Еретик. Книга 2

Гийом не смог удержать глуповатой улыбки, прорвавшейся к нему из воспоминаний. Он помнил, с какой радостью любовался творящейся вокруг суетой, а маленькое существо у него на руках и вовсе вызывало в нем волну непреодолимого умиления.

— Радость, — честно ответил он. — Я чувствовал радость.

— Вот именно! — всплеснула руками Элиза. — А ведь это всего лишь несколько щенков! Такая небольшая часть мира!

Гийом кивнул. Ансель вздохнул, чуть нахмурившись.

— Элиза, я понял, что ты хочешь сказать мне. Я вижу, как рьяно ты веришь в то, что говоришь, поэтому неволить и мучить тебя своей верой я не стану. Многим людям тяжело даже задуматься об отказе от иллюзорных материальных удовольствий во имя высшей цели: создатель этого мира, сатана, хорошо постарался, чтобы суметь удержать человеческие души в своем аду и преградить им путь к спасению.

Элиза поморщилась. Теперь вежливая манера Анселя начала ее раздражать.

— Надеюсь, — продолжил он, — ты не станешь тратить силы на то, чтобы переубедить меня. Каждый из нас имеет право остаться при своем мнении. Вижу, что мы не поддержим друг друга. Я на этом и не настаиваю.

Несмотря на вспыхнувшее миг назад раздражение, Элиза заставила себя вежливо кивнуть — ради Гийома, не ради Анселя. Она посмотрела на юного графа самым миролюбивым взглядом из возможных.

— Думаю, нам стоит поговорить о чем-нибудь другом, — предложила она.

Гийом несколько мгновений переводил взгляд с нее на Анселя и обратно. С каждым ударом сердца в нем нарастало сначала беспокойство, а затем гнев.

— Отчего же? — Он нарочито елейно улыбнулся, обжегши взглядом обоих. — Мне все еще интересно, до чего вы договоритесь! Вы оба так часто твердили мне о храбростях и трусостях, а сами, как только разговор заискрил, готовы броситься наутек. Ты, — он посмотрел на Анселя, — со мной проявлял куда больше упорства, хотя я грубил тебе и пытался тебя обидеть. А ты, — глаза его нехорошо прищурились, когда он взглянул на Элизу. — Неужели тебя так просто задеть, и для этого достаточно просто мнения, отличного от твоего?

Элиза округлила глаза от возмущения и открыла было рот, чтобы ответить на этот незаслуженный, пусть и не лишенный смысла выпад, но Ансель опередил ее.

— Гийом, упорство — не синоним твердолобости, — мягко сказал он. — Ты руководствовался исключительно благими намерениями, постаравшись познакомить нас и дать нам поговорить. Но ведь очевидно, что мы с мадемуазель Элизой, — он посмотрел на девушку взглядом, по-прежнему полным раздражающе искренней учтивости, — не придем к согласию.

Высказывание Анселя заставило Гийома покорно замолчать, пусть он и продолжал недовольно поджимать губы. Внутри себя он пытался сформулировать подходящие возражения, но у него ничего не получалось. От осознания этого на лице его довольно быстро появлялось выражение послушания и деланной терпимости.

Элиза округлила глаза от возмущения. Почему же, когда она сказала, что стоит прекратить этот спор, он жарко возразил ей, а стоило Анселю сказать несколько красивых и витиеватых слов, он тут же поддался? Вдобавок Элиза понимала, что скажи она то же самое тем же тоном, граф злобно рассмеялся бы ей в лицо и не преминул бы высказаться колко и ядовито.

«Что ты делаешь с ним? И это я-то его «приворожила»? Это ты затуманил ему разум! Это ты что-то с ним сотворил!» — стучало в ее душе.

— Вы правы, месье де Кутт, не придем. — Она едва сдерживала прокатившуюся по ее телу волну злой дрожи. — Что до его сиятельства, — Элиза попыталась максимально ядовито произнести эти слова, зная, что Гийом иногда впадает в неистовство, слыша от нее нечто подобное, — когда его что-то волнует, круг его интересов становится весьма ограничен. Он будет продолжать пытаться заставить нас вернуть разговор в прежнее русло, а меня, как и вас, утомил этот бессмысленный спор. Быть может, мне лучше уйти?

Ансель смиренно опустил голову, ничего не ответив. Гийом отреагировал не столь спокойно:

— Как тебе угодно, — показательно мягким и угодливым, но при этом пугающе холодным тоном проговорил юноша сквозь зубы.

Его учитель лишь вздохнул, слегка нахмурившись.

— Мне угодно уйти, — огрызнулась Элиза, поднимаясь и одергивая платье. Анселя она смерила вежливым взглядом, более-менее удачно скрывавшим раздражение, и кивнула. — Доброго вечера, месье де Кутт. Рада, — она чуть сморщилась, — знакомству.

— Взаимно, — слегка улыбнулся он в ответ, не понимая, лжет или нет.

— Ваше сиятельство, — вновь с издевкой обратилась Элиза к Гийому, и тот вернул ей издевательски-вежливую улыбку.

— Мадемуазель.

Резко развернувшись, Элиза поспешила удалиться. Она не видела взгляда, которым проводил ее Гийом, и досады, с которой он после взлохматил рукой волосы.

Ансель, не меняясь в лице, смотрел куда-то вдаль, и было невозможно угадать, о чем он думает.

* * *

Кантелё, Франция

Год 1353 от Рождества Христова.

— Если тебе сложно с чем-то соглашаться, так и не соглашайся, — развела руками Элиза. — Никто ведь тебя не неволит. Ты не обязан соглашаться ни со мной, ни, — она невольно покривилась, — с ним.

— Я хочу разобраться, — почти простонал юный граф.

— Я знаю. Знаю, Гийом, — мягко проговорила Элиза, печально улыбнувшись ему. — Но не могу помочь тебе разобраться ни в отношениях твоего учителя с инквизицией, ни в его мировоззрении. Я просто… не хочу судить о том, чего не понимаю.

— Понимаю, — невольно повторив за ней последнее слово, кивнул Гийом. — Тогда я, наверное, пойду.

— Так скоро? — Элиза не смогла скрыть свою досаду. Вопрос сам слетел с губ, прежде чем она сумела его удержать. Гийом поник.

— Прости. У меня книга не дочитана и… и еще кое-что.

От его слов повеяло загадкой, которая заставила Элизу встрепенуться.

— Что? — поинтересовалась она.

Гийом махнул рукой.

— Да просто наброски. Придумываю, как перестроить конюшню, чтобы каждый раз не проводить лошадей через весь двор друг за другом. Если просто добавить еще один выход, и… — он мотнул головой, — впрочем, неважно. Просто развлекаюсь, я же не зодчий, даже не плотник и не каменщик. Не знаю, что получится. — Увидев искренний интерес в глазах Элизы, он вдохновенно улыбнулся. — Если получится, просто приведу посмотреть. Что зря описывать?

Элиза понимающе кивнула. Живой интерес к его идеям затмил огорчение от того, что он так скоро уходит. Она проводила его удаляющийся силуэт одобрительным взглядом и, глубоко вздохнув, побрела домой.

* * *

Руан, Франция

Год 1353 от Рождества Христова

На последнем шаге Ренар все же оступился в длинной сутане, и Ансель сумел сделать умелую подсечку, опрокинув его на спину. Когда рукоять меча учителя скользнула по запястью, Ренар выронил свое оружие, но, не успев зашипеть от боли, тут же закашлялся от сильного удара оземь и приложил руку к груди, словно хотел удержать в ней воздух.

Ансель выждал несколько мгновений, убрав меч за пояс, затем поднял оружие ученика, подошел к нему и протянул руку, чтобы помочь ему встать.

— Та же ошибка, — спокойно сказал он. — Ноги. Ты должен научиться не обращать на них столько внимания, иначе ты только больше запутываешься. Движения не должны вызывать у тебя ни малейшего сомнения. Ты ведь не задумываешься о том, куда ставить ногу при ходьбе.

Ренар взялся за его руку, и Ансель с удивительной силой для его худого сложения дернул долговязого молодого инквизитора на себя. Ренар поднялся с коротким стоном.

— Попробовал бы сражаться в сутане, — буркнул он. — Сам-то ты в более удобном облачении для таких боев.

— Можешь снять сутану, — примирительно сказал Ансель, опустив голову. — Главное, если на тебя нападут где-то вне инквизиторского отделения, не забудь сделать то же самое. Уверен, твои противники проявят рыцарскую доблесть и подождут, пока вы окажетесь на равных.

Ренар мрачно сдвинул брови.

— Я просто имею в виду, что… — Он поджал губы, пытаясь выстроить свое высказывание так же лаконично и мелодично, как учитель, но слова буквально разбегались от него, смешиваясь в неясную кашу, в которой было невозможно ничего ухватить.

— Ты имеешь в виду, что тебе сложно, — понимающе кивнул Ансель, не дожидаясь, пока ученик найдет нужные слова. На обиженно нахмуренные брови Ренара он предпочел не обращать внимания. — Поверь, я ведь настаиваю на том, чтобы вы учились сражаться в привычных для вас облачениях не из упрямства и не из желания высмеять каждое ваше падение.

— Вивьен не падает, — буркнул Ренар, бросив взгляд на друга.

Вивьен устроился на траве, прислонившись к стволу тонкого дерева. Перед тренировкой он заверил Анселя, что будет внимательно наблюдать, но, похоже, верх над ним взял сон, которого ему так недоставало по ночам. Ренар знал, что друг с большим трудом может уснуть — это началось с того момента, как они перед самым приездом Кантильена Лорана в Сент-Уэн сбежали в Монмен, чтобы справиться о судьбе родни Вивьена. Похоже, что-то в нем тогда надломилось, хотя он и прилагал усилия, чтобы этого не показывать. Ренар был бы рад выслушать, если б Вивьен ему рассказал, однако тот не стремился этого делать, а от того, чтобы тянуть из кого-то признания, Ренар достаточно уставал и на допросах. Ему не хотелось проворачивать с другом то же самое.

— Вивьен не падает, — кивнул Ансель. — У него свои особенности. Но сейчас ведь не его черед заниматься, верно?

Ансель проследил за взглядом Ренара и нахмурился, глядя на спящего ученика. Его вовсе не сердило то, что Вивьен не следил за ходом занятия. У двух его учеников были совершенно разные сильные и слабые стороны. Учиться, глядя друг на друга, они толком не могли, хотя обыкновенно Вивьен пытался. Однако сейчас, посмотрев на него, Ансель ощутил беспокойство.

— Попробуем снова. — Он заставил себя отвлечься от необъяснимой тревоги и вернулся к Ренару. — Медленно. Будем добиваться того, чтобы ты мог не падать даже в сутане. Это будет долгий процесс, но у тебя получится. Просто нужно время.

Ансель протянул Ренару меч, и занятие продолжилось.

Переступая с ноги на ногу, медленно делая выпады и атакующие удары, Ренар старался почувствовать, в какой момент нужно вовремя шагнуть так, чтобы не наступить на сутану и не запнуться в ней.

Первое время Ансель лишь парировал удары, давая ученику почувствовать некоторую свободу. Он видел, что Ренар, делая то, что у него хорошо получается, довольно быстро начинает расслабляться, чувствуя себя комфортно. И как только это происходит, его мысли и рассуждения играют с ним злую шутку, перетягивая на себя всю концентрацию. Ансель поставил цель отметить этот момент в сражении и сейчас сосредоточенно пытался уловить, когда это произойдет.

Медленная тренировка длилась достаточно долго — из минутной или полуминутной схватки она превратилась в долгий цельный танец. И вот, наконец…

— Нога! — выкрикнул Ансель, заметив, что ученик вот-вот оступится снова. Ренар резко среагировал на его оклик и успел сохранить равновесие, однако Ансель выбил меч у него из руки и приставил свой клинок к его шее, показывая, куда мог бы нанести смертельный удар при такой ошибке.

Ренар, прерывисто вздохнув от злости, отступил и опустил голову.

— Уже лучше, — кивнул Ансель, отводя меч в сторону.

— Мне еще многому предстоит научиться, — вздохнул Ренар. — Я снова отвлекся.

— И похвально, что ты замечаешь это за собой. Осталось лишь искоренить это. Не торопись. Всего и сразу добиться невозможно. Не стоит демонстрировать алчность, мой друг, — чуть улыбнулся он. — Даже в учениях.

— Я и не… — Ренар хотел поспорить, но осознал, что в рассуждениях Анселя есть истинное зерно, и кивнул. — Ты прав.

Ансель похлопал его по плечу, получив в ответ легкую улыбку.

— Тебе пора отдохнуть. Иначе меня не хватит на то, чтобы провести занятие с Вивьеном.

Ренар вновь взглянул на спящего друга и нахмурился.

— Может, ему и не стоит? — буркнул он. — Успехов со сном у него меньше, чем с фехтованием.

Ансель приподнял бровь.

— Вот как? — Он снова посмотрел на Вивьена, на этот раз сочувственно, а затем обратил взгляд к Ренару. Как ни странно, в речах молодого инквизитора не было ни намека на зависть по отношению к успехам друга. Лишь искреннее беспокойство. — У него проблемы со сном?

— Больше, чем бросается в глаза, я думаю.

— Епископу Лорану говорили?

— Нет. — Ученик пожал плечами.

— Отчего же?

— Вив этого не хочет, — нехотя ответил Ренар. — Он и со мной об этом не говорит, а я не заставляю. Он не арестант, чтобы я тянул из него правду. Захочет — поговорит. Со мной или с Лораном.

— Но ты за него беспокоишься, — понимающе улыбнулся Ансель.

Ренар пожал плечами.

— Он мой друг. Мне не все равно.

— Я не любитель судить о личных делах людей, но, возможно, тебе все же стоит немного надавить, чтобы он рассказал тебе, что его тревожит? Не стану утверждать, но, возможно, он этого и ждет, просто не хочет обременять тебя своими переживаниями?

Ренар неопределенно повел головой.

— Я пробовал. Даже несколько раз пробовал, но Вив всегда говорит, что «он не объяснит, а я не пойму». — Ренар поморщился. — Я делал попытки его переубедить, но спорить с ним так же тяжело, как с тобой. — Он криво усмехнулся, и Ансель вернул ему усмешку. — Боюсь, что смогу переспорить Вивьена только в допросной при условии, что у меня будут подручные палачи, а у него — руки и ноги, привязанные к дыбе.

Ренар коротко рассмеялся своей шутке, но Ансель не нашел ее смешной. Он перевел взгляд на Вивьена и снова нахмурился.

— Пожалуй, я все же нарушу его сон. Обычно он собран на тренировках. Возможно, занятие спросонья станет для него полезным опытом. Уверен, он осудил бы меня, если б я пожалел его покой вместо того, чтобы провести занятие.

Ренар кивнул.

— И снова — ты прав. Если ты не против, я пока что пойду? У меня были дела, которые я обещал судье Лорану завершить, но прервался на занятие.

— Дела? — заинтересованно переспросил Ансель, добродушно улыбнувшись.

— Ты знаешь, я не могу говорить об этом, — строго напомнил Ренар. Ансель поднял руки в знак своей капитуляции.