Семейный план (закончено)

— Она очень не любит мою мать, и всегда старалась всё сделать ей наперекор.

— Но это же глупо — с именем...

— Не скажи, мне было... очень больно... от этого.

— Ты никогда не показывал...

— А зачем? Чтобы она позлорадствовала, что смогла мне досадить? Я больше никогда и ни о чем её не просил и не попрошу. Она думает, что всем этим уменьшает мою любовь к матери, а она убивает меня самого и, еще быстрее, — мою любовь к ней.

"Да, — подумал Владимир, набирая телефон матери, чтобы предупредить, — маленьким он верил всему, что говорила мама. Даже не задумываясь, почему бабушка называет его Володей, а мама всегда только Димой".

Всё свое детство, и в саду и в школе и даже позже, в институте, — он был Димой. Пока на третьем курсе отец не умер от инфаркта. На следующий год, когда их группу разбили на две подгруппы и с ним остался учиться еще только один Владимир, тогда он решительно попросил всех называть его по настоящему имени, несмотря на скандал с матерью. На все её крики он отвечал только одно — в память об отце. Он хотел, чтобы меня так звали. И сейчас Димой его могли назвать только мать, Юра, да несколько институтских друзей.

Глава 12

Владимир в прекрасном настроении возвращался из кафе. Ему доставляло удовольствие делить с Наташей обеденное время и еще видеть, как недовольно поглядывают на него некоторые сослуживцы, — многие бы хотели поближе познакомиться с новой симпатичной сотрудницей, но все эти почти четыре месяца она либо работала, либо находилась рядом с ним. Чему он был очень рад. Нечего всяким ловеласам морочить девушке голову. Санек как-то даже решился подойти к нему и намекнуть — мол, не будь "собакой на сене", — если тебе эта женщина не нужна, дай другим попытать счастья. На что он только усмехнулся и ответил — мне нужна эта замечательная сотрудница, а вы перебьетесь. Она действительно ему нравилась, и как сотрудник, и как женщина. Но шашни он заводить не собирался, просто хотел оградить от других "претендентов" на служебный роман.

Она уже прошла в их крыло, а он заглянул поговорить с одним из менеджеров. Выходя из кабинета, увидел мелькнувшую впереди спину Володьки, подходящего к их приемной. Что, интересно, тому понадобилось? Он ускорил шаг, войдя в дверь практически сразу за ним. Насти не было, спиной к двери на её стойке что-то писала Наташа. Подойдя к ней, Володя кивнул на дверь его кабинета:

— У себя?

Та помотала головой:

— Нет, вышел.

— Тогда передайте Диме, пожалуйста, это приглашение.

— Да, конечно, — она автоматически кивнула, положив конверт на свою папку. Володя обернулся и увидел его.

— О, Дим, я тебе принес приглашение на вечер встреч, у института юбилей, приходи, все наши будут.

— Да? Не знаю, но постараюсь.

— Тогда ждем!

— Счастливо, — он махнул рукой и, взяв конверт, протянутый Наташей, прошел в кабинет. Что-то цепляло его сознание, но он никак не мог поймать мысль. Что такого странного только что произошло? Вот Володя зашел... отдал... вышел... а, вот оно — он назвал его Димой, а Наташа даже не удивилась, не переспросила, только согласно кивнула. Неужели он знал её когда-то раньше, в студенческие годы? Вряд ли, слишком большая у них для этого разница в возрасте. Тогда откуда? Так его звали только в школе и в институте. И сейчас он постоянно встречался всего с двумя людьми, так его называвшими — с Юрой и вот этим Володей. Может быть, она не расслышала? Была занята своими мыслями и не придала значения? Возможно... как бы проверить?

* * *

К зиме Наташа совершенно освоилась и в новой должности и в новом кабинете. Только в новом коллективе пока было не всё гладко, — ей никак не удавалось нормально познакомиться даже с менеджерами проектов, — все общение ограничивалось шефом, Настей, тремя бухгалтерами и финансовым директором. Остальных она знала плохо — некоторых только в лицо, некоторых еще по именам. В ноябре на день рождения одного из сотрудников сняли зал в кафе на первом этаже, и она наконец-то познакомилась хотя бы с половиной коллег. Низенький, но очень широкий в плечах, наверное, шестидесятого размера, Иван Иванович, — их финансовый директор, опекал её за столом и сопровождал каждого сотрудника едкой характеристикой. Ей очень понравилась пара менеджеров — слегка мрачноватый темноволосый и темноглазый Вадим, отец целых четырех дочек и спокойный маленький и худенький Сергей, рыжий и весь в веснушках, недавно женившийся и очень тяготившийся затянувшимся праздником. С этими двумя, Тата точно знала, — она легко подружится. Немного пококетничав с названными Иван Ивановичем неразлучной парочкой Тимуром и Саньком и потанцевав с ними и еще с двумя сослуживцами, она вдруг поймала серьезный взгляд Владимира, только вошедшего в кафе вместе с генеральным директором. И ушла за стол. Она могла сколько угодно себе говорить, что спокойно и без проблем общается с ним. Но иногда, и не настолько редко, как бы ей хотелось, её пробивало мелкими мурашками от похожести его взгляда на Димкин.

Посматривая на веселящихся сослуживцев, она мысленно прикинула, смогла бы с кем-нибудь построить новые отношения. Казалось, что они ей не просто нужны, а прямо-таки необходимы и срочно — заменить, убежать, не думать. И тут она совершенно четко поняла — не может. Не может она больше выбирать себе мужчину по "отборочным критериям". Не может и не хочет плевать на собственные ощущения. Она хочет, чтобы мужчина нравился не только ее уму. И не только подходил под параметры "с ним можно жить". Нет, она хотела, чтобы ей было хорошо и уютно с ним. Не хотела быть только для него. Хотела, чтобы и он был для нее... — она зябко обняла себя руками...

Как же это глупо... Такого не бывает. Исключения есть, конечно, но их так мало — Маша с мужем, их родители и... все? Неужели только у детей из счастливых семей есть шанс быть счастливыми? — Наташа тоскливо обвела взглядом зал. — Неужели все эти бабники и разведенные одинокие женщины — всего лишь дети столь же несчастных родителей, просто не умеющие быть счастливыми?

И неужели ее дети неизбежно повторят ее же ошибки? Что ей сделать, чтобы этого не произошло? У нее нет опыта... она не знает, как это должно быть... она пытается, тыкается, придумывает правила, но они не работают. Ничего похожего на Машкину семью у неё не получается. И последовать её совету она не может — ну нет у неё знакомых мужчин, которым бы она доверяла. Разве что на работе. Вот Левитину она доверила бы даже свой семейный бюджет... и, пожалуй, Владимиру теперь тоже... Она искренне радовалась тому, что отец детей вызывает у неё уважение — голова у него и правда первосортная. А характер, которым так пугали друг дружку секретарши — на её взгляд совершенно нормальный и даже хороший, потому что справедливый, не злобный и не мелочный. И еще он никогда не требовал от сотрудников невозможного. Придраться ей не к чему абсолютно... он бы подошел для пробы... если бы... если бы эти отношения были возможны. Но нет. Ей повезло получить от него детей. И на этом все.

С вечера Наташа уезжала тихая и задумчивая. Ей самой казалось, будто она внезапно повзрослела, хотя так и не могла сказать, что привело ее к такому ощущению.

* * *

Новогодний корпоратив пришлось устраивать двадцать первого, в воскресенье, так как руководство разъезжалось на католическое рождество по заграницам. Приличный ресторан, отдельный зал, дорогая развлекательная программа — всё это оставалось фоном для недовольства Владимира. Он почему-то постоянно следил за своим собственным столом и, особенно, за передвижениями Наташи. На этом празднике Владимир первый раз в жизни пожалел о своих принципах подбора персонала. Конечно, работать с мужчинами было намного проще. Но насколько же его раздражало то, что Наташа постоянно с кем-то танцевала или разговаривала! Он снова и снова повторял себе, что это ничего не значит и она только обычная сотрудница, как все. Вот уже почти полгода он искренне старался в это поверить, сейчас обреченно понимая, что нет, не сможет он отпустить эту женщину. И наплевать, работает он с ней или нет. В конце концов, он вряд ли узнал бы её так хорошо, если бы не работа, не так ли? Значит, он должен быть рад, что ему наконец-то повезло. Надо попробовать, — он отодвинул стул, помедлил пару секунд, решительно встал и отправился приглашать её на танец.

Тата, механически ощипывая веточку кишмиша, вполуха слушала какую-то дикую историю про израильскую таможню, рассказываемую ей Тимуром при молчаливой поддержке Вадима. Подняв в очередной раз взгляд от винограда на парня, Наташа удивилась его скуксившейся физиономии.

— Что тебя так расстроило? Что-то кислое съел?

— Да нет, сюда идет блюститель твоей нравственности, этот собак на сене. И сам за тобой толком не ухаживает, и нам не дает, — Тимур выправил выражение лица на сладко-подобострастное и елейным голоском уточнил:

— Надеюсь, господин начальник не будет сегодня злоупотреблять своим служебным положением? И даст бедным смердам поухаживать за дамой?

Тата потеряла дар речи. Это что же получается? Что вся компания наблюдает за тем, как шеф "блюдет её нравственность" и только она ничего не замечает?!? Она постаралась подобрать отвисшую челюсть. И что бы это значило?

— Еще как будет, — ответили за её спиной знакомым голосом, а теплая ладонь легла на плечо. — Дама наверняка уже устала от вас, оболтусов, — и, неожиданно тихим шепотом прямо на ухо:

— Пойдем, потанцуем.

Вздрогнув от неожиданности предложения и какой-то интимности тона, она автоматически развернулась за направляющей рукой и пошла за ним.

А Владимир внезапно поймал себя на дикой мысли — желании прямо сейчас утащить её в кровать, настолько легко она поняла и послушалась малейшего движения его пальцев, что ладонь просто зудела, так хотелось прикоснуться, провести по шее до затылка, развернуть к себе и, мягко надавливая, спуститься по позвоночнику, вынуждая выгибаться и прижиматься к нему.

Она очнулась уже на танцполе, когда он поднял её руку и положил на свое плечо, — и испугалась. Испугалась своего желания идти за ним, быть рядом с ним, прикоснуться и обнять... — так, с этим надо заканчивать, — она до боли прикусила губу, и тут ей немыслимо повезло — заиграла быстрая мелодия. Отняв руки, она затопталась рядом с другой девушкой, повторяя ее движения. К ним присоединились еще двое, потом еще, и вот уже они танцуют каждый сам по себе в общем круге.

— Как хорошо, что не медленный танец, — тут же обругала себя за глупость Наташа, — а вдруг бы узнал! Надо линять. Позвоню домой и сделаю вид, что мне срочно надо уехать...

Владимир с сожалением отпустил её руку и подумал, что всё к лучшему. Непонятно, куда бы завели столь ярко прорезавшиеся желания, а ответственность ещё и придавила виной за непрофессиональное поведение.

Позвонив маме, Тата вздохнула — делать вид не придется, Сашенька ухитрилась промочить ноги и капризничала, скорее всего — заболевала. Она всполошилась — им уезжать меньше, чем через неделю, — и срочно побежала домой, лечить дочку, впопыхах едва попрощавшись со всеми.

...

На её счастье, с Сашей всё обошлось — растерев спинку, напоив чаем с малиновым вареньем и насыпав горчицы в носки, они не дали ей разболеться.

Владимиру повезло меньше — полночи его, просто таки как подростка, мучили на редкость реальные эротические сны. И в понедельник он вызвал её к себе и малодушно предложил, если она хочет, конечно, поработать дома, — начальство разъехалось, а до отпуска осталось всего несколько дней.

Он просто не мог спокойно смотреть на неё, а серьезная работа, — чтобы отвлечься, — закончилась. Договорились, что она за день до отъезда привезет в офис оставшиеся документы, а самые последние — завезет ему домой прямо в последний день и они всё обсудят.

Тата не смогла отказаться — уже закрутилась кутерьма со сборами чемоданов, и его предложение пришлось очень кстати. "Ничего, я уже была у него дома, это совсем не страшно. Ничего не случится, — я же должна буду попасть вовремя на поезд, — утешала она себя". А Владимир очень надеялся разобраться в себе за это время.

* * *

Как бы ни планировал он встречу с Наташей у себя дома, но за полчаса общения так ни на что и не решился, кроме предложения остаться на ужин, которое она легко отклонила, сославшись на поезд. А потом в гости зашел друг, разбивая неловкость, повисшую после ее отказа.

— Это Наташа, экономист и моя правая рука, а это мой друг и сосед Юрий, — представил он своих гостей друг другу.

— Очень приятно, — на Юру спокойно смотрели чистые серые глаза. Редкий взгляд, уверенный, но без вызова, — охарактеризовал он его про себя. Конечно, он сразу узнал девушку, которую видел с ребенком осенью. Сейчас она казалась еще привлекательней в простом светлом вязаном платье с V-образным вырезом и с низким тяжелым пучком непослушных волос почти на шее.

— Взаимно, — ничуть не кривя душой ответил он и посмотрел на хозяина, — я вам не помешал?

— Нет, мы уже почти закончили, а на ужин она остаться не соглашается, — с некоторым сожалением ответил тот.

— Так, ещё что-то может понадобиться из документов? Или мне отдаёшь?

— Отдаю, на всякий случай таблички сохранила, приоритеты по расходам записала, думаю до конца праздников никто нас дергать не будет, но мы во всеоружии, — улыбнулась. — Если что, присылай по электронке. Вай-фай там вроде стабильный, — она легко поднялась из-за стола и начала собирать документы в папки.

Юра старательно отвел глаза — как будто что-то лично-семейное подсмотрел. Женщина очень гармонично смотрелась рядом с другом. Ну вот куда, спрашивается, Димка смотрит? С Иркой не сравнить! Хотя... может она замужем? Кольца вроде нет...

Наташа застегнула сумку с ноутбуком и, нахмурившись, посмотрела на часы.

— Я позвоню? — она обернулась к Диме.

— Конечно, — не успел ответить, как её телефон зазвонил.

— Привет, мой хороший, что вы там делаете? — мягко спросила она, и Юра поймал хмурый взгляд Димы. Значит, смотрит он туда, куда и стоило бы, — отметил друг, но похоже не всё так просто. — Понятно, дай-ка мне тетю Машу. Маш, они там ещё не весь дом перевернули? Что? Саша с Лешей устроили гараж под креслом и катают машинки? — она невольно улыбнулась. — Это тебе крупно повезло! А Тёма собирает паззлы со старшими? Невероятная удача, раз они не играют в индейцев или эльфов! — рассмеялась, — да не волнуйся ты, мы всё заранее собрали. Да, слышу, слышу, успокой Андрейку, я взяла оба наших спиннинга. И по работе дела я закончила, — женщина кинула мимолетный взгляд на Диму, — а до поезда ещё больше четырех часов. Я у вас буду, — она снова посмотрела на часы, — где-то часика через два, если такси не опоздает. Ты по моему списку всё взяла? А? Нет, немного имбиря обязательно нужно, Тёма просил семгу с брусничным соусом и ещё для рождественского печенья. Много всего? Да не оправдывайся, я куплю, заеду по дороге в "Седьмой континент", и ты мне продиктуешь, что нужно. Договорились, целую!

— Едете куда-то на Новый год? — отвлек задумавшуюся женщину Юра.