В то время как десантники Лангле и пехотные батальоны на периметре сражались в последних этапах битвы за линию высот, в глубине долины шла битва иного рода. Как было показано ранее, французское верховное командование лишь с опозданием осознало, что в Дьенбьенфу придется организовать оборону. Как и другие этапы битвы при Дьенбьенфу, битва за укрепление долины была проиграна в Ханое и Сайгоне. И это поражение было не в области разведки, как обычно предполагалось, или снабжения по воздуху, и даже не в области артиллерии, а в области военного инженерного дела.

Пока Дьенбьенфу считался базовым пунктом для партизан, подготовка постоянных полевых укреплений была сведена к минимуму. До 4 декабря 1953 года 17-я воздушно-десантная саперная рота сосредоточилась на том, чтобы сделать аэродром пригодным для приема транспортных самолетов и восстановить деревянные мосты, соединяющие аэродром с поселком Дьенбьенфу и шоссе №41. В это время, каждый из высаженных в первоначальном десанте батальонов отрыл несколько разрозненных оборонительных позиций в узком периметре вокруг Дьенбьенфу. 5-й вьетнамский парашютный батальон окопался на линии высот к востоку от реки Нам-Юм с видом на поселок Дьенбьенфу, где позже должен был быть построен опорный пункт «Элиан». Десантники Бижара прикрывали северные подступы и взлетно-посадочную полосу, где должен был появиться опорный пункт «Югетт». Оставшиеся подразделения 2-й ВДГ прикрывали юго-западные подходы к базе до тех пор, пока не появились переброшенные по воздуху наземные части, чтобы их высвободить.

С прибытием 4 декабря 3-й роты 31-го иженерно-саперного батальона и последовавшим вследствие этого высвобождение легко оснащенных воздушно-десантных саперов, инженерные работы начались в более широком масштабе. Тем не менее, они по прежнему были сосредоточена на инфраструктуре самой базы, а не на подготовке долины к длительной обороне от массированных атак. Теперь первоочередное внимание уделялось покрытию 6600 футов аэродрома американскими перфорированными стальными пластинами (ПСП), которые могли соединяться между собой как гигантский паззл, представляя собой приемлемую замену бетонной взлетно-посадочной полосы, а также улучшению дорог и мостов в самой долине. Эти задачи сами по себе вскоре превзошли возможности саперов 3-й роты 31-го батальона. 21 декабря, 2-я рота 31-го саперного батальона, также была переброшена по воздуху в долину. Вскоре за ней должен был последовать весь 31-й инженерно-саперный батальон под командованием майора Андре Сюдра, который также стал главным советником по инженерным вопросам полковника де Кастра.

К концу декабря стало очевидно, что вскоре произойдет прямое столкновение между войсками, защищающими Дьенбьенфу и значительно превосходящими их численно и хорошо вооруженными коммунистами. В середине декабря был переброшен по воздуху эскадрон легких танков . Поскольку один из танковых взводов должен был пройти пять миль на юг к опорному пункту «Изабель», саперам была поручена тяжелая задача построить мосты, способные выдержать восемнадцатитонные танки. Когда постоянный поток артиллерийских орудий и пехотных подразделений начал выгружаться на взлетно-посадочные полосы Дьенбьенфу, майор Сюдра начал предупреждать свое начальство о технической проблеме, которая быстро становилась неразрешимой.

26 декабря полковник де Кастр отдал приказ всем частям в долине укрепить свои позиции в расчете на противостояние артиллерийским снарядам калибра 105-мм. В наставлениях по военно-инженерному делу каждой современной армии есть стандартный ответ на эту проблему: два слоя деревянных балок диаметром не менее шести дюймов, с тремя футами утрамбованной земли между ними, покрытых мешками с песком, чтобы улавливать осколки. Максимальная ширина пространства, перекрываемого таким защитным покрытием без дополнительных опор не должна превышать шести футов. Это было проверенное в ходе двух мировых войн решение, где орудия калибром 105-мм были стандартным орудием полевой артиллерии, и потребный тоннаж расходных материалов, необходимых на одно укрытие, был известен до последней тонны. Для защиты одного отделения от артиллерии противника требовалось тридцать тонн инженерных материалов. Для строительства одного блиндажа или ДЗОТа под автоматическое оружие, требовалось двенадцать тонн. Чтобы окопаться целому батальону, требовалось пятьдесят пять блиндажей для отделений и семьдесят пять дзотов — в общей сложности, 2550 тонн строительных материалов и 500 тонн колючей проволоки и принадлежностей. Таким образом, Сюдра подсчитал, что для удовлетворительного укрепления Дьенбьенфу с первоначальным гарнизоном из десяти пехотных батальонов и двух артиллерийских дивизионов, ему требовалось 36 000 тонн материалов. Единственным способом снизить логистическую нагрузку, было использование местных материалов взамен доставляемых по воздуху.

Надежда найти подходящую строительную древесину в долине или на окружающих высотах вскоре испарилась. Даже если разобрать все здания и сараи в городке и окрестных деревнях (мера, которую население справедливо считало варварством и которая автоматически бросала его на сторону коммунистов), можно было получить только несколько сотен кубических ярдов строительного леса. Высокие бамбуковые шесты, найденные в долине, отлично подходили в качестве растопки, но не представляли никакой ценности для строительства, которое должно было выдерживать большие нагрузки. Отправка отрядов лесорубов на окружающие холмы, оказались столь же малоэффективна, как и разведывательные рейды 2-й ВДГ. Группы лесорубов попадали в засады и вскоре им понадобились отряды для защиты. После того как лес был вырублен, небольшое количество грузовых машин мало подходило для трелевки, даже если удавалось загнать грузовики достаточно далеко в бездорожье джунглей, чтобы вытащить лес.

Тем не менее, разобрав дома туземцев и вырубив лес вдоль края долины, Сюдра удалось собрать примерно 2200 тонн строительной древесины. Это сократило потребности Дьенбьенфу до 34 000 тонн от первоначальных требований. Шансы на успешную оборону Дьенбьенфу при прямом нападении, можно было выразить одним пугающим уравнением: 34 000 тонн инженерного имущества представляли собой груз примерно 12000 рейсов транспортных самолетов С-47, стандартных самолетов, имевшихся тогда в Индокитае. В Дьенбьенфу ежедневно отправлялись около восьмидесяти самолетов. При таких темпах и при условии, что в Дьенбьенфу не будет доставляться ничего кроме строительных материалов, потребовалось бы пять месяцев, чтобы превратить заброшенную долину в защищенную полевую позицию. Сюдра, как и его начальство, знал, что у них не будет пяти месяцев и что не будет 12 000 рейсов С-47.

Когда Сюдра представил свои расчеты штабу де Кастра, он был встречен недоверием, граничащим с насмешкой. В связи с тяжелыми боями, происходящими в Лаосе, снабжение по воздуху Дьенбьенфу едва достигало уровня 150 тонн в день, необходимых для поддержания нормального уровня снабжения. Как мы видели, были отданы приказы сократить расход боеприпасов. Не смущаясь, Сюдра продолжал настаивать, ввиду того, что на него была возложена обязанность не только подготовить Дьенбьенфу к длительной осаде, но и за обеспечение укрепрайона двумя аэродромами (второй аэродром готовился к северу от опорного пункта «Изабель»), двумя мощными мостами, а также электроэнергией и очищенной питьевой водой для более чем 10 000 человек. И все это надо было втиснуть в доставку по воздуху. Де Кастр, и, предположительно, генерал Коньи и его штаб, приняли решение выделить для укрепрайона 4 000 тонн инженерных материалов. По грубым прикидкам, этот тоннаж распределялся следующим образом: 3 000 тонн представляли собой колючую проволоку и принадлежности; 510 тонн перфорированные стальные плиты для двух взлетно-посадочных полос; 44 тонны представляли собой части моста Бейли; 70 тонн были представлены пятью бульдозерами (один из которых еще участвовал в Итальянской кампании 1943 года) и 23 тонны были минами и другой взрывчаткой. Было поставлено в общей сложности, 118,5 тонн деревянных балок для строительства защищенных щелей и блиндажей для войск. Таким образом, саперам не хватало примерно 30 000 тонн для выполнения минимальных требований.

— У нас остается ровно столько материалов, чтобы защитить командный пункт штаба, узел связи и рентген-кабинет подземного госпиталя, — сказал Судра. — Остальная часть Дьенбьенфу должна будет как-то выкручиваться.

Именно это и произошло.

Инженерные вопросы были не единственной проблемой, которая делала строительство адекватной обороны в Дьенбьенфу почти безнадежной задачей. В дополнение к требованиям по тоннажу стройматериалов, который был необходим согласно наставлениям по инженерному делу, существовали приблизительные временные и людские затраты на строительство полевых укреплений. Так, чтобы построить блиндаж на отделение из десяти человек, способный защитить от полевой артиллерии, взводу из сорока человек требовалось восемь дней работы. Чтобы построить ДЗОТ для автоматического оружия, такому же взводу потребовалось бы пять дней. Целый батальон только для своей обороны должен был работать в течение примерно двух месяцев, чтобы защититься от артиллерийского обстрела, ожидавшегося в Дьенбьенфу и который они действительно получили. Дополнительное время должно было быть выделено на отрывку ходов сообщения, закладку минных полей и строительства адекватной защиты для слабо укомплектованных служебных подразделений, которые не смогут выделить людей для выполнения этой задачи: штабные подразделения, артиллерии, воздушных наводчиков, танкистов, тыловых и ремонтных служб. И даже имеющуюся рабочую силу, очевидно, нельзя было полностью задействовать на укрепление позиций. 2-я ВДГ почти постоянно участвовала в разведывательных операциях, а большинство других пехотных подразделений так часто были задействованы в ближних боях, что они едва могли уделять время строительству укреплений, которым нужно было заниматься с максимальной энергией, чтобы оно было успешным.

Кроме того, многочисленные колебания и противоречащие приказы, исходившие из Ханоя и Сайгона почти за тридцать дней до начала настоящего сражения, не способствовали скоординированным усилиям по строительству укреплений. В конце концов, генерал Коньи питал давнюю надежду, что благодаря широкомасштабным наступательным операциям, проводимым из долины, настоящая дуэль в самой долине не продлится достаточно долго, чтобы долговременные укрепления того стоили. Это же мнение, как мы помним, разделял генерал Наварр. К этому добавлялось мнение специалистов по артиллерии и бомбардировочного командования, о том что любая сильная концентрация артиллерии противника будет уничтожена до того, как она сможет нанести серьезный ущерб. Наконец, фактически до конца февраля не было четкого представления о том, где будут строиться полевые укрепления и сколько человек их будет занимать.

Действительно, в сообщениях от 3 и 6 февраля Ханой приказал де Кастру провести проработку изменения позиции в Дьенбьенфу, занимаемой только шестью батальонами в течении сезона муссонов, то есть с апреля по сентябрь.

Ответ, который де Кастр отправил Коньи 15 февраля был основан на расчетах, проведенных на месте майором Сюдра и его саперами, и был столь же откровенен как в комментариях относительно позиции, на момент ее текущего состояния, так и в том, что ее ждало, если битва начнется в сезон дождей.

«Работа над нынешней системой обороны практически завершена. В любом случае, нехватка материалов (колючей проволоки) не позволяет мне вести ее улучшение, особенно в плане создания внутренних заграждений между опорными пунктами… Та же нехватка материалов позволяет лишь в самых общих чертах наметить опорные пункты между восточными высотами, предназначенными для ближней обороны зоны сброса грузов снабжения...»

Кроме того, де Кастр выразил опасения, что его склады снабжения, ныне расположенные на дне долины рядом с рекой Нам-Юм, могут быть затоплены, когда начнутся дожди и выслал Коньи карты с наложением зон затопления, четко показывающие, какая часть его текущей позиции будет находиться под водой. (см. карту). Дальше к югу, как заметил де Кастр, опорный пункт «Изабель» будет почти полностью затоплен и он рекомендовал его полностью упразднить.

Наконец, заявил де Кастр, «Поскольку затопляемые районы охватывают всю южную и западную часть опорного пункта «Клодин», весь опорный пункт придется передвинуть на север и построить новый мост через Нам-Юм, поскольку нынешний мост и подступы к нему на расстоянии 300 метров исчезнут под водой». Де Кастр также рекомендовал, чтобы дополнительные укрепления, вместо того, чтобы выкапываться в земле, где они обязательно будут затоплены, строились над землей.

Что удивительно в этом сообщении, так это то, что оно содержит со стороны де Кастра одновременные утверждения о том, что его оборонительные работы «практически завершены» и что ему не хватает строительных материалов до такой степени, что не было достаточно колючей проволоки, чтобы изолировать различные внутренние части каждого опорного пункта друг от друга и построить жизненно важные промежуточные опорные пункты, которые предотвратили бы проникновение противника между ключевыми позициями на высотах, прикрывающих северо-восточную сторону укрепрайона. Оба недостатка должны были стать решающими, как только начнется сражение. Отсутствие в достаточном количестве заграждений внутри опорных пунктов затрудняло блокирование солдат Вьетминя всякий раз, когда они добивались прорыва; и во время решающих сражений с 30 марта по 3 апреля 1954 года важные позиции на высотах «Доминик» и «Элиан» были потеряны из-за фланговых обходов, которые могли бы быть предотвращены при наличии промежуточных позиций.

Как бы то ни было, проект «вытащить Дьенбьенфу из воды», как о нем говорили, так никогда и не осуществился из-за нехватки времени и материалов. Когда в апреле начались дожди (в тот год они начались раньше и были сильнее, чем обычно), почти все опорные пункты немедленно оказались в воде, в частности, ОП «Изабель», почти исчез в трясине. Едва ли в Дьенбьенфу нашелся человек, который не был хотя бы раз погребенным под собственным оползшим окопом.

Еще одним удивительным моментом в подготовке Дьенбьенфу к битве было отсутствие каких-либо попыток маскировки. Срочная потребность в древесине привела, безусловно, к почти немедленной вырубке всех деревьев в районе расположения. За деревьями в течение короткого времени последовали все кусты, которые использовались в качестве топлива для сотен костров, на которых гарнизон готовил пищу. Постоянные передвижения туда и сюда 10 000 человек, 118 машин, десяти танков и пяти бульдозеров «позаботились» о траве. В течении нескольких недель даже малейшая щель или самый маленький вход в блиндаж внутри Дьенбьенфу выделялись на коричневом землистом фоне долины как китайский рисунок тушью. Каждое орудие и миномет были видны издалека, поблескивая на своей широко открытой огневой позиции. И поскольку не было ни места, ни материалов для запасных огневых позиций, наблюдатели противника, скрытые на высотах, могли точно определить положение всего тяжелого вооружения в укрепрайоне. В некоторых случаях тщательность проделанной работы способствовала возникновению трудностей у обороняющихся. Иностранный легион всегда гордился мастерским исполнением своих укреплений. Как заметил один из офицеров 31-го саперного батальона, огневые щели дзотов вскоре приобрели характерный пороховой цвет на фоне окружающего песка и земли и вскоре у некоторых особо амбициозных расчетов оружия вошло в привычку фактически подкрашивать амбразуры в черный цвет. Без сомнения, укрепления производили впечатление на высокопоставленных французских, американских, британских и вьетнамских генералов и гражданских сановников, которые постоянно посещали Дьенбьенфу, но к сожалению, они не оставили ни малейшего места для воображения у противника. Поэтому неудивительно, что артиллерия противника, как только битва началась всерьез, сразу же накрыла наиболее важные цели с разрушительным эффектом. Еще одним явным признаком важных позиций в Дьенбьенфу были высокие антенны радиосвязи, мягко покачивающиеся под ветром над каждым командным пунктом и позицией батарей. Из 1400 раций в Дьенбьенфу по меньшей мере 300 требовали внешних антенн, и в некоторых местах они стояли столь же плотно, как изгороди из бамбука, вырубленные чтобы освободить для них место.