— Но Ренделл...
— Кажется, я уже начинаю к этому привыкать.
— Что...
— Спи, Меллани, спи.
Кажется, я тоже начала привыкать к тому, что меня усыпляют. Но... Сейчас мне это нравилось.
Глава 7
Это утро началось с ласкового поцелуя, теплого солнышка, чьи лучи пробивались сквозь щель меж задернутых портьер, тонкого аромата лилий и... ужаса. Всепоглощающего ужаса, не дающего ни вздохнуть, ни пошевелиться. Я вновь была там, в ледяной воде, но на этот раз спасения не было. Я задыхалась, легкие разрывались от боли, в голове роились мысли о том, что вот и пришел конец моей недолгой жизни, а я так и не...
— Миледи, вы уже проснулись?
Распахнув глаза, судорожно глотнула воздух, бесконечно радуясь тому, что это был лишь сон, всего лишь кошмар после пережитого стресса, и попыталась расслабиться, чтобы унять дрожь. Собственное тело подводило.
— Миледи, вам плохо? Сейчас я кого-нибудь позову!
— Не...надо! — сделав несколько глубоких вдохов и чуть успокоившись, я вновь посмотрела на горничную. — Со мной все в порядке, всего лишь дурной сон. Открой окна, будь добра.
Спустя пару минут все окончательно пришло в норму. В комнату проникли пение птиц, и великолепный аромат свежести с нотками хвои, ловко переплетающийся с запахом белых лилий, возвышающихся на столе возле окна. Один цветок лежал на соседней подушке, все еще сохранившей следы пребывания Ренделла в моей постели.
К щекам прилил жар, когда, воспользовавшись расслабленным состоянием, воспоминания подло нарисовали картины моего вчерашнего поведения. О боги... Как я могла так разговаривать? Как... Это что же получается, я сама предлагала себя мужу? Я?! Щеки уже просто пылали, в то время как мне хотелось провалиться под землю, оказаться где угодно, лишь бы не встречаться с герцогом. Что он теперь обо мне думал?
— Миледи, ванна готова.
Когда через час, закончив утренний моцион и облачившись в костюм для верховой езды, я вышла из комнаты, настроение значительно улучшилось. Во-первых, любимые цветы всегда могли заставить меня улыбнуться, а их невероятный аромат — успокоить и наладить душевную гармонию, во-вторых, это был подарок от мужа, а значит, он не слишком сердился на меня за вчерашнее. Об этом же говорила и записка, где герцог приглашал меня на прогулку. К тому же невероятно радовала возможность немного прокатиться по окрестностям и познакомиться ближе с этой землей. Жаль лишь, что мужское седло отныне под запретом, как и брюки, в которых гораздо удобнее нестись верхом по полям, чем в элегантной изумрудной амазонке, купленной незадолго до свадьбы.
— Ну тише... тише... Ты же хочешь понравится своей хозяйке, не так ли, Бэль? Правда, красавица? Знаю, знаю... Уверен, вы с ней поладите. Вот так... Хорошая девочка, Бэль.
Я застыла на ступеньках главного входа, с изумлением взирая на невероятную картину: ласковое воркование герцога Веллиант с молоденькой кобылой. Красавица. Я впервые видела такой окрас: сама белая, как снег, а грива и "носочки" — угольно-черные. Что он там говорил про хозяйку? Так эта прелесть — моя? Губы невольно растянулись в улыбке, довольной улыбке ребенка, которому подарили давнюю мечту. Не знаю, как это выглядело со стороны, возможно, такое проявление эмоций и не подобает герцогине, но скрыть восторг и радость я не могла. Да и нужно ли скрывать?
Отвернувшись от Ренделла, Бэль внезапно застыла, с явным интересом уставившись на меня. А я невольно вздрогнула, когда поняла, что лошадь меня "узнала". Клянусь, она прекрасно поняла, кем является вышедшая из особняка девушка еще до того, как меня представил муж, и уж конечно до того я подошла. Но это невозможно. Помнится, когда-то ходили слухи об экспериментах, проводящихся в Темных Землях под покровительством Хранителей, но я никогда особо не придавала этому значения. Теперь же... Неужели Ренделлу удалось достать для меня такую редкость?
— Что такое, девочка? Кого увидела? — проследив за взглядом Бэль, герцог заметил мое появление и, судя по вспыхнувшему блеску в глазах, оказался весьма этим доволен. — А вот и она. Смотри внимательно, Бэль, — он придвинулся к кобыле, и чуть понизил голос, однако так, чтобы я слышала. — Видишь эту леди? Красивая, правда? — лошадь фыркнула, и, к моему глубочайшему изумлению, мотнула головой, соглашаясь. Ну надо же! — Красивая. А еще отважная, знаешь как лихо она провела похитителей, — снова фырк, но уже удивленный. — Признаю, не уберег, как и вчера. А знаешь что, Бэль? Она еще очень добрая и обязательно меня простит за все промахи, ведь больше я их не допущу. Ведь простит же?
Бэль вновь мотнула головой, подтверждая, что "да, хозяин, обязательно простит", а я не смогла сдержать тихий смех.
— А еще она совершенно очаровательно смеется, — продолжил Ренделл, поглаживая кобылу по шее, не отрывая от меня ни на секунду тяжелого, обволакивающего взгляда, под воздействием которого, кровь прилила к щекам, а тело налилось сладкой истомой. О, боги, что он делает? — Знаешь кто она такая, а, Бэль? Это твоя новая хозяйка. Моя жена.
Сердце пропустило удар, а потом заколотилось в груди, подобно запертой птичке. Жена. То, как он это произнес... Не знаю, что произошло с телом, но разум, судя по всему, я потеряла. Не отрывая взгляда, медленно направилась к мужу, совершенно не обращая внимания на заинтересованно следившую за нами прислугу. Для меня в этот момент не существовало никого, кроме удивительного мужчины, решившего сделать мне подарок даже после того, как отвратительно я повела себя с ним вчера. Мужчины, удивляющего меня с каждым днем все больше и больше.
Подойдя вплотную, ласково провела ладонью по его щеке, отметив, как расширились зрачки изумрудных глаз, и как сбилось дыхание. Не ожидал? А если так? Не давая себе передумать, нежно прикоснулась к его губам, вложив в поцелуй всю благодарность, что переполняла мое сердце в этот момент.
— Доброе утро, ваша светлость, надеюсь, я не заставила себя долго ждать? — отстранившись, я с улыбкой посмотрела на герцога, отметив, что рук с моей талии он так и не убрал.
— Что ты, котенок, тебя я готов ждать вечно.
Не успела я опомниться, как губы вновь обожгло поцелуем, но не о какой нежности уже и речи не шло. Чистая страсть, клеймо, печать, утверждение своих прав, но только не нежность. И да уберегут меня боги, но это было так...сладко. Я плавилась в его руках, растворялась без остатка, отвечая на ласки не менее страстно. И все это на глазах у слуг.
Осознание этого отрезвило лучше ледяной воды, и, оторвавшись от Ренделла, я спрятала пылающее лицо на его груди. Надо же так забыться! Как стыдно.
— Ты так очаровательно краснеешь, — его низкий глубокий смех отозвался во всем теле. — Право же, Меллани, здесь нечего смущаться. Подумаешь, легкий супружеский поцелуй, — я возмущено пискнула, но лица не подняла. — Хорошо, не такой уже и легкий, — продолжал подтрунивать этот...нехороший человек. — Ну же, Меллани, посмотри на меня, — обхватив руками плечи, он мягко, но настойчиво отстранился. — Ты даже не представляешь, как я рад, что ты вновь стала сама собой.
— Я прошу прощения за то, как вела вчера себя, знаю, это было просто ужасно и гото...
— Никогда не извиняйся за то, в чем не виновата, — с улыбкой произнес муж, заглядывая в мои глаза, а я удивленно дотронулась до губ, которых вновь одарили быстрым поцелуем.
Это он таким образом закрыл мне рот? Занятно... Надо бы взять на вооружение. На будущее.
— Зато теперь я точно знаю, как на тебя действует стресс.
— И как же?
— Отключение эмоций.
— Отключение эмоций? — мысли о ласках мужа отошли на задний план и, отстранившись, я отступила на пару шагов, машинально погладив заинтересованно приблизившуюся Бэль. — Разве это возможно? К тому же, я прекрасно помню, что чувствовала.
— Возможно я не правильно выразился, — чуть нахмурился Ренделл и на некоторое время замолчал, подбирая слова. — Скорее глубокая форма апатии. Тебе становится безразлично происходящее вокруг, ничего не волнует, не страшит, чтобы тебя разозлить приходится приложить немало труда, тебе просто становился наплевать на то, что говорят и делают окружающие. Уверен, даже если бы рядом с тобой кого-то убивали, ты бы и глазом не моргнула, лишь попросила бы закончить поскорее. Все что ты хочешь в этот момент — это закрыться в своем собственном мирке, подальше от всех, чтобы тебя оставили в покое. Ни радости, ни удивления, ни счастья. Лишь пустота и легкое раздражение от того, что каким-то людям что-то от тебя надо.
Он продолжал говорить, объяснять, почему так опасны последствия стресса у одарённых, но я уже не слушала, поняв, наконец, почему он так носился со мной после похищения. Глубокая форма апатии? Сущая ерунда с одной стороны, ведь, по словам герцога, испытывая ужас, боль или ярость, многие, обладающие даром, могли уничтожить целые поселения всего за пару минут, но с другой... С другой стороны выходило, что в таком состоянии, просто ради того, чтобы от меня отстали, я точно также могла пойти и прирезать парочку человек, если конечно смогла бы справится с ними чисто физически, ведь какой либо существенной силой я не обладала. Или навредить бездействием. Или погибнуть сама, элементарно забыв поесть пару деньков, так как еда и вода меня тоже в этот момент не интересовали.
Но почему раньше я даже не замечала за собой подобного поведения? Ведь не могло все начаться лишь после знакомства с Ренделлом. Это глупо, в конце концов, Потенциалом я являлась с рождения. Но ведь не было ничего подобного... Или было? Сколько дней я не выходила из комнаты после ссоры с отцом? Один? Два? Не помню. Я вообще мало что помнила после того, как убежала из кабинета, лишь небольшие фрагменты — вот я прижимаю руку к горящей после удара щеке, вот стою возле окна, бездумно смотря на улицу. Что я там высматривала? Ничего. Просто смотрела в даль, не думая ни о чем, отстранившись от стуков в комнату и голосов родных, просящих открыть дверь. Просящих ли? Нет, скорее умоляющих. Надо же, никогда раньше не пыталась вспомнить детали, а ведь родители действительно буквально умоляли меня выйти из комнаты, а Грей порывался выломать дверь, если не послушаюсь. Если память меня не подводила, то именно из-за него я и вышла. А потом... Нет, не помню. Словно пустота какая-то!
А еще раньше, в пансионате... В целом, мне жилось там весьма неплохо, учитывая происхождение, статус отца, а также мой собственный статус Потенциала. Лишь сейчас я понимала то, что должно было заинтересовать меня раньше. Например, что отдельные комнаты были только у наделенных даром, остальные девушки, вне зависимости от титула, размещались по пять-шесть человек. И если в то время мы считали, что это из-за статуса, то теперь вся картина казалась мне абсолютно иной, даже отношение наставниц к нам было более лояльным, таким же строгим, как и к остальным, но вот то, как преподносили нам одну и ту же информацию... Например, если, в качестве наказания, леди, не обладающая силой, получала пять ударов хворостиной по раскрытой ладони (а это обычная практика для всех учебных заведений), то нам же, перед исполнением наказания, тщательно объясняли, почему это делается и к чему должно привести, в чем мы конкретно были неправы, и как должна была бы поступить на нашем месте "настоящая леди". Надо же, а ведь раньше все это казалось мне вполне естественным.
— Меллани? — судя по встревоженному виду, супруг уже некоторое время пытался привлечь мое внимание.
— Прости, просто задумалась.
— О чем? — взяв меня за руку, он ласково провел большим пальцем по моему запястью, волнуя и успокаивая одновременно.
— О том, что ты прав, мне следует быть более осторожной. Просто раньше я даже не думала о том, что могу причинить кому то вред. Или себе. Нам ведь никто не говорил про побочное воздействие дара.
— Побочное воздействие? Можно и так сказать, — он усмехнулся. — На самом деле говорили, но не тебе.
Не поняла. В каком смысле, не мне? Видимо, заметив мою растерянность, Ренделл решил уточнить.
— Меллани, нам с младенчества вбивают в голову, что необходимо каждую минуту, каждый миг всей своей жизни, держать эмоции под контролем, а в непредвиденном случае, учат, как направить взбунтовавшуюся силу в мирное русло. Ты же Потенциал, поэтому и полноценное обучение тебе не требовалось, лишь уроки самообладания. Но давай перенесем этот разговор на вечер, мы и так уже заставили ждать одну очаровательную особу непростительно долго, — с этими словами муж указал на терпеливо дожидавшуюся нас кобылу, а та, словно поняв, что речь зашла о ней, отошла и немного погарцевала, позволяя оценить себя по достоинству. — Как тебе подарок, моя герцогиня?
— Замечательный подарок, — я не смогла скрыть счастливой улыбки, глядя на заинтересованно поглядывающее на меня белоснежное чудо. — Ее ведь зовут Бэль? Ну что ж... — не спеша приблизившись, я протянула руку и замерла. Интересно, подойдет или нет? — Уверена, тебе не раз говорили, какая ты красавица, Бэль, и как мне кажется, еще и умница, правда? Думаю, мы подружимся.
Ответом мне стал бархатистый нос, уткнувшийся в ладонь. Не только подошла, но и проявила доверие и благосклонность. Мне нравилась эта кобылка.
— Спасибо, — тихо произнесла, поглаживая Бэль и сама не понимая, кого именно благодарю — ее за оказанное доверие или же Ренделла, за такой чудесный подарок.
Прогулка, на которую пригласил меня муж, оказалась не чем иным, как знакомством с окрестностями, жителями близлежащего поселка и арендаторами, но я была готова, в тайне надеясь именно на это. В конце концов, пусть герцогиней я стала всего несколько дней назад, ответственности за благополучие вверенных нам людей это не снимало. С детства отец прививал мне чувство долга перед людьми низшего сословия, аргументируя тем, что мне просто повезло родиться аристократкой, и в сущности то, что я принимала как должное, не моя заслуга. Беднякам же приходилось трудиться от рассвета до заката, чтобы обеспечить себе и своим семьям еду, одежду и крышу над головой. Поэтому, имея такую возможность, мы обязаны им помогать, следить, чтобы не было болезней, чтобы дети не умирали от голода, а за одинокими стариками был уход и хоть какая-то помощь по дому.
Я наслаждалась каждой минутой этого дня, купаясь в приветливых улыбках жителей герцогства, с нескрываемым любопытством рассматривавших новую хозяйку, в теплых лучах солнышка, в свежести ветра, в ободряющей улыбке мужа. Единственное, чего не хватало — скорости и ощущения свободы. Как же хотелось прокатиться с ветерком, пустить Бэль рысью и насладиться настоящей скачкой.
— Милорд! Ваша светлость, мы так рады вас видеть. Так рады...
Стоило нам подъехать к одному из домов, как навстречу выбежала орава ребятишек во главе с пышнотелой женщиной, по всей видимости, матерью, и бросились на колени перед лошадьми. Честно говоря, я оторопела, не зная, как реагировать на такое бурное приветствие, Ренделл же быстро спешился и подошел к женщине, буквально поднимая ее на ноги.
— Тише, тише, миссис Руденс, право же не стоит.
