Однажды в Калиновке, или Призрак Интерната

Призрак был обведен в круг, перечеркнутый жирной красной линией. Надпись под рисунком гласила "Нашу песню не задушишь, не убьешь!"

Стараясь не встречаться глазами с портретом врага, Рауль посмотрел в документ.

— Господа, я рад приветствовать вас на первом заседании СПИ — Сопротивления Призраку Интерната. Председателем данного комитета являюсь я, Рауль Шаньин, — спонсор пару секунд порекламировал своего стоматолога. — Позвольте зачитать список участников. Секретарь комитета — Маргарита Жирино—

— ЖИРИ! — мать и дочь взревели так, что бедному юноше захотелось залезть под стол и пососать большой палец.

— Да-да, Жири.... Далее, финдиректор — господин Фирмович, менеджер по связям с общественностью — господин Андреев. Антонина Васильевна Жири будет менеджером по информационным технологиям, — Рауль чуть было не оговорился "по утечке информации." — А наша любимая завуч будет следователем... Но Карлыгаш Гуидичелевна, должность Великого Инквизитора отменена несколько веков назад!... А от слова "дознаватель" веет 30ми годами.... Но Карлыгаш Гуидичелевна, а как же Женевская конвенция?... Ну хорошо, как только мы его схватим, у вас будет такая возможность...Так, кажется все. Хотя подождите, а это что еще такое?

Рауль уставился на кривую приписку в самом низу листа: "Козночей — Видеркин."

— Мег, что это за фигня? Ты зачем его сюда вписала?

— Я ничего такого не делала. Он самовписался, — Мег махнула рукой в сторону завхоза, храпевшего на диване, источая ароматы вытрезвителя, где полгода не проводилась уборка. На входе директора решительно отобрали у завхоза бутылку, и теперь он решил бойкотировать заседание комитета. За это все были ему бесконечно благодарны.

— Вычеркиваем Ведеркина, — Шаньин с наслаждением произвел экзекуцию над его фамилией. — Спасибо, есть у нас уже один козночей... Давайте уже займемся работой вплотную. Первый вопрос на повестке дня...

— А давайте переименуем наш комитет! — ни с того ни с сего вмешался Фирмович. — Что-то мне не нравится это название. Не звенит оно. Душу не греет.

— Эта раулева идея, — отозвалась Мег. — Я хотела назвать наш комитет ЧМОК.

— ...?!...

— Чрезвычайная Миссия по Освобождению Кристины.

— Что ж, неплохо, — Фирмович впился ногтями себе в запястье и попытался подумать о чем-нибудь траурном. — Но у меня предложение получше. Давайте назовемся НеСПИ — для этого всего-то нужно найти слово, начинающееся на "не", и добавить к нашей аббревиатуре.

— Вроде как "Призрак НеСПИт — и ты НеСПИ"? — уточнил его коллега. — А неплохо, только вот какое слово? Не.. неликвидный?

— Независимый?

— Небезопасный?

— Неформальный! — радостно провозгласила Мег, постукивая по столу ногтями, выкрашенными черным лаком. — Клевое же слово!

— А по-моему, "несуразный," "ненормальный" и "ни-в-какие-ворота-НЕ-лезущий" лучше описывает происходящее, — заметила ее мама.

— Невеселый! — сообщил Ведеркин и вновь упал в объятия Морфея, заставив бога сна вздрогнуть от отвращения.

— Не-по-бе-ди-мый!!! — Фирмович засиял улыбкой. — Непобедимое Сопротивление Призраку Интерната. Сразу другой тон, верно? Эх, и что б вы без меня делали?

— Мег, внеси поправку в протокол, — устало махнул рукой Председатель, которому уже надоело плыть против течения. Столько драгоценного времени прошло, а они все занимаются ономастикой!

— Итак, первый вопрос на повестке дня, — Рауль кисло улыбнулся своей команде, — как мне вернуть коль... то-есть, как нам изловить Призрака Интерната.

— И извести! — вставила завуч.

— И извести. Вопросы, предложения?

Члена НеСПИ опустили глаза и изобразили работу мысли. Даже у Карлыгаш не нашлось ответа — женщина знала, что именно она сделает со злодеем, когда тот будет пойман и скручен, желательно очень крепкой веревкой. Если бы Торквемада мог прочесть ее мысли, он предложил бы ей выгодный контракт и даже заложил бы любимую дыбу, чтобы выплатить новой сотруднице аванс. Но в пункте "поимка Призрака" пока что стоял пробел.

Пауза повисла долгая и чрезвычайно задумчивая. Она прерывалась разве что посвистыванием и редкими ремарками вроде "А если... хотя нет." Эти звуки особой конструктивностью не отличались.

Когда Рауль, пытавшийся скоротать время, доделал третьего бумажного журавлика, раздался робкий голос Андреева.

— Я вот тут подумал, может нам того — батюшку пригласить? И он того — углы окропит святой водой, — заметив реакцию Председателя, директор смутился. — Ну или свечку поставить. За его упокой. Может, он тогда упокоится.. ну это... сам по себе?

Некоторое время Шаньин пытался сообразить, каким образом организованная религия относится к поимке Призрака Интерната. Вскоре он понял. Понимание так ясно отразилось в его глазах, что все присутствующие испытали приступ сильнейшей паники (все за исключением Карлыгаш — она почувствовала всего-навсего вялый страх).

— Таааак, — прошипел спонсор. — А скажите мне, кто из вас верит, что наш вымогатель является существом из потустороннего мира? Я хотел сказать что да, мы все называем его "барабашкой", это нормальная вербальная реакция на повышенный уровень стресса. Но неужели кто-то считает что он и вправду приведение? Ну?! Кто здесь верит во всякую чертовщину?! КТО?!

— Нет, что вы...

— Да ну, это сказки...

— Бред, ясен пень...

— В наше-то время...

— Прогресс на дворе...

— Смешно и думать...

— Хотя...

Рауль ждал эту реплику. Ждал с таким же нетерпением, с каким коммерсант ожидает налоговую инспекцию, а браконьер — лесника. Зло, неизбежное зло.

— Хотя что, господин Андреев? — взвился юноша. — Ну, продолжайте, развивайте мысль!

— Я только хотел сказать, что бывают необъяснимые случаи, и не надо их сбрасывать со счетов, — таинственно прошептал директор. — Например, когда я был мальчишкой, то гостил в деревне, у деда с бабкой. Так вот, у нашей коровы постоянно пропадало молоко. Словно бы его выдаивал кто, а ведь хлев мы на ночь запирали. Зато ходили слухи, что в этом была замешена председатель колхоза Дарья Макаровна, она же местная ведьма. Говорили, что она наводит порчу на коров частников, чтоб те не конкурировали с колхозной фермой. И будто за такую задумку ее даже представили к ордену Трудового Знамени. Вот так-то.

Члены комитета обдумывали услышанное долго, до тех пор, пока им не начали мерещится русалки — сотрудницы рыбнадзора, упыри в красных галстуках, и домовые, требующие чтобы им засчитали трудодни. Цепляясь за остатки разума, Рауль простонал:

— Но какое отношение ваша детская травма имеет к нашей задаче?

— Я всего лишь...

— Давайте сменим тему...

— А ну-ка подождите! — вмешалась завуч, проведшая детство в ауле и таким образом не чуждая теме молокопродуктов. — С какого удоя вы не досчитывались молока — с утреннего или вечернего?

— С утреннего, кажется.

— Тогда я знаю, кто за это отвечает! — Карлыгаш просияла, словно Шерлок Холмс, который по отпечатку ботинка преступника узнал девичью фамилию его тещи. — Вором был ваш дед. Приходил в коровник по ночам, выдаивал молоко и потом продавал его, небось, той же Дарье. Деньги лишние у него водились?

— Вообще-то, да.

— Ну вот. А бабке нужно было поставить капкан у стойла. Ну не хватало бы у деда нескольких пальцев на ноге, не велика беда! Зато какая экономия бы вышла...

— ЭВРИКА! — вдруг возопил Председатель, вскакивая. — Капкан! И правда, что может быть проще!

— Это я придумала, — на всякий случай заявила завуч, надеясь, что Рауль объяснит ей, что же именно она придумала.

— Мы поставим его оперу, — Рауль взял в руки кожаную тетрадь, которую торопливо протянул Фирмович. — Это и будет нашей западней! Когда Призрак заявится в ложу номер пять, чтобы послушать Кристину — уверен, в этом удовольствии он себе не откажет — то ловушка захлопнется!

— О да, именно так мы и поступим, — у завуча хищно заблестели глаза, — установим в его ложе капкан. Медвежий.

— А еще можно пропитать стены ядом...

— И напустить туда тарантул...

— И наклеить на его кресло жвачку.

— Нет! — возмутился Рауль. — Вы меня не так поняли. Сама постановка станет ловушкой. Мы пригласим наряд милиции, и как только шантажист покажется в зале, дадим команду стрелять. Не на поражение, конечно... По крайней мере, сначала. Но если он станет сопротивляться задержанию, то... боюсь, придется принять меры посерьезней.

Мадам Жири вздрогнула, словно ощутила холод, который не почувствовал больше никто. И неудивительно — холод был у нее внутри. Остальные же приняли предложение Рауля на ура.

— Остается только одна проблема, — сказал Фирмович. — Зрители не испугаются, когда увидят вооруженных милиционеров? Вообще, это безопасно?

— Милиционерам не обязательно входить в зал с автоматами. Пусть предварительно отдадут оружие нам, мы положим его в этот сейф, а перед началом оперы незаметно его вернем. Зрители решат, что стражи правопорядка пришли на культурную программу. И не волнуйтесь, наш план вполне безопасен, — ответил Рауль, мысленно добавив "Посмотрим, господин Эрик, как вы отмашетесь шпагой от автоматной очереди".

План ему нравился. Вместе с тем, юноша осознавал, что это был совершенно провальный план. Наверняка из ложи открывается потайная дверь, по которой вымогатель благополучно улизнет, пока калиновские блюстители закона будут искать, где у Калашникова находится курок. Нет, нужно разработать другой, особо секретный план.

Решение пришло внезапно. Изящное и простое. Но Рауль, разумеется, не поведал о нем своим соратникам. Такие дела лучше решать в одиночку.

Затаив усмешку, он посмотрел на союзников, которые шумно поздравляли друг друга с новой стратегией. Только Антонина Васильевна нахохлилась и смотрела исподлобья на чужое веселье. Сейчас она походила на Кассандру, сидящую на шумном дворцовом пиру, под транспарантом со словами "Добро Пожаловать в Трою, Прекрасная Елена!" В том, что преподавательница балета настрочит донос на имя Призрака Интерната, Рауль не засомневался ни на секунду. Что ж, так будет лучше. Эрик не узнает, с какой стороны к нему подберется возмездие.

— Ну а теперь давайте посмотрим, что за самиздат он нам принес. Призрак Интерната, из неопубликованного, — хихикнул Фирмович, и вместе с коллегой нагнулся над тетрадью. Рауль раскрыл ее на первой странице, где находился список действующих лиц. Три пары глаз пробежали по тексту, написанному неряшливым почерком. Правда, на этот раз Эрик пошел на встречу читателям и написал свое творение более разборчиво — большими и некрасивыми буквами. Трое мужчин разом вздохнули. Причем тоскливо, осознавая, что цензура Карлыгаш Гуидичелевны эту вещицу не пропустит никогда. Сочинитель не только в указал, кого он видит в какой роли, но и написал про каждого певца памятный комментарий.

План можно смело хоронить. "Дон Жуану" никогда не торжествовать на сцене школы-интерната им. Глюка. Завуч этого не допустит. Наверняка она убивала за меньшее оскорбление.

— Ой, а который час? — встрепенулся Рауль. — Еще чуть-чуть, и я бы пропустил важную встречу. Видите ли, мне сегодня назначен прием у мэра, по поводу..ээ.. инвестиций. Да, инвестиций! Долгосрочных. В легкую промышленность. Так что я вас оставлю, уж простите, надеюсь с постановкой оперы не будет проблем. До свидания, друзья!

Успев поймать жаркий взгляд Мег, который обеспечил ему волнующие сновидения на неделю вперед, Рауль ретировался за дверь. Директора сделали движение в том же направлении, но властным движением руки завуч велела им остановится.

— Немедленно прочтите, что этот мерзавец накатал! — отчеканила она.

Чтобы прочесть это, требовалось обзавестись каской и бронежилетом, а заодно и составить завещание. Но у директоров не было времени принять защитные меры, поэтому им ничего не оставалось, как покориться приказу.

— Действующие лица, — неуверенно начал Андреев, то и дело вожделенно поглядывая на дверь. — "В роли красавицы-цыганки Аминты — восходящая звезда Кристина Метелкина." Он еще оставил ей записку личного свойства.

— Ничего не скажешь, повезло нашей Кристиночке с "волосатой рукой" — отозвалась завуч, царапая стол ногтями. — Ну и кого еще наш композитор думает пригласить в свою так называемую оперу?

— "В роли Жуана — артист Убальдишвили, но лишь в том случае, если он сбросит несколько килограммов."

Завуч залилась краской.

— А я ведь говорила ему, что пора на диету садиться. Ой-бай, стыд какой, уже посторонние замечания делают! Ну все, теперь он у меня побегает по утрам!

"Кажется, гроза миновала," подумал было Андреев, пока не добрался до следующей строки.

— "В роли старой цыганки Матильды, которую тихо ненавидит весь табор по причине ее повышенной склочности, проявляющейся даже несмотря на ее немоту — Карлыгаш Гуидичелевна. См. акт второй, сцена четвертая, где цыганка с помощью пантомимы рассказывает соплеменникам про похищение хромой пегой кобылы-трехлетки."

Кабинет содрогнулся от вопля, по громкости и надрыву сравнимого разве что с вокальным номером, исполненным хором ирландских баньши. Хотя берем свои слова обратно — даже ведьмы-плакальщицы при этих звуках попросили бы беруши. Что уж говорить о директорах, которые повалились на пол, прикрывая голову от разлетевшегося вдребезги оконного стекла. Ведеркин, встрепанный со сна, соскочил с дивана — "Почему сирена, кто нас бомбит?" Мег засунула пальцы так глубоко в уши, что кончики пальцев, казалось, должны встретится где-то в середине головы, а Антонина Васильевна сморщила нос — Карлыгаш давно пора научится самоконтролю, в ее-то возрасте.

Крик прекратился так же внезапно, как начался. Когда раскаты грома затихли, хлынул закономерный дождь. Сморкаясь в полотенце, заботливо преподнесенное директорами, Карлыгаш жаловалась на несчастную свою жизнь.

— Ох, за что он меня так ненавидит? Откуда у него такая злопамятность! Ну за что, за что мне эти страдания, чем я заслужила... Почему от полотенца несет хлоркой? Свежего полотенца для родного завуча не нашлось, да? Живо принесите мне нормальное полотенце!... О, я ведь хочу дарить этой школе только добро, только радость, а он про меня такое...! Вот и вся благодарность за мои труды! Неужели я такая плохая, как он считает? Вот скажи, Туся, я плохая?

— Ну что ты, Карла, вовсе ты не плохая, — честно ответила старшая Жири, сочувственно кивая головой.

Характеристика "плохая" совсем не подходила Карлыгаш, так как не включала в себя всех нюансов ее характера. Словосочетание "кошмар похмельного вампира" описывало ее гораздо точнее.

— А Призрак меня так нагло оболгал!.. В общем как хотите, а эту гадость я не позволю ставить, потому что она развращает умы молодежи, подавая ей пример неуважение к старшим. Давайте придумывать новый план!

— А может, хотя бы посмотрим про что опера? — с надеждой спросил Фирмович, который уже успел полюбить этот план, не требующий особых затрат, кроме покупки водки для милиционеров, чтоб им веселее стрелялось. А на билетах можно заработать — на "Невспаханной Борозде" Призрак устроил неплохой пиар, что обеспечит успех его проекту. Весь городок придет на премьеру в надежде, что он отмочит что-нибудь этакое.