Зараза (общий файл)

Утро оказалось очень и очень "радостным"... Только-только я проснулся своим летающим телом, как увидел невдалеке от себя, но несколько ниже, небольшой дирижабль, на боку которого красовался весьма крупный жёлтый круг.

Сверившись с магнитным полем, я выяснил, что ветер несёт меня в местном юго-восточном направлении. Подо мной расстилалась степь. Пусть и сухая.

Очевидно, за ночь я успел пролететь довольно приличное расстояние, — подумал я, но главной проблемой сейчас был аппарат противника.

В том, что это был враг, я не сомневался. Вряд ли для кого-либо когда-либо что-то с антенами не имеющее опознавательных знаков и не отвечающем на запросы, будет дружественным. А то, что запросы посылались, я был совершенно уверен, поскольку воспринимал сигналы, посылаемые с борта воздушного корабля местных.

Уйти от сопровождения я однозначно не мог. Подняться вверх хоть и можно было достаточно быстро, но, любом случае, медленнее, чем нужно чтобы выйти из зоны действия их вооружения, если таковое есть. А толщины моего корпуса явно не хватит, чтобы удержать пулю. Сбить же дирижабль мне сейчас было нечем.

Основываясь на всём изложенном, я принял решение очень медленно подниматься, раздувая баллон так, чтобы это не сразу привлекло внимание, попутно накапливая энергию.

Если у местных нет серьёзных приборов наведения, то для обстрела меня им придётся подлететь достаточно близко, да ещё и подняться выше меня, — размышлял я, — может получиться оказать на них какое-то воздействие радиоволнами?

Дирижабль противника продолжал молча кружить, сопровождая меня и держась на одной высоте, что вселяло надежду на успешное уклонение от боя. Но стоило мне чуть раздуться и подняться от той высоты, на которой тело проснулось, как дирижабль стал быстро набирать высоту, одновременно начав сближаться со мной, а затем на его борту что-то весьма продолжительно вспыхнуло несколько раз, и я зафиксировал множественные отверстия в своём баллоне. При чём с обеих его сторон. В том, что меня обстреляли, и пули прошили оболочку навылет, сомнений не было, Самое же неприятное, стрелок оказался очень хорошим, уложил все пули в мой баллон с весьма приличного расстояния. Часть материала оболочки пулями была вообще отброшена от меня наружу и в виде пыли подхвачена ветром. Вызванные пулями трещины, повлекли за собой разрушение внешним давлением оболочки внутри нескольких ячеек каркаса. Отверстия общей площадью во многие-многие десятки квадратные дециметров не представлялось возможным перекрыть, тем более в сопровождении вооружённого противника, за время свободного падения, ведь восполнить потери своего вещества в баллоне я мог только из резервов, предназначенных на создание отдельных закладок в процессе полёта и вещества гондолы, а этот резерв, я сконцентрировал внизу, тогда как повреждения были нанесены вверху. Разве что можно было рискнуть и уменьшить толщину стенки на какое-то время. Я попытался... Но увеличившееся из-за быстрого снижения давление воздуха на тонкий корпус баллона, который я изначально не предполагал для больших нагрузок, начал разваливаться, создавая новые пробоины и выбрасывая фрагменты меня во вне, лишая какой-либо возможности использовать повреждённый объём вещества для ремонта. Единственным плюсом сложившейся ситуации стала возможность с большой точностью рассчитать высоту полёта, оказавшуюся равной пяти с половиной километрам, конечно, если ускорение свободного падения тут аналогично земному. Падая, я заметил, что "приземлиться" мне предстоит поблизости от небольшого селения из невысоких, плотно стоящих друг к другу домов.

Падение ознаменовалось уже знакомым чувством множественности тел, означавшем, что от удара о поверхность тело раскололось. Во всяком случае, та его часть, что была оболочкой, не рассчитанной на подобное воздействие. Моё основное шарообразное тело, служившее в данном аппарате гондолой, всё же смогло перенести встречу с относительно мягкой поверхностью, случившуюся на относительно невысокой скорости. Незначительные трещины, возникшие так же и в структуре выстроенной виртуальной среды, были легко устранимы, чем я немедленно и занялся, но показали, что от целостности тела зависит целостность информации.

Мне осталось только следить за перемещением своих осколков, "засыпавших" поверхность на несколько километров вокруг, перемещением кружившего надо мной дирижабля и думать, в какое бы место запихать своё достаточно крупное тело, которое можно было бы использовать в качестве резервного хранилища для накопленных данных.

Единственный вариант, который мне сейчас был доступен, это закопаться как можно глубже, поскольку вариант "укатиться", даже с условием, что я мог бы развить скорость порятка полусотни километров в час, был не очень осуществим из-за ровной местности и воздушного сопровождения.

С другой стороны, я мог бы на ходу перестроить свой шар в тарелку большего диаметра и катиться с куда большей скоростью, — пришла неожиданная мысль, которой тут же нашлось возражение — если мне удастся убежать на глазах у преследователей, это может вызвать непредсказуемые последствия во всём мире. Ведь я не знаю, есть ли у них идеи насчёт инопланетян. С другой стороны, если моё тело попадёт в руки местным, то последствия так же непредсказуемы. Ведь внутри шара сплошной камень и никакой иной начинки. Из необходимости выбора между двумя плохими последствиями, было логично выбрать лучший для себя. Лучшим тактически был вариант успешного бегства, а вот стратегически... Попасть в руки учёных, наверняка лучших в этом мире, было очень заманчивой перспективой. Потому я и остался лежать на месте.

Как я понял, местные в течение следующих нескольких часов обследовали всю округу вокруг места моего падения и собрали практически всё, что смогли найти. Даже пыль, наверно, смели веником, когда увезли крупные осколки, поскольку уцелели только фрагменты от крошения моей оболочки пулями, которые разлетелись из-за ветра на очень большое расстояние, и которые я предпочёл внедрить в поверхность и использовать в качестве метки. Открытая местность исключала возможность строительства нового летающего тела в этом месте, а агрессивность разумного населения и наличие мощного воздушного течения над пустыней не позволяли повторить попытку облёта планеты на аппарате без двигателей.

То обстоятельство, что мои обломки сместились всего на несколько километров, сказало мне, почему меня сбили. Скорее всего, ночью или рано утром я пролетел над неким военным объектом, с которого дирижабль на перехват меня и был отправлен.

Попытку добраться до разумных, можно было считать на половину успешной. Уж теперь-то я точно к разумным попаду. При чём сразу к интеллектуально-развитым разумным. Только вот стоит ли уведомлять их о том, что я просто кусок камня? Да и поверят ли они в такое простое объяснение? Ведь при их технологиях, построить монолитный каменный дирижабль, находится за гранью фантазии.

— 28 —

Часовой Тэхэ скучал и больше считал звёзды, чем исполнял приказ. Но именно эта беззаботность часового приграничной базы и стала причиной последующих событий...

Сначала глаз зацепился за мигнувшую звёздочку. Рядовой несколько раз моргнул и протёр глаза. Звезда больше не мигала. Но в этот момент мигнула звезда неподалёку. Снова протерев глаза и наблюдая уже за парой звёзд, солдат боковым зрением заметил, как мигнула третья звезда. Опасаясь поднимать ложную тревогу, боец продолжил наблюдение. Когда мигнули, находящиеся на одной прямой с предыдущими, четвёртая и пятая звёзды, Тэхэ, наконец, решился подать сигнал о нарушении границы.

Уже через пятнадцать минут в погоню за неизвестным аппаратом, вторгшимся в воздушное пространство Империи, с базы поднялся дирижабль, и отправилась радиограмма о нарушении государственной границы вышестоящему командованию.

Обнаружить нарушителя удалось далеко не сразу. Прожектор на дирижабле долго рыскал в поисках неизвестного объекта, ориентируясь лишь на данные метеослужбы о направлении ветра. Но только когда стало светать, на посветлевшем фоне удалось разглядеть чёрный аэростат.

Поскольку тот летел исключительно по ветру, не имел никаких двигателей... Во всяком случае, таковые не были замечены экипажем дирижабля ...имел очень маленькую гондолу, в которую никак нельзя было втиснуть пилота, если тот, конечно, не был очень маленького роста, а так же высоту полёта, труднодостижимую для негерметичного пилотируемого аппарата, было принято решение продолжить сопровождение цели и открывать огонь лишь в крайнем случае.

Крайний случай наступил, когда стало ясно, что неопознанный и не отвечающий на радио-запросы аппарат начал набирать высоту. При чём, набирать высоту раздуваясь, казалось, больше, чем это возможно.

Из-за размера баллона было решено сразу стрелять не одиночными из ружей, а дать длинную очередь из пулемёта. В связи с особой важностью задачи, к пулемёту встал лучший стрелок, имевшийся в наличии, матрос Начин. Но даже ему потребовалось для уверенного поражения попросить сократить дистанцию. Хотя бы чуть-чуть. Потому-то командир корабля и отдал приказ сделать горку, дабы постараться взлететь выше поднимающегося вражеского аппарата, потребовав выжать из двигателей всё, что они могут дать и даже больше, пообещав в случае неудачи мотористов самих поставить вместо их железа.

Несмотря на то, что командир рассчитывал, что вражеский аппарат получит лишь несколько пробоин и относительно плавно опустится на поверхность, пулемётчик оказался слишком удачлив и серьёзно издырявил противника, заставив офицеров испугаться за трофей, в корпусе которого появилось не несколько незаметных дырок, а сквозная пробоина, явно огромных размеров, различимая, казалось, даже без биноклей. Впрочем, по скорости снижения неприятеля и происходящих метаморфозах, можно было не сомневаться, что пробоину действительно удавалось рассмотреть невооружённым глазом.

Ещё больше всех свидетелей происходящего удивило то, что оторвавшиеся фрагменты оболочки вели себя вовсе не как куски тряпок, а определённо как что-то твёрдое. О воздушных кораблях с твёрдым корпусом никто из них не только не слышал, но даже не представлял. Уж слишком тяжёлым такой корпус получался.

Но офицкров корабля столь крупная пробоина и вызванная ею скорость снижения заставляли серьёзно беспокоиться. Ведь падение на землю может привести к порче ценого для Империи оборудования. Нижние же чины, насколько позволяли обстоятельства, высказывали соображения на тему, "как же оно сейчас шлёпнется".

Ко всеобщему удивлению, во всяком случае, как можно было судить с борта корабля, гондола не пострадала при падении. Внешне не пострадала. О том, что там внутри стало, никто судить не брался.

Зафиксировав место падения странного шара, с воздушного корабля доложили на землю координаты и запросили срочно вызвать войска, ибо сбитый неизвестный представляет большую государственную ценность. За отсутствием кода, доложить конкретную ценность не представлялось возможным, и дирижабль продолжил кружить над местом падения гондолы, спустившись к поверхности, пока район не оцепили наземные войска.

* * *

"Сухопутные" просто выполняли приказ. Но когда прибыли на место, то, поначалу, не очень поняли, что за кумыс пили наверху. Во-первых, лежащее на поле каменное ядро, на которое указывал круживший дирижабль, пусть и необычно тёмное, никак не тянуло на гондолу вражеского разведчика. Во-вторых, солдаты, задействованные непосредственно в поисках обломков и имевшие приказ, собирать всё необычное того же цвета, докладывали, что на окрестных полях и в поселении много осколков керамики, но нет никаких признаков обрывков оболочки воздушного аппарата. Командиры пожимали плечами, ругали подчинённых за нерадивость и требовали продолжать поиски, собирая, прежде всего, то, чего они не могут опознать. Только после повторного запроса и прибытия капитана дирижабля, стало ясно, что не пойми что, как раз и есть то, что нужно.

Опознать материал визуально и на ощупь не смог никто. Больше всего это походило на камень, во всяком случае, по весу, но внешний вид и ювелирность работы... Трехгранные рёбра жёсткости были отшлифованы, не будь они столь матово-чёрными, до зеркального блеска.

Пор мере сбора обломков и расширения зоны поиска, становилось ясно, что имеющихся в наличии сил и средств просто не хватает. Оцепление оставалось лишь вокруг поля с гондолой, а поиск вёлся в радиусе не менее двух третей уртее. Пришлось мобилизовать на поиск фрагментов аппарата население, а потом ещё хорошенько обыскать крестьян и их дома, чтобы убедиться, что они ничего не припрятали на память или с целью последующей передачи противнику.

Хоть на найденных крупных фрагментах и не было опознавательных знаков, командующий операцией на месте понимал, как и другие офицеры, что материал представляет ценность для Империи и нуждается в изучении. А значит нужно собрать всё. Даже то, что не удастся найти сразу. Если у противника появилась возможность изготовлять такие летательные аппараты...

Для вывоза верхнего слоя почвы с окрестных полей в интересах Империи были привлечены транспортные средства ближайшего селения. Именем императора, не вдаваясь в объяснения, солдаты реквизировали повозки и тягловых животных, обещая, впрочем, вернуть.

Население было привлечено и для этого, варварского с его точки зрения, процесса, итогом которого стало полное уничтожение посевов, принадлежащих целому населённому пункту. Но против вооружённых солдат императора никто из мирных жителей выступить не решился.

Глубоко поздним вечером, вереница повозок потянулась в направлении военной базы.

* * *

Утро началось весьма обычно. Крестьяне выгоняли скот на пастбище, шли работать в поля. Всё изменилось, когда с неба в окрестностях селения и в нём самом стали падать камни, вызвав небольшую панику среди жителей, бросившихся спасать себя, детей и имущество, а через некоторое время над полем под паром, закружил воздушный корабль. Если бы не взрослые, и так перепуганные, и не намеренные терпеть непослушания, возбуждённая детвора, уже собиравшая упавшие в пределах её досягаемости осколки, отбираемые тут же взрослыми на всякий случай, сбежалась бы посмотреть вблизи на летательный аппарат, редкий в этих местах на столь небольшой высоте.

Но следом за воздушным кораблём вскоре прибыли солдаты, окружившие поле и принёсшие с собой ещё большее смятение, ибо ждать чего-то хорошего от армии после падения на окрестности каких-то обломков не приходилось. Тех, кто всё же отважился выяснить, что такого случилось, просто отгоняли. А через несколько часов солдаты пришли и в селение и Именем Императора затребовали у обедавших крестьян сначала помощи в розыске необычных предметов, обещая все небесные и подземные кары тем, кто проболтается о произошедшем, а спустя ещё какое-то время, телеги и тягловый скот. А ещё немного погодя, заставили собирать с оцепленного поля, соседних с селением полей, в самом селении землю и складывать на телеги, губя так и не собранный урожай. Для последней работы привлекли даже детей обоего пола.