Бойся своих желаний

— Сильно болит? — участливо спросил он.

— Да, — прохрипела я.

— Ладно, иди, приляг, — он помог мне встать и подтолкнул к двери. В этот момент я как-то не обратила внимание, что такое поведение для него не типично. Желание было одно, добрести до комнаты и упасть в кровать.

— Спасибо, — я была уже возле дверей. Подъем дался тяжело, но уже на лестнице мне стало чуть легче. Кабинет Алексея я преодолела уже вполне бодро, а вот за дверями меня накрыл новый приступ, да такой, что я сползла по закрытой двери и обессилено привалилась к ней. Не знаю, сколько я так просидела, но в себя, меня привели голоса, раздающиеся в комнате. Сначала слышно было плохо, да и я как-то не обращала на них внимание. Говорят, и говорят, мне бы встать в это время. А вот произнесенное кем-то мое имя — меня привлекло.

— Ты зачем так на нее давил? — спросил Алексей.

— Так получилось, — в комнате раздался спокойный голос Андрея. — Ты правильно сделал, что услал ее, еще чуть-чуть, и она бы в обморок свалилась. Перестарался. Извини.

Только почему-то раскаяния в голосе совершенно не слышалось.

— Что скажешь о Полине? — опять Алексей.

Какое-то время стояла тишина, и я почти перестала прислушиваться.

— Интересная девочка, — голос Андрея был на редкость задумчивым. — Не читаемая, только поверхностные мысли, и то только после того, как я усилил давление. Это раз. Кстати, раньше за ней этого не наблюдалось. Второе, рисунок сознания другой, построение мыслеобразов и то, только тех, которые я успел уловить. Кстати, они более четкие, логичные что ли. Не знаю, как тебе это объяснить, — Андрей несколько замялся. — Представь разницу между мыслями младенца и взрослого. У одного мыслеобразы яркие, хаотичные, с сильной эмоциональной окраской. У взрослого все по-другому — мыслеобразы не несут в себе такой эмоциональной окраски, если конечно объект не вызывает повышенного интереса. Они более четкие, более структурированные, если хочешь, можно сказать более унылые и серые.

-И? — подбодрил его Алексей. — Ты хочешь сказать, что раньше Полина думала, как младенец, а сейчас резко повзрослела?

— Примерно так. По крайней мере, у меня сложилось именно такое ощущение. Знаешь, если бы я не знал, что такое в принципе не возможно, подумал бы, что это совершенно другой человек, — некоторое время стояла тишина, видимо они оба обдумывали, что только что сказал Андрей.

— Ты думаешь одержимость? — неуверенно спросил Алексей.

— Да какая одержимость? — в голосе Андрея послышалось раздражение. — За всю историю даже нам, а не простым людям известно всего с десяток случаев настоящей одержимости. Ты же помнишь, какие там симптомы.

— Какие?

— Ох, ну, во-первых, двойная аура, причем вторая постепенно поглощает первую. Первая с большими рваными краями. Нелогичное, взрывоопасное поведение, человек как будто сходит с ума, совершая ранее не свойственные ему поступки, причем резко негативные. Дальше что там у нас? Возникновение паранормальных способностей на пустом месте, там, где им не суждено было появиться природой. Есть и не такие яркие признаки одержимости. И что из этого ты видишь в Полине?

— М-м-м, не знаю, последнее? — сказано это было на редкость неуверенно. Я же забыв про головную боль, замерла, боясь пропустить хоть слово.

— Да нет же, ни первое, ни второе, ни последнее. Нет там одержимости, — убежденно сказал Андрей. — Ну, вот смотри: аура не двоится, причем она в хорошем состоянии без разрывов, темных пятен и дальше по списку. Что там у нас дальше? Поведение? Судя по твоим рассказам, тебе понадобилось четыре часа, чтобы ее довести до грани. Да и то, по-моему, не тебе, а Марине. Кстати, а что между ними происходит?

— Не отвлекайся, дальше.

— Дальше. Ну, так вот, с поведением у нас все в порядке. Способности — вот тут конечно вопрос, — он некоторое время помолчал, задумавшись о чем-то. — Но они возникли не на пустом месте, пробудилось то, что было заложено природой. Ситуация немного не стандартная, но ничего, что говорило бы об одержимости. Да и потом, авария эта. Все могло быть. Сам же знаешь, наш мозг даже нашими специалистами изучен только в очень небольшом объеме, хоть ковен в последнее время и ставит эти исследования в приоритет. Кстати, не хочешь мне отдать девочку? А что, перспективный материал для изучения.

— Андрей, побойся бога, какой материал? Тебе для опытов мало преступников? — взвился Алексей.

— Леш, уймись, я пошутил, — примирительно сказал он.

— Шуточки у тебя, — чувствовалось, что Алексей с трудом взял себя в руки. — Итак, вердикт.

— Вердикт? Нету его, — я мысленно представила хитрую мордаху Андрея, разводящего руки, почему-то обязательно сидя в кресле и вытянув скрещенные ноги.

— Как это?

— А вот так. Мало информации для анализа, но могу сказать только одно — это не та Полина, которую я видел раньше, она другая... — затянувшееся молчание, во время которого я боялась даже вздохнуть, слившись оттенком лица с серыми стенами. — Случилось, что-то такое, что сделало ее другой, понимаешь, совсем другой. Мне бы ее прочитать. Но чего не могу, того не могу.

— Что совсем?

— Не совсем, но после этого она с большой вероятностью станет овощем.

— Н-да, перспектива.

— И что будем делать? — спросил Алексей.

— Наблюдать, друг мой, наблюдать. Авось она совершит что-то такое, что даст нам возможность понять, что собственно с ней произошло. Может память вернет. Давай не будем спешить.

Как я доползла до комнаты — не помню. Повалилась на диван и закрыла глаза, проваливаясь в темноту. К вечеру боль сошла на нет, а к утру от нее и следа не осталось.

И потянулись дни, наполненные двумя людьми — Алексеем и Андреем. Все остальные воспринимались как фон. Марина не оставляла попыток уязвить меня побольнее, но мне было откровенно не до нее. Нагрузки возросли пропорционально количеству учителей. Мне теперь некогда было даже задуматься о том, какой сегодня день недели, не то, что число и месяц. Алексей занимался моей физической подготовкой, уделяя особое внимание развитию реакции. Недели две после его занятий я ходила с синяками по всему телу. Нет, это не он сам, это машина, чтоб ей пусто было. Знаете, есть такие противные агрегаты, при помощи которых тренируются теннисисты. Машины выстреливают мячи, а теннисисты их отбивают. Так вот мне приходилось от этих мячиков уворачиваться, а в идеале их ловить. Пока скорость была низкой, уворачиваться еще как-то получалось. А вот когда Алексей выставил среднюю скорость, вот тут я взвыла. Речи о поимке мячей уже не шло, тут бы живой остаться. А мой мучитель только с интересом наблюдал за бесплатным цирком.

— Зачем? — спросила я растерянно, когда первый сеанс издевательства был закончен и у меня на скуле зрел приличный кровоподтек.

— Полин, ты пойми, — он подошел ко мне вплотную и провел рукой по болевшей скуле, толи лаская, толи пытаясь унять мою боль. — От скорости твоей реакции может зависеть не только твоя жизнь.

— Ладно, с этим понятно, а зачем мне в таком объеме силовые тренировки? — не унималась я.

— Во-первых, выносливость, она необходима магу как воздух. Во-вторых, здоровое тело, для того чтобы контролировать свои способности, в-третьих, элементарное умение защитить себя, если сила будет на нуле. Есть еще и, в-четвертых, пятых, шестых... — пока он это говорил, рука так и оставалась на скуле, нежно ее поглаживая.

— А если я откажусь от дара? — я пытливо на него посмотрела.

— А ты откажешься? — рука сползла к ключице и охватила плечо.

— Я пока думаю, — я пожала плечами.

— Ну, думай-думай, тренированное тело будет для тебя бонусом, он отпустил меня и ушел в дом. За нами с крыльца наблюдала недовольная Марина. Она только обожгла меня ненавидящим взглядом, но так ничего и не сказала. Я не обманывалась, это временно. Она еще успеет отыграться за мнимые провинности, да так, что я взвою. Господи, что же я ей сделала? Нет, наверно все же не так, что ей сделала Полина?

С Андреем все было неоднозначно. Он притягивал меня и отталкивал. Притягивал внутренней силой, которая чувствовалась не только в каждом жесте, мимике, повороте головы, но и в манере держать себя, повышенной требовательности прежде всего к себе, а потом уже к окружающим. А вот отталкивал... Ох, даже не знаю, как это сформулировать. Это было ощущение, как вкус на кончике языка, когда не хватает слов, для того чтобы описать все богатство вкусовых нюансов. Я не могла в его присутствии расслабиться, постоянно держа круговую оборону, не могла довериться, зная, что ничего хорошего от него мне ждать не стоит. Сумбурно, я знаю, но именно так я чувствовала в тот момент. И, тем не менее, при всем моем неоднозначном к нему отношении, Андрей смог дать мне намного больше в плане подготовительных этапов работы с сознанием и даром, чем Алексей. Я догадывалась еще после нашей первой встречи, что он обладает некоторыми способностями, и они не имеют никакого отношения к магии огня. Скорее телепатия, работа с сознанием. После наших занятий я не уходила из подвала, я уползала с жесточайшей головной болью, которая проходила только после нескольких часов крепкого сна. Не трудно было догадаться, что он воздействует на меня, пытаясь пробить мой природный блок. То, что я тогда услышала в кабинете, я поняла правильно. И сделала для себя выводы. Мне нужно было во чтобы то ни стало научиться защищаться от чужого проникновения. Ставить ментальные щиты, иначе долго я тут не протяну. Как поступит Алексей, узнав обо мне все, я даже задумываться не хотела. Почему-то мне казалось, что не пожалеет. Может, я была не права, но это маловероятно. Слишком уж я становилась управляема, чтобы он смог удержаться и пройти мимо. Да и Андрей не откажется от новой игрушки.

Первую неделю со щитами ничего не получалось. Я злилась, голова болела, иногда я вспыхивала, еле удерживая силу, и в такие моменты головная боль резко прекращалась. Это меня навело на мысль, что и огонь может быть щитом. Только вот каждый раз гореть, для того чтобы прекратить попытки Андрея пробить мой блок — это как-то не правильно. Нужно по-другому, но как я не знала. В один из редких свободных вечеров я решила поискать нужную информацию в интернете. Там сейчас столько мусора, что есть шанс встретить и что-то стоящее. Так и произошло. На одном из сайтов посвященной белой и черной магии (да-да, я там окопалась надолго, чушь, но что было делать), я натолкнулась на строчку о том, что если вы хотите отгородиться от кого-то — представьте, что вы находитесь в непроницаемой сфере, или между вами непроницаемая стена. Просто? Зато как действенно! Я решила опробовать данную методику уже на следующий день. Непроницаемая сфера продержалась минуту, вызвав у Андрея снисходительную улыбку. Стена — чуть дольше. Я целых пять минут могла наслаждаться отсутствием головной боли, а вот когда он ее разрушил, боль вернулась яростным ураганом. Даже кровь из носу пошла. И я мысленно вспыхнула, выталкивая его из своего личного пространства. Вокруг меня бушевал огонь — не настоящий, нет, воображаемый, подкармливаемый моими эмоциями, болью и как ни странно, обидой. Но именно он не давал Андрею возможности прочитать в моей голове хоть что-то. Странная у него была реакция — он был доволен, в глазах проскальзывала толика уважения и еще гордость, такая, какая бывает у учителя за талантливого ученика. И вот это было непонятно. Такого от Андрея я не ожидала.

После этого небольшого казуса он больше не предпринимал попыток чтения моих мыслей. Занятия шли своим чередом, и я даже умудрилась достигнуть определенного успеха в контроле силы. Раньше она вырывалась из меня мощным потоком, снося все вокруг. Для меня было почти недостижимым контролировать крохотные язычки пламени, дозировать силу, не сжигая все вокруг. Но постепенно и это стало получаться.

Я не заметила, как прошел май и наступил июнь. В доме время от времени мелькали какие-то непонятные личности, с которыми на день-два уезжала Марина. В такие дни я вздыхала свободнее и даже начинала улыбаться. Кроме того, в последнее время я пристрастилась читать по вечерам сидя на широком подоконнике у себя в комнате. Я там свила гнездо из одеял и подушек, и нередко засыпала в неудобной позе. Правда, каждый раз просыпалась у себя в кровати. Не знаю, кто меня переносил и стаскивал джинсы, но я ему была безмерно благодарна.

Николя практически переселился в дом дяди, уезжая на пары ранним утром и возвращаясь ближе к вечеру. Зачем ему это было нужно — непонятно. Ведь намного проще и удобнее остаться в городе, а не тратить три часа на дорогу туда и обратно. Но нет, он не искал легких путей, да и мне было с ним намного спокойнее. Колька часто приходил вечерами и мы, скрестив пальцы рук, болтали обо всем на свете. Вот во время одного из таких разговоров я и очнулась от того странного состояния безразличия и усталости, в которое была погружена последний месяц.

— Ты чего такой смурной? — я взглянула на его насупленный мордас и невольно усмехнулась, настолько комичным было выражение его лица.

— Да, — отмахнулся он. — В пятницу экзамен по процессу у Оноприенко. Сама же знаешь, дракон — он и в Африке дракон. А уж самка дракона — это два дракона!

— Философ, — я отвесила ему подзатыльник, а потом до меня дошло. — Как экзамен? Что уже сессия?

— Дошло, — констатировал он очевидное.

— А как же, — я заметалась по комнате в поисках телефона. Факт учебы на стационаре был отодвинут мной на второй план, а потом я об этом и вовсе забыла, тем более что маман обещала мне вольное посещение. Но сессии-то оно не отменяло. Да, в моем случае огромный плюс, что большинство дисциплин я знала лучше многих преподавателей. Но на экзамен я обязана была явиться.

— Мам, — телефон был найден и на том конце сняли трубку.

— Полина, что случилось? — послышался встревоженный голос маман. С последней встречи мы практически не общались.

— Ничего, просто хотела спросить, по поводу университета, ты с деканом разговаривала? — я затаила дыхание, неизвестно было, как она отреагирует на мой вопрос.

— Тебя это только сейчас заинтересовало? — насмешливо спросила она.

— Извини, меня Алексей так загонял, что я только сейчас сообразила, что сессия на носу.

— Не переживай, проблем быть не должно, — ее голос чуть потеплел. — Я договорилась. Тебе нужно будет только появиться на экзаменах или зачетах, этого достаточно. Занимайся с Алексеем, это важнее. Кстати, мы с ним разговаривали, он тобой очень доволен, говорил даже об одной из школ ковена. Полин — это такая удача!

Дальше я слушать ее не стала и так понятно, что будет выступление на тему пользы специализированного образования, выдающихся педагогических способностей Алексея и дальше по списку. Не интересно. Я с трудом дождалась окончания ее монолога и, попрощавшись, положила трубку.

— Ну что? — Николя с довольным видом растянулся у меня на кровати, заложив руки за голову.

— Что-что, в пятницу еду с тобой, нужно Алексея предупредить.

— Предупредим, — и опять улыбка чеширского кота. — Лучше ложись рядом, тебе нужно отдохнуть, а то после сидения в гнезде сколиоз прилетит.