Следопыт

В Следопытах решение выполнять заброску с помощью HAHO или HALO остается за патруля­ми. Как парашютист, вы ужасно уязвимы: при плохой разведке; при отказе снаряжения; при по­рывистым ветре; при сбитом самолете; при травмах или смертью при приземлении; при обнаружении или захватом в плен при приземлении. Но это также самый быстрый, прямой и скрытый способ достичь своей цели.

Обучение HAHO и HALO чрезвычайно дорого, и недавно мы привезли для Следопытов новое парашютное снаряжение, BT80, плюс новую высотную дыхательную систему под названием ВСПЖ (HAPLSS, высотная система поддержания жизнеобеспечения). ВСПЖ состоит из кисло­родной маски и защитного костюма, который позволяет вам выживать при экстремально низких температурах и при очень низком уровне кислорода. Если бы вы выполняли прыжок HAHO, вы могли бы находиться в воздухе в таких условиях до сорока минут, для которых ВСПЖ стал бы спасением.

Калат Сикар стал прекрасной возможностью доказать, что все инвестиции, вложенные в пара­шютную систему BT80 и ВСПЖ того стоили. Но часть меня беспокоилась, выиграет ли Джон спор с высшим командованием о том, чтобы мы сделали заброску с парашютами.

Джон происходил из шотландской семьи и учился в колледже Роберта Гордона в Абердине. Он был высоким и представительно выглядевшим, и хотя, казалось, гордился своим шотландским происхождением, говорил с истинно южноанглийским акцентом, который хорошо сочетался с генералами на коктейльных вечеринках. Как и все небольшие элитные подразделения, Следопы­ты нуждались в ком-то вроде него, чтобы бороться за наш угол и продолжать предоставлять нам ресурсы и подготовку, необходимые для того, чтобы оставаться на вершине нашей игры.

Джон обладал харизмой и большой физической силой, и если он во что-то верил, то мог очаро­вать и умаслить Следопытов. Но сейчас он был в очень сложном положении. Он пробыл в Сле­допытах совсем недолго, и теперь его застала врасплох диллемма: если мы сделаем заброску с парашютом и все пойдет прахом, он будет ответственным за следующий Арнем или «Браво Два Ноль». Но если бы они попытались отправить нас туда на машине, и мы все были бы схвачены или убиты, это было бы столь же катастрофично.

Глава 9

Джон проявлял все признаки напряжения, и в каком-то смысле это было неудивительно. Но для бойцов Следопытов Калат-Сикар был миссией мечты. Это был зенит того, ради чего мы трени­руемся. Даже парни из Херефорда никогда не выполняли такой смелой операции, как эта, и это была та задача, о которой британские военные будут говорить долгие годы.

Как только нас предупредили о развертывании в Кувейте, мы начали массово проходить продол­жительные тренировки в прыжках HAHO и HALO . Раз за разом мы ппрыгали над Северным морем ночью и проникали в Великобританию с помощью ПНВ (приборов ночного видения) и используя наш GPS для навигации. Мы никогда не были бы лучше подготовлены к такой мис­сии, как эта.

Мы все еще ждали весточки от Джона, когда я увидел приближающегося Эйча, одну из настоя­щих легенд Следопытов. Эйч был массивным усатым ведущим тандема. До прихода в Следопы­ты он был фермером на северо-востоке Англии и, по всеобщему мнению, был крепок как скала. Он и Джейсон были лучшими парашютистами, которые у нас были, и одними из самых опытных в мире.

Эйч начал болтать с Джейсом. Было очень много жестикуляции, и они явно разрабатывали ка­кой-то план между собой. Они подошли ко мне, чтобы перекинуться парой слов. Эйч мог быть очень резким и въедливым, когда хотел донести свою точку зрения. Он говорил именно то, что думал, и как парень, он делал именно то, что говорил. Я любил его за это и уважал.

Он перешел прямо к делу.

— Дэйв, если люди, черт возьми, будут дергаться из-за того, что мы прыгаем с парашютом, если у них не хватит духу послать пару патрулей на прыжок, тогда мы с Джейсом можем отправиться в тандеме с двумя другими. Таким образом, мы рискуем только четырьмя парнями, и никто не сможет сказать, что мы не попадем в ТП.

— Они могут сбросить нас двоих, и они знают, что мы попадем в цель, — добавил Джейсон.

— Джейс много работал как передовой авианаводчик, — сказал Эйч. — Он может навести столько чертовых авиаударов, сколько нам нужно. Дело в шляпе.

— Эй, Джейс, я знаю, — сказал я им. — Я знаю, что вы, ребята, могли бы это сделать. Давай погово­рим с Джоном и сделаем ему предложение. Но я думаю, они еще больше будут дергаться из-за того, что туда пойдут т всего четверо парней.

— Вспомни Рона Рида-Дейли, — сказал Джейсон. — Скауты Селуса. Они провели множество забро­сок с прыжком HALO для двух человек в Мозамбик и снова и снова доказывали, что это работа­ет.

— Да, ребята, я знаю. Я тебя услышал.

Скауты Селуса были родезийскими силами специального назначения во время гражданской вой­ны в этой стране. Они были одними из самых опытных и закаленных в боях элитных солдат в мире. Они первыми применили технику использования небольших команд при прыжках HALO из двух человек для проникновения далеко в тыл врага и вызова воздушных ударов, что Эйч и Джейс предлагали нам сделать теперь.

Недавно мы начали проводить тренировки HALO и HAHO в Южной Африке. Это было более рентабельно, чем обучение в Америке, нашем обычном месте проведения. Мы совершили мно­жество прыжков через пустыни и горы, оттачивая до совершенства технику, используемую скау­тами Селуса (и аналогичную миссии, описанной в прологе к этой книге).

И прямо сейчас я должен был восхищаться решительностью Джейсона, предложившего им ис­пользовать такие навыки, чтобы обойти скептиков и попасть в Калат-Сикар. Я ни на секунду не сомневался, что у него и Эйча тоже хватит смелости это сделать. Мы втроем пошли и нашли Джона возле штабной палатки. Джейс и Эйч крутились рядом, пока я подбирала слова. Я сказал Джону, что, если командование бригады беспокоится о куче парней, разбросанных по всей ирак­ской пустыне, Эйч с Джейсом готовы действовать в тандеме и гарантировать 100-процент­ное попадание в цель.

Мы оставили Джона обдумывать это как еще один из его вариантов. С приближением рассвета патрули Джорди и Ланса оставались наготове для задачи в Калат-Сикаре, хотя способ их заброски не был определен. Но в тот вечер мы получили по радио в штаб-квартиру Следопытов несколько крайне тревожных новостей. На крайнем севере Ирака был скомпрометирован целый эскадрон SBS, родственного SAS полка. Вся их миссия быстро пошла прахом, вынудив около шестидесяти элитных солдат спасаться бегством недалеко от границы с Сирией.

Эскадрон SBS прилетел на «Чинуках» и был заброшен вместе со своими машинами глубоко в иракскую пустыню. Но в течение нескольких дней сотни федаинов (иракских иррегулярных формирований) выслеживали британские войска, приближаясь к их позициям. У иракцев были джипы, оснащенные ДШК (Душками), крупнокалиберными зенитными пулеметами советских времен, которые являются разрушительными при использовании против наземных войск, плюс у них были регулярные подразделения иракской армии с тяжелой бронетехникой в качестве под­держки. SBS ехали на Пинки, так что они были полностью беззащитны.

Элитный британский отряд с боями отступил, но в течение многих часов интенсивного боя па­трули были разделены на все более мелкие группы. Машины застряли, и ребятам из SBS при­шлось взорвать свои Пинки, чтобы помешать врагу захватить их. Однако несколько зарядов не сдетонировали. Под прикрытием авиации союзников основная часть эскадрона была выведена по воздуху. Но на рассвете у нас все еще оставались в бегах по меньшей мере две группы, и хо­дили слухи, что иракцы вскоре покажут захваченные машины мировым средствам массовой ин­формации.

То, что эти парни из SBS были в бегах на севере Ирака, вызывало глубокую тревогу. Отряд бра­тьев-воинов был где-то там, за ними охотились, и они были во власти противника. То, что случилось с этим эскадроном SBS, было своего рода провалом, который мог случиться с любой небольшой группой элитных воинов, когда они заходили далеко на территорию противника. Это было мощным напоминанием об опасностях, с которыми мы здесь столкнулись, и о том, чего мы хоте­ли избежать с любым из наших патрулей.

Но самое главное, это было чертовски неудачное время для миссии в Калат-Сикаре. Как только иракцы начнут выставлять захваченные машины напоказ в средствах массовой информации, мировая пресса подхватит эту историю, что сделает наше начальство вдвойне чувствительным к рискам отправки небольших элитных подразделений далеко в тыл противника.

В то утро мы получили известие, которого все боялись: Джон объявил, что миссия в Калат-Сика­ре свернута. Причина не была названа, но мы предположили, что это произошло из-за того, что эскадрон SBS был разбит и рассеян по пустыням северного Ирака. Двум патрулям, назначенным на задачу в Калат-Сикар, были немедленно переданы новые задачи. Имело смысл отправить их на операцию, чтобы ослабить их чувство разочарования. Но, тем не менее, мы пытались к этому привыкнуть.

Наконец, нас вызвали на наш собственный инструктаж для задачи. Был уже поздний вечер, когда мы вшестером собрались в штабной палатке. Мы надеялись на задачу, схожую по масштабу и смелости с Калат-Сикар. Вместо этого нам приказали разведать два автомобильных моста при­мерно в 40 километрах к северу от того места, где мы сейчас находились. Мосты были перебро­шены через большой искусственный канал, и нашей задачей было подтвердить или опроверг­нуть, были ли мосты целы и можно ли было проехать по ним на военной технике. Концепция на­шей миссии не была сформулирована, но о ней легко догадаться: мы изучали потенциальный маршрут выдвижения 16-й десантно-штурмовой бригады. Поскольку задача на Калат-Сикар была отозвана, командованию пришлось искать альтернативные способы продвижения вперед.

Иракцы взорвали нефтяные месторождения довольно тщательно, так что были все шансы, что они взорвали бы и жизненно важные объекты инфраструктуры. Наши спутниковые снимки не были сде­ланы в режиме реального времени, поэтому вы не могли считать само собой разумеющимся, что то, что было показано на этих снимках, было на самом деле. И еще меньше — на картах, кото­рые были еще старше. Так что нашей задачей было прийти и увидеть что там на месте — классиче­ская задача Следопытов. Если мосты были целы, мы должны были удерживать их в течение со­рока восьми часов, чтобы позволить 16-й десантно-штурмовой бригаде пройти через них.

Эта миссия вряд ли была Калат-Сикар, проникновение глубоко в тыл противника, но все же это была потенциально важная задача, которая могла позволить британским военным силам значи­тельно продвинуться вперед. И, по крайней мере, у нас была миссия. Наконец-то мы могли бы начать действовать.

Мы выехали на закате, направляясь на северо-восток и двигаясь без огней с помощью ПНВ. По­годные условия показались мне в высшей степени ненормальными: было пасмурно и холодно, а окружающего света было мало, так как луну и звезды закрывали несущиеся облака. Это было совершенно не похоже на то, что было в течение нескольких недель в Кувейте, и это было не очень хорошо для вождения в режиме ночного видения.

Мы использовали навыки тактического вождения по пересеченной местности, чтобы добраться до цели миссии. Мы придерживались открытой пустынной местности везде, где это было воз­можно, двигаясь так быстро, как только могли, при такой плохой видимости. Но были большие участки, где скалистые обнажения и вади выводили нас на пустынные тропы, где мы пробира­лись с трудом.

Пока мы продвигались вперед, я вспоминал наши упражнения по восстановлению движения застрявшего транспортного средства. Еще в Кувейте мы намеренно воткнули один из Пинки в мягкий песок, вращая колеса до тех пор, пока они не опустились до осей. Стандартная процеду­ра заключалась в том, что команда из сохранившей подвижность машины развертыва­лась для прикрытия, в то время как команда из застрявшей машины работала над ее освобожде­нием. Складные лопатки просто не обеспечивали достаточной мощности копания, поэтому у каждого Пинки была полноразмерная лопата, привязанная к борту. Она была завернута в мешко­вину, чтобы не блестела на солнце и не гремела. Малейший отблеск или шум могут выдать ваше местоположение.

К каждой из машин были привязаны четыре перфорированных стальных листа. Как только коле­са были очищены от налипшего песка путем тщательной откапывания, стальные листы были подложены под каждое из колес, чтобы они служили «песчаными лестницами». Затем сохранив­шая подвижность машина была поставлена прямо впереди и на какой-нибудь твердой почве. Усиленный багажный ремень, нечто вроде того, что используется для крепления грузовых контейнеров в багажном отсеке самолета, был натянут между двумя машинами. Затем ведущий Пинки вытащил заднюю машину по песчаным лестницам на твердую поверхность.

Никогда не было подходящего времени для того, чтобы заставлять машины увязать в такой мис­сии, как эта, но, по крайней мере, мы превратили это в настоящее искусство, когда дело дошло до того, чтобы снова начать двигаться. Я посмотрела вперед, на неясные очертания фургона Джейсона. Джейс выбирал маршрут, в то время как мы держали командную машину примерно в 100 метрах позади. Если бы мы держались ближе друг к другу и враг устроил бы нам засаду, то, скорее всего, обе машины были бы разбиты при одной атаке.

Головная машина, возможно, была той, которая пострадала бы первой. Вот почему машина ко­мандира патруля ехала сзади. У нас было все оборудование связи, с помощью которого можно было связаться со штабом, плюс ПАН и его оборудование для вызова воздушной поддержки. Если бы головная машина подверглась атаке, мы бы использовали крупнокалиберный пулемет, чтобы открыть прикрывающий огонь для Джейсона, в то время как его машина двигалась позади нас, после чего он открыл бы прикрывающий огонь для нас. По сути, мы бы сделали что-то по­хожее на пехотинцев, выполняющих упражнения по стрельбе и маневрированию, но на автомо­билях.

Чем дальше мы удалялись от базы, тем хуже становилась местность с точки зрения укрытия. Это была смесь редких пучков травы, камней, небольшого количества песка и редких небольших холмиков. В остальном это был плоский бильярдный стол. Это был кошмар для маскировки, но, к счастью, мы нигде не видели ни одной иракской машины. Вся местность казалась совершенно безжизненной. Это было странно. Зловеще. Жутко.

Мы приблизились к первому мосту, все время пытаясь убедиться, что у нас чисто в поле зрения и мы можем вести огонь повсюду вокруг нас. В густом, зловещем мраке пасмурной ночи в пу­стыне наша видимость сократилась до нескольких десятков метров. Мы пошли дальше и заглу­шили машины, чтобы иметь возможность поговорить друг с другом. Мы просмотрели наши ва­рианты и решили обойти с юга и пройти пару километров за мостами. Таким образом, мы бы проверили местность в поисках каких-либо иракских войск, прежде чем раскрыть нашу действи­тельную цель.