Ваше Величество?! 3. Анремар

— Она дверь заперла, — буркнула я, поняв, что ночное происшествие ни для кого не секрет, и что побеги князя от супружеского долга здесь в норме вещей. Иначе слуги не стали бы ждать хозяина в коридоре.

Отряд и правда, уже выстроился за воротами, и мы, не теряя больше времени, поскакали прочь. Я только успела ещё раз поблагодарить верного слугу и попрощаться.

Без разговоров наш отряд почти полтора часа поднимал дорожную пыль. Потом солнце окончательно встало, люди сбросили остатки сна, взбодрились, и до обеда со стороны солдат периодически доносился весёлый смех. Наконец, Эрик свернул на песчаную косу на реке, вдоль которой двигались последнее время. Из большого мешка сразу достали скатёрку и разную снедь, явно взятую из имения. Бернард позаботился и о еде.

Пока готовили обед, я отошла чуть в сторону, переплести косу. Утром, собираясь второпях, просто скидала волосы в кучку, а теперь вытряхивала из них дорожную пыль и мелкие соломинки, оставшиеся после ночёвки.

— Слышь, а кто-нибудь знает, что ночью произошло-то? — солдатам было скучно сидеть без разговоров, а то, что начальство в лице меня и Эрика, находилось в отдалении, позволило перейти на более неформальные темы.

— Ха! Да ты всё самое интересное проспал! Вчера ночью кто-то в господское крыло к горничной пробрался. Хотя, не представляю, кто на таких позарится. А хозяйка-то возьми, и заметь! Ну, этот храбрец, в чём был, в том из окна и сиганул.

— Я бы, наверно, тоже предпочёл прыгнуть с третьего этажа в терновый куст, — добавил другой солдат. — Шансов выжить больше.

— Это не я! — торопливо воскликнул Эрик, тоже прислушиваясь к разговору. Я как-то его серьёзно отчитала за кобелирование, вроде успокоился на время.

— Знаю, — я вздохнула, и взяла у него мою порцию обеда. — Это я была.

— Прошу меня простить! — Эрик даже переменился в лице, сразу поняв, что случилось. — Я никак не мог подумать, что она придёт в первую же ночь. Раньше давала отдохнуть с дороги.

— Раньше, наверно, заезжали на дольше, чем переночевать, — я почесала подбородок, на котором уже начала чувствоваться щетина. — Так что думай, что скажешь Крису по поводу столь доблестного побега.

Больше мы к этой теме не возвращались, а ещё через день ступили на землю Мирады. Граница без особых фантазий традиционно проходила по руслу реки, и на мосту между таможнями скопились торговые обозы в ожидании осмотра.

Из Анремара нас выпустили без задержек. Откормленный таможенник, заполняющий толстую тетрадь учёта передвижения населения, здорово струсил, всё порывался вскочить и постоянно лебезил, угодливо повторяя "да, ваша светлость", "конечно, ваша милость". Однако, быстро успокоился, как только понял, что мы здесь проездом.

— Вернёмся, надо будет послать проверку, — тихо заметила, как только вышли на мост. Эрик согласно кивнул. Так как мы не везли товара, то сразу прошли к зданию на другом берегу реки, провожаемые завистливыми взглядами обозников. Им, если не повезёт, стоять на мосту до вечера.

— Как-то непродуманно это, — проворчал один из солдат и с силой хлопнул по щеке, убивая обнаглевшего овода. — Почему не дожидаться таможенной проверки где-нибудь в лесочке?

— Наоборот, всё продуманно, — ответила я, аккуратно объезжая воз, гружёный чем-то объёмным. — Надоесть торговцам стоять на продуваемом месте, да на солнцепёке или под дождём, сами подойдут к таможне с предложением. Есть разница, сам взятку просишь, или берёшь, когда принесли исключительно добровольно.

Второй таможенный пункт тоже миновали быстро, задержавшись всего на несколько минут, пока не выпишут подорожную. Цель приезда честно указали — забрать соотечественника. В Мираде подобное было обычным. В каждом городе процветали игорные дома и бордели на любой вкус и кошелёк, поэтому проигравшихся в пух и прах или сильно увлёкшихся имперцев регулярно забирала родня или друзья. Частенько наведывались и кредиторы, забрать должника, рискнувшего испытать удачу в исправлении финансового положения. Поэтому никто не удивился нашему отряду и весьма примерному знанию, где нам искать товарища. Наоборот, даже подсказали более короткую дорогу в ту отдалённую провинцию.

Мирада почти не отличалась от Империи, хотя никогда не была её частью. Такие же дома, одежда, язык отличались только в мелочах, сразу не заметных, но не дающих спутать эти два государства. Чувствуй себя как дома, но не забывай, что ты в гостях.

Мы без проблем добрались до последнего городка, но чувство направления на Криса упорно указывало дальше, к границе.

Пока я отдыхала в гостинице, Эрик оббегал городок и свёл знакомство с местными представителями власти. Завалившись глубокой ночью, даже, скорее, ранним утром, в сильном подпитии, парень поведал грустную историю взаимоотношений Мирады и диких племён, живущих по соседству.

С восточными соседями небольшому государству не повезло. Мягкий климат и покрытые густым тропическим лесом высокие горы позволили жить и процветать нескольким диким племенам. Попытки принести им цивилизацию или, хотя бы, штаны, неизбежно разбивались о труднодоступность поселений и воинственность племён.

Набеги дикарей нечасто оказывались успешными, из карательных отрядов тоже возвращалась едва ли половина. Ситуацию усугубляли гастрономические пристрастия жителей джунглей — они все поголовно уважали человечину и предпочитали её другому мясу.

Вырезав под корень по десятку поселений с каждой стороны, противники задумались "а оно нам надо?". Тем более, что к тому времени миридинцы научились защищаться от набегов, а дикари, в свою очередь, хорошо прятаться. Но, всё равно, периодически, особенно перед большими праздниками, дикари наведывались за деликатесом. Особенно у них ценились каор. То ли размер привлекал, то ли вкус лучше казался, но в приграничные районы нашей расе соваться не рекомендовалось. И, надо же было так случиться, что Крис объявился аккурат во время "рисковой недели" перед праздниками. И, когда его перевозили из деревни в город, дикари совершили налёт.

От щедрот душевных, вызванных не очень большим, но весомым денежным подкреплением, мающийся похмельем начальник гарнизона с утра выделил нам проводника. На некоторых дикарей всё же удалось натянуть штаны и приобщить пару-тройку деревень к цивилизации. И яркий образец приобщения в лице невысокого смуглого и морщинистого дедка коротал время в местной тюрьме за нарушение общественного порядка. И просидел бы ещё с полгода, отрабатывая штраф, но тут подвернулись мы и сделали всем хорошо. Начальник гарнизона, по совместительству мэр города, получил живые деньги, мы — проводника, а дедок — возможность пораньше вернуться домой.

Лошадей пришлось оставить, заменив их невысокими длинноухими мулами. В гористых джунглях эти животные чувствовали себя не в пример лучше, и не требовали ухода, добывая еду самостоятельно. С лошадьми остался и один из солдат. Мы планировали вернуться этим же путём, потому оставили сторожить животных, не надеясь на местных.

— Да, большой господин, я знаю, куда увели твой друг, — проводник, назвавшийся Акуном, сразу понял, что от него хотят. — Далеко увели, к Звериной стене. Пир большой будет, праздник. Чёрная ночь, надо зверя уважить.

— Что за зверь? — лениво спросил Эрик. Про то, что Криса увели в качестве главного блюда, мы от Акуна уже слышали не раз. Но только сейчас старик упомянул какого-то зверя.

— Большой зверь. Страшный! — дед сделал круглые глаза, показывая, как его боится. — Рычит громко, убить нет. Шкура крепкая, сам сильный, страшный. Если в чёрную ночь хороший пир будет, зверь не тронет, порадуется.

— Понятно, тотемное животное.

— К звериным стенам все семьи пойдут, — продолжал дед. — Все пир хотят. Плен много взяли, хороший пир будет. Моя семья нет, не пойдёт, — он поспешил откреститься от каннибалов. — Людей не едим больше. Нет. Плохо.

По его речи и интонации я не поняла, сожалеет он об отказе от древних традиций или нет. Но остальные никак не отреагировали, и я решила не уточнять. Не нравится мне наш проводник, какой-то он мутный. Сам боится остальные семьи-племена, что остались верны заветам предков, но согласился привести к ним. И глазки так и бегают. Явно присматривает, что можно прибрать к рукам, пока большие господа не видят. Но дорогу знает, ведёт, вроде, правильно.

Поселение вынырнуло неожиданно, словно стыдливо пряталось в траве и между деревьями. Стыдиться было чего. С пяток убогих хижин построены из чего попало и как попало. Тут же валяется мусор и даже объедки. Чёрно-белые щетинистые свиньи деловито копались в них вместе с маленькими детьми. По тому, как спокойно одна из хрюшек стояла в проходе низкой хижины, из домов их не спешили выгонять. О том, что это жилые дома, а не хлев, можно догадаться по струйкам дыма, протекающим через крышу. О дымоходах здесь либо не знали, либо решили не утруждать себя строительством.

— Моя дом! — заявил проводник, гордо оглядывая это убожество. — Ночевать надо. Жена ужин делать, утром дальше идти.

Небо и в самом деле наливалось вечерними сумерками. Двигаться по джунглям в темноте глупо, но и ночевать в этих домах желания нет. Готова поспорить, блох и прочих насекомых там кишмя кишит. Из одной из хижин на голоса вышла пожилая женщина. Проводник ей что-то сказал на щёлкающем языке, женщина скрылась обратно в хижине, но почти сразу вышла с большим тазом. Раздав подзатыльники подвернувшейся малышне, она прошлась по соседям, наполняя таз разнообразным съестным. Остальные в этом маленьком поселении в стороне не остались, тоже подключившись к готовке совместного ужина.

Нам, как почётным гостям, поспешно освободили одну из хижин. Из любопытства я заглянула в неё и сразу выскочила. Такой вони и антисанитарии я даже представить не могла. Воняло там всё — и плохо выделанные шкуры, покрывающие часть пола, сам пол, густо усыпанный жухлой подгнивающей травой. Кажется, где-то там опорожнились свиньи. Дым, не полностью ушедший через дыру в потолке, мог бы быть приятным, если бы не смешивался с запахом горелого сала.

— Вы, как хотите, а я ночую на улице! — заявила своим спутникам, вытерев выступившие слёзы.

Ужином я тоже побрезговала. Мало ли как отреагирует организм на жареное мясо неизвестного происхождения и состояния, приготовленного грязными руками. В своём теле я была уверена — переварит и не пискнет. Но получить пищевое отравление в теле де Вена, да во время спасательной операции, никакого желания не наблюдалось. Остальные такую предусмотрительность не проявили, и я полночи просыпалась от того, что, то один, то другой, торопливо бегал до ближайшей помойной ямы. В доме спать никто не рискнул.

Наконец, засранцы угомонились, и мне удалось уснуть. Но, словно ожидая этого момента, громкий крик "Нападение! Подъём!" вырвал из сна. Пока сообразила, что делать, пока выбралась из-под плаща, выполнявшего роль одеяла, почти всё закончилось. Успела только приголубить кулаком по голове дикаря, что неосторожно прыгнул на меня с ножом. То ли дикарь слишком хлипкий попался, то ли я с перепугу не рассчитала силу, но желание размахивать ножом у мужика пропало, и он опустился на землю, смешно хлопая глазами, а затем завалился на бок, окончательно потеряв сознание.

Я огляделась. Мои спутники тоже закончили отбиваться и оценивали потери и повреждения. Один солдат убит, на остальных только небольшие порезы. И почти десяток дикарей лишились жизни, или готовились с ней расстаться из-за полученных ран.

— Тварь, — Эрик ногой перевернул один из трупов. Наш проводник вряд ли успел понять, что умирает. — Хотели спящих перерезать, да поторопились, Родий успел проснуться.

Мы подошли к телу солдата. Дикари сильно просчитались, готовя нападение. Мало того, поторопились, и начали не одновременно, так ещё и ударили в грудь, дав солдату одну-две секунды на поднятие тревоги.

— Командир, что делать будем? — к нам подошёл один из солдат. — Родия похоронить бы...

Мы с сомнением огляделись. В отдалении безмолвной толпой стояли оставшиеся жители деревни. Женщины и дети.

— Сожрут ведь, — Эрик вспомнил слова командующего гарнизоном, что каор для этих людоедов редкий деликатес. — Выкопают и сожрут.

— С собой тело не унесём, — я высказала очевидную мысль. — Соберите большой костёр, устроим ему огненное погребение.

Пока оставшиеся три солдата пинками и угрозами организовали сбор дров силами оставшегося местного населения, мы с Эриком устроили совещание.

— Брать проводника после случившегося будет слишком опрометчиво, — заметил Эрик.

— Направление я знаю, — я посмотрела в ту сторону, в которой ощущала присутствие де Вена. — Остальные племена в этой местности сейчас должны быть на празднике, так что идти немного безопасней.

— Если даже эти, цивилизованные, не устояли, то вряд ли мы сможем его выкупить, — прежде, чем отправиться в путь, проводник нас клятвенно заверял, что любого пленника можно выкупить. Сейчас такое заявление казалось весьма сомнительным. Самих же и повяжут.

— Значит, попробуем отбить!

— Тено! Это слишком опасно. Нас всего пятеро.

— Эрик, я не прощу себе, если даже не попытаюсь что-либо сделать. Возвращаться за подмогой некогда, до праздника всего двое суток осталось.

— Тено, но что будет, если вы погибнете?

— Тогда мои сочувствия де Графу, — я ответила, не глядя на парня. — Ему тяжело придётся. Ещё и объяснять, почему и как два древних рода прервались. Всё. Хватит разговоров! — я твёрдо посмотрела в глаза Эрику. — Мы идём дальше! А пока, подожги костёр, уже всё приготовили.

Дикари хорошо потрудились и в кратчайшие сроки сложили большой настил и обложили его сухими ветвями. Тело погибшего солдата уже поместили сверху и ждали нас для завершения похорон.

Эрик прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Затем протянул руку в сторону настила. Из ладони вырвалась струя огня, словно он прятал в рукаве огнемёт. Сложенные дрова разом запылали, вынуждая всех отступить дальше от сильного жара. Над деревьями поднялся густой столб дыма. Поддержав пламя некоторое время, пока не убедился, что огонь уже не погаснет, Эрик опустил руку. Местные, что перед началось толпились поодаль, как попадали на землю ниц при розжиге, так и остались в таком положении, боясь даже поднять головы.

— Все готовы? — спросил Эрик у подошедших и вставших чуть позади солдат. Костёр уже пылал не так ярко, и сквозь пламя и дым темнели останки сгоревшего тела. Когда прогорит окончательно, возможно, даже костей не останется.

— Да, командир.

— Тогда поторопимся. У нас очень мало времени.

Как мы ни торопились, всё равно, почти опоздали. Перевалив через низкий холмик, торопливо укрылись за кустами. Перед нами раскинулось большое поле, с одной стороны густо усеянное палатками, шалашами и просто примитивными навесами. В этом бывший проводник не соврал, сюда прибыло, кажется, всё взрослое население долины. И оно, возбуждённо крича, собралось на другой, ближней к нам, стороне поля.

В нескольких местах проходило что-то вроде соревнований — там боролись, кидали копья в мишень, стреляли из луков. Немного хаотично разбросанные костры выдавали похлёбки из больших чанов всем желающим. Там же, в свободном доступе были и кувшины, к которым постоянно присасывался то один, то другой. Отдельно выделался помост из шкур, на котором восседали ярко раскрашенные и разодетые мужчины, наверно, вожди племён. Ещё чуть в стороне, совсем близко к тому месту, где мы залегли, виднелись какие-то низкие клетки, но кто или что в них, разглядеть не получалось. Не помогли даже очки, детали всё равно сливались.