Морской Волк (Мв-1)

-То есть, была лишь вспышка — и все?

-Очень яркая вспышка, как очень много-много магния при фото.. Но, с вашего дозволения, я продолжу. Видите ли, герр следователь, я не солдат! Я всего лишь судовой механик — возился с моторами, как на гражданке, так и сейчас. Где стоит этот мотор, мне безразлично — я всего лишь, хорошо делаю свою работу. Я никогда не брал в руки оружия, не стрелял в русских. А в тридцать третьем голосовал за социал-демократов! У меня в Гамбурге осталась жена, она ждет ребенка, прошу это учесть!

-Учтем. Отвечайте по сути вопроса.

-А молодой Райке, он из.. Не член партии, пока — но, гитлерюгенд, мечта о подвигах во славу фюрера. Его тяготило — что он попал не на фронт, он все хотел что-то такое совершить — чтоб Железный Крест, статья в газете. Представьте, каково ему было — в плен вот так — и он отчаянно старался освободиться.

-А вы?

-А что я мог сделать, герр следователь? Тем более, нас связали каким-то хитрым способом — не только руки за спиной, но и удавку на горло, неудачная попытка развязаться могла бы стать самоубийством. Простите, но я — благоразумный человек! А жизнь — она у каждого, одна! В общем, я лежал смирно — и тут вошел, этот русский.

-Почему вы решили, что он русский?

-Я из Гамбурга, герр следователь. Это крупный порт, там часто можно было встретить моряков из всех стран. По-русски я не говорю — но ваш язык мне приходилось слышать. К тому же, вместе с русскими был Свенссон.

-Русских было двое?

-Да, но второй стоял в стороне, и лишь смотрел, очень внимательно. Однако старшим явно был не он, а первый.

-А кто такой Свенссон?

-Русский норвежец — из тех, кто осел в этой стране. Кажется, прежде его звали Олег Сффеньин. Его дом был дальше по фиорду — мы несколько раз забирали у него рыбу, потому я и знаю его в лицо. Слышал еще, что наши относились к нему очень неодобрительно, как к бывшему русскому.. Так вот, он был переводчиком.

-На русский?

-Да. Но сначала, их главный осмотрел как мы связаны. Увидев что Райке пытался развязаться, он сказал "нихт гут" — и страшно его избил, связанного и лежачего. Затем он вынул нож, и сказал, что если я не буду отвечать, он вырежет мне глаз. Причем делал это абсолютно спокойно — и это было страшно. По молодости, в тридцать четвертом, я участвовал в уличных драках — железными прутьями, толпой..

-Били коммунистов и евреев?

-Герр следователь, но ведь все..

-Ладно, продолжайте.

-Я честно ответил на все вопросы. Нас снова оставили одних, Райке опять пытался развязаться. Через какое-то время, уже другие русские вывели нас на палубу. Там стоял их главный, другие, Свенссон — и гефайтер Вилкат с поста. Я немного знал его — мы же заходили сюда не впервые, и в его смену тоже. Он из Мемеля, отец у него ариец, а вот мать местная, кажется даже не литовка а славянка. Потому Вилкат жутко страдал от своей расовой неполноценности и старался загладить служебным усердием. Еще он очень любил говорить, что русские, это отбросы человечества, тупые дикари, природой склонные к рабству — герр следователь, я не разделял его взглядов!

-То есть, пост был захвачен. Вы слышали выстрелы?

-Кажется да, один или два, из немецкой винтовки. И все.

-А сколько там было людей?

-Шестеро в постоянной смене, и наших семеро.

-И со всеми справились, почти без выстрелов? Так же как раньше — захватили ваш тральщик?

-Да, герр следователь — и я увидел, как они сделали это!

-Продолжайте.

-Главный русский — кажется, он был взбешен. Похоже, Вилкат успел высказать ему свои мысли. Но сначала русский подошел к бедному Райке — и перерезал ему горло! А затем он .. не знаю, как это объяснить, но он двигался как пантера, необычно быстро и легко! Он схватил Вилката за руку и сломал, одним движением, совсем не сильным на вид! Затем он так же сломал ему вторую руку и обе ноги. Причем глаза у него были — совершенно бешеные. Мне было страшно — я представлял, что он сделает со мной! А он подошел — и смотрел теперь, как на насекомое, раздавить или нет — ну как мой дядюшка Ханс на восточных рабов, весной я на побывке .. ой, простите, герр следователь! И русский сказал — что при малейшей моей нелояльности, он сделает со мной то же самое. После, уже другой русский уточнил — нелояльностью будут считаться не только какие-то враждебные действия, но и если мотор заглохнет по пути. Потому, мне было очень страшно — я боялся, что случится поломка, и тогда..

-То есть, вам была предоставлена свобода передвижения?

-Лишь в пределах машинного, герр следователь! Выйти в кубрик, или на палубу — и кто-то из русских обязательно за мной следил.

-Но вы видели — уже их всех? Сколько их было?

-Восемь человек. Но это только те, кто захватили катер. В открытом море, мы вдруг остановились, на довольно долгое время — похоже, что подходили к какому-то кораблю, или подлодке. Меня не выпускали на палубу — где слышны были голоса и топот множества ног. Затем останавливались еще раз — и после этого русские сели обедать, горячей пищей из судков и термоса, которые я раньше у них не видел. Также, у них было снаряжение, которое после первой остановки куда-то исчезло — наверное, было перегружено.

-Что за снаряжение?

-Что-то похожее на бочки, но с винтом позади. Герр следователь, я боялся смотреть! Тот русский сказал — что если я увижу что-то лишнее, он меня убьет. Я не сомневался, что он так и сделает!

-Кстати, а как они с вами общались? Или Свенссон оставался с ними?

-Нет герр следователь, оказалось что все они более-менее говорят по-английски. Ну а я, в Гамбурге, занимался ремонтом моторов на судах — в том числе, и на иностранных. Мне приходилось договариваться с английскими моряками. Так что насчет двигателя, я вполне мог их понять. Но они говорили не как англичане: правильно, очень похоже, но.. Может я и ошибаюсь, но мне казалось, что английский для них — не родной.

-Чем они были вооружены? Как они выглядели, во что были одеты?

-Герр следователь, из всего ручного оружия я знаком лишь с "98к" и МР-40, русских же образцов не знаю совсем. У них было что-то вроде карабинов, короче наших винтовок, но с необычно толстыми, гладкими стволами. И магазины снизу, удлиненные — значит, их оружие могло и очередями стрелять. А сами — лица вполне европейского вида, молодые. Форма у них была очень странная, пятнистая вся, со множеством карманов. И — тряпки на головах, как в фильмах про пиратов — но все одинаковые, оливкового цвета, как будто тоже форменные. Никаких погон, или иных знаков различия.

-То есть, были похожи на бандитов? Или какое-то иррегулярное подразделение?

-Нет герр следователь! У них не было показной субординации, но.. Было ощущение, что они контролируют все — каждый, без приказа, делал то, что нужно, без суеты и лишних слов. Как единый механизм, по единой воле. Которой — нельзя противиться. Когда русский приказал мне, заглушить мотор и идти в кубрик, я был уверен, что сейчас он убьет меня, потому что больше я им не нужен — но даже не думал сопротивляться, чтобы он до того не сделал со мной то же что с беднягой Вилкатом. Я молился, хоть прежде не верил в бога — дальше не помню ничего. Кажется, он стукнул меня по голове. Очнулся я лишь когда меня развязывали ваши матросы.

-Очень "ценное" свидетельское показание. Почти ничего не видел, так как боялся смотреть. И это все, Александр Михайлович — или есть что-то еще?

-А вы — попробуйте увидеть! Для начала, представьте — как восемь человек захватывают боевой корабль, мгновенно, без выстрелов, криков и длительной борьбы — в ножи всех взяли? Затем они так же, почти без стрельбы, берут пост, где еще тринадцать боеспособных и вооруженных — сами не имея даже раненых. И подумайте — они в светлое время, устроив шум на аэродроме, спокойно уходили в море, на мотоботе — или на чем там норвежцы рыбу ловят? — совершенно не боясь, что их перехватят — потому что знали, что если их остановят, будет именно так, расправятся походя, и пойдут дальше.

-Самоуверенность, недооценка врага? Немцы — по-любому, противник серьезный.

-Нет. Скорее уж, точное знание, что это им не противник. Такая эффективность, и слаженность — достижимы лишь от длительных тренировок и боевого опыта. Также обратите внимание, на единообразную форму и снаряжение, неизвестные однако ни в одной армии. А также оружие — похоже на британские "Стены", но тут я сомневаюсь, уж очень свидетель неграмотный — вполне возможно, что тоже, что-то оригинальное. При этом, явно русскоязычные — и патриоты. Если слова какого-то литовца, сумели вывести их из состояния холодной функциональности — в бешенство.

-Простите — вот так идти, во вражеских водах, на мотоботе? Тихоходном, невооруженном — и в светлое время? И как бы их подготовка помогла — если бы появился немецкий эсминец? Или авиация? А не одиночный катер — который можно, на абордаж? Да и катер — при грамотной тактике, не сближаясь?

-Могу предположить, что у них были планы — и на этот счет. На самоубийц — они явно, не похожи.

-Ну, если у них такие диверсанты — то каковы же их подводники?

-Меня больше интересует, что у них за летчики. Согласно аэрофотоснимкам, по аэродрому отработали бомбами, не меньше чем тысячекилограммовыми. Причем с невероятной точностью.

-Могли и диверсанты, это сделать.

-Склады ГСМ и бомб — да. Но не казармы и стоянку самолетов. Здесь явно было что-то большой мощности, что на себе не унести.

-Взаимодействие у них, однако! Самолеты, диверсанты, подлодки. Все ж, Александр Михайлович, у вас есть предположение — кто они?

-Есть.. но об этом после. Документы, переданные нам, вы внимательно их рассмотрели? Я имею в виду, не их содержание, а форму.

-Ну, сами папки выглядят несколько странно — хотя, тот же целлулоид, что в полевой сумке.. Печать машинописная, удивительно хорошего качества, совсем не "слепая".. От руки, почти ничего, лишь ярлычки на папках.

-А вы видели машинку, которая позволяет печатать разными шрифтами — жирный, курсив, размер — меняя в середине строки? Вставлять прямо на страницу — схемы, карты, чертежи?

-А в самом деле! Но тогда — типография?

-Знать бы — где остальной тираж? И надписи "от руки" — сделаны не чернилами. Хотя я не могу сказать, чем.

-Ну, мало ли что изобрели там, в Европе. Говорят, какие-то ручки есть, для пилотов.

-А при чем тут Европа?

-Ну, Александр Михайлович, это ж очевидно! Немецкие секреты, русский язык. Патриотично настроенные белоэмигранты?

-Павел Алексеевич, напомните мне, кто из белоэмигрантов достиг у немцев столь высоких чинов, чтоб иметь доступ к такой информации? Например, вот по вашей части, товарищи командиры. Подробное описание немецкой самонаводящейся акустической торпеды Т-5 "Цаункениг", ожидаемое принятие на вооружение — осень сорок третьего года. Причем довольно подробно разобраны и недостатки, указаны методы противодействия этому оружию!

-И конечно, эти методы чрезвычайно дорогостоящи, снизят боеспособность кораблей, а то и потребуют внесения изменений в конструкцию?

-Нет. Напротив — на удивление просты и дешевы. Вы сами можете ознакомиться — я распорядился, чтобы информация, относящаяся к вашей компетенции — флотским делам, и прилегающего участка фронта — была для вас скопирована. А все прочее — уж извините.

-Так все-таки, кто они? Вы сказали — у вас есть предположение?

-Да. Но оно — бредовое. Скажу лишь, что если я прав — очень скоро, вы будете очень удивлены. И обрадованы.

-Заинтриговали, Александр Михайлович. Ну хоть, намекните!

Порученец Берии улыбнулся. Достал из полевой сумки что-то похожее на металлическую коробку, пощелкал кнопками, положил на стол.

-Это — от них?

-Нет, это всего лишь трофей. Немецкий портативный аппарат для записи звука на магнитную ленту. Брал с собой, на случай — а вдруг там, в море, довелось бы встретиться и говорить с теми. Но вот не сложилось — зато другое записал.

Серыми тучами небо затянуто

Нервы гитарной струною оттянуты

Дождь барабанит с утра и до вечера

Время застывшее кажется вечностью

Нас раскидали по всем направлениям

Танки пехота огонь артиллерия

Нас убивают, но мы выживаем

И снова в атаку себя мы бросаем

Давай за жизнь, давай брат до конца

Давай за тех, кто с нами был тогда

Давай за жизнь давай брат до конца

Помянем тех, кто с нами был тогда

Небо над нами свинцовыми тучами

Стелится низко туманами рваными

Хочется верить, что всё уже кончилось

Только бы выжил товарищ раненый

Ты потерпи, браток, не умирай пока

Будешь ты жить ещё долго и счастливо

Будем на свадьбе твоей мы отплясывать

Будешь ты в небо детишек подбрасывать

Давай за жизнь, держись, брат, до конца

Давай за тех, кто дома ждёт тебя

Давай за жизнь, будь проклята война

Давай за тех, кто дома ждёт (тебя)

Давай за них, давай за нас

И за Сибирь, и за Кавказ

За свет далёких городов

И за друзей, и за любовь

Давай за вас, давай за нас

И за десант, и за спецназ

За боевые ордена

Давай поднимем, старина

В старом альбоме нашел фотографию,

Деда, он был командир Красной Армии,

.... .

Запах травы на рассвете не скошенной

Стоны земли от бомбёжек распаханной

Пара солдатских ботинок истоптанных

Войнами новыми, войнами старыми

Давай за жизнь...

Давай за тех...

Давай за жизнь...

Давай помянем тех, кто с нами был...

Все молчали.

-Хорошая песня! — сказал адмирал — только, в одном месте неразборчиво. А так, хоть нашему ансамблю, заучить — и исполнять. Все ж не так хороша, немецкая техника, Александр Михайлович?

-Техника не виновата — ответил порученец Берии — это помеха оттуда. И выглядит — как намеренная. Что еще любопытно: эту песню не повторили ни разу — в отличие от других.

-А отчего "деда"? — недоуменно спросил кто-то — если командир Красной Армии, так у них внуки, еще не родились? Или, мальцы совсем.

Но его не услышали. Все смотрели — на адмирала.

-Так все же, кто они? — настойчиво спросил Головко — не понял я намека.