Увидев меня, мелкий проявил радость и узнавание, я тоже обрадовался. Как-то не подумал сразу, что он может быть в лаборатории, где его тоже могут изучать и обследовать, как когда-то меня изучали.
Я зашёл к нему в вольер, тот сразу начал прыгать вокруг меня. Ради интереса попробовал поднять его на руки — получилось, но уже чувствуется, что он начал набирать вес.
У Хэма, как я помню, химерчика вроде так должны звать, если только не поменяли, я застрял тоже надолго. Мелкий паршивец обрадовался гостю, и вовсю намекал, что ему хочется поиграть, а также что бы почесали за ушами и чего-нибудь вкусного. На счёт вкусного я вынужден был его обломать, что пришлось компенсировать играми с ним. Часа полтора я с ним возился — и по вольеру с ним бегал, и на руках его поднимал, и почёсывал во всех доступных местах, и по земле валял его, и щекотал, в общем всячески развлекал его.
Тот только радостно визжал и порыкивал, выражая свою чистую и ничем не замутнённую радость от общения с коллегой по мутации организмов.
Веселье нам прервали наёмники из охраны, которые пришли к вольеру. Некоторые из них знали и понимали русский язык, так что смогли познакомиться. Они попросили меня сфотографироваться на память, я не счёл нужным отказывать.
Фотосессия вышла удачной. Меня фотографировали самого, и с химерчиком, вместе с людьми всей толпою и с каждым по отдельности.
Вообще, жизнерадостные французы как-то сразу отнеслись ко мне по-простому. Не знаю, что тут сыграло свою роль, но общались они со мною ровно, как будто давно меня знали. Тем, кто по-русски не понимал, помогали товарищи, которые понимали, так что никаких проблем не было. Похоже, что тут были все свободные наёмники. Англичан не было. Наверное, им было не интересно сфотографироваться на память с мутантом или были всей толпой на охране.
Французы, нафотографировавшись со мною и Хэмом, поблагодарили и ушли. Хэм, кстати, на них тоже реагировал вполне спокойно, и никого не пытался укусить или ещё каким-то образом показать свою неприязнь, хотя от большого количества незнакомых людей немного нервничал и от меня старался далеко не отходить.
После того, как наёмники ушли, я ещё немного поиграл с Хэмом, а потом ушёл к себе. Снова потянулись спокойные дни.
Ко мне ещё раз заглянул Стрелок, за день до своего отбытия на задание, в этот раз вместе с Клыком и Призраком. Заходили Тополь и его команда, я их немного напряг на счёт обычной еды и выпивки, мол, стыдно что нечем угощать забежавших в гости, пообещали помочь. Заходил в гости и Коннел, тоже с ним поговорили немного о житье-бытье. Поинтересовался у него судьбой Биксфельда и тех. кто ушёл тогда с ним. Коннел сообщил мне, что у них всё нормально, проблем нет, готовятся выполнять новый контракт в каких-то африканских джунглях в Заире.
Пару раз меня дёрнули на какие-то опыты и обследования. Очередное молодое будущее светило науки прибыло с ближайшим караваном на "Янтарь", что бы подтвердить или опровергнуть какую-то выведенную ним теорию.
Я как бы, между прочим, поинтересовался, чего ему не сиделось в тёплом и уютном институте, и зачем он рисковал своей жизнью, добираясь на "Янтарь" своим ходом.
На вторую часть вопроса я ответ получил сразу, со всеми подробностями, а вот с первой частью пришлось подождать. Про то, зачем вообще нужны эти караваны, если есть возможность прилететь вертолётом, мне потом уже рассказал Сахаров, зайдя как-то в гости вечерком, благо угостить его уже было чем.
Проблема состояла в том, что "окна" для вертолёта появлялись не так часто, как хотелось бы, и потому их в первую очередь использовали для доставок всего необходимого — еды, запасов пищи и оружия, лекарств, научного оборудования. Вертолёт забивался по максимуму, и если места для людей не оставалось, тем приходилось топать на "Янтарь" пешком. Это не считая того, что могла произойти какая-нибудь чрезвычайная ситуация, и средства для её решения тоже нужно было срочно доставлять на "Янтарь", а как на зло, "окна" не было. Опять же, если у кого заканчивался срок работы на "Янтаре", сидеть лишние дни там тоже не всем нравилось. Потому и собирались толпою, которая под охраной нанятых сталкеров или наёмников шла к месту прохода через охраняемый периметр. Опять же, бывало и так, что какие-то вещи или припасы, доставленные вертолётом вдруг оказывались срочно востребованы сталкерскими народными массами, в результате чего спрос рождал предложение, а предложение требовало срочной доставки необходимого, что и осуществлялось с помощью нанятой толпы сталкеров. Можно было заказать отдельную доставку чего-либо, и гонец с охраной мог в лучшем виде принести заказанное... правда не всегда с первого раза. Иногда погибали такие гонцы вместе с охраной. Да и караванам могло достаться, это я по себе знал.
Как это увязывали с законом про запрет на несанкционированное проникновение на территорию Чернобыльской Зоны Отчуждения, я даже представить не мог. Хотя может этот закон — просто повод убирать тех, кто сильно зарвался или наоборот, сбавил обороты. Всё равно сюда шастали все кому не лень, у кого хватило ума или сумасшествия, храбрости или гордыни рискнуть жизнью.
В общем, Сахаров немало мне поведал о том, почему на "Янтарь" и с него иногда вынуждены идти своим ходом. Но обычно стараются всё делать так, что бы отработавших свой контракт людей вывозили отсюда вертолётом, назад-то они порожняком идут.
— Сергей Харитонович, а вот эти проблемы с электроникой, которой и авиация подвержена... какой шанс что они буду решены по результатам ваших исследований пси-излучения? — спросил я его в ходе разговора.
— Если честно... Не уверен, Син! Связь между выбросами на радарах и возможностью в такие моменты беспрепятственно летать над Зоной Отчуждения, совершать тут посадки и взлёты, есть, но лично я считаю, что это два совершенно разных явления.
— Почему? — допытывался я. — Отчего такой пессимизм?
— Попробую объяснить. Понимаешь, Син, я в своё время получил доступ к некоторым данным, скажем так, повышенной секретности. Там описывались эксперименты, который проводил один талантливый учёный. Его звали Анатолий Кайманов. Там шла речь о новых видах излучения... хотя даже не так... скорее о новом взгляде... не, не совсем верно... о взгляде под другим углом на некоторые виды и диапазоны излучений. Он вывел свою теорию и смог её доказать, в том числе и экспериментальным путём. Его теория была слишком революционной, и при этом она не опровергала никаких основ, скорее просто что-то дополняла, что-то меняла местами, а чему-то давала иное объяснение, при том, что выводы оставались прежние.
— Это нечто вроде точек зрения "Солнце вращается вокруг Земли" и "Земля вращается вокруг Солнца" и споров по этому поводу?
— Подходящая аналогия. — Сахаров с интересом посмотрел на меня. — Примерно так. Ему удалось заинтересовать правительство одной страны, и в итоге он получил всё необходимое.
— Украина?
— Нет, Россия. Украинское правительство просто разрешило арендовать тут территорию.
— А что, в самой России негде было работать? С чего это приняли решение проводить исследования на территории чужой страны?
— Не знаю. Может быть, правительство Украины тоже знало о его работах и надеялось получить свою долю. А может просто решило, что если есть возможность заработать денег на этой безлюдной территории, то почему бы и нет. А может всё вместе взятое. Ладно, не сбивай меня с толку. Так вот, в принципе, тут было всё что нужно, с Украиной вопрос уладили быстро, и вскоре коллектив под руководством Кайманова обжил выделенное ему место. Доставили аппаратуру, подключили к источнику энергии и начали заниматься исследованиями. Так вот, из тех обрывков информации, что я получил, пси-излучение является как бы почти нейтральным к любым электроприборам, что в принципе и подтверждают наши исследовательские зонды, которыми мы засеяли территорию радаров. Они не портятся, не сгорают от короткого замыкания, не сбоят во время выброса.
— То есть, пси-излучение может быть как новым видом излучения, ранее не известным, так и хорошо известным, но просто поданным как-то по иному?
— Нет, оно как раз и есть новый вид. А вот то, что действует на электронику — это что-то, что наверняка давно известно, но выдано в другой обёртке. Скорее всего, вся аппаратура, которая генерирует и поддерживает эти виды излучения, синхронизирована между собою, а эти выбросы одного вида излучения и почти полное отсутствие другого во время выброса — что-то вроде перераспределения нагрузки или профилактики. Точнее сказать не могу, ещё слишком мало информации.
— А что это может быть за аппаратура? И где её источники питания?
— Без понятия. Я встречал описания экспериментов Кайманова над живыми клетками — с этими словами в моей голове сама по себе возникла картинка здоровенного мозга в резервуаре, который был расположен в странном научном комплексе под радарами в "Тени Чернобыля" — и работы над каким-то странным оборудованием, которое имело просто цифровое обозначение в виде порядкового номера.
— Сбитое НЛО? Внеземные технологии?
Сахаров лишь иронично улыбнулся.
— Предположение не самое безумное, Син, но вряд ли. Хотя бы по той причине, что это внеземное оборудование, как ты говоришь, если и было, могло быть настолько совершенным, что у нас просто нет возможности понять, от какого именно источника энергии оно работает, какие параметры питания у него, что оно делает и так далее. Это самая простая мысль — слишком большой разрыв в технологиях, который обнуляет на данном этапе любую возможность работы с таким высокотехнологичным артефактом. Это то, что сразу приходит на ум. Есть и другие предположения, почему нельзя использовать столь продвинутую технологию. Но твой ход мысли мне нравится, хотя он и фантастичен.
— Пусть так. Но предположим... просто предположим, не более — разрыв в технологиях лет 300-500, не более. Ну, пусть к примеру, вроде как между угольной лампой Лодыгина и современной неонкой.
Сахаров только иронически улыбается, но поощрительно кивает, мол продолжай, и меня не прерывает.
— То есть понять и разобраться можно. Но не более. Воспроизвести — тоже только в теории, производственная база очень скудна, не говоря уже про отдельные элементы, необходимые сплавы и химическую чистоту. Но проходит какое-то время, и что-то начинает получаться, но...
— Я понял. Вместо ящичка размером двадцать на тридцать на десять сантиметров мы получаем здоровенный стальной ангар длиною в пятьдесят метров, двадцать в ширину и высотою в пятнадцать метров, в котором смонтировано непонятно что, какое-то переплетение кабелей и трубопроводов, всё это жрёт электроэнергию в невообразимо диких количествах, но выдаёт полученный теоретиками результат! Верно?
— Ага! — чёрт побери, всё же до Сахарова мне далеко, недаром он профессор. — Вы вполне ясно всё сформулировали. Поняли, как он работает, на чём и как, что должен делать, но вот воспроизвести в точно таком же виде не можем. Но вот в описанном вами монструозном по размерам и энергопотреблению приборе — получается очень даже рабочий экземпляр. Вроде как современный ноутбук в руках программистов пятидесятых или шестидесятых годов, которые знают, что персональный компьютер — это здоровенная дура, расположенная в семиэтажном здании и требующая киловатты электричества. Разобрать что к чему — разобрались, но повторить один к одному невозможно.
— Сразу видно чел... то есть существо, сильно любящее посидеть за этим самым компьютером. — Сахаров, уже не скрываясь, веселится над моим предположением. — Полёт фантазии у тебя, Син, просто отличный. Жаль только, что это всего лишь твои фантазии.
— Пусть так. — Соглашаюсь я. — Но как тогда объяснить то, что происходит с мозгами людей, которые попали под пси-излучение, и электронной начинкой всяких приборов?
— А вот это я хочу узнать. — Сахаров уже серьёзен. — Кайманову это удалось, у него и его коллектива тоже не один год ушёл. Полагаю, что и нам удастся пройти эту дорогу тоже. И тогда будут ответы на эти и другие вопросы. А пока что можно лишь строить всякие теории и предполагать что и как. Но повторюсь — мне нравится твой ход мысли.
— Почему?
— Он, скажем так, более реален, чем некоторые другие. Всё же, несмотря на всю фантастичность твоего предположения, оно опирается на какую-никакую материальную базу, а не на божественное вмешательство или спонтанно возникшую дыру в иное измерение.
— А в чём разница-то? Всё равно ведь для вас и пробой в астрал, и наличие внеземной техники — это сказка.
Сахаров опять улыбается.
— Син, мне как материалисту и учёному ближе по душе наличие каких-то приборов, пусть и принадлежащих каким-нибудь инопланетянам, обогнавшим нас в развитии на пару сотен или тысяч лет. А вот в божественное вмешательство я как-то не очень верю.
Ну вот что мне ему сказать? Лучше промолчу. Сахаров, поняв моё молчание как признание поражения, не стал дальше развивать тему, что бы не задеть меня снова, закруглил наш разговор, и, попрощавшись, ушёл.
Время шло, день за днём. Меня иногда навещал Сахаров, заходили в гости сталкеры Тополя, свободовцы, которые попадали на "Янтарь" по каким-то делам. Мне передали послание от Лукаша, что я за их помощь ничего не должен, расплатился с лихвой. Хочется думать, что это по причине того, что я помог свободовцам, спасая их от контролёра и из плена отколовшихся долговцев, а не потому, что ему приказали натовские кураторы.
Я постепенно втягивался в счастливое ничегонеделание, сутками просиживая за компьютером и изучая любую доступную мне информацию по атомной промышленности. Информации было очень много, но вся она была какая-то слишком непонятная для меня. По любому, здесь без хорошего наставника мне ничего не светит. Да и много ненужной информации, но вот попробуй понять, какая именно тут информация ненужная. Опять же, то, что на каком-то сайте может быть выложена заведомая ложь или намеренно искажённая информация по мирному атому, тоже с ходу отметать не стоит. Но другого источника знаний у меня сейчас пока что нет, так что приходится пользоваться тем, что есть. Конечно, будет неловко, когда я начну приводить такую информацию, в специалисты, которые будут учить меня, надо мною будут смеяться, но переживу. Век живи — век учись, а всё равно дураком помрёшь.
А потом однажды днём за мною зашёл один из учёных и попросил проследовать за ним к Сахарову, в его лабораторию.
Проследовал. Некстати вспомнился мой первый визит на "Янтарь" и как мы тогда входили в лабораторию, когда сопровождавшие меня лица одевали защитные костюмы. Как оказалось, есть виды исследований, когда без этого не обойтись. И когда проводятся такие опасные исследования, горит возле двери специальный указатель-индикатор, и те кто знает, видя такой сигнал, одевают защиту. Можно конечно рискнуть и войти без неё, но лучше не рисковать. Хорошо, если войдём на этапе подготовки, ка тогда вошли мы. А если войдёшь, а там что-то пошло не так и ядовитый дым расходится по помещению лаборатории? Или взрыв сдетонировавшего по какой-то причине артефакта? Или вспышка радиоактивного излучения? Вот потому, когда видишь, что горит упреждающий сигнал, лучше не рисковать и одеть защиту, целее будешь.
