Камень ударил меня по скуле, и я пошатнулась. Мое сознание помутилось. Потом что-то очень большое толкнуло меня сзади, и я обнаружила себя с расплющенным лицом, прижатым к земле, и с тяжестью тела сверху. Это был Джейми. Я только смогла сказать, задыхаясь: "Матерь Божья". Тело его содрогалось, когда камни врезались в него, я слышала их ужасающий глухой стук об его плоть.
Вокруг много кричали. Я услышала хриплый голос Тома Кристи, потом одинокий выстрел. Опять завопили, но по-другому. Один или два мягких удара камней, стукнувшихся о землю рядом, и последний всхлип Джейми, когда один булыжник попал в него.
Несколько мгновений мы лежали, распластавшись, и я стала осознавать неприятно колючее растение, раздавленное моей щекой, аромат его листьев в носу, терпкий и резкий.
Потом Джейми медленно сел, прерывисто переводя дыхание, и я поднялась, в свою очередь, опираясь на дрожащую руку и почти падая. Щека моя распухла, а рука и плечо пульсировали, но мне некогда было обращать на это внимание.
— С тобой все в порядке?
Джейми попытался подняться на ноги, а затем внезапно сел снова. Он был бледен, и струйка крови из рассеченной кожи на голове сбегала вниз по его щеке, но он кивнул, прижимая руку к боку.
— Да, все хорошо, — проговорил он с одышкой, по которой я догадалась, что у него, вероятно, сломаны ребра. — А ты как, Сассенах?
— Прекрасно.
Мне удалось, сотрясаясь, подняться на ноги. Люди Брауна рассеялись, некоторые погнались за лошадьми, сбежавшими в схватке, другие с проклятиями подбирали разбросанные на дороге вещи. Тома Кристи рвало в придорожных кустах. Ричард Браун стоял под деревом с бледным лицом, наблюдая. Он раздраженно глянул на меня, а затем пошел прочь.
В тавернах по дороге мы больше не останавливались.
Глава 89. СХОДКА ПРИ ЛУННОМ СВЕТЕ.
— КОГДА СОБИРАЕШЬСЯ УДАРИТЬ КОГО-ТО, Сассенах, то нужно бить в мягкие места. В лице слишком много костей. И потом, там зубы, не забывай, — Джейми расправил ее пальцы, аккуратно нажимая на царапины и распухшие суставы, отчего она зашипела сквозь зубы.
— Большое спасибо за совет! А сколько раз ты ломал руку, избивая людей?
Ему хотелось засмеяться. Видение того, как она колотила этого мальчишку, в ярости неистового гнева, с развевающимися на ветру волосами и жаждой крови в глазах, было тем, чем он дорожил. Все же он не рассмеялся.
— Твоя рука не сломана, a nighean, — он подогнул ее пальцы, сжимая двумя руками в горсти ее расслабленный кулак.
— Откуда тебе знать? — огрызнулась она. — Здесь я врач!
Он остановился, пытаясь спрятать улыбку.
— Если бы рука была сломана, — сказал он, — ты была бы бледная, тебя выворачивало бы наизнанку, и ты не сидела бы с красным лицом и не вертела ей.
— Вертела бы задницей! — она выдернула руку, сверля его глазами, и нежно прижала ее к своей груди.
Она слегка разрумянилась, и была чрезвычайно привлекательна, с волосами, что кудрявились растрепанной копной вокруг головы. Один из людей Брауна подобрал свалившийся после нападения чепец и робко предложил его ей. Взбеленившись, она выхватила чепец и свирепо запихнула в седельную сумку.
— Ты проголодалась, девочка?
— Да, — нехотя признала она, ведь ему было известно, что у людей с переломом, как правило, сначала неважный аппетит, хотя, они становятся крайне прожорливыми, как только боль немного отступает.
Он порылся в седельной сумке, благословляя миссис Баг, и вернулся с пригоршней кураги и большим, завернутым куском козьего сыра. Люди Брауна что-то готовили на огне, но они с Клэр не притрагивались ни к чему, кроме своей еды, с самой первой ночи.
Как долго этот фарс будет продолжаться? Задавался он вопросом, отламывая кусочек сыра и протягивая его жене. У них еды, с осторожностью, разве что на неделю. Вероятно, хватит, чтобы достигнуть побережья, ведь погода стояла хорошая. А что потом?
Ему сразу было ясно, что у Брауна не было никакого плана, и тот пытался справиться с ситуацией, которая изначально была ему не подвластна. Браун имел честолюбие, жадность и был очень мстительным. Но, совершенно очевидно, он почти не способен был ничего просчитать наперед.
И вот теперь он, обремененный двумя пленниками, был вынужден ехать все дальше и дальше, а эта неприятная ответственность волочилась, словно старый башмак, привязанный к собачьему хвосту. И Браун, как прижученный пес, рычит и кружится на месте, огрызается на все, что ему мешает, и в результате, кусает свой собственный хвост. Половина его людей была изранена камнями. В задумчивости, Джейми коснулся большого, болезненного синяка на локте.
У него самого выбора не было; теперь его также не было и у Брауна. Недовольство его людей возрастало, у них были посевы, требующие ухода, и не было уговора на то, что сейчас выглядело, как шутовская миссия.
Самому сбежать — как нечего делать. А потом что? Он не мог оставить Клэр в руках Брауна. Даже, если бы получилось безопасно увести ее подальше, им не удастся вернуться в Ридж. Поступить так, при таком раскладе, означало бы снова оказаться в этом котле.
Он вдохнул, затем задержал дыхание и осторожно выдохнул. Он не думал, что его ребра сломаны, но они болели.
— Надеюсь, у тебя есть немного мази? — сказал он, кивая на сумку с ее медикаментами.
— Да, конечно, — она проглотила кусочек сыра, потянувшись за сумкой. — Я помажу рассечение на твоей голове.
Он позволил ей это сделать, но затем настоял на том, чтобы в свою очередь помазать ее руку. Она протестовала, утверждая, что все в полном порядке и не нужно ничего подобного, что стоит поберечь мазь на случай будущей необходимости. Все же она позволила взять ее руку и нежно втереть сладко пахнущий крем в ее суставы — маленькие, прекрасные косточки ее руки, твердые под его пальцами.
Она так ненавидела быть беспомощной, при любых обстоятельствах, но броня праведного гнева истощилась. Хотя Клер и сохраняла свирепый вид для Брауна и всех остальных, он знал, что она напугана. И не без основания.
Браун волновался, не в состоянии принять решение. Он перемещался туда-сюда, беседуя ни о чем, то с одним, то с другим, попусту проверяя охромевших лошадей. Он наливал в кружку кофе из цикория, но держал ее нетронутой, пока та не остывала, а затем выплескивал в траву. И все это время его беспокойный взгляд возвращался к ним.
Браун был нетерпелив, импульсивен и немного не в себе. Но он был не так уж и глуп, думал Джейми. И он четко осознавал, что его стратегия распространения слухов и злобных сплетен относительно своих арестантов, с целью подвергнуть их опасности, имела серьезные изъяны, пока он сам был вынужден оставаться в непосредственной близости от них.
Скромная трапеза завершилась. Джейми осторожно лег. Клэр, желая утешения, обняла его, и они устроились вместе, как две ложечки.
Борьба была выматывающим делом, так же как и страх. Она уснула моментально. Джейми чувствовал притяжение сна, но не хотел еще уступать ему. Взамен он занял себя повторением по памяти некоторых стихотворений, что Брианна читала ему — одно, особенно ему понравилось, о серебряных дел мастере из Бостона, поскакавшем распространить тревогу в Лексингтон, он считал этот отрывок красивым.
Компания начала устраиваться на ночлег. Браун был все еще обеспокоен: то, сидя, мрачно таращился в землю, то, вскакивая на ноги, шагал взад-вперед. Кристи, напротив, едва двигался, и даже не шевельнулся, чтобы отправиться спать. Он сидел на камне, не отведав свой ужин.
Внезапно что-то зашевелилось около сапога Кристи — крошечная мышка совершала маневры в сторону забытой тарелки, что стояла на земле, наполненная щедрым угощением.
Это пришло Джейми на ум, пару дней назад. А сейчас, сделало очевидным то, что пребывало в неясном образе, но было бессознательно известно, в течение некоторого времени, что Том Кристи был влюблен в его жену.
"Бедняга", — подумал он. Несомненно, Кристи не верил, что Клэр имела какое-либо отношение к смерти его дочери, будь по-другому, его бы здесь не было. Хотя, думал ли он, что Джейми?..
Он лежал, скрытый темнотой, наблюдая, как огонь играет на изможденном лице Кристи. Полуприкрытые глаза Тома не давали ни намека на его мысли. Есть люди, которых можно прочесть как книгу, но Кристи таким не был. Но если он когда-нибудь видел человека, которого ели заживо, на его глазах ...
Это лишь из-за участи его дочери, или еще и неистовая потребность в женщине? Он и раньше видел эту потребность, что гложет душу, и испытал ее на собственной шкуре. А может, Кристи действительно думал, что Клэр убила малышку Мальву, или была как-то в этом замешана? Это стало бы дилеммой, для благородного человека.
Потребность в женщине... мысль вернула его к настоящему. К осознанию того, что звуки, в которые он вслушивался в лесу за спиной, сейчас были там. В течение последних двух дней, он знал что, их преследовали, но прошлой ночью они разбили лагерь на открытом лугу, где совершенно негде было укрыться.
Медленно, но даже без намека на скрытность, он поднялся, накрыв Клэр своим плащом, и вошел в лес, как будто по нужде.
Луна была бледная и горбатая, из-за этого, под деревьями было мало света. Он закрыл глаза, чтоб пообвыкнуться без огня, и открыл их снова, навстречу темному миру, этому пространству призраков, что не имеют формы, и воздуху, что заключал в себе духов.
Тем не менее, вышедший из-под нечетких очертаний сосны, не был духом.
— Блаженный Михаил, защити нас, — произнес Джейми мягко.
— Да прибудет с тобой блаженный сонм ангелов и архангелов, дядя, — проговорил Йен так же тихо. — Хотя, я думаю, что немного Престолов и Властей тоже не помешают.
— Ну. Я не стану спорить, если Божественное вмешательство решит поучаствовать, — сказал Джейми, невероятно обрадованный присутствием своего племянника. — Не имею ни малейшего представления, как еще нам удастся избежать этой дурацкой заварухи.
Йен на это хмыкнул; Джейми увидел, как голова его племянника повернулась, проверяя слабое свечение костра. Не сговариваясь, они двинулись дальше в лес.
— Я не могу отсутствовать долго, иначе они пойдут за мной, — сказал он. — Итак, во-первых — все ли в порядке в Ридже?
Йен поднял плечо.
— Разговоры ходят, — произнес он, давая понять своим тоном, что слово "разговоры" вмещает в себя все: от бабских сплетен до такого рода оскорблений, которые нужно улаживать с применением силы. — Однако еще никто не погиб. Что мне делать, дядя Джейми?
— Ричард Браун. Он размышляет, и только Богу известно, к чему это приведет.
— Он размышляет слишком много; такие люди опасны, — сказал Йен и засмеялся. Джейми, который никогда не видел, чтобы его племянник читал книгу без принуждения, отмел эти рассуждения в сторону, возвращаясь к насущным проблемам действительности.
— Ага, это точно, — произнес он сухо. — Он распространяет эту историю в кабаках и гостиницах, по мере нашего продвижения. Полагаю, рассчитывая на то, чтобы разжечь общественное негодование до такой степени, чтобы какой-нибудь дурачок констебль смог бы вмешаться и избавить его от нас, а еще лучше, если толпа распалится, схватит нас и тут же повесит, тем самым разрешив его проблемы.
— О, да? Ну, если это то, что он задумал, дядя, то это работает. Ты бы не стерпел некоторых вещей, из того, что я слышал, следуя за вами по пятам.
— Я знаю, — Джейми осторожно потянулся, растягивая болезненные ребра. Только милостью Божьей не случилось худшее, благодаря ей, и еще ярости Клэр, было прервано нападение, так как все остановились, чтоб поглазеть на захватывающее зрелище — как она трепала своего обидчика, словно сноп льна.
— Однако же, до него дошло, что, если ты намереваешься на кого-то повесить мишень, то разумно, побыстрее свалить после этого. Он размышляет, должен ли он уйти, или послать кого-нибудь...
— Я пойду следом и увижу что делать.
Он скорее почувствовал, чем увидел кивок Йена; они стояли в черной тени, легкая дымка лунного света, словно туман, заполняла пространство между деревьями. Парень покачнулся, как если бы собирался пойти, но затем задержался.
— Ты уверен, дядя, не будет ли лучше, подождать немного, а после улизнуть? Там нет папоротника, но там славное укрытие в холмах, неподалеку. Мы смогли бы надежно спрятаться до рассвета.
Это было великим искушением. Он чувствовал притяжение темного, дикого леса, но превыше всего, манящую силу свободы. Если бы он только мог, уйти в леса и остаться там... Но, он покачал головой.
— Я не пойду, Йен, — проговорил он, хотя позволил сожалению проявиться в голосе. — Мы станем беглецами после этого, и без сомнений, будет назначено вознаграждение за наши головы. С местным сельским населением, уже настроенным против нас — с плакатами, с листовками? Народ быстро сделает за Брауна его работу. Кроме того, побег будет почти признанием вины.
Йен вздохнул, но кивнул в знак согласия.
— Ну, тогда, — сказал он, шагнув вперед. И обнял Джейми, крепко стиснув его на мгновение, а затем исчез. Джейми медленно и осторожно выдохнул из-за боли в поврежденных ребрах.
— Да прибудет с тобой Господь, Йен, — проговорил он в темноту, и повернул назад.
Когда он снова лег рядом с женой, лагерь молчал. Хотя, две фигуры пребывали на тех же местах, возле тлеющих углей умирающего костра: Ричард Браун и Томас Кристи, каждый в одиночестве, на камнях, со своими мыслями.
Следует ли разбудить Клэр и рассказать ей? Прижав щеку к теплой мягкости ее волос, он подумал и нехотя решил — нет. То, что Йен поблизости, возможно взбодрило бы ее, но он не смеет рисковать, вызывая подозрения Брауна. Ведь если Браун мог распознавать любое изменение в настроении Клэр или ее лице, когда что-то случалось... нет, лучше не надо. По крайней мере, пока.
Он взглянул на землю у ног Кристи, и увидел робкое, слабое копошение в темноте: мышка привела друзей на свой пир.
Глава 90. СОРОК ШЕСТЬ БОБОВ ВО БЛАГО.
РИЧАРД БРАУН УШЕЛ НА РАССВЕТЕ. Остальные мужчины выглядели мрачно, но вели себя безропотно, и под командованием приземистого и угрюмого на вид парня по имени Оукс, мы возобновили наш путь на юг.
Ночью кое-что изменилось: напряжение, которое появилось в Джейми со дня нашего отъезда из Риджа, немного ослабло. Окостеневшая, больная и подавленная, я нашла эту перемену утешающей, хотя было интересно, чем она была вызвана. Была ли это та же самая причина, что заставила Ричарда Брауна уехать по секретному делу?
Джейми, однако, ничего не рассказывал, только поинтересовался, как моя рука, которая была одеревеневшей и так болела, что я не могла согнуть пальцы. Он продолжал внимательно следить за нашими спутниками, но ослабление напряжения повлияло и на них. Мой страх, что они внезапно могут потерять терпение и напасть на нас, несмотря на присутствие угрюмого Тома Кристи, постепенно начинал исчезать.
И, как будто в соответствии с чуть более спокойной обстановкой, погода внезапно прояснилась, что еще сильнее воодушевило всех. Я бы преувеличила, если бы сказала, что имело место хоть какое-то сближение в отношениях. Но без постоянной злобы Ричарда Брауна, другие мужчины проявляли вежливость, по крайней мере, иногда. И как это всегда бывает, скука и трудности путешествия утомили всех; так что мы катились по разбитым дорогам, словно кучка стеклянных шариков, иногда отскакиваясь друг от друга, пыльные, молчаливые и объединяемые в конце каждого дня хотя бы изнеможением, если ни чем другим.
