Я - ваш король

Собравшиеся переглянулись, видимо, подумали, что исполнение приговора я поручу кому-то из рыцарей.

— Меч, — скомандовал я.

Первым очнулся Альрик, который послушно подхватил мой двуручник и передал его мне. Я примерил меч к руке, взмахнул, рассекая воздух. Отличный баланс, отличная заточка, наконец, он просто красив. Убить безоружного — невеликая честь, но так будет правильно. Повернувшись к Мелькору, я поднял меч над головой, для фехтовальщика такой замах на нужен, а для палача в самый раз. Примеряться я не стал, и так зная, что попаду. Шея у бывшего герцога была тонкой, клинок прошёл через неё, даже не заметив такой преграды, более того, он погрузился в сам чурбак на пару сантиметров.

Голова с глухим стуком упала на каменный пол, следом, с небольшим опозданием хлынули несколько струй алой крови, придётся потом отмывать. С трудом вытащив застрявший в дереве меч, я вернул его Альрику, после чего устало развернулся и прошагал к трону. В зале для приёмов царила мёртвая тишина.

Следом были казнены несколько основных участников заговора, чья вина была неоспорима, среди них был командир гарнизона барон Глевс, который с самого начала был человеком Мелькора, поставившего его на эту должность.

Отдельного внимания заслуживал сам гарнизон, часть его всё же вняла призывам капитана Винсента и сдалась на милость победителей. Солдатам строго было запрещено казнить тех, кто сложит оружие. Но тут случилось непредвиденное. Если кто-то из пленных и планировал соскочить, утверждая, что к заговору непричастен, то теперь такая возможность отпала.

Отдавая приказы о взятии дворца под контроль, Мелькор, да хранят теперь боги его грешную душу, отправил к рыцарям гарнизона посыльного с вестью. Посыльный этот, бывший одним из дворцовых слуг, как-то умудрился разминуться с солдатами Швейгерта и оказаться в казармах гарнизона сразу после того, как там всё было решено. Военного опыта у парня не было, а потому он не сообразил, что в казармах уже, мягко говоря, поменялась власть. Он стал громко кричать, что короля больше нет в живых, а герцог Мелькор приказывает им вооружиться и взять под контроль город. Причём, обращался он не к кому-то конкретному, а сразу ко всем, что подтвердило их поголовное участие в заговоре.

Непонятно, как несколько сотен рыцарей собирались взять под контроль огромный город, где проживает без малого сотня тысяч жителей, непонятно, как этот посыльный не заметил луж крови и штабелей трупов, но факт остаётся фактом, своим посланием Мелькор оставил их без шанса на пощаду.

Уже ближе к утру, когда усталость навалилась неимоверно, я приказал всех подозреваемых, кто был ещё жив, отвести в камеры, а сам отправился к себе в покои, чтобы поспать хоть пару часов. Следующий день обещал быть нелёгким, придётся разбираться с благородными господами, приехавшими на свадьбу. Впрочем, думаю, что с ними у меня получится договориться. Отмену праздничного пира они как-нибудь переживут, а любви к Мелькору не питал никто из высших аристократов королевства, это я уже знал. И уж точно никто не расстроится из-за отмены свадьбы.

Последний приказ был адресован Альрику, я приказал ему найти Эллину и позаботиться о её здоровье, в конце концов, она за отца не отвечает, потом придумаю, что с ней делать.

Глава тринадцатая

Проснулся я, когда солнце уже стояло высоко, на столике рядом с кроватью стоял завтрак, состоявший из жареных яиц, куска бекона, свежего хлеба и овощей, небольшой кувшин с вином стоял рядом.

Всё это принёс мне Альрик, который стоял тут же, ожидая приказаний. Действительно, а кто ещё принесёт королю завтрак, если всех слуг он разослал по тюрьмам? Поблагодарив алхимика, я приступил к еде. Сделано было с душой, неизвестно, кто именно готовил, вряд ли сам Альрик, но еда оказалась вкусной. Вина я выпил всего пару глотков, чтобы только утолить жажду, сегодня мне точно понадобится ясная голова. Столько нерешённых проблем.

Проблемы начались почти сразу, ещё до того, как я поел, сначала мне доложили, что народ, который главы гильдий обязались успокоить, отнюдь не успокоился, у королевского замка собралась толпа в несколько тысяч человек, которая отказывалась расходиться, пока им не предъявят живого монарха. "Народ царя спасённого видеть желает, радуется", вспомнилась реплика из старого кинофильма. Я встал и попытался одеться, но тут оказалось, что без слуг я почти беспомощен. Нужно кого-то из них вернуть, кого-то такого, кто не сильно замешан во всём этом дерьме. Перебрав в уме все кандидатуры, я вспомнил ту женщину, что по утрам помогала мне одеваться. Она работала во дворце уже очень давно, всегда была спокойной и вежливой, всегда готова была мне помочь и вообще смотрела на меня с какой-то материнской заботой. Нянька? Замешана она в заговоре? Всё может быть, но теперь, когда всё закончилось, я не думал, что она заколет меня расчёской или подсунет отравленные трусы. Напрягая память я попытался вспомнить её имя. Как-то её другие слуги называли.

В памяти всплыло имя. Альпина, точно, госпожа Альпина, так её слуги называли и относились к ней с большим уважением. Вот её и нужно позвать, нечего ей в тюрьме делать. Я отдал соответствующий приказ, теперь оставалось только дождаться её появления, придётся потерпеть, а крики за стеной становились всё громче, народ настаивал на своём, гражданское общество, мать его ети.

Альпина появилась минут через двадцать. Вид у неё был замученный, но спокойный.

— Ваше Величество, — она поклонилась мне, а на глазах у неё появились слёзы. — Я жду ваших приказаний.

— Скажите, госпожа Альпина, как давно вы служите во дворце? — спросил я, вставая с кровати.

— Всю жизнь, — скромно ответила она. — Прислуживала ещё вашей покойной матушке, нянчилась с вами, когда вы были совсем маленьким, меняла пелёнки и кормила кашкой. У меня не было своих детей, поэтому я относилась к вам, как с сыну.

— Отлично, — я вздохнул, — тогда вы знаете поимённо всех слуг и можете мне сказать, кто именно работал на Мелькора, и кого мне следует удалить из дворца, так?

Она помолчала, но потом ответила.

— Да, я знаю, но, не стоит их жестоко наказывать, они виноваты, но виноваты и вы, вы ведь сами позволили мятежному герцогу забрать себе такую власть.

— Я знаю, — я виновато опустил голову, — и никого не буду наказывать, просто я не хочу, чтобы эти люди и впредь работали во дворце, составьте список, а я просто отошлю их подальше.

— Хорошо, мне нужно время, но я это сделаю. Что-то ещё?

— Разумеется, меня нужно одеть, я ведь не могу выйти к людям в таком виде. И ещё, простите меня, Альпина, что упрятал вас в тюрьму, я испугался, поэтому просто не нашёл времени сортировать своё окружение. Скоро всех освободят.

— В первую очередь, — в голосе Альпины послышались язвительные нотки, — вам следует удалить из дворца всех ваших девок, они все служили Мелькору, он лично отбирал их, а после каждой встречи с вами они бежали докладывать ему.

— Это я знаю, и как-нибудь эту потерю переживу.

Дальше наш разговор прекратился, она быстро разыскала все королевские шмотки, которые я немедленно надел на себя, доспехи решил не брать, но, подумав, всё же надел кирасу, а голову увенчал короной. Теперь можно и перед народом выступить.

В сопровождении двух наёмников я спустился на нижний уровень замка и направился к выходу, ситуация там, очевидно, накалялась, группа алебардщиков из двух десятков уже с трудом удерживала народ с внешней стороны. А чуть ближе стояли полсотни мушкетёров и у всех дымились фитили. Добром это не кончится.

Подойдя к солдатам сзади, я поблагодарил их за службу, после чего прошёл вперёд. Меня знали в лицо, толпа ахнула и раздалась в стороны, насколько позволяли задние ряды. Я встал и посмотрел на людей. Нет, всё в порядке, оружия в толпе нет, все трезвые и опрятно одеты, никаких перекошенных злобой рож и резких выкриков. Просто переживают за короля, похвально, надо эту мысль в народе поддерживать. Царь — хороший, бояре — сволочи, тем более, что примерно так оно и обстоит.

— Приветствую вас, благочестивые жители столицы, — я старался говорить громко, голос едва не срывался на визг. — Я вижу, что вы пришли сюда, обеспокоенные моей судьбой. Я благодарен вам за заботу. Мне действительно угрожала опасность, герцог Мелькор, долгое время служивший мне, а до меня моему отцу, оказался изменником, он и его друзья задумали убить меня и захватить власть. К счастью, я оказался мудрее и заранее вызвал подмогу. Неприятно это признавать, но спасли меня наёмники, которые служат мне за деньги, тогда как благородные рыцари целиком оказались на стороне заговорщиков. Теперь моя жизнь вне опасности, все виновные казнены или находятся под стражей, вы можете вернуться к своим занятиям. Не нужно создавать хаоса, жизнь продолжается, теперь вся власть в королевстве снова принадлежит мне. А за заботу я вас ещё раз благодарю.

На этих словах я, король Айкон Третий со всеми полагающимися титулами, поклонился толпе. Толпа снова ахнула и начала понемногу расходиться, а я, с чувством выполненного долга направился назад. Вообще, в воротах замка был предусмотрен подъёмный мост, который, судя по его виду, поднимали в последний раз ещё до моего рождения, это, кстати, и позволило пехоте так легко проникнуть в замок, потребовалось всего-то вынести не такие уж прочные ворота. На будущее нужно будет привести его в порядок и поднимать, хотя бы, по ночам.

Толпа благополучно разошлась. Но мои мытарства ещё и не думали прекращаться, замок постепенно оживал, я дал распоряжение стражникам, чтобы под руководством Альпины вывели из казематов всех слуг, за которых она поручится. Теперь следовало иметь дело с благородными господами, которые уже прибыли на мою свадьбу. Одного я встретил у других ворот. Это был глубокий старик, худой и с морщинистым лицом, на непокрытой голове которого остались несколько клочков волос, бывших когда-то рыжими. Мне довелось изучить портреты первых лиц королевства, а потому я узнал в дряхлом старике, который, оставив позади многочисленную свиту, пытался въехать в ворота замка, но не мог, поскольку ворота эти были заперты, герцога Леона Шридера. Я вышел и к нему, когда солдаты открыли ворота.

— Приветствую вас, герцог, — сказал я, встав у него на пути.

Старик подслеповато прищурился, потом признал во мне своего короля и стал поспешно слезать с коня, сидеть верхом, когда сам король стоит, было невежливо. Слезал он долго, годы его не пощадили, а потому двое слуг, что стояли позади, подбежали и буквально вручную сняли его с коня. Отдышавшись, он двинулся мне навстречу и заключил меня в объятия, я немного испугался, не воткнёт ли он мне кинжал в бок, но тут же устыдился своих страхов.

— Айкон, мальчик мой, как ты повзрослел, — старик едва не плакал, — я приехал с тяжёлым сердцем, сильно горевал, что ты женишься на дочери этого старого козла, а въехав в город, узнал страшные новости.

— Всё в порядке, дядя Леон, — сказал я, улыбнувшись старику, я не знал, как правильно называть его, но лучше так, ведь он был другом отца и наверняка качал меня на коленях. — Всё уже позади, изменник Мелькор казнён, его люди под стражей, замок охраняют наёмники.

— Этот сброд отказывался меня впустить, — немедленно пожаловался герцог, — представляешь, они не имеют ни малейшего уважения к благородному сословию, одно слово, сброд.

— Этот сброд спас мне жизнь, дядя Леон, — напомнил я, — тогда как благородное сословие пыталось меня убить. Не стоит говорить о них плохо, да, они служат за деньги, зато верны тому, с кем подписали контракт. Я скоро наберу ещё наёмников, они отличные воины и хорошо себя покажут на войне.

— Как знаешь, — он улыбнулся, отчего морщинистая физиономия пошла волнами, — ты ведь король, настоящий король, и только что доказал это, поставив на место всяких выскочек. Так что будем делать теперь? Как я понимаю, свадьба отменяется?

— Именно так, Эллина — хорошая девушка, я не склонен обвинять её в грехах отца, но иметь её своей женой я не хочу, чего доброго, перережет мне горло во сне. Да и ей будет неприятно ложиться в постель с тем, кто недавно обезглавил её отца.

— Ты ещё и сам это сделал? — удивился он, — верно, так и следовало поступить, такое нельзя доверять палачу, будь моя воля, я бы и сам снёс ему голову, хоть уже и с трудом держу меч. А про девушку ты прав, она тебе не пара, семя предателя никуда не годится, а потому...

— Я знаю, — перебил я его, — а теперь я собираюсь устроить большой совет среди высших аристократов королевства, которые так удачно съехались на несостоявшуюся свадьбу. Мы поговорим и решим, что будет дальше.

— Так и следует поступить, — согласился он, — а свадьбу можно сыграть и после, с той благородной девицей, которая более всего подходит на роль королевской супруги.

Я отдал охране соответствующие распоряжения, чтобы пропустили и устроили в замке гостей, приехавших на королевскую свадьбу. А тех из них, кто составлял первые номера местного рейтинга, пригласил вечером в свои покои, зал для приёмов мне не нравился, а потому я велел поставить стол прямо там, благо, места было много, и два десятка гостей легко поместятся. В середине дня я получил возможность отдохнуть, но опять же, вспомнил о делах. Швейгерт, взявший на себя функции следователя, в компании Клауса и нескольких его помощников, беспрестанно дёргали на допрос фигурантов дела, три писца с трудом успевали записывать показания, пойманные на горячем аристократы старательно стучали друг на друга, чтобы заслужить прощение. В принципе, старались они не зря, казнить я больше никого не собирался, но вот с титулами придётся расстаться. Вообще, я буду стараться сократить до минимума благородное сословие и урезать привилегии тех, что останутся. А участие в заговоре — отличный повод удалить из государства малополезных людей с большими амбициями. Ну и земли их, что немаловажно, отойдут в королевский домен, который, по моим подсчётам, должен в результате прирасти процентов на тридцать, с учётом земель Мелькора.

Допрос дал свои плоды, Мелькору волей-неволей приходилось посвящать сообщников в тонкости заговора, а потому арестованные знали многое. Выяснилось, что у заговорщиков есть сообщники за пределами столицы, что некий граф Эдмар должен был привести в столицу конницу из своих вассалов, чтобы держать город под контролем (не знаю, какова была численность этой конницы, но, подозреваю, те же горожане, узнав, что их короля убивают, просто затоптали бы благородных). А теперь этот самый Эдмар прибыл сюда, как ни в чём не бывало. Молодец, ошибки быть не может, на него показали сразу несколько свидетелей независимо друг от друга. Вот сегодня его и возьмут.

Совет собрался вечером. За длинным столом сидели два герцога, шесть графов, включая Эдмара, и вдобавок — дюжина самых могущественных баронов, — это были именно те люди, которые управляют государством, его становой хребет, который я, если боги будут милостивы, постараюсь когда-нибудь сломать.

Во главе стола поставили большое кресло, которое заменяло мне трон, корону я надевать не стал, незачем, все и так знают, кто я такой. Первым делом, когда все уселись за стол, но ещё не приступили к вину и великолепным закускам (остальным гостям накрыли большие столы во дворе, люди настроились на праздник, не стоит их обижать, тем более, что вина в подвалах замка хватает), я коротко спросил: