Я помню, оказалась в темноте. Холодной темноте. Темнота была вязкая как вода. Я просто парила в ней, не могла двигаться, просто беспомощно барахталась. Никогда я себя не чувствовала такой беспомощной. Страх это просто слово, даже ужасом не описать, что тогда со мной происходило. Я не могла оттуда вырваться, не могла никуда деться. Самое жуткое, что я понимала, что в этой темноте не одна. Что-то окружало меня, наблюдало за мной. Затем что-то схватило меня. Что-то огромное, сильное, грубое, жестокое. Дьяволов обычно представляют человекоподобными тварями с крыльями, когтями, хвостами. Наши страхи дают им форму, они так и выглядят. Что-то подобное схватило меня, грубо сжало, пронзив когтями... Они насиловали меня. Все двести дьяволов, что теперь говорят моими устами. Эта мука продолжалась, по-моему, вечность. Меня буквально рвали пополам. И там нельзя было потерять сознание или умереть, как и свихнуться. Никуда нельзя было деться. Я даже кричать не могла, как в каком-то страшном сне. Я просто терпела эту концентрированную чистую боль. Забавно, но в реальности минуло чуть больше получаса. Для меня это была бесконечность.
Говорят, насилие отрезвляет. Продолжая жить после того как тебя изнасиловали двести крылатых ужасных чудищ разорвавших твое тело в кровь, хочешь не хочешь, станешь философом, начнешь философски смотреть на безумный мир. Болью и ужасом мне конкретно вправили мозги. Во мне ничего не осталось от той наглой тупой дуры, я стала Морагтой. Доказательство того что все пережитое мною не сон, что я действительно совершила экскурсию в Аэтхейл, это вот, — она подняла волосы. Черные линии, идущие по краям ее лица, оказались вовсе не изощренным тату. Это черные обугленные борозды оставленные когтями, которыми было исцарапано все ее тело. — Это они меня так изрисовали когтями. На память. С тех пор я чувствую всех совокупившиеся со мной дьяволов. Они могут брать контроль над моим телом, говорить моими устами, передавать сообщения через меня.
Я не в обиде на судьбу. Я... просто устала. Ужасно устала от всего этого...
Они не отпускают меня. Не отпускают мою душу. Пока я, вернее моя душа, нужна им, я буду здесь. Я можно сказать бессмертна. 'Человеческим примитивным разумом не осознать что такое бесконечность' — да? Какой смысл от вечной жизни, если ты смотришь на нее глазами человека? Вся реальность стала кашей мелькающей перед глазами. Они не дают мне умереть. Сколько зим я замерзаю и не могу замерзнуть, сколько голодаю и не могу сдохнуть. Сколько раз, принимая за ведьму люди добрые меня вешали, сжигали, топили. Все ерунда. Я все равно возвращаюсь к жизни. Суицид помниться для меня был развлечением! В первые годы... — как-то печально улыбнулась она. — Что я только с собой не делала от скуки. Жаль что сама по себе боль не вызывает привыкания и всякий раз пронзает тебя огнем как в первый, — закрыв глаза она придалась тяжелым воспоминаниям.
После самого сложного разговор тек уже в почти дружеской обстановке. В руках у Рэвула был уже третий бокал с вином. Он рассказывал ей обо всем пережитом по дороге к ней. 'Артэоны тупые придурки. Серьезно я вообще их не могу понять. Вроде разумные свободные счастливые. Чего они мирно-то жить не могут? Все им надо контролировать, на все нужно влиять. Они тупые уроды, когда-нибудь они доиграются', — отреагировала она на упоминание помощи Кэйбла в походе Рэвула. Она залилась смехом, когда дело дошло до Ортопса, Рэвул не знал смеяться вместе с ней или нет. Крики боли, которыми исходил Ортопс той ночью в лесу, его наполненный ужасом молящий о помощи взгляд, все это врезалось в его память.
— Он такой показушник этот Ортопс. Любит выпендриваться, нагнать пафоса, но, по-моему, у него это получается плохо! Это мы над ним прикололись, не я, а темные маги из древности. Еще до появления Темного Круга темные маги состояли в наших орденах, подчинялись разным дьяволам. Это затем наши высшие менеджеры решили затеять реорганизацию и собрать всех темных магов мира в одну силу, в результате чего и появился Темный Круг. Давным-давно было одно пророчество. Вообще в начале нашего мира их было до фига. Одно пророчество гласило о появлении великого темного способного объединить разрозненную Тьму. И придет он и все смешается, разрушатся все идеалы, верх станет низом бла-бла-бла... Его звали Великий Падший, тот, кто должен был перевернуть этот мир. И мы думали, что им станет наш Ортопс. Но он не оправдал надежд. Пророчество окупилось лишь частично. В итоге мы получили непонятно какую тварь, но совсем не то, что ожидали. Да я понимаю, то, что мы... ну не я конкретно, а ребята из древности сделали с ним, это ужасно. Это просто кошмар. То через что его протащили нельзя назвать иначе как безумием. Он... то ли в шутку то ли нет, зовет себя семенем безумия, я с этим согласна. Но все как обычно не просто. Быть может когда-то он и заслуживал сочувствия, но та тварь которой он является сегодня, и после всего того что он натворил, его кроме как чудовище воспринимать нельзя. Сегодня он монстр, не заслуживающий сочувствия. Выкидыш окружающей жесткости и идиотизма.
— Так он порождение этой вашей Тьмы?
— Если рассуждать о его природе философски, то можно сказать да. Он существо сложной природы. Что-то частично автономное. Углубляться в его суть нет смысла, это будет малопонятным для тебя.
— Так ты много знаешь? Знаешь все и обо всем.
— Опять этот бред: 'Устройство мира', 'Кто такие Духи?'! — кривлялась она.
— Ты знаешь кто такие Духи?
— Знаешь, есть вещи, которых лучше не знать иначе весь твой привычный мир рассыплется в секунду к чертовой матери. Если на тебе розовые очки не спеши их снимать, а то офигеешь, лучше в них и оставайся.
— Ты думаешь, еще есть что-то, что может меня удивить? Я, закрывая глаза, вижу как мои руки, отчего-то ставшие огромными лапами, рвут в клочья людские тела, и невероятная жажда крови распирает меня. Что еще я такого не знаю?
— Можно было бы раскрыть тайну Духов, но сейчас этому не место. Это долгая нудная и вообще странная история. Давай как-нибудь потом. Все равно я тебя буду курировать новоиспеченное проклятие ты мое. Мы еще увидимся не раз. Давай как-нибудь ты принесешь мне веселой травки, мы отлетим, похохочем. И тогда — когда нас будет распирать от смеха, я расскажу тебе эту веселую забавную историю! Сейчас просто настроение не то. Не забывай с тебя еще подношение. Ты просто так удостоился права общения с глашатаем ордена 'Гивалдон', не самого последнего среди дьявольских орденов хочу заметить. С тебя положенный локон. Я все хочу получить принцессу Страны Белого Камня. Эту артэонскую богиню.
— Какие еще подношения, успокойся! Разве что сигаретами! Ну, или только если мой оборотень согласится тебе что-нибудь принести. Хотя знаешь это вряд ли. Эта безумная тварь перемалывает жертв в мясо. Я никого убивать не буду. Хватило мне одного раза.
— Ах да! Та твоя утопленница! Да ладно это же была артэонка! — рассмешила его Морагта.
— Этот ужас не оставит меня никогда. Если я понимаю что чудовище это не я и его злодеяния это не моя ноша, то та убитая... неважно пусть даже артэонка. Это мое согрешение.
— И значит, что получается? Виной за убийство той утопленницы из мстителя они превратили тебя в грешника, который вместо оправданного гнева еще и виноватым себя перед ними считал? А ты уверен, что та артэонка вообще умерла?
— Не понял. Уточни-ка? — всерьез заинтересовался Рэвул.
— Ты понял, о чем я. Ведь ты пришел мстить им и у тебя на это были все права. Они были виноваты перед тобой и сами понимали это. Но опираясь на факт убийства той артэонки, они разом все перевернули. Наоборот ты стал виноват перед ними и еще прощение у них просил. И самое главное. Именно твои угрызения совести по поводу этой утопленницы они использовали, чтобы обречь тебя на проклятие. Ведь если судить по твоему рассказу ты был не против возвращения в Мерзлый лес. Наоборот желал пожертвовать собой, чтобы искупить вину, заслужить прощение. И вот в чем вопрос. Был ли ты перед ними по-настоящему виновен? Действительно ли она умерла или это просто они тебе так сказали. Наврали тебе только чтобы использовать тебя в своих целях. Зная артэонов. Ну не самих артэонов, а их кошмарные правительства, поверь обман и подлость для них это нормально.
— А ты ничего не знаешь по поводу моей утопленницы. Жива она, нет?
— Да я вообще фиг знает. Точно тебе не скажу. Мне вороны донесли весть об этом твоем убийстве. Что она якобы умерла. Но это официальная версия, вброшенная в массы. Как оно там на самом деле было никто не знает. Ты, конечно, можешь попытаться сам установить истину, хотя бы, чтобы просто, облегчить душу, но вряд ли ты сумеешь что-то разузнать. Эту твою артэонку, даже если она и осталась жива, скорее всего, спрятали. Возможно, ей изменили внешность, и она живет в Преферии под другим именем. Возможно, ее вообще уже вывезли с нашей земли за туманом. Уж поверь мне, артэоны умеют хранить свои тайны.
— Да, ответ на этот вопрос дал бы мне спасение. Ведь если я не убивал ее, значит, я чист, мне себя винить не за что. Вся остальная кровь — дело рук моего чудовища. Чудовище это ни я.
Морагта замолчала и как-то напряженно задумалась. Она будто что-то хотела сказать и сопротивлялась этому. Думала, а стоит ли вообще открывать рот.
— Что-то не так? — Рэвул, конечно же, ничего не понимал.
— Хватит меня бесить. Я дам тебе по башке, если еще раз скажешь что ты и твое чудовище это не одно и то же. Ты это и есть твое чудовище, ты с ним одно. Вспомни все безумие, что ты видел глазами монстра. Скажи себе, разве это был не ты, ни некая часть тебя? — от этих ее слов имеющих какое-то гипнотическое воздействие глаза Рэвула стали волчьими, в его сознании замелькали выпотрошенные разорванные тела. — Все это был ты Рэвул. Это как Малдурум у этих наших придурков с севера. Глаза одни, но эмоциональная составляющая меняется. В твоем случае меняется также плоть. Ты становишься чудовищем, это ты убиваешь людей, это тебя распирает жажда крови. — Рэвула забило в конвульсии, Морагта опустила вниз опустошенный взгляд. Она добилась своего, но не была этому рада. От ее слов Рэвул, провалившись в бездну Тьмы поселившейся в душе, оказался на руинах своей деревни в Стране Волка, представшей осыпаемой снегом, продуваемой ледяным ветром. Его чудовище стояло перед ним, пронзая взглядом своих свирепых волчьих глаз. Вокруг скрытые снегопадом стояли силуэты мужчин похожие на воинов Страны Волка. 'Мы должны стать единым целым', — раздавался призрачный шепот, чудовище медленно приближалось к нему, приготавливаясь к прыжку. Оно хотело наброситься на него, разорвать на куски и таким образом убить настоящего Рэвула, уничтожить его личность мешающую слиянию. И после, наконец, слиться с ним воедино, дать Тьме полностью поглотить его душу, породив, таким образом, новое существо которое соединит в себе две половины и Рэвул навсегда останется чудовищем. Фактически Рэвул перестанет существовать. Пока его сознание провалилось в кошмары, его тело трясло, будто от электрического тока. Пока Рэвул мучился, Морагта глядя на него сидела, разрываясь в каких-то сомнениях. — Должна была сказать я тебе всю эту чушь. Но эту чушь я тебе говорить не буду, — вдруг резко вырвалось из нее. После этих слов глаза Рэвула снова стали человеческими, его тело перестало трястись, не приходя в сознание, он ровно задышал. — Пусть мои хозяева как угодно накажут меня, но я тебе этого не скажу, — после упоминаний ею своих хозяев свет свечей померк, дом в котором они находились, затрясло. Она закрыла глаза, приготовившись к наказанию и боли. — Я скажу тебе: не слушай никого. Старайся быть лучше, не забывать что ты человек даже стоя на краю бездны. Не поддавайся злу, не дай себе и чудовищу слиться воедино, оставайся Рэвулом, — вопреки страху сказала она.
Неожиданно тряска дома прекратилась, свет засиял, как и прежде. Вновь не сумев поглотить душу Рэвула, Тьма отступила. На перепуганных глазах Морагты проступили слезы. Ей хотелось поблагодарить бога за то, что все обошлось. Рэвул после приступа приходя в себя, лежал на диване глядя в потолок.
— Спасибо тебе, — придя в себя, заговорил Рэвул. — Так вот почему ты это делаешь.
— Я же просто женщина в этом жестоком мире. Несмотря на то, что внешне выгляжу как чучело!
— Не говори так. Главное это красота внутренняя... так говорят.
— В моем случае все очень просто. Если я буду хорошей девочкой, то мне не причинят боли. Конченые злодеи бывают только в книгах, в реальности не всем на все наплевать. Как бы нам падшим тварям не хотелось сказать, что мир вокруг пуст, вся эта жуткая суета не имеет смысла. Все люди животные их мир тонет в грязи. Это не так. Есть хорошие люди и добро где-то там. Ведь мир еще стоит, — с тяжестью на сердце говорила она.
Она, желая быстрее отвести тему с тяжелой ноты решила поговорить о приятном.
— Они меня не только наказывают, — имела в виду она своих хозяев дьяволов Аэтхейла. — Много чего дают в то же время. У меня есть, например свой собственный демон стражник. Он вселяется в мое тело, когда я произношу его имя. Как правило это происходит когда в баре... Да я люблю погулять, побродить по всяким забегаловкам. В какой-то мере это моя обязанность ведь где, как ни там искать заблудшие души? И если какие-то похотливые мужики в этом алкогольном царстве проявляют ко мне нездоровый интерес, я призываю его. И потом, как правило, прихожу в себя стоя посреди залитого кровью и заваленного мертвыми телами бара. Да-да, знаю, как я тебя понимаю, — сказала она Рэвулу, который уже привык приходить в себя непонятно где после пробуждения чудовища.
— Еще они мне подарили песика. Его правда никто кроме меня не видит, но это не шизофрения! Другие могут увидеть его в отражении зеркала. Такой демон-пес из ада. Где-то метр в высоту, с длиннющим хвостом, красными глазами, без шерсти. Обычные люди, когда видят его в зеркале, седеют на глазах. Но для меня он такой забавный, такой милый! Эта бука всегда находит способ как меня рассмешить. Мне дают поиграть с ним, когда я веду себя хорошо. Но теперь-то меня точно надолго разлучат с песиком. Печально...
— Ты давно здесь?
— В Преферии? Лет, наверное, сто. Орден двухсот дьяволов, что я представляю, взял на себя ответственность за уничтожение Преферии или хотя бы преферийского артэонизма. Как видишь, мы пока не добились результатов. Зато у меня здесь появился свой уголок, — она глядела свое странное жилище. Вороны что сидели снаружи постепенно влетали внутрь, сидели повсюду, окружая беседующую парочку. — Это жилище мне предоставили ребята из преферийской ячейки Темного Круга. Я даже привыкла к нему.
Речь зашла о полной луне.
— Она прекрасна, — сказала Морагта.
— Я тоже когда-то любил ее. Наслаждался ею среди заснеженных дебрей Мерзлого леса. Но прошлое полнолуние это было... невыносимо. Я ее теперь ненавижу. Только от одних воспоминаний мне уже плохо.
— Понимаю, просто тебе пока ее истинная красота неведома. Скоро ты к ней привыкнешь.
— Но ведь ты мне дашь лекарство, способное помочь пережить эту боль? Не зря же я сюда пришел. Я же не настолько лопух так ведь?
