Второй шанс. Книга первая

— Ни фига подобного, — сказал отец. — Всю жизнь я учился на программиста, потому что мои родители искренне верили в то, что это профессия будущего. Может оно и так, но у меня были свои планы на жизнь: сразу после окончания первого курса, я забрал документы из университета и ушёл из дома.

Вот тебе и вечер откровений, блин. Я медленно подошёл к креслу и присел в него, чтобы не стоять на ногах как идиот.

Тем временем отец продолжал:

— Я не знал куда идти и что делать. К тому моменту я уже три года встречался с твоей матерью, и, если честно... — он пододвинулся ближе и опустил уровень звука до шёпота, после чего добавил: — если честно, это только подливало огня в костёр моих проблем, ведь, живя с девушкой, ты никогда не знаешь, на что рассчитывать — какой фокус выпадет тебе завтра. А живя с самим собой, ты всегда уверен в завтрашнем дне, так как всегда знаешь, что ожидать от себя. — Отец поднялся обратно, продолжив уже в полный голос: — Своё восемнадцатилетние я встретил в компании твоей мамы и её отца. Так как жить мне было негде, твоя мама пригласила меня к себе, точнее к своему отцу, который в то время жил один. Ну не совсем один, а со своей дочерью. Я к тому, что он же жил с женой — потому что они были в разводе. Так вот... прожил год в чужой семье, проболтался с одной работы на другую, и спустя год решил, что хочу заниматься автомобилями. И вот мне уже почти девятнадцать, тут я вдруг решаю устроиться в первую попавшуюся автомастерскую. Первая попавшаяся оказалась прямо рядом с домом, поэтому я не задумываясь пришёл к ребятам и попросил принять меня на полставки, чтобы я мог чему-то обучиться, ну и вроде как подработать тоже. Идея заключалась в том, что я работаю не за деньги, а ради знаний.

Я помотал головой.

— Лихо ты переквалифицировался.

— Не совсем переквалифицировался. Пока что только запланировал.

— А почему именно автомобили?

— Да хрен бы его знал, если честно. Просто как-то стукнуло в голову. В детстве же все пацаны мечтали быть либо гонщиками, либо космонавтами. Вот я и вспомнил одну из детских мечт, преобразовав её на более взрослый лад.

— Гонщик и автомеханик... — произнёс я, всем видом намекая на небольшую несхожесть двух профессий.

— Не надо тут возмущаться. Вещи очень даже совместимые. Если хочешь быть хорошим гонщиком, нужно знать свою машину.

— Ладно, согласен, — признал я.

— Короче, меня приняли и следующие семь месяцев я работал за какие-то гроши. За такие гроши, что на седьмой месяц работы отец твоей матери стал смотреть на меня косо.

— Почему?

— Да потому что я зарабатывал меньше его дочери. А он, знаешь ли, человек консервативный — считающий, что мужик должен зарабатывать больше женщины. А в идеале женщина вообще не должна зарабатывать, а должна сидеть дома и готовить завтраки, обеды и ужины.

— Я всегда думал, что ты точно такого же мнения, — перебил я. Да, моё "всегда" ограничено несколькими месяцами, но всё же...

Отец не на долго задумался, после чего, слабо кивая, произнёс:

— Ну, наверное, знакомство с отцом твоей матери оставило свой след. Так что, пожалуй, да, — после этого он закивал сильнее.

— И что в итоге?

— В итоге я психанул и ушёл из дома на пару дней. Напился в каком-то баре. И тут мне пришла идея открыть своё дело. На столько я разочаровался в себе, что решил, будто мне уже нечего терять. Поэтому-то и пошёл ва-банк.

— Занял у бандитов?

— Почти. Не совсем у бандитов, но крышевали организацию бандиты. Так что, если бы я не выплатил долг, то через год за мной пришли бы люди в чёрном и не задумываясь приставили бы пистолет к башке.

— Но ты же справился и выплатил всё? — история всё сильнее увлекала меня.

— Не всё. Только половину. Из-за этих чёртовых иномарок, которые совсем недавно ввезли в страну, и на которые вдруг резко возрос спрос. Люди постепенно очухивались от разрухи и начинали жить лучше: теперь им были нужны импортные запчасти на их новенькие, немого поезженные за бугром, иномарочки, а мы располагали только отечественным хламом. Короче, оставшуюся часть с меня забрали собственностью. То есть у меня забрали вообще всё, что было.

— Ты остался без денег и без бизнеса?

— Да. Но я был рад уже тому, что меня банально не убили.

— А что потом?

— А потом я понял, что у меня сохранилась вся клиентская база, и что мне всего-навсего нужно накопить на новый старт.

— Долго ты поднимался во второй раз?

— Года три или четыре. К слову, снова вернулся к отцу твоей матери и все эти четыре года мы прожили у него. Но на этот раз отец менял своё мнение обо мне в лучшую сторону, ведь теперь я стал зарабатывать. Да, я шёл к этому долго, да, риск был велик, да, я мог потерять всё в один момент, да, я очень редко появлялся дома и часто ночевал на разборке, и да, твоя мама пару раз хотел уйти от меня из-за этого. Но, в конце концов, риск был оправдан.

— Ну и история, — выдохнул я.

— Суть-то в чём. Я просто хотел сказать тебе, что ничего невозможного нет. И если ты хочешь чего-то, то ты сделаешь это. Именно поэтому я ставлю перед тобой задачу принести мне самую сырую наработку через полгода. Я не прошу тебя предоставлять готовый продукт, не прошу запускать своё производство. Нет, просто докажи, что действительно хочешь этого на столько, что готов разочаровать собственную мать, уйдя из дома. И если ты это докажешь, если покажешь, что это то, ради чего ты готов уйти из дома в четырнадцать лет, то я без всяких раздумий отпущу тебя куда угодно.

Не ожидал я, конечно, что отец способен на такое — отпустить четырнадцатилетнего на произвол судьбы. Да, предпосылки для этого были, и немало, но ведь каждый родитель должен понимать, что четырнадцатилетний ребёнок — это всё ещё ребёнок, которого нельзя просто взять и отпустить. Но! Но какого хрена я вообще возмущаюсь? Неужели я сам не хотел этого?

С другой-то стороны, если хорошенько всё обдумать, то отец ведь прекрасно понимает, что делает. Или нет? Короче говоря, понятия не имею, что твориться у него в голове, но тот факт, что он готов отпустить меня из дома, не может не радовать. Грех жаловаться и задаваться тупыми вопросами по типу: "а зачем он это делает?", когда я сам этого хотел. Что изменилось теперь? То, что я не ожидал такого поворота? Не думал, что всё будет так просто? А разве всё так просто? Ни фига подобного. Теперь мне за полгода надо изобрести сырую версию электродвигателя. Мне — четырнадцатилетнему пацану, только-только отпросившемуся из дома. Ну не абсурд ли? Конечно, абсурд. Но именно этим мне и нравится эта реальность!

Тем, что в ней возможно всё!

Глава 8.

Спустя двадцать минут, после всех сборов и прощаний, обещаний, что я буду заглядывать как можно чаще, я отправился к Глебу.

На дворе стоял поздний вечер, солнце почти зашло за горизонт, поэтому я шёл неспешно, наслаждаясь каждой секундой своего пути. Ведь теперь такие моменты — моменты, когда я мог побыть в одиночестве, — сократились до минимума. Я, если честно, уже и забыл каково это — быть социопатом.

Проходя очередной из дворов и глядя на то, как какие-то старшеклассники ошиваются около качелей, а в стороне, метрах в десяти от них, на лавочке сидят мамочки, не сильно-то беспокоящиеся за детей, играющих в песочнице, я вдруг остановился. Остановился, чтобы призвать своего помощника. Миг одиночества закончился так, что я даже не успел как следует им насладиться. Но, так или иначе, новая жизнь не терпела замедлений, поэтому, когда из-за угла соседней арки внезапно материализовался Марк, я тут же пошёл ему навстречу.

— Вызывал? — спросил он ещё в двадцати метрах от меня.

— Вызывал, — подтвердил я, перекидывая фразу через дорогу.

Наконец мы сошлись в одной точке и теперь могли поговорить нормально.

— Выкладывай, что там у тебя, — хоть Марк и хотел показаться немного безразличным, якобы его только что оторвали от важного дела и заставили притащиться сюда, но я-то знал, что на самом деле думает Марк. Я знал, что он будет рад моей новости.

Недолго думая, я сообщил:

— Короче, ты же хотел занять в этой реальности полноценное место?

— Хотел. Но не совсем понимаю, к чему ты клонишь.

— Думаю, у меня есть такое место для тебя, — сообщил я. — И прямо рядом со мной. Только для начала тебе нужно переодеться.

Марк изобразил наигранное недовольство, но предложению всё же оказался рад.

Именно поэтому уже спустя каких-то двадцать минут мы, с переодетым в человеческую одежу Марком, на пару стояли около двери Глеба, в ожидании гостеприимного приглашения.

Конечно же, сначала Глеб не понял, что за здоровяка я привёл. Наверняка, пусть даже на долю секунды, в его голове проскочила мысль, что я притащил маньяка к нему в квартиру. Но дожидаться устных подтверждений этих мыслей я не стал, и как только мы оказались в прихожей Глеба, сходу зарядил:

— Это мой старый учитель физики. Из прошлой школы.

Глеб обвёл Марка внимательным и немного недоверчивым взглядом, после чего снова уставился на меня в ожидании продолжения.

Я продолжил:

— Зовут Марк. Марк поможет нам с нашим новым проектом.

— Новый проект? — Глеб вопросительно посмотрел на меня.

— С сегодняшнего дня мы с тобой изобретатели. Изобретаем новую модель авто, — всё ещё издалека заходил я.

Но, не успел я придумать новую реплику, как вдруг услышал голос Марка.

— Ничего лучше, блин, придумать не мог, — сказал он. — Ты только погляди на него, он же совершенно тебе не верит.

Честно, я не ожидал, что Марк решиться сказать такое перед Глебом, поэтому тут же обернулся в его сторону, вгляделся в выражение его лица, в ответ на что Марк изобразил недоумение при помощи одних только глаз.

— Чего уставился? — снова сказал он. Только в этот раз я увидел, что его рот при этом оставался совершенно закрытым.

"Мысленные переговоры, — снова не открывая рта, пояснил Марк, — Харе уже таращиться на меня как ненормальный. Сейчас всю операцию провалишь".

"Мысленные переговоры? — переспросил я мысленно".

"Ну конечно! — воскликнул Марк, — Я же твой помощник внутриигровой. У нас с тобой установлена мысленная связь, чтобы мы, в случае чего, могли общаться, не открывая рта и никто вокруг не догадался, о чём мы там болтаем".

Значит, — тут же задумался я, — боги всё продумали. Хороший ход. Мысленное общение с помощником очень помогает в том случае, если ты не хочешь спалиться перед искусственным интеллектом. Как раз именно то, что мне сейчас нужно.

Я резко обернулся к Глебу, так как понял, что молчание слишком затянулось.

— Да... — немного замешкался, но быстро взял себя в руки. — Я тебе не говорил, но родители отпустили меня из дома пару дней назад. Только при одном условии...

Задавать конкретного вопроса Глеб, конечно, не стал, но зато всем видом дал понять, что мне следует продолжать.

Я продолжил:

— Нарвал я им короче. Сказал, что мы с тобой тут занимаемся изобретением электродвигателя?

— Чего? Электродвигателя?

— Да. Ну это такая штука... — было начал объяснять я, но Глеб тут же меня перебил.

— Знаю я что такое электродвигатель. Просто понять не могу, как такая мысль могла прийти тебе в голову! И что? Они поверили?

— Поверили. Я бы сейчас не стоял тут со своим учителем по физике из прошлой школы, если бы они мне не поверили.

— Значит, — сказал Глеб, — если я сейчас всё правильно понимаю, — медленно протянул он, — вы и впрямь собираетесь создать этот самый двигатель?

Мы закивали на пару с Марком.

— Жесть какая... — резюмировал Глеб. — Ладно ты, — он посмотрел на меня, — но какая мотивация у вас? — теперь обратился к Марку.

— Простая. Я всегда за любой кипишь.

Я громко прокашлялся. Но не из-за того, что на меня напал кашель, а для того, чтобы дать понять Марку, что он немного перегибает во всём этом фарсе.

Марк, конечно же, заметил мой намёк, из-за чего только усугубил ситуацию словами:

— Нет, ну а что? Чего вы ожидали от одинокого тридцатилетнего учителя, который просто помешан на всяких научных штуках.

Тридцатилетнего? Ага, ври тут. Тысячелетнего, блин! Хотя, о чём это я? Кажется, мы и так уже основательно заврались.

— Короче, — я прервал неловкое молчание, наступившее сразу после слов Марка, — ты поможешь? — задал прямой вопрос Глебу.

Глеб думал. Он не хотел отвечать сразу, подозревая очевидную неординарность ситуации. Я бы на его месте тоже задумался: к тебе домой заявляются двое, одни из которых вроде как даже твой друг, а второй — какой-то непонятный учитель этого самого друга. И вот этот друг заявляет, что, для того, чтобы он мог пожить в твоей же квартире, ему нужна твоя помощь. С чем? С созданием электродвигателя, который нужно сделать за полгода. Почему? Потому что именно такие условия поставили родители этого самого друга.

Не знай я, что нахожусь в виртуальной реальности (что, впрочем, уже мало меняет суть ситуации) я бы ни за что не подписался на такой абсурд. Но, так как я, можно сказать, живу вторую жизнь, так как я дал себе негласное обещание сделать всё, чтобы эта жизнь была интереснее и захватывающее, чем прежняя, то такие вот повороты судьбы теперь ничуть меня не удивляют, а напротив — только раззадоривают.

— Ладно, помогу, чем смогу, — наконец ответил Глеб.

И не скажу, что я не ожидал такого ответа. Потому что я, вроде как, даже не рассматривал других вариантов. Понятия не имею, что делал бы, если бы Глеб вдруг дал отрицательный ответ. Но теперь это уже было неважно. Теперь всё шло так, как надо.

После устного согласия Глеба на участие в организованном фарсе, мы втроём уселись в кухонной зоне. Но не для того, чтобы обсуждать воплощение смелой идеи в реальность — с этим я планировал разобраться попозже, так как в последнее время в моей жизни стало чересчур уж много смелых идей, поэтому мне сейчас и нужен был небольшой перерыв, — а для того, чтобы просто познакомиться.

Но я уж точно не рассчитывал на то, что, усевшись, я услышу от Глеба такой вот вопрос:

— А вы точно русский? — Глеб обратился к Марку.

На что Марк даже как-то немного смутился, но чуть позже всё же нашёл в себе силы дать утвердительный ответ.

Чуть-чуть пообщавшись и обсудив какие-то бытовые моменты — например навыки Марка, способные помочь нам в разработке, или же отсутствие у него полноценной семьи, — Глеб снова решил взять слово:

— Схема, с одной стороны, выходит очень уж мудрёная — создать электродвигатель для того, чтобы тебя, — он посмотрел на меня, — четырнадцатилетнего школьника родители просто отпустили из дому? И к этому всему ты приплёл одинокого учителя физики, который... — внезапно Глеб прервался на полуслове и замер. После этого он приложил ладонь ко лбу и медленно его потер. Очевидно, что он о чём-то думал. Спустя ещё несколько секунд он убрал руку обратно и то ли обречённо, то ли просто осознав "гениальность" задумки заявил: — Ладно, неважно, пофиг.

Мы с Марком переглянулись.

Да, поговорить о каких-то бытовых моментах и, что называется, просто поболтать, не вышло. Наверное, будь я на месте Глеба, я бы тоже не смог болтать о всяком, когда тебе сообщают, что нужно изобрести целый электродвигатель.