Общее Благо

Покинув дом Люциуса, Дамблдор отправился в министерство. Там, разобравшись с делами по должности, Альбус отправился к Аластору, узнать о ходе расследования гибели Бартемиуса Крауча старшего. Он не застал старого аврора в кабинете и, приняв предложение секретаря, занял одно из кресел в приёмной.

"Дамы и Господа, я рад приветствовать вас на первом за столь долгое время родительском собрании в Хогвартсе. Сегодня, я пригласил вас сюда для того, чтобы... нет-нет-нет, звучит плоховато... В ближайшие годы старый добрый Хогвартс пройдёт чередой серьёзных изменений и мне бы хотелось, чтобы вы узнали о них первыми здесь, от меня лично, а не из сухой бумажки со списком учебников... Это уже лучше..."

Секретарь покосился на старого волшебника. Тот увлечённо разглядывал стык между стеной и потолком над гардиной и механически отпивал чай из чашечки на столике рядом. Он выглядел немного сумасшедшим, взгляд Альбуса был пустым и отрешённым. Мужчина вздохнул и вновь углубился в чтение газеты. Ему стало некомфортно в комнате с директором. Секретарь покосился на часы. Минутная стрелка уже пробежала половину циферблата с тех пор, как сюда заявился Верховный Чародей собственной персоной. Совсем скоро должен был вернуться мистер Грюм. Мужчина вздохнул с облегчением, когда дверь скрипнула и начальник вошёл в приёмную. Старик вздрогнул и захлопал глазами, озираясь по сторонам так, словно его только что разбудили.

— Альбус? — проскрипел Грозный Глаз.

— А? О, Аластор, я ждал тебя, — ответил Дамблдор, медленно поднимаясь с насиженного места.

— Я догадался.

Грозный глаз проковылял мимо нежданного гостя и отпёр двери своего кабинета. Старый аврор пропустил директора вперёд себя и, подарив своему секретарю привычный подозрительный взгляд, скрылся внутри. С другой стороны щёлкнул замок.

— Кваетус, — буркнул Грюм, взмахнув палочкой, и прохромал к своему столу. Хозяин кабинета уселся в кресло напротив Дамблдора и отпил из своей фляги.

— Как идёт расследование? — поинтересовался директор. Лицо Аластора, и без того располосованное шрамами и морщинами, сморщилось ещё сильнее.

— Паршиво. Мы раскрыли его, раскрыли. Носом всё перерыли и раскрыли, но легче не стало.

— Томас?

— Если бы всё так просто! Это всё Крауч... старый ублюдок. Впрочем, он уже своё получил...

— Крауч?

— Да-да. У меня тоже глаза были по галлеону. Глаз, в смысле, но не важно! Ты только представь! — Аластор возмущался очень громко. В этот момент Альбус порадовался заглушающему заклинанию, стоящему на двери, — Тот самый Железный Крауч, бывший Верховный Чародей и прочая, прочая, прочая! Помнишь то заседание, когда Каркаров сдал его сынка?

Дамблдор медленно кивнул. В голове живо всплыл тесный зал заседаний, клетка с немытым заросшим мужчиной в самом центре. Пронеслись воспоминания о том, как Каркаров, прижимаясь к прутьям быстро-быстро что-то говорил. Обескураженное лицо Верховного чародея...

— Так вот, — аврор отвлёк Альбуса от воспоминаний, — Он вытащил его из Азкабана. Мягкосердечная сука! — Грюм с силой долбанул кулаком по столу. Старый аврор глянул на Альбуса, но директор ничего не спешил говорить. Он ждал продолжения рассказа, и Аластор продолжил.

— Не знаю, как, но он сумел вытащить его и всё это время прятал у себя дома. Под Империо. Это мы выбили из домовухи, когда поймали. Впрочем, других улик тоже было предостаточно. Судя по всему, в конце концов, поводок лопнул. Крауч младший вырвался из-под заклятья папочки, метнул ему Аваду в лоб, швырнул знак в небо и был таков.

— Значит, теперь их двое, — пробормотал Дамблдор.

— Что?

— Не ожидал я такого от Барти. Никак не ожидал.

— Никто не ожидал, — вздохнул Грюм, — Его уже объявили в розыск. Есть вероятность, что они как-то связаны с Петтигрю. Надеюсь, за этим не кроется ничего большего, чем обычный побег.

— Я тоже, Аластор. Я тоже...

* * *

Феликс уныло ковырялся в тарелке с обедом. Есть ему почему-то совершенно не хотелось. За прошедший месяц своих летних каникул он сумел увидеть Хогвартс с другой стороны. Едва старый замок покинули студенты, он наполнялся этакой загадочной атмосферой, присущей старым строениям. Его пустые коридоры, без единой живой души наполнились таинственностью, каждый тёмный поворот скрывал за собой странную неизвестность. Поначалу юному волшебнику это даже нравилось. Он мог часами ходить по замку и исследовать его, делать всё то, чем не решался заниматься на глазах у толп школьников. Конечно, не всегда такие вот исследовательские порывы заканчивались хорошо. Несколько раз замок сыграл с юным магом злую шутку, и Феликс блуждал по Хогвартсу часами, не в силах понять, где он находится и как дойти обратно и даже тот простейший алгоритм выхода из любой части, который ему в первый же день рассказала тётя, не всегда помогал.

А алгоритм был прост. Смотришь в окно, если ты высоко — идёшь к первой же башне, а потом вниз, к большому залу. Если пониже, идёшь вниз по лестнице, пока не дойдёшь на первый этаж к большому залу. Если видны морды озерных тварей, или водичка, или ничего не видно, значит, идти надо вверх, пока не дойдёшь к большому залу. Однажды Феликс проходил по Хогвартсу десять часов, пока парень не догадался позвать на помощь домовика, очень вовремя вспомнив, что те могут телепортироваться.

Однако, вскоре коридоры и закоулки коварного замка ему наскучили и жизнь в Хогвартсе начала временами становиться унылой. Большинство профессоров разъехались кто-куда, в замке осталось всего несколько человек. В занятиях магией тоже началась чёрная полоса. Тётя заставила его заниматься теорией, штудировать учебник теоретического волшебства, который, судя по виду, видал ещё тётину молодость, а профессор Флитвик уже неделю отсутствовал, хоть и обещал вернуться на днях. Другие преподаватели, что остались здесь, в замке, почти не обращали на него внимания. Своих дел хватало.

Парень отодвинул тарелку с едой и со вздохом поднял газету, что лежала неподалёку. Он не сильно любил местную прессу, по большей части потому, что мало что в ней понимал и, как и в этот раз, читал её от скуки. Красочный заголовок на первой странице гласил: "Долгое слушание по делу отмены Министерских декретов об образовании, наконец, завершено!".

Наслышанный от тёти о том, что директор Дамблдор занимается этим практически весь июль, Феликс перевёл взгляд на следующее предложение.

"По окончательному решению Визенгамота, с перевесом всего в шесть голосов декреты об образовании N21, N20, N19 и N18 были отменены", — вслух прочитал Феликс и ни черта не понял. Какие ещё декреты? В прочем, в газетах эту тему мусолили только последнюю неделю, когда процесс был освещён в прессе, поэтому внятно объяснить ему, что это за чертовщина такая, никто так и не захотел. Тётя лишь сказала, что это какие-то важные указы.

— Добрый день, мистер Росс, — окликнули Феликса.

— Здрасьте, профессор Флитвик. Рад вас видеть.

— Что, совсем скука одолела? — усмехнулся профессор, — Надеюсь, вы уже выполнили своё задание?

Флитвик присел рядом с пареньком. Кроме них двоих в кухне никого не было.

— Ага, и уже черт знает, когда, — недовольно пробормотал парень, — Тётя заставила меня дро...кхм-кхм, учить теорию и запретила колдовать. Вот я и... учил, — вздохнул Феликс.

— Совсем скоро это перестанет быть таким скучным, как вам кажется, — полугоблин улыбнулся и, пока Феликс раздумывал над его словами, попросил у одного из эльфов обед.

— Скажите, профессор, а что за дерекеты об образо-вании, которые были отменены?

— Ах, эти. Насколько я помню, декреты с девятнадцатого по двадцать первый запрещали открыто обучать определённым заклинаниям и магическим направлениям. Помнится, после каждого из них Министерство корректировало учебники.

— А восемнадцатый?

— Восемнадцатый... — Флитвик вздохнул, — декрет об образовании номер восемнадцать запрещал проведение в школе магических дуэлей и изучение заклинаний, направленных на нанесение тяжелых телесных и душевных повреждений. Их можно было встретить раньше в материалах пятого курса и выше. Он не так хорошо соблюдается, в конце концов, формулировку можно трактовать очень расплывчато, ведь при желании можно навредить и обыкновенной Левиосой. Однако, с тех пор наш дуэльный клуб был закрыт.

— Походу, сэр, у вас с этим какие-то плохие воспоминания связаны.

— Да. Видишь ли, Феликс, время от времени ученики до сих пор пытаются вызвать друг друга на дуэль как-нибудь ночью в каком-нибудь заброшенном классе, если им хочется пощекотать нервы и нарушить правила. Такие дуэли ничем серьёзным не заканчиваются обычно, да и трусят многие. Декрет направлен главным образом на заклинания и официальные дуэли, а такие иногда проводились здесь, в замке. По всем правилам, в специальном зале. К сожалению, около сорока лет назад на такой дуэли серьёзно пострадали несколько учеников, а один даже пролежал два месяца в Мунго из-за проклятия. Его противник, шестикурсник, конечно, был исключён за запрещённое заклинание, но пострадавший был любимым племянником тогдашнего Министра магии. В общем, дуэльный клуб закрыли, чтобы не провоцировать.

— Ну и пи...кхм-кхм,. гад же этот министр.

— На самом деле в его словах была какая-то доля правды. Эта история долго мусолилась в газетах потом. Какая-то группа домохозяек кричала, что в школе детей учат убивать друг друга и всё такое. Бред, конечно, полнейший, но директор решил не рисковать тогда.

— А сейчас?

— А сейчас, мистер Росс, грядут изменения учебной программы, — гордо подбоченился полугоблин, — И прошло достаточно времени, чтобы ту историю все забыли и директор другой уже. Кстати, раз вы говорите, что выучили урок... не желаете ли продемонстрировать?

— Да легко! — Феликс тут же заулыбался и радостно завертелся на стуле, но тут же застыл, слегка озадаченный, — но, э-э-э... на чём?

— К примеру, на этой солонке, — Флитвик кивнул в сторону солонки и принялся за свой обед.

— Солонка... солонка да...

Феликс медленно вытащил палочку из-за пазухи и замер в нерешительности. Профессор сидел совсем рядом и невозмутимо кушал, невольно заставляя парня нервничать. Он же только что сказал ему, что всё выучил. А если не получится? Это будет такой позор. Ладони уже вспотели, Феликс отложил палочку и вытер их о штаны, после чего, дрожащей рукой снова взял свой магический инструмент. Сделал несколько глубоких вдохов и, сосредоточившись, взмахнул палочкой, всеми силами желая, чтобы солонка пошла.

— Актум!

Кончики пальцев что-то укололо. Он почувствовал эту еле ощутимую связь, как будто палочка превратилась в некое подобие поводка, связующей нити. Парень повёл палочкой. Солонка вздрогнула и запрыгала по столу, рассыпая вокруг себя соль. На лицо Феликса заползла кривая глупая усмешка. Рука задрожала, солонка ещё сильнее задёргалась. Он водил рукой и завороженно наблюдал, как по его приказу она носится по столу туда-сюда.

— Превосходно, мистер Росс, просто превосходно, — заулыбался Флитвик, — а если мы сделаем так?

Маленький профессор легонько взмахнул палочкой в направлении солонки, и та с треском раскололась на части. Он с улыбкой наблюдал за растерянным лицом паренька и надеялся, что подталкивать к мысли не придётся. Через несколько секунд юноша догадался.

— Репаро! ... эмм... бл... я сказал, Репаро! — солонка собралась воедино.

— И вновь превосходно, мистер Росс. Вы большой молодец. А если так? — Флитвик собрал со стола в руку горсть соли, — вы готовы?

Феликс не сразу понял, чего от него хотят, но, всё-таки, догадался. Он вновь отёр руку о штанину и, от волнения застучал носком ботинка о пол. Несколько раз глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду и дал отмашку профессору. Флитвик швырнул горсть соли высоко вверх.

— Иммобилюс! — часть соли так и осталась висеть в воздухе. Основная же масса бесславно свалилась на пол.

— Не совсем так, как я ожидал, но всё равно замечательно. Особенно для второго месяца изучения заклинаний, — прокомментировал результат Флитвик. Профессор взмахнул палочкой, и лишняя соль исчезла. После этого маленького экзамена он вернулся к обеду.

— Скажите-ка, мистер Росс, что можно остановить с помощью Иммобилюса?

— Какой-то объект или кучу объектов. И чтобы на них магия не действовала в этот момент.

— Неплохо. А как можно вывести объект из заморозки?

— Отменой заклинания, любым магическим действием, эмм... и... коснуться! Точно, нужно коснуться! Чем угодно, кроме другой вещи, которая, ну тоже за-заморожена.

— А что на счёт Репаро? Что нельзя починить с помощью Репаро?

— Живых существ. Э-эмм. Картины, ковры, одежду. Ткань какую-то... вроде всё.

— Ты забыл обширные и тяжелые повреждения строений, износ, сожженные вещи, заколдованные предметы и материалы, не имеющие стабильной формы.

— Э-э-э... да, чего-то я забыл, — пробормотал Феликс, про себя вспоминая, когда бы это он мог такое читать.

— Ничего страшного, мистер Росс, ничего страшного. Ваши результаты поразительны для человека, увидевшего волшебство два месяца назад.

— Да, конечно, — сказал Феликс тихо.

Эту фразу он уже слышал раз сто за последнюю неделю, и она уже начала его сильно бесить. Неужели обязательно постоянно напоминать ему о том, как давно он влился в волшебный мир? Неужели сложно просто поставить объективную оценку без скидки? Конечно, она не будет такой лестной, но хотя бы честной. В слух он, однако, ничего не сказал и сел обратно за стол.

— Собрание должно совсем скоро начаться, — пробормотал Флитвик, закончив со своей порцией, — надо бы поспешить в большой зал. Вы пойдёте?

— Д-да, конечно, — пробормотал Феликс, удивлённый своим ответом. Изначально, он даже не планировал посещать школьное родительское собрание, но именно в тот момент, когда профессор напрямую спросил его об этом, он почему-то не смог отказаться.

Большой зал уже потихоньку заполнялся. Сегодня здесь не было привычных факультетских столов, вместо них стояли ряды длинных лавочек, от чего зал Хогвартса стал напоминать Феликсу огромный кафедральный собор. До официального начала оставалось около пятнадцати минут, а помещение заполнилось едва ли наполовину. Волшебницы и волшебники постепенно прибывали в Хогвартс, занимали места поближе к кафедре, встречали старых знакомых и тихо переговаривались. Как объяснил Флитвик, родительских собраний в школе не проводили уже очень давно. Были здесь и преподаватели. Мрачный учитель зельеварения сидел в углу преподавательского стола и читал какой-то журнал, изредка обводя взглядом Большой зал. Присутствовала здесь и профессор травологии, пухленькая пожилая женщина с заштопанной шляпой. Она беседовала с учителем нумерологии, имени которой Феликс до сих пор не запомнил. Его тётя и директор ещё не появились.

Феликс не знал, где ему сесть. Он чувствовал себя совершенно чужим на этом событии, где присутствовали одни лишь взрослые. Паренёк устроился в самом дальнем ряду, на самом краю лавочки и делал вид, что его здесь не существует. Зал постепенно заполнился. Некоторые посетители кидали на него заинтересованные и недоумевающие взгляды, словно задаваясь вопросом — "Что этот мальчик делает здесь, на родительском собрании?", но от разговора с Феликсом все воздержались.