Зимний крокус

— Сейчас! — мальчишка вихрем вылетел прочь.

— Что с ним, ирстэ? — спросил гардекор у Холлэ. Бедняжка явно разрывалась между нами.

Айдесс повернул голову и что-то пробормотал, словно во сне. Холлэ с бесконечной нежностью дотронулась до его волос и со страхом оглянулась на мою тушку, которую Фрохтэ уложил в кресло.

— Он... не знаю! Я же не лекарь! Но... мне кажется, он слишком много отдал... у нас с Тёром он почти не брал сейчас...

— А... эффект есть? мне почему-то кажется, что есть... — Фрохтэ оглянулся на Йэгге.

— Есть! — твердо заявила девушка. — Айдессу лучше стало! Я это даже и в своей опорной точке почувствовала!

Она склонилась над моим телом и послушала пульс.

В этот момент в комнату вошел пожилой дядечка, степенный и умудренный. Довольно проворно он подошел к нам, но смотреть первым делом стал не меня, а принца. Хвала богам!

— Дифрэ! — неожиданно вмешалась Холлэ. — Айдессу уже лучше. И он... дышит хорошо... Вы вот Феса посмотрите... Фессу. Его Сиятельство, то есть... Что с ним? Я боюсь, что он... слишком увлекся. Мы лечили кёорфюрста вместе, и он... был на острие...

— Погодите, ирстэ, не все сразу... Вы лечили? Втроем?

— Да! да посмотрите же! Он просто... осел вдруг и... и все. У него сердце бьется, только он ни на что не реагирует!

Тот, кого она назвала Дифрэ, подошел поближе ко мне, какое-то время всматривался, пытаясь разобраться в происходящем... Поднял одну руку, потом другую, нахмурился. А потом тяжело вздохнул и выпрямился.

— Распорядитесь, пожалуйста, чтобы ему выделили комнату, ирстэ, — сказал он, обратившись к Холлэ. — Он молод и рано или поздно силы свои восстановит, но мы ему вряд можем помочь чем-то, кроме как обеспечив ему полный покой. Его Сиятельство действительно слишком много потратил самого себя. Как и... Его Высочество. Хорошо хоть, что не настолько глубинно... если можно так выразиться.

Холлэ неуверенно кивнула, еще раз оглянулась на Айдесса и умчалась все организовывать. Совсем скоро в комнате появились двое дюжих парней с носилками, на которые меня и водрузили со всем почетом. И когда уже носилки с моим телом подняли и двинулись к выходу, с кровати донеслось слабое, но вполне различимое:

— Фес... Фес, где ты?

Я рванулся к нему — откуда-то сверху... если можно так сказать о сущности без тела. И увидел, как у моего друга медленно открылись глаза. Ура! Он пришел в себя!

Йэгге смотрел сквозь меня, изо всех сил старающегося прикоснуться к нему. Очень трудно было оставаться на месте — наверное, все-таки имело значение, что тело мое успели унести. Но я всё-таки попытался хлопнуть его по плечу... и, может, это было хорошо, что не было сейчас здесь моей оболочки? Мне показалось, что я плачу. Хотя — нечем было.

"Ты вернулся", — хотел сказать я. Но, конечно же, не прозвучало ничего.

— Фес? — неуверенно и испуганно прошептал Йэгге, пытаясь найти меня взглядом. — Фес... ты... что же с тобой?

— Его здесь нет, орссэ, — тихо проговорил приблизившийся Фрохтэ. — Он... отдыхает. В другой комнате. Спит.

— Милый мой!

Холлэ встала на колени у постели и прижалась головой к его подушке. — Как ты? Скажи...

— Олэ, — чуть улыбнулся Йэг. — Я что-то устал немного. Но... мне лучше. И силы возвращаются... кажется. Что стряслось-то? Ты совсем побледнела... и... Фес... где он? Мне показалось сейчас... будто он тут. Но я его не вижу.

— Он... перенапрягся. И упал в обморок. Сейчас с ним Дифрэ...

— В обморок? — еле слышно отозвался Йэг. Его глаза потемнели, и он попытался приподняться.

— Не двигайтесь, орссэ! — встревожено подался вперед гардекор.

— Я же чувствовал его здесь! — неожиданно выдохнул принц и осекся, разглядев, наконец, живописное полотно, в кое превратилась его постель. Ну и он сам заодно... — Кровь? Олэ, откуда тут столько крови?

— Это Фес... Он хотел... усилить передачу... — тихо сказала Холлэ.

"Да не обращай ты внимания! Не так уж и много, просто на белом слишком... красиво ", — воскликнул я. — "Я ведь и вправду тут... ты разве не чувствуешь?"

Принц вздрогнул. Он не слышал моих слов, но, кажется... и впрямь что-то почуял.

— Это Фес... — тихо повторил он и вздохнул. — Вот, значит, как... Не послушал меня. Жизнью своей рисковал... кровью вот... поделился. Как же мне теперь, а, Олэ?

И он... встал. Покачнулся, как пьяный, отмахнулся от Фрохтэ, который попытался уложить своего подопечного обратно.

Холлэ жалобно простонала — но не посмела остановить принца. Наверно, что-то такое было у него в глазах. Она только подставила плечо, бережно закинув его руку на себя.

А дальше я не видел. Перед моим взглядом становилось темно, и я не знаю, что было потом...

Все-таки меня притащило в ту комнату, где находилось тело. Не знаю, сколько прошло времени...

Просто из темноты, где я находился в каком-то полусне, вдруг стала появляться комната — незнакомая, там я ещё не был. И там лежало мое тело на кровати, аккуратно укутанное и забинтованное. То есть руки были забинтованы. На совесть. Правда, почему-то на свежих повязках уже были пятна.

Целитель Дифрэ сидел рядом на стуле, хмурый и недовольный, как будто я его чем-то обидел. Время от времени он проводил ладонью у меня надо лбом, потом над грудью, но результат его, повидимому, не удовлетворял.

Мне вдруг захотелось потрепать его по плечу, уж больно старик был хмур и серьезен! Почует он меня, как Айдесс, или нет?

— Не получается у вас, да, Ваше сиятельство? — неожиданно грустно вздохнул он. — Или не хотите просто в тело возвращаться? Так ему сейчас не очень больно. Руки вот только, но и это можно потерпеть...

Он что, думает, я боли боюсь? Обидно даже как-то. Чай, не перебитые кости...Йэгге было в сто раз больнее.... Как-то он? А я даже не знаю, куда рвануться, чтобы увидеть его...

Но никуда и не получилось "отойти". Как только я попытался выглянуть в коридор из комнаты, возникло ощущение, что я падаю в какой-то черный колодец, а лежащее на кровати тело вдруг выгнулось и схватилось за горло... Пришлось вернуться. Всё-таки это вместилище успело стать мне родным!

"Наверное, всё-таки я дурак..." — подумалось мне, и я попытался ощутить тело, руки и ноги... Не вышло.

Дифрэ придерживал меня за запястье, даже не пытаясь снять приступ.

— Значит, все-таки не получается. Ну да, первый раз... да еще без подготовки... Эх, молодежь, молодежь... Кто ж так на острие-то стоит? А якорь себе сделать, а? А страховочку хоть какую натянуть? Ждите вот теперь, пока тело само позовет...

"Точно дурак", — подумал я. О натягивании страховки я понятие имел самое приблизительное. Ну я же не знал, ЧТО мне пригодится!

И всё равно — я не жалел. Ни в малейшей степени.

— Что ж, Ваше Сиятельство, пойду я, пожалуй... Помочь мне Вам нечем, вернуть Вас я не могу... Думаю, что надо бы прислать к вам кого-нибудь... Надеюсь, Тёрнед не откажется с Вами посидеть тут, пока Вы... витаете. А как вернетесь, тогда и отдыхать будете. Так-то — какой отдых?

"Зато ты можешь отдохнуть как следует!" — неслышимо огрызнулся я. Мне-то не жалко, пусть хоть тут прямо разляжется... но неужели нельзя было не доводить Йэгге до такого состояния?! Если не тройное усиление, то хоть ещё что-нибудь... Всё же он профессионал, а не как я — дубиной по мухе. Что ж делать, если я кроме дубины ничего в руках держать не умею!

Если бы я мог, то сейчас непочтительно фыркнул ему в лицо. Невзирая на заботу, которую он проявил ко мне. Целитель еще раз при поднял мою забинтованную руку и вгляделся в большое пятно на белом бинте. Потом положил руку на место, и только приподнялся, как дверь отворилась. Рывком.

И в комнату шагнул Айдесс...

Шагнул так резко, что быть может упал бы — его явно шатало. Но с одной стороны любимого поддерживала Холлэ, закинув себе на плечи его руку, а с другой — бедняга Фрохтэ, явно против желания самого принца... Но он стойко держался и не отходил.

Темные глаза кёорфюрста тяжело глядели на лекаря, от чего тот не на шутку распереживался.

— Что? — отрывисто спросил Йэгге.

В этом коротком вопросе было все. В смысле, все всё сразу поняли.

— Как только он вернется обратно в... в себя, кровотечение можно будет унять, — торопливо ответил Дифрэ. — Его Сиятельство будет жить, я не вижу причин для волнений.

Айдесс чуть сощурился, словно в сильный ветер.

— Почему не перетянули жилы, раз у него кровотечение? — ровно, с трудом взяв себя в руки, спросил он.

— Так ведь... забинтовали, Ваше высочество, — стал объяснять Дифрэ. — Он как в себя придет, кровь тут же уймется. Она сейчас... загустевает медленней, чем всегда. Я ждал с минуты на минуту, что Его Сиятельство очнутся, но... возможно, вы правы, и надо наложить жгут.

— Накладывай, — велел Йэгге. — Прямо сейчас.

"Так его! Чтоб не расслаблялся!" — засмеялся я, с радостью вглядываясь в Айдесса. Ох, и вид был у него... Серое, худое лицо с огромными глазами в пол-лица, которые запали и казались синими. И рубашка — вся в крови. Хорошо я ее угваздал. Но глаза — жили! Ещё как! Он был ещё слабый и больной, но это был настоящий Йэг... Властный, стремительно соображающий и тут же принимающий решения. Боги, как же я рад!

— Я помогу, — мягко сказала Холлэ. — Он скоро очнется. Айдесс... Он живой... Видишь — он улыбается!

"И есть от чего!" — неслышно поддержал я, попытавшись коснуться волос друга. Почувствует ли он мой невидимый подзатыльник?! Какого черта ты притащился, чучело?! Я что, до конца тебя вылечил?! Сейчас вот упадешь — и что? Я зря, что ли, старался?!

Почувствовал... Дернулся нервно так и тут же закаменел весь...

— Не вижу, — чуть резче, чем обычно, ответил Йэгге. — Ни черта он не улыбается. Он вообще не здесь! То есть...

Дифрэ, перетянувший мне руки жгутом, возразил:

— Он здесь, Ваше Высочество, я уверен в этом. И, возможно, даже слышит нас всех. Просто ответить пока не может.

— Слышит? — принц вдруг задумался и осторожно опустился в кресло, стоявшее в изножье кровати. — Олэ, свет мой, ты всесильна, я знаю... Сделай так, чтобы я тут один побыть мог... Уведи отсюда всех, а?

— Я буду рядом... Позови, — тут же послушалась Холлэ и ТАК посмотрела на Фрохтэ и целителя, что они только поклониться и решились. И вышли.

А она легким таким движением поцеловала Йэгге в щеку. По-моему, от этого у него даже плечи расправились! И тихо выскользнула.

— Смотри-ка... и Фрохтэ ее послушался, — тихонько пробормотал Айдесс, глядя ей вслед. — А ведь не должен был бы... гардекоры подчиняются только хранимым, и то не всегда. Удивительная женщина!

Он перевел взгляд на меня, то есть на мое тело, и все так же задумчиво и ровно произнес:

— Какого хрена, а, Фес? За каким таким чертом ты так рискуешь собой? Ты — один из тех, чья гибель способна разбить мой мир вдребезги... неужто ты этого не понимаешь?

"Вдребезги"? Неужели весь твой мир, дружище?

Мне даже показалось, что я сказал это вслух. Захотелось обнять его... хотя бы вот так, незримо и незаметно. Как после очень долгой разлуки. Ведь я и вправду... готов был не вернуться.

Он помолчал и вдруг вздохнул:

— Впрочем, может быть, что и не понимаешь... Откуда бы тебе об этом знать, в самом деле? Если уж я самому себе в таком признаюсь с трудом, то еще кому-то дать понять...

Кёорфюрст откинулся в кресле, устраиваясь поудобнее, и закрыл глаза.

— Знаешь, — почти прошептал он, — тебе вообще нельзя умирать. Ни тебе, ни Холлэ... Это государственное дело, между прочим... душевное здоровье наследников всегда было государственным делом. Конечно, человек — такая скотина... ко всему привыкает. Я бы тоже привык... Но что-то не нравится мне тот человек, которым я бы стал, если бы ты... если б с тобой что-то стряслось. Я и сейчас-то не очень...

Он оборвал сам себя и довольно долго молчал. Я уж было подумал, что он уже ничего не скажет, но он все-таки заговорил:

— Не смей умирать, слышишь меня?! Ты обещал петь на нашей свадьбе! И когда у меня родится сын... или дочь... тебе тоже придется петь! К тому же тебе и самому бы не помешало детьми обзавестись. Я совру, если скажу, что не смогу без тебя жить. Смогу. Куда я денусь из своей клетки? Только... без тебя это будет не очень радостная жизнь, Фесса Роггери. Не обрекай меня на это. Я знаю, я сейчас... жалок, наверное. Все о себе и о себе... эгоист. Правильно она за меня не пошла... То, что за меня Холлэ идет, вообще странно... только по любви так можно. Да и то я боюсь, что разочаруется она и... и все.

Тут он грустно усмехнулся:

— Ну вот, опять... Черт, до чего же самолюбив человек... даже в такой ситуации... Фес, возвращайся. Пожалуйста. Если уж ты так рисковал ради меня, то просто обязан вернуться, слышишь? А то я расстроюсь и буду плакать. Горько!

Я так и не понял, насколько серьезно это было сказано — насчет слез. Не видел я слез у Йэгге никогда. Сильный он, мой друг... Только, может быть, когда ты сильный, тебе ещё больнее? Потому что боль раздирает изнутри, а показать ее нельзя.

А вот то, что он чувствует себя жалким... и что без меня его жизнь будет нерадостной... я не ожидал. Нет, я знал, что он ко мне привязан... но чтобы так...

"Открой глаза! Я хочу тебя видеть!" — хотелось мне сказать. Посмотреть, каков он сейчас, мой друг? Когда он почти наедине с собой, и даже не уверен, что я его слышу?

А Йэг опустил голову... ведь если мне не удастся вернуться, он и в самом деле себе этого не простит! И даже свадьба его будет отравлена...

Надо просто очень постараться... Якорь? Ведь читал же когда-то... А что если так?

Медленно, громко, внятно... мне надо говорить. Очень громко. Почти кричать...

— Плакать, говоришь? — произнес я. — Можешь начинать. Из-за меня не плакали ещё...

Слов не вышло, и ладно... глупые были слова и несмешная шутка. Но зато вышел какой-то хрип, или стон. Якорь! Вот же он!

Я уставился на друга так пристально, словно хотел прожечь в нем дырку своими глазами... и он, против ожидания, исчез. Перед глазами стало темно. Что такое?

Я напрягся... и открыл глаза. И теперь Йэгге был выше, а не где-то внизу подо мной. Потому что я валялся на кровати.

— Она не разочаруется, — сказал я хрипло.

Наши взгляды встретились. Мой друг тихо выдохнул и проворчал:

— Знаток женщин... с чего вдруг такая уверенность? — Айдесс несколько секунд беззастенчиво меня разглядывал и вдруг сказал, улыбнувшись. — Фес... спасибо тебе. Я тут, правда... сержусь еще на тебя. Или скорее — дуюсь... но все равно. Ты спас мне жизнь — мне почему-то так кажется. Только... больше не рискуй так. Хорошо?

— Как выйдет, — усмехнулся я. — Теперь я немножко больше умею... А вдруг ты опять полезешь какой-нибудь ураган унимать?

— Так ведь, понимаешь, какое дело... — кёорфюрст вернул мне мою же усмешку, щедро приправив ее сарказмом, — ураганы — это моя работа. Обязанность. Так же как и защита от них жителей Северного Предела. А твоя работа — ну никак уж не мою жизнь спасать. Твоя задача — с душами работать. Благо, таланта тебе не занимать.