Но не обошлось и без неприятностей. Хотя, какие это неприятности? Вызвали меня на комсомольское собрание и пропесочили за использование в тексте песни слова — 'флаг моего государства' применительно к слову 'Россия'. То есть, наехали за то, что у нас государство СССР, а не Россия как в песне поётся.

Но я был упрям и аргументы у меня были железобетонные. СССР — это союз республик, то есть государств. Значит, моя песня о каждой республике, так как поётся о каждом — своём флаге. И тут же обвинил их в отрицании государственности флагов союзных республик. Что? Россия не имеет своего флага? Россия уже для вас не государство? Опасные речи говорите, граждане... Сдулись моментально. В конце концов, кто-то робко предложил объявить мне благодарность. И мне её тут же объявили и радостные разбежались, лишь бы со мной не пересечься на выходе. Узнаю, кто инициатор этого собрания, порву жопу на британский флаг. Я сказал.

* * *

Затем, были ещё два выступления в ВРК с моими песнями. В этот раз ведущий был более осторожен в своих вопросах и не касался политики, поэтому всё прошло по плану. Но песню 'Флаг моего Государства' приходилось петь на каждой передаче, очень она по душе высшему руководству пришлась. Патриотичная. Во как! А кто-то меня на комсомольское собрание пистона вставлять притащил. Мои песни начали петь на улицах, одно спасало, мою рожу кроме как в универе никто не знает, так что, хожу спокойно. А то бы не знал, куда прятаться. Хотя, в ресторане, при моём появлении, завсегдатаи встречали меня аплодисментами, вставали и приветствовали как какого-то героя. С одной стороны приятно, а с другой, ну бы его нафиг. Не люблю быть в центре внимания, не так воспитан.

Из Кремля тоже весточку передали. На словах сказали, что моя деятельность оценена положительно. И всё. Вот и понимай, как хочешь. То ли всё совсем хорошо, то ли — мы за тобой следим. Хотя, и так понятно, что следят, засветился перед Вождём, так что, интерес будет долгим и самым пристальным. И тут мне в голову стукнуло, а почему бы не предложить СССР, новый гимн? Сейчас в место него исполняется Интернационал, а это всё-таки не гимн государства. Надо этот вопрос провентилировать, а то вылезу со своей инициативой и отправят меня на Север оленей пасти и ягель косить.

* * *

Тиха украинская ночь, но сало надо перепрятать. Вернее, доставить некоторое количество документов в кабинет Сталина. То есть, всё по плану, как я и хотел. Для первой посылки, я отобрал габаритную карту с месторождениями полезных ископаемых, подробное описание и комментарии к ней. Производственный процесс по созданию некоторых медицинских препаратов — пенициллин, тетрациклин, тримеперидин — он же промедол и новокаин — которым немцы делиться ни с кем не хотят. Это всё, я отдавал Сталину, с прицелом на будущие боевые действия. Естественно, всё это было с подробным описанием области применения и со своими рекомендациями. Медик я всё-таки по образованию, а не хухры-мухры.

Больше мне в руки ничего не помещалось. Не полезешь же на режимный объект, груженный как самосвал. И так нелегко придётся. И вот, наступил час 'Хэ'. Подхватив заготовленное имущество, отправился в гости к Вождю. На саму территорию, прошёл легко, а вот потом встал как кол. Куда тут идти?! Мысленно дал себе леща, что не озаботился такой простой вещью, как разведка территории. Но делать нечего. Пошёл бродить, хорошо хоть ауры видел, и план здания автоматом рисовался. Охраны тут, просто полный звездец.

Наконец, нашёл я кабинет Сталина. Подошёл к дверям и чуть не постучался — по привычке. Волновался, конечно. Где-то на подсознательном уровне, Сталин у меня дрожь вызывал. Энергетика от него мощная прёт и воля сильная. Опасен, очень опасен. И очень умён. Уважаю.

На шум открывающейся двери, Сталин поднял голову и недоумённо посмотрел, нахмурился. А потом спокойно спросил:

-Кто здесь?

Вот и думай, то ли видит, то ли слышит, то ли на понт берёт? И как ответить — 'Это мы — мыши', 'сквозняк', или скромно промолчать? Плюнул на всё и просто положил ему свой груз на стол. Сталин отшатнулся, откинувшись на спинку стула и напряжённо замер. Спустя десяток секунд нервного и напряжённого озирания окрестностей кабинета, соизволил посмотреть на мою посылку.

-Не знаю, кто ты и что ты тут делаешь, может, поговорим?

Я молча подвинул ему одну из пачек бумаги. Там прямо сверху было письмо для него. Он осторожно разорвал верёвку, которой я перетянул пачку и начал читать... А я тихонько покинул кабинет, ожидая в спину окрик или поднятие тревоги. Но Сталин промолчал.

Прочтя несколько всего пару страниц моего послания, в самом конце, Сталин обнаружит и мою скромную подпись — 'С уважением, Зорро'. Хотелось посмотреть на его лицо в этот момент, но я почему-то не стал. Устал морально, что ли? Всё-таки, я не боевик.

Глава 11

-А, Лаврентий! Проходи, дорогой, — приветствовал Сталин Берию, сидя за столом, склонившись над какой-то картой с красными от недосыпания глазами.

-Что-то случилось, товарищ Сталин? — осторожно поинтересовался Берия, пятой точкой предчувствуя какие-то неприятности. Слишком непривычное приветствие. У Вождя разговор короткий. Одно нажатие кнопки под крышкой стола и через минуту из этого кабинета вынесут его голову отдельно от тела. Поэтому, Лаврентий Павлович, судорожно перебирал все события, за последнюю неделю, где и что он мог упустить.

-Да не напрягайся ты так, Лаврентий, — наконец Сталин поднял голову от карты, — Нет пока за тобой никаких серьёзных нарушений. Пока нет! Почитай вот это интересное письмо и скажи, что ты думаешь по этому поводу.

Сталин подал Берии два скреплённых между собой листка и снова склонился над картой, периодически делая какие-то отметки у себя в блокноте. Берия, взял листки и углубился в чтение. С каждой прочитанной строкой, его брови подымались всё выше и выше от удивления. Дочитав текст до конца, он всё-таки не выдержал и на последних строках потёр глаза, не веря тому, что видел. Зорро? Зоррро??!!

-Откуда это, товарищ Сталин? — он недоумённо протянул Сталину листки бумаги.

-Как откуда? — преувеличенно удивился Сталин, — Он сам принёс. И вот это принёс.

С этими словами, Сталин поманил Берию к себе и ткнул в карту. А потом продолжил:

-Смотри, Лаврентий. Это одна из твоих задач, проверить достоверность сведений содержащихся на этой карте. И секретность. Повышенная секретность всего, что ты сегодня узнаешь и увидишь.

А Берия смотрел в карту и снова потёр глаза. То, что он сейчас видел, просто не могло существовать. На самой обычной, типографским способом отпечатанной карте СССР, стояли метки месторождений полезных ископаемых. Только суть была в том, что в некоторых местах, эти ископаемые не добывали никогда. О них, даже не знали. Если сведенья на этой карте верны, то... Берия не успел додумать свою мысль, так как получил чувствительный тычок в бок от Сталина.

-Лаврентий, ты уснул?

-Простите, нет, товарищ Сталин, но это всё... как-то неожиданно.

-Неожиданно, да, — кивнул Сталин, — Но какие перспективы, понимаешь? Если это правда. Хорошо, если это будет правда!

С силой в голосе, добавил Сталин, и громко ударил кулаком по столу. Потом, успокоился и, отхлебнув из кружки чаю, поморщился — уже остыл.

-Всю ночь не спал, изучал и думал. Нефть, алюминий, цинк, олово — алмазы в Якутии! Про алмазы, сам знаешь, наши геологи со стопроцентной гарантией заявили — в СССР алмазов нет. Но, не хочется верить геологам, хочется верить этому Зорро.

-Да, странно звучит, но мне тоже хочется верить в то, что я вижу на этой карте, — ответил Берия.

-Это ещё не всё, — сказал Сталин, показав на солидную пачку бумаг, лежащих на краю стола, — Там химический состав нужных СССР лекарств и полный технологический цикл их производства. Судя по приложенному описанию, мы сможем победить такие болезни как пневмония, сифилис, сибирскую язву, холеру и многие другие инфекционные заболевания. Сможем спасти многих, от заражения крови, если применять их в полевой хирургии. Так же, там сильные обезболивающие. Многие операции можно проводить, не накачивая людей морфием. Представляешь? Зорро особенно подробно прописывает области применения этих препаратов. Что скажешь?

Берия задумался. Всё это так сильно похоже на профанацию. Но, возникает вопрос — зачем?

-Товарищ Сталин, как к вам попали эти бумаги?

-Хм, я думал, ты уже не спросишь, — хмыкнул Вождь, — Ты сейчас выглядишь как я, когда ознакомился с этими документами. Ладно, слушай.

Сталин подробно рассказал, как ночью, открылась дверь, и он ощутил чей-то взгляд. Привыкнув доверять своей интуиции и своим чувствам, он спросил — кто здесь и неожиданно, перед ним прямо из воздуха, появились эти бумаги. Значит, чувства его не обманывали. Решив не подымать тревогу, снова поинтересовался вслух — что нужно тому, кто здесь сейчас присутствует. Но вместо ответа, одна из пачек бумаг, слегка придвинулась к нему. Порвав верёвку на упаковке, Сталин углубился в чтение. Первые же строки послания, убедили его, что вреда ему никто не желает. А как ещё можно трактовать строки письма, которые начинаются со строк — 'Здравствуйте, уважаемый товарищ Сталин!'. Нет, это писал не враг. Поэтому, когда снова открылась и закрылась дверь, Сталин не стал подымать шум. И до самого утра, литрами пил чай и читал, читал, читал...

-Вот значит как, — пробормотал Берия, — Странный поступок. Если это тот же Зорро, который разнёс нам комиссариат на Лубянке, то зачем он принёс всё это сюда? Следует два вывода. Он нам не враг — он нам друг, но со своими понятиями о законности, который считает себя самостоятельной фигурой. Тут тоже есть варианты, он одиночка или он представитель какой-то организации. Второе, он нам враг, который хочет использовать нас, для реализации каких-то своих планов. Хотя, многое говорит против этой версии, но со счетов её скидывать тоже не нужно. И эта его невидимость... Как у Герберта Уэллса в его книге — 'Человек Невидимка'. Если бы это не вы мне рассказали, я бы не поверил. Кстати, товарищ Сталин, по Зорро у нас ничего нет. Делаем, всё что можем, но пока ничего не нарыли.

-Теперь это не принципиально, — отмахнулся он, — Сам же читал, он обещает ещё подбросить сведений по вооружению и в области химической промышленности. Мне уже интересно, что он нам принесёт. А ты, займись нашими недрами и медициной. И что бы самый высокий уровень секретности! Понял, Лаврентий?

-Понял, всё сделаю, — кивнул Берия, — Вашу охрану усилить?

-Зачем? — удивился Вождь, — Пусть всё остаётся так, как есть. Не нужно пугать нашего гостя. Если то, что установили твои специалисты про его силу и скорость, прибавь сюда умение быть невидимым, то он мог меня убить и спокойно уйти отсюда. Но он этого не сделал. Путь приходит и уходит спокойно.

-Можно попытаться его поискать аккуратно, — Берия рассматривал один из листов бумаги.

-Каким образом?

-Можно установить хозяина машинки, на которой печатался текст. Их не так много по Москве. Отдам специалистам, они точнее скажут. Тип машинки, износ. Они все имеют индивидуальные отличия. Можно поискать, кто и когда закупал большое количество бумаги для печати на машинке. Бумага тоже имеет различия, производители разные и магазины для сбыта у каждого свои.

-Если это можно сделать, то делай. Но очень аккуратно. Не нужно пугать и раздражать этого Зорро. Я не хочу, что бы он обиделся. Пока он приносит нам пользу, он нам нужен.

-Хорошо...

* * *

Владимир.

-Люблю я летом с удочкой... Шлёп! Над речкою сидеть... Шлёп! Бутылку водки с рюмочкой... Шлёп! В запас с собой иметь... Шлёп!

Шлёп — это Сонькина импровизация. Она так комаров плющит, между фразами. Чтобы гармонию песни не нарушать. Только вот плющит она их у меня на спине и иногда на голове, зараза такая. Сама в покрывало укуталась, только нос торчит.

Не знаю, раньше со мной такого не было в прошлой жизни, никогда от рыбалки не фанател. А тут, ещё в Кантемировке, да за милую душу — с бреднем или на удочку порыбачить. Каждый день мотался. А тут, в первый раз выбрался. Вот теперь сидим с Сонькой, я рыбу тягаю, она на комаров охотится. Количественно она меня давно уже обогнала, но мои рыбёхи крупнее. Всего час тут сижу, но уже штук двадцать окуней и плотвичек натаскал. Будет Нине Васильевне работёнка.

-Привет, как клюёт? — это ещё один любитель появился.

-Нормально. За час два десятка.

-О, отлично, — обрадовался мужик, — На что ловишь?

-На червя.

-Я тоже. Не против, я тут недалеко пристроюсь?

-Да на здоровье.

-Вот и ладно. Давай, хорошей поклёвки.

-Тебе тоже.

Мужик ушёл выше по течению, закинул удочку и тоже затих. Сонька продолжала шлёпать. У неё тоже сегодня хороший улов.

* * *

-Владимир, тот аппарат для записи, что вы говорили, мы пока не смогли достать. Немцы почему-то не желают с нами разговаривать на счёт его продажи. Но я договорился о записи ваших песен на студии Апрелевского завода грампластинок. Вы можете съездить туда? — это мне главреж ВРК говорит.

-Надо, значит, съездим, — ответил я, — Только организуйте всё нормально. Чтобы туда-обратно без проблем съездили. Да на счёт обеда и всего такого, тоже позаботились. Это дело долгое. И сразу говорю, я не один поеду. Мы с моей Сонечкой пара неразлучная.

-Знаю, знаю. Эту вашу, не побоюсь этого слова — семейную черту, уже все отметили. Так что, естественно она едет тоже.

-Вот и прекрасно. Тогда, организовывайте и в путь.

-Договорились.

* * *

И вот он, Апрелевский завод грампластинок. Конечно, не Рио де Жанейро, но тоже ничего. Студия — одно название. Шумоизоляция хреновая, так кто-то там ещё в коридоре матом орёт. И так, аппаратура допотопная, а ещё и посторонние шумы. Через полчаса издевательства, я сорвался. Вышел и зарядил в ухо крикуну, потом ещё двоим прибежавшим защитникам. Скандал получился хороший, но я всех переорал. А потом на пальцах пояснил, что от них требуется и что нужно в первую очередь для студии — полнейшая тишина! Вроде поняли. Наконец, началась репетиция и потом, сама запись. И что для меня ещё было откровением, на каждую пластинку писалась всего одна песня! Это просто полная жопа. Но десяток песен записали. И особо подчеркнули, что я них первый такой 'звездун' с таким количеством песен за раз. Ладно, ладно, я горжусь.

А потом, меня потащили выступить перед рабочими завода. Вот не понимаю я нынешнее время. Чуть что — выступление, чуть что — митинг. Заняться больше нечем, что ли? А им нормально, типа так и надо. Слушают мой бред, хлопают, одобряют.

Когда возвращались обратно в Москву из Апрелевки, я решился спросить:

— Виталий Сергеевич, а не будет нагло с моей стороны...

-Ну, ну, Володя, смелее — приободрил меня главреж.

-Да я тут песню написал, вот и подумал, возможно ли предложить её в качестве гимна СССР. Но вот как-то не решался. Нет, если нельзя, то вы только скажите.

-Гимна? — задумался главреж, — Вы в курсе, вообще, что в СССР достаточно давно проводится конкурс на написание гимна Советского Союза?