", надо что-то платить. — Обычно вдовушки и так висли на нем гроздьями, а потом еще и накормить пытались, или новые порты сшить. И то что местные девицы выказали такую меркантильность, его изрядно шокировало. Подозреваю он впервые в своей дремучей жизни, задумался о морали и добродетели. (Мы все любим об этом задумываться, когда бабы начинают вдруг нас обламывать). ...Хотя что-то мне подсказывало, что и тут он как-то умудрялся прокатиться на халяву. — Красавчик блин!

...Вот только не подумайте, что это зависть подвигла меня выгнать его и забритых за пределы городской черты! ...Просто спустя неделю беспробудных пьянок, я столкнулся с резким снижением дисциплины, бардаком, и раздолбайством личного состава. — И когда один пьяный бухарик, попытался меня зарезать, — это переполнило чашу терпения. Кажется алконавт, узрев мои черные волосы, сквозь пьяные пары разглядел во мне аиотеека, и счел своим долгом расквитаться за все обиды. Хорошо хоть перед тем как напасть, он выполнил полный комплекс угроз и словесных наездов, во время которого я успел подготовиться, и долбанул ему плашмя протазаном по маковке, когда он попер осуществлять свои угрозы.

Потом с перепугу, я целый час рычал и плевался на Гит*евека, грозя натравить на него страшных демонов Убьюнафига и Охренелиблинсовсем. Гит*евек внял. Судя по всему, у него была командирская косточка, и вышеописанный бардак и в его душе не вызывал особенного восторга. Потому, в течение следующих трех дней, мы протрезвляли наших архаровцев, после чего выселили банду "забритых" почти что за городскую черту. (Поначалу хотел и дальше, но к тому времени, у мне уже начал складываться мой План).

Выполняя этот свой архихитрый план, я снял для них самые крайние сараи-дома, что располагались вдоль реки, за складами с лесом, какими-то верфями-мастерскими и огородами. Обосновав это тем, что мол тут ребятам простора больше, а искушений меньше. А для надзора за ними, в помощь Гит*евеку я отправил Лга*нхи, и настоятельно порекомендовал им обоим, дабы подчиненным не стало скучно, — загрузить народ тренировками и работой, тем более что им еще молодых надо учить ходить и драться в строю. И в качестве поощрения, и во избежание бунта, — на основе "Ведомости на зарплату", составил Зловещий Узор, — "График увольнительных".... Одна беда, разобраться в жуткой картинке, без меня никто не мог, а я был занят другими делами. Так что график висел для устрашения, а погулять в город, отпускали наиболее приглянувшихся начальству.... Короче все как у нас в школе с "Графиком дежурств".

Но не надо думать что я только бухал и развлекался. — Самое главное, я собирал информацию, которую аккуратно заносил на куски шкур, коих у меня уже накопилась целая связка. Сюда попадали и цены на все продукты, и предположительное время приходов разных караванов, маршруты, соотношения цен на разные товары..., и вообще любая информация, которую мне удалось вызнать во время общения с купцами. ...В том числе и инсайдерская. Которую увы, — без бухла из народа не выудишь.

Пришлось конечно помучиться и помучить Кор*тека, который уже стал с ужасом посматривать на связку тонких шкурок, для которых даже пришлось приспособить отдельную сумку. (Как и всякий нормальный человек, он настороженно относился ко всякому колдовству). — Но что поделать, — одна только моя попытка свести разные цены к общему знаменателю, — ракушке, потребовали неимоверных усилий. Потому как цены а экономике, основанной на натуральном обмене, — это дремучий лес перенаселенный лешими, которые делают все возможное чтобы путник в этот лес вступивший, заблудился там на веки вечные. Условный килограмм ракушек, можно было обменять на условные полкилограмма меда. Полкило меда, на полкило бронзы, а на полкило бронзы купить полтора-два килограмма ракушек. Все зависит от того насколько нужен тебе тот или иной товар, твоего умения торговаться, и связей. — Но в конце-концов, я понял что мои утренние похмельные страдания были не напрасны, и начатые мной изыскания дали некий положительный результат. А плодами своих трудов, я смог воспользоваться, даже раньше чем рассчитывал.

...Восточные ребята подошли ко мне примерно через пять дней после нашего прибытия, и предложили продать им бронзу. Они малость недоумевали, почему я не сделал это сам, — обычно, стоило им только появиться в Вал*аклаве, — горские, и не только купцы уже вились вокруг них ужами, пытаясь поскорее выкупить редкий и дорогой товар.

— Фигушки, — я сделал вид что мне это не интересно. — Благодаря пьянкам, Кор*теку, парочке знакомых купцов и общению с таможенником Тод*окосом, с которым я свел небескорыстное знакомство буквально на следующее, после прибытия утро, — я уже знал что: — Во-первых, — в этот год мы тут были единственным большим караваном от горцев и вообще с запада. ("Спасибо" аиотееки). Во-вторых, — что ребятам с пряностями, бронза не нужна. У них и своей полно, просто везти ее не очень выгодно, по сравнению с более легкими и дорогими пряностями. Потому они обменивают тут свои специи на нашу бронзу, чтобы потом обменять ее на меха, мед и воск, которые поставляют по Большой реке с севера. А в-третьих, — эти караваны с севера, должны были прибыть еще месяц назад, но почему-то задерживались.

И тут в моей алчной головенке, сразу зашевелилась некая хитрая комбинация.

Глава 3

...Вот я сейчас и думаю, а не были ли мои последние злоключения, результатами этой, хитрой комбинации? ...Ведь начались они, буквально на "банкете" в честь удачно заключенной сделки. Это могли и "восточные ребята" подстроить, и лесовики, (хотя сильно сомневаюсь, хитрых "комбинаторов" я среди них не заметил). А может даже и люди Митк*окока, которым возможно не слишком понравилась моя предприимчивость. Раньше-то небось только они пользуясь знанием цен и временем прихода караванов, вылавливали в мутной водичке своей "мутной" экономики, наиболее крупную рыбешку. А тут появился этакий ухарь-купец, провернувший за их спинами крупную сделку.... — Вот его и решили примерно наказать, обобрав до нитки на "законных" основаниях. В конце концов, еще древние говорили "Ищи кому выгодно", а судя по тому что мой караван пряностей едва не пришвартовался в складах Дворца, — Митк*окок, тут и был главный подозреваемый. Но поди докажи это на суде, в котором заседает сам Митк*окок. Да и вообще, после всего произошедшего, нам хода в город больше нету. Выгнали нас из города, и теперь приходится ютиться на пляжике какой-то бухточки, километрах в пяти от Вал*аклавы, на противоположной стороне реки, и мучительно перебирать события последних дней, пытаясь вычислить кто же меня подставил?

...Наш жилой сарай сотрясался от ударов стихии. Я, Осакат и наши "флотские" тесно сгрудись возле жиденького костерка, горевшего в очаге, посреди хлипкого обиталища. Увы все то немногое тепло что он давал, мгновенно выдувалось сквозь пусть узенькие, но многочисленные щели в крыше, дверях и окнах. А разжечь что-то побольше было накладно, — дрова и кизяк тут стоили денежку..., или ракушку, или бронзюльку.... Короче, — стоили. Как я уже выяснил, в качестве топлива для Вал*аклавы привозили либо дровишки с гор, (дороже всего), либо выловленный из моря плавник, либо кизяк от пасшихся в степи овцекоз. Но сколько не завози, — все равно мало, — приходилось экономить, используя топливо в основном для приготовления пищи и нужд промышленности.

Впрочем климат тут был довольно теплый и особого обогрева как правило не требовалось даже зимой. ...И если бы не затянувшийся на несколько дней ледяной шторм, усугубляющийся постоянной сыростью, худо-бедно можно было бы перетерпеть холод и сейчас.

Только все дело упиралось в то пропадающую, то возвращающуюся болезнь Осакат, да и прочих моих "подопечных". Вот и сейчас, даже несмотря на то что я замотал Осакат во все имеющиеся под рукой одежки и одеяла, — уже на второй день бури сестренку снова пробил озноб и кашель. — Так что пришлось отпаивать ее и других "болезных" горячим отваром травок с вином, специями, и медом, (пришлось отдать четыре довольно увесистые бронзовые висюльки за пару горстей чего-то вроде корицы и гвоздики, и одну висюльку поменьше, за примерно литровую банку меда). Снятая проба сего зелья, лично меня бросила в жар, но Осакат продолжала дрожать и стучать зубами. Я начал уже подумывать об изобретении горчишников, но все упиралось в отсутствие горчицы.

....А тут еще и в дверь, которую мы подперли изнутри поленом, дабы ее не шатало ветром, кто-то активно забарабанил.... А потом, впустив с собой клок ледяного ветра, ввалилась пара мокрых и не слишком добродушных "забритых", принесших (на редкость не вовремя), долгожданную весть.

Да..., на редкость не вовремя! — Как-то не хочется оставлять тут болезную Осакат, а еще меньше, — переться самому в ненастье, без малого десяток километров. ...Но если этого не сделать, боюсь все мои хитрые комбинации полетят псу под хвост.... Так что горестно вздохнув, — выдал Витьку подробные инструкции по уходу за больной сестренкой. ("моей сестренкой", — старательно подчеркнул я), потом свистнул недовольно сморщившемуся Мнау*гхо и выполз за дверь.... Ледяной ветер сразу забрался под плотно запахнутую безрукавку поверх рубахи, а дождь пробившись под накинутую на голову шкуру, сдобрил все это порцией влаги.... И дабы немедленно не околеть тут от холода, пришлось припустить что есть мочи..., насколько позволяла размокшая земля. ...Зато добежали довольно быстро.

-...Да! Нет нынче тут караванов с бронзой и теплыми тканями.... — Горестно поведал я внимательно слушающим сотрапезникам. — ...Большая беда пришла с запада! Нашествие двухголовых шестиногих демонов, поглотившее многие народы, как я поглощаю эту чашу!

В подтверждение своих слов я быстро опрокинул чашу меда, и перевернул ее, демонстрируя всю прискорбность создавшегося международного положения.

— ...И наши земли постигли немалые беды. — Согласно кивнул головой Вождь Бокти. — Зима была холодная. Неурожай. Какие-то люди перекрыли реку и побили караваны, которые наши племена отправляли сюда торговать. ...А теперь вот еще и караваны с бронзой и тканями не пришли! Эх.... Видно духи не приняли наши жертвы.... Может шаман плохо говорил с ними, или люди испортились окончательно? Молодые нынче не такие, какими были мы в их годы! Они привыкли к теплым шерстяным тканям да бронзовым топорам, что рубят деревья словно речные камыши.... Мой прадед ходил всю зиму в одной накидке из шкуры оленя которого убил обычным деревянным копьем, и лес он рубил каменным топором, а не этими новомодными штуками. Если бы он знал какими слабаками будут его потомки, — он удавил моего дедушку еще в колыбельке.... Да! Мельчают нонче люди....

Я мельком глянул на "измельчавшего" потомка почтенного прадедушки, и сочувственно покачал головой в знак согласия.... — "Да, прежде народ-то покрепче был!". — Согласно кивнул я ему, доставая из-за спину кувшин вина, который прихватил с собой, в качестве пропуска в любую компанию нормальных мужиков. "Малыш" Бокти, глянул на кувшинчик в мое руке с высоты своего, (немногим меньше Лга*нхи), роста, одобряюще мотнул здоровенной как прикроватная тумбочка головой, горестно вздохнул и подставил чашу.

-...Вот из-за этого вина и мельчает народ! — громогласно объявил он, выхлебав чуть ли не литр одним глотком. — Мой прадедушка пил только воду из ручья и настоянный мед, и был крепок как священный дуб! А молодежь хочет пить эту отжимку из ягод, от которой настоящий мужик только слабеет, и не может заделать своей жене нормального ребенка! Вот и рождаются всякие недомерки.... — Сказал он, глядя сверху вниз на мою макушку.

...С Вождем Бокти, я довольно быстро нашел общий язык. — Это был архитип более древний чем первое яйцо динозавра, пожелавшее лучше окаменеть, чем разродиться недостаточно гладким и округлым чешуйчатым представителем "нового поколения". — Главное было поддакивать ему, нахваливая старые времена и ругая молодежь, и сей почтенный консерватор, сразу сочтет тебя человеком правильным и дельным.

...Для знакомства с ним, я использовал очень "оригинальный" способ, — ошибся дверью! ...Но возможно в Москве, где на каждый квадратный метр территории приходится наверное с полсотни дверей, это и выглядело банальным перепевом многочисленных сюжетов фильмов и мыльных опер. — Тут, "ошибиться дверью" было примерно то же самое, что в моем мире ошибиться страной, а то и континентом. — Ситуация анекдотичная и заслуживающая того, чтобы ее еще спустя многие годы пересказали у стойбищных костров и в трактирах. Так что когда мы с Мнау*гхо вломились в чужой сарай с кувшинами вина под мышками, — на нас сначала посмотрели весьма настороженно, если не сказать больше, а по разъяснению ситуации, наградили громкими аплодисментами в виде хлопков по плечам и веселым ржанием. — "Это же надо, — двери перепутал!".

...Может кто другой бы и обиделся.... (Мнау*гхо попытался, и даже порывался бежать за нашими, звать тутошним морды бить). — Но я не из таких! — Я такой гад и сволочь, что даже Карнеги почитывал, и кой-какие советы — "Как влезать в расположение и прикидываться другом" помнил. Так что хлопки по плечам и насмешки, снес без всякой обиды, и даже поддержал общее веселье, отпустив пару шуток по собственному адресу, (старался выбирать более плоские, боясь показаться ботаников в кругу "нормальных пацанов").

А уж после моего предложения, — "Коли уж все равно зашел в гости, — располовинить принесенный запас винишка! " (Дескать вторую половину, Мнау*гхо должен отнести нашим, в соседние сараи). (Пусть уж Лга*нхи знает где меня искать, если что), — вообще стал своим парнем. — Предложение было встречено одобрительными возгласами, (то что доктор прописал в такую холодину), и новым аплодисментами по моим плечам. Рядом с очагом, быстро нарисовались какие-то плошки-миски с закусью, а неизвестно откуда взявшаяся тушка овцекозы словно бы сама прыгнула на вертел. Здоровые мужики расселись вокруг меня, каждый достал свою чашку, и первый кувшинчик быстро приказал долго жить! Потом местные проставились медом собственного производства, а следом за медом пошли разговоры "за жизнь" и пересказы баек, сплетен и новостей.

Вот тут-то я и "обрадовал" моих собутыльников, политинформацией о непростом международном положении и активности реакционных сил верблюдских демонов.

Они попробовали "порадовать" меня в ответку, только не больно-то им это удалось. — Собирая байки и истории от местных купцов, я уже слышал нашумевшую историю о том, что месяца два назад большой отряд "пиратов", сначала упорно пытался пограбить окрестности Вал*аклавы. Потом прорваться вверх по реке не заплатив пошлины, а когда ему дали отпор, — обойдя кордоны, прошел туда по степи, перетащив лодки и имущество на плечах.

Чем будут заниматься эти "пираты" на реке, догадаться было несложно. Тем более что речные караваны с севера, в этом году сильно задерживались. ...Если честно, — высылая Лга*нхи и "забритых" жить на самый северный "речной" край Вал*аклавы, я подумывал изыскать способы выйти на контакт именно с этими пиратами. Скупить у них, награбленный у речников мед, воск и меха и впарить их втридорога продавцам пряностей.

Но вариант, что сквозь кордоны сможет пробиться и отряд речников, мои хитрые планы тоже учитывали.... Потому как речники, традиционно селились в тех же сараях, что сейчас занимали "забритые". — Так что контакт был неизбежен. — Главное было успеть перехватить этих ребят первым, и заключить с ними сделку то до того, как за них возьмутся "специевозы". Тем более что у меня был еще один дополнительный рычаг давления на речников. — Я скупил все основные партии шерстяных тканей. А они, (чтобы там не вещал Бокти про своего дедушку), были лесникам, живущим в более суровом климате, просто необходимы. — Да-да, — Вот такой я хитрый москаль!

Утром опять трещала голова..., и не у одного меня. Откровенно говоря, это утреннее похмелье мне уже изрядно опротивело. — Так и спиться не долго, если все вопросы решать за кувшинчиками вина или пива. ...Почему-то вновь потянуло на вольные просторы степей, ну или моря, где много здорового движения, здоровой пищи, здоровых проблем, и нет алкоголя.... — Утреннее похмелье, обычно проповедует праведный образ жизни, лучше, чем десяток священников, наставников и лекторов.

...Зато было любо-дорого посмотреть на этого ревнителя старых традиций Бокти. — На каждую выпитую мной вчера чашу, он выжрал как минимум четыре, и сейчас вообще больше походил на какое-то лесное чудовище, чем на лесного дикаря....

...Вчера, когда винище кончилось, я пошел в наш сарай, и приволок еще четыре здоровых кувшина, на полведра каждый, и четырех здоровых собутыльника, в лице Лга*нхи с Гит*евеком и парочкой командиров оикия, и мы что называется зажгли не по детски. (Винище заранее было заныкано в одном из сараев чуть дальше по берегу, и кое-кто на меня сильно обиделся, за то что я не показывал его раньше. Тем самым лишь подтвердив что я поступил правильно.).

...Так что я предусмотрительно передал эстафетную палочку этим крупноразмерным товарищам, а сам только старательно делал вид что пью. Вечный мне позор, и изгнание из Зала Славы Алкашей, но большую часть вина что попадала в мою чашу, я выливал на землю. Но и о райских кущах, куда пускают лишь патологических праведников мне мечтать тоже не приходится, — подловив момент, когда Бокти был уже достаточно пьян чтобы туго соображать, но недостаточно, чтобы утром ничего не помнить, — я договорился с ним об обмене своей бронзы и тканей, на его товары....

Впрочем, не настолько я сволочь, чтобы совсем уж обманывать почтенного любителя старины, — обмен был вполне равноценен по меркам местного рынка. ...Ну может я и поимел чуть-чуть больше выгоды, — но в конце-то концов, я тут вообще можно сказать — монополист, и мог бы обчистить ребят по полной программе..., как и собирался раньше. ...Но в процессе торговли, обманул сам себя, — грабить того с кем бухал всю ночь..., — это не по-нашенски! За такое били морды и в нашем технаре, и во всех племенах, куда я имел Щастье быть усыновленным.

Буря бушевавшая уже без малого четыре дня, вроде пошла на убыль, но до хорошей погоды было еще далеко. Ветерок был еще довольно свеж, а иные порывы вполне могли сбить с ног усталого, утомленного алкоголизмом путника. Однако когда ближе к обеду, малость протрезвевший и освеживший свою помятую рожу водой из лужи Бокти, подошел ко мне и предложил прогуляться посмотреть товар, — я безропотно накинул шкуру на голову, свистнул Мнау*гхо и с содроганием сердца погрузился на предложенную Бокти лодку.

...Кажется Бокти начал подозревать что-то нехорошее. — Гением он не был, но видно жизненный опыт ему подсказывал, что заключенные под винными парами сделки, на трезвую голову не всегда оказываются столь же выгодными, как это представлялось в момент заключения. Я прекрасно понимал его озабоченность, и потому даже не пытался отговариваться плохой погодой или похмельем, (а то вдруг как расторгнет сделку?).

Лодка Бокти, кстати была деревянной, что сильно меня порадовало. Правда плоскодонка, с которой в море особо делать нечего. Я это сразу почувствовал едва мы вышли из устья реки. Нас и на речной-то воде изрядно укачивало, а тут начало так швырять на волнах, что Мнау*гхо поспешил принести в жертву морским духам вчерашний ужин и сегодняшний завтрак. ...Я уже было и сам хотел присоединиться к этой богоугодной затее, но Бокти, до той поры молча, и с каким-то ожесточением гнавший свое судно на встречу ветрам и волнам, лихо подогнал лодку к берегу возле наших сараев и вытащил ее на берег, прямо вместе с нами. ...Росточком он конечно был пониже Лга*нхи, примерно этак на полголовы, — зато и шире раза в полтора, строением тела напоминая медведя или гориллу. ...Этот конечно сотню километров за шесть часов не пробежит. Зато своими громадными лапами, вполне сможет вырывать небольшие деревца из земли.... Жуткий тип, ссориться с таким опасно. Хорошо хоть остальные лесники были вполне обычного роста, а то боюсь, на меня навалилось бы слишком много плохих ассоциаций из прошлой "степной" жизни.... Впрочем ладно.

...Осмотрев товар, Бокти как-то разом расслабился и повеселел, — товар был качественный и его было достаточно. Под это дело я сходу предложил ему пробежаться по местным харчевням и поговорить с купцами, заранее согласившись, что если он найдет где-то товар подешевле, расторгнуть нашу сделку. ...Вот такой я гад, — знаю кому, когда, и под какое настроение, что предлагать! — Бокти, только что сбросивший с себя груз тяжких подозрений и возможного самобичевания, — с гневом и негодованием отверг саму мысль, что я могу его надуть, а он, — отказаться от данного слова. ...По этому поводу пришлось снова выпить. Заодно уж, я послал человека за таможенником Тод*окосом. Тот выпил вместе с нами, в процессе пьянки поторговался с Бокти о величине пошлины за его товары, задумчиво посмотрел на меня, и отбыл в неизвестном направлении, пообещав, как только море утихнет, прислать людей за долей Царя Царей. — Громадная по местным меркам Сделка, была завершена за одну ночь, — рекорд Вал*аклавы!

Следующие несколько дней прошли суматошно и весело. Мы обменялись товарами с речниками, — отметили. Потом ко мне заявились еще несколько делегаций купцов, которым я продал остатки бронзы и тканей мелкими партиями, не без выгоды для себя, — отметили. (Сдается не столько за бронзой и тканями они приходили, сколько на меня поглядеть). Потом я сам пошел по кабакам, заключая сделки, от которых Кор*тек только хватался за голову и делал разные жесты, весьма нелестно характеризующие мои умственные способности.

...Наконец дошла очередь и до восточников. Уж не знаю что они там подумали, когда узнали о том что я скупил товары лесников, но им хватило выдержки выждать несколько дней, прежде чем идти ко мне.

(...А узнали кстати, они очень быстро, ибо я знал то "неизвестное" направление, по которому, едва закончив с нами, побежал Тод*окос. Только вот с вестью о сделке, он разнес по городу и некоторую пусть и правдивую, но обработанную в изуверских лабораториях моей головы, информацию. — Все было плохо! Полчища злых пиратов, намертво перегородили реку, тыщами грабя идущие вниз караваны. И только героическому и могучему вождю Бокти, удалось с боем прорваться сквозь их заслон, потеряв чуть ли не большую часть каравана! (Вчера Бокти рассказал мне что провел свои лодки в обход протоками, волоками, и притоками, и уже в самом конце нарвался на нескольких "пиратов", которых его ребята и прикончили без особых проблем, потеряв лишь одного убитым и четырех легкоранеными. Но моя "героическая версия" его путешествия ему понравилась больше, и поправлять меня он не стал)).

...Потому-то настрой продавцов пряностями был не особо радостным. — Они знали что я тут главный монополист, и могу диктовать им любые цены. Тем более, что только слухи о нашествии пиратов, — резко вздули цены на все товары.

...Я знаю о чем вы сейчас подумали. — ...Увы, Но нет. — С этими ребятами я тоже поступил по-божески. Все-таки нет во мне настоящей бизнесменской жилки, и олигархом видно мне никогда уже не стать! — Как был я честным наивным студентом Петей Ивановым, — так им видно и помру. Не так-то это просто оказалось, глядя прямо в глаза, выжимать из людей последние гроши, пользуясь их безвыходным положением. Наверно для этого нужны какие-то особые таланты и свойства души, которыми, боюсь не обладает даже отпетый головорез Лга*нхи, имеющий привычку убивать людей ради пополнения Маны. — Ну да. — Ясное дело я их обобрал. Но не так как мог бы в подобных условиях. — Ребятам надо было выходить в море, едва прекратятся шторма, — путь, как я слышал, им предстоял куда более далекий чем мне. Так что ждать и надеяться на прибытие новых караванов с севера, они не могли, и им пришлось бы согласиться с любой ценой, которую я только назову, и потому, — названную мной цену, они сочли весьма умеренной

Но я и так скупил все их пряности по цене вдвое ниже чем обычно, так что особо жадничать, упираясь за интересы Леокая, не счел возможным. Впрочем, зная местные традиции, — поспешил дать понять, (чтобы знали что имеют дело с шаманом Дебилом, а не Лохом), что понимаю в каком положении они оказались и только мое редкостное благородство обусловленное близостью с миром духов, не позволяет мне раздеть их догола. Ребята прониклись, и презентовали мне отличный кинжал. Длинный и хищно изогнутый, из почти черной, невероятно крепкой бронзы, с рукоятью из нефрита..., — он был и невероятно красив, остер как бритва, и невероятно функционален. Кажется каждый изгиб его лезвия был тщательно продуман и опробован на тысячах его предшественников, а рукоять и ножны, были творениями талантливых художников, также разбирающихся и в эргономике. Вероятно попытайся я купить подобный кинжал, — за него пришлось бы отвалить бронзы раз в сто а может и двести, превышающий его собственный вес. И это, того бы стоило. А тут, — отдали практически на халяву! — Вот что значит быть хорошим купцом. — Ты обираешь покупателя до нитки, а он еще тебе и дорогие подарки делает!

...И угадайте, какой именно кинжал, спустя несколько дней нашли в груди брата местного Царя Царей? — Да. Правильно! Тот самый, особо драгоценный, который ни с каким другим не перепутаешь, и которым я уже успел похвастаться в каждом кабаке Вал*аклавы.

...Когда прошла бешенная неделя покупок и продаж, — Кор*тек только руки развел, — сколько лет он водил караваны с товарами Царя Царей Леокая, а никогда еще на его памяти он не уходил из Вал*аклавы с таким богатым грузом. Помимо пряностей, шелка, меда и воска, я закупил вволю провианта на весь оставшийся путь, несколько бочонков (пустых), которые мне понравились своей выделкой, (тесать доски бронзовым инструментом не так-то просто). Кой-какую керамику, (сердце мое не камень, коль сам не работаю, так хоть на чужую работу порадуюсь), несколько кувшинов вина и еще кучу того, что в моем мире назвали бы "сувенирами" вроде амулетов, нескольких дудок-сопелок, настоящего бубна и здорового барабана, который я презентовал Гит*евеку, объяснив функции барабанного боя в армии. Заодно уж, сочтя что Леокай не обидится, — приодел "забритых". В конце концов, — жизнь их последние годы особо не баловала и ребята заслужили некоторые радости. ...Я даже ребятам Кор*тека, чтобы обидно не было и во избежание ссор на обратном пути, сделал неплохие подарки.

Лга*нхи с Осакат, восприняли этот звездопад подарков без проблем, — Лга*нхи знал что делиться это нормально, если конечно делишься со своими. А Осакат, хотя и была формальным представителем владельца разбазариваемого на нецелевые нужды груза, — в такие дела не лезла, (Ага, — особенно когда ей самой обломилась целая куча подарков). А вот торгаша Кор*тека моя доброта добила окончательно. Кажется его глаза окончательно выпучились из орбит и уже не имели шансов вернуться обратно, он все не мог понять, — откуда все это богатство взялось, и как это я, степной дикарь, умудрился так выгодно расторговаться, что ввел в ступор даже его, занимающегося торговлей многие годы?!

Я развеял его недоумения, продемонстрировав связку "волшебных" шкурок с записями "где, что и почем". Кор*тек отшатнулся от бесовской вещицы, и схватился за один, из целой связки висящей на его шее, амулетов шепча отвороты. Но выражение безграничного удивления наконец-то исчезло с его лица, он "вдруг" вспомнил что я Великий Шаман, а колдовство оно и в Африке колдовство, так что удивляться нечему.

Похожая сцена произошла и во время очередного пира во дворце Царя Царей.

Сразу после моего дебютного выступления, — интерес к нам как-то пропал, и новых приглашений не последовало. То ли Митк*окок догадался что я слабоинформированный пустозвон, то ли счел полезным держаться подальше от столь необычных персонажей, а скорее всего, — просто решил сначала присмотреться к "прославленным героям", прежде чем делать о нас какие-то выводы. Но после моего хитрого выверта, во всей Вал*аклаве только о нас и говорили, и Царь Царей сего почтенного местечка, опять счел своим долгом почтить нас приглашением, дабы в процессе пьянки самому разобраться, что мы за птицы такие.

В этот раз я был достаточно скромен, и особо не заливался. А все финансовые вопросы сводил к проблемам духовности, демонологии, космогонии, предсказаниями индейцев майя и предполагаемого местоположения Шамбалы. — Короче вел себя как "правильный" шаман, неся полный бред, поскольку решил что это наиболее выгодная позиция. — Шаманов "крышует" мир духов и демонов, и лишний раз связываться с ними, — накликать немалый геморрой себе на голову. Так что если ко мне у Митк*окока и будут какие-то претензии, (хотя с какой стати, все налоги были исправно выплачены), то шаману Дебилу, в отличии от Дебила-купца, он их предъявлять поостережется.

В общем, так и получилось. После парочки пирушек, от нас отстали, попросив напоследок передавать Леокаю приветы, поцелуи, и заверения в вечной дружбе.

...А через пару дней, мой кинжал нашли в груди его брата.

— "...суд недо-о-олго продолжа-а-а-лся, присуди-и-или Колыму-у-у...", — заунывно выводил я сидя на прибрежном песке, и тоскливо глядя на набегающие волны. — Настроение было препаршивое. И не только у меня, уныние распростерло свои мрачно-серые крылья, над всем пляжиком, куда нас выперли из Вал*аклавы. Кажется даже прибрежников Кор*тека, которым вроде до этого нет никакого дела, потеря Волшебного Меча выбила из колеи. ...Впрочем, и их можно понять, — потеря амулета такой силы это не шутка. Пока он был у Лга*нхи, его волшебство простирало свою защиту над всем нашим отрядом. Что явственно продемонстрировали и разгром вдвое превосходящих сил пиратов, и то, что за все путешествие никто не умер от болезней, не утонул, не был сожран морскими чудовищами или земными зверями. Теперь благополучность обратного пути была под большим вопросом, потому как меч пропал, а с ним неизбежно пострадала и мана каждого участника похода, проходившим под его покровительством. Это можно было сравнить с потерей знамени нашей армии. (Кстати, не предложить ли Гит*евеку ввести знамена?).

...Хотя сейчас точно не до знамен, и не до рационализаторских предложений, — я все чаще ловил на себе недовольные взгляды "забритых". Если еще несколько дней назад, они были на восьмом небе от счастья, получив богатые подарки и наконец-то почувствовав что с обретением таких сильных покровителей как мы с Лга*нхи, их жизнь начала налаживаться. И тут такой облом! — Боюсь, что если даже нам удастся довести караван Царя Царей Леокая до Улота, на этом наши дорожки с забритыми резко разойдутся. — Терпеть над собой власть таких слабаков, они не согласятся. Лучше уж наняться к Леокаю, или шукать Удачи самостоятельно.

...Ладно, через неделю-другую по словам Кор*тека, уже можно будет выходить в море, а там, когда разлагающее умы безделье сменится нормальной работой, уверен все повеселеют. А то что я тут сам сижу и ною заунывный мотивчик, отнюдь не добавляет бодрости нашим ребята.... Меняем репертуар.... — "Вихри враждебные..."? — Нет, не то — слишком мрачно. "Ах эта свадьба-свадьба-свадьба, пела и плясала..."? — Весело но не в кассу. Несчего сейчас веселиться. ...А вот — "Наша служба и опасна и трудна" — пожалуй будет в самый раз! Пора наконец-то задействовать свой могучий интеллект жителя 21 века, и разобраться в том что же произошло.

Итак, — подозреваемые, — Митк*окок, — кандидат номер один. — Мог пытаться наложить лапы на наше имущество, а заодно и от брательника избавиться.

Восточные купцы, — кандидаты номер два, — вполне могли обидеться за то что я их обул и отомстить. ...Может и кинжал этот приметный специально для этого подарили.... Может на него вообще какое-то проклятье наложено, а я как распоследний дурак хватаю первую попавшуюся красивую цацку и..., — что за бред я несу? Какие-то проклятья в голову лезут. Пора тебе шаман Дебил, вспомнить что ты когда-то был Петей Ивановым, — атеистом, материалистом, и сознательным пофигистом. — ...Нет. Все равно не помогает, кинжал начинает казаться каким-то зловещим и пугающим.... Бр-р-р!

...Ну да и ладно, — третья кандидатура, — Купечество славного города Вал*аклавы. — Могли ли эти ребята, подобным образом избавиться от конкурента? — Вполне себе могли. После такого конфузу, мне больше в Вал*аклаве делать нечего. Так что они могут по-прежнему дурить приезжающих, получая немалые барыши за счет своей осведомленности о ценах на разные товары.

...Ну и наконец лесовики. — Я ведь их, признаться тоже изрядно надул, и вполне может быть, что.... Хотя что-то непохожи эти ребята на тех, кто будет прокручивать такие сложные комбинации. Скорее уж Бокти пришиб бы меня своим пудовым кулаком, чем стал воровать мой кинжал, чтобы зарезать брата Царя Царей, рассчитывая таким образом опосредованно ударить по моей персоне. ...Нет, не то чтобы я считал его дураком и лохом. — По своему они ребята вполне себе сообразительные, и ворон не считают. Просто характер у них не приспособлен для интриг.

...Вот наиболее вероятные кандидаты.... Одно плохо, — не любил я раньше детективы читать, и что делать дальше, ума не приложу. — Что там великие сыщики обычно делают? — Ну осмотр места преступления..., Шерлок Холмс вон, только по паре-тройке царапинок на какой-нибудь фигне, всю картину преступления раскрывал.... Только в харчевне где мы бухали, — этих царапинок столько, что Холмс опухнет считать. У нас тут знаете ли не Викторианская эпоха, и вилкой-ложкой как-то особо не пользуются, — отхреначут кусок мяса, воткнут нож в стол и обгрызают, пока еще зубы есть. Да и не до осмотров мне тогда было. — Накануне ужрался до полного отруба. Утром свои пальцы с трудом пересчитать мог, — в таком состоянии только царапинки и разглядывать. Да и времени мне на это не дали, — едва растолкали, и сразу на суд потащили. Так что осмотр места преступления отменяется. ...Так же как и судмедэкспертиза. — Даже если бы я знал чего там экспертировать, — так меня и подпустят к трупу. Тем более, что прибрежники своих покойников в море отправляют на специальном плотике. Тот плотик уже может до местной Америки доплыть успел, искать бестолку.

Остается опрос свидетелей. Кто у нас свидетели? — Лга*нхи, Гит*евек, Кор*тек, да Мнау*гхо. Оно конечно их там еще с десяток был, потому как гуляли мы широко, и угощали всех, да и в харчевне, помимо нас еще может пара десятков была.... Вот только ищи их теперь свищи. Особенно учитывая что в Вал*аклаву нас больше не пустят.... Ладно. Начну с самого трудного.

— Привет Лга*нхи...— Я подошел к своему приятелю, и сделав над собой усилие посмотрел ему в глаза. В глазах плескалась безграничная печаль, но ненависти ко мне вроде не было. ...А ведь уже два дня прошло с Тех пор, а я так и не удосужился с ним поговорить, настолько тяжело давило на меня чувство вины. — Зря ты все-таки Меч отдал, — пробормотал я. — И так как-нибудь отбрехались бы. ...Ну или отдали бы им с десяток лодок, — потом как-нибудь Леокаю отработали бы.

— Меч это меч....— Как-то слишком уж глубокомысленно ответил на это Лга*нхи. — А ты это ты.... Ты важнее! — На душе от таких слов стало теплее, а на сердце навалилась дополнительная тяжесть. Наори он на меня, накидай несправедливых обвинений, — тут бы можно было обидеться в ответ. Обхамить, оскорбиться.... А когда вот так вот.... — Он весь в белом, а я в дерьме по макушку.

— ...И зачем тебе понадобилось убивать этого гавнюка? — ...Вот уж у кого хватало ненависти во взгляде, так это у сестренки Осакат. Она последние дни все время держалась рядом с Лга*нхи, то ли пытаясь его утешить, то ли держась подальше от меня. ...Будто вернулись старые добрые времена, когда мы в степи дорогу в горы искали. Опять я у нее первый враг. Только теперь это почему-то намного обиднее, — ведь в последнее время у нас вроде бы отношения наладились, а тут снова-здорова.

— Раз убил, значит так надо было. — Примиряющее высказался на это Лга*нхи. — Только почему ты с него скальп не снял? Зачем вражескую силу упустил?

...Вот тебе бабушка и презумпция невиновности, — даже соплеменники мне не верят.

— Да не убивал я этого урода. — Рявкнул я на них. — Видно же то это типичная подстава!

— Чего видно? — Чуть ли не хором спросили они у меня. А потом, Лга*нхи добавил, — А раз не ты, то почему же твоим кинжалом убили?

-...А вот если, я допустим возьму твой кинжал, да ткну им..., (хотел сказать "Осакат" не почему-то не смог)..., — вон, Мнау*гхо. Ты что скажешь, что раз кинжал твой, то и убил ты?

— А как же ты сможешь мой кинжал забрать? — Усмехнулся на это Лга*нхи. — Да и увидят все, что не я это сделал.

— А если все спать будут, пьяные и никто ничего не увидит?

— Хм.... — На этот раз Лга*нхи с Осакат задумались надолго. А потом он спросил, — А зачем? ...Зачем кому-то убивать твоим кинжалом?

— Чтобы на меня подумали. — (Вот уж не замечал раньше, что мой приятель настолько туп и не понимает банальных вещей).

— Зачем кому-то делать, чтобы на тебя подумали? — Опять мой персональный доктор Ватсон ударился в жанр тупых вопросов. — Тот брат Царя Царей, воином конечно плохим был, но рода хорошего. — Можно большую ману взять, и Славу. Зачем кому-то это все тебе отдавать?

— ....??? — вот тут уже конкретно завис я. — С подобной точки зрения я все это как-то не рассматривал. В моем списке мотивов были и корысть, и зависть, и попытка устранить конкурента..., — все что угодно, только вот не пополнение баланса маны. Потому сдержал рвущиеся из груди ругательства, а смиренно выложил на суд экспертов, свой список подозреваемых и мотивов. После чего, вышеозначенные эксперты подвергли его суровой критике. — Царь Царей не мог убить своего брата, потому как тот ему родня! Восточные, кабы они злились, напали бы на меня, зачем им какого-то брата Царя Царей убивать? Местные купцы? — Они-то тут вообще причем? Им не до тебя не до убитого никакого дела нет. ...А на Бокти думать, ты даже и не думай!!! Мы же с ним стока пива, вина и меда выпили! И вооще он правильный пацанчик, мокруха для него как соплю вытереть, но на подставу он точно не пойдет.

...В общем-то с последним я и так был согласен. А вот с остальным.... Попытался расспрашивать Лга*нхи что он про тот вечер помнит, благо Вождь и братец, оказался не то чтобы трезвенником, но скорее уж просто не любителем. Вот молока он мог выжрать сколько угодно. А к вину и пиву относился с предубеждением, — вкус ему видите ли не нравится. Так что алкоголь, был для него заменой "волшебному компоту", которым нахрючивался наш торчок-шаман. Лга*нхи либо больше налегал на еду если вечеринка была чисто дружеской, либо быстро выкушивал изрядную дозу, и сидел пытаясь словить чудесные видения, подсказывающие как жить дальше. Так что обычно к концу пьянки, он оставался самым трезвым из нас. ...Но то ли я не умею допрашивать, то ли свидетель из Лга*нхи неважный, но на этот раз он так ничего особенного и не заметил. — Да. Пришли в кабак. Да, — встретили Бокти со товарищи. А потом еще каких-то знакомых купцов из местных. Да, сначала мы пару кувшинов купили. Потом Бокти мошну растряс и пива взял. Потом снова мы..., Потом и купцы вроде как на кувшинчик-другой расщедрились. В общем, — выжрали изрядную дозу. Потом подходили какие-то еще купцы...., нет я их не знаю, это ведь ты с ними говорил.... Но к нам они не садились, просто выпили и отошли. Потом пришли девки с музыкантами. Музыканты играли, девки плясали. Он, — Лга*нхи выбрал одну, росточком повыше, и оттащил к задней стене на шкурах повалять.... Вернулся спустя.... Короче когда мы уже совсем никакие были. — Кор*тек и трое купцов уже лежал под столом. Гит*евек еще одну девицу тащил куда-то на улицу, Бокти начал какую-то былину петь, а его никто не слушал. А ты Дебил, тоже с одной в обнимку..., прямо чуть ли не на столе.... Кинжал? ...Да. Кинжал точно тогда у тебя еще был. Ты его той девице показывал и говорил что можешь с его помощью ей какое-то колдовство сделать.... Какое колдовство? — То ли ип*пил*ляция, то ли интимстрижка.... Говорил после этого мужики за ней толпами ходить будут, такой она красивой станет.

— А мне? — Обиженно возопила Осакат, услышав самое важное, насчет мужиков и "красивой". — Почему ты мне такое колдовство не делаешь?!?!

— Рано тебе. — Буркнул я, чувствуя как наливаются краской мои щеки и даже уши. — Вот выдадим тебя замуж, тогда и научу. И вообще, не лезь когда старшие мужи разговаривают!

— Ага! — Гневно навела она на меня свой разоблачающий пальчик, а в голосе прорезались явственные истерические нотки. — Как девкам своим непотребным, так не рано. А мне рано-о-о!

-...Так ведь ты ж не девка какая-то.... — Попробовал я подойти с другой стороны, поскольку почувствовал что Осакат закусила удила, найдя повод выразить все свои разочарования, страхи и усталость последнего времени, в одной конкретной истерике. — Ты племянница и внучка Царей Царей. — Продолжил я увещевающим голосом. — Тебе пристало вести себя гордо и сдержанно..., вот как Леокай себя держит. ...И красота у тебя природная. Ее уже никаким колдовством не исправишь..., в смысле я хотел сказать, — лучше уже не будет, колдуй не колдуй.... Э-э-э.... — Короче ты у нас и без всякого колдовства красавица, — вон Витек, — глаз от тебя оторвать не может!

Лесть кажется сработала. — Осакат передумала истерить, довольно заулыбалась, при этом гордо выпрямила спину будто сидит на троне. Но не удержалась и стрельнула глазами в сторону преданно таращегося на нее со стороны Витька. ...Маленькая стервочка уже оценила какой эффект может оказывать на бедолагу, и теперь безнаказанно отрабатывала на нем свои секретно-изуверские женские приемчики.

— А о чем ты камлал? — Задал мне вопрос Лга*нхи, и видя мою недоуменную рожу, добавил, — сейчас, на берегу. Песни непонятные пел, и знаки на песке чертил....

...Вот ведь блин. — С этими бабскими истериками даже забыл про расследование, и про наше тяжкое положение. — Да так. — Неопределенно высказался я. — Психику в порядок приводил.... А видя недоумения на их лицах, пояснил. — Раньше было плохо. А я пытался сделать чтобы стало хорошо.

Глава 4

Река вдруг резко сузилась, так что нам пришлось приналечь на весла изо всех сил, чтобы выгрести против убыстрившегося течения. На реке, двигать тяжелогруженые челноки в правильном направлении, оказалось куда сложнее чем на море. Иногда я даже жалел, что мы не оставили груз в Вал*аклаве, в конце концов Мигк*окок обещал приглядеть за ним. ...Вот может потому и не оставили, как-то стремно доверять такое богатство пригляду этого прощелыги. Он конечно вернет..., если и мы вернемся, а вот если нет, — обязательно себе затырит. Потому лучше уж пусть все барахло погибнет с нами, чем достанется этому гаду, с которого я так пока еще и не снял подозрения в подставе..., скорее даже они у меня усилились.

Река сделала плавный поворот, грести стало легче, и появилась возможность припомнить тот внезапный поворот судьбы, что привел нас сюда.

Собственно говоря, все произошло буквально на следующее утро. После разговора с Лга*нхи, мне все же стало как-то полегче. Мысль о том что он не винит меня во всех бедах и не алчет моей крови, — она как-то воодушевляла. Но увы, — не даровала спокойного сна. Скорее уж наоборот, — я всю ночь ворочался, пытаясь придумать как вернуть другу его любимую, воодушевляющую на подвиги цацку.

...Украсть! Проникнуть ночью во дворец, отыскать цацку и.... Во-первых, — хрен я даже до Дворца доберусь. Он на острове, и мест где можно высадиться не так много. Потом еще надо пройти по лабиринтам тесных улочек между домами и домиками вокруг дворца. Хоть днем иди, хоть ночью, а непременно засекут. А моя рожа тут уже всем хорошо известна, так что стоит только появиться, — сразу сбежится охрана. И мазать рожу гуталин, или бороду на другой фасон расчесывать, выдавая себя за кого-то другого, тоже бессмысленно, — не такой уж большой город Вал*аклава, а тем более остров, на котором дворец стоит, чтобы чужак не привлек к себе пристального внимания. Но даже если я и проберусь во дворец, — где там этот шестопер искать? Может Митк*окок его под подушкой держит, может на какую-то витрину повесил, а может в заветную сокровищницу в глубоком подземелье заховал. Оно конечно этот Дворец отнюдь не Версаль, но и тут думаю, одну единственную безделушку можно не один день искать.

...Тогда взять Дворец к чертям собачим, штурмом, разнести эту халабуду нафиг, и выкопать ценный раритет из обломков.... Только вот, не надо быть крутым стратегом и полководцем, чтобы понять что на тех же самых кривых узеньких улочках, все преимущества умеющих работать плотным строем оикия, резко снизятся. К тому же высадить десант на берегу, тоже будет не простой задачей, нас заметят задолго до того как мы успеем подойти к берегу, и мало того что предупредят дворцовую охрану, так еще и ополчение из города подтянется. ...Почему? — Да потому что принципы распределения богатств, тут были примерно те же что и в Олидики или Улоте, — Царь Царей заведует общей кубышкой племени. Мало того что все налоги идут туда, так и все кабаки, караван-сараи, склады и просто сараи, как я недавно узнал, работают так сказать от Царя Царей и на его кубышку. А местные купцы, в основном возят товары Царя Царей, ну и немножко своих, так что доходы от торговли тоже идут в эту кубышку. А уж потом, из кубышки в обратную строну идет поток, распределяющий блага между всеми членами племени. Так что ждать и надеяться, что население будет отсиживаться в стороне, пока кто-то штурмует эту самую заветную кубышку, — было бы слишком наивно. Нас просто задавят массой, если мы и впрямь решимся на эту авантюру.

А самое главное, — уговорить "забритых", не говоря уж о мореманах Кор*тека, на этот штурм я сейчас не смогу. Мореманам нафиг не надо ссороться с Вал*аклавой, им еще на этих берегах жить и жить. А забритые, сейчас пребывают в больших сомнениях по поводу моего авторитета. Если вон даже Осакат, на меня злиться, то представляю как злы на меня они.

Лга*нхи наверное тоже бы злился. Но я для него единственный родной человек на всей земле. Я это только недавно понял. — Если Осакат для него приемная родня, и он честно относится к ней как к "люди" и даже сестренке..., то я, — кровная родня на подсознательном уровне. Ведь это я себя в племени чужаком считал. А он-то вырос всегда видя где-то рядом с собой странного соплеменника Дебила, который рассказывал ему сказки и разные непонятные истории. Учил делать оружие и подарил чудесный амулет-мобильник, подобного которому не было ни у кого ни в племени, ни на всей земле. Мы вместе работали, и вмести обжирались на праздниках. ...Я выхаживал его после битвы, и дал стимул жить дальше.... В общем, — сейчас для Лга*нхи злиться на меня, это тоже самое что злиться на все свое прошлое, которое с каждым днем приобретает в его памяти все более и более идеалистические черты. В нашем племени дураков и слабаков не было. Мы были самые лучшие, самые сильные, правильные и замечательные. И никто из нас не может сделать какую-то ошибку, оказавшись хуже внешнего мира. ...Вот потому-то он и отдал свой волшебный меч, за мою жизнь. А я.....

Они приехали утром. Делегация от Царя Царей Митк*окока. Облили нас приторно-сладким потоком лести, каким обычно купец обливает покупателя, когда хочет всучить ему гнилой товар.

..Митк*окок желал видеть нас с Лга*нхи. Он совсем даже не злился, и хотел уладить возникшее между нами недоразумение, к всеобщему удовольствию и выгоде. ...Даже намекнули что меч вернёт, когда я проявив разумную подозрительность, пожелал узнать откуда такая резкая смена вектора.

Ну после таких намеков на возврат заветной цацки, ясное дело возражать уже было бессмысленно. Даже если бы после этого нам предложили пройти сквозь море огня, и завалить тираннозавра, плюясь в него жеваной бумажкой через трубочку, — Лга*нхи согласился бы незамедлительно. Так что мне пришлось оттащить его в сторону, под видом совещания, и увещевать всеми духами, демонами и прародителем Быком, чтобы он не соглашался на первое же предложение, и дал мне возможность хорошенько поторговаться. — Он согласился. Но я сильно сомневаюсь что он вообще меня слушал, и понял на что соглашается.

...Зато я слышал как Осакат хвастает "по-секрету" Витьку, что это ее брательник вчера накамлал так, чтобы все плохое поменять на хорошее. Потому как он Великий Шаман, и ее родич, а еще он обещал сделать ее страшно красивой! ...И можно было не сомневаться, что уже к вечеру об этом "секрете" будет знать каждый участник нашей банды. ...Вот даже не знаю, то ли она у нас очень умная и хитрая, то ли и впрямь дура. Но сейчас ее болтливый язык лил воду на мою мельницу.

Ну а дальше все было как-то слишком банально. ...Я правда таил надежду, что Вал*аклавский уголовный розыск нашел истинного убийцу, или у того у самого вдруг проснулась совесть и он признался. Но увы, — нет! В смысле ни совести у убивца нет, ни уголовного розыска в Вал*аклаве.

Зато у Царя Царей этого местечка, было деловое предложение, — Всего-то навсего, — отправиться вверх по реке, и разгромить забравшихся туда пиратов мешающих нормальной торговле, и тогда он вернет нам наш Волшебный меч.

...Я успел вонзить свой локоть в ребра Лга*нхи раньше, чем он успел открыть рот. Бил со всей дури, очень жалея что не ношу на локтях каких-нибудь стальных шпор, потому как этот дурень был готов согласиться без раздумий. Не знаю как там его ребра, — а свой локоть я кажется зашиб, у этого громилы были реально стальные мышцы. Ну да зато кажется зашиб не зря, — он смог сдержаться и промолчать. — Первая победа!

Потом я вежливо отказался.

Ну ни то чтобы совсем. — Сказал что мол, — Лга*нхи и я, с удовольствием пойдем и поможем чем сможем. И пусть наши силы не столь велики, но все они без остатка в распоряжении великого Царя Царей благословенной Вал*аклавы. — Но вот, Увы! — Наши славные воины и моряки, — они скорее в распоряжении Царя Царей Леокая и если согласятся на подобную экспедицию, то только за очень хорошую плату, которую, (опять же Увы), мы с Лга*нхи пообещать им не можем, потому как все товары принадлежат все тому же Леокаю.

Тут Лга*нхи тяжело вздохнул, словно идейный коммунист, которому сообщили что в ближайшее время эра коммунизма не настанет, а скорее даже совсем наоборот, — будет процветать частная собственность и править капитал. — "Увы" в третий раз. — Природному коммунисту Лга*нхи, внезапно напомнили что он собственно говоря нищий, а все что у нас есть, кроме одежды и оружия, принадлежит совсем даже другому человеку..., которого к сожалению даже ограбить нельзя, потому как он нам родня через Осакат, а значит духи, грабежа не одобрят.

И дабы подбодрить его, и малость потроллить Митк*окока, я добавил, — "Впрочем, мы вдвоем всегда готовы.... А если он сразу вернет Лга*нхи его волшебное оружие, наши силы резко возрастут, и мы попытаемся расправиться с пиратами вдвоем...".

Ага! — Держи карман шире. Так этот прохиндей и отдаст нам главную свою наживку!

...Собственно говоря, весь мой расчет был на то что Митк*окок, — первый купец страны купцов. И потому мои слова он посчитает не столько отказом, сколько своеобразным приглашением к торгу.

К тому же, — прикинул я. — Раз он решился подрядить нас на это предприятие, значит дела его, не так уж хороши. — Слухи о бандах двигающихся с востока на запад "беженцев-пиратов" были весьма популярной темой в кабаках и сараях Вал*аклавы. Одна такая недавно прорвалась в реку, перекрыв ее полностью. Бог весть сколько их еще могло оказаться поблизости. Ну а о том, насколько Вал*аклава была лакомым кусочком и говорить было нечего, — тут и удобная бухта, и харчи, и жилье, и даже богатства, все в одном месте. Очень лакомый кусочек. Так что самым разумным в его положении, было держать свое войско поближе к родным местам, готовясь отражать возможные нападения. Но и позволить захиреть торговле он не мог. Стоит только пройти слуху что север перестал поставлять стратегические товары типа меда, меха и воска, а самое главное — дров, и поток караванов сюда резко уменьшится. А если приехавшие на следующий год "восточные" не смогут купить тут нужных им товаров, — на благосостоянии Вал*аклавы можно ставить жирный крест. Опять придется зарабатывать на жизнь тяжким трудом, вместо того чтобы стричь купоны на географии и обслуживании туристов. ...Потому-то Митк*окок принял приглашение и торг начался.

За поворотом река вдруг разлилась неожиданно широко. Противоположный берег превратился в еле видную полоску на горизонте, а течение замедлилось и стало едва заметным. Плывущие впереди лодки Бокти резко сдвинулись к середине реки. Похоже это тот самый Плес, про который он мне говорил утром. — Тут сплошные мели, и поэтому лучше держаться от берега подальше. Особенно от правой стороны. Там в Реку, впадает довольно крупная речка-приток, которая выносит сюда множество песка, образующего мигрирующие туда-сюда по дну мели. Оно конечно у нас не пароходы и даже не баржи. И наши лодченки снять с мели особых проблем не будет..., если конечно не пропороть кожаное днище о камень или корягу.

Но собственно говоря, об этом Плесе и притоке, Бокти, вызвавшийся быть нашим проводником и гидом по Реке, (а заодно уж и протащить свой караван под нашей охраной), утром говорил совсем не поэтому. — Именно на берегах этого притока и состоялось его битва с пиратами, которая с моей легкой руки, с каждым новым пересказом стала приобретать все более и более эпический размах. А еще именно по этому притоку, он провел свои лодки, в обход пиратской территории, на заключительном этапе своего путешествия. — В общем, — мы приплыли на войну! Осталось придумать как воевать.

Как мы и договаривались, ближе к вечеру Бокти свернул к тому островку о котором рассказывал утром. Там на ближайшие несколько дней, будет наша стоянка.

Островок был размером примерно в полтора-два футбольных поля, и сотне с лишним человек на нем было немного тесновато. ...В смысле, — если жить несколько дней. Зато он довольно густо зарос кустарником, а подходы к нему прикрывают высокие заросли камыша. Так что скрыться от глаз пиратов будет где. ...Если только мне удастся уговорить своих ребят и ребят Бокти не разжигать дымных костров, а самого Бокти, не петь баллады про "старые времена". Увы, — это было не так-то просто. Даже дисциплина наших оикия, в основном проявлялась на поле боя, а в "мирной" жизни, начинала резко хромать. А чего уж говорить про этих лесных дикарей?

...Собственно для Бокти, а также Лга*нхи и Гит*евека, все было просто, — приехали, нашли врага, сразились, победили или погибли! Все остальное от лукавого и настоящему воину не особенно нужно.

Все это мы уже обсуждали не один раз, у каждого вечернего костра. Путем долгих уговоров, пояснений, и наводящих вопросов, мне вроде бы удалось убедить их, для начала хотя бы не переть на врага без разведки. Первым с этим согласился Гит*евек, когда я указав ему на окружающий нас лес, спросил как смогут драться его оикия, петляя между деревьями. Кажется тут мужик начал о чем-то догадываться, в том числе и о том, во что я опять втравил его войско. Раньше-то ему, никогда не видевшему настоящего леса, казалось что все будет намного проще. Да и эйфория первых дней, от осознания что все будет хорошо, удача к ним вернулась, а Митк*окок делает каждому, отправившемуся в поход воину богатый подарок в виде нового кожаного панциря, обшитого бронзовыми бляшками, новому воинскому поясу, новой пары обуви и по целому мешку зерна!

"Дар" был и правда богатый, особенно по части панцирей. — Прежние хозяева — верблюжатники, — свои вспомогательные войска особо снаряжением не баловали. — Да оружие раздали. Все копья с бронзовыми наконечниками! Неплохие щиты. Но в остальном.... Из "короткого" оружия, у большинства дикарские дубинки, кинжалы из рога или каменные топорики. Из доспехов, — верблюжатники снабдили их кожаными шлемами-колпаками, армированными изнутри деревянными прутьями. Такой шлемак отлично держал удар дубинкой, или скользящий удар копьем, и в сочетании с кожаным щитом и поножами, давал неплохую защиту. Вот только, достались "забритым" эти шлемаки уже будучи отнюдь не первой молодости. Судя по состоянию и пятнам крови, — у этих шлемов уже были раньше другие хозяева, ныне покойные. Вместо настоящих доспехов, — верблюжатники своим рабам-воинам оставили у кого было, или просто выдали старые жилетки степняков. Те самые, с двойным запахом на груди, хорошо защищающие от прямого удара деревянным копьем, но слабо держащие сильный удар бронзового оружия.

Увы, — но поправить дела, после разгрома лагеря аиотееки, "забритым" не удалось. Раз в бою они не участвовали, — то почти все доспехи достались воинам Леокая. Теми одиннадцатью, что достались нам с Лга*нхи в виде трофеев, мы поощрили командный состав. ...И то, не столько по доброте душевной, сколько потому что нам (Лга*нхи), эти доспехи были не нужны.

С пиратов особо взять было нечего. Почти все они представляли из себя слабовооруженный сброд. А в Вал*аклаве мы порадовали ребят новой одеждой, ибо разбазаривать запасы Леокая на дорогие оружие и доспехи, я не осмелился.

И вот теперь, у них появилась возможность вооружиться по-настоящему. Что такое настоящие доспехи, "забритые" уже успели оценить на службе верблюжатников. Даже степняки, привыкшие к легким, не мешающим бегать жилеткам, с радостью вцепились в новые доспехи. Ибо кожаный панцирь, при всей своей тяжести и неудобности, — мешает бегать куда меньше, чем вражеское копье в брюхе.

Плата была достойной, и потому мне удалось уговорить этих вояк без труда. Куда сложнее было с моряками Кор*тека. В отличие от сирот-"забритых", — они своих семей и племен не лишились, и им было что терять. Я сумел выторговать для них лишь несколько лодок, но они сказали что лодки они и сами умеют делать, а жизнь дороже. Так что пришлось пообещать сверху немалую долю от нашей добычи. (Один хрен, нам Лга*нхи лишняя добыча без надобности, коли мы и дальше собираемся вести привычный кочевой образ жизни).

В общем, через три дня тронулись. Напоследок я еще зашел в ту самую харчевню в которой произошло злополучное убийство. Огляделся. ...Возможно будь я Шерлоком Холмсом, я бы и смог найти тут какие-нибудь следы и улики. Но увы, — я был в лучшем случае великим шаманом Дебилом, а в худшем, — злополучным студентом Петей Ивановым. И ни тот ни другой, гениальными сыщиками не были. Так что все что я увидел, — это пустое обширное здание большущего сарая. Вся мебель была представлено тремя "парадными" столами, высотой примерно мне до колена, за которыми на циновках сидели наиболее "уважаемые" гости. В то время как публика попроще сидела просто на циновках. Около одной из стен стояла своеобразная стойка...., из присоленных к стене большущих кувшинов а-ля амфора, из которых вино разливали в кувшинчики поменьше. У той же стены была парочка очагов, на которых жалили, пекли и варили. Собственно все. — В тот вечер мы сидели за центральным столом, а брат Митк*окока, кажется где-то.... Вот ведь хрень, я даже не знаю где он сидел.... Вон за тем столиком кажется гуляла компания малознакомых купцов. Тот дальний у стены вообще пустовал, а.... а брат Царя Царей, получается торчал вообще где-то на проходе, сидя на циновке. ...Что-то в этом всем, чудится что-то странное. — Каким бы разгильдяем не был брат Царя Царей, но хотя бы из чистого уважения к роду, его должны были усадить за стол. Тем более что он пустовал. Так почему же они этого не сделали. — Поговорил с трактирщиком, или скорее уж с "заведующим столовой", поскольку распоряжался он тут исключительно по воле Царя Царей. — Поначалу гад вообще отказался со мной разговаривать. Пришлось рассказать ему иносказательную историю про человека который тоже не хотел говорить, а потом умер. Вот так вот, — внезапно, — Раз.... -И умер. — От собственной молчаливости. Такая вот трагическая история.

Поскольку рассказывая собеседнику эту поучительную историю, я мило оскалившись улыбкой сумасшедшего убийцы и могучего колдуна, поигрывал тем самым кинжалом который вынули из груди покойного, (к моему собственному удивлению, после уплаты выкупа, мне его вернули), — трактирщик сумел уловить некий тонкий намек скрытый в этой трагической повести. После чего у него внезапно появилось желание рассказать мне как тогда было дело. ...И опять мимо цели. — Да, пришел брат Царя Царей. Того самого, по чьему распоряжению во всех кабаках Вал*аклавы, этому брату продавали не больше одного кувшина зараз. ...Вернее даже не продавали, (откуда у этого пьяницы ракушки?), а просто давали, записывая все на счет его брательника. ....Ну да. — Все-таки кровная родня и вообще. ...Может быть и посадили бы за стол, хотя к этому Питк*коту, уже давно все относились как к пустому месту, но кровь бы наверное уважили. Просто ждали восточных купцов, которые вроде как собирались отмечать тут свое отбытие, вот и приберегли место для них. ...Нет, так и не пришли. ...Сволочь Окин*тай, "заведующий" соседнего питейноно сарая, перехватил дорогих клиентов самым подлым образом. Потому как этот Окин*тай, надо вам сказать, редкостная сволочь и даже не коренной вал*аклавец, поскольку.... Да нет. Не видел я ничего. Я как раз побежал к этому Окин*таю, высказать ему все что думаю о нем самом и о его подлых методах. ...Так вот об Окин*тае.... Далее следовала душещипательная, хотя и абсолютно предвзятая история происхождения и козней злобного Окин*тая, до которой мне не было никого дела. Однако заставить замолчать почтенного трактирщика оказалось не так-то просто. Это была его больная мозоль, одно касание которой запускало программу ненависти и жалоб. У ребят тут видимо развернулось настоящее социалистическое соревнование, и они готовы были загрызть конкурента на благородном поприще спаивания народа и вытягивания денежки из приезжих. — Аут. Опять глухая стена.

На разведку отправились я, Лга*нхи и Бокти. ...

Я, — потому что кому-то надо было увидеть расположение войск противника..., кому-то, у кого хватит мозгов придумать как их победить. А эти двое, — Во-первых потому что оба они были Вождями, и имели право Прокладывать Путь. А во вторых, — тупо не пожелали уступать другому право больше выпендриться.

..Я бы наверное предпочел взять кого-то из ребят Кор*тека, или может другого лесника, поспокойнее и подисциплинированее. Но эти двое сразу бы оскорбились таким пренебрежением их персонами, так что мне пришлось смириться, преисполнившись нехорошими предчувствиями. — Души этих достойных героев томились жаждой подвига..., самое вредное чувство, во время разведки. Плюс их демаскирующе-громадный рост, желание командовать, и не желание уступить другому ни пяди своей заслуженной Славы. И все это в маленькой лодченке. — Вот формула провала любой тайной операции. — ...Так думал я уныло гребя против течения, впрочем не особо сильно налегая на весло. Когда рядом два таких монстра, каждый мощностью в несколько лошадиных сил..., (и ослиных в голове), гребущих изо всех сил, пытаясь обогнать друг друга плывя в общей лодке, — налегать на весло не имеет никого смысла. Если еще и я начну тут впахиваться по полной программе, — боюсь наша лодочка разлетаться на куски, от перенапряжения материалов, вызванного переизбытком тестостерона.

За пару часов до полных сумерек, мы сумели пересечь реку по диагонали, отмахав попутно с десяток километров, после чего забрались в какие-то кусты под берегом и затаились. К моему удивлению, — действительно затаились. Оба Вождя оказались неплохими разведчиками умеющими скрадывать добычу или врагов. К собственному стыду должен признать, что моя мелкая тушка издавала куда больше звуков чем обе их вместе взятые. Чудеса!

Утром пришлось вспомнить все радости "тропы войны" по методу Лга*нхи. То есть, никаких костров, никаких запасов еды с собой и никакой жареной-вареной пищи и прочих радостей каменновековой цивилизации. — На тропе войны мы уже не мы, — мы звери, алчущие крови тигры подкрадывающиеся к своей добыче..., и прочая-прочая-прочая. У Бокти была схожая философия, а может он просто не пожелал уступать в кровожадности перед моим товарищем. ...Потому-то утром я остался без завтрака. И даже мяса сырого сурка-кролика мне не обломилось, поскольку плыли мы на лодке, а такому орлу как Лга*нхи, охотиться на рыбы впадлу. Рыба это не добыча и даже не еда. И потому.....

...Вот ведь уже сколько земель прошел этот сноб. Кашу и овощи научился жрать скрывая отвращение на морде. Во время морского похода жрал рыбу и не вякал. В Вал*аклаве всякие там "дары моря" типа ракушек, крабов и осьминогов жрал. А также фрукты, ягоды и овощи, которых раньше никогда не видел. ...Да что там чужая кухня?! — Лга*нхи даже к чужим обычаям начал относиться с некоторой долей терпимости, хотя и считал их абсолютно неправильными и порочными. (Правильные это когда стадо овцебыков, и бесконечная степь вокруг). Но вот стоило появиться рядом мужику схожих с ним пропорций и амбиций, и поперла пацанская дурь. Приспичило показывать крутизну и изображать из себя героя. ...И ведь при этом, — они с Бокти почти что друзья, ну или хорошие приятели, поскольку в общем придерживаются схожего мировоззрения отморозков-консерваторов. Но при этом таки-и-ие спортсмены!!! ...Ладно. Остается надеяться что во время нашего рейда, они будут соревноваться в тишине и незаметности. ...Надо им на это намекнуть.

...А рыбину изловил Бокти. Прикончил острогой, когда я ткнул в нее пальцем и спросил что это такое. (Будто всю дорогу до Вал*аклавы мы рыбу спиннингом ловили). Бокти показал. Никогда не был поклонником суши и сырой рыбы вообще. Но когда последний раз ты жрал почти сутки назад, и все эти сутки активно махал веслом, — свежая сырая рыбина словно сама просится в брюхо, и плевать что без соли.

— Не Лга*нхи. Языка мы конечно возьмем. Только не сейчас. Сначала надо самим посмотреть на этих "пиратов" и их поселки, так нафига нам заранее поднимать панику, пропажей одного человека? ...Почему не сейчас? — А что ты сможешь узнать у одного пирата? — Сколько у них всего народу? — Я тебе и так скажу сколько — "много"! Да-да, ты прав, нас тоже "много". Только у "много" может быть слишком много значений. И одно "много" может превышать другое в несколько раз.

...Ну разве что он сможет сказать где у них расположены поселки. Но если я что-то понимаю в жизни, — расположены они на берегу реки, и Бокти наверняка знает где.

...Говоришь Бокти, что не знаешь? А расскажи-ка мне, где на протяжении двух-трех дней пути отсюда, ты бы выше по реке сам поставил поселок? ...Ну да, — вот представь что тебе надо поставить поселок в котором будет жить сотня или больше человек. Лучше чтобы это место было свободным от леса. — прибрежники особо лесов не жалуют. На высоком берегу, который не заливает в половодье. И желательно, чтобы река в этом месте либо была прямая, либо огибала поселок..., а еще лучше, — большой и высокий остров посреди реки..., нет такого? — ну тогда прежний вариант. Кстати, там вероятно уже стоял раньше поселок, и прибрежники-пираты, просто захватили его. ...Почему прямая или огибает? — Ну так они же должны заранее видеть караваны идущие вверх и вниз. А если место где стоит поселок река огибает, то проще защитить поселок от нападения с суши.... Кстати, — какой-нибудь приток рядом тоже подойдет. Что? Есть такое место? Высокий мыс с которого все видно на многие расстояния, на левом "высоком" берегу? И где? В паре дней пути? Вот там скорее всего и стоит их поселок! ...Да нет.... Да при чем тут.... Ну да. Конечно. Пусть будет по твоему, — это великое колдовство, а я великий Шаман!

Плыли мы не пару дней, а все три. Потому как мне, героическим усилием удалось убедить своих коллег воздержаться от идиотских гонок. Тихонечко. Вдоль берега. Без фанатизма и героизма. Всегда готовые ушмыгнуть в камыши или прибрежный кустарник. Зато и к пиратскому поселку подошли незаметно, рано утром, под покровом тумана, чтобы нас не заметили с наблюдательного мыса. Затаились.

Плохо только что разглядывать поселок мне пришлось орлиными глазами Лга*нхи, для меня дистанция была далековато. Да и Лга*нхи смог разглядеть не так уж и много, поскольку правый берег, на котором стоял поселок был достаточно высокий, а вот наш, как раз совсем даже наоборот, — низкий. Ну да зато у меня под рукой оказался Бокти, который эти места прекрасно знал, поскольку раньше тут был поселок племени, с которым он неоднократно воевал, так что описать тутошнюю географию мог без проблем. И даже знал притоки и старицы по которым можно было незаметно подобраться сюда с тыла. Так что он говорил, а я рисовал карту. Или скорее некий примитивный план, зато насыщенный подробными пояснениями и указанием тропинок, ручьев, речушек, бродов, или топких болот. Одно плохо, для Бокти и Лга*нхи, моя карта была не более чем колдовским амулетом, с помощью которого я собираюсь навести порчу на супостатов. Потому ни подтвердить ее верность, ни составлять на ее основе планы они были неспособны.... Да Бокти даже лишний раз глядеть на нее отказывался, а если и глядел то ухватившись за все своим амулеты разом и шепча отворот. ...А у Лга*нхи, я столкнулся со старым добрым "Нельзя посчитать живое", а значит и линия на карте не может быть рекой, кружочки домами, черточки болотом, и так далее.... И уж коли мне понадобилось отражать их подобия на куске шкуры, — ну так на то я и шаман, но лично он во всю эту бесовщину лезть не собирается.

...Потом эти два кадра долго ругались кому идти за языком. Я бы с большим удовольствием поручил это Лга*нхи, благо опыт подобных операций у него есть. Но Бокти подобного оскорбления не потерпел бы. ...Так же как и командования Лга*нхи, хотя бы и временного. ...Зато, к моему большому удивлению, оба они были согласны (на время), подчиниться моему командованию. ...Ну или вернее не столько моему, сколько говорящих через меня духов. Подчиняться духам, это не зазорно. Духи отчасти для того и существуют, чтобы подсказывать людям (настоящим "людям"), правильные поступки.

Лично мне нафиг не надо было переться на вражескую территорию и добывать языков. Я бы вполне мог бесстрашно отсидеться в кустах, пока они там геройствуют. — Но вот подляна, — пришлось идти.

Языка мы взяли. Не так как я задумывал. Но тут уж ничьей вины не было, — ни моей, ни моих товарищей. — Просто не повезло.

Ночью мы переплыли реку и укрылись недалеко от поселка, предварительно притопив лодченку камнями в зарослях камышей. Обошли поселок стороной, тихонько подобрались к пасущимся в загонах возле леса чахлым стадам овцекоз, и стали ждать пастуха, или любого кто придет доить овцекоз, или тащить их на плаху мясника. ...И тут вдруг лай!

...У нас в степи собак не было. — Слишком уж они легкая добыча для тигров. А может их похожесть на волков раздражала "старших братьев". Ну или еще по какой причине. Но первые годы своей жизни я собак не встречал. В горах в крепости Мордуя жило несколько шавочек. Мелких и брехливых, размером чуть больше болонки. У Леокая было несколько охотничьих псов. Размером примерно со спаниеля. А вот эти.... Короче, — по местным меркам, это были настоящие собачьи монстры. Размером с овчарку, но куда более массивные и широкие. Для Лга*нхи или Бокти, прикончить такую псину конечно проблемой бы не было. Но на поднятый ими шум, в любой момент могли прибежать люди, и потому духи порекомендовали мне, как можно скорее делать отсюда ноги.

...После того как нас отогнали от стада, какими-то там шавками, — Бокти пожав плечами сказал, — "А что, нормальные собаки. У нас тоже такие живут. Я думал ты на них порчу навел, потому и не предупредил заранее".

Так что мы возвращались с позором назад, облаянные и обруганные, и тут нам на встречу толпа отморозков. ...Ну как толпа? — девять человек. Но все с оружием и недобрым выражением лиц. Или это изумление перекосило их рожи в подобные гримасы? — Вряд ли они ожидали встретить в ближайших окрестностях своего поселка трех неизвестных мужиков зверского вида. ...Лга*нхи и Бокти взревели одновременно и бросились в битву.

...Нет, в поединке с оружием между ними, я наверное все-таки поставил бы на Лга*нхи, — он быстрее. И с острым оружием у Бокти осталось бы мало шансов. Но вот если бы это была банальная драка с использованием кулаков, пинков и зубов..., — вот тут бы думаю, преимущество было бы на стороне Бокти. ...Я раньше говорил что он способен голыми руками вырвать небольшое деревце? — Ошибся. — Полагаю и большое бы не устояло.

Но сильнее всего меня изумило то, как слаженно они воевали. Словно бы долго репетировали и отрабатывали совместные действия. — Что это, инстинкты настоящих вояк, случайность или чудо? Но Лга*нхи стрелой пронесся через толпу ошеломляя и сбивая с ног, и напал на тех кто шел сзади, а Бокти неторопливо, (по меркам Лга*нхи, но быстро по моим), начал добивать и громить ошеломленных и мало чего успевших понять пиратов.

...Я в битву не полез. Ну разве что одному подвернувшемуся супостату, стоявшему ко мне спиной, врезал плашмя по затылку протазаном, опасаясь что мои супермены в пылу битвы покоцают всех потенциальных языков. А потом схватился с каким-то парнишкой, пытавшимся удрать. К счастью он оказался прибрежником, а они в беге не сильны. Так что я догнал его раньше чем начал задыхаться. (Все-таки неторопливый бег это одно, а вот мощные рывок на короткую дистанцию совсем другое). ...Но догнал. И сшиб с ног, вместо того чтобы ткнуть протазаном в спину, а сам пролетел по инерции дальше. ...Сам не знаю почему сразу не прикончил, — наверное не привык бить в спину, а может пожалел мальца. Но тот быстро вскочил, наставил на меня свое копье, и мне пришлось серьезно побороться за свою жизнь, — парнишка, хоть и был не старше семнадцати-восемнадцати лет, оказался серьезным противником. Спасли меня тренировки с Лга*нхи и "тигриные лапы".

...Мой Вождь, искренне пытался сделать из меня настоящего воина, и при каждом удобном случае заставлял драться с ним. ...А может просто пользовался моментом, ибо только на тренировках у него появлялась "законная" (см. наш уговор), возможность хорошенько меня отметелить и напомнить о племенной иерархии. Но так или иначе, а мне частенько доставалось от его копья. (Тренировочного оружия он не признавал, мне с трудом удалось уговорить его сделать своеобразные ножны-защиту на наконечник копья. Но даже удары этой "защиты", оставляли на теле такие синяки, что все мои рефлексы московского спортзального бойца требовали бежать в ближайший травмпункт, и жалостливо рыдая зафиксировать побои). ...Я конечно ныл и ругался..., особенно первое время, пока Осакат, то ли из любопытства, то ли обиженная невниманием, не потребовала обучать и ее. А за ней потянулся и преданный обожатель Витек. При сестренке и чужаке ныть стало как-то неловко. Зато появилась возможность время от времени поколотить эту вредину, напоминая ей племенную иерархию, а заодно проверить свою выучку махаясь с Витьком). Так что после копья Лга*нхи, отбиться от копья этого вьюноши, было пусть не детской забавой, но вполне реально. Но решающую роль, все же сыграли перчатки.

Или скорее то, что про подобное оружие тут пока еще никто не слышал, и всерьез его не опасался. Потому, когда мы сблизившись чуть ли не нос к носу, скрестили наше оружие древками, пытаясь передавить и опрокинуть противника, я просто отступил в сторону и назад, проваливая противника, и врезал ему боковой в челюсть. Замах не был могучим, а удар сильным. Потому парнишка, явно видевший этот удар, даже не попытался уклониться, а лишь приподнял плечо Тяжеленная перчатка со здоровущими шипами, скользнула по этому плечу сдирая кожу и врезалась в голову в районе уха. После этого парнишка еще пытался ударить в ответ, но сделал это уже слишком медленно, явно плохо понимая что делает. Я еще раз разорвал дистанцию и рубанул его протазаном. Этого парнишка уж не пережил.

Тяжело дыша обернулся. Мои соратники, судя по виду уже давно завалив своих противников, стояли рядом, и обсуждали наш махач. Кажется Лга*нхи извинялся за мою нерасторопность и хилость, объясняя это тем глубоким погружением в мир духов, что не позволяет мне уделять много внимания простым воинским развлечениям. Потому мол, я и не тороплюсь добить врага, растягивая удовольствие от схватки. Бокти доверчиво кивал, но взгляд его был наполнен изрядным скептицизмом.

...Помогать мне естественно никто даже не собирался, ибо это неспортивно. Зато Лга*нхи взглядом не преминул напомнить мне правила этикета, согласно которым победитель должен содрать с поверженного скальп. — Тьфу на них. ...Мало того что дикари, так еще и спортсмены!

Даже отыграться, похваставшись взятием языка, у меня не получилось. Оба головореза тоже оставили по одному недобитому врагу. ...И это рубясь вдвоем против семерых!

...Зато потом, стоя прямо посреди поля боя, они не преминули устроить дискурс на тему чьего пленника допрашивать, а чьих добить. Увы, тащить на допрос всех троих у нас не было никакой возможности, — у нас лодочка а не баржа. ...Даже не пытаясь предлагать "своего", а посоветовавшись с духами, я ткнул пальцем в того которого взял Бокти, — он выглядел побогаче одетым и лучше экипированным. Но обосновал это исключительно падением "волшебного" камешка, правильной стороной. Камешек бросал прямо у них на глазах, (правда не сказав какая сторона "правильная" ), потому все было по честному и Лга*нхи не обиделся, тем более что и скальпов ему досталось больше.

...Правда не учел я, что мне придется самому добивать своего пленного. И хотя убийство в бою уже стало почти привычным, каждый раз когда приходилось вот так вот, добивать беззащитного человека, меня охватывала дрожь. Но добил. И скальп содрал. А потом сразу попытался допрашивать пленника, пользуясь "моментом истины". Но тот, хоть на его глазах только что и зарезали двух соплеменников, в ответ лишь плюнул в меня, и попытался поднять тревогу. — Крепкий малый. Пришлось вырубить, заткнуть рот, и отдать в лапы Бокти. ...Мол ты взял, тебе и тащить до лодки.

...Вам трудно добивать пленных? — Какая фигня! — Попробуйте их пытать, а потом говорите о трудностях.

Да, — почетное право извлечь из пленного информацию, было предоставлено мне, как опытному переводчику-полиглоту, глубоко проникшему в мир духов.

...Извлечь информацию. Проще из камня воду выдавить чем запугать этого.... Скорее уж это мне становилось страшно, когда пленник втыкал в меня свой ненавидящий взгляд. — Мороз по коже! А причину подобной ненависти он озвучил стразу, — тот парнишка что я убил, был его сыном.

Да конечно, говорят что специалист по пыткам может сломать любого "кремня" и заставить петь как соловья. Но я таким не был. Как впрочем и Лга*нхи или Бокти. Тут как-то не принято было разговаривать с жертвами, да и особо мучить их тоже. Охотник продляющий страдания своей жертвы, рискует нарваться на последний удар или приход хищника покрупнее. А воину пытать врага тоже без надобности, — рабство пока толком не прижилось, а ломать воина заставляя умирать в слезах и соплях, — портить его ману, которую собираешься взять себе.

...Нет, никаких нравственных мучений они от пытки врага не испытали, а пожалуй даже с интересом и любопытством приняли бы новый опыт. Вот только что-то мне не хотелось им его передавать. А особенно, — приобретать самому. Жечь огнем, загонять под ногти щепки, сдирать кожу..., бр-р-р! — Пожалуй для всего этого нужны нервы покрепче моих. — Одно дело абстрактно рассуждать о допросах с пристрастием, а совсем другое, реально этим заниматься. Да я даже мухам и тараканам в детстве лапки и крылышки не отрывал, — жалко было. И ни одной кошке или собаке консервную банку к хвосту не привязал, — по причине все той же жалости. А тут живого человека пытать. — Да я даже не знаю с какого боку к этому приступать, — побить палкой, чтобы завести самого себя, а там уж....? — Сразу перед глазами встает Пивасик, и весь завод сразу пропадает....

...Короче, сделал то что умел. — Наковырял глины и слепил изображение того парнишки, благо его черты довольно сильно врезались мне в память. Устрашенный перспективой приобрести профессию палача, — что называется вложил в работу душу. — Парнишка получился как живой, с копьем палочкой на перевес.

Потом объяснил мужику, кто я такой, и какой авторитет имею в мире духов. И тупо предложил сделку, — если он скажет все что мы хотим, — душа его сына будет в загробном мире как у бога за пазухой. А коли нет, — ее будут мучить мои хорошие приятели — экзаменаторы, гопники и будильники, и мало ей не покажется. ....Сделка состоялась.

Нет. Они не тупые. — Просто бояться, что если вдруг случайно подумают, у них голова взорвется! То что голову им вражеские топоры и дубины проломить могут, это не страшно. Это дело обычное, а вот подумать головой....

Впрочем, — при чем тут голова? Они ведь согласно утверждениям собственных экспертов, грудью думают, а голова у них просто чтобы было обо что дубинками бить.

Так что получается, — мне даже посоветоваться не с кем. Даже Гит*евек, на которого у меня почему-то была надежда, как на более прогрессивного специалиста по части массовый убийств, и то придержался общей концепции, — "пойти и подраться". Что уж говорить про Бокти и Лга*нхи? ...Нет, возможно Лга*нхи и попытался бы помочь подумать, но только не тогда когда рядом эта лесная горилла, с которым у него уже который день идет негласное голосование в крутости. ...Оно конечно понятно, — парень молодой, и дурь из него прет так что ни одной затычкой не удержишь, а жизнь еще не научила сдерживать свой гонор. Но только если я не представлю в ближайшие пару дней конкретного плана, они пойдут и тупо нападут прямо на вражеский поселок. И учитывая тот факт что одних только мужиков там раза в два-три больше нашего, а плюс к этому бабы и подростки, которые тоже полезут в драку, — перспективы вырисовываются малооптимистичные. Но попробуй я только ляпнуть им что боюсь баб и детишек, — они меня в плевках утопят. В то время как я помню наших степняцких баб, — здоровые дылды атлетки, любая из которых среднего московского качка заломает, при этом одной рукой доя корову, а второй дитё к груди прижимая. ...Ну может у прибрежных бабы и не такие крутые, но когда навалится на тебя этакая толпа, привычная и к веслам и к мотыгам, — десяток другой воинов потеряем. Это как минимум, а как максимум, когда из-за плетня, или из-за двери в тебя тычут копьем или ухватом, — то тебе искренне пофигу чьи руки сей инструмент держат, — все одно помирать. ...Нет, определенно драться в поселке нам нельзя. Наша главная сила это оикия, а они лучше всего действуют на открытом пространстве, а не в тесных улочках и при штурме домишек. — Лишние жертвы мне не нужны, — нам ведь еще назад в Улот возвращаться. Путь не долгий и каждое копье или весло в этом пути будет не лишним.

Но местные так далеко заглядывать не привыкли. Им завтрашний бы день пережить, — уже неплохо. А что там будет через неделю, — об этом пусть духи думают.

...Вот собственно под этим предлогом я и выцыганил для себя лишний день на раздумье. — Мол надо перебазарить с духами, объяснить им кто тут хорошие ребята, а кто чмо приблудное. Чтобы типа как духи завтра на нашей стороне были, а врагам не помогали. Ну и может еще и что полезное подскажут....

Вожди, что старый что малый, повздыхали напоказ, демонстрируя друг дружке как им не терпится ринуться в бой, но с духами спорить не стали. Отвели меня на какую-то дальнюю полянку, и даже завалили небольшого кабанчика, выдав мне его в качестве подношения духам. Духи приняли. Я тоже, от всей души. В степи меня свининкой не баловали. Правда этот свиненыш при жизни явно злоупотреблял марафонскими забегами, судя по твердости мяса. Но все-таки какое-то разнообразие....

Так что я пожрал, попел, и сел около костра Мыслить. Время от времени постукивая в купленный в Вал*аклаве бубен. Потому как телевидение и кинематограф моего времени, донесли до меня идею что шаман без бубна, как эстрада без сисек, — картина мрачная и унылая. Так что я лупил в свой бубен, прихлебывал пивко и прикидывал расклады.

...Супостатов много. Реально много, а не больше чем пальцев на руках и ногах у одного человека. Путем долгих подсчетов и прикидок, (сколько человек в одной лодке, сколько лодок в каждом поселке, сколько всего поселков), выходило что народа тут человек шестьсот не меньше, а скорее даже больше. В смысле с бабами и детьми. По хорошему-то, по местным меркам, это целая небольшая страна, или здоровущее племя.

Как сказал тот пленный, — это и было племя, согнанное с привычного места верблюжатниками еще чуть ли не три года назад, и тихонечко двигающееся на восток, как снежный комок обрастая другими беженцами. Причем, что характерно, и раньше они тоже жили вдоль русла какой-то большой реки. Такая жизнь им была привычна, вот они и обрадовались возможности переселиться на эту реку.... А то что других по пути грабят.... Ну так на то эти другие и существуют, чтобы "наши" их грабили. Были бы своими, их бы с распростертыми объятьями приняли, накормили бы напоили, спать уложили, а чужаков — только грабить. — Философия незамысловатая, но в этом мире оригинальностью не отличающаяся. А то что у местных есть закон что тех кто по Реке караваны водит не трогать. — Так они во-первых не знали, а во-вторых, срать хотели на чужие законы. Их тут почти полтыщи человек народа, причем бедного, голодного и злого. Такой силище законы не писаны.

В общем живут они тут четырьмя поселками и еще десятком мелких хуторков на островах посреди реки. Но этот вот поселок, что у мыса, — самый большой и удобный. ...И самый южный, так что пробраться мимо них, чтобы сначала разобраться с мелкими поселениями, — никакой возможности не было. Но и драться со всей толпой? ...Конечно "забритые" сильны своим строем и выучкой. И сейчас их уже почти полных четыре оикия, что без малого сорок восемь человек, (сорок шесть, если быть точным). — Это та сила в нашем войске, которую можно называть реальной. Были еще и морячки Кор*тека и ребята Бокти. Двадцать четыре первых, и сорок два, — вторых. Да еще двое выживших улотских "лыцаря", один из которых калека, да мы с Лга*нхи, Осакат и Витьком. И как поведет себя вся эта разномастая шобла в бою, нетрудно будет догадаться. — Смело бросится вперед, мешаю друг дружке и профессионалам. А схлопотав по морде, — вполне возможно с не меньшим энтузиазмом рванет назад, ломая наши же ряды. И если врагов у нас будет в соотношении два к одному, (не говоря уж о трех-четырех), нас размажут как сливочное маслице по куску хлеба.

...Значит надо делить. В смысле и своих делить, и врагов. Своих, — потому что вместе они только мешают друг другу. А врагов, — чтобы громить их по частям. — Решений найдено, остались только разные мелочи, вроде, — придумать как воплотить его в жизнь, и победить супостатов. А пока, я смело могу наградить себя еще во-о-н тем вон куском свининки. Он вроде как помягче выглядит и жира на нем дофига...

Глава 5

Выиграть сражение, это не тоже самое что выиграть войну. А выиграть войну, еще не тоже самое что выиграть мир. А выиграть в лотерею..., впрочем это уже из другой оперы.

...В первой битве мы разгромили врага практически в сухую. Сам не ожидал что все будет настолько легко и просто. Оказывается даже мощный интеллект жителя 21 века чего-то стоит, если за ним стоит сотня могучих и злобных дикарей, которые выполняют твои инструкции не внося в них собственное видение мира.

Первыми выступил сводный отряд из моих морячков и приданной к ним в качестве проводников парочки ребят Бокти. Их задача была довольно простой и незатейливой, — спереть половину "пиратских" лодок, фактически на глазах их владельцев. ...Ну, или если не приукрашивая, — спереть на рассвете, когда сон особенно сладок, а бдительность притупляется. Но спереть так чтобы враги это заметили, и увидели в какую сторону бежать за своим имуществом.

"Пираты" привыкшие тут чувствовать себя хозяевами, подобной наглости не ожидали. Даже охрану возле лодок не выставили, будто это им родимая гавань, а не театр только что начатых мной военных действий. Когда на рассвете, два десятка человек на четырех лодках тихонечко причалили к пляжу перед поселком, и прихватизировали шестнадцать лодок, пропоров днища еще семи, (я приказал дырявить те лодки что уже спущены на воду, если не хватит людей захватить их все, но не трогать те что вытащены на берег), "пираты" даже не пошелохнулись.

Как впоследствии сказал Корт*тек, им даже специально пришлось пошуметь, ограбив ближайшие к пристани домишки, чтобы на них обратили внимание. Но так или иначе, а первый акт сочиненной мной пьесы был сыгран. — Супостаты заметили пропажу и ринулись догнать, вернуть, наказать. Для этого им пришлось для начала собраться в кучу, во-вторых решить что делать, в третьих, — спустить оставшиеся лодки на воду. — Мои ребята получили минут двадцать-тридцать форы.

Фора им понадобилась, чтобы двигаясь по течению реки, выгрести к удобному пляжику, образовавшемуся как раз там где лес довольно далеко отходит от берега.

Там мои застрельщики бросили лодки, и ломанули через лес. Через тот самый лес, что рос на мыску вокруг которого река делает очередной небольшой поворот. Естественно, — злобные пираты, которых тут набралось наверное сотня с лишним, не удовольствовавшись возвратом лодок, ринулись вслед за обидчиками пылая праведной местью и желанием обезопасить себя на будущее от подобных посягательств.

Думаю дальше объяснять не надо? — Из леса им на встречу вышли мои могучие оикия, а во фланг ударили ребята Бокти, усиленные Лга*нхи, Витьком, последним целым воякой Леокая, и мной. (Откосить, отмахиваясь поддельной справкой о плоскостопии и ссылками на должность полководца которого надо беречь от опасностей и кормить усиленный пайком, как-то не получилось. Я это заранее знал и даже не пробовал настаивать). А пока мы рубились, — мои (имею я право потешить свое самолюбие, хотя бы и про себя?), славные морячки, пробежав через лес, сели на собственные лодки, и подгребли с тыла, отрезав врагу путь назад.

Тут так воевать не привыкли. Тут либо стенка на стенку, либо втихаря подкрасться, содрать подвернувшийся скальп, стырить мешок зерна, побить посуду, и быстрее удирать сочиняя по пути балладу о своем подвиге. Так что когда враги полезли со всех сторон, — бедолаги пираты растерялись, запаниковали и заметались как хомячки в одной клетке с кошкой... Ну и несложно угадать что их участь была подобна участи этих же самых хомячков. Хотя конечно, — умирая, они оказывали яростное сопротивление.

Мне ли не знать? — Мое участие во всем этом, было пусть и не слишком активным, но увы, — очень запоминающимся. Мне....

Сначала я долго лежал в мокрой от росы траве, дрожа от холода. Потом, когда послышались певучие сигналы Гит*евека командующего оикия, вскочил вместе со всеми и ринулся в бой. Отнюдь не в первых рядах, но и не последним. (Все-таки приходится поддерживать авторитет). Первый попавшийся мне на встречу противник, был растерян, и кажется больше подумывал о том чтобы смыться отсюда, чем о драке. Но тут как раз с реки раздались воинственные вопли наших морячков, начавших громить тылы, и бедолага окончательно завис. Тут-то я его и рубнул. Содрал скальп, побежал дальше, нашел нового врага, ткнул протазаном, тот отскочил и попытался врезать мне своим копьем. Несколько секунд мы кружили и обменивались ударами. Его копье было длиннее моего протазана наверное на метр. Ну да зато я уже был натаскан Лга*нхи на противника именно с таким оружием, так что выбрал момент, подбил в сторону древко его копья и резко рванул вперед с размаху рубя по рукам. ...Попал. Да еще как! Одна рука вообще повисла на лоскуте кожи и забила фонтаном крови, а вторая, выпустила копье и повисла плетью. Извиняйте дяденька, — но это война! Я половчее перехватил протазан, и замахнулся для добивающего удара. А мой противник, выхватил, той самой, якобы повисшей плетью рукой, откуда-то из-за спины топорик, и полоснул меня по корпусу. ...Будь я чуточку шустрее и продвинься вперед на лишний сантиметр-два..., или будь рукоять топора моего противника на те же один-два сантиметра длиннее..., — тут бы и сказочке конец, вернее, — моим хроникам. Но чудо! — Рукоять была короче, а я медленнее, потому конец пришел лишь моему участию в битве.

...Боли не было. В смысле в первый момент. Нет, я почувствовал все. И как разрубаются кожа и мышцы, и услышал омерзительный скрип топора о ребра, и то как меня бросило в сторону. ...Но боли не было. Была внезапная слабость в ногах и страшное недоумение, — как же так? — Почему меня? — Меня нельзя! — У меня еще тут дел куча! — Мне еще войну выигрывать, потому как эти раздолбаи-спортсмены все испортят если я не буду капать им на мозги своими ценными указаниями. Мне еще надо вернуться в Вал*аклаву, вернуть Лга*нхи меч, и найти того гада что меня подставил. ...Да и к Леокаю неплохо бы вернуться с отчетом о проделанной работе. Если кто в этом мире и способен оценить мои торговые и полководческие таланты так это только он. ...Опять же, — если я сейчас помру, — кто будет присматривать за Осакат и Витьком? — Они же без меня.....

Моего противника, собственный удар развернул вокруг своей оси и он упал на землю. Но он еще встал, и еще раз замахнулся своим уродским топором, однако видно потеря крови была слишком велика, топор выпал из его рук, а сам он рухнул передо мной на колени. Тут я сообразил что все еще стою с занесенным над головой протазаном. Опустил его и как-то вяло уперевшись в скрюченное возле моих ног тело..., не столько нажимая на древко, сколько пытаясь удержаться на ногах, вдавил оружие в противника. А потом упал рядом.

Сколько пролежал не помню. Но судя по луже крови вокруг себя, не так уж мало, а судя по тому что все еще был жив, — недостаточно долго чтобы истечь кровью окончательно. Потом вспомнил что скорой помощи или даже санитаров не предвидится. Попробовал залезть в особую сумку что висела у меня на поясе. Специально заранее подготовленную "сумку лекаря" как я ее называл, с прокипяченными кусками ткани и "травками первой помощи". ...Ага. В моих бронированных перчатках, в одно мгновение вдруг ставших жутко неподъемными, только по сумкам и лазать! Долго, помогая зубами распутывал узлы завязок, скидывал перчатки, пока кровушка вытекала из моего тела. Потом все-таки добрался до сумки, вытащил кусок полотна. — "Надо же" — мелькнула мысль. — "Специально готовил перед боем чтобы перевязывать раненных. Почему-то даже в голову не пришло что возможно придется перевязывать самого себя". ...А зря. Может тогда бы озаботился чем-нибудь, чем можно закрепить на своей груди смятый комок ткани. А пока что просто прижал рукой и прикинул как содрать пояс с убитого, чтобы прижать им ткань на груди.... Больше ничего не помню.

О том что произошло потом в голове порхают лишь какие-то смутные образы. Кажется меня куда-то тащили, а может мне это просто показалось.... Но очнулся я от жуткой боли. Заорал и забился, пытаясь уползти от пригнувшейся ко мне какой-то жуткой твари, что впилась в мою грудь своими стальными когтями, и склонила волосатую морду, то ли желая вырвать кусок мяса, то ли напиться крови. Но фигушки, — мои руки и ноги были намертво прижаты к земле, словно железными оковами. А жуткая тварь склонилась еще ниже к моей ране и сделала еще один стежок. В глазах чуть прояснилось, и я узнал одного из парней Бокти. В его руках была костяная игла с продетой в нее ниткой..., обе грязные и все в крови. И он зашивал прореху на моей груди.

Вокруг радостно залопотали, и в поле зрения очутилась довольная рожа Лга*нхи, — это он держал меня за одну руку, а другую ухватил хренова горилла Бокти, довольно лыбящийся своими здоровенными желтыми зубами. — Надеюсь они так радуются тому что я очнулся, а не тому что наконец-то перестану надоедать им своими советами.

Так. Теперь самое важное, — Самое важное что есть у человека в этом мире, — репутация. ...Собрался немного с мыслями и с духом.... Стиснул до скрипа в челюстях зубы, — я великий воин, и орать пока в меня тыкают костяной иглой не должен. ...И даже скулить не должен. ...Не скулить, не скулить, не скулить.... Но боже мой, как же это больно! — Я чувствовал каждый миллиметр иглы и нитки, проходящей через мое тело. Мне было до ужаса страшно, потому что я знал к чему могут привести подобные раны, — воспаление, гангрена и смерть, но рожа моя ничего подобного отображать не должна, я даже попробовал изобразить улыбку..., уж не знаю насколько удачно. Но на всякий случай, — "забыл" попросить друзей перестать фиксировать мои конечности на время операции. ...Конечно великий воин может обойтись и без этого. Он будет весело шутить и смеяться, пока какой-то грязный дикарь, тыкает в его тело грязной иглой. Но боюсь что запасы моего геройства на сегодня уже сильно истощены, так что оставим браваду другим....

Наконец операция-пытка закончилась. Меня отпустили перемотав рану какой-то тряпкой. Но испытания на этом закончены не были. — Добрая душа Лга*нхи демонстрируя чудеса заботливости, преподнес мне "дорогой" подарок, — приволок труп с торчащим в нем протазаном. По его мнению, — снятие очередного скальпа существенно поспособствует моему скорейшему выздоровлению, посредством увеличения маны. Да и вырвать оружие из тела тоже должен был я, доверять такое важное дело кому-то другому, — вводить в заблуждение духов ответственных за подсчет моих геройств, а это не очень разумно, в виду моей возможной близкой кончины и последующего подведения итогов.

С горем пополам сделал и то и другое. Правда протазан вырывал Лга*нхи. Я только держался за рукоять. Но даже это усилие надолго отправило меня в забытье.

Очнулся я уже в темноте. — Следовательно пролежав в отрубе весь световой день. Захрипел пытаясь привлечь к себе внимание, и чьи-то заботливые руки, приподняв мою голову влили в пересохшую глотку какой-то отвар.... Судя по вкусу, — тот обезболивающий корешок и валерьянка. А судя по полившемуся вслед за отваром потоку слов, — попечение за моей унылой тушкой, взяла на себя названная сестренка Осакат. Некоторое время я слушал ее советы о том как надо было планировать битву и воевать, чтобы не попасть в то дурацкое положение, в котором нахожусь сейчас. Естественно, соплюшка помахав колом на десятке-другом тренировок, уже воображала себя крутым специалистом, и считала своим священным долгом давать советы своим менее успешным коллегам. ...А сама-то все время просидела в кустах рядом со спрятанными лодками, в компании улотского воина-калеки. Им обоим, (по отдельности), я перед битвой дал ценные указания присматривать и охранять друг друга, а то сами по себе, они наверняка бы рванули в бой. Вояка, — потому что он "лыцарь", а Осакат, — потому что считала себя большой специалисткой, и ей не терпелось испытать свою крутизну. ....Да, длительное нахождение малолетней девчонки в компании крутых мужиков, явно не способствовало смягчению ее характера, зато дало превосходную возможность приобрести множество дурных привычек. ...И как нам ее такую замуж отдавать? Кому на фиг нужна жена, которая копье и топорик в руках держит чаще чем иглу, или сковородку? ...Разве что и впрямь Витьку ее сбагрить. ...Какая же хрень в голову лезет. Вот щас начнется гангрена, и все эти заботы сразу перестанут быть актуальными....

...Кстати о Витьке! — Витька я тоже подумывал оставить приглядывать за Осакат, (случись что, — на калеку надежды мало), но даже и пытаться не стал удержать его вдали от битвы, — это было бы жутким оскорблением и обидой на всю жизнь. ...Кстати, — как там Витек? Надеюсь хоть он то остался цел.... А значит вертится где-то рядом, корча из себя крутого воина, и возможно даже хвастаясь перед Осакат снятыми скальпами и добычей. ...Вот его-то я и пошлю за Лга*нхи с Бокти. Потому как без меня они накуролесят такого....

Витек оказался жив. И естественно ошивался рядом с принцессой своих грез, и даже не пытаясь изображать скромность, демонстрировал рану над ухом, от скользнувшего рядом копья, и чуть ли не тыча ей в нос содранным скальпом. — Красава!

...Пока Витек бегал с поручениями, я думал. Думал все о том же, о чем и вчера. — Как улизнуть от очередного "приятного" опыта?

В бою людей я уже убивал. Раненных и пленных вон тоже убить сподобился. Следующая ступенька, — массовый геноцид. ...А как еще назвать нападение на поселок с женщинами и детьми, который сейчас защищает небось максимум полсотни воинов? Тут нравы и так излишним гуманизмом не блещут, а если сейчас в поселок, ворвутся разгоряченные битвой воины..., не надо обладать особым воображением, чтобы понять что там произойдет.

...Или уже произошло, пока я был в отрубе. ...На какое-то мгновение вдруг даже стало легче. — Такой подленькой трусливой легкотой, появляющейся от радости что твою грязную работу сделал кто-то другой. Теперь можно спокойненько уговорить свою совесть что я тут не при чем. — Я в отрубе лежал и ничем делу помочь не мог. — Это все Бокти с Лга*нхи, ну да они известные дикари и головорезы, что с них взять?!

...Но я уже видел одни вырезанный поселок, — поселок Осакат. Да и наше последнее стойбище мне никогда не забыть. — Женщин со вспоротыми животами, детей с размозженными головами, младенцев втоптанных в грязь.... — Можно сколько угодно ссылаться на суровые времена и жуткие обычаи. Можно смело притягивать дедушку Дарвина с его естественным отбором, и тешить себя абстрактными рассуждениями об улучшении подобным бесчеловечным методом, человеческой породы в целом. ...Вот только можете считать что у меня кишка тонка, или обзывать паршивым интеллигентишкой, но соучастников всего этого я быть отказываюсь!

— Ну как ты Дебил? — Заботливо спросил меня подошедший Лга*нхи. — А то я уж думал ты совсем мертвец, такой бледный лежал.

Я повернулся набок, уперся рукой в землю, и постарался привести себя в более-менее горизонтальное положение. — Хренушки, — будто скалу с места сдвинуть пытаюсь. — "Помоги" — коротко, не попросил, а приказал я. И Лга*нхи, легко вздернул меня в сидячее положение. Грудь прострелила дикая боль, весь мир пошел юлой вокруг моей больной головушки, а к глотке подступил омерзительный комок. ...Но я сдержался, и через пару минут, земля замедлила вращение и остановилась, комок упал обратно, а боль..., боль и слабость остались. Но показывать их сейчас никак было нельзя. — ...Как я тогда сказал? — "Это тот мир, в котором загнанные лошади пристреливают себя сами!". — Так что никакой демонстрации слабости. Слабак тут не может руководить. Это у них на уровне инстинктов. А если я не смогу руководить, — поселку, а вместе с ним и всей нашей затее, — настанет скорый конец.

— Как там дела? Спасибо. — Спросил я у Лга*нхи, одновременно принимая чашку с напитком из рук Осакат. — Много наших потеряли?

— Не-е-ет! — Радостно протянул Великий Вождь. — и ткнул мне под нос обе свои руки с четырьмя отогнутыми пальцами на левой и полной пятерней на правой. — Вот, эти "забритые", а это люди Кор*тека. ...Еще Кринтай погиб, но он человек Леокая. А еще у Бокти много, но они ведь не наши.

Так, четыре "забритых", аж пятеро у Кор*тека, и дохрена, не меньше двадцати у Бокти.... И того тридцатник, — почти треть всего отряда в первом же бою, а еще и раненных тут..., (я быстренько обежал глазами наш импровизированный лазарет), двенадцать человек.... — А этих сколько положили? — уточнил я у Лга*нхи, заранее зная ответ.

— Много. — С гордостью сказал он мне. — Совсем много! Все что на берег выскочили, — всех побили!

— Я же просил парочку-другую отпустить! — Едва не простонал я.

— ...Ну может кто и убежал. — Равнодушно ответил на это Лга*нхи. — Мы их по лесу гнали, а это место плохое, за каждым деревом спрятаться можно. ...То ли дело у нас в степи!

— Вы там у себя как зайцы в траве прячетесь. — Довольно пробасил, неслышно подошедший Бокти. — Будто змеи ползаете. А у нас, — встал за дерево, и стоишь на ногах, как человек, а не на брюхе как змея. — И заржал, очень довольный тем как отбрил Лга*нхи.

— Да Бокти, ты великий воин. — На всякий случай польстил я ему, прежде чем задать неприятный вопрос. — Сколько ты людей потерял?

Бокти горько вздохнул и начал перечислять по именам. Причем подробно рассказывая все степени своего родства с погибшими. Чтобы не запутаться я загибал пальцы и насчитал восемнадцать погибших и шестерых раненных. — Половина всего отряда Бокти.

— Ну да ничего. — Оптимистично подвел итог печального списка Бокти. — Зато Добычу большую взяли. — Одного бронзового оружия, целую лодку загрузить можно. И лодок новых двенадцать штук нам полагается. А в поселке еще больше возьмем, там у них и меда должно быть много, и зерна, и воска.... — Все что с других караванов взяли.

...(Ну вот оно, — началось!). — Бокти, нельзя поселок трогать. — Начал я. — Пока нельзя. — подсластил пилюлю. — Мы тут, духи говорят, только треть этих положили. Но и своих треть потеряли. Пойдешь сейчас поселок брать, — там всех своих потеряешь, — кто тогда Добычу до дома довезет? А ведь еще и другие поселки есть. — Помнишь, что нам тот пленный говорил, что ты сам в бою взял?

— Хм... После такой нашей победы и погибнуть не жалко! — Гордо встав в позу провещал Бокти. — Такая великая битва была, — Слава о ней не забудется никогда! Люди вечно будут петь былины о нашем подвиге на пирах и у лагерных костров! ...Но Добычу упускать не гоже, — подытожил он свою пафосную речь меркантильным соображением. — Если мы погибнем, — кто привезет ее в наше племя, и кто воспоет наши подвиги?!?!

...Ага, — облизьяна волосатая. — Мелькнуло у меня в голове. — Знаю я какие былины вы споете. — "Как великий Вождь Бокти со товарищи несметные полчища ворогов побили, а какие-то пришлые, в это время у них под ногами крутились!". ...Жаль я не видел что там произошло, и почему именно у него такие большие потери. С оикия понятно. — Хотя на них и пришелся основной удар, — но тут так драться не умели, и против подобного дисциплинированного строя, у местных дикарей нет ни единого шанса. Морячки мои с тылу напали, у них реальные противники по логике, только те были, кто в испуге к лодкам рванул. ...Уверен, если бы морячки сходу грабить не бросились, у них потери бы еще меньше были. А вот ребята Бокти? — ...Небось помимо потерь в бою, — рванули в лес бегущих добивать и трупы обчищать. А там бой разбился на множество поединков, а в таком раскладе обычно размен один к одному идет.

-...Вот именно. — Подхватил я. — Если ты сейчас всех своих ребят положишь, — про тебя будут только в твоем племени песни петь. А если всю Реку для караванов свободной сделаешь, — так тебя все племена Реки славить будут. Таким, даже Старики похвастаться не могли!

...Да. Судя по роже Бокти, такая перспектива потрясла даже его самодовольное до невозможности воображение. Заполучить славу в своем племени, это конечно дело обычное. ...А вот в мировом масштабе! Это как какому-нибудь муходрищенскому режиссеру, снимающему документальные короткометражки на дешевенькую видеокамеру, Оскара получить. — Мечта за которую можно убить..., или отказаться от убийства!

-...И как же это сделать? — В глубоко посаженных глазенках под мохнатыми бровями отразились красные ковровые дорожки, блеск брильянтов на холеных женских шейках, огни рампы и позолоченная статуэтка зажатая в мохнатых лапах с грязными обкусанными ногтями.

— А вот послушай.... — Ответил ему змей искуситель моим голосом.

Лучше всего с этим справился бы Доксой, тот единственный калека, что остался от всего улотского воинства. Но посылать инвалида для подобных переговоров пожалуй не стоит. В том плане конечно, что хоть он и единственный, кто знаком с "цивилизованной" традицией ведения переговоров, (для Лга*нхи и для Бокти, это была абсолютно новая, и весьма экстравагантная, на их взгляд, концепция), но увы, калека, слабак, это совсем не то, что нужно для акции устрашения. ...Ну вот не уважают тут слабость. Чтобы с тобой говорили, не говоря уж о том чтобы слушали, — ты должен только одним своим видом внушать страх и уважение. А если ты на вид хилый или больной, — то пусть даже за твоей спиной стоят целые легионы, — уважения ты не внушишь, а страх тем более. Увы, — местные ребята простые и незамысловатые, и чаще всего, — думать дальше чем на один шаг вперед, или видеть что-то скрытое под внешним обликом, — не способны.

...Так что отправил Бокти, и как самого представительного, и как самого заинтересованного. — Раз захотел Оскара и мировое признание, — пусть отдувается.

А пока отдуваться пришлось мне, для того чтобы объяснить ему что делать, и зачем вообще это надо.

Ну со вторым было проще. — "Эти покойники тут чужие", — доверительно сказал я ему, и думаю мой голос звучал достаточно зловеще, потому что в этот момент меня скрутил очередной приступ боли. — "И если их не похоронить по их обычаям, они в загробный мир так и не попадут, а будут тут шляться и таких бед натворят! Или тебе нужно чтобы дальше караваны покойники грабили? От них то просто так уже не отобьешься".

Это Бокти убедило. Полчищами врагов его пугать бессмысленно. Наоборот, начнет храбриться и все сделает по-своему, чтобы не дай боги, кто не подумал что он трусит. А вот бояться оживших покойников, духов и демонов, — это дело нормальное и ради избавления от подобной напасти, можно даже выполнить данные чужим шаманом инструкции.

А насчет первого, — долго объяснял без особого результата. А потом вспомнив что Бокти, помимо всех прочих достоинств, еще какой-никакой а купец, — предложил попробовать "продать" местным разрешение похоронить своих покойников, в обмен на кой-какие товары. Ведь для сей "продажи" надо держать себя с достоинством, но и делать вид что уважаешь партнера. То есть именно так, как и подобает парламентеру.

Однако, дабы делец не взял верх над политиком, сразу обуздал доисторические аппетиты Бокти, сказав чтобы много не просил, поскольку покойники уже все скальпированы и ободраны как липки. А значит особо большой ценности для племени, в загробном мире не представляют, и даже если и попытаются замолвить перед духами словечко за племя, — духи к таким лузерам прислушиваться на станут. Бокти с этим согласился. ...И как мне кажется с некоторым сожалением. — Слава конечно славой, а выгоду терять тоже неохота. (Была мысль подкинуть ему идею париков. Но вовремя сдержался, — ведь с него станется начать всерьез лепить на покойников, "волосы" из мха, веточек и кабаньей щетины.).

...Но самое главное, (эта мысль пришла мне в голову только что), — мотивировать все эту торговлю надо тем, что дескать есть среди нашего отряда, некий пришлый шаман, который хочет с этими покойниками какие-то жуткие штуки делать, — не то в ходячих мертвецов обратить, и заставить себе служить, не то продать знакомым демонам в преисподней, для всяческих издевательств и глумлений. А он, Бокти, человек правильный, старой закалки. И он подобных дел не одобряет. Так что пока шаман сам раненный и потому слабый, надо быстренько покойников похоронить по обычаю. А чтобы потом шаман на Бокти бочку катить не мог, — оправдать это дело выгодой.

Бокти с такой стратегией согласился, лишь поинтересовавшись, — "Неужто ты Дебил и впрямь такой способ знаешь, чтобы покойника заставить себе служить?".

Я припомнив многочисленные байки про зомби, сказал что, — "Ясное дело знаю, и даже не один. (Гы! — Укус другого зомби, чем не способ?). ...Но дело это плохое и мерзкое, и правильный шаман чем-то подобным заниматься не станет. ...Если его не вынудить конечно.".

Бокти согласился что покойникам пакостить нехорошо, даже чужим. И старики ничего подобного бы не одобрили, а потому он приложит все силы, чтобы мне не пришлось подобное гадство устраивать.

...Короче, следующим утром, Бокти взяв с собой пяток набитых вояками лодок, отбыл к поселку. А я тем временем, переборов боль и слабость начал изображать обход раненых. Многие из них были в куда более лучшем состоянии чем я. Но авторитет, лежа под кустиком и пестуя свои болячки не заработаешь. — Изображая заботливого доктора Айболита, лечащего болячки плевками жеванной травки, бинтами и заговорами, — я вгоняю в мозги "забритых", морячков и "боктистов" идею, что я их отец-командир, и ваще — отец, а главное — командир! ...Что поделать? — Менталитет такой, — сильный заботится о слабых соплеменниках. И если ты заботишься, — ты сильный. Ты Вожак!

Потом осмотрел себя.... Рана была зашита, — прямо скажем не в стиле белошвеек, а такой грубой, мужской штопкой, по принципу, — чтоб держалось на века. Оно и держалось. Но шрам, (если вообще выживу) будет жутким. ...Глубину сейчас не рассмотришь, но кажется ребра тот топор окончательно не перерубил, иначе бы все было гораздо хуже, но и досталось мне неслабо, — косой рубец тянулся почти вдоль всего нижнего ребра, снизу вверх до самого солнечного сплетения. Ребра может были и целы, но вот мышцам явно досталось основательно, — даже глубокое дыхание вызывало боль. Что уж говорить про хождение, движение руками, шеей, головой, и прочие виды пыток. Но есть такое слово, — "Надо". Потому как иначе кранты скорее всего не только мне, или жителям поселка, но и всем моим ребятам. — Если они вырежут поселок, то остальные "пираты" уйдут в леса, и начнется долгая партизанская война, которую нам не выиграть, в виду малой численности, и того, что тут мы еще большие пришельцы, чем успевшие прожить в этих лесах уже почти полгода, пираты. ...А если мы не привезем убедительные доказательства победы в Вал*аклаву, — у Митк*окока будет веское основание зажать нашу Волшебную железяку. Так что будем ходить, изображая здорового, а главное, — способного исполнять свои обязанности, шамана. ...А потому осторожненько наливаем в чашу вино, самое крепкое, что я в свое время нашел в Вал*аклаве, (пришлось много дегустировать, пытаясь опытным путем определить самый высокий градус), и сыпем в него серую, грязноватую на вид соль. Потом смачиваем во всем этом тряпочку и обильно, не жалея ни зелья ни себя, протираем грудь вокруг шва, да и сам шов. ...Не дай Бог тот Автор, из книги которого я извлек этот рецепт, нихрена не знал о чем пишет. Помру, и буду являться ему в виде призрака, наговаривая обидные комменты на его писанину! Потому что и так до кожи вокруг раны не дотронешься, а еще и зелье жжется дико. Ладно, теперь можно свистнуть Осакат, пожевать горькую травку, и дать ей перебинтовать рану.

...Ух...Ну что за хрень такая? — Только сел в отдалении, и под прикрытием кустов, скорчив несчастную физиономию, приготовился малость пожалеть себя, смывая остатками пива горечь травы, — заявился Бокти. Да не один.

Еще Маккиавели писал, что террор и ужас надо наводить короткими единовременными акциями. Потому как ежели это дело затянуть на долгое время, — терроризируемые привыкают к страданиям и ужасу, и перестают их чувствовать. ...Собственно из этого и состояла большая часть затеянного мной плана.

На то чтобы обойти всю поляну и окружающий ее лес в поисках своих убитых — прибывшим "пиратам", (скорее уж "пираткам"), понадобился весь следующий день. — Сто двадцать семь трупов, — это не шутка! А хоронили их еще дольше. Потому как и на реке, "пираты" остались верны традиции прибрежных вязать плотики, и укладывая на них покойников, отпускать на волю волн.

Даже наша банда не видела столько трупов зараз. Хотя в битве по дороге в Вал*аклаву, мы и завалили немало врагов, а до этого участвовали в "Битве у лагеря" с аиотееки, а там трупов хватало.... Но эта драка превзошла те, "по результативности", особенно когда обобранные трупы стащили в одно место и разложили на бережку. А стенания и рыдания, в процессе оплакивания покойников их женами, — превзошли по громкости даже саму битву.

...А мне приходилось почти все время находиться рядом. Потому как вчера я, Лга*нхи, Бокти, Кор*тек и Гит*евек, дали слово приехавшим переговорщикам, что их женщин никто не тронет, и им позволят похоронить своих мужей и братьев по обычаю.

Слово-то мы дали. Но на всякий случай приходилось быть рядом, на случай если все еще разгоряченным прошедшей битвой парням, взбредет в голову что-то не то. Хотя все они и изрядно оттянулись в Вал*аклаве, но вид множества шастающий мимо них беззащитных, а главное чужих, женщин, — слишком большое искушение для простых незамысловатых дикарей. Но то ли наше присутствие, то ли я недооценил честность и сдержанность дикарей, а никаких инцидентов замечено не было. Под конец, кое-кто из наших парней, даже взялся помогать бабам рубить деревца и вязать плотики, потому как бабы такие существа..., к ним тянет, хотя бы и просто поболтать или постоять рядом. ...Это тоже было частью моего плана. — Помочь всем тут разглядеть во враге человека.

После похорон была тризна. Прямо скажем не больно-то богатая. Судя по всему, — особых запасов у "пиратов" не было. Что и не удивительно, — стояли, можно сказать последние дни зимы, и все ранее сделанные, (или награбленные) запасы, должны закончиться. Нас конечно на тризну не пригласили, — это дело чисто семейное, и чужим не место там, где "люди" прощаются с душами родственников, отправившихся в преисподнюю. Не дело чужакам знать какой дорогой они пойдут, какие напутственные советы даст им шаман, и какими просьбами озадачат еще живые.

Ну да мы устроили собственную пирушки, и неплохо оттянулись, благо нам тоже было кого помянуть, и что отпраздновать.

А утром начались переговоры. ...Я признаться боялся, что утром чужаки молча сядут в лодки и уплывут обратно. — Это бы означало что я пролетел со своими психологическими построениями. Но нет, — пока все работало. Когда Бокти подошел к их старейшинам, и предложил перекинуться парой слов, — те особо возражать не стали. Мы выбрали невысокий холмик чуть в стороне, разожгли там костер, разделали добытого Лга*нхи оленя, и пока Осакат жарила шкворчащие жиром куски, начали беседу.

...Начал ее я. — Естественно с камлания. Надо было убедить парламентеров другой стороны, что я реально жуток и страшен. Потому, время от времени подпуская вопли и стоны боли в свой вокал, я, аккомпанируя себе на бубне, спел "Ветер с моря дул, ветер с моря дул", как бы намекая гостям с какой стороны подкрался к ним пушистый северный зверек. (Жаль никто не оценил намека, в виду незнания русского. А танцевать свой наводящий ужас брейк-данс я не стал, этого бы мой организм точно бы не выдержал).

Потом слово взял Лга*нхи, и произнес какую-то бессмысленную речь, (к счастью на степном, который тут понимали с пятого на десятое), восхваляя свои подвиги и величие нашего племени. (Я бы предпочел чтобы он вообще молчал, лишь грозно надувая щеки, в стиле "отца русской демократии". Но подобного пренебрежения сей Свирепый Вождь не потерпел бы. Мне и так едва удалось его уговорить, отдать большую часть инициативы Бокти).

Впрочем, — речь моего приятеля тоже произвела определенный положительный эффект. И даже не столько сама речь, — сколько сам громадного роста дикарь весь в шрамах, и с ног до головы увешанный скальпами, (их реально было очень много, даже не знаю куда он их будет вешать через год, если продержится такого же темпа "набора очков"), — с большущим копьем в руках, говорящий какие-то непонятные слова с грозным и воинственным видом.

Ну а потом уж, — ораторскую трибуну, снова надолго захватил Бокти. ...Я ему речей не писал. Так, — накидал общие тезисы и посоветовал сделать ударение на некоторых вещах. ...И наверное правильно, — начни Бокти говорить с чужих слов, — такого бы эффекта речь его не произвела. Начал он очень издалека. И естественно со своих предков, начиная с первого медведя, постепенно деградировавшего до человека, и до своего любимого дедушки. Если пересказать главное, не удручая слушателей абсолютно ненужными им сведениями, — суть речи сводилась к тому, что на Реке, есть свои устоявшиеся веками традиции, и пришлым не гоже их нарушать. Потому-то он, — Бокти и съездил в Великую Вал*аклаву, где отдал Царю Царей Митк*ококу ценное указание разобраться с проблемой в кратчайшие сроки. А тот, испытывая бездну почтительного благоговения и уважительного страха к Великому Вождю Бокти, упросил двух грозных героев-пришельцев, — Великого Вождя Лга*нхи, и прославленного своей Жутью шамана Дебила, а также сопровождающих их лиц, съездить и очистить течение Реки от любых преград, мешающих деловой активности, будь то лесной завал, рухнувшая в реку скала, или не чтящие обычаев пришлые людишки. А посему, — почему бы нам не вызвать сюда начальника транспортного цеха, и не заслушать доклад о проделанной работе?

— Ну что ж, начнем граждане. — Начал я, взойдя на воображаемую трибуну, и разворачивая зловещий обрывок шкуры. (Лично меня всегда пугало, когда оратор, разворачивал подобную бумажку. Это означало что говорить он будет долго и очень нудно). — Коротко о себе... — (ведь хвастаться не стыдно, если ты делаешь это ради благого дела, или просто живешь в мире дикарей). — ...Так вот, — вам страшно интересно, — насколько же я велик и ужасен?! — Таки нет проблем, — пройдите по морю тыщи километров. Переберитесь через великие и ужасные горы, пересеките Степь, и везде на своем пути, в каждом поселке и стойбище, спрашивайте про Великого, Ужасного, и Неправдоподобного Меня! И вам, везде где не спросите, расскажут, — про величайшего укротителя духов, грозу демонов, повелителя стихий. ...Того кто громил демонов-верблюжатников, заколдовывал целые царства, с самим Леокаем водку пил и по пьяни творил небывалое. Или вон, коли лень ехать за тыщи верст, — спросите у нашей названной сестры Осакат, племянницы и внучке двух Монархов, которые были преисполнены ко мне и моему Великому Вождю Лга*нхи, (вон он сидит, весь покрытый скальпами, абсолютно весь), такого почтения, что решили породниться с нами отдав нам ее в сестры. Уж ей-то небось ее царственная кровь не даст соврать, при описании тех нереальных чудес в моем исполнении, что видели ее глаза. (Осакат гордо приосанилась, сев в величественную (по ее мнению) позу, и утвердительно кивнула). Дикари почтительно кивнули в ответ, и из их глаз наконец-то исчезло непонимание, — "что какая-то там девчонка осмеливается делать на Совете Вождей? ", — мясо бы себе они и сами пожарить могли..., или просто сырым бы съели.

...А вот теперь поподробнее товарищи, о Великом Вожде Лга*нхи..... — Продолжил я свою речь.

...Одним из наиболее почитаемых талантов местных ораторов, — была способность говорить долго и желательно, (хотя и необязательно) связанно. Обычно-то дикари особенным красноречием не страдали. — "Да-нет", — "Пойду-убью, съем-покакаю", "Хорошо-сытно, — хреново-голодно". "Твоя идти туда, моя стоять здесь". — типичные перлы местного ораторского искусства, не обезображенного уроками литературы и чистописания. Так что человек способный связанно произнести несколько предложения подряд, какую бы чушь он не нес, — уже считался неплохим оратором. А если он заливался соловьем на протяжении получаса, так что слушатели успевают забыть с чего он начинал, — это уже был златоуст и внушал почтение одной только своей болтливостью. Потому-то я говорил долго. Заполняя свою речь ненужными и бессмысленными описаниями и подробностями. Но главное, — я постарался внушить своим слушателям мысль, что Великий Вождь Лга*нхи, с помощью своего Великого Шамана Дебила, громил даже демонов-аиотееки. От которых вы, — бедолаги и серуны, сбежали поджав хвосты аж чуть ли не на другой край мира.

...А вот ребята, как оно было в прошлый раз. — Тут я для наглядности повернул к слушателям развернутый кусок шкуры. ...Можно было бы конечно соврать что именно его я рисовал во время камлания перед битвой..., и я соврал, хотя это и было не совсем правдой. Тогда я тоже рисовал схемы предстоящей битвы, дабы продумать все планы и учесть разные мелочи. Но все эти, привычные мне стрелочки, кружочки и квадратики, для местных были темным лесом, потому для них я нарисовал отдельное "наглядное пособие". — На куске шкуры, в примитивной манере "пляшущих человечков" было нарисовано окончание прошедшей битвы, с кучей лежащих окровавленных трупов "пиратов" и ликующих нас. ...Все мое художественное воспитание корчилось и восставало против подобного примитива. Я бы мог лучше.... Намного лучше. Но увы, — для местных это было самое оно, простенько и наглядно. Можно даже трупы пересчитать, (кто считать умеет), и их будет ровно сто двадцать семь.

...А вот товарищи, еще один вариант. — Начал я, разворачивая вторую шкуру. На ней был нарисован знакомый поселок. Так как его видно с реки. Дома горели, а между ними все было засыпано трупами. — Вот так вот все оно и будет, в самое ближайшее время. — Коротко и веско объяснил я изумленным подобной наглядностью слушателям.

...Старая добрая психология дикаря. — Что уже нарисовано или иной раз просто сказано, — то считай уже и свершилось. Потому-то кстати, с той или иной степенью жесткости и соблюдается тут запрет на изображение или создание "подобий". Если у более примитивных и незамысловатых степняков это почти под полным запретом, то у тех же, занимающихся, невозможным без "украшательств" ремеслом, горцев, — "подобиями" и узорами дозволенно заниматься лишь шаманам.

Потому-то думаю не надо объяснять, как мое "искусство" затронуло сердца, и повлияло на умы окружающих. — Кое-кто заранее воодушевился, а кое-кто печально поник головами.

И тут слово взял "добрый полицейский" Бокти....

— ...Ты Дебил, приехал и уехал. А нам тут жить. — Вдумчиво произнес он заученную с моих слов фразу. — У нас тут на Реке свои порядки и обычаи, и не чужаку в них лезть, да правила свои устанавливать. Вот помню мой дед.... — Далее, как обычно, Бокти сбился на старые добрые времена, и начал рассказывать истории и былины, которые чем дальше, тем меньше подходили для нашего случая. Но главное уже было сказано, — Бокти вроде как встал в позу старожила, — защитника обычаев и традиций, против чужаков-пришельцев, которые жить по обычаю не желают. Дабы четче обозначить все акценты, — я начал тявкать и рычать, требуя залить Реку потоками крови, чтобы дескать, — "Когда Царь Царей Митк*окок, увидел бы протекающую мимо его города красную от крови реку, он бы лично убедился как мы исполняем его просьбу. А то он не заплатит обещанного. И срать мне на Речные обычаи, у меня тут свой интерес!". Тем самым обозначив себя еще большим чужаком и гадом чем пришлые пираты.

...Лга*нхи, будучи посвященный в этот план, хранил на физиономии каменное выражение, лишь иногда позволяя себе свирепо-довольную гримасу. — Когда я вчера объяснил этим двоим в чем состоит мой план, — оба Вождя сочли его ужасно смешным и забавным. — Еще бы, — Дебил, который почему-то не хочет устраивать резню, — будет на ней настаивать, а они, крутые мужики, для которых подраться, — главное развлечение в жизни, — будут говорить за мир и согласие. — Ваще! Ай да Дебил! — Такую шутку придумал. — Аншлаг-Аншлаг одназначна! — Идея дурачить подобным образом пришлых, вызвала у них приступы гомерического хохота и абсолютно неоправданного, с моей точки зрения веселья. (А уж чего мне стоило уговорить их придерживаться плана, не внося в него отсебятину, типа идеи "ненастоящей" драки между мной и Бокти.... Эта обезьяна обещала бить "шутейно", и убеждала меня что тогда уж "пираты" точно во все поверят. Но меня подобная перспектива мало вдохновляла. Знаю я эти "шуточки"! Так что я отмазался, ссылаясь на рану). — ...Потому больше всего я сейчас боялся, что коллеги не выдержат и начнут кататься по земле как это было вчера, пугая раскатами хохота окрестных зверушек и наводя супостатов на обоснованные подозрения. — Увы, простота нравов и незамысловатость местных обитателей, были как плюсом, так и минусом подобных предприятий. ...Потому как я например, и сам едва сдерживался от хохота, глядя на физиономию не посвященной в мои планы Осакат. На ней просто-таки сияла надпись, — "Я знала что Дебил, — Кровожадная Сволочь!". Она даже пренебрегая обычаями и женской скромностью, (не гоже бабе поднимать голос на совете Вождей), и набросилась на меня с упреками и обвинениями, пообещав пожаловаться дедушке на мое плохое поведение. И тыча пальчиков в мною же нарисованные фигурки мертвых детей, обвиняла меня в людоедстве и "верблюжатничестве", (в смысле, — она видела что подобным образом только верблюжатники поступают, и ассоциировала кровавую резню гражданского населения, исключительно с образом аиотееки.).

...В общем, если бы не страх что все сейчас начнут ржать, это нам было только на руку. Искреннее возмущение которое не сыграть даже опытному политику или актеру, в сочетании с воспоминаниями о моих "злостных преступлениях", (куда кстати входил и отказ сделать ее красивой), лишь добавили воды на нашу мельницу и вогнали пришлых в еще большее уныние. Но поскольку сдерживать смех становилось все труднее, — я перевел стрелки на Лга*нхи, предложив его в качестве третейского судьи. — Мол, — я конечно желаю исключительно кровопролитий и смертоубийств, но будучи лицом подчиненным соглашусь с мнением Вождя.

Лга*нхи, (мы вчера долго эту речь учили), сформулировал наши главные требования, — "Река должна стать свободна для прохода караванов". И объяснил, что добиться этого можно двумя способами, — либо тотальным уничтожением помехи, либо сделать как-то так, чтобы впредь, "помеха" вела себя согласно правилам. А затем предложил разобраться с этим вопросом ко всеобщему благу. И высказался за то, чтобы заслушать мнение самой "помехи", о наиболее подходящем с ее точки зрения, варианте развития событий.

...Думаю не надо быть гением, чтобы угадать какой вариант выбрали бедолаги-пираты. А что еще им оставалось? — Буквально только что они похоронили чуть ли не треть (а может и побольше), всех своих воинов. Видели картину уничтожения своего главного поселка со всем населением, наглядно продемонстрированную им бесноватым шаманом, которого даже собственная сестра и соратник, упрекает в излишней кровожадности. А его невероятно огромный и жуткий на вид Вождь, советуется с другим, не менее огромным и жутким Вождем, лишь о том, стоит ли уничтожать всех поголовно пришлых или нет, даже не ставя под сомнение свою возможность это сделать.... — Ребята удирали за тыщи километров от аиотееки, только чтобы жить спокойно, а тут нарвались на чудовищ, которых боятся даже аиотееки. А чтобы избавиться от них, надо лишь соблюдать некие, не самые обременительные правила. — ...Да ну ее на фиг эту пиратскую романтику! — Соблюдать правила..., подписать гаагскую и сухаревскую конвенции, вступить в ВТО и взять ипотеку, — что угодно лишь бы подальше от этих кровожадных монстров! ...Вот только.....

Проблемы было две. — Первая, — мы не на тех наехали. Вернее не совсем на тех. Собственно как они пояснили, "пираты" не были однородным племенем. Их костяк составляли вот эти самые жители поселка. А те кто присоединился к ним в пути, образовали свои группки и племена и двинулись дальше по реке, когда "костяк" обосновался на своей территории. Нет, эти поселковые тоже отнюдь ангелами не были. И то племя что сидело на этом месте до них, они пустили под нож полностью, включая младенцев и стариков. Да и караван, на случай если он прорвется через сидящих выше по реке, они грабануть были бы совсем не против. Жаль только мало прорывалось....

...А во-вторых, — куда баб с детьми девать? ...Как местные не разгадали моего финта с мнимой картинкой, так и я долго не смог понять логики, по которой на нас повесили заботу о паре сотен вдов, дочерей и младенцев убитых нами воинов. ...Хотя в принципе все и было логичным. — Жрать им чего-то надо, а кормильцы мертвы. Так что либо продолжаем двигаться преступным путем, грабя караваны, либо как-то пристраиваем вдовушек.

И вот тут то, я напрочь завис. В наших простых и примитивных степях, этот вопрос решался просто и эффективно, — уничтожали всех. А у прибрежных, оказывается был немного другой обычай. — Они массовых войн на уничтожение не вели. — Море щедрый, но и суровый кормилец. Оно одной рукой щедро дает средства к существованию, а другой не менее щедро забирает жизни, регулирую численность населения не хуже степных войн "за жизненное пространство, тем самым позволяя своим "подопечным" избежать излишней "давки". Да и участок берега, с которого может прокормиться одно племя, намного меньше того пространства, которое понадобиться чтобы прокормиться такое же по численности племя скотоводов, с их "большими братьями".

К тому же торговля и "перевозочный бизнес", которые все больше и больше осваивали прибрежные, подразумевали общение, пункты для отдыха и подкормки, выгодные как путешественникам так и владельцам "пунктов". Да и вообще, — мирное сосуществование приносило куда больше пользы чем постоянная вражда. Так что войны, которые вели между собой прибрежные, в моем времени квалифицировали бы скорее по статье за хулиганство, чем нечто более тяжелое. — Наехать. Украсть несколько лодок или невесту, малость пошарить в амбарах. — Дать выход молодецкой дури. Ну может еще подраться из-за удобной гавани, или подходящего для постройки лодок леса. Но даже и тут, массовых побоищ с десятками трупов, как правило удавалось избегать. А если убийства и происходили, то они потом подлежали рассмотрению на советах старейшин, с последующей компенсацией. ...Как правило, — достаточно взаимовыгодной. — Семья убитого зачастую переходила под опеку победителя, если в самом племени некому было о них позаботиться. Конечно, как правило "перешедшие" оказывались в положении "низших", но зато и не умирала с голоду*.

(*Дабы избежать плевков в адрес аффтыря, заранее говорю что читал о том что схожие обычаи были у многих сибирских народов).

Вот в связи со всем вышеизложенным, — Старейшины "пиратов" и задали нам логичный вопрос, — Чего с бабами делать будем?

— Может возьмешь себе Бокти? — Коварно попытался я переложить проблему на широкие плечи соратника. — Добычу ты возьмешь немалую, часть можно будет съездить в Вал*аклаве на харчи поменять. Весну как-нибудь да прокормишь, летом в лесу с голоду не подохнут, а на зиму и сами харчами запасутся. Зато осенью не придется за невест для твоих парней калым платить, и можно неплохо подзаработать на обмене невест в другие племена. Ну чего, — берешь?

— Кабы там одни девки были, — взял бы. — Не дал провести себя на мякине, стрелянный воробей Бокти. — А кому старухи, да еще и с дитями нужны? Чего чужих кормить, когда и своим не хватает?

— Да там старух-то поди и не осталось. — Такой путь прошли, где уж тут старухам выдержать. — Сам видел, — почти все бабы еще крепенькие. Тех кому за "много" лет, дай боги десяток на весь поселок наберется.

— Вот сам бы и брал этих "молодок" с дитями. — Окрысился Бокти. — У тебя вон скока мужиков без баб. Они там у тебя чего, — с друг дружкой, (гы-гы-гы) спят? Потому как даже овец я у вас не видел. — ...А я девок заберу.

Хм... Вот действительно дилемма. — С одной стороны мои "забритые" и впрямь мягко говоря бесхозные. Не в том смысле что без "мужского хозяйства", а в том что без кола без двора и семей. Так что предложи я им баб забрать, они их думаю даже с детями порасхватают. Только как нам потом подобным колхозом назад возвращаться? ...В том смысле, что не случится ли так, что обремененные внезапно появившимся семьями "забритые", предпочтут остаться тут, или вообще, — в Вал*аклаву слиняют на службу к Митк*ококу. Такую армию, думаю ни один правитель этого мира взять не откажется.... Опасное это дело..., надо бы хорошенько.....

— Да. Бокти дело говорит. — Услышал я рассудительный голос Лга*нхи, как обычно влезшего в разговор, чтобы испортить мне все дело. — Племя без баб, неправильное какое-то получается.... Ты Дебил шаман, это конечно твое дело, но я думаю надо баб брать!

— А где ты "больших братьев" возьмешь, чтобы все племя прокормить? — Вовремя сообразил я привести, убойный, как мне показалось довод.

— Так в Улоте, в степи, мы у верблюжатников три стада больших взяли. Два Леокай себе заберет, а третье, то что я выбрал, он обещал до нашего возвращения постеречь.

— Да это же прибрежные бабы, — С необычайным призрением истинного степняка высказался я. — Да они старого быка от новорожденной телки не отличат. Какие из них жены?

-...Да. И правда.... — Задумался Лга*нхи, которому этот мой аргумент показался наиболее убедительным. (А то он тут, якшаясь со всякими "не люди", уже поди и забыл про "правильные традиции" "настоящих люди"). — ...Однако они ведь тоже многие не из степняков будут. — Может им и эти сгодятся? — Наконец нашелся он. А потом видно что-то сообразив, придумал чем меня огорошить. — ...Ты ведь их шаман, тебе это и решать!

...Я вовремя сообразил что спрашивать почему это я вдруг стал и "их" шаманом, пожалуй не стоит. — Раз я такой невозможный обряд свершил, объединив кровь представителей разных народов, в общие род-племя, — значит мне дальше перед духами за этих "объединенцев" и ответ держать. Только что же это за фигня получается? — Как один шаман может на два племени работать? — Фигаротут — Фигаратам, какой-то получается. Или Лга*нхи уже считает их частью нашего племени? — Да нет, не похоже.... Короче, — темный лес, а тут еще и эти бабы. ...Одно хорошо, — подобные вопросы требуют долгого и старательного обдумывания, сопровождающегося многочисленными камланиями, питьем "наркокомпотов" и просто алкоголя. Так что прямо сейчас ничего решать не надо. Ну разве что....

— Э нет Бокти. Коли уж ты на нас баб спихнуть хочешь, то и девок мы тебе не отдадим! Чтобы все по-честному было!

...М*да, — подумал я в следующий момент. — "чтобы все по-честному было...", — от этих слов частенько приходит конец хорошей дружбе, и рушатся империи.

Глава 6

Узенькая лесная речушка по которой мы шли, мягко говоря нашим кожаным лодкам не подходила. Ее поверхность напрочь заросла кувшинками и водорослями наматывающимися на весла, а под этой растительностью скрывались коварные коряги, способные пропороть днище лодки в один момент. Так что первыми мы пустили деревянные лодки Бокти и "пиратов", а сами старались идти за ними след в след.

Да и нехрен лезть вперед. Я лично вообще в этот раз воевать не собираюсь. Я вообще не понимаю что тут делаю. ...Хотя конечно понимаю, но делать не хочу.

К моему величайшему удивлению, — рана затягивалась довольно быстро, и обошлось без всяких гангрен и воспалений. Может это заслуга соленого вина которым я регулярно протираю свою рану, но сдается мне что у парнишки Бокти, что зашивал меня, есть какая-то особая травка-анестетик. А значит надо его как-нибудь отозвать в сторону, напоить и выведать информацию.... Только одна проблема, — все эти лесовики на одно лицо. — широкое, плоское и волосатое. И хотя эта грязно-блондинистая гарпия боли, навеки впилась в мое сознание, — особых примет я не запомнил. — не до того было. Так что сначала еще надо вычислить кто у Бокти главный лекарь. Для чего предстоящая очередная битва, вполне себе подходит. Главное опять не стать пациентом. Ведь хоть рана моя и затягивалась, — говорить что я пришел в норму было преждевременно. Любое движение руками или туловищем все еще причиняло боль, слабость никак не желала покидать тело, и частенько начинала кружиться голова..., хотя по голове меня вроде и не били.

Короче, — по всем статьям мне еще надо было лечиться и лечиться. Постельный режим, белые простыни, усиленное питание, симпатичные медсестрички в белых и до невозможности коротких халатиках с большущими..., э-э-э глазами, в низком декольте. ...В смысле, — моими большущими от восхищения при виде их огромных буферов глазами, утопающими в их глубоких декольте. ...Мечты-мечты. — Вместо этого промозглая сырость весеннего леса, высокие деревья сходящиеся вершинами над руслом узкой речки, противный холодный дождик, и предстоящая "акция умиротворения". А что поделать? — назвался командиром, — изволь соответствовать. Скидки на слабость тут не делают. ...Если не считать "скидки" слабых со скалы, в стиле Спарты.

...Решать проблему других "пиратских" поселения, я отправил самих "пиратов". — Коли проштрафились, да еще и жить захотели, — то вот пусть и отдуваются. Лично я больше ни одного человека терять не намерен, особенно если этот человек, — я.

А впрочем, — почти во всех "пиратских" поселках и хуторах, народ оказался понимающим, и после того как представители разгромленного поселка, объяснили им с какой напастью они столкнулись, и как от нее спастись, — желающих столкнуться с грозой аиотееки не нашлось. ... Все быстренько согласились соблюдать предписанные правила общежития, выплатить компенсацию, и взять на себя заботу о тех бабах, что не придутся ко двору ни нам ни Бокти. Только вот эти самые дальние, почему-то решили поборзеть и отказались соблюдать правила. Может это из-за того что их поселок был самым крупным, после разгромленного..., может потому что самый дальний, и потому им доставалось наибольшее число караванов, и жадность взяла верх над осторожностью.... Но вот не захотели ребята вести себя хорошо, и потому мне вместо постельного режима и огромных буферов миловидных медсестричек, досталась печальная участь сидеть в тесной лодочке под холодным дождем, и размышлять о предстоящей драке.

...Черт его знает. — Может будь я поздоровее, то пораскинул бы мозгами, придумав какую-нибудь акцию устрашения, или военную хитрость.... Но скажу честно, — не сил, ни желания на это не было никаких. Все что я посоветовал, — отправить один отряд прямо по реке, а второй в обход поселка. Благо обходные пути знали и "наши пираты" и Бокти.

В поселке который нам предстояло штурмовать, — было не меньше сорока мужиков-воинов, и несчетное количество баб. Потому я в срочном порядке организовал сбор войск, заставив выделить от каждого "раскаявшегося" поселка отдельный отряд. Набралось человек шестьдесят, да два десятка ребят Бокти, да мы с Лга*нхи и Витьком, который ясно дело тоже ни в какую не желал сидеть дома. ...Короче войска хватало, так что из "забритых" я взял только одну оикия, и то поделив ее на два отряда, — один в охрану себе, — другой в охрану Лга*нхи, который вел поднимающийся по Реке отряд. И обоим "половинкам", дал строгое указание в драку не лезть. — Это мол дело "раскаявшихся", им перед духами вину искупать надо. Да Бокти, который себе таким способом очень крутую ману заработает. ...Но мысли то были просты и банальны до безобразия, — пусть враги сами сокращают свою численность. И пусть Бокти держится подальше от поселка, полного припасов и баб. Поскольку и на тех и на других, у меня были свои планы.

...Нет, грабануть лепшего друга Бокти я не собирался. Однако и позволить грабануть себя тоже был несогласный. ...И не то чтобы Бокти собирался нам какую-то жуткую пакость сделать..., — просто логика у него была проста и незамысловата, — "эти пришли и ушли, а мне тут жить и кормить племя. Тем более и так в этой несомненно нужной и полезной, а главное "Славной" войне, столько кормильцев потерял. Так нахрена этим пришлым проходимцам лучшие куски отдавать, коли можно попытаться впарить им всякую дрянь?".

Увы. Мозг дикаря прост и незамысловат. Дальше чем на пару шагов не думает. Это Леокай, у которого голова за десятки тысяч человек "своих" болит, да еще и об отношения с соседями постоянно "ушибается", вот он себя мозги стратега этой болью да ушибами и отковал. А тут племена, — сотня-две человек, зачастую живущие одним поселком. Голове конечно тоже есть о чем поболеть, но масштабы увы не те. Пережил весну, пережил лето, пережил осень-зиму.... А о том что будет через год, переживать уже и некогда. Да и будет ли еще этот следующий год, — это вопрос. Так что берем по максимуму выгоды для себя сейчас кинув партнера, а то что через год он кинет тебя, — это уже мелочи.

Собственно я сообразил что не все безоблачно в наших отношениях с Бокти, когда из двадцати шести, выданных нам в качестве контрибуции бочонков меда, — два внезапно куда-то пропали. Видно кто-то решил что раз двадцать шесть это "много" и двадцать четыре тоже "много", разницы никто не заметит. Хрен вам. Я умею считать до стольки про сколько вы даже и не слышали.

Сходу "пущенный по свежему следу" Лга*нхи, быстро нашел недостающие бочонки в лесу за деревней, спрятанные на бережку неприметной реченки..., кажись той самой, которую Бокти указывал мне в качестве обходного пути, которым они раньше подкрадывались из своего селения к поселку. Бочонки, в компании с кучкой аккуратно упакованного барахла, вроде тканей, металла и прочей ерунды, были старательно запрятаны под грудой веток, но следы своих тапок супостатам от остроглазого следопыта Лга*нхи скрыть не удалось. Он даже проявил инициативу, и предложил после осмотра тапок всех присутствующих в окрестностях людей, сразу указать виновных в содеянном. Да только я деликатно отвел тему исполнителей в сторону, поскольку одного только вида суетящегося и изображающего деятельную помощь в поисках Бокти, вполне хватало чтобы понять что бочки не "демоны сперли...", "или местные...", "или само как-то так укатилось", как выходило по его словам.... — Волосатая с грязными ногтями лапа нашего союзника явно приложилась к краже, а такое честное выражение на проворовавшейся морде, обычно изображал лабрадор моего приятеля, после того как украдет со стола кусочек колбасы.

Однако хренушки тебе друг Бокти. — Мне своих оболтусов тоже чем-то кормить надо. Это ты тут у себя дома под каждой елкой харчей накопаешь. А нам еще далекий путь предстоит. Так что, как говаривал мой папаша, требуя на проверку школьный дневник, — "...Социализм, есть учет и контроль, плюс электрификация всей страны". Плохо одно, — все запасы красок закончились, а маракать угольком по куску шкуры жутко неудобно, да и подходящей отделки шкуры, тоже в лесу на елках не растут. ...Чернила что ли какие-нибудь изобрести?

...И плохо-два, — сам я склонностью к бухгалтерско-учетной деятельности никогда не отличался. Так что нудно и тоскливо пересчитывать бочонки, кули, тючки, свертки и мешки, — не имел ни малейшего желания. А еще меньше, — торчать все время возле этой кучи барахла, все время подсчитывая прибыли-убыли и "усушку-утруску" в результате излишней хитрожопости некоторых членов коллектива. Потому что местные как дети, — запрети им воровать, они из одного только интереса попытаются чего-нибудь спереть, — ведь это такая классная игра, — "Обворуй Дебила"! — Нет, если я хочу сохранить добычу для "своих", надо предпринимать радикальные меры.

Так что я пересчитал и занес в анналы истории самое нудное и противное, — металлический лом. Тут были и мотыги, и топорики, и какие-то кольца, костыли, треноги и еще всяческая хрень. Глаза разбегались глядя на все это. Но я потратил пол дня на "разбор ассортимента" по отдельным кучкам, тщательно записал скоко-чего каждого наименования, а потом свалил все в общую кучу. А на следующий день пригласил Бокти, Лга*нхи и прочих высокопоставленных представителей нашего и вражьего общества, и поведал им про свое удивительное колдовство "Лектрафикация всей страны". А затем, (чиста для интересу), предложил протестировать качество колдовства на груде металлической дряни. — Они называют мне наименование товара, (допустим тяпки), а я, только поглядев на волшебную шкурку, точно "предсказываю" сколько их в куче. (двенадцать).

...Естественно, я не ошибся ни разу. И даже смог указать сколько в этом металлоломе тяпок медных, сколько бронзовых, и возмутиться с какой стати нам еще и каменную подсунули... Затем тонко намекнул, что колдовство распространяется на все наши товары. И если какая-то сволочь..., гориллообразная, еще раз попытается.... Короче, — руки отвалятся, а член съежится и будет маленький как у мышонка!

Некоторое время после этого, все сборное мужское население поселка, ходило ощупывая себя в районе гульфика. А количество разных мелких кульков и свертков в общей куче, вдруг, пусть и едва заметно, но прибавилось. (Хотя я и предупредил, что колдовство на преступления прошлого не распространяется).

Но так или иначе, а оставлять свое добро без присмотра тоже не хотелось. Вдруг кто-то, не увидев меня пару дней подряд мелькающим возле кучи барахла, решит что и колдовство пропало? — У некоторых дикарей, мозгов меньше чем у того самого лабрадора.

Кстати о лабрадорах....

Впрочем, — приехали. Так что про лабрадоров позже. Бокти уверенно причалил в самом неудобном для этого места, возле высокого и скользкого от размокшей глины берега. И его ребята начали карабкаться наверх. За ними полезли "пираты". Все без исключения лезли каждый сам по себе, сразу вместе со всем своим оружием, а максимальная "помощь друга" ограничивалась рывком за шкирку наверх или тычком кулаком по заднице. Потому вся операция заняла раза в три больше времени чем могло бы быть. Когда настала наша очередь, — отдал пару указаний. — Первые двое "забритых" оставив копья и щиты в лодке, вылезли наверх опираясь на копья товарищей. Затем им закинули их оружие и нашедшуюся в одной из лодок веревку. А уж по этой веревке вылезли все остальные. Все дело заняло минуту.

Вылезли. Стало понятно почему Бокти выбрал именно это место. — Тут было свободная от растительности полянка, однако хорошо скрытая от глаз зарослями кустарника по периметру. — Можно безопасно накопить и спрятать войска, не рискуя что тебя заметят раньше времени.

Ладно. Атака должна начаться в полдень. В идеале конечно бы хорошо на рассвете, когда так хорошо спиться, а туман позволяет подобраться незаметно к самым вражеским околицам. Но увы. — Мы бы в темноте и сами сюда не прошли по этой хреновой извилисто-коряжистой речонке. А в действиях двух отрядов нужна согласованность. Я сам это вдалбливал в головы всем нашим стратегам перед началом похода, которым сама идея разделиться и ударить с двух сторон, казалась исключительным творением больного разума Дебила. — Ведь нападать надо одной большой кучей, чтобы устрашить врага своей мощью, смять, вдавить и покромсать.... А тут делиться на два отряда.... Как-то это все сложно.

В принципе я готов уже был махнуть рукой на все эту чушь. — Для меня не принципиально, — хотят биться лоб в лоб, — это их лбы и им их разбивать. Но тут, как ни странно, на мою сторону встал Лга*нхи, и попросил поподробнее объяснить суть своей задумки. (будто и так не ясно). ...Пока что теряюсь в догадках, что это было? — То ли вьюноша растет, и в нем просыпается ум полководца, то ли он пытался поддержать мой авторитет шамана, (своего шамана), то ли просто решил что раз все уловки, которые подсказывали мне духи в прошлые разы, срабатывали, — то неплохо бы и сейчас воспользоваться аналогичными подсказками.

Затем мной было сказано немало откровений. ...Да-да. Можно договориться не нападать сразу "как приехал", а выбрать время "с запасом", и напасть одновременно. ...Ну вот сколько до поселка по Реке ехать? — Три дня? — А в обход? — Четыре-пять? — Значит Лга*нхи выезжает на два дня позже нас, три, ровно три дня идет вверх по реке. А на следующий день, ровно в полдень нападает. А мы соответственно.....

Для окружающих и это все было откровением. Тут суточное то время делилось "до темноты" и "после темноты". А дневное "до полудня" и "после полудня". А уж точные сроки прибытия-отбытия продолжительных экспедиций указывались с точностью до "когда-нибудь" и "когда дойдем". А то что разные отряды пойдут каждый по себе, и одновременно нападут даже не видя друг друга..., это было что-то из области фантастики. (...Ага. Как фантастикой в моем далеком детстве казался мобильный телефон или компьютер. Но к классу девятому-десятому, это уже стало обычной банальностью. Так что научу я еще этих на свою голову...).

Затем пришлось долго и нудно объяснять, насколько хуже драться в тесных, извилистых, а главное незнакомых нам улочках чужого поселка, где у противника будут все преимущества. А вот если первый отряд нападет раньше, выманив врагов на берег, а потом заслышав шум драки, подскочим и мы, пробежав..., (я сказал "пробежав" а не "начав грабить"), через поселок, и отрезав врагам путь в него, — вот тут уже опять все преимущества будут на нашей стороне. — Даже такая, с моей точки зрения банальность, и то с большим трудом влезала в их доисторические головы. ...И честное слово. — Если бы не Лга*нхи, обязательно пожелавший участвовать в битве, (а то как же он без новых скальпов жить будет?), — махнул бы я на все это рукой, — и пусть друг с дружкой режутся по своим обычаям и правилам. Двукратное преимущество в силах, и так дает им почти стопроцентный шанс на победу. А если даже и проиграют, (благодаря какому-то чуду), — нам же лучше. Добьем оставшихся и заберем себе всю добычу. Но Лга*нхи лез в битву, а я полез приглядеть за ним. И правильно сделал, потому что.... Впрочем, не буду утомлять себя воспоминаниями о спорах с Бокти. Этот долбошлеп даже умудрился перепутать количество дней нашего похода. А уж в остальном....

....Короче, — вылезли мы на берег. Пару часиков подождали, хорошо хоть тут, приверженец старых традиций Бокти, не позволил разжечь костры "новаторам" из своих и пришлых, которые решили что сейчас самое подходящее время пожрать горяченького. Ближе к полдню, начали тихонечко подкрадываться к вражьему поселку, и тут услышали боевые вопли и крики. — С моей точки зрения Лга*нхи начал минут на сорок раньше, но с точки зрения дикарей, — все сработало как часы. — Они побежали на битву. Я с выстроившейся "полуоикия", пошел сзади, выполняя роль заградотряда и гоня всех любителей пограбить перед собой. Дальше я позволил себе, остановившись на краю поселка, полюбоваться со стороны, "чиста местным" вариантом разборок.

По-своему эта дикость завораживала. Хотя даже у овцебыков, я и то видел больше дисциплины. Ну да их заставляет выстраиваться кругом, согнав телят и самок в середину, чистый и незамутненный амбициями и жаждой славы, инстинкт. А тут, — каждый вояка зарабатывал себе репутацию, повышал Ману, доказывал право быть первым, а уж в свободное, от всех этих мероприятий время, бился с врагами. Неудивительно что дисциплинированные и обученные оикия, крушили этих дикарей с таким разгромным счетом. ...Именно об этом я и читал лекцию своим подчиненным, любуясь как в на противоположной стороне поля боя Лга*нхи шурует своим копьем словно какой-то начинающий бог войны, еще не уставший за тысячелетия вечной жизни, от самого процесса.

...Помню когда я пытался заниматься брейк-дансом, с такими же радостью и упоением танцевал наш препод. Парнишка может лет на пять старше тогдашнего меня, но чувствовалось что он живет этим, и каждое движение танца наполняет его радостью и счастьем. ...Вот примерно так же дрался Лга*нхи, — балдея от наслаждения, и радостно повизгивая при каждой удачно снесенной голове или вспоротом брюхе. Со стороны это было даже красиво, но я уже знал как эта красота смотрится и пахнет вблизи.... Нет я конечно, если что и сам не прочь пропороть брюхо какому-нибудь злобному гаду, имеющему аналогичные намерения в отношении себя, но.... Бац!

...Я даже не сразу понял что это было, и стоял несколько минут удивленно вертя головой. Вот что значит привычка. И только потом сообразил что по спине меня хрякнул не кулак человека-невидимки, а банальный камень. ...Да уж, — вот еще одна маленькая мелочь, которую я не учел, в наспех наброшенном плане сражений. — В наш тыл зашли бабы из поселка. И не надо думать что это повод для забавных шуток. Это мужики будут пыжиться до последнего, лишь бы не опозориться, соблюсти традицию, и даже умереть красиво. А бабы воинские традиции соблюдать не станут, особенно когда убивают их мужиков, а следом настанет очередь их детей. Тут все что в руку попало, то и оружие, а все что работает, — то и традиция. Хорошо хоть поднятые с пляжа булыжники они кидают чисто как бабы, неловко, без замаха, от плеча.... Читал на форумах, что самое сложное в современных женских армейских подразделениях, это научить "солдаток" кидать гранаты. ...Тогда не верил. А вот сейчас....

Впрочем один хрень, когда кидает сотня рук, — один-два из сотни но до нас долетает. А когда каменюка весом килограмм-два попадает тебе, хотя бы на ногу, — Щастья это не добавляет.

Отдал команду, которую мои "забритые" поняли не сразу. Видать такого в Уставах верблюжатников не предусматривалось. А потом развернули копья остриями назад, сдвинули щиты, и даже не осознав что стали первыми ОМОНовцами этого мира, пошли на разгон несанкционированного митинга.

Ага! — Шестерка грозных "оикия" и один Дебил, против сотни разъяренных баб. И если вы думаете что мотыга это не настоящее оружие, а скалка в женских руках опасна только в анекдотах.... Короче, пока они нас не окружили, тупые наконечники еще наводили шороху жесткими ударами в лобешник и солнечное сплетение. А вот когда нашей шестерке пришлось образовать каре, — держать копья остриями вовнутрь стало небезопасно. Тут дела у моих вояк уже пошли получше. ...А я..., во время драки еще сдерживался, и скуля от боли в ране отвешивая жесткие плюхи своими перчатками и долбил плашмя тяжелым протазаном..., да и как-то не до того было. А вот уж после, — едва успел забежать за ближайшую изгородь чтобы хорошенько проблеваться. Чего со мной не было уже давно. Но все-таки зрелище как острые копья распарывают нежные женские и девичьи животики, это не мое, это вообще противоречит инстинктам каждого нормального мужика.

...Нет. Ну его нафиг, — такого упоения битвой, мне даром не надо. И не только, кстати мне. — На лицах своих вояк, я особого удовольствия и гордости от одержанной победы тоже не заметил. Скорее уж они были сильно на меня обиженны, что вместо того чтобы драться с мужчинами, как то и подобает воинам, я натравил их на баб. ...И рассуждения что не останови мы эту толпу ценой двух десятков жизней, вся эти бабы прорвались бы на поле боя, и полегла там поголовно, как-то не утешали. На душе все равно было мерзостно. А еще грядущие неизбежные смешки и подколы на тему победителей баб, без которых уверен не обойдется. Ну его нахрен. Знал ведь что нечего во все это соваться. Как блевотиной умылся.

... Некоторое время мы сражались в этом скопище злобных орущих баб. Потом их напор ослаб, поскольку "наши" добили "чужих" и обратили свои взоры на поселок. ...Тут уж мне опять пришлось изображать ОМОН и буфер между двумя толпами. — ...Спокойно граждане, увещевал я "своих", не позволяя им ворваться в поселок. Не надо неосмотрительных действий и насилия. ...Вы так только больше потопчете да поломаете. Сейчас мы все успокоимся, неторопливо войдем в поселок, оттрахаем всех кого захотим и соберем имущество, без лишних эксцессов и насилия....

...Увы, без эксцессов и насилия не обошлось. Все-таки разгоряченные дракой мужики, имеют свое представление о том как правильно грабить захваченные города. Остается только надеяться что благодаря мне, насилия было гораздо меньше чем могло бы.... Слабое утешение.

Следующие дни, старательно делали вид что ни в какой такой битве вообще участия не принимали. А бабы...? — А бабы это так, не в счет. Случайно подвернулись.

Ну вот и наконец-то оно, — солнышко. Как обычно тут и бывает, последние зимние недели беспробудно идут мелкие пакостные дожди, небо вечно затянуто беспросветными тучами, промозглые ветры задувают ледяную влагу в каждую прореху твоей одежды. ...И вдруг, в один прекрасный момент, словно бы Господь, устав измываться над своими не понимающими тонких намеков созданиями..., устав ждать от нас исправления и хороших поступков, — горестно вздохнув последним зимним ураганом, включает волшебный переключатель. — Весна! Днями напролет отмытое зимними дождями до режущей глаз синевы чистое небо, теплое, прогревающее все сущее солнышко, и они, — наши соратники в борьбе с зимой, — кузнечики-сверчки! Бесстрашно стрекоча своими стрекоталками, они едва почуяв тепло, гонят опостылевшую зиму в первых рядах армии освободителей. И уж коли маленькие бойцы протрещав свой боевой клич ринулись в битву, — большим людям грех отставать. ...А значит у меня новый геморрой!

Кто я теперь? — Шаман двух племен? — И с кем мне прикажете праздновать? Чей тотем лепить и оберегать в течении следующего года? Объединить оба племя в одно? А Лга*нхи согласится считать каких-то там приблудных степняков, пополам с вообще малопонятными прибрежными своими новыми соплеменниками? А те согласятся сменить свои родовые тотемы, (правда для "этого" племени я их еще не придумал), на нашего славного хорька? А подчиняться Лга*нхи, в общем-то еще довольно молодому и неопытному вождю, не как ставленнику нанявшего их Царя Царей, а как отцу родному, сиречь — Собственному Вождю они будут? Потому как этот-то хмырь, власти Гит*евека над собой точно не потерпит.

Короче заботы, заботы, и еще раз заботы. А тут еще и сдуру на очередную работенку подрядился, которая почему-то показалась мне пустяковым делом.

Она в принципе пустяковым делом и была. — Подумаешь, — глаз на камне высечь. Я помню в училище у нас здоровенны глаз был. Гипсовый, для зарисовок. А так же нос и губы. А нам их вечно давали перерисовывать и перелепливать во всех подробностях. Одно из любимых занятий препода было. Так что эту деталь человеческого лица, я мог едва ли не в слепую слепить. ...Правда тут камень а не глина. Ну да камень не гранит какой-нибудь, а что-то вроде мрамора. — Я пробовал, он даже каменным рубилом царапается. Вот только бить надо по этому рубилу со всей дури. А мне, после всех моих похождений, чегой-то снова поплохело. То ли продуло меня, то ли разбередил болячку. ...Хотя нет, — рана заживала вполне успешно. Но на резкие и сильные движения, пока все еще отзывалась сильной болью. А на много движений....

Так что я сидел на высоком мысу возле поселка, делал вид что работаю и жалел себя....

— О, привет Осакат. Тишка. — Пожрать принесли? — Это дело хорошее! Это небось ты сестренка придумала? Какая ты молодец!

С названной сестренкой я последнее время старался быть особенно ласковым и любезным. — Хотя вроде мы с Лга*нхи и объяснили ей причину моей мнимой кровожадности, но она все еще продолжала смотреть на меня с изрядной долей подозрительности. А тут еще моя женитьба! Будто старушка Улоскат, ее закадычной подругой была. Но то ли из женской солидарности, то ли из чисто женского вредства, — Осакат приняла мою "очередную" женитьбу в штыки. Хотя многоженство тут было делом вполне естественным. Вон у того же Мордуя, как я узнал, жен аж шесть штук было. А для меня ей видите ли и парочки жалко. Но там вроде были какие-то правила, типа согласия первой жены на вторую, третью, девятнадцатую. А я правило не соблюл, и потому многоженец и преступник.

...Да я честно говоря, и сам от этой женитьбы был не в большом восторге. ...Ну в смысле, — восторги были конечно. Временами. Но на двадцать четыре часа таких восторгов мне здоровья не хватит, даже если я буду в куда лучшей форме чем сейчас. — Все-таки не юный пионер уже, тут иные в мои годы уже внуков нянчат. Но мои забритые вроде как на принцип пошли, что надо.... А то как мол шаман нас правильно женить будет, коли сам не женат? А женитьба дело серьезное, тут такие проблемы с духами и родословной надо решать, — что мама не горюй!

Вон Лга*нхи, преспокойно отделался взятием наложницы. И поскольку выбирал самым первым, (все-таки Митк*окок ему поручил супостатов разгонять, а значит он тут старший), выбрал самую рослую и могучую бабенку, самую малость не дотягивавшую до степных атлеток. (Не дай бог, он меня заставит ей рожу шрамами расписывать, это же крыша напрочь съедет). Бокти выбрал под себя, — этакий объемный колобок и отнюдь не девицу, а вполне себе зрелую бабенку. А я..., ну я как обычно, — хотел как лучше, а потом вдруг глаз застрял на чем-то удивительно знакомом. Классическая манекенщица перелома 20-21 веков, — высокая тощая тростиночка с размером груди стремящимся к нулю.

Как все нормальные мужики, которые как известно "на кости не бросаются", я с гневом и негодованием отвергал подобные уродливые стандарты женской красоты. Но видно глаза, выросшие и возмужавшие на подобных глянцевых образах, сыграли со мной злую шутку, слишком долго задержавшись на худышке. А там и удивительно миловидная мордашка своими высокими скулами и чуть раскосыми глазищами напоминающая юную Одри Хепберн, не дала отвлечься.... Только в отличии от Одри, эта была натуральной блондинкой, а в громадных синих глазищах отражалось небо, деревья, окружающие дома..., и не проблеска мысли. ...Нет, не то что бы она была дебилкой наподобие меня..., смысле не как я, — а по-настоящему умалишенной. — Просто это был такой классический женский образ блондинки из анекдотов, способной прожить жизнь на инстинктах, не прибегая к услугам мозга. ....Правда понял я это уже значительно позже. ...А тогда почему-то выбрал ее. Может потому что не считал всю эту женитьбу чем-то серьезным? Или потому, что Там, о подобном типаже мог только мечтать? Или, потому что она смотрела на меня глазами милого беззащитного котенка?

...Дебил! — словно услышал я общий облегченно-удивленный выдох у себя за спиной. — Еще бы, — выбирая третьим, мог выбрать любую, а выбрал самую уродину.

Звали мою новую благоверную Тинкш*итат, но я ее быстро переделал в "Тишку", потому как выговаривать такое имечко, да еще и в моменты интимной близости, — это себя сильно ненавидеть надо. Да и простая незамысловатая собачья кличка "Тишка" подходила ей куда больше, вычурного имечка "Тинкш*итат". Вне постели она ассоциировалась у меня исключительно с милым и забавным домашним зверьком, отлично создающим уют и вносящим разнообразие в повседневные будни. С этакой зверушкой приятно проводить время дразня бантиком на нитке, или усадив на коленки и поглаживая мягкую шкурку. В такие моменты с ней можно даже поговорить, обсудив произошедшее за день и планы на будущее, — главное чтобы она не заговорила в ответ, — а то и крыша с перепугу может съехать.

...О кстати! О зверушках! — Мы ведь в поселке и собак взяли. Часть из них ушла добровольно вместе с бывшими хозяйками. А еще двух щенков, я нагло узурпировал для себя, подобрав в каком-то сарае. ...Кто-то может скажет, — "подумаешь фигня какая, — собаки", а я ведь я всегда мечтал иметь собаку. Но получилось вот только сейчас. Одно плохо, — ни слуг, не родителей тут нету, так что присматривать за ними, приходится самому..., ну разве что заботу о кормежке можно на Тишку свалить. Но дрессировать их я буду исключительно сам. Хочу выучить своих псов на этаких сторожей-телохранителей, плюс розыскных и охотничьих собак. Поскольку, (самому-то себе не соврешь), — до сих пор жив и сыт, исключительно стараниями Лга*нхи. Это для него выследить и убить зверя, как в магазин сходить. А мои же охотничьи успехи, — увы, не столь великолепны. Не приспособлен я для чтения следов, скрадывания, и прочих засад. Олени меня и чуют за километр, и удирают за секунду. А вот если у меня будут собаки.....

...Кстати о дрессировке. — Тишка и сама неплохо поддавалась дрессировке, и на предмет готовки, пошива, стирки, и прочих бабьих дел была уже отлично натаскана мамкой и старшими сестрами. И кажется неплохо соображала какая ей подвалила удача, что сам Великий Шаман, обратил на нее, уродку худосочную внимание, так что всячески пыталась мне услужить и потрафить, что ясно дело, тешило мое мужское самолюбие. И может по этой же причине, а может по причине природной незлобивости, — Тишка молча и покорно сносила все наезды и шпыняния Осакат. — (Что к счастью, — ко всем моим проблемам, мне только еще бабьих разборок и не хватало).

Кстати, любуясь своей Тишкой, да и приглядываясь к другим бабам, — оценил насколько же нам повезло с сестренкой. Видно все-таки чему-то ее в доме дяди такому учили, — недаром она тогда с ним торговать в Степь поехала. Потому как в отличии от многих здешних баб и (чего там греха таить), — мужиков, — Осакат умела пользоваться мозгами..., ходя подчас и чисто с женской логикой. Но Витьком вон командовала, — куда там любой генеральше. ...Кстати о Витьке, — вон он опять за ней следом притопал, делая вид что просто прогуливается.... Махнул ему призывно рукой, — может через этого хмыря подберу ключики к гневному сердцу сестренки? Уж он то верно знает как ее умаслить, коли она его до сих пор не зарезала за назойливость.

...Все-таки мозги нуждаются в пище, — сиречь информации. — Продолжал размышлять я, заглядывая в принесенный мне котел и привычно доставая заныканную за поясом ложку. — Чем больше они ее обрабатывают, тем смышленей индивид.

Вон тот же Леокай, — иному нашему государственному мужу фору даст. Мордуй, — пусть его хитрости и казались мне детскими, — а соображал неплохо, каждую мою идею улавливал сходу, по два раза объяснять не приходилось. А вот уже Бокти, — хоть он и регулярно занимался бизнесом в Вал*аклаве, но уже сильно уступал вышеперечисленным деятелям. А иной вояка из его команды, — чисто дуб-дубом, с трудом считает на пальцах до пяти, не может связанно сказать десятка слов. ....Правда может выследить оленя в лесу, или пройдя через тот же лес без всякого компаса, выйти в точно заданную точку. ...Да. — Видно мозги бывают разные. И может даже под соломенной шевелюрой моей женушки, скрывается какой-то непознанный гений. ...Хотя вряд ли.... Если не считать постели. — Тут она не тормозила и все схватывала не лету. Впрочем. (хи-хи), — не будем об этом.

Расправляясь с принесенной кашей, (Тишкина работа, явственный привкус местных травок), вел с Витьком солидную беседу взрослых мужей, которую бабам надо слушать с почтительным благоговением. Поговорили об охоте, о воинских делах, обсудили перспективы на урожай, (будто я чего-то в сельском хозяйстве понимаю, как впрочем, судя по всему и Витек). Потом, осторожно затронули дела духовные. ...Витька распирало любопытство, чего это я делаю?

— Глаз, чтобы за этими, — неопределенно кивнул я сторону Реки и поселка. — Присматривать. А то как бы опять они за прежнее не принялись!

— Вишь ты, какое колдовство, — солидно так удивился Витек. — .... А что ты думаешь, случись тебе быть в Вал*аклаве, и оттуда глазом этим увидишь или нет?

— Увижу.

— А верно из Улота-то не увидишь, далеко будет?

— Из Улота не увижу. ...Но почувствую! Есть такая штука "телевидение" называется! С его помощью вообще в любой уголок мира заглянуть можно. Нужен только спутник..., э-э-э, в мире духов, который тебе картинку передаст.

— Да-а...— Завистливо протянул Витек. — Большое колдовство!

Хм... — Я задумчиво оглядел Витька. — Парнишка бойкий, шустрый, явно не дурак, все на лету схватывает.... А не сделать ли мне из него подносчика пива? — В смысле, — ученика Шамана? А то болтается как не пришей к ..., не будем говорить чего-куда. А тут солидное ремесло, должность хоть и нервная, но уважаемая, и мне опять же грязную работу будет на кого свалить...

— А ну-ка Витек. — Вкрадчивым голосом начал я. — Возьми-ка вон ту каменюку...., ага, вон сюда приставь, наклони чуток..., и другой каменюкой сверху ударь. Да не лупи ты со всей дури-то, рубило сломаешь..., осторожненько, потом сам почувствуешь как надо.... Ага, вот вдоль вот этой линии, так и долби. Пусть кусочки маленькие отлетают. Это неважно. Лучше лишние полдня постучать, чем с одного раза все испортить.... Вот молодца. Вот так и бей.... Ага...Молодец. Все на лету схватываешь. — Так что попал ты короче! ...Я говорю стучи давай, — работы еще непочатый край, а он отвлекается!

Следующие три дня, Витек упорно стучал под моим бдительным присмотром, щенки резвились рядом в травке охотясь на кузнечиков, (даже эти сучьи дети намекают мне на мои обязанности), а я Мыслил. Все о том же, — о празднике.

Казалось бы такой пустяк! — Да и что с этим дикарями чикаться? — Как скажу так и будет! Не считая Лга*нхи и Осакат, — "забритые" и их новые семейства люди фактически подневольные. Коли уж я Лга*нхи уговорил общее племя с "забритыми" создать, мотивирую это тем, что из этого "забритого" племени, можно в любой момент выписаться, стоит только мне узор со шкуры стереть. И мол когда придет время наше племя возрождать, мы.....

А вот с "забритыми" и их семействами, все было не столь гладко. — Если с бабами все вроде понятно, — бабы да дети с бою взяты, и новым хозяевам-мужьям отданы. Дело может не столь уж приятное, но привычное, из рамок местных обычаев не вылезает.

А вот с самими "забритыми", — дело куда сложнее. И непонятно чья "неволя" более лютая, — у них, или у пленных баб. Может формально ни у нас с Лга*нхи, ни даже у Леокая власти над ними никакой и не было. Но и собственной власти..., в смысле воли, (или вернее "Воли" с большой буквы), они не имеют.

Мое попадание в иной мир, — пустяк, по сравнению с тем, как "попали" они, когда верблюжатники уничтожив их племена, сотворили из них некую подвластную себе людскую массу. — Это я Там жил, зная про разные формы организации общества, разные культуры, разные менталитеты.... А они..., — их предки, может быть по тысячам лет жили в абсолютно неменяющемся мире. Или меняющимся настолько медленно, что человеческое восприятие не в силах было это заметить.

Еще Там читал что 99% истории человечества приходится на каменный век. В смысле с тех пор, как миллионы* лет назад, получеловек-полуобезьяна начала использовать каменные инструменты, и до моих компьютерных дней, — человечество жило в том самом океане безвременья, о котором у нас сохранились лишь крупицы знаний. (*Вика говорит 3-2.5 миллиона лет). Менялся климат и фауна. Люди постепенно все больше уходили в своем развитии от обезьян, и так же неторопливо, со скоростью биологической эволюции развивали технологии. ...Человечество медленно и неторопливо расползалось по земному шару, заселяя материки. Дралось, мирилось, чему-то училось и что-то забывало. Рождались и умирали народы, культуры и расы, а на их обломках появлялись новые. Да что там расы, — рождались и умирали новые боги и религии, о которых мы так никогда и не узнаем. ...Мамонты, саблезубые тигры и неандертальцы сошли с дистанции не выдержав гонки, а нам, тараканам да крысам хоть бы хны, — живем и в ус не дуем..., пищим под очередным тапком, сучим лапками, хрустим хитиновыми оболочками, а выживаем.

...И вот почти весь этот огромный срок существования человечества, 99 процентов — занимает каменный век. Громоздкий и неторопливый. А на долю бронзового века в оставшемся проценте приходится не меньше трети, а то и половины этого последнего процента*.

(Исходя из Вики. 3,5 тысяч лет до нашей эры, — начало бронзового века. Первая половина второго тысячелетия до нашей эры, — начало железного века.)

Да, — лишь 0,6 % от времени всего существования человечества, понадобилось нам, чтобы пройти дистанцию от кинжала из дрянненького железа, до космического корабля, искусственного разума, и трехслойной ароматизированной туалетной бумаги. (Не будем о грустном).

Жителю 0,6% века перемен, очень сложно представить себе столь неспешное существование века каменного. Когда инструмент сделанный пра-пра-и-прочие-"пра" дедушкой тысячу лет назад, или платье которое носила аналогичное количество "пра"-бабушка, ничем не отличалось от тех же инструментов и платьев, что использовали их потомки. Жителю 21 века, в котором мода меняется каждый сезон, и западло ходить с мобильником прошлогодней модели, это кажется невероятным. — Но что поделать, — такова жизнь.

И вот в эту тягучую и незатейливую жизнь, влетают "верблюжатники" и все ставят с ног на голову! И куда тут бедному дикарю податься, который знает только один вариант существования, один образ жизни и мыслей, — когда весь его мир рушится в один короткий миг? — Потому вот и жмутся они в одну кучу как испуганные дети, и хватаются за знакомые ориентиры, лишь бы не потеряться в бурном потоке пугающих перемен. Потому и готовы терпеть подобное неестественное существование в качестве наемного войска, хотя можно только догадываться, как это действует им на нервы. Ну и конечно, — с радостью бегут за тем, кто готов взвалить на себя ответственность вести их куда-нибудь по этому страшному и непривычному миру.

...Но не дай Бог, этому самозваному Вождю оступиться, свернуть не туда, заплутать в трех соснах. — Вся накопившаяся ярость испуганных и измотанных переменами людей обрушится на его голову, и тут уж никому не поздоровится. Под моим и Лга*нхи началом, сейчас ходит как минимум полсотни потенциальных бомб-психов. И с этим надо что-то делать.

А правильный ответ тут будет, — "Панки".

— Ох непрост.... Непрост был прошедший го-о-од!!! — Завывал я на примерный мотив "В лесу родилась елочка". — Много чудного и странного произошло от прошлой весны до сегодняшнего дня!

...Большой разлад был в мире духов! И большие битвы были на земле! И бился я и там и там. И глаза мои уставали от потоков крови и зрелищ!

...Много говорил я с духами. Советовался с предками. И допрашивал демонов! — "Нет" — сказали они мне. — "Мир больше никогда не станет прежним!". Но жизнь продолжится, если те, в ком будет Сила, не дрогнут и выстоят!

"Но как жить в этом новом мире?" — Спросил я Тех Кто Знает. — Как жить в мире, когда сыны Быка не могут ходить за стадами? Дети Тюленя, — плавать в море, Дети Медведя, — выгнаны из лесов, а Дети Козы, — не могут растить зерно и обрабатывать бронзу? Как жить в мире, который заполонили порождения Тигра, верхом на горбатых демонах?

— ...Живи! — Ответили мне Они. — Живи так как должен! — Почитай свой тотем и своих предков, ибо они породили тебя. Но заботься в первую очередь о детях своих, ибо погибнет род, — и вместе с ним и все предки, и даже ПроОтцы, истают как роса на солнце.

Когда пойдешь ты по степи, — стань сыном Быка, окажешься на море, — плыви как учил Отец-тюлень. В лесу — обернись Медведем, А в горах, — обратись к Матушке-козе. И тогда выживешь сам и дашь жизнь своим детям. Учитесь друг у друга. И станете вы сильными и победите Демонов!

Собственно подготовка праздника была мягко говоря нестандартной.

Мы наконец распрощались с Бокти, более-менее честно поделив награбленное имущество, и свалили из поселка, возвращаясь в Вал*аклаву. Но на третий день пути, причалили в удобном месте, чтобы отметить наконец праздник Весны. Ибо не дело это справлять свои праздники в чужой компании, да на чужих глазах. ...А если честно, — просто хотелось скорее уйти из опостылевшего поселка, в котором одни чувствовали себя завоевателями, а другие побежденными. — А так, через три дня совместной гребли, нескольких общих ночевок, и на абсолютно новом месте, — мы хочешь не хочешь, а превратились в отдельное племя.

Морячки Кор*тека сплавились ниже. Для них праздника, увы не будет. Потому как шамана они с собой не взяли. Ну да как мне мутно пояснил Кор*тек, у морячков, которые специализируются на дальних переходах, есть какие-то свои особые процедуры, позволяющие не участвовать в возрождении жизни на земле, и при этом оставаться "люди". Как-то их шаман умудряется перекидывать благоволение предка на всех соплеменников, как бы далеко от поселка они не заплыли. Не иначе волшебством "телепортация" владеет.

Затем я приказал..., то есть, — попросил Лга*нхи, сходить с мужиками на охоту, и тащить на стол все что смогут добыть, даже рыбы наловить и травок лесных набрать. Его это, мягко говоря не обрадовало. Но извините. — Тут такая местность, что "больших братьев" искать долго придется. Потому как они подобную лесостепь не больно уважают. Еще сложнее было с тюленями. И даже тутошние овцекозы, как заявил мне наш калека, и то были неправильные. Завалить медведя конечно было можно. Проблематично, (видел я следы этой зверушки, это блин мамонт какой-то, а не медведь), но можно. Но из "детей медведя" у нас были только один вояка, да несколько баб с детишками, в свое время доставшиеся пиратам от лесных, а уже от пиратов попавшие к нам. — Так что я решил что ради них огород с медведем городить не стоит. И так у меня полный гастрономический интернационал, и если каждый будет требовать привычную зверушку, — крыша съедет.

А с другой стороны, — аиотееки, своим подчиненным вообще праздников не устраивали. И потому-то они отчасти и были такими покорными, что полноценными людьми себя, без участия в возрождении жизни на земле и ежегодного единения с духом Предка, -чувствовать не могли. А тут, — заполучив свободу, каждый втайне мечтал что вот..., опять..., как раньше.... — Хренушки! — Под смену гастрономических пристрастий, я решил менять идеологию. И даже отчасти религию.

Еда.... — Я бы и сам "тогдашний" не понял, что такое еда для этих людей. Для нас еда, это либо развлечение, либо повседневная рутина. — Пошел в магазин, набрал продуктов расфасованных в пакеты и коробки, дома приготовил-разогрел-съел. ...Или пошел в ресторан, и давай смаковать, чего там очередной гений кулинарии насочинять извратился.

А тут слово еда и слово "жизнь" были однокоренными. Тут еду добывали собственными ручками, подчас с риском для жизни, но в любом случае, — тяжелым трудом. А голод, это не когда в магазин сходить лень. — Это когда смерть стучится в дверку, и зовет с вещами на выход. Это Там считается что если половину своих доходов человек тратит на еду. — он бедняк. А тут человек не зарабатывает деньги на машины, шмотки, развлечения, турпоездки, или будущую пенсию. Тут почти вся человеческая деятельность, сосредоточена на добывании Ее Величества Еды. И Тут еда все еще..., и еще-и-еще долгие тысячелетия, будет главной валютой, главным сокровищем и тем ради чего не зазорно убить. Потому что почти всегда, — твоя еда, это и так чья-то смерть.

Так что, — смена гастрономических пристрастий, тут действительно была сменой идеологии. Вон тот же Лга*нхи, — первый раз в жизни не убил чужака, и в тот же вечер угостился кашей! (А ночью, гы-гы, оценил эффект). Чем больше новых и разных людей встречал, — тем разнообразнее становился его стол. И пусть он сколько угодно заливает о простых и правильных обычаях Степняков..., — а крабов в Вал*аклаве жрал так, что даже местные приходили смотреть, и удивлялись куда ж в него стока лезет?

Так что смену идеологий я начал со смены еды. — В конце концов, не известно куда нас еще судьба забросит, так что пусть мои подопечные приучаются к толерантности в отношении жратвы. Потому как отныне, во главу угла их мировоззрения я решил поставить не затхлую безмозглую зверушку, а Его Величество Человека. Который звучит гордо и рожден для Щастья! (Надоели мне эти звериные заморочки. Либо все от одной обезьяны, в которых вы не верите, либо пусть вас Бог из глины лепит, но я из вас зверушкиы дети, — нормальных людей сделаю!).

Так что будем прививать гуманизм. Главное чтобы он в каннибализм не перерос. А потому, — отучаем "причащаться" плотью первопредка. — Заменим ее чуть более абстрактной кровью!

Итак, — раннее утро. Солнце едва подсвечивает из под края горизонта, но предрассветные сумерки уже позволяют что-то видеть. Передо мной полсотни мужиков, полсотни баб, и еще десятка три детей и подростков. Я залез на высокий валун, чтобы вся эта толпа могла меня видеть, и толкаю массам тезисы новой жизни, объясняя как жить дальше будем.

Солнышко показывается из-за края горизонта. Я перерезаю несколько оленьих, козьих и свинячих шей, и сцеживаю кровь в большущий котел. (специально стащил в поселке, самую громадную посудину). Затем надрезаю собственный палец и сцеживаю несколько капель в общую чашу. Потом очередь Лга*нхи, Осакат, Гит*евека, других старшин, воинов, жен, подростков..., дети пока еще "не люди" им рано донорами становиться, пока пусть продолжают родительскую кровушку пить.

Достаю специальный ковшичек, черпаю, отпиваю первый глоток. Потом угощаю Лга*нхи, Осакат, (кое-кто смотрит недовольно. Но хрен вам, — сестренка имеет привилегии), Гит*евека, старшин. Передаю ковшик Витьку. Он раздуваясь от гордости, на правах ученика шамана, начинает черпать и угощать публику.

Я тем временем сажусь и пока идет пьянка, быстро леплю из глины фигурку человека, чьи ноги вырастают из спин Быка, Козы, Медведя и Тюленя. (Правду сказать, почти большая часть сей композиции слеплена еще вчера, и удачно замаскирована комками и лепешками глины. Но т-с-с! — об этом никому!). И к тому времени как Витек выскребывает последнюю чарку со дна котла, дабы угостить какого-то пацаненка лет пяти с выпученными от священного испуга и восторга глазами, — новый тотем племени готов!

Под изумленный и недоверчивый гул окружающих, велю Лга*нхи с Витьком перевернуть котел, и сливаю остатки в чарку. Получается тютелька в тютельку. (ну может пара лишних капель, но кто считает). — Народ зрит очередное чудо — целый огромный котел, и вдруг такая точность что вот прям и всем, и первопредку ровно чарка! Чудеса не иначе!

...Ребята, я и сам в шоке! — Хотя накануне и начерпал в этот котел, этим ковшиком, ровно сто тридцать восемь чарок воды и поставил нужную отметку. Долго прикидывал сколько места займет сто двадцать одна капля крови, (дети не в счет). Сколько прольется и сколько прилипнет к чаше. — Но такой поразительной точности не ожидал. (Я-то лишь прикидывал, хватит ли вообще на племя этого котла).

...Народ радуется и торопится заняться едой. Я благословляющим жестом отпускаю баб начинать готовить, а для мужиков у меня есть еще кое-что.

Снимаю с головы, нечто вроде шапки-капюшона, наскоро сшитого вчера Тишкой, специально для этого момента. ...Изумленный выдох обалдевшей публики.

...Идея пришла мне в голову, когда мое "ремесленное, глазостучальное заведение" посетил Лга*нхи, желающий прояснить вопрос о празднике. Как-то они одновременно повернулись ко мне левым боком, и я заметил что у Лга*нхи и у Витька почти одинаковые шрамы на голове. У Лга*нхи, здоровущий шрам над ухом, оставленный еще в Последней Битве нашего племени. А у Витька, очень похожий, хотя конечно и гораздо меньше, (но свежее), шрам над тем же левым ухом, полученный три недели назад. И хреново растущая шевелюра у первого, и сбритая, на время заживления раны у второго. ...Сначала я счел это забавным поводом малость поржать и постебаться. Уже начал выдумывать шутку, куда должны были входить эти двое, и "забритые". И тут меня осенило! — Ребятам ведь нужен некий общий знак, отличающий их от всего мира! У степняков были свои шрамы. Но они лишь отделяли их друг от друга, еще больше чем татуировки прибрежных или чистые лица горцев. Так что общими у них будут прически. И не какие-нибудь там проборы и каре, а самый крутой и агрессивный причесон всех времен и народов, — ирокез! — Это будет реальная круть! С таким причесоном все и смотреть забудут на шрамы и прочие наколки. ...Тем более что я когда-то и сам мечтал выбрить себе ирокез, но родители намертво, как панфиловцы фашистским танкам, преградили мне путь к моей мечте. Так что под угрозой родительского проклятья, пришлось покориться унылой заурядной челке. А теперь!!!!

На радостях я хотел побрить все племя. Но потом представил себе полулысую Тишку, а главное, — Осакат, с искаженным от ненависти лицом, в стиле Кисы Воробьянинова подкрадывающейся в ночной тиши к моему лежаку, чтобы перерезать мне горло опасной бритвой. ...И-и-и..., как-то резко передумал. — Нет. — Ирокез будет целиком достояние воинов. И достигшего воинского возраста мальчишку, будут посвящать в воины сбривая лохмы над ушами.

Дальше дело за малым. — Допросить Тишку, на предмет чем она волосы моет. Они у нее и у других лесовичек всегда удивительно чистые и пушистые. Наши степнячки тоже мыли волосы особой глиной. И даже, к моему удивлению получалось вполне качественно. Но у Тишки и лесовичек, был какой-то особый секрет.

Тишка честно призналась что использует настой золы, который после добавления коры какого-то дерева, становился ужасно пенным. ...Мои вояки бы побрились и так. Чай это суровые воины, а не изнеженные метросексуалы которым чтобы высчипать пару волосков на подбородке нужна крема до, и после бритья, многолезвийные безопасные бритвы, лосьоны и одеколоны. — Мои еще и не такую боль готовы вытерпеть, ради того чтобы получить знак отличия. С древних времен, и по сию пору, — вояки себе и татуировки делают, и шрамируются, и даже клейма раскаленным железом ставят лишь бы подчеркнуть принадлежность к боевому братству, — уж побриться-то им пара пустяков.

Но мне самому мучиться было не охота. Так что я сделал заказ на пену для бритья еще во время нашего пребывания в поселке. Первым побрил себя перед сном, с деятельной помощью Витька и Тишки. Пару раз они умудрились меня малость порезать, но в целом все обошлось не плохо. А утром. Перед праздничным банкетом я побрил еще сорок шесть голов своих сотоварищей. Свежепобритый свежесоплеменник шел праздновать а я продолжал работать. Дебил...Та еще морока оказывается эти парикмахерские процедуры. Под конец я уже был не рад что взялся за это занятие. Впредь поручаем эту работу ученику! Мне так духи сказали.

Что и говорить, — праздник удался. Особенно после того, как мы с Лга*нхи позволили раскупорить пару бочонков со стоялым медом из добычи. — Оно конечно, — пойло дорогущее, такое тут только цари царей, вожди да герои пьют.... Но для своих скупиться грех. Тем более что и с закусью у нас все в порядке.... Настолько в порядке, что еще спустя пару дней после праздника, мне пришлось лечить луженые желудки некоторых своих подопечных, отваром ромашки и кой-каких местных травок. Зато смело можно быть уверенным, что ни одна косточка не осталась не обглоданной. А это куда важнее!

Так что на третий день, придя в себя, мы погрузились на лодки и тронулись по течению Реки. Вскоре к нам присоединился десяток лодок Кор*тека и его людей. Забавно было наблюдать их реакцию на наши новые прически. — От легкого испуга, (кого это черт принес), до глубокой задумчивости, (просто так никто бриться не будет. Видно есть в этом какая-то великая Тайна). Интересна была и реакция наших ребят. Если еще несколько дней назад, прибрежного из "забритых", отличить от прибрежного из кор*тековских, можно было только приглядевшись, — теперь любому ясно было насколько же мы разные! Сразу даже некоторое отчуждение появилось между людьми, за долгие месяцы совместного плавания и общих битв, ставших почти что друзьями.

Так что больше нас тут ничего не держало. — Скорее в Вал*аклаву, а потом в Улот. А то Кор*тек и так кажется уже не слишком доволен подобной задержкой в пути. (хотя добычи ему обломилось нехило). И если у меня были какие-то надежды, что плыть вниз по течению будет легко и беззаботно, — очень скоро этим надеждам было суждено разбиться о суровые скалы быта. — Не считая двенадцати лодок Кор*тека с командами, под моим присмотром оказался табор почти из четырех десятков лодок и ста тридцати восьми человек, из которых примерно две трети, это женщины и дети, от пяти до тринадцати лет. И хотя местные по части переездов и путешествий были куда более приспособлены чем современные мне городские жители. — Но без сопутствующего подобным предприятиям бардака и происшествий не обходилось. — И естественно, — честь расхлебывать большую часть этих проблем выпала мне!

Лга*нхи хорошо. — Он целыми днями то с ребятами Гит*евека, (фигушки, — теперь нашими ребятами) проводит, а то и вообще, с пацаньем доставшимся нам в качестве добычи,время проводит. Ну вроде понятно. — ему надо службу охраны, разведку и охотничью артель налаживать. Да еще и воспитывать подрастающее поколение в светлых традициях всепобеждающего гуманизма. (В смысле, мы "люди" должны победить всех "не люди", содрать с них скальпы и ограбить).

Осакат и бегающая за ней будто на привязи Тишка, с бабами крутяся. ...Из немногих доносящихся иногда до меня воплей и криков понятно, что она соплеменниц строить пытается. ...Ох наваляют ей там, малолетке безмозглой! А мне потом с мужьями обидчиц, отношения выяснять. ...Это ведь раньше я мог просто безнаказанно приказать, указать, и распорядиться. А теперь фигушки. — Я ИХ шаман. Они мое племя. И мое старшинство над ними означает лишь взятые на себя повышенные обязательства по заботе о благе племени. Это раньше кто-то приходил ко мне со своей болезнью, раной, или бедой и Просил о помощи. Теперь ко мне приходят на правах соплеменников, и просто сообщают о своей проблеме, ни сколечко не сомневаясь что я немедленно брошусь на ее решение!

...И приходилось бросаться! — То кому-то во время высадки ногу между двух лодок прижало. То мамаша притащит ребятенка с поносом. То Лга*нхи притаскивает пацана, которому он случайно, во время тренировки "кажется немного руку сломал". (Слава богу всего лишь ушиб, а то не знаю что и делал бы). Потом взрослый мужик предъявляет претензии что какая-то сволочная рыба второй день подряд ему сеть рвет, и требует изгнать либо беса из рыбы, либо рыбу из реки. Еще одни заявился с архиважным сообщением, — ему сны страшные сняться! — И видно неспроста, потому как..... Долго и нудно выслушиваю сны новоявленного "пророка", не способного и двух слов связать, не поперхнувшись и не сбившись с мысли. Быстро догадываюсь что за бесы из него посредством снов выходят. Заставляю лечь на спину, и по методе подсмотренной в каком-то фильме, проговариваю последние слова его корявых рубленых фраз в виде вопроса. — Типа психоанализ. Убиваю на это по полночи, в течении недели, и половину запаса валерьянки, — страшные видения вроде отпускают, а мужик уже не смотрится таким психом. Прописываю ему побольше с женой трахаться, как профилактическую меру от "пророческих видений". Заодно намекнув, что взял все его кошмары на себя. (Ага, больно надо. У меня у самого "профилактическое средство" есть).

Потом приходит Гит*евек, и спрашивает про волшебный барабан и дудку....

-Какие еще на фиг барабан и дудка? — тупо переспрашиваю я, потихоньку сходя с ума.

— Ты в Вал*аклаве нам барабан с дудкой подарил. — Следует спокойный ответ. — Сказал что научишь чему-то волшебному.

...Ну да. Барабан. — Требую позвать всех пацанят лет двенадцати-тринадцати.... Отбираю парочку наиболее музыкальных. Учу их отбивать ритмы и передавать простенькие сигналы. Отправляю обратно к Гит*евеку. Он приходит вместе с ними и спрашивает "зачем?". На ближайшей стоянке, предлагаю провести очередные маневры. Под барабанный ритм оикия топают особенно бодро и грозно. Но звуковые сигналы пока не оценены, — Гит*евек может тоже самое сделать голосом, тем более что команды на языке аиотееков, можно петь. Предлагаю задуматься что будет, если его войско удвоится, утроится и упятериться, а заодно переделать сигналы, подогнав их под мелодию приказа. ...Он думает, и приходит чуть ли не посреди ночи, чтобы сообщить что он решил что "дудка это хорошо!". — Хренушки. Меня он не застает. Меня позвали принимать трудные роды. Якобы роженица уже сутки лежит, родить не может. — "Блин!!!", ору я на них при виде бабы с пузом. — Да откуда у нас тут роженица-то взялась? У вас чего, как у мышей, — беременность по неделе длиться? — Мне объясняют что баба сестра наложницы Лга*нхи, которую он разрешил взять "за компанию". Громко матерю своего приятеля, подсунувшего мне такую свинью. — И тут, — то ли от моего крика, то ли срок подошел, но роды начинаются.... Хорошо хоть другие бабы и так знают что в таких случаях делать надо. А то бы крыша у меня точно съехала. Но все равно приходится присутствовать при родах, дабы оборонить мать и дите от нападения духов. — Что справится с этой задачей лучше "Интернационала" и "Ай-яй-я-яй — убили негра" повторенные примерно так тыщу раз подряд? ...А потом меня еще и пуповину резать заставили.... Короче, насмотрелся в ту ночь такого, что потом неделю к Тишке подойти не мог. ...Бабы, видно сходу учуяв мое "охлаждение к ночной кукушке", подсылают ко мне делегацию, с просьбой не слушать Осакат, и не наводить на них всех порчу, потому что Осакат сама во всем виновата! ...О чем они вообще? — Делаю грозное и страшное лицо, (благо это уже не сложно), и прошу избавить племянницу Царя Царей Олидики и внучку Царя Царей Улота, от необоснованных инсинуаций и зловредных поклепов. Ибо не вам дикие бабы порочить столь родовитую кровь. Дабы вернуть к жизни перепуганных до потери пульса словом "инсинуация" теток, — обещаю им не рубить с плеча, и прежде чем наводить порчу, во всем разобраться. ...Ага, — разберешься тут. Ни Тишки ни Осакат, в ближайших окрестностях не обнаруживается. Даже на мою лодку во время очередного перехода Тишка не является.... Чуть было не начал волноваться. Но когда вечером пошел к костру Лга*нхи на предмет организации поисков, — обнаруживаю этих двух, уже кажется подружек, спокойненько сидящих у костра Вождя, и кляузничающих ему на меня. — Якобы я против родной крови пошел, встав на сторону приблудных сучек. ...Долго пытаюсь понять каким боком оказался втянут в бабьи разборки. Не понимаю. И махаю рукой. Осакат, кажется что-то сообразившая, по моим вопросам-ответам, быстренько закругляется и жестом подзывая за собой зареванную Тишку, бросается в очередной бой. ...Мне пожалуй стоило бы окликнуть Тишку и вырвать ее из этой бесконечной карусели склок и разборок, утешить, приласкать.... В конце концов, уж она-то точно ни в чем не виновата. Но сил откровенно нету. Хочется просто молча посидеть у костра на пару с Лга*нхи, о чем-то мысля и мечтая, как в былые времена. ...Но прибегает Витек, — кто-то срочно ищет шамана. — Либо сели на ежа, либо снова рожают...., либо я тут сейчас сам ежа рожу.... Кажется я начинаю догадываться, как наш старый шаман стал торчком и откуда у него появилась страсть к грибному компоту.....

Глава 7

— Вал*аклава, — Вал*аклава..., а я маленький такой! — Напеваю я, глядя на приближающиеся с каждым гребком знакомые сараи. — Тока фиг вам. — Нашли маленького! — Уходили отсюда мы на дюжине лодочек, на выполнение почти невозможного задания. А в возвращаемся вон как, — целым новым флотом, и новым племенем. Загруженные с ног до головы добычей и Славой!

Было немалое искушение выплыть сразу в залив, и причалить к острову-дворцу Митк*окока, дабы узрел сей хитрожопый правитель, с людьми какого уровня дело имеет. Но Лга*нхи, особо моего мнения не спрашивая, сразу повернул к сараям вдоль Реки, из которых, примерно так пару месяцев назад, нас турнули по приговору неправедного суда. Теперь трепещите злопыхатели, ибо мы вернулись, дабы воздать каждому по делам его!

...Как нетрудно догадаться, — настроение у меня было радостное и боевое. Хотелось немедленно бежать во Дворец, и заранее бить Митк*ококу рожу, заранее исходя из предположения что он, сволочь, захочет умыкнуть наш шестопер. А потом поставить всю Вал*аклаву на уши, в поисках истинного убийцы, наказать всех плохих, поощрить всех хороших, (то есть нас), и отмазать наконец свое светлое имя от лживой клеветы и наговоров.

Облом! — Морду бить никому не пришлось. Кажется Митк*окок был только рад избавиться от волшебного предмета. А уж после этого, сжигать его город я как-то постеснялся. (интеллигент вшивый).

...Собственно причалив мы, без всякого спросу заняли привычные нам сараи. Да и какой-тут спрос, когда детишки пищат от восторга, бабы болтают, мужики орут и все страшно радуются окончанию плаванья. Увы, хоть мы и заняли и наши прежние сараи, и сараи Бокти, места все равно всем не хватило, и часть нашего сброда привычно разбило стойбище на берегу. А тут, как мне показалось с большим запозданием, подвалил таможенник Тод*окос и усиленный отряд стражи.

Гы. — Нас не узнали с новыми причесонами. Решили что это какое-то неведомое племя высадилось на берегу с крайне нехорошими намерениями. Так что сейчас вся Вал*аклава поднята в ружье, а бедолага Тод*окос, выслан парламентером-разведчиком. ...Надо ли объяснять как он обрадовался нашей встрече, когда вместо неведомых воинственных дикарей, увидел добрых и милых нас, украшенных свежими скальпами и шрамами?

На радостях, ясное дело, — попытался сунуть нос в лодки, и поинтересоваться чем же это они так сильно загружены? И не полагается ли немедленно урвать с этого груза, полагающуюся по закону пошлину? — Фигушки, — я сразу заявил что это исключительно наш скарб, и те товары что взяли с покоренных нами пиратов в виде милых безделушек на память, а значит товарами они не являются и пошлинным сборам не подлежат. А торговать в Вал*аклаве, мы вообще больше не собираемся. ...Не ежели только попросят нас сильно, медка там, воска али шкур продать.... Поскольку у нас тут явная монополия, до тех пор пока весть об освобождении Реки не дойдет до всех желающих и они не погонят свои караваны обесценивая эти товары....

— Но ежели что, — милостиво сказал я Тод*окосу, — Ему я первому обязательно сообщу о предстоящих торговых операциях. (Наивный, надеялся содрать с нас пошлину за все лодки и товары что мы привели с собой. В том числе и за те Леокаевы грузы, пошлина с которых была уже заплачена.... — Усрусь, но постараюсь ни гроша не заплатить, это вопрос чести!).

На в потом, ясное дело последовало приглашение во Дворец. — Мы ясное дело отказываться не стали. И скромничать тоже, так что на этот раз на пир пошли не только мы с Лга*нхи и Осакат, но еще и Витек, Гит*евек, старшины оикия, и даже наш калека, как представитель Царя Царей Улота. В качестве подарка прихватили пару бочонков меда, связку меховых шкурок, да пару кругов воска, приоделись получше, обвешались оружием, и отправились пировать.

...Только вот пока одни жрали местные деликатесы и хлебали винцо, — мне опять пришлось поработать языком. — Хотя в сочинении местных былин я по-прежнему не быд силен, но пришлось таки воспеть наши подвиги, доступным пониманию окружающих языком, избегая новых форм подачи материала. И хотя "длиннонудных поноснотекучих слов испраженний" и "бесцельноужасных фитюлькокрасивых речей украшений" я пытался по возможности избегать, однако пересказ наших приключений изложенный языком поэзии, занял примерно часа два с лишним. Что прямо скажем, — рекордом тут не стало. Тут иные словоблуды, из простого захода в соседний поселок с целью набить пару морд, могли целую Бхагавадгиту сочинить.

Но и менее длинной, моя сага быть не могла. — Расписать наши подвиги надо было качественно и количественно. Чтобы знали гады с кем дело имеют. Потому битвы в которых мы одержали победы, велись и в этом, и в потустороннем мире. Количество врагов павших от наших рук заполонило землю от горизонта до горизонта, а потоки их крови затопили океан. ...И это как бы стало скромным жертвоприношением духам, которое позволило нам создать суперособое, до сих пор невиданное племя, спаянное не банальными узами крови, как обычно. А неким великим, и невиданным ранее "Единством Целей", каковое сказанное на русском языке, и без всякого перевода, звучало как имя великого Духа или страшного Демона. И настолько мы были круты, что даже не служили Зверям-Прородителям, а это они бегали у нас на побегушках, ибо мы не кто-то там, а Человеки! И не какие-то там человеки, — а блин — Ирокезы!

..Тут даже мои оживились. Это слово они от меня уже слышали несколько раз, но смысла его пока не очень понимали. Тем более что произнося его, я обычно улыбался и ржал как дебил. А тут я им, в припадке творческого вдохновения вдруг выдал их новое название. Вроде как паспорт выдал и гражданство дал. ...А ведь это так приятно, чувствовать себя не фуфлыжником каким-то приблудным, а самым что ни на есть всамделишным Ирокезом..., чтобы это не значило.

Публика за столами косилась на новоявленных ирокезов с опаской. Мало того что я их расписал великими воинами, повергающими в прах полчища врагов и чудовищ, а после битвы чуть ли не с духами водку запросто пьющими. Так еще и выглядели они реально крутыми. — Все мощные, в крутых доспехах, со свежими шрамами, — а главное непонятными, но вызывающими уважение прическами. А я уже говорил что в этом фасоне есть что-то изначально агрессивное и крутое.... Любого задохлика с ирокезом на голове, простой обыватель постарается обойти стороной. ...Может потому что ирокез ассоциируется у нас с вздыбленным загривком нападающего зверя..., или с бесшабашной смелостью, которая требуется чтобы сотворить с собой такое.... Но гости, как и обычные обыватели, — смотрели на нас с опаской, и верили, (или делали вид что верят), всем нашим словам.

...Да и как не поверить, когда проплывшие по реке мимо Вал*аклавы чуть ли не сотни плотиков с трупами, стали главной сенсацией сезона, и до сих пор рьяно обсуждались в каждом кабаке или торговом сарае? А потом еще несколько десятков (пиратов ведь немало полегло и с той и с другой стороны), подобных плотиков умудрились проволочься по Реке, не застряв в поворотах и мелях....

Как я уже говорил, — тут драка в которой учувствует с каждой стороны больше десятка человек, — уже считается большой битвой. ...По сотне человек, — великим сражением, про которое будут петь былины еще многие века. Но даже в драке сотня на сотню, — реальных трупов будет десятка два-три, потому как, когда дерутся лоб в лоб, всегда есть возможность отступить, или вообще убежать. (Вспомним битву с пиратами по пути в Вал*аклаву, ведь больше половину умудрились удрать). Так что моя тактика почти полного окружения противника, — мало того что сразу заставляла врага почувствовать себя неуверенно и вызвала него растерянность. Так еще и позволяла решить вопрос впавшего в панику, и думающего только о бегстве врага..., скажем так, — тотально.

...Опять же взятая нами добыча. — Врать про полчища врагов конечно можно сколько угодно. А вот больше четырех десятков новых лодок набитых товаром, не из головы, не из задницы запросто так не вытащишь, и почти сотню баб с детями не нарожаешь. Опять же прически эти странные....

Так что не знаю, какие там были мысли у Митк*окока, когда он посылал нас на это дело.... Вполне может быть что и тогда он собирался обойтись с нами по чести. ...Хотя скорее уж поверю, — надеялся на возвращение дай бог десятка, пораненных и измотанных вояк, которым можно будет дать пенделя вместо платы, и забрав все самое ценное, выгнать из города на дырявой лодке.

А мы вона как, — вернулись еще большим составом чем отбыли. Все из себя крутые и страшные. Так что Волшебный Меч, Митк*окок Лга*нхи вернул! Да еще сверху нам подарков выше крыши надарил. ...И как мне показалось, — с каким-то даже облегчением. Кажется он и сам побаивался этой волшебной вещи. По крайней мере, — передавая нам, держал ее так, будто это ядовитая змея, или бомба с тикающим механизмом. ...Эх, знал бы раньше, — можно было бы сыграть на этом и заполучить цацку задаром. ...Хотя с другой стороны, — не было бы тогда у меня ни Ирокезов, ни Тишки, ни щенков.

— Не так все просто Лга*нхи. — Начал я, готовясь озвучить нелегкий диагноз. И видно услышав что-то этакое в моем голосе, — Мой приятель словно бы окаменел лицом. — Помнишь я говорил тебе про ржавчину? Вот Митк*окок и заразил его этой дрянью. ...Нет, думаю не со зла. — Сразу успокоил я друга, увидев некоторые изменения в его лице, которые не сулили Митк*ококу приятного и благополучного будущего. — Просто не для него это, — такой магической вещью владеть. Слаб он. Вот и не справился.

— Так что теперь? — Голос моего друга звучал будто бы спокойно, но при этом не выражал никаких эмоций. Молодца. — учится сдерживать себя. Растет парень.

— Буду пробовать все исправить. — Коротко, но очень тяжко вздохнув, — ответил я. — Но займет это ни один день. Много придется потрудиться. И наверное понадобятся мастерские, ну вроде тех что были у Мордуя. И если повезет, — попробуем сделать даже лучше чем был.... В смысле для тебя лучше.... Как думаешь, если он на ладонь-две длиннее станет, тебе нормально с ним будет обращаться? ....И тяжелее хочешь...? вот этого не обещаю, хотя попробовать можно. А вообще, давай-ка проведем предварительные пробы....

...Вот ведь заразы. Нихрена за цацкой не следили. Вот ржавчина и полезла.

Хотя, к моему собственному удивлению шестопер был довольно устойчив к коррозии. Видно в метеоритном составе были какие-то добавки, что позволяло металлу долго сопротивляться воздействию влаги. А может все дрянное железо выгорело за время пролета через атмосферу и осталось только самое прочное....

...Но это если следить за оружием. Лга*нхи-то я в свое время инструкции дал. И каждый день нашего путешествия по морям по волнам, он старательно обтирал его сухой тряпочкой и смазывал жиром, считая это неким ритуалом-подкормкой Волшебного Меча. А вот Митк*окок, небось засунул шестопер в какой-то тайный подвал, и держал там толком не ухаживая. Вот вечно влажная атмосфера прибрежного поселка и добралась до бесценной цацки. Особенно в скрытые от людских глаз места. Так что видно придется снимать набалдашник с древка, убирать ржавчину и собирать все заново. ....Только бы при этом не испортить вещь окончательно!

Шестопер Лга*нхи отдал мне. Для камлания на предмет очистки от злых духов, на следующий день после получения. Как оказалось, — очень разумный ход с его стороны, — помимо вовремя замеченной ржавчины, кто знает каких еще микробов и демонов поналезло на волшебное оружие за время пребывания во Дворце Митк*окока. Только эпидемий сволочизма и хитрожопости среди ирокезов мне не хватало.

Шутки-шутками, а дело-то сурьезное! — Тут к своему оружию побывавшему в чужих руках старались даже не прикасаться. Оружие вообще штука непростая, и абсолютно мистическая. Ведь оно не просто все время соприкасается с кровью и отнимает чьи-то жизни. ...Оно часть самого воина, продолжение его тела на земле, и в мире духов. Ибо одновременно существует и там и там. Если правильный воин выйдет в грозу со своим оружием в поле, и начнет танцевать воинский танец, — он может поучаствовать в битве, которую ведут его предки в потустороннем мире. Я слышал немало, по-настоящему правдивых историй про подобные битвы. И даже видел однажды соплеменника, павшего в неравном бою с демонами. (под дождем, да на равнине, со здоровым копьем в руке, как их нафиг всех молниями не поубивало?). Или можно напугать смерч, выйдя ему на встречу и потрясая оружием. ...Если конечно оружие будет правильным, а воин достойным, это заставив демона обогнуть стойбище или уйти с пути стада.

К чужому оружие тоже испытывали определенное почтение, или скорее опаску. Почти у всех местных племен, этикет запрещал прикасаться к чужому оружию. (в смысле действительно чужому, из чужого племени). Подобным касанием ты можешь и сам навести порчу на чужие копье или дубинку, что неизбежно приведет к конфликту. Или сам получишь колдовской удар, от правильно заклятого и правильно используемого оружия. Так что иные, не слишком уверенные в своем "магическом потенциале" и "способности к порче" воины, потеряв оружие в бою, предпочтут драться голыми руками, чем подобрать чужое.

А помню как старик Ундай возражал против нанесения на оружие моих тотемных животных! Опасался что через это враги, попади мой протазан в их руки, смогут навести порчу не только на меня но и на все племя. Потому как уж больно сильный магический предмет получается, и оружие и знаки....

Единственный наиболее правильный путь перехода оружия из рук в руки, это убийство его прежнего хозяина. Тогда духи оружия признают поражение, и покоряются победителю. ...В смысле правильный, если этот хозяин был чужак. У своих можно брать, дарить и выменивать. — Свои блохи не кусаются. А вот чужие.... Помню как Лга*нхи нос воротил при виде подаренного кинжала. И отчасти оказался прав. Из-за него-то мы и влипли во все эти неприятности.

Так что если бы "меч" не был "волшебным", думаю Лга*нхи к нему бы не прикоснулся. Но шестопер у него вызывал почти благоговейные чувства и эмоции, потому он схватился за него, и сутки из рук не выпускал, нянча будто своего первенца.

...И не только у него он вызывал подобные приступы благоговейного почтения и поводы для самодовольства. — Все наши, вновь увидев своего командира с сим грозным девайсом в руке, разразились восторженными воплями, и на их лицах появилась этакая высокомерная гримаска победителей и баловней судьбы. Еще бы, над нашим племенем вновь развеваются невидимые покровы защиты этого чудесного, магического оружия. И коли мы даже без него свершаем такие подвиги, — то теперь нам не страшны ни демоны, ни верблюжатники, что уж там говорить о прочей шушере?

...Думаю многие из наших баб, только в этот миг и узнали, что вся эта операция по частичному уничтожению и полному умиротворению их племен, была предпринята исключительно с целью возвращения этой вот штуки. ...Не знаю какие эмоции это вызвало у них. Но их мужья ликовали....

А мне блин. Из-за этого ликования, придется сидеть тут, и возиться с цацкой, вместо того чтобы искать того гада, который так меня подставил.

Так что утром следующего дня, первым делом напросился на аудиенцию к Митк*ококу, с глазу на глаз поговорить. И оставшись с ним наедине, конкретно на него наехал. — Претензия была естественно одна. — Он нам, на данное ему на время волшебное оружие, — порчу навел. — Вон. Глянь-ка сам, — кровь проступает!

Затем я заявил что подобная порча есть прямое оскорбление Улоту, который мы в данный момент представляем. А информация о подобном злодеянии, и колдунизме которым Митк*окок занимается с пребывающими под его покровительством вещами, будет доведена до каждого купца в гавани. Им бедолагам и так в дальнем пути нелегко, а тут еще и порча, наведенная на все их лодки и вещи. Ай-яй-яй, как нехорошо!

Митк*окок, ясное дело ушел в несознанку, — мол знать ничего не знаю, ведать не ведаю, и его даже рядом не стояло когда кто-то застрелил Кеннеди.

Шалишь брат! Ежели Кеннеди ты не убивал, откуда кровь на шестопере? — Я говорил веско и со знанием дела. А проглядывающая кое-где кровь-ржавчина, говорила сама за себя. — Просто так на оружии кровь сама собой не проступает! Или ты без нас тут им кого-то убивал? — нет? Значит колдунизм чистой воды!

...А за оградой Дворца паслось две оикия ирокезов, причем я отобрал самых рослых и смотрящихся наиболее воинственно. (Поначалу я их вообще хотел во дворец провести. Но потому подумал, что услышав про сознательно наведенную порчу, они могут не сдержаться и грохнуть обидчика, и мне не с кого будет требовать компенсацию морального и материального ущерба. Так что пусть остаются за оградой). Но вид с веранды где мы вели беседу, на этих ребят, как-то резко успокаивал читающееся на лице Митк*окока желание, приказать своим стражникам вышвырнуть меня за ограду, а еще лучше, утопить в гавани как дрисливого котенка.

Затем, во избежание недоразумений и непоняток, я предложил собрать консилиум из его лучших шаманов, которые осмелятся опровергнуть мои слова. Под присмотром уважаемых купцов, старейшин караванов и Вождей племен, мы устроим магический поединок, и пусть его результат покажет на чьей стороне правда.

Тут как раз и оказалось что вот прямо сейчас, во дворце пасется какой-то местный специалист в области волшебства с металлами, которого Митк*окок готов пригласить в качестве эксперта, дабы не тревожить уважаемых купцов и Вождей, без особой необходимости.

— "Медь зеленеет, бронза темнеет", — ответил нам приглашенный эксперт, право допрашивать которого, я вытребовал для себя. По причине чего он так и не узнал о предъявляемых обвинениях, а лишь думал что тут все просто-таки мечтают заслушать его веском мнение о непонятных пятнах на оружии. — "Но вот чтобы кровь проступала из металла, — такого я не видел. Шибко большое шаманство однако!".

— Порча. Порча однозначно! — завелся я в стиле Жириновского, едва Митк*окок, одной лишь своей недовольной рожей и легким жестом, выпроводил обиженного таким непочтением мастера, восвояси. (Он ведь не хрен собачий, — А Великий Шаман по бронзе, а его будто какого-то там землепашца прогоняют). — ....Пока мы, героическими усилиями.... — Продолжал блажить я. — Всего-то полсотней бойцов, громим многие тысячи врагов по поручению самого Митк*окока, он гадит за нашими спинами. Как это низко, нехорошо, и не по-пацански! Об этом должен узнать весь мир, и лично товарищ Леокай! Никакая вира-компенсация не сотрет подобной обиды.

...Ну, услышав слово "компенсация", Митк*окок наконец-то ожил, почувствовав пусть и зыбкую, но все-таки почву под ногами. И наверное уже в стотысячный раз прокляв тот день когда связался с нами и нашими волшебными побрякушками, начал торговаться.

— А чего-там торговаться? — Удивленно спросил я. — Ты ведь хотел забрать все наши лодки и сестру, прежде чем согласиться на Волшебный Меч? — Вот и мы, за порчу, заберем у тебя двенадцать лодок набитых товарами..., и дочь! ...Нету дочери? — Сына заберем. Первенца. Самого любимого. ...А еще Лга*нхи за обиду надо...., ага, — еще двенадцать лодок товаров. ...И еще двадцать четыре Царю Царей Улота, потому как Царь Царей Улота будет малость побольше Вождя Вождей Лга*нхи. Потому и нанесенная ему обида больше, ...в смысле оценивается дороже, и какими-то паршивыми двенадцатью лодками от него не отделаешься.

Ага, и того сорок восемь лодок товаров и любимый сын в качестве гребца на них всех. ...И это я еще по доброте душевной свои обидки не посчитал.... Впрочем чегой-то я такой стеснительный сегодня? — И мне пожалуй лодок шесть-семь.... За обиду и труды по исправлению принесенного ущерба!

...Нет? Так нет! — Ай смотрите люди добрые чего делается-я-я-я!!!!! Средь бела дня-я-я да порчу наводя-я-ят на безвинные шестоперы-ы-ы!!! Ау!!! Все слышали? Или мне еще раз сто прокричать?!?!

Митк*окок включился в торг, призвав меня к тишине и благоразумию, побив на жалость, тягостным рассказом о суровых временах, подлых нравах, упущенной выгоде и роящихся вокруг него как мухи над куском говна, полчищ жадных дебилов. ....А что ты там говорил насчет исправления ущерба? ...Может как-то того, в разумных пределах и к всеобщему удовольствию решим этот вопрос?

Ах ты мой дорогой взяткодатель.... Ну уважил! Прям слезы из глаз! — Скока лет в Москве жил, — хоть бы одна сволочь взятку предложила! Что с экранов, что по радио, все только и говорили про то как люди взятки дают-берут. А мне ни одна сволочь и завалящей копейки в качестве взятки не сунула! А тут целых двадцать лодок с товарами предлагают!!! ...Как это не двадцать??? ...Как это четыре? Четыре это как-то не серьезно. Это не взятка, а подачка какая-то. ...Ну вот сам рассуди, мне ведь придется мастерские строить. Важных шаманов, тайнами превращения бронзы владеющих приглашать, да с ними совет держать. А они сам знаешь, — жрут что твои лошади..., быки я имею в виду. И просят-просят-просят....

...Да уважаемый Царь Царей Митк*окок..., я все понимаю. Времена действительно суровые. И твою сиротскую долю уважить готов. Потому как сам практически такой же, — вона мне сколько ртов кормить. Псины две..., намедни тапок сгрызли. Жена вон опять же молодая.... Ты ее видел? — Не видел? — Твое щастье. Увидал бы какая она у меня тощенькая, ты бы мне и сам по доброте душевной к тем пятнадцати еще бы лишних пять-семь лодок набитых гуманитарной помощью всучил бы. — Скока не кормлю былиночку свою, — не в коня корм! Худющая хоть анатомию изучай. ...Да не шепчи ты отговоры, "анатомия" это не проклятье такое. А совсем даже наоборот. ...Нет, менять жену не буду.... Да мне пофигу что у тебя толстые есть. У меня тоже одна толстая жена есть, в Олидики меня дожидается, с голоду небось пухнет. Двух толстых мне уже точно не прокормить. Даже если ты мне на бедность мою десять лодок зерном набьешь! Ты про Олидику слышал? А про тамошние мастерские? Вот там я свое крылатое копье изготовил.... Мастера там знатные. Только тоже жрут много, и жены у них толстые.... Совесть? — совесть у меня есть. — На чужие сокровища порчу не навожу. А мог бы между прочим. Про Иратуг слышал? Вот там меня как-то обидели, и теперь в том Иратуге все очень печально! Говорят народ собственного Царя Царей..., благодетеля своего и защитника под нож пустил, и на тонкие ломтики как финский сервелат покромсал. ...Да не дергайся ты, — "финский сервелат" это тоже не страшно. Это очень вкусный зверек такой его чтобы на всех хватило, приходится резать очень тонкими пластиночками. Да. Точно, — очень редкий. Не все про него слышали. ...А ты говоришь пять лодок в самый раз будет.

...Шесть лодок, и твои мастерские с шаманами к моим услугам? Одну только лодку с зерном? Ну да, понимаю — весна. Тканей? Ну ладно тканей возьму, нет, бронзы пожалуй не надо. Кто ж бронзу в горы везет? А вот винца да пива, это пожалуй можно... А еще я тут видел у вас кожи тонко обрабатывать умеют.... Ага, наверное ягнят. Чтобы с обоих сторон без шерсти было.... Пряностей — тоже можно. Керамики.... Я конечно керамику люблю, но возить ее.... Что? Такая прочная что не бьется? Откуда говоришь керамика? Из Итаииоуи? Какое интересное название, просто петь можно. И где ж такое? Говоришь вдоль берега надо плыть все время на восток, потом вдоль островов на юг, а потом земля опять на восток повернет? И много у вас туда народу ходит? Мало да редко, потому что далеко? ...Очень интересное название.... А керамику посмотрю.... Если хорошая, пожалуй что и возьму, Леокаю обидку залакировать....

Вышел из дворца и присел на завалинке..., — типа думать. ...Ноги не держали, руки тряслись. Даже кажется кожаная безрукавка умудрилась насквозь потом пропитаться. — Сам не понимаю что там на меня нашло? Такой наглости даже от себя не ожидал. Думал максимум, — в мастерские напроситься. Однако разводка, что ни говори а классная получилась.

А вот с чего бы это? Почему Царь Царей Вал*аклавы такую слабину сразу дал? Чего этот Митк*окок за собой такое нехорошее знает, что даже боится мне противоречить, и меня явно побаивается? — Неужто с ножом все-таки его подстава была? — С самого начала вознамерился нас на смерть послать, и думал все шито крыто будет, а мы вон как, — вернулись потеряв из прежнего состава всего четверых, зато приобретя гораздо больше.... Тут конечно и правда заволнуешься.

Хотя нет. Слишком уж натянуто и бездоказательно. Скорее уж он огласки своего "наведения порчи" испугался. Улота он вряд ли сильно боится. Царство конечно великое, но от него далекое. А вот коли такие нехорошие слухи о нем пойдут, — быть беде. И так времена неласковые за каждого клиента биться приходится. А тут еще такой урон репутации.

А просто приказать нас грохнуть, тоже не выйдет. — Мы тут все-таки официальные гости, — это во-первых. А законы гостеприимства святы. А во-вторых, — поди подними своих солдат на грозных героев, полусотней человек (Бокти и морячки как бы не в счет, я везде упирал что нас полсотни человек было), разгромили целый пиратский клан, который ни его вояки остановить не смогли, ни лесные племена перебить.

...Однако надо Лга*нхи порекомендовать охрану получше по ночам выставлять. Так на всякий случай. Чтобы не порезали сонными. И пусть наши в кабаки малыми группами не ходят. Хотят выпить? — пусть берут сразу несколько кувшинов и гуляют у нас в лагере.... Девок конечно туда не пригласишь потому как свои бабы под боком. Ну да на то и бабы под боком, чтобы на девок не тратиться! И вообще, нехрен пьянки устраивать, пока как в прошлый раз до беды не дошло. Надо к отплытию готовиться. А то Кор*тек уже недовольное выражение, с физиономии сутки напролет не снимает. Смотрит на меня, будто я ему в штаны насрал!

...А мне вот в кабак наведаться бы не мешало. В кой-какой конкретный кабак. Хочется опять того гнуса-трактирщика допросить. Сравнить его прошлые показания с нынешними. Жаль только что я их тогда сразу не записал. А то память на мелкие детали у меня хреновая.

Завалились скоромной компанией в двадцать пять рыл. По случаю утра, посетителей и так было немного. А те что были, увидав наши агрессивные рожи и причесоны, предпочли по быстрому слинять. Так что бедолага трактирщик, думаю чувствовал себя крайне неуютно в окружении таких милых и приветливых людей как мы. Стеснялся видно простоватости своего заведения.

Что ж, — не будет добавлять ему комфорта. — Махнул ручкой и радостно оскалился. Как бенгальская тигра на козленка. Иди-ка сюда мил человек, чего я тебе скажу.

— Помнишь меня уважаемый? — Да-да. Тот самый. Прическа другая, а я все тот же. И спрашивать буду про то же самое. Ну-ка принеси ребяткам винца...., по пол кувшинчика на рыло, ну и пожрать. А то они бедные у Митк*окока в гостях были, да не солоно хлебавши оттель слиняли. Даже рюмочку не поднес правитель ваш, таким хорошим ребятам. Вот пусть и пожрут у тебя вволюшку.... Как ты там говорил тебя зовут? — Крок*тос. Вот и отлично Крок*тос, тобой то мы..., в смысле у тебя-то мы и пообедаем.

Да нет. Ты не беги, сиди где сказали. Служанки вон у тебя какие шустрые. А сам давай поближе пододвигайся.... Дело шить будем.

Вечер тот помнишь? Вот смотри твой кабак.... Да вот же, на шкуре видишь чего нарисовано? Чего непонятно? — Вот стены, вот вход, вот столы. Вон оттуда ты вино выносишь.... "Где", — говоришь, — "кладовка"? А где у тебя кладовка? Сейчас и ее нарисуем.... Там как, — выход на улицу есть? Нет? — Есть выход на склад, а уж оттуда можно на улицу? Ишь ты понастроили!

Ну а теперь вспоминай точно, где-кто в тот день сидел.... Тут мы. А тут? — купцы.... А вот тут кто был? Что значит не помнишь? Вспоминая давай. А то помочь ведь можно. И не фиг тут амулетами бренчать, — не поможет. Это не против тебя колдовство, и узоры не демонов призывают, а исключительно добрых духов.... Пока я так хочу. Но могу и передумать. Так что вспоминай друг Крок*тос.... Вспоминай!

Замер в раздумьях.... Долго раздумывал, Витек уже вон даже дергаться от скуки начал. Я тоже дергаюсь..., просто внешне стараюсь это не показывать.... Как эту хрень вообще разбирать? — Несмотря на все глумления, вроде разламывания стены, которые творил над шестопером Лга*нхи, тот все еще довольно плотно держится на рукояти. Если и шатается, то самый чуть-чуть, буквально на миллиметр-другой. Рукоятка оружия была сделана из того самого "железного дерева", что и копья степняков, а ее верхняя часть еще и оббита бронзой. Впрочем, оббита не столько для прочности, сколько для понту, — "железное дерево" и так обеспечивает надежность оружия. — Тут почти все "длинное" оружие, каркасы кожаных лодок и крыш домов, делают из этой древесины. Невероятная прочность в сочетании с гибкостью и упругостью, — идеальный вариант для всего, чему предстоит сталкиваться, ударяться, втыкаться и изгибаться под давлением.

...Может инженер объяснил бы лучше, — но я не инженер. Я наивный недоучившийся глиномес, который размышляет, — выиграет ли оружие, если заменить деревянную рукоять на бронзовую? — Помню у нас в племени, один из мечей, чуть ли не после каждой битвы приходилось выправлять ударами камня, потому как после столкновения с вражескими черепами и оружием, он представлял из себя некую абстрактную композицию "кривая судьба". ...А вот другие два, — держали удар очень даже неплохо. Так что может...?

...Что я вообще про эту бронзу знаю? — В Той жизни, я с ней как-то особо не сталкивался. Ну да, — помню что из нее статуи лить хорошо.... А что еще из нее у Нас там делали? ...О! — кажись пушки бронзовые были! — Если уж металл выдерживает многочисленные взрывы у себя в брюхе, то и дурь моего приятеля выдержит. Колокола еще.... Вот не помню, — колокола из меди делали или из бронзы? — Нет, кажется из бронзы тоже, — тот же "малиновый звон", вроде обеспечивался особым сплавом колоколов производства не то бельгийского не то голландского города Малина*, а не присутствием ягод в процессе производства. А раз сплав, — значит уже наверное бронза. (*Бельгийского. Но у меня то доступ к Вике есть, а у Дебила только к Тишке). Потому как слышал что есть не только оловянные, но и еще какие-то другие бронзы. ...Знать бы еще какие. — Короче, — думай голова, картуз куплю. А еще лучше, — пусть чужая голова думает. Как бишь того шамана по бронзе-то звали?

— Здравствуй уважаемый Шаман Дик*лоп.... Во многих местах бывал я, и по морю плыл не один месяц, и по горам через целых три царства прошел, и по степи отмахал столько, что и подумать страшно..., и нигде о тебе плохого слова не слышал! Все только и говорят, что уж лучше Дик*лопа, мастера по бронзе не найти. Ибо глубоко проник он в мир Духов, и знает большие и важные тайны, недоступные простым серым людишкам!

...Так. — Встретивший меня поначалу с хмурой рожей, дедок, тот самый которого выперли из покоев Митк*окока, за время моей приветственной речи, явно оттаял лицом. Надо бы добавить еще немножко, и он мой лучший друг.... Нужно что-то убойненькое как контрольный в голову, в упор.... Ага! — Как кетчуп подходит к любому блюду, от хлеба до манной каши, — тема "тупое начальство", подходит к любому разговору среди работяг.

— Да. Как повезло Царю Царей Митк*ококу и Вал*аклаве вообще, что у них есть такой замечательный мастер как ты Шаман Дик*лоп. Надеюсь он ценит тебя по достоинству, и всегда предлагает лучшее место за своим столом!

...Опа! Началось!— Как факел на склад фейерверков забросил. — Дедок для начала заискрил-затрещал тонкими намеками перемежающимися с тяжким вздохами, а как только я своими вежливыми кивками и сочувственными охами-ахами, усыпил его патриотическую солидарность, (все-таки Митк*окок Царь Царей его народа, и перед чужими порочить его негоже), — взорвался вспышками жалоб и давно назревших обид. ...Видать и впрямь Митк*окок не ценит настоящих мастеров. — Торгаш сраный! Продает-перепродает товары, снабжает корабли жратвой, а экипажи бабами и вином. С того и навар имеет. А честное мастерство у него в загоне. К Шаманам владеющим тайнами работы с металлом, — будто к каким-то рыбакам или крестьянам относится. На всех пирах, — на лучшие места таких же торгашей сажает, да псевдошаманов, которые только и умеют что пальцы на барахло загибать, да где, сколько, чего, высчитывать, а ему Дик*лопу, настоящему шаману, одни объедки остаются.

...Эх, кабы ему Дик*лопу волю дали, да соответствующее финансирование, уж он бы развернулся! Он бы таких дел сотворил, таких бы вещиц понаделал. ...А из чего их прикажешь делать? — Всю бронзу и другие металлы что с Гор привозят, — эта сволочь Митк*окок либо дикарям в лес перепродает, либо дальше на восток сплавляет. Да он лучше у себя во дворце ей стены обложит, чтобы пыль в глаза пускать, чем на хорошее дело в мастерские лишний прутик отдаст. А мастерские только тем и занимаются, что старое барахло чинят, да всякую неинтересную мелочевку клепают....

...Нет конечно. Он Дик*лоп знает что на востоке с бронзой работать умеют как нигде. Знаменитые Фетс-кийские кинжалы на весь свет славны.... Да-да, вот такие как у тебя.... (Это что? Тот самый которым ты брата Митк*окока зарезал? — Ну туда ему и дорога пьянице). ...Да только, ежели ему Дик*лопу возможности да материалы дать, он бы такого....

...Я все почему-то ждал что Дик*лоп сейчас начнет на жидов жаловаться, которые лично против него заговор затеяли, и суют палки в колеса, не давая толком развернуться! — Это была любимая тема друга родителей, дяди Леши, — того самого эксперта по цифрам и вычислениям убийцы Кеннеди методом подсчета-пересчета дат рождения всех участников. Они и внешне с этим Дик*лопом отчасти похожи были какой-то бытовой неухоженностью, и привычкой низко наклоняться к лицу собеседника, что-то доказывая ему и брызгая слюной. Да и талантом находить солидного врага в объяснении своих жизненных неудач. Дядю Лешу, сколько себя помню, вечно кто-то преследовал и угнетал. То наше собственное правительство, прослушивающее его телефон и не пускавшее заграницу, то тайное мировое, — сующее палки в колеса его научным порывам за то что он патриот, и не желает делиться своими знаниями с заграницей. А то и вовсе, — угроза этому невысокому, вечно небритому человечку, исходила прям таки из космоса, из самого центра Вселенной.

К тому времени когда я отбыл сюда, дядя Леша доживал уже шестой десяток лет, и все в должности младшего научного сотрудника какого-то почти развалившегося НИИ.

Я еще помню мальцом совсем был, и не как не мог понять, почему такой большой дядя, а все еще младший? ...Со временем понял, — это у него по жизни. Правда я долгое время держал его чуть ли не за своего героя и образец для подражания, — такое сильное впечатление произвели на мое детское воображение его многочисленные враги, и образ борца. И став чуть более взрослым, я продолжил считать его очень принципиальным, коли он даже во время когда все рушится и ломается, продолжает сидеть на прежней работе, (и на шее у жены), но не уходит из науки. А потом вдруг как-то понял, — дядя Леша просто лентяй и пустомеля! ...И сейчас я сильно испугался что Дик*лоп, окажется "мастером" точно такой же "категории".

...Но нет, — до жалобы на жидов и инопланетян Дик*лоп не дошел, а вместо этого потащил в заветный сарай, хвастать своими успехами и достижениями, попутно разбалтывая все свои секреты. — Вот тут сразу видно творческого человека. — Его хоть пытай, хоть расстреливай, — а тайн своих не скажет. А стоит почесать за ухом и сказать пару добрых слов, изображая интерес к его работе..., — прощайте все секреты тайных сплавов и чертежи вундервафлей с грифом "Вообще никому!".

...Ладно, мне не жалко, — осмотрел сарай достижений народного хозяйства.... И впрямь, куда беднее чем в Олидике. Сам похвастался протазаном и боевыми перчатками, а главное секретным знанием составления узоров, и сходу накидал несколько вариантов украшения какой-то непонятной доски, над которой в данный момент неспешно трудился коллега.

Короче, контакт наладили. Дик*лоп даже обедать нас с Витьком к себе домой потащил, не прекращая выбалтывать совершенно секретную информацию! ...Как жаль что тут нет промышленности и сопутствующего ей промышленного шпионажа. А то при такой детской наивности населения, я бы обогатился!

После обеда, надо сказать такого же неряшливого и какого-то неуютного, как и сам хозяин, мы доплыли до дворца Митк*окока, (само то, что мастерские располагались не на "царском" острове, уже о многом говорило), и прошерстили запасы Царя Царей в поисках подходящих кусков бронзы. Дик*лоп буквально пробовал ее на вкус, разглядывал на свет, слушал, скреб..., и вообще вел себя очень таинственно и внушающее. Витек, на которого и легли труды по перетаскиванию образцов из темных закромов на свет и обратно, явно успел умаяться. Но рожу тем не менее имел довольную, — удалось примазаться к тайным знаниям Великих Шаманов!

Из дворца мы удирали какими-то огородами, загрузив Витька бронзой чуть ли не по самую маковку. ...Ну может насчет маковки и соврал. Но стырил ее наш коллега из Дворца своего патрона, явно куда больше, чем могло понадобиться для производства одной рукояти. ...Кто я такой, чтобы его винить?

...Но блин! Дедок оказался привязчивым как банный лист. — Явно наслаждаясь обществом людей, которым есть дело до него и до его работы, он и дальше не пожелал с нами расставаться, вновь позвав на ужин. ...Нет уж. — Опять лопать пережженную кашу, поданную неопрятной старухой, и запивать это кислым пивом? — Увольте! Лучше уж вы к нам.... В смысле, с нами. А то у меня тут одно важное колдовство намечается. Ага, -"Следственный эксперимент" называется. А один из участников реконструируемых событий слинял в свой лес. ...Конечно жиденький на вид Дик*лоп, здоровяку Бокти замена плохая.... Ну да уж ладно, сделает два добрых дела сразу, — и коллегу напоим вусмерть, и свою память разбередить попробуем....

...Собственно говоря, — допрос трактирщика, даже записанный и зарисованный на куске, прямо скажем, не самого дешевого пергамента, — никаких существенных результатов не дал. — Ничего нового он не вспомнил, и даже испугавшись тайных знаков, — ни в чем новом не признался. Тупик! Чего дальше делать? Я подумал, и решил восстановить Тот вечер, а главное, — собственное состояние во время этого вечера. Короче, — нажраться в той же компании и той же обстановке, и надеяться что из мутных глубин памяти всплывут какие-то подробности.

Когда пришел с этой идеей к Лга*нхи, — он тяжко вздохнул, и сказал что коли надо, так он готов..., но предпочтет пить молоко, поскольку от вина у него потом в брюхе кисло. (Чего-то он в последнее время на брюхо жаловаться начал. Травками его что ли полечить какими-нибудь..., знать бы еще какими). — "И вообще непонятно Дебил, что ты с этим своим "следствие" возишься.... Дело то уже прошлое, Волшебный Меч вернули, добычу большую взяли, запас Маны пополнили выше крыши, а ты все не уймешься. Как деб..., дитя, честное слово".

Зато остальные участники "следственного эксперимента", когда я объяснил в чем будут заключаться их обязанности, (нажраться, ужраться, и девок полапать), отнеслись к данному мероприятию с куда большим энтузиазмом. Мол — "Мы конечно ноне все люди сплошь женатые, но коли для дела надо, готовы на любые подвиги!".

Трактирщик Крок*тос был этому "следственному эксперименту" совсем не рад. Просто напрочь. Таможенник Тод*окос, также приглашенный для реставрации событий, рассказал что Крок*тос даже во дворец к Митк*ококу жаловаться на нас ездил. Но вроде как попал к Митк*ококу в неудачный момент, и даже огреб царственной ручкой по морде, получив наказ ни в чем дорогим гостям Вал*аклавы не противоречить. (Еще одна загадка, — чего это местный пахан к нам так сильно расположен?).

Так что пришлось бедолаге, аж с полудня стоять, и отгонять от своего кабака всех посетителей. (А то знаю я этих местных морячков, — делать им не берегу нечего, так что засядут в кабаке спозаранку, и до следующего утра не выгонишь.... А то и следующим не выгонишь, коли они "продолжения банкета" возжелают).

Ну а к вечеру уж заявились мы.... Почти всей бандой. Только баб да одну оикия, оставили лагерь и имущество охранять. Те кто был тогда за нашим столом, уселись на свои старые места. А остальных, согласуясь с самолично нарисованным планом дополненным воспоминаниями Крок*тоса, я рассадил на местах других гостей и посетителей.... Большинство не понимало что вообще происходит, и для чего это нужно. ...Кажется в эту группу входил даже Лга*нхи. Я и сам чувствовал себя глуповато, поэтому поторопился подать трактирщику знак, разливать по-первой.... Разлили.... Пить в качестве следственного эксперимента, и эксперимента вообще, казалось как-то глупо, если не сказать святотатственно. Не для того крестьянин растил лозу, собирал виноград, давил ягоду, разливал сок по кувшинам, чтобы мы его тут как некий препарат потребляли.... Это хуже чем клизмой вводить. Сплошное извращение.

Тут меня что-то торкнуло, я вскочил, и высоко держа чашу, громко выразил свое восхищение всем присутствующим, их беспримерной храбростью, мастерством, умением, и ля-ля-ля.... Понятие "тост" тут пока еще не существовало. И широкие массы общественности, в виду свой простоты и близости к природе, не считали нужным искать повод чтобы опрокинуть рюмашку-другую, однако речь моя была принята с теплотой и поддержана громким бульканьем, чавканьем и звоном посуды. Затем я пихнул локтем Лга*нхи, и предложил ему тоже выступить с речью. Лга*нхи, относившийся к подобным мероприятиям с большой ответственностью, встал, недолго подумал.... При этом в зале образовалась мертвая тишина, все ждали что скажет Вождь! (Меня такого почета не удостоили. А я ведь все это племя на себе тяну). Вождь сказанул, что-то там про нашу доблесть, храбрость, ужас который мы наведем на врагов, богатые стада которые будут нашими, и про подрастающее поколение, которое надо дрючить, дрючить и дрючить, чтобы у племени было достойное будущее. В конце почтил своим вниманием и двух не пойми как затесавшихся в наши ряды пришлых Тод*окоса и Дик*лопа, которым хоть конечно и не место на собрании где пируют Ирокезы..., и в былые годы он бы содрал с них скальпы, прямо там и тогда где встретил. ...Но в том мол и сила племени Ирокезов, что тут даже приблудных бродяжек вроде этих двух, могут за один стол с "люди" посадить. И в этом есть великая Сила и Тайна!

О! — его речь была встречена с куда большим восторгом чем моя. Может потому что он лучше меня понимал чувства этих ребят. Или потому что говорил короткими фразами, не пытаясь изгаляться в ораторском искусстве. Но речь Вождя понравилась даже мне. — Эк он ловко и на нашу идеологию вывернул, которую тут пока еще не многие понимают. А заодно и появление в нашей компании чужих людей объяснил. Молодца, — я-то как-то этот момент не учел!

Мы продолжили пить, есть, и произносить речи. Гит*евек толкал что-то про молодежь, барабаны, и дудки. За ним поднялся еще один ирокез — командир оикия, отчитался за какие-то щиты, посетовал на молодежь, порадовался за наше воинство, потом.... В общем вечер начал набирать обороты, неловкость первых минут пропала, а градус веселья взлетел. Я хренакнул еще одну чашу, и велел Крок*тусу выпускать музыкантов и девок.

...Музыканты играли, девки плясали, народ радовался, я недоумевал. Все не мог вспомнить с какой я тогда девкой Того.... По моим воспоминаниям, девица с которой я тогда обжимался... и не только, была нереальной красавицей голливудского разлива, с телом богини секса, а тут какие-то замухрышки белобрысые жопами виляют. ...И достаточно уныло, должен вам сказать.... Что-то тут не так! Я конечно бухой был, но ведь не настолько же чтобы как в пошлых анекдотах, уродливую старуху спьяну за красотку принять?

— Э-э Лга*нхи. А ты помнишь ту девку что Тогда в углу мял? — Обратился я за консультацией к другу. Тайно надеясь вычислить "свою" методом исключения.

— Конечно помню. — Уверенно ответил он мне.

— И которая из них?

— Да не которая. Нету тут тех что тогда у нас были.

— Крок*тус, — злобно заорал я, призывая уныло стоящего у своих кувшинов трактирщика. — Иди сюда, морду бить буду!

...О блин. Вопреки ожиданиям, все равно идет, либо морды не жалко, либо я уже его так достал что морду сейчас будут бить мне.

— Крок*тус, — вкрадчиво спросил я, когда этот гаденыш подошел к нашему столу. — Я тебе велел девок пригласить? Тех самых что Тогда были?

— Ну велел.

— А ты кого пригласил?

— Девок.

— Ты не тех пригласил, что тогда были!

— Да какая разница? — Взвился измученный моими придирками Крок*тус, — Девки они и есть девки. У всех все То самое, на том же месте. Или ты на новой бабе чего нужно не найти опасаешься? Так подойди, спроси, я те пальцем ткну!

— Я те ща сам так пальцем ткну!!! — Заорал я в ответ. -Разговорился он тут. Почему девок нужных не позвал?

— А будто я знаю каких тебе нужно. Тут тебе не лес твой. Тут Вал*аклава. Тут этих девок, больше чем ты вообще в жизни баб видел! Будто я помню всех кто три месяца назад у меня в кабаке жопой вилял! Тебе надо, — ты и ищи. А я тут не для того Царем Царей приставлен, чтобы приблудному дикарю, девок искать!

...О блин. — Видно сильно же я его достал, коли он так разговаривать осмелился. Хотя с другой стороны. Он ведь и впрямь не какой-то халдей-лизоблюд. У него должность серьезная и ответственная. Он вроде чиновника, на благо своей страны к серьезному делу приставленный, а я с ним как с лакеем.

...Но и другая сторона тоже есть, — ребята смотрят. И коли я сейчас слабину покажу, — понесу, что называется, — имиджевые потери. И не только среди своих. Вон как Тод*окос с Дик*лоп глазками стреляют....

Я мысленно смерил трактирщика взглядом. ....Росточком примерно с меня. А в плечах пожалуй что и пошире. Только фигура какая-то обрюзгшая и рыхлая. Только видал я всяких толстопузиков..., еще в Том, нашем мире, которые иному атлету рожу только так начистить могут..... Но деваться все равно некуда. — Проглотить обиду, — потерять уважение. Натравить на противника своих бойцов, — поссориться с Митк*ококом, а уважение все равно потерять.... Вот помню наш шаман был..., на все руки мастер. Как он тогда меня отделал,

— Ты блин в натуре оборзел, помет бесхвостой козы Крок*тус. — Начал я предматчевую конференцию. — Ты совсем рамсы попутал и берега потерял. Забыл с кем говоришь? — Так я напомню кто из нас двоих Великий Шаман! Ты у меня сейчас тут лягушкой скакать будешь! Я тебя в червяка превращу, и заставляю навоз жрать!

.(...Хе-хе..., а мой то оппонент глазом потух и осанкой поник! Ненадолго его куража хватило. Не боец! Но тут опять закавыка, — теперь либо за базар отвечая, превращай Крок*туса в червя или лягушку, (чего все явно ждут с нетерпением), либо решай вопрос по-другому!).

...Но чисто из уважения к Царю Царей Митк*ококу, столь любезно принявшего нас в своем городе, Великому Шаману Дик*лопу, глубоко проникшему в мир Духов, и таможеннику Тод*окосу, чья честность известна всем. — Я зла творить в пределах Вал*аклавы не стану. (легкий разочарованный шум). Потому, либо поедем за пределы города и там я тебя заколдую, либо сразимся прямо тут, с оружием или без. Мне без разницы!

...Во! — Вот это уже по-нашему! Народ одобрительно загудел. Все-таки правильный у них шаман. И наколдует чего угодно, и по-простому морду набить не дурак.... Ура, разгребай столы, прям щас и.....

— Стоять! — Рявкнул я. Столы не трогать. На улице подеремся..... Если только ты конечно Крок*тус не хочешь за город со мной поехать.

...Не. Не согласился. Более того, услышав про предложенный вариант решения конфликта, мой оппонент явно воспрял духом, и приготовился отыграться за все свои мучения.

...Ну собственно говоря, — сам влип. Все-таки подвели меня некоторые прежние стереотипы. ...Мол, — трактирщик, это такой лакей, ему плюнь в морду, а потом дай чаевые и он тебе еще руки будет целовать. ...Все литература чертова. Выработала неверное представление, вот теперь отдуваться придется.

Ну да ничего. Главная моя надежда на правильную тактику, и завалявшийся в поясной сумке слиточек бронзы.... Только сегодня Дик*лоп дал, в качестве образца "не хуже той самой фетс-кийской бронзы", самолично им отлитый небольшой слиточек. Как раз в кулаке зажать. Не свинчатка конечно, но удар утяжелит, ежели вмазать правильно.

....Так, вышли на улицу. Наши образовали кружок болельщиков. Дик*лоп и Тод*окос объясняют откуда ни возьмись набежавшей публике что происходит. И на стороне трактирщика быстро появляется группа поддержки из вал*аклавцев. Ясное дело, они одного рода, и болеть будут за своего. Ну да ничего, пусть болеют, лишь бы в драку не лезли. Хотя имея на своей стороне ирокезов, случайной публики можно не опасаться, просто не охота волнения "на национальной почве" устраивать.

...Ух ты..., прям вот так с ходу и в карьер! Прям как тигра прыгнул и кулаками замахал. ...Только вот зря ты это. Я может кулачник и не больно хороший, но науку от оплеух и пенделей уворачиваться, мне не один год преподавали. И такие наставники что тебе и не снилось. После того же Нра*тху, или даже торчка-шамана, ты дружок Крок*тос и росточком куда пониже, и бьешь пожиже, и двигаешься медленнее. Так что уйти от твоих колотух дело не сложное.

...Да. Все-таки трактирщик воином не был. Может пьяного матросика или купца усмирить да за двери вышвырнуть он и годился. Но против меня был слабоват.... В том смысле, что не хватало ему хладнокровия и выдержки. А у меня все-таки, не одна серьезная битва за плечами, так что по сравнению с несущимся на тебя верблюдом, ты друг Крок*тос, жидковат. ...Правда поначалу, даже моим ирокезам предпринятые мной действия не понравились. Ну что это такое? — Один руками машет, а второй только уворачивается да отскакивает. Прям не драка, а салочки какие-то.

Да. Тут так не принято. Тут бои на потеху публики, ведущиеся по правилам да по времени, еще как-то не в чести. Тут сходу и насмерть, — лоб в лоб, пальцами в глаза, зубами в глотку, и рвать, рвать, рвать пока противник еще шевелиться. Чем быстрее порвешь, тем больше шансов что кто-то другой копьем в бок, или дубинкой по затылку не засветит. Сила на силу, ярость на ярость. Все что есть, — взрываешь в одно мгновенье, потому как второго мгновения может уже и не быть.

...А у нас тут тактика, — "спойлер*" называется! — Дадим противнику как следует вымотаться, устать, начать делать ошибки, потому как знаем что ничего со спины не прилетит. (* спойлер, — боксер работающий вторым номером, чья задача не столько выиграть матч, сколько испоганить его, выставив своего соперника нелепым, неловким и неумелым бойцом).

...Ну вот и первая ошибка. — Крок*тос перестарался, и улетев за собственным ударом, сильно провалился вперед удачно подставившись под удар. Быстренько махнул кулаком, расквасив ему нос, и опять отскочил. Противник взревел, и бросился вперед уже мало что видя перед глазами. Отпрыгнул в сторону, и отвесил пробежавшему мимо меня бедолаге, смачного пенделя по заднице. Публика заржала. Причем не только наши. Сердца нескольких пришлых морячков и купцов, занимавших нейтральную позицию, я этим пенделем завоевал. — Ведь может это и не кровавая драка, но все равно смешно, а значит интересно. — Пенделя, да по жопе отвесить, вместо того чтобы шею ломать или череп крушить. Будто мальцу какому-то. Гы-гы. Ай да шаман, ай да хохмач! — (Ох уж эта непритязательная публика!).

..А ты друг Крок*тос уже к этому времени умахался. Даже тому кто умеет бегать марафоны, на ринге пару-тройку раундов продержаться будет не просто. — Тут особый ритм, вечно рваный и дерганный. Большое напряжение в ожидании вражеской атаки, или возможности атаковать самому. Уж чему меня карате мое и научило, — так это грамотно распределять нагрузки и не забывать дышать во время драки. Да и нагрузку я себе снизил вдвое, отказавшись пока от атак. Финтю, дергаю, заставляю нервничать, но в драку не лезу. ...А марафоны я бегал куда чаще, бывало чуть ли не каждый день, на протяжении нескольких лет, в день по марафону, а то и два пробегал. (Только бы опять сломанные ребра не разболелись). ...А ты друг Крок*тос, больше пешочком, или на лодочке. Так что вон уже весь запыханный и взмыленный. Но глаза еще горят яростью и жаждой порвать наглеца, который осмеливается так над тобой издеваться. Вот и отлично, — поиграем на публику. Старые боксерские фокусы-издевки, которые в свое время видел по телевизору. Вроде как демонстративно подставить рожу под удар, а в последний момент убрать. Замахнуться одной рукой, ударить другой.... Сплясать на публику, стоя вроде бы и рядом с противника, но на достаточно большой дистанции. ...О, — смеются уже и вал*аклавцы, потому как весело же! Сплошные шутки юмора!

....Бац ...Вот только заигрываться не надо. А то вторую такую плюху мне точно не пережить. Если бы Крок*тос не был вымотан до предела, и нашел бы в себе силы продолжить атаку, — лежать бы мне в нокауте. Или вообще в гробу. А так, успел отскочить. ...Фигасе как в башке звенит. Но пока улыбнемся и помашем ручкой. Пусть публика думает что это я специально подставился.... Однако черт с этим представлением, пора его заканчивать.... Пару раз ловлю противника на промахе, и луплю со всей дури по башке..... Все-таки видно у прибрежный воспитание детей чем-то схоже со степным. В том плане, что под воздействием педагогических мер, на мозге появляется мозоль, предохраняющая оный от волнений и сотрясений. ...А потом вдруг все заканчивается. — Крок*тос стоит на коленях и непонимающе болтает головой. Кажется последний удар в висок все-таки пробил мозоль.... Ух. Незаметно прячу свинчатку в сумку, делая вид будто обдираю об одежду сбитые костяшки. Не то чтобы я какие-то правила нарушил. — Нету ведь правил-то. Но все-таки лучше пусть никто не знает о моей маленькой хитрости.

А теперь опять политика. Подхватываю Крок*тоса за плечи. Радостно трясу ему руку, лыбюсь, пробуя языком шатающийся зуб, и говорю какой он хороший парень, и как здорово мы развлеклись. Если до этого у вал*аклавцев и были какие-то претензии к чужаку побившему их ответственного работника трактира, они растаяли без следа. Я велю ребятам взять его под ручки и тащить в кабак, где я собственноручно угощу, приятеля Крок*туса винцом. (из его же запасов).

Ага. Все отлично. Праздник удался. ...Особенно после того как в результате драки я окончательно потерял контроль над ситуацией, и все мои "экспериментаторы" ушли в полный отрыв. Вино полилось рекой, веселье, — ниагарой. Благо стерегущий вино Крок*тос, все еще пребывал в пришибленном состоянии сидя за одним столом рядом со мной. И потому мои ирокезы, на правах победителей взяли тяжкую обязанность распределения алкогольных запасов в свои руки. А главный обломщик веселья, сидел рядом с Крок*тосом, задавая ему какие-то дурацкие вопросы. ...И хотя то, что шаман возится с каким-то побитым чужаком, вместо того чтобы гулять со своими, — кому-то возможно и могло показаться обидным. — Но уж лучше пусть пристает к чужаку, чем достает своих какими-то непонятными вопросами!

Да, когда я закончил общаться с Крок*тусом, ставшим внезапно очень смирными и предупредительным, — с кем бы я не говорил, — все мои попытки перевести разговор на дела минувших дней, и разузнать не вспомнилось ли им что-нибудь под воздействием винных паров, — они сводили к рассказам мне же, об одержанной мною победе. И как я все смешно так обернул чтобы народ повеселить. "...Только вот зря ты с "этого" скальп не снял", — добавляли они в конце беседы. — "Чего зря Мане пропадать".

...А ведь это они надо мной не стебаются. Они искренне не понимают как можно драться, да еще и с чужаком, и не довершить драку убийством и взятием трофея, — получается — дрался зазря. А мои дикари, при всей кажущейся подчас нелепости их действий, — страшные рационалисты, которые и лишнего шага за просто так не сделают. И все их "нелепости" в результате имеют вполне аргументированное объяснение. ...Хотя подчас и абсолютно нелепое, с точки зрении человека 21 века, "моей" земли.

...А почему же тогда истинный убийца не снял с жертвы скальп? — Это была последняя мысль отложившаяся в моей голове.

— "...Утро красит нежным цветом, стены древнего Кремля...." — Наглый солнечный лучик пробивался через щель в крыше, и бил меня в глаз, видимо мстя за вчерашний проигрыш Крок*тоса. ...Хрен с ним с Крок*тосом. Но ведь коли лучик уже над крышей, значит скоро полдень, и я просрал полдня неизвестно на что! ...Ведь собирался же не напиваться вусмерть. Думал ужрусь в меру, но буду себя контролировать, а заодно и за окружающими присмотрю. — В результате, не помню как домой попал. Головушке бо-бо, во рту — ка-ка.

Выполз на улицу. До неприличия свежий и бодрый Витек, о чем-то почтительно расспрашивал омерзительно бодрого Дик*лопа. ...Нет, ну я понимаю Витек еще молодой, со здоровым организмом и крепкой головой. Но Дик*лоп!!! — Да старая перечница должен лежать в своей убогой хижинке охая и стоная, а вместо этого приперся сюда аж через всю Вал*аклаву, а это простите, даже напрямик километров пять-семь, только напрямик хрен пройдешь из-за хаотичной городской застройки. А вдоль берега, от мастерских до наших сараев, и все десять-двенадцать километров будет. ...Нет блин. Нету в мире справедливости.

Подбежавшая Тишка притащила кувшинчик пива, вытащенный прямо из холодных речных вод. ...Вот что значит правильную жену в хозяйстве иметь, — умилился я. — А так бы сейчас ползал бы по этому неприветливому берегу в поисках хоть капли ангельской росы! Выхлебал этак с половину. Поздоровался с Дик*лопом. Передал кувшин Витьку на хранение, пригрозив страшными муками если допьет весь, не оставив мне как минимум треть. И полез в реку отмокать. Холодная водица взбодрила. Так что отмахнувшись от предложенного Тишкой завтрака, (обиделась, пришлось поцеловать и хлопнуть по заду в качестве жеста примирения).

...Дик*лоп зовет скорее работать.... Экий неугомонный дедок. Ладно. Сейчас. Только с Вождем поговорю.... Что? Вождь с утра пораньше куда-то с Гит*евеком и малолетней шпаной удрал? ....Жаль. Тогда вечером поговорю.... О-о! Лодка есть! Значит не придется пешком до мастерских идти.... Ну да. — Конечно шутю. — Прибрежник ходящий пешком, если можно проплыть на лодке. Ухохотаться как смешно! ...Вот такой я весельчак.

Первые полдня сколачивали набалдашник с рукояти. Оказалось дело не такое уж и простое. Тем более что верхняя часть тулова, в которую насаживалась рукоять, была глухой. Да еще, по разъяснению Дик*лопа, рукоять верно насаживалась на специальный клин. В смысле, в верхнюю часть древка засаживался клин, как это делалось у современных мне топоров. Потом рукоять вставлялась в тулово и забивалась до упора. Клин вбивался в древесину, расширяя ее и плотно насаживая набалдашник на рукоять.

...А я между прочим про такое и у себя слышал. Наш трудовик в школе, рассказывал нам про такую методу. Якобы можно даже табуретку без всякого клея собрать, на одних только подобных клиньях, и будет она держаться лучше чем клееная.

...Однако теоретические знания, сами по себе работу не сделают. — Сначала мы упорно пытались, пока Витек держит рукоятку, небольшим зубильцем сбить набалдашник. Думаю Витек никогда о себе столько плохих слов зараз не слышал. ...Особенно когда я себе по пальцу саданул, но обвинил в этом Витька. Потом я долго обтесывал несколько бревнышек, поскольку вспомнил что клинья можно использовать по-всякому, в том числе и для создания примитивных тисков.

...Хорошо хоть Дик*лопа порадовал. Ему тиски понравились. Но бить легче не стало, за полдня работы, сбили дай бог сантиметра на два. ...Может ее выжечь попробовать? А если металл повредим? А если по типу выжигательного аппарата? — Раскаливаем бронзовые прутья, отпиливаем, а вернее обрубаем рукоять, и выжигаем древесину? ...Дик*лоп говорит что можно. Но по его мнению и так работа идет нормально. — Ну да. Ему торопиться некуда. И сроки исполнения работы никто перед ним не ставит. Время тут вообще понятие очень растяжимое. — То что я с рассветом не пришел вкалывать, его обеспокоило. А скажи я ему что рукоять эту мы будет до следующей весны сбивать, — воспримет как должное, — колдовство не терпит суеты. А все что связанно с изготовлением новых вещей, или, как в нашем случае, ремонтом старых, — все есть колдовство.

Ладно. Пусть Витек лупит. Он молодой, ему интересно. Особенно за Волшебную Вещь подержаться. ....Гы. — Помню в первую ночь, после того как Лга*нхи, мне свою чудо-дубину приволок, я им решил перед Тишкой похвастать. У нас как раз был период примирения после "страшной ссоры" (как она считала), и Тишка, один за другим ставила рекорды, — что в постели, что на кухне. Так что я был особо благостен и к ней расположен. Вот и решил порадовать девочку, показав чудесную цацку. — Она повизгивала и брыкалась, но так и не согласилась дотронуться до "страшного оружия". Будто я ей тикающую бомбу предлагал подержать, или гранату с выдернутой чекой. Да думаю и многие вояки, повизгивали бы не хуже Тишки, предложи я им такую страшную вещь тронуть, хотя она и принадлежит их Вождю, а значит угрозы лично для них не представляет. А вот Витьку, да на правах ученика шамана, такое позволено. ...Вот пусть и зарабатывает право хвастаться перед Осакат. А я буду рядом стоять да давать советы! А то у меня руки музыканта, их беречь надо. — Мне еще на бубне играть!

К следующему полудню сбили. Слава Духами и Демонам..., и трудовому энтузиазму Витька! ....А чем теперь ржавчину-то чистить? Чего-то я в местных магазинах наждачной бумаги не видел..., да и магазинов тоже. Ну да. Ясное дело, — песком и камнями. Вот смотри Витек. Смотри внимательно. Потому как я буду куда более важными делами занят. Вот эту вот рыжую, надо убрать. ...Ага. Смотри какие замечательные камешки нам Дик*лоп приволок. Ну чисто шарошки из песчаника. Вот ими и скреби. Дело важное, — ты из металла дурную кровь изгоняешь.... Так что разучим текст — "Не кочегары мы не плотники....". ....Какие-то у тебя африканские мотивы получаются. А уж слова перевираешь вообще жуть.... Стоп! А про "Кузнечика" ты откуда знаешь? Осакат научила? А ты ей чего? ...Чего рожу отворачиваешь? Уж я эту прохиндейку знаю, она просто так ни чем делиться не будет. ...Нет там на море ничего интересного. Не фиг на него пялиться. В глаза смотри. Я сказал, — смотри в глаза! ...Значит цифрам? И как у нее успехи? Все знает. — Ну ладно. Приду проверю. ...А "кузнечик" для металла не подходит. Не то настроение. Это чтобы живых тварей заклинать..., ну и зерно тоже можно. Оно ведь тоже живое. ...Раз растет, значит живое. Так что не спорь.

...Не, ну ты видел друг Дик*лоп эту молодежь?! — Никакого почтения к секретам старших! Первой же попавшейся девчонке...! ...Нет, порчу наводить не будет. И убивать тоже. ...Потому что она моя сестра! И рода очень уважаемого. Одному Царю Царей племянницей приходится, а другому, так и вовсе внучкой. Такой, даже тайные знания доверить можно. А Витька за несанкционированную болтовню лишаем пива, до тех пор пока всю ржавчину не выскребет. Нет "несанкционированную" это не проклятье. Это пока только предупреждение.

— Лга*нхи, ну ты как, — нашел? ...А ты хоть искал? Немножко? — Когда время было. Ну ладно....

....Ну-ка на, палкой помаши. Представь что это твой Волшебный меч. Да не пугайся, не превращал я его в палку. Просто по длине примериться хочу. ...А если этакий проворот будешь делать, — он за землю цепляться не будет? Вот.... Значит давай-ка чуток подрежем. Вот примерно на ладонь. И ты еще учти что он тяжелее будет. ...Нормально? Уверен? ...Но ты уж завтра выбери времечко, поищи.

Витька прогнали подальше. А то скрип камней о железо всю душу выматывает. А у нас тут дело серьезное. — Дик*лоп с бронзами возится, что-то сплавляя, переплавляя. Я моделирую рукоять. На тонкую, но прямую палку из железного дерева, (часа три подходящую отбирал), слой за слоем накатывается горячий воск. Все время проверяю чтобы конструкция оставалась прямой и отцентрованной. Потом отлепляю* ручку на которую ляжет ладонь Лга*нхи. (*отлепляю, — не в том смысле как "отлепить жвачку", — сие специальный термин, который людям "непричастным" вполне заменяет слово "слепить". Но мой ГГ так не жисть не скажет, ибо он как раз из "причастных" "люди"). Вчера специально дал ему сжать кусок воска, представив что держит рукоятку оружия. И сегодня соблюдаю пропорции полученного оттиска.

Отлепляю набалдашник. Тут можно немного поизгаляться. Потому вместо обычного яблока, сотворяю три морды страшных демонов, каждый из которых смотрит в свою сторону. Бошки демонов украшают ставшие уже почти привычными и родными ирокезы. (а поначалу над ушами как-то прохладно было. Но потом привык). Жутковато получилось. Дик*лоп и Витек прониклись! Да-да. Это наши покровители в мире Духов. Страшные демоны "Вера, Надежда, Любовь" называются, они же, — "Свобода, Равенство, и Братство".

Да. Пусть для этого пришлось потратить лишний день на изготовление маленьких резцов, ложек и петелек, разогревая которые на костре я плавил и подрезал воск. Но оно того стоило. А инструмент никогда лишним не будет, это наш, — шаманов и работяг, Хлеб!

Теперь верхний порожек, который не даст скользить ладони вверх по рукояти. — Змея кусающая свой хвост? — Не, не поймут, и вообще местные змей не одобряют, — они существа под стать тигру, — сплошной негатив. Может тогда морды быка, козы, тюленя и медведя? Но очень стилизованные, чтобы не мешали в работе? Ладно. Попробуем. (Убил почти два дня, пока эргономика не примирилась с достоверностью).

(Лга*нхи за эти дни, так мою просьбу и не выполнил. Я даже попробовал было сам искать, но у меня же для этого не времени нет, ни представления чего искать).

Теперь оставшаяся часть! Вроде бы просто палка. Ан фигушки. Во-первых, нужны ребра жесткости. Как минимум шесть, напротив каждого "пера". Да и ребра тоже непростые, а расширяющиеся ближе к середине в стиле "модерн". Не знаю насколько это будет функционально, но должно быть реально красиво. Да и наверное вражеское оружие, коли отбивать удар верхними двумя третями рукоятки, на руку не соскользнет. Уже плюс.

Между ребрами, само собой, должны быть узоры. — Тут уж коли что-то делаешь, — так делай на века. А коли уж работаешь с "Волшебным предметом", — "волшебства" не жалей.

Неделю вдоль каждого "ребра", вырезал историю создания шестопера из куска неба. То как мы отправились на поиски Чудес. И как Лга*нхи получил Волшебный Меч от Леокая. И как было создано племя ирокезов. Увы. Для всей истории, — пришлось обойтись всего-то шестью предложениями. Прочитать которые, в ближайшее время будут способны только я, Витек, да Осакат, (фиг я поверю, что она не вытянет из своего воздыхателя все знания что я ему даю. Ну да это и к лучшему.). Но сами буковки выглядят очень таинственно и внушительно.

Теперь последняя фаза, — заливаем в отчищенный до блеска набалдашник, воск. (Сам лично пальцы обжег, когда тыкал внутрь лучиной, проверяя витькину работу). Внутрь воска заранее вставлен крючок который позволяет извлечь отливок. (правда пришлось нагреть сам набалдашник). Натыкаем полученный результат на основную ось. Замазываем воском щели. — Работа готова. Передаю ее Дик*лопу. Он долго охает и ахает, над дивным предметом. Хвалит мое искусство. Потом уединяется для формовки. Пара свободных дней у меня есть. Пора всерьез заняться поисками.

Бедра виляли из стороны в сторону, животик играл разными мускулами и складочками, молодые упругие груди колебались следом за бедрами, иногда нахально и зазывно подпрыгивая, а стройные ножки скользили по полу, стремительно но плавно....

...Не-е. Тишка лучше! И я это говорю не только как патриот своей жены, обязанный ее нахваливать, ибо "зелен виноград". — Нет. — Просто к красивой фигурке, прилагалась довольно банальная, если не сказать страшноватая мордашка.

Ну впрочем может быть для любителя маленьких поросячьих глазок, носа пятачкового типа и трясущихся щечек, — девица была пределом мечты. Но по мне так стильная тишкина мордашка, перебивала даже потрясную фигурку а-ля "гитара", с идеальных пропорций бюстом.

— Э-э Лга*нхи, — а ты уверен что это она? — Осторожно спросил я друга, деликатно пытаясь не обидеть его недоверием.

— Конечно она. — Вздохнул он, и утомленно задрав очи горе, скорчил этакую гримаску. ...Где только понабрался сволочь этаких манер? Вот чует мое сердце, это его евоная баба научила. Потому как раньше я за ним этаких замашек не замечал.

К этой самой бабе, кстати надо бы присмотреться. Не. Не в том плане что размер бюста приметить, или там еще чего. Просто я тут совершенно случайно узнал от Тишки, что именно эта самая Ласта, и была главной конкуренткой Осакат, на поприще бабских разборок. ...Вообразила, понимаешь, что наложница Вождя, главнее чем его сестра, по совместительству являющаяся сестрой шамана, (уж не будем про дядей и дедушек говорить!). Гы. — Я тут под это дело, женушку про все эти разборки хорошенько расспросил, и в натуре офигел. — Дело уже дошло до того, что Осакат пыталась эту Ласту топориком уму-разуму поучить. Да та сумела орудие "просветительской науки" из рук сестренки выбить, а ее саму отправить в легкий нокдаун увесистой затрещиной. Ну сестренка вскочила, схватила какой-то дрын, и сумела наставить сопернице синяков, благо с копьем ее работать обучали. Но в конце концов, лга*нхиева дылда, имея подавляющее преимущество в росте и весе, сумела таки этот дрын у нее из рук выкрутить. Тут бы сестренке уж точно конкретный капец бы пришел, но она прибегла к помощи одного "волшебства" которому я ее научил, (хотел дать что-то Осакат на крайний случай, а то уж больно она девица боевая и любит лезть в неприятности). После применения жуткого колдовства, — соперница сначала каталась по прибрежному песку вопя от боли, а потом позорно ретировалась с поля боя оставив его за единственной победительницей! ...Ну да. — Одолженный из запасов Леокая жгучий перец тонко перемолотый с солью, да в глаза.... Думаю это больно, а главное страшно, — местные про "химическую войну" даже не слышали, а все необычное жутко пугает

. Вот только я этой засранке (Тишке кстати тоже), "волшебное" снадобье дал, не для "властных разборок", а на самый крайний случай, если уж совсем туго придется а нас рядом не будет. Вот как значит она наказ мой исполняет? Надо бы ей тонко намекнуть сколько тот перец стоит. Может хоть это ее образумит?

...Да. А вообще, — чувствую придется мне во все это болото влезать в качестве третейского судьи. Потому как ничем хорошим это не кончится. Неохота, аж жуть. Меня и девчачьи драки всегда до одури пугали, а уж в бабью ссору, ни один нормальный мужик добровольно не полезет. Но я-то ведь "ненормальный"! И не в том смысле что "дебил", а в том, что Шаман. И потому обязан следить за моральным здоровьем, доверенного духами под мой присмотр, коллектива.

Ох-о-хо.... Может просто с Лга*нхи поговорить, чтобы он свою бабу унял, а я тем временем сестренке внушение сделаю? — Да ведь про ночную кукушку, люди не зря сказывают. А Лга*нхи, можно сказать, как и я, первый раз постоянной подругой жизни обзавелся. Ему ведь пора женитьбы, как раз перед самой последней битвой Нашего племени пришла. Даже вроде невесту выменяли..., царствие ей небесное. А эта Ласта, судя по имени из лесовичек будет. А по словам Тишки, к прибрежным уже вдовой попала, и там недолго на вторых-третьих ролях пребывала, а скоренько обзавелась собственным мужиком, потому как по местным меркам, подобный "крепкий тип" женской фигуры, — "краса неописуемая", к тому же в хозяйстве очень полезен. Так что возможность поупражняться в дисциплине "художественное верчение мужем" у этой Ласты была, и можно не сомневаться, она ее освоила. А значит у Лга*нхи, почти нет шансов.

Местные бабы вообще по этой части мастерицы. По себе сужу. — уж на что моя Тишка не монстр интеллехту и знаток хитрых стратегий..., а вот как-то так прикормила меня, приучила к себе..., так что иной раз и шагу не ступишь, не прикинув как она на это прореагирует.

...Да. Это не наши суровые времена, когда верность мужа и его забота о детях, регулируется Законами. Тут приходится вертеться, чтобы мужика возле себя удержать. И бабы эту науку постигают так, что мужики только ушами хлопают, приплясывая на манер дрессированного медведя под дудку своей жены. Иногда конечно могут на манер того же медведя и взбрыкнуть и рыкнуть, а то и бошку оторвать.... Но это уже значит что дрессировщица была не на высоте. А коли медведя приучить к вкусной пище, уюту да ласке, и при этом внушить заблуждение что он тут абсолютный хозяин, — будет муженек прыгать на задних лапках, да ходить на веревочке за дрессировщицей, покорней какого-нибудь там чихуа-хуа или пекинеса.

...Но вот кстати и в моем деле, чувствую я нехорошее влияние этой Ласты. — Ну какой нормальный мужик, откажется выполнить поручение, — пройтись по десятку стрипклубов, и найти конкретную стриптизершу? — А Лга*нхи все нос воротил, да отнекивался нехваткой времени. Небось все дылда эта козни строит, не допуская братана до альтернативных вариантов секс-разрядки. Или у них там и вправду Любофф? Впрочем тут пока еще и слова-то такого не придумали. Барды любовных поэм не сочиняют, потому что поэмы должны быть исключительно про войну, ну или на крайний случай, — охоту на какого-нибудь монстра. Иначе кто ж их слушать-то будет? И вообще, — чего про Это слушать? — Этим Гы-гы, заниматься надо!

Ну да ладно. Об этом потом. А сейчас....

— ...Так ты точно уверен что это та? Чё-то она на мой вкус как-то не очень. Трудно поверить что я ее там....

— Она-она. — Сварливо огрызнулся Лга*нхи. — Вон та вон, Винк*атат ее зовут, со мной была. А эта, которая Стак*иштат, эта вот твоя была.

— Ты еще и их имена запомнил?

— Ясное дело запомнил. — Как ты-то не помнишь? — Ты ведь Шаман! Тебе все помнить положено. ...Потому что вина пьешь много. Этак скоро ты и наших "люди" имена забудешь. Вот смеху-то будет! (Упс! — ...Нет. "забритых" я всех знал. ...Ну почти! Некоторых путал, называя чужими именами. Но это ведь так, исключительно из-за глубокого погружения в мир духов и того что они по большей части на одно лицо были. Кой-каких баб, которые ко мне за помощью обращались тоже знаю. Но помнить всех? — Я что, — телефонный справочник?). ...А эту ты еще "Стешкой" звал.

Все. Убил. Тут Стак*иштат в Стешку, переименовать мог только я. Это выходит как же я ужрался, что стал такую вот, да прям посреди трактира....?

Однако делать нечего, — сериал — "Следствие ведет Дебил" продолжается. А она один из главных свидетелей. ...Вот только пляшет за чужим столом. И судя по всему, пьяная компания ее скоро отпускать не собирается. Чего делать?

...Хорошо все-таки быть Лга*нхи. Можно вот так прямо подойти к извивающейся перед дюжиной пускающих слюну мужиков, девице. И одарив собрание кротким взором массового убийцы-расчленителя-людоеда, схватить вышеозначенную девицу за руку и потащить за собой. ...Нет, парочка совсем дурных что-то вякнула, и даже вскочила на ноги схватившись за кинжалы. Но тут уж я встал поближе к приятелю, и грозно так оперся на протазан.... "Ирокезы, — Вождь и Шаман. Сами!!!", — послышался почтительный шепот, и инцидент на этом приказал долго жить. Вот что значит репутация!

— Здравствуй Стешенька. — Сладким голосом начал я допрос девицы, которую мы с самыми благородными намерениями затащили в дальний угол трактира.

— Ай! — не виноватая я! — В лучших традициях советского кинематографа заверещала девица, пуская в хаотичный забег испуганные глазки, и жалостливо скривив ротик в угрозе зарыдать.

-...А это уже мне решать! — Ловко вывернулся я в лучших традициях фильмов про НКВД, почувствовав азарт гончей охоты. Впервые за все время поисков, наконец-то запахло горячим следом.

— Да ты ведь сам мне его дал! — Ответила она контраргументом. Но не надо было быть великим физиономистом чтобы понять — врет!

— Ой ли?!?! — Зловеще протянул я, — А я вот другое помню!

— Ну мы потрахались, (я почему-то почувствовал что краснею, настолько равнодушно и обыденно сказала это девица), потом ты на другой бок перевернулся, а он лежать остался. Я подумала что это плата, и взяла. ...Могу вернуть, если ты такой.....

— .... — удалось промолчать мне. Потому что я опять утерял нить разговора. Я-то почему-то был уверен что девица о кинжале говорит. — Думал, — стырила она его у меня, пользуясь моим..., э-э-э.., — расслабленным состоянием, и настоящему убийце передала. Но раз эта Стешка предлагает мне "его" вернуть, а кинжал и так на моем поясе висит, — что-то тут не так. — ...Да уж быть так любезна, — верни! — Зловеще прошипел я.

— ...Чего, — прям щас? — уныло переспросила девица, поглядывая на компанию клиентов и наверняка мысленно подсчитывая убытки.

— Нет. — Завтра!!! — Истратив все свои запасы сарказма на одну фразу, ответил я.

— Вот и хорошо. — Повеселела Стешка, — Я тебе завтра сама принесу...., а потом можем еще потрахаться. Я тебе скидку сделаю....

...Либо сия особа напрочь не понимает сарказма, либо запасы ее наглости, сильно превосходят запасы моей ядовитой иронии. Ну да я уже знаю способ как внушить местным дамам уважение к своей персоне. — Тоже спасибо Тишке, — научила!

...Было это примерно так на второй-третьей неделе нашего "медового месяца". Женушка только-только перестала меня до одури бояться и считать богом, нащупала пути к моему сердцу, и рычаги управления мной, и потому как-то после очередной любовной схватки, раскинув свою шикарную шевелюру на моей груди, и слегка царапая коготочками кожу на пузе, сочла возможным озадачить вопросом, — "А почему ты меня не бьешь?". "...А зачем тебя бить?". — Ошарашено ответил я вопросом на вопрос, что впрочем извиняет моя изрядная озадаченность. ...Нет, я в принципе знал что мужья тут регулярно своих жен поколачивают, пребывая в рамках собственных заблуждений о том "кто — кого воспитывает", но вот самому мне что-то подобное даже в голову не приходило. Не то воспитание.

— Надо. — Ответило мое бестолковое чудо, с удивительной убежденностью в голосе. — Все бьют.

Полный бред. Никогда не верил в аксиому "Бьет, значит любит", и исходящее из нее следствие, — "Не бьет, значит не любит". Мне это всегда казалось каким-то унылым оправданием собственного садизма, и лично я, лупить жену "для порядка" не собирался.

...Правда еще Там, сильно интересуясь взаимоотношениями мужчин и женщин, (сексуал-теоретик блин), вычитал версию, что все взаимоотношения строятся вокруг простой, отработанной миллионами лет эволюции, схемы, — "Мужчина добивается наивысшего статуса, чтобы получить лучшую женщину племени. А статус женщины, определяется ее способностью удержать возле себя мужчину с наивысшим статусом". — Отсюда мол следуют и богатые низенькие пузаны, которые женятся на тощих моделях, выше их на две головы, а потом спят с маленькими толстыми секретаршами. И всяческие пышные свадьбы, кольца, публичные признания в любви, болтовня ни о чем, держания за руку..., — все лишь бы застолбить и подчеркнуть права собственности на завоеванного мужика. Может и громкие визги, сопровождаемые звуками затрещин, нужны лишь для того, чтобы наглядно показать товаркам-конкуренткам, что "этот" — "Мой", и "Держитесь от него подальше"? Опять же, — на основе собственных наблюдений, могу сказать, что чем больше надежд возлагают старшие на подростка, тем больше тумаков ему достается. Потому как по-другому учить тут не умеют. ...М*да, — и тут особенности менталитета и восприятия жизни.

А Тишка тем временем извернулась, и требовательно уставилась мне в глаза, беззвучно чего-то требуя. — "Бить или не бить, — вот в чем вопрос? Достойно ли терпеть наезд жены, или надо оказать сопротивленье, и закатив ей пару оплеух, тем самым ее воле подчинится?". ...Господи. — и за что мне это? Даже с собственной женой нельзя расслабиться.

...Подумал, и дернул ее за волосы. — Получилось как-то глупо, будто не зрелый муж жену учит, а пионер — пионерку за косичку дергает. Даже Тишка это сообразила, и на ее рожице что-то такое мелькнуло, что разбудило во мне зверя. — Состроив зверскую рожу, и злобно зарычав, подмял ее под себя и замахнулся кулаком. Она испуганно съежилась и задрожала. ...На этом избиение закончилось, и началось..., впрочем то что началось, это уже наше, чисто семейное дело.

...Так что с тех пор, мне хватало одного лишь замаха, чтобы привести Тишку к покорности и почитанию Мужа. Да и не удивительно. — Тут все детишки довольно быстро вырабатывали условный рефлекс, что вслед за замахом, идет и удар. Других таких чистоплюев вроде меня, что способны замахнуться и не ударить, больше наверное на всей земле не было. ...Так что сработало и тут. — Зверская рожа. Ужасный замах..., и Стешка пищит и закрывается руками. — Дело сделано!

Торжественный момент, — выплавляем воск!

Дик*лоп сделал цельную, а не разъемную форму. Это значит что попытка у нас будет только одна. И тут остается только молиться на мастерство форматора, и на то что все пройдет как надо, иначе мои почти двухнедельные труды пойдут прахом! Пламя нагревает форму, воск размягчается и начинает течь..., все что мы теперь можем, это осторожно вытащить армирующую модель палку, и продолжать надеяться, что воск выплавиться весь, что воск был достаточно чистым и никакой камешек, никакая песчинка не застряли сейчас в каком-то жизненно важном месте формы.... Готово!

Потом Дик*лоп проводит Обряд. Очередная овечка отдает свою жизнь ради тожества искусства. Но мясо ее пропадает втуне. ...Оказывается все эти два дня, Дик*лоп вообще не ел, соблюдая пост. Ибо считал что дело которое он делает, слишком ответственно, чтобы подвергать его подобному риску.

...Не. — реально! — Я этого мужика уважаю все больше и больше. Дядя Леша, с которым я как-то имел бесстыдство его сравнить, не стал бы голодать пару дней даже ради получения Нобелевской премии "За вклад в голодание". А этот готов подвергать себя такому испытанию, ради чужой цацки и из любви к искусству. Надо будет его как-нибудь конкретно отблагодарить.

Потом Дик*лоп варит нарко-компот,и мы им нахрючиваемся. ...Потом он качается как маятник стоя посреди двора мастерской, и что-то бубнит себе под нос, а я тупо бью в бубен, время от времени начиная петь то, — "Я убью тебя лодочник", то "Взвейтесь кострами", то "Я сажаю алюминиевые огурцы". Что характерно, из каждой песни я помню лишь по несколько строчек, но это мне почему-то не мешает.

Витек, которому тоже досталась небольшая, (по моему настоянию, ибо нехрен мальцу на эту гадость садиться), порция компота, — выплясывает посреди двора что-то своеобразное. Этому я его не учил. Этому вообще научиться нельзя. Это у него уже свое.....

Следующий день, — отходняк, мы пьем какие-то травки, и сжираем козу..., фигушки, — три козы, потому что жрать хочется жутко. А потом ночь, день, и еще одну ночь, мы пересказываем друг дружке свои наркотические видения, и обсуждаем что они означают. Мозги шевелятся с трудом, но мне удается уговорить несколько сомневающегося Дик*лопа, что повторной сессии не надо, и отливка пройдет нормально.

Тем не менее, — пока плавится бронза, пока заливается и остывает форма, меня форменным образом трясет. ...Нет. У меня в жизни было всякое! Один переход из мира в мир, чего-то да стоит. А все мои сражения, и последующее за ними лечение раненных, — вот вам повод для стресса и психических срывов. Но даже все это не сравнить с нервным напряжением, при изготовлении рукояти для "Волшебного меча". Витек так вообще обоссался от напряжения. Нет, реально обоссался. Но кто я такой чтобы винить его в этом?

Наконец, легкими ударами своеобразного чекана, — Дик*лоп разбивает форму, и мы извлекаем Ее на свет. Хватаю дрожащими руками отливку и тщательно исследую. — Удивительно, — ни одной раковины или недолива, — работа сделана идеальна! И можно не сомневаться, это заслуга исключительно Дик*лопа.

...Витек качает мехи, я держу рукоять, а Дик*лоп готовиться подставить набалдашник. Светящаяся, и почти готовая потечь раскаленными каплями верхняя часть рукояти вставляется в набалдашник, и старательно забивается до специального упора. Поскольку отверстие в набалдашнике сделано на расширяющийся внутрь конус, да еще и не идеально круглое, — можно надеяться что рукоять застрянет в нем намертво.

Так оно и получилось. Да еще и шестопер стал тяжелее килограмма на полтора, и длиннее на локоть. Для меня эта штука уже стала слишком тяжела, но Лга*нхи думаю будет в самый раз.

Остается только вычистить отверстие под темляк, срезать заусенцы, завалить острые углы, прорезать-проковать тонкие места на узорах, обмотать ручку кожаным ремешком и прикрепить темляк. — Работа готова!

Затем — Госприемка. Все в шоке! Особенно произвели впечатления демоны на яблоке. Каждый из наших, проверяет соответствие собственного ирокеза представленному образцу, а мне на ходу приходится сочинять биографии наших покровителей "на том свете".

А Лга*нхи млеет от Щастья, и не выпускает заветную цацку из рук. Он уже опробовал ее, повергнув во прах множество воображаемых врагов, и заявил что вес и длинна идеальны. А Мана вещи, явно возросла на несколько порядков! — Еще бы, — один только вид наводит ужас на непосвященных.

На пир, по случаю "выздоровления" и "обновления" Волшебного Меча, собирается все племя. Я приглашаю Дик*лопа почетным гостем, и постоянно воспеваю его мастерство. ...Дик*лоп, пригласивший своим почетным гостем самого Митк*окока, млеет как девица на выданье, пытаясь гордо выпячивать впавшую от многодневных сидений скорчившись над работой, грудь! ...Кажется Митк*окок, впервые оценил крутость своего мастера-шамана, и можно надеяться на дополнительный поток заказов. ...А у меня тем временем, зреет мысль как отблагодарить дедка за помощь. Правда если все получится как задумывалось, — возможно и Митк*ококу от этого пойдет немалая выгода. ...Ну да и хрен с ним, — пусть обогащается, лишь бы нам, — мастеровым шаманам было хорошо. ...Тем более что для Митк*окока у меня еще одна идея обогащения есть. Вот только не знаю на чтобы этакое ее обменять. Ну да ладно. — это все потом, а сегодня пьянка!

Глава 8

....Комок глины сочно чмявкнул, попав примерно на середину вращающегося круга....

У Мордуя в мастерских, я так до гончарного круга и не добрался. Несколько раз порывался пролезть в мастерские Леокая, и хоть там оттянуться. ...Но что-то меня удерживало. — Может сомнения что меня там встретят в распростертыми объятьями? — Все-таки чужак в столь священном месте как мастерские, где шаманы творят свои чудеса, это мягко говоря не приветствуется. ...А может сработал старый рефлекс степняка, что с глиной только бабы дело имеют? — Но так или иначе, а вот не добрался. Так что осваивать местные технологии, пришлось с нуля....

Утром по-быстрому слинял из поселка в мастерские. Типо дело у меня там. Но по-настоящему, — удрал-то я от своих обязанностей шамана. Вместо себя оставив Витька, так сказать — "на кассе". — Пусть занимается приемом посетителей, благо немногие имеющиеся у меня медицинские знания я ему передал почти полностью. ...Ну конечно не полностью. — Про анатомию да разных там микробов я знаю побольше его. Но пожевать горькой травки и выплюнуть ее на рану, а потом перемотать это чистой тряпочкой, он сможет и без меня. ...Ну а уж если случится что-то более серьезное, — пусть посылает за мной. Я буду либо в мастерских..., либо где-нибудь в Вал*аклаве.... Да не боись ты, — ничего такого не случится. ...Так что вместо того чтобы переживать и волноваться, — покоцай закупленную на вал*аклавском рынке ткань длинными лентами. Ага, вот эту, — "из травы" сотканную.... Знаю что она считается хуже "шерстяной". ...Только мы же не штаны шить будем. — Это на битны и перевязки, а для этого дела, — шерстяная ткань, отнюдь ни идеальна!

Так что режь эту на длинные полосы, кипяти их в отваре травок, и развешивай на солнышке сушиться. Потом свернем в рулончики, и зальем воском, — будут пакеты первой помощи. ...Это чтобы прямо посреди битвы можно было пользоваться. ...Ну не прямо посреди..., — сам знаю что "драться надо", а вот сразу после....

Зато в качестве помощницы, я тебе Осакат пришлю! ...Ничего, — будет слушаться. Ей это в наказание за несанкционированное применение колдовства! Тишка пусть тоже помогает когда обед сварит..., все равно Осакат ее припашет.

Ну вот, — ценные указания раздал. Теперь можно и своими делами заняться. А у меня еще их целая куча в Вал*аклаве имеется. А если я не удеру с утра пораньше, — сделать эти дела мне точно не дадут.

...На время работы с Волшебным Мечом, меня вроде как освободили от разных там ссадин-болячек и детских поносов, но чувствую, что сейчас на меня все это свалится с удвоенной силой. А мне надо было выиграть время, потому как я опять попал в настоящий цейтнот. — Кор*тек, уже едва ли не матом требовал немедленного отъезда, а я все еще не нашел того гада, что меня подставил. Даже на пару шагов не приблизился к разгадке этой тайны. ...И то что большинство и моих ирокезов и вал*аклавцев, про то убийство уже и думать забыли, (чего жалеть о смерти какого-то тихого пьяницы?), — мой праведный гнев не успокаивало. — Найти убийцу, — можно сказать вопрос чести!

...Но если в ближайшие пару дней я этот вопрос не решу, — свою честь я могу смотать в один рулончик с обидой и чувством справедливости, и заткнуть их всех оптом, себе в задницу, потому как племя должно двигаться на восток, и персонально меня никто ждать не будет.

...Итак, показания Стешки, — увы не обрадовали. Столько волнений и писков, а всего-то и делов, что она у меня кошелек стащила. ...Тот самый, в котором лежали стыренные у Пивасика золото и серебро. Кстати не очень известные тут материалы, и то ли из-за этого, то ли она себе приданное копила, — но мое злато-серебро, она так и не растратила. Но разве в этом дело? — Лежал-то кошелек в самой глубине моей сумки, и просто так вывалиться точно не мог. — Вывод, — Стешка подворовывает, и я, в роли сыщика сумел выявить самый настоящий преступный элемент! ...Только толку то мне от этого? — Мне не воровку, мне убийцу искать надо.

Впрочем, вся эта катавасия со Стешкой пропала не совсем даром. — Напоследок, разочарованный возвращением кошелька вместо собственной невинности..., в смысле — "невиновности", я все-таки догадался спросить ее о моем кинжале. Помнит ли она где он был в тот момент, когда она обшаривала мою сумку и удирала?

— Так ты же сам его в стену бросил. — Спокойно ответила девица, понявшая что за кражу никто ее бить не будет, а законов осуждающих "тайное хищения чужого имущества", пока еще не выдумано. — Сказал это какое-то воинское колдовство, — "спи*цн*аз" или еще как-то!

-...Это так, — мелочи, чтобы нож лучше в руке сидел. — Быстро ответил я на вопросительный взгляд Лга*нхи, сразу заинтересовавшегося при слове "воинский". Не признаваться же было, что втихаря тренировался в метании ножей. — Этой подлой и недостойной воина дисциплине, с помощью которой, (о Позорище), можно убивать на расстоянии.

-...А он так еще в стенку воткнулся, и задрожал! — Наябедничала Стешка вдогонку.

— В какую именно стенку? — Сразу уточнил я. — ...Ну в смысле, — у входа, там где вино разливают, или еще куда?

— Да вот прям у самых дверей.... Я когда уходила его видела..., но трогать не стала..., что я дура, — шаманский кинжал трогать?

— Ага, — не дура! — На всякий случай, решил я провести воспитательную работу. — А амулеты шаманские трогать не испугалась? Да ты хоть понимаешь, что не верни я этот кошелек до следующего полнолуния, — всей вашей Вал*аклаве конец бы пришел? А теперь имей в виду, — если там шторма будут, бури, нашествие саранчи, демонов, неурожай или солнце допустим, как-то утром не встанет, — это все твоя вина будет! А если сама хочешь до следующего года дожить, — не кради больше у "гостей". Поняла?

Бледная, стучащая зубами Стешка усиленно закивала головой, — Кажется известие про нашествие саранчи, демонов и "невосход" солнца, ее реально пробрало. Ну да и к лучшему. А теперь я хоть точно знаю, до какой же степени я Дебил, и что нож мог взять каждый кто входил-выходил из кабака. ....Знать бы только кто?

— Трудишься? — Спросил я у радостно оскалившегося при виде меня Дик*лопа. Несмотря на вчерашнюю попойку и относительно раннее утро, он уже был в трудах и заботах.

— Конечно тружусь.... — Мне тут ночью большое колдовство от духов приснилось.... Вот хочу попробовать.....

Чего там ему приснилось и что он хочет попробовать, мне конечно было интересно..., теоретически. Но времени к сожалению все это выслушивать не было абсолютно. Так что я оглядев лежащую перед ним груду бронзовых обрезков и закорючек, (небось выкраивает из небогатых запасов на опыты, собирая каждый кусочек метала), счел возможным перебить его.

— Ты Дик*лоп, великий шаман. — Сказал я почтительно, а главное искренне. — И без твоей помощи, мне бы никогда вылечить Волшебный Меч не удалось. Потому и я хочу отблагодарить тебя, поделившись своим знанием. ...Может быть, это пойдет на пользу не только тебе, но и всей Вал*аклаве, а Митк*окок, больше не будет зажимать твоим мастерским бронзу!

Надо ли говорить, что подобное предложение более чем заинтересовало уважаемого коллегу, и он оставив в сторону межшаманские реверансы и политесы, весь обратился в слух. Я вкратце обрисовал идею.... Он спросил — "почему так?". — Я заверил что "Так будет лучше!". Он предложил наварить компоту и обсудить этот вопрос с духами.

Нетушки. — Никакого компота. Мне в ближайшие два дня нужна более чем трезвая голова, и куча времени, так что проводить сутки напролет обсуждая свои глючные видения, мне как-то не с руки.

— Мы только недавно Великое Колдовство сделали! — Гордо заявил я, с сомнением глядящему на меня шаману. — Духи еще на нашей стороне, и возражать против нового колдовства не станут.... Что назовется, — прицепом пойдет. ...К тому же, первую вещь мы сделаем как-бы не настоящую..., "пробный вариант" называется. А только чтобы ты посмотрел и убедился, да прикинул чего да как. ...Ну или может быть Митк*ококу покажем, чтобы заинтересовать. ...Да я ее вообще с собой заберу, чтобы у тебя с духами проблем не было. А дальше, коли понравится, ты уж сам правильных понаделаешь..., соблюдая обряды и ритуалы.

Дик*лопу данное предложение понравилось, хотя по праву старшего, (по возрасту), шамана, он все же пожурил меня за излишнюю торопливость. Ну да уж чего-там, — я все понимаю.— Но время! — Я поспешил к стоящему в противоположном конце мастерской гончарному кругу, испросил разрешение у уже знакомого шамана-гончара, и взялся за работу.

....Комок глины сочно чмявкнул, попав примерно на середину вращающегося круга....

У Мордуя в мастерских, я так до гончарного круга и не добрался. Несколько раз порывался пролезть в мастерские Леокая, и хоть там оттянуться. ...Но что-то меня удерживало. — Может сомнение что меня там встретят в распростертыми объятьями? — Все-таки чужак в столь священном месте как мастерские, где шаманы творят свои чудеса, это мягко говоря не приветствуется. ...А может сработал старый рефлекс степняка, что с глиной только бабы дело имеют? — Но так или иначе, а вот не добрался. Так что осваивать местные технологии, пришлось с нуля.

Вроде бы нехитрое дело, и сам процесс за тысячи лет своего существования не изменился ни на йоту. ...Вот только я-то привык к электрическим гончарным кругам, где нажатием ногой на специальную педальку, только регулируешь скорость вращения. А на этих кругах, — ногой приходилось шуровать постоянно, изображая из себя электродвигатель. А к такому надо привыкнуть, учитывая что не то что подшипники, — даже слово такое, пока еще не изобрели

...Сдавил комок глины с двух сторон ладонями, выжимая его точно на центр вращающегося круга. Убрал лишнее, вытер руки.... Продолжая сдавливать, — вывел вверх пирамидку, как можно выше.... Потом надавив левой ладонью сверху, а правой удерживая комок на центре, — смял его обратно. И так несколько раз, для того чтобы выпустить из глины лишний воздух, а заодно привыкнуть к неровному движению круга....

Теплая и податливая глина, послушно подчинялась малейшим движениям моих пальцев. — Нет. Бабам мы это не отдадим! Пускай вымазывают свои примитивные блюдомиски, но Круг, это наше!

Кто не любил, тот не поймет! Недаром в стольких религиях бог или боги создавали людей из глины. Сейчас в моих руках не комок грязи, а нечто теплое, живое, с четко бьющимся пульсом движения гончарного круга, и огромным потенциалом возможностей. — Захочу, — сниму комок с круга, и швырну об стену, добавив грязи. А захочу, и сделаю..., ну допустим крынку, которой будут пользоваться еще многие годы. ...А может сотворю нечто удивительное, что будут бережно хранить в кладовых дворца, а спустя тысячи лет, археологи найдут, склеят из мельчайших обломков и выставят в музее. ...Статую слеплю, что дойдет, отраженная в сотнях копий до последующих эпох. ...Или может быть сейчас, под моими руками вращается зародыш целой отрасли промышленности, которая переживет века! ...Я блин Творец! Я — Бог! Я есть альфа и омега, — точка отсчета...., а ты муха-сволочь, пользуясь тем что у меня руки в глине, норовишь сесть мне на лоб и обгадить его....

Воткнул большие пальцы в центр, проткнув уже вполне отцентрованый комок почти до самой поверхности круга. Остальные пальцы продолжают придерживать края не позволяя им слететь или завалиться.... Глина привычно мнется под руками и вытягивается наверх, создавая все более высокие и тонкие стенки..... Начинаю расширять их, разводя в стороны на манер раскрывшегося цветка..... Блин! — Все-таки руки огрубели и утеряли былую чуткость. — Стенка порвалась, теперь придется делать заново....

Примерно с третьего раза, я наконец сумел сделать то что хотел. — Да, по-хорошему бы узоров красивых налепить, проработать тончайшие детальки.... Но время! Итак на обсуждение нескольких технических мелочей, почти все утро убил.... А кабаки-то тем временем уже наверное открылись, и мне пора было бежать....

Отдал модель Дик*лопу, умоляя сделать форму за один день. Он только возмущенно головой покачал, недовольно цыкнул языком, но пообещал сделать. ...Его не работа, сроки или расценки напрягали. — Он возмущался подобным отношением к Работе! — Это что же получается? — Вчера вещь придумал. Сегодня сделал все подготовительные работы, а завтра уже и отлил? — Мерзость-то какая! Этак и до поточного производства и конвейера недолго опуститься. ...Я в целом был с ним согласен. — Но время!!!

Дверь открылась со скрипом и в нос шибануло привычным смрадцем жарящейся рыбы, пролитого вина, и запаха множества тел. Глаза, только что радовавшиеся яркому солнечному дню, не сразу привыкли к полумраку. ...М*да. — По сравнению с этим притоном, — Заведение Крок*тоса было почти пятизвездочным, (или столько там вообще бывает?) рестораном. — У того хоть трое столов имелось, а тут вон, все с циновок жрут. Обшарпанные стены, мусор на полу. И у посетителей рожи..., такие неприятные. Не в том смысле что я надеялся узреть тут каких-нибудь фотомоделей, или интеллигентно-профессорские хари.... Но хотя бы без этой настороженности в глазах, в которых просто-таки завывает тревожная сирена и светится надпись "Чужак". ...Интересно, — почему те восточные купцы предпочли это заведение крок*тосовскому?

— Эй. Кто тут Окин*таем-трактирщиком-то будет? — громко вопросил я, почему-то сильно жалея что не взял с собой в сопровождающие хотя бы Мнау*гхо. Тот конечно тоже не больно великий вояка, но вдвоем все же было бы не столь неуютно под пристальными взглядами посетителей.

— Ну я Окин*ай. — Выступил вперед дюжий детина, с телосложением и повадками скорее ярмарочного борца, чем трактирщика. — Чего надо?

— Поговорить! — Коротко ответил я, постаравшись вложить в свои слова все запасы своего чувства превосходства и крутизны. Потому как судя по всему, — у этого дяди, если начать мямлить и любезничать, уважения не завоюешь, а значит и разговора не будет.

...Из "показаний" Крок*тоса и осторожных расспросов персонала мастерских Дик*лопа, я уже примерно понял, что представляют из себя этот Окин*тай и его постоянные клиенты. — Они были пришлыми! И не просто пришлыми вроде купцов, или экипажей проплывающих мимо караванов. Те были не пришлые, те были "клиентами". Их конечно тоже презирали и людьми не считали, но с них хотя бы рассчитывали поиметь какую-то выгоду. А эти....

А эти, чуть ли не сотню лет назад поселились в бухте Вал*аклавы, когда их поселок, находившийся где-то недалеко на восток, — не то смыло во время шторма, не то разметало ураганом. Тогда еще места хватало всем, да и родни среди местных у пришлых было не мало. Так что их приютили, выделив место на дальнем конце бухты.

...Вот видно то, что они поселились отдельным поселком, и стало причиной всех дальнейших бед. Смешайся они с "коренными", и через поколение-другое все бы и забыли кто-откуда. Но из подобного разделения неизменно выросло "свой — чужой", а следовательно "своих — любить, чужих — гнобить". Пришлые стали париями. Особенно когда Вал*аклава разрослась, и места на "выгодных" прибрежный участках стало не хватать. Ясное дело, что все дворцовые и начальственные должности были заняты "коренными". ...Так же ясно, что в случае разборок и разногласий, эти начальники принимали сторону "коренных". И думаю, это было еще обиднее оттого, что ни внешне, ни по речи, ни по каким-то другим признакам, — пришлые от коренных ничем не отличались. — Одна одежда, одна пища, один вид "трудовой деятельности", одинаковые имена, такие же жилища и даже лодки одинаковые. — Вот только память.... Память тут у всех довольно хорошая. Многие шаманы, как я уже говорил, помнят всю родословную своих подопечных на многие поколения назад. Так что хоть и прошло больше сотни лет, а ни местные, ни пришлые кто-есть-кто. не забыли. ...Идиоты!

...Этот вот Окин*тай, был можно сказать — лидером "угнетенного меньшинства" . Он первый, кто за всю историю "пришлых" смог добиться получения должности "заведующего трактиром" благодаря каким-то там военным заслугам. И с тех пор все пришлые считают своим долгом тратить "ракушки" исключительно в его заведении. ...Что в общем-то, я думаю должно частично отпугивать от заведения клиентов, не связанных с разборками "местных-пришлых", но зато создает штаб-квартиру для угнетенных и предмет для гордости "сепаратистов". ...Думаю теперь и эти долбо..., дятлы, предложи им кто смешаться с местным населением, будут упорно держаться за "свои корни" лелея старые обиды. ...Пока не придут аиотееки, и не уровняют всех в правах. ...Так что не дай бог я замечу что-то подобное у своих ирокезов..., пусть только хоть кто-то попробует меряться своим "степнячеством", "приморскостью" или тем когда пришел в племя. — Прокляну на фиг на веки вечные, и скормлю демонам!

-...Ты что ли из этих будешь, из ирок*езов? — Заинтересованно спросил меня Окин*тай, после того как мы померились взглядами, и вдруг став как-то подозрительно дружелюбен.

— Из них. — ответил я, демонстративно пригладив прическу.. ...Стараясь впрочем особо не поддаваться на эту дружелюбность.

— Ну так заходи, — я тебя настоящим вином угощу. А лучше чем у нас, — тебе во всей Вал*аклаве похлебку рыбную не сварят!

— Ладно, — согласился я. — Только тогда уж и ты со мной посиди.... Разговор есть!

Окин*так отказываться не стал, а отдав распоряжение служанке, жестом пригласил меня в "парадный" угол. Туда-то нам и притащили с пылу с жару здоровенную миску с прозрачным наваристым бульоном и затаившимися на дне здоровенными кусками рыбы, щедро сыпанув рядом на грязноватую циновку стопку лепешек. Мы достали свои инструменты, Окин*тай вежливо уступил мне право "первой ложки", и мы приступили. ...Похлебка и впрямь была хороша! Крепка, навариста, духмяна, с какими-то пахучими с своеобразным привкусом травками. А лепешки были свежими, ароматными и таяли во рту Так что портить такую трапезу неприятными разговорами, было преступлением против собственного желудка и вкусовых рецепторов.

...Я такую уху только однажды в жизни ел, когда еще в далеком детстве, ездили мы с родителями в низовья Волги и возле какой-то пристани зашли в кафешку, по степени ухоженности недалеко ушедшую от трактир-сарая Окин*тая.... Вот только добавить перца с солью из заветного мешочка, (кто знает когда подобное "волшебство" понадобиться?", и будет совсем идеально. Окин*тай сначала подозрительно нахмурился, глядя как я сыплю в нашу общую миску какую-то дрянь, но попробовав задумался, и даже пропустил разок свою очередь черпать. Взгляд его стал задумчив и испытующ..., но я таиться не стал, и объяснил чего сыплю.... На лице Окин*тая отразилась досада, — для него такой изыск был недоступен. Позволить себе специи могли только Цари Царей, да и то не каждый день. Однако то, что я таскаю такое богатство в поясной сумке, и явно сыплю в каждый свой харч, (ну не в глаза же врагам это сыпать?), — явно произвело на него неизгладимое впечатление.

— Ты помнишь день когда убили брата Царя Царей? — Спросил я, когда миска была вычерпана, куски рыбы с лепешками отправились вслед за бульоном, а в поданных нам чашах лениво заколыхалось терпкое вино.

— Когда ты его убил? — Уточнил Окин*тай.

— Неважно кто. — Ушел от прямого ответа я. — Главное, — помнишь?

— Ну помню.

— Крок*тос к тебе тогда приходил ругаться?

— Приходил!!! — Последнее слово Окин*тай чуть ли не пропел. Видимо воспоминания о том вечере доставляли ему огромное наслаждение.

— Почему?

— А я у него купцов восточных увел. — Довольно щурясь ответил Окин*тай. И не ожидая наводящих вопросов, продолжил. — Я знал что он их к себе заманить хотел. Специально ходил к ним в сараи, звал.... Потому как они гулять напоследок собирались..., перед тем как возвращаться. Путь дальний да тяжелый, в пути по-человечески не поешь, не попьешь, вот они и должны были много ракушек и бронзы потратить, чтобы было о чем в пути вспоминать. ...А я значит, парнишку к ним заслал, чтобы с полдороги перехватить, да велел передать, что похлебку из гребешков готовлю. ...У нас-то зимой гребешков этих ни у кого нет. А ведь для тех восточных это любимая еда. А мне мои, (надо было слышать как он сказал это "мои"), за ними специально на дальние камни ездили и добыли. Так что у этого дурака всю ночь стол пустым простоял..., гы-гы, с мисочкой для соли....

Дальше последовало повествование про то какие правильные люди пришлые, и как все им завидуют, и оттого гнобят. В качестве доказательств, мне приводилась только что съеденная уха, которую так варить только "правильные люди" умеют, и вот это вот вино, которое мы пьем, потому как и в вине "правильные люди" разбираются лучше всех, и дерьма на стол не поставят. А значит, нефиг ирок*езам у этой свиньи Крок*тоса столоваться, а пусть мы лучше, коли еще в Вал*аклаву придем, сразу к нему Окин*таю топаем.... И вообще, везде где плыть будем, должны, (ага, просто таки обязаны), рассказывать всем кто в Вал*аклаве правильный человек, а кто крабье дерьмо.

...В общем понятно, — человек осознал силу великого колдовства "реклама" и пользуется им вовсю, да и в конкурентной борьбе пальца ему в рот не клади. Через пару-тройку тысяч лет, вот такие вот запросто будут в олигархи выбиваться. А пока увы, предел мечтаний, — должность трактирщика.

...Но я-то сюда пришел не жрать, не с окин*таевыми талантами знакомиться, а проверить алиби Крок*тоса, и выяснить почему "восточные" вдруг предпочли другое заведение. ...Насчет алиби, я почти не сомневался, так нагло врать мне Крок*тос не станет. А вот с "восточными", подозрение было, что это они вместе со мной в одном трактире бухать не захотели, а потом еще и отомстить решили. ...А выходит их сюда гребешковой похлебкой заманили. ....Да. Грехи наши тяжкие. Последняя слабая ниточка оборвалась. Разве что у Митк*окока еще разок попытаться выведать кто мог его брата, (помимо меня) зарезать? Все равно я к нему хотел пойти, одну сделку провернуть....

Вернулся очень поздно. Когда солнышко уже ушло за горизонт. А в этом мире, причем во всем мире, существовало железное правило, — ложиться и вставать вместе с солнцем. И тот кто пытался пройти по ночной Вал*калаве освещенной лишь звездным небом да молодой луной, поспотыкался вволю о разную дрянь, и поплутал по кривым улочкам, ориентируясь лишь на шум моря, — никогда не спросит — "почему?".

...А у едва тлеющего костра, усталого путника ждет верная жена. ...Чтобы глянуть этаким укоряющим взором, и попробовать накормить давно остывшим обедом,— типа намек. ...Другому может и стыдно бы стало. — Но я-то все эти штучки тыщи раз в кино и в телевизоре видел. Я-то всю эту хитрую бабскую тактику насквозь вижу. Меня-то "этакими" взлядиками не проведешь, и в стыд не вгонишь! ...Но так уж и быть. — Поем из вежливости, чтобы женушка не обижалась. Она-то у меня молодая, глупая, и смотрит на меня глазами обиженного котенка..., а кто умней тот и уступает первым.

...Ну да, — тряпка я, вертят все мною как хотят! Однако большущее дело сегодня сделал....

— Вот подай-ка мне Тишка отвар из травок, садись под бочек, а я тебе расскажу какой у тебя мужик молодец.... Ты вчера Митк*окока — местного Царя Царей видела? — Ага, — жирный такой. ...А я говорю — "жирный", а не "величественный". В том чтобы жирным быть, никакой крутизны нет. Это каждый может, — надо только жрать каждый день и помногу, и чтобы слуги вместо тебя работали. ....Говоришь, — так только Цари Царей могут...? — Ты может еще хочешь чтобы и я таким был? ...Что? — Правда хочешь? ...Толстый и солидный муж выглядит авторитетней?! ...А тебе почет и уважение что так мужа раскормила?! — Какая же ты у меня все-таки доисторическая особа, и представления о жизни у тебя абсолютно дикарские!

Впрочем, ты меня не перебивай. — ...Во-о-от, иду я значит сегодня к этому жирному Митк*ококу во дворец, запросто так все двери ногами открываю, потому как я не шнырь какой-то из подворотни, а Шаман Ирокезов!!! И короче требую этого Царя Царей на разговор. Ну ясно дело, он всех своих слуг, царедворцев, да послов иностранных выгоняет. Потому как понимает что к нему не абы кто, а сам Тишкин Муж, приехал. Потому почтительно так напротив себя усадил, винца поднес, вежливо так расспрашивать начал, — как там Сам поживаю, как жена, как дети.... Стоп! Не дергаться! Этот вопрос на потом..., а то знаю я тебя, — начнешь кудахтать, и меня с мысли собьешь. — Ну а когда с политесами значит закончили, оно мне и говорит, — "чего мол надо уважаемейшему и величайшему из Шаманов...?" (Это мне значит!). А я такой, — "Мол хочу чтобы ваши шаманы-лекари, мне все свои страшные тайны открыли! ...А он мне, — "Да ты братан офигел в натуре!". А я, — "Сами вы в натуре Ваше Жирножопие, офигели! — Я вам заместо этого, расскажу секретный способ, как из пришлых лопухов побольше денежек вытянуть!".

Ну тут ясен фиг, этот Митк*окок, аж пятнами от жадности пошел, хватает меня вспотевшими ручонками, (кстати, одежду мне завтра постирай), трясет жиром на щеках, и говорит что мол, "Все что угодно, за возможность вытрясти с клиента лишний грошик". Ну я ему и толканул идею кулачных боев и тотализатора.... Ну это вроде как я с Крок*тусом дрался. ...Впрочем, тебе все равно не понять. — Митк*окок и то с трудом понял, пришлось десять раз объяснять.... Тем более что я и сам толком про это мало что знаю..., — ставки там всякие, тотализатор..., и прочее. И как они тут будут выигрыши-проигрыши подсчитывать с их то знанием арифметики, — я вообще в недоумении. — Да и пусть голова об этом у них и болит. — Раз до "ракушек" как до универсальной валюты додумались, и со ставками разберутся. — Будет повод знания в массы продвигать. Они тут ребята по части торговли ушлые..., им это только на пользу пойдет.

...У меня ведь идея этих боев уже давно возникла.... Ну вот как Крок*туса побил. Только я не мог придумать чего бы за нее с этого ублюдка урвать. А тут вдруг как щелкнуло! Так что короче, — вызывает этот хренов Царь Царей своего главного шамана-целителя. И отдает ему приказ, рассказать мне все свои секреты, все травки показать и так далее. ....А тот сволочь сначала начал мордой водить, да тявкать не по делу. Ну да мы его с Митк*ококом конкретно прижали, и он видно решил меня по-другому надуть. — Как пошел словесным понос мне в уши дристать..., процентов шестьдесят сплошной мути! Ты бы слышала какие он иногда мне бредовые теории задвигал, — опухнуть можно. Но и кой-чего полезного тоже сказал. — По части травок там, а главное, — как из водорослей хитрые нашлепки на раны делать, от которых к ним зараза не пристает. ...Я блин только понюхал, — офигел, — такой знакомый запах, ну чиста йод.... Ну еще кой-чего полезного рассказал..., — например как краску из раковин добывать. — Я на ту краску глянул, — вот тебе, — готовые чернила! Только цветом малина с оттенком фиолетового. — "пурпур" кстати называется..., вроде! ...В смысле у нас называлась, а тут..., хренью какой-то назвали, по имени улитки. Ну да это мелочи. Самое-то главное, — тот паршивец думал что я ничего не запомню.... Вроде как знания всей жизни за три часа излагает. — А я блин ничего и не запомнил.... — Я блин это Записал! А также взял образцы, подписал чего-да-как, чтобы уж точно не забыть! — Оцени! — Да ты чего, — спишь что ли уже? ...Вот так всегда. Ладно, пора тогда и мне на бочек....

Подхватил Тишку на руки, лишний раз удивившись какая же она у меня тоненькая и хрупкая на вид, и утащил в наш отгороженный от всех одеялом, угол сарая.....

Утром меня отловил Лга*нхи, и начал капать на мозги, что мол, — "Завтра уходим, а у тебя ничего не готово". — Чудной он какой-то стал. — Раньше ему и в голову бы не пришло что к путешествию надо готовиться. У него вся жизнь была сплошное путешествие. Даже пред серьезной охотой, или походом на врагов, — максимум что делал, — проверял как камень на дубинке держится, да обугливал и подтесывал наконечник копья. Но тут он понимаешь, — проявляет ответственность и предусмотрительность. ...Нет, он вообще-то никогда раздолбаем-разгильдяем не был. ...Тут такие вообще долго не живут. Но судя по осунувшейся роже, — забота о племени его уже изрядно утомила, — это не с места на место прыгать подвиги совершая.

Да и наше старое племя, никогда такого громадного количества не достигало, — сотня человек, включая баб и детей, — это максимум, что могло прокормить "стандартное" стадо овцебыков. Дальше, — уже старшие "старшие братья" изгоняли молодняк, который образовывал свое стадо, а с ним уходила и отделившаяся часть племени. ...Отсюда вопрос, — как будем кормить ирокезов, когда взятые из Вал*аклавы запасы закончатся? Ну да об этом потом в пути говорить будем. А пока, — отчет о проделанной работе, — предъявлеяю сумки с травками и тюки с бинтами. И уверяю что "всегда готов!"..., бегом, по первому зову. ...Только вот сначала в мастерские надо сбегать, одно дельце завершить..., и я полностью в распоряжении ирокезов.

Лга*нхи только осуждающе головой покачал. — Кажется я его не слишком убедил. Видно слишком хорошо он меня знает, чтобы поверить банальному очковтирательству. Чует гад, что меня в Вал*клаве что-то держит.

Ну да, — держит. Аж целых два дела. И если с первым я зашел в полный тупик, то со вторым надеюсь разберусь уже через пару-тройку часов. Так что беги, дебил, беги....

Дик*лоп был какой-то осунувшийся и вялый. То ли ночь не спал, то ли все-таки принял своего компота, и находится под глюком. Но работа сделана. Даже лучше чем я ожидал. — В том смысле что бронза уже почти расплавилась, и я успел буквально к самой заливке....

Залили. Пока остывает, — ведем непринужденный разговор о своем, о Духовном, хотя меня явно трясет от нетерпения.

И тут Дик*лоп выкидывает номер. — Тащит меня в самый дальний угол Сарая Достижений Первобытного Хозяйства, и демонстрирует птичку. ...Птичка машет крылышками и поет. ...Птичка из бронзы! Птичка сделана довольно грубо, — плоская по бокам, словно выпилена из листа бронзы сантиметра полтора толщиной и грубо опилена по углам. Она стоит на довольно высоком постаменте, этак — метр с лишним высотой. В пузо птички вделан штырек, уходящий в этот постамент. Штырек подбрасывает птичку и опускается назад, и ее крылышки на петлях машут чисто по инерции. А раздающийся изнутри постамента шум, щелчки и звон, чем-то похожи на пение одной пернатой твари типа воробья-соловья, распространенной по всей степи.

Я смотрю на Дик*лопа в изумлении. Он довольно лыбиться. ...Нет брат Дик*лоп, я не верю в колдовство. — Я охреневаю от того что ты знаешь механику..... Осматриваю постамент, и нахожу крючки, закрепляющие заднюю стенку. Снимаю. — Механизм понятен даже мне. — груз, спускаясь вниз, крутит бронзовый штырек, изогнутый на манер коленвала..., кажется так это называется. Тот подбрасывает и опускает идущий вверх штырек с птичкой, а заодно "трынькает" за тонкую бронзовую пластинку. — Вроде бы с моей точки зрения полный примитив. — Но ведь оказывается я столько времени общался с настоящим Гением, и так ничего и не понял. Ведь это же.... Да как объяснить крутизну того что я вижу, если учитывать что в этом мире даже мой примитивный лук-капкан, настолько напугал иратугских вояк, что они отказались преследовать нас? Пока вершинами технологии, которые я тут наблюдал, были тележные колеса и гончарный круг. А тут Такое!!!

Этот невзрачный, сутулый и необихоженный по жизни Дик*лоп, оказывается личность уровня Архимеда, Пифагора, Леонардо да Винчи, или скорее Герона Александрийского. — Того самого что создал паровой двигатель, чуть ли не на две тысячи лет раньше чем все остальное человечество научилось им пользоваться, и еще кучу всяких фишек придумал. — Я помню статью про него читал, — там вообще писали что чуть ли не вся современная механика с него пошла....

Так что и Дик*лоп получается из тех, — кто способен разглядеть и создать то, о чем иные даже не мечтают, ибо чтобы мечтать, надо иметь представление о чем. А тут....

А тут, скорее всего, все его изобретения, в лучшем случае побудут игрушками при дворе Царя Царей пока не сломаются. Либо вообще сгинут вместе с хозяином.... И что же делать? — Умыкнуть Дик*лопа с собой? — А что я могу ему дать? ...Ну конечно кой-чего могу. — Не настолько я бездарь в точных науках, чтобы мои знания не послужили толчком для его работы. Даже если я просто научу его грамоте, чтобы он смог сохранить полученные знания для следующих поколений, это уже будет немало. — ...Но смысл? — Ведь базы, на которой он мог бы творить у меня нет. Да и не понадобятся эти знания местным, еще наверное лет так с тысячу.... А я-то еще собирался удивить его своим "изобретением"....

Ладно. Пока отливка остывает, — рисую ему шестеренку и пытаюсь объяснить принцип действия и способы использования. Дик*лоп, поначалу чуточку разочарованный тем как быстро я разобрался с его "удивительным волшебством", лишив его возможности похвастаться и поучить молодого зазнайку, тем не менее вполне удовлетворился моим искренним восхищением личностью самого "волшебника". — При виде абсолютно новой для себя концепции, он надолго задумался и ушел в себя....

-...Кстати, отливка наверное уже остыла и можно вынимать? — Попробовал я оторвать его от дум. — Рановато? ...Ждать до вечера, — будет лучше...? — Нет у меня на это времени. Так что раскалываем форму, вытаскиваем отливку и суем ее во все-еще прохладное море.... Дик*лоп недоволен, и наверное он прав. Но Время!

...Да, — он был отнюдь не идеален! — Дали бы мне неделю, и я разработал бы и дизайн покруче и узор бы вылепил на стенках. И придумал бы как язык к нему подвесить. ...Но свою главную функцию он выполнял. — когда мы подвязали колокол к перекладине ворот, и долбанули по нему специальным пестиком, — он загудел громким чистым звоном. И звук длился еще долгое время, вибрируя в бронзовых стенках и медленно растворяясь в воздухе. — Народ оценил и сказал что, — "Это хорошо". Дик*лоп, как ни странно тоже был впечатлен.

...Идея мне пришла в голову в тот момент, когда мне объяснили что та дощечка, которую я взялся покрыть новым узором, — суть есть нечто среднее между гонгом и примитивным билом, в роли которого могли выступать и кусок подвешенной рельсы и даже деревянная чурка.... И тут я вспомнил свои размышления про бронзу и чего из нее делают.... — Колокола! — Вот что будет моим подарком Дик*лопу. Теперь, если он сможет продвинуть эту идею в массы, и наладить изготовление и сбыт подобных колоколов проезжающим купцам, — проблем со средствами и материалами у него быть не должно.

На этот колокол кстати, бронзу дал я. — Примерно так килограмма-полтора. Дорого конечно, но я думаю оно того стоит. В конце концов, — можно будет показать его Леокаю, и сбагрить саму идею и технологию за бешенные бабки.... — Теперь то мне есть на кого нагрузить лишний скарб. ...Хотя можно не сомневаться, — эта толпа оглоедов прожрет мои гонорары раньше чем я успею их обмыть. Ну да ладно. — Пора бежать на берег, хвастаться колоколом, торговаться с Тод*докосом, который вчера во дворце настаивал что обмененные нами на еду излишки меда и воска, — есть товар, и значит подлежат таможенному сбору.... Я блин ему покажу таможенные сборы! Он мне еще сам денег должен останется!

...Да! Я понял! — Это было как внезапное озарение, но я понял!

Мы как раз доругались с Тод*окосом и я таки убедил его что ничего ему не должен. ...Использовать логику или знание законов не получилось. Поэтому тупо брал упертостью и сволочизмом. Абсолютно неспортивно, мягко говоря. Но когда интеллект жителя 21 века не может выдвинуть убедительных аргументов, — приходится подключать непробиваемую упертость дикаря. — Ничего не должен, и все тут! Вот хоть режь меня прям тут, а не должен.... А лучше давай я тебя сам зарежу, если ты не прекратишь свои гнусные наезды на мой кошелек.... Стражников позовешь? — Зови! Когда мы с ними закончим, пол Вал*аклавы по колено в крови плавать будет! ...Да ладно, не парься друг Тод*окос. Твой Царь Царей нам благоволит. Мы же столько для твоего поганого городишки сделали, да кабы не мы.... А вот тебе лично от меня подарок. — Маленький бочоночек меда, детишкам твоим полакомиться.... А тебе кинжал могу дать.... Не, покороче.... Ага, вот такой вот.... Чисто по-дружески. ...Им, помимо всего прочего, — очень удобно отгонять демона Коррупцию! ...Да не пытаюсь я тебе заколдовать. — Слышишь что говори, — "удобно отгонять...". — Так что ты не парься, все хорошо. — Пойдем выпьем, а я тебе новости расскажу. Я вот тут вчера у Митк*окока был, идею ему хорошую подкинул.... Ага, про бои.... Слышал уже? ...И предложил я ему на это дело Окин*тая поставить. ...Да пойми ты чудо-человек. — В одном городе два разных народа жить не должны, коли они враждуют. Это как одна твоя рука по левой половине морды будет тебя же бить, а другая по правой..., вместо того чтобы врагов охаживать. Погибнете вы от такой дури, когда настоящие враги придут. А тут вам повод помириться будет.... Я это вчера Митк*ококу все подробно изложил. Он обещал подумать.

А приглядывать за Окин*таем, я рекомендовал тебя поставить. Потому как ты человек справедливый, и все время с чужаками общаешься. Так что думаю у вас дело хорошо наладиться.

Он ведь Окин*тай, мужик то оборотистый. — Слышал как он у Крок*туса восточных купцов-то увел?

— Ага. — Ухмыльнулся в ответ Тод*окос. — Только Крок*тус то сразу пошел ко мне, да и нажаловался. А я стражу послал, чтобы они у этого приблуды все вино забрали.... Вроде как для стола Царя Царей.... Мол, — завтра вернем с лихвой. ...Так что купцы-то от него и ушли! — Кому охота без вина праздновать?

— Зря... Ой зря ты хорошего человека обидел. — Недовольно пробормотал я. — Хорошие люди должны друг друга держаться, а не....

Тут-то до меня все и дошло! Особенно когда я вспомнил слова Окин*тая, про "одинокое блюдечко для соли посреди стола". Я-то с первоначалу решил что это так, — художественная виньетка, лишь украшающая основное повествование. А вот только сейчас до меня доперло, что солонка-то и правда весь вечер простояла на столе предназначенном для восточных купцов. ...А это значит что Окин*тай был в нашем кабаке. Был, но не признался в этом. ...А вот теперь выяснилось что и повод жестоко отомстить Крок*тусу у него тоже был! — Всего-то и делов, — выдернуть торчащий в дверном косяке кинжал, пройти по темному, заполненному пьяными телами залу десяток шагов, и воткнуть клинок в грудь тихого пьяницы с хорошей родословной. Для опытного вояки, — это дело пары минут. ...А для умелого интригана, которым несомненно обязан был стать Окин*тай в подобных условиях, — просчитать выгоду от этого убийства, по сравнению с моральным удовлетворением перед простым набиванием морды ненавистного конкурента, так же не составило проблемы. ...Наверное, не принеси это убийство, позволившее Митк*ококу едва не обобрать нас, но тем не менее отправить в опасную экспедицию, столько выгоды. -Крок*тос небось, мгновенно лишился бы своей должности. ...Все-таки в его заведении убили столь важную персону. ...Но кинжал оказался моим, и большая часть неприятностей тоже досталась мне...., — везунчику этакому!

Так что подстава была. Только вот подставить хотели не меня. Но меня тут никому особого дела и не было. — Интрига крутилась исключительно вокруг взаимоотношений и разборок "заведующих" двух кабаков и на межнациональной почве. А я пострадал исключительно по причине своего неуемного пьянства, разврата, и желания хвастаться. — Как говорится, — так мне и надо.

..Ну да зато я теперь точно знаю кто настоящий виновник! Вот только что дальше с этим знанием делать? Нет, можно было конечно пойти и устроить скандал. Или вообще пойти и Митк*ококу нажаловаться.... Только ведь какая мне от этого будет выгода? — Второй раз шестопер вернут? Отменят нашу военную экспедицию вверх по Реке? ....Глупо. Можно конечно попробовать пошантажировать Окин*тая...., — но много ли с него возьмешь? Лучше пожалуй не торопиться, и не требовать немедленной сатисфакции. Пусть уж, если что, — у меня в Вал*аклаве будет человек который мне обязан. Надо только сходить и намекнуть на это Окин*таю. Если побегу прямо сейчас, как раз к вечеру....

Поздно. — Пока я раздумывал, случилось чудо. Второе за три дня. — К нам опять пожаловал Митк*окок, — причем сказал что просто попрощаться приехал.... Да с его-то жиром, небось и в лодку забраться проблема, а тут вдруг "просто". — Ой не просто все это, сердцем чую!

Глава 9

"Я бы мог собой гордиться". — Мелькнула у меня в голове бредовая мысль. Но мне как-то было не до этого. Впервые меня обуял по-настоящему сильный страх. ...Раньше, по крайней мере в этом мире, я с таким страхом был незнаком. Потому что был одиночкой, а у них страхи малость иного свойства. А сейчас, — на моей совести висела ответственность за более чем полторы сотни душ. Среди этих душ числились и очень близкие мне люди, такие например как Лга*нхи, Осакат, Тишка и Витек, были и просто добрые приятели, которых немало завелось у меня среди ирокезов и их жен. И даже те, с кем я еще толком даже не разговаривал, а всего лишь вежливо кивал головой при встрече, — теперь тоже были моими "люди", моим племенем. ...Я это по-настоящему осознал только сейчас, почувствовав этот жуткий страх за них всех....

...Да. Я бы пожалуй мог собой гордиться. — Впервые в этом мире звучал набат, и этот сотворенный с моей помощью колокол звенел на бухтой, предупреждая людей об опасности. Но сам тот факт, что я в данный момент думаю о подобной глупости, ясно показывал насколько я растерян и испуган.... Бред полный.

Но как? Почему? И как в этом замешан Митк*окок? — А ведь он наверняка точно в этом замешан, потому что таких совпадений не бывает!

Злость помогла мне собраться с мыслями. И я, заслышав знакомый сигнал рожка и барабана, побежал к Лга*нхи и Гит*евеку, крича и размахивая руками, чтобы не дать им возможности выстроить ирокезов в привычные оикия....

...И снова бесконечное море..., с левого борта, и бесконечный берег с правого. Однообразный унылый степной пейзаж, лишь изредка радующий невысоким мысом, или удобной бухточкой. В принципе, — вся это я уже видел. Только сейчас мы проходим знакомые места уже без всяких штормов и бурь, без нервотрепок и авралов. ...Не считая конечно бесконечного дурдома, что устраивают мне мои подопечные.

Хорошо хоть большая часть баб у нас из приморских, хотя и лесовичек, в жизни не видевших моря и не испытывавших качки тоже хватает. Вот с ними у меня пока больше всего мороки. И кажется главная проблема для меня сейчас, — подыскать подходящий аналог словам "медицина бессильна". Я уже многие варианты испытал, но никого из трех страждущих, регулярно выблевывающих все что удалось пропихнуть в глотку, пока не удалось убедить что их Великий и Могучий шаман, не может справиться с такой мелочью, как какая-то там морская болезнь. Правда раньше их было семеро. ...Нет, никто не умер. — Помогло мое колдовство. ...В смысле, где-то в художественной литературе, я читал что если во время качки петь, или вообще на что-то отвлечься, болезнь отступает. Так что эти трое вовсю бубунят мантру "Поедем красотка кататься", и им вроде помогает. Думаю процентов на семьдесят это голимое самовнушение. Но главное что работает. А вот что делать с оставшимися, — я пока ума не приложу. Пока пробую разные травки, варианты песен, грызть валерьяновый корень, но бабам один фиг хреново, а следовательно их мужики недовольны...., естественно мной!

...А что хуже всего, — блюющую команду поместили на мою лодку, дабы была под постоянным присмотром специалиста, а значит нам с Витьком и Тишкой, приходится грести за всю компанию, да еще и вечно выслушивая жалобы, охи и ахи.

Ну и плюс к этому, — вернулся стандартный набор, — кто-то палец ущемил, кто-то долбанулся рукой о край лодки, излишне энергично махнув веслом и теперь она почти не двигается покрывшись гигантским синяком. Дитятко-дристун опять взялся за свое, и стандартный набор травок ему уже не помогает..., хоть пробку из "железного" дерева вытесывай. Еще одно чадо траванулось, догадавшись сожрать какую-то выловленную в море ящерицу. Парнишка был из лесных, и хорошо что его прибрежные приятели вовремя заметили, предупредили что она ядовитая и сразу притащили ко мне. — Напоил парня разбавленной морской водой, и заставил хорошенько проблеваться, и так несколько раз подряд, а потом накормил углем, благо запас его уже давно занял свое законное место в моей "аптечке". Все равно пришлось сидеть с ящероглотателем всю ночь, сбивая жар, отпаивая травками, и напевая какие-то обрывки песен, потому как этого от меня ждали. ...А утречком снова за весло, и бодрячком, бодрячком.... Кто-то опять мается плохими снами, у кого-то очередные проблемы. А тут еще и две бабы оказались беременными, и пришлось камлать отгоняя от них злых духов.... Короче, когда вечерами все вылезают из лодок, дабы отдохнуть, — у меня-то и начинается самая жаркая пора.

И все это только первая неделя пути. Что будет дальше? — Это есть предмет моих ночных кошмаров! Ага! — вот опять звук колокола, закрепленного на лодке Лга*нхи. — Сигнал идти к берегу.

...Ну хоть колокол мой пришелся на ура. Мало того что ирокезы мгновенно разработали и освоили систему оповещения, (а когда караван более чем из сорока лодок растягивается на большие расстояния, (и лодки и экипажи у нас очень разные), это бывает более чем актуально). Так еще и по вечерам, народ собирается вокруг него, и наслаждаются звуками звенящей бронзы.

...Местные, вообще очень неравнодушны к звукам. Это для нас Там, звуки не более чем обычный фон, и надо хорошенько гуднуть в автомобильный гудок или врубить сирену, чтобы привлечь чье-то внимание посредством звуков. — Тут звуки важны не меньше зрения. Звуки предупреждают, извещают и рассказывают. Звук шуршащей травы под ногами может оставить тебя голодным, или предупредить о подкрадывающемся хищнике. А Лга*нхи как-то открыл мне "страшную тайну", (ему и в голову не приходило, что для кого-то это может быть секретом), как он узнает что кто-то подкрадывается к стоянке задолго до того как тот входит в пределы видимости и слышимости. — Оказывается кузнечики начинают звенеть по-другому, когда кто-то крупный проходит мимо них! Кузнечики, крики птиц и шуршание ветра по травам или волнам.... — Слушая степь с закрытыми глазами, он узнает о ней больше чем я, доведись мне хоть раздобыть бинокль или телескоп. И остальные местные от него не отстают. — На слух они и предсказывают изменение погоды, и получают бездну информации, будто по радио выпуск новостей слушали. — Даже малейший оттенок звука важен для них и хранит множество полезных сведений. Потому и в звон колокола, они вслушиваются совсем по-другому. — Их куда больше привлекает даже не столько громкое Бам, сколько медленное затихание вибрации в стенках колокола. Иногда наш барабанщик, приставленный заодно и к колоколу, просто водит бронзовым пестиком по бронзовому боку, а ирокезы слушают получающийся звук, и медитируют, плывя и растворяясь в воздухе вместе с едва уловимым звоном. Временами, у меня складывается ощущение, что подари я им патефон, они бы и то так ему не радовались и не удивлялись, как этой "магической" штуке.

...А некоторым, в это время приходится работать, ловя на себе удивленные взгляды, как такой Великий Шаман, сделавший кол*окол, не может справиться с каким-то там детским поносом.

...Но сегодня я все лечение спихнул на Витька, — он уже много раз ассистировал мне на перевязках и приготовлениях отваров, так что справится сам. Потому что меня задолбало вечно догонять основной караван, ловя на себе осуждающие взгляды остальных. Но что поделать, — в нашей лодке осталось только два мужика, на больных баб да Тишку надежды мало. Нет, Тишка например очень старается. Даже пожалуй слишком. — Все хочет компенсировать собственное "уродство" ударным трудом. Потому как именно в подобой тяжелой работе как гребля, яснее всего выявляется преимущество баб дородных и могучих, перед хилыми тростиночками. Но мне блин замученная тяжким трудом жена на фиг не нужна. Потому что....

— ...Лга*нхи мне сказал, что ты со мной поговорить хотел! — Перебила мои мысли заявившаяся Осакат.

— Здравствуй Осакат.... Как давненько мы не виделись сестренка. — Начал я сладким голосочком, надеясь прожечь своим сарказмом дыру в ее толстой шкуре и добраться до совести, наличие которой у данного организма, начало вызывать у меня сомнения.

— Да как же давно-то? — Утром-то и виделись! — Слегка насторожившись ответила она, заподозрив таки что-то неладное.

— Так видеть одно, а вот поговорить по-душам, пообщаться..... Ну, — как у тебя дела? Как настроение? Как вообще? (...Витек, — брысь отсюда, мы тут чисто по-братски-сестрински разговаривать будем.... Услышишь крики и визги, — не пугайся, это я Осакат в крысу превращаю!).

— ...Э, — Э! — А чего это сразу в крысу?

Ишь как глазки-то забегали в поисках укрытия, а ножки напружинились, только ведь от меня-то не убежишь, и она это знает!

— Я тебе говорил с Ластой больше не цапаться? А ты чего?

— Да я и не цапалась. Она сама..., первая начала.

— И чего же она начала такого ужасного?

— Так командовать полезла, кому да чего делать....

— Она и тебе чего-то скомандовала? — Деланно ужаснулся я.

— Вот еще! — Фыркнула сестренка гордо вздев носик к чернеющему небу. — Попробовала бы она только. Я бы ей!

— Ну так тогда чего ты к ней полезла?!?! Я ведь тебе говорил что Ласта тебя поопытнее будет, и всегда по делу командует. А ты, иной раз такую глупость ляпнешь..., что нам с Лга*нхи за тебя стыдно становится. — А это нехорошо, ты ведь не только наша сестра, — ты еще внучка и племянница Царей. Тебе себя с достоинством держать надлежит, а не родню позорить. Лучше бы ты училась у этой Ласты как бабьими делами в племени заправлять. Но ты не хочешь. — Потому что глупая! ...Да-да. — глупая. Умный человек никогда не упускает возможности поучиться. А дурак уверен что и так все знает!

...В общем так. Я тут подумал. С Лга*нхи посоветовался.... Короче буду теперь тебя уму-разуму учить. А заодно и твой статус поменяем. ...И не пытайся спрашивать что это такое. — Дело это необычное, и насколько я знаю, — нигде и никогда такого не было. ...Но я тебя в ученики Шамана беру! А то ты работой толком не загружена, поскольку замуж мы тебе пока не выдали, (а пора бы уже), вот тебя от безделья на разную дурь и тянет. — понятно?

— Меня?! — Шаманом?!?! — Глазки загорелись, мозг сходу высчитал что шаманка будет куда покруче чем бабья вождиха, И воображение сходу упрыгало куда-то в нереальные высоты, прикидывая во чтобы такое ужасное и противное превратить зазнайку Ласту.

— ...Учеником Шамана. — Поправил я ее, спуская с небес. — (Приучайся деточка, — шаманский хлеб, как выяснилось, весьма черств и горек). — И то, — если окажешься неспособной, — Выгоню! А учиться тебе очень и очень долго. Так что на быстрые результаты не рассчитывай!

...Да. Наверное это было не идеальное решение. — Но что нам оставалось? — Осакат наша занимала весьма странное, по местным меркам, положение. — С одной стороны, — родовита как я не знаю кто. А с другой, — не пойми кто и есть! — Останься она в Улоте или Олидики, — уже наверняка была бы замужем, а то уже и с ребенком, — хлопотала бы целыми днями по дому, шпыняя служанок из "низших" (за простого пахаря, ее чай бы не выдали). Ну может быть втихаря, — нашептывала бы мужу дельные советы, ведя себя на людях тише воды ниже травы. А тут у нас, — великовозрастная пацанка, с уже привычно сидящими топором и кинжалами на поясе, (опять же, — широком воинском поясе, а не тонком девичьем пояске, не способном удержать такую тяжесть), и копьецом в руке. Пока наша и без того странная компания путешествовала втроем, — на фоне нашей общей экзотики это смотрелось относительно нормально. Но вот сейчас, в племени, она уже явно начала выбиваться из неких норм.

Бабы знали свое место и свой мир, и знали что в мир мужчин, без крайней надобности им лучше не соваться. А Осакат, за уже больше чем год наших совместных странствий, — как-то от женского мира отвыкла, и начала вполне уютно чувствовать себя в мужском. Так что остается только либо конкретно ломать ее, выбивая самоуверенность и привычку к самостоятельности. Либо менять статус.

Воином, каковым она себя вообразила, год крутясь считай только среди мужиков, — ее делать нельзя. — Крутость амазонок воспетая в книгах, — пусть в книгах и остается. А тут эта крутость не переживет первого же серьезного боя. Особенно учитывая что дерутся тут только лицом к лицу, без всяких луков, самострелов и прочего "дальномета". Так что должность ученика шамана, с одной стороны легитимизирует ее существование в мире мужиков, а с другой, — убережет (надеюсь), от неприятностей. Поскольку шаманство, это вообще нечто не от мира сего и сплошь странное и непонятное, так что "непонятная девчонка" в этом мире тоже худо-бедно но придется к месту. А самое главное, — она больше времени будет под моим присмотром, а не предоставленная самой себе, как это получилось после появления племени ирокезов, (может в этом и причина ее подростковых бунтов? Попытка привлечь внимание?).

...Кажется последний довод больше всего убедил Лга*нхи, когда я пришел к нему с этой идеей. Видно его самого уже изрядно начало доставать противостояние его сестренки, с его женщиной.

— А чего ты делаешь? — Влезла с вопросом в мои размышления Осакат.

— Весло.

— Ух ты? — Для кого? Для духа или демона?

— Нет. Для себя.

-...Э-э-э.... Ты наколдуешь себя роста? Но тогда как ты в лодке-то уместишься?

Ну да. — Все весла которые я тут пока видел, были исключительно короткие одиночные типа как для каноэ. Меня это откровенно говоря уже достало. ...Нет, пока в моей лодке сидели Лга*нхи или Кор*тек с Гит*евеком, — проблем с греблей у меня не было. Когда эти монстры шуруют своими лопатами, я могу только чисто ритуально смачивать свое весло в воде..., хотя конечно я такого не делал, — как говорится "положение обязывает". Но по крайней мере, тогда мне жилы рвать не приходилось. А когда я остался одним из двух мужиков на лодке набитой бабами, товаром и..., двумя щенками.... Вот тут как-то сразу захотелось изобрести если не лодочный мотор, то хотя бы более функциональное весло. Вот сейчас я и пытался вытесать нечто вроде более привычного мне весла, метра два длинной.

— ...Нет, — никаких добавлений роста. — Ответил я, постепенно входя в роль наставника Йоды. — В качестве ученика моего, — первое запомни шамана правило. — "Закон лентяя" называется. — Если что-то можно сделать без привлечения потусторонних существ или колдовства, — не упусти такую возможность. Потому как все эти чудеса, слишком тяжелая штука. И иногда проще помахать топором полдня, чем быстро решить проблему обратившись за помощью к духам или демонам.... Так что давай-ка подумай как можно грести такими большими веслами.... Эй. Витек, ты тоже давай сюда иди.... Я тебе ручную крысу подарю!

На "крысу" Осакат обиделась, но от обсуждения отказываться не стала. Они болтали, я тесал и думал. Потом Тишка позвала нас на ужин, но я и за ужином продолжил думать. Подумать было о чем, — начиная от крепления на кожаной лодке уключин для весел, банки и упора для ног, программы обучения молодежи, методов лечения болезных, предстоящего возвращения в Улот, и....

Бу-ум, бу-ум, бум-бум-бум. — Колокол пропел сигнал сбора на совет племени. На совете говорят только старшие мужи, но собираются все, — секретов от соплеменников быть не может, а у молодняка есть возможность поучиться уму разуму.... Так что приходится бросать почти готовое весло, и идти.

— ...Через два дня дойдем до Рогатой скалы, и там остановимся на три дня.... — Доложил Кор*тек, допущенный на совет племени в качестве адмирала. По большому счету, не больно-то он и его люди нам теперь нужны. Чай своих гребцов навалом. А дорогу местные запоминают с первого раза. Так что даже Лга*нхи, не говоря уж о ирокезах из прибрежников, вполне смог бы довести караван до Улота. ...Но во-первых, — вместе веселее и безопасней. А во-вторых, — "устав" ирокезов подразумевает открытость и сотрудничество с любым, дружественно настроенным к нам племенем, о чем я своим "люди" уже плеши посреди ирокезов проел своими проповедями. А в-третьих, — уже больше полугода совместно плаваем, живем, и воюем. — Если бы не наши прически, то отличить одного от другого было бы уже невозможно. — Одежда, оружие.... Даже речь, сдобренная характерными словечками из языков всех степных, приморских и лесных народов, с примесью аиотееки и русского, обе команды используют одинаковую....

— Да. Там будем три дня. — Подхватил Гив*сай, — один из наших старшин, до ирокезов бывший прибрежников, и потому хорошо разбирающийся в лодках. — Рука и палец лодок течь дают. Смолить нужно, а может заново шить.... Шкуры нужны, смола, жерди новые. У Рогатой скалы леса нет. — Надо будет людей послать дальше, на один переход, пусть заготовят....

— Мясо свежее нужно. — Подхватил я вспомнив свои обязанности. — С того копченого, что в Вал*аклаве взяли, у многих животы пучит. У меня уже запас травок кончается, а отплыли то всего ничего. — Надо охотников посылать!

А насчет смолы и жердей. — надо самые быстрые лодки выбрать, посадить на них сильных гребцов, и пусть вперед плывут. К тому времени когда мы до Рогатой скалы доползем, они уже обратно вернуться....

— А если враги? — Озадачил меня вопросом Гит*евек. — Пошлем людей, а они и сгинут. Выиграем один-два дня, а потерять можем куда больше....

В этом был весь Гит*евек, — очень бдительный и предусмотрительный полководец. Но на сей раз он был неправ. (я так думал), так что я не замедлил вступить с ним в спор. Кто-то встал на мою сторону, кто-то на его.... Причем, что меня особо порадовало, — никакой корпоративной солидарности среди вояк, типа — "поддерживаю своего, будь он хоть трижды неправ". — Одни старшины на моей стороне, другие на стороне Гит*евека. Я тут тоже "свой" к тому же в авторитете!

Утро, холодная каша, гребля.... Вечер, возня с больными, работа с веслом, разучивание алфавита с Витьком и Осакат. Подсвечивающиеся тусклым светом почти прогоревшего костра глиняные таблички с буквами, кажутся особенно зловещими и таинственными. Ночью Тишка ластиться, видимо на что-то намекая. — Фигушки, — у меня эта..., — голова болит! Отворачиваюсь на другой бок и мгновенно вырубаюсь, под возмущенное сопение супружницы.

Еще один рывок и мы в искомой бухте у Рогатой скалы. — Скала и правда рогатая, Ее вершина раздвоена на манер козлиных рогов. Именно тут Митк*окок забил нам стрелку со своими послами в Улот, мотивируя это тем, что мол, — шаманы гадали о времени посольства, и сказали что это должно произойти уже после полнолуния. — "Но вы нас не ждите, ваши лодки тяжелые и народа на них много, так что плыть будете медленно, и мои люди без проблем вас догонят".

Митк*окок, почтил нас личным визитом, что произвело немалое впечатление даже на присутствующего Тод*окоса, говорил очень вежливо, назвал нас с Лга*нхи братьями.... Короче, — для меня это было поводом миновать Рогатую скалу, даже без остановок на ночь, и гребсти от нее как можно дальше, покудова хватит сил и весла не сломаются. Но когда я высказал подобную идею на совете старшин, меня мягко говоря не поняли. — Да как же мол можно, — игнорировать просьбы столь почтенного и родовитого Царя Царей? Особенно настаивали на этом Кор*тек и прочие прибрежники, даже те которые теперь были ирокезами. — Это я так понял, сильно нарушало какие-то их традиции. Так что мне пришлось подчиниться. Хотя какую-то подляну от этой сволочи я все же ждал. ...Ну вот не нравился он мне, и все!

Три дня отдыха! — Это шутка такая. Откуда у меня вообще может появиться право на отдых? — Отдых для наших, это возможность вспомнить о том что у них есть шаман и есть болячки, и познакомить первого со вторыми. — Может причина в моей врожденной интеллигентности? — Нет, я конечно каким-то профессорским сынком не был. На скрипочке там играть с младенчества не учился, в математических олимпиадах не участвовал, и Гомера наизусть не цитировал. ...Просто не умею ответить отказом на вежливую просьбу "своего"..., да и чужого, (чего уж там скрывать). Нахамить и нагрубить в ответ на просьбу тоже не могу..., пока. Но кажется скоро научусь. — Вот и прут ко мне все кому не лень. — Нет, явно пора обзаводиться сволочным характером, или меня напрочь заездят.

Утром всем кагалом, включая Тишку, шенков и болезных с моей лодки, — на сбор травок. Все местные худо-бедно но в травках разбираются, как примерно в моем мире, даже в целом здоровый человек знает какое колесико съесть от головной боли, какое при бурлении в брюхе или простуде, и чем обработать свежую ранку. Если не собственный опыт, — то реклама точно просветит на этот счет. Так что указывать местным бабам какие именно травки считаются целебными без надобности. — Просто отправил их на выпас, да еще и с тайной надеждой что притащат ранее неизвестные мне образцы и объяснят чего они лечат.

Я же, поминутно сверяясь с собственными записями и захваченными образцами, выискиваю особые, ранее не используемые мной травки. Дело идет немного туговато..., для городского жителя полжизни делившего всю растительность с точностью, — "на траву и деревья", не пытаясь особо вникать чем одна травка отличается от другой, но гордящегося своей способностью отличить елку от клена. ...Как-то вот не думал я тогда, что на старости лет ботаником заделаюсь. В жизни гербариев не собирал, даже когда нам задавали делать это в классе втором-третьем. Так что теперь приходится изрядно напрягаться ловя соответствия засушенных травинок, их зеленым аналогам.

А еще блин, щенки носятся кругами вокруг, и пытаются лезть под руки, стоит только склониться к очередному образцу.... А стоило отвернуться, — попытались стащить мои секретные медицинские архивы, и вволю погрызть выделанную кожу. — Хорошо Тишка их приструнила!

...Да. — Видно правильно родители мне собаку в детстве не купили. — Безответственное я существо! Ведь когда брал этих — Шарика и Шурика, мечтал выдрессировать из них супер-бубер псов, — охотников, сторожевиков и бойцов. ...А получилась какая-то шпана беспризорная, умеющая только шкодить да пакостить. Но когда, скажите на милость, мне собаками заниматься?! — В этой постоянной круговерти, я иной раз и сам пожрать забываю, — где уж тут регулярной дрессировкой озаботиться. Если бы Тишка их не кормила регулярно, — вообще небось дикие звери бы выросли. ...Кстати, у меня есть смутное подозрение, что ее-то они и считают своей хозяйкой, — а я так, — сбоку припеку!

...Во второй половине дня, уполномочив баб заниматься вопросами просушки и складирования добытого, и отправив учеников добывать ракушки..., (надо было смотреть с каким жалостливым превосходством выслушал Витек мои ценные указания и рекомендации. Еще бы, — учу прибрежника моллюсков добывать). — А сам, дотесал первое и вытесал второе весло. Орудовать бронзовым топором оказалось не так чтобы очень удобно. А может просто руки у меня не из того места растут, ведь раньше-то я никогда плотницким делом не занимался. Но худо-бедно справился.

А вечером, — общеплеменные посиделки. — Моя должность подразумевает еще и обязанности шоумена, — так что пропел парочку старых баллад про наши с Лга*нхи и Осакат былые подвиги, и три новых, про битву на пляже с пиратами, большую битву на Реке, и про рождение племени. — Народ оценил. Особенно про большую битву, ведь я подробно записывал со слов участников их подвиги в том сражении, (сам-то я мало что видел), и потом изложил услышанное в любимой тут, — "зануднопротяжной словоблудства идиотской манере". (С ужасом подумал что и сам начинаю к ней привыкать). А то что я не зазубрил былину наизусть, а читал ее с листа, отнюдь никого не покоробило. Никто не орал "фанерщик" и не кидался гнилыми овощами. — Потому как чтение знаков с листа было тут новинкой, казалось особенно таинственным и внушающим почтение.

...Я как-то одно время даже сомневался, — стоит ли учить Витька с Осакат читать. ...Они ведь тогда прочтут все то что я писал, думая что этого никто не понимает. — Ну вот например, — таинственное заклинание на тулье моего протазана — "Хрен вам суки". ...И не надо думать что незнание русского языка послужит покровом для данной тайны. — Я частенько употреблял эти слова и по отдельности и все три разом. И вообще, — щедро обогатил язык ирокезов многими русскими словами и выражениями..., по большей части матерно-ругательного свойства, которые к моему собственному удивлению, косные и далекие от прогресса дикари, усваивают с пугающей скоростью. ...Стыдно конечно перед Великим и Могучим, но что я могу поделать? — эти слова и выражения сами срываются с уст, в то время как более благозвучно-осмысленные, — приходится держать в себе, поскольку их тут никто не поймет. ...Ладно, — примем на вооружение популярную некогда версию, будто поначалу русский мат носил ритуально-мистический характер. (Никогда в это не верил, но что еще остается?).

...Но самое главное, — много ли останется от моей таинственности и загадочности, если кто-то начнет понимать в чем смысл моей магии? — Вот это пугало больше всего, — запросто ведь прослыву шарлатаном! — ...думал я тогда.

Лишь пообщавшись с Дик*лопом и другими шаманами, я в общем-то понял свою главную ошибку, — Я смотрю на все это со своей колокольни. Из мира, где есть знания признанные наукой, и наукой не признанные. Мошенники, гадающие, привораживающие и заклинающие по телевизору.... Энтузиасты лечащиеся трехведерными клизмами и пьющие собственную мочу. (Обычно так лечатся пока еще здоровы, а как в результате такого лечения организм сдает, — бегут к проклинаемым ранее "официальным врачам". ...Ну и есть те, кто действительно что-то такое знает и чем-то этаким нетрадиционным владеет. Те же травки, массаж, и прочее иглоукалывание, — когда-то считались лженаукой, а сейчас вполне себе признанны и одобряемы.

И наконец, — в моем мире есть знания общепризнанные, сомневаться в которых, — ересь, и признак безграмотности. Они записаны в книжках, официальных документах и даже разных там уголовных кодексах, — вроде индивидуальности отпечатков пальцев и кодов ДНК.

Но Тут, в Этом Мире, разделения магии, науки и искусства, пока еще нет. Тут все завязано в общий узел, и как я убедился сам, — шаман рисующий узоры, не менее важен шамана умеющего лечить, плавить бронзу, или предсказывать благоприятный день по звездам или трещинам на бараньей лопатке. ...Да и у нас это разделение, по сути, произошла не так чтобы давно. Еще в веке восемнадцатом, один и тот же человек мог быть алхимиком ищущим философский камень, астрологом и серьезным ученым, (в смысле, — с нашей точки зрения). Астрономы, налево и направо составляли гороскопы и числились придворными астрологами*. Всякие там стихосложения, да рисования, входили в стандартную систему обучения каждого образованного человека и ученого. — Возьмем к примеру Ломоносова. — И ученый, и стихи писал, и картины из мозаики складывал. А уж про Леонардо да Винчи я вообще помалкиваю. — Он прослыл гением и на почве науки и искусства. ...А Коперник вообще по образованию был теологом, медиком и вроде даже экономистом. ...Помню был у нас классный препод на теории искусств, он много чего интересного рассказывал. — Будто бы Коперник даже бутерброд изобрел!**. А Пифагор вообще был мистиком учившимся у египетских жрецов, и музыкантом придумавшим современную гамму до-ре-ми-фа-соль-ля-си-до

* * *

, а математику он изучал для каких-то своих мистических целей, пытаясь с ее помощью объяснить и описать что-то там божественное..., а еще, — создал какую-то секту, в которой запрещалось есть бобы..., тоже с религией как-то связанно было.

* * *

(*Тихо Браге, Кеплер)

(**И это, насколько я слышал, чистая правда)

(

* * *

Чистая правда, почти вся современная теория музыки пошла от Пифагора),

(

* * *

Подробности пояснять не буду, дабы ГГ не казался слишком умным. Если читателю станет интересно, пусть пороется в Интернете).

...Короче, — Тут, все это не разделяется на официальную и неофициальную науку. Тут, -все это знание! А знание, — Сила! И только дурак будет пренебрегать возможностью увеличить собственную силу на том основании что десяток академиков считают это чушью. Пусть эти академики нажрутся нарко-компота, и попытаются пересказать свои бредни что никаких духов нет, глядя прямо в глаза этим духам!

...Так что ребята изучали буквы и цифры, и никто из них пока еще не порывался тыкать в меня пальцем, кричать "мошенник!!! " и звать милицию.

....В общем, — посидели хорошо. Пожрали свежего мяса, добытого Лга*нхи со товарищи в степи, Послушали меня и колокол, сами попели привычные песни в непривычном сопровождении барабана и дудки-рожка. Порассказывали под зловещие отблески пламени костра колеблемого ночным бризом, "страшные" истории. — Какие оказывается древние корни у этой пионерской традиции! Я мудро нашел в себе силы сдержаться, и не повторять свои байки про Москву, (Мне же самому теперь ночных сыкунов лечить придется). Но и без меня местный фольклор трех народов, был богат на истории типа "кровавого сандалика" и "черной руки". А уж про происки духов, демонов и тигров, тут каждый мог целую энциклопедию написать.

Короче, — закончили глубоко за полночь, когда большой костер прогорел полностью. Я хоть и охрип от пения былин, — но на душе была приятная расслабленность и довольство. — Что и говорить, — оттянулись душевно! И после всех этой болтовни, -у меня еще хватило сил, даже на парочку ночных раундов с Тишкой, а то она у меня опять что-то заскучала в последнее время, и начала думать что я с ней поссорился.... Да. — Возможно все эти тихие радости воспринимались бы еще острее и приятнее, если бы я знал, что последняя спокойная ночь, на очень долгий срок.

Следующий день начался с суматохи. — Приплыли лодки со стройматериалами. Сбегал, и выклянчил пару "железнодеревных" жердей. Связал из них что-то вроде рамы, и закрепил на дне лодки, примотав к каркасу. (для чего пришлось полностью разгрузить лодку). Потом сделал что-то вроде ременных уключин. Спустил лодку на воду и попробовал грести. Переставил упоры для ног на раме, — попробовал снова, — получилось лучше. Подключил к этому делу Витька. (Во-первых он из прибрежников будет, значит гребля у него в крови. А во-вторых, — раз в крови, вот пусть и гребет. Я согласен командовать "ать-два" и рулить). С моей точки зрения получилось отнюдь не идеально. Но Витек оценил, и пришел в восхищение. Он начал рассекать по бухте, привлекая всеобщее внимание своим необычным стилем. По случаю чего был созван консилиум специалистов, которые тоже поспешили опробовать мое "изобретение". Пробовали до тех пор, пока Лга*нхи, не умудрился порвать ременную петлю, заменяющую уключину. Ременная петля была признанна дерьмом, а в остальном мое изобретение получило одобрение как перспективная разработка. Я сходу предложил пару усовершенствований, которые сам не знал как сделать. (все-таки кожаные лодки, ла и кораблестроение вообще, — это не мое), и в срочном порядке, в ближайшее время перевооружить все наши лодки на новый манер.

— Не, — сказал эксперт Кор*тек. — Сначала сам поплавай с такими веслами. А мне сдается что каркас от такой гребли расшатается быстро и лодка течь давать будет. Надо однако каркас укреплять.... Только от этого лодка тяжелой станет. А есть ли смысл тогда в новых веслах....? Надо смотреть да пробовать.... Дело это не скорое.

Ну да! — захотелось ответить мне на это. — Как матом ругаться, — сходу освоил. А новые весла, — проблема. — Сначала дождешься внуков и с ними посоветуешься, а через тыщу лет их далекие потомки примут весла с уключинами на вооружение. ...А я еще парус изобрести планировал!

Но говорить не стал. — Во-первых он был прав, — действительно, прежде чем переоборудовать все лодки, сначала надо было опробовать систему на одной жертве. А во-вторых, — пытаться ломать местный менталитет и восприятие времени, бессмысленно. Каждое новшество должно медленно и нудно просочиться по капле в мозги и даже кровь местного человека, прежде чем он решится им воспользоваться. И этого уже не изменишь. — Это своеобразная мудрость и стратегия выживания. — Нашел неизвестны гриб или ягоду, — не пытайся сходу собрать еще десяток и сварить супчик или варенье. Сначала лизни.... посмотри как пойдет. Потом откуси малюсенький кусочек..... Потом полтора малюсеньких кусочка.... И вот когда убедишься что еще не помер, — можешь осторожно откусить два, и на этом, в этом месяце лучше остановиться. ...А лучше вообще не трогать всякую неизвестную гадость, коли и так есть что пожрать. Эксперименты с едой, — удел голодающих!

...Ну а в-третьих, — хотя мы с Крок*тосом были практически ровесники, — можно было не сомневаться что внуков он уже дождался. А лишний раз мозолить людям глаза своим бездетным, (если не позорище, то как минимум странно), статусом, не хочется.

Так что вместо ненужного спора, я пошел обедать. ...И тут колокол залился истеричным звоном набата, и над пляжем где мы разбили лагерь, пронеслось жутковатое для всех слово, — "аиотееки"!

Сначала я не поверил. — Полгода спокойной жизни, как-то отучили меня бояться этих верблюжатников. Да и откуда им тут было взяться? Тут ведь до Улотских гор, как минимум месяц-полтора морского пути? — Я, движимый своим неверием, или скорее нежеланием верить, побежал к кричащим, и показывающим куда-то в степь дозорным, чтобы лично проверить..., пресечь панику..., и наказать виновных. И поначалу маячащие где-то на горизонте клубы пыли, не показались мне чем-то опасным. ...Может это стадо овцебыков трусит нам на встречу? Или там — диких лошадей или оленей? Но даже я видел в движении этих пыльных облаков некую странность. — Ни одно из местных стадных животных в подобных порядках не передвигается. А уж чего углядели там наши дозорные, одним из которых кстати был Мнау*гхо, чьи глаза, как я уже знал, по зоркости мало отличаются от глаз Лга*нхи, (чай оба степняки бывшие), — можно было только догадываться. По крайней мере Гит*евек, отдающий команды возле колокола, зря панику точно бы поднимать не стал. ...А вскоре и я сумел разглядеть характерные фигуры верблюдов и их всадников.

"Я бы мог собой гордиться". — Мелькнула у меня в голове бредовая мысль, протискиваясь сквозь истеричный звон колокола. — Впервые в этом мире звучал набат, и это сотворенный мной колокол звенел на бухтой, предупреждая людей об опасности, и сзывая в лагерь разбредшиеся по своим делам группки соплеменников. Если бы не он, — нас бы застали врасплох и вырезали по частям. Так что повод для гордости у меня был.

Но мне как-то было не до этого. Впервые меня обуял по-настоящему сильный страх. ...Раньше, по крайней мере в этом мире, я с таким страхом был незнаком. Потому что был одиночкой, а у них страхи малость иного свойства. А сейчас, — на моей совести висела ответственность за более чем полторы сотни душ. Среди этих душ числились и очень близкие мне люди, такие например как Лга*нхи, Осакат, Тишка и Витек, были и просто добрые приятели, которых немало завелось у меня среди ирокезов и их жен. И даже те, с кем я еще толком даже не разговаривал, а всего лишь вежливо кивал головой при встрече, — теперь тоже были моими "люди", моим племенем. ...Я это по-настоящему осознал только сейчас, почувствовав этот жуткий страх за них всех....

Вместо гордости, я сейчас чувствовал только растерянность и страх. Судя по пыли, — врагов было не мало.... Трудно сказать сколько, — но явно не меньше трех-четырех десятков всадников. А чего стоил каждый всадник, я уже знал. А за ними возможно идет и пехота. А у нас почти все лодки вытащены на берег и разгружены для просушки грузов и ремонта лодок. Да даже если бы они и были все на воде, — быстро собраться и загрузить на них под две сотни народу, меньше чем за те двадцать-тридцать минут что потребуются верблюжатникам чтобы достичь нашего лагеря, — мы не успевали. А для отражения атаки, у нас было четыре неполных оикия* опытных бойцов, и еще одна оикия мальчишек-новобранцев, только начавших обучение. ...И огромная, за сотню человек толпа женщин и детей, которых как-то надо защитить. Потому что в этом мире на пощаду победителя, проигравшему рассчитывать не приходится. (* Для тех кто забыл, или по какой-то страной причине начал читать сразу со второй книги, — оикия — 12 человек).

— ...Но как? Почему? — Пронеслось у меня в голове. — И как в этом замешан Митк*окок? — А ведь он наверняка точно в этом замешан, потому что таких совпадений не бывает! Именно тут он назначил нам стрелку со своими послами, и именно на эту бухточку с характерной, видимой далеко из степи скалой, пришли верблюжатники! Вот хоть убейте, — а я в простое совпадение не поверю.... Нет, конечно всякое бывает. — Вот только таким же любезными и ласковым, Митк*окок был только тогда, когда уговаривал нас на разборки с пиратами. Да и вообще, в последнее время он с нами был уж очень любезен и податлив. Хрен я поверю что тут вина моего необычайного обаяния, — уверен, эта сволочь опять хотел окунуть нас в какое-то дерьмо, и окунул.... Сука!!!

Злость помогла мне собраться с мыслями. ...Времени заготавливать длинные копья нету.... Даже толком обтесать и закалить привезенные дрыны из железного дерева мы не успеваем. А что там еще, — чеснок, колья, веревки на кольях, колючая проволока? ...Мысли носились в голове как белки в колесе, — быстро, суетно и бестолково. И ухватить хоть бы одну за хвост и запрячь в дело, все никак не удавалось.

А впереди, — Лга*нхи с Гит*евеком уже собирали народ, для отражения атаки.

И я, заслышав знакомый сигнал рожка и барабана, побежал к Лга*нхи и Гит*евеку, крича и размахивая руками, чтобы не дать им возможности выстроить ирокезов в привычные оикия....

Что будем делать я еще толком не знал. Но понимал одно, — биться лоб в лоб, с практически равными нам силами верблюжатников, — это безумие. — Даже если ценой своих жизней, — мужчины позволят женщинам сесть в лодки и уплыть, — это лишь оттянет агонию ирокезов на чуть более долгий срок. Хотите, — считайте меня мужским шовинистом, а хотите, — реалистом, — но женщины Тут, одни без мужиков не выживут. А даже если мы победим в столкновении лоб в лоб, — количество потерь будет таким, что это сразу станет концом ирокезов.

...Что делает первобытный человек попав в безысходное положении? — Дерется насмерть до последнего, пытаясь утащить с собой в могилу как можно больше врагов. Что делает житель 21 века и его могучий интеллект, попав в безвыходную ситуацию? — Бессовестно врут! А уж чему я научился за время своего пребывания в обоих мирах, так это вранью.

Итак. — первое уже сделано. — Лга*нхи и Гит*евек согласились что выстраиваться в оикия пока не нужно. В том плане, что пока все стоят практически на своих законных местах, только не стройными рядами, а изображая бестолковую толпу.... Вроде как местные прибрежники, во время одной из своих перекочевок столкнулись с невиданными существами и стоят разинув рот, однако изображая строй.

Думаем дальше. — Верблюжатники с такой толпой поступят стандартно, — бросят своих животин на прорыв, а когда у "дикарей" дрогнут нервы и они бросятся бежать, — начнут добивать по отдельности охваченную паникой толпу. ...Значит надо.... Советуюсь с нашими Вождями, получаю их согласие и бегу организовывать баб.

Аиотееки не спешили. Проскакав несколько километров, и убедившись что жертвы не пытаются удрать или разбежаться, — они остановились, чтобы дать отдохнуть верблюдам и оглядеться.

Надеюсь их взорам предстало именно то что я хотел показать. — Строй-толпа дикарей, испуганно замершая при виде страшных чудовищ, (передние ряды прикрыли доспехи наспех собранными тряпками и плащами, бронзовые наконечники копий смотрели строго вниз), и суетно копошащиеся за их спинами бабы и дети, то ли собирающие барахло, то ли испуганно жмущихся поближе к спинам своих защитников. Дальше за нашим лагерем море, слева камни у подножья Рогатой скалы, — справа какой-то косогор покрытый колючим кустарником. — Деваться нам некуда.

...Их было чуть поменьше чем я ожидал, — двадцать семь человек, и еще четырнадцать заводных верблюда с грузами. ...Последние обнадеживали..., не перспективами большой добычи, а тем что их наличие скорее всего означало что эти аиотееки прибыли издалека, и прямо сейчас, из-за ближайшего холма, на нас не навалится еще армия в несколько сотен человек.

Но и неполных трех десятков, вполне бы хватило на толпу пеших дикарей никогда не то что не воевавших, но даже не видевших всадников..., и наши "гости" это знали. Потому долго задерживаться они не стали, прозвучал мелодичный приказ, который понял даже я, наслушавшись "пения" Гит*евека на тренировках, и верблюды, набирая скорость двинулись в нашу сторону.

...Позже я допросил Лга*нхи с Гит*евеком, на предмет, — "Неужто они раньше отрабатывали что-то подобное?". — "Нет" — услышал я спокойный ответ, — "Отрабатывался прием "быстро собраться и построиться". А он чем-то похож на наш маневр. Да и отрабатывается почти так же. — Командир отходит на десяток метров в сторону. Встает, дает команду, и участники оикия россыпью бегом бегут к нему и выстраиваются согласно порядку.

Командир всегда стоит в первом ряду на правом фланге, напевая приказ о типе построения. (в два, три, четыре, шесть и двенадцать человек по фронту). Так что все, бойцы привычно находят свое место, согласно этому ориентиру, даже если стоящий четвертым в третьем ряду, прибежал первым, а стоящий рядом с командиром, — последним.

Потому и сейчас, когда вражеская "кавалерия" (верблюдерия? кемелерия?), набрала скорость и почти достигла наших рядов, — рог-дудка проиграл сигнал, и ирокезы хлынули в стороны, пропуская верблюдов мимо себя. Дальше, — наши выстраиваются на флангах в две шеренги, и под грохот барабана и истеричные завывания дудки, стройными рядами атакуют врага.

Врага, застрявшего в баррикаде из тюков с товарами, жердей, вязанок дров, колючих веток кустарника, натыканных на манер кольев весел и палок. ...А самое главное, — я велел накопать много неглубоких, (по колено), ям в песке, провалившись в которые, штук шесть-семь несшихся первыми верблюдов поломали ноги, и рухнули, увеличивая кучу-малу.

Ну а дальше, — уже привычная работа. — Я перехватил протазан поудобнее, перепрыгнул через груду каких-то тюков, и сходу рубанул по ноге ближайшего ко мне верблюда. ...Сейчас, потеряв скорость, и сгрудившись на тесном пространстве, аиотееки больше мешали друг другу, и упускать этот момент было нельзя! Краем глаза видя что моему примеру уже последовали морячки Кор*тека, а наши бабы, как и было уговорено, под руководством Осакат и Ласты, пугают верблюдов, тыкая их длинными факелам и сгоняя в более тесную кучу, я оббежал лежащую и дрыгающую ногами тушу, (попасть под такой "дрыг" слабое удовольствие), и схватился со спешенным всадников. ...Возможно наш поединок продлился бы куда дольше, и закончился бы с иным результатом, но получив толчок в спину от неловко разворачивающегося в толчее другого верблюда, мой противник едва ли не сам налетел на мое оружие. ...Ну по крайней мере, не смог от него защититься. Хотя и тут убить его оказалось не так-то просто, — на противнике был прочный панцирь и шлем. "А вот ноги, тут пока ничем не прикрывают", — отметил я про себя, после того как сначала ткнул врага в бедро, а потом изловчился добить лежачего.

Потом подскочил к своему невольному союзнику..., и едва не схлопотал копытами по морде, — оказывается верблюды умеют лягаться, если ткнуть их копьем в зад! Оба копыта пронеслись буквально в нескольких сантиметрах от каждого из моих ушей. А потом верблюд-каратист ломанул куда-то вперед, а на меня выскочил другой. И на нем сидел всадник, с нацеленным в меня копьем. Я отвел удар протазаном, и попытался рубануть метясь либо в верблюжью тушу, либо по ногам всадника. Кажется задел самым краешком и взбесившееся от боли животное отскочило в сторону. Я рванул за ним в самую кучу-малу аиотееки, уже мало соображая что делаю. И дальше началось мелькание копий, щитов, шерстяных верблюжьих туш, и человеческих, облаченных в доспехи тел. Как-то раз я упал, отпрыгивая в сторону от несущегося на меня копья, и поскользнувшись на груде кишок. И катался по этой груде уворачиваясь от копыт решившего потоптаться на мне верблюда и копья его хозяина. Потом пропустил удар по голове, — благо на ней был шлем и он спас мне жизнь.... Потом.... Потом я очнулся, стоя на коленях посреди поля боя..., в моей руке почему-то был топор, которым я размалывал в мелкое крошево уже и так размозженный череп аиотеека.... А где находится мое "крылатое копье" я не имел ни малейшего представления. Судя по тому что врагов больше не было, — мы победили!

Победили... — А значит, — надо вставать на дрожащие от усталости и переизбытка адреналина ноги, и идти считать потери, заниматься раненными, решать что делать дальше. Это другие могут чуток передохнуть и насладиться победой. — Тому кто назвался груздем, а уж тем более, — шаманом, — после боя приходится пожинать его горькие плоды, даже несмотря на сладость победы.

...Потери, — в целом небольшие, — если считать по очкам. Самый большой урон наши ряды понесли от прорвавшегося через баррикаду верблюда и его всадника. — шесть мертвых баб, стоптанный десятилетний мальчишка, и еще с десяток пораненных соплеменниц..., к счастью не очень сильно. Еще погибло пятеро бойцов оикия, и трое Кор*тека. Зато раненных было больше двух десятков. А любая, даже на вид несильная рана Тут могла означать смерть! Враги были убиты все, или по крайней мере, никто из них больше не пытался драться, так что можно надеяться что я получу "заказанного" пред боем языка. ...Но проклятье, — смерть тысячи врагов не стоит потери хотя бы одного из наших. Тут не спорт, тут реальная жизнь и реальные смерти.... И я кажется к этому никогда не смогу привыкнуть!

Но с языками позже, — сейчас, главная забота, — раненые. Начал орать на бродящих словно в наркотическом сне баб, веля разжигать костры, таскать и греть воду, стаскивать всех раненных в одно место. ...Так, перед боем я велел спрятать наши "медикаменты" в кустарнике, в надежде что туда аиотееки точно не сунуться и ничего мне не потопчут. Интересно, — выполнили ли Ученики мой приказ.

Ученики!!! — Осакат и Витек, — где они?!?! Если эта парочка мерзавцев позволила себя убить, — найду даже на том свете и устрою им такое...! А Тишка? — Почему нигде ее не вижу? — Тут конечно баб полно, но уж мою-то тощую дылдинку тут точно ни с кем не перепутаешь.... А Лга*нхи? Я что-то тоже его негде не вижу.... Неужели...?

Ага.... — Осакат с Витьком уже тащат из кустов наши тюки.... Осакат почем-то бледная но страшно довольная. ...Вот блин. — на поясе демонстративно подвешен свежий скальп! Неужто сестренка умудрилась завалить вражеского воина? ...И хоть бы хны. — Я-то помнится, прирезав Пивасика блевал как из пулемета. А эта сияет, будто куклу Барби и вагон конфет в лотерею выиграла.... Ладно, об этом потом будем думать.... Первый раненный..., — это фигня, заплевать порезы горькой травкой и замотать бинтом. — Осакат справиться.... Следующий..., — размозженная копытом нога чуть повыше стопы. Это уже опасно, Здесь,— почти смертельно. Наспех изготавливаю шины, и собираюсь собирать сломанные кости.... Проклятье, — руки в земле, песке, крови, каком-то дерьме и кишках. — Срочно мыть кипяченой водой и пенной смесью. ...Так, теперь промыть рану.... Жалко вино кончилось, — как мне объяснили, оно перевозку по морю плохо выдерживает, потому мы его с собой особо и не брали.... И какого хрена я самогонный аппарат не сделал? Ладно, стираем кипяченой морской водой запекшуюся кровь.... Больной истошно орет и дергается. Рявкаю команду и чьи-то руки прижимают его к земле. На ощупь, сквозь кожу и мышцы складываю костяной пазл. Присыпаю заветным порошком. — Споры какого-то болотного гриба, которые лесовики используют при ранениях. Это они меня меньше двух месяцев назад на ноги поставили. Я этот рецепт все-таки вызнал. — Увы, — собранного пока были в лесных местах порошка совсем мало, так что на всех точно не хватит. Но что делать? — Массу для нашлепок из "йодистых" водорослей, я так и не удосужился приготовить. А ведь собирался....

Следующий пациент, — огромный порез от плеча и почти через всю спину. — Это мне знакомо, у самого похожий. — Аиотееки бил сверху вниз, но чуток промазал. — Зашить, заплевать, будет как новенький. Шью. Еще один, сломанная рука. — Щит не выдержал удара палицей. Еще шины.... — Жалко нет гипса. ...Тьфу мля.... Этот, вообще копец, — на фига его сюда привели, у него же мозги наружу торчат! Или только скальп содран? — Обмываю рану, — ага. — Похоже на то что было тогда у Лга*нхи, содранный то ли палицей то ли клевцом скальп. ...Пришиваю его обратно, жуя горькую травку.... Надо давно уже придумать другой способ. — какую-нибудь мазь или припарку. Это жевание уже надоело, всю морду от горечи свело.

...Пока шил, сквозь общие стоны. вопли и рыдания услышал знакомый лай. — Щенки. Поднял глаза, — по пляжу брела Тишка. ...Какая-то скособоченная и смурная. Неужто и моей девочке перепало? ...Нет. Нельзя. Мало ли что жена, — Надо дошивать рану. По себе знаю каково это лежать в ожидании каждого нового стежка корчась от боли. ...А вот Осакат моими комплексами доктора Айболита не страдала. — Зато подругой была хорошей. — Бросила своего очередного пациента и подскочила к Тишке, подперла ее плечом и повела в мой сторону.... Сейчас дошью и погляжу....

Нет, подтаскиваю нового.... Блин, это же Гит*евек! Схлопотал копьем прямо в грудь. Кажется рана глубокая и пробиты ребра.... Вынимаю осколки ребер из раны..., и какого хрена я не догадался сделать себе пинцет и прочий хирургический инструмент, пока имел доступ к мастерским? — Колокольщик гребанный. Вытекающая из раны кровь не пузырится.... Значит легкое на задето. В раздвинутую Витьком рану, засыпаю чудо-порошок и запечатываю тампоном. По собственному опыту знаю, что такие глубокие раны зашивать нельзя, надо дать возможности гнили и гною выходить вместе с кровью. Так что осторожненько зафиксировать и велеть аккуратно положить на носилки. В ближайшую неделю, наш главный строевик не ходок. ...Блин, а где же Лга*нхи?

...Так, что с Тишкой? — подскакиваю, буквально на пару минут. — сломана рука...., нет, — вывихнута, или все-таки сломана? — Что делать, — наложить шину зафиксировав ее в таком странном положении, (а вдруг так и срастется) или хорошенько дернуть чтобы вставить в сустав? ...И какого хрена я не пошел учиться в мед, хотя бы на медбрата? — Хоть какая-то польза сейчас от меня была бы.... Нет, кажется все-таки что-то в суставе.... Извиняй девочка, сейчас будет больно.... Дергаю. — Тишка орет и теряет сознание. Шарик, (или Шурик?), оба пса вертятся рядом, со стоящей дыбом шкурой и сумасшедшими глазами, пытается меня укусить, но получив по морде, что-то соображает своей собачьей башкой, и поджав хвост пытается ползти ко мне на брюхе.... Извини и ты, — но сейчас не до тебя, потому мириться будем после. А сейчас..., — так, слава богу, рука приобретает вполне человеческий вид. Велю Осакат зафиксировать сустав, только не слишком туго, а то кровообращение нарушится.... (Офигеть! И откуда только я столько всего знаю? Да здравствует телевизор и сериалы про медиков!).

Подтаскивают нового раненного.... Этот уже все. — пропорото брюхо и порванные кишки торчат наружу. Тут такое уже не лечится..., блин, блин, и еще раз блин. — Я ведь этого парня хорошо знаю, — он приемный отец моего дристуна. Причем, искренне привязавшийся к новому семейству, (свое-то потерял два года назад, когда на их поселок напали аиотееки). И вообще, — удивительно спокойный, и какой-то даже светлый человек. Никогда не орал, не приставал требуя немедленно решить все его проблемы, не предъявлял претензий за болезнь сына.... А теперь мне придется его добить. Нахрена они мне его сюда тащили, только зря мучили?! Хотя да. — Я ведь второй человек в племени, и коли ни Лга*нхи (где эта сволочь?), ни Гит*евека под рукой нет, — добивать безнадежно раненных, моя обязанность. Потянулся за кинжалом.... почему-то не нашел своего "фетс-кийца" на привычном месте. — Неужто потерял в драке? Ладно, не до этого, достал другой. Где находится сердце я уже знаю. Ставим кинжал напротив, сильно и резко бьем кулаком сверху по рукояти.... Тело дергается и замирает. — Тащите следующего!

-...Да. Я тоже со всеми в строю воевал. — Рассказывал мне Лга*нхи ведя куда-то по смердящему кровью, дерьмом и мертвечиной пляжу. — ...А что тут такого? — Коли мы одно племя, а я Вождь, значит должен уметь как и все.... Вот и выучился! А в третьей оикия как раз человека не хватало, вот я и встал.

— Ну и как тебе? — Равнодушно спросил я. — После нескольких часов возни с ранеными наступило спасительное отупение и все уже было как-то пофигу.

— Непривычно. — Как-то даже застенчиво, ответил Лга*нхи. — Вот ты шаман, скажи почему я вроде понимаю что так лучше, а тело словно само вперед из строя рвется?

— Тело глупее..., думалки. (Блин, пора уже внедрять в умы мысль, что думаем мы не грудью а головой). — До него доходит дольше. Вот оно и путается.

— А-а-а.... — Понимающе протянул приятель. — Так оно наверное и есть....

Мы помолчали, словно бы не зная о чем говорить. Хотя тем для разговора у нас было предостаточно.

-...Так значит испытать "волшебный меч" так и не удалось? — Спросил я совсем не то что хотел.

— Да нет, в конце уже, когда за оставшимися гонялись, попробовал. — ...Вон он лежит....

...Смотри-ка, и правда, — аиотеек с моим фест-кийским кинжалом в груди. Это надо же, — пробил прямо сквозь доспех, прорубив несколько слоев толстой буйволиной кожи. Только как все это произошло помню очень смутно. Я тогда как раз по маковке получил. ...Кстати, — потрогал здоровенную шишку с правой стороны ирокеза, — Если бы не шлемак, который кстати теперь только на выброс, — кранты бы мне в этом бою. И еще счастье что не клевцом или топориком били, — тогда бы и шлем не помог. ....А теперь, — снимаю вражеский шлем и подвязываю его к поясу, а потом сдираю скальп. — Это второй. Первого я уже ободрал. — К нему тоже Лга*нхи меня привел. Пока я возился раненными, он успел сбегать захватить заводных верблюдов, разослать не пострадавших воинов в дозоры, навести кой-какой порядок в лагерном бардаке, и осмотреть поле боя на предмет чего да как.... "Мою работу" он опознал по характерной ране от протазана, этому вот кинжалу..., а третьего.... как он третьего-то вычислил? Спросил. — ...О! Оказывается по следам! Охренеть, во всем этом бардаке и говнище он еще и следы какие-то различить способен. "...Может тогда и где мой протазан знаешь? ...Рядом, вон там вон лежит?). ...Да действительно, лежит. Вернее торчит в брюхе верблюда. Видно пробил тушу да зацепился топориком за ребра, а верблюд рванул. ...Точно. вот тогда-то я по маковке и схлопотал, когда внезапно оказался без оружия. ...А где-то тут еще и третий "мой" труп лежит..., размолотый в мелкие обрубки.... Мне-то эта волосатая лапша на фиг не нужна, но Лга*нхи настаивает. — мана не должна пропадать понапрасну. Опять же, — скальпы добавляют солидности.

— ...Ты хорошо придумал. — Нахваливает меня Лга*нхи, пока я занимаюсь всем этим делом. — Если бы духи тебе не подсказали что делать, — перебили бы нас тут всех. А так, когда они все в кучу-то сгрудились, на каждого врага чуть ли не по полной руки наших воинов, а то и по две пришлось.... Одни на себя внимание отвлекают, другие верблюда бьют, третьи аиотеека.... Почти и не интересно драться было. Будто грибы собираешь. ...Так что наших мало полегло....

— Зато баб.... — Будто бы возражая, (хотя с какой стати?), подхватил я. — Если бы тот не прорвался, и не пошел наших баб топтать.... Хорошо Осакат догадалась верблюду в морду горячей похлебкой плеснуть, благо верблюжатники к самому обеду поспели, а то и не знаю что и было бы.... И так стольких побил, сволочь.... Тишке моей руку из сустава выбило, когда она в драку полезла. Твоя Ласта тоже копьем в плечо схлопотала. ...Я там обработал, так что надеюсь все нормально будет. ...А потом сестренка еще и всадника, с верблюда слетевшего умудрилась на копьецо свое поддеть.... Я правда думаю там на него целая толпа набросилась, — но копье воткнула именно она. Так что скальп ее законный. ...И Витек молодца, — двоих завалил. Правда тех что с верблюдов, ноги поломавших слетели. А один вроде и вообще беспамятный был, башкой о землю хрякнувшись. Но Витек все равно молодца. — не растерялся.....

— Да. Добрый воин будет. — Согласился со мной Лга*нхи. И в его голосе словно бы прозвучали какие-то нотки зависти. — Он то за весь бой обзавелся всего двумя скальпами. ...Нет, — завалил-то куда больше. Уж можно не сомневаться, что когда наши прессовали аиотееков, он со своим громадным ростом и длиннющим копьем был не на последнем месте. Но коллективный успех, в личный зачет не идет. На что на его счету лишь те двое, на ком он свой шестопер испытал когда аиотееки поняв что проиграли, попытались смыться.... Выходит я сегодня его уделал. За мной трое числятся! Чистый воды идиотизм и спорсменство, но почему-то поневоле начинает распирать от гордости, когда я думаю об этом. ....Бред. — Пользуйся наши хотя бы дротиками, и потерь было бы втрое-вчетверо меньше. — Закидали бы супостатов издалека и добили бы раненных. ...Но попробуй ему такое предложить! ...А с другой стороны, — раз коллективные успехи в личный зачет не идут, так может...??? Но об этом я лучше с Гит*евеком сначала поговорю. Он и постарше, и жизнью битый, и о своих заботится.... Если сумею завербовать его в союзники, — вместе мы косность Лга*нхи переборем. Если только Гит*евек выживет.

Блин, — что за жизнь. Половина племени поранена. И неизвестно что впереди. ....Так. вот этот в лапшу покрошенный.... Сдираем что осталось, и идем допрашивать пленного. Надо наконец разобраться откуда они тут взялись.

Глава 10.

Хорошо плыть по спокойному морю в ясный теплый день. Светит солнышко, плещут волны, неторопливо проплывает мимо безопасный берег, к которому всегда можно пристать в случае если погода изменится, или слишком уж укачает....

И как же хреново все это делать, когда на каждую лодку приходится дай бог пара, способных грести рук, зато куча пассажиров которым вообще двигаться нельзя! ...А берег только кажется безопасным. Потому что и так к нему не во всяком месте пристать можно, (прибой возле камней запросто расшибет наши лодченки). ...А те места, где можно высадиться, — теперь тоже потенциальная угроза. Ибо когда враг не дремлет, и тебе поспать некогда.

...Пленный аиотеек долго корчился, скрипел зубами и пытался харкать мне в рожу. ...Но сегодня мне было не до сантиментов. Сегодня несколько десятков соплеменников, практически родни, корчилось под моими руками вопя от боли, пока я зашивал их раны и вправлял кости.... И среди них были и женщины и парочка совсем мальчишек. ...А двоих воином мне пришлось собственноручно добить прямо на глазах семей, прекращая их муки. После этого как-то не до сантиментов, соблюдения гаагских конвенций и размышлений про "слезу ребенка". Эта самодовольная харя, (нет, определенно с этим самодовольством что-то не так. За ним стоит либо некое сословное превосходство, либо религиозный фанатизм), может сколько угодно изображать из себя партизана, но для меня он фашист. Так что щепки под ногти..., (технологии я не знаю, но общий принцип известен, а дальше уж работает смекалка), и птичка запела. ...Я понимал его с пятого на десятое. — Уроки преподанные Витьком, я усвоил на уровне своего преподавателя, а уровень сей, был не слишком высок. Ну да почти все наши служили аиотееки, и понимали чуточку лучше..., с четвертого на пятое. Зато коллективное усилие дало свой результат.

...Увы. Это была армия! ...Или скорее уж, — военизированная орда. И эта орда продолжала двигаться вдоль морского побережья.... Насколько я понял, — горы аиотеекам пока что так и не дались. — Все-таки верблюд не горный зверь, и даже строевая тактика не слишком помогает на узких горных тропинках и при штурме расположенных на неприступных вершинах крепостей. А из того что я успел выяснить, прежде чем пленник сдох, — Леокай именно там и начал встречать своих врагов, а также, — зажимать их в узких ущельях, громить отставшие обозы, внезапно оказываясь там где его совсем не ждали..., неудивительно — кому как не местным знать все тропинки в этом лабиринте гор и ущелий. ...А вот каково было прибрежным племенам..., — можно было только догадываться. Из того что я понял при допросе пленного, — именно за счет разграбления прибрежных поселков, орда кормилась и пополняла запас служивых рабов. Ну и за счет покоренных степняков, и их "больших братьев", которые двигались дальше по степи, под присмотром "демонов". Хм... А сами аиотееки кажется были больше землепашцами, по крайней мере, — зерно очень сильно уважали.... Вот только не помню я что-то чтобы на верблюдах пахали.... М*да. — темное дело. Увы, — как только я начал более подробно выспрашивать о жизни и быте наших врагов, а главное, — какого хрена им нужно здесь. — Аиотеек сначала начал отрубаться, а потом просто подох.... Да и не удивительно, перед тем как попасть к нам в руки, — его ребра успели свести, пусть короткое, но очень тесное знакомство с шестопером Лга*нхи. Так что думаю все внутренности у него были мягко говоря "не здоровы".

Колокол! — Одиночный удар, чтобы привлечь внимание. ...Да, сейчас в колокол особо не позвонишь. На суше он вообще только на случай тревоги. А в море можно себе позволить и звякнуть. Но тоже осторожно, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание.

Берег увы, опасен. — Орда аиотееки растянулась на большое расстояние, и те кого мы встретили, — были лишь одним из передовых отрядов. Так что теперь приставая к берегу, мы стараемся вести себя тише воды ниже травы.... Разжигаем костры только в глубоких ямах, и только чтобы приготовить пищу, и вскипятить воду для перевязок и изготовления медикаментов. Про охоту можно смело забыть, — лишь специальные дозоры высылаются на отдаленное от лагеря расстояние, чтобы вовремя засечь опасность. Так что пока подъедаем старые припасы.

...Так, — наша разведка проверила тихую бухточку, и в ней-то мы и будем ночевать.... Кор*тек, говорил что дальше есть еще одна, и получше и попросторнее, и как раз на целый дневной переход. ...Но мы туда не пойдем! — Во-первых, — чем лучше место для ночлега, тем больше шансов что оно занято аиотееками, а во-вторых, — с нашими скоростями, мы туда придет в полной темноте, и времени на полноценное обследование уже не будет. Так что на вчерашнем Совете Ирокезов, было принято решение останавливаться здесь. — Главное, — есть пресная вода. — Остальное уже мелочи. Дрова мы взяли с прошлой стоянки, а взятого с заводных верблюдов зерна, и сушенной рыбы, хватит надолго.

Да, кстати! — Если кто-то думает что мы возвращаемся в Вал*аклаву, — пусть передумает взад! Потому что Митк*окок может обломиться. — Частью его гарнизона мы не станем!

...Я это сказал еще на том самом Совете, что проходил сразу после битвы. Тогда многие предложили вернуться в Вал*аклаву и переждать беду там. ...Определенный смысл в этом был, — все-таки прежде чем напасть на город и окрестности, — верблюжатникам сначала придется как-то перебраться через Реку. А Орде это не так-то просто. К тому же обороняться на переправе, будет куда проще чем в чистом поле. Так что у Митк*окока есть шансы отстоять свой город. НО.

Но без нас! — Когда я объяснил смысл подставы Митк*окока, мне поверили сразу. ...Да и не удивительно, — после сегодняшнего дня, кажется скажи я им прыгать со скалы и лететь как птицы, — спрыгнули бы и полетели. То что мы разгромили намного превосходящие нас силы аиотееков, (если считать по головам, вместе и человечьи и верблюжачьи)... — Тех самых аиотееков что наводили ужас на все побережье.... А мы их разгромили потеряв всего десяток воинов! И вместо того чтобы лишиться всего, включая жизни, — взяли огромную добычу, (одного зерна в верблюжьих тюках оказалось под тонну! А еще и шмотки, одеяла, оружие...). — Это было подлинно чудо!

...И кому они были обязаны этим чудом? — Конечно своему шаману, который умеет быстро провести переговоры с духами и узнать у них правильный алгоритм победы, на все случаи жизни!

...Признаться, — меня поначалу даже немного злил тот факт, что все мои, прямо скажем неплохие для "гражданского шпака", военно-стратегические решения, шли в зачет неким Духам, а я таким образом оказывался всего лишь почтальоном между ними и людьми. Но со временем понял что так наверное даже и лучше. — Мои предложения принимаются легче, подкрепленные авторитетом духов, нежели исходящие от человека по имени Дебил. Да и крутость шамана, в первую очередь определяется способностью "выходить в астрал". Я это умел, причем без всяких наркокомпотов, вдыхания дыма сушеных трав, пускания пены изо рта, судорог и прочих спецэффектов. ...Это как в моем мире, — набрать кнопку быстрого вызова на мобиле, и позвонить президенту. Или иметь собственный ключ от международного валютного фонда. — Иной умник в башке семизначные цифры перемножает, может на коленке, из старенького зингера и электронного будильника создать машину времени, или инкубатор для клонирования людей. Или точно знает как с помощью роты стройбатовцев и набора "юный химик" разгромить весь блок НАТО. ...Но в жизни чаще преуспевает тот, кто может просто нажать кнопку быстрого набора.... И дружить со вторым куда выгоднее чем с первым.

...Короче, — когда я сказал что Митк*окок нас подставил, — никто в моих словах не усомнился. — Посетовали конечно, что такой уважаемый человек, мог так нехорошо поступить. Но с другой стороны, — чего еще ожидать, — он ведь не "люди" и заботиться о нас не обязан, а совсем даже наоборот.

В том смысле, что я же сам объяснил суть закулисных интриг Сволочи Сволочей. — Митк*окок, несомненно получавший новости со всего побережья, — явно знал что в сторону Вал*аклавы движется Враг. И смог примерно рассчитать где в ближайшее время он появится. Ну и направил туда нас, в надежде что мы во-первых, — либо сразу схватимся с врагом и хорошенько уполовиним его ряды, либо увидев опасность, — вернемся назад и поневоле присоединимся к его воинству. — Мужик конечно сволочь, но он ради своих "люди" старался, подставляя под вражеский топор чужие головы. — Это нормально! Было бы куда страннее, если бы он защищал чужаков, отправляя на смерть своих. Я в принципе это тоже понимал. Но опять же, — НО.

...Увы, — бедолага, (хотя конечно он и сволочь), просто не понимает с чем столкнулся. Тут племена, — по несколько сотен человек. Народы и царства, — несколько тысяч. — Пара-тройка десятков тысяч, — уже целые империи, вроде Улота.

Соответственно и численность войска каждого царства, примерно в пропорции один воин на пару-тройку десятков если не на сотню, пахарей. Нет, конечно при случае и эти пахари берутся за оружие, но это уже в самом крайнем случае, и сравнить их с постоянно тренирующимся воином царской дружины невозможно. ...Так что то, что на него может двигаться войско в несколько тысяч человек, — Митк*окок думаю даже представить себе не способен. Такие количества в местных головах просто не умещаются. — Да он небось и числа такого не знает. А примитивное "много" тут может означать и двадцать один и двести миллиардов. ...Ну может местные купцы, имеющие дело с куплей-продажей товаров, считают и получше, но не на много. И мало знать цифру, — надо суметь соотнести ее с реальностью.... А в этой реальности, ничего подобного пока не было.

Отсюда вывод, — нашим четырем-пяти десяткам, вставать на пути Орды нет никакого смысла. А уж тем более, — помирать за того кто пытался использовать нас втемную. (Хотя и так понятно, что попробуй он нас уговорить подраться за него с аиотееки, — его бы послали, — вежливо, но далеко!).

Потому-то, мне без особого труда удалось убедить всех, попробовать обойти Орду по морю. В конце концов, хотя Витек и другие бывшие прибрежники и утверждали что аиотееки неплохо обращаются с лодками, — их флота я пока не видел. Устоит Вал*аклава или нет, — это еще вопрос. А вот Горы, вроде как уже устояли. И мало того, — у нас ведь есть обязательства перед Леокаем, и немалый груз его товаров.... С частью которых, к большому сожалению пришлось распроститься! — Керамика, меха, шерстяные ткани особой выделки и окраса.... Все это было тщательно запаковано, и зарыто в землю. Местонахождение клада знали только Вождь, Шаман, и Старшины. ...Я сказал что так лучше, и мне поверили на слово, не очень, однако понимая, почему надо хранить какие-то тайны от своих. ...А с собой мы взяли только мед, легкие но дорогие специи, шелка, и какие-то драгоценные камни, которые по уверению Кор*тека, в Улотских горах отсутствовали, зато высоко ценились. — Короче, — взяли только самое дорогое, легкое, и негабаритное. А на освободившееся на лодках место, мы загрузили взятое у аиотееков зерно, сушеную рыбу, (видно грабили прибрежников) оружие, и наиболее дорогое содержимое седельных тюков. — Чаши, котлы, кувшины, золотые и серебряные амулеты (я настоял), зеркальца, иголки, и прочие драгоценности.

На то чтобы разобрать все это имущество, прирезать верблюдов, (они тоже враги), загрузиться на лодки и прочее, — ушел еще один день. Каждую минуту мы рисковали что на нас наткнется очередной отряд, — но мои ирокезы напрочь отказались просто бросить все это богатство в море, как я предлагал. — В представлении местных, — даже вон тот большой, сваренный из полос меди котел ведра на два, уже было такое богатство, ради которого стоит рискнуть жизнью. А когда таких котла аж два! Да еще и прочего барахла выше крыши..., — выбрасывать все это в море просто..., даже не грех, а чистой воды сатанизм!

Короче, — они тут жизнью рискуют даже отправляясь "в магазин" за мясом, ведь зверю может повезти больше чем охотнику, или в процессе охоты нарвешься на более опасного чем ты хищника. Чиня лодку можно поранить руку и умереть от заражения крови, отплыв от берега, — можно оказаться на дне. Даже просто сев на пенек или поваленный ствол рискуешь быть укушенным змеей. Опасно даже засыпать, потому что можно быть убитым во сне. ...А богатство аиотееков, это намного ценнее возможности пожрать, отдохнуть, или поспать. и ради него рискнуть стоит.

Да ну и ладно. — Я в основном занимался похоронами, (пришлось придумывать отдельный ритуал, ведь у ирокезов пока своего не было), раненными, и наставлением учеников и добровольных помощниц, по уходу за страждущими. ...С учениками было проще, они уже немало знали, да и опыт по уходу за ранеными под моим чутким руководством, у Осакат и Витька, видевших уже не одну битву и ее последствия, был. А вот с помощницами приходилось помучиться. В основном, — внедряя принципы гигиены и стерильности. ...Нет, они конечно верили своему Великому Шаману, но одно дело слышать ценные указания про чистые руки, и совсем другое, — всегда и во всем их соблюдать. Тем более что если комков грязи и черных разводов на ладонях не видно, — они считаются чистыми. А зачем мыть и так чистые руки, да еще и с мыльной пеной, (расточительность какая), перед тем как перебинтовать мужу рану? ...Да уж. — объяснить как чистота помогает бороться с заразой, человеку видевшему микробов, пусть и на картинках проще, чем убедить дикаря в том, что та же чистота, каким-то образом убедит враждебных духов, не лезть через рану в тело человека. (Гы! — грязь же наоборот дырку залепляет). Вот и приходилось мне постоянно клевать мозг своих соплеменников занудными поучениями, поскольку добивать своих, обнаружив признаки гангрены, я как-то не стремился.

Короче, — забот хватало. — Однако мне удалось выкроить время, на то чтобы убедить Лга*нхи снять скальпы со всех убитых воинов-аиотееков. — Сказал что знаю колдовство, ("колхоз" называется), как распространить взятую в бою ману на все племя, а не только складывать ее в индивидуальный загашник отдельного воина. ...Лга*нхи отнесся к этому очень серьезно. — Тут с маной не шутили.

...Да. — бухточка и впрямь была крохотной. Чтобы все лодки смогли причалить к берегу, — передние пришлось затаскивать далеко на берег. В случае экстренной эвакуации, это будет большой минус. Зато и закрыта она почти со всех сторон. Чтобы подобраться к нам, — аиотеекам придется лезть через скалы. А на фига им это будет нужно, если конечно мы не привлечем их внимание громкими криками и фейерверками? А мы не привлечем, потому что даже наш, пока еще безымянный пятилетка, — знает что надо вести себя тихо. ...Даже месячный племяш Ласты, (хм, а наверное и Лга*нхи, если он признает эту Ласту женой. А тогда я выходит ему брат дяди со стороны..., матери. Нет. — мужа матери.... И помнится для этого было какое-то специальное слово. Но так или иначе, по местным меркам он мне близкая родня. Офигеть! — я только что это понял), как-то умудряется не плакать. ...Или это мать его делает так чтобы он не ныл? Но так или иначе, — наверное только местные умеют "не издавать" столько шума. — Полторы сотни голов, включая женин и детей, а слышно как ветер подвывает в скалах, да колышет траву. На мой взгляд, эта способность соблюдать тишину, сравни способности петь или говорить речи. Этому нельзя просто научиться, (я к примеру не умею), с этим надо родиться, продолжая генетическую линию тысяч поколений охотников и тех, на кого охотился весь окружающий мир.

...Я как раз закончил обход раненных, и собрался наконец-то расправится с уже успевшей остыть кашей, как ко мне подошел Кор*тек с одни из своих "заместителей".

— Дебил..., — обратился он ко мне, с какой-то странной неуверенностью. Что было весьма нехарактерно для нашего "адмирала". — А мы можем стать ирокезами?

-...Говорить надо... — Старательно подумав ответил я. — С Вождем, Старшинами, воинами.... Если они согласятся, — то конечно можете.... Хочешь я сам поговорю?

— А как это..., ну в смысле.... — Кор*тек сделал некий жест, который у местных означал что все вышесказанное будет относиться к сфере Сверхъестественного. (хотя при чем тут это "сверх"? — преисподняя, мир духов и демонов, были для них вполне естественными и реальными, находящимися буквально за ближайшим поворотом, мирами).

-...Духи возражать не будут! — Заверил я гостей, сразу поняв что он имеет в виду. — ....Наши точно, а с вашими, я поговорю.

— А наши они...??? — Подхватил "заместитель".

— А ваши станут нашими! — успокоил я его. — Мы от предков не отрекаемся. Мы их всех с собой берем.

— Ну тогда, я того, — с Лга*нхи поговорю, и Старшинами.... — Наконец-то решился Кор*тек.

— Пойти с тобой? — Предложил я, тоскливо глянув на миску.

— Нет. — Видимо окончательно решившись, Кор*тек вновь набрался уверенности в себе, и потому проследив мой тоскливый взгляд, добавил. — У тебя и так дел полно.

Я глядел на спину уходящему Кор*теку и думал. ...Было в его глазах что-то такое....

Нет, не то чтобы я ему как-то там не доверял, или сомневался, — просто хотел понять. — Мы ведь с ними уже больше полугода бок о бок живем. И уж столько всего вместе вынесли, что общих ярких воспоминаний о прошлом, у нас побольше будет, чем в ином племени все время живущего тихой жизнью. Столько совместных радостей, огорчения, потерь и находок. Столько разделенных трапез, пьянок и трудов. ...А ирокезом он почему-то решил стать только сейчас. И было в его глазах что-то, что объясняло этот выбор.

...Ведь племя это не то что Там, страна или даже народ.... — Племя это отдельный мир. Даже загробное царство, у каждого племени по сути свое, что уж говорить об остальном? ...Только в племени живут "люди", а в других.... Может внешне они тоже похожи на "люди", но по сути, — дальше от них чем какие-нибудь ящероподобные зеленые человечки с Альфа-Центавры, или мыслящие бактерии с Сириуса. ...Да. — С ними можно общаться, торговать, и даже совместно путешествовать и сражаться. Но "люди" от этого они не станут. ...Лишь женщины, способны один раз в жизни перейти из мира в мир. Но для этого они должны умереть в своем племени. Их отведут за территорию стойбища или поселка. Положат на землю, уложив как покойников на бочёк в позе зародыша, или разместят на плотиках для похорон в море. С собой им дадут предметы небогатого женского обихода, нож для разделки и готовки, шило или иглу, веретено, прясло и прочую мелочевку, — чтобы и в ином мире, они могли хоть как-то существовать. Потом племя уйдет справлять тризну по ушедшим, а к покойницам подойдут представители иного мира и заберут их с собой. Вот так и происходит обмен невестами.

И вот Кор*тек, согласился покинуть свой мир, чтобы вступить в наш! — Почему? И почему у него была такая тоска в глазах? — Может потому, что он больше не надеялся застать в живых свою родню и свое племя? Ведь это для меня, рассуждение о том что аиотееки прошли вдоль побережья, ни более чем некая информация для размышления. А для Кор*тека, это означает гибель его племени, его мира. ...Как-то я об этом не подумал, когда проводил "политинформацию" рассказывая на Совете, о своем видении международной обстановки. Впрочем, — это было сразу после битвы, нескольких часов лечения раненных, и пытки Врага. Так что мне хватало тогда своих бед и огорчений, чтобы думать еще и о чужих чувствах.

...Тогда понятно что именно такого я прочитал в глазах Кор*тека, — обреченность и неуверенность! Неуверенность даже не в себе а в существовании своего мира. Неуверенность выброшенного в космическую пустоту человека, с маленьким баллончиком воздуха в ранце.... До ближайшей планеты, — миллиарды лет пешком, и нету даже точки опоры, чтобы сделать первый шаг. Остается только висеть в абсолютной пустоте, лелея слабую ничтожную надежду на некое Чудо.

...Вот оказывается кем были мои ирокезы. — Потерпевшие катастрофу в космосе, встретившиеся с Чудом! Воспринимающие каждый вздох как подарок, и каждый лишний прожитый день как немыслимую удачу. ...Или это я себе все нафантазировал, а дикари просто живут, приспосабливаясь к ситуации и не обременяя свои тупые головы высокими материями?

— Вас*кил... — уб. в. бит. лес.

— Тайкат... — уб. в. бит. у Рог. ск.

— Виг*гхо... — уб. в бит. лес.

— Ост*аки... — уб. в бит. лес.

— Гир*атик... — уб. в бит. у Рог. ск.

— Нот* агит... — уб. в бит. у Рог. ск.

— Гхр*игис... — уб. в бит. у Рог. ск.

— Дасди... — уб. в бит. лес.

— Сати*тху... — уб. в бит. у Рог. ск.

— Гоири... — уб. в бит. у Рог. ск.

— Зат*окон... — уб. в бит. у Рог. ск.

...Прежде чем торжественно вписать в племя ирокезов новые имена, — сначала я решил привести в порядок, давно уже признаться подзабытую "Ведомость на зарплату". — Увы, — уже почти полная оикия ушла от нас к предкам. И это только мужики — полноценные воины. — Баб и детей я в этот список не вносил.

Да. — малоприятное занятие. Иные имена мне почти ничего не говорили. Тот же Даеди..., я даже не помню кто это. Погиб еще е Лесной битве, когда и племени ирокезов не существовало. А вот тот же Сати*тху..., — первый соплеменник которого я собственноручно добил. Да еще и очень хороший человек. Мой дристун, старается не показывать вида (будущий воин и слезы не совместимы..., как он думает), но мордаха у него частенько бывает заплаканной. Видно за пару месяцев парень сильно успел привязаться к приемному отцу. Да я и сам как-то успел к нему привязаться. — Просто видно не понимал этого, Сати*тху был не особо яркой, зато очень надежной личностью. На него всегда можно было положиться в бою или работе. ...Да и просто, — молча посидеть рядом у костра, не обременяя себя натужными поисками тем для разговора. Это ведь тоже большой талант, — уметь быть ненавязчивым, но одним своим видом внушать теплоту. Или допустим....

... Много что я бы сейчас мог сказать об этом и пяти-шести других погибших парнях которых успел узнать. Мог, и хотел. — Описать их внешность и характер. Рассказать как славно они дрались и какую грандиозную победу одержали. — Но увы. Все что я мог, это сокращенное до минимума "уб в б....". ...Лист пергамента, вырезанный из жилетки павшего врага, — это вам не толстая тетрадка. На нем особо не распишешься. Надо экономить место и для новых имен, и для, увы, новых скорбных дописок.

Конечно, — по большому счету все это ничтожные потери, если сравнивать их с грандиозностью битв в которых мы одержали победу. Обычно тут, при равных условиях, размен идет один к одному, а выигрывает тот кто сможет выдержать отчаяние от потери близких и собственный страх, и не бросится бежать. Тут ведь дерутся не просто солдаты, или там дружинники. Воинов одного племени связывают вместе не просто узы дружбы или долг перед родиной. — Они все родня. Одна семья бьющаяся за свое выживание, даже если при этом грабит соседа. Потому что иначе, сосед может решить что ты слаб, и придет к тебе.

Но у нас было малость по другому. — Мы и бились не один на один, а строем против толпы. Да и определенная отрешенность от жизни, которая была у "забритых" пока они не стали ирокезами, добавляла нашим хладнокровия и бесстрашия. — Чего скорбеть о потери друзей и даже собственной смерти, — если лишившись племени ты по сути и так мертв? А на твоих плечах не лежит ответственность за жизни родных и близких, встреча с которыми тебя ждет в случае твоей смерти?

Сейчас конечно все уже по-другому..., по жизни. Но Гит*евек и Старшины, думаю как-то умудряются поддерживать это ощущение отрешенности у своих подопечных. Неоднократно замечал, что когда они в строю, у наших, вроде бы хорошо знакомых мне мужиков, появляются совершенно другие лица. — Как командиры этого добиваются? — я не знаю. Не суюсь в их дела принципиально. У воинов, настоящих воинов есть свои обычаи и ритуалы, в которые даже шаман не имеет право лезть. — Понадобиться помощь, спросят сами, а так..., — тому кто не ходит вместе с ними в одном строю на врага, лучше во все это не вмешиваться!

...Да, а пока нам везет! — Даже в последнем бою с аиотееки, мы разменяли одного нашего воина на троих врагов. (ага, плюс восемь баб и один мальчишка). Что уж говорить о битвах с прибрежниками-пиратами, не слишком обремененных доспехами, хорошим оружием, а главное воинской выучкой? — Там мы счет и десять к одному сводили, а то и покруче!

Хорошая выучка, и моя хитрожопость, пока были на нашей стороне. Но как долго это сможет продолжаться? Уже сейчас, племя по сути не боеспособно, поскольку почти две трети наших вояк ранены и как минимум треть, — в срой вернется еще не скоро. Лга*нхи даже пришлось подключить мальчишек для разведки и дозоров. ...И это нам еще дико повезло, — наткнись мы на чуть большие силы противника, или окажись местность менее удобная для засады, — и племени конец. ...Так что задача на ближайшее время, — как можно старательнее избегать любых схваток. ...А это уже зависит не столько от нас, сколько от наших противников и удачи.

...Да. Хочется конечно что-то такое выдумать, вроде собственного вранья про отведение глаз противнику, и насылание ночи на преследователей, — придумать маскировочную сетку, или переодеть всех наших ежиками или крокодилами, вводя врага в заблуждение. Но в голову пока ничего умного не приходит. Так что наша единственная защита, — осторожность на грани пугливости. Позапрошлую ночь например, мы провели в море, отогнав лодки подальше от берега, с его камнями и прибоем, и связав их все между собой. Пресной воды было по паре глотков на брата, сушеное мясо и рыбу, в подобных "сухих" условиях, потреблять чистое самоубийство, — спятишь от жажды, потому пришлось объявить разгрузочную ночь. Но лучше уж пострадать одну ночь от жажды, голода и холода, — чем попасть в руки врага. Пусть даже наши разведчики и засекли лишь его бледную тень, в виде точек на горизонте. ...Но я сказал, — "в море" и Лга*нхи со мной согласился.

...Ну вот, список приведен в порядок, согласно существующей реальности. Правда пришлось допрашивать Гит*евека, про имена погибших. — Подло конечно так издеваться над больным, но что поделаешь, — обращаться к другим с такой просьбой я постеснялся. А с Гит*евеком этот разговор провел под маркой, "готовности к переходу в загробный мир", мол не бойся, — если что, тебя там наши встретят..., давай-ка вспомни их имена....— Ляпни кто мне такое в схожих условиях, — устроил бы истерику. А он воспринял это спокойно. — Действительно, коли переходишь из одного мира в другой, так уж лучше чтобы тебя там встретили друзья, чем торчать там один одинешенек в ожидании появления родни. Кажется я реально его этим успокоил. Вот только успокоить бы еще и себя. — К моему большому сожалению, — из всех моих подопечных, он был первым кандидатом в загробный мир. Рана его представляла собой жуткое зрелище, а от былого Гит*евека осталась дай бог только половина. — Бледная, измученная постоянной болью, которую он старательно скрывает, и слабостью, которую он тоже не желает признавать не принимая чужой помощи. Я уже прибег к последнему средству, — червям. Благо еще после битвы догадался выставить несколько кусков верблюжатинки на солнышко, в которые мухи и отложили свои личинки. Теперь я пересадил появившееся мушиное потомство Гит*евеку, тому парню с раздробленной ногой которого я штопал первым, и еще одному, с пробитым насквозь плечом и переломанной ключицей. Кажется в ране остались осколки кости, и теперь создают проблемы. ...Не дай бог придется снова разрезать и копаться в ране. — Боюсь этого не выдержу ни я, ни пациент.

Зато Бали*гхо, — вояка которому я пришивал скальп, — выздоравливает на удивление легко и уже начал прогуливать перевязки и корчить из себя здорового, (пришлось даже Лга*нхи пожаловаться). Кажется я был прав, утверждая что голова для местных, это орган второстепенный, и кое-кто из них, вполне себе сможет жить даже без нее.

А в общем-то, — я боялся что будет хуже. Но видно у местных все-таки удивительно сильный иммунитет и здоровье, благодаря тому что слабаки обычно умирают еще во младенчестве. — Так что остальные мои пациенты, по большей части идут на поправку. — Тишка, даже несмотря на прямой мой запрет, — уже через пару дней вовсю орудовала котелками и хваталась за весло. Большинство помятых в схватках с верблюдом баб, вообще изображают абсолютно здоровых, дабы унылый вид и отсутствие каши, не дали повода мужику засматриваться на посторонних баб. ...А вот с подружкой Лга*нхи, — боюсь будут проблемы, — рана хоть и заживает очень хорошо, но рука потеряла подвижность. По местным меркам, — это повод для развода, и смены спутницы, (спутника) жизни. — Кому нужен супруг, не способный выполнять свой супружеский долг? — В смысле, — защищать семью и добывать харчи, или готовить пищу и обихаживать мужа? В наших чудесных степях, — подобный супруг сам уходил из племени, не обременяя других заботами о себе. А вот как быть с ирокезами? — Что-то мне подсказывает, что даже если все раненные выздоровят, — как минимум трое из них вполне могут остаться калеками. И как в таких случаях поступать мне? — С одной стороны, — я пытаюсь заложить в своих подопечных какие-то основы гуманизма. А с другой. — калеки это реальная обуза для племени, мы просто не потянем заботу о них. Ну об этих троих, допустим еще и сможем позаботиться. — Только ведь это была не последняя наша битва, а значит и потери тоже будут не последние. ...Короче, — проблема! Если в ближайшее время не придумаю как сделать так чтобы и они приносили нам пользу, — придется изгонять..., вернее не мешать уходить самим. — Тоска!

Ну ладно. — надо ложиться спать, а то ведь завтра опять целый день грести. Завтра надо успеть дойти до обещанного Кор*теком островка. — Потому как церемонию вхождения в племя, втихаря провести не получится. — Нужен большой костер, громкие камлания, и пир. А это лучше делать на изолированном от всех острове.

Да. — все было чудесно. И угощение было на славу. И все мои задумки прошли на ура. А Витек вообще был на высоте и буквально потряс всех. Более того, как показали последующие события, — просто совершил некий переворот в мозгах соплеменников.

Но лично меня потрясла Осакат! Все-таки женщина остается женщиной в любых условиях. — А главное, — когда успела!? Я не знал, — то ли ржать катаясь по пляжу, то ли повысить ее в звании до обер-ученицы шамана.

...Надо устраивать такие вечеринки почаще! Прошло восемь дней после битвы у Рогатой скалы, семь дней сумасшедшей гребли, ночей без костров, когда спишь вполглаза, и даже во сне, в каждую секунду готов сорваться и бежать. Даже для дубовой психики местных это были немалые напряги.

...Вообще, — мои давние представления что жизнь первобытного человека это сплошь приключения и испытания, — были сильно подпорчены книжной романтикой. — Обычно это такая же занудная жизнь, как и Там, у какого-нибудь московского клерка, или работяги. И даже постоянно весящая над тобой дамокловым мечом тень смерти, — воспринимается как скучная обыденность. — Дни мало чем отличаются один от другого. Перегон стада, охота, или выход в море на утлой лодчонке, становятся не приключением, а обычной работой, вроде штамповки одной и той же детали, или заполнения сотни одинаковых документов изо дня в день. Воинские набеги, тоже случаются гораздо реже чем разговоры о них, как поездка на рыбалку в моем мире, или походы в дорогущий ресторан. А развлечение типа, — попеть былины у костра, — надоедает похлеще телевизора и сериалов. ...В общем и целом, — жизнь тут размеренна и нетороплива. У москвича, и то иной раз больше стрессов случается за день, пока он доедет до работы, пихаясь локтями в метро, и уворачиваясь от машин на зебрах.

Мы, ирокезы, в этом отношении конечно сильно отличались от остальных. Вот только не надо думать, что это было предметом радости для всего племени. — Когда только и делаешь что убегаешь по минному полю от урагана, а тебя преследует испуская лучи смерти и грозя анальным зондом какое-то загадочное НЛО, — вот тут вот, ты, как никогда в жизни начинаешь ценить занудную скуку и обыденность серых будней. Так и наши сейчас, — многое бы отдали за скучную и унылую первобытную жизнь, без лихих приключений и героических поступков.

...Но вот праздники, типа этого, думаю все готовы были оставить, взяв их с собой в серые будни. — Во-первых, — жратва. ...Нет, мы и так не голодали. — Более того, поскольку после битвы осталось немало трупов казненных верблюдов, — наши три дня набивали мясом пузо до барабанной упругости. Тут как-то не верили в диеты и размеренное питание. — Коли есть жратва, — жри пока харч в кадык не упрется, потому как неизвестно что будет завтра! Мне едва удалось уговорить не закармливать до полусмерти тяжелораненых, ограничивая их диету наваристым бульончиком и лепешками. Пришлось долго уверять, безоговорочно верящих мне доброжелателей, что обжорство отнюдь не будет способствовать скорейшему выздоровлению их родных и друзей, и даже (парадокс) может помешать.

Следующие дни мы конечно держались больше на кашах и сухой рыбе и мясе. И даже одну ночку пришлось поголодать. Но и голодание для местных было так же привычно, как и обжорство, — никто не роптал.

Но дело-то не в том что ты ешь, а Как ты ешь! Одно дело наспех сгрызать кусок мяса и выскрести миску каши толком не выпуская из рук весла или оружия. И совсем другое, — неспешно и со вкусом потреблять то, что женщины готовили полдня. А еще если все это протекает под хорошую беседу и шоу программу...!!!

На острове на котором мы прибыли для гулянки, как по заказу расположилась колония местных тюленей. И хотя они и почитались у прибрежников как прародители, — это отнюдь не мешало им есть "пращуров" с большим уважением и аппетитом. Наши разведчики, — прибывшие к острову первыми, без проблем умудрились завалить штук пять этих абсолютно непуганых зверушек, весящих наверное каждая под сотню килограмм. Да плюс та же каша, собранные на берегу травки, корешки, какие-то плоды, водоросли, рыба, крабы.... В общем стол был весьма обилен и разнообразен, вполне соответствуя понятию "праздничный"!

Прибыли мы на остров поздно вечером. Переночевали, и начали готовиться к празднику. Пока мужи искали жратву, бабы готовили..., мы шаманы, — камлали. Я увел своих на дальний уголок острова, и начал посвящать их в предстоящие процедуры, разучивать церемонии и тексты, а когда ученики окончательно меня задолбали своими вопросами и бестолковостью, — прогнал их заниматься раненными, а сам остался всерьез поговорить с духами. (Им ведь тоже скучно без политинформации и бесед со мной). ...Побил в бубен, провыл несколько песен..., но в меру, потому как ночка предстояла непростая и надо было беречь голос. Потом чуток просто полежал на земле, разглядывая плывущие по небу облака и о чем-то мечтая.... И пусть любой, кто сейчас наблюдает за мной со стороны, посмеет сказать что я тут бездельничаю и дурака валяю, а не с духами говорю! — Может у меня метода такая! ...Сам не заметил как заснул.

Ну а примерно с полудня, начался банкет. Сначала речь толканул Лга*нхи. — Хорошо сказал, — по делу. — Мол все мы тут были когда-то чужаками, а теперь родня. И это хорошо! А чем больше родни, тем лучше! Потому что родня это хорошо! — Вот так вот, просто и доходчиво. А под конец еще упомянул что все мол мы были сиротами потерянными во мраке ночи, (это я ему образ подкинул), а теперь обрели семью и это великое чудо есть!

Услышав такое, многие даже вроде как всплакнули от умиления, а бабы так просто и завыли в голос, настолько их потряс образ потерянного во мраке ночи малютки. — Да и вообще, — Лга*нхи это умеет, — говорить. И даже не столько словами, сколько интонациями, выражением лица, взглядом. ...Вот почему Осакат, поначалу на меня волком смотрела, а к этому злодею тянулась? — Потому как чуяла во мне чужака, а Лга*нхи ей был понятен и близок, пусть даже и выглядел при этом как форменный убивец и людоед. Но это был, в отличии от меня, понятный и вполне себе ручной убивец и людоед. — Ведь умеет же гад влезть в доверие!

...Потом выступили старшины, и даже Гит*евек которого мы притащили к общему столу, (как впрочем и остальные раненных. — Тяжелое ранение еще не повод пропускать общее веселье), сказал пару слов. Говорили в общем-то банальности, но и они пошли в строку.

Ну потом настала моя очередь. Я встал, огляделся, и чуть не рухнул обратно увидев новую прическу, подошедшей исполнять свои ученические обязанности Осакат.

...Нет, главное когда успела? Ведь еще несколько часов назад ходила с привычными девичьими косами.... А тут блин, — изобразила на голове нечто, напоминающее наш ирокез, только собранный из множества расположенных вдоль башки хвостиков. ...Тут явно без Тишки не обошлось. Потому как ей самой, да еще и без зеркала, такого сделать бы точно не удалось.

При виде такого преображения, — застыл не один я. Но полагаю один только я, (по-крайней мере из мужиков), смог понять кто издал этот оглушающий неслышный писк и заранее почувствовал некие изменения в ткани бытия.... Впрочем, — не о том речь сейчас.

А речь пошла про Кор*тека и его людей. Про то как давно мы с ними путешествуем вместе, и как многое успели пережить. — Речь была длинная и нудная как доклад на пленуме Партии, но абсолютно необходимая. Пусть все и так знали для чего мы тут собрались, — но Шаман говорит ведь не только для людей, но и для духов. Так что его стоит выслушать в почтительном молчании.

А затем я плавно перевел стрелки на историю Ирокезов и вытолкнул вперед Витька. И Витек, на глазах изумленной публики, совершил чудо. — Прочитал "Ведомость на зарплату". Сегодня утром мы с ним ее уже читали. И думаю он и так с первого-третьего раза запомнил ее наизусть. Но он не протараторил "Ведомость" по памяти. — он ее Читал. — Мучительно складывая слога в слова, сбиваясь и путаясь подчас в именах. А когда дочитал, — оказался бледным и измученным, словно все наши лодки разом на хребте через горы перенес. Но народ это оценил. Раньше то они видели как их загадочный Шаман рисует странные и никому непонятные закорючки, которые якобы означают их имена. Но оказалось что не один только Шаман знает смысл этих узоров. ...И пусть никто не сомневался в моих словах что закорючки что-то там означают. — Но убедиться в этом лично.... Да еще и ощутить, глядя на мучения Витька, насколько это непростое дело, — читать таинственные узоры! — Публика была под впечатлением! Ирокезы даже забыв про еду, заглядывали в рот, мучительно выжимающему из себя их имена Витьку, и радовались как дети каждому точному попаданию. А каждый услышавший свое имя, — гордо оглядывался по сторонам, и принимал похлопывания по плечам и поздравления от товарищей.

Вероятно это было сравнимо с первыми демонстрациями чудес кинематографа. — Каждый мог увидеть "прибытие поезда" зайдя на ближайший вокзал или станцию, причем гораздо более реалистично, в цвете, 3D, и с лучшим качеством изображения. Но народ платил немалые деньги, чтобы посмотреть как черно-белый поезд будет беззвучно "прибывать" на белом полотне экрана. — Чтобы сравнить чудо с реальностью и убедиться что чудо намного интереснее.

Вот и наши ирокезы поддались чарам "волшебных узоров", (тогда я еще не понял какой геморрой себе сотворил),

Потом я, в торжественном молчании, вписал тринадцать новых имен, и дал их владельцам размазать возле "узоров" по капле крови. А затем, хоть совершенно этого и не планировал, но уловив восторг местных от выступления Витька, — дал прочитать эти имена Осакат. Народ впечатлился снова, хотя ей, без предварительной подготовки, чтение далось намного хуже.

Следующий пункт программы. — Осакат достает и разворачивает знамя! — Вернее некое полотно закрепленное на шесте на манер хоругви. На полотне нашиты двадцать шесть скальпов*. — Тех самых, — "колхозных". (* Между прочим, — скальпы мало содрать, их еще надо должным образом обработать чтобы они не сгнили. Так что Осакат, Тишке, Ласте, и женам Старшин, было чем заняться). Моя лекция-агитация "за колхоз" выслушана в благоговейном и почтительном молчании. Продемонстрируй я им атомную бомбу, сделанную из листьев лопуха и рыбьих кишок, они бы меня похвалили на всякий случай, но про себя подумали бы, — "и чё?". Потому что бомба это фигня. — Много грохота, пыли и смертей, — а в результате, прибытка маны — ноль. А их шаман решил великую философско-метафизическую проблему пополнения маны коллективными усилиями. — это была круть! А главное, давало надежду на будущее.

В завершение официальной программы, — солисты краснознаменного хора ирокезов Витек и Осакат (художественный руководитель , — шаман Дебил), исполнили сочиненный мной гимн Ирокезов. — (Музыка Александрова, слова Дебила). — "Союз нерушимый крутых ирокезов, собрал воедино великий Лга*нхи"... (На ирокезском это звучит не так глупо). Гимн тоже пришелся по душе, а поскольку состоял из пары куплетов, (ну вот не поэт я ни разу), очень скоро был вызубрен наизусть, и пелся уже хором. ...Ну и при этом, — нормальные люди не забывали лопать жирную тюленинку, сочные плоды и травки, хрустеть зажаренной до коричневой корки рыбешкой, и трещать панцирями крабов.

Вечер, наполненный чудесами и новинками, — удался на славу!

Глава 10

Я знал что будет непросто, но не думал что будет так жутко. Набегающие волны били в спину почти каждый раз сшибая с ног, а потом неслись дальше в темноту, с оглушающим грохотам разбиваясь о торчащие впереди камни. И хотя вчера с моря я видел всю эту картину, и вроде даже сам убедился что пройти тут возможно, — сейчас, в полной темноте, идея десантироваться на берег сквозь эту полосу прибоя, уже не казалась мне настолько удачной. — Издалека это все выглядело как-то намного меньше и тише.

Однако деваться некуда, — лодки подвезшие нас сюда, уже ушли обратно. Так что я перехватил поудобнее тюк с уже и без того промокшими вдрызг доспехами, и прощупывая протазаном путь перед собой, поминутно спотыкаясь и валясь с ног, двинулся навстречу грохоту.

Спасибо конечно Кор*теку, (нет, реально спасибо), но сейчас мне почему-то хочется врезать ему по роже своей "тигриной лапой", за то что я оказался тут и сейчас....

Гулянка прошла хорошо, и была как никогда кстати. Все-таки возможность расслабиться и на несколько мгновений забыть об опасности, когда на тебя идет охота, — вещь абсолютно бесценная. Но за все хорошее, — приходит расплата.

К нам она пришла через шесть дней после того как мы отчалили от островка. — Тогда, для ночной стоянки, была выбрана очередная неудобная и тесная бухточка. ...Даже не бухточка, — а так, — неровность берега. Единственным достоинством этой неровности, была полоса леса, прикрывающая ее от степи. Но на нашу беду, эта же полоса леса привлекла внимание и верблюжатников. Может они тоже решили добыть шесты и бревнышки для ремонта своих шатров или заготовить древки для копий? А может просто решили запастись дровами.... Но так или иначе, — едва мы разожгли костры и начали готовить пищу, — сигнал дозорных заставил нас свернуть всю эту лавочку. Дозорным под руководством Лга*нхи даже пришлось вступить в бой и завалить парочку супостатов устроив им засаду, (моя школа), чтобы дать возможность бабам погрузить наш скарб и раненных на лодки и отойти от берега. Да и сами они, пользуясь тем что противники верхом на своих верблюдах, с большим трудом продирались по густо заросшей роще, — успели убежать, погрузиться на лодки и отойти от берега, без всяких потерь. Хотя владей аиотееки луками или хотя бы дротиками.... Впрочем, тогда бы и мы возможно наваляли бы им совсем с другим результатом.

...А вот дальше.... Кажется верблюжатники на нас обиделись. Или они выполняют некую священную миссию от зачистки этих земель от неподвластных им жителей. Но так или иначе, а эти гады от нас не отстали. Следующие четыре дня стали настоящим кошмаром, — как бы мы не налегали на весла, — параллельно нам по бережку, всегда неспешно трусил приличный отряд верблюжатников.

Лишь исключительно благодаря Кор*теку и его знанию берега, мы умудрялись пока выдерживать эти гонки с преследователями. Удивительно! — Полторы тыщи километров извилистой береговой линии, а наш адмирал знает тут каждый мыс, каждую бухточку, каждую отмель, каждый ключ, ручей и речушку на берегу. И даже дно возле берега, (как я убедился позднее), входило в зону его специфической эрудиции. Наше счастье что он был с нами, сияя бритой, обгоревшей на солнце башкой вокруг нового ирокеза. Только благодаря ему и его ребятам, мы пока успевали опередить наших преследователей и запастись водой. Иначе скоро жажда выгнала бы нас на берег, под копья и копыта верблюжатников.

Но торчать четверо суток подряд в тесных лодочках, где подчас и ноги нет возможности распрямить, экономя каждую каплю воды и не имея возможности выбраться на берег, — это суровое испытание, скажу я вам. Один раз мы почти опередили супостатов, когда срезали по прямой изгибающийся дугой берег, для чего нам пришлось выйти в открытое море, где наши лодчонки начало бросать на большой волне. А на самом середине этого перехода, — мы даже теряли берег из виду, что вызывало у народа настоящую панику. — Местные, причем в основном именно прибрежники-мореходы, жутко боялись потерять берег из виду, хотя с моей точки зрения. — движения солнца на небе никто не отменял, и повернув на север мы бы уж никак не промахнулись бы мимо заветной суши. ...Кор*тек только посмеялся над моими предположениями, рассказав про существование сильных течений, способных утащить лодку за самый край мира, водоворотов утягивающих отчаянных смельчаков в самую глубь бездны, и морских чудовищ, заглатывающих целые острова, для которых наш флот, — будто кулек семечек, так, — поразвлечься сидя на лавочке и выбирая очередной остров на обед или ужин. А потом он добавил, — что если бы не вопиющая необходимость, он бы никогда не подверг наш караван такому испытанию.... И посмотрел на меня..., с этаким намеком!

...Так что мы гребли над бездной не видя берега, чуть ли не скуля от страха и жалости к себе, поминутно цапая амулеты и шепча наговоры. А наши доблестные воины держали под рукой свои копья и топоры, в полнейшей готовности в любой миг отразить нападение Ктулху. Однажды он даже мелькнул под днищами наших лодок. Реально огромный, может даже в километр с хвостиком длинной. Я правда разглядел в Ктулху гигантский косяк рыбы и не более, а чего там увидели местные..., — уверен, они мне потом еще расскажут, наврав с три короба небылиц. Я даже заранее предвкушаю как буду любоваться на полеты их фантазий. Но с поднявшейся паникой надо было что-то делать. — Я гордо ударил в бубен несколько раз, прокричав троекратно "Уходи Ктулху, уходи!!!", и поскольку солнце и дефицит воды иссушили мою глотку, — заставил учеников спеть "Кузнечика". Ктулху устрашился моего гнева и их воплей, и губить наш караван передумал. — Так, проплыл еще пару-тройку минут рядышком, поддерживая остатки достоинства перед разными гигантскими кальмарами, кашалотами и акулами убийцами, а потом вильнул в сторону и скрылся. — Ирокезы опять победили в неравной схватке с чудовищами! И потому с новыми силами налегли на весла, надеясь скорее увидеть обещанную Кор*теком сушу. Доплыли, увидели. Даже вылезли на берег, чтобы поразмять косточки и приготовить горячую пищу. Но стоило нам радостно прилечь у костров, лелея отвыкшие от горяченького пузики, — чертовы дозорные опять известили нас о подходе прилипчивых аиотееков. — Пришлось сматываться. Но терпеть подобное уже не было мочи, — надо было что-то делать.

— Надо однако что-то делать. — Глубокомысленно заметил Кор*тек, когда мы подогнали лодки поближе друг к другу для производственного совещания. — А то через два дня дойдем до того пляжа, где мы пиратов тех побили. ...А у нас там лодки с добычей спрятаны, если эти за нами идти будут, мы их забрать не сможем.

...Ну да, — а то я не вижу, что беспокоят нашего адмирала отнюдь не лодки. У нас и так на "флоте" был недокомплект экипажей, четыре лодки вообще на буксире тащим. Да и взятая с тех бедолаг "добыча", по сравнению с нашим нынешним богатством была просто унылой кучей мусора. Но прямо говорить о своих страхах он не мог. И прямо обозначить срок, после которого начнутся проблемы, тоже. Потому и прибегнул к подобному иносказанию.

-...Два дня говоришь? — Задумчиво сказал я. — Это выходит половину пути мы прошли уже?

— Нет! — Рявкнул на меня Кор*тек. — Не гоже так говорить. ...Не бывает половины пути. Или прошел, или нет. И..., нечего попусту языком болтать!!!

...М*да, — Кажется вляпался в какое-то суеверие. — Потому что обычно, спокойный и рассудительный Кор*тек со мной так себя не вел. ...Или это ему ирокез на мозги давит? Или просто аиотееки на нервы действуют?

— Врагов много.... — Дипломатично перевел Лга*нхи разговор в более конструктивное русло. — А у нас раненные биться не смогут.... А их там....

— ...Две полные руки полных рук и еще четыре пальца.... — Короче, — пятьдесят четыре, и все на верблюдах. А нас...., (хотел сказать пятьдесят семь включая барабанщика и горниста, но по глазам окружающих угадал что буду не понят со своей точностью)..., примерно столько же. Только из них четыре пальца по полной руке и еще два, пока драться не могут.... Очень силы неравные короче!

-...Да..., очень неравные.... — Согласно покивали головой Старшины, Адмирал, и Вождь. И при этом так хитренько на меня поглядывают, видно ожидая очередного чуда. С одной стороны конечно радовало что дураков, желающих выйти на смертный бой и героически погибнуть в борьбе с превосходящими силами противника, не нашлось. Но и дельного никто ничего даже пытаться предлагать не стал. Все надеялись на Духов, которые через меня сообщат как жить дальше.

...А у меня ребята, вы уж извиняйте, — но видно лимит на чудеса напрочь исчерпался. А все духи ушли на обеденный перерыв! — Ничего в голову интересного не лезло, хоть убейся!

Но народ смотрел и ждал. Привыкли сволочи что шаман за них все решает, а вот теперь блин зависли вместе со мной. — Да и что, по хорошему-то говоря они могут предложить? — Только выскочить на берег и напасть, или наоборот, попытаться втихаря подкрасться, и опять же напасть! Да только что толку-то? — и в первом и втором случае, нам ничего хорошего не грозит. В первом, — перебьют сходу, а во-втором, может удастся немного набедокурить, — но всех противников мы все равно не вырежем, а оставшиеся без проблем прикончат нас, когда мы попытаемся удрать. Аиотееки тоже хорошие воины, иначе не держали бы в страхе весь известный мне мир.

... Да. — дельных мыслей не было, и просто чтобы не молчать, начал расспрашивать Кор*тека о местности впереди нас. Но опять же ничего нового не услышал, — степи, камни возле берега..., изредка встречающиеся пляжи и бухточки, в которых можно было бы переночевать, отдохнуть и пополнить запасы воды..., если бы не караулящий нас враг. — В общем, никаких светлых перспектив.

...А на следующий день, высланные вперед разведчики вернулись с хмурыми донельзя рожами. — возле той речонки, в дельте которой они хотели набрать воды и может быть, отыскать укромный уголок для всего племени, — стоял очередной вражеский лагерь. А чуть дальше за нашими спинами, неспешной верблюжьей рысью, нас нагонял отряд наших преследователей, так что даже если мы повернем назад, — очередная ночевка в море и без воды нам обеспеченна. Судя по лицам моих товарищей, это известие окончательно вогнало их в уныние. ...Да и меня не обрадовало. — Кажется я переоценил собственные ум и хитрость, — лучше бы мы вернулись в Вал*аклаву, — с воинами Митк*окока и местным ополчением у нас было бы куда больше шансов. ...А вместо этого, руководствуясь лишь дурью и обидой, я затащил свое племя в самую середину пчелиного улья...

— А что за лагерь? В смысле, — кто там? — С безнадегой в голосе, скорее для проформы решил уточнить я.

— Оикия и несколько оуоо. — Ответил мне глазастый Мнау*гхо.

...Хм.... — оикия это не только дюжина, или отряд воинов численностью двенадцать человек. — Это слово так же означает и самих воинов, или скорее уж — род войск. — Пехота короче. А соответственно оуоо, — это верблюды, и те кто на них ездит. А еще из расспросов ребят и собственных наблюдений, я понял что эти самые всадники были чем-то вроде дворян, благородных или рыцарей, а может просто — самые коренные аиотееки. В то время как все оикия могли быть представителями ранее завоеванных народов. А еще, по собственным наблюдениям, а главное по рассказам ребят, я понял что особо офигительной дружбы между представителями разных лагерей-стойбищь у аиотееков не было. ...А это уже как-то немножечко вдохновляло! В отдаленном уголочке моего мозга забрезжил смутный план, но информации как всегда не хватало.

...Мои ирокезы, вообще-то говорили о своей прошлой службе "демонам" без особого желания. — Оно и понятно, — воспоминания малоприятные. Но и не таили от меня ничего. ...Уж в этом можно было не сомневаться, — иной раз такое приходилось выслушивать..., один только рассказ про то как они отдали аиотеекам своих "больших братьев" или лодки, — невероятный позор для каждого степняка или прибрежного. А похожих историй я услышал немало. ...Вот только проблема была в том, что описания жизни аиотееков в их пересказах, были сродни рассказам папуасов о жизни чукчей и наоборот. Или вообще, — рассказ африканского пигмея о жизни какого-нибудь современного мегаполиса. — То есть сплошь собственные интерпретации увиденного в рамках своей культуры. А насколько эти интерпретации соответствовали истине, — можно было только догадываться.

Так например я догадался что Орда состояла из представителей многих родов-племен. Причем существовало и некое социальное расслоение. — Внизу пирамиды сидели вояки вроде моих, — свежеезабритые представители местных народов. Чуток повыше, — были оикия из коренных. Потом командиры составленных из оикия отрядов, но уже в ранге оуоо. Еще выше, — отряды из одних только верблюжьих всадников и их командиры. А вот кто стоял на самой вершине этой пирамиды, — оставалось только догадываться.

Но повторяю, — деваться было некуда, приходилось рисковать. Так что я изложил Совету наметки своего плана, и предложил обсудить их. А спустя полчаса, мы уже развернули лодки и тронулись назад. ...Все равно ближайший доступный нам источник питьевой воды, лежит там, да и малость следы запутать, нам бы не помешало.

...Вообще надо будет как-нибудь потом спросить Кор*тека, — часто ли ему раньше приходилось плавать по ночам? — Не удивлюсь если он ответит что никогда. — Опять местный менталитет, — коли опасно, — так лучше не рисковать без крайней нужды. Потому как МЧС пока еще на вызовы граждан не реагирует, в виду отсутствия техники для вызовов, института гражданства, и самой МЧС. В связи с чем, — на помощь тебе никто не придет, хоть оборись, и за малейшую оплошность придется расплачиваться жизнями. Прадеды предупреждают об этом дедов. Деды, не особо задумываясь пересказывают это отцам. А отцы уже преподносят детишкам предупреждение прадедов, как некую догму, нарушать которую грех и бесовщина. А для наглядности и понятности, обклеивают догму яркими этикетками жутких историй про то что случается с непослушными детьми посмевшими нарушить тысячелетнюю традицию. ....А дети, — наслушавшись подобных историй, — уже готовы сжигать на кострах всякого, кто навлекает на племя гнев Духов, плавая по ночам. И потом хоть из пушки в упор стреляй, — эту дурь уже не прошибешь!

Впрочем, — пока думаю у наших прибрежников эта дурь на уровне перехода от дедов к отцам. Потому как никто не предпочел быть убитым верблюжатниками, лишь бы не нарушать священного запрета.

...Другое дело, — как сам Кор*тек ориентируется в этой темноте? Признаться, то место, которое он указал нам как идеальное для высадки десанта, — я и при свете дня вряд ли бы отыскал. А Кор*тек уверенно сказал что даже ночью, без проблем выведет нас на отмель, далеко уходящую в море. По этой-то отмели мы и дойдем без проблем до берега, и переберемся через наваленные возле него камни. ...Но как он его найдет? — Небо конечно светлое на фоне черной воды. Но лично я больше ничего не вижу. Даже берега, о чьем существовании свидетельствует лишь доносящийся грохот прибоя. — ...А может Кор*тек так и ведет нас, — на слух? — Может это для меня любой прибой звучит одинаково. А он способен отличать нюансы?

Впрочем, — все эти размышления от мандража перед боем, и не более. Конечно не очень то охота плюхнуться из лодки в воду, и вместо дна обнаружить под ногами метров несколько сплошной глубины. Но уж если Кор*тек облажается, — значит и любой другой на его месте не справился бы. В конце концов, он всю жизнь прожил у этого моря. И всю жизнь водил караваны вдоль этого берега, и пока ни малейшего повода усомниться в собственной компетенции он мне не давал....

— Тут вот.... — Услышал я шепот вышеуказанного товарища. — Вылезайте.

Ага, щаз! — Для начала я спустил в воду протазан чтобы нащупать опору под ногами, и он погрузившись меньше чем на половину уткнулся в дно.

— Не сомневайся! — Усмехнулся Кор*тек, для которого мои манипуляции не остались тайной. — Тут дно есть!

— ...И как ты только умудряешься в темноте что-то отыскать.... — Чуть смущенно ответил я. — Духи подсказывают?

— Так ведь волна на мели совсем другая!! — Удивляясь моему незнанию таких банальный вещей, ответил Кор*тек. — При чем тут духи?!

Вот так вот, — Наш эксперт не только способен разглядеть в рыбном косяке Ктулху, — он еще и по шуму прибоя ориентируется, и одну волну от другой отличить может.— Это вдохновляло, так что я вылез из лодки, погрузившись в воду примерно по грудь, закинул на плечо поданный мне кулек с панцирем, щитом и шлемом, и стараясь не обращать внимание на внезапный озноб, побрел к берегу.

Блин! ...Я знал что будет непросто, но не думал что будет так жутко. Набегающие волны били в спину, почти каждый раз сшибая с ног, а потом неслись дальше в темноту, с оглушающим грохотам разбиваясь о торчащие впереди камни. И хотя вчера с моря я видел всю эту картину, и вроде даже сам убедился что пройти тут возможно, — сейчас, в полной темноте, идея десантироваться на берег сквозь эту полосу прибоя, уже не казалась мне настолько удачной. — Издалека это все выглядело как-то намного меньше и тише.

Однако деваться некуда, — лодки подвезшие нас сюда, уже ушли обратно. Так что я перехватил поудобнее тюк с уже и без того промокшими вдрызг доспехами, и прощупывая протазаном путь перед собой, поминутно спотыкаясь и валясь с ног, двинулся навстречу грохоту.

Спасибо конечно Кор*теку, (нет, реально спасибо), но сейчас мне почему-то хочется врезать ему по роже своей "тигриной лапой", за то что не отговорил меня заранее от этой авантюры.... — Вчера, этап с высадкой на берег, казался мне самой простой вещью в нашем плане. ...Вроде как для боксера, — выйти из собственной квартиры, прежде чем доехать до стадиона где у него будет бой. А вот когда бредешь по пояс в воде, утопая ногами в рыхлом песке, в который тебя вдавливает резко потяжелевший от воды тюк с доспехами. А еще и такое тепленькое, когда суешь в него руку с лодки, море, внезапно вытягивает из тебя все тепло, заставляя дрожать от холода, и давая насмешливый пинок чуток пониже, (и повыше) спины от каждой набежавшей волны... Вот тут вот и начинают появляться смутные догадки и сомнения, что ты не все учел, и что задуманная операция пройдет не столь удачно как это уже случилось в твоих радужных мечтах.

...Впрочем. — думать вредно! Иногда надо просто действовать. Так что я уперся протазаном перед собой, пережидая очередную волну, и двинулся к камням..., почему-то сейчас показавшимися особенно острыми и коварными.

Да уж, кажется проще и безопаснее забраться по отвесной скале, чем перебираться по груде скользких валунов, через которые каждые полминуты проносится волна, норовя размазать тебя об эти самые камни. Но все-таки дошел, каким-то чудом умудрившись не переломать ноги, не разбить голову о камни, и даже не потерять ничего из оружия. ...Хотя последнее стоит проверить. — Ощупал пояс, — все кинжалы и топор оказались на месте, не зря я приматывал их к поясу специальными веревочками. А теперь пора найти остальных, таких же счастливчиков.... Лга*нхи должен подать сигнал.... Ага, — тихонечко свистеть! Какой дебил это предложил, не догадавшись подумать о грохочущем рядом прибое? — ...Я знаю, но никому не скажу.

Ага, вон раздается скрип песка, и ко мне подходит фигура... Ну если бы это был не наш, он бы ко мне не шел, а несся бы с копьем наперевес или тихонько подкрадывался, так что будем считать что это свой.... Судя по комплекции, — Нит*кау, только он один из бывших степняков, обладает такой тумбообразной фигурой. Мы обмениваемся дружеским хлопком по плечам, а потом Нит*кау уверено прется куда-то в темноту.

М*да, признаться, вот в такие моменты я опять начинаю чувствовать себя настоящим дебилом. — Уверен, этот Нит*кау, никогда не казавшийся мне ни монстром интеллекта ни обладателем каких-то особых талантов, — сейчас вполне уверенно ориентируется в пространстве и точно знает куда идти. В то время как могучий шаман Дебил, пинком открывающий дверь в мир духов, и умеющий считать аж до тысячи и даже больше, (Витек с Осакат мне не верят), совершенно растерян, и даже отчасти напуган....— Так что делаем вид что так оно все и задумано, и топаем вслед за тумбочкой с характерным ирокезом на голове. — Вот ведь сволочь, — он же тоже шел по отмели и потом перебирался через камни, а значит должен был вымокнуть с ног до головы. ...А ирокез его, тем не менее вовсю торчит, — гадом буду без спецсредств тут не обошлось!

...Собственно говоря, — почему меня вообще это волнует? — У них тут, — (ну чисто съемки на дембельский альбом), — идет постоянное соревнование чей гребень круче. По доносящимся до меня слухам, крутизна гребня в местном сознании, уже пришла в какую-то загадочную зависимость с длинной члена, и мужественностью вообще. Потому наши бесстрашные "мачи", не жалеют времени чтобы как можно выше приподнять гребень, и украсить его перышками, бусинками и прочими блестюшками-фигнюшками.

Тут даже нашлись специалисты, (или специалистки? — потому как подозреваю без баб тут не обошлось, им ведь тоже хочется похвастаться перед товарками "крутизной" своего мужика), научившиеся варить какой-то не то лак, не то клей из рыбьей чешуи, и сотворивших на своих башках вообще нечто невообразимое, — цельнолитно-целлулоидное, (или цельнозалитое), блестящее и воняющее на солнце ...Я однако это запретил. ...Нет, не из зависти, как кое-кто сразу начал шептаться у меня за спиной. А чисто из соображений гигиены, здоровья, и здравого смысла. Хрен знает как этот рыбий клей на организм подействует, а уж рассадник для всяких паразитов точно будет шикарный. ...Опять же, на такое сооружение шлем уже не наденешь! А я этих вояк знаю, — за ради понтов, и от защиты головы откажутся запросто. (голова тут опять же, — орган второстепенный). Однако даже несмотря на мой прямой запрет, — мужики полагаю, продолжают втихаря, "укреплять корни" и чем-то армировать свои ирокезы для большей крутости, потому как несмотря на то что у местных и так шевелюры более чем густые и жесткие, — некоторые причесоны смотрятся совсем уж нереально.

Остается надеяться, что это пока только детская болезнь, которая со временем пройдет, прейдя в единоборстве со здравым смыслом, к некоему компромиссу. Однако если тенденция к украшательству продолжиться, — мне искренне жаль наших потомков, — им придется очень непросто жить с подобным наследием предков. Известно до каких крайностей доходили у некоторых племен желания соответствовать неким идеалам красоты. — Ацтеки детям головы расплющивали колодками, чтобы лоб казался выше. Китайцы своим бабам ноги калечили, а иные народности зубы под "акульи" булыжниками стачивали. А в Европах себя мышьяком гробили, чтобы приобрести "благородную бледность".... Всякие оттянутые до плеч мочки и гигантские тарелочки в губах, на этом фоне кажется детской забавой. ...Ну а уж что творят в клиниках пластической хирургии, в мое время.... Как-то неохота мне на старости лет, лицезреть внуков со вживленными в голову страусиными хвостами!

...И это ведь блин, — я пока только про мужиков говорил. — То что развернулось у баб вокруг новой прически Осакат, вполне может сойти за первую гражданскую войну ирокезов. ...В центре которой, к моей огромной печали, опять очутился я! — Одни бабы кричат что так не положено и бабки такое не носили, а прабабки так и вообще, даже чтоб посрать сходить постеснялись бы такую гадость на голове сооружать! Другие вроде с ними и соглашаются, а втихаря пытаются копировать прическу в разных, менее смелых вариациях. Ну и ясное дело, — нашлись и радикалки, особенно из молодняка, точно скопировавшие прическу, и даже попытавшиеся развить идею дальше. Против последних двух категорий, уже восстала Осакат, настаивая что ей такое можно, как ученице шамана, родственнице двух монархов, и обладательнице снятого скальпа, — а им, — лахудрам крашенным, — строго нет. И с претензиями она приходит естественно ко мне, требуя ввести запрет на подобный фасон, на который у нее якобы имеются авторские права. ...Извиняй сестренка, — я тебя конечно люблю, но вставать между женщиной и ее новой прической? — Я не самоубийца! И так уже на этой почве состоялось несколько конкретных драк стенка на стенку, между представительницами различных парикмахерских школ. Разнимать бабьи драки, даже матерые воины не лезут, а уж мне-то туда лезть.... Сестренку пока спасает ее действительно уникальное положение ученицы шамана, да топор со скальпом. Местные бабы уже кажется позволили ей убедить себя, что это именно она одна спасла их всех от злобного верблюжатника, (отчасти так и есть), и пока предпочитают воевать с ней намеками да шепотком за спиной. — Соплячка еще не успела оценить уровень "ядовитости" женского коллектива, ополчившегося на общий раздражитель. Но чувствую, — это ее еще ждет..., а рикошетом прилетит и моей Тишке, потому как Осакат назначила ее своей подругой. А уж там и мне достанется прицепом....

...Вот такой вот хренью, и приходится заниматься Великому Шаману, вместо того чтобы творить будущее, заклепочничать и прогрессорствовать с невообразимой силой. Но попробуй упустить всю эту мороку, — и проблем потом не оберешься. — Из-за такой тупейшей вещи как прическа, — все племя может разругаться и погибнуть, если бабы умудряться втянуть в это мужей. Потому как стрессов у нас и так хватает. И если по важным поводам большинство находит силы сдерживаться, то прическа, — отличнейшая возомжность выплеснуть на окружающих весь накопившийся негатив. Так что весь этот смешной идиотизм, может обернуться очень серьезной бедой, коли пустить все на самотек.

Пока попробовал осадить сестренку, объяснив пагубность ее поведения которое может и позволительно простой бабе, но уж никак не соответствует высокому положению ученицы шамана, родственнице монархов и так далее.... Дал ей ценное указание установить мир в племени. То-есть не только самой помириться с бабами, но и их к согласию друг с другом привести. ...Или хотя бы научиться ими манипулировать. — И мол это все не просто так, а большое шаманское упражнение! Ведь шаман не только должен уметь, поддерживая правильную атмосферу в племени. — Как он может надеяться договариваться с духами и демонами, — коли даже со своей родней не может договориться?!?!

Дал ей несколько советов из арсеналов Карнеги и Маккиавели. И самый ценный совет, — научиться поступаться собственными амбициями ради общих интересов. — Мол без этого шамана из тебя никогда не выйдет. Осакат вроде прониклась, а что из всего этого выйдет, — сплошная тайна. ...Но чтобы сестренке было проще и не так обидно, — предложил окрестить прическу вызвавшую столько споров, — "хаером Осакат", дабы удовлетворить ее честолюбие. Кажется название начало приживаться. Тут вообще серьезно относятся к той чуши что я иногда несу, искренне считая это посланиями духов. Но боюсь, что если бы не начавшееся преследование верблюжатников, — так скоро эти страсти не улеглись бы. Да и улеглись ли сейчас, или после нашей победы, (очень хочется надеяться что победа все-таки будет нашей), меня ожидает второй тур, разгоревшийся с удвоенной силой?

...Блин! — Нашел о чем сейчас думать! — Самое подходящее времечко для размышлений на куаферские темы. — Чуть мимо Лга*нхи не прошел, хотя мой проводник уже давно свернул к едва заметной в темноте группе наших ребят.

...Так, — пересчитал, — ровно восемь, — то есть добрались все, в связи с чем появляется смутное подозрение что Нит*кау наткнулся на меня отнюдь не случайно, а был именно послан привезти своего непутевого шамана к общей группе. Да и пофигу, — времени у нас в обрез, а мы и так тут подзадержались, — так что шагом..., то есть, — бегом, марш!

Теперь вся надежда на Лга*нхи, и на то что я не утратил напрочь навыки бега. — Вообще в эту экспедицию отобрали исключительно степняков. Потому как в ближайшие пару дней нам придется много бегать. ...Я тоже пошел, хотя Лга*нхи поначалу и возражал, апеллируя к тому что мол, — "Я и тут пригожусь".

Понятно, — он знает как я бегаю, и потому предпочитает меня на это дело не брать. ...Да я бы и сам с удовольствием не пошел, (я чё, — дурак на такой геморрой добровольно вызваться?), если бы у предстоящей операции был бы хоть какой-то более-менее четкий план, который я мог бы вдолбить в головы соплеменников. Но, к сожалению, — точного плана не знал даже я. Вся наша авантюра строилась на предположениях и догадках, и весьма вероятно, что по ходу нам придется много импровизировать, фантазировать и выдумывать. А у местных известно какой разлет импровизации, — либо бить справа, либо слева..., и это предел! ...А если честно, — когда втравливаешь друзей в подобное смертельно опасное предприятие, — проще пойти с ними, чем сидеть, мучаясь сомнениями и ожиданием худшего. ...Понимаю что это эгоизм. Но ничего с собой поделать не могу!

...Ладно. — На первом этапе нам предстоит пробежаться не более семи-восьми километров, — сущие пустяки по меркам степняков. Они бы без проблем пробегали такие дистанции, чтоб спросить у приятеля "Скока время", — если бы тут хоть у кого-то были часы. ...Да эти жалкие километры даже я пробегу без проблем.... Ну почти без проблем, все-таки не бегал я довольно давно, а темп который задал нам Вождь, — несколько энергичней, привычного мне. Нам-то всего-то и надо, — обогнуть лагерь наших преследователей со стороны степи, да еще и на таком расстоянии, чтобы ночной бриз, не донес наш запах до пасущихся верблюдов. И если бы еще не приходилось бежать ночью.... Уф-ф-ф.... Кажется все. Лга*нхи дает команду залечь. ...А еще машет мне рукой, — эксплуататор хренов, даже отдышаться нет возможности.

...Угу, — оказывается пока мы "неспешно прогуливались", Тов*хай, наш самый молодой участник подлой диверсии, уже успел смотаться на пару километров дальше и разведать положение второго лагеря, и теперь на пальцах делиться своими впечатлениями с Вождем и сотоварищами. ...Ну в общем, — пока все нормально. А вот некоторые подробности про этот лагерь, знать бы не помешало. — Даю несколько ценных указаний, и Тов* хай, с кем-то еще, беззвучно поползли в степь. ...Да. — может сейчас они и оикия приученные биться в строю. — Но и навыки старой степной войны у них остались. — Буквально только что были здесь, — пара движений и их уже не слышно не видно. ...Признаться даже жутко становится. Даже этот сопляк Тов* хай, может запросто подползти ко мне со спины и содрать скальп, прежде чем я успею что-то сообразить. — Все-таки место крутого шамана не в разведке, и не на диверсионной операции, — а в мастерской за мольбертом..., в смысле набитом глиной поддоне, или там, — при штабе, на мягком диване с чашечкой кофы в руке.... Упс! — Опять замечтавшись пропустил возвращение разведки! Опять распальцовка, сиречь — демонстрация на пальцах, где у противника чего да как.... Немного мыслительного процесса и план составлен. Довожу план до остальных, и предлагаю высказываться. Все одобряют.... Ну естественно, — они же, сволочи, считают что мне его лично духи на ушко нашептали, а значит ошибки быть не может. Так что шепотом рявкаю на всех, и велю высказывать сомнения и рационализаторские предложения..., — мол, духи этого хотят! Высказывают, корректируем план. Заставляю каждого повторить его роль, убеждаясь что все знают что должны делать и куда двигаться. ...Ну все. — теперь можно повернуться на бочек, и часок-другой подремать.

Конечно в идеале, — нападать следовало бы на рассвете, когда сон охраны особенно крепок. Увы, — этой ночью нам надо было сделать слишком много дел, чтобы ждать рассвета. Так что начали прямо по возвращению посланных "на дело" бойцов. Это были как раз Тов* хай и Нит*кау. Первого, как я понял выбрали за быстроногость, а второго за тумбообразность. Ладно, — мелкие детали это уже дело Лга*нхи. А мое дело сейчас, проползти примерно так с километр, успевая за змеиным сыном Лга*нхи, и при этом не создавая шума.

...Нет. Я все-таки никогда не научусь так ориентироваться в темноте как местные. Может это у них в ДНК какой-то особый ген ночного видения записан? Или меня напрочь испортили московские фонари, никогда не позволявшие мне узнать что такое настоящая темнота? (А я еще обычно жаловался что недостаточно ярко горят). Но фишка в том, что я вот например напрочь не понимаю почему именно тут Лга*нхи велел мне сбросить лишние вещи! Тут есть какой-то особый ориентир, который позволит нам найти их когда будем удирать? — Я лично такого не вижу! Но Лга*нхи лучше знает. Так что делаю что он говорит, и ползу дальше. ...Есть смутное подозрение, что наш мудрый Вождь специально взял меня с собой, чтобы наши вояки не видели какое позорище представляет из себя их шаман в качестве диверсанта! — Хотя с другой стороны, — можно подумать что они и так не оценили мой военный потенциал, глядя на мои экзерциции с протазаном и прочие проявления сомнительной крутизны. — Увы, нельзя быть лучшим во всем сразу. Так что пусть утешаются моей крутизной на поприще войны духовной! ...Хотя и до жути обидно, что сейчас Лга*нхи ведет себя как нянька приставленная к ребенку-дауну. Постоянно ползает кругами вокруг меня, проверяя и расчищая дорогу. ...Трудно даже представить какая же я для него обуза сейчас. — Но что поделать? — В тылу меня тоже не оставишь, — потеряюсь!

...Так. опять чуть не проскочил мимо замершего, и мгновенно пропавшего в траве двухметрового громилы. Он меня останавливает и дает знак ждать. — Жду, вслушиваясь в темноту, пытаясь восстановить дыхание и успокоить сердцебиение.

Где-то в отдалении слышится шум.... Ага, кажется началось, — наши неудачно воруют овцекоз! ...Тов* хай, утверждает что этих овцекоз "наши" верблюжатники вроде как у своих соседей забрали. ...Я ему не верю. Или не хочу верить, — потому что с одной стороны это уж слишком большая удача будет, а с другой, — ну как этот сопляк в темноте мог там какие-то следы разглядеть?! — Он утверждает что обо всем узнал по цепочке из дерьма, которую обнаружил когда бегал разведывать вражеский лагерь. Все равно не верю, — мало ли в степи дерьма!

...Так, а шум-то разгорается, слышны вопли овцекоз..., и даже стук оружия..., а вот и хорошо знакомый тревожный напев, — наши по привычке тоже этим сигналом, — аиотеекским аналогом набата, пользуются.

Вот теперь наша очередь, и легкий хлопок по плечу, (вернее это Лга*нхи считает что он легкий), поднимает меня с земли. Я вскакиваю и бегу ориентируясь сначала на звук его шагов, потом на верблюжий запах. Пробегаю мимо уже скальпированного трупа часового... Нифига себе Лга*нхи шустрый какой! — А вот и они. — Официально я назначен на это задание в качестве эксперта по демонам-верблюдам, да к тому же, мой протазан подходит для задуманного лучше всего. — Врубаюсь в стреноженное стадо. Буквально врубаюсь, орудую протазаном направо и налево. — Обиженные вопли верблюдов, говорят о том что удары не проходят мимо. Хотя к моему удивлению, той паники что я ожидал, пока еще не наблюдается. ...Так, — призывный свист Лга*нхи! Значит пора сматываться, а стадо еще относительно спокойно! Подскакиваю к ближайшему флегматику-верблюду, который демонстративно отказывается проявлять признаки истерики. — К счастью он привязан какой-то веревкой тянущейся к голове. Резко подтягиваю голову к себе, (или скорее подтягиваюсь к ней сам), и густо вмазываю в ноздри зверюги дорогущую смесь из жгучих специй. Раздается дикий вопль, который уже не оставляет спокойным ни одного верблюда, мой подопечный истошно мотает головой, скачет аки козлик, и нервирует своих приятелей. А я отлетаю в сторону посылаемый движением шеи..., э вот не скажу куда взбесившиеся верблюды посылают своих обидчиков! Вскакиваю, хватаю протазан и бегу на свист.

Возле источника звука я не останавливаюсь, а лечу дальше, стараясь придерживаться выбранного направления. ...Если и собьюсь в сторону, (а можно и не сомневаться, я собьюсь), — Вождь меня без проблем отыщет. Сквозь учащенное дыхание, слышу два короткий вскрика, и вскоре Лга*нхи меня догоняет. От него пахнет свежей кровью, — Значит кто-то все-таки бросился нас догонять, ориентируясь, как и говорил Лга*нхи на мой топот. Потому-то Вождь, когда я пробежал мимо, — сел в засаду на моей тропе, и разобрался с погоней. Мы еще бежим какое-то время, потом оказываемся возле своих шмоток, бежим дальше и утыкаемся в наших ребят.

Ух. — Самая дурацкая война, которую я когда-либо вел. — Битва можно сказать только начинается, ни одного живого врага даже не видел, а я уже вымотался как собака! — Спешно надеваю доспехи. Ноги подрагивают. То ли почти полгода проведенные в лодке, подточили мои и так невеликие таланты марафонца, то ли это стрессовая обстановка так действует. Но если я не успокоюсь и не начну тратить силы более размеренно, — то и сам скоро сдохну, и ребят подведу....

Итак. — Что у нас есть? — Первый этап плана пройдет. — Мы разыграли кражу скота, (обычное дело между соседними лагерями. Ребята это точно знали, поскольку и сами частенько ходили воровать "живые консервы" соседей). ...Якобы попавшись на краже, — мы в панике, зачем-то набросились и порезали верблюдов. — А вот это уже такое оскорбление, которое не потерпит ни один уважающий себя оуоо. — ...Опять же, — как я понимаю их обычаи и взаимоотношения со зверюгами. А судить о них я могу только по поведению Пивасика, который готов был ценой своей жизни, облегчить страдания (не такие уж и большие), своего верблюда. Представляю как бы он разозлился, если бы кто-то просто так, без всякого смысла порезал его любимую глумливую тварь (до сих пор вспоминаю того верблюда с ненавистью).

Ладно. Теперь нам надо доказать что это точно дело рук соседских фулюганов. ...Так что пока остальные гонят отару вперед, остаемся только мы с Лга*нхи, и наша парочка Нит*кау и Тов*хай, со своим пленником, которого они притащили из второго лагеря, сняв с поста за плохую бдительность при несении службы.

— Лга*нхи, убей его. — Коротко говорю я другу, указывая пальцем на пленником. — Только копьем, сверху вниз. — Добавляю я..., и утыкаюсь в нежданную проблему. ...Хотя, с какой это стати "нежданную"? — Вполне должен был это предугадать, прими я во внимание менталитет местных. — Лга*нхи убивать отказывается, говоря что это добыча Нит*кау и Тов*хая, а значит им пленника и добивать. ...Даже волшебное слово "колхоз", не подействовало. — Одно дело когда бьешься в общей битве, когда мана идет на колхоз, и совсем другое, — забрать у подчиненного личный трофей.

Все бы ничего, но.... — Тов*хай. — быстро перерабатываю я сюжет. — Садись Ник*кау на плечи.... Живо!!!

Оба не очень понимают что происходит, но после моего рявка быстро подчиняются. Потом я забираю из рук, смогшего только возмущенно пискнуть в ответ на такую бесподобную наглость Лга*нхи копье, и передаю его нашему молодому сотруднику. ...Ага. — Он аж руки отдергивает. — Мало того что копье чужое, так оно еще и принадлежит Вождю, у которого даже волшебный меч есть, и потому небось и все остальное оружие не простое! — Опять рявкаю на всех, велю себя слушать, и спрашиваю с укоризной, неужто они думают что я могу испоганить ману копья своего лучшего друга, или навести порчу на товарища Тов* хайя? — Оно конечно, — ничего плохого они пока от меня не видели, и в моей способности разговаривать с духами нисколечко не сомневаются. Так что волнения успокоены..., ну вот разве что пленник отнюдь не пребывает в восторге от всей этой суеты, и своей скорой смерти ...Я правда и сам не очень понимаю зачем весь этот цирк. Думаю, — это тяжкое наследие прочитанных в молодости детективов. Но оружие которое убьет пленника, по моей задумке должно быть аутентично оружию всадников-аиотееков. А у Лга*нхи у единственного есть крутое копье Пивасика, с длинным и широким наконечником, рану от которого с дешевым пехотным "листочком" оикия не перепутаешь. ...Удар сверху вниз, с высоты сидящего на плечах Ник*кау "всадника", в загривок бедолаги, который уже даже не дергается в наших с Лга*нхи могучих захватах. ...Вроде как кто-то настиг и ударил его в спину. Теперь быстренько вернуть трупу его оружие..., ага, — уже расхаванное по сумкам и поясам победителей. И в путь. Нужно проложить достаточно четкий след, в сторону вражеского лагеря, прежде чем нас обнаружат!

Успеваем пройти метров шестьсот..., а это уже почти рядом со вторым лагерем, заранее предупредив нас грохотом копыт, — на нас вылетает первый всадник. ...А нас уже тут нет. — Стадо болтается бесхозным, а мы скрылись в темноте и залегли. ...Теперь опять вся надежда на слух Лга*нхи, и на то что Гит*евек его хорошо выучил.... Первые всадники пролетают мимо отары и затаившихся во тьме нас, и несутся в сторону лагеря. А вот следующая группка отстающих, уже наша добыча, — мгновенно вскочив с земли и выстроившись в полуоикия, — шестерка наносит удар, приканчивая парочку верблюдов и со всадниками. А я, Лга*нхи и еще один какой-то вояка, подкравшись с тыла, наносим подлый удар в спину, убивая еще троих верблюдов, но лишь двоих всадников. Последний, содранный мной протазаном из седла, получает плашмя по темечку и отрубается. Его задача дать показания, что напали на них не какие-то там дикари¸ а именно двигающиеся в строю оикия!

...А вот теперь ноги!

...Нет, — задумано-то все было замечательно. Стравить супостатов между собой, и пусть режут друг дружку, пока мы будем удирать. Даже если наши враги и не аннигилируются полностью столкнувшись лбами, (хотелось бы, но вряд ли), — то на разборки и выяснения отношений у них уйдет как минимум день. ...Ну вот не в жизнь я не поверю, что они запросто разберутся с подобным делом всего-то за утро. Даже если среди них есть мастера по чтению следов, — много ли они там начитают? Обувка у оикия, от нашей фактически не отличается, — те же самые портянкоботы, не то что моднявые сапоги у оуоо. Так что кто там конкретно натоптал вокруг овцекоз и верблюдов, — хрен теперь догадаешься. А так, — все самые свежие следы идут от лагеря к лагерю. — Пока кто-то проследит наш след от пляжа, а потом с тропы в степь, — день уйдет, не меньше. А день форы, это уже немало. — Тут электричек, самолетов и даже велосипедов нет. А верблюд скакать может только на короткие расстояния, предпочитая преодолевать большие дистанции неспешной походкой пофигиста. — Так что фору в сутки, мы думаю выиграли. Да плюс к тому, — мы с Лга*нхи неплохо порезвились посреди верблюжачьего стада. — Думаю я завалил да покалечил, не меньше десятка. Лга*нхи вряд ли от меня сильно отстал, (скорее уж перегнал намного). Так что можно надеяться, что в той полусотне что нас преследовала, — как минимум половина бойцов теперь будет бегать пешком. А значит, если уж нас совсем прижмет, — у нас будет больше шансов в драке с ними.

...Но это если среди верблюжатников найдется какой-то доисторический шерлокхолмс, который сумеет прочитать следы, найти улики, и вычислить виноватых. Мне почему-то представляется куда более вероятным, что между лагерями будет сначала долгая перебранка, потом выяснения отношений, поиски крайних, казни, и прочие жизненные удовольствия. ...Наш младший научный сотрудник Тов*хай, как раз вызвался остаться и проследить за результатами нашей гнусной подставы. Я возражать не стал, только велел больше чем на полдня не задерживаться. ...Опять же, — у меня будет повод бежать не торопясь, мотивируя это тем, что надо соглядатая дождаться. Хотя можно и не сомневаться, что этот гаденыш догонит нас без особого труда. — Длинный, тощий, — типичный кенийский бегун, разве что блондин. — Думаю он даже Лга*нхи уделает. Потому как у последнего хотя бы плечи есть, да еще какие, а у этого, — одни ноги, растущие сразу от коротеньких (видно чтобы уменьшить сопротивление воздуха) ушей. ...Но на всякий случай, предложил ему отдать нам свой панцирь. — Если он нарвется на аиотееков, — то панцирь ему уже особо не поможет, а убежать от врага налегке будет проще.

...Собственно панцири нам нужны были исключительно для большей похожести на настоящих строевых оикия. Я вообще поначалу хотел, сделать их имитацию из чего-то вроде папье-маше...., но отсутствие бумаги, и прочих подходящих материалов, меня остановило. Теперь бы по-хорошему их бросить, чтоб бежать не мешали. Однако учитывая сколько они стоят...! Ирокезы заработали свои доспехи собственными потом и кровью, и просто так с ними не расстанутся. ...А значит и мне придется тащить всю эту сбрую на себе.

...В последний момент догадался не спрашивать у Тов*хая, — "Не заблудиться ли он в степи?". — Оно конечно, в иных обстоятельствах это прозвучало бы как забавная шутка.... Но лучше не стоит. Мне и так предстоит скоро сильно упасть в глазах соплеменников, так что не буду давать им повод подозревать, что их шаман и впрямь думает что кто-то, старше трех-четырех лет, способен заблудиться в неизвестной местности.

....Подумаешь полсотни километров.... — Повторял я себе, уговаривая не терять сознание. — Это всего-то две марафонские дистанции. — Ты такие пробегал за день, с грузом воды на плечах, да еще попутно успевая говнецо собирать. А тут, — какие проблемы-то?

...Ага, — действительно никаких. После почти что суток без сна, — пробежаться по раскаленной степи, под выжигающим ярким светом глаза солнцем, с весящим с десяток килограммов панцирем за спиной, да протазаном в руке, и поясом набитым оружием, (и нафига мне понадобилось брать столько кинжалов? — ведь почти никогда в драке ими не пользуюсь), это ведь сущее удовольствие! А еще жрал последний раз, тоже примерно сутки назад. Но голода уже почти и не чувствуется, — все сенсоры забила усталость. А еще боль в переломанных давным-давно ребрах, про которую я за последние полгода уже и думать забыл, вдруг напомнила о себе весьма настойчиво и абсолютно нестерпимо.

Да. Я явно переоценил свои силы. Думал, — что если я раньше бегал на пару с Лга*нхи, то могу считать себя крутым бегуном. Забыл однако что пока я бежал по прямой, — он круги вокруг меня наворачивал, успевая и поохотиться и в разведку сбегать. — А тут, всем стадом несемся в одном направлении, и озвученная мной же цель, — добежать как можно быстрее. Лга*нхи конечно понимает что я за этими жеребцами ни в жизнь не угонюсь. (Даже тумбочка Нит*кау, — словно летит над землей, не пачкая ноги травой. Если бы не видел собственными глазами, не в жизнь бы не поверил что человек с комплекцией перекаченного качка, может так двигаться). ...Но и Лга*нхи не может бежать медленнее всех. Потому как он Вождь! Вождь не может быть отстающим. А у степняков сейчас работают не мозги а инстинкты. Стоит им только начать бежать, — и сразу начинается соревнование по выявлению вожака. — Кто впереди всех, — тот и вожак. — Это у них на уровне спинного мозга. Вот все они и пытаются вырваться вперед, показывая чего стоят.

Уф-ф-ф. — Кажется Лга*нхи опять заметил что я вот-вот потеряю сознание, и дает отмашку. — Остальные нехотя останавливаются. А рожденному для бега степняку, это всегда очень трудно. Ага, — он посылает их на разведку! В разные стороны с приказом пробежаться большим кругом, и вернуться назад. ...Это кстати тоже обычная практика, во время перегонки стада. — Воины начинают нарезать большие круги, высматривая хищников или врагов. ....У меня есть полчасика чтобы придти в себя. Все разбегаются, — а мне очень хочется упасть, но Лга*нхи мне это не позволяет, и заставляет идти, восстанавливая дыхание..., словно ребенка или старика какого-то. Наконец можно плюхнуться на землю.

— А что там духи говорят? — Спрашивает меня Лга*нхи с озабоченным видом. — Получилось твое колдовство?

— Вот Тов*хай вернется, у него и спросим. — Несколько злобно отвечаю я. — А то привыкли что все им духи подсказывают.... Вот подохну я сейчас, — чего делать без подсказок будете?

-...Так ведь.... — У Лга*нхи настолько серьезное выражение морды, что я начинаю подозревать что этот вопрос он уже обдумывал. — Я думаю, — Духи нас не оставят! Коли они нам так помогают, то когда ты помрешь, они через Витька начнут говорить. Или через Осакат. Хотя она и баба!

...И ведь это он на полном серьезе! — Я еще толком подохнуть не успел, ...даже не собрался пока еще подыхать, — а он оказывается мне уже замену подыскал! ...Ну спасибо брат. — Вовек тебе твоей заботы не забуду!

— А своей головой думать?!?! — Рявкнул я на это. — ...Пионерская клятва или культурный код, не позволяют?

— ...Ты опять что ли с духами говоришь? — Не поняв больше половины слов, Лга*нхи логично предположил, что мои слова к нему не относятся.

— Говорю! — И духи намекают что нефиг на них всю работу спихивать! Вот скажи, — неужто мы и сами не могли бы все те хитрости придумать, что нам духи подсказали? Ну вот хотя бы в последней большой драке с верблюжатниками? — Ну там, — ям перед верблюдами нарыть, в ловушку этих заманить и все такое?

— ...Может и могли бы.... — Задумчиво, но с каким-то подозрениям глядя на меня, — ответил Лга*нхи. — Но ведь духи лучше подсказывают! Они же Видят! ...А как мы такое выдумывать будем, — мы же так никогда не делали!

...Да. — Тут он прав. За моей спиной несколько тысяч лет военного опыта человечества, и сотни тысяч томов приключенческой литературы, в которой авторы умудрились понапридумывать тысячи неработающих стратегий и миллионы нереальных выходов из безвыходных положений. Так что мне всегда есть из чего выбрать. А у него за спиной, лишь то чему его научили Нра*тху со товарищи, да может еще, — что от меня или Гит*евека успел понахвататься. — Очень немного, хотя и чуточку больше чем у большинства местных.

— Знаешь.... — Слегка остыв, устало сказал я. — Духам ведь тоже не очень нравится что им нас все время из дерьма вытаскивать приходится. ...Это вроде как ребенок, которому раз за разом объясняешь как костер разжигать, а он никак запомнить не может.... Что с таким дитем делают? ...Ага. — Ничего. — Прекращают его чему-то учить и вырастает неумеха, которому не выжить. — Вот и духи так же. — Мы пока племя, — самое молодое на свете, таких как мы раньше и не было никогда. — Вроде только родившегося ребенка. — О нас и забота идет как о младенце, которому пока сиську ко рту не поднесешь, — он и не поест. Но коли сами расти да умнеть не будем, — отвернуться духи от таких нерадивых детей, потому как до старости лет сиську в рот никому не пихают. Коли сам прокормится не можешь, — чего с тобой дураком возиться?

Хе! — сдается мне пример я правильный выбрал. — Лга*нхи сильно задумался. Оно конечно, от такой постановки вопроса может и мой авторитет пострадать, ведь кому нужен шаман, который у духов подсказки выпросить не может..., но хоть у этого дылды будет стимул над собой работать. А то для Осакат с Витьком, из которых я взялся "быстрых разумом невтонов" тесать, пока все это нудная тягомотина и не более. Они половину того то я им говорю мимо ушей пропускают. ...Пропускали бы и больше, если бы я не пообещал им, что без всяких там математик и прочего, они в мир духов никогда проникнуть не смогут. ...А вот читать-писать им явно нравится! И хотя у меня были огромные проблемы с уточнением какой именно звук, какой букве соответствуют, (они тут реально и слышат как-то по другому, одних только звуков "Е", штук шесть различают), но сейчас эти кадры даже заимели привычку записочками обмениваться, вместо того чтобы подойти и прямо сказать. Я это конечно поощряю, хотя иной раз меня их дурь и задалбывает.

— Так ведь и пока ирокезы не появились, — прервал мои размышления Лга*нхи. — Духи тебе подсказывали! — Поймав меня на противоречии факта, умник состроил страшно довольную физиономию. — Как же это так-то?

— Это Тут, пока ирокезов не было. — Сходу нашелся я, и сделав жест, относящий мои слова к миру духов, продолжил. — А Там, они всегда были! ...Это вроде зернышка, — лежит годами, пока время прорасти ему не наступает. ...Или теленок, — я перешел на более доступные ему аналогии. — что еще не родился. На свете его пока еще нет, а у мамки в брюхе уже есть.... Иной раз еще и не видно ничего, а теленок-то уже там. .... Короче, — "Идея" это называется! — Очень сильное колдовство, я тебя научу им пользоваться. ...Только сначала на Витьке с Осакат потренируюсь как это сделать лучше. А то они блин, меня иной раз своей тупостью до такого доводят.... Намедни Осакат подзатыльник закатил. ...А тебе то ведь не закатишь!

(...Это я типа намекаю что вождю не солидно подзатыльники получать, а не на то, что он в ответ меня прибьет. ...Только он боюсь, один хрен поймет как ему интереснее будет).

-... А почему сейчас? ...Ну эта — проросло??? — Вступив на путь непростых истин, — Лга*нхи решил задолбать меня философскими вопросами. Ага! Не на того напал, — усталость в теле начала проходить, уступая место боли. — ...так что сейчас Лга*нхи узнает как задалбывают философскими ответами.

— Откуда я знаю почему сейчас? — Видно время наше пришло. Никто ведь не знает почему один рождается раньше, а другой позже.... Всему свой срок. А иначе ты бы родился раньше Нра*нху, и мог бы стать его отцом, а себе дедушкой.... А ведь это же неправильно!

— Ага.... — Согласился Лга*нхи, придавленный свежевываленной на него теорией временных петель — Нра*тху мой отец, как же я могу его отцом быть? А дедушкой себе....

— Очень рад что ты со мной согласен! — Торжественно заявил я, и поспешил закрепить триумф. — Потому, — будешь учиться головой думать! Согласен? — (Он сейчас в таком изумлении пребывает, что из него хоть согласие на обучение вытребовать можно, хоть акции МММ и циркониевые браслеты впаривать).

— Чем? — Судя по прибалдевшему выражению лица Лга*нхи, он еще никак не отошел от вероятности стать отцом своему отцу и себе дедом. — С одной стороны радуется что папочкой его был Нра*тху, а не кто-то там непонятный, а с другой, — вспоминает сколько пенделей и подзатыльников этот вышеуказанный Нра*нху ему наотвешивал, и представляет что все это можно было бы отвесить назад. — ....Он даже пальцами как-то так двигал, пытаясь представить как же это можно, — самому себе дедушкой стать. ...Надо бы с ним полегче. А то в таком состоянии он и в степи заблудиться. ...Может именно отсюда мой географический идиотизм? — Слишком много думаю?

— Головой. — Повторяю я. — Знаю что вы привыкли грудью думать.... Вот от того и думаете слабо. ...А коли научитесь еще и головой пользоваться..... Это вроде как вместо одной, — двумя руками в драке орудовать....

— Хм... Головой.... — На его роже изобразилось этакое изумленное недоверие. — А резвее ей можно......

— Можно. — Отрезал я. — Я же думаю! ...О! — Кстати! — Это не наши там возвращаются?

Гы-гы!!! — Он даже вздрогнул. — Впервые в жизни задумавшись о чем-то возвышенно-абстрактном, — мой приятель утерял свою дикарскую бдительность! ...Осталось только понять, — это моя победа или наше общее поражение? — Шаман, худо-бедно еще может быть дебилом. А для Вождя это уже повод для дисквалификации. А пока надо подняться на абсолютно одеревеневшие ноги, и немного размяться их, перед очередным рывком.

Как мы прибежали на пляж, я уже не помню. Все что я знал и помнил к тому моменту, — это что не должен позволить Лга*нхи забрать у меня кулек с доспехами. (Он несколько раз порывался). Но помогают только слабакам, а слабаков никто не слушает. А я уже и так показал в избытке свою слабость, — окончательно падать в глазах соплеменников мне нельзя. ...И не стоит рассчитывать на отношение типа, — "Ой посмотрите, какой он молодец, — чуть ли не падает, а все равно бежит!" — Тут "специальных олимпиад" не проводят. И такому никто умиляться не станет. Тут ты либо бежишь, либо лежишь. Лежишь и пованиваешь, пытаясь поскорее привлечь стервятников чтобы они, прилетели обглодать твои косточки, тем самым очистив этот мир от останков очередного слабака. — Ничего не поделаешь, — закон природы называется. — Старый больной олень попадает в пасть хищнику. — А старый хищник умирает от голода.

Так что я бежал стараясь не показывать свою слабость. Добежал. Не уверен, но кажется добежав все-таки вырубился. Потому что очнулся я уже на лодке.

Ага. На одной из тех лодок, что еще прошлой осенью, мы отобрали у пиратов. Это собственно и был грандиозный завершающий этап моего плана. — Слинять изящно!

...Оно конечно, — можно было бы выбрать место встречи с нашими и поближе. Благо пара подходящих бухточек и пляжиков, по пути сюда были. Но я решил что лучше добежать до наших лодок. Потому как прибеги мы на место встречи раньше, — нам бы пришлось ждать лодки соплеменников. Или им бы пришлось ждать нас. ...А если бы за нами по пятам шла погоня? Чтобы мы тогда делали? — Либо сами бы полегли все, либо навели аиотееков на наших. А они наверняка бы вылезли из лодок, затеяв готовку и прочие процедуры и вовремя слинять бы не успели. ...А так, — прибежали, отыскали лодки, сели и отплыли от берега, — мирно дожидаясь своих, на безопасном расстоянии. ...Что и говорить, — план изящный, если только убрать из него одного убогого дебила. ....А я ведь правда верил что сдюжу. Никогда не думал что это будет настолько тяжело.

...Следующее пробуждение было уже почти в сумерках. Вокруг слышались знакомый гомон передвигающегося по воде племени. — Судя по голосам, — все они были чем-то довольны. — Сдается мне, — наша затея удалась. Попытался подняться. — Все тело охватила дикая боль от судороги. ...Нет. — Так не бывает! — Судорога может быть в ноге, руке или там пальце. Но чтобы все тело!!! Несколько секунда мне казалось что сейчас мои мышцы просто порвутся как прогнившие тряпки и сползут с переломанных их усилиями костей. А потом как-то постепенно отпустило. Я даже смог приподняться и оглядеться. Я был в своей лодке, напротив меня с озабоченным видом сидели Тишка и Осакат. А судя по скрипу уключина за спиной, — Витек был на веслах.

— Ты пришел в себя! — Радостно пискнула моя персональная капитанша Очевидность, и полезла обниматься.

— Да. — Подтвердила очевидность Осакат. — Большое колдовство ты однако сотворил. — Воины только семь скальпов принесли, — а верблюжатники говорят от нас отстали и даже между собой передрались! Немудрено что ты полдня бездыханный лежал. — Большое колдовство!

...Хорошая версия моей слабости! Интересно, это Лга*нхи ее подкинул, спасая мою репутацию, Осакат пытается внедрит в умы, или у местных у самих в голове одно с другим срослось? ....И кстати, — семь скальпов? — Меня почему-то обеспокоил именно этот вопрос. — Ага, — Лга*нхи одного у верблюжачьего стада завалил. Потом еще кого-то при отходе.... Четырех аиотееков мы уже в самом конце побили. Опять же пленного грохнули.... Неужто они и его ободрали? — Аиотееки ведь скальпов вроде не снимают. ...Или этот скальп еще раньше добыли, пока овцекоз воровали. ...А впрочем, — какая теперь разница? — Во всесоюзный розыск нас точно не объявят, так что если лаже аиотееки и догадались насчет подставы, — им же хуже! — Пусть живут чувствуя себя дебилами. (Я же живу). Потому насчет скальпов уточнять не стал, а только спросил: — "Тов*хай вернулся?".

— Ага, Давно уже. — Недовольно буркнул Витек, который с этим Тов*хаем был фактически одногодком, и между ними шло какое-то малопонятное соперничество. (хотя опять же, — почему "мало..."?). — ...А зря ты меня все-таки не взял.

— Цыц. — Привычно огрызнулся я. — Во-первых, — какие твои годы, — итак еще навоюешься, надоесть успеет. А во-вторых, — кто-то же должен был с раненными сидеть. А два ученика, равняются одному Шаману ...Как кстати раненные-то?

Ученики перебиваю друг дружку начали мне докладывать о состоянии пациентов. — Хорошие новости. — Гит*евек пошел на поправку, да и остальным вроде получше стало. Плохие, — тот парень с развороченным плечом, по всему видать уже не жилец. — Рана жутко завоняла и почернела, весь горячий, — то трясется от холода, то задыхается. ...М*да. — похоже не уберег. — Гангрена. Сегодня вечером посмотрю..., — и добью, чтоб не мучился..... Настроение сразу как-то пошло в минус.

А лучшее что можно сделать в такой ситуации, — это испоганить радость другим.

— Два плюс три, — сколько будет? — Задал я коварный вопрос ученикам. И прикрикнул. — На пальцы не смотреть!

— Шес.... Вось.... Пять! — Помогая себе движениями языка, нахмуренными бровями и закаченными под веки глазами сосчитали мои подопечные.

— А что будет больше, — три плюс пять, или пять плюс три? — Ага. — Витек даже грести бросил, мучительно сражаясь с такими гигантскими цифрами. ...Я эту подляну давно уже готовил, приберегая на сладкое. — Раньше то в моих уравнениях одна сумма была точно больше или меньше второй. А вот сейчас, пусть как пошевелят извилинами прикидывая соотношения названных цифр. — ...А все для того чтобы думать учились.

...Одно плохо. — Я ведь тоже был не из этих..., — не из умников! Мои математические знания ступеньку между арифметикой и тригонометрией уже не преодолели, застряв где-то посредине. Так что по хорошему-то, все что я могу, это научить их считать, плюсовать-вычитать, да умножать-делить. На этом все.

А со всякими там логиками, — вообще беда. — Нам логику, именно как предмет, никогда не преподавали. Я конечно, как всякий интеллигентный человек, (ага, — ничто так не говорит об интеллигентности, как десяток, висящих на поясе скальпов и шрамированная рожа), кое-какие слова, используя которые можно за умного сойти, знал. Типа там всякие "силлогизмы" да "парадоксы". А вот что это нафиг такое, — помню уже с трудом. Так что как учить своих учеников, — знал весьма смутно. ...А еще я что-то такое про двоичный код слышал. И что вообще, в начале мышления вроде как лежит что-то вроде, — "это является тем, или тем не является". ...Вот как-то так, — сплошной сумбур.

...А первые несколько недель занятий с этими кексами, я тупо убил на то чтобы внушить им что можно считать не только предметы, но и отдельно числа. Ведь для них понятий "один, два, три...." не существовало. Были лишь "один палец..., два копья..., и три лодки...". И как тут объяснить им, что два копья плюс два копья, будет столько же, сколько и две лодки плюс две лодки...? Копья же это копья и никакой связи с лодками у них нет. — Оба зависали, и в ответ Витек обычно начинал рассуждать о лодках, где какие строят, да чем одна от другой отличается. А Осакат, — хвастаться своим мастерством во владении копьем. А задачка — две лодки плюс три копья, — сколько будет всего предметов? — Вызывала у них гомерический смех. — Как вообще можно сравнивать копья и лодки? ...Я победил это пока с помощью зернышек.

Удачно надо сказать получился ход. — Достаем из мешочка аиотеекские зернышки, и выкладываем количество лодок, копий или пальцев. И все математические манипуляции, проводим уже с ними. Так что постепенно, в головы учеников удалось вдолбить некий принцип сведения количества разных непохожих друг на друга предметов, к единым зернышкам. На а потом уже и пошли расчеты. Ведь лодки-то рядком не сложишь, и с легкостью из одной кучки в другую не покидаешь, добиваясь допустим чтобы и там и там, их было равное количество. А с зернышками это без проблем!

Сначала заставил учеников замещать при расчетах реальные лодки-копья, на реальные зернышки. ...Потом велел зернышки просто представлять. С тех пор процесс понемногу пошел, по принципу, — две лодки + две лодки = двум зернышка плюс двум зернышка. = четырем зернышка = четыре лодки. И только на это я убил три с лишним недели. Но сейчас они хотя бы худо бедно могут складывать и вычитать, в пределах десятка. Дальше мы пока не лезем, чтобы доисторические мозги не взорвались от перенапряжения. ...И тут встает главный вопрос. — А оно мне вообще надо?!?! — Кто пожалеем мои мозги?

Пока валялся в лодке доставая учеников, — послышался сигнал колокола, и Кор*тек повел наш караван к берегу. Судя по тому что все сразу начали выгружаться из лодок и разводить костры, — разведка проверила, — аиотееков в округе нет. Теперь первым делом надо найти Лга*нхи и расспросить его про то что я пропустил.

...Вот даже не знаю как так получилось, но мы почему-то очень быстро восстановили стандартную схему стойбища. — Чум Вождя в центре, а шамана, с самого края, чуть ли не вообще вне его границ. Я и сам не понял как так получилось, потому как поначалу-то, по привычке торчал возле Лга*нхи. А потом..., ага. — А потом, после одного из боев разжег свой костер подальше от остальных, чтобы мне не мешали работать с больными, а их стоны, — спать остальным. ...А потом, вот как-то так и повелось, тем более что поток больных не прекращался и в "мирное" время. ...Иногда честно говоря, — от этого бывает как-то грустно. — Все-таки за время наших странствий, привык я как-то полагаться что этот дылда всегда где-то рядом, и в случае чего прикроет, или убережет от дури. Все-таки сколько ночей провели у одного костра, — почти три месяца шли, вообще никаких посторонних лиц, кроме собственных рож не видя. А случалось, особенно на первых этапах пути, что и дрыхли под одной шкурой, потому как реально холодно было. ...Скажи мне кто в Москве что с мужиком под одним одеялом спать буду..., — разорался бы, — "что никогда в жизни, лучше смерть!!!". А вот дрых и ничего. Мы потом, случалось и Осакат между нами клали, потому как ночи холодные, а верблюжатники костры разводить не дают. И тоже как бы ничего. — Никто пальцем не показывает и двусмысленных намеков не отпускает. Потому как Тут, в отличии от Там, знают что такое холодные ночи, и случается целыми племенами дрыхнут, притиснувшись друг к дружке. ...Потому как на то она и родня, она чтобы греть друг друга в холодные ночи..., а не для разных глупостей.

А вот теперь у каждого своя персональная грелка, снабженная функцией "для глупостей", имеется. ...И я конечно от этого не страдаю, а скорее даже совсем наоборот, но вот по прежним временам, когда можно было спокойно посидеть у костра не о чем ни разговаривая, в иные минуты скучаю.

...М*да, а с брательниковой-то грелкой, — реально проблемы. Вместо нее у костра трудится та ее сеструха, чей сын мне теперь "племянник несостоявшейся жены брата", (а я ему соответственно "брат несостоявшегося дяди по сестре матери"), а сама Ласка вроде и суетиться, и пытается помогать, — а хренушки, — висящая плетью рука толком ничего делать не позволяет. И Лга*нхи, — упырь хренов, сидит этаким истуканчиком, и смотрит теперь сквозь нее с полным равнодушием. ...Нет, я конечно его никогда завзятым романтиком не считал. ...И чтоб как какой-то там Ромео, над телом возлюбленной заколоться..., — шиш вам с маслом. Он скорее труп возлюбленной сожрет, если больше хавать будет нечего, чем сам заколется. ...Но все-таки мне казалось что приятель мой малость почеловечней будет. Видно привык его совсем за подобного себе держать.... А он эвон как. ...Правда и Ласта сама сильно сдала. И даже не тем что похудела там из-за раны, или с лица спала. — Раньше-то она была по местным меркам мегакрасотка, и прекрасно это понимала. Оттого и ходила этакой павой да королевишной..., "...а глянет, — рублем одарит" как писал классик. А сейчас, — суетливая, сгорбленная, глаза побитой собаки. Тут ведь тоже, как в обезьяньей стае, — понижение статуса сразу отражается на внешнем виде, и вчерашняя королевишна, — сегодня бродит по стойбищу с поджатым хвостом и угодливо скрюченной спиной. ...Не. — Как-то грустно на это все смотреть.

— Эй, Ласта, — ты чего руку не приходишь лечить, самому к тебе ходить приходится? — Спросил я ее деланно строгим голосом, изображая этакого доктора Айболита. ...И пожалел об этом, она вся сразу сжалась, будто я ее пнул, а глаза еще более затравленными стали. ...Все-таки в этом мире, стать калекой это конец. — В лучшем случае, — хватит сил самому сдохнуть, а в худшем, — будешь влачить свои дни доедая объедки за другими и получая пинки. — Ну-ка, садись рядом я смотреть ее буду.... — Резко сменил я тон на ласковый и заботливый. — Не болит?

-...Не-е-е, — Она аж головой замотала. — Хорошо все, зажило уже. — ...А в глазах тоска и безнадега.

Рана и правда уже затянулась. Вообще, — местные либо выздоравливают очень быстро, либо быстро ласты склеивают. — Потому как генетический отбор тут почище чем у породистых лошадей или редкопородных собак у Нас. Только у Нас, отбор этот искусственный, а тут — из десятка рожденных младенцев, — до собственных детей доживает едва ли один, зато, — ну очень здоровый и сильный. А у нас вытягивают всех больных да квелых, и те свои болячки потомкам передают, сразу вместе с таблетками, рецептами лекарств, и координатами "очень хороших врачей, которые обязательно помогут".

— Ну-ка, пальцами пошевели, — двигаются? ...Хреновенько, но двигаются.... (знать бы еще куда в плечо копье засадить, чтобы и пальцы плохо двигаться начали. ...Вернее теперь знаю "куда", не знаю только чего там при этом повредилось, и как это лечить). — ...А рука сгибается?

Она попробовала, кой-какое движение в локте наметилось, но нормально согнуть не получилось. Тогда взял, и внимательно глядя ей в глаза, согнул руку сам. — Так, от боли не морщилась, — значит вроде, — сгибаться ничего там не мешает, просто не получается....

...М*да, — а рученька то у этой Лга*нхиевой экс-любви, почище чем у иного мужика в моем мире. — Такая не то что коня на скаку остановит. — такая коня в форточку горящей избы запихает, сколько бы он копытами не упирался и не отбрыкивался. И как Осакат вообще осмелилась с такой теткой в разборки лезть? ...Кстати, — Осакат меня точно прибьет, если я ее персональную вражину на прежние позиции верну. Или сделать ей услугу? — Да, пожалуй стоит!

— Нормально. — С безграничной уверенностью, которую не чувствовал ни на йоту, заявил я. — Все нормально с рукой будет, даже лучше чем раньше! — Я Осакат одному колдовству научу, "физиотерапия" называется. Ты теперь, — как у своего костра поешь, — плыть к нам на лодку приходи, — Осакат будет тебе руку лечить. ...А вечером будешь опять к своему костру возвращаться. — Добавил я, уже не столько для нее, сколько для всех остальных. -Может не сразу, но все восстановится. А еще..., впрочем, это я тебе потом скажу. Это тайная штука, ее только ты да духи должны будут знать.

...Ласта расцветала словно роза снятая ускоренной съемкой. — Вроде только-только передо мной сидела сгорбленная, махнувшая на себя рукой старуха, — А тут шлеп! — И уже опять королевишна в глазах мелькнула. Это хорошо. ...Да и у Лга*нхи вдруг взгляд как-то резко изменился. — Может не такой уж он и гад толстокожий? — Может просто понимая что Вождь не имеет право за счет племени калеку-жену содержать, он и был так с ней холоден, а у самого-то тем временем сердце кровью истекало? ...Хотя нет, — вряд ли. — Это же Лга*нхи! — Пусть и лучший из всех, — но дикарь. И нехрен на него собственные чувства и эмоции проецировать.

— Лга*нхи, а что там Тов*хай-то рассказал? — Спросил я друга, переходя на деловой тон.

— Ха! — Его рожа расплылась в довольной улыбке. — Передрались они!

— Сильно?

— Тов*хай в полдень уходил, как ты и велел. — Они еще дрались.

— А как, — строй на строй, или вроде как мы тогда в кабаке, когда винца лишку выпили. Помнишь?

— Не знаю, — лицо моего приятеля отобразило искреннее недоумение вопросом, видать ему и в голову не пришло интересоваться подобными мелочами. — Тов*хай не сказал. ...Надо его кликнуть, — пусть сам скажет. Эй, Вака..., — начал он обращаясь к сеструхе Ласты, видимо собираясь отправить ее с поручением.

— Погоди. — Остановил я и его и эту Ваку. — Потом позовем. А то Тов*хай голодным останется....

...Собственно говоря. — Тов*хай, столовался у костра молодняка, хотя уже и удостоился права служить со взрослыми. А любой, знакомый с порядками молодой и вечно голодной стаи, без труда угадает о царящих там нравах. — Каким бы героем, (а он ведь реально герой), Тов*хай нынче не был, ...а в кругу друзей клювом не щелкай! Не успел к общему котлу, — спи голодный!

...Вопрос питания и расквартирования, вообще был неоднозначен и плохо продуман. Я поначалу предлагал кормиться из общего котла, да у одного костра греться. — Ан хренушки. — Поначалу все уперлось в то, что даже наших самых больших трофейных котлов не хватало, чтобы наварить еды на все племя разом. (Да и появились то они у нас совсем недавно, а раньше самый большой котел — едва ли с полведра влезало). Да и закипали эти котлы слишком долго. Пока пятнадцати-двадцати ведерные посудины на костре нагреешь, — уже и выспишься, если голодное брюхо спокойному сну не помешает. Опять же греться всем у одного костра не очень удобно. Так что те большущие котлы, мы использовали только в особо торжественных случаях. А обычно, — две-три семьи лучших приятелей разжигали свой костер и готовили отдельно. ...Думаю, — будь у нас побольше котелков, — все бы отдельно готовили. Но пока, — увы!

...И в этом был свой глубокий смысл, — даже при нашей кочевом образе жизни, — людям был нужен какой-то интим и уединение, чему коммунальное хозяйство отнюдь не способствовало. (Коммуны и у нас Там, недолго продержались). — Потому, — лишь только став женатиками, — ирокезы резко перестали тусоваться у общего огня, и предпочли разбить каждый свой маленький костерок, чей свет очерчивал границы семейной территории. ...Общее здоровое психологическое состояние племени это обеспечивало. — ...Зато сколько геморра было с распределением харчей! — Об этом и вспоминать больно, — вместе уже третий месяц, а это по прежнему моя большая головная боль. — Потому, как это обычно и бывает, — именно тут и вылезли все противоречия и проблемы сборного племени.

Начать с того, что степняки, лесовики и прибрежные, придерживались несколько разных стратегий питания. В том плане, что степняки, — никогда зерно не выращивавшие и жившие охотой и продуктами животноводства, — абсолютно не умели распределять пищу по дням. Молоко же и мясо портятся. — Потому и съесть их надо как можно быстрее, да бежать добывать новую еду. У прибрежников и лесовиков, которые все-таки немного зерна выращивали, — с распределением запасов было чуточку полегче, но зерно для них было лишь вспомогательным элементом. А кормились они обычно то же рыбалкой да охотой, с теми же правилами "быстро съесть". Так что и они, в общем-то предпочитали жить одним днем. — Потому как, — сегодня чего не съешь, отложишь на завтра, — а завтра тебя в море унесет, или медведь задерет. — И помирать втрое обиднее, сознавая что недоеденные харчи пропали зря.

Оттого-то, когда я попытался ввести строго научный расчет рационов питания, — попал в большой просак. Обычно, — выдаваемый недельный запас харчей, съедался за три-четыре дня, а в остальные дни недели, — обожравшихся ждало лечебное голодание. Приморские, или тем кому достались в жены "пиратки", еще худо бедно могли раздобыть харчей во время долгих морских переходов. — Кто рыбку поймает, кто водорослей съедобных наскребет. Ракушки, тритоны, черепахи, змеи, улитки.... — Приморские знали как раздобыть еды в море и на берегу. А вот четырем семейкам типа "степняк — лесовичка", — приходилось туговато. Степь она хоть и рядом, — но охота требует времени. И леса, чтобы корешков накопать да орехов нарвать, — тоже под рукой обычно не оказывалось. — Так что ходили вечно голодными.

...Я поначалу как-то пытался со всем этим бороться. Помню предлагал и рационы однодневные выдавать. — Ага, ежедневно распределить на полсотни семей кучу харчей. Да еще учитывая в каких семьях дети имеются, а в каких нет! — Часа два на это бы ушло точно. А за эти два часа, — угрести можно очень далеко. ...Пробовал я и увещевать да семинары по правильному планированию бюджета проводить. — Бестолку! Местных никак не могли взять в толк подобные сложные умопостроения, как, — разделить выданную пайку на семь частей и слопать каждую в свое время. Тут все проще, — есть еда, — надо лопать. А завтра..., а вот завтра и посмотрим, — до него еще дожить надо.

...Ну и хуже всего конечно, было с молодняком, сидевшим у своего отдельного костра. — Они, стоило им только получить паек, — сжирали его за пару дней, а все остальное время влачили жалкое полуголодное существование на подножном корму. ...В принципе это считалось нормой. — Молодняк и должен быть голодным, — так у них больше стимулов поскорее повзрослеть. Да и шустрота рук и ног, при ловле рыбешки или кроликов, а также соображаловка, — развиваются куда активнее, когда брюхо не отягощено лишней тяжестью.

Потому-то, как я понимаю, — сейчас Тов*хаю, надо дать возможность урвать свою пайку, а потом уже вызывать на разговор. ...Потому как своими харчами с ним, я тоже делиться не желаю, у меня и так на шее толпа народа сидит. Но мои-то хотя бы каждый день сытые, потому как я за распределением харчей слежу лично, и пытаюсь этому Тишку научить..., с трудом.

...Хотя надо сказать, — в отношении Тов*хая был отчасти мой косяк. — Когда трофейных баб распределяли, этот Тов*хай еще считался возрастом не вышедшим жениться, потому его к молодняку и отнесли. А буквально спустя пару недель, после праздника Весны, на котором он собственно говоря вместе с ирокезом обрел и совершеннолетие, было уже поздно. — Сообрази я это тогда, (баб-то полно оставалось "неохваченных"), был бы парнишка сейчас при своем костре и своих харчах....

...А ведь и вдовушку ему свежеобразовавшуюся не сбагришь. — Потому как в последней битве, — баб полегло не меньше чем мужиков, да и с присоединением людей Кор*тека, — образовался некоторый дефицит. ...Что опять же, — не слишком способствует здоровой психологической атмосфере в племени.

..Хотя стоп! Чего-то я совсем запутался. — Я-то был уверен что Тов*хай из степняков будет. Однако в ирокезы он попал вместе с пленными пиратками, как родственник чьей-то жены.... — И как это нафиг понимать?! Как мальчишка-степняк со шрамированной рожей, оказался среди прибрежников, с некоторым количеством баб-лесовичек? Ох чует мое сердце, — надо у этого парнишки поподробнее автобиографию выспросить. ...Как же оказывается много я не знаю про своих соплеменников, а ведь наверняка у каждого за спиной столько уже всякого произошло!

...А пока пойду к своему костерку, потому как не объедать же семью друга!

Глава 11

Когда мы прошли полосу прибоя, я перестал грести что было сил, и усадив Витька за весла, сам занял место рулевого. Того что выдавал Витек не особо напрягаясь с помощью моих супер-весел, вполне хватало чтобы держаться общей скорости. Ну и плюс Осакат с Тишкой, и даже Ласта, способствовали продвижению, подгребая с каждого борта. Так что можно было не упираться физически, а подзагрузить мозги.

Сегодня был знаменательный день, — я наконец-то решил что мы можем выйти из всем опостылевшей уже прибрежной полоски, — в безграничный океан, с его неподвластными разуму безднами, волнами с многоэтажный дом высотой, апокалипсическими монстрами затаившимися в глубинах, неведомыми чудесами, и отсутствием понятных ориентиров в виде берега.

— Семь плюс четыре! — Задал я курс в неизведанное, и внимательно посмотрел на мою команду. — Ужаса в их глазах я не заметил, но ребятки снова зависли. — Все вариации сложения и вычитания в пределах десяти они уже вызубрили на зубок, и отвечали без раздумий. А тут..., — что-то новое, выходящее за привычные пределы.

— Десять и еще один. — Раздался испуганный голосок откуда-то с самого носа.

...Вот те раз! — Не успели отойти от берега, а монстры и удивительные чудеса уже полезли как тараканы. Я даже немного приподнялся, чтобы через головы экипажа посмотреть на нашего дристуна. ....Вернее уже, — Дрис*туна. Парнишка, да и его мама очень гордились тем что сам Великий Шаман дал ему Имя в столь юном возрасте. А тот факт что этот самый Шаман, отказывается сообщать что имя сие означает, — делали его еще более загадочным и таинственным, давая дополнительный повод для гордости. (Сколько раз уже зарекался болтать языком не думая! А потом приходится мучиться, соображая что же соврать восьмилетнему пацаненку, необычайно гордому своими Именем, о его значении).

С начала основания племени ирокезов, — Дрис*тун, был самым частым гостем у моего костра. Настолько частым, что его уже почти перестали замечать, или вернее, — воспринимать как чужака.

...После всех последних битв, погонь и потрясений, — страдающие от морской болезни бабы то ли привыкли к постоянной качке, то ли устыдились своей болячки, видя толпы раненных вокруг меня, то ли вылечились от недомогания под воздействием стресса. Но так или иначе, — а на нашей лодке стало намного просторнее, когда эти болящие туши, перебрались на лодки мужей. А вот как их место умудрился занять Дрис*тун? — Это как-то выпало у меня из внимания. Но так уж получилось, что после смерти своего приемного отца, он фактически перебрался на нашу лодку. — Может потому что в семье нового мужа матери пришелся не ко двору, может еще почему, — но вот он, сидит и лупает от страха глазами, под пристальными взглядами окружающих.

...Хм. — пришло мне в голову. — А ведь с тех пор как он у нас поселился, — его вечный дрист прошел! — Может секрет в стряпне его мамаши? ...И блин! — как же это я умудрился, лишь только что обратить внимание, что фактически обзавелся новым членом семьи? До сих пор, этот хитромудрый Дрис*тун как-то умудрялся оставаться незаметным. — Нет, я конечно его видел, и даже частенько гонял с мелкими поручениями..., но как-то не замечал. Воспринимая чем-то вроде вечно задвинутой под стол колченогой табуретки у нас Дома, которой никто никогда не пользовался, но почему-то и не выбрасывали. ...Или третьим щенком. И лишь сейчас, — когда он столь эффектно и неожиданно влез в дела возвышенно-шаманские, — я вдруг сообразил, что уже почти три недели в моей лодке плывет новый член экипажа! ...Он и до этого частенько плавал с нами, Сати*тху не возражал, мне тоже было не до этого, — места мальчонка занимал всего ничего. А вот последнее время, Дрис*тун фактически не отходил от нашей банды. — "Может стоит поговорить с его матерью и ее мужем?" — Подумалось мне. — Хотя нафига? — Оно конечно рановато, но Дрис*тун уже подходит к тому возрасту, когда детишки фактически уходят из семьи, чтобы примкнуть к какой-нибудь молодежной группировке. Оно конечно, ему с этим еще годика два-три погодить бы стоило. — Но видно так сложились обстоятельства. ...Хотя с матерью все равно поговорю.

— Эй! — Так не честно! — ...Естественно сразу начала орать Осакат, вообще не терпевшая чтобы кто-то брал над ней верх. — Ему нельзя это знать!

Вот ведь мерзавка. — Сама этого Дрис*туна едва ли не пажом своим назначила, нагружая разными работами и гоняя с поручениями куда чаще чем я. — а тут видишь ли, — "Нельзя".

— Эй там. Цыц. — Одернул я сестренку, готовую кажется в порыве праведного гнева вышвырнуть мальчонку из лодки. И поощрительно подмигнув Дрис*туну, добавил. — Запомните, — нерадивые ученики Великого Шамана. — Знание, — это такая добыча, которая никогда не дастся недостойному ее охотнику. Мыши не охотятся на кроликов, кролики на хорьков, хорьки на оленей, а волки на медведей! Коли кто-то смог получить Знание, — то он его достоин, а значит ему это знать Можно. Так что, — шесть плюс восемь.

Опять все надолго зависли, давая мне время обдумать сложившуюся ситуацию. — То что Дрис*тун считает лучше, было не удивительно. — Мозги молодые, свежие, впитывают все легко, и не загромождены лишним мусором. А постоянно ошиваясь возле моего костра, — их обладатель явно слышал все уроки, что я давал ученикам, и усвоил, наверное даже побольше чем они. — Но вот что с ним делать дальше? — Брать третьим учеником? — С одной стороны, — почему бы и нет? А с другой, — у меня и с этими двумя крыша едет, а еще и с мальцом возиться?!

Опять же, — взять его сейчас к себе и плотно взять в оборот, вбивая в его детские мозги весь имеющийся у меня объем знаний, — означает неизменно испоганить мальцу жизнь и сломать психику.

Парень должен пройти через все положенные циклы. — Жизнь с родителями, жизнь в мальчишеской стае, прохождение испытаний, статус воина. Короче, — Дрис*тун должен вырасти полноценным дикарем-ирокезом, знающим как выжить в степи или на море, как выследить добычу, всадить копье в брюхо врагу, и как содрать скальп. — Если вместо этого я выращу математического гения с навыками стихосложения, умеющего размышлять о философии и читать, — участь парнишки будет весьма печальной. ...И не только потому, что ботаников никто не любит. — Он просто не выживет в этом мире с тем объемом знаний, что смогу дать ему я. А с другой стороны, — жалко что такой сообразительный малый вырастет обычным дикарем.

— Двенадцать; шестнадцать; десять и пять. — Последовало три ответа.

— Неправильно. — Думайте еще.

...Хотя, если посмотреть объективно, — никто из ирокезов, наверное уже не останется обычным дикарем. Хотя бы тот факт что дети разных прародителей, живут одним племенем, сотрудничая, обмениваясь знаниями и сражаясь вместе, — уже большой шаг в сторону от "обычного дикаря". Да и психика с судьбами у них, один черт уже изломанны дальше некуда.

Вон, тот же Тов*хай. — выслушал я его историю. — Оказывается племя парнишки разгромили аиотееки. Его захватили в качестве добычи, и определили на работы в свой лагерь, откуда он сбежал с несколькими прибрежниками. Те смогли дойти до берега моря, — вырезать каких-то других прибрежников, забрать их лодки и двинуться на восток. Потом примкнули к известным нам пиратам и добрались до Реки. ...Надо сказать, что Тов*хай, все это время продолжал находиться фактически на положении раба, причем, по его словам, даже жалея что сбежал от верблюжатников. Но тут случились мы, и разгромили пиратов. И снова Тов*хаю пришлось стать добычей и менять хозяев. Причем к нам он попал вместе с наложницей своего бывшего хозяина, проканав за ее брата. И что характерно, — это опять же была его инициатива. — Когда он увидел рожи нескольких наших "забритых", — знакомые шрамы, пробудили в нем детские воспоминания, и он рванул навстречу судьбе, И надо сказать не прогадал, — наши тоже отметили его шрамированную харю, и сразу как-то выделили из основной толпы. Так парнишка стал ирокезом, чем, насколько я понял, — был страшно доволен.

...А ведь этому Тов*хаю, только-только шестнадцать исполнилось! — Столько говнища хлебнуть до шестнадцатилетнего возраста! — О какой уж здоровой психике тут говорить, — если вон у меня взрослые мужики плакали, вспоминая о своих прошлых бедах?

...И я конечно ни разу не психолог. И об данной науке знаю только по просмотрам фильмов. Но даже без диплома психиатра, — чувствую я, что все это еще аукнется в будущем. ..,Да и уже начало аукаться. — Когда аиотееки нас плотно обложили последний раз, — призрак депрессии просто таки витал над всем нашим флотом. Явно старые страхи выползли из темных уголков ирокезских душ, бередя оные нехорошими предчувствиями и кошмарами. ...Может праздники им почаще устраивать, чтобы держались в тонусе?

— Четырнадцать! — Первым преуспел Витек, заставив Осакат злобно зашипеть.

— Точно. — довольно заметил я. А теперь, — четырнадцать, минус семь....

Наступало самое поганое время дня, — полдень. Когда солнце начинало жарить со всей основательностью начала лета, а его свет отраженный от воды, — бить по глазам бликами света, — впереди раздался истошный звон набата, сменившимся барабанным сигналом "На построение". — Что сие означало, — можно было только догадываться. Но поскольку мы уже почти две недели двигались без каких-то особых нервотрепок и приключений, — вполне логично было ожидать, что жизнь подкинет нам новую порцию гадостей. Потому я приказал Осакат бросить "шаманить" с рукой Ласты и начинать грести. А Витьку, — сменить меня на веслах.

Надо сказать, что Ласта, как и было уговоренно, тоже вошла в наш экипаж. Осакат, поначалу восприняла это в штыки, и чуть было не потребовала выписать ее из списка моих любимых учеников. — Хренушки. — Я обрисовал ей светлую перспективу, в которой она вылечивает руку своей злейшей сопернице, и ее персональная вражина, благодарная ей по гроб жизни, — становится ее лучшей подругой. — "Чем терять силы, пытаясь сломать такого соперника, — лучше сделать его своим другом и союзником!" — Сказал я ей. — "Не это ли настоящая победа?". — Это заставило малявку задуматься. — Побеждать она очень любила. Даже не знаю откуда у нее подобный скандальный характер.... Наследие ли это предков, плоды воспитание принцессой, или наше с Лга*нхи дурное влияние, но сестренка наша не упускала ни малейшего повода чтобы поскандалить.

Оно конечно. — Когда рядом с тобой твои названные братья, — один из которых Великий Герой, а другой, не менее Великий Шаман, — можно позволить себе многое. Но мне заранее страшно было подумать, что случится, если вдруг нас не окажется рядом когда ей в очередной раз приспичит наехать на кого-то, ну вот хотя бы размером с эту вот Ласту? — Поэтому я пытался исподволь внушить ей понимание того, что победа бывает разная. И подчас, — явная победа, дающая повод поторжествовать, пиная труп врага, — приносит куда меньше выгоды, чем победа незаметная, — когда враг уходит в полной уверенности что победил, оставив при этом тебе все свое имущество. — Или наоборот, — усилив твою мощь, своими силами. — В качестве примера, я даже привел ей свою тактику в отношении Бокти, при первой нашей встрече. — простодушный Бокти чувствовал себя сильным покровителям слабого заблудившегося чужака. ...Пока не попал в мою полную власть. А будучи ободранным до нитки, еще и продолжал считать меня лучшим другом и очень хорошим парнем. ...Говорил я ей это все конечно с глазу на глаз, объяснив какая это страшная тайна, и как обидятся духи, если она ее кому-нибудь откроет. А потом, предложил потренировать подобную методу на Ласте.

Не то чтобы я мечтал превратить сестренку в подлую интриганку. — Просто хотелось занять ее мозги, более подходящим для нее оружием, чем копье или топор. ...Я вообще, с некоторых пор был против ее занятий с оружием. — Ведь тогда, на берегу, она не только сама едва не нарвалась на копье аиотеека. Она ведь фактически и Тишку под удар подставила. ...Все-таки работа с ручным холодным оружием, — это не для женщин. Их оружие несколько иного рода.

В общем, — когда прозвучал набат, — Осакат сидела и разминала руку Ласте. ...Я ведь нифига не знал про эту физиотерапию! — Сам в жизни, слава богу, до тех пор пока не попал сюда, — ничего себе не ломал, и ран не получал. Так что как обращаться с подобной, нежелающей работать конечностью, ничего не знал. Потому-то, — Осакат, сначала просто растирала руку, заставляя кровь заполнить самый маленький капилляр. А потом последовательно сгибала-разгибала каждый палец, кисть, локоть, плечевой сустав, повторяя "волшебный" алфавит. (Ей тоже польза должна быть). Затем мы заставляли Ласту саму пытаться делать то же самое, — в той же последовательности, — пальцы, кисть, локоть, плечо. — Ровно настолько, насколько получается. ...Не могу сказать чтобы сильный. — но определенный прогресс уже явно появился. ...А еще я их с Тишкой за весла сажал. С Тишкой, потому что только ее задница умещалась на одной банке с могучим задом Ласты. Даже Осакат, там места не было. Соответственно и гребли они, каждая своим веслом. Здоровая рука Ласты, стоила двух ручек моей худышки, а вторая, при этом лишь держалась за весло, совершала все те же сгибательно-разгибательные действия , что и при физиотерапии.

...Но самый главный секрет, который услышала от меня Ласта с глазу на глаз, был, — "Вести себя так же как и прошлой жизни до ранения.... Если старательно делать вид, что никакой раны и не было, — можно обмануть духов, демонов и даже само Время, и тогда все постепенно вернется на круги своя! Только надо очень сильно этого захотеть и постараться, не обращая внимания на взгляды и слова окружающих, — вести себя как здоровая".

Ласта очень захотела, и она постаралась. Особенно когда я заверил ее что Осакат больше не будет ее заколдовывать. Ведь бедолага вообразила, что все ее беды были из-за разборок с столь важной персоной как моя сестренка! Я в общем-то отрицать этого не стал, (надо поддерживать семейный авторитет), но сказал что есть пути даже к суровому сердцу родственницы двух монархов, вождя и шамана. Мол надо с ней подружиться. Она ведь в принципе молодая совсем девчонка, и советы и знания зрелой и умной женщины будут ей совсем не лишними. ...Можно даже показать и рассказать ей, как лучше помириться и подчинить себе баб племени. Ведь уж кто-то, а Ласта-то верно знает все хитрости и интриги, на пути к главенству в бабской части племени..., вот и надо этому сестренку научить. Только вежливо, по-дружески, любя...

Ласта согласилась со всеми моими предложениями, перестала горбиться и смотреть на окружающих глазами побитой собаки, и с воодушевлением ринулась возвращать себе утраченные позиции на бабском Олимпе. Снова стала изображать из себя паву и королевишну, снова начала наряжаться и кокетничать. И добилась восстановления своего права командовать и распоряжаться. ...А тот факт, что при этом рядом с ней находилась ее бывшая вражина и одним лишь своим видом подтверждала любой приказ, — быстро убедил баб племени, что лучше нафиг подчиниться, чем иметь дело с этими двумя отмороженными одновременно.

В результате всех вышеописанных процедур, — все как-то резко перестали замечать покалеченную руку Ласты. А она сама более-менее приспособилась обходиться одной, и получалось это у нее достаточно ловко. Тем более, что на правах начальницы, — особо тяжелую общеплеменную работу вроде ворочанья больших котлов, или разделки оленьих туш, — она могла сбагрить на младших по званию.

Да и брачная жизнь ее, судя по хихиканью и шепоткам, доносящимся до меня время от времени из женского круга, а также довольной физиономии Лга*нхи, явно пошла на лад. ...В конце концов, — руки в этом деле не главное!

В общем, — жизнь протекала спокойно и безмятежно, пока вновь не ударил набат.

...Мы резко прибавили ходу, и вырвавшись из середины каравана, вышли вперед, — к лодкам наших вождей и старшин.

— Чего случилось? — Спросил я, подогнав свой дредноут к броненосцам наших командиров.

— Вон. — Ткнул пальцем вперед Кор*тек.

— Чего там? — Спросил я, прикладывая руку козырьком, и пытаясь разглядеть что-то на горизонте, залитом ярким, ослепляющим солнцем.

— Лодки. — Ответил мне Витек. И гордо добавил. — Семнадцать штук.

— Три полных руки, и еще две. — Возразил на это Кор*тек, заслужив тем самым пренебрежительный взгляд моего ученика.

— Чего делать-то будем? — Спросил я у общества, попутно отвешивая подзатыльник своему ученику, чтобы не зазнавался.

В ответ послышались предложения, объединенные общей идеей, — "Захватить, побить, отобрать!". Варьировались только варианты, как это сделать.

...Да. — Сколько не внушал я им, что все люди, а не только "люди", — братья, — а прежние инстинкты никуда не делись. — Раз нас в два раза больше, — значит надо ограбить. И это несмотря на то, что часть лодок идет на буксире, за отсутствием должного количества гребцов.

— ...А если там твоя родня Кор*тек, — Задумчиво спросил я у нашего адмирала. — Ну или еще чья-то из наших? — Тоже убьем и ограбим?

— Моя...!!! — В глазах в Кор*тека вдруг вспыхнула надежда, которую весьма опрометчиво с моей стороны было бы ему давать.

— Я сказал "если". — Постарался я охладить его восторг ушатом ледяной реальности. — Помните, — когда мы в прошлом году тут прибрежников побили что нас ограбить хотели. — Так среди них, родня нашим нашлась. И теперь они у нас в племени, — Ирокезы, как и все. — Может ведь такое случиться, что и тут родня найдется. ...Или может они кому из наших убитых родня? ...А ведь мы всех наших предков к себе приняли. — Вот коли убьем мы этих, и попадут они в преисподнюю, а там пращуры их встречают, и говорят, — мол это наши детишки вас и убили... Нехорошо-то как выйдет. ...Так ведь и пращуров обидеть недолго!

...Во, — сидят думают. Угроза обидеть пращуров и лишиться их поддержи, — работает лучше чем тыща лекций о гуманизме и пользе вегетарианства.

Однако и впадать в ересь человеколюбия нам тоже не стоит. — Ведь о том что мы добрые, белые и пушистые, знает пока только очень ограниченный круг лиц..., из нас же, собственно говоря и состоящий. Думаю у всех остальных, имевших счастье столкнуться с нами и выжить, мнение о пушистости ирокезов могло сложиться несколько превратное, если не сказать хуже.

А для тех бедолаг, кто вообще про нас пока еще не слышал, — любой встречный, это как обычно, потенциальный враг.... Хотя ведь у прибрежников, возможно и несколько иные обычаи?

— Слушай Кор*тек, а что прибрежники вообще обычно делают, когда вот так вот в море встречаются?

-...Так ведь когда как.... — Задумчиво ответил он мне. — Смотря кто плывет, вдоль какого берега..., ну там и вообще. ...Вот к примеру возле Вал*аклавы или Улота, — лучше не баловать, потому как там поселков много и все друг дружку знают. Могут заметить что товар чужой меняешь или на знакомой им лодке приплыл, — и товар тот, и лодку у тебя отобрать, да еще и твоего прихватить до кучи, могут. ...Тем кто караванами да обменом живет, тоже ведь не выгодно чтобы идущие к ним и от них караваны грабили. ...Потом опять же, — коли рыбаков просто встретил, — так что с них взять? Но ежели дело к вечеру будет уже, — значит они могут к тебе потом на стоянку с соплеменниками наведаться чтобы груз пограбить. Тогда коли там одна-две лодочки, а у тебя десяток и с берега никто не видит, — проще утопить. Но если лодок побольше, — лучше не соваться, а то и тебя утопить могут. — Много ли лодке надо, — ткни копьем, она и начала воду набирать.... Так что и груз, и лодка пропали, да и сам не всегда до берега доплывешь.... А на берегу ты чужак, там тебя точно убьют! Опять же, — племя-то может оказаться знакомым, — тогда проще у них остановиться, за постой заплатить, зато и свежей едой разжиться.... Да и вообще, — на берегу закон иной, чем в море.... Ну а уж коли чужаки в караване идут, да с грузом большим.... А у тебя сил больше и берег чужой. — тут конечно можно либо их стоянку выследить да напасть, или гнать покуда они на сушу не вылезут.... а там и побить. ...Но это если добыча светит большая, ради которой и своих сгубить не жалко. А так, коли враг сильный на вид, — лучше просто разойтись.

...Интересно, — получается что миролюбие прибрежников, процентов на пятьдесят обеспечивается хилостью их флота. Действительно, — коли нападаешь даже целой толпой на одну-две лодки, — то и одного-единственного удачного удара копьем или топориком достаточно, чтобы лишить нападающих целой лодки. ...А лодки тут товар дорогой и ценный, — только шкуры выделать, особым образом задубить и сшить, — это целая песня и целая наука, подвластная лишь очень важным шаманам. Недаром вон Кор*тек, так над припрятанными пиратскими лодками трясся и готов вести их за собой даже на буксире.

Ну а на берегу, я так понимаю, миролюбие опять же регулируется соображениями выгоды, и законом мести. ...Почему степняки режут всех подряд? — Потому как говоря словами известной песни, — "нынче здесь, завтра — там!". Коли ты кого тут завалил, то завтра тебя искать придется по всей степи. ...Найти конечно можно, благо стадо оставляет след заметный, а следы степняки читать умеют. Только ведь для мщения приходится отправлять специальный отряд, ослабляя тем самым племя. А прибрежники живут поселками, на одном месте. Да еще и более мобильны благодаря своим лодкам. Так что если кому подгадишь, — с местью, набедокурившим жителям конкретного поселка, у обиженных особо не заржавеет.

Потому-то принять, накормить и обиходить странников, которые заплатят тебе за это кой-какими дарами, — оказывается куда более выгодным, чем грабить их же с риском для жизни.

Вот от того, и грабят прибрежники только прибывших совсем уж издалека чужаков, своей вызывающей слабостью нагло провоцирующих хозяев на этот акт справедливого возмездия, за столь дерзновенный проступок.

— Понятно. — Задумчиво пробормотал я. — А просто поговорить со встречными караванами у вас обычаев нет?

— Так ведь, — Коли мы сейчас к ним рванем, типа поговорить. — Они от нас удрать попытаются. Им-то откуда про наши "разговоры" знать? Они подумают что мы их грабить идем. ...Просто так никто не сближается.

...Тут тоже все понятно. У нас в степи, если у племени сил драться не было, но из-за каких-то особенностей ландшафта встречи с другим племенем было не избежать, — все воины выходили вперед, тряся оружием и делая устрашающие жесты в сторону врага. — Те, если тоже не были расположены воевать, — отвечали той же любезностью, и все мило расходились по разным курсам не сказав друг другу ни слова. Вот и тут примерно то же самое, только вместо угрожающих жестов, — просто расходятся сторонами.

...Однако поговорить с этими ребятами нам крайне важно. Плывут-то они как раз с запада, значит знают что творится впереди. И нам это знание отнюдь не помешает. Потому как вновь нарываться на аиотееков очень не хочется.... Последние дни мы избегали встреч с врагами благодаря удаче и сверх осторожности. Пару раз опять пришлось ночевать на лодках. Костры разжигались только для приготовления еды, — благо ночи были уже более чем теплые. А про то что можно шуметь, — мы уже давным-давно забыли. — Даже крутые вояки, не желали вновь попадать в ту ситуацию, из которой мы выбрались исключительно благодаря Чуду!

-...Садись Тов*хай, испей-ка травяного отвара...— поприветствовал я прибывшего к моему костру паренька, делая знак Тишке угостить его отваром травок. — Расскажи как аиотееки между собой подрались?

Тов*хай, явно подражая кому-то очень важному и крутому, приземлил свой зад на какой-то бугорок, возле моего костра, степенно сложил ноги рогаликом, и не глядя, — принял чашу из рук Тишки.... Но при этом не удержался, и пальнул глазами в сторону демонстративно пялящийся в сторону Осакат. Витек сразу захрапел как молодой бычок по весне, начал скрежетать от ярости зубами и бить копытом. ...Что-то мне подсказывает, что я знаю кто посадил Витьку тот фингал, с которым он заявился ко мне еще в Вал*аклаве..., и даже могу угадать из-за кого произошла разборка! (Вот ведь злыдня мелкопакостная, и тут успела набедокурить. Ведь ни кожи, ни рожи, ни фигуры..., но держит себя с таким апломбом, что мужики невольно ведутся. — Прынцесса..., блин).

— Так что там с аиотееками...? — Прервал я повторным вопросом, эту перестрелку уничтожающими взглядами, кокетства, и демонстрацию крутизны.

— Как в темной ночи ирокезы верблюжатников гадких побили.... — Начал заунывным голосом автора-песенника, сиречь, — балладопойца Тов*хай. — ...Сделал я круг по степи преизрядный, к лагерю вражьему чтоб подобраться неслышным, где мы намедни с воином славным Нит*кау, врага, стада охранявшего, храбро пленили.... А было то так.... Наногубыстрый и храбробесстрашный Тов*хай пробегая. Вниманье врага на себя отвлекал дерзновенно, А силойподобныйбыку-пятилетке могучий Нит*кау...

— Стоп!!! — Рявкнул я, заметив что привычно начинаю клевать носом под заунывный напев. — Я тебя спрашиваю не про то, как вы часового взяли, — а как аиотееки между собой дрались! ...И давай-ка без пения.

...Ага! Щаззз!!! — Такова мнемоническая система у местных, — чтобы запомнить что-то важное или дельное, — они сочиняют на эту тему балладу. ...Что отчасти наверное и логично — ритмичные и рифмующиеся строки, куда тверже закрепляются в памяти и дольше там остаются. Опять же, — те же самые рифмы и ритмы, не дают вносить лишку отсебятины в повествование, каждому перезказчику. ...Хотя конечно и тут врут нещадно, особенно по части добавления эпитетов и прочих красот. — Но все-таки в таком виде у повести куда больше шансов сохраниться неизменной, чем просто при устном пересказе, — каждый раз своими словами, в меру понимания и честности пересказчика. — Так что можно было не сомневаться, что Тов*хай, дабы лучше запечатлеть свой первый подвиг в истории человечества, (а парень реально проявил себя с лучшей стороны, и надо бы поговорить с Лга*нхи и Гит*евеком о какой-нибудь награде), — сложил о наших (в первую очередь, своих), приключениях балладу. ...Оно конечно, — ее было бы любопытно, а отчасти и полезно послушать от начала и до конца. С одной стороны, — чтобы лучше понять как видится вся эта авантюра глазами местного, а с другой, — просто любопытно, как он там описывает мое личное участие. ...Что и говорить, а некоторая толика тщеславия, (ага, совсем крохотная.., чуточку побольше орбиты солнца*), — есть даже у меня. ...Вот только булькающее перед моим носом в глиняном горшочке варево, предназначенное для страдающего от гангрены раненного в качестве ключика на Тот свет, — отнюдь не способствовало слушанью баллад и прочим развлечениям, — так что я сплошь и рядом прерывал поэтическое творение Тов*хая, наводящими вопросами, уточнениями и просто окриками.

(*Солнце находится на расстоянии около 26 000 световых лет от центра Млечного Пути и вращается вокруг него, делая один оборот более чем за 200 млн лет[10]. Орбитальная скорость Солнца равна 217 км/с — таким образом, оно проходит один световой год за 1400 земных лет, а одну астрономическую единицу — за 8 земных суток.).

...Иначе, — чувствую пришлось бы слушать всю ночь. — Увы, объяснить симу недобитому Гомеру, что "краткость, сестра таланта", Антон Павлович, по известным причинам пока не удосужился. Потому-то он повествовал о каждом своем мелком шаге и событии да еще и забивая повесть чудовищно красочными эпитетами и сравнениями.

...Если коротко, — то дело было так. — Когда Тов*хай подкрался к лагерю аиотееков, — там видно только-только закончилась первая фаза драки. По крайней мере, — на земле уже валялось несколько трупов. Если я правильно интерпретировал все сказанное мне нашим соглядатаем, то дело было примерно так. — ...Заметив на дороге брошенную супостатами краденную отару, двигающуюся по направлению к другому лагерю, — "наши" верблюжатники, решили что виновники удирают сейчас со всех ног, чтобы затеряться в толпе, и пришпорили своих верблюдов. И разумеется, достигнув лагеря, они покарали первых, кто попался им на встречу, вполне логично заподозрив в них злобных обидчиков своих драгоценных верблюдов.. ...Что и говорить, — покромсать верблюда оуоо, это куда хуже чем в мое время нацарапать слово "пидор" на мерсе какого-нибудь авторитетного братка. ..."Хуже", для того кто это сделал, или кого заподозрили в подобном дерзновенном попрании основ. — Убивать будут без разговоров и вопросов. Только в отличии от братков, — не просто защищая честь, авторитет или имущество.. — А мстя за смерть друга и собрата по оружию! — Все-таки аиотееки-оуоо, это вам не какие-то там братки, а рыцари! ...Хотя дела их и мало чем отличаются от поступков братков.

...Так что первым подвернувшимся под горячую руку оикия, пришлось не сладко. А тот факт что они не знали чем вызван гнев союзников, и не были готовы к отпору, как словесному, так и вооруженному, — лишь усугубило их положение. — На вопрос о потерях. — Тов*хай начал неоднократно тыкать мне под нос свои грязные пятерни и отдельно взятые пальцы. (Тут-то у Витька и появился повод отыграться, на предмет презрительно-высокомерных взглядов). ...Если я правильно понял, — то "народные мстители" завалили не меньше чем целую оикия, но и сами потеряли одного всадника. ...Очень неплохой результат и для той и для другой стороны!

Но затем, на защиту своих подчиненных пришли уже местные оуоо, для которых столь варварское избиение подотчетных им людей, тоже было немалым оскорблением..., и все испортили!

Рыцарь, — он ведь рыцарь даже в каменном веке, и остается таковым даже если оседлал верблюда или ослика. И первое что его отличает от тупоголовых кровожадных рубак-дикарей, — это следование правилам и этикету. — Рыцарь — рыцарю, просто так морду набить не может. ...Как только среди человечества стали появляться люди, имеющие привычку везде и всегда ходить вооруженными, постоянно совершенствуя свою квалификацию убийцы, — появился Этикет!

"Хамус Трамвайнус" просто не выжил бы в условиях, если бы всем пассажирам сего транспорта было бы позволено ходить с оружием, и пускать его в ход по первому зову оскорбленного сердца! ...Так что оуоо "наши", — морды бить оуоо "не нашим", с ходу не стали. Сначала они провели переговоры, обмены любезностями, и изысканными посыланиями нафиг. ...Вот где-то на этой фазе, Тов*хай и занял свою зрительную ложу на балконе ближайшего холма, и начал "лорнировать" невооруженным глазом, сцену театра военных действий.

...Короче, оуоо всех лагерей объединились..., а вернее уже почти договорились до чего-то. Но тут подъехало еще несколько всадников, привезших с собой живого, хоть и малость побитого свидетеля преступления против человечества, а главное, — верблюжачества. — Спор разгорелся с новой силой, и видать кто-то кого-то смертельно оскорбил. — Был брошен вызов и немедленно состоялась дуэль. ...Жалко что меня там не присутствовало. — Очень хотелось бы посмотреть на сей рыцарский поединок верхом на верблюдах, потому как в изложении Тов*хая это звучало очень круто, но абсолютно непонятно. Единственное что я понял точно, что тактику таранного удара они не использовали, (а жаль, — было бы красиво), а просто вертелись на верблюдах вокруг друг друга, обмениваясь ударами. Правда, если судить по восторженным описаниям Тов*хая, выглядело это так, будто бы два четырехногих и двухголовых чудовища дрались между собой, настолько искусны были всадники в управлении своими животными. ...Ну а судя по тому, что ни один верблюд при этом не пострадал, и даже не был ранен, (я бы лично первым делом завалил верблюда, — и мишень побольше, и доспехами не прикрыта, и щитом от ударов не отмахивается), — поединок велся по особым правилам в соответствии с рыцарским и дуэльным кодексами.

Короче, — малость покружившись и хорошенько попотев под поднявшимся довольно высоко солнышке, — один аиотеек завалил другого, (кто — кого, Тов*хай не разобрал), и на этом, как ни странно, конфликт между людьми благородными был исчерпан.

А вот перспективы простых оикия, — были унылы и безрадостны. — Их руководство, поминутно расшаркиваясь и обмениваясь комплиментами с противоположной не менее любезной и расшаркивающейся стороной, — пошла чинить среди них суд и расправу.

...И тут, кажется мнения руководства и подчиненных о степени вены последних, и справедливости наказания первых же попавшихся под руку неудачников, — диаметрально разошлись. — Ведь одно дело быть наказанным за дело. Но когда тебя обвиняют в том что ты не только не делал, но даже и рядом не стоял с теми кто делал....

...Короче, — как я понял. — Выбранные в качестве жертв парочка оикий взбунтовались, и между ними и другими, сохранившими лояльность оикия и оуоо всех лагерей, пошла нехилая рубка. ...Тов*хай опять видел трупы.

Увы. В этот момент наш бесстрашный исследователь быта аиотееков, заметил что солнце уже давненько взошло в зенит, а значит, следуя указаниям своего Великого Шамана, — ему пришла пора закончить просмотр развивающейся драмы, и срочно линять отседова. ...Конечно искушение задержаться и досмотреть до конца, у него было очень велико. Но ослушаться приказа такого крутого и Великого Деятеля, что заставил своих противников драться между собой, Тов*хай не осмелился.

...Не знаю чем там у этих ребят дело закончилось. — Скорее всего, — взбунтовавшиеся оикия все-таки перерезали. Но так или иначе, — а наша эпопея на этом закончилась, преследователи от нас отстали, и мы наконец смогли вздохнуть с облегчением, пожрать горяченького и отоспаться на твердой земле. Но даже я, до сих пор вспоминаю эти дни отчаянной гонки на перегонки со смертью и верблюдами, с содроганием. А чего уж говорить о большинстве наших ребят, уже побывавших жертвами верблюжатников, и с ужасом думающих о возможности повторения прежнего сценария.

...Так что узнать, что там ожидает нас впереди, было бы совсем не лишним. ...Вот только Кор*тек прав. — Увидев что мы плывем в их сторону, — противники рванут от нас что есть мочи, или полезут в "последний бой". И кто-кого догонит, — это ее бабушка надвое сказала, а потерять несколько лодок в отчаянной, но абсолютно никому не нужной борьбе, — лично мне тоже нафиг не надо.

...А что же делать? — Выслать парламентера? ...У горских ребят, подобный обычай вроде был. ....Они ведь присылают друг — другу человека с предупреждением "иду на вы". А вот что насчет этого обычая у прибрежников?

Или может попробовать попроще..., — попытаться совместить доброе слово с револьвером?

— Кор*тек, — обратился я к нашему адмиралу. — А как скоро они окажутся здесь?

— Когда окажутся, тогда и окажутся.... Наверное скоро. — Ответил он мне, посмотрев с изрядным недоумением. ...Ничего удивительного, ведь время тут делится на до полудня, после полудня, и ночь. А расстояния, — дневным переходом. А соответственно скорость, это дневной переход, умноженный на день пути. = когда дойдешь, тогда и дойдешь, если вообще дойдешь. — ...И как спрашивается в подобных условиях, планировать военные операции?

Потому пришлось, не корча из себя умника тупо изложить всем свою идею.... Тоже правда не слишком гениальную. Но как я понял, — тут она проканала за новое слово в стратегии морской войны, потому что обычно тут так не делали.

...Идейка-то в сущности была простая, — растянуться в длинную цепочку от берега и дальше в море, перекрыв тем самым путь встречному каравану. Я даже объяснил им, как подобно загонщикам на охоте, — дальний (морской) конец нашей цепочки, будет загибаться, охватывая воображаемого противника, прижимая его к берегу и отрезая путь назад. ...Не то чтобы я собирался это делать, — просто чтобы знали что так можно. Моя-то идея была в том, чтобы остановить караван, и отправить к нему переговорщика на одной лодке, которую по логике, — испугаться не должны. И это должна быть конкретно моя лодка с новыми крутыми веслами, на которой если что, можно будет быстро удрать к основной группе. ...Пойду естественно я и Витек. ...Я, — потому что инициатива наказуема, а Витек, — потому что хорошо наловчился грести. ...Ага. — Кажется идея всем пришлась по душе. (Или они опять думают что я лишь озвучил инструкцию от духов?). Единственное дополнение, которое внес в мой план Лга*нхи, было, — "Я тоже поеду". ...Ну собственно, так оно и должно быть. — Во-первых он Вождь, а во-вторых, если драка все же начнется, — его длинное копье и длинные руки, сыграют роль дальнобойной морской артиллерии, уничтожая вражеский флот, на недоступном для них расстоянии. ...Кстати!

— Кор*тек. С можешь сделать так, чтобы в цепочке, на том месте где мы с караваном тем повстречаемся, были деревянные лодки? — Те что мы на Реке взяли?

— Зачем?! — Возмутился Кор*тек. — Те лодки плохие, валкие они, по морю совсем плохо ходят. И тяжелые к тому же.

— Зато их одним ударом копья не пропорешь. — Возразил я на это. А если их хорошенько разогнать, да боднуть носом вражескую лодку.... Чуешь что будет?

...Хм. — Кажется Кор*тек учуял. В его забубенной головушке старого пирата начала зарождаться некая идея-стратегия. Но это потом. Сейчас пусть командует флотом для операции "Перехват". А мне пока предстоит своя нелегкая операция по перемещению женской части своего экипажа в лодку Лга*нхи, и подготовка приема его Величества Вождя, снизошедшего почтить своим Высочайшим Визитом, мое утлое корытце. ...И самым сложным тут было, естественно не перебраться с одного верткого кожаного суденышка подбрасываемого волной, на другое, а убедить Осакат в том что Великий Вождь и Великий Шаман, в предстоящей операции вполне смогут обойтись без помощи Великой Зазнайки и Выпендрежницы.

А Кор*тек начал проводить маневр. ...Нет, все-таки сильно нам повезло с этим мужиком. — Куча лодок, с самыми разнообразными техническими характеристиками и экипажами. ...В иных вообще одни бабы и дети гребут. А он с помощью своего опыта и каменновекового мата, все-таки как-то умудрился вытянуть всех цепочкой. И если верить Витьку, (сам-то я хрен чего вижу среди этих бликов и морских далей, (эх, где мои дешевенькие темные очки, в которых я курьерствовал в свое последнее московское лето?)), — уже начал загибать линию. ...А что там кстати наши потенциальные информаторы, они же, — вероятные противники делают? ...Ага, уже приблизились на такое расстояние, что даже я их вижу вполне нормально. ...И то что я вижу, мне как-то не очень нравится. — Сдается мне что они выстраиваются этакой тевтонской свиньей, и собираются идти на прорыв. Так что надо поскорее плыть им на встречу и предотвращать бойню. Но и предупредить экипажи деревянных лодок, чтобы были готовы, тоже не помешает. ...Если не удастся договориться, так хоть постараемся сбить их натиск и рассеять ряды. ...Хотя на кой хрен нам это надо? — воевать-то мы с ними не собираемся! Но просто так теперь ведь хрен пропустишь. — Наши не поймут, — ради чего все эти приготовления к драке, без самой драки?

Витек приналег на весла, я подгребал на носу, направляя курс нашего "миротворца" на приближающийся караван, а Лга*нхи уселся на корме этаким гордым истуканчиком, сжимая в руках длинное копье и положив рядом шестопер. ...Не слишком удачное расположения конечно, с точки зрения управления лодкой. Зато если придется удирать, (а делать это мы будем носом вперед), — Лга*нхи будет куда сподручнее отмахиваться от супостатов именно оттуда. ...Да. — когда эта здоровенная глыба мышц и агрессии сидит с тобой в одной лодке, — сразу появляется какая-то особая уверенность в своих силах. Я лишний раз оглянулся, чтобы подзарядиться его самодовольной уверенностью и звериной мощью....

...А приятель-то мой уже сильно отличается от того раздолбая-почти-подростка, с которым мы чуть больше года назад отправились в свой дурацкий квест. И даже не появившимися на лбу складками от вечной озабоченно нахмуренного лба.... Полагаю забот и напрягов его должность, доставляет ему даже побольше чем мне. ...С шаманом-то без крайней нужды никто связываться не станет. — Шаман штука нелюдимая, дурная и опасная. Вокруг него вечно крутятся какие-то духи, больные с их страданиями, и прочие микробы. А вот Вождь!!! Мало того что он вечно окружен всякими там бета-самцами, внимательно приглядывающимися к возможности занять его место ежели он даст слабину. Так к нему еще и идет постоянный поток соплеменников с вопросами "чего пожрать?" и "что делать?", доставая своими мелкими заботами и глобальными проблемами. Короче, — вождь всегда в деле и всегда востребован, особенно во время, когда племя находится в нестандартно-стрессовой ситуации. ...А когда у нас, скажите на милость была другая? — Мы вечно в чужом краю, и в окружении, в лучшем случае "не друзей", а в худшем, — откровенных врагов. ...И даже если окончательно опухнув, — попытаешься сбежать от всех этих забот и проблем. — племя привычно побежит за тобой, решив что либо ты знаешь где "много и вкусно", либо что пора смываться. — Короче, — быть Вождем, это тот еще геморрой, только заполучив который, ты начинаешь задумываться, — "А на кой хрен тебе все это было надо?". А проблемы Лга*нхи еще усугубляются и тем, что и сам он чрезвычайно молод для такой должности. Да и само наше племя, — еще моложе своего вождя. Ни каких-то общих традиций или обычаев, самостоятельно регулирующих жизнь племени, пока толком не выработано. Управление почти всеми процессами идет в ручном режиме, и на каждый новый вопрос, приходится придумывать новый оригинальный, и устраивающий всех ответ.

...Но я сейчас не про это. ...Я про хорошее. — Сколько себя, (а вернее его), помню, — всегда Лга*нхи ходил ободранный и..., как бы это сказать, — обветшалый. Мальчишкой он как обычно донашивал одежду за взрослыми, а если и попадала в его лапы какая обнова..., — долго ли живет новая одежда на мальчишке, — фактически предоставленном самому себе? Вечные драки и поиски приключений с неприятностями, мгновенно превращают любую новую одежку в лохмотья. Потом, став молодым воином, но еще не женившись, — Лга*нхи решал вопрос одежного довольствия от случая к случаю, пользуясь добротой вдовушек, (и не только в вопросах одежды). ...Причем, — думаю одежда тут была отнюдь не на первом месте. ...Ну а потом, — все вдовушки погибли вместе с несостоявшейся женой Лга*нхи, и помнится как-то раз в Олидике мне даже самому пришлось позаботиться о его гардеробе. ...А потом он..., ну пусть не женился, но обзавелся женщиной. — Так что сейчас, я впервые вижу его ухоженным и даже я бы сказал, — респектабельным и аккуратным.

Собственно банальная фраза, — "семья, — ячейка общества", тут имеет совершенно особое значение. Тут просто по-другому не выжить. И всякая там "любофф" и даже просто секс, — играют второстепенное значение. — На первый план вылезает быт. Холостой степняк-дикарь практически не имеет шанса отведать варенной пищи. — Разные там супчики-бульончики и вареное мясо, а также творог, сыр, простокваша, — ему недоступны. ...Нет, — молодому конечно выделят с общего стола пайку. Но в более зрелом возрасте, — уже облом. ...И суть дела тут не в какой-то там дискриминации по гендерно-гастрономическому принципу. — Суть в четком разделении женских и мужских обязанностей. — Мужик, это исключительно воин, охотник и вечный часовой. Он всегда на страже, всегда готов отразить нападение, или идти выслеживать врага или добычу. Все что он может позволить себе, — это сырое, либо наспех обжаренное мясо. Варение супчиков, да еще и с добавлением корешков да травок для вкуса..., а также требующее сосредоточение и внимания шитье одежды, лепка горшков и обустройство быта, — это женская забота. И так же как женщина не лезет в дела охотников, — мужики не лезут в их заботы. ...А значит, — для полноценного существования, и степному мужику и степной бабе, нужна семья. Так что обычай считать полноценными только женатого мужчину и замужнюю женщину, — корнями своими уходит не в какой-то там Домострой, а гораздо глубже. Чему нынешний вид Лга*нхи служит ярким примером!

Мало того что обихожен и лоснится сытостью, — он даже, за что видимо надо сказать особое спасибо Ласте, выглядит по своему, по-дикарски, — элегантным и представительным. Настоящим Вождем, а не ободранным, полуголодным подростком. Даже вон ирокез и борода, как-то по особому расчесаны, чем-то умащены и украшены. ...Ага, — зуб даю, в ирокез вплетено несколько бусинок! — Вон как на солнышке-то посверкивают. А под доспехом, у него сейчас не его степная безрукавка, (в которой я его кстати давненько уже не видел), а вполне себе удобная, надевающаяся через голову, рубаха. ...Да еще и расшитая разными узорами. ...Впрочем, — мы почти все в таких рубахах. — В них куда проще находиться под жарким солнцем, а жесткая кожа не натирает тело во время гребли. А чтобы снять с дикаря-степняка его безрукавку, — один из главных предметов гордости степного воина, это нужно произвести целую революцию в сознании. И хотя сам Лга*нхи, более чем уверен что остался прежним и неизменным сыном степей, — революция эта уже произошла.... Впрочем. Кажется приплыли.... Стой Витек. Разворачивай лодку кормой вперед, и бросай весла.

Мы остановились метрах в пятнадцати от первых лодок вражеского каравана. При наличии хорошей глотки, — поговорить можно было и отсюда, а при отсутствии метательного оружия, — сделать это вполне безопасно.

— Я Лга*нхи. Великий Вождь племени ирокезов, победителей пиратов и аиотееков! — Гордо отрекомендовался наш Кормчий, (или по крайней мере, — занимающий в данный момент место кормчего), — А вы кто такие?

...На противоположных лодках, что-то замешкались с ответами и зашушукались между собой. ...Понять их несложно. — Кто такие на фиг эти ирокезы, победивших каких-то там "пиратов" (словечко-то это, мои соплеменники переняли у меня), и аиотееков? ...Не факт что они вообще знают слово "аиотееки", даже если и встречались с самими аиотееками. — Верблюжатники как-то обычно не торопятся представляться своим очередным жертвам. И коли среди нас не было бы столько, служившего аиотеекам народа, — мы бы и сами этого слова не знали. ...Да и видок у нас, мягко говоря странноватый, хотя и говорим мы вроде по человечески. ...Правда не уверен, что сторонний слушатель, будь он хоть из степняков, хоть из прибрежников или горцев, — сможет сходу врубиться в тот своеобразный сленг, из языков всех народов, с добавлением аиотеекского и русского, на котором изъясняется наше племя. Так что думаю, у наших оппонентов были все основания подозревать в нас очередных чужаков, и очередную напасть.

— Мы воины Царя Царей Леокая из Великого Улота, плывем по его поручению. — Наконец соблаговолили ответить нам с противоположных лодок. — Уйдите с нашего пути, или мы вас побьем!!!

... Что называется, — "Упс!".

Глава 12

Костерок был не особо велик, — плавника на этом пляже на всех явно не хватало и приходилось экономить. Но и вести совет без костра, — это тоже как-то не комильфо!

Так что был костер, оставалась еще каша с сушеным мясом и похлебка из свежей рыбы. И даже немножечко пива нашлось в запасах наших гостей, так что они проставились выпивкой, а мы закусью..., благо у нас были бабы, которые могли ее приготовить.

Правда пиво было откровенно гадким, видно прокисло за время плаванья, но отказаться от угощения, — обидеть гостей, а у нас и так отношения с ними были отнюдь не самые гладкие.

Пляж, на котором мы устроили стоянку был более чем приличных размеров, но когда на нем расположился наш огромный табор, — стало тесновато. — Полторы сотни ирокезов, полсотни воинов Леокая, и еще тридцать четыре, (по два на лодку), нанятых в качестве матросов прибрежника. ...Вернее, не столько нанятых, сколько отрабатывающих свое право жить в Улоте.

За то время что мы отсутствовали в этих краях..., чуть меньше года, — тут произошли немалые перемены. — Внезапно вернулись аиотееки и..... Впрочем, — лучше по порядку.

...Убедить вояк Леокая что мы "за наших", оказалось не так-то просто. — Меня, но особенно Лга*нхи они помнили. Такого раздражающего своими размерами детину и его занудливого шамана, да еще и утянувших из сокровищницы царства главный экспонат, — хрен забудешь. Но вот убедить их, что мы все еще на стороне Леокая, а не переметнулись к каким-то там ирокезам, оказалось намного тяжелее.

Только после того как мы натравили на них наш главный козырь, — внучку Царя Царей Осакат, — у них сдали нервы при виде этой лопающейся от самодовольства соплячки, (еще бы — великие вождь и шаман, без нее таки и не обошлись), с невероятной конструкцией на голове, и демонстративно подвешенным к поясу скальпом. А тут еще и Доксой,

тот покалеченный вояка-улотец, про которого я, правду сказать уже давным-давно позабыл, внезапно выполз из забытья и подтвердил нашу верность идеалам Улота и выгоде Царя Царей Леокая.

...Вот ведь блин, тоже ситуация. — Еще какое-то время назад, он был напыщенным самодовольным воякой "спортсменского войска". А получив увечье, — стал тише воды — ниже травы и жил не поднимая глаз. ...Я конечно замечал его. — Поначалу он тусовался с людьми Кор*тека, видимо как представитель нанявшего их царства. А после присоединения корт*ековцев к ирокезам, — перебрался к костру молодняка. ...Полагаю ему там пришлось несладко. — Молодые необоснованно жестоки и склонны к тупым шуткам. -...Мне ли этого не знать! Однако он дожил до встречи со своими, и теперь от его показаний, будет зависеть очень многое. ...Хотя!!! — у меня ведь тут почти пятнадцать лодок, загруженных товарами Леокая. — Если это богатство не послужит главным доказательством моей чистоты и невинности, — то даже справка от господа Бога, (про которого тут пока еще и не знают), — делу уже не поможет. ...Впрочем ладно. — Взаимно убедившись что мы в целом хорошие ребята, — пришли к выводу что надо бы поговорить конкретно. В смысле, — на суше, неторопливо и по дикарски обстоятельно. Как могут беседовать только люди даже не подозревающие о существовании секунд, минут, часов и точных дат прибытия-отбытия. Так что мы свистнули наших, а они развернули свои лодки, и погребли на этот вот пляж.

Тут поначалу тоже, — атмосфера недоверия в обоих наших отрядах отнюдь не рассеялась. Потому как, — драка на море, — почти стопроцентная потеря товаров. А драка на берегу, — идеальна для грабежа, — ведь имущество убитых не опускается в пучину, а остается лежать на земле словно на прилавке, изящно декорированное кровью и мозгами наивного дурачка, поверившего в миролюбие первого встречного. И тот факт, что командиры вроде бы о чем-то там уже договорились, — еще ничего не означал для рядового состава. — Дикарь, больше живет эмоциями и инстинктами. А инстинкты и у тех и у других, кричали только одно, — чужаки рядом!

...Возможно драка вспыхнула бы сама по себе. Если силы обоих отрядов не были бы примерно равными. — У них было даже чуточку больше воинов. Зато мы выглядели страннее и загадочней. А дикари, как я уже упоминал, — это жуткие рационалисты. Сама жизнь очень быстро отучает нас, от излишних иллюзий и мечтаний, заставляя во всех своих поступках подчиняться суровой реальности. ...В данный момент, суровая реальность говорила что в случае драки, обоим отрядам наступит копец. Даже тот кто выиграет, — едва сможет унести отсюда ноги, не говоря уж о том, чтобы вволю пограбить. Так что страх взаимного уничтожения, — как обычно оказался лучшим оружием в арсенале политики миролюбия и толерантности. Да и расположившись на разный концах пляжа, и отделившись друг от друга тонкой полоской незанятого никем песка, мы наконец смогли развести в стороны наши банды и заняться своими делами. Ну а уж потом, начали готовить пьянку-совет-совещание.

По обычаю самих же горцев, про который мы узнали посетив с дружеским визитом три горных царства, — первым объяснять кто он и зачем сюда заявился, — должен был гость. ...А значит надо сделать так, чтобы первыми свою историю рассказали нам улотцы, а мы потом смогли бы уже подкорректировать свою версию наших приключений, исходя из наиболее выгодного нам варианта. (черт их знает этих улотцев, — больно уж они пафосные и недоверчивые.... Империя блин!).

Я вовремя сообразил эту фишку, и поспешил подсуетиться, велев нашему пацанью, облазить весь пляж и окрестные степи, в поисках дров для костра. Лга*нхи и охотников, я вежливо попросил, естественно ссылаясь на ценное указание духов, — добыть какой-нибудь "праздничной" еды. А нашей новой неразлучной парочке Осакат-Ласта и примкнувшей к ним Тишке, отдал распоряжение мобилизовать женский контингент племени, на готовку еды, особо указав готовить ее в парадной посуде племени Ирокезов (в смысле, в здоровенных трофейных котлах). Стоило только появиться котлам, как народу учуял чем пахнет, и начал готовиться к празднику.

...А сам я, — раздав ценные указания, поспешил слинять подальше от суеты и нервотрепки, — типа покамлать в тишине и покое. И удалившись слегка в степь, на предмет, — прикинуть дальнейшие действия, — сам, без зазрения совести завалился покемарить часок другой под охраной Витька, пережидая пока разделают добычу и вскипятят котлы,

Ничего особого не придумал. Кроме разве что продолжать удивлять окружающих своей необычностью, демонстрируя нереальную круть..., но в меру. — Слишком сильно пугать тоже не стоит, иначе могут нафиг в Улот не пустить. А у меня на это царство есть кое-какие планы. ...Зато покемарил славно. Исключительно для пользы дела, — чтобы быть свежее и выносливее на длительных переговорах.

...Ну а дальше началась пьянка, и оба наших отряда, по обычаю дикарей всех времен и народов, — начали понтоваться друг перед другом. Улотцы, хотя и вырядились в свои лучшие доспехи, и увешались амулетами и оружием, однако по сравнению с нами выглядели достаточно бледными. Одни только наши здоровенные котлы, (я такие даже во Дворце у Леокая не видел), и история про то как наше племя отобрало их у верблюжатников-аиотееков, затмевали всю роскошь предъявленную улотцами. А уж колокол и знамя, — вообще произвели полный фурор. И не только своей мистической сущностью. ...Они реально выглядели круто и пафосно. Так что первый раунд Понтов, — мы выиграли без всяких усилий.

Улотцы попробовали отыграться рассказами про свою крутость и боевитость.... — дескать котлы и даже колокол в жизни воина не главное. Да еще и осмелились хвастаться своим оружием. — Тут уж мы их снова уделали по-полной. Уж наше-то оружие, на фоне улотских "лыцарей" отнюдь не выглядело бледным, а скорее даже наоборот. — Особенно у тех вояк, которым достались трофейные аиотеекские копья, вроде того что было у Лга*нхи и их доспехи. А ведь трофеев у нас хватало.

...Раздел трофеев, кстати, тоже мгновенно стал для меня изрядной проблемой. Чего впрочем стоило ожидать. — Раньше-то у каждого воина добыча была строго индивидуальной, — скока врагов убил, столько и обобрал. А в нашем племени поначалу получился этакий правовой казус, — трофеи как бы делились на две неравные категории, — те что содрали с убитых в индивидуальном порядке, и добытые "колхозным" способом. Первые, — целиком оставались у победителя. А вот те что добывались коллективными усилиями, — шли в общий котел, и распределялись по старшинству, и по мере заслуг каждого воина. А известное дело, — у каждого человека есть собственное представления о своих заслугах, и оно редко совпадает с мнением других.

Но это-то было еще не главное зло. — Главный корень наших бед был в том, — что все наши победы, были заслугой строевиков оикия, а сливки снимали разные засранцы..., навроде меня.

К счастью я вовремя это смекнул, когда оценил груду своей добычи, рядом с грудой общей добычи после боя у Рогатой скалы. В том бою я завалил аж трех аиотееков и еще по одному, — мои ученики. А следовательно я, как глава шаманской семейки, (дураку ясно что ученики в нее входят), имел право распорядиться аж пятью комплектами доспехов и оружия. И это чуть ли не одна шестая всей добычи. Доля равная всему тому что добыли ребята Кор*тека, (тогда еще в ирокезы не входившие). И более чем изрядная, по сравнению с долей каждого ирокеза-оикия.

...Надо было видеть обиженные рожи Витька и Осакат, когда я в срочном порядке устроил очередной пот*лач, и раздал все имущество соплеменникам. Этим двум шибзикам, я разрешил взять на память о своих подвигах лишь по одному предмету из оружейного арсенала на выбор, но только не копья. (им они нахрен не сдались, а вот нашей пехоте от таких копий реальная польза). — Остальное пошло соплеменникам.

Врать не буду, — жаба давила. Когда бронза и медь ценится дороже золота, — не так-то просто раздавать ее направо и налево. К счастью, в душе у меня жила и другая зверюшка, которую я мог натравить на свою жабу-душителя, — очень трусливый зайчик. Зайчик дрожал в моей души, тонко намекая, что мне только и не хватало, чтобы племя начало смотреть на меня как на какого-то олигарха и захребетника! Так что как бы не душила жаба, — раздать все награбленное, народу! — Оружие, украшения, шмотки, котелки!

На празднике, раздавая барахло, я конечно отдал должное доблести своих учеников, добывших немалую долю раздаваемого имущества. Поднял им авторитет и добавил уважения. Но даже амулетов и шмоток демонстративно взять не позволил. — Мне только первобытного семнадцатого года и последующего раскулачивания не хватало!

...Впрочем сейчас, глядя с какой завистью смотрят улотцы на доспехи и оружие наших Старшин и лучших воинов, украшения и шмотки баб, а также котлы и чаши, — я ни чуточку не сожалел о содеянном. — У их предводителя и еще парочки воинов тоже были аиотеекские копья. И видно было как они гордились подобными трофеями. ...У нас же, с такими копьями ходило уже две трети воинов! В одной только Той битве на берегу, мы взяли двадцать два копья, да еще шесть штук притащили из диверсионного рейда. Плюс то что раньше было у Лга*нхи! ...И кто тут блин, спрашивается крутой "лыцарь", а кто босота голоногая?

Ну а самое главное, — мы разожгли костер, и выставили угощение. Пусть не слишком богатое, (увы), но зато наше. А значит у этого костра хозяева мы, а гости, — они. Значит Лга*нхи произносит приветственную речь. А их командир, первым начинает рассказывать свою историю. ...Маленькая дипломатическая победа...., которую тут небось, никто так и не оценил, (Где вы Мордуй с Леокаем?! Как тоскливо мне иногда бывает без ваших хитрожопостей и подлян, среди толпы этих, честных и открытых индивидуумов!).

...А дела в мире, собственно говоря обстояли так. — После того как мы отправились с торгово-дипломатической миссией, — аиотееки сначала вновь конкретно наехали на Олидику. ...Собственно говоря, — улотцы упомянули об этом, только потому, что Осакат их об этом спросила, а так им было искренне и от всей души плевать что происходит за пределами их царства. — ...Так что они наехали на Олидику, и хоть царство это вроде и устояло, — боюсь оправиться оно от набега еще не скоро. Впрочем, чисто от себя предполагаю, что аиотеекам в горах особо-то делать и нечего. — Их желанием было чисто пограбить..., ну может еще подмять под себя сильные ремесленнический центр. Однако столицу — Крепость, им взять так и не удалось, а кормить войско и верблюдов в краю где кормов мало, а большая часть хлебопашцев либо сбежала либо оказалась вырезанной, — было нечем. Так что они ушли, и снова обойдя хребет со стороны моря, — вновь наехали на Улот. Михкай, — предводитель улотцев, долго и нудно описывал битвы и сражения в которых он лично участвовал. ...Но к сожалению, как личность не обладающая особо широким кругозором, про общее положение Улота поведать не мог. С его слов, после отражения набега Великий Улот стал еще более величественным, его воины еще более воинственными, а лично он Михкай, — дослужился аж до предводителя пяти десятков воинов, добыл огромные трофеи, получил в награду от Леокая стадо коз, халат и........ Судя по тому что такого..., "не гения", назначили командовать разведывательным отрядом, — после всех боев и разборок, с кадрами у Леокая была напряженка. ...И исходя из собственного знания и опыта общения с воинами-улотцами, — я даже знаю почему. ....И знание этого факта, очень пригодится мне на переговорах, о дальнейшем будущем ирокезов.

...Короче. — Улот тоже устоял. — Горные перевалы и ущелья оказались непроходимы для кавалерии и пехоты противника, особенно в условиях пусть и по местному мягкой, но зимы. Когда верблюжатники поняли что ловить им тут нечего, они отхлынули из гор, и всерьез занялись берегом. ...Как я и предсказывал, — прибрежникам пришлось очень несладко. Враги вдруг заполонили весь берег, и жителям прибрежных поселков привыкших веками жить на одном месте, оказалось просто некуда бежать. Везде их настигали летучи отряды верблюжатников, и либо убивали, либо брали в полон. ...Часть, наиболее отчаявшихся, — даже слиняла в горы, туда где нет ни лодок ни моря, где они будут чужаками существующими на положении рабов. Впрочем, — Леокай был умным малым, и он их принял. ...Уверен не из-за человеколюбия, а имея в перспективе какую-то выгоду. Хотя приучить рыбаков и мореходов к землепашеству или работе в рудниках, будет ой как не просто. Ну да зато, — когда появилась необходимость послать отряд дабы проследить путь врага, и изучить перспективы его возвращения, — Леокай быстро нашел экипажи для своих лодок, и даже сами лодки. А последнее, — полагаю было намного труднее. ...Впрочем, зная жлобский и запасливый характер Кор*тека, — не удивлюсь, что даже удирая от страшных демонов, его соплеменники первым делом попрятали свои лодки и свое имущество, которое впоследствии Леокаю пришлось выскребать из них, как моллюска из раковины.

...Затем я было раззявил пасть, чтобы выступить с ответной речью. ...И обломился, — вместо этого, пришлось выслушать версию наших приключений, в изложении Лга*нхи, на правах Вождя взявшего нить беседы в собственные руки. ...Очень даже неплохо получилось, в смысле. — послушать версию Лга*нхи о наших приключениях. Что и говорить, — а парень отдал мне должное, описывая все наши подвиги и приключения.— Хотя на мой вкус с чудесами в моем исполнении был явный перебор! — Шехерезада какая-то получается, а я блин, — помесь старика Хоттабыча и доброго джинна строящего города мановением пальца и создающего одиннадцать футбольных мячей вырыванием волоска из бороды.... Да и все мои мучения и размышления при продумывании планов, переживания, поиски ошибок, ожидание плохих результатов, и сопутствующая всему этому нервотрепка, — излагалось фразой. — "И тогда Шаман Дебил, спросил у духов, а духи ему ответили....". И признаться это было малость обидно.

Да и с невероятной крутостью наших воинов, — повергающих целые армии во прах, а сами при этом почти не несущих никаких потерь, хоть это и было чистой правдой, — однако тоже был явный перебор. Тот факт что мы не упоминали потери союзников, а подчас забывали вспомнить и про их участие в битве, — вообще-то тут было делом обычным. Но без упоминания союзников, — фантастическая результативность наших побед, вызывала вполне законное сомнение. Даже на роже недалекого Михкая, начали вдруг пробегать какие-то искорки недоверия. И пару раз мне даже показалось, что он порывается усомниться в россказнях Лга*нхи. ...А усомниться в словах воина, а главное — Вождя! — За такое тут не морды бьют, а головы раскалывают. И если эта дубины попробует высказать хоть тень сомнения. — наша мирная конференция, мгновенно перерастет в кровавое побоище.

Так что я, сделав вид будто обмен историями уже закончен, — выступил вперед и подняв чашу кислого противного пива, провозгласил тост, благо наши уже знали что это такое, а чужаки пусть догадываются. И начал я с того, что дескать, — уходили мы с этих (почти этих) берегов, практически голыми и босыми. И были мы никто и звались никак! И даже предки Там за Кромкой, с нами бы не стали говорить, ибо потерявшие племя, теряют и расположение предков! — Грусть, тоска, пичалька! ...И все что было у нас тогда, — это плохенькая одежда, да хреновенькое оружие, доставшееся нам в наследие от аиотееков. А сейчас то мы — Ого-го, — Ирокезы! И у нас есть "Ведомость на зарплату", позволяющая соединять в одно племя представителей не только разных народов, — но и потомков разных Первопредков! И есть у нас Знамя, — объединяющую ману разных людей в единую силу.... (Тут я рассказал страшно оригинальную притчу про веник и разрозненные прутики, сразив слушателей своей мудростью. И объяснил доступно, что двенадцать воюющих в строю воинов, победят тридцать разрозненных вояк, а тридцать строевиков — полторы сотни нихрена не понимающих в строевой подготовке раздолбаев. ...А значит и Мана, собранная в единый пучок, вроде висящих на нашем знамени скальпов, — пересилит любую ману разобранную по отдельным душам и поясам. — Следовательно, — мы реально круты, и надерем задницу всем!). ...А еще у нас есть два огромных котла, и еще два котла поменьше. И еще за три десятка малых котелков.... И чаши, и кувшины.... и товаров полно, да еще и Кол*окол! ...И над всем этим сияет Волшебный меч нашего Вождя и Отца народов Лга*нхи.... Гип-гип Ура! — Долгие и продолжительные аплодисменты!

Народ воодушевленный моей речью разразился радостными воплями, улотцы посмурнели, а кое-кто из сидящих чуть в стороне прибрежников, — задумчиво так поглядел на меня. ...Надо будет подослать к ним Кор*тека, пусть расскажет как тут у нас в племени дела обстоят, да узнает их точку зрения на происходящие в мире события и дальнейшие планы. ...Кто знает, — может быть получится пополнение набрать из разбежавшихся прибрежников. ...Если это нам вдруг понадобиться. И если найдем чем их прокормить.

А народ тем временем начал праздновать уже всерьез. — Лопали кашу и рыбную похлебку. Пели баллады, которые в сопровождении военного оркестра, звучали не так занудно. Впервые за долгие недели послушали колокол. — Не то чтобы опасность окончательно миновала.... Просто иногда бывает очень полезно послушать колокол. Просто так. — Для души!

Ну а Вождь, Старшины и Шаман, — были вынуждены продолжать общаться с чужаками, обмениваясь с ними информацией и строя планы на будущее.

Как-то мы так отделились от общего веселья, вытащив несколько головней из общего костра и отсев чуток в сторону. Костерок наш был не велик. — все-таки плавника на этом пляже было маловато. Ну да тепла нам от него и не требовалось, — скорее наоборот, -теплая ночь начала лета, — навевала мысли о прохладе. Но какой спрашивается совет без костра? — Он и пространство организует, создавая центр вокруг которого кучкуются переговорщики. И дает достаточно света, бросая мерцающие блики на бритые головы ирокезов и обычные шевелюры улотцев. .

...Собственно говоря, — главное было сказано почти сразу. — Основная орда аиотееков уже прошла мимо нас, (или мы проплыли мимо нее). — Мих*кай и его ребята, двигались позади войска верблюжатников, отслеживая их путь. ...Дальше, до самого Улота, больших соединений врагов уже не было. Хотя мелкие банды верблюжатников еще и пошаливали по окрестностями. ...Так что если не нарвемся на новые неприятности, — через три недели, будем в Улоте. ...Вернее на берегу моря напротив Улота. ...А вот что делать дальше?

Глава 13

И снова, — благословенная скука морского пути. — Берег справа. — Море слева. А в море....

...Идея ко мне пришла когда я увидел их в первый раз. — Здоровущие тени, неспешно проплывшие под нашей лодкой. Сначала подумал что это какие-то мелкие киты. Потом, когда они начали выныривать, демонстрируя странные морды, — принял их за огромных моржей. ...Ну а в конце концов, по отсутствию бивней, — догадался что это что-то вроде морских коров. ...Ну тех самых, что сначала принимали за русалок, а потом нафиг истребили за большую доверчивость.

На ближайшей стоянке расспросил о них Кор*тека.

— Мясо очень вкусное и жир.... — Радостно сообщил он мне, демонстративно облизываясь и гладя себя по пузу. — Только добывать их не получается, — большие очень. Но когда-то давным-давно, когда Кор*тек был еще сопливым юнгой, — одну такую тушу выбросило штормом на берег, — весь поселок неделю набивал животы мясом, и все были очень довольны. ...Нет, на людей не нападает. ...Оно же водоросли жрет, — зачем ему люди. А сюда приплывают эти..., как ты сказал — "Коровы"?, — каждое лето. Но добыть их не получается, хоть они и подпускают лодки совсем близко, но даже если и получится ударить копьем, — разве ж такую тушу сразу убьешь? — А коли даже и убьешь, — они же сразу на дно пойдут.... А на берег, как тюлени, эти "коровы" не вылезают. — А жалко. — Мясо у них очень вкусное, и жир....

...Да, — все понятно. — Читал что наших морских коров тоже быстро уничтожили как раз из-за вкусного мяса и очень полезного жира.... И я даже знаю, что для этого использовали.

Но на мясо, и даже жир, мне плевать, хотя конечно такая прибавка к ирокезскому столу никогда лишней не будет. — Но куда важнее, как мне кажется, — появившаяся идея подложить маленькую бомбочку под мировоззрение местных. Было правда в моем плане парочка сомнительных моментов, так сказать, с точки зрения идеологии. И вот тут-то, — гора мяса и жира, была бы как никогда к месту, дабы усыпить своим обилием сомнения дикаря.

...Так что на ближайшем привале начал работать. — Ну да, — конечно же гарпун! Тот самый древний и великий, почти без изменений поднявшийся от дремучих каменновековых бездн, до вершин технической цивилизации. ...И тут он был под запретом, по причине своих метательных свойств. А и хрен с ним. — Сначала надо сделать несколько гарпунов. А потом начнем обходить запреты.

Зарылся в свои запасы, использовал два запасных наконечника для копья, (одним из которых я когда-то оснастил свой дротик), и один хреновенький кинжал, добытый еще в металлоломе Пивасика. — Увы, на роль гарпуна они подходили отвратительно. — Ни нормальных зубьев, чтобы держаться в туше животного, ни кольца за который можно было бы привязать линь..., короче ничего. Пришлось мудрить с древками, оснащая их разными шипами, зацепами и прорезами для веревки. ...Худо-бедно сделал и заявился к Кор*теку с предложением "поохотиться на "коров". С бедолагой чуть не случилась истерика, как если бы Робинзону Крузо, на двадцатом году проживания на острове, предложили бы леденец, типа тех, что он лопал в далеком детстве, либо картинку с голой бабой показали.

Я объяснил ему и Лга*нхи, (потому что большая охота, без Великого Вождя невозможна), как мы это будем делать. ...Сначала правда ляпнул что-то вроде, — "...И втыкаем эту штуку в спину "корове"...". А потом, коварно добавил, — "...Но думаю можно и просто кинуть...".

Блин, не знаю откуда тут взялся такой жуткий запрет на метание оружия. ...Ведь что характерно, и верблюжатников я за этим делом как-то не замечал. Ведь что может быть естественнее, чем продлить длину копья, броском? ...Но короче, — рожи у Лга*нхи и Кор*тека стали такие, словно я им в интимную связь с друг дружкой вступить предложил.

И тут я пустил в ход свой главный аргумент, — Веревка!

— У тебя же есть кистень Лга*нхи? — Ядовитой змеюкой-искусителем попытался я влезть в его мозг. — И ты им машешь, держа за веревку! — А тут веревка будет привязана не к камню, а к копью.... Так какая разница?

— Э-э-э-..... Ме-е-е.... — Оба зависли, пораженный этой концепцией. — Действительно, веревка сильно меняет все дело. — Раз есть связь между человеком и оружием, — значит мана не уходит на сторону, а пополняет запасы охотника.

-...А разве тебе не приходилось, глубоко воткнув копье в добычу, — отпускать это оружие, и добивать быка или тигра топором или дубиной? — Добавил я, заранее железно легитимизируя поплавки. — Вот и мы так будем делать. — Воткнем копья в "коров", потом будем плыть за привязанными к ним бурдюками и разить другими копьями.... У нас будет очень много мяса.... И этого, — как его, — жира! ...А представляешь Кор*тек, какая получится лодка из шкуры этой коровы? Ведь не придется сшивать множество кусков, на что уходит большая часть усилий, (попробуйте сшить между собой множество толстенных шкур, да еще и так плотно, чтобы сквозь швы не проникала вода). Да и самих швов, которые смогут порваться, — тоже почти не будет! ...А если шкура эта толстая, (Кор*тек, она ведь была толстой, у той коровы что выбросило на берег?), — ее можно будет обшить щиты наших воинов, или нашить панцирей.... (Это уже крючок с червячком под нос прислушивающегося к разговору Гит*евека).

...Короче, — в течении недели пока я делал гарпуны, а охотники добывали шкуры для бурдюков и выделывали кожу...., пока Кор*тек отбирал и подготавливал лодки и сращивал — обрезал лини. — Я вел рекламную компанию и нагнетал истерику. — Закончилось это тем, что все племя ходило на ушах, взбудораженное предчувствиями, предвкушениями и сомнениями. В таких условиях, — любому, кто посмел бы усомниться в правильности метания гарпуна, сходу начистили бы рожу, как провокатору и вредителю. — Все хотели мяса и шкуру "морской коровы", и главные споры велись на тему, — "получится, не получится".

Накануне выхода, — я провел публичное камлание, — слепив из песка макет коровы "в натуральную величину", благо животина эта особой вычурностью силуэта не отличалось. Хотя Витьку и Осакат, (такова печальная участь учеников шамана), пришлось вдоволь намахаться лопатами и натаскать воды из океана. Но получилось вполне похоже, и наши охотники под пение всего племени, бой барабана и завывание дудок, — протанцевали вокруг песчаного холма, метров семь длинной, и воткнули в него свои копья. ....Особо доверенные люди, — даже метнули в песок гарпуны, чтобы наглядно показать соплеменникам, а главное — Духам, — как все это будет выглядеть.

Потом я, завывая и лупя в бубен, потребовал у Духов дать нам знак если у них есть какое-то сомнение в этичности и правильности подобного рода охоты. ...Пусть тогда с идеально чистого неба грянет молния и пойдет снег посреди лета.... Как говорится, — "У кого есть сомнения в этом браке. Пусть скажет сейчас или заткнет фонтан навечно" ...Удивительное дело, — но молния не грянула, а снег не пошел. ...Я даже сам почти удивился этому, хотя и искренне верил в правильность гарпунометания.

Короче, — раз даже духи не высказались против, — завтра Большая Охота!

Провожали нас реально, как на очередную войну. — Еще бы, — ирокезы вновь шли на битву с морскими чудовищами, (помните как я надрал задницу Ктулху?).

Шли мы на шести лодках. Специально разгруженных и освобожденных от товаров, на случай если они в процессе охоты перевернутся и уйдут ко дну. Четыре лодки должны были участвовать в охоте, а две, — работать спасателями, на случай если коровки обидятся и начнут бодаться. Насчет спасательных лодок, подсуетился естественно я. — Местным на такие изыски было наплевать, а вот мне как-то совсем не светило барахтаться в воде, в тщетной надежде доплыть до берега, пока остальные, увлеченные азартом охотники, гоняются за вожделенной грудой мяса.

...И естественно, — в лодках сидели самые заслуженные и авторитетные воины, — отобранные в результате долгих интриг, разборок и по результатам конкурса на длину пениса, (в иносказательном естественно смысле). — Что и говорить, а поохотиться на такую огромную добычу, — сладкая мечта любого дикаря, от которой кипит кровь и кружится голова. Ради такого можно поступиться любыми принципами и предать лучшего друга.... (Он поймет..., потом. — Ведь сам такой же.). ...Так что нечего удивляться той давке, которая образовалась из желающих поучаствовать в охоте. ...Скажу только, — что из отряда охотников, едва не выкинули меня! — Меня!!! — Который все это придумал! — Неблагодарные сволочи.

Несколько часов мы бродили над полями водорослей, в поисках добычи. Я психовал, но настоящие охотники были терпеливы, понимая что охота и поход в супермаркет, — несколько отличаются друг от друга. Добыча редко демонстративно лежит на полочках в разделанном и упакованном виде, ожидая когда кто-то придет с тележкой, чтобы ее забрать. — За добычей приходится гоняться, искать и выслеживать....

И вот, наконец, — Они! Несколько здоровенных туш, то всплывающих на поверхность моря чтобы глотнуть воздуха, покачаться на волнах, и вновь уйти в пучину, где так здорово мирно и со вкусом обжирать вьющиеся по течению водоросли. Несколько раз мы пытались к ним подойти, но коровы почему-то нас не особо жаловали. ...Вернее они вообще нами не интересовались, в смысле, — самостоятельно подплывать к лодке и подставлять пузико для ласкового почесывания, не спешили. ...И всплывали каждый раз в новом месте, и почти сразу ныряли обратно, не давая возможности к ним подплыть, что тоже с их стороны было не слишком вежливо.

Тут я честно говоря пригорюнился. — Кажется моя идей накрывалась медным тазом. Но вот мои охотнички, в отличии от меня духом не падали. Их глаза по-прежнему горели азартом охоты..., и каким-то пониманием. Они обменивались малопонятными мне рубленными фразами и жестами, что-то объясняя, советуясь и подсказывая.... Тут уже и я начал замечать, что с каждым разом наши лодки все ближе и ближе подходят к тому месту где всплывает очередная коровка. Потом мы вообще почему-то описали большую дугу и начали заходить к пасущемуся стаду с другой стороны. А на мой вопрос "почему так?", — Лга*нхи лишь досадливо махнул рукой, пробормотав что-то вроде, — "солнце, тень", и опять устремился взглядом в пучину. Прошло еще пара часов, прежде чем Лга*нхи, Кор*тек и прочие охотники, изучили добычу, и вычислили алгоритм ее всплывания.

...И вот, — заветный момент. — очередная коровка, всплывает буквально метрах в пяти от бешено несущейся на нее лодки. Лга*нхи сидит на носу с занесенным над головой гарпуном. ...Но у меня не выдерживают нервы, и я швыряю свой гарпун в качающуюся на волнах спину, едва не переворачивая лодку. ...И к моему невероятному удивлению, — попадаю! — Гарпун пробивает шкуру и втыкается.... Лга*нхи что-то злобно шипит, и тоже наносит удар, вытянув свою длиннющую руку кажется метров на пять. Потом оборачивается ко мне, с написанным на лице желанием вышвырнуть меня из лодки, предварительно порезав на ленточки, чтобы коровы сожрали меня, приняв за особо мясистые водоросли. Но в этот момент, мимо нас из лодки вылетает здоровенный, наполненный воздухом бурдюк, едва не сшибая Лга*нхи с ног, а за ним вылетает и второй. ...Тут уж нам не до разборок между собой, мы пялимся в несущиеся по волнам поплавки из шкуры оленей, (это ведь целое искусство, — убить животное так чтобы не повредить шкуру, и содрать ее с туши, не сделав ни единого лишнего прореза).

...Пару раз поплавки скрываются под водой, но быстро выходят на поверхность. — Раненная корова не стремится уйти в глубину. Я смотрю на это, с какой-то дрожью в ослабленных ногах, и вспоминаю собственный идиотизм, выражавшийся в первоначальном желании привязать гарпуны к лодкам.... И пусть дескать, зверушка таскает нас за собой. ...Уж она бы утащила — такая кошмарная мощь!

Еще больше часа, мы и остальные лодки преследуем нашу добычу. Еще несколько раз в нее удается воткнуть копья, но они не снабжены зубьями-крючками, и потому выскальзывают из тела. Но зато каждая новая рана ослабляет животное.... Наконец, измученная корова берет курс на берег, то ли решив скрыться там от назойливых морских хищников-лодок, то ли просто следуя каким-то своим инстинктам ищет спасения там где точно не утонет, — на мелководье.

Мы настигаем добычу. Несколько десятков раз, с подплывших вплотную лодок, в зверушку втыкаются копья. Потом Лга*нхи прыгает в красную от крови воду, и обматывает свободный линь вокруг хвоста зверя, и мы дружными усилиями вытаскиваем ее на берег.

Все жутко счастливы и довольны, и кажется Лга*нхи от счастья даже передумал меня убивать за то что я отнял у него право первого удара. — Спасательные лодки уходят за племенем, известить их о Великой Победе, и вскоре нас и тушку животного окружает множество лодок..... Это блин триумф! Но мне заранее страшно, при мысли что эту тушу придется как-то утилизировать. Лично я измучен многочасовой греблей и напряжением охоты дальше некуда, и кажется не хочу сейчас даже шевелиться.

Но "куда" было. — Нам предстоял пир, своей суровостью схожий с десятью днями новогодних праздников..., Там, у нас. ...А тот факт что охотники добыли зверя, еще вовсе не означает что они избавляются от трудов по разделке туши. — Еще несколько часов мы врубались в тушу, вырезая из нее куски мяса и жира...., все по пояс в крови, одуревшие от запахов. — Другие воины перевозили добытое на новый пляж, поближе к месту расположения туши, (в процессе охоты, мы отмахали от прежней стоянки километров на двенадцать-пятнадцать), а там уж наши бабы варили, жарили, запекали....

Наконец, когда солнце уже почти коснулось воды, и мы отправились на пир. — Все перемазанные кровью и жиром. И хотя я старательно пытался отмыться от всей этой радости, — она кажется въелась в каждую пору моего тела. А запасов мыла, увы, оставалось только на медицинские цели.

И лишь когда я присел на почетном месте возле Лга*нхи, и втянул в себя запахи пищи, — то вдруг вспомнил как же давно я не ел, (я же не дикарь какой-то, чтобы жрать здоровущие куски сырого, еще истекающего теплой кровью мяса), и с остервенением вгрызся в первый кусок.... За ним последовал второй, третий, четвертый.... Мясо морской коровы и впрямь походило на говядину, разве что консистенция была несколько иной.... И абсолютно не воняло, чего я надо сказать опасался. И я его ел, ел и ел. И все вокруг меня ели, ели и ели. И еда заменила нам даже обычные речи и песни. Иногда кто-то выходил чтобы поплясать, утрамбовывая в брюхе запиханные туда куски, и снова ел, ел и ел.

Вы не поймете что такое еда, пока не окажетесь в шкуре дикаря отхватившего такую добычу. Мы ели еще примерно два дня, будто пытаясь налопаться на всю оставшуюся жизнь. И я, даже понимая насколько это вредно, — не смел обламывать кайф своим соплеменникам. Для них, — прикончить подобную зверушку, — все равно что для моего современника выиграть в лотерею сотню миллионов. Нет. — это даже круче. — Это чистое, незамутненное налоговой инспекцией и толпами "внезапных друзей" Щастье, и только законченный поддонок и враг человечества, может в такие минуты настаивать на соблюдении каких-то там диет!

М*да, — убить зверушку таких размеров, — это сущие пустяки, по сравнению с тем чтобы ободрать и утилизировать ее. — Так что всю последующую неделю, — племя вкалывало в авральном режиме, как распоследние папы карлы. Да еще и коровка выбрала крайне неудобное место, чтобы выброситься на берег, — сплошь одни скалы, километрах в двух, от ближайшего подходящего для стоянки пляжа. Но это мелочи и не повод расстраиваться.

Несколько дней подряд, наши лодки курсируют от места стоянки до туши, доверху груженые Мясом. Конкуренцию нам составляют чайки, — обклевывающие тушу сверху и рыбы, крабы да рачки, — орудующие снизу.

Несколько дней подряд наши мужики, бабы, дети и собаки, (а как же без них), ходят словно пьяные от крови и обилия еды, с переполненными брюхами и сумасшедшими глазами. А мясо все не кончается и не кончается.

Причем удивительно, — даже на жарком солнце. — мясо морской коровы не портится по нескольку дней, так же как и жир. И абсолютно не воняет.

Мясо мы коптим и сушим. ...И это тоже тяжкий труд, потому что приходится плавать на десятки километров вдоль берега и заходить далеко в степь, чтобы найти дрова.

А жиром забиваем всю имеющуюся у нас посуду, — начиная от бочонков и кувшинов, что я купил в Вал*аклаве, и заканчивая нашими парадными котлами.

Снять шкуру целиком конечно не удается, но мы срезаем со спины и боков здоровущие куски, которые естественно пойдут в дело. — ...Если наши бабы успеют их обработать.

Вот уж кому мороки выше крыши, — большая часть работ по заготовке ложится на них, хотя и мужики, чисто для разнообразия не брезгуют помочь бабам по хозяйственным вопросам.

Все наше племя с ног до головы перемазано в крови. Мы уже перестаем ее замечать. Да что мы? — Кажется все окрестности уже плотно замазаны кровью и мясом. Море возле туши во время приливов кишит мелкими акулами и прочими зубастыми рыбками, взявшими на себя повышенные обязательства помочь нам в утилизации добычи. Мелкие хищные зверьки, и зверьки покрупнее, — приходят сюда по ночам, чтобы урвать свою долю. Птички вьются сверху. ...Что уж говорить о моих псах, у которых уже подкашиваются ноги под тяжестью животов? — Первое время они нажирались до упора, — выблевывали съеденное, и бежали клянчить новую порцию. Но кажется даже они устали от такого обилия мяса. ...Я лично тоже устал, и кажется не только я. — Взбреди мне в голову организовать кружок вегетарианцев, — сейчас было бы самое подходящее время чтобы начать запись в него. — Все были пресыщены и капризны до безумия. Огромные куски мяса выбрасывались в воду, лишь потому что местные гурманы сочли их пережаренными или недожаренным. ...Но это тоже было частью Щастья. — Обычно, позволить себе такую расточительность дикари не могли. И как у нас, — некоторые впахивали до седьмого пота, ради того чтобы в обществе друзей прикурить сигару от стодолларовой купюры, — так и тут, — выбросить еду, было немыслимым вызову собственному здравому смыслу, и роскошью, о которой так приятно вспомнить в голодные весенние дни, или рассказать внукам, похваляясь своими былыми достижениями.

Но самое главное, с моей точки зрения, — ирокезы усвоили как бывает полезно слушать своего шамана, и идти на маленькие нарушения общепринятых правил и традиций.

Вот так вот, — не сразу, — тихой сапой будем внедрять тут передовые методы охоты и человекоубийства. Пусть сначала привыкнут метать гарпун, с привязанной к нему веревкой. Потом избавимся от веревки. Потом научимся пользоваться луком со стрелами. ...А там уж до компьютеров и теплых сортиров рукой подать!

Глава 14

...А что я мог ему сказать? — Я никогда не был в его положении. Лга*нхи был, Осакат была. А я..., для меня гибель нашего стойбища было скорее всего лишь лишением привычного, пусть и слегка дискомфортного, но тем не менее уютного мирка. Неприятно. — Но как катастрофу, потерю семьи, всей родни и целого мира, я это и не ощутил.

...Так что сейчас мне нечего было сказать Кор*теку, стоящему в каком-то отрешенном молчании на пепелище своего поселка. ...Нет, — "пепелище", это я так, для красного словца. Никто его поселок не жег. Просто местные довольно хилые постройки, лишившись хозяйского пригляда и регулярного ремонта, очень быстро ветшают и разрушаются. Сначала ветры сносят тростниковую крышу, потом дожди и сырость разъедают стены, гниль сжирает деревянные каркасы, и вот уже на месте некогда оживленного поселка, — только развалины и мусор. А бывших хозяин смотрит на все в печали и недоумении....

... Я лишь похлопал Кор*тека по плечу, вдохнул и сочувственно покачал головой. Он ответил мне тоскливым взглядом, и так же вздохнув, покачал головой в ответ. — Разговаривать тут было не о чем. Я развернулся и пошел к лодкам, а Кор*тек, с теми своими товарищами что тоже были родом отсюда, пошел копаться в развалинах, то ли ища ценное имущество, то ли просто в надежде отыскать что-то на память о своих родных.

...Вот на такой безрадостной ноте закончилось наше путешествие. Было как-то странно вернуться в ту самую точку побережья, из которой мы стартовали месяцев так десять назад. ...Десять месяцев, — а казалось прошла целая жизнь! Столько всего произошло что и не сразу вспомнишь, и не сразу отделишь более важные события от второстепенных. Уплывали мы отсюда жалкими нищими сиротами, приставленными к чужому добру. А возвращаемся сказочными богачами, и богатство наше не лежит загруженное в лодки. — Наше богатство, — это новое племя, новая семья, новый Мир.... Ибо Тут, — каждое племя это пока еще отдельный Мир! И этот Мир у нас теперь есть. Есть Род, есть люди, чья верность тебе и защита, гарантируется самим фактом их принадлежности к вашему общему Миру. ...Что в свою очередь налагает на тебя соответствующие обязательства.

Последние дни нашего путешествия проходили весело и беззаботно. Аиотееки больше не встречались нам на пути. Мы вдосталь обжирались мясом на каждой стоянке, старательно обретая гладкость морд и обзаводясь солидными животиками. А вечерами беззаботно пели песни, плясали и пугали друг дружку у вечерних костров страшными историями. ...А по ночам, над стойбищем слышалось шуршание и разносились такие звуки..., что я предложил на Совете прогнать молодняк и всех холостяков подальше за пределы лагеря. — Типа пусть там сторожат наш покой набираясь опыта. Старшины меня в этом радостно поддержали, то ли разделяя мое беспокойство за психическое здоровье молодых ребят, то ли сообразив, что так у них у самих останется больше времени на сон. ...Назовем это сном!

Короче было хорошо и весело, пока не пошли совсем уж знакомые места. И пусть ребят Кор*тека среди нас осталось даже чуть меньше десятка, — проплывать мимо развалин селений и разоренных стойбищ, — не слишком приятное зрелище, всколыхнувшее в душе у многих горькие воспоминания.

Если берег между Улотом и Вал*аклавой был довольно малонаселен, то тут, между морем и горами, где шла обильная торговля, поселки стояли довольно плотно. Тут некогда пересекались пути трех народов, — Горцев, — снабжавших мир металлом, Степняков, — обеспечивавших мясом, молоком и шерстью, и прибрежников, — обеспечивавших торговлю, благодаря чему их народ мог не ограничиваться "рыбной диетой" но и иметь свою долю от чужого труда, развозя продукцию горских мастерских по всему побережью. ...Теперь, после посещения этих мест аиотееками, тут было довольно пустынно. Так что наше веселье и беззаботность, сразу как-то пошло на нет.

...В каком-то разоренном поселке мы наткнулись на семейку прибрежников, оказавшихся дальней родней одному из ребят Кор*тека. Позвали их в ирокезы, но они отказались. — Типа будем жить дальше как жили предки, не меняя фасонов причесок и принципов существования. Настаивать мы не стали, — ирокезы дело добровольно. Зато выменяли двух невест в обмен на маленькую и подтекающую лодченку. — Правда Кор*тек бурчал что и этого будет много за двух тощих девчонок, а их папаше сбыть лишние рты только в радость, так что можно было бы и повыгоднее поторговаться.... Но черт с ним, — мужик и его упорство мне пришлись по душе, а лодок у нас и так много. Так что я тонко намекнул, что Духи против такого возражать не станут, и меня без вопросов поддержали. — Обычно то я в последнее время, постоянно норовил сбагрить работу Духов на них самих, заявляя что Духи вечно за других думать не будут, а то и вовсе отрицая их участие в земной жизни, (было разок, не удержался). И коли уж я говорю что надо отдать лодки мотивируя это волей духов, — отдали.

Девок я предложил выдать за Тов*хая и Витька. — Дескать срок у ребят уже такой. — пора жениться, пока кой-чего в голову не ударило и они на людей бросаться ни начали. (вдовушек-то в племени нет). Опять же Тов*хаю уже вроде как не солидно среди молодняка жить. — Воин-оикия, в строю ходит, а живет одним костром с мелкотой. И в диверсионном рейде себя показал, надо поощрить! А Витек его одногодка. И в битвах тремя скальпами уже разжился. ...А сколько наших, после битв помог на ноги поставить. Да и шаманом будет знатным..., когда дорастет. Тоже надо поощрить.

...Старшины и Вождь подумали, и со мной согласились. — Девок надо отдать молодым, даже не смотря на то, что кое-кто из взрослых воинов пока без бабы существует. — Быть посему! — Молодым везде у нас дорога!

...А может просто решили, что такие тощие девки, только молодняк и привлекут? А для более взрослых, на таком разоренном берегу они чего получше сыщется.

...А сволочь Витек, — возьми да и откажись! Я ему придурку конкретную взбучку устроил. Сказал чтобы на Осакат он не облизывался, потому как она во-первых, — родовита до безобразия и ее судьбу будут Цари Царей решать.... (Был у нас такой разговор с Леокаем). А во-вторых, — женить ученика на такой стервозной дамочке как моя сестренка, — это очень сильно его ненавидеть надо. А я к Витьку вполне значит, расположен и зла ему не желаю. Потому Витек, — слушайся старших, и бери чего дают!

Все равно отказался. ...А с кем не посоветуешься, по поводу сложившейся вопиющей ситуации, — все только руками разводят. — Дескать, — был бы Витек девкой, — его бы и спрашивать не стали чего он там хочет. Был бы молодым воином, — спросили бы, — но ответ слушать не стали. — не дорос еще, старшим хотелки свои высказывать! Ну а коли уж он ученик шамана, да шаманом обещает стать знатным.... — Это дело только с духами решить можно, а людЯм в энти дела соваться не след!

Ладно, я тоже не зверь какой-то. — Поорал, погрозил, даже пару оплеух заехал. Но видя твердое Витьково упорство, — настаивать не стал. (Девицу пожалел, а не этого дурня). Просто наложил на Витька епитимью. — Сиречь перевел на хлеб и воду, а точнее — салат из водорослей и воду из ручья. — Пусть посидит недельку без мяса на очищающей диете, — небось вразумление-то в очищенный от глупостей мозг и придет. И спать я его отсылал далеко за пределы своего костра, поближе к костру новоявленного семейства Тов*хоевых. Пусть мучается неслух на жестком песочке, слушая как нормальные люди милуются, — небось сразу в разум придет! (Главное чтобы его примеру другие не последовали. А то коли все сами захотят решать кому на ком жениться, — у бедолаги шамана, за все эти матримониальные дела несущего ответственность, — точно крыша съедет!).

Но в целом, хоть вид разоренной земли и немало омрачил наши думы, — конец путешествия все восприняли с облегчением. ...Все, кроме разве что меня.

Потому-то я как-то на второй день после прибытия, подстерег Лга*нхи и утащил с собой в степь, — типа по важным шаманско-вождистским надобностям. ...Потому как поговорить о некоторых делах на Совете, было очень непросто. И не только из-за желающих помочь добрым советом, (на Совет приходит все племя, и все воины имеют право высказываться), но и потому что некоторые вопросы, — слишком уж напряжны для мозга дикаря. А решать их надо.

— Что ты думаешь делать дальше Лга*нхи? — Спросил я приятеля, когда мы отойдя подальше от лагеря, уселись на высокую дюну. Чтобы никто не лез к нам с вопросами, я воткнул рядом с собой протазан, и начал демонстративно вертеть бубен в руках. ...А несколько раз огрызнувшись и облаяв назойливых посетителей, я уже приучил племя, что в моменты когда их Шаман сидит под протазаном играясь в бубен, — к нему лучше не лезть.

— Надо идти в Улот, говорить с Леокаем. — Пожав плечами, ответил мне Лга*нхи, явно не понимая пока тревожности в моем голосе.

— А потом?

— Будет видно. — Последовал необычайно мудрый, с точки зрения дикаря, ответ.

— Большие беды и проблемы предвижу я в будущем. — Заунывным голосом начал я, и продолжил, окончательно переходя на шаманскую мову. — Пункт первый. — Чем народ занять? — Пока мы плыли сюда, — у народа была цель, и он держался вместе объединенный этой целью. Сейчас, — все начнут заниматься привычными делами. — Прибрежники уйдут в море, степняки начнут посматривать на степь, выискивая стада "больших братьев", лесники..., ну наверное тоже найдут какое-то занятие. ...И от ирокезов останутся только прически!

Пункт второй. — Мы стали ирокезами, только потому что умеем драться, как никто, кроме разве что аиотееков, драться не умеет. — В этом наша сила и наше спасение. Но коли все начнут мирно заниматься своими делами, — то прекратятся занятия по строевой и боевой подготовке, и когда вновь придут аиотееки, — мы окажемся слабы!

Пункт третий. — Коли мы только и будем делать что тренироваться да воевать, — мы скоро кончимся. Даже если будем разменивать одного нашего на десяток врагов, — все равно ирокезы закончатся раньше чем аиотееки. От племени останутся одни бабы и калеки.

А если не будем воевать, — то чем будем жить, и чтобы при этом умений своих не терять?

— Да-а-а.... — Протянул Лга*нхи, ошарашенный грудой сваленных на него проблем. — А что там Духи говорят?

— А Духи говорят, — Достали вы нас ребята про каждый свой шаг с нами советоваться. — Скоро уже и посрать без трех дней камлания не сможете. Думайте давайте сами!

— Духи нас покинули? — Не на шутку встревожился Лга*нхи. — Может жертвы им хорошие принести? — Давай еще одну коровку убьем и им отдадим? — Большая жертва! Им понравится!

— Не, не выход. — Решительно огорчил я его. — Ты Лга*нхи, пойми главный небес..., в смысле — "потусторонний" расклад. — Духи говорят, что племен вроде нашего, сейчас по Степям, Горам, да Берегам, — уже много бродит. Все звездюлей от аиотееков получили, и все не знают чем заняться. И все так перемешались что не поймешь где чей потомок, а кто чей предок.

...Помнишь что я тебе про тупых детишек рассказывал, которым по двадцать раз объяснять приходится? — Вот и с нами тажа фигня. — О нас и так уже хорошо позаботились, но ведь и честь пора знать. — Теперь духи на нас смотреть будут, и прикидывать чему мы научиться смогли, и есть ли смысл нас дальше учить. А сами они тем временем, за другими присматривать будут. Потому как все нонче так перемешалось, что почитай все теперь Их дети да внуки.....

— И много их таких говоришь? — Задумчиво спросил меня Лга*нхи.

— Да тыщи, мильенны, мильярды.... Больше чем у тебя пальцев на всех руках и ногах взятых руку раз и сложенный вместе!

— Да.... — видимо грандиозность названной цифры ошеломила Лга*нхи. — ...Тогда надо их к нам себе забрать. — Подвел он итог своим раздумьям. — Тогда Духи которые о них заботятся, — начнут заботиться и о нас. Много духов, — Большая Мана. Большая Мана, — будем сильные и никто нас победить не сможет. Помнишь как ты про "вен*ик" рассказывал? Вот и у нас вен*ик будет, который никому не сломать.

— И как же ты их к себе заберешь? — Подобная логика меня опять ввела в ступор. — Создавать большое племя с целью накопления Маны. — Это было в духе дикарей, но рвало мои шаблоны. — Силой брать нельзя, — мы ведь не аиотееки какие-нибудь, а добровольно...? — С сомнением в голосе спросил я этого дылду-головореца-убивца. — Вон, даже тот рыбак, и то к нам идти не захотел, а с чего бы другие пойдут.

— Так ведь не пошел, потому что не знал какие мы! — Глубокомысленно заявил Лга*нхи. -Надо им показать как ирокезом быть хорошо, чтобы всем захотелось ирокезами стать. Тогда и звать никого не надо будет, — сами прибегут.... Жаль девок подходящих у нас нету, большую бы ярмарку невест устроили, и показали бы всем.... Убить коровку, и всех мясом накормить. — Пусть видят какие ирокезы сытые и толстые. А еще скальпы да оружие аиотееков покажем. — "Вон, поглядите", — будут говорить про нас в степи и на берегах, — "Ирокезы даже аиотееков бьют. — С ними не страшно!". И колокол покажем...., — ни у кого такого нет, а у нас есть! И баб надо нарядить покрасивее.... В тряпки что ты в Вал*аклаве купил.... Пусть все видят какие у нас бабы красивые и толстые. ...Только твою спрятать надо.... А то она у тебя какая-то совсем не толстая. — Плохо ты видать ее кормишь!

...Я блин слушал, и только тихо охреневал. — Этот каменновековой пиарщик, уже целую рекламную кампанию развернул, типа — "Хочешь быть толстым, — спроси меня как?".

...Нет, в принципе и сам все это знал и даже планировал в будущем нечто подобное. — Ведь я как-никак выходец из эпохи, напрочь отравленной рекламой. — Но как Он-то до этого допетрил, да еще в таком объеме? ...Может теперь духи ему подсказывать начали? ...Я-то, признаться думал, что надо идти на поклон к Леокаю, да выторговывать для себя какие-то особые ништяки в обмен на службу, да требовать себе людей из тех прибрежников что убежали в Горы.... Короче, — планировал образовывать что-то вроде стрелецких слобод а-ля Иван Грозный при Улоте. Или, в крайнем случае, — казачьего войска, защищающего Улот от аиотееков. — Это уж на что удастся Леокая развести. — Короче, — концепция такая, — мы кормимся с земли и моря, но налогов не платим, а даже вовсе наоборот, — получаем казенное довольствие. ...И в принципе, нам без этого наверное все равно будет не обойтись. Потому как в местных условиях, человек стать воином, чуточку лучшим чем остальные, и при этом оставаться пахарем-рыбаком-пастухом не может. — Нет, реально, — рыбак почти весь день в море, скорчившийся в тесной лодочке, ставит-убирает сети, вынимает добычу, везет ее до дому.... Почти весь день убит и все силы отданы добыванию пищи. Пришел домой, — пока жена готовит ужин. — чинит сети, или плетет новые, латает дыры в лодке, чинит крышу в доме..., и когда в таких условиях еще и тренироваться в строевой подготовке, и личных единоборствах? Та же хрень и у всех остальных. — Каждый кусок хлеба насущного, достается тяжелым трудом. ...И вот представьте, — выходит этот пахарь-рыбак против парня, который с утра до вечера учится работать копьем, да махать дубиной? — Это как школьный шахматный кружок, против мастера спорта по боксу, — Даже если шахматисты будут пытаться досками отмахиваться. — не поможет, боксер их всех поубивает нафиг! ...Вот такими вот мастерами я и хотел видеть ирокезов. ...Нет, не потому что жаждал лавров Македонского или Чингисхана. Просто иначе нам тупо не выжить! — Заклюют, схарчат, или разотрут по земле ничем не выделяющиеся кроме прически из общей массы племя. — Если мы как все, — то кому мы нужны? ...А значит, — дополнительное вещевое и харчевое довольствие от Леокая, нам необходимо. Чтобы было время заниматься тренировками.

...Но Лга*нхи прав. — Нужна романтика! Нужно чтобы каждый парень в Степи и ее окрестностях, (а с точки зрения степняка, есть Степь, и всякие прочие недоразумения), мечтал стать Ирокезом. Чтобы на нас смотрели с завистью и восторгом и мечтали к нам присоединиться. ...Потому что мы — Толстые! ...Ну или крутые!

...Тогда и Леокаю, будет не так-то просто от нас отмахнуться. — Пока мы на его стороне, — ему и защита, и почет, а главное, — противовес против собственных вояк. — Я-то еще помню, как он мялся да мямлил, объясняя мне что никакой он не Тотальный Деспот, повелевающий своими подданными, а паршивенький демократ, пожизненно избираемый на должность Царя Царей. Причем уход с поста, как правило означает и уход из жизни.... Уж мимо такой заманухи, думаю Леокай не пройдет мимо.

...Да, если мы придем к Леокаю не как просители, а во главе сильного войска-народа, — ему куда сложнее будет от нас отмахнуться, или задвинуть в дальний угол. ...Осталось только решить вопрос, как будет распространять информацию о себе, в этих, ставших такими пустынными, местах.

А.... А.... А.... — Что же такое придумать на "А"? — В голову почему-то лезло только "арбуз" и "аиотеек". Вот на "К" — копье, или "и" — ирокез, — проблем с подбором слов никаких не было, — благо на местном, оба слова начинались с одного и того же звука "и". Для остальных, — преимущественно согласных звуков, я тоже довольно быстро подобрал примеры. А вот с гласных звуков, тут почему-то начиналось довольно мало слов. А брать примеры из аиотеекского языка, чуть ли не полностью состоящего из одних гласных, мне как-то не хотелось. ...Итак уже пришлось брать "оикия" для буквы "о". Но "оикия" это уже было практически родное ирокезское слово. ...Мы считай, с него и начались. Но вот другие слова, лучше все-таки использовать из местной речи.

И в связи с этим, — что же мне делать с этим "а"??? — Начинать Азбуку со слова "аиотеек", это вообще нафиг идеологически не верно. Изучение родной речи, должно начинаться с чего-то родного и близкого, но никак не с имени заклятого врага! ...А арбузов я тут вообще никогда не видел. А если бы и видел, то наверняка у местных было бы для них какое-нибудь другое прозвище, чисто по закону подлости начинающееся не с "А". Тут почему-то, при том что звук "а" встречается во многих словах, — с него почти ничего не начиналось.... И что прикажете в таких условиях рисовать в Азбуке напротив соответствующей буквы? ....Наконец, после долгих мучительных воспоминаний, я вспомнил "аиста". ...Тут правда этот "аист", больше походил на скворца, а со знакомым мне аистом общего имел только звук "а" в начале слова. ...Но и это уже было что-то....

...В общем, — в очередной раз я Дебил связался не подумав с грандиозным геморроем, и теперь ломаю голову над тем как приспособить русские буквы к местному языку, и так чтобы правила грамматики были доступны широкому кругу читателей, без долгих и мучительных объяснений.

...И как же, спросите вы меня, (я себя вот уже за последние пару часов, раз двадцать спрашивал), мне удалось влипнуть во все это безобразие? — Что ж, — путь Дебила к тем азам, с которых он когда-то сам начинал свое обучение, — как обычно был долог и извилист.

На следующий день после нашей беседы, — Лга*нхи с десятком воинов, слинял в Улот, докладывать Царю Царей Леокаю, об успешно выполненной миссии.

Меня не взяли. Я правда и не напрашивался. Но Лга*нхи с ходу заявил что всю дорогу они будут бежать и-и-и...., — короче понятно, — коротконогих и медлительных, просьба не беспокоиться.

Ну да я в общем-то и сам не особо рвался. — Итак последнее время только и делаю что куда-то спешу, за кем-то гонюсь, от кого-то удираю.... Лучше уж проведу недельку на берегу, собирая гербарии в полях, капая на мозги учеников, и убеждая по ночам Тишку, что я на нее совсем даже не обиделся, а скорее уж, — очень даже наоборот. ...А то моя худышка, по местным меркам, — страшная как смерть, все время переживает, что такой важный человек как я, обменяет ее на нечто более котирующееся на местном рынке женской красоты.

Впрочем ладно, — несколько дней покоя и мечтательных раздумий. ...Нет, — конечно соплеменники все равно будут доставать. ...Но вроде особо больных сейчас нету, к тому же все заняты обустройством на новом месте, и им не до меня, и не до своих болячек. А всякую мелочь, вполне можно свалить на учеников. А сам, — пойду в поля, пополнять запасы лечебных трав. ...А с собой Тишку возьму и щенков. ...Благо, — псов своих я уже приучил что в некоторые моменты жизни, — Тишку от меня спасать совсем даже не надо. ...И лезть ко мне со своими мокрыми холодными носами и собачьими советами, тоже не след.

Мы как раз возвращались с одной такой прогулки, и я решил срезать угол углядев в растущем на берегу кустарнике что-то вроде просвета. ...Как вдруг щенки залаяли и ломанули в сторону. Лаяли они вполне весело, как на нечто знакомое, (в характерных признаках собачьего лая, начинаешь разбираться довольно быстро, когда живешь не в теплой уютной квартире, а в условиях дикой, и не всегда дружелюбной природной среды), так что я без опаски последовал за ними и внезапно вывалился из-за кустов на что-то вроде полянки, посреди зарослей кустарника.

...ТА-А-АК!!!! -Не знаю что тут происходило, но судя по рожам участников, — что-то явно незаконное и противуправное! Не знаю откуда взявшиеся инстинкты околоточного, вдруг как-то резко всколыхнули в моей душе желания хватать, непущать и тащить на суд и расправу, а весело тявкающие щенки носящиеся кругами, и изображающие лагерных псов, лишь подтвердили это желание!

— И чем это вы тут занимаетесь? — Грозно нахмурив брови спросил я, глядя на испуганно жмущихся шестерых своих наиболее мелких соплеменников пяти-двенадцати лет, среди которых естественно тусовался и мой, уже почти домочадец (однокостерник? однолодочник?), — Дрис*тун.

Кажись малость переборщил, похоже у всей мелкоты, при виде внезапно появившегося ужасного Шамана Дебила, языки от страха отнялись. Ну вот разве что Дрис*тун, на правах старого знакомого, меня не так сильно испугался. ...Хотя и испугался, — что и подозрительно, — я его ведь, да все время что знаем друг друга, — даже вроде не разу не пнул и не ударил. ...В отличии от его же мамаши и всех моих домочадцев, которые будучи вдохновленными местными педагогическими воззрениями, не жалели для ребенка тумаков и оплеух. ...Это только у меня рука не поднималась.

— Да так.... Ничем.... — Бойко ответил мне Дрис*тун, смотря такими честными глазами, что сразу захотелось впаять их обладателю семьсот лет лагерей. — Эта..., — хворост для костра собираем.... — И в качестве доказательства, продемонстрировал палку, которую до этого почему-то пытался спрятать за спину. Его подельники, и соучастники неведомого мне пока преступления, радостно закивали головами и в подтверждения слов члена их малолетней банды, резко начали бродить по тайной полянке, подбирая какие-то прутики и веточки с карандаш толщиной. М*да, — а врать то местные совсем не умеют. Так что находчивость Дрис*туна, пожалуй даже заслуживает поощрения...., крапивой по заднице!

Угу, — значит не хотите признаваться? — чувствую что пора продемонстрировать очередное колдовство, именуемое "дедукция". ...Вот прям щас вызову страшного демона Шерлока Холмса и он быстро поведает мне тайны происходившего тут разбойного безобразия. Уверен, — Шерлок раскроет это преступление раньше чем успеет поднести трубку ко рту, или засадить иглу в вену.

— Та-та-та, та-ра-та-та, та-ра-та-та-та-та-та-та-та-та.... — Начал напевать я мелодию из засмотренного до дыр сериала, внимательно окидывая полянку взглядом. И вот, спустя пару минут....

-...Это потрясающе Холмс. — Воскликнул я, смело беря на себя роль доктора Ватсона. — Как вы до этого додумались?!?!

— Элементарно Ватсон. — Вы только посмотрите на палку в руках этого обормота! — Тщательно обстругана, а один конец заточен и обожжен. — Только такой растяпа как вы, любезный друг, могли подумать что палка предназначена на дрова. ...Вы ведь и сами долгое время жили среди местных мальчишек, и должны понимать что на то чтобы выгладить, вычистить и заострить сей предмет, пришлось потратить немало времени и сил, учитывая что при работе пользовались исключительно каменными инструментами. ...Если только конечно этот проныра не выцыганил на время, у вашей доброй жены, (которая кстати, — будучи женщиной..., ну пусть не умной, но вполне разумной и практичной, — за вами по кустам не ламанулась), -... или вредной, но склонной к анархии сестренки, бронзовый кинжал. Но тогда он должен ценить сие орудие убийства еще больше.

— О боже Холмс!!! — Вы сказали "убийство"? — Но ...кто же жертва?

— Ну как же Вы не наблюдательны Ватсон. — Обратите внимание на эту продолговатую кучу песка, ведь сразу видно что ее нагребли совсем недавно и....

— Я понял Холмс. — Это могила, а под песком тело!!! Они убили кого-то из своей банды и закопа....

— Вы дурак Ватсон. — Это и есть жертва.... Вот, посмотрите на форму этой кучи..., она вам ничего не напоминает? А эти характерные круглые ямочки в песке, — сразу же видно что сюда втыкали то самое орудие убийства, что ваш наивный воспитанник Дрис*тун, пытается выдать за средство растопки и обогрева!

-...Но..., — в чем-же тогда преступление? — Убийство кучи песка, как мне кажется, не является чем-то незаконным и предосудительным.

— Ватсон, — вы дебил, — Святотатство! — Сей наглый шкет, потусовавшись у вашего костра, и усвоив чуток арифметики, — вообразил себя причастным к запретным знаниям. — Он, подражая вам, соорудил макет коровки в масштабе..., этак десять к одному, и теперь с приятелями пуляет в нее свой дротик-гарпун, играя в охотника на морских монстров!

-...И что же нам делать Холмс...? Ведь мы как-то должны реагировать на все это.... Надо ведь что-то....

— Да мне пофигу Ватсон. — Я сыщик а не судья. И не воспитатель группы малолетних негодяев. Пусть этими проблемами мучается тот, кто самонадеянно принял на себя обязанности Шамана.

...Вот-вот. — Как всегда, — самое интересное ему, а разгребать говнище мне! И что теперь с этими малолетники еретиками прикажете делать? ...Нет, я ведь тоже был когда-то маленьким, и у меня тоже была бабуш..., — в смысле я тоже шалил и безобразничал. ..Но на святое не покушался! ...Хотя, во времена моей молодости, святого-то почитай ничего уже и не оставалось, у нас тогда бандиты в роли ментов и судей выступали, а судьи и менты в роли бандитов. Воровали все — всё, кто к чему приставлен был.... Ну да это я не о том. — Лга*нхи, вон сколько помню, тоже хулиганом был изрядным. Однако из всех непутевых "недочеловеков", попытаться слепить изображение овцебыка, догадался только я. (За что наш шаман и отлупил меня с особой старательностью). Но ни Лга*нхи, никто другой из местных мальчишек-девчонок, даже не порывался что-то слепить или нарисовать. ...Видать тягу к подобным искусствам тут отбивают у детишек еще в младенчестве..., просто я как-то раньше не обращал на это внимание. ...А вот кстати, — интересный был бы материал для какого-нибудь детского психолога. — Как подобный запрет влияет на развитие творческих способностей? Ведь первое с чего начинают они проявляться и закрепляться у детей, — это рисование и возня с грязью под названием "лепка куличиков". — Может быть еще и из-за этого, а не только ограниченности ресурсов, — степняки пребывают в самой низкой стадии развития среди всех остальных народов? — О. — готовая тема для диссертации!

Впрочем, мне не до писания диссертаций, мне бы с этими шкетами разобраться. — И главное непонятно, — то ли похвалить их за то что новые идеи быстро перенимают, то ли отругать за покушение на святое. ...Вот даже не знаю как правильнее поступить.

С одной стороны, — вроде хочется разрешить, чтобы у них в мозгах сразу что-то связанное с метанием предметов отложилось, и в будущем, запрет на поражение цели с дистанции легче обойти было. А с другой, — как взрослые посмотрят на подобные игры...?

...Нет, понятно конечно, — что придут за разъяснением к Шаману. Но если я не обосную грамотно и убедительно, почему это можно. — проблемы возникнут уже у меня. Пусть не сразу, — но ведь случись какая беда, — причинно-следственная связь между разрешением Шамана на "неправильные" игры, и нашествием, допустим, саранчи, — выявится мгновенно. — А мне это надо?

Вот опять забота. ...Как бы их так похвалить, чтобы думали что отругал и даже наказал? ...Вот даже не знаю как правильнее поступить.

— Вы что гаденыши малолетние такое делаете! — Начал орать я на них. — Большую беду на племя навести хотите, неумехи бестолковые. ...Вот я вам ужо!

... Малышня вздрогнула, но судя по рожам не очень-то испугалась. Видать чувствуют что я не серьезно.... Дальше в голову вообще ничего полезного не лезет. Ну не умею я "страшно" ругаться, если только действительно не разозлюсь. А злиться на эти юные и забавные мордашки, ну никак не получается.. ...Ладно, попробуем подойти с другой стороны.

— Вы мерзавцы, когда песок в кучу сгребали, — внутрь чего-нибудь закапывали? — Вопросил я подозрительным тоном.

— Нет.... А что закопать-то надо было? — Деловито осведомился Дрис*тун, уже заранее прикидывая где бы можно было это "что" достать.

— Твое счастье бестолочь что ты этого не знаешь. — "Успокоился" я. А потом, будто бы заметив новый непорядок, снова рявкнул. — ...А почему к дротику веревка не привязана? — Ты сам подумай дуралей, — если ты веревкой себя с оружием своим не соединишь, что будет?

— Что? — Наивный взгляд, полный адского коварства, явно надеется выманить из меня подобными нехитрыми приемами, информацию про жуткие тайны загробного мира и прочие шаманские дела. — Да и ладно! — Хорошо хоть что Дрис*тун и его подельники всерьез заинтересовались моими словами, и каким-то своим гадским чутьем поняв что бить их не будут, придвинулись поближе ко мне. (Ну никакого страха перед грозным шаманом)

— А вот что! — Ехидно ухмыляясь, я бросил в Дрис*туна, шариком репейника, который оторвал от собственных штанов. (видать набрал, когда продирался через кусты). — А теперь беги давай.... Видите?? — Спросил я у мелкоты, вместе со мной глядящей на убегающего Дрис*туна.

— Чего??? — До ребят явно не дошло мое тонкое иносказание с наглядным примером.

— А того, что он бежит, быстро бежит и репейник с собой уносит. — Довольно бодро начал я, заодно махнув рукой беглецу, чтобы возвращался. — А если бы он был коровкой или даже тюленем, — уплыл бы под водой. И больше бы мы его не увидели! ...Надо связь между собой и добычей держать! — Пояснил я для тех кто все-таки не понял, (боюсь парочка таких ималась). — А потом, — продолжил я впадая в нравоучительный тон. — Если бы рана серьезная была, — подохла бы коровка где-нибудь, и ее мясо досталось бы акулам и морским чудищам а не нам. А вот если бы к нему веревка была привязана. — То и добыча бы к нам попала, и мана мимо не ушла. ...А вы ведь понимаете что такое мана? (Если бы я еще и сам понимал, ведь лезу зачем-то на скользкий путь.). ...Вот-вот.... Без нее, воин словно сгнившее древко, — с виду вроде и похоже на настоящее, а только ткни, и сразу сломается.

...Блин. Лопочу что-то бессвязанное и занудное, как всегда бывает когда профан-начальник берется рассуждать о том чего не знает. Глаза у детишек мгновенно затуманились и начали глядеть мимо меня. — Они-то вишь, — небывалых чудес жаждали узнать, а я им про какие-то гнилые палки рассказываю.... А тут еще как назло Тишка из-за кустов выбралась, и смотрит как я дурак-дураком, несу какую-то ахинею. Под этим взглядом, и в виду внезапно возникшего равнодушия аудитории, а еще больше из-за собственного бессилья, я уже взбесился по-настоящему.

— Так вы понимаете теперь неслухи, какое гадство сотворили???? — Рявкнул я так, что начавшие клевать носами от моих нравоучений малолетние бандиты, вздрогнули и мгновенно отскочили на несколько шагов назад. ...Что не говори, а рефлексы тут у них у всех поставлены хорошо.

— А ну стоять сучьи потрохи! Я за вами по кустам бегать не собираюсь! — Я вместо себя за вами пошлю демонов Макаренко и Песталоцци они вам прочитают педагогическую поэму!

...Вот, — совсем другое дело.... Кажется кто-то даже обделался. — Наконец-то я прежний, ужасный и кошмарный Шаман Дебил, а не добрый дядюшка Дебилушко.....

— Вы дурни такое сотворили, что и сами понять не можете.... — Орал я, наслаждаясь звуками собственного голоса. — И теперь, мне вас либо всех убить придется. Либо.... (э-э-э, чего бы такого полезного придумать? — Заставить год дрова для моего костра таскать? Котлы мыть? Или обязать кроликами и рыбой снабжать, — они ребята шустрые, уж по кролику-то в день, для меня добыть смогут. ...Нет, как-то это мелко для Великого Шамана, который знает как действительно надо мучить детей.... А то кролики это для них игра и не более. Вот, так и сделаю!). — ...Либо должны будете дуралеи мелкопузые алфавит выучить, и арифметику.... (Вы хочите страшных тайн? — Их есть у меня!).

...Те кто до следующего полнолуния все буквы и цифры не выучат, — будут разорваны тиграми и сожраны ктулху. — (Боженька, только сделай так чтобы они ссаться не начали, а то опять ко мне ведь притащат на лечение). ...Дрис*тун, — ты цифры ведь знаешь? — Знаешь. — Вот обучишь их цифрам. А как там у тебя с буквами? — За Осакат с Витьком во время уроков небось подсматривал-подслушивал? ...Ага! — Значит знаешь?! — Ладно. Я сегодня вечером проверю. — Вот и будешь своих друзей учить. — Раз сами напортачили, — сами и исправлять будете. ...Впрочем, — я Витьку с Осакат скажу, — они если что, помогут. ...Только тогда вам придется им богатые дары поднести.... Скоро ягоды пойдут, красненькие такие, в траве.... Земляника называется..., на демонском языке. А как на нашем не знаю. Вот будете их каждый день собирать по туеску каждому из учеников..., и мне еще по два, и к моему костру приносить. Понятно?

Испуганно но облегченно закивали головами. — Что такое азбука и арифметика им пока не ведомо. А вот про ягодки, и вообще все что в округе можно безопасно сожрать, — они точно знают все.

...Вот, — какой я молодец. — Давно ведь думал как бы молодняк к ученью привлечь. И чтобы они наподобие Витька, над буквами не засыпали. А то ведь, — парень искренне рвался науки постичь, но при виде буковок, первое время носом клевал, пока более-менее читать не научился. А теперь, сволочь такая зачитал до дыр "Ведомость на зарплату" и еще у меня какого-нибудь чтива выпрашивает.... (Где и брать не знаю). — ...А тут уже носом не поклюешь, — страх, — лучший учитель. Чтобы до следующей полной луны дожить, (она как раз кстати через месяц будет), — детишкам придется сильно напрячься. Опять же авторитет Дрис*туну подниму. Коли он и впрямь парнишка разумный, — то и сам в ученье сможет продвинуться и пацанье свое за собой протащить. ...Ах да, — что-то я забыл... А ведь собирался же....

— ...А в игру эту больше не играйте! — Строго сказал я молодняку. (Типа наказал) — Я вас лучше другой научу. (Типа — поощрил)...Ну-ка, показываете "хворост" что набрали....

Не..., то что они мне показывают выглядит слишком не солидно. — Достал топорик и срубил пару наиболее ровных стволиков кустарника, порубил их на равные куски, и обрезал неровности своим фест*кийцем. (все-таки надо в этот Фест-кий съездить и узнать как они такую бронзу делают...). Потом сложил полученные рюхи в несколько городошных фигур на очерченной площадке, (видел в детстве как соседи по даче играли, ну и сам тоже играл). Потом отобрал у Дрис*туна дротик, и отойдя на десяток шагов, кинул его на манер городошной биты.

— Вот, — поняли? — Грозно спросил я у заинтересованно смотрящих мелких. — Вот так и играйте. Так можно. Кто быстрее все чурки с площадки вышибет, тот садится верхом на того кто дольше всех возился, и едет на нем до тех палок и обратно. Считать то все умеют? — Никто не умеет кроме Дрис*туна? — Ну вот и будет вам дополнительный стимул. ...А стимул, — это такая палка, которой овцебыков подгоняли..., или ослов, в Древней Греции. ...Это блин такое далекое место что и преисподняя по сравнению с ним.... Короче, — Вот так и играйте! ...Только помните, — кто буквы и цифры не выучит, — тому уже не до игр будет. — Его самого, демоны навроде тех рюх, из которых "город" сложен, будут использовать....

...Даже не знаю, — слушали ли они мои угрозы про демонов, или быстрее торопились новую игру опробовать. А я тем временем.....

И тут я хлопнул себя по лбу. — Игры! — Основа основ! Вот чего не хватает в жизни ирокезам. ...В смысле тем, кого я пытаюсь научить думать. — "Крестики-нолики" и "шашки" для начала. Отлично развивают тактическое мышление. — Да хоть даже и "камень-ножиницы-бумага", — тут тоже думать приходится. Потом для тела..., ну тут я конечно мало что могу местным дать. — Бег, гребля, и всяческая борьба у них и так на высшем уровне, а классики или прыгалки они не поймут. Футбол-хоккей..., тут даже и не знаю. Боюсь при местных представлениях о правилах, — племя ирокезов быстро перебьет само себя. Они тут ребята мало того что азартные, так еще и абсолютно дикие.

...Так что пока с них и городков хватит, — вполне себе занимательная и азартная игра. ...И вроде бы не копье метается. Но если когда-нибудь вместо биты швырнуть дубинку или топор..., да прямо во вражеский строй, или там в верблюда. — Вот тебе уже и некий результат. А потом можно и копья учиться кидать.... сделаю им какой-нибудь обруч, и пусть сквозь него прокинуть пытаются. ...надо только будет легенду соответствующую придумать мол не зверя убиваем, а от духов отмахиваемся, или еще какая-то фигня....

...Впрочем и военно-спортивные игры не помешают.... Но их уже лучше с Лга*нхи и Гит*евеком обсудить. — Какие качества для строевиков развивать полезнее.... Короче, — очень удачно я на эту полянку забрел. — Опять же, — обломятся Витек с Осакат каждый день по туеску земляники жрать. — половину себе забирать буду!

Чрезвычайно довольный собой, я в гордом одиночестве пошел к лагерю, поскольку мое семейство, включая собак, предпочло остаться на тестирование новой игры, (Я еще успел заметить как Тишка яростно выкручивала из руки Дрис*туна биту, видимо на правах старшей, желая первой опробовать новую забаву.). ...И только когда уже вошел в пределы лагеря, — удостоил свой лоб, второго хлопка за день. — Ешкин Кот.... — Правила!

...Что отличает футбол от хоккея? ...Одним словом? — Нет это слово не "мяч", "клюшки", "коньки", "лед" и "вратарская маска". — Это слово "Правила"! Те правила по которым играют в эти игры. И согласно которым одна команда надевает коньки и выходит на лед гонять клюшками шайбу, а вторая, — пинает на траве по мячику ногами обутыми в бутсы.

А что должно выделять разношерстных ирокезов, среди всех остальных народов? ...Ну, — помимо самого ирокеза? — Закон! Конституция, если хотите. Хребет, Основа-Основ.

Те самые правила, следовать которым смогут и рыбак, и пастух и землепашец! Единая для всех Конституция. Для всех справедливая и удобная. (в смысле, — для всех ирокезов, а не для всего человечества). И вот когда на этом Законе, вырастет хотя бы одно поколение Ирокезов..., — вот тогда вот, — даже среди десятков пастушьих племен, — ирокез-степняк за своего признает ирокеза-рыбака, а не абсолютно идентичного ему по образу жизни, другого степняка. Потому что думать они будут одинаково. Верит в одинаковые принципы, и подчиняться общему Закону! И возможно они, существуя в разных средах и будут малость соперничать а то и недолюбливать друг друга. Но зато затопчут любого чужака, который осмелится сказать что-то плохое против ирокезов в целом.

...Есть только одна проблема. ...Вернее две. Но со второй, думаю будет проще. А вот с первой..., — я ведь даже нашей Российской Конституции не читал! Помню нам ее на уроке обществведения вроде даже преподавали, но я в это время учебник разрисовывал и мало что запомнил. ...Помню там что-то про свободы и гарантии вроде.... А еще обязанности.... Ага! — В армии служить я был обязан, пока мне справку о плоскостопии не купили.... А еще там, — право на труд вроде было, жилье..., хотя может и нет уже.... Право на жизнь? ...А обязанности еще какие? — ...А впрочем, — для местных, Российская Конституция точно не подойдет. Тут уж скорее Законы Хаммурапи в чести будут или Яса Чингисхана.

Хотя про Ясу я только что-то мельком слышал, а про Хаммурапи и его законы знал немногим больше, (а может и меньше) чем про Российскую Конституцию..... — Да, — наверное все-таки больше. — Точно помню что ее клинописью на каком-то камне выбили, и что вроде как чуть ли не за все преступления полагалась смерть*.

(*В том числе и за уклонение от воинской службы. Но кстати, — за другие преступления можно было отделаться и штрафом, — тут Дебил малость заблуждается.).

...А еще помню наш препод-историк одну умную вещь сказал. Что-то вроде, — "Чтобы обычаи превратились в Закон, их надо задокументировать письменно". Потому как, обычаи-то можно толковать и так и этак. Как в игре — "считово — не считово", "по своим правилам" и прочие "чур я первый". А вот когда Правила игры четко изложены на бумажке или высечены в камне, — всегда можно подойти и сверится, чего считать, а что нет, по каким правилам играть, и как определяется кто первый.

Итак, — большой плюс, — читать и писать я умею.

Большой минус, — по хорошему-то, — читать и писать умею только я! Витек с Осакат конечно тоже умеют, но пока еще очень плохо. Да и троих грамотных для задуманного, -это очень мало. — Вот это-то как бы и есть моя вторая большая проблема. — Нужно внедрять грамотность среди населения.

Итак, — задача номер один. — Написать такие замечательные и правильные законы, которым без труда и с удовольствием будут следовать представители самых разных племен и культур. — Мелочь!

Задача номер два. — Научить в ближайшие годы грамоте достаточное количество народа, чтобы они смогли эти законы прочитать и им следовать.

...Опаньки!!! — А ведь это еще один мощный объединительный фактор. — общая письменная культура! Блин! — Да составить на фиг сборник ирокезских сказок, которые мамаши будет детишкам пред сном читать, пропагандирующих некую общую ирокезскую мораль, историю и самобытность! — Кто покорил мамонтов и первым начал пахать землю, плавать в море и пасти больших братьев? — Ясен хрен, ирокезы! Кто изничтожил всех ктулху в Океане? Кто разгромил аиотееков? Кто самый-самый-самый во всем?

....Ага, — особенно в раскатывании губ. — Тут Великий Шаман Дебил, ...кстати тоже ирокез по совместительству, — явный чемпион. — Не успел еще и двух учеников толком читать выучить, а уже о повальной грамоте, и мамашах, сказки детишкам читающих, размечтался.

Однако, — учить надо. — В этом будет одна из главных сил ирокезского народа.

-...Хотя если подумать, — Ну вот на кой хрен мне этот самый "ирокезский народ" вообще сдался? — Внезапно квакнула у меня в голове последняя частица здравомыслия. — Ау, — Дебил, — ты ради чего жопу-то рвать собрался? На какие высоты мысленно воспарил? Никак империю строить захотел? — Цивилизацию создать? ... А Оно те надо? — ...Уймись дурень, — не по Сеньке шапка. — Ешь, пей да трахайся. И не думай ни о чем лишнем. — Вот сейчас вернется Лга*нхи, приведет с собой воинов Леокая за товарами. Ты вместе с ними смотаешься в Улот, перебазаришь с Царем Царей, и заживешь тихо и спокойно, на местных берегах и в степях. — Чего паришься-то? О чем таком возмечтал?

-...А в том то и дело, что "трахайся", — дал окорот я самому себе, внезапно становясь непривычно серьезным. — Залетит Тишка, да пойдут у нас дети. ...А тут без этого никак, до ближайшего презерватива еще хренову тучу тысяч лет дожить надо*. ...Да и какой смысл просто так трахаться? — Тут этого тупо не поймут, чай не двадцать первый век на дворе. — тут дети поднимают статус человека, куда больше чем всякие там почетные грамоты, визитные карточки президента и ложные ксивы ФСБ, в моем мире. Потому что дети, — это потомки. Новые поколения. — Те ради кого ты будешь существовать даже после смерти, а без них, — ты пустое место напрасно прожившее свою унылую жизнь. ...Таких даже на том свете ни в грош не ставят.

(*вообще-то первые презервативы появились еще в Древнем Египте, так что тут Дебил парочкой тысяч лет ошибся).

...И в каком-же мире придется жить этим вот моим детям? Какое будущее, я для них планирую? — Грязное дикарское примитивное существование? Вечно под страхом смерти от вражеских копий или звериных когтей? То дрожа от холода то сгорая на жаре? Сегодня брюхо от голода сводит, а завтра обжираешься до ублева? — Это то Щастье что я должен передать своим детям? э

Да, — пора уже наконец себе честно признаться. — Хотя несмотря на все годы что я тут провел, — почему-то так и не смог окончательно поверить что все Это реально. ...Но это действительно реально! Так что хватит все время надеяться, что вот-вот опять случится чудо, и я вновь перенесусь в свой привычный мир, и буду строить жизнь уже там. А все что было тут, останется в памяти лишь как игра, недоразумение, страшный сон.

Хватит врать самому себе, — Дебил, ранее известный как Петя Иванов, — прими наконец тот факт, что ты тут навечно. Даже смерть не избавит тебя от этого мира. Потому как даже после смерти, согласно местным представлениям о "Правильном", — твоей прямой обязанностью будет присматривать за своими потомками, оберегая и наставляя их на путь истинный. И Там, за Кромкой, тебе будет стыдно смотреть в глаза другим предкам и вновь прибывшим потомкам, зная что ты мог сделать будущее своих пра-пра-правнуков намного более светлым, сытым и разумным, но тупо поленился. Тупо предпочел валяться на песке, или жрать в три горла, вместо того чтобы вкалывать на своих пра-пра-правнуков. ...Даже на том свете тебя назовут..., нет не дебилом, — чмом позорным!

Так что неважно что из твоих затей переживет хотя бы тебя, не говоря уж о веках. — Сохранят ли ирокезы данную тобой письменность и прочие знания. Сохранятся ли вообще как народ, — даже это неважно, — ты в любом случае обязан попытаться и выложиться на двести процентов, пытаясь создать что-то новое, лучшее, совершенное. Потому что....

...Беззаботная жизнь у тебя была, когда ты ежечасно получая пинки и подзатыльники собирал говнецо бредя за стадом, и таскал воду. — Ни забот ни напрягов. — Другие за тебя думали, добывали еду, охраняли племя. А сейчас ты осмелился взгромоздиться на одну из самых высоких ступеней племенной иерархии. ...И опять тебе не приходится бегать с копьем за дичью, или ходить по ночам дозорами, охраняя покой племени. — Но свое право на подобное привилегированное положение ты обязан ежечастно подтверждать трудами на благо племени. И не вздумай филонить. — Тут это сразу почувствуют и быстренько скинут с пьедестала. Этот мир не терпит бездельников, лентяев и слабаков.

...А значит, — надо составить Азбуку и всерьез заниматься обучением мелкоты. ...Опять же, — тогда и с учениками можно будет земляникой не делиться. — Все мне пойдет!

Вот и пришлось мне мучиться с составлением всяческих Азбук. Как обычно, — только взявшись за незнакомую работу, начинаешь узнавать весь список проблем с ней связанный. Вот хотя бы для начала, как подходящие картинки к буквам подобрать. — Вспомнил местного аиста, — а как его нарисовать чтобы местные поняли что это именно аист, — не знаю. Потому как похожих птичек много, и если для меня они все на одно лицо, то как раз местные-то в них очень хорошо разбираются. И одну от другой отличают на вскидку, даже по чириканью.

Так что в результате мне пришлось идти к ученикам и просить у них помощи, (пообещал поделиться земляникой), Витек предложил мне вместо аиста какую-то рыбу, а Осакат, — особый женский нож, для разделки мяса и выделки шкур. — Скорее даже скребок чем нож. Вот только я-то был уверен что он с "о" начинается. А она начала настаивать что с "а". А я сдуру предположил что она на этом настаивает, чтобы хуже Витька не оказаться. ...И судя по всему угадал, — мы поругались, и она почти сутки ходила с надутыми губами.

...А еще правила грамматики. — Я их всегда ненавидел. Страстно. Всей душой. А теперь предстоит сочинять собственные, да еще и универсальные для трех разных диалектов, и с алфавитом не просто чужого языка, но вообще иного мира. От одной только мысли об этом, на меня наваливается жуткая тоска. — У степняков и прибрежников например, есть своеобразное перепрыгивание со слога на слог в середине слова. А горцы и лесовики говорят намного мягче, словно перекатываясь через буквы. ...Но только каждый делает это по своему. Некоторые звуки, они даже будто бы слышат по разному, кто-то более звонко, кто-то глухо. У одного только звука "Е", есть штук пять вариантов произношения.... Короче, — проблем куча. — Вон с той же "о" и "а"....

...В конце концов, решил не мучиться и отбросив все непонятки с диалектами, — ориентироваться на чисто ирокезский говор, за образец которого принял собственную речь. Как говорится, — перемелется мука будет, и если моя затея удастся, — в будущем ирокезы начнут говорить так как я это написал. В конце-то концов, — всей "окающей" России, — Москва сумела навязать своя "аканье", в качестве эталона правильной речи, так что мой долг истинного мАсквича, поддерживать традиции родного города. — Пусть замкадыши мучаются!

Ну а в крайнем случае, если местные так и не смогут принять мою версию собственного языка, — пусть ждут прихода какого-нибудь грамматического гения, который проведет языковую реформу. ...Флаг ему в руки, у меня и без того проблем хватает.

Но вместе с нежданными трудностями, подчас приходят и нечаянные радости. К таковым я отношу приход Гит*евека на мое второе занятие с мелкопузыми. Оказалось что ему, как воспитателю будущих оикия, есть дело до того чем это таким я занимаюсь с его потенциальными новобранцами. И надо отдать должное его деликатности. — Урок громкими воплями и вопросами он прерывать не стал. А сев возле костра, и важно потягивая поднесенный Тишкой отвар травок, молча досидел до конца занятия, и только после приступил к расспросам.

— Ты их всех на шаманов учишь? ...Много шаманов, это хорошо?

...Хитро так заданный вопросик. — Он вроде бы и не порицает, не возражает против моей затеи, а просто дает мне возможность подумать, не нарушаю ли я баланс в племени и гармонию небесных сфер, перепроизводством шаманов в ущерб воинам и охотникам. ...Впрочем, этот вопрос я уже и себе задавал.

— Нет Гит*евек. — начал я осторожно объяснять ему. — Шаманов я из них делать не хочу. ...Хотя может кто-то из них в последствии шаманом и станет..., но это уже значит так Духи решили.

— А тогда зачем....???

— Мана сильнее будет. — (стандартный вариант, — не знаешь ответа, ссылайся на увеличение маны, рекомендации духов и противоборство демонам). — Если каждый из них овладеет тем чему я их учу, им куда проще будет общаться с предками получая советы непосредственно от них.

— Они начнут слышать предков? — (Опять вопрос с подвохом. — Коли ты умеешь слышать голоса из загробного мира, — чем же ты отличаешься от шамана?).

— Нет.... Скорее всего нет. По крайней мере, я их этому не учу. Но я смогу перенести своими знаками сказанное предками..., мной, тобой, на шкуры или дощечки. А они, — смогут прочесть это, и узнать то что знали предки, знаю я, или ты.... И их дети смогут, и внуки даже после того как мы умрем и сможем помогать им только из загробного мира, поглядев на шкуры, словно бы услышат наши речи.

— Они научатся ходить в строю и бить копьями, поглядев на шкуру? — (А вот тут уже не было ни капли иронии. — Гит*евек спрашивал, — не изобрел ли я некое заклинание, которое позволяет обучать воинов в единый миг, без долгих кропотливых тренировок).

— Нет. — Так нельзя. Что легко дается, то не ценится и потому долго не удерживается. Тебе по прежнему придется учить их ходить в строю и бить копьем. ...Просто. — Ты вот помнишь как мы разбили пиратов на Реке? ...Помнишь! ...А знал ли ты это до того как я..., передал тебе совет духов, поступить подобным образом? ...А нужны ли тебе теперь советы духов, чтобы поступить подобным образом в схожих обстоятельствах? ...Вот и эти, — прочитав как Гит*евек или Лга*нхи бились с врагам, — узнают и все наши уловки и способы как врага победить.

-...Это хорошая наука. — Важно согласился со мной Гит*евек. Польза от того будет.

— А еще, — помнишь откуда у нас столько товаров для Леокая взялось?

— Ты наколдовал.

— Вот это колдовство с помощью букв и цифр и делается. Даже шаманом не надо быть! ...А еще, — в "Ведомости на зарплату" все имена ирокезов перечислены. И каждый новый ирокез будет туда вписан.... Сколько бы лет не прошло. Сколько бы поколений не сменилось, а потомки будут знать имя каждого своего предка! К каждому могут воззвать, спросить помощи или совета. — Это ли не сила?

Гит*евек согласно кивнул, — наконец-то я явно дельные вещи говорить начал. — Если биться да охотиться он и сам научить может, как старшие когда-то учили его самого, а старшие старших учили их самих. Но вот иметь возможность обратиться к предкам за помощью запомнив все их имена, — это вещь серьезная.

А еще Законы! — Продолжал я гнуть свою линию, пропагандируя за всеобщую грамотность. -Это важная вещь такая вроде обычаев и зароков. Я о ней потом со всеми Старшинами говорить буду, когда Лга*нхи вернется. Законы что кости в человеке, — коли они крепки, и человек крепок, — когда ломаются, — и человек слабым становится. — Нам надо будет эти Законы придумать, записать, и научить остальных по законам жить. И тогда племя наше станет сильным..., самым сильным может быть на всей земле.

...Хотя..., а ведь знаешь что Гит*евек? — (Я решил прибегнуть к авторитету аиотееков, внезапно сообразив что похоже у аиотееков письменность-то тоже есть.). — Ты когда у аиотееков был, — никогда там не видел таких палочек с мотками веревок на них, а на веревках узлы навязаны? — Я вспомнил подобные мотки найденные в "особой сумке" Пивасика, вместе с пайцзой.

— Видел. — Согласился со мной Гит*евек. — Это большое аиотеекское колдовство. Им только подлинные оуоо владеют.

— Это такое же колдовство что и мои значки на шкурах. Аиотееки сильны благодаря своему колдовству. Но теперь и у нас такое будет! ...И даже лучше.

— А этому только детей учить можно? — Глаза Гит*евека вопрошающи впились в меня. — Коли у врага есть такое мощное оружие, — вояка Гит*евек тоже должен был его освоить.

— Нет. — Всех учить можно. Но чем моложе, — тем проще научиться. — Сам ведь понимаешь, — ребенок он еще не человек, а так, — глины комок. Как ты его слепишь, что в него вложишь, таким он и станет. А взрослому менять себя уже сложнее. Но если он сильно захочет....

В общем, — не трудно догадаться что у меня появился еще один ученик. А к концу тех трех недель, пока не вернулся изрядно подзадержавшийся в пути Лга*нхи, (впрочем, — волнение это вызвало только у меня), — пришлось учить уже трех Старшин, еще шестерых воинов и восьмерых подростков. ...А еще Тишку и Ласту. ...Так что о спокойном отдыхе я мог смело забыть. Кажется если бы я за это время сбегал бы в Вал*аклаву и обратно, — и то не так бы сильно вымотался.

И наконец прибыл Лга*нхи, и не один, а с Царем Царей Леокаем пожелавшим посетить нас с официальным визитом. А у нас, как назло, ни одной ковровой дорожки.

Конец Второго Свитка.

Январь 2012, — март 2012.