Эпоха холода

Глядя в окна еле ползущего трамвая, Владимир разглядывал чужой Саратов — и казалось, что все это сон, бред. Что нет ни параллельного мира, ни этого чужого Саратова... Чушь, фантастика! Но увы... Что есть — то есть. 'Параллельный' Саратов представал перед ним в весьма неприглядном виде... Были тут и разбитые дороги, и убитые рельсы и вагоны трамвая, и все то, про что ему рассказывала Кристина. Даже проехали мимо раскопанной коммунальщиками ямы... За то тротуары и бордюры и впрямь были недавно отремонтированы. Только качество их укладки не выдерживало никакой критики, прямо на новеньких тротуарах уже стояли лужи от недавно прошедших дождей. И люди обходили их прямо по газону...

Проехав примерно треть пути, встретили по дороге 'семерку' — одиночный абсолютно пустой вагон медленно полз навстречу... Да, по сравнению с тем, что здесь, там вагоны просто летали! До района подшипникового завода ехали чуть ли не вдвое дольше, чем оно было бы в родном мире Владимира.

Оплата при выходе, как и в их мире на окраинных маршрутах без кондуктора... Только если в их мире водитель отрывал билеты из рулона, то здесь их печатали на переносном кассовом аппарате.

— А есть где расписание трамваев? — поинтересовался у водителя на выходе Владимир.

— На остановках висят кое-где... Ну и в интернете в группе тоже есть. Только оно далеко не всегда выполняется.

Названные ему по телефону улицу и номер дома Владимир нашел без проблем. Этот район он с самого детства знал, пусть и в другом мире. Дома такого, впрочем, не было. В его мире на его месте сначала стояли 'эвакуационки', которые еще в его студенческие годы сменила двенадцатиэтажная 'романовка'...

В этом мире на том же месте располагалась обшарпанная пятиэтажка, с размалеванными нецензурными надписями подъездами, оторванными от перил деревяшками, давно не крашенными стенами и запахом плесени из подвала. Небольшая квартирка располагалась на третьем этаже. Небольшая однокомнатка его вполне устроила... Чисто, не так давно ремонт сделан, окна из все того же повсеместного пластика, есть мебель, подключение к местной сети. В общем, все то, что нужно! Договорившись с хозяйкой о цене, заплатил сразу за месяц вперед и распрощался. Теперь можно обустраиваться и не спеша заняться поиском информации по интересующим его руководство вопросов — список которых он помнил хорошо...

* * *

Находиться в СССР было... непривычно, в общем. В этом Владимир быстро убедился, буквально сразу как его наконец-то выпустили 'на свободу'. Очень относительную, впрочем. Что за ним будут внимательно приглядывать — этого даже не скрывали.

И первое, что сделал Владимир 'на свободе' — занялся изучением истории этого мира. Особых проблем в этом, впрочем, не было. Ему охотно дали и книги по истории, и записи кинохроник — большинство из которых были еще старыми, черно-белыми. Так что очень скоро Владимир достаточно разобрался в здешней истории...

Изменения, как оказалось, начались задолго не только до Катастрофы, но и даже до смерти Сталина. Не удивительно, впрочем... Когда-то все должно было начаться с сущей мелочи, возможно совершенной случайности. Мелочи этой, впрочем, найти не удалось. Однако уже Великая Отечественная в этом мире была немного другой — начавшись неделей позже, закончилась она тут не 9, а 12 мая. Все того же 1945 года. Мелочь, казалось бы! Но все же разница... По первым послевоенным годам никаких различий Владимир не нашел. А вот Сталин тут умер не в марте 1953 года, а аж в ноябре 1954 года, вскоре после годовщины революции. После него власти пришел Лаврентий Берия — но ненадолго. Умер спустя год, в ноябре же 1955 года. За то успел за это время разоблачить Хрущева — его обвинили в троцкизме, необоснованных репрессиях и сокрытии истинного социального происхождения и приговорили к расстрелу, замененному, в связи с указом 1947 года, на 25 лет лагерей. Там он в 1958 году и сгинул — на строительстве Трансполярной магистрали, которую в этом мире таки достроили до конца и приняли в эксплуатацию. А вот был ли это и в самом деле несчастный случай или месть со стороны кого-то, чьих родственников невиновно репрессировали по вине Хрущева? Это, увы, так и осталось неведомо. Во всяком случае, местная госбезопасность ничего на этот счет пояснять Владимиру не стала.

Трансполярку, кстати, достроили на следующий год — но проработала она меньше десяти лет. До 1967 года — когда после эвакуации Норильска и некоторых других северных поселков была законсервирована. Скорее всего, навсегда.

После Берии руководителем СССР стал Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, на годы которого выпали и первый спутник Земли, и первый полет в космос, и развернувшееся массовое жилищное строительство, и Катастрофа, и Долгая зима... Радости и беды... Он же стал первым, и пока единственным, советским руководителем, кто добровольно оставил свой пост и ушел на пенсию в 1976 году, а спустя еще полтора года умер от инфаркта. На шесть лет раньше, чем в их мире. Не удивительно, впрочем — если учесть, на какое время выпало его нахождение у власти...

Пономаренко сменил на посту Александр Николаевич Шелепин, бывший генсеком до 1987 года — как и Пономаренко, в этой истории умер он тоже куда раньше, чем в их истории. На его годы выпало начавшееся восстановление экономики после Долгой зимы и развала социалистического лагеря. Строились на новых местах эвакуированные из Заполярья заводы, возобновили многие из прерванных Долгой зимой строек, создавались прежде отсутствовавшие в стране производства — теперь рассчитывать можно было только на себя. Все, что нужно стране, должно было производиться непосредственно в СССР. В крайнем случае — у немцев с албанцами. Больше просто не у кого это все купить... Постепенно улучшалось снабжение продовольствием, к 1987 году карточки оставались лишь на мясо. С середины 80-х вновь начали строить дома 'нормального' типа вместо строившихся в Долгую зиму и первую пятилетку после нее 'эвакуационок' — чего-то среднего между хрущевкой и малосемейкой.

После Шелепина генсеком стал Григорий Васильевич Романов, оказавшийся на тот момент самым молодым членом Политбюро. И его годы, можно сказать, стали самыми тихими и спокойными в 'постапокалиптическом' СССР. Строили дома, строили заводы и электростанции, в эти же годы началась частичная реэвакуация — восстанавливали многие деревни и поселки на Урале и в Сибири. Вот только его, Владимира, родственники предпочли на родину не возвращаться. Остались в Саратове, куда их эвакуировали в Долгую зиму. Умер он, как и в их истории, в 2008 году.

На смену ему пришел совершенно неизвестный Владимиру человек — некто Васильев Сергей Александрович. Выдвиженец Долгой зимы — ученый, руководивший разработкой новых методов ведения сельского хозяйства в условиях Долгой зимы, министр сельского хозяйства с 1971 года, член Политбюро с 1989 года. Умер он в 2016 году — после чего пришел к власти нынешний генсек. Антон Викторович Нестеров.

Такая вот история параллельной реальности... В чем-то более удачная, чем в его мире. В чем-то — менее. Что принесло народу больше горя и несчастий? Катастрофа и Долгая зима? Или развал СССР? Не скажет, наверное, никто. Что хуже? Пять миллионов погибших в результате непосредственных последствия Катастрофы — землетрясений и цунами, холода и полуголодного существования, 'Зимней войны' февраля 1968 года с поляками и постоянных приграничных столкновений в Азии? Сказавшиеся на здоровье многих последствия хронического недоедания и неправильного питания? Или развал СССР, войны на его останках, бандитский беспредел 90-х, развал экономики, еда пополам с химией? Впрочем, для здешних людей такой вопрос не стоял бы в принципе...

— Мы выжили, — коротко пояснил ему мировоззрение местных советских людей знакомый-незнакомый майор Карякин. — Выжили вопреки всему. А случись у вас завтра Катастрофа и Долгая зима? Что будет с вашей Россией?

— Не знаю, — ответил тогда Владимир.

— А вот я знаю. То же самое, что с нашими Францией или Англией, Польшей или Венгрией.

— Это почему же? — возмутился тогда Владимир.

— Да очень просто, — усмехнулся майор. — Потому, что при капитализме человек человеку волк. Каждый сам за себя... Вот и случись завтра Катастрофа — каждый сам за себя будет. Едой будет затариваться, оружием. И трястись над тем, как бы не пришел кто посильнее да не отнял его кровные припасы... И плевать, что многие другие с голоду помирать будут. Своя шкура дороже!

— Как будто у вас тут последнюю крошку отдадут и сами с голоду помрут, — усмехнулся Владимир.

— А у нас люди понимают, что выжить и не скатиться в дикость можно лишь совместными усилиями, — буквально огрызнулся майор. — Они будут на заводе по двенадцать-четырнадцать часов вкалывать, на строительстве тепличных комплексов или в гидропонных оранжереях, снег с крыш чистить или дороги пробивать. Но выживут все. Так что нас тут за социализм агитировать не нужно. Он у нас в крови...

Уел, что называется... Много ли Владимир смог бы назвать людей, готовых совершить настоящий трудовой подвиг ради выживания не себя, и даже не своих близких родственников и знакомых. А ради, по сути, совершенно чужих и незнакомых людей? Нет таких, наверное... Нет в их мире такого ощущения общности людей, когда один за всех и все за оного. Так что абсолютное большинство будет руководствоваться тем самым названным майором принципом. Каждый сам за себя...

Советский строй и, в особенности, Долгая зима, воспитали в этом мире принципиально иную общность, иное мировоззрение у людей. Здесь не найдется хлюпиков, готовых при первой же неудаче все бросить и плакаться, что 'все пропало'. Здесь люди будут бороться до конца, не опускать руки даже когда, казалось бы, и надеяться особо не на что. Здесь люди полностью убеждены в собственной правоте и в том, что их общество — единственно правильное. Капитализм? Да не смешите! Где они, капиталисты?

Мысленно вдруг Владимир представил себе, что было бы, будь в их прошлом в СССР такое общество. И почему-то казалось, что не было б тогда ни Перестройки, ни развала СССР, ни правления Борьки-алкаша... И бандитских 90-х тоже не было бы. Сам народ бы не позволил такое творить...

Вот только... Себя Владимир чувствовал здесь чужим. Да, все это заслуживало уважения. Но вряд ли он сам бы ужился в этом мире. Для того, чтобы стать его частью, нужно было вырасти здесь с самого детства. Он же привык к недоступным здесь удобствам, роскоши, к тем возможностям, что давало ему капиталистическое общество. Привык к дорогой одежде, к современным машинам, к возможности слетать на отдых в Турцию или Египет. Привык к возможности менять как перчатки женщин, частенько крутя романы сразу с несколькими... Привык, что для человека при деньгах открыты любые двери. Разве что порой было обидно, что деньги-то у него все же не такие уж большие. Хотелось бы большего, но... В большом бизнесе все поделено, влезть туда человеку со стороны чрезвычайно трудно и опасно.

Обидно было и то, что последние месяцы пришлось на ФСБ работать, но... Как говорится, жизнь дороже. Не будь опасений, что его могут просто пристрелить — ни за что бы на такое не пошел. Но, как говорится, 'он слишком много знал'... Или, как говорится в другой поговорке, 'любопытство кошку сгубило'... Не сунься он тогда в эту проклятую дыру — ничего этого никогда не было бы. Но теперь уже поздно дергаться. После драки кулаками не машут... Теперь придется работать, изучать этот мир, искать, что могло бы заинтересовать его руководство.

Едва ли не первым делом Владимир решил изучить местную политическую карту мира — которая буквально повергла его в шок. Увеличившийся по площади СССР, занявший не только часть восточной Польши и западную Армению (территории с подписью 'зона безопасности' на карте), но и весь Иран (Иранская ССР на карте). ГДР, в состав которой входили не только территория ФРГ, но и Эльзас-Лотарингия, Дания и Голландия.присоединившая часть польской и румынской территории Чехословаия. Или Албания, в состав которой входили не только Косово, но и Черногория с куском Греции... Товарищ Ходжа здесь явно не по-детски развернулся... Заштрихованная зеленым территория большинства стран Восточной Европы с диковатой подписью 'постсоциалистическое пространство'. Из крупных государств на карте еще были отмечены Австралия, Тихоокеанская республика в Южной Америке — и все! Вся остальная карта была буквально испещрена обозначениями множества мелких государств с совершенно различной формой правления: Афинская республика с одноименной столицей, Итальянское королевство со столицей в Милане, Тулонская республика, Шотландское королевство со столицей в Эдинбурге, королевство Каталония, целая куча всевозможных 'княжеств', 'герцогств', карликовых республик, нашлись даже 'диктатуры' с 'директориями'...

Примерно то же самое творилось и по всему остальному миру. Более десятка различных 'правительств' на территории бывших США с указанием их зоны влияния, Республика Аляска — занимающая, впрочем, лишь самый юг бывшего штата, поскольку весь север был покрыт ледником, королевство Новая Франция на юге Квебека. Множество мелких республик, военных хунт и 'свободных индейских общин' в Южной Америке. Подпись 'Индийские княжества' на территории бывших Индии и Пакистана, Королевство Сиам, множество ханств, эмиратов и даже султанатов на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Правда, было и несколько социалистических республик на территории Индии... И, наконец, закрашенная бледно-голубым территория — практически вся Африка, значительная часть обеих Америк, немалая часть Азии (особенно Китая) и весьма заметная часть Европы... 'Зона безвластия' — так гласила легенда карты.

— Ну вообще-то там не то, чтобы совсем уж власти не было, — ответил на его вопрос майор Карякин. — Где-то там общинное самоуправление. Где-то власть бандиты захватили. Где-то общины религиозных фанатиков. А кое-где и вовсе племена людоедов есть... Но это по Европе с Америкой. А что в Азии или Африке в этих местах творится — даже предполагать не берусь. Кое-где, говорят, даже кочевые племена появились, живут тем, что грабят и облагают данью тех, кто на земле осел.

— А в Америке сейчас что?

— А там едва ли не хуже всего, — пояснил майор. — Видел, что на карте почти все их государства вблизи Восточного побережья? А все просто ведь. Запад США пеплом так засыпало, что все города с поселками там глубоко под ним похоронило. Как в Помпеях. Только тут не один город так накрыло. А почти треть страны. Так что придет еще время, когда археологи станут раскапывать те города и изучать по находкам быт американцев до Катастрофы... И дожди потом сернокислотные в первую очередь как раз в Северной Америке и выпали. Вот только Катастрофа ведь не в один миг случилось. Ей сперва мощнейшие землетрясения предшествовали. Вот и бросился тогда народ на восток страны бежать — катаклизм там переждать. Да только не было там для них в должном количестве ни продовольствия, ни жилья — ничего, в общем. А уж как шарахнуло — так всем уж стало понятно, что скоро возвращения можно не ждать. Так что еще перед Долгой зимой в Америке гражданская война началась настоящая. Выживших там в итоге в процентном отношении куда меньше вышло, чем во многих других странах. Запад страны, как сам видел, до сих пор практически незаселенный.