— Конечно, — зевая, ответил шаман. — За некоторым исключением, политическая арена осталась прежней. С нашей землей все хорошо. — Он немножко подумал и добавил: — Или будет хорошо, когда мы сделаем то, зачем прилетели. Нас будто за руку кто ведет. Как в сказке: пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что.

— Таким образом, моя первейшая обязанность помогать вам всеми силами, — заключил Фёдор и надолго погрузился в чтение потрепанной тетрадки. А Женька, наконец-то, расслабился и уснул.

Глава 9.

Пелоритани дружелюбно встретил гостей вечерними огнями, гомоном прохожих, ароматом свежего кофе и жарящейся на угольях рыбы. Кучера оставили в единственном на весь городок постоялом дворе. Там же пристроили лошадей с экипажем. Алекс была настроена сразу же двигаться к цели путешествия, но мужчины рассудили, что следует отдохнуть немного, перекусить вот тут вот, прямо на улице за деревянным столиком. Девушке оставалось только согласиться. Большая рыбина, запеченная с зеленью, и бокал молодого вина примирили Александру с вынужденной задержкой. Летний вечер, приятный соленый бриз с моря, знакомая мелодия... Уличный музыкант лениво перебирал струны потертой гитары, а прохожие охотно бросали монетки в старую шляпу на мостовой. Алекс закрыла глаза, вспоминая, как их семья давным-давно ездила отдыхать в Крым. Ей самой тогда было всего десять лет, но ощущение внутреннего покоя, какого-то запредельного счастья она запомнила на всю жизнь. Папа с мамой радовались каждому дню, каждой минуте, проведенной вместе с близкими... Мама ещё шутила: мол, именно в те горячие августовские ночи и был зачат Тимка. Коктебель — сказочно красивое место, жемчужина — одна из многих в ожерелье волшебного полуострова. Они ездили туда на экскурсию из Феодосии, где жили в уютной гостинице на берегу моря. Вдруг захотелось, чтобы нынешняя реальность оказалась страшным сном...

— Мечтаешь? — Женькин шепот напомнил девушке о реальности. — Расскажи нам.

— Думаю, что мы чересчур засиделись. А время не ждет. Я с ужасом чувствую, как оно, словно песок, убегает сквозь пальцы.

Фёдор расплатился по счету, цепко оглянулся по сторонам. Затем сурово нахмурил брови и, кивком указав направление, быстро пошел вверх по улице. Когда они добрались до границы, отделяющей город от горного склона, Саша ахнула.

— Что случилось? — испугался Женька. — Ногу подвернула?

— Не останавливайтесь, — прошипел сквозь зубы советник. — За нами следят.

— Кто? — изумился начинающий искатель приключений. Парень хотел обернуться, но Алекс удержала его за локоть.

— Идем. Ничего с ногой не случилось, просто узнала место. Я уже видела всё это в видении. Именно здесь пробегала та девушка, которую потом убили в лесу.

— А мне, значит, о видениях сообщить забыли? И сколько их у вас было, девочка? — Фёдор остановился. Осмотрелся по сторонам и снова двинулся на гору по едва заметной в вечерних сумерках тропинке. С каждым шагом становилось всё темнее. Женьке казалось, что деревья специально мешают им пройти своим растопыренными над дорожкой ветками, а колючие кусты угрожающе шелестят листьями, так и норовя цапнуть за самую уязвимую часть тела. Вдруг он почувствовал резкий удар в спину. Как будто что-то острое пропороло насквозь рубашку, доставая до сердца.

— Аахх, — только и сумел произнести он, закатывая глаза.

— Фёдор! — девушка окликнула провожатого, опустилась на колени и принялась тормошить бесчувственное тело своего телохранителя. После того, как советник влил немного водки в рот Женьке, тот закашлялся и открыл глаза.

— Где вы взяли эту омерзительную дрянь?

— Я всегда ношу её с собой, — невозмутимо ответил Беклемишев, раздумывая, закручивать пробку на фляжке или глотнуть самому. — Знаете ли, иногда это просто необходимое средство. Например, как сейчас. Между прочим, Николай гонит чудесный самогон, чистый, как слеза. Мы проверяли, горит! К сожалению, у меня закончились запасы. Пришлось налить обычную виноградную водку. Так что с тобой случилось, герой?

— Кто-то ударил меня в спину.

— Этим? — Саша подняла руку с зажатой в ней длинной колючкой. — Давай, посмотрю.

Сконфуженный Евгений сел, удивляясь тому, что у него не кружится голова, а спина только саднит немножко. Вполне можно было потерпеть и не пугать Алекс. Чёрт. Даже в эту минуту он не мог отбросить мысли о девушке.

Женька мужественно выдержал нешуточное испытание, когда, (разумеется, для дезинфекции), Саша оторвала кусочек от рубашки, намочила его все той же водкой и крепко прижала к ранке. Потом взглянула на Фёдора:

— Так кто, вы говорите, следит за нами?

— В городе я заметил высокую фигуру в черном. Не один раз. Не уверен, что это один и тот же человек, но лучше поостеречься. Вставай, юноша, пойдем спасать мир. Я, конечно, не верю в вашу историю, не обольщайтесь. Однако... Если есть хотя бы одна сотая шанса, что весь этот бред — правда, то мы просто обязаны сделать всё, от нас зависящее и даже больше. А потому — вперед, и только вперед!

Порыва хватило ненадолго. Идти в темноте по незнакомой местности оказалось не так-то просто. Они спотыкались, падали, и, когда, наконец-то, добрались до стены, сложенной из бросового камня, были похожи на людей, как минимум, пострадавших от стихийного бедствия. Молоденькая послушница, впустившая их после настойчивого стука, испуганно отшатнулась, но потом взяла себя в руки и вышла из небольшой, без окон, прихожей. Стульев здесь не было, поэтому все ждали стоя, едва не падая от усталости.

Дверь распахнулась, открытая уже знакомой послушницей, а вслед за ней вошла мать-настоятельница. Головной убор полностью закрывал волосы и шею, оставляя гостям возможность любоваться удивительно прекрасным лицом. Зеленые глаза удивленно расширились, узнавая, при виде сжавшего губы тайного советника.

— Добро пожаловать. Давно тебя жду, а ты всё не приходишь и не приходишь. Только отчего же ночью?

— Тася, я...

— Да уж знаю, знаю. Но это подождет. Итак, — женщина подошла ближе к Александре. — Здравствуй, дорогая. Как же долго ты сюда шла. Позволь, рассмотрю поближе. Возраст, знаешь ли. Глаза уже не те, что в молодости. — Она помедлила, вглядываясь будто в самую глубину души гостьи. — Совсем другая внешность, да и внутри... Но что-то общее есть, бесспорно. Идем со мной, милая, приведешь себя в порядок, тогда и поговорим. А вас, — монахиня снова повернулась к мужчинам, — проводят, дадут чистую одежду. Угораздило же ночью по лесу добираться. Да что уж теперь.

Сторож, пожилой худощавый мужчина, отвел гостей в маленькую купальню, показал, как набирать воду в большие деревянные шайки, забрал грязные вещи и вышел. Вернулся через несколько минут, положил на скамью нижнее белье, две рясы, на пол поставил сандалии, и снова ушел. Вода оказалась чуть теплой. Видимо где-то на крыше существовал резервуар, где она нагревалась за день солнечным теплом. Женька долго терпел, но, уже когда одевался, не выдержал:

— А вы что, давно знакомы? Ну, с главной монахиней?

— Да, — поначалу резко ответил Фёдор, рассматривая нижнюю рубашку определённо меньшего размера, чем он сам. — Если коротко, то ты видишь перед собой самого настоящего глупца. Я люблю её всю жизнь, сколько себя помню. Собственно, и учиться стал, чтобы подняться выше, ну, понимаешь — по сословной лестнице. Моя семья хоть и весьма зажиточная, но все же — торговцы с деда-прадеда. Так уж оно повелось. А Тася...

Он закашлялся, потом помолчал, пока завязывал веревочку, служащую поясом для рясы.

— Анастасия, она... В общем, дворянка. Дочь графа. Пятая, самая младшая в семье. Я, когда впервые её увидел, влюбился сразу, по уши. Мне тогда было двенадцать лет. И с тех пор решил положить все силы, чтобы стать достойным её руки.

— Так почему же вы не вместе?

Женька смутился, но все-таки решил услышать историю до конца.

— Не отдали её за меня. Родители уперлись. Мол, купеческий сын, не ровня. Нашли жениха из приближенного к государю семейства. Я предлагал бежать вместе — хотел, чтобы мы уехали. Да вот хоть сюда, в Италию. Почему нет? Но Настя не согласилась, ей хотелось получить родительское благословение, в церкви венчаться, чтобы как у всех. А, когда узнала, за кого её прочат, чуть с ума не сошла. Меня в Петербурге не было в тот момент, в Крыму воевал как раз. Письмо с новостями долго шло. Вот она в монахини и постриглась, нашла выход. Мне бы найти её, настоять на своем. Умыкнуть. А я сдался, дурак. Лет пять прошло, пока за ум взялся, пока нашел её. Теперь-то её семья в опале. Не отказали бы. Но — видишь, как судьба распорядилась. Года уходят, а любовь живет. Как заноза в сердце, не выбросишь.

— Неужели других женщин не встречали? — удивился Женька. — А как же эти. Мужские потребности, как говорят.

— Чушь это всё. Хотя гордиться мне нечем. И пил, и гулял с тоски. — Горько улыбнулся Фёдор. — В один прекрасный день, когда проснулся, да увидел, кто рядом лежит, как отрезало. Если она может обет соблюдать, я чем хуже? Пошел к священнику, исповедался, чтобы очиститься, чувствовал себя отвратительно. А он мне знаешь, что сказал?

— Догадываюсь, — пробурчал парень, полоская шайки.

— Всегда можно найти занятие по душе. Вкратце, если. Так что карьера моя пошла в гору, а мечты о личной жизни испарились.

— Спасибо, что рассказали. Доверились.

— Я ведь не просто так. С умыслом. Вижу, как ты на девушку смотришь. Потому и поделился, чтобы ты моих ошибок не повторил. У нас не сложилось, пусть хотя бы вы счастье свое не проморгаете.

— О, за нами пришли.

В дверь постучали, мужчины переглянулись и вышли. Послушница проводила их в большой, освещенный несколькими свечами, кабинет, подождала, пока они войдут, потом вышла и плотно затворила за собой двери.

— К делу, — скомандовала мать-настоятельница. — Присаживайтесь или стойте, как вам угодно. Через день, когда солнце будет в зените, вот эта шкатулка, — она указала на развернутую страницу в журнале, — должна быть помещена в определенное место, которое знаю я одна.

— Артефакт! — вскинулся Женька.

— Нет, — мягко улыбнулась Анастасия. — Я знаю, что такое артефакт, так вот — это не он. Скорее недостающая деталь, часть механизма. Саша мне рассказала, как вы сюда попали, вот это вне пределов моего разумения. Смысл в том, что в нужное время в правильном месте механизм должен сработать определенным образом. Когда старенькая мать-настоятельница готовила меня к этой, скажем так, ответственной миссии, она не объясняла подробно что, почему, зачем. Просто сообщила дату, когда привезут шкатулку, показала рисунок, чтобы знала, как она выглядит, и убедилась, что я запомнила место. Это всё. Поскольку, сами видите, жизнь моя проходит в уединении, то и возможности узнать больше не представилось. Мало времени осталось, а что делать — ума не приложу. Где искать вещь?

— А вы, — Саша покраснела, — уже посылали девушку за посылкой?

— Да. Она погибла, но ведь ты и сама об этом знаешь.

— Позвольте, — медленно протянул Фёдор, внимательно рассматривая фотографию шкатулки. — Я видел эту вещицу. И даже не один раз.

— Где?

— В коллекции графа ди Сора. Хозяин поместья в это время года живет в Риме. А отдыхает у моря обычно в сентябре, когда жара спадает. Но Луиджи вряд ли отдаст нам её добровольно. Хотя бы потому, что шкатулка ему не принадлежит. Во всяком случае, есть смысл попробовать узнать.

Все огорченно замолчали. Александра подняла к глазам заново перевязанные руки, потом опустила их и весело обратилась к приунывшей компании:

— Минуту назад мы были в отчаянии, не знали, где искать шкатулку, а сейчас — знаем! Разве это повод для грусти?

— Придумал! — поддержал Сашу Женька. — Я проберусь внутрь и украду шкатулку. Не проблема. Вы мне только план нарисуйте, где она находится, и дело в шляпе.

— Сколько раз в жизни тебе приходилось воровать, юноша? — нахмурилась Анастасия.

— Ни разу.

— Тогда этот вариант не годится.

— А я с ними разругался в пух и прах. Думал, угробили стервецы девчонку. Разбилась насмерть. Они ведь меня даже на порог не пустят теперь. Аристократы.

— Федя, возьми себя в руки. С нами рядом молодые люди, какой пример ты подаешь им? — Женщина подошла к советнику и обняла его за плечи. — Должен быть другой выход. По-моему, все устали. Схожу, разогрею суп, нам всем нужно поесть горячего. Алекс, пойдем со мной.

— Хорошо.

Девушка встала, удивляясь тому, что вообще находит силы двигаться, и поплелась следом. В обители давно уже все спали. Тишина была плотная, как одеяло, казалось, что кто-то специально отделил их от окружающего мира таинственной занавесью. Уединение, сказала Анастасия, — правильное слово.

Кухня оказалась большой, просторной. Оно и понятно. Народу много, всех нужно накормить и обогреть. Большой стол с начисто выскобленной поверхностью в свете тлеющего в печи огня излучал приязнь и гостеприимство.

— Да, — согласно кивнула монахиня, заметив интерес Александры. — Мне иногда тоже кажется, что он — живой. Еще бы. Ведь этому столу больше лет, чем нам всем, вместе взятым. Подбрось дрова, пусть огонь разгорится сильнее. И не вздумай соваться к Луиджи одна. Во-первых, тебе не найти дорогу к поместью, а, во-вторых, он — злой человек. Его поступкам нет оправдания.

— Фёдор говорил, что за нами следят, — вспомнила Сана, складывая нарезанные ломти хлеба в деревянную узорчатую миску. — Вдруг он захочет войти сюда?

— Не думаю. — Анастасия попробовала суп из большой ложки. — Ещё немного пусть подогреется. Во время бессонных ночей почему-то хочется кушать. Не замечала? Впрочем, где тебе. Совсем юная девочка.

— Я много думала, пока мы сюда к вам добирались. Скажите, почему — я? Вы? Женька? Почему нас выбрали для этого всего? Не кого-то другого, а именно нас?

— У любого события или действия есть причина и повод. Предположим, лавины. Поводом для их спуска может послужить что угодно: от громкого крика до брошенного с горы камня. Но причина — в другом. Рельеф, плотность снежного покрова, его толщина, ещё что-нибудь. Так и в нашем случае. Поводов — много. Я, например, должна была сама идти за посылкой, но за день до этого уронила на ногу полено. Поранилась, и поэтому послала девочку, как выяснилось, на смерть. Послушница должна была выполнить поручение, но не справилась. Не по своей вине, по чужой воле. Вот ещё одна деталь. Девочка была внебрачной дочерью одного из де Сора. По факту, сводной сестрой Луиджи. По завещанию, ей отходила часть состояния, которую она, в свою очередь, сознательно хотела передать обители. Когда придет время, разумеется. Сам герцог до сих пор чувствует вину перед её матерью, наверное, поэтому так редко бывает на Сицилии. Мы с ним знакомы, он — хороший человек. Так вот, я уверена, это Луиджи подослал убийцу, чтобы не делиться. Почему ты? Потому что не выполнила поручение. Каждый раз, рождаясь в ином теле, твоя душа металась, не находя покоя. Всё готово, зови мужчин.