| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
* * *
— Нужно срочно отослать гонца в замок. — Софья остановилась посреди шатра и обернулась ко входу, ей было немного жаль, что Лучиано пришлось отлучиться, чтобы отдать распоряжения солдатам, и она вздохнула, она так соскучилась по братьям. Грозная и такая разная на людях, с ними она была собой — нежной и страстной мартовской кошкой. — Флаво?
— Я уже отослал, — Волк подошел сзади и обнял сестру уже без всякого стеснения и с диким обожанием. Почти полтора года назад они втроем стали ближе, чем просто родственники, и сейчас связь настолько окрепла, что ее Флаво не променял ни на что другое. Большие ладони легли ровно на живот и под пышной грудью, а нос уткнулся в темные волосы. — Отец зря дал возможность этому щенку выжить.
— Я тоже так считаю, любимый, — выдохнула тихо Софи, расслабляясь в сильных руках брата. Сразу пришло знакомое томление в груди и в животе, пробуждая в хрупком красивом теле дочери Райсаро желание чувствовать Флаво в себе, совсем как тогда, в первый раз, когда она с братьями играла на сеновале. Они словно два молодых хищника играючи загнали ее в угол, и там, в полумраке и пряном аромате сена, она впервые отдалась им. Обоим сразу. И ничего лучше этого в ее жизни не было. — Не хочу, чтобы сегодня еще что-то случалось. Я скучала, Волчонок.
— Ты не представляешь, как я хочу разорвать напополам этого Сильвурсонни, — Флаво прижимал к себе девушку так, чтобы та чувствовала его желание, его возбуждение. Эти две недели, проведенные в разлуке с возлюбленной сестрой, была настоящей пыткой, и младший наследник проклинал про себя тот час, когда к ним прибыли войска. А в это время ладонь томно скользила по лифу платья, чуть сжимая мягкую и нежную грудь, в которую приятно уткнуться, которую хочется ласкать и нежить. — И как я хотел к тебе. Как хотел вновь тебя целовать.
— Неужели только целовать? — пошутила Софи, игриво прижавшись бедрами к паху брата. — Я вот, все это время хотела, чтобы ты отымел меня в разных позах... как хочешь... грубо, нежно, бесстыдно... — в голосе девушки послышались страстные дразнящие нотки, и она повернула голову, чтобы ласково посмотреть в глаза брата. — Возьми меня, Флаво.
У того даже желваки заходили от нетерпения. Волк потянул за первую застежку, грозясь ее с мясом вырвать. Все эти ленты так мешали добраться до желанного тела, зато губы сестры были уже доступны, чем Флаво и воспользовался, наконец получая долгожданный приз за свои мученья и постоянные переговоры с франками.
Софи была нежным цветком, который братья не собирались никому отдавать и давно пробудили ее сексуальность ото сна, чтобы теперь вкушать плоды страстей, почти звериных, когда кроме наслаждения еще хочется и сладострастной боли.
Софи безропотно давала им все это, и ей самой очень нравилось. Принадлежать им обоим сразу, или каждому в отдельности. Она играла с братьями то в невинность, то в разврат, научившись все скрывать от отца и дарить блаженство его сыновьям. Она знала такие травы, которые позволяли ее чреву принимать в себя мужское семя без последствий понести — это тоже делало их любовь на троих откровеннее и ярче. Они могли ни о чем не беспокоиться, получая удовольствие. Сегодня Софи не собералась разыгрывать невинность и сама страстно целовала Флаво — у нее между ног все сводило от похоти, ей хотелось потерять голову от страсти, хотелось, чтобы это платье, стесняющее ее грудь было разорвано в клочья. Софи хрупкими ладошками провела по бедрам Флаво и тихо постанывая, чуть прикусила ему губу.
Тем самым вызывая почти бешеную, непреодолимую страсть, которая заставила Волка быстрее потянуть прочь с плеч сестры тонкую ткань платья и наконец прижаться горячими губами к ее атласным плечам, пахнущих нежными травами. Софи была богиней для яростного и всегда неугомонного Флаво. Он желал ее уже лет с тринадцати, когда девочка только начала расцветать, таскал ей букеты, носил на руках, хотя ни у кого не вызывало подозрение, что брат так относится к кровной сестре. Целовал в губы и обнимал, когда никто не видел, не чувствуя особого отпора. А потом заметил, что и старший брат проявляет знаки внимания Софи, что день ото дня становилась все краше.
И решил поговорить с Лучиано о том, что так нельзя дальше... Нельзя больше ждать, что их ягодку сорвет кто-то другой. Собственник по натуре, старший брат сразу откликнулся на предложение заманить сестрицу на сеновал, подальше от глаз наперсниц и слуг.
Сопротивление было недолгим, и привыкшая к ласкам Софи сдалась, как сдавалась потом и по ночам в спальне, которую они сделали общей.
Теперь она плавилась под руками, стекала гречичным медом, умоляла всем телом. Ее грудь тяжело вздымалась, и Волк с яростным желанием смотрел, как платье ползет все ниже открывая упругий живот и округлые бедра сестры.
Софи повернулась к нему лицом, позволяя некоторое время разглядывать себя. Его взгляд — жадный и такой откровенный пробуждал в ней дрожь. Тонкие пальчики прошлись по могучей груди Флаво.
— Я выполню любое твое желание сегодня... — Длинные густые ресницы дрогнули, открывая омут черных глаз. — Любое...
Конечно, она говорила правду, конечно, он хотел, чтобы она исполняла его желания и билась под ним словно гибкая кошка, широко раздвигая ноги и отдаваясь до конца, чтобы ее лицо, измученное, но счастливое покрывалось густым румянцем, а губы становились красными, как спелые вишни. Он властно провел руками по ее животу, запуская пальцы в нежные волосы и скользя пальцами во влажную, открывшуюся раковинку.
— Ты знаешь все мои желания, — вторая рука легла на спину, пока пальцы кружили по клитору и спускались ниже. Флаво судорожно втянул воздух.
Она улыбнулась, почти задыхаясь, прошлась ладонями по волосам брата, привлекая для поцелуя, жадно вобрала в свой рот его язык, поддаваясь навстречу мозолистым наглым пальцам. Как хорошо! Софи позволила себе еще немного насладиться лаской своего Волка, а после стала неторопливо снимать с него одежды.
— У нас до рассвета еще четыре часа... так мало, — вздохнула она, расстегивая пояс Флаво. Блио полетело на землю, за ним следом рубаха. Софи опустилась на колени, уже нетерпеливо расшнуровывая шоссы.
Флаво смотрел вниз, на груди Софи: белоснежные, с темными напряженными сосками, на ее темный взгляд. который смотрел прямо на мужчину, в котором закипало возбуждение, как вдиком жеребце. Четыре часа? Четыре жарких мгновения обладания. Рука потянулась к головке, подталкивая девушку к паху. Пусть подарит сегодня побольше сладострастия, как в первый раз, когда отказывалась брать член в рот. А потом стала такой послушной и даже жадной.
Случайно или нет, но Софи тоже вспомнила об этом и зарделась. Она высвободила из под ткани шосс член Флаво — прямой, толстый и длинный — он, бывало, пронзал ее в самую глубину, лишая осторожности и разума, и Софи не стеснялась кричать. Она знала, ее крики нравятся и возбуждают брата. Иногда их любовь со стороны становилась похожа на насилие, но это было не так — Софи с Флаво нравилось делать все и не держаться в рамках. Даже когда он залавливал ее в темном коридоре замка, затаскивал в угол и там, задрав юбку, охаживал по-быстрому, Софи никогда не возражала всерьез. Она обхватила его член рукой и пощекотала самым кончиком языка, верхушку головки, при этом глядя в глаза брата снизу вверх, преданно и с улыбкой.
Волк тоже в ответ улыбнулся. Невинные глаза Софи и ее скользящий по стволу язык выглядели так, словно дикарка собралась съесть член брата. Любоваться на ее изменяющееся выражение лица Флаво любил больше всего. В постели или на пиру, когда за столом сидит отец, а рука бесстыдно гладит ногу девушки, в лесу или у стены, когда можно прижать ее к поверхности и трахать, зажимая рот, — всегда она будет для него единственной богиней, у которой нет недостатков.
Мягкие губы принялись неторопливо выцеловывать мошонку и член, пах Флаво — Софи не собиралась делать большего — она дразнила брата, разгоняя по жилам кровь до закипания, нарываясь на то, что он от долгих неторопливых ласк, в конце концов, просто схватит ее за волосы, насадит ее прелесный ротик на свое впечатляющее мужское достоинство, и взяв сразу быстрый темп, будет получать свое истинно хищное наслаждение.
— Ты такой твердый, — сказала Софи, пройдясь ноготками по мошонке брата и прихватив губами головку члена. — Так бы и лизала тебя целую вечность... этот горячий шелк, — слова-поцелуи быстрыми касаниями ложились на кожу. — Венки под кожей... силу...
— Мой королева, — простонал Волк, чуть прикрывая глаза от удовольствия и запуская в волосы сильные пальцы, которые уже теперь чуть сжали пышные и блестящие пряди. Он любил, когда девушка так делала — всякий раз вызывая бури, остановить которую невозможно, даже если очень желать. Тогда можно толкаться в нежный ротик, лишая Софи дыхания и иногда даже использовать плеть, легкими движениями хлопая ее по спине и попе, чтобы она подчинялась выбранному ритму. — Давай, возьми его в рот и поработай, — звериный блеск в глазах сулил несколько часов звериного секса.
Лукавая улыбка Софи ответила: "Заставь!", а взгляд: "Я знаю, ты любишь!"
Флаво не стал ждать второго предложения, он вцепился мертвой хваткой в волосы сестры, обхватил левой рукой свой член и потерся головкой о мягкие губы Софи:
— Давай, соси! — приказал с рыком.
Софи сделала вид, что потрясена подобным обращением, что ее принуждают и все это так унизительно, и со стоном послушно взяла в рот плоть брата. Та вторглась едва ли не в горло, заставив слегка поперхнуться, рука в волосах безжалостно задавала темп. От этого у Софи между ног все сладостно сводило. Флаво просто трахал ее, ритмично двигая бедрами, а она измученно стонала, порою слегка противясь ему, но ее губы и язык старались вовсю, чтобы брату понравилось. Софи нравилось, когда братья грубо брали ее, теребя точно куклу, отдавая друг другу, держа друг для друга. Они научили ее всему, что могло пригодиться их удовольствию и никогда не скупились на ласки, чтобы дарить наслаждение своей сестре. Она любила обоих, хотела. Она была их персональной шлюхой, с которой можно делать все, и больше не принадлежала никому.
— Молодец, хорошая моя девочка, — зарычал Флаво, яростно двигаясь в нежный ротик. Софи бесстыдно выгибалась, демонстрируя круглую попу, которую хотелось взять прямо теперь, но младший Райсаро не спешил с тем, чтобы опрокинуть Софи на спину и развести ей ноги. Он хотел видеть, как ее губки, плотно обхватывают его член и впускают в горло, как она задыхается и вновь и вновь толкает его в глотку.
Если брат вернется, ему понравится полученная картинка, можно будет вдоволь наиграться и трахать ее и в анус, чтобы назавтра она ходила осторожной лебедью и послушно улыбалась отцу.
Софи застонала и умоляюще посмотрела на брата своими огромными карими глазами, вдохнула, впустила его в свое горло до упора — и начала задыхаться. Его рука не отпускала, держала крепко, и дышать было нечем, и сказать никак. Можно только сглатывать, чувствуя как головка члена засела в глотке, и едва не теряя сознание, умолять взглядом.
Волк еще секунду медлил, наслаждаясь тем, какими умоляющими стали глаза его девочки, как вздымается ее грудь, прежде чем отпустить и позволить вздохнуть. Пальцы так и остались сжатыми в волосах.
— Только наша, — низко произнес он, в то время как полог приоткрылся, а в шатер зашел Лучиано.
Старший брат на мгновение застыл, а потом тут же запахнул ткань — чтобы никто не увидел бесстыдную картину, от которой кровь сразу бросилась в голову. Да, младший, Флаво, был яростен во всем и вспыхивал мгновенно, но в отношении Софии Лучиано не отставал. Он не стал ничего говорить, а только лишь подошел сзади к коленопреклоненной сестре с широко расставленными ногами — такая развратная молитвенная поза, что дыхание спирало всегда! — и вновь толкнул ее голову на член брата. Сам же опустился на колени за ее спиной, так, чтобы жаждущее ее плоти мужское достоинство, все еще скрытое одеждой, многозначительно терлось между ягодицами и принялся легкими движениями ласкать полную грудь, подбираясь к соскам, чуть пощипывая их. С каждой минутой, пока Волк продолжал иметь ее в рот, ласки становились все более жесткими.
— Богиня, — жаркий шепот на ухо девушки, за которое заведен тяжелый черный локон, что щекотал шею.
Софи застонала в ответ, потому что сказать ей не позволял член Флаво, который она ласкала теперь очень увлеченно, акцентируя наслаждение не на тонкостях поведения, а на умении пользоваться языком. Придерживая рукой член младшего брата, Софи орудовала своим хорошеньким ротиком на манер последней проститутки и была не в силах оторваться. Но она в равной степени помнила и о Лучиано, отвечая на его слова протяжными стонами и прижимаясь ягодицами к его бедрам. Она была готова принять его в себя... Принять их обоих.
Для Флаво присутствие брата добавило остроты — несколько недель они провели с ним на этих болотах и то и дело порывались поехать в замок, но отец приказал не покидать постов и ждать, когда появятся рыцари королевской гвардии. Те не появлялись, франки нервничали, не рискуя заключить договор с предателями, другие баронства тоже не торопились прислать своих отрядов. Но теперь сюзерен — а если он в лагере — окружен, и на рассвете они пойдут в наступление.
Как теперь идут в наступление, беря свою хорошенькую сестричку, что стонет и покорно выгибается назад, одновременно вылизывая член. Покорная куколка, которая будет делать все, что хочется братьям, их сладкая девочка.
— Подними выше попу, — приказал Флаво. — О, тебя надо отшлепать... Старайся лучше, работай язычком.
Софи послала Флаво затуманенный взор, полный любви, сильнее прогнулась в пояснице и расставила ноги шире, чтобы при желании Лучиано мог насладиться видом, прежде чем выберет, в какое из двух мест между ее ног всадить свой член. В размерах детородного органа старший брат ничем не уступал младшему. В первый раз Софи было очень тяжело принять их двоих — она даже кричала и вырывалась, а еще боялась, что они порвут ее надвое — такие ненасытные были в то утро братья. Благо отца не было в баронстве, и от греха подальше Флаво и Лучиано увезли сестру в охотничий домик, где спокойно сделали с ней, что хотели. А теперь она, пожалуй, это больше всего любила — когда они вдвоем вторгались в нее и мучили, истязали собой, пока она зажатая между двух сильных тел трепыхается, подобно пойманной в ладони бабочке.
Лучиано скользнул пальцами между бедер сестры и пальцами проник в ее лоно, собирая обильную смазку, ощущая, как она вздрагивает от касаний, подставляется, буквально таки умоляя взять ее. Вкус и запах Софии, что сейчас вела себя как течная кошка, были самыми соблазнительными на свете и старший баронет не отказал себе в удовольствии чуть облизнуть пальцы. Было ощущение, что член сейчас просто прорвет ткань брэ — до того бешеное вожделение накрыло с головой. Обладать, поиметь, трахнуть как последнюю сучку, но прежде... Пальцы, смазанные божественным нектаром Софи, стали гладить вход в ее анус, а на правую половину опустился легкий шлепок. Нечего вилять своими прелестями перед другими мужиками!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
