Ао спустился на землю и запечатал лезвия обратно. Действительно, продолжать использовать спецвозможности клинка, имея меньше пяти процентов чакры, было бы авантюризмом.

— Достаточно — Мэй хлопнула в ладоши, обозначая конец спарринга — Ничья. Расходимся по делам. Ао — за мной — и добавила уже мне — Пришли мне расчеты альбатросом как можно скорее.

— А ты мне — те записи из архива. О созданных додзютсу.

— Жди к вечеру.

Маленькая история Мэй, найденная в архивах. Вольный пересказ одного философа-археолога, кстати, из клана Юкки. Пересказ датирован первым веком от Рикудо, сочинение самого философа, видимо на пару веков старше.

"В наиболее древних документах моего клана часто говорится, что изначально было создано более двадцати додзютсу. Не появилось, а именно было создано. Не значит ли это, что их создавали намеренно?

Способность контролировать пламя, даруемое ныне исчезнувшим обладателям шакугана, совершенный круговой обзор бъекугана, делающий его обладателя иммунным к засадам, совершеннейшее оборонительное — как бы кощунственно это не звучало в наши дни — додзютсу.

Глаза, позволяющие ввергнуть пленного в нескончаемую пытку, пока он не выдаст нужные сведения — и без потери времени в реальном мире. Шаринган, идеальные глаза для бойцов террор-групп, дающие также своему носителю Огонь, идеальный для зачистки следов, в качестве стихии. Способность распознавать характер чужой атаки — чтобы опередить, ударить в ответ раньше, чем враг закончит свою технику — не для этого ли рождены Учихи?

Действительно, каждое из двух сохранившихся додзютсу удивительно специализировано. Оборона и атака, захват и пытки, бъякуган и шаринган. Неужели, они были действительно когда-то созданы?

Жаль, что эту теорию трудно подтвердить, не найдя сведений о других додзютсу. К сожалению, они оказались слишком нестойкими, слишком легко потерялись при браках с не имеющими этого улучшенного генома. Всесокрушающая мощь Взгляда Владык, Черного Пламени, Небесного Воина — не были ли эти ужасающие способности исчезнувших родов древнего Империума такими же способностями других додзютсу, как и, например, наша способность управлять холодом? В таком случае, следует ожидать, что эти способности проявятся у Узумаки или Кагуя — лишь в этих кланах, пренебрегавших чистотой генома ради сиюминутных выгод, еще может проявится подобное Наследие.

Однако каждому следует помнить — игры с междуклановым скрещиванием редко доводят до добра. Одни отделались лишь нестабильностью второй стихии. Узумаки, пытаясь браками с носителями додзютсу, улучшить свое наследие, по сути, создать из кусков чужих способностей собственное, клановое додзютсу, ходят по краю. Даже если допустить, что эксперимент пройдет удачно, что, учитывая высокий профессионализм генетиков этого клана, все же возможно, можно ли предсказать, насколько легко будет пробудить такую нестабильную способность? Не будет ли частым побочным эффектом этого пробудившегося гипотетического додзютсу, типичнейший пример Конфликта Наследий — психическая нестабильность?

Попытка создать универсальное додзютсу — пример эпического смелости или ужасающей глупости? Боюсь, даже время не сможет ответить на этот вопрос. Глупость и смелость в попытке создать, не побоюсь этого слова Улучшенный Геном Бога, идут рука об руку..."

— Как там Мито? — спросила Мэй, как только барьеры и печати отгородили ее кабинет от остального мира.

— Спит. Менталист утверждает, что основная личность стабильна, все связи в норме, так что эксперимент на первой стадии прошел успешно. Клон в трансе, бдит.

— То есть,... успех?

Я пожал плечами.

— Лет через десять узнаем. Хотя выгода должна проявиться уже к концу первого месяца тренировок, более полное раскрытие потенциала этой системы потребует времени. Мне тут, кстати, пришла новая идея в голову...

Интересно, Мэй тоже это молчание кажется зловещим? Но ведь так драматически выглядит...

— Да говори уже.

— Скажи, печати для создания дзинтюрики можно перестроить на, скажем, тотем? Или измененного человека?

— Та-ак ,а вот с этого месте поподробнее.

Мэй откинулась в кресле и сложила перед собой пальцы. Как говорится, начальство внимает.

— Просто вспомнил, как нынче называют владельца последнего неучтенного меча прошлого поколения Семи Мечников...

Меня прервали редкие хлопки. Мэй, улыбаясь, аплодировала.

— Честно, после Тобимару и Падальщика, это лучшая твоя идея. Приятно, что ты не деградируешь. Ребята Ао проработают этот вопрос.

Но сейчас разговор не о том. Ты в курсе, зачем Сакурано и ты направляетесь на экзамен?

— Я как-то думал, что ты намерена протестировать брата, а я — охрана.

— Неверно — отмела Мэй — даю подсказку, дело в вашем кураторе.

Не понял. Сакурано и Коноха, Лист и Сакурано. Не вижу взаимосвязи. Ладно, пойдем от противного — говори наибольший бред, а потом его упорядочивай.

— Сакурано — шпион Листа. Его надо заминировать перед экзаменом и взорвать, когда он будет докладываться своим нанимателям в Конохе — трагическим шепотом сказал я.

— Я думала, ты сделаешь так, чтобы он исчез по дороге с экзамена, чтобы он успел слить дезу, но твой вариант мне нравиться больше. Пусть твоя... кузина — задержкой в голосе Мэй ясно дала понять, какую "кузину" она имеет в виду, и насколько верит в невозможность подслушать наш разговор — озаботиться снаряжением для тебя. Отправляетесь вы через две недели, так что думай, как лучше выполнить свою миссию.

— Понял. Трех запасных планов хватит? Наши в курсе?

— Сам решай. Горо — в курсе. Кстати, что там твои болтают на каждом углу о генолиниях?

— Очередная акция прикрытия от Ао. Мол, за поколение до зачистки нашего поместья, в клане произошел раскол. Несколько семей, ратовавших за улучшение родословной межклановыми браками, в тайне зачали родоначальников новых генолиний. Затем основная, чистая генолиния Юкки погибла, а гибридные остались. Хаку, Юмико — по прародителям.

— А смысл?

— А чтобы, узнав в моих или Юмико внуках и правнуках, Юкки, враг не знал, чего ждать. У каждой генолинии ведь свои способности и предпочтительная тактика. Кто-то уйдет под воду, кто-то вдарит Паром, кто-то сделает еще... что-нибудь — Мэй снова рассмеялась и махнула рукой, мол, свободен.

Когда я уже выходил, а с кабинета сползла активная защита, Теруми сказала мне в спину:

— И постарайся соблюсти традицию. Не стоит уходить из Конохи с пустыми руками...

Да что в Листе еще можно украсть? Не очередной же свиток Хокаге...

Хотя... но загадывать рано. Тем более, вряд ли на спокойном и тихом экзамене на чунина будет возможно провернуть очередную авантюру.

Неблагодарное это дело — идти через пол-материка на экзамен. Чакрой активно пользоваться наставник запрещает, болтать ни о чем я не умею — вот так и идет уже неделю прогулочным шагом от самой страны Волн. Скукотень.

— Куратор, я не понимаю, почему нельзя использовать чакру и чуток ускориться? — в который раз заныл я, когда проехавшая в сотый раз мимо телега поймала меня в поднятое ей облако пыли. Нет, конечно, Ветер защищает, тут главное, чтобы куратор не заметил, но его логику я не понимаю.

— Блин, Бъякуя, он же ясно сказал — применение нами чакры может быть расценено как нападение — возмутилась Мито.

Ага. Трое подростков с наставником пробежались по деревьям. Прямо таки объявление войны.

— Я не чую в округе других шиноби. Куратор?

— Лучше не рисковать — ответил Сакурано, не оборачиваясь.

Ску-ука.

Проходя в номер, отметил человечка с хорошо замаскированной, но все-таки развитой системой циркуляции. Такой разваливающийся старичок. Прикольно. Шиноби возраста чуть ли не третьего Тсучикаге — он из руководителей Великих Деревень самый древний. Любопытно. Что такой пенсионер делает в гостинице на одном из торговых путей Страны Огня? Не на миссии же он, честное слово. Такие глубокие старики, у которых уже от старости начал деградировать очаг, уменьшая резерв, среди шиноби — редкость. Просто немногие способны перевалить семидесятилетний рубеж, после которого процессы разрушения организма начинают зримо проявлять себя, даже несмотря на использование чакры. И все эти старички пользуются немалым почетом — потому что тот, кто доживает до таких лет — это эталон, по которому преподаватели Академии вычисляют соотношение ума, силы и хитрости, необходимые подрастающему поколению.

Клановые, как тот предок Мэй, давший мне Лаву, доживают в тиши и покое персональных покоев, охраняемые как бы не лучше молодняка. Такой старик в клане — зримое доказательство силы каждого отдельного члена клана. Некий сигнал потенциальным союзникам — эй, нам можно доверять. Мы не сдохнем в середине войны, оставляя вас на произвол судьбы. Мы выживем — и вместе с вами закатим пир на костях врагов.

У Юкки самому старому члену клана было шестьдесят семь, когда клан признали уничтоженным. Сейчас, по легенде, Тобимару тридцать два. Но то, что он не просто пережил резню, но и возглавил возрожденный клан, придает ему авторитет сорокалетнего. Не голь перекатная, но и до респектабельности Юкки нам далеко. Неплохо, хотя рекорд Удзумаки — скончавшаяся в возрасте ста семи лет прапрабака предпоследнего главы кланы — никто побить так и не смог.

Даже если старик неклановый, в его родной деревне, будь это задрипанная Звезда, раздавленная Трава или блистательный Лист — ждет личный дом, охраняемый отрядом АНБУ. Просто потому, что для знающих шиноби, вот этот старик, особенно бесклановый, желательно — окруженный толпой внуков-правнуков — живое доказательство того, что в этом Поселении можно оставить после себя не только имя на монументе. "Честь и слава" — это хорошо. "Честь, слава, толпа потомков и нехилая пенсия" — гораздо лучше.

Ао вообще считает, что Сарутоби стал Хокаге именно потому, что у него, среди прочих равных по силе претендентов, уже были дети. Пропагандистский символ для своих. Символ, что Скрытый Лист — это не приговор, не билет на тот свет. А совсем наоборот.

Сфера расширяется до максимума. Так, Мито сидит в позе лотоса — наверное, возиться с синхронизацией с клоном. Горо отжимается прямо в номере. Сакурано строчит. Должно быть, отчеты кому-то из своих нанимателей.

Пятый шиноби в радиусе двух километров, медленно поднимается по лестнице. Отлично.

Маскировка. Клон на кровать. Выйти в коридор, отставляя иллюзию закрытой двери. Закрыть дверь и тихо развеять иллюзию.

Старик сидит на кровати и смотрит на фотографию. Да, да, цветная, почти неподвластная времени и микробам фотография — гражданские производства из прошлой эпохи все так же клепают телевизоры и кассеты, поляроиды и рации малого радиуса действия. Жаль, что никакого производства оружия того времени в Тумане до сих пор не найдено. И в остальном мире — к счастью.

Взрывные печати, нити чакры для активации — все разрезается микроскопическими клинками из Ветра. Я тихо вхожу, показывая правую открытую ладонь, пока левая рука возиться с дверью.

— Генма-сан, Мастер Ловушек Скрытой Стрекозы?

Дверь с тихим скрипом встает на место.

— Я бы хотел поговорить с вами.

Спокойное, неподвижное лицо наконец прорезает открывшийся рот.

— Ладно, Юкки. Я действительно Генма. Тот самый Генма.

Значит, я действительно правильно понял эти знаки.

Если старик-шиноби не сидит в личном доме, охраняемым символом престижности работы на деревню или клан, значит, ему некуда возвращаться. Но я знаю только два подходящих поселения. И волосы у старика точно не красные.

Мастер Ловушек Скрытой Стрекозы из Страны Гор. Генма. Ни фамилии, ни прозвища, ни клана. Последний шиноби деревни, сначала побежденной Конохой, а месяц спустя добитой Сунной.

— Меня так легко опознать? — интересуюсь, создавая глыбу льда напротив, чтобы сесть на нее, как на табурет.

Старик улыбается.

— Черные волосы, красные глаза. Такое сочетание вне Конохи бывает редко. А если глаза то черные, то красные, а на шее болтается протектор Тумана, то все становится ясно. Нурарихен или Хаку?

— Я — Бъякуя. Меня часто путают с братом. Но я недавно вернулся в строй, поэтому малоизвестен.

Генма улыбается чуть шире.

— Да, мир шиноби — одна большая деревня. Если ты хоть что-то из себя представляешь, среди элиты хоть что-то о тебе слышал каждый.

Но зачем ты пришел ко мне, парень? Коноха не объявляла награды за мою голову. Другим я дорогу перейти не успел.

Классный мужик. Интересно, сколько ему сейчас? К сожалению, нам в руки не попало абсолютно ничего из Стрекозы. Деревня, не представлявшая для разведки Ягуры интереса. Поселение, уничтоженное подчистую, как Водоворот. Даже развалин, считай, не осталось.

Пожалуй, такому стоит говорить в лицо. Все равно, мои потуги он раскусит, если до сих пор жив. Протянуть столько времени в отрыве от деревни... да это зубр похлеще Третьего Тсучикаге!

— Кири сейчас не в лучшем состоянии — начал я, быстро рисуя пальцем и чакрой печати на стене. Лучшая защита от прослушивания — это отсутствие подслушиващих. Но все же подстраховаться не мешает.

Меня прерывает Генма, поднявший вверх руку.

— Уж извини, мне нельзя смеяться. Парень, я сейчас старейший шиноби вне Поселения. Черт, я родился на третий год существования Стрекозы. Мне было тридцать два и у меня заканчивал начальное обучение сын, когда разразилась Вторая Война. Парень, я должен был по нормам мирного времени перейти на административную работу, когда меня послали на последнее задание. И что случилось? Я его выполнил — но на полпути домой узнал, что дома больше нет, а мой сын погиб при защите Поселения. Парень, Юкки, пойми, мне девяносто три года, у меня рак желудка и я уже не воин.

Зрение перестраивается, проверяя слова старика. Да, так и есть. И это понижение уровня чакры не следствие возрастной деградации очага — если постоянно тренировать его, держа, к примеру, технику сокрытия чакры, процесс замедляется — это вызвано тем, что две трети его чакры направлены на сдерживание опухоли. По сути, сдерживает рак силой воли. Великий человек.

Я уважаю великих людей. Мэй, Ягура. Ао. Третий Хокаге, эпично просравший силу своей деревни, выигравшей прошлую войну и готовой к следующей хуже Сунны или Кири. По-разному, но уважаю. Так почему бы не попробовать спасти его? Всего-то и делов — создать несколько крепких поводков для гарантии лояльности.

— То, что я сейчас скажу — информация для служебного пользования — медленно начал я, на ходу придумывая речь — если она всплывет где-нибудь, я буду вынужден отправиться в странствие по материку, без протектора, чтобы принести вашу голову главе клана. Скорее всего, чтобы окупить ущерб клана, я вынужден буду выпотрошить из вас все возможные сведения, или же иначе дать Юкки новые знания. Мой брат уже совершил недавно глупость. Я, в отличие от него, не люблю лишний раз рисковать головой.

— А ты мне не угрожай, малыш. Мое время ушло, но сражаться за свою жизнь я еще способен — сварливо отвечает Генма.