Волчица и пряность. Том 1

Лоуренс понял, что этим вопросом мужчина хотел ослабить общее напряжение, и ответил со смехом:

— Из десяти мужчин десять оглянутся.

— Ха-ха-ха, — громко расхохотался пожилой работник, поворачиваясь к дверям здания и приглашая жестом Лоуренса следовать за ним. — Я просто в нетерпении.

Мархайт выглядел так же, как и днём, хотя его, вероятно, подняли среди ночи с постели.

— Восемь или девять из десяти, что это торговый дом Медио, — заявил он.

— Я тоже так думаю, — ответил Лоуренс. — Думаю, они выяснили, что я раскрыл их затею с серебряными монетами и предложил вашей гильдии это дело, чтобы воспользоваться ситуацией. Думаю, они решили предотвратить наше вмешательство.

Лоуренс старался говорить без спешки, но он не мог не беспокоиться о Хоро. Учитывая, что это была Хоро, всё должно было завершиться благополучно, но следовало заглядывать наперёд, учитывая и худшее развитие событий. Кроме того, следовало поскорее решить вопрос с его и Хоро безопасностью.

В этом помочь могла лишь гильдия Милонэ.

— Возможно, они поймали мою спутницу. Если это так, то прямые переговоры с ними, очевидно, не будут иметь определённого результата. Можем ли мы её вернуть силами вашей гильдии? — спросил Лоуренс с напором, потянувшись через стол к Мархайту.

Однако тот о чём-то думал и не смотрел на Лоуренса. Спустя некоторое время он всё же медленно поднял свой взгляд:

— Неизвестно точно, но возможно, что твоя спутница захвачена?

— Да.

— Так. Работники нашей гильдии, услышав, что что-то происходит, стали следить, и кто-то видел, как молодую девушку уводили силой.

Слова Мархайта были наполовину ожидаемыми, но, когда они действительно прозвучали, по телу Лоуренса пробежал трепет, проникнув в самую глубь души. Однако он тут же подавил это ощущение и произнёс:

— Это могла быть моя спутница, Хоро. Она сыграла роль приманки, чтобы я смог добраться сюда...

— Понятно. Однако ради чего они её ловили?

В этот момент Лоуренс сумел подавить желание наорать на человека, сидевшего перед ним. Он не понимал, почему такой человек, как Мархайт, не подумал о том, что сейчас им было озвучено.

— Мы объединились с вашей гильдией, и они хотели, чтобы мы не помешали торговому дому Медио.

Как Лоуренс ни старался, а его слова были почти подобны рыку, однако Мархайт лишь едва заметно кивнул, упёр глаза в стол и снова о чёт-то задумался. Лоуренс изнывал от нетерпения, его ноги подрагивали. Ему до смерти хотелось вскочить и заорать.

— Это, кажется, выглядит странно?

— В чём странность!? — вскочил, наконец, Лоуренс.

Мархайт несколько раз моргнул, после чего его лицо вновь вернуло себе бесстрастное выражение, он успокаивающе выставил ладонь, сдерживая Лоуренса, уже готового, кажется, кусаться.

— Пожалуйста, успокойся. Что-то тут не то. Это всё действительно странно.

— Почему странно, в самом деле?! Как ваша гильдия смогла раскопать всё про Зэрена, точно так же и торговый дом Медио мог обнаружить, что ваша гильдия пытается перейти ему дорогу, а с чьей наводки? Им это легко выяснить!

— Бесспорно, ведь это их место.

— И что странного?

— Да, я понимаю. Но это определённо странно, — ровно произнёс Мархайт, посмотрев Лоуренсу прямо в глаза, отчего тому оставалось лишь ждать продолжения. — Для начала меня интересует, каким образом нашим противникам могло стать известным, что господин Лоуренс и наша гильдия заключили договор.

— Вероятно, потому что я не раз приходил сюда, я мог заметить, что тот торговый дом начал собирать серебряные монеты трени. Соединив это вместе, догадаться несложно.

— Не сходится. Господин Лоуренс — торговец, и нет ничего странного в том, что мы с ним часто ведём переговоры.

— Прибавь к тому, что они собирают серебряные монеты трени, человека, которому предложил сделку Зэрен.

— Нет, это всё равно странно.

— Почему? — в очередной раз спросил Лоуренс, он не понимал собеседника, это его раздражало, и выслушивать молча он был не в состоянии.

— Раз мы собираем серебряные монеты трени, естественно предположить, что мы уже заключили договор с господином Лоуренсом. Подумайте, господин Лоуренс. "Я не могу вам сказать, откуда возьмётся прибыль, но вы всё равно собирайте серебряные монеты трени. Обещаю вам прибыль". Если ты такое просто бы нам сказал, мы бы и пальцем не пошевелили бы, верно?

— Бес... бесспорно...

— Если мы собираем серебряные монеты трени, это значит, что мы заключили сделку и узнали детали дела — вот, что должны думать люди из торгового дома Медио. И брать господина Лоуренса в заложники нет причин.

— Не... не может быть... — с замиранием сердца пробормотал Лоуренс.

— Сожалею, — сказал Мархайт с некоторой печалью на лице и чуть кивнул. — Да, у нас имеются все необходимые сведения для извлечения прибыли, так что судьба господина Лоуренса и его спутницы уже не имеет значения.

Лоуренс ссутулился, будучи не в силах удерживать спину прямо. Он был лишь торговцем-одиночкой, не имевшим какой-либо поддержки.

— Я хочу, чтобы ты понял, как трудно мне это говорить, но мы уже вложили изрядные деньги в сделку, заключённую с господином Лоуренсом, и предполагаемую прибыть от неё. Если взвесить на весах возможность рассердить господина Лоуренса и предполагаемую прибыль... — Мархайт вздохнул и тихо закончил. — Мне жаль, ничего такого, но я выберу прибыль для гильдии. И всё же...

С этого момента слова Мархайта стали пролетать мимо ушей Лоуренса. Его посетила мысль, не так ли чувствует себя торговец при объявлении его неплатежеспособным. Руки, ноги, рот — всё тело словно бы замёрзло, и он не был уверен в том, что ещё дышит.

Прямо вот сейчас гильдия Милонэ бросила его на произвол судьбы. А с ним вместе и Хоро. Хоро, которую должны были поймать лишь в крайнем случае, и в этом случае Лоуренс должен был договориться с гильдией и придти к ней на помощь. Хоро Лоуренсу доверилась. И вот результат.

Он вспомнил лицо Хоро, когда она говорила, что хотела бы немного попутешествовать, а потом вернуться на север, на родину.

Судьба заложника, которого больше нельзя использовать в качестве разменной монеты на переговорах, ясна, как день. Мужчина будет продан в рабство гребцом на галеру, а женщина — в публичный дом. Пусть у Хоро есть волчьи уши и хвост, но на свете имеются испорченные богачи с тягой к девушкам, одержимым демоном, или к чему-то в этом роде. Торговый дом Медио может знать парочку таких любителей.

Перед мысленным взором Лоуренса встал образ Хоро, выставленной на торги. Что будет с ней, когда она попадёт к богатею, преклоняющемуся перед дьяволом и увлечённому безумными, нечестивыми ритуалами?

Не дать. Не позволить этому случиться.

Лоуренс выпрямил свою спину и, собираясь, помотал головой. Единственная цель — спасти Хоро.

— Погоди-ка, — сказал он, чуть собравшись с мыслями. — Если ваша гильдия так решила, вы уже должны были знать про замыслы ваших противников, так?

В торговом доме Медио сидят тоже не дураки. И при этом люди Медио пытались похитить Лоуренса с Хоро. А ведь, наняв столько людей, они подвергались ещё и опасности привлечь внимание городской стражи.

— Да. И от этого мне всё это кажется ещё более странным. Сказанное прежде — лишь половина возможного. В каких-то случаях я был бы готов пойти навстречу возмущённому господину Лоуренсу и принять его сторону.

Лоуренс, наконец, вспомнил прозвучавшее из уст Мархайта "И всё же...". Кровь неудержимо прилила к его лицу, он виновато опустил голову.

— Похоже, для тебя важнее всего вернуть свою спутницу, но если из-за этого поторопиться в суждениях или застопориться в мышлении, можно нарваться на полный провал.

— Мне очень жаль.

— Да нет, возможно, и я бы не смог сохранить спокойствие, если бы моя жена угодила в такую ситуацию.

Лоуренс снова наклонил голову, теперь в знак признательности, Мархайт же негромко посмеялся собственным словам. Но Лоуренса всё же зацепило слово "жена". Он вдруг осознал, что, если бы Хоро была просто попутчицей, он бы так не горячился ради неё, да и сама она бы, вероятно, не стала бы играть роль приманки и не попалась бы.

— Итак, вернёмся к разговору. Наш противник не из простых, у них хватает хитрых людей. Следовательно, у них должна быть причина нацеливаться на господина Лоуренса, который вроде бы не мог бы стать предметом торга на переговорах. У тебя есть какие-то мысли по этому поводу?

Как бы Лоуренс ни хотел ответить Мархайту, он совершенно этого не знал. Однако, здраво рассуждая, следовало признать, что причина ловить его и Хоро должна была существовать. Лоуренс задумался. В голову ему пришла лишь одна мысль.

— Нет, но ведь... не может быть...

— Тебе что-то пришло на ум?

Лоуренс тут же постарался откинуть эту мысль. Настолько она была невероятной. Но ничего другого у него не было.

— Перед нами маячат огромные прибыли. Я хочу непременно до них добраться. Если у тебя появилась какая-то мысль, пожалуйста, расскажи мне о ней, сколь незначительной она бы ни казалась.

Слова Мархейта были совершенно справедливы. Однако всё же откликнуться на них было совсем непросто.

Мысль, пришедшая Лоуренсу в голову, была связана с природой Хоро, её никак нельзя было отнести к нормальным людям. Таких, как она, общество считало одержимыми демоном. Про неё уже не подумают, что она человек, а одержимых демоном могут держать в доме до конца жизни либо передают Церкви. В любом случае нормальной жизни им не видать, попав же в поле зрения Церкви, они будут умерщвлены. Хоро выглядит именно так, как одержимые демоном люди. И по этой причине торговый дом Медио может использовать Хоро в качестве угрозы гильдии Милонэ.

Если гильдия, которая имела дела с одержимым демоном человеком, хочет избежать преследования со стороны Церкви, она должна выйти из игры. Если дело дойдёт до церковного расследования, торговый дом Медио, обвинив гильдию Милонэ в связях с одержимой демоном и в заключении с ней зловещего договора, сможет предстать защитником интересов Бога. Итог судебного разбирательства очевиден. Гильдия Милонэ вместе с Лоуренсом отправятся на костёр. Не говоря уже о Хоро.

И всё же "не может быть" продолжало казаться Лоуренсу соответствующим ситуации. Сомнительно, чтобы кто-либо вообще мог заметить уши и хвост Хоро. Она при её аккуратности не могла позволить себе открыться настолько, чтобы посторонний наблюдатель мог что-то заметить. Лоуренс был убеждён, что никто, кроме него, не мог увидеть лишнее.

— Господин Лоуренс, — настойчиво обратился Мархайт, врываясь в размышления Лоуренса. — Есть ли у тебя какие-либо мысли?

Чувствуя себя в тисках напора Мархайта, Лоуренс невольно кивнул. Однако, кивнув, он уже должен был и рассказать. И если предположение окажется неверным, Мархайт всё равно останется посвящённым в то, чего ему не следовало бы знать.

Ещё хуже, если гильдия Милонэ первой обвинит торговый дом Медио в связях с дьяволом через посредничество одержимой демоном девушки, благодаря которой торговый дом Медио пытается строить козни гильдии Милонэ.

В результате Хоро не удалось бы спасти при любом исходе противостояния.

Лоуренс почти физически ощущал тяжесть взгляда Мархайта. И не находил путей для отхода.

И тут в дверь кто-то постучал.

— Простите, можно? — спросил вошедший в комнату человек, кто-то из работников гильдии.

— Что там?

— Недавно подбросили. Связано с этими событиями, — ответил работник гильдии, приближаясь и протягивая аккуратно запечатанное письмо.

Мархайт взял письмо и рассмотрел сначала с одной, потом с другой стороны. Отправитель указан не был, но было что-то вроде описания получателя.

— Волку и... всему волчьему логову в лесу?

Лоуренс понял, что его предположение верное.

— Прости, не мог бы ты дать мне посмотреть первому, если можно? — попросил он.

Мархайт с подозрением взглянул на Лоуренса, чуть подумал, но кивнул и передал письмо.

Лоуренс поблагодарил и, глубоко вдохнув, сломал печать. На стол высыпались тёмно-коричневые волоски звериной шерсти, взятые, надо полагать, у Хоро.

Сообщение было коротким:

"Волчица взята под заботу. Двери в церковь всегда открыты. Чтобы волчица не прошла в эти двери, держите закрытыми свои двери для всех, кто в доме."

Сомнений не оставалось. Лоуренс вернул письмо Мархайту и, превозмогая спазм в горле, объявил:

— Девушка, являющаяся моей спутницей, — это воплощение волчицы, дарующей хорошие урожаи.

Глаза Мархайта, как и следовало ожидать, округлились.

Глава пятая.

Мархайт был истинным торговцем, ведущим деятельность в чужой стране. Какое-то время ему потребовалось, чтобы преодолеть потрясение, вызванное признанием Лоуренса, но потом его голова, похоже, вновь заработала, и он повернулся к своему собеседнику. Он не стал обвинять Хоро, попавшуюся торговому дому Медио, или Лоуренса, взявшего в спутницу эту самую Хоро. Напротив, складывалось впечатление, что он полностью сосредоточился на том, как защитить гильдию Милонэ и постараться выйти из ситуации с прибылью.

— Это письмо содержит явную угрозу. Не хотите, чтобы спутница господина Лоуренса попала в лапы Церкви, закройте двери и сидите на месте.

— Пока дело с серебряными монетами не завершится, надо сидеть на месте, однако не обязательно, что после её не передадут Церкви.

— Это уж точно. Кроме того, мы уже немало вложили в серебряные монеты трени и выйти из дела обойдётся нам недёшево, поскольку эти серебряки обязательно подешевеют.

Исходов у такой ситуации немного. Либо ждать и бояться вероятной гибели, либо наносить удар самим.

Первое выбрать просто немыслимо.

— Думаю, нам не остаётся ничего, кроме как ударить самим, — сказал Лоуренс.

Мархайт, вздохнув, кивнул.

— Но дело не только в том, чтобы вернуть твою спутницу, потому что, даже если ты это сделаешь, тебя обвинят, Церковь учинит суд, а нам придётся вести себя послушно, подобно агнцам. Оставаясь в этом городе, укрыться от Церкви невозможно.

— А если вы поможете нам покинуть город и сбежать?

— Здесь вокруг ровное место — насколько видит глаз. У вас должно быть слишком много везения... Кроме того, если поймают за пределами города, как-то исправить ситуацию будет невозможно, вас могут увезти в другой город и обвинить там. Если это произойдёт, ход дела уже не остановить.

Зажаты со всех сторон. И даже если молча сидеть, как требует торговый дом Медио, их противник заработает много денег, а потом обязательно отдаст Хоро Церкви. Нет ничего плохого в том, чтобы разорить отделение гильдии из чужой страны. Чтобы было поменьше соперников в делах.

Однако ударить самим совсем не просто. Нет, так запросто и не придумать. Всё, что сейчас придумывалось, было совершенно безрассудным.

— Неужели нет какого-нибудь хорошего пути? — пробормотал сам себе Мархайт. — Если так пойдёт, мы не сможем даже избежать обвинения, не говоря уже о получении прибыли.

Лоуренсу оставалось лишь молча слушать Мархайта и сдерживать своё нетерпение, из-за чего ему казалось, что он сидит на куче колючей, как иголка, соломы, но он был готов сидеть и молчать и дальше, если от этого ситуация сможет улучшиться. Торговцы не такие гордецы, как рыцари или аристократы. Торговец мог бы лизать подошвы чужих сапог столько, сколько нужно, чтобы получить прибыль.