Твой силуэт как иллюзия

— Так зачем пришли? — Киса вздохнула.

— К матери заезжал. Вот, — Финогенов поставил на пол большую сумку. — За зятька переживает. Соленья всякие и пирожки.

— Спасибо! — Крюков метнулся к сумке и сунул туда нос, мурча от удовольствия.

— Мы на следующих выходных заедем к маме с бабушкой, — вздохнула Ирина. Она обожала свою семью, но устала слышать постоянные вопросы по поводу детей. Будут у них дети, будут! Просто она ещё не насладилась своим мужем сполна. Ещё немного… У них уже всё распланировано. Пару лет она поработает в школе, а потом можно и в декрет. Павел был полностью согласен с этим.

— Мы помешали? — Дмитрий спросил прямо.

— Ну… — замялся Крюков.

— Да! — Киса вздёрнула подбородок.

— Понятно. Простите, что без звонка, — Сизов улыбнулся. — Заезжайте к нам как-нибудь. Толь, — он положил руку на плечо любовника, — поехали домой.

— Ага.

Когда незваные гости ушли, Ира подошла ближе к мужу и крепко обняла его, будто боясь, что он исчезнет.

— Кисунь, ты чего?

— Прости.

— За что?

— Я такая эгоистка… Не хочу делить тебя ни с кем.

— Ты и не делишь. Я с тобой. Только с тобой. Навсегда.

Он боготворил её. Прекраснейшая из женщин принадлежала ему. И даже мысль, что она может оставить его, убивала. Они венчались. Вместе на том и этом свете.

— Как дела на работе? — Ирина продолжала обнимать мужа.

— Хорошо. Женька вернулась из отпуска, так что теперь они вдвоём с Настей подрывают мужскую трудоспособность.

— Я ещё не виделась с ней. Как они с Олегом отдохнули?

— Думаю, отлично. Улыбка с лица не сходит.

— Я так рада за них… Боюсь представить, что было бы, если бы она вышла за Яниса. Это так страшно… Если бы ты…

— Прекрати! Мы не такие, Кис. Им нужно ходить по краю, чтобы острее ощущать друг друга. Их любовь взрывоопасна.

— А ты бы хотел так?

— Нет. Ни за что. Боюсь, я не такой сильный, чтобы выдержать это.

— Я тоже…

Их любовь была мягкой и тёплой. В ней имелась своя страсть и горчинка. Не обходилось и без ссор, но они никогда бы не решились довести отношения до края, по которому часто ходили их друзья. Кто-то из них двоих всегда вовремя останавливался и тормозил другого.

* * *

Тарас встал как вкопанный, увидев возле своего подъезда того, кого надеялся больше никогда не встретить.

— Здравствуйте, — Динияр кивнул ему, плавно стёк с капота машины, на котором сидел, и подошёл ближе, протягивая руку.

— Здравствуйте, — ответили ему коротким рукопожатием.

— Поздно вы с работы возвращаетесь.

— В магазин заходил, — Опальский почему-то оправдывался. — Что привело вас сюда?

— Захотелось вашего чудесного кофе. Пригласите на чашечку. — Синие глаза не спрашивали. Эти глаза, казалось, не умели просить.

— Эм…

— Я помогу, — Хайруллин перехватил довольно тяжёлый пакет.

— Спасибо, — выдавил Тарас, направляясь к подъезду. В чём дело? Что ему опять нужно? Почему он? Один?

— Вы нервничаете?

— Я немного удивлён.

— Немного?

— Я в шоке, — Опальский придержал тяжёлую подъездную дверь, позволяя гостю войти.

— Почему? В прошлый раз я говорил, что зайду ещё.

— Не думал, что вы серьёзно.

— Зря.

В лифте они молчали. Один изучал заплёванный пол, а другой без стеснения изучал первого.

— Вы меня боитесь? — Тарас чуть не выронил ключи от внезапного вопроса, но, справившись с собой, покачал головой и открыл дверь в квартиру.

— Проходите.

— Благодарю.

— Простите, у меня не прибрано.

— Опасаюсь даже представить, что вы считаете идеальным порядком в таком случае…

— Идеальный порядок.

— Доходчиво объяснили, ничего не скажешь, — Динияр усмехнулся. Поставив на пол пакет, он разулся и обул те же тапки, что ему выделили в предыдущее посещение этой квартиры. Подхватив пакет, он прошёл на кухню, не дожидаясь приглашения. Он не был наглым, нет. Или был…

— Вы голодны? — Опальский топтался позади него.

— Не отказался бы от ужина.

— Хорошо. Подождите немного.

Хайруллина поражало отсутствие всякого недовольства. Этот человек умеет злиться или раздражаться? Да он бы на его месте и на порог такого гостя не пустил. Говорил ему Лёнечка, что парень с тараканами в голове, но ведь самому хочется узнать. Зачем? Кто знает…

Он отдал пакет хозяину квартиры и сел за стол, вытянув ноги.

Тарас копошился в холодильнике, раскладывая продукты, крутился возле плиты, гремел посудой. В молчании. Он не знал, о чём говорить. Он просто готовил ужин для гостя. Пусть и незваного, но гостя.

— Вам всегда нравились мужчины? — Опальский застыл от подобного вопроса. Неожиданно Динияр оказался за его спиной и перехватил руку, надавив пальцами на бьющуюся на запястье жилку.

— Вы…

— Вы ужасно смущены. У вас пульс зашкаливает. Но не покраснели. Удивительно. Слышал от Евгении, что вы не умеете краснеть. Хотел проверить. Это забавно. Интересно, мне всегда нужно будет по пульсу узнавать, что вы чувствуете? — Хайруллин отпустил чужую руку и вернулся на своё место. — Простите. Мне достаточно было посмотреть вам в глаза, но вы почему-то всё время отводите взгляд, так что воспользовался иным способом.

— Зачем вам вообще это нужно? — Тарас резко обернулся. — Вам скучно?

— Немного.

— Вы выбрали не лучшую компанию.

— В корне не согласен. На вопрос ответите?

— У меня были отношения с женщинами, — отчеканил Опальский и снова отвернулся.

— Меня не хотите спросить?

— Нет.

— А я всё равно отвечу. В моей жизни больше нет места женщинам.

Тарас молчал. Динияр так и не дождался каких-либо вопросов и тихо вздохнул. Как вывести этого человека из себя? Не святой же он! Таких не бывает. Был один человек, но прошла уже целая вечность…

— Приятного аппетита, — Тарас поставил перед гостем тарелку с дымящемся мясным рагу. — Простите, вчерашнее.

— Лишь бы кофе был сегодняшний, — улыбнулся Хайруллин. — А вы ужинать не будете?

— Не хочется что-то. Пока выпью кофе.

Динияр посмотрел на плиту и замер: ему отдали последнее. По сути, он объел человека. Хозяин квартиры даже яичницу себе пожарить или бутерброды сделать не может, дабы не поставить в неловкое положение его, незваного гостя. Поговорка-то верна…

Сколько же времени уйдёт на готовку? Он ведь не начнёт, пока здесь гость. Послушно высидит столько, сколько нужно, поддержит беседу, накормит, напоит, проводит и слова поперёк не скажет.

— Тарас, вы в армии служили?

— Да, а что?

— Мы с парнями по ночам в каптёрке из одной сковороды ели. Вспомнилось вдруг…

— Было дело, да.

— Предадимся воспоминаниям?

— Что?

— Вилку берите. А лучше ложку.

— Да как же…

— Пожалуйста… Мне хочется вспомнить былое.

— Неудобно как-то.

— Тогда ведь ничего не смущало?

— Да, но…

— Прошу. — Синие глаза не умеют просить. Синие глаза лишь приказывают. Без права на неподчинение.

— Спасибо за ужин и кофе. И за компанию. Могу я зайти к вам снова как-нибудь? — Динияр стоял на пороге.

— Не за что. Заходите.

— В любое время?

— Конечно.

— Я ведь действительно могу воспользоваться вашим щедрым приглашением. Не беспокойтесь, в следующий раз я позвоню.

— Мой номер…

— У меня есть. До встречи.

— Откуда? — Тарас тупо смотрел на закрывшуюся дверь.

Что это за человек? Зачем ему всё это? Он издевается? Нет, он не похож на такого. А кто похож? Опальский в первую очередь искал хорошее в человеке. И пусть хорошее зачастую было в меньшинстве, но… Это не наивность. Это вера. Если перестать верить, всё кончится. Там лишь пустота. В его жизни было слишком много пустоты. Страшно. Страшно и больно. Так нельзя жить. В наших силах изменить что-то.

Глава 14

Tanya_Vet, тебе. Ты же понимаешь...

* * *

Август выдался удушливо жарким. Славу доконала жара, тупые поставщики и Алеся Антонова. Если с первыми двумя источниками беспокойства он справлялся при помощи кондиционера, опыта и крепкого виски, то с третьим не помогало ничего. Малолетнее стихийное бедствие накрыло его. Казалось, он скоро возненавидит фразу «я тебя хочу». Он слышал её при каждой встрече, которые слишком участились, по телефону и получал в SMS. Достала. Основательно. Он уже не деликатничал и открытым тексом говорил, куда ей следует отправиться, но Алесю было не остановить. Бессонов понимал, что за словами вот-вот последуют действия, и даже удивлялся, что она пока не сделала ни одной попытки физического контакта. Это настораживало.

— Слав, не кисни! — пьяный Миша повис на друге.

— Всё нормально. Развлекайся.

— Хочу с тобой! — Громов тянул Славу на танцпол. Обычно больше притворяющийся, сегодня блондин действительно напился. В стельку. Он плохо соображал, кто и что вокруг, хотел вечного движения и чего-то ещё, о чём умалчивал, глупо хихикая под нос.

Бессонов знал, что друг так своеобразно прощается с летом, которое обожает. Из года в год. Ничего сверхъестественного. Просто раз в год он напивался до поросячьего визга, зелёных чертей и полной несознанки. Всё будет хорошо, если контролировать происходящее. Слава контролировал. Ни на секунду не упускал из виду и не оставлял одного. Пусть напивается, танцует, балагурит, бьёт посуду, дерётся — что угодно. Людям нужно отпускать себя иногда. Каждый делает это по-своему.

— Миш, тебя там толпа девчонок ждёт, а ты ко мне прилип. Иди, осчастливь их.

— Девчонки! — Миша загорелся. Да, лучше направить его энергию в это русло. Так безопаснее. А завтра будет новый день. В конце концов, совсем скоро Громов увязнет в учёбе и будет разрываться между ней и подработкой.

— Привет, Славик! — Бессонов застыл. Он не хотел оборачиваться. Его уже тошнило от этого голоса. Опять. Снова. По кругу.

— Чего тебе? — грубо бросил он через плечо.

— Тебя. Ты же знаешь, — Алеся хохотнула.

— Где парня своего потеряла?

— Оставила в надёжных руках.

— Надёжные руки не загребут его?

— На то и надеюсь.

И как он мог наивно подумать, что она не достанет его здесь? По запаху, что ли, находит…

— Алесь, по-хорошему прошу, — Слава развернулся к ней, — отвали.

— М, Громов сегодня в ударе, — она посмотрела на отрывающегося в толпе девушек блондина. — Он, кажется, не соображает совсем. Как думаешь, он поймёт, кто сегодня ночью будет в его кровати?

У Бессонова глаз задёргался. Мелкая сука. Дождалась.

— Тебя в ней точно не будет.

— Уверен? А если я постараюсь? Так и хочется рискнуть!

— Ты всего лишь младшая сестра его друга.

— Не думаю, что он понимает это сейчас.

— Я не позволю. Шантаж не прокатил. Вали отсюда.

— Зря ты так, Славик. Ох, зря… — качнув бёдрами, Антонова двинулась к Мише, проталкиваясь сквозь толпу.

Слава не успел остановить её.

— Блядь малолетняя, — ругнувшись, он пошёл следом. Мало ли.

Она не тратила времени зря: прижалась к Громову сзади и запустила руки под светлую футболку. К сожалению Бессонова, его друг действительно был слишком пьян, чтобы соображать. Алеся для него в данный момент была лишь одной из девиц, готовых пасть к его ногам. Ему нужно было лишь выбрать. Он даже лиц их чётко не видел. Выбирал на ощупь. А выбирать было из чего…

Слава попытался оттащить Антонову, но тут уже Миша не позволил: вцепился в неё и потянул на себя. Он ещё не определился с выбором, но ему не понравилось, что одна из кандидаток почему-то резко отстранилась. Так не пойдёт!

— Мих, руки убери, — Бессонов с трудом перекрикивал музыку. Он вообще не хотел привлекать внимание, но его мнение никого не волновало.

— Не отдам, — пьяно хихикнул Громов. — Мягкая, — он крепче обнял ухмыляющуюся Алесю. — Славик, возьми другую.

Слава разозлился. Нет, он знал, что ни за что бы не позволил Мишке совершить глупость, что шантаж Антоновой был провальным с самого начала, но его всё достало. Может, он просто устал?

— Прости, Мих, — он буквально вырвал из рук друга девушку и толкнул её в сторону выхода. — Тебя отвезут домой.

Он не слушал, что кричал Громов, не смотрел на него. Он просто уходил из этого клуба, уводя за собой довольную Алесю.

Выйдя на улицу, он закурил и набрал чей-то номер.

Антонова с интересом наблюдала за ним.

— Привет. Прости, что так поздно. Не знал, кого ещё попросить… Забери Мишку. Он у Даниила.

— …

— Знаю, что дыра. Пожалуйста. Он в хлам. Я не могу остаться с ним.

— …

— Знаю. Буду должен.

Она впервые видела этого мужчину таким… просящим. Было очевидно, как неприятно ему просить. Но он не мог иначе. И виной тому она. Повод для гордости? Скорее основание для страха. Даже мурашки по спине пробежались. Бешеное стадо.

— Мразь, — выплюнул Бессонов, бросив окурок на асфальт, и поцеловал её, с силой дёрнув на себя. Грубо, холодно и больно. — Этого хочешь? — спросил он, отстранившись.

— Да.

— Стерва. Маленькая бесстыжая блядь.

— Слав…

— Задирай юбку, детка. Напросилась. Хочешь, я сделаю это прямо здесь?

— С ума сошёл? — Алеся попятилась назад, растеряв всю свою храбрость.

— Скромность отбрось. Тебе не к лицу, — Слава, приблизившись, сжал пальцами тонкую шею. — В машину. Живо.

Тонкая грань между желанием и ужасом. Животные инстинкты. Жажда.

Она разбудила спящего зверя.

— Пусти, — хрипом сорвалось с её губ.

— Не трясись как старая стиралка. Я всего лишь исполняю твоё желание.

— Да будут услышаны молитвы ваши… — Антонова сипло рассмеялась. — Пусти. Я пойду сама.

— И как женщины не путаются в собственных противоречиях? — мужчина разжал пальцы и, развернувшись, пошёл к своей машине.

Она шла за ним. Покорно, молча, не оглядываясь и не думая. Она добилась желаемого. Нельзя отступать. Сейчас или, возможно, уже никогда.