Граддарика

— Дея, здравствуй! — напротив меня стоял управляющий Яр.

— Здравствуйте, — я поклонилась.

— Чего такая озабоченная?

— Да вот речушка что-то обмельчала.

Он посмотрел на речку, кивнул.

— Надо будет проверить. Дея, у меня к тебе поручение будет. Выполнишь? Вижу, срочных дел у тебя нет.

Ну вот, теперь ещё лентяйкой прослыву. Дел всегда много, дома, на огороде. Но сейчас дома не могу находиться. Боюсь. Да и глядеть на разгром не в силах. Но сегодня-завтра надо будет всё прибрать.

— Сходи в город. Передай письмо Яну. А также зайди к землеведам и водопроводчикам, передай им, что речка обмельчала, пусть разбираются, — на мгновение лицо приняло озадаченное выражение, после чего взглянул на меня оценивающе. — Слушай, Дея, тут прошёл слух, что вы с Хозяином Гор виделись. Да что он новое русло проложил. Это правда?

Если честно, я вначале подумала, что вновь начнётся про женихов, не местных. Но нет, что радовало. А ведь точно про речку подметил управляющий, всё же не даром свою должность занимает! Только та трещина в земле ведь небольшая была, вода ведь должна утекать куда-то.

— Значит, правда это, — сделал он сам вывод. Неужели на моём лице всё отражается? — Ну что ж, всё равно зайди к землеведам, пусть проверят. Возможно придётся водопровод переделывать, если воды будет нехватать. Надо ещё понять, куда ведёт новое русло, и как это можно использовать. Передашь?

— Да, конечно.

— Будешь мимо моего дома проходить, возьми лошадь. Нечего тебе гулять тут, а по поручению смотаться — много времени не займёт.

— Как скажешь, Яр, — я простилась и повернула на лучевой просек, ведущий к дому управляющего.

Занять себя не помешает, а там страхи улягутся и примусь за домашние дела да и бельё к тому времени высохнет, надо будет погладить.

Примечания по главе:

Пар* в земледелии — вспаханное поле, оставляемое на одно лето не засеянным. Если в таком состоянии земля остаётся более одного года, то она уже носит название залежи.

Трёхпо́лье, или трёхпо́лка — система севооборота с чередованием, например, пара, озимых и яровых культур. Применялась в крестьянских хозяйствах России и других стран с древнейших времён.

Широко была распространена двукратная вспашка — "двоение". Простейший ее случай, когда сначала в июне запахивали в землю вывезенный на паровое поле навоз, бороновали и оставляли преть почву с навозом; а второй раз пахали и бороновали во второй половине лета уже под сев озимых (то есть тех хлебов, семена которых зимуют в почве).

Глава 15

Прежде, чем отправиться выполнять поручение управляющего, пришлось забежать домой и переодеться в верховую одежду — портки и укороченную женскую сорочку. Вообще женщины портков не носили и верхом не ездили, всё в телегах, если надобно, но целители или лекари были исключением, нас даже на военную службу во время войны призывали, когда была в этом необходимость. А потому у меня были и портки и укороченные мужские сорочки, от женской разве что вышивкой отличались. Да и то, те сорочки, что надевала при приёме больных, вообще без вышивки были. Потому что частенько отбеливать приходилось, а выцветшую вышивку иметь не хочется. А белыми нитками вышивали лишь свадебные наряды, вкладывая тайные знания, передающиеся из поколения в поколение, которые никто не мог прочесть, потому что рисунок сливался с тканью. У меня же не было готовой свадебной сорочки ни мне, ни жениху. А потому что угадать с размером можно конечно, но могла запросто и ошибиться. Ткань имелась, как будет женишок, тогда и сниму мерки да сошью. Дело одного дня. Другой вопрос, что над вышивкой попотеть придётся. Я не могла с рисунком определиться. Вот сейчас с мамой возможно стоит побеседовать будет, может, она передаст свою мудрость, если это не слишком опасно.

На уже знакомой лошадке, имя которой таки узнала — Буревестница, а я сократила до Весты — я быстро добралась до города. Поехала сразу в управление порядников, да Яна там не оказалось. Поскольку письмо было личное, то оставлять его не стала. Где он находился, мне не сообщили, сказали только что сегодня вряд ли появится. Тогда я отправилась к землеведу, поведала о новостях, никаких предположений не делая. Передала только слова управляющего и всё. Советы от молодой девушки вряд ли потерпит, ведь не спрашивал моего мнения на этот счёт. Да и сама я была не уверена, что обмельчала речка из-за недоделанного Яном русла.

А вот водопроводчика я не нашла. Был лишь его сын лет так пятнадцати, но передавать отцу распоряжения он отказался. Дело серьёзное, мало ли что забудет, не так поймёт. Отправил он меня в гостиницу — большой такой трёхъярусный терем, где приезжих кормили и предоставляли им ночлег. Всё же город у нас торговый, суда частенько заходят, купцы решают свои дела, поставляют сырьё по договорённости. В общем, жизнь кипит. Пока одной гостиницы хватало. Вот только она была на другой стороне реки. Я вошла пешком на каменный высокий мост, который пропускал под собой любые корабли. За пригородом был другой мост, который служил пограничной заставой. Тот проверял все корабли, входившие к нам с пограничных земель с моря.

Почему пешком? Просто чтобы любоваться видами реки, обросшими деревьями зелёными склонами берегов и величественностью гор на небосклоне через зелёно-чёрные пашни. Красиво, аж дух захватывает. Когда находишься в горах — не видишь эту пышность, представившуюся сейчас во всей красе. Зелёные склоны, затянутые в вышине сизой дымкой. Безмерно прекрасное зрелище!

Ветер развевал мои длинные широкие рукава и вышитый незатейливой солнечной вязью подол выбеленной сорочки, широкие серые портки, с влагою доносил запахи реки, едва ощутимый ольхи и вербы*. В городе только вот тут я чувствовала себя замечательно, единой с природой, стоя на мосту, подставляя себя ветру. Лошадка ткнулась мне в спину, намекая на то, что нам пора.

Я грустно вздохнула и переступила невидимую черту, разделяющую город и его пригороды пополам и начала едва ощутимый спуск. Вообще город с пригородами был подобен солнышку, с его лучиками. В середине был храм-святилище всем богам, вокруг которого располагалась площадь, на которую созывалось вече или устраивалось торжище. Речку поместили в два канала, сузив природное русло и поместив его под землю, огибающих площадь, и вновь смыкающихся за нею. Так город делился пополам. Вокруг площади, сразу за речкой, шли в разные стороны улочки-лучи, меж которыми располагались здания властей и служб, потом торговые лавочки, дома. Но город с пригородами делился не на две части, а на четыре. За городом, по таким же улочкам-кругам и улочкам-лучам располагались пригородные дома, каждый из четырёх пригородов был отделён лесополосой и широкой дорогой. Сразу за пригородом располагался наполовину лес и пашни. С нашей западной стороны были ещё и горы, начинающиеся сразу за лесом.

Гостиницу я нашла не сразу, пройдя мимо лавочек местных умельцев. Здесь было много иноземцев, разглядывающих меня не совсем уж невинными взглядами, от которых я невольно ёжилась. Надо было на голову повязать платок, мол, занята, замужем. Конечно, покрытая голова не обязательно обозначала замужество, и в лес накрывали волосы, и в сильный солнцепёк, но может быть мужики поостереглись бы так откровенно разглядывать.

Но здание гостиницы заметила сразу. Оно было самым высоким в этой части города и самым большим. По другую сторону улочки-дуги располагались здания властей, а по эту — лавочки да гостиница.

Войдя в сени, в нос ударил запах немытых тел, от которого меня едва не стошнило. Иноземцы не знают что такое баня? Неужели не могли поставить им баню и заставить мыться? В сенях висели какие-то хламиды* с наголовниками*, причём много. И надпись сверху: "Если надо — бери". Я и взяла, всё же прикрыть свою внешность стоило. Знала бы, дома ещё и грудь перетянула. Хотя по улице в таком виде ходить явно не стоило, а то, что я женщина, если не прятать лицо, — не скроешь. Волнительно. Женщины тут вряд ли есть. Боязно. Обидят? За осквернение наших женщин могли даже казнить. Только это и вселяло надежду.

Вдохнула поглубже, собираясь с силами, и вошла.

Внутри, помимо удушающего запаха какой-то палёной дряни, примешивались запахи еды. Как тут вообще жить можно? Продохнуть ведь нечем. Внизу царил полумрак. Освещена была лишь одна сторона большого помещения со столами, которые стояли у закрытых занавесками окон. День ведь на улице, зачем закрывать? Или полумрак специально тут сделан? Не нравилось мне тут. Столы были застелены белыми скатертями, и только это было светлым во всём мрачном помещении. Даже печь, расположенная посередине стены, что напротив входа, была разрисована тёмными красками. Бр... Словно к Чернобогу* в Пекельный мир попала, даже увидела чёрное марево, ползущее, словно змейка, по полу. Смахнула наваждение.

Я подошла к расторопному парню-подавальщику еды, с короткой стрижкой. Мальчишке от силы лет восемь, а уже чувствуется сноровка. Спросила про водопроводчика, но он лишь отца позвал. Тот был широченный, чем-то похож на недавнего знакомого лекаря, правда, пониже ростом, и голова уже имела плешь, хотя и не была седой. Тёмные волосы, какие глаза в полумраке не разобрать, лицо круглое, как и он сам, похожий на Колобка*, разве что с бородой.

— Здравия! Чем могу служить? — он поклонился.

— Доброго здоровья! Мне водопроводчик нужен, — я поздоровалась, как подобает. Мужик сразу же стал приветливо искренне улыбаться, привечая во мне местную. Иноземцы не особо любят кланяться перед обычными людьми. Перед представителями власти расшаркиваются, а перед простыми горожанами порою даже словесно не здороваются.

— Он сейчас на втором ярусе, у постояльцев. Я позову. А вы пока присаживайтесь, прошу, — любезно попросил меня хозяин. А затем сыну добавил: — Принеси наш лучший обед девушке.

Я поблагодарила и оглядела помещение, выбирая себе почище местечко, посветлее да малолюднее. Но все столы и пол были чистыми. Неужели иноземцы не сорят? Мнение почему-то было именно такое, после всех запахов в сенях. Интересно, а как хозяин этого заведения узнал, что я девушка?

Я села возле окна и стала смотреть в щёлку в занавесках, хоть как-то получая свет. Нос уже привык к местным запахам, разве что небольшая дымка не улетучилась. Мимо прошёл кто-то и сел позади меня за соседний стол.

— Наша сделка в силе? — услышала я знакомый голос. Внутри всё похолодело. Что за сделка? Я навострила ушки.

— Да, если докажите, что у вас есть товар.

— Есть. У травы едкий запах. Но принесу её только на встречу.

— Хорошо. Тогда встречаемся сегодня в полночь у трёх дубов.

Я опустила голову, чтобы меня никто не узнал. А ведь я ему доверяла. Неужели очередное предательство? Я помнила запах, что стоял тогда в купеческом доме, едкий такой, когда я отодвинула картину. Тогда было не до него, но сейчас после этих слов вспомнилось. Но до конца сердце отказывалось верить. Я приду на встречу, и сама своими глазами увижу. А может, если у него она есть, я заберу "кровь дракона".

На этом оба собеседника удалились. Мне принесли хорошо пахнущий суп, но пища казалась мне безвкусной, а ложка с трудом лезла в горло. Но пришлось запихивать в себя, чтобы не обидеть хозяина гостиницы. Порадовалась, что наголовник скрывал моё лицо. Пока ела, меня никто не беспокоил. Вдали, у противоположной стены слышалась негромкая речь, но разобрать о чём говорят, не представлялось возможным. Да я и не хотела больше подслушивать. Мне хватило.

Потом, как унесли пустые миски, спустился водопроводчик, которому я передала слова управляющего, после чего поблагодарила за вкусный обед хозяина и вышла из основного помещения. А у самого выхода, когда я уже сняла хламиду, меня поймал Дан.

— О, не иначе как боги свели нас!

— Приветствую вас!

— Мы же вроде на ТЫ перешли.

— Не знаю, — я отмахнулась. Уже ничего не знаю.

— Что у тебя стряслось? На тебе лица нет. Хотя даже в мужской одёжке ты всё равно прекрасна как распустившийся цветок.

Я одарила его недоверчивым взглядом. Но он улыбался своей очаровательной улыбкой, и сердце у меня дрогнуло.

— Пошли, погуляем. Я как раз завершил все свои дела на сегодня.

Не время для гуляний. Днём положено трудиться.

— У меня много дел, я не могу.

— Тогда позволь проводить тебя.

— Я верхом.

— Так вот почему ты в портках! А не скажешь, что тебя привело в гостиницу?

— Дела, — с намёком сказала я важно. — Выполняла поручение управляющего.

Я вышла во двор, отвязывая Весту, и прошла несколько шагов пешком. Но Дан не отставал, ведь лошади у него не было. Предложил подсадить, а мне перед ним было неудобно самой залезать на лошадь, поэтому я наступила в его собранные в замок ладони, и, слегка подброшенная вверх, села на Весту. Дух на то мгновение полёта даже захватило. Настроение улучшилось, и я просто наслаждалась шуточками Дана.

Он старался похвастаться своими познаниями местных достопримечательностей, постройкой моста, к примеру, колокольни. А я улыбалась. Забавно слышать такой взгляд на наши привычные вещи, что мост строился с помощью ряжей*, засыпанных песком. Вот только как их обложили под водой камнем, пояснение отчего-то не давалось. Перекрыли речку плотиной. Ага, а ещё построили обходной канал, которые после установки моста засыпали. Но и посвящать в наши тайны я не собиралась. Эти знания могут передаваться из поколения в поколение, и лишь люди с даром передают тем, кто наследует его. В обители знаний тоже рассказывают, но потому что мы жили в бывшем храме, имея доступ к знаниям богов. И с нас брали клятву никому не передавать их, кроме своих детей и внуков. А поэтому я просто улыбалась, глядя на с важным видом вещающего Дана.

Незаметно мы дошли до дома управляющего, где я вернула довольную прогулкой Весту. Поблагодарила внучку управляющего и простилась с Даном, сказав, что не к месту сейчас светить тем, что я не при делах, а гуляю с парнем.

Зато как он улыбнулся при слове "парень", словно я назвала его своим женихом. Он спросил про серебряное блюдечко, пользовалась ли я. Я его поблагодарила, сказала, что очень полезная вещица оказалась, мне очень понравилась, и я безмерно признательна за столь щедрый дар.

— Так как насчёт свидания вечером?

— Не знаю, не сегодня, — а потом подумала, что до полночи у трёх дубов глаза вылупишь, почему бы вечером не погулять, не накручивая себя, а потом как раз отправиться домой и на встречу. Поэтому вслух добавила: — Хотя, можем и сегодня. Часиков в десять.

— Отлично, я зайду! — и он насвистывая чуть ли не вприпрыжку пошёл обратно в город.

— Не опаздывай! — крикнула ему во след, улыбаясь.

— Не имею такой привычки.

А я постояла с минутку и отправилась по своим домашним делам и лекарским заботам.

Примечания по главе:

Верба* — народное название некоторых видов древесных растений рода Ива.

хламида* — плащ.

наголовник* — капюшон.

Чернобог* — он же Черный Змей, Кощей, он же Повелитель Нави, Тьмы и владыка Пекельного царства. Бог холода, уничтожения, смерти, зла; бог безумия и воплощения всего плохого и черного. Славяне делят весь мир на две половины: добрую и злую или дружественную и враждебную человеку. Каждую из них олицетворяет свой бог.