Фазовое превращение

Конечно, обидно. Вот просто так, по-человечески обидно. Не будь Ален сам солдатом, неизвестно еще, как бы он отреагировал, что наговорил при встрече. Но он помнил свою же речь о присяге. Среди тех, кто получил генеральские погоны, не было офицера по фамилии Хидэо. Значит, старался не для себя.

Но "не для себя", в случае с Каору, еще не означает, "не в своих интересах". Он вполне мог действовать так, как считал необходимым и выгодным в целом. Для отряда, армии, Союза. Конечно, только время покажет, правильные ли ставки он сделал.

Или, хотя бы... неизвестно, что именно собирались замаскировать этой войной. Возможно, и какая-то часть Союза должна быть благодарна Каору и его соратникам за своевременную диверсию. Весьма сомнительно, что именно спасение Союза было их истинной целью, но второй — почему и нет. Очень даже в духе Каору, одним выстрелом уничтожить и флот и станцию за ним.

Чувства и долг. Снова. Капитан Хидэо, выживи, пожалуйста. Хотя бы для того, чтобы он, Ален, смог сам тебя убить.

Он посидел с закрытыми глазами минут пять, а потом ввел код армейского дайджеста. Периодически там появлялись на удивление дельные материалы, в том числе и об особом отряде. Может быть, найдет еще что-то, подтверждающее его выводы.

После полутора часов увлеченного чтения, Ален решил выписать такой журнал себе лично. Именно ради "разных забавностей", пользуясь очередным неологизмом Али Хоткевича. Хотел бы он знать, где сейчас жизнерадостный бармен. Ален пытался узнать о своих знакомых из поселка, но выяснить удалось только то, что эвакуация прошла успешно. Хотелось надеяться, что так оно и было. Каору обещал ему, да, но, к сожалению, от него зависело отнюдь не все. И зависело только в том случае, если представляло для капитана практический смысл.

В том, что Каору заставил его уехать раньше из опасения за его жизнь, Ален был уверен. Но он, Ален, что-то значил для Каору, а остальные? Он со свистом втянул воздух и переждал резкое жжение в груди. Неужели теперь, как бы он не убеждал себя, не получится не сомневаться? Себя не обманешь, не заставишь помнить лишь то, что Каору не лгал в чувствах, да?

Интересно, что должно произойти в жизни Алена, чтобы он тоже начал разделять искренность в отношениях и воинский долг до такой степени? Или... достаточно будет один раз столкнуться с таким выбором? Имеет ли он вообще право судить Каору, не побывав на его месте? Ох, если так пойдет и дальше, вместо пропавших уже проблем с дыханием, он заработает хроническую головную боль.

Ален выключил планшет и пошел в женское крыло. Если Марли сегодня свободна, он пригласит ее хотя бы в кафе. Отвлечься. Всего лишь отвлечься. Ничего больше. Потому что большего ему и ненужно. Какой бы сволочью в данный момент Каору и не казался.

А в следующем семестре Ален столько узнал о методах обучения и психопрограммировании будущих офицеров особого отряда, что шепотом по ночам каялся перед Каору за дурные мысли о нем. Капитан и так сделал для них обоих куда больше, чем в принципе было возможно.

Потому что оттягивать выполнение подобного задания — это уже саботаж и трибунал. Разумеется, Ален понимал это и раньше, но по-настоящему страшно стало только теперь.

+++

Вся поступающая в Академию почта проходила строгую цензуру и, после этого, пересылалась на единый терминал, где ее уже мог получить адресат. По желанию, или выдавалась распечатка или информация заливалась на планшет. Для получения требовалось ввести несколько паролей, но всегда находились желающие сломать защиту и получить чужую корреспонденцию. Вряд ли с какой-то практической целью, но случалось такое регулярно. Поэтому, курсанты часто дежурили у терминала еще с ночи, чтобы успеть забрать все свое.

Ален никогда не спешил. Вскрыть систему, которую он установил после возвращения, не удалось никому, даже на спор. Чьи программы он использовал для кодировки — Ален не рассказывал, отшучивался, что удачно придумывает пароли, и спокойно спал до побудки. Тем более, личных писем у него не было, только банковские счета, ради которых он и использовал коды повышенной сложности. А на газеты до сих пор еще никто покушаться не додумался.

За едой читать запрещалось, но после завтрака, перед началом занятий, всегда были свободные двадцать-тридцать минут. Ален обычно забирался на подоконник в спальне, грыз какой-нибудь фрукт, контрабандой утащенный из столовой, и проматывал новостные ленты. Уже автоматически, без надежды найти что-то действительно нужное и важное.

Однокурсники над ним подсмеивались, но беззлобно. Право на личные баги имел каждый. Ален же всегда был достаточно дружелюбным, чтобы не обзавестись лишними врагами и не бояться ехидно-нарочитого интереса к газетной тематике.

Новый дайджест был посвящен "любимому" роду войск Алена, о котором он знал уже больше, чем о навигации. Сердце нехорошо заныло при виде заставки с такой знакомой эмблемой: молнией в круге. Ален подобрал колени к груди, устроил планшет на сгибе локтя и открыл первую страницу. История подразделения, общие сведения, публичные операции, новый генерал-президент — первый гражданский за последние столетия, персоналии.

Он не сразу понял, что видит. Даже едва не стал читать дальше, равнодушно просмотрев текст и иллюстрации. Осознание приходило медленно, несколько секунд Ален просто хлопал глазами.

— Каору? — одними губами, даже не вслух, выговорил он, касаясь пальцами поверхности экрана.

Строгое, мрачновато-насмешливое, такое родное лицо. Настолько, что Ален зажмурился до боли, борясь с полузабытым приступом удушья. Как он сумел прожить полтора года, не имея ничего, кроме воспоминаний? Или поэтому и смог? Потому что сейчас Ален не понимал, как сможет протянуть еще хоть секунду без возможности оказаться рядом.

Минут через пять он кое-как очнулся, смаргивая разноцветные звездочки. Уже привычная боль потери вдруг усилилась настолько, что захотелось вцепиться зубами в раму и завыть. Он осторожно напомнил себе, что вот-вот начнется лекция, после которой будет зачет по плаванью, а его сейчас только на травку тонким незагорелым слоем. Солдат! Насмешка помогла, Ален даже вспомнил, как это — двигаться. И даже решился снова открыть журнал.

На этот раз получилось полюбоваться. Удачный снимок. Или капитан фотогеничен. Хотя... Ален изумленно уставился на подпись. Суб-лейтенант?! Но... но как?! Он быстро вернулся взглядом в начало статьи. Какой-то лейтенант Ардиссон, к демонам его. Да, вот.

Видимо, любовь не шла на пользу умственным способностям. Только абзаце на третьем Ален сообразил, что читает биографию Каору. Родился он на не менее захолустной планете, чем эта, в семье ортодоксальных буддистов-католиков. Как и следовало ожидать от человека, подобного капитану... все равно капитану! из дома он сбежал в неполные четырнадцать, без труда сдал вступительные тесты в местное военное училище, через год добился перевода на Райдис — космическую станцию-университет. Закончил обучение уже к девятнадцати, тут же попал в элитный полк. Но штабную карьеру делать не захотел, что тоже совсем не удивительно. Дальше шел список официальных наград и какие-то еще незначительные факты. Ален бы не поручился даже, что реальные. Заканчивалась статья ремаркой, что за провал операции государственной важности капитан Хидэо изначально был разжалован. Но, когда власть сменилась, новое руководство особого отряда пересмотрело ряд судебных дел. Снять с Каору обвинения не могли, потому что, провал имел место быть, но ему дали второй шанс, поскольку приказы были признаны преступными. Теперь он и его товарищи по несчастью могут попытаться снова заслужить свои звания, препятствий со стороны правительства больше нет.

Ален свернул окно, сунул планшет в чехол и отправился на занятия. Каору не мог не знать, на что идет. Собственно, понижение в звании до суб-лейтенанта — аналога сержанта в регулярных войсках — было не самым суровым наказанием. Неприятным, позорным даже, но сохраняло жизнь. Смерть — то немногое, что наука не научилась исправлять. И век человеческий продлился более чем до ста пятидесяти лет и болезни лечились наверняка и успешно, а оживлять мертвых все еще не получалось.

Только все равно было обидно. Уже за Каору. Неужели новое командование, которое получило свои места благодаря капитану, не могло амнистировать его без условий, в благодарность? И с какой целью информацию о нем поместили в популярном журнальчике? Предупреждение салагам, по молодости считающим, что способности и наглость вознесут их на любые высоты?

Ладно, по крайней мере, он заполучил фотографию этого невыносимого типа. А капитан или лейтенант... Как все было бы просто, если бы его привлекало только звание.

После зачета и двух семинаров, Ален едва добрел до библиотеки и там тихо умер в уголке. Проплыть десять миль на время в противорадиационном костюме — это нестрашно, основы торгового дела — вот в чем ужас. Ален ничего не понимал в этом сплаве экономики, ксенопсихологии и ритуальных танцев. А курс был обязательным: неизвестно, в какие дебри космоса может занести и чем там придется заниматься. Каору как-то, с обычной усмешкой, рассказывал, что их учили даже готовить блюда некоторых негуманоидных рас, тоже на случай непредвиденного контакта. От смеха Алена вырубило, когда речь зашла уже о дегустации экзотических кушаний.

Каору. Ален приподнял голову и осмотрелся, вспоминая, где находится. Планшет перед зачетом он оставил в личном шкафчике, сменив достаточно легкий пароль на тридцатизначный в трехмерном регистре. Глупость несусветная, признаться было бы смертельно стыдно даже перед самим Каору. Или перед Каору особенно. Хотя, он как раз смеяться бы не стал.

Ален подвинул к себе библиотечный терминал и заказал несколько свежих изданий, стараясь только не выходить из образа умницы и отличника. Не спеша, пролистнул пару газет, кивнул на приветствие пробегавшего мимо сокурсника и раскрыл дайджест на нужной странице.

Статья была. И лейтенант Ардиссон с типичным взглядом честного вояки тоже был. Только после истории его безупречной службы шел рекламный блок. Вакуумные чайники, самоподогревающиеся подштанники на солнечных батарейках и тому подобная ерунда, искренне любимая населением.

Понимая, что сейчас делает глупость еще большую, чем само желание посмотреть на Каору, Ален щелкнул по кнопке "закрыть". А потом развернул опять. Ничего не изменилось.

Он не поленился и сбегал в фойе учебного корпуса, к автоматам с шоколадками, художественной литературой и прочими мелочами. Бороться с манией преследования он не стал и открыл предпросмотр подряд нового детектива, пары тех же газет, которые брал в библиотеке и, до кучи, журнал мод с полуобнаженными моделями. Ардиссон и чайники.

Ален подумал и купил детектив, скинет Дарине, она такое любит, и пошел обратно, тщательно скрывая дурацкую улыбку.

%%%

Капитан эсминца "Вихрь" зашел в столовую и обвел экипаж настолько мрачным взглядом, что пара особо впечатлительных стажерок машинально вернула на блюдо взятые куски. Ален, знавший командира уже второй год, лишь хмыкнул и продолжил потягивать холодный чай. Бояться стоит, если капитан начнет улыбаться, а так, максимум, мелкая неприятность, которую не свалишь на команду.

— Кого хороним? — поинтересовался штурман из дальнего угла, где усиленно пытался открыть бутылку виски чайной ложкой.

— Я бы предпочел тебя, — честно признался капитан, занимая свое место во главе стола. — Но не повезло.

И замолчал, изучая остывший ужин. Экипаж заинтригованно переглянулся. Большая часть вопросительных взглядов сосредоточилась на Алене, как на втором пилоте, но тот лишь дернул плечом. С утра капитан Хансен был вполне вменяем и мил. Кто разберет, что он успел подхватить?

— Завтра нам присылают новую порцию спецуры. — расковыряв рыбное филе, озвучил капитан причину траура. — На сей раз, четыре штуки.

— Хотят посмотреть, угробим ли мы столько? — усмехнулся кто-то неопознанный за спиной Алена.

Обязательных в экипаже офицеров особого отряда было на "Вихре" трое. До недавнего времени. Ален потрогал красноватый шов на лбу. Теперь не осталось ни одного. К сожалению, временно: столкнувшись с этой службой напрямую, Ален был вынужден констатировать, что ему когда-то очень повезло со знакомством. Конечно, попадались ребята и вполне вменяемые, но не так часто, как хотелось бы. Или, как Ален украдкой подозревал, не так часто они позволяли себе вменяемое поведение.

Их личная троица погибла при штурме базы террористов в отдаленном секторе. Вместе с третью штурмового отряда. Ален тогда несколько дней провалялся в лазарете: стартовать пришлось на бегу, не пристегнувшись, приложился головой о пульт. Ничего смертельного, но достаточно неприятно. И голова иногда еще побаливала, хотя прошло больше двух недель.

А теперь целых четверо. Хотел бы Ален знать, с какой целью. Для "Вихря" припасли особо неприятное задание, поэтому и держат до сих пор на орбите Тиланы? Или все же в чем-то подозревают? Например, в гибели офицеров. Бред, но от особого отряда всего можно ждать. Устроили же они на "Вихре" обыск после похорон.

— А кто конкретно-то прилетит? Поименно, — спросил старший связист, доедая десерт расстроенного новостями соседа. — Возможно, кто знакомый попадется. Хоть знать будем, как пользоваться.

Экипаж подхватил вопрос, вынудив капитана лезть в карман брюк и выуживать изрядно помятую распечатку. Ален усмехнулся: это как же надо было разозлиться, чтобы официальный документ комком в карман сунуть? Капитан с отвращением распрямил лист, кое-как разгладил на колене и всмотрелся в перечеркнутые изломами строчки. Судя по тому, как от плохого к худшему изменилось его лицо, раньше он прочитать документ и не пытался, ограничился самим фактом надвигающейся катастрофы.

— Только этого нам не хватало, — пробормотал Хансен.

— Что там еще случилось? — штурман Арно Терсари, сменивший ложку на нож для рыбы, бутылку почти домучил и теперь нетерпеливо смотрел на командира.

— Что случилось?! — капитан явно проглотил пару крепких ругательств. — Майор с нами случился. Или вы за алкогольными парами забыли, что это значит?!

Ален мысленно присвистнул. По внутренним служебным инструкциям, если на корабле присутствует офицер особого отряда в ранге выше лейтенантского, то в чрезвычайной ситуации командование переходит к нему. До сих пор Космос "Вихрь" миловал, но вот, видимо, закончилось везение.

— Каору Хидэо, если кого-то до сих пор интересует имя! — выплюнул Хансен вдогонку.

Ален подавился чаем и едва скрыл рвущийся кашель, чтобы не злить капитана еще больше. Штурман, только спрятавший под столом драгоценный виски, коротко и облегченно хохотнул.

— Ну, этого парня я знаю. Не орден Славы, но дело иметь с ним вполне можно.

Драматического запала у капитана Хансена хватило секунд на десять. Потом он все же оторвал трагический взор от звания-приговора и соизволил посмотреть на Арно.

— Ну и что он собой представляет?

Ален едва не закивал, присоединяясь к интересу командира. В голове был легкий бардак, но он объясним и вполне переживаем. В любом случае, разбираться пока некогда. Сейчас лучше послушать.