Атеисты. Главы 1-8

— Через леспромхоз, или в обход попремся? — ради проформы уточнил Кучерявый, хотя и так было понятно, что тащиться в обход никому не охота. Проще и быстрее срезать дорогу, лавируя между бесконечными штабелями бревен и шумно работающими пилорамами.

— С ума сошел: такой крюк давать? Через леспромхоз пойдем! — отрезал Алик.

— Так нас с пивом через проходную не пустят, — напомнил Алику о "заветном" грузе Карпов, слегка тряхнув тару.

Бутылки звякнули. Алик скосил глаза на ящик.

— Ну и фигли: а то мы все время через проходную бегали? — парировал он.

Когда-то, давным-давно, для парней и вовсе в незапамятные времена, леспромхоз окружал высокий деревянный забор с пропущенной поверху "колючкой". Но времена шли, забор ветшал и кренился, а поправить заваливающуюся конструкцию у вечно занятого охотой и рыбалкой высокого леспромхозовского начальства руки не доходили. В конце концов, отдельные пролеты забора рухнули на землю, открывая свободный доступ на территорию лесозаготовительного хозяйства, а пиломатериал растащили "на хозяйство" предприимчивые нахаловцы. Но, несмотря на сей вопиющий факт, вахтеры на проходной и по сей день требовали пропуска.

— Пошли! — поторопил друзей Алик. — Чего рты раззявили?

Парни продефилировали мимо проходной, миновали небольшой дендрарий, засаженный разросшимися лиственницами, и вышли маленькому магазину "Елочка", торговавшему разнообразным промышленным барахлом. На крылечке, привалившись к облупившимся перилам, стоял обрюзгший пожилой мужичонка, облаченный в замызганный синий халат. Сжимая в редких гнилых зубах обсосанный папиросный окурок, мужичонка что-то ворчливо бубнил себе под нос.

— Ванька-сапожник? — узнал постаревшего соседа-алкаша Леньчик.

— Он, — подтвердил Алик, — только не сапожник он больше — выперли из ателье года два тому назад за бесконечные пьянки. Теперь разнорабочим, то там, то здесь — особо долго нигде не задерживается. Да и кому он такой нужен — жена его тоже турнула, детей нет...

Пьянчужка, заметив сопровождающих ящик пива парней оживился, выплюнул окурок и сбежал на тротуар по ступенькам крыльца.

— Мужики, погодите! — глухо кашлянул Ванька-сапожник, схватив Алика за рукав. — Выручайте! — просипел он, не спуская вожделенного взгляда с блестящих пивных пробок. — Помираю!

— Чего тебе, дядь Вань? — произнес Леньчик, разглядывая бардовую морщинистую физиономию пьяницы — за прошедшие годы внешний облик соседа изменился не в лучшую сторону.

— Ленька? Ты что ль? — обрадовано выдохнул мужичонка, с трудом, но узнав Леньчика. — Со свиданьицем, сосед! Слушай, Ленька, угости пивком! — облизнул пересохшие губы, закаючил Ванька-сапожник. — Всего одну бутылочку! — поспешно добавил он, заметив недовольный взгляд Андрея. — Мне много не надо: поправиться только...

— Знаю я, как твое "поправиться" заканчивается — в вытрезвителе! — беззлобно попрекнул Ваньку Кучерявый. — Сколько раз я тебя в этом месяце с нарядом забирал? А?

— Эх, Андрейка, Андрейка, а помнишь, как вы, шпанюки, еще недавно у меня сигаретки стреляли? — скорчив скорбную физиономию, напомнил алкаш. — А ведь я угощал, а мог запросто родителям сдать... Э-э-х, пацаны! — обиженно протянул он.

— Ты еще слезу пусти. — Ванькино представление на Андрея не подействовало.

— Кучерявый, да дай ты ему бутылку — от нас не убудет, — пожалел старого пьяньчужку Леньчик.

Кучерявый покачал головой, просьбу друга выполнил. Достав из ящика бутылку "Жигулевского" и протянул её Ваньке. Алкаш вцепился дрожащей рукой в прохладное стекло, но Карпов не спешил выпускать бутылку из рук.

— Смотри, Прокопенко, если опять примут, я тебе веселую жизнь устрою! — предостерег алкаша Андрей.

— Да чего мне с одной бутылочки-то будет? — нетерпеливо произнес Ванька, пытаясь выкрутить бутылку из руки Карпова.

— А то ты не найдешь, где вечером догнаться? — возразил Андрюха.

— Вот пацаном ты, Андрюха, был нормальным, правильным, а как в мусарню пошел... — сорвался Ванька — вожделенная бутылка вот она, рядом, а этот мильтон издевается.

— Ты кого мусором назвал? — окрысился Курявый, рывком выдергивая бутылку из рук Ваньки. — Да я тебя сейчас...

— Кучерявый, ну чего ты к нему пристал? — упрекнул друга Леньчик. — Отдал бы сразу — ничего бы не было! Вишь, как его ломает. — Алкаша действительно начала бить крупная дрожь: руки ходили ходуном, а губы тряслись. — Дай сюда! — Леньчик отнял бутылку и отдал её Ваньке. — Его лечить надо, а не издеваться...

Ванька схватил бутылку, остатками гнилых зубов "сдернул" крышечку и припал к "живительной влаге". Его зубы выбили дробь на стеклянном горлышке и он поперхнулся пеной, закапавшей у него из носа.

— Не хотел бы я так, — передернул плечами Леньчик. — Андрюха, неужели ничего нельзя сделать? Ведь неплохой же мужик...

— Поговорю на днях с нашим наркологом, пусть еще раз "зашьет" его, что ли. Но, без толку все это! — Кучерявый обреченно махнул рукой.

— Зашивали уже? — догадался Леньчик.

— Не раз, — подтвердил Андрей. — Но как только время выходит — у Ваньки чердак срывает... Неделями из запоя не входит. А по синеве может такого натворить... Ладно, пойдемте, что ли?

— Точно, потопали! — согласился Алик. — Нужно до заката пиво оприходовать — как только солнце сядет, нас на берегу комары сожрут.

— Дядь Вань, бывай! — попрощался с соседом Леньчик.

— Спасибо, Ленька, выручил! — с облегчением выдохнул пропойца, "расправившись" с пивом. Уняв дрожь, он достал папиросу и с наслаждением закурил. — За мной не заржавеет, пацаны! Дядь Ваня добро помнит...

— Пошли-пошли! — подтолкнул приятелей в спину Кучерявый. — А то сейчас на него сентиментальность накатит, сопли распустит, а то и обниматься и целоваться полезет...

— Не-е-е, нам такого не надо! — помотал головой Леньчик.

— Тогда поторопимся, чуваки! А то не отвяжемся потом от этого! — Андрюха подал пример, и первым скрылся за углом магазина.

Леньчик с Аликом тоже поднажали: перспектива слушать поддатого Ваньку никого не прельщала. Сразу за магазином отсутствовал один из пролетов леспромхозовской стены, чем и поспешили воспользоваться друзья. Через минуту они уже лавировали между высоких штабелей, сложенных из неошкуренных еловых бревен. К счастью, на этом участке предприятия не велись работы, и парням удалось незамеченными добраться до железнодорожной ветки, проложенной вдоль всей территории леспромхоза. Свернув на "железку", друзья зашагали по шпалам.

— Блин! — запнувшись, выругался Кучерявый, едва не выпустив ящик из рук. — С самого детства не могу понять: зачем так шпалы укладывать? То широко, то узко! Шаг — и раскорячишься, чуть не на шпагат, а другой — семенить приходиться...

— Так для того и сделано, чтобы по шпалам не бродили, — предположил Алик.

Дойдя до железнодорожной развилки, приятели повернули на ветку, ведущую в сторону реки. Метров через пятьсот "железка" вывела друзей в заросший кустарником тупик.

— Почти на месте, — довольно произнес Кучерявый, продираясь сквозь высокую траву.

Друзья спустились с невысокого пригорка и оказались на берегу тихой и уютной заводи. На небольшом пятачке, свободном от растительности, было оборудовано нечто вроде стола и стульев из больших дубовых пней.

— Ну, вот и дома! — громогласно протрубил Карпов, водрузив на самый высокий пень ящик с пивом.

— А здесь все по-старому... — Леньчик пробежался пальцами по поверхности одного из пней, на котором когда-то давным-давно вырезал свое имя. — Словно и не уезжал никуда. Хорошо-то как здесь, пацаны!

— Вот за это и выпьем! — хлопнул его по плечу Алик. — Чего встали? Пиво разбирайте! Ну и места занимайте согласно купленным билетам!

Алик демонстративно достал из ящика бутылку "жигулевского", зацепился жестяной крышечкой о край ящика, и ударом ладони сбил пробку. Протянув бутылку Леньчику, Алик таким же способом открыл следующую, которую отдал Андрею.

— А пивко-то не очень, — произнес Леньчик, глотнув из горла. — А-а-а, так это местного разлива! — прищурился он, читая этикетку.

— А когда у нас другое бывало? — риторически спросил Кучерявый, вынимая из пакета сушеный рыбий "хвост". — У-у-у, знатная вобла! — оценил рыбу Андрюха.

— А чего, во Владике пиво вкуснее? — Алик тоже выудил из пакета рыбку. — У нас, если забыл, другое на водится, сравнивать не с чем.

— Пиво во Владе офигенное! — заявил Леньчик. — Особенно разливное... Ну, если разбавить не успели, — подумав немного, добавил он. — Я такого даже в загранке не пробовал! Вот приедете ко мне в гости, я вас таким пивом угощу — век помнить будете!

— Смотри, мы ведь и взаправду нагрянем! — шутливо пообещал Андрей. Да, Ал?

— Да легко! — согласился Алик.

— Пацаны, серьезно приедете? — обрадовался Леньчик. — Я вам такие места покажу...

— За будущую встречу во Владике! — торжественно провозгласил Александров, отсалютовав открытой бутылкой.

— Пацаны, как надумаете, вы меня заранее предупредите — главное, чтобы я не в море был...

— Договоримся, Леньчик, — кивнул Алик. — Мы ж не завтра...

Плюхнувшись на пенек, Леньчик неторопливо посасывал пивко, раздумывая, стоит ли ему посвящать друзей в тайну, раскрытую покойным сторожем. Скажешь — не поверят, за "дурика" примут, обсмеют по полной программе. Ведь не водятся в природе ни колдуны, ни духи, ни тем более ангелы смерти. Ну, не нашлось для них места в атеистической теории Дарвина... А с другой стороны: как тут не сказать, когда одному из лучших друзей грозит смертельная опасность? Как сообщить, чтобы остерегался... Но остерегался кого? Сбрендившего духа из могилы, раскопанной по дурости в далеком отрочестве? Не зря же получилось так, что его друзья считали все произошедшее с ними выдумкой и игрой, хотя на самом деле все это было не так.

"Нет, — решил Леньчик, — нужно все рассказать, и будь что будет! Вот только как начать?"

— Пацаны, хотите, прикол расскажу? — оторвал Поташникова от мучительных раздумий Андрей.

— Давай, трави! — оживился Алик. — А то Леньчик с такой постной харей сидит, словно у него живот скрутило! — поддел он Поташникова.

— Ничего у меня не скрутило! — потупившись, выдавил Леньчик. — Задумался просто...

— Так вот, чувачки, смотрите, — не обращая внимания на дружескую перепалку, Кучерявый задрал футболку. — Ожог видите?

— Ну, видим. И что? — внимательно рассмотрев вздувшуюся волдырем рану в форме креста, полюбопытствовал Алик. — По форме похоже на крестик, который ты под одеждой тайно от всех носишь... А еще комсомолец! — укоризненно произнес Александров. — Самому-то не противно? Нет?

— Так я ж не для себя ношу, а для бабки...

— Что бабка у тебя богомольная и старорежимная, знаю, — согласился Крепыш. — Но это не повод для убежденного комсомольца и атеиста таскать на груди атрибуты религиозного культа!

— Так переживает бабка-то... — оправдывался Кучерявый. — А она старенькая, ей нервничать нельзя... Че я, для любимой бабушки такой мелочи не сделаю? Пусть старушка спит спокойно — ей и так уж немного осталось...

— Ты, Дюха, мое мнение знаешь, — продолжал стоять на своем Алик. — Скажи спасибо, что об этом не знает никто, кроме меня...

— Спасибо, дружище! — Андрей обнял Алика за плечи. — Я ценю...

— Так что там у тебя приключилось? — вспомнил Александров. — Крест на печке оставил? — предположил он. — А потом горячий на шею повесил?

— Если бы! — фыркнул Андрей. — Он сам собой нагрелся! Кожу мне припалил и рубашку форменную прожег!

— Вот так прямо сам нагрелся? — не поверил Алик. — Ни с того, ни с сего?

— Зуб даю! — выпалил Кучерявый. — Сам!

— Рассказывай! — Леньчик подобрался: что-то в рассказе Андрея его насторожило.

— Да тут-то и рассказывать нечего, кроме того, что крест сам собою нагрелся.

— Когда это случилось? Как? Где? Что видел, слышал? Что-то странное? — не отставал Леньчик, сыпя вопросами, словно из рога изобилия.

— Да ничего такого, вроде, и не было, — опешил от обилия вопросов Андрюха. — У Фиимоныча во дворе это случилось: ты, Леньчик, когда ушел, я дреманул слегка... Минут пять-десять покемарил, а затем крестик вдруг раскалился... Ну, я пока его сдергивал, рубаха прогорела. И вот — волдырь. Теперь, наверное, шрам останется, — пожаловался он друзьям.

— До свадьбы заживет! — отмахнулся Алик. — А вот отчего нагрелся?.. Может, пошутил кто? Зажигалкой раскалил? Мы в армейке "велосипед" спящим делали: между пальцев ног ваты напихаем и подожжем...

— Как бы мне крестик распалили, если он у меня под кителем и рубашкой? Не-е-е, не получится так! — стоял на своем Кучерявый.

— А может, батарейку там, или аккумулятор к цепочке подцепили? — выдвигал предположения Алик. — Проводками...

— Ага, а потом за три секунды все сняли, и убежать успели? — продолжал спорить Андрей. — Нет, странно все это... А бабка моя, так и вовсе: нечистых через слово поминает. Говорит, что крестик этот мне жизнь спас...

При упоминании нечистых Леньчик вздрогнул, но друзья этого не заметили.

— Да слушай, ты, больше свою бабку! — разозлился Алик. — Она тебе с самого детства мозги конопатит! Живи своим умом, Дюха, а не бабкиным! — произнес напоследок Крепыш. — И хватит об этом! Леньчик, ну ты-то хоть со мной согласен? Объясни этому деятелю...

— Верно бабка сказала, — неожиданно произнес Леньчик совсем не то, что ожидал услышать Крепыш, — спас Кучерявого крестик!

— Чего? — опешил Алик. — Я, конечно, слышал, что моряки — люди суеверные, но не до такой же степени! Пацаны, да что с вами такое происходит? А-а-а, так вы разыграть меня решили? — Алик расплылся в улыбке, считая, что разгадал тайный замысел приятелей. — Детство вспомнили? В игры не наигрались? Колитесь, кто первый предложил...

— Это не игра и не розыгрыш! — недовольно буркнул Андрей. — Ожог самый настоящий! И случилось все, как я рассказывал!

— Значит, это Леньчик пошутить решил? — Алик поставил в ящик опустевшую бутылку и вооружился новой.

— Алик, это не шутки! — огорошил друга Поташников. — И тогда, в детстве, тоже все по правде было!

— Нет, блин, вы точно с Кучерявым сговорились! — гнул свою линию Александров. — Мож, хватит, а?

— А как насчет этого? — Леньчик вытащил из кармана кольцо, и поднес его на раскрытой ладони к самому лицу Алика. — Узнаешь?

— Обалдеть! — потрясенно воскликнул Кучерявый. — Неужели то самое? Откуда? У нас же его Филимоныч забрал...

— А зачем он это сделал? Это же была просто игра? Да, Алик? — напирал Леньчик, заставляя друга задуматься.

— Игра... — как-то нерешительно произнес Крепыш. — Кладбище, могила, черепушка — это было... Да... Книга в могиле, кольцо — тоже было...

— Ха, а эту книгу я вчера видел, — сообщил Андрей.

— Где? — в один голос воскликнули Алик с Леньчиком.

— Да в отделе у нас, — сообщил Карпов. — Она вещдоком проходит в деле об убийстве... Слышали же, что у Филимоныча в доме произошло?

— Да, болтали что-то, — согласно кивнул Алик. — Значит, Филимоныч все это время книгу хранил... Леньчик, а кольцо у тебя откуда?