Птица в клетке

— И что движет ею? — Ядгар заинтересованно вскинул светлые брови, но я знала, что он догадывался о моём ответе.

— То же, что и большинство женщин. Уязвлённое тщеславие жены, былые чувства... и память о той власти, что она когда-то имела над вашим сердцем, мой господин.

— Только в её воображении, Эрика.

"Я знаю. Ваше сердце — покрытый льдом кусок камня, о который даже такая хищная птица, как ваша жена, обломает крылья и клюв".

— Ты что-то сказала, Эрика? — Альге, уловивший слабое эхо моих размышлений, взглянул на меня с подозрением.

— Нет, мой господин. Я тренировала свой контроль над телепатией, как вы мне приказали.

Помимо Альвареса и Замиры императрица привезла с собой личных слуг и охрану, и хотя десяток людей едва ли могли переполнить огромный замок, одна дочь императора с лихвой заменяла собой целую цирковую труппу. На редкость шумная и неугомонная девушка уже на второй день в горах успела заскучать и, не зная, чем себя развлечь, решила пристать ко мне. Весьма противоречивое поведение, по моему мнению, если вспомнить, что она считала, что я собираюсь следить за ней.

Когда она ворвалась в мои покои, я не сразу её узнала. Исчезли дикий макияж и причёска, однако ботинки в военном стиле говорили о том, что передо мной не пай-девочка. Тёмные глаза взволновано блестели.

— Эрика, да?

— Тайнэ, моё почтение...

Я неохотно отложила книгу в сторону и поднялась с кровати. Час дня... ни к Сафару сбежать на ежедневный осмотр, ни у Замира отсидеться. Значит, придётся общаться с дочерью моего господина. А то, что Зарина не собиралась так легко от меня отцепляться, хорошо читалось в её мыслях.

— Ты должна... ты должна сказать, что он чувствует ко мне!

— Кто? — Я подавила вздох, понимая, что сейчас меня заставят участвовать в какой-то глупой любовной истории.

Образ, промелькнувший в голове девушки, заставил меня подумать, что я неправильно поняла её намерения. Но...

— Я про Диего! И не смей никому говорить о том, что... он мне интересен!

— Падре? — уточнила я. — Он же старый!

По крайней мере для шестнадцатилетней особы.

— Совсем нет, — возмутилась Зарина, полностью разрушив миф, что всем молодым особам люди старше тридцати кажутся старыми.

Интересно, что она в нём нашла? Конечно, Альварес производил приятное впечатление, но, пожалуй, казался излишне правильным и скучным, как и полагается священнику. Разве молодым девушкам не должны нравиться... ну не знаю, певцы там, актёры? Даже если бы Зарина влюбилась в кого-то из охраны, я удивилась бы гораздо меньше.

— Скажи, у него кто-нибудь есть?

— Я не знаю. Но он священник, так что не думаю...

— Он из ордена святого Бенедикта Рейнского, они не дают обет безбрачия. — Она махнула рукой, поразив меня своей осведомлённостью, и тут же перевела тему: — Я собираюсь у него покреститься! Когда приму христианскую веру, как Анхела, Диего начнёт и мне уделять внимание.

Вспомнив вчерашний разговор, свидетельницей которого я была, осторожно произнесла:

— Не думаю, что ваш отец поддержит вас...

Зарина, возбуждённо мерившая мою комнату шагами, остановилась и побледнела, вспомнив, кому я принадлежу.

— Если ты хоть что-нибудь расскажешь отцу, я тебя убью! И мне за это ничего не будет!

Я молча смотрела на дочь своего хозяина, сохраняя на лице бесстрастность, а внутри всё дрожало от негодования. Избалованная и жестокая девчонка! Следовало бы промолчать, но я не сдержалась:

— Что ж, после того, как вы меня ударили, я уверена, что вы сможете сдержать свою угрозу.

Мои слова неожиданно задели Зарину. Она опустила глаза, нервно теребя кончик косы. Настроение её менялось так быстро, что я не успевала за ним следить. Но сейчас она, кажется, по-настоящему смутилась.

— Я не должна была трогать тебя тогда. Дочь благородных родителей не может опускаться до подобной низости.

— Слышу в ваших словах голос вашего отца, тайнэ Зарина.

Она поджала полные губы, не желая признаваться, что Ядгар отчитал её тогда. Она порывисто подошла к кровати и подняла книгу, небрежно отложенную мной в сторону.

— Ты читаешь бумажные книги? Фу, как старомодно! Их же неудобно листать... Да и ещё такое старьё о войне.

— "Искусство войны" Сунь Цзы не совсем о войне. Точнее, не только. Это об искусстве противостояния противнику, о стратегии и тактике.

— Ого, а теперь ты звучишь как мой папаша! И тебе оно надо?

Я вздохнула.

— Господин считает, что да.

— О, отец такое любит, — хмыкнула Зарина, небрежно листая страницы. — И ты понимаешь, про что тут?

— Отчасти.

— Ты довольно умная... для рабыни. — Её мысли опять скакнули в сторону: — Ну так что насчёт Диего? Ты ведь его уже видела, да? Я слышала, как мачеха говорила о тебе при нём! Она была так неприятно удивлена, узнав, что ты эспер!

— Ей это сказал Альварес?

— Нет, я, — призналась девушка, швыряя книгу обратно. — А что, это такая уж тайна?

— Мне всё равно. — Я пожала плечами. — Но вынуждена вас разочаровать — я не знаю, что испытывает к вам падре Диего. Чтение человека — это не так просто, как вы думаете.

— Разве? — Зарина села напротив меня и прищурила глаза. — Вот скажи, о чём я сейчас думаю?

— О белом медведе, конечно же. Точнее, вы старательно о нём не думаете.

Как и половина тех, кто недавно узнал, что я эспер. И где они узнают об этой старой шутке? Да они этих белых медведей разве что в фильмах и видели!

— Верно, — ослепительно улыбнулась девушка, — ладно, пошли.

— Куда?

— К моему отцу, конечно!

Я всё так же непонимающе хмурилась, пытаясь хоть что-то понять в ее голове. Но не успела разобраться в этом пёстром клубке из образов, мыслей и желаний, как меня уже за руку тащили из комнаты.

— Но я не хочу, — попробовала возмутиться, напоминая себе, что не имею права в открытую игнорировать дочь императора, как бы мне ни хотелось.

— И я не хочу, — тут же согласилась Зарина, оттесняя плечом задумавшегося у двери стражника. — Не стой столбом! Так вот, Эзра...

— Эрика, — поправила я её машинально.

— Да без разницы... Если бы я могла избежать встречи с императором, да и ещё в твоём присутствии, я бы с удовольствием это сделала. Но... иногда мне, как благородной дочери великого дома, нужно поступаться собственными желаниями ради других. Я должна выполнить свой долг!

— Э-э-э?

Она резко остановилась, и я почти влетела ей в спину. Зарина обернулась. Лицо её было необыкновенно серьёзно.

— Замир. Я хочу видеть своего брата, но отец мне не позволяет. А ты... ведь ты что-то вроде няни у моего брата? Или лекаря... или лекарства. Отец сказал. И мне чертовски обидно, что ты можешь видеть Замира, а я нет. Ты должна убедить Ядгара, что мне можно доверять!

— Пожалейте, тайнэ! Я всего лишь рабыня! — взмолилась я. — Разве император прислушается ко мне?

— Вот поэтому мы сейчас прихватим с собой ещё и Алану! — подмигнула мне девушка. — И хватит пресмыкаться! Тебе это не идёт. В тот раз... при нашем первом знакомстве, ты ведь ответила мне на пощёчину... Та боль, это ведь какой-то редкий вид эмпатии, да? Кронберг объяснила мне. Ответить мне таким образом... это было не просто смело, но и дерзко. И ты не задумываясь перечила мне сегодня. Так что не смей придуряться сейчас и делать вид, что ты боишься моего отца!

"Но я действительно боюсь", — хотела ответить, но внезапно подумала, что за последние дни страх на самом деле поутих. Конечно, я всё ещё полностью зависела от Альге и помнила, на что он способен. Следы от его пальцев на лице прошли не за один день... Но теперь я знала точно — Ядгар Альге никогда не был жестоким без причины. И он перестал быть столь непредсказуемым для меня. А кого знаешь — боишься уже не так сильно.

Ядгар Альге

Ядгар считал себя человеком практичным. Осознавая, что его бесстрастность и холодность к людям многие посчитали бы ненормальной, сам он большой проблемой это не считал. Привязанность к другим затуманивала сознание и делала слабым, а слабость для императора Лонги была непростительна. Хотя... ведь он сам был результатом такой вот слабости его отца к чужачке из дальнего мира Космосоюза. Но разве предыдущий правитель Лонги позже не пожалел об этом? Разве не гены светловолосой и ясноглазой гардарийки испортили кровь династии Альге, сделав сына Ядгара неспособным на нормальное существование? Любовь, о которой говорили на десятках планет и которую воспели на Лонге, принесла его семье боль.

Ядгар не мог позволить себе сделать подобного просчёта. Поэтому к поиску жёны подходил тщательно и обдуманно. И всякий раз неудачно. Но ни второй, ни третий брак не оказались такими провальными, как первый. А ведь всё начиналась более чем хорошо.

Лайла Найда была смуглолицей и смешливой девчонкой всего на год младше Ядгара. Из знатной семьи, получившая хорошее образование Лайла должна была стать идеальной императрицей. Однако власть и излишняя снисходительность молодого мужа, скрывавшая за собой равнодушие к супруге, её испортила. Сначала... сначала были просто фавориты, дававшие юной императрице то внимание, что она не получала от Ядгара, затем — любовники. Возможно, Альге и это мог простить своей жене, успевшей подарить ему дочь, но вот то, что Лайла оказалась настолько глупа, чтобы стать частью заговора врагов правящей династии... Подобное нельзя было оставлять без внимания. Участвовавших в заговоре казнили, семью Найда лишили всех привилегий и собственности, бывшая императрица была сослана в дальнее владение, а её имя подверглось забвению в столице. Лишь после того, как у Ядгара родился наследник в третьем браке, он позволил Лайле покинуть планету без шанса вернуться назад. Излишнюю жестокость Ядгар считал непрактичной.

Зарина, почти полная копия своей матери, была вечным напоминанием о той первой досадной ошибке, потому Альге и оставил её во дворце. О своей неосторожности стоит помнить. Да и позволить, чтобы его дочь попала под чужое влияние, он не мог, поэтому, хоть и не сближался с Зариной, всё же за ней приглядывал. Не слишком близко, но и не далеко. По крайней мере так он думал раньше. Разговаривая с дочерью утром после её приезда в горный замок, Ядгар неожиданно увидел в глазах Зарины то, что так долго не замечал, — обиду и одиночество, точно такие же, что когда-то толкнули Лайлу к её погибели. И это нельзя было игнорировать, если он не хотел получить большую проблему под боком.

Поэтому когда на ком Ядгара пришёл сигнал, что под дверью его кабинета ждёт Зарина, он без всякого сомнения дал ей допуск, хотя не прошло и пары часов, как она с яростью вылетела из этих же дверей.

Вот только в этот раз дочь была не одна, а с Аланой Кронберг. И, как будто этого было мало, тащила за собой ешё и Эрику.

На мгновение Ядгар даже залюбовался представшей перед ним картиной. Будь у него хоть капля поэтического дара, он сказал бы, что перед ним предстали три времени года. Яркая и зрелая осень, легкомысленная и непостоянная весна. И лето. Девушка со сливочной кожей, мягкими, пахнущими луговыми цветами волосами и тёплыми карими глазами, в которых — лёгкая тень тайны, предназначенной для него одного. Словно Эрика знала и понимала то, что ему было недоступно, но при этом жизненно необходимо.

Игры утомлённого разума... Перед ним были его надоедливая дочь, слегка раздражающая, но всё же полезная Кронберг и рабыня, в глазах которой — привычная опаска, а вовсе не тайна.

— Если ты снова хочешь вернуться к утреннему разговору, лучше не тратить моё время, — сухо сказал Ядгар, отдавая своё внимание экрану монитора. Очки санро он не любил. — Доктор Кронберг, не ожидал от вас, что вы пойдёте на поводу у Зарины.

— Но, отец, послушайте, что скажет тайнэ Кронберг! — вновь заныла инфанта.

Согласиться было легче, чем спорить.

— У вас есть пять минут, Алана.

Рыжеволосая психиатр нервно сглотнула.

— Я... не понимаю, что должна сказать. Тайнэ Зарина сообщила, что вы хотите меня видеть.

— Тогда можете идти. Я вас не задерживаю. А тебе, дочь, стоит запомнить, что прежде чем искать союзников, нужно убедиться, что они действительно будут на твоей стороне.

Алана поспешно шагнула к двери, но Зарина уже успела перегородить выход.

— Я ведь не много прошу — просто хочу познакомиться со своим братом!

— У тебя есть другие игрушки. А Замир болен, ты знаешь.

Ядгар пытался говорить мягко, но это плохо получалось.

— Разве я способна навредить ему? — в отчаянии воскликнула Зарина.

— Да.

"Нет".

Два ответа — негромкое "да" принадлежало Кронберг, второй же прозвучал в мыслях Ядгара.

— Почему? — Император сплёл пальцы под подбородком, размышляя, кому же на самом деле он адресовал вопрос.

— Мы не уверены, насколько Замир стабилен, — ответила Алана. — Прошлая встреча с тайнэ Анхелой привела к тому, что мальчик ещё больше замкнулся в себе. Я думаю, что Замир...

Кронберг говорила что-то ещё, но аргументы психиатра Альге были знакомы. А вот сквозившая уверенность, "прозвучавшая" в ответе Эрики, заинтересовала. Сейчас она молчала, равнодушно уставившись куда-то за его плечо. Почувствовав его внимание, перевела взгляд на него.

"Что ты имела в виду, Эрика?" — спросил Ядгар, зная, что она всегда чутко прислушивается к его мыслям. Её ответ походил скорее на еле уловимый, хоть и отчётливый шёпот, чем на обычную речь.

"Замир способен вынести присутствие своей сестры. Тайнэ... её чувства и мысли — как лёгкий ветер, тогда как сознание Замира — гранит. Едва ли его заденет присутствие вашей дочери".

"Тогда в чём смысл?"

"Если эта встреча не нужна Замиру, то Зарине она нужна".

И опять та странная уверенность, о которой спроси — и Эрика вряд ли сможет ответить.

"С моей женой год назад всё было иначе".

"Связь матери с ребёнком совсем другое дело. Даже эспер, выстроивший самую крепкую защиту вокруг себя, будет беззащитен перед родной матерью".

"И отцом?" — неожиданная горечь собственных мыслей удивила Ядгара, заставив задуматься, насколько рациональным было его желание пресечь любые контакты сына с внешним миром. Ведь сам он не мог видеться с ним.

— А аргументы "за"... Они ведь тоже у вас были? Я помню, мы обсуждали этот вопрос, — вслух сказал император.

— Да, но... — Кронберг замялась.

— Просто я не хотел тогда их слушать? — усмехнулся Ядгар. — Алана, уж от вас-то я ожидал, что вы будете не поддакивать, а действовать исходя из интересов моего сына.

На щеках доктора выступил румянец — как и все рыжие люди, она легко краснела.

— Ну, на самом деле обстоятельства несколько изменились. С Эрикой мы достигли большого прогресса. Замир начал реагировать на слуг, а недавно и вовсе устроил истерику, когда я пришла забирать Эрику.