Дети богов. Академия.

С запозданием я понял, что одного растения на двадцать человек несколько маловато, но покидать аудиторию в разгар столь жаркого обсуждения очень не хотелось.

— Так, господа студенты! — в голову пришла идея, как занять всех, а не только самых активных и крикливых. — Я вижу, что не всем по душе совместное решение проблемы, поэтому каждый в течении пятерика сдаст в письменном виде описание ваших действий по спасению барона от разъярённой супруги в связи с утратой любимого цветочка. И чтобы друг у друга не списывали! — строгий взгляд на Миролюбу, известную списывальщицу и лентяйку. Однако, каким-то образом она всё-таки сдавала экзамены.

— И не просто написали, а сами могли воспроизвести! — теперь взгляд на Идара. Старательный молодой человек, из него хороший артефактор выйдет, но с созданием быстрых заклинаний у него проблемы.

Про воспроизвести я не шутил. Даже если этот куст и угробят, у меня есть ещё парочка на примете. Один выживал в моих комнатах. На его счастье, происходило растение из засушливой полупустынной местности. Да и поливал я его относительно регулярно раз в десяту недопитым чаем, соком, один раз даже подкисшим молоком угостил. Не за окно же выливать в морозы?

Угрозы проверить задание у всех, а не только у непосредственных исполнителей на занятии, частично подействовали. Теперь первая группа тоже прислушивалась и присматривалась к действиям активистов. Я сидел в стороне, стараясь не смущать спорщиков.

Через какое-то время начало побеждать наложение иллюзии. Вроде растение всё равно так быстро не оживить, поэтому надо сделать вид, что оно в порядке, а потом, когда иллюзия рассеется, виноватым в усыхании будет явно не заказчик. Я ненадолго задумался. Идея неплохая, но не в данном случае и не в исполнении студентов четвёртого курса. Во первых, они не смогут наложить достаточно реалистичную иллюзию. Во вторых, в Академии она рассеется очень быстро, я даже не успею донести кадку до лестницы. В третьих, Лера ведь не захудалый провинциальный барончик, а обученный маг, растения хорошо знает, и сразу увидит наведённую иллюзию.

— Забудьте про иллюзии, — пришлось вмешаться в обсуждение. — Вы не сможете наложить её на достаточное время и сделать так, чтобы она сползала постепенно. Любой догадается, что что-то нечисто, когда вчера куст зеленел, а с утра он уже сухой и без единого листочка. И что тогда будете делать, когда вас объявят обманщиками и шарлатанами?

Студенты на некоторое время замолчали, воспринимая новое условие к заданию, но скоро галдёж восстановился с прежней силой. Я слушал споры вполуха, невольно сравнивая с тем, как обучали меня. Перед глазами встал небольшой зал, деревянные ряды скамеек. На них тихо сидят послушники. По указанию учителя вызванный выходит вперёд, читает вызубренное заклинание, в зависимости от результата либо получает розгой по заду, либо возвращается на своё место. Некоторые удостаивались даже одобрительного кивка от учителя. Розгами получали намного чаще. Это сейчас заклинания несколько систематизировали и начали унифицировать, а тогда приходилось зубрить фразы наизусть, не понимая смысла.

Я прервал воспоминания, заметив, что активная группа приступила к реализации выбранного метода. Интересно, они используют то же заклинание, которому когда-то учили меня, или же придумали что-то новое? Студенты освободили участок пола для печати. Лика уверенными движениями начертила слегка кривоватый семиугольник, одним из углов направленный на кадку с подопытным растением. Добавила по несколько символов на грани, вписала внутрь ещё одну фигуру и приготовилась влить в печать силу.

— Стоять! — мой резкий окрик заставил всех замереть. Студенты сразу замолчали и, казалось, перестали дышать. Эта команда раздавалась тогда, когда кто-то из них ошибался в заклинании, и эта ошибка могла привести к нехорошим последствиям.

— Признавайся, чем тебе Миролюба так не угодила? — я подошёл к Лике, недоумённо и как-то испуганно уставившейся на меня.

— При чём тут она?

Студенты, поняв, что непосредственная опасность миновала, подошли поближе.

— Куда направлена печать?

— На растение, — незамедлительно ответила Лика, бросив взгляд на рисунок.

— Это контур, а внутренняя, действующая часть?

— Ой! — Лика вгляделась в печать и покраснела. Миролюба, ещё не до конца поняв, что происходит, на всякий случай пересела за соседнюю с ней парту, бросив возмущённый взгляд на Лику.

— Вот тебе и "ой". Васил, расскажи, какое действие произвела бы эта печать, будучи активированной.

Парень вышел вперёд, постоял над печатью, беззвучно шепча что-то себе под нос, расшифровывая знаки.

— Значится, действие направлено вон туды, — он указал рукой туда, где сидела Миролюба во время нанесения печати. Лика удостоилась ещё одного гневного взгляда от Миролюбы. — Где-то от трёх шагов до полутора десятков. Объект должен был... — парень задумался.

Я его не подгонял, пусть сам справляется, полезно уметь не только создавать печати, но и определять действие уже написанных.

— Вроде бы немного растолстеть, — наконец, выдал Васил. — Если всю силу печати приложить, то раза в полтора.

— Хорошо, а что ещё?

— Ещё? — Васил нахмурил лоб. — Ещё... ещё... Покрыться корой? — несколько неуверенно произнёс он, вопросительно глядя на меня.

— Почти угадал.

Я не стал ещё больше нервировать несостоявшуюся жертву магической ошибки, уточняя, что распухнула бы она из-за того, что кожа начала как губка, отовсюду впитывать влагу и к тому же позеленела. И без того, обладай девушка способностью жечь взглядом, от Лики осталась бы только кучка пепла. Тем более, что позеленение является побочным действием, связанным с нахождением растения в малом фокусе печати.

— Я кому всегда говорил проверять печати, прежде, чем их активировать? Ладно, сейчас успел остановить, но вас на практику выпускать без присмотра опасно! А вы куда смотрели? — я переключился с пунцовой Лики на улыбающихся Дария и Левия. — Рядом с вами готовилась волшба, а вы даже не поинтересовались, куда она направлена?

Теперь уши розовели у всей группы. Только Миролюба до сих пор злобно глядела на Лику. Неужели решила, что это не ошибка, а преднамеренное изменение фокуса печати? Как бы она не начала мстить одногруппнице.

— На этот раз всё обошлось. На будущее повторяю — три раза проверьте, что вы делаете. Заклинания, если есть хоть малейшее сомнение, читайте с листа. Заведите толстый блокнот и пишите туда необходимые и популярные заклинания. Поверьте, наизусть всё на свете не выучите!

— А разве можно по конспекту? — неуверенно спросил кто-то из студентов.

— Пока вы учитесь даже нужно. Особенно, когда пойдёте на практику по деревням. Лучше крестьяне получат результат по бумажке, чем потом бегают и ищут, кто бы отменил ваше колдовство.

Я оглядел группу. Вроде в глазах появилось понимание. Боги, ну почему именно эта группа собрала в себе одарённых и самоуверенных? Все старшие курсы только рады при каждом удобном и неудобном случае схватиться за конспекты и шпаргалки.

— Норак! — я обратился к одному из парней. — Исправь печать так, чтобы она не угрожала никому, кроме несчастного подопытного растения. Заодно озвучь, что вы решили с ним сделать.

Норак сначала неуверенно начал перерисовывать неверные символы, но вскоре перестал оглядываться на меня, ожидая одобрения исправлений. Для большей уверенности он выверил углы транспортиром, сверившись с таблицами из конспектов.

— Мы собирались расширить поры и сосуды растения, чтобы соки легче передвигались. И кора временно преобразится, чтобы поглощать воду не только корнями и не тратить силы доставлять её к листьям. А вот эта часть, — парень указал на группу символов, — вместе со словесным заклинанием, должна сразу дать немного жизни. Ведь нужно привести его в порядок как можно быстрее.

Когда он закончил, я утвердительно кивнул, разрешая влить в печать силу. Меня учили немного другому, сразу влить жизнь, подстегнув к использованию оставшиеся запасы самого растения, и повесить заклинание усиленной регенерации. Надо признать, студенты придумали хоть и менее эффективный для немедленного улучшения состояния, но более надежный для реанимирования растения.

Куст отреагировал почти сразу, приподняв поникшие ветви и вырастив молодые почки. При нормальном уходе он должен совсем оклематься дня за два.

— Неплохо. Поручаю его вашей заботе. Проследите, как действует наложенное заклинание, когда рассеется, какие изменения произойдут с кустом после этого. Будут ли побочные эффекты. На сегодня занятие окончено, забирайте подопечного.

Я отдал куст студентам с двойной целью. Одну я озвучил, а второй было не допустить, чтобы растение всё-таки загнулось через месяц, если останется только моей заботой. Зато сейчас его хотя бы будут старательно поливать.

— Лика, задержись на минуту, — я помнил о просьбе Аверия, и момент показался вполне подходящим.

Девушка послушно дождалась, когда остальные студенты уйдут и подошла ко мне.

— Простите, я правда, не хотела.

— Ты о чём? — я не сразу понял, что она имела в виду.

— О Миролюбе. Мне казалось, печать правильно начерчена.

— Ничего страшного, все ошибаются, без ошибок и не выучишься. Меня попросил с тобой поговорить Аверий.

— А что так? — Лика как-то смутилась, порозовела и уставилась себе под ноги.

— Он обеспокоен, что ты не можешь освоить стихийную магию. Это правда?

— Нет, не совсем, я это... — девушка невнятно залепетала что-то в оправдание.

— Так почему на занятиях ничего не выполняешь?

Лика покраснела ещё больше, но промолчала.

— Мне что, из тебя слова клещами вытаскивать?

Неопределённое пожатие плечами было мне ответом.

— Хорошо. Ты говоришь, что ты усваиваешь материал?

Утвердительный кивок. Глаза до сих пор рассматривают доски пола.

— Покажи что-нибудь, что недавно проходили.

Лика продемонстрировала два несложных заклинания, выполненные не безупречно, но на хорошем уровне. Их построение Аверий давал на прошлой десяте, если я не ошибаюсь. Странно, почему тогда молодой преподаватель утверждает, что Лика абсолютно не работает со стихиями?

— Надеюсь, на экзамене сможешь повторить. Но почему Аверий на тебя жалуется? У вас с ним какой-то конфликт произошёл?

Лика замотала головой и пробормотала что-то, что я расценил, как отрицание моего предположения.

— Ладно, иди уж.

Девушка обрадовано выскочила из аудитории. Разговор явно был ей неприятен. А я не знал, что предположить. Стихии Лика понимала, но при Аверии ничего не могла показать. Ничего не понимаю, что с ней такое!

Аверия я нашел в преподавательской, проверяющим работы студентов.

— День добрый. Поговорил я с Ликой, — я сразу перешёл к делу.

— И как?

— Она не смогла объяснить своё отношение к вашему предмету.

Хотелось добавить: "а так же произнести хоть что-то в своё оправдание", но я сдержал это желание. Аверий показался мне расстроенным от такого результата.

— Жаль. Я даже не знаю, что и делать.

— Могу вас уверить, материал она усваивает.

— Правда? Но почему тогда...

— Может, у вас с ней какой-то конфликт? Лучше сразу это выяснить, чем потом, на экзамене. Поговорите с ней сами.

— Нет, нет, никакого конфликта. Поговорить... да, конечно, обязательно поговорю...

Парень как-то смутился и слегка раскраснелся, будто стесняясь одной мысли о разговоре с Ликой. Да ну их в пень, как говорит одна знакомая ведьма. Пусть сами разбираются, кто в чьём присутствии и почему теряет дар речи.

Покончив с текущими делами я получил два с половиной дня в полное своё распоряжении и планировал потратить их на исследование подземных коридоров.

Прошло много времени с того дня, как я обнаружил потайной проход. Исследование коридоров превратилось из захватывающего приключения в несколько однообразную, но всё равно интересную работу. Я приходил ко входу, доставал бумагу и, считая шаги, наносил новые повороты и коридоры на карту. Тот, кто создал этот лабиринт, проделал колоссальную работу, прокладывая коридоры. Недалеко от входа они становились одной ширины — в три шага от стены до стены, и высотой чуть выше вытянутой руки. Коридоры ничем не отличались друг от друга, и на них не было ни одной метки, позволяющей определить положение в лабиринте. Я смог обнаружить только одну метку Септима, и ту на первой развилке, где коридор ещё не принадлежал лабиринту. Мои собственные магические метки держались на стенах всего несколько минут, несмотря на то, что на стенах я не увидел ни одного заклинания или следов арродота, мешающим их наложению.

Исследования серьёзно замедлялись ещё и тем, что у меня получалось выделить для лабиринта не больше двух-трёх дней в десяту. И, хотя я уже начал склоняться к мысли, что внезапное исчезновение артефактора не имеет под собой преступных действий, и все странные события — не больше, чем стечение обстоятельств, я всё равно старался не привлекать к своим вылазкам внимание.

Картирование коридоров продвигалось медленно. Я бы и рад не рисовать все повороты и развилки, не считать шаги и не проверять направление узким лучом света, но уже на второй день выяснил, что не все коридоры абсолютно прямые. Один даже настолько плавно и незаметно загибался петлёй, пересекаясь сам с собою, что по нему можно очень долго ходить кругом, не подозревая об этом. Радовало только то, что все коридоры проложены в одной плоскости. Не знаю, как бы я ориентировался и составлял карту, понижайся пол или опускайся.

Из лабиринта я обнаружил ещё один выход на поверхность. Он когда-то выходил на склон горы, но давний камнепад полностью его засыпал.

К концу третьей десяты неисследованным оказался только один коридор. Он долго тянулся в одном направлении, не отклоняясь в сторону, и заканчивался банальной деревянной дверью. Я растерялся, не ожидая такого окончания лабиринта и несколько минут стоял перед дверью, не решаясь её открыть.

От осторожного толчка дверь тихо отворилась. Ни скрипа несмазанных петель, ни потрескивания рассохшейся древесины. За дверью снова начинались коридоры. Только теперь они больше походили на старые тюремные казематы. Дверь с этой стороны оказалась замаскирована под стену, выложенную грубым камнем. В слабом и неровном освещении факела или обычного светильника, её оказалось почти невозможно обнаружить. Повозившись некоторое время, мне удалось найти выступающий камень, потянув за который дверь легко открывалась, выпуская в уже знакомый проход к лабиринту.

Либо фантазия отказала архитектору, либо здесь уже не было нужды путать случайного посетителя, но здесь всё было вычерчено, как по линейке.

Сначала ровные ряды узких и тесных одиночных камер, закрытых массивными дверьми с тяжёлыми засовами, вперемешку с более просторными и комфортабельными, если так можно сказать про тюремное помещение. По крайней мере, в них было подобие лежанки — каменное возвышение вдоль дальней стены. Потом ряды клеток, в которых при желании можно держать пару медведей, настолько крепкими выглядели прутья решёток.