Серёга. Этот как всегда постарался улыбаться. И как обычно — перестарался. В результате получилась физиономия завзятого хулигана. Ну... лицо у него такое. Многие на это ловятся... ловились... будут ловиться. Эдакая смесь наглости, дерзости и силы. Он всегда был сильным.

А вот и Люда.

У неё всегда получались фото, на которых она выглядит то слегка удивлённой, то кондовой светской дамой из исторических фильмов. Эдакая надменная фря голубых кровей в -надцатом поколении. Это она маман свою копирует. У той часто такое пробивает. Особенно когда она вспоминает, что является дочерью весьма не мелких инженеров — остепенённых и обильно награждённых государством.

На этот раз как раз фря и получилась.

— Вот! Эта девочка учительницей станет! — умилилась одна из родительниц.

И, кстати да, чуть не стала преподавателем в университете. Биологический факультет. Отделение микробиологии. Доцент... была.... И докторскую написала. Только защититься не успела.

И моя очередь.

Фотограф смотрит в видоискатель. Отрывается, смотрит на меня. Снова в видоискатель. Тросик спуска из рук ни разу не выпустил. Поднимает голову и выдаёт.

— Парень! Ты что, на прокурора тренируешься? Сделай лицо попроще!

Родители, собравшиеся вокруг разражаются хохотом.

— А может у него папаня и есть прокурор? — делает предположение один из толпы. — Или следователь прокуратуры?

Батя хрюкает в кулак, а я, от такого предположения разражаюсь хохотом, вслед за родителями. Хитрый же фотограф делает несколько снимков, пока все расслабились. И что-то мне кажется, что и первую мою физию, когда я сильно задумался и потерял контроль за выражением лица, тоже запечатлел, чтобы потом создать ряд. Помню его. Хорошо. Он не раз делал именные выставки в нашем ДК — отменный фотохудожник.

Ну и наконец, нас ведут по классам. Дружно, строем. Все как в детском саду на выгулах, взялись попарно за руки и нас повели. Учительница наша первая — сухонькая, с добрым взглядом, предпенсионного возраста женщина. Не из тех, кто звёзды с неба хватает, но из тех, кто на своём месте.

Она всю жизнь проработала на этом посту. И сотни ребят после неё обрели, как бы это ни напыщенно звучало, "путёвку в жизнь". Ведь кем станет ученик в школе, после окончания начальных классов — определялось именно работой таких вот "сереньких и незаметных". Тех, кто самоотверженно "тянул лямку", как она — с изломанной войной судьбой. Ведь её молодость пришлась на её начало и конец — 1920-го года рождения.

Муж отправился на фронт в 1942-м. И сгинул там. Её ребёнок — девочка, погибла зимой 43-го от воспаления лёгких. Она на нас расточала всё то, что полагалось на своих детей. Она нас считала своими. Добрая, заботливая. Воистину — героиня нашего времени. Жаль что вот таких не отмечали. И в большинстве своём быстро забывали. А следовало бы помнить. Вечно. За всё то добро, что она заложила в нас и которое мы, в большинстве своём так и несли по жизни.

Рассадили нас по партам быстро. И пока мы привыкали к своим местам, Александра Витальевна, так звали нашу учительницу, тихим добрым голосом рассказала как мы должны вести себя на уроках, что будет на уроках, чему нас научат.

Вся ребятня слушала её затаив дыхание. Даже те, кто станет после двоечниками и хулиганами, попортив немало нервы этой добрейшей женщине.

На доске было красивым, каллиграфическим почерком написано "1 сентября". Сама доска блестела. Оттёртая до своего изначального цвета. Даже несмотря на заслуженные потёртости, что за годы на ней накопились.

Одна половина доски была разлинована под написание букв и слов — в косую линейку. Вторая — под математику. В клеточку. У нас у всех сейчас были такие же тетрадки. Одни в косую линейку, с двойными горизонтальными линиями, чтобы школяры изначально привыкали и к наклону букв и к высоте. Как раз верхняя линия указывала до чего надо вести.

Александра Витальевна, стояла чуть левее доски, аккурат напротив прохода между первым и вторым рядами. Она как раз прошлась по каждому из рядов, показывая каждому что и где должно лежать и как полагается держать руки во время урока.

Нашу четвёрку, кстати, постарались не разлучать и посадили всех вместе: вторая и третья парта центрального ряда — наши. Я с Серёгой сидим слева. Наши девочки — справа.

Натаха с круглыми, удивлёнными глазами так и сидела — сложив руки как положено и не сводя взгляда с учительницы. Люда, снова вспомнила маман и изображала из себя аристократку на приёме у королевы. Серёга же... чего-то мялся. Видно было что его что-то беспокоит, но спросить не решается.

— Здесь мы научимся читать, писать, считать... — проникновенно вещала Александра Витальевна.

И тут, в ту самую паузу, которую учительница всегда делала, чтобы сказанное доходило до учеников, таки вклинился Серёга.

Он неуверенно поднял руку.

— Да, Серёжа. — обратилась учительница, разрешая жестом ему говорить. — Что ты хотел спросить?

— Э-э... Ну-у... Александра Витальевна! — начал он неуверенно. Но потом выпалил. — А что нам делать, если мы уже давно умеем читать, писать и считать?

— А кто "мы" Серёжа? Ведь ты не только о себе говоришь.

— Да мы — "Великолепная четвёрка"! — брякнул Серёга.

Сидим. Тишина гробовая.

Класс от такого заявления откровенно окосел.

Те, кто из нашего садика — те знают, как именно нас называют взрослые. А вот остальные... Да и вообще — по меркам пацанвы, такие заявления за гранью приличий. Это и задавака", и "хвастун", и "воображала" и много-много ещё подобных и сильно нелестных эпитетов.

Да и последствия не менее. Ведь вся шпана школы нам прохода не даст. И нашего возраста, и старшаки. Особенно дебильные старшаки, что имеют маленькие мозги, но большие кулаки.

Александра Витальевна заинтересованно смотрит на меня. Ведь я "заводила" нашей тёплой компашки. Я же понимаю, что мы все влипли. Из-за длинного языка Серёги.

Вот неймётся ему, правдорубу! Ведь что дальше будет? Когда выяснится — а ведь не просто выяснится, а ВЫЯСНЯТ УЧИТЕЛЯ! — что мы не просто так умеем писать, считать, читать, а читаем бегло, считаем быстро...

— Ну всё! Шах и мат! Спалили контору! — от досады вырывается у меня.

Натаха с Людой удивлённо смотрят на меня. Ещё не со страхом. Потому что не поняли последствий сказанного.

— Худшее начало

Последствия наступили на удивление быстро.

Уже на перемене к нам подошёл один из учеников класса — Алексеев — и злобно ткнув в грудь офигевшему Серёге, неприязненным тоном заявил.

— Ты! Задавака! Ненавижу.

— И что с того? — постарался индифферентно спросить Серёга.

— А я это не люблю! Когда задаются! Я их бью!

— Будешь нас бить за то, что мы умные?

— Заткнись ур-род! Ненавижу! Задаваки! Буду бить! В морду.

Что характерно, этот типус, выдавая свой злобный спич, внимательно отслеживал реакцию других пацанов. А они его одобряли. Им тоже было неприятно, что уже есть кто-то, кто сильно их превосходит. И превосходит по уму. Да ещё имеет наглость это заявлять смело и прямо.

И чем больше Алексеев видел одобрения, тем более агрессивно он пёр на Сергея. Уже скоро стало ясно, что он уже не нарывается, а реально сейчас кинется бить.

Резко втираюсь между Серёгой и Алексеевым.

Помню что это кондовый двоечник. Всегда был. Во все мои "проходы". Да и заканчивал он свой бренный путь на удивление стандартно — спился и умер, задохнувшись дымом от пожара, что сам же, своей сигаретой и вызвал: напился, заснул, сигарета выпала из рук на ковёр. Ковёр начал тлеть... и результат. И ни одного отступления от этого "стандарта"! Всегда одно и то же. Удивительно, но... Карма!

— Чё нада поц? — развязным тоном заявляю ему прямо в лицо. — Серёга — мой!

— А ты хто такой?! — начинается, как обычно, нарываться Алексеев. Вижу, что подраться ему хочется. Всегда себя в своём садике считал за "альфу", а тут такой претендент на "его личное, законное место" выискался.

— Чё? Дебил? Запомнить имена сложняк? Или в натуре твоё погоняло "дебил"?

Настырное применение фени, хулигана слегка затормозило. В том районе, где он живёт, это метка.

Но он быстро опомнился.

— Ты чё? Обурел?! А в морду? — теперь переключившись на меня стал "наезжать" Алексеев.

При этом он шагает вплотную и пытается своей "широкой грудью" пихнуть посильнее меня. Ну точно дебил. Каким и был... И будет.

Отклоняюсь влево и перекидываю его через ногу. Приём элементарный — из самбо. Главное слегка потянуть, куда он так стремится и слегка перенаправить его толчок подставив в нужный момент ногу. Или легонько подбив опорную ногу противника.

Оказавшись на полу, Алексеев не теряется. Кувыркнувшись вскакивает и кидается на меня с кулаками, но забывает про Серёгу. Как-то он очень быстро забыл того, кого он так "ненавидит". А Серёга не теряется. Зря, что-ли, последнее время я ему пытался поставить удар? Поставить как надо не удалось — мало прошло времени. Однако за него сыграла энергия хулигана. Серёга ударил как мог, навстречу. В печень. Наверное чуть руку об Алексеева не вывихнул, но придурок сломался. Ноги у него подломились и он сложился на пол.

Серёга аж удивился. И не даром! Ведь ранее все драки, в которых он участвовал, начинались и заканчивались весёлым размахиванием кулаками. А что куда попало — это уже кому как повезёт. И то чаще всего драчунов в конце концов растаскивали. Причём каких-то особых и серьёзных повреждений, кроме мелких синяков, ни у кого не оставалось.

А тут — один удар и агрессор валяется на полу, пытаясь вдохнуть.

Подхожу поближе и присаживаюсь на корточки. Алексеев, увидев над собой чью-то тень испуганно смотрит вверх с положения "морда на бетоне". Да, в наших коридорах пол бетонный. С мраморной крошкой. Но разве это чем-то ему поможет? Разве что охладиться.

— Запомни, дебил: затронешь кого-нибудь из нас — будешь иметь дело не с ним одним, а со всеми нами. Уяснил?

Алексеев что-то пытается сказать, но у него не получается. И тут налетела наша классная дама.

— Он на нас напал! — тыкает Серёга без затей пальцем в Алексеева.

— Говорит, что мы слишком умные. Задаваки. И что он нас будет за это бить. — не давая вставить ни слова, дополняю я.

Невольно Александра Витальевна бросает взгляд на парочку девочек — Натаху и Люду. Те энергично, вразнобой, кивают как заведённые. Подтягиваются другие свидетели и не оставляют никаких шансов у Алексеева.

Те, кто по-началу, одобрял наезд на "задаваку", либо отошли назад, испугавшись настолько эффективного отпора, что получил хулиган, либо вообще переквалифицировались в наших лучших друзей. Хотя... как говорится в одной цветистой поговорке: "Таких друзей — за хобот и в музей!". Те всегда "самые лепшие друзья" у тех, кто сильнее. А стоит их кумиру обоср...ся — немедленно принимают сторону победителя. Прямо как сейчас.

Девочки же...

Для тех всегда есть своя "фокус-группа". Да, она непостоянная. Но если хотя бы две девочки, вдруг выступают рьяно против мальчика...

А тут как раз и было целых две девочки — Наталья и Люда. И против совершенно несимпатичного хмыря — Алексеева.

То, что "Сергей Смирнов — воображала" — они тоже уже забыли.

Таким образом можно было бы забить на ситуацию, так как она как-бы разрешилась. Но на самом-то деле разве разрешилась?

— Серёга! Ты, конечно, красавчик! Так красиво врезал этому утырку! Кстати, рука не болит?

— Да... — замялся Сергей. — вот здесь...

По виду — ничего опасного.

Осматриваю и ощупываю протянутую руку. Действительно — только ушиб. Так что стоит друга успокоить.

— Пройдёт. Тренируйся. Но я хотел сказать другое... ну вот какого хрена! Кто тебя за язык тянул, выдавать что мы умеем?! — резко изменил тему я.

— А чо так?! — изумился в ответ Сергей.

— А чо "чо"?! — передразнил я его. — Ты разве не понял, что этот Алексеев — лишь первый? Ты разве не видел, что большинство наших из класса тебя осуждало за это "воображалово"?

Серёга насупился, так как не совсем понял к чему я клоню. Ведь по его мнению, как раз всё очень хорошо закончилось. И класс как-бы был на нашей стороне.

— Мы же договаривались, что учиться будем сами. И об этом помалкиваем. А сейчас на нас будут прыгать и бить морды все идиоты школы! Потому что мы умнее их всех, и потому, что мы "воображалы"! И они все неизбежно узнают, что мы умнее всех.

— А если изобразить?

— Что мы тупые?

— Да.

— Тогда нас будут все обзывать тупыми хвастунами и лжецами! И всё равно будут бить. За то, что когда-то сказали что умные. А оказалось, что наврали.

Серёга проникся. Правда ему было далеко до истинного понимания ситуации, в которую он нас всех втянул чисто по глупости. Ведь явно хотел же как лучше! Да и покрасоваться перед всеми тоже.

Мало ли ему всего того, что мы отплясываем на сцене? Да так и есть. Ведь мы заслужили признание лишь у небольшой части взрослых. А среди своих — ещё надо сильно постараться. Ведь часто в своей среде подростки оценивают своих сверстников далеко не по тем критериям, что взрослые. Вот и решил выпендриться. А получилось скверно.

— Так и что будем делать? — довольно резко вступила в разговор Наталья. Сложила руки на груди, взгляд нахмуренный. Видно, что меня осуждает. Ведь считает тоже, что Серёга поступил правильно... что очень странно.

— Что делать?...

Мой взгляд стал печальным. Ведь реально печаль-тоска. Так хотелось избегнуть этого сценария... И ведь удавалось пару раз. Но уже не судьба — в этот проход, сценарий худший.

— Будем учиться драться. На нас будет накат со стороны очень многих.

— Это почему ты так считаешь? — склонила на бок голову и тоже сложила руки на груди Люда.

— Потому, что наша школа — в самом плохом районе города. Этот район — бандитский. И идиотов, у которых большие кулаки, но маленькие мозги — слишком много.

— Чем мы можем вам помочь? — не меняя нахмуренного выражения лица, спросила Натаха.

— А с чего вы решили, что вы нам помогать будете? Ведь накат будет на всех нас.

Во взгляде обеих кумушек — полная растерянность.

— Будем учиться все вместе. И ходить теперь нам только всем вместе. Чтобы отбиваться всем вместе. Как те мушкетёры. В фильме.

Фильмец, кстати, был великолепный. Это уже после, значительно после, и Советский Союз разродился на многосерийный фильм по "Трём мушкетёрам". А в шестидесятые крутили франко-итальянский фильм 1961 года. Тоже назывался "Три мушкетёра". Гоняли по летним кинотеатрам. Пацанва, когда не могла достать билеты, просто как мухи облепляли высокий забор, сидели на деревьях. Или вообще перелезали в зал, но таких вылавливали и выпроваживали. Тем не менее, смотрели, несмотря на неудобства. Просмотрели фильм очень многие. И также многие, ходили смотреть его не один раз. Ну, если смотреть его с дерева, то почему бы и не?

— А кто будет Дартаньяном? — задал "насущный" вопрос Серёга.

— Никто. Всё очень серьёзно. Нам надо быть готовыми отбиваться. Будем тренироваться каждый день.