"Если Инудзука узнают — меня убьют, невзирая на союз внутри Конохи".
Примечание к части
Жду отзывов.
Глава 18
Долго отдыхать нам не позволили: разведчики, отправившиеся в страну Комаров, вернулись уже следующим утром и доложили, что на месте единственного полноценного города нашли руины, местами все еще горящие черным огнем Аматерасу. Даймио страны Огня впечатлился результатом похода Учих и наверное испугался, так как всего один шиноби фактически уничтожил пусть малое, но все же государство, долгие сотни лет хранившее свой суверенитет.
"Думаю, будь его воля, Мадару-сама казнили бы за военное преступление против мирного населения. Только вот судить главу великого клана не позволят сами Красноглазые Демоны, да и все остальные воспротивятся и предпочтут скорее уж сменить правителя страны на более лояльного, чем создавать прецедент".
Так получилось, что в свое время даже до меня дошла информация, по которой выходило следующее: одного шиноби, судить или казнить имеет право только другой шиноби. Это правило нигде не было прописано, самураи его вовсе игнорировали, но ситуаций чтобы простой народ выносил приговор члену одного из кланов, на моей памяти вовсе не было. Обычно, для этого вызывают кого-то из покровителей, в роли которых теперь выступает Коноха, либо нанимается другой клан, если речь идет о землях нам не подконтрольных. Впрочем, свои одиночки, занимающиеся охотой за головами, имеются даже среди нашего сообщества, пусть и встречаются редко, так как их предпочитают ликвидировать при любом подходящем случае.
Так вот: пусть ситуация, из которой выходит то, что тронувшийся умом глава клана Учиха вырезал целый город, не нравится никому, но разбираться в этом деле будут хокаге и главы кланов Скрытого Листа. По словам Хаори-таичи, страну Комаров официально списали в случайные жертвы сражения между могущественными шиноби, в котором Мадара-сама вышел победителем, но получил неприятные травмы. На этом, открытая общественности часть дела обрывается, а все остальное нас уже не касается.
Даймио все же надавил на Коноху, вынудив изменить ранее намеченный план наступления на соседей и расширения границ страны Огня: теперь мы приписаны как усиление (разведка, ударная огневая мощь, прикрытие и санитарные отряды) к верным монарху самураям. Всех убеждают, что столь тесное наше сотрудничество — это временная мера, пока знать не успокоиться и не поймет, что слишком много времени и денег теряет из-за замедления военной кампании, но данное обстоятельство ничуть не улучшает настроение ни им, ни нам. На стоянках порой доходит до того, что на расстоянии в пять сотен метров друг от друга, разбиваются два самостоятельных лагеря, в которых периметр охраняется не только от возможного внешнего агрессора, но и от проникновений соседей-союзников.
"Во всем этом есть только две приятные стороны: больше времени уделяется отдыху, из-за чего удается уделить внимание экспериментам, ну и конечно же единство армии шиноби резко укрепилось. Все же теперь нам есть кого всем вместе обливать волнами презрения, насмешек, а порой и откровенной ненависти, получая в ответ все тоже самое".
Однажды вечером, сидя в палаточном лагере у костра, я спросил у Курамы:
— Хаори-таичи, а что вы знаете о призывных зверях?
— Многое, Хо-кун, — отозвалась женщина, что-то чиркающая в своем блокноте.
— Очень информативный ответ, — хмыкнула Хатару-сан, которая поверх стандартного комбинезона, ставшего не утвержденной униформой Конохи, надела легкую серую курточку.
Вздохнув, Курама убрала письменные принадлежности в маленькую сумочку на поясе и подтянув к себе ноги, сидя на бревнышке оставшемся от молодого деревца, сложила руки на коленях, устроив голову поверх перекрещенных предплечий. Ее прическа, похожая на кошачьи уши, а также лениво прищуренные глаза, вместе с расслабленной позой создавали образ настоящей сытой кошки, раздумывающей о том чтобы съесть наглую мышку, либо оставить жить дальше.
В неофициальных кругах нашу капитана-наставника знают под прозвищем Бакенэко. Какой-то сильно личной информации мне о ней за все время общения получить не удалось, так как даже во время использования техники ментальной связи, от нее ощущается легкая угроза, а разум она закрывает иллюзорным щитом (набор несвязанных между собой образов, перетекающих друг в друга). Проникнуть сквозь такой барьер можно, но незаметно это сделать может разве что кто-то опытный из ветви Яманака. Я же полезу дальше ее поверхностных мыслей только в одном случае: если главы клана Дао прикажут устранить женщину, либо выудить конкретные сведения.
"Не уверен, что без прикрытия кого-нибудь из ветви Акимичи, переживу эту попытку".
— Ну и что вы хотите узнать? — выдержав продолжительную паузу, наконец уточнила Хаори-таичи.
— Все, — отвечаю первым, опередив хьюгу где-то на полсекунды, чем заработал раздраженный взгляд девушки.
— Амбициозно, — улыбнулась уголками губ Курама. — Однако, Хо-кун, знать все — физически невозможно. Даже мой клан не знает всего о гендзюцу, а ведь мы на этом специализируемся и по уровню знаний обходим Учих, вытягивающих исключительно благодаря своим глазкам.
— Зависть слышу я в словах ваших, сенсей? — удивился Баки, вылезая из палатки вместе с Кирой (везет, что собака почти не линяет, так что нет угрозы раскрыть себя из-за клочков шерсти, но вот соседство с Абурами, Инудзуку совершенно не радует).
— Тц... — цыкнула языком Бакенеко. — Было бы чему завидовать. Ну да не о том сейчас. Пожалуй, кое-что я вам действительно могу рассказать, раз уж в ваших кланах этим не озаботились.
Наша троица затихла и обратилась в слух. В конце концов, не так уж часто таичи начинает болтать с нами, а тем более — рассказывать что-либо относительно секретное. И пусть некоторые сведения у меня есть, все же слухи в деревне и свитки в клане мне доступны, но вряд ли всему можно верить... предварительно трижды не проверив информацию в независимых источниках.
— Основных теорий происхождения призывных зверей две: первая утверждает, что их создал Рикудо-сенин, взяв за основу полуразумных зверей-ёкаев, пакостивших людям из-за природных злобности и глупости, а вторая, которую предпочитаю я, заявляет, что призывные звери — это потомки обычных животных, по тем или иным причинам развивших разум благодаря чакре, — Хаори-сан обвела нас взглядом, поочередно остановившись на каждом лице.
— Прямо как Инудзуки нинкенов, — елейным голосом произнесла Хатару-сан. — Правда, Баки-кун?
— Ага, — кивнул собачник. — При помощи селекции, мы... Эй! Ты на что это намекаешь?
— Только на то, что Кире-чан придется еще долго терпеть своего нынешнего хозяина, пока ее старшие сородичи не выведут более умную породу, — невозмутимо заявила Хьюга.
— Ррр... — Инудзука начал было вставать, но Курама полыхнула легкой жаждой убийства, сконцентрировав ее на нашей троице, мигом подавляя любые попытки беспорядков.
— Но ведь они живут в собственных мирах, — продолжаю разговор, будто и не было мелкой перепалки между сокомандниками (даже появилось ощущение, будто мы ведем себя почти как друзья).
— Скорее в складках мира, — отозвалась женщина, продолжая свою импровизированную лекцию. — В каждый из ныне известных призывных миров, можно попасть из нашего мира, если найти особую тропу. К сожалению, а может и к счастью, примерное место входа на путь в мир призыва, может дать только шиноби, который либо нашел его сам, либо имеет подписанный контракт. Как именно были созданы складки, у меня не спрашивайте — не знаю. Это нужно выяснять у Узумаки: это они мастера разных барьеров. Призывные животные могут обладать самыми разными способностями, присущими их видовой принадлежности и очень похожими на улучшенные геномы. Благодаря тесному взаимодействию с призывными существами, некоторые кланы получили свои способности.
— Хатаке имеют нюх не хуже чем у Инудзука, — заметил Баки. — Только если мы развивали это сами, у них из поколения в поколение передается контракт призывных собак. Наши старейшины уже несколько раз хотели его перекупить, а сейчас ведут переговоры о брачном союзе... Ам... Ма... Я ничего не говорил.
— Будто кому-то интересно, чем между собой занимаются кинологи , — как-то привычно проворчала Хатару-сан. — Хаори-сенсей, а у вас есть призыв?..
— ... — Курама выразительно посмотрела на ученицу, молча приподняв тонкие брови.
На этом лекция и оборвалась, а еще через десять минут нас прогнали спать, в то время как таичи растворилась в тенях.
* * *
Распахнув глаза, черноволосый мужчина напрягся всем телом и резко сел, подслеповато щурясь, озираясь по сторонам. Молодой меднин Учиха (редкий выбор для клана боевиков, становящихся сильнее на поле брани) тут же куда-то убежал, успев сообщить лишь то, что Мадара-сама находится в Конохе и его сюда доставили только день назад. Глава клана Красноглазых Демонов ощущал себя необычно слабым: очаг и каналы чакры ныли, резерв был почти пуст, перед глазами все расплывалось, да и активация додзюцу не принесла желаемого результата.
В другой ситуации мужчина наверняка продолжил бы лежать в постели, так как даже Учиха понимали, что надорванный организм нужно беречь. Однако сейчас у него была иная забота: где-то здесь должен был лежать Изуно и старший брат был обязан убедиться, что с ним все в порядке.
Спустив ноги с кровати на пол, придерживаясь за спинку постели и край стола, могущественный шиноби медленно встал и попытался выпрямиться. Со второй попытки эти действия ему удались и Мадара, одетый только в хлопковые штаны, опускающиеся чуть ниже колен, нетвердой походкой вышел в коридор, где нос к носу встретился со светловолосой девушкой меднином.
— Мадара-сама, вы должны лежать! — воскликнула куноичи, но к собственному счастью не пыталась принудить пациента вернуться в палату.
— Мне нужно увидеть брата, — требовательно произнес глава клана Учиха. — Где он?
— Мадара-сама, вам нельзя нервничать, — неуверенно отступив на шаг, начала искать пути к отступлению меднин.
— Фух! — размытым пятном рядом со старым другом появился Хаширама, как всегда буквально плещущий энергией. — Я уж боялся, что не успею и ты...
— Что "я", хокаге-сама? — уточнил подобравшийся Красноглазый демон (с Сенджу в общем и этим их представителем в частности, брюнет хотел бы не встречаться как можно дольше). — Я бы рад с вами поговорить и отчитаться по миссии, но меня ждет брат...
— Мадара, — жестом отослав работницу госпиталя, Хаширама вздохнул и его голос стал более низким и гулким. — Я должен тебе сказать, что... Изуно тебя не ждет. Его... больше нет с нами.
— Сейчас не время для твоих глупых шуточек, Хаширама, — отмахнулся от слов друга брюнет, из-за чего едва не упал, но был поддержан за плечо сильной и широкой ладонью.
— Э-хе-хе... — свободной рукой почесав затылок, глава деревни предложил. — Давай вернемся в палату и я тебе все расскажу? Не люблю я приносить дурные вести, но... Пожалуй, больше и некому . Идем?
Красноглазый Демон стоял несколько секунд, ощущая неприятную боль в голове. Он буквально сердцем чуял, что что-то забыл, но не мог на этом сосредоточиться из-за волнения о брате. Все же, они оставались последними родственниками друг у друга, в то время как остальной клан... В них была кровь учиха, но даже ощущалась она совершенно по иному. Да и после пробуждения высших шаринганов, дистанция между братьями и остальными Учиха, только увеличилась.
— Хорошо, — наконец дал свое согласие Мадара. — Но только быстро. Мне некогда терять зря время.
Примечание к части
Жду отзывов.
Глава 19
-...
Шепотки. Приглушенные, осторожные, злорадные, ехидные... они преследовали его повсюду начиная от госпиталя Конохи и заканчивая кварталом клана Учиха. Он почти не слышал их, как и не видел тех, кто смотрели на него с вызовом, презрением, брезгливостью и даже ненавистью, но не решались высказать все в лицо, ведь даже сейчас этот мужчина оставался одним из сильнейших и опытнейших шиноби деревни. Однако же именно благодаря опыту и мастерству, ему совершенно не составляло труда ощутить чужие взгляды и вкладываемые в них эмоции.
"Жалкие трусливые крысы. Смеете осуждать меня? Смеете считать меня чудовищем? Так подойдите же и скажите, в чем я был не прав?".
Солнце светило над горизонтом, едва-едва выглянув из-за вершин высоких деревьев, которые Хаширама вырастил вокруг их общего детища... Их детища, все заслуги за создание которого приписывают только Сенджу, а все неудачи сваливают на Учиха! Но он не позволит... Не допустит... Брат бы не хотел...
"Как же так, Изуно? Как же так?".
Шаг за шагом, медленно но твердо Мадара приближался к зданию госпиталя деревни, где ему должны провести комплекс восстановительных процедур. Барабанные перепонки уже полностью заросли, в носу сосуды тоже перестали лопаться, да и голова от сколь-нибудь значимых нагрузок более не болела. Только глаза... гордость и показатель силы любого Учиха... подводили своего хозяина. На метр вперед он видел четко, предметы на расстоянии полутора метров сильно расплывались и теряли очертания, ну а два метра — это граница, дальше которой даже активация додзюцу ничего рассмотреть не позволяет.
Слепой Красноглазый Демон — это звучит как шутка. Злая, ехидная шутка...
"Не дождетесь!", — рычал внутренний голос, заставляющий стискивать зубы до скрежета и упрямо держать на лице маску невозмутимости.
По деревне уже ходили слухи, что Мадара тронулся умом, в доказательство чего приводились его разговоры с погибшим братом. Для шиноби сама ситуация, когда во время стресса он обращается к умершему родственнику, другу или возлюбленному, не является какой-то выходящей из ряда вон редкостью, но кто-то активно подогревает сплетни и выворачивает факты самым невообразимым образом, из-за чего эффект на тупое "мясо" производится убойнийший.
"Тобирама. Я знаю, что это ты — ублюдочная мразь. Почуял кровь сильного зверя и теперь как последний падальщик идешь по следу? Смотри не ошибись с моментом, ведь раненый зверь вдвойне опасен".
Под сводами госпиталя главу клана Учиха встретила деловая суета: меднины как насекомые Абураме в их ульях, бегали по каким-то своим, несомненно важным делам, обращаясь то к одному, то к другому посетителю. У регистратуры, где сидел однорукий мужчина лет тридцати, почетного пациента задерживать не стали и пропустили на лестницу, не забыв при этом напомнить номер кабинета (будто он дебил и со вчерашнего дня все забыл).
Как же хотелось высказать идиотам все, что он о них думает, но... приходилось держать маску невозмутимости на лице. Слишком он ослаб; слишком многое потерял; слишком... слишком много "слишком"!
Но вот впереди уже и дверь, на стук в которую отзывается приятный женский голос. Надавив на ручку Красноглазый Демон вошел внутрь и втянул воздух затрепетавшими ноздрями, среди запахов лекарств и трав, унюхав тонкий цветочный аромат. Губы сами собой растянулись в улыбку, которую с определенной долей фантазии можно было назвать почти красивой и... игривой?
