Холодный Оружейник, Ч.1 версия 4-1

— Я заметил, — обрывает мои размышления Ао, — твои способности не сбалансированы. Но сначала я хочу знать, что ты умеешь, кроме управления стихией. Не здесь, — он поднял ладонь, останавливая мой порыв, — есть тут небольшой полигончик.

Доверенное лицо Мэй, с чего он так легко согласился возиться со мной? Хотя к чему мне думать и пытаться найти нижележащие смысловые слои, если этим я вполне могу извести себя, стимулируя паранойю? Хватит того, что моё развитие контролируется одним из ключевых людей восстания, можно сказать, лично.

Хватит думать, во всяком случае, сейчас. Пора догонять Ао и следовать его командам.

Пот тёк с меня ручьями. Хотелось воздуха. Больше, чем есть во всем мире.

М-м, а вот и идея. Я, конечно, еще не пробовал сепарировать воздух на составляющие, но...

— Что ты делаешь?

— Собираю кислород из воздуха.

— Интересная техника... — начал Ао и вдруг замер, — только осторожно, ты понял, Хаку?

— Да.

Кажется, опасность дыхания чистым кислородом мне известна и без подсказок. Нарушу пропорции слишком сильно — сожгу лёгкие. Вот только где она, граница этого "слишком"?

Снова необходимые эксперименты...

Как я и думал, мои умения управляться с ножом, копьём, мечом, посохом и молотом оказались никуда не годными. Трофейные, что поделать. Другое тело, другие пропорции. Всё это требуется подогнать под себя.

— Если бы сейчас было мирное время, ты бы только готовился к началу обучения. А сейчас... противно, что ты ведёшь себя взрослее некоторых моих ровесников. Убийство слишком старит душу, Хаку.

Всё, дыхание восстановилось. Я поднялся с земли.

— Я отдохнул, Ао-сан. Какие будут указания?

— Слушаем, но не слышим, Хаку-кун, — грустно усмехнулся тренер, — хорошо, вот тебе задание. Отжимания, сколько можешь. И не пытайся подкачивать кислород во вдыхаемый воздух.

На ужин я ушел в поздний вечер. Мышцы слушались плохо.

А сквозь сон, кажется, ощущал, как меня обрабатывают салатового цвета чакрой. Интересно...

— Скажи мне, Хаку — сказал Ао, когда, после очередного занятия, я лежал на земле, раскинув руки и наслаждаясь прохладным воздухом, скользящим мимо губ, — к чему ты стремишься?

Я промолчал, по своему обыкновению, выжидая и копя силы. Да и нечего мне было ответить на вопрос, требующий искреннего ответа.

— Ладно, ты, наверное, не в состоянии сейчас ответить. Зайди ко мне вечером, часов в шесть.

Зимой темнеет рано, и шесть вечера было временем ночи, когда обычное зрение слепнет в контрастах источников света и разгоняемой ими темноты.

Я зашел в небольшой домик, больше похожий на амбар, крытый соломой. Сарай, служащий входом в двухуровневый бункер, служивший основным местом обитания Ао. Убежище, к слову, было хорошо замаскировано, будучи частично погружённым в подземную реку, а с сетью тоннелей соединялось каким-то хитрым способом, из-за чего моими глазами воспринималось как нечто естественное, вроде куска лёгкой, пористой породы, лежащего в стороне от сети подземных ходов. Я знал о бункере только потому, что лично делал его по заказу Ао. Даже не знаю, почему я, а не какой-то другой, владеющий Землей.

Ао был наполовину трезв. А может быть, и более. Во всяком случае, лёгкий запах чего-то неопределённого, перебродившего, но всё ещё фруктового, ощущался лишь с двух метров. Координация же, как и чакра, были нормальны. В точности так, как всегда.

— Присаживайся — сказал он мне, едва я вошел. И налил воды в чашу, заваривая мне чай.

Я сел, как он и предлагал, на уютный, добротно сколоченный табурет — достаточно высокий, чтобы мои ноги болтались свободно, когда я сидел на нём.

— Перво-наперво, давай договоримся — сказал Ао, когда чай, заваренный по континентальному обычаю, в чашах-пиалах, заварился — что ты не будешь, как ты любишь, отмалчиваться, выжидая. Просто говори, что думаешь.

Я бы мог промолчать о знакомом, по первому разговору с Мэй, запахе, неуловимом аромате чего-то, развязывающего язык. Но не посчитал нужным. Ао ведь попросил не отмалчиваться, верно?

— В том числе и о твоей привычке поить меня "болтливым чаем"?

Ао улыбнулся, как обычно, сухо, похоже на усмешку, сухую, злую на мир, и ободряющую конкретно мне.

— А что ты думаешь о ней?

— Ничего.

— Ничего?

— Ничего, — согласился я. И пояснил, — Это часть мира, которую не изменить без значительных усилий. Проще смириться.

— А как же борьба? — Ао, с лица которого ещё не сошла прошлая усмешка, раздвинул губы шире, отчего складки, появившиеся в уголках губ, сделали его оскал каким-то язвительным.

— Борьба? Уверен, будь моё лицо таким же старым, как твоё, я бы тоже сейчас скалился, как ты, — ответил я подробнее, прежде чем сделать ещё один глоток.

Я люблю "болтливый чай". Так уж получилось, что у меня он вызывает чувство комфорта, уюта и легкой эйфории. Практически безвредный, особенно если его применять в компании тех, кому доверяешь.

Поэтому я сделал глоток сейчас, чтобы не разболтать ненароком свой главный секрет, связанный с травяным сбором, издавна используемый контрразведкой при беседах с теми, кого нет смысла или возможности допрашивать, а самоконтроль пока ещё поддается этому средству.

— Чего ты хочешь от жизни? — вдруг спросил Ао, прежде чем сделать глоток из своей чаши. Та, кстати, пахла так же, как моя.

Я промолчал, обдумывая ответ. Как всегда, простые, общие вопросы ставят в тупик, требуя сформулировать в словах ответ, существующий лишь в тех образах, которыми я мыслю.

— Молчишь? — спросил с минуту спустя, мой наставник, после чего аккуратно, беззвучно, поставил пиалу на стол, такой же простой, самодельный, но удобный, как и табурет, сделанный специально под меня.

Я, наверное, прищурился, обдумывая свой ответ, пытаясь перевести те знаки, которыми общаются составляющие моего разума, в те, которыми общаются люди между собой.

— Наверное, это тот случай, когда за средствами теряешь цель, — выдохнул Ао.

Я как-то заметил, что его лицо окаменело — как тогда, в нашу первую нормальную встречу, когда он распинался о том, что "убийство старит душу".

— Я хочу тепла, — наконец, сформулировал то, что просто чувствовал, — вернее, доказать свое существование.

— Кому?!

— Себе.

Ао стер прежнее выражение со своего лица, снова делая его беспристрастным.

— Ты так спокоен. Почему?

— А что это изменит? Кому будет легче от моих эмоций? Они нужны, только если не мешают.

— Знаешь... — вдруг изменившимся голосом проговорил Ао, — если долго вглядываться в бездну, она начнет вглядываться в тебя.

— Обойдемся без философии. Пожалуйста.

— Не любишь ее? — спросил он, после чего явил чудо.

Ао улыбнулся. Ао! Улыбнулся!

Не усмехнулся, не оскалился, — хотя именно это он обычно выдавал за улыбку. Нет, на этот раз, он изобразил именно её — какую-то тихую, спокойную.

Я улыбнулся в ответ, чувствуя небольшую легкость в голове и конечностях. Сказал:

— Философ — это человек, знающий кучу умных слов, которыми можно описать чей-либо взгляд на мироустройство. И ничего более.

Мы допили чай молча, словно каждый обдумывал что-то своё. Впрочем, я лично просто наслаждался горячим, но не слишком, а именно насколько надо, душистым напитком.

Наконец чашка кончилась.

— Ао, — я, как и всегда в такой ситуации, почувствовал некую робость, — я... пойду? У меня свиток недочитан.

Он кивнул, отпуская меня.

И я пошел, гадая, отчего внутри так хорошо, а мысли раз за разом возвращаются к улыбке Ао. Не от "болтливого чая" же.

Я сидел под деревом. В смысле, уполз под землю в месте, где два больших корня встречались со стволом. Как ни странно, тут располагалась очень удобная ниша, свободная от мелких корешков. Не надо сдвигать лишней живой органики — значит, не надо тратить лишнюю чакру, рискуя засветиться.

Так, ледяная трубочка, покрытая землёй, чтобы не белела, дает доступ к воздуху. Сидим на десятисантиметровой глубине, ждём. А пока можно и подумать.

Вторая неделя тренировок. Заданий новых пока не было, зато Ао гонял нещадно. А затем по ночам мне тело рихтовали чем-то, похожим по цвету на применяемую в нашей больничке лечебную медчакру.

Надо бы, кстати, научиться там паре фокусов. Мало ли. От ранений не застрахован никто.

Всё же Ао явно специалист на несколько порядков более высокого уровня, чем я мог себе представить. Почувствовать, как я творю почти незаметную технику обогащения вдыхаемого воздуха кислородом, попытаться влезть в доверие задушевными разговорами, нарисовать мне несколько предпочтительных тактических схем чуть ли не на все случаи жизни... А я ведь ему и правда доверяю. Странно. Сам не заметил, как немного привязался к человеку, который всего-то дюжину дней гонял меня по полю до полудохлого состояния да подал десяток-другой достаточно общих советов...

Или, может, он просто первый, кто сделал это правильно? Прошлый и единственный, кто пытался чему-то меня научить — Забуза. Но Момоичи вёл себя слишком нахраписто, а оттого его предложение о сотрудничестве выглядело не особо соблазнительно. Для меня. Всё-таки я уже тогда не был бедным одиноким сироткой, готовым пойти за каждым по первому зову. Наверное...

Всё же это доверие к Ао кажется мне... странным. Но ни в коем разе не подозрительным.

Хотя...

"Если есть что-то, что кажется не подозрительным, это подозрительно вдвойне". Хм. Я бы даже сказал, хм-м.

Положительно, надо заглянуть в больничку. Вдруг научат.

За время, проведенное здесь, лагерь разросся. Новый лагерь. В момент моего вторжения подчинённые Мэй только переместились сюда с прошлого места базирования. Уж не знаю, откуда мой наниматель-Трофей знал, куда его родственница уйдет к моему приходу. Казалось бы, столько неизвестных — моя скорость движения, маршрут, передвижения самих повстанцев... теперь, когда я немного понимаю эту кухню, мне остается только удивляться везению или расчету, позволившему мне найти Теруми Мэй именно там и тогда, куда я двигался.

Тогда, в самом начале, лагерь представлял собой квадрат капитальных зданий, в котором располагались штаб, часть складов, один из отрядных госпиталей, а также памятный общественный туалет. А вокруг комплекса, оставшегося от прошлых владельцев какой-то там станции, приютившейся в низине между двумя холмами, высились палатки.

Мир изменился. Я чувствую это в Земле, я чувствую это в Воде. Вот, уже и в Воздухе что-то почувствовал... да, сегодня кто-то будет есть кролика. Тушёного. Со специями.

Холм справа изрыт ходами. Ну, или в нём имеются какие-то другие пустоты. Пещеры там, крипты или бункер. Я ведь не эхолот. Просто чувствую, что плотность холма как объекта — ниже, чем у остальной Земли вокруг. И, наверное, близка к той, что имеет кирпичное здание с толстыми стенами. Впрочем, об этом нельзя судить с хоть какой-то точностью. Способность почувствовать изменение структуры окружающего грунта сопутствует многим, кто, идя по пути нин, выбрал вдумчивое изучение той ветви, что отвечает за манипулирование Землёй. Или, как её называют еще, Камнем. Вопрос лишь в том, на каком конце материка говорят так, а на каком иначе.

Впрочем, разговор не о холмах. То, что с ними обоими не всё так просто, как и с пятью другими в округе, я понял, просто использовав глаза в режиме улучшенного зрения. Завеса, непрозрачная вуаль чакры, как называют используемую в техниках энергию шиноби. Вот что там было. Разумеется, всё, что я сделал, обнаружив такое дело, — доложился по инстанции. В смысле, сообщил Ао. До сих пор помню его лицо в тот момент, когда я показывал на карте холмы. Эталон невозмутимости. Вот это я понимаю — начальник охраны лагеря.

Впрочем, Ками, мифические короли духов, они же боги, с этими холмами. Кому они вообще интересны, кроме вражеских шпионов и своей контрразведки?

Нет, мне, конечно, любопытно, чем там занимаются. Но надо уважать право начальства на корпоративные тайны, верно?

Итак, мир, а точнее, лагерь, изменился. Если холмы остались в целости, поросшими кустарниками и деревьями, то палатки уже исчезли. Это ведь так просто, если подумать — сделать какой-никакой дом. Всего-то и надо, что овладеть техникой Водяных Клонов на достаточном уровне, чтобы сделать себе строительную бригаду из куда более сильных и выносливых, чем простой человек, работяг. К тому же не требующих зарплаты. Правда, они ещё, как оригиналы, порой склочны и не лишены других недостатков, таких как лень, наглость, глупость... Список продолжить, нужное самокритично подчеркнуть, глядя на собственною копию, созданную одноименной техникой Воды.

А ведь ещё можно найти специалиста по Земле, который создаст фундамент за пару минут. Неудивительно, что те шиноби, кто хотел, уже давно построили себе дома. Правда, достаточно сильные как раз строить не стали. Вдруг Ягура снова нащупает положение лагеря, придётся собирать вещи, минировать дом... Действительно, зачем строить времянку шиноби, достаточно сильному, чтобы его тело, укрепленное чакрой, позволяло ему спать в любую погоду в любой грязи без малейшего вреда для здоровья?

Остаётся, конечно, вопрос эстетики и элементарного комфорта. Я вот, например, жил в комнате, предоставленной администрацией. Двери нет, выход через окно. Питание и душ — в других заведениях. Такое вот общежитие для шиноби. Впрочем, есть крыша над головой, стены и пол для защитных печатей — и соседи, способные в случае чего оказать поддержку. Чего ещё требовать? Разве что спокойной жизни. Но этот миф нам только снится.

И вот, я сижу на подоконнике и смотрю внутрь. Это, конечно, фикция. Активированные до режима "горения", глаза обеспечивают обзор, позволяющий, повернувшись спиной к улице, сохранять над ней достаточный контроль. Впрочем, Ками с ними, прохожими, спешащими куда-то по своим делам. Надо решить, с чем идти в больничку.

...я люблю планирование. Но иногда и моими действиями управляет случай. Насколько слепой, вот в чём вопрос.

— Эгей, да это же наш Юкки-тян! Как всегда, повёрнут к людям тылом. Йо, айда к нам!

Вопящий на пол-лагеря — это Бачи-кун. По способностям и навыкам — чунин, по рангу (и неистребимому разгульному раздолбайству, не позволяющему возлагать на него мало-мальскую ответственность) — генин, по манерам — акустическая бомба малой мощности. Ну и компания с ним обычная: Акеми, Шика и Кадо-сенсей.

Стоп. С какой это радости Акеми подпирает своего сенсея, а у Шики рука на перевязи висит? Они что, с миссии? Что-то короткая миссия получилась: предпоследний раз вопли Бачи-куна терзали мой слух вчера поутру. А шиноби — ребятки, конечно, резвые, но всё равно выходит, что команда Кадо нарвалась где-то неподалёку.

Неужто я со своими мыслями о Ягуре и его разведке "накаркал"?

— Юкки-тян, не игнорируй меня!

— Хаку-кун, помоги сенсею добраться до госпиталя, — твёрдо, но тихо (на таком-то фоне!) просит Акеми.

— Да! А потом поможешь нам истребить кролика со специями! О, этот божественный запах приведёт меня на край света, да-да-да!