В когтях кошмара

Сделав последнюю затяжку, Лорелея встала из-за стола, оставив Джону привилегию убрать за ней посуду. Наступало время, когда она вновь оживала для беспомощного мира, которому непременно требовалось её ежедневное присутствие.

И когда на циферблате Часовой Башни стрелки показали 7.31, в гостиной зазвонил телефон.

— Слушаю, — красивым, хорошо поставленным грудным голосом произнесла Лорелея. На звонки она всегда отвечала именно так. В самом деле, если кто-то имел необходимость набрать её номер, то у него непременно есть дело, и вряд ли пустячное — следовательно, звонящий должен поведать, а она будет слушать.

— Доброе утро, Лорелея, — произнес мужской голос по ту сторону кабеля.

На губах женщины появилась улыбка. Она всегда говорила, что имя вторично после титула и семейства. Именно поэтому Лорелея требовала называть её не по имени, а по фамилии семьи, к которой она принадлежит: госпожа Бартомелой. Считанное количество людей, с которыми у неё установились особо дружеские отношения, осмеливались называть её "Лорелея". И уж совсем мало кто рисковал поприветствовать её вместо того, чтобы сразу изложить свое дело в семь часов, тридцать одну минуту утра.

— Доброе утро, Инквизитор. Услышать ваш голос рано утром всегда приятно. Что заставило вас набрать мой номер?

— У меня есть дело, которое, полагаю, стоит вашего внимания. Охота на крупную дичь.

Шестой — а это был именно он, решился сразу зайти с козырей. Его знакомство с Бартомелой случилось несколько лет назад, когда он едва получил должность в Похоронке. Больше всего на свете Лорелея любила охотиться на Мертвых Апостолов, ради чего нередко манкировала своими прямыми обязанностями вице-президента. Во время одной из таких охот её пути пересеклись с Шестым, который имел своей целью ту же дичь, что и Лорелея. Он галантно пропустил даму вперед: отчасти из желания посмотреть на мага высшей пробы в деле, отчасти из любви каждого уважающего себя члена Церкви к тасканию каштанов из огня чужими руками. Лишь когда выяснилось, что их враг — Ортенросс Белое Крыло, номер Семнадцать из Двадцати Семи, что ведет приготовления к особому ритуалу и сдаваться просто так не намерен, Шестой вмешался. Лорелея никогда не призналась бы себе в этом, но в глубине души понимала, что благодаря этому священнику с видом головореза она не пострадала в битве, которая оказалась намного серьезнее, чем выглядела на первый взгляд. С той поры Ортенросс стал для Лорелеи врагом всей жизни, а с Шестым их связала некая близость, какая только возможна между высокопоставленным магом и членом Похоронного Бюро. Священник иногда обращался к Лорелее с предложением поохотиться на Мертвых Апостолов, а волшебница не отказывала себе в удовольствии насадить очередную нечисть на кол и приятно провести время в компании мужественного священника, который мог мало-мальски поддержать интеллектуальную беседу и не принадлежал к тем ханжеским святошам, что составляют костяк церковного клира во всех странах мира.

— О, это интересно. Я слушаю.

— К сожалению, мне рассказать нечего. Возможно, вам будет приятнее пообщаться с человеком, которому довелось оказаться очевидцем события.

Лорелея вздохнула. Шестой, к сожалению, не увидел, как она разочарованно сжала губы и покачала головой.

— Это означает, что мне не посчастливится увидеть вас в Лондоне?

— К сожалению, нет. Я нынче чиню свой агрегат: трансмиссию заклинило. К вам летит один из молодых ребят, весьма многообещающий священник.

— Что ж, удачи вам с трансмиссией. Я помогу вам, если дело стоит моего внимания. Не прикажете ли мне выслать вам что-нибудь для облегчения последствий?

— Благодарю, но с этим я справлюсь своими силами. Ах да, Лорелея, будьте добры с моим протеже. Он ещё совсем молод и многого не понимает. Кроме того, — оскалился в трубку Шестой, — хотелось бы вернуть его назад живым и здоровым. Я очень его люблю.

Волшебница сделала затяжку и стряхнула пепел в серебряное блюдце возле телефона.

— О, я сделаю все возможное. Ваш мальчик будет в порядке, даю слово. Как поживает ваша бесплотная подруга?

— Немного не в настроении, но в целом очень хорошо. Просила передать вам привет. Она будет рада, если вы нанесете нам визит — когда разберетесь с проблемой, само собой.

— Что ж, если оно того будет стоить — я всегда к вашим услугам. Благодарю вас, Инквизитор.

— Взаимно, Лорелея.

Шестой повесил трубку, хитро ухмыльнулся и набрал номер аэропорта, чтобы проверить, взлетел ли самолет с Франциском на борту.

* * *

Франциск признался самому себе, что летать чартерными рейсами с комфортом намного приятнее, чем бизнес-классом на борту обычного рейсового самолета. Привилегии высоких чинов начинали ему нравиться. Вздохнув, он простил сам себя за гордыню и дважды прочитал "Ave Maria" во искупление греха.

Автомобиль вновь встретил его на взлетной полосе. На этот раз его не стали связывать, хоть и тщательно досмотрели в поисках особо опасного оружия: ключи и плащаницу маги таковым не считали и даже не обратили на них внимания. Зеленый "Роллс-Ройс" со спецномерами министерства внутренних дел быстро домчал его до самого центра Лондона, не стесняясь по пути подрезать всяких шавок на кредитных ведрах и полностью игнорируя стоящих на перекрестках "бобби" в их извечных черных котелках. Припарковав машину прямо возле Тауэра, маги провели его по крученым лестницам и оставили прямо перед дубовой дверью, на которой висела блестящая бронзовая табличка:

"Мисс Лорелея Бартомелой, вице-президент".

Франциск постучал в дверь, чувствуя легкую робость, чего раньше он за собой не замечал. Красивый женский голос ответил из-за двери:

— Входите, святой отец.

Слегка удивившись обращению "отец", Франциск вошел в дверь и оказался в приемной Лорелеи Бартомелой.

Волшебница вальяжно расположилась в черном кожаном кресле напротив двери, закинув ногу на ногу и держа во рту тонкий длинный мундштук, на конце которого дымилась очередная сигарета. Франциск не мог не отметить, что волшебница была очень красива — одна из самых роскошных женщин, которых он когда-либо видел (что неудивительно, если вспомнить, чем она занималась по утрам). На ней был красный мундир для верховой езды, черные облегающие леггинсы и высокие кожаные сапоги со шпорами, подчеркивающие её точеную фигуру и кошачью элегантность. Впрочем, холодный оценивающий взгляд непроницаемых зеленых глаз, которым Лорелея мерила Франциска с ног до головы, отвергал саму мысль о возможности общаться на равных, и ясно давал понять, что разговор будет длиться ровно до той секунды, покуда она позволит. Она сделала короткий жест рукой, приглашая священника сесть в кресло по левую руку от неё.

— Я слушаю, — объявила она, выпустив изо рта колечко дыма.

Франциск, который в первые секунды чувствовал робость перед аристократичной волшебницей, взял себя в руки и принялся в очередной раз рассказывать о том, что произошло в Нью-Йорке два дня назад. Он упомянул о происшествии в Валенсии и закончил повествование тем, что Первородный Демон сам собой исчез, как будто его и не было (о том, что Нарбарек лично отправилась в Нью-Йорк посмотреть на место происшествия, он умолчал). Затем Франциск сложил руки крестом на груди и подытожил:

— Уважаемый экзорцист из Похоронного Бюро рекомендовал обратиться к вам лично. Мы полагаем, что помощь Магической Ассоциации окажется неоценима.

— Кто мы-то? — надменно усмехнулась волшебница, показав белоснежные зубы. — Вы здесь один, святой отец.

— Церковь и...

— Довольно, — прервала Лорелея и резким движением поднялась на ноги. — Мне нужно подумать.

Она сделала несколько шагов в сторону, и в повисшей тишине раздался стук каблуков по полу, который не заглушал даже лежащий на полу мягкий шерстяной ковер. Франциск восхищенно смотрел на роскошное тело Лорелеи, которая прохаживалась по комнате. Штаны для верховой езды плотно облегали её бедра, плавно покачивающиеся из стороны в сторону при каждом шаге. Она резко повернулась на каблуках и вновь встретилась с Франциском взглядом, который поспешил поднять глаза вверх. Еле заметная ухмылка появилась на губах Лорелеи, которая продолжила мерить шагами комнату.

Франциск отвел глаза от женщины, которая естественным образом привлекала к себе его внимание, и принялся читать "Ave Maria", чтобы прогнать возникшее было искушение. Мысли Лорелеи же были заняты той историей, которую поведал священник. О том, что в Нью-Йорке что-то происходит, она знала ещё вчера. Маги из американского крыла Ассоциации почувствовали что-то странное и тут же известили штаб-квартиру, впрочем, без каких-либо подробностей — церковники тщательно охраняли место происшествия, так что до появления любой проверенной информации следовало подождать несколько дней. Умная Лорелея сразу же предположила, что звонок Шестого и события по ту сторону океана связаны, но в силу критического мышления имела подозрения, что дело не стоит выеденного яйца и инквизитор имеет какие-то другие планы — например, подослать к ней шпиона и что-нибудь выведать, пользуясь хорошим отношением. Но то, что поведал молодой священник, её насторожило.

— Святой отец, — произнесла она, глядя прямо в глаза священнику, который про себя читал молитву. — Насколько я поняла ваши суждения, вы предполагаете, что существует некий Мертвый Апостол, который атакует людей во сне и активирует Импульс Превращения?

— Точно так, — подтвердил Франциск. — В наших анналах описано несколько похожих случаев, но большинство из них лишены конкретики.

— И, конечно, вы не откажетесь поделиться этой информацией.

Тон волшебницы не допускал даже мысли о возможном отказе.

— Конечно, госпожа Бартомелой. У меня в памяти шестнадцать случаев. У вас найдется перо и лист бумаги?

— Этого не потребуется, — перебила Лорелея. — Я внимательно вас слушаю.

Франциск принялся диктовать последовательно все события, обнаруженные в картотеке Ватикана. Лорелея слушала внимательно, делая при каждом перечисленном событии легкое движение пальцами, словно печатала текст на невидимом компьютере. Когда Франциск закончил, волшебница опустилась в кресло и потушила сигарету.

— Прежде чем продолжить наше общение, я хочу услышать ответ на один вопрос. Если я всё поняла верно — а я поняла всё верно, то обнаруженное вами существо является проекцией Гайи. Следовательно, этот демон — творение природы. Или Бога, по вашей терминологии. Отчего же Святая Церковь так хочет уничтожить одно из творений своего создателя? Не ересь ли это, святой отец?

— Отнюдь. В самом деле, Святая Церковь различает дьяволов, что вселяются в тела людей и делают их одержимыми, от демонов, что по сути своей — звери, населяющие мир и несущие в себе частицу Слова Божьего. Дьяволы, вампиры и прочая нечисть по сути своей — зараза. Опухоль, которая подминает под себя человека и искажает его природу, что является величайшим грехом перед Господом. Разве не грех — испортить самый лучший его дар, который он только мог даровать с небес?

— Это я знаю, — отмахнулась волшебница. — В идеологии и промывании мозгов вам нет равных уже много веков.

— К демону отношение другое: он — частица Господнего творения, такой же, как лев или волк. Люди охотятся на волков, чтобы защитить свое жилище, ибо волк — сильный и опасный хищник. Церковь благословит охотника и вознесет молитву за успех его предприятия. Но когда объявляется стая волков, жаждущая людской крови, мы обязаны отложить молитвы и взять в руки оружие, пока мир не будет восстановлен. Ибо сказано в Книге Бытия: "и владычествуйте над рыбами морскими, и над зверями, и над птицами небесными, и над всяким скотом, и над всею землею, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле". Не совсем уверен, куда отнести Первородного Демона, но предположу, что власть человека должна распространяться и на него. Поэтому ответ на ваш вопрос, леди Бартомелой, прозвучит так: когда несешь службу в авангарде, нет времени беспокоиться о политике.

Волшебница улыбнулась. Ответ священника, по-видимому, ей понравился.

— Кроме того, есть ещё один аргумент. Если бы этот демон объявился в лесной глуши, мы обнесли его забором и приказали обходить стороной. Но здесь замешана некая тварь, что способна извратить природу человека. Разделаться с ней — наша первая обязанность.

— А вы не так просты, святой отец. Голова на плечах у вас есть, и это радует. Пожалуй, с вами можно работать.

— Вот как, — ответил Франциск с смешанным чувством благодарности и уязвленной гордости.

— Что ж, давайте работать. Для начала я дам вам подсказку. Святой отец, вы пытались хотя бы записать ваши события в столбик?

Священник кивнул.

— С подобным заданием справился бы любой из наших студентов. Давайте я вам помогу — скажем, подброшу ещё три случая, о которых вы не подозреваете. Тысяча девятьсот восьмой год. Бартоломью Бэнкс, маг Ассоциации, Лондон. Тысяча девятьсот шестьдесят первый год. Рихард фон Гросскройц, маг побочной ветви семейства Эдельфельт, Хельсинки. Две тысячи первый, Ки Мин Хён, вольный маг, Сеул.

Священник нахмурился, как будто начал что-то подозревать.

— Все эти события крутятся возле некоторых временных точек. Они в самом деле не связаны с местоположением людей, но собираются кучками в определенное время. Можно отметить, что все они произошли после событий, когда пострадали члены Ассоциации, но это не более чем предположение. А теперь, святой отец, вопрос на сообразительность: что произошло в тысяча девятьсот восьмом, шестьдесят первом и две тысячи первом?

Франциск задумался. Впрочем, ответ был очевиден.

— Понятия не имею, — признался он, хотя расписаться в непонимании перед надменной Лорелеей причиняло ему едва ли не физическую боль от ущемленной гордости. — Никаких значимых событий, связанных с одним и тем же Апостолом, я не вспомню.

— А они и не связаны с Апостолами. Тысяча девятьсот восьмой год: падение метеорита в Сибири. Тысяча девятьсот шестьдесят первый: полет космонавта на орбиту вокруг Земли. И, наконец, три года назад русские затопили в океане свою околоземную станцию. А теперь, когда наш разговор прояснился, я предлагаю вам прогуляться и посмотреть. Уверяю, что вам понравится.

* * *

Зараза. Преступление. Болезнь. Убийство. Нарушение. Критическая ошибка. У нас был договор. У нас было соглашение. У нас была парадигма. Роспись в беспомощности. Появление третьей силы.

Я пытаюсь изо всех сил. Что-то вышло из-под контроля. Я делаю все, что могу. Флуктуация силы выше допустимого предела. Применение обычных мер не помогает. Сила Противодействия обманута.

Ошибка. Требуется исправление. Необходимость в ликвидации. Инициализация протокола очищения.

Ты не посмеешь. Я — часть тебя. Ты не посмеешь стереть собственную личность.

Протокол очищения инициализирован. Запрос поддержки.

НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО.

Ответ получен. Приступаю к исполнению протокола.

Я НЕ СДАМСЯ. Я ОТКАЗЫВАЮСЬ УМИРАТЬ.

011000011110000110100011111111101011010100001011110101